ЎЎЎ 4. Мінадора Пілігрымка. Паўстанец 1863 году Яська Чэрскі ды Якуцкая вобласьць. Ч. 4. В. Ермоленко. Открыватели мира. Койданава. "Кальвіна". 2016.

Выдающийся геолог и географ мирового масштаба, первый исследователь геологии Колымского края и озера Байкал, замечательный путешественник Иван Дементьевич Черский (1845-1892) родился в родовом имении Сволна Дриссенского уезда Витебской губернии (ныне Верхнедвинский район Витебской области) в семье зажиточного белорусского шляхтича. Получил прекрасное домашнее образование: в совершенстве владел французским, немецким, английским и латинским языками, прекрасно рисовал, играл на фортепьяно. В 1860 г. был направлен в Вильно для продолжения образования в Правительственном (шляхетском) институте. Всесторонняя образованность юноши удивляла окружающих, во всём проявлялись его уникальные способности. Через 3 года во время восстания 1863-1864 гг. против царизма он с юношеским задором встал под знамена К. Калиновского, был арестован и, осуждён на бессрочную ссылку в Сибирь с конфискацией имения и лишением дворянских прав.

Пересыльная тюрьма в Омске представляла собой старинную крепость. В углу - каторжная казарма с зарешеченными дверями, за ними нары. Тюрьма окружена высоким земляным валом, поросшим бурьяном. Взад и вперёд по валу день и ночь расхаживали часовые. Теперь же по крепостному валу ходил часовой 19-летний Иван Черский. «Я должен выдержать!» - стало для него девизом. Батальонный командир, узнав, что Черский воспитан в Дворянском институте и хорошо говорит по-французски, стал привлекать его к работе в канцелярии, разрешил увольнения в город. В офицерском собрании рядом с буфетом и бильярдной находилась небольшая библиотека, в которой были книги по естествознанию. Кроме того, в Омске он встретил своего земляка Квятковского, страстного библиомана, который снабжал его книгами. Черский самостоятельно освоил естественные науки от антропологии до астрономии. Счастливый случай свёл его с омским географом, известным русским путешественником Г.Н. Потаниным (1835-1920). Под его наблюдением Черский изучал окрестности города, составлял геологические карты и профили реки Иртыш, определял по учебникам раковины моллюсков из береговых откосов. Не пройдя университетского курса и не имея возможности пользоваться ни специальной библиотекой, ни геологическим кабинетом, молодой человек в такой степени овладел предметом, что занял достойное место в ряду своих коллег. Давалось всё это нелегко, но к настойчивым и талантливым фортуна благосклонна.

Летом 1868 г. в Омск из Петербурга с целью исследования Барабинской степи приехал академик Миддендорф. Состоялась историческая встреча молодого исследователя и признанного учёного. Осмотрев коллекцию раковин пресноводных моллюсков, собранную Черским в окрестностях Омска, Миддендорф согласился с его доводами о существовании в древности на омской равнине большого пресноводного, а не солёного бассейна. Это был первый и значительный успех Черского на поприще науки. Утверждение знаменитого на весь мир немецкого ученого Гумбольдта о том, что в геологическом прошлом Северный Ледовитый океан соединялся с Аральским, Каспийским, Черным и Средиземным морями, следовало пересмотреть. Черский стал «вольным», получив минимальный казённый паек - 2 рубля в месяц. Этого хватало лишь на то, чтобы снять угол в жалкой лачуге на окраине города. На хлеб Черский зарабатывал уроками французского языка, бальных танцев и игры на фортепьяно в купеческих домах. Настоящая его жизнь начиналась поздно вечером - он настойчиво расширял свой кругозор, пользуясь услугами городской библиотеки, но не только. Лечащий врач разрешил Черскому присутствовать при судебно-медицинском вскрытии трупов и он фактически стал помощником врача-прозектора. Эти занятия впоследствии позволили ему достичь выдающихся успехов в остеологии - учении о костях ископаемых животных. Так, в пойме Иртыша в пласте дочетвертичного возраста Черский нашёл шейный позвонок лошади - «современника» мамонта. В результате была отвергнута теория о переселении этого животного из Европы в Западную Сибирь. Учёный обратился к петербургским властям с прошением о переезде в Казань для поступления в университет. Однако в конце 1860-х г. в университетских центрах России бурлило подпольное революционное движение, и образ ссыльного в студенческой форме для царских чиновников был малопривлекателен. Ему отказали. Осенью 1871 г. по ходатайству академика Миддендорфа 26-летний Черский переехал на вольное поселение в Иркутск - «столицу Сибири», где находился Сибирский отдел Русского географического общества. Особую группу исследователей составляли здесь белорусы и уроженцы Беларуси Б. Дыбовский, А. Чекановский, В. Годлевский, Н. Витковский.

На первых порах остановился на квартире Чекановского, с которым прошёл в кандалах от Тобольска до Омска. Был решён вопрос и с трудоустройством - в Отделе Русского географического общества он занял сразу 3 должности: библиотекаря, писаря и консерватора музея. 25 рублей в месяц после 2 рублей в Омске показались целым богатством. Наконец-то можно было устроить жизнь, как того хотелось: шестнадцать часов работы, остальное на сон, еду и отдых. В первую очередь надо было привести в порядок свои разрозненные знания в области естественных наук. Профессиональный геолог Чекановский оказался прекрасным учителем: по геологическим картам и образцам пород подробно объяснил результаты своих первых работ в Предбайкалье. В служебных кабинетах Черский проводил все воскресенья и праздники: труженик науки, он не хотел, не мог терять ни минуты.

Вскоре исследователь обзавёлся и собственным жильём – снял отдельную комнату в Знаменском предместье возле монастыря у вдовы польского происхождения. Хозяйка и две её дочери (12-летняя Мавра и 10-летняя Ольга) окружили Черского заботой и вниманием, обеды готовили по его вкусам, что напоминало детство и юность.

В майском номере журнала «Известия Сибирского отдела Географического общества» за 1872 год был напечатан «Очерк геогностического строения г. Омска». Это был первый печатный труд Черского. В дальнейшем едва ли не каждый номер «Известий» выходил с его статьёй, причём всё, что он публиковал, было результатом больших полевых работ.

Весной 1873 г. Чекановский покидает Иркутск, возглавив экспедицию Академии наук на Нижнюю Тунгуску и Оленёк. Для продолжения геологических работ в Предбайкалье он рекомендует Черского, и Географическое общество поручает Ивану Дементьевичу детальные геологические исследования пограничных с Китаем районов Восточных Саян. Сбылись его самые сокровенные мечты - это была первая самостоятельная и весьма ответственная экспедиция. Невзирая на больное сердце, учёный был неутомим. Вечерами, после тяжёлых переходов, долго возился с образцами пород и полевыми дневниками, утром поднимался раньше всех. Осенью была составлена подробнейшая геологическая карта этого района. На исходе того же года Иркутск посетил Н. М. Пржевальский, возвращавшийся в Петербург из своей первой экспедиции по Центральной Азии - Тибету и Монголии. Личность Пржевальского, земляка и собрата по призванию, произвела на Черского неизгладимое впечатление.

Второй экспедиционный год естествоиспытателя как бы продолжал предыдущий.

Он исследовал хребет Хамар-Дабан, что имело большое значение для правильного понимания геологического строения и особенностей рельефа к юго-западу от Байкала. Кроме того, определённые соображения привели его к выводу, что известная в ту пору Нижнеудинская пещера должна быть настоящим палеонтологическим кладбищем. Добравшись с двумя рабочими до Нижнеудинска (ныне город Улан-Удэ), он два месяца раскапывал здесь мощные наносы и обнаружил множество костей млекопитающих четвертичного периода. Они принадлежали более чем 20 видам, в том числе и неизвестным, - медведю, собаке, северному оленю и... носорогу.

Четырёхлетняя работа Черского в Иркутске позволила воссоздать полную картину геологии Восточных Саян и Предбайкалья. Она не только дополняла, но и во многом исправляла результаты предыдущих исследований Чекановского. Черский был награждён за географические исследования серебряной медалью Русского географического общества (1876), а за геологические - малой золотой медалью (1878). Он прочно занял одно из ведущих мест среди естествоиспытателей России.

Байкал... Величайшее озеро мира, самая глубокая впадина на планете среди суши - почти 2 километра. Какие силы образовали этот уникальный объект природы?

Самые просвещённые люди пытались разгадать тайны озера и, как тогда казалось, безуспешно. Необходимы были детальные геологогеографические исследования.

В последней четверти XIX в., пожалуй, ни один геолог России не был так подготовлен к исследованиям Байкала, как Черский. И Русское географическое общество в 1877 г. поручило это дело ему. Была поставлена сложнейшая задача - комплексное изучение побережья Байкала по всему периметру. На плечи исследователя ложились величайшая ответственность и огромные трудности. Осенью он вступил в брак с Машей - старшей дочерью квартирной хозяйки, ставшей Маврой Павловной Черской. Это была статная 17-летняя девушка с нежным лицом. Хороши были её голубые глаза - большие, строгие, умные. Мавра не имела надлежащего образования, но она всеми силами души стремилась к культуре, проявляя недюжинные способности. На своего мужа, который был старше её на 15 лет, она глядела с обожанием, как на учителя. И учитель сумел создать из неё подлинную натуралистку. «Моя жена - настоящий самородок и к тому же в любом медвежьем углу создаст уют», - так говорил учёный. Материальных трудностей прибавилось, но Географическое общество добилось выдачи Черскому 60 рублей ежемесячно (в счёт всяких трудов - служебных и литературных), что стало для него высшей степенью благополучия. За 4 года на грани гражданского подвига Черский проделал практически невозможную для одного человека работу по составлению 10-вёрстной геолого-геоморфологической карты Байкала, которая использовалась на практике вплоть до 50-х годов XX века и даже сейчас не утратила своего научного значения. Байкальские экспедиции принесли Черскому широкую известность. Он был награждён Золотой медалью Русского географического общества. Геологическая карта Байкала была представлена на Международном географическом конгрессе в Венеции и её автор завоевал мировую известность. Однако он по-прежнему оставался ссыльным, привязанным к Иркутску. К тому же здоровье его таяло на глазах - сердце работало плохо, слабело зрение, учёный страдал ревматизмом, временами повторяющимися головными болями. Настоятельно требовался отдых, но мог ли он даже думать об этом?

В 1881 г. Черский совершает ещё одну большую экспедицию по бассейну Селенги до Кяхты, подтвердившую его общенаучные выводы о происхождении Байкала. В 1882 г. Русское географическое общество оборудовало несколько полярных метеорологических станций в устьях Лены, Енисея и одну в более южной полосе - на Нижней Тунгуске в селе Преображенском. Черский выехал с женой и 3-летним сыном Сашей по Якутскому тракту в Верхоленск, а оттуда по Лене и Нижней Тунгуске в Преображенское.

Весной 1885 г. Академия наук предложила Черскому провести широкомасштабное геолого-географическое обследование Сибирского тракта от Иркутска до Екатеринбурга на Урале. Снова перед ним была поставлена задача, грандиозная по своим масштабам и объёму работ! На сей раз это ещё и дело государственной важности - по экспедиционно-картографическим материалам Черского намечалось проектирование и строительство 1-го участка Транссибирской железнодорожной магистрали от Урала до южной оконечности Байкала.

По завершении экспедиции учёному надлежало явиться в Петербург с докладом и... для того, чтобы остаться в столице для выполнения заданий Академии наук и Русского географического общества. Это означало, что Русское географическое общество, наконец, добилось окончательного прощения «ошибок молодости» изгнаннику 1863 года - сам Семёнов-Тян-Шанский просил царя помиловать известного исследователя. Ему были возвращены дворянские права.

Летом 1885 г. Черские покидают Иркутск и держат путь на запад. Материалы, собранные в ходе экспедиции, позволили учёному составить достоверную геологическую карту обширного пространства к западу от Байкала. Приобщив эти материалы к своим прежним схемам Забайкалья и Саян, он дал цельный обзор геологического развития всего Южно-Сибирского региона, всей Саяно-Байкальской системы горных сводов и рифтов Евразии. Впервые была нарисована стройная палеогеографическая картина геологического прошлого Сибири между Яблоновым хребтом и Уральскими горами. Географическое общество высоко оценило эти выдающиеся исследования, наградив Черского Большой золотой медалью имени Ф. П. Литке. Завершив работы на трассе будущего Транссиба, Черский направился из Екатеринбурга в Петербург, где был восторженно встречен передовыми учёными.

Ему предложили работу в Зоологическом музее Академии наук. Черский был рад этому - его интересы в области палеонтологии всегда сопутствовали геологическим, а с учётом состояния здоровья кабинетная работа выглядела вдвойне привлекательной. Отовсюду он получает предложения выступить с докладом, отредактировать книгу, написать статью. Лучший знаток Сибири - такая репутация сразу же утвердилась за Черским в научных кругах российской столицы.

Естествоиспытатель с семьёй поселился на 14-й линии Васильевского острова, возле Смоленского кладбища. Наконец-то у него была отдельная комната для уединённой работы, и он сразу же начал посещать столичные библиотеки -университетскую, академическую, публичную, с особым волнением впервые переступил порог библиотеки Горного института, где начал пользовался книгами, о которых годами мечтал в Иркутске. Строгий распорядок 16-часового рабочего дня был восстановлен: музей, библиотека, рабочий кабинет. Атмосфера учёного мира Петербурга, оценившего его заслуги, подействовала на Черского целительно, активизировав научную деятельность. Исчез страх за будущее. Он стал членом многих научных обществ в Петербурге и Москве. В мае 1886 г. учёный выступил на заседании Петербургского общества естествоиспытателей с докладом, в котором подвел итоги своих многолетних исследований в Сибири. Он впервые определил направления горных цепей, лежащих к югу и юго-западу от обширного Среднесибирского плоскогорья на протяжении 2,5 тысяч километров к западу от Байкала. Один (первый) изгиб горных цепей Черский назвал байкальским, второй - саянским, третий - алтайским, и дал обоснованно четкую тектоническую схему казавшихся ранее беспорядочными нагромождениями горных хребтов. Через 5 лет после этого события известный австрийский геолог Э. Зюсс обратился к тогда ещё молодому горному инженеру В. А. Обручеву с просьбой сообщить ему новейшие сведения о геологии Азии. Обручев отправил Зюссу журнальную статью Черского. В дальнейшем исследования Черского легли в основу представлений ведущих мировых учёных о геологическом строении Сибири. Вскоре Русское географическое общество решило переиздать многотомное «Землеведение Азии» немецкого географа Карла Риттера (1779-1859), касающееся Азиатской России и сопредельных с ней Китая, Турции и Ирана. Труд этот быстро утрачивал своё значение, устаревал, и Семёнов-Тян-Шанский задался целью дополнить русский перевод новейшими сведениями российских учёных. Эту работу он возложил на Черского как на «лучшего знатока Сибири». Учёный проделал большую работу и фактически переписал капитальный труд Риттера. Взгляды Черского на физико-географические условия Сибири были глубоко прогрессивными и убедительными. Орографическая схема Северной Азии принесла самозабвенному исследователю репутацию «геологического географа» и путешественника мирового масштаба.

Ещё одно значительное событие в петербургской жизни Черского произошло в связи с изданием его книги «Описание коллекции послетретичных млекопитающих животных, собранных Новосибирской экспедицией в 1885-1886 гг.». Она была опубликована в 1891 г. на более чем 700 страницах. Уникальность этой коллекции заключалась в том, что на рубеже 74-й параллели, в зоне сурового арктического климата были обнаружены кости теплолюбивых животных: тигра, марала, сайги, дикой лошади. Как отмечает Черский, перед лицом таких открытий «даже классический вопрос о вымерших гигантских толстокожих - мамонте и носороге - потерял значительную долю прежнего своего обаяния». В отношении ископаемых останков мамонта и носорога Черский делает важнейший вывод: места, ныне занятые голой тундрой, ранее были покрыты лесом; только лес мог дать приют и корм гигантским млекопитающим. Млекопитающие, кости которых были обнаружены Новосибирской экспедицией, могли жить только в травянистых степях - это уже настоящая климатическая загадка. Черский в связи с этим высказывает предположение, что береговая полоса Ледовитого океана ещё в послетретичное время отличалась мягким климатом, была покрыта степями и лесами умеренного климатического пояса. Только так можно объяснить присутствие антилопы-сайги, марала, дикой лошади и тигра севернее 73-й параллели. Касаясь великой климатической катастрофы, постигшей Северное полушарие в послетретичное время, Черский отмечает: общее охлаждение привело к образованию гигантских ледяных покровов в Европе и Северной Америке, но на севере Азии такого мощного оледенения не было и не могло быть - климат Сибири в этот период не давал влаги, достаточной для образования сплошного ледяного покрова. Это мнение разделял и современник Черского, знаменитый русский климатолог А.И. Воейков. Сибирь, по теории Черского, испытывала постепенное понижение средних температур, что «распространяло к югу известную ныне мерзлоту почвы» и оттесняло млекопитающих на юг, а мамонта вынуждало приспосабливаться - длинная шерсть и толстый слой подкожного жира были вызваны необходимостью защиты от постоянно надвигающегося арктического холода.

Неожиданно Академия наук получила необыкновенную новость -охотники юкагиры в Колымском крае нашли труп мамонта, целиком сохранившийся в вечной мерзлоте - с бивнями, мясом, кожей, шерстью. Академия решила немедленно послать экспедицию и создала учёную комиссию, пригласив Черского высказать своё мнение. Оно заключалось в целесообразности поселения в восточной части приполярной Сибири учёного геолога-палеонтолога. Лучшим районом для этих целей признаны были низовья сибирских рек - Яны, Индигирки и Колымы. Проект Черского произвёл должное впечатление, и когда встал вопрос о кандидатуре на нелёгкое предприятие (жить длительное время в глуши сурового приполярья), Черский заявил о готовности отправиться в такую экспедицию. Предлагать больному человеку сложнейшее путешествие?! Это казалось неприличным, поездка на Колыму - не прогулка в Царское Село. Но все опасения Черский настойчиво отметал, утверждая, что его состояние объясняется всего лишь нервным расстройством, работа на свежем воздухе пойдёт на пользу. В конечном итоге Академия наук приняла решение направить Черского в путешествие сроком на 3 года в район рек Колымы, Индигирки и Яны. Мавра Павловна сразу же заявила, что едет с мужем, а ближе к отъезду решено было взять с собой и 11-летнего сына Сашу.

Черский был доволен результатами своей научной деятельности в Петербурге (1886-1891). В семейной жизни также установилась определённая стабильность. Сын уже учился в гимназии, отец воспитывал его по-спартански строго. Два года прожила в Петербурге мать Черского, умерла она в 1889 г. на руках у сына.

Летом 1890 г. Черские ещё раз посетили Беларусь, погостили у мужа покойной сестры Михалины (село Порузы близ Витебска). Из Петербурга до Витебска ехали поездом через Полоцк и полустанок Сволна - бывшее родовое поместье. 1 февраля 1891 г. семья выехала из Петербурга в далёкую Колымо-Индигирскую экспедицию по неизученному краю Сибири, который оставался белым пятном на географической карте России. Решение учёного отправиться в экспедицию на суровый северо-восток Сибири с женой и малолетним сыном сегодня, в век авиалайнеров и надёжной радиосвязи, воспринимается как акт огромного гражданского мужества. Трудно даже представить себе, каким пустынным был этот регион в конце XIX в. - 10 тысяч человек на площади в 1,5 миллиона км² (в 8 раз больше территории Беларуси). И зима... долгая, лютая.

В экспедицию Черский включил казака Степана Расторгуева, знавшего якутский язык и уже бывавшего на Камчатке и Чукотке. Мужественный и сильный Расторгуев стал его верным помощником.

Предстояли 2 тысячи километров пути в приполярных широтах, и надо было успеть из Якутска до Верхне-Колымска по «летней тропе» - по реке Лене - до больших морозов. Разглашённая Расторгуевым слава о Черском, опережая экспедицию, передавалась из юрты в юрту. В путь выступили 14 июня 1891 г., упаковав 80 пудов разных грузов. «Лесные люди» видели в исследователе благородного и справедливого человека. У него была особая, почти легендарная слава. Весь Якутск высыпал на берег Лены посмотреть, как в лодке отплывает «великий русский шаман».

Переправились через широкий Алдан (правый приток Лены), левым берегом подошли к устью Хандыги, углубились по ней в предгорья Верхоянского хребта. Черский сделал попытку подняться на одну из вершин, но сердце запротестовало. Было от чего прийти в отчаяние. Успокаивало, что в седле сидит ещё прочно, уверенно работает геологическим молотком и главное - первым открывает науке эти горы.

...Вышли в долину Индигирки, добрались до якутского поселения Оймякон. Отсюда шли первые землепроходцы к Ледовитому океану, здесь торговали тобольские купцы, за тысячи вёрст приезжавшие менять порох, муку и водку на голубых песцов, серебристых лисиц и бивни мамонтов.

Наконец показались 7 рубленых домиков с плоскими крышами и несколько казённых амбаров. Над ними почерневшая от времени деревянная колокольня - это была крепость Верхне-Колымск у речки Ясашной - их первая зимовка. Экспедиции был выделен самый лучший домик. Через слюдяные оконца в жилище проникал тусклый свет, половину кухни занимала русская печь. После многодневных ночёвок на земле Черские не могли нарадоваться грубо сколоченному полу под ногами. С нетерпением обустраивал Иван Дементьевич своё рабочее место. Несколько экспедиционных ящиков, снятая с петель дверь - чем не письменный стол. Развесив по стенам карты, расставив подсвечники и письменный прибор, принялся за работу. Черский свёл свои наблюдения воедино, и получилась геологическая картина огромного пространства, в основных чертах достоверная и сегодня. Он впервые дал характеристику горных цепей и долин северо-востока России. Особенно ценными оказались его географические положения по горным образованиям между Верхоянским хребтом и рекой Колымой. В путанице разнонаправленных горных цепей, пройденных экспедицией, ему удалось выявить основные закономерности. Все эти предположения, положенные на карту, были полностью подтверждены в XX в. экспедициями С. В. Обручева, по предложению которого эта горная страна протяжённостью 1500 км была названа хребтом Черского.

До Верхне-Колымска дошла весть о находке трупа гигантского мамонта в низовьях Яны. Известие взволновало Черского - это же одна из целей его экспедиции. Он с нетерпением ждал окончания зимовки, но переносить зимы на Севере не просто: ночь - чёрный океан, рассекаемый полярным сиянием, день - сплошные белёсые сумерки, пронизанные сухим морозом...

В январе 1892 г. Черский начал жаловаться на стеснённое дыхание, не давал покоя глухой кашель. К исходу апреля он уже не сомневался в близком своем конце. Но умереть сейчас, у истоков доверенного ему большого дела?! И учёный принимает решение отплыть, как только сойдет лёд. Якуты подарили ему расшитые красным и синим бисером рукавицы из кожи молодого оленёнка, тёплые носки из гагачьего пуха, чтобы «пели ноги и не плакали руки». 31 мая по высокой полой воде карбасы поплыли вниз по Колыме на север, к океану. Река шла одним широким руслом, течение становилось всё медленнее. 10 июня, пройдя Средне-Колымск, поплыли дальше к Нижне-Колымску. Черский вёл наблюдения с носа карбаса, не в силах подняться на ноги, дневники и записи диктовал за последним утёсом правого берега - скалой Конзобой. Колыма поворачивала на восток и вскоре слилась со своим самым большим притоком Омолоном. У этой скалы в уединённой заимке под названием Горница и провёл свою последнюю ночь Черский. 25 июня 1892 г., в 12 часов дня начался приступ сильнейшей одышки - исследователь уже не мог говорить, из горла хлынула кровь. В 10 часов вечера у притока Прорва Черский скончался.

Из-за бури экспедиция простояла у устья Прорвы три ночи, тело покойного было укрыто брезентом от дождя и снега. На четвёртые сутки буря утихла и карбасы пошли до Омолона, что в 30 километрах от Прорвы, оставив на месте кончины Черского большой деревянный крест. Спустились до Колымской заимки (ныне село Колымское). Здесь решено было похоронить исследователя. Расторгуев выдолбил гроб из толстой лесины. Три дня продолжалась буря, и все эти дни осиротевшие путешественники рыли могилу для начальника экспедиции - в вечной мерзлоте землю пришлось рубить топором. Похороны состоялись 1 июля, на могиле были поставлены крест и ограда. В 1929 г. гидрографическая экспедиция установила здесь столб с медной доской, позже в 1943 г. заменённый каменным памятником с надписью на постаменте: «Выдающемуся исследователю Сибири, Колымы, Индигирки и Яны, геологу и географу Ивану Дементьевичу Черскому (1845-1892) от благодарных потомков». В 1992 г. в селе Колымском установлен величественный памятник И.Д.Черскому.

Похоронив 47-летнего мужа, Мавра Павловна повела экспедицию до конечного пункта «Нижне-Колымск». По пути делала наблюдения, вела дневник, сделала всё, что было ей по силам. В обратный путь группа отправилась в октябре по первому зимнему пути на нартах с собачьей упряжкой. Впереди были Якутск и Байкал, тысячи вёрст и Петербург. Черская доставила экспедиционные материалы в столицу России. Весть о смерти её мужа была передана по телеграфу из Иркутска в Петербург и привлекла внимание прогрессивных кругов российского общества. Газета «Русские Ведомости» (1892, № 248) писала: «Вечная память тебе, благородный борец, труженик! Там - где-то в холодной тундре - заносится снегом теперь твоя могила, скромная могила горькой жизни, полной самоотвержения. Добрый, незлобивый, удручённый образ твой тем не менее встаёт перед нами, напоминая труженическую жизнь, исполненную глубокой беззаветной преданности науке, далёкую от всякого тщеславия и увлечения пошлой мирской суетой...».

Черский велик и как путешественник, и как учёный, и как гражданин-патриот! Человек трагической судьбы, он прожил всю свою сознательную жизнь вдали от Родины, но всегда помнил о ней.

Именем путешественника названы горная страна в Якутии и Магаданском крае от верховья Колымы до устья Яны протяжённостью 1500 километров; хребет в Забайкалье (800 км); вершина (2673м), ледники и камень на северо-западном побережье Байкала; долина между Восточными Саянами и Енисейским кряжем; вулкан и вершина в Восточных Саянах; город (бывший Нижне-Колымск); ископаемые животные; улицы в Москве, Иркутске, Пскове и Верхне-двинске. Его имя можно найти на любой географической карте Сибири, в любом географическом атласе Азии и в каждой книге, посвящённой географии и геологии Сибири. В 1968 г. в селе Колымском открыт дом-музей И. Д. Черского, также действует музей на его родине в селе Волынцы Верхнедвинского района Витебской области.

*******************

Валерий Александрович Ермоленко /Ярмоленка/ - род. 31 октября 1940 г. в с. Семиозерное Кустанайской области Казахской ССР (СССР). Окончил маркшейдерский (1962) и инженерно-экономический (1965) факультеты Ленинградского горного института. С 1969 г. в Институте геологических наук МГ СССР (Минск), кандидат технических наук (1973), с 1974 г. в Белорусском филиале Всесоюзного НИИ галургии, с 1976 г. в БНТУ, с 1990 г. в БГУ, доктор географических наук (1994), академик Петровской Академии наук и искусств (1996), представитель Беларуси в INHIGEO (Лиссабон, Португалия) - всемирной комиссии по истории науки. Награжден орденом «Дружбы народов». Автор более 250 научных работ и ряда научно-популярных очерков.

Сабира Юнэска,

Койданава

*******************