Мэндэль (Міхаіл)
Аронавіч (Аркадзьевіч) Уфлянд нар. 10 ліпеня
1862 г. у губэрнскім месьце Менск Расейскай імпэрыі, паходзіў з габрэйскіх
мяшчанаў Менскай губэрні.
Вучыўся ў Харкаўскім
ўнівэрсытэце. Арыштаваны ў Кацярынславе ў 1887
г. і высланы на 7 гадоў, за прыналежнасьць да Харкаўскай групы “Народнай волі”
пад нагляд паліцыі ў Якуцкую вобласьць.
Прымаў удзел у г. зв. Якуцкім
манастыроўскім бунце у 22 сакавіка 1889 г., за што ў ліпені 1889 г. быў
асуджаны на 20 гадоў катаргі.
Да 1892 г. утрымоўваўся ў
Вілюйскім астрозе, затым быў пераведзены ў Акатуйскую катаржную турму. У 1897
г. выехаў у Менск.
29 студзеня 1922 г. захварэў
на запаленьне лёгкіх і 2 лютага 1922 г. памёр, імаверна, у Петраградзе.
Літаратура:
*
Вилюйцы. // Большая Энциклопедія. Словарь общедоступныхъ свѣдѣній по
всѣм отраслямъ знанія. Подъ редакціей С. Н. Южакова. Т. XXI (Дополнительный).
Аанрудъ – Менгеръ. С.-Петербургъ. 1908. С. 108.
*
Уфлянд А. М. а. Уфлянд. // Якутская
трагедия - 22 марта (3 апреля) 1889 г. - Сборник Воспоминаний и Материалов. Под
ред. М. А. Брагинского и К. М. Терешковича. О-во политических каторжан и
ссыльно-поселенцев. Москва. 1925. С. 185-187, 228.
* Уфлянд Мендель Аронавич. // Кротов М.
А. Якутская ссылка 70-80-х годов.
Исторический очерк по неизданным архивным материалам. Москва. 1925. С. 224.
* Уфлянд Михаил Аркадьевич. // Кара и другие
тюрьмы Нерчинской каторги. Сборник воспоминаний, документов и материалов.
Москва. 1927. С. 279.
* Уфлянд М. А. // Казарян П.
Л. Якутия в системе политической ссылки
России 1826-1917 гг. Якутск. 1998. С. 375, 468.
Мірка Харка,
Койданава
ПРИЛОЖЕНИЕ 1.
Документы
по Якутскому делу 22 марта 1889 года*
[* Печатая официальные
документы, относящиеся к Якутской трагедии, мы должны подчеркнуть, что события
изложены в них крайне тенденциозно, а отдельные моменты совершенно извращены. В
особенности мы считаем необходимым опровергнуть несоответствующую
действительности характеристику, данную в этих документах поведению наших
товарищей-женщин. Мы категорически утверждаем, что наши товарищи-женщины, как и
мы все, сознательно пошли на вооруженный протест против произвола царских
чиновников и рука об руку с мужчинами делили опасности, связанные с этим
протестом. В частности, отмечаем факт, до сих пор не оглашенный в печати. Это —
поведение Анисьи Давидовны Болотиной,
прозванной в нашей среде «казаком», — она упорно стреляла из револьвера и
кончила стрельбу лишь тогда, когда исчерпала весь запас имевшихся у нее
патронов.]
(Копия выписки из дела).
По постановлению бывш. иркутского
генерал-губернатора, ныне тов. мин. вн. д. генерал-лейтенанта графа Игнатьева,
состоявшемуся 14 апр. 1889 года, преданы военному суду по законам военного
времени при Якутской местн. команде государственные административно-ссыльные
преступники: Лев Коган-Бернштейн, Альберт Гаусман, Николай Зотов, Моисей
Брамсон, Иосиф Минор, Самуил Ратин, Мендель Уфлянд, Мовша Гоц, Иосиф Эстрович,
Михаил Эстрович, Шендер Гуревич,, Матвей Фундаминский, Марк Брагинский, Михаил
Орлов, Липман Берман, Кисиель (он же Константин) Терешкович, Борис Гейман,
Сергей Капгер, Подбельский, Сара Коган-Бернштейн, Вера Гоц, Анисья Болотина,
Паулина Перли, Роза Франк, Евгения Гуревич, Анастасия Шехтер и Анна
Зороастрова, а также государственные ссыльные Исак Магат, Иосиф Резник и
Николай Надеев за соглашение с целью противодействовать распоряжениям
начальства и вооруженное затем сопротивление властям с убийством полицейского
служителя, покушением на убийство и. д. Якутск. губерн. и нанесением ран
офицеру и некоторым нижним чинам означенной местной команды. По военно-судному
делу, поступившему 3 июля на конфирмацию, оказалось: по значительному скоплению
госуд. ссыльных, преимущественно евреев, предназначенных к водворению в
северных округах Верхоянском и Колымском, они, по тесноте помещения в местном
тюремном замке, впредь до отправления по назначению, были временно размещены
отчасти в самом городе, а некоторые по ближайшим к городу улусам. В виду
скорого прибытия новых партий таких же ссыльных и медленности в отправке их в
эти округа, которая, по местным условиям, производилась по 2-3 человека с таким
же числом конвойных через 7-10 дней, и. д. Якутск, губернатора Осташкин в
устранение происходивших от сего неудобств, частых самовольных отлучек вышеупомянутых
ссыльных из улуса в город Якутск, где ими была самовольно устроена библиотека и
читальня, а также уклонения их под разными предлогами от очередной отправки, 16
марта 1889 года сделал распоряжение по окружному и городскому полицейскому
управлению об отправлении их в те округа усиленными партиями по четыре чел.,
через каждые семь дней, при чем обязал предназначенных к отправлению собирать
накануне и, как пересыльных арестантов, заключать в тюремный замок, откуда и
передать их конвоирам; в то же время предписал иметь строгое наблюдение за тем,
чтобы отправляемые в северные округа госуд. ссыльные, во избежание излишнего
требования от содержателей по тракту подвод, как это было замечено, на
основании циркуляра главн. тюр. упр. от 10 окт. 1886 г. за № 1147, имели при
себе каждый не более 5-ти пудов клади, излишнюю же тяжесть сверх 5-ти пудов ни
в каком случае не дозволять им брать. К отправлению таким порядком госуд.
ссыльных в гор. Верхоянск и Средне-Колымск в течение марта и апреля, как более
удобного времени, предназначены были тогда же в Верхоянск: Гейман, Резник с
семьей, Роза Франк, Болотина, Фрума Гуревич, Пик, Анастасия Шехтер, Евгения
Гуревич, Михаил Орлов, Робсман и Винярский; в Средне-Колымск: Альберт Гаусман,
с семейством, и Мовша Гоц, с женою Верою. Такое распоряжение и. д. як. губ.
вызвало неудовольствие ссыльных, видевших в этой мере стеснения для себя и
желавших отсрочить самую отправку их до весны, с вероятною целью, по дошедшим
до губернатора сведениям, побега некоторых из них; поэтому сначала, 18 марта,
явился к и. д. губ. Осташкину ссыльный Мовша Гоц, в качестве депутата от своих
товарищей, с словесной просьбой об отмене этого распоряжения; когда губерн.
объявил Гоцу, что распоряжение это будет оставлено в силе, несмотря ни на какое
противодействие с их стороны, и велел передать об этом прочим ссыльным, то Гоц,
уходя, возвышенным голосом сказал, что они, ссыльные, не исполнят этого
распоряжения. Затем 21 марта, накануне отправки первой усиленной партии, во 2-м
часу дня явились толпою в обл. правление 30 человек ссыльных с письменными
заявлениями, требуя все в один голос принять от них заявления и немедленно
представить их губернатору для отмены сделанных распоряжений об усиленной
отправке в северные округа, которым подчиниться они не могут. На убеждения
советника обл. правл., наведывающего делами экспедиции о ссыльных Добржинского
о незаконности являться целою толпою в присутственное место с целью
противодействовать распоряжениям начальства, с заявлениями, которых принять он
не имеет права, ссыльные продолжали громко настаивать и, на предложение его
удалиться из присутств. места, ответили, что не уйдут до тех пор, пока не будут
доложены их заявления губернатору, при чем не дозволили даже затворить двери
отделения, в котором он занимается. Вследствие чего советник Добржинский
вынужден был послать за полицмейстером, который вскоре прибыл и, видя толпу
ссыльных в возбужденном состоянии, отобрал от них, в видах успокоения,
приготовленные ими заявления, обещаясь доложить их губернатору и объявить им
резолюции по этим заявлениям. По выходе затем, по требованию полицмейстера из
обл. правл., госуд. ссыльные стали доказывать ему правоту своих требований,
говоря, что во всяком случае они не поедут по сделанным последним распоряжениям
губернатора, что могут заставить их к тому только силою, при чем Иосиф Минор,
потрясая рукою, сказал: «мы не шутим с начальством, вы знаете, г. полицмейстер,
чем это пахнет?». По акту, составленному по сему случаю, явились толпою в Як.
обл. пр.: Зотов, Коган Бернштейн, Резник, Пик, Муханов, Терешкович, Брамсон,
Уфлянд, Ратин, Шур, Берман, Минор, Фундаминский, Иосиф Эстрович, Михаил
Эстрович, Ноткин, Брагинский, Гуревич, Гаусман, Орлов, Мовша Гоц, Магат, Фрума
Гуревич, Евгения Гуревич, Роза Франк, Анастасия Шехтер, Вера Гоц, Анисья
Болотина и Паулина Перли, всего 30 чел., некоторые из них с этой целью пришли
из улусов без разрешения. Отобранные от них заявления, по своему содержанию и
оборотам речи, совершенно тождественны, некоторые писаны одним почерком; в
заявлениях они просили об отмене сделанных за последнее время распоряжений и.
д. губернатора с тем, чтобы отправлять их по-прежнему в северные округа по 2
челов. через каждые 10 дней, с правом брать с собою багажа не менее 10 пуд. на
человека, при чем никого перед отправкой не арестовывать и на путевые издержки
выдавать им деньги заблаговременно. По докладу означенных заявлений и. д. губ.
Осташкин положил резолюцию: оставить заявления эти без последствий, а за подачу
их по общему уговору, скопом, с нарушением порядка благочиния в обл. пр., а
также за самовольную явку некоторых из них в город без всякого разрешения и
вмешательство в распоряжения губернатора таких администрат.-ссыльных, до
которых не дошла еще очередь отправки и которые вовсе не были назначены к
высылке в весеннее время, что очевидно сделано было им с целью оказать
противодействие распоряжениям губернатора, несмотря на сделанные по этому
предмету предупреждения ссыльному Гоцу, являвшемуся перед тем к нему депутатом
от своих товарищей, — виновных привлечь на основании 265-270 ст. Ул. о нак. к
законной ответственности и, по объявлении им этой резолюции в гор. полиц. упр.,
заключить их в тюремный замок до окончания следствия по сему обстоятельству;
назначенных к следованию в Верхоянск отправить ныне же по назначению из
тюремного замка; для приведения в исполнение сего распоряжения и охранения
порядка, в виду выраженной ими готовности к неповиновению, по недостаточности
полицейской команды, вызвать в помощь полиции до 30 вооруженных нижних чинов из
местной команды под начальством офицера, о чем тогда сообщено им начальнику
этой команды капитану Важеву. Во исполнение сего як. полицм. полковник Сукачев,
зная, что госуд.-ссыльные, подавшие заявления, собрались в квартире одного из
них, Якова Ноткина, в доме мещанина Монастырева, командировал 22 марта, в 10
час. утра, полиц. надзирателя Олесова, с 50-десятником гор. казачьего полка
Андреем Большевым пригласить их явиться к 11 часам в полиц. упр. для выслушания
резолюции губернатора по заявлениям их. На подобный призыв госуд.-ссыльные
категорически отказались идти, требуя объявления им означенной революции на
квартире, где находятся они в сборе. По докладу об этом и. д. губ. Осташкин
сделал распоряжение о доставке их в полиц. упр. с помощью отряда, вызванного из
местной команды. Согласно этого распоряжения полицмейстер и начальник местной
команды капитан Важев с помощником своим подпоручиком Карамзиным и 30
вооруженными нижними чинами отправились около 11 час. утра в квартиру Ноткина.
Прибыв к дому Монастырева, как это видно из составленного акта, они нашли
ворота запертыми, вследствие чего, для открытия доступа во двор, была выломана
калитка, и в квартиру Ноткина послан был поручик Карамзин с предложением
госуд.-ссыльным добровольно явиться в гор. полиц. упр. по распоряжению губернатора,
на что они ответили отказом; по оцеплении затем квартиры нижними чинами
полицмейстер и нач. команды капитан Важев вновь обратились к ссыльным с
увещанием исполнить требование начальства. Ссыльные вначале выказали колебание,
согласившись на убеждение идти в полиц. упр. только без конвоя, — многие, в
особенности некоторые из женщин, и под конвоем; но в это время из среды их
выступил вперед Лев Коган-Бернштейн и, взяв в руки стул, стал убеждать
товарищей своих тоном, вызывающим и возбуждающим, не падать духом, говоря: «неужели
вы боитесь, я сам служил в солдатах, силою с нами ничего не сделают и т. п.»,
после чего ссыльные решительно отказались исполнить предъявленные к ним
требования. Видя такое упорство и бесполезность всех увещаний, начальник команды
капитан Важев приказал подпоручику Карамзину и 10 чел. солдат войти с ним в
комнату и выводить их во двор по несколько человек силою, если не пожелают идти
добровольно. Когда подпоручик Карамзин вошел в комнаты с солдатами, и ссыльные
на троекратное предложение его отказались также выходить, велел солдатам
окружить стоявших в первых рядах и выводить их, тогда один из них (с большими
волосами в серой поддевке), вскочив на диван, стал стрелять в тех солдат из
револьвера; вслед затем последовали учащенные револьверные выстрелы в самого
Карамзина и в окна по направлению к цепи остальных солдат; вследствие чего
вошедшие с подпоруч. Карамзиным в комнаты солдаты, имея ружья незаряженными,
выбежали оттуда, вслед за ними вышел подпор. Карамзин, раненый пулею в левую
ногу, выше 4 вершков коленного сустава, в мягкие части на вылет, — между тем
выстрелы со стороны госуд. ссыльных продолжались в окна и в отворенные двери по
направлению стоявших на дворе солдат и полиц. служителей, тогда капитан Важев
скомандовал солдатам, стоявшим в цепи, сделать выстрел в те окна, из которых
производилась усиленная пальба ссыльных, после того выстрелы прекратились.
Вскоре затем, по извещении полицмейстера о происходившем, прибыл на место и. д.
губерн. Осташкин и, выйдя во двор дома Монастырева, обратился к некоторым
бывшим тут же во дворе ссыльным с увещанием подчиниться требованиям полиции;
один из них, как оказалось впоследствии, Ноткин, подойдя к нему близко,
выстрелил в него 2 раза из револьвера почти в упор и ранил его в живот; полиц.
служитель Хлебников схватил было стрелявшего, но тогда же последовало еще
несколько выстрелов, направленных в уходившего и. д. губерн., а полиц. служ.
Хлебникова смертельно ранили в живот, т.-е. пальба ссыльными возобновилась.
Поэтому капит. Важев вновь скомандовал стрелять и тотчас прекратить эту
стрельбу, когда ссыльные, выбрасывая свои револьверы в окна, стали кричать, что
они сдаются. Взятые после того в доме Монастырева госуд. ссыльные: Константин
Терешкович, Моисей Брамсон, Мендель Уфлянд, Самуил Ратин, Липман Берман,
Альберт Гаусман, Шендер Гуревич, Марк Брагинский, Борис Гейман, Сергей Капгер,
Михаил Эстрович, Роза Франк, Евгения Гуревич, Анастасия Шехтер, Анисья
Болотина, Паулина Перли и Анна Зороастрова отправлены под стражу в местный
тюремный замок. По отправлении их арестован Исаак Магат, подавший накануне
заявление скопом, но не участвовавший в вооруженном сопротивлении, затем был
задержан около дома Монастырева сс.-поселенец Николай Надеев, у которого в
кармане найдено несколько револьверных патронов. В самом же доме, на месте,
оказались: Муханов, Ноткин, Пик и Шур убитыми ружейными выстрелами, и тела их
препровождены в анатомический покой; Фрума Гуревич, Лев Коган-Бернштейн,
Подбельский, Зотов, Иосиф Минор, Мовша Гоц, Иосиф Эстрович, Фундаминский и
Орлов ранеными, и поэтому отправлены в гражданскую больницу, вместе с Верой
Гоц, находившейся при муже, из них Фрума Гуревич и Подбельский, тяжело раненые,
вскоре умерли в больнице. Раны, нанесенные ссыльными подпоруч. Карамзину и
рядовому Горловскому, отнесены к разряду легких; рана, полученная полиц.
служителем Хлебниковым, в диаметре не более пули револьвера малого калибра,
проходила через всю брюшную полость, от которой он в тот же день вечером и
умер. У и. д. губерн. Осташкина по медицинскому освидетельствованию оказалась в
правой стороне живота, немного ниже пупка, легкая контузия, произведенная
револьверною пулею, пробившею в том месте ватное пальто, которое было на нем.
При осмотре дома мещанина Монастырева, из которого взяты означенные ссыльные,
кроме 4 револьверов разных систем, выброшенных ими в окна, найдены еще
6-ствольный револьвер большого калибра, заряженный 5 пулями [* 4 револьвера, выброшенные
в окно, оказались купленными накануне 21 марта в г. Якутске, в лавке Захарова с
сотнею при них патронов; при чем 2 из них Шендером Гуревичем, а другие 2
неизвестно кем из госуд. ссыльных.], кроме того много выстрелянных гильз
и несколько револьверных патронов, 4 кобура и несколько жестяных ящиков также
от револьверных патронов, двуствольное ружье без замков, ствол одноствольного
ружья и записная книжка с 3-мя 5-рублевыми кред. билетами, при этом собрано 25
небольших разорванных клочков бумаги, валявшихся на полу с фамилиями
госуд.-ссыльных, которые указывают на то, что между ними происходили какие-то
выборы, так как на одном из этих клочков бумаги написано: «не могу никого
выбрать, мало еще знаком с публикой. М. Эстрович». Затем при обыске в квартире
Гаусмана и Брамсона оказались еще 2 револьвера. По предъявлении госуд.
ссыльных, взятых в доме Монастырева, в том числе раненых и убитых, подпор.
Карамзин, унт.-офицер Ризов, казак Ципандин, Винокуров и др. признали Николая
Зотова, Льва Когана-Бернштейна и Альберта Гаусмана за тех, которые при взятии
их для вывода из означенного дома, вскочив на диван, первые начали стрелять в
солдат, хотевших оцепить некоторых из них, при чем подпор. Карамзин
удостоверил, что после того видел Зотова стрелявшим с крыльца в уходившего и.
д. губернатора после сделанного в него выстрела Ноткиным. Подсудимые, подавшие
однородные заявления на имя Якутск. губерн. об отмене сделанных им распоряжений
в отношении усиленной отправки их в Верхоянский и Колымский округа, за
исключением Иосифа Резника, который по случаю отправки его 31 марта в Верхоянск
не вызывался в суд, показали, что на подачу означенных заявлений общего
соглашения между ними не было, многие из них собрались по этому случаю в обл.
пр. случайно, где никакого шума и беспорядка не производили. В отношении
оказанного ими вооруженного сопротивления в доме мещанина Монастырева
задержанные в этом доме, отрицая факт какого-либо соглашения на это
преступление, отозвались, что вначале не соглашались идти под конвоем по
неимению письменного распоряжения об их арестовании, выстрелы некоторых
ссыльных были непреднамеренные, а вызванные действиями административных лиц,
главным образом полицмейстера; у кого было оружие и кто из них стрелял отвечать
многие из них отказались; некоторые только показали, что оружия у них не было и
кто имел его — не знают. Перед заключением следствия Николай Зотов, сознаваясь
в том, что при виде насилия солдат и раздирающих криков женщин он выхватил из
кармана револьвер и, вскочив на диван, сделал выстрел в подпор. Карамзина и
солдат, между прочим, показал, что одновременно с его выстрелом раздались и другие
выстрелы и со стороны солдат, и со стороны госуд. ссыльных; после того, увидав
с крыльца и. д. губерн. Осташкина и будучи крайне возмущен убийством дорогих
ему товарищей, умерших на его глазах, выстрелил в него, как виновника всех этих
жертв, один раз, а когда он бросился бежать, стараясь скрыться за солдатами,
сделал в него выстрел в другой раз и ушел сам обратно в комнаты. Из
арестованных Борис Гейман, Сергей Капгер и Анна Зороастрова в подаче заявлений
губерн. не участвовали, прибыли из улусов в Якутск по своим надобностям: Капгер
21 марта вечером, а Гейман и Зороастрова на другой день утром около 11 час. и,
не зная о преступных деяниях своих товарищей, что подтвердилось и на суде,
зашли в квартиру Ноткина, чтобы видеться с некоторыми из своих знакомых, и
узнав в то же время, что они ожидают объявления какой-то резолюции губернатора,
остались там, где и были вскоре взяты.
О предварительном соглашении между ними на
сопротивление начальству при них никакого разговора не было.
Подсудимые Роза Франк и Анастасия Шехтер,
по показаниям полицейского надзирателя Олесова и рядовых Маркова, Иксонова и
др., перед самым началом сопротивления изъявляли намерение подчиниться
требованиям начальства и уговаривали товарищей своих идти в полицейское
управление под конвоем, но не достигли своей цели вследствие сделанного
Коган-Бернштейном воззвания к неповиновению. Исаак Магат, подавший в числе
других заявление на имя губернатора, с целью противодействовать распоряжениям
начальства, во время оказанного сопротивления в квартире Ноткина не был, и
арестован уже после этого. По статейным спискам из подсудимых православного
вероисповедания: Николай Зотов, 26 лет, из дворян Таврической губ., Михаил
Орлов, 25 лет, сын коллежского асессора, Сергей Капгер, 28 лет, из дворян Воронежской
губ., и Анна Зароастрова, 26 лет, дочь священника. Вероисповедания иудейского:
Альберт Гаусман, 29 лет, из мещан, Лев Коган-Бернштейн, 28 лет, сын купца,
бывший студент петербургского университета, Сара Коган-Бернштейн, 28 лет, жена
его, Шендер Гуревич, 22 лет, купеческий сын, Мендель Уфлянд, 27 лет, из мещан,
Иосиф Эстрович, 22 лет, сын купца, Исаак Магат, 22 лет, бывший студент
петербургского технологического института, Матвей Фундаминский, 22 лет, сын
купца, Мовша Гоц, 23 лет, купеческий сын, Марк Брагинский, 25 лет, из мещан,
Иосиф Минор, 27 лет, из мещан, Моисей Брамсон, 27 лет, из мещан, Самуил Ратин,
28 лет, из мещан, Борис Гейман, 23 лет, из мещан, Паулина Перли, 26 лет,
мещанка, Анастасия Шехтер, 29 лет, мещанка, Анисья Болотина, 24 лет, мещанка,
Роза Франк, 28 лет, дочь купца, Липман Берман, 20 лет, из мещан, Михаил
Эстрович, 20 лет, сын купца, и Евгения Гуревич, 18 лет, мещанка. Все они
сосланы административно в Сибирь по особым высочайшим повелениям, из них
Николай Зотов и Михаил Орлов вначале высланы были в Тобольскую губернию, но за
беспорядки и неповиновение властям в пути следования, по постановлению министра
внутренних дел, отправлены в отдаленнейшие места Якутской области; кроме того
Зотова, Орлова, Шендера Гуревича, Веру Гуревич и Кисиеля Терешковича за
беспорядки, произведенные ими в числе других в Томске, согласно распоряжения
тов. мин. вн. дел, предписано в октябре 1888 года разместить их по улусам
Якутской области отдельно одного от другого. Анна Зороастрова выслана была под
надзор полиции в Степное генерал-губернаторство и водворена в Семипалатинск, но
затем разрешено ей переехать в Якутскую область, в место нахождения ссыльного
Сергея Капгера, с которым пожелала вступить в брак; прибыла в ноябре 1888 года.
Приговор.
Военный суд, признав подсудимых
государственных ссыльных:
1) Льва Когана-Бернштейна, 2) Альберта
Гаусмана, 3) Николая Зотова, 4) Марка Брагинского, 5) Моисея Брамсона, 6) Мовшу
Гоца, 7) Шендера Гуревича, 8) Иосифа Минора, 9) Михаила Орлова, 10) Самуила
Ратина, 11) Менделя Уфлянда, 12) Матвея Фундаминского, 13) Иосифа Эстровича,
14) Сару Коган-Бернштейн, 15) Анисью Болотину, 16) Веру Гоц, 17) Паулину Перли,
18) Бориса Геймана, 19) Сергея Капгера, 20) Анну Зороастрову, 21) Розу Франк,
22) Анастасию Шехтер, 23) Липмана Бермана, 24) Кисиеля Терешковича, 25) Михаила
Эстровича и 26) Евгению Гуревич виновными в вооруженном сопротивлении
исполнению распоряжений начальства, по предварительному между собою соглашению,
с убийством при этом полицейского служителя Хлебникова, с покушением на
убийство и. д. Якутского губернатора Осташкина, с нанесением ран подпоручику
Карамзину и рядовому Горловскому, на основании 107 и 279 ст. XXII книги свода
военн. постановлений 1869 года издания 2-го, 118 и 119 ст. уложения о наказ,
уголовн. и исправ. издания 1885 года, приговорил: первых трех — Когана-Бернштейна,
Гаусмана и Зотова, как зачинщиков в означенном преступлении, подвергнуть
смертной казни через повешение; следующих затем 14 человек, как сообщников, по
лишении всех прав состояния, сослать в каторжную работу без срока; Бориса
Геймана, Сергея Капгера, Анну Зороастрову, во внимание того, что они не
участвовали в соглашении со своими товарищами на составление заявления с целью
противодействовать распоряжениям начальства и явились в квартиру Ноткина, где
оказано было затем сопротивление, в самый день происшествия, незадолго перед
самым сопротивлением, а Розу Франк и Анастасию Шехтер, во внимание того, что
перед началом вооруженного сопротивления изъявили намерение подчиниться
требованиям начальства и уговаривали товарищей своих идти в полицейское
управление под конвоем, — по лишении всех прав состояния, сослать в каторжную
работу на пятнадцать лет; остальных: Липмана Бермана, Кисиеля Терешковича,
Михаила Эстровича и Евгению Гуревич, во внимание их несовершеннолетия менее 21
года, согл. 139 ст. ул. о нак., по лишении всех прав состояния сослать в
каторжную работу на десять лет. Подсудимых Исаака Магата и Иосифа Резника, из
которых последний за отправлением в Верхоянск в суд для допроса не вызывался,
за соглашение в числе 30 человек на подачу заявлений с целью противодействовать
распоряжениям начальства по отправлению ссыльных в северные округа Якутской
обл., без всякого участия в самом сопротивлении по сему обстоятельству, на
основании 111 ст. означенной XXII кн., по лишению всех прав состояния, сослать
на поселение в отдаленнейшие места Якутской обл.; привлеченного к делу
ссыльнопоселенца Николая Надеева, который не принимал никакого участия как в
соглашении на подачу заявлений с целью противодействовать распоряжениям начальства,
так и в сопротивлении, оказанном после того тому же начальству, а имел только
патроны от собственного револьвера, оставшегося во время задержания его на
квартире, от ответственности освободить. Суждение о Подбельском, Фруме Гуревич
и о других, за смертью их, прекратить. Употребленные по делу издержки, по
приведении их в известность, взыскать из имущества подсудимых, признанных
виновными.
Мнение.
Открытое заявление, в числе восьми и более
человек, с намерением оказать противодействие распоряжениям начальства, по
закону 263 ст. ул. о нак. и 110 ст. XXII кн. свода военн. пост. 1869 г. издание
2-е, есть явное восстание против властей, правительством установленных, а не
вооруженное сопротивление, которое может быть оказано в числе 2-х или более
лиц, но менее восьми человек. Деяния подсудимых, подавших в числе 30 человек,
по общему соглашению, однородные заявления об отмене сделанных 16 марта 1889 г.
и. д. губ. Осташкиным распоряжений относительно отправки ссыльных согласно
назначения в северные округа Якутской обл. усиленными партиями, которым
подчиниться они не могут, хотя распоряжения эти касались немногих из них, а
затем отказ тех же ссыльных подчиниться требованиям начальства явиться в
полицейское управление для выслушания резолюции губернатора на упомянутые
заявления, выражают явное восстание, с намерением воспротивиться начальству,
которое сопровождалось убийством полицейского служителя Хлебникова, покушением
на убийство и. д. губ. Осташкина и нанесением ран выстрелами из револьверов
подпоручику Карамзину и рядовому Горловскому. В преступлении этом по обстоятельствам
дела положительно изобличаются государственные ссыльные: Альберт Гаусман,
Николай Зотов и Лев Коган- Бернштейн, как зачинщики, Моисей Брамсон, Иосиф
Минор, Самуил Ратин, Мендель Уфлянд, Мовша Гоц, Иосиф Эстрович, Михаил
Эстрович, Шендер Гуревич, Матвей Фундаминский, Марк Брагинский, Михаил Орлов,
Липман Берман, Кисиель Терешкович, Сара Коган-Бернштейн, Вера Гоц, Анисья
Болотина, Паулина Перли, Евгения Гуревич, Анастасия Шехтер и Роза Франк, как
пособники, при чем последние двое — Шехтер и Франк — согласившись в числе
других на подачу заявлений с целью противодействовать распоряжениям начальства,
по приходе военного отряда, изъявили желание идти под конвоем в полицейское
управление для выслушания резолюции и. д. губ. по этим же заявлениям и
уговаривали даже товарищей подчиниться сему требованию. Виновность Исаака
Магата, подавшего в числе других заявление и не бывшего на квартире Ноткина,
где оказано сопротивление начальству, заключается только в преступном
соглашении с целью противодействовать распоряжениям начальства. За
вышеуказанные преступления, на основании 75, 110 и 111 ст. XXII кн. свода воен.
пост. 1869 г. изд. 2-е, полагал бы: Льва Когана-Бернштейна, Альберта Гаусмана и
Николая Зотова, как зачинщиков, по лишении всех прав состояния, подвергнуть
смертной казни через повешение; на сообщников по обстоятельствам дела и по мере
содействия их в самом исполнении преступления: Мовшу Гоца, ходившего перед тем
депутатом к губернатору, Иосифа Минора, выразившегося, что с начальством они не
шутят, Шендера Гуревича, купившего накануне два револьвера, и Михаила Орлова,
неоднократно замеченного в неповиновении, за что по постановлению мин. вн. д.
из Тобольской губернии выслан и отдаленные места Якутской обл., как наиболее
выдающихся и означенном преступлении по своим действиям, по лишении всех прав
состояния, сослать в каторжную работу без срока; Марка Брагинского, Моисея
Брамсона, Самуила Ратина, Менделя Уфлянда, Матвея Фундаминского и Иосифа
Эстровича, как менее выдающихся по своим действиям, сравнительно с предыдущими,
по лишении всех прав состояния, сослать в каторжную работу на двадцать лет;
Сару Коган-Бернштейн, Веру Гоц, Анисью Болотину и Паулину Перли, в виду выраженного
ими вначале колебания и увлечения затем подсудимыми мужчинами, имеющими над
ними по природе и по личным отношениям сильное влияние, по лишении всех прав
состояния, сослать в каторжную работу
на двенадцать лет, Кисиеля Терешковиуа, Липмана Бермана, Михаила Эстровича и
Евгению Гуревич, по их несовершеннолетию, по лишении всех прав состояния, сослать
в каторжную работу: Терешковича, как замеченного прежде вместе с Орловым и
другими в беспорядках и неповиновении, на десять лет, Бермана и Эстровича на
шесть лет; Евгению Гуревич, в виду ее увлечения другими и выраженного
колебания, на четыре года; Анастасию Шехтер и Розу Франк, которые изъявили
готовность идти в полицию под конвоем и уговаривали товарищей своих подчиниться
этому требованию, по лишении всех прав состояния, сослать на поселение в
отдаленные места Якутской области. Подсудимого Исаака Магата за соглашение в
числе 30 человек на подачу заявлений с целью противодействовать распоряжениям
начальства, окончившееся явным восстанием, в котором не принимал он участия, по
лишении всех прав состояния сослать на поселение в отдаленнейшие места той же
области. Что касается до Сергея Капгера, Анны Зороастровой и Бориса Геймана,
которые никаких заявлений об отмене распоряжений губернатора не подавали, в
город Якутск прибыли из улусов уже после того, без всякого оружия, Капгер 21-го
марта, а Зороастрова и Гейман около 11 час. утра на следующий день и, не зная
ничего о преступных намерениях своих товарищей, а также об отказе их идти по
требованию надзирателя Олесова в полицейское управление, зашли в квартиру
Ноткина для свидания с некоторыми из них почти перед самым прибытием военного
отряда, посланного для привода подавших накануне заявления с целью
противодействовать распоряжениям начальства и отказавшихся потом идти по
требованию в полицейское управление для выслушания резолюции и. д. губернатора
на упомянутые заявления, — являются упомянутые ссыльные участниками восстания
без предварительного на то соглашения, так как по прибытии военного отряда не
вышли из квартиры Ноткина по первому требованию и неоднократному убеждению
подчиниться сему требованию начальства, за что, на основании 75 ст. XXII кн.,
согласно 12, 39 и 263 ст. улож. о нак. угол, и испр. по лишении всех особенных,
лично и по состоянию присвоенных прав и
преимуществ, Капгера и Зороастрову сослать на житье в отдаленные места Якутской
обл., а Геймана, происходящего из мещан, вместо отдачи в исправительный
арестантский отдел по третьей степени, на основании 77 ст. того же уложения,
заключить в тюрьму гражданского ведомства на три года, с употреблением на самые
тяжкие из установленных в сих местах заключения работы. Постановленный приговор
о государственном ссыльном Иосифе Резнике, обвиняющемся в соглашении в числе
других на подачу заявлений с целью противодействовать распоряжениям начальства,
который, за отправлением по назначению в Верхоянск, в суд не вызывался, за
нарушением в сем случае 296, 300 и 407 ст. II кн. военного угол. ул. изд. 1864
г., отменить и дело об этом ссыльном передать в надлежащее судебное место
гражданского ведомства, которому предоставить сделать заключение об отобранных
от государственных ссыльных деньгах, оружии и др. вещах. Изложенное мнение по
событию вооруженного сопротивления и признанной судом по внутреннему своему
убеждению виновности в сем преступлении подсудимых государственных
административно-ссыльных, на основании 420 и 422 ст. II кн. военн. угол. уст.
изд. 1864 года и особого высочайшего разрешения, сообщенного бывшему
командующему войсками генерал-лейтенанту графу Игнатьеву, представляю на
усмотрение вашего превосходительства.
Подписал
обер-аудитор Подкопаев.
Конфирмация.
Временно и. д. командующего войсками
генерал-майор Веревкин на докладе положил следующую конфирмацию: На основании
высоч. повеления, сообщенного бывшему командующему Иркутского военного округа
генерал-лейтенанту графу Игнатьеву, в телеграмме главного прокурора, от 20
минувшего июня, определяю: 1) В отношении Когана-Бернштейна, Альберта Гаусмана,
Николая Зотова, Мовши Гоц, Шендера (Александра) Гуревича, Иосифа Минора,
Михаила Орлова, Константина Терешковича, Исаака Магата, Николая Надеева и
умерших: Фрумы Гуревич, Ноткина, Пика, Муханова и Шура, а равно и издержек по
делу, приговор суда утвердить. 2) Определенные судом бессрочные каторжные
работы: Марку Брагинскому, Моисею Брамсону, Самуилу Ратину, Менделю Уфлянду,
Матвею Фундаминскому, Иосифу Эстровичу, Саре Коган-Бернштейн, Вере Гоц, Анисье
Болотиной, Паулине Перли по соображениям, изложенным в настоящем докладе и на
основании пункта 6 ст. 134 улож. о нак. угол, и испр. и примечания к ст. 420
кн. II военн.-угол. уст. изд. 1864 г. заменить таковыми же работами на срок:
первым шести — на двадцать лет, а остальным четырем — на пятнадцать лет. 3)
Определенный судом десятилетний срок каторжных работ Липману Берману, Михаилу
Эстровичу и Евгении Гуревич сократить первым двум — до восьми лет, а последней
до шести лет, на основании соображений, изложенных в настоящем докладе, меньшей
виновности по сравнению с Терешковичем и приведенных в предыдущем пункте
законоположений. 4) Определенный судом пятнадцатилетний срок каторжных работ
Розе Франк и Анастасии Шехтер сократить до четырех лет, в виду 6 и 9 пунктов
приведенной конфирмации 134 ст., приведенного там же примечания к 420 ст. и на
основании соображений, изложенных в докладе обер-аудитора. 5) Определенные
судом наказания Борису Гейману, Анне Зороастровой и Сергею Капгеру заменить
наказаниями согласно мнения обер-аудитора на основании 75 ст. XXII кн. свода
военн. пост. 1869 г. изд. 2-ое и в виду того, что лица эти в подаче заявлений
губернатору не участвовали, а в явном восстании, имевшем место на квартире
Ноткина, по делу до них не относившемуся, сделались участниками без
предварительного соглашения, явившись на квартиру случайно по своим личным
делам, и 6) в отношении Иосифа Резника и об отобранных у госуд. ссыльных
деньгах, вещах и оружии поступить согласно мнения обер-аудитора. Конфирмацию
эту привести в исполнение ныне же установленным в законе порядком. Временно и.
д. командующего войсками Иркутского военного округа генерал-майор Веревкин.
20-го Июля 1889 года. Верно: Обер-аудитор Подкопаев. (Дело департ. полиции за №
7732 часть I, V делопроизводство).
Доклад
Осташкина Департ. Пол. о деле 22 марта 1889 г.
№ 106, от 2 августа 1889
г.
Секретно.
До 1887 года госуд. преступники,
назначенные на водворение в Якутскую область под надзором полиции, высылались
сюда по нескольку человек. С 1887 года преступники эти, преимущественно евреи,
предназначенные к водворению в северные округа области, начали прибывать
партиями. Когда партии этих ссыльных были небольшие, около 7-10 человек, и прибывали
в Якутск в зимнее время, удобное для дальнейшей отправки ссыльных в Верхоянск и
Ср.-Колымск, то они, впредь до отправки дальше по назначению, помещались в
Якутском тюремном замке, выстроенном на 40 человек заключенных. По
исключительным местным условиям госуд. преступники-евреи могут быть отправляемы
на водворение в северные округа области только с ноября по 10 апреля, а в
течение 3-х летних месяцев только до Верхоянска верхами по 2-3 человека с одним
конвоиром-казаком на каждого человека, через 7-10 дней одна партия после
другой; также и до Верхоянска в течение зимы; а летом только до Верхоянска одни
мужчины верхами по одному и по 2 человека, через каждые 7 суток. Отправка
поднадзорных в северные округа производилась областным начальством по правилам,
изданным главн. тюремн. Управл. о порядке препровождения лиц, подлежащих
высылке по делам политического свойства, но в особых отдельных случаях, во
внимание к семейному положению госуд. ссыльных и в виду невыгодных
экономических условий северных округов, делались отступления от этих правил,
покуда ссыльные не стали злоупотреблять таким снисхождением. Семейным ссыльным
дозволялось брать тяжести более 5 пудов на человека, с целью дать им
возможность сделать в Якутске достаточный запас продовольствия, и им выдавалось
на руки за несколько дней до отправления в Верхоянск и Ср.-Колымск, вперед за 2
месяца, пособие, по 18 рублей каждому поднадзорному, на приобретение
продовольственных припасов сверх кормовых денег, причитающихся им по табели по
числу нахождения в пути дней. На одежду и обувь выдавалось каждому
поднадзорному на год вперед, т.-е. в начале года единовременно по 22 руб. 58
коп. С апреля 1888 г. госуд. преступники, преимущественно евреи,
предназначенные главным начальником края в северные округа области, начали
прибывать из Иркутска в Якутск большими партиями, в 11, 17 и 22 челов.;
последняя партия в 17 человек прибыла в Якутск 25 февраля 1889 года. Госуд.
ссыльных в этих партиях прибыло 70 человек. Они привезли с собою весьма много
багажа в сундуках, чемоданах, ящиках и корзинах, весом гораздо более 10 пудов
на каждого ссыльного. По причинам крайней тесноты Якутск. тюремн. замка,
прибывавшие в Якутск госуд. ссыльные, считающиеся в разряде пересыльных
арестантов, впредь до водворения на постоянное местожительство, сначала
помещались при городской полиции, а затем в зданиях якутской местной команды,
принадлежащих городу, а оттуда отправлялись объясненным выше порядком в
Верхоянск и Ср.-Колымск. Для вновь прибывших партий не оказалось места и в этих
зданиях. Поэтому госуд. ссыльные в числе 30 человек, впредь до наступления
очереди отправки, временно поселены были областным начальством в инородческих
улусах Якутск. округа, отстоящих от города от 12-70 верст. Проживать в самом
городе на частных квартирах не было им дозволено в виду циркуляра министра вн.
д., воспрещающего проживание поднадзорных в городах, где находятся
средне-учебные заведения. Из 70 челов. госуд. преступников, прибывших в Якутск
с апреля 1888 года по 25 февр. 1889 года, 5 человек, переведенных сюда из
Сургута, Тобольской губ., подлежало водворению в гор. Вилюйск, а 65 челов. в
Верхоянск и Ср.-Колымск. К 16 марта 1889 года указанным выше порядком было
отправлено в Вилюйск 5 человек, а 31 челов. в северные округа обл. (Верхоянск и
Ср.-Колымск). Осталось неотправленных в эти округа ссыльных евреев 34 человека.
Из этого числа было 16 человек таких ссыльных, отправка которых по назначению
отложена была до весны 1889 года, хотя многие из них прибыли в Якутск в течение
1888 года. Это были женщины, которым трудно было перенести путь в северн.
округа среди зимы при 35° - 40° мороза, семейные ссыльные, выздоравливавшие,
ожидавшие разрешения главного начальника края на вступление в брак и
оставленные до получения сведений по предмету отношения к воинской повинности.
После отправки таких 16 чел. осталось бы 18 челов., подлежавших отправке в
северные округа, прибывших в Якутск в декабре 1888 г. и в январе, феврале 1889
года. Половину их, мужчин, предполагалось отправить в Верхоянск вьючным путем в
течение лета 1889 года, а остальных — женщин и семейных — в течение будущей
зимы. К марту 1889 года я имел от иркутского ген.-губернатора предписание о
направлении в Якутскую область еще 40 человек госуд. преступников,
преимущественно евреев, подлежащих водворению в северные округа по указанию
генер.-губ. Государств, преступники, прибывшие в Якутск до декабря 1888 года и
отправленные в северные округа до марта 1889 года, не обнаружили явного
ослушания распоряжениям начальства при отправлении их в северные округа. Совсем
другого духа оказались ссыльные, прибывшие в партиях в дек. 1888 года и в
январе, феврале 1889 года и временно распределенные по улусам Якутского округа.
Они, преимущественно евреи, во всем стали обнаруживать какой-то особенный
преступный задор. Администр. ссыльный Марк Брагинский вел дневник за все время
следования партии, в которой он шел от Нижн.-Новгорода до Якутска. В этот
дневник он заносил все случаи противодействия ссыльных по пути требованиям
начальства; все случаи ослушания ссыльных распоряжениям начальника конвоя и
жандармам, препятствовавшим им иметь свидания по пути с поднадзорными,
водворенными в Иркутской губ.; в дневник внесены также все случаи дебоширства
пересылавшихся с конвоирами. Начальник конвоя, доставивший партию госуд. преступников
в февр. 1889 года, представил два акта, составленных по пути от Иркутска, об
оказанном ему противодействии и сопротивлении следовать по назначению
ссыльными: Ноткиным, Шуром, Терешковичем, Эстровичем, Шендер Гуревичем, Генею
Гуревич, Зотовым и Орловым. Офицер Попов вынужден был везти этих ссыльных одну
станцию связанными — Зотов и Орлов первоначально водворены были в Тобольск.
губ., откуда за беспорядки и неповиновение властям мин. вн. д. перевел их в
отдаленнейшие места Якутск. обл. с продолжением срока надзора за ним на два
года (отношение деп.- пол. Якутскому губерн. от 12 авг. 1888 г. за № 3303). На
этом основании Зотов, Соколов и Орлов были назначены к водворению в Ср.-Колымск
в Колымском улусе. Иркутский генер.-губ. в октябре 1888 г. на основании
телеграммы г. тов. мин. вн. д. наведывающего полицией от 30 сентября, предписал
Якутскому губернатору в виду беспорядков, произведенных в Томске высылаемыми в
Вост. Сибирь Шендер и Генею Гуревич, Ноткиным, Терешковичем, Зотовым и Орловым,
разместить их отдельно одного от другого по улусам Якутск. округа. С такими-то
личностями пришлось иметь дело областному начальству при ограниченных средствах
городской и окружной полиции. В городе Якутске дозволено было проживать
временно госуд. ссыльным семейным, по болезни, Резнику и Когану-Бернштейну,
также по болезни, Розе Франк и Болотиной; по предмету отнесения воинской
повинности Соломонову и Эстровичу и Ноткину, предложившему Ирк. метеоролог.
обсерватории свои услуги по устройству метеоролог. наблюдений на Кеньюряхе — на
вершине Верхоянского хребта. Для необходимых приготовлений для устройства на
Кеньюряхе метеорологической станции — с разрешения генерал-губернатора, — Соломонов
и Ноткин наняли себе в г. Якутске квартиру в отдельном флигеле, с отдельным
двором и хозяйственными службами, у домовладельца мещанина Монастырева.
Государственные ссыльные, преимущественно евреи, временно водворенные в улусах
Якутск. окр., стали нарушать существенные требования положения о полицейском
надзоре. В течение февр. и марта мес. они начали ежедневно самовольно
появляться в городе по несколько человек и находились здесь по несколько дней,
обитая здесь по квартирам Соломонова, Ноткина, Резника, Когана-Бернштейна,
Эстровича, Болотиной и Розы Франк. Высылаемые из Якутска полицией, они, через
несколько времени, опять появлялись здесь в большем числе. Затем до меня дошли
слухи, что ссыльные евреи, подлежавшие водворению на жительство в Верхоянский и
Колымский округа на 5 и 8 лет, намереваются летом бежать из области. 28 февраля
Якутский полицмейстер донес мне, что 27 февраля городскою полицией, при
бытности тов. областного прокурора, в квартире Соломонова и Ноткина обнаружена
библиотека и читальня, принявшая характер общедоступной, и что в этой
библиотеке собираются многие поднадзорные, самовольно прибывающие в город.
В библиотеке вывешено было объявление к
посещающим библиотеку с правилами пользования книгами, журналами и газетами, и
было установлено дежурство. При появлении полиции, собравшиеся в библиотеке
ссыльные не допустили закрытия библиотеки. Полиция отобрала только каталоги
(рукописные) бывшим в библиотеке и читальне книгам и журналам. Из этих
каталогов усмотрено, что для общего пользования на квартиру Ноткина и
Соломонова собрано было принадлежащих разным ссыльным несколько сот книг, из
коих много было книг и брошюр русского и заграничного издания, запрещенных к
обращению. Продолжая самовольно появляться в городе, государств. ссыльные в
большом числе собирались на квартире Ноткина и Соломонова в дни 1-го и 2-го
марта, где обсуждали действия правительства и распоряжения областного
начальства. Имея на глазах удавшийся побег государств, преступника Николая
Паули, задержанного в Петербурге, Федоровой и Кашинцева, появившихся в Париже,
покушение на побег Майнова, Михалевича и Терещенкова, и в ожидании прибытия в
область еще до 40 государств. ссыльных, я счел своим священным долгом положить
конец всем допускаемым поднадзорными нарушениям закона. В этих видах по
соглашению с Якутск. окружным исправником, с 16 марта распорядился об усиленной
отправке в Верхоянск и Ср.-Колымск, в течение времени с 22 марта по 15 апреля,
по санному пути следующих поднадзорных, прибывших в Якутск еще в 1888 году, и
отправка которых в северные округа была отложена до весны 1889 г. по разным
причинам: 1) Эвеля Робсмана, 2) Эдуарда Винярского, 3) Бориса Геймана, 4)
Иосифа Резника, с семейством, 5) Розы Франк, 6) Анисьи Болотиной, 7) Соломона
Пика, 8) Фрумы Гуревич, 9) Мовши Гоц, 10) жены его Веры, бывшей Гасох, 11)
Анастасии Шехтер, 12) Паулины Перли, 13) Моисея Брамсона с семейством, 14)
Альберта Гаусмана с семейством и 15) Липмана Бермана. На оставлении всех этих
ссыльных временно в Якутском округе до весны 1889 года областное начальство
имело разрешение г. генерал-губернатора.
Отправку этих ссыльных в северные округа я
предписал Якутским городской и окружной полициям произвести с 22 марта по 10
или 15 апреля следующим порядком: через каждые 7 дней отправлять по 4 человека
с одним конвоиром-казаком на каждого человека; по правилам о пересылаемых
вместо водворения ссыльных отправлять их не из частных квартир в городе, а
накануне отправки собирать поднадзорных в полиц. гор. упр. и отправлять в
дорогу оттуда или из тюремного замка. Чиновники гор. полиции заявляли мне, что
при отправке ссыльных из частных их квартир они задерживают подолгу почтовых
лошадей, всячески оттягивая выезд из города, и позволяют себе с чинами полиции
унизительное и оскорбительное обращение.
Состоящих на очереди к отправке и
сказывающихся больными помещать для излечения в тюремную больницу. В дорогу
разрешить брать с собою отнюдь не более 5 пудов на каждого ссыльного; в случае
неимения собственной теплой одежды и обуви выдавать таковую казенную
арестантскую. По расчету дней пути выдавать каждому вперед кормовые деньги по
положению и 22 р. 58 коп. каждому на одежду и обувь.
Выдачу же, кроме кормовых, еще на 2 месяца
вперед прекратить, по неимению на это у областного начальства надлежащего
разрешения и по неассигнованию еще в марте кредита на пособие государственным.
Ограничение веса багажа 5 пудами по указанию правил о порядке препровождения
лиц, подлежащих высылке по делам политического свойства, и прекращение выдачи
вперед за 2 месяца пособия я признал необходимым потому, что снисходительностью
в этом отношении, в отдельных случаях, ранее ссыльные явно злоупотребляли.
Багаж состоял у них, кроме запасов продовольствия и привезенных ими из России
книг целыми ящиками, из железных вещей и разных других товаров. Один ссыльный
повез в Средне-Колымск якорь в 2½ пуда весом. Выдаваемое вперед за 2 месяца
пособие употреблялось на приобретение вещей и товаров для барышничества на
месте водворения.
Верхоянский окружной исправник доносил о
том, что госуд. ссыльные обременяют содержателей станций большим количеством
багажа, состоящим из книг, железных вещей и товаров, требуя для каждой партии
из 2-3 ссыльных по 7-10 пар оленей с нартами. На это жаловались областн.
правлению и содержатели станций по Верхоянскому и Колымскому тракту. В выдаче
вперед в дорогу пособия за 2 месяца было отказано ссыльным еще и по той
причине, что многие из них, вскоре по прибытии в Якутск, получили из России от
родственников своих единовременно достаточные суммы, каждый по 25, 40, 50 и 100
р. Деньги от родственников и посылки с платьем и бельем получили: Гоц, Минор, Гаусман,
Брамсон, Ноткин, Шур, Соломонов, Коган-Бернштейн, Брагинский, Фундаминский,
Эстрович, Робсман и Гуревич.
Впоследствии найдена рукопись Брагинского,
в которой делается упрек «товарищам ссыльным-политикам» в том, что они
занимаются барышничеством, в котором заподозрило их областное начальство.
О такой усиленной отправке ссыльных в
течение марта и апреля я донес г. генерал-губернатору от 18 марта 1889 года.
Для своевременного заготовления по тракту лошадей и оленей и для устранения
всяких препятствий к безостановочному и благополучному проследованию партии 18
марта послан был вперед нарочный. Отправку оставшихся остальных 18 ссыльных,
прибывших в Якутск в дек. 88 г. и в январе и феврале 1889 года предполагалось
произвести: мужчин верхами в Верхоянск в течение лета 1889 г., а женщин и
семейных — будущей зимой. До сего времени они были поселены в Якутский округ.
19 марта явился утром ко мне на квартиру административно-ссыльный Мовша Гоц, в
качестве уполномоченного от прочих госуд. ссыльных и требовал об отмене
сделанного 16 марта распоряжения об усиленной отправке ссыльных в северные
округа в течение марта и апреля.
Гоцу я ответил, что сделанное распоряжение
остается в своей силе и, обращаясь к благоразумию его и подлежащих отправке по
назначению ссыльных, внушал ему убедить ссыльных подчиниться распоряжению
начальства, основанному на предписаниях и указаниях высшего правительства.
Гоц ушел, нагло заявив, что политические
ссыльные не подчинятся распоряжению об усиленной отправке. Освобожденный с мая
1888 г. от гласного надзора полиции бывший административно-ссыльный дворянин
Мельников подал мне 20 марта письменное заявление о том, что госуд.
преступникам неудобно будет следовать в Верхоянск и Колымск усиленным способом
потому, что на станциях содержится только по 3 пары лошадей и оленей, что для
лошадей и оленей трудно добывать подножный корм, что люди могут заболеть в
дороге, что им трудно найти по дороге продовольствие и что посылать партии
необходимо через большие промежутки времени — одну партию после другой через 10
дней или даже 2 недели. Указав Мельникову на неуместность подобного его
вмешательства, я оставил его заявление без последствий. Все это делалось и
заявлялось ссыльными и их адвокатом Мельниковым в то время, когда в руках у
ссыльных (Когана-Бернштейна, Гаусмана, Минора, Брагинского), как впоследствии
оказалось, имелись письма от прибывших уже и поселившихся в Верхоянске и
Ср.-Колымске государств. преступников, что февраль, март и апрель самое удобное
время для следования в северные округа семейных людей, для женщин и слабых
здоровьем. — 21 марта в 1½ часа дня в Якутск, областное правление явились
государственные преступники целой толпой в 30 человек: Резник, Фрума Гуревич,
Пик, Зотов, Муханов, Терешкович, Брамсон, Уфлянд, Ратин, Роза Франк, Геня
Гуревич, Шур, Берман, Шендер Гуревич, Анисья Болотина, Анастасия Шехтер, Минор,
Иосиф Эстрович, Магат, Фундаминский, Гаусман, Вера Гоц, Мовша Гоц, Ноткин,
Брагинский, Паулина Перли, Михель Эстрович, Орлов, Лев Коган-Бернштейн и Сара
Коган-Бернштейн. Они привели с собою собаку и столпились в коридоре у
помещения, занимаемого экспедицией о ссыльных (2-ое отделение областн.
правления). Они в один голос потребовали от вышедшего к ним советника
областного правления, наведывающего экспедицией о ссыльных, чтобы он принял от
них 30 письменных заявлений на имя Якутского губернатора об отмене усиленной
отправки ссыльных в северные округа в течение марта и апреля месяцев, они
требовали, чтобы эти их заявления сегодня же были у губернатора и чтобы им
сегодня же было объявлено решение или резолюция губернатора. На замечание
советника о том, что целой толпой нельзя являться в присутственное место и
подавать прошение скопищем; на предложение сейчас же разойтись и подать
заявление лично губернатору, так как сегодня у него для посетителей день
приемный, они отказались это исполнить и воспрепятствовали вахмистру запереть
дверь из коридора в помещение экспедиции. Тогда приглашен был в правление
полицмейстер. Прибывший около 2-х часов дня полицмейстер потребовал от толпы
государств. преступников, чтобы они немедленно разошлись, они отказались это
исполнить, требуя, чтобы от них приняты были заявления и поданы сегодня
губернатору, на каковые заявления они сегодня же будут ждать ответа от
губернатора. Полицмейстер отобрал от каждого по заявлению, вывел толпу во двор
области, правления и убедил их разойтись. Уходя со двора, обращаясь к
полицмейстеру, Минор сказал: «Мы ведь не шутим; знаете, чем это пахнет?»
Отобранные от ссыльных заявления полицмейстер представил мне, доложив о
происшедшем. 21 марта вторник был приемный день для просителей, но никто из
государств. ссыльных ко мне не явился и никаких просьб не подавал. О
происшедшем 21 марта был составлен акт, переданный мною г. областному прокурору
для производства через судебного следователя следствия о появлении толпы госуд.
ссыльных в областном правлении, о самовольной отлучке многих ссыльных в город
из улусов и об оказанном им упорстве подчиниться законным распоряжениям
начальства. По рассмотрении мною представленных полицмейстером 30-ти заявлений
они оказались все одного содержания и содержали в себе требование об отмене
сделанных мною распоряжений об усиленной отправке госуд. ссыльных в назначенные
для них северные округа порядком, изложенным выше. По рассмотрении заявлений
этих ссыльных, я еще более убедился, что цель и намерение ссыльных есть чем
только можно оттянуть до лета отправку их в Верхоянск и Колымск и чтобы летом
бежать. В тот же день, 21 марта, через полицмейстера подававшие заявления
госуд. ссыльные были извещены, что о резолюции моей по их заявлениям им будет
объявлено полицией 22 марта. Передав через полицмейстера резолюцию мою на их
заявления, при сем в копии прилагаемую, я поручил полицмейстеру собрать всех
подавших заявление ссыльных в городск. полиц. управл. утром 22 марта, объявить
им там резолюцию, задержать их, препроводить в Якутский тюремный замок,
содержать их там под стражею, впредь до производства следствия о появлении
ссыльных толпою в обл. правл., о самовольной отлучке в город из округа и о неподчинении
распоряжениям начальства; а ссыльных, назначенных в очередь к следованию в
Верхоянск, отправить 22 марта прямо из тюремного замка. — По всему было видно,
что ни одному из этих распоряжений ссыльные, сопротивлявшиеся конвою в
Енисейской губернии, при следовании по главному сибирскому тракту, и в
Верхоленском округе Иркутской губернии, добровольно не подчинятся. — Поэтому по
соглашению с области, прокурором, начальником местной команды и полицмейстером,
я письменно просил 21 марта начальника Якутской местной команды отрядить на 22
марта 30 человек вооруженных нижних чинов под командой офицера для содействия
городской полиции на случай сопротивления госуд. ссыльных подчиниться
требованиям правительства и распоряжениям областного начальства об отправлении
ссыльных в северные округа. Отряд воинских чинов с офицером прибыл в Якутск.
гор. полиц. упр. в 10 час. утра. Городская полиция к этому времени узнала, что
госуд. ссыльные, подавшие 30 заявлений, собрались на квартире одного из них,
Якова Ноткина, где была открыта библиотека и читальня, где они и ожидают
объявления резолюции губернатора на вчерашние их заявления. Полицмейстер
двукратно посылал полицейского надзирателя и городовых с требованием, чтобы Ноткин
и прочие, подавшие 30 заявлений ссыльные явились до 11 час. в гор. полиц. упр.
для выслушания резолюции губернатора. Исполнить это ссыльные отказались,
заявив, что они требуют, чтобы резолюция губернатора была им объявлена здесь,
на квартире Ноткина, где они для этого и собрались. Тогда, около 11 час. утра,
полицмейстер с начальником Якутской местной команды, с офицером и отрядом
нижних чинов отправились и прибыли к квартире, где собрались госуд. преступники.
— Полицмейстер с начальником местной команды стали увещевать ссыльных
подчиниться требованиям начальства и отправиться в полицейское управление для
выслушания распоряжения губернатора; сначала ссыльные согласились выйти из
квартиры и отправиться в полицию, но после возбуждения со стороны ссыльного
Лейбы Когана-Бернштейна, сказавшего, обращаясь к полицмейстеру и офицерам: «Что
тут церемониться? видали мы их!», ссыльные сделали в представителей власти
несколько выстрелов из револьверов.
Полицмейстер явился ко мне на квартиру и
доложил, что государственные не слушаются и начали стрелять. Прибыв с
полицмейстером на место происшествий, я выстрелов не застал и не слышал их.
Войдя во двор квартиры Ноткина и остановившись здесь, я увидел суетившуюся
ссыльную еврейку и несколько ссыльных; ссыльной и ссыльным я начал говорить,
чтобы все успокоились и подчинились требованиям начальства; в это время один
ссыльный выстрелил в меня в упор из револьвера и затем последовали другие 2
выстрела, сделанные другими ссыльными. Продолжавшееся вооруженное сопротивление
госуд. ссыльных, засевших в доме, нанятом под квартиру Ноткина, и новые
выстрелы с их стороны вынудили военный отряд стрелять в ссыльных в отворенные
двери и окна. Несколько ссыльных убито на месте, несколько ранено опасно и
легко. Ссыльными ранен тяжело в ногу Якутск. местной команды подпоручик
Карамзин, двое нижних чинов и полицейский служитель, к вечеру умерший. После
2-х залпов военного отряда сопротивление кончилось; все они, находившиеся в
одном доме, задержаны, обысканы, оружие от них отобрано, ссыльные заключены в
тюремный замок, раненые помещены в больницу; обо всем происшедшем составлен
акт, который передан судебному следователю для производства формального
следствия под наблюдением прокурора.
Представив копию с акта, постановленного 22
марта, я об этом донес подробно эстафетой г. генерал-губернатору и
телеграфировал г. министру вн. дел. Произведенными 22 марта беспорядками госуд.
ссыльные достигли того, что назначенная в этот день к отправке в Верхоянск
партия осталась невыбывшею по назначению. — 22 марта убиты на месте вооруженного
сопротивления следующие госуд. ссыльные: Муханов, Пик, Ноткин и Шур; смертельно
ранены и умерли в тюремной больнице Подбельский и Фрума Гуревич; ранены были,
ныне выздоровевшие и содержащиеся в тюремном замке: Зотов, Минор, Лев
Коган-Бернштейн, Мовша Гоц, Михель Эстрович, Орлов и Фундаминский; арестованы
на месте происшествия и содержатся в тюремном замке ссыльные, участвовавшие в
вооруженном сопротивлении властям: Терешкович, Брамсон, Уфлянд, Ратин, Роза
Франк, Геня Гуревич, Берман, Шендер Гуревич, Анастасия Шехтер, Гаусман,
Болотина, Паулина Перли, Зороастрова, Брагинский, Капгер, Гейман, Иосиф
Эстрович, Айзик Магат, Сара Коган-Бернштейн и Вера Гоц (б. Гассох).
Виновные в вооруженном сопротивлении властям
иркутским ген.-губ. и команд. войск. Иркутск, воен. окр. преданы
военно-полевому суду. Военно-судная комиссия, окончив на месте в июне свои
действия, военно-судное дело и приговор свой представила на конфирмацию г.
команд. войск. Иркутск, воен. окр. — После арестования госуд. преступников
полиция закрыла устроенную ими библиотеку и читальню и произвела тщательный
осмотр как квартиры Ноткина, так и временных квартир в городе прочих
арестованных ссыльных. Результат от осмотра квартир ссыльных получился
следующий. В квартире Ноткина многих книг уже не оказалось, они развезены были
по квартирам других ссыльных. В квартире Пика найдены были вырезанные на
аспидной дощечке фальшивые печати правительственных учреждений и фальшивые
паспорта, которые приложены были к следственному делу. В квартире Фундаминского
найдена представленная мною г. ген.-губ., печатанная в России в
„социалистической типографии" изд. 1888 г., брошюра под заглавием: «Вопросы
для уяснения и выработки социально-революционной программы в России».
В квартире Уфлянда и Шура, найдены
представленные г. ген.-губ-ру: 1) женевского издания, «Самоуправление» — орган
социалистов-революционеров и брошюра «Карл Маркс. Введение к критике философии
права Гегеля, с предисловием П. Л. Лаврова»; 2) весьма преступного содержания
приветствие — «Из Якутска. От русских ссыльных социалистов-революционеров гражданам
Французской Республики»; 3) программа деятельности социалистов-федералистов и
4) рукописи: Наставление, как должна вести себя «тюремная вольница», обращение
к товарищам о необходимости подачи государю императору протеста от «Русской
политической ссылки в Сибири» и проект самого протеста. Подлинные эти 3
рукописи переданы мною области, прокурору в виду закона 19 мая 1871 г. о
производстве дознаний о государственных преступлениях, а списки с них
представил департаменту полиции и г. генерал-губернатору.
В бумагах Подбельского найден, за подписью
водворенных в Вилюйске государственных преступников: Майнова, Михалевича,
Терещенкова, Яковлева, Гуревича, Дибобеса, Молдавского и Вадзинского — «адрес
из Вилюйска от ссыльных социалистов-революционеров гражданам Французской
Республики». Адрес этот передан мною областному прокурору в виду закона от 19
мая 1871 г.
Наконец в бумагах Зотова, Минора,
Брагинского, Брамсона и Гаусмана найдены подробные списки госуд. ссыльных,
водворенных в разных местностях Западной и Восточной Сибири. — По арестовании
22-го марта государств. преступников после прекращения вооруженного
сопротивления, вся корреспонденция арестованных подчинена контролю на основании
изданных главным тюремн. управлением правил о порядке содержания в тюрьмах
политических арестантов. Результаты контроля корреспонденции арестованных
получились следующие: оказалось, что они состоят в переписке с госуд.
ссыльными, водворенными в Иркутской и Енисейской губ., а также в Тобольской
губ. и местностях степного генерал-губернаторства. В переписке этой заключались
советы продолжать преступную пропаганду в местах ссылки; сообщались разные
истории и случаи удачного противодействия властям и высказывалась уверенность в
скором успехе в борьбе против существующего в России государственного строя.
Подлинные письма этих ссыльных представлены мною частью в департ. полиции, как
имеющие отношение до государственных ссыльных в других частях Сибири, частью г.
генерал-губернатору, как, имеющие отношение до ссыльных этого ген.-губернаторства.
— С июня месяца, с разрешения мин. вн. дел, переданного областному начальству
г. генерал-губернатором, подчинена контролю корреспонденция всех водворенных в
области административно-ссыльных и прибывших с ними жен. Контроль над
корреспонденцией их дал следующие результаты. Обнаружено, что до 16
поднадзорных, во избежание удержания части денег в казну на пополнение
выдаваемого им пособия на содержание, получают из России деньги от
родственников (в суммах от 10 до 150 р. за раз) не на свое имя, а на адрес
свободных от гласного надзора жен государственных ссыльных — через Веру Свитыч
и Ревекку Гаусман. — Двум ссыльным родственники обещали устроить кредит у
Якутских купцов до 300-600 р. с уплатой денег впоследствии их доверенным в
России. — Обо всем вышеизложенном имею честь уведомить департамент полиции, в
ответ на телеграмму от 3 июля за № 1936. И. д. губернатора вице-губернатор
Осташкин. (Дело д-та полиц. за № 7732, 1-ая часть V делопроизводства).
/Якутская трагедия
- 22 марта (3 апреля) 1889 г. - Сборник Воспоминаний и Материалов. Под ред. М.
А. Брагинского и К. М. Терешковича. О-во политических каторжан и ссыльно-поселенцев.
Москва. 1925. С. 188-203, 210-223./
*
М. А. УФЛЯНД
Михаил
Аркадьевич Уфлянд (по документам Мендель Аронович) родился 10 июля 1862 г. в г.
Минске. Отец его, сам стремившийся в юности пополнить свое скромное
образование, решил дать возможность учиться своему первенцу. 12-ти лет его
определили в местную гимназию. Мальчик он был способный и любознательный, много
читал. В старших классах сблизился с существовавшей тогда в Минске
революционной молодежью и в 1880 г. был уже членом Северо-западного кружка
партии Народной Воли. В 7-м классе его привлекали в административном порядке по
делу Грачевского и др. Ему грозило исключение из гимназии и другие репрессии,
но кое-как родным удалось его отстоять. Его только оставили на 2-й год, сбавив
отметку по поведению, и учредили надзор. В 1884 г. М. А. кончил гимназию и
поступил в Харьковский университет на медицинский факультет. Первые год-два он
много занимался в университете, давая уроки (родители не в состоянии были
доставлять ему достаточно средств на жизнь), но в начале 1886 г. снова стал
заниматься революционной деятельностью. Он в это время участвовал в организации
Харьковского кружка Народной Воли (Бражников, Ратин и др.), потом, после
образования кружка, был его членом. Много внимания и времени уделял М. А.
революционной пропаганде среди местных рабочих. В мае 1887 г. М. А. был
арестован вместе с другими членами кружка. Помню Ратина, Шура, Григорьева,
Фрейда, кажется, Туган-Барановского и др. М. А. было предъявлено обвинение в
принадлежности к партии Народной Воли, в прикосновенности к делу 1 марта 1887
г., в сношениях с эмигрантами и в приготовлении к устройству типографии. Он
просидел вместе с другими членами кружка больше года в Харьковской тюрьме, и
затем был осужден в административном порядке к ссылке в Восточную Сибирь на 7 лет.
В конце мая 1888 г. его отправили вместе с другими этапным порядком в Сибирь, и
прошло не мало времени, пока он очутился в Якутске, где недолго был на свободе.
22 марта 1889 г. разыгралась Якутская трагедия, и М. А. был осужден на 20 лет
каторги. В Акатуе он целый год хворал плевритом и настолько серьезно, что уже
не надеялись на его выздоровление. По болезни он был освобожден от работ в
рудниках. В свободное время М. А. старался пополнить свое медицинское
образование, прерванное на 4-м курсе, работал в тюремной аптеке и иногда лечил
больных в отсутствие врача. В сентябре 1895 г. М. А. выпустили на поселение и
отправили в г. Баргузин. Через несколько месяцев я приехала к нему и мы там
обвенчались. В Баргузине мы прожили недолго. М. А. предложили заведовать
медицинской частью на вновь открытом прииске в Баргузинском округе, на реке
Витиме. Там мы прожили около года, а затем в 1897 г., за сокращением срока по
разным манифестам, М. А. разрешили вернуться в Европейскую Россию. Мы поехали
на родину в Минск. На родине у нас оказалось много старых знакомых. Некоторые
из них принадлежали к партии Бунда, имевшей тогда довольно широкое
распространение в Западном крае. В 1898 г. была арестована в Минске почти вся
местная организация Бунда; тогда же арестовали и М. А. Его, как и других,
увезли в Москву и там продержали в Таганке несколько месяцев. Когда выяснилась
непричастность М. А. к этому делу, его отпустили, и он вернулся обратно в
Минск.
В это
время М. А. поступил на службу в местный банк, где приходилось много работать.
Во время выборов во 2-ю Государственную Думу М. А. принимал деятельное участие
в организации выборов, вместе с другими левыми элементами. В 1908 г. М. А.
перевели по службе в Петроград, куда вскоре переехала и я с тремя сыновьями. По-видимому,
петроградский климат плохо влиял на здоровье М. А., подорванное всем пережитым
в Сибири; он часто хворал и чувствовал себя плохо. Когда же наступили тяжелые
годы, — годы сильного нервного напряжения и всяческих лишений, — здоровье его
еще более пошатнулось. Несмотря на такое состояние здоровья, М. А. продолжал
работать. Внезапно 22 января 1922 года он заболел крупозным воспалением легких
в довольно сильной степени. Никакое лечение не помогало. Десять дней организм
боролся с болезнью, но сердце не выдержало, и 2 февраля М. А. не стало.
А. Уфлянд
/Якутская трагедия
- 22 марта (3 апреля) 1889 г. - Сборник Воспоминаний и Материалов. Под ред. М.
А. Брагинского и К. М. Терешковича. О-во политических каторжан и
ссыльно-поселенцев. Москва. 1925. С. 122-124, 228./
Д. Яўрэйская група
“Яфімаўцы”, або “Хургінцы”.
Я
пералічыў ужо актыў групы Хургіна, але далёка не ўсіх вылічыў яго вучняў або
прыхільнікаў. Трэба дабавіць яшчэ наступных таварышаў, якія па розных прычынах
у актыў не ўваходзілі. Ці таму, што былі вельмі занятыя, ці таму, што не
вызначаліся выдатным талентам прапагандыста (а гэта было галоўнай нашай
справай) або выконвалі функцыі, якія патрабавалі асаблівай канструктыўнасьці,
як яўкі, адрасы, загадваньне кансьпіратыўнай кватэрай і т. п., што патрабавала
іх адасабленьня, стаяньня ў цяні, убаку.
Такімі былі:
Эсфір Якаўлева, пазьней жонка Я. С. Хургіна. Яна была служачай буйнай
гандлёвай фірмы «Шабат», і на яе імя ішла кансьпіратыўная перапіска і яўкі.
Вялікі магазын з масаю наведвальнікаў выдатна маскіраваў яўкі. Пароль і лёзунг
даваліся ў адпаведнасьці з агульным характарам гандлёвай справы, але выключна
па сваім значэньні.
Ганна Якаўлеўна Уфлянд — сястра папярэдняй, па
прафэсіі — акушэрка, дзявочага яе прозьвішча я не ведаў, а пасьля вяртаньня з
катаргі М. А. Уфлянда яна выйшла за яго замуж, займалася ў рабочых гуртках.
Вольман, доктар; у яго кватэры разьмяшчалася падпольная бібліятэка; у
канцы 80-х эмігрыраваў у Амэрыку, дзе хутка памёр.
Пеймер Вера, швачка, як і Дуня Левіна, таксама швачка, была гаспадыняй
кватэры, дзе разьмяшчалася падпольная друкарня; пасьля яе правалу зьехала ў
Варшаву. Дуня Левіна жыве ў Ленінградзе.
Ліхтэрман Якаў, фармацэўт; у канцы 80-х гадоў паехаў у Коўна, далейшага
лёсу не ведаю.
Хургін — брат лідэра, мылавар, у 1887 годзе эмігрыраваў у Амэрыку.
Помняцца яшчэ Фрумкін Сямён, Поляк Саламон, студэнт, і Зэйдман, які эмігрыраваў у Швэйцарыю. І яшчэ браты Закі,
па мянушках «Зак Вялікі» (Леў Маркавіч) і «Зак Маленькі» (Самуіл), займаліся ў
рабочых гуртках. Леў Маркавіч вылучыўся пазьней у якасьці выдатнага
рэвалюцыйнага работніка, выдатны земскі статыстык, публіцыст, перакладчык разам
з Я. А. Гурвіч (цяпер супрацоўніца Інстытута К. Маркса і Ф. Энгельса)
«Капитала». І ў менскі пэрыяд, яшчэ маладым чалавекам, ён зьяўляўся шматабяцаючым
і трымаўся даволі незалежна па адносінах да нарадавольніцкай праграмы. Гальперн
Яфім, па мянушцы “Сьляпы”; ён сёе-тое бачыў, але вельмі кепска і таму часта
“бачыў” шпіёнаў і сышчыкаў, займаўся ў гуртках, пераважна ў рабочых.
Рабочыя кіраўнікі:
Рэзнік Іосіф, рабочы друкарні.
Зьвірын Якаў — таксама. Абое эмігрыравалі ў Амэрыку.
Краскоў — выхадзец з рабочага асяродзьдзя, дасягнуў у гуртках значнай
адукацыі, у самым канцы 80-х гадоў эмігрыраваў.
Сакалоў — сьлесар, тып горкаўскага Ніла з “Мещан”, — сьмелы і
прадпрымальны, арганізатар арцельнай майстэрні; у канцы 80-х гадоў зьехаў у
Жытомір.
Парфіяновіч Казімір, па мянушцы “Казік”, рабочы чыгункі, а потым займаў
нейкую разьездную пасаду; вёў прапаганду сярод рабочых чыгункі.
Радавых рабочых, арганізаваных у гурткі, я знаў мала: іх ведалі
“настаўнікі”, гэта значыць асобы, якія з імі займаліся. Мая непасрэдная прапаганда
ў рабочым асяродзьдзі абмяжоўвалася вучнямі Яўрэйскага рамеснага вучылішча, дзе
я быў выкладчыкам на працягу шасьці гадоў. Таго-сяго з іх, настроеных
рэвалюцыйна, я помню па імёнах, але ўсе яны ў розны час эмігрыравалі,
рассыпаліся па ўсім свеце, і я атрымліваў ад іх пісьмы і розных гарадоў
Злучаных Штатаў, Аргентыны, Эгіпта і Аўстраліі... Дзе іх толькі не было?
Пра “ісакаўцаў” я ўжо гаварыў: гэта, па сутнасьці, была сямейная група з
ухілам, які пазьней — па прыкладу нямецкай рабочай партыі — быў названы
сацыял-дэмакратычным, што, між іншым, Гурвічам ніколькі не перашкаджала
працаваць з намі разам.
I
больш або менш адасоблена Рагалер Леў Восіпавіч, раней прапагандыст, які
пазьней рэдка зьяўляўся ў Менску.
Да
іх цягнуўся і Абрамовіч Эміль, студэнт Дэрпцкага унівэрсытэта, потым урач. Але
ён рэдка і на кароткі час зьяўляўся ў Менску: толькі на канікулах (па вяртаньні
са ссылкі), ад арышту да арышту. А ён часта трапляў пад арышт: як мы цяпер
ведаем Зубатаў не выпускаў яго з-пад увагі...
/А. Я. Багдановіч. Да гісторыі партыі “Народная воля” ў
Мінску і Беларусі (1880-1892). // Маладосць. № 12. Мінск. 1995. С. 220-222./
Вилюйцы, под этим собирательным именем известна
группа политических ссыльных, членов различных революционных кружков и
организаций, преимущественно народовольческого направления, впоследствии
осужденных по Якутскому делу 22 марта 1889 и заключенных для отбывания
наказания в вилюйской тюрьме, в которой некогда содержался Н. Г. Чернышевский.
Приговоренные по различным политическим делам к административной ссылке в отдаленнейшие округа Якутской области (Средне-Колымский и Верхоянский) на различные сроки
(от 3-х до 10 лет), все эти политические ссыльные постепенно съехались в 1889 в
г. Якутск, оттуда предназначались к дальнейшей отправке в Средне-Колымск и
Верхоянск. Вступивший в это время в отправление обязанностей якутского
губернатора Осташкин решил немедленно отправить прибывших ссыльных по месту
назначения, применив при этом такие условия, которые грозили отправляемым
опасностью для их здоровья и жизни. Никакие доводы со стороны ссыльных,
считавших эти условия неприемлемыми, на администрацию не действовали, и
Осташкин, настаивая на своем решении, прибег к помощи вооруженной силы.
Произошло известное избиение политических 22 марта 1889; 6 человек было убито,
а оставшиеся в живых были затем преданы военному суду по обвинению в
вооруженном сопротивлении властям Трое из судившихся были повешены, остальные
приговорены к каторжным работам на различные сроки. Вот имена жертв этой кровавой
расправы: А. Л. Гаусман, Н. Л. Зотов, Л. М. Коган-Бернштейн (см. эти имена),
повешены; О. Минор, М. Гоц, М. Орлов, М. Брагинский, М. Фундаминский (см. эти
имена), А. Гуревич (род. в 1868; образование получил в московской гимназии и в
заграничном политехникуме; был сослан административно на 5 лет; после амнистии
1905 возвратился в Россию; вторично арестован и выслан в Архангельскую губ. в
1906), М. Брамсон (род. в 1861; окончил курс спб. университета со степенью
кандидата естественных наук; был сослан на 5 л.), М. Уфланд (студент-медик
харьковского университета, сосланный на 7 л.), С. Ратин (студент-медик
харьковского университета, сосланный на 6 л.), О. Эстрович (фармацевт, сослан
па 4 г.), Вера Гассох-Гоц (по окончании гимназии, поступила на фельдшерские
курсы в Спб., сослана на 5 л.), Полина Перли-Брагинская (училась в гимназии,
сослана па 5 л.), А. Болотина (училась в московском училище живописи, сослана
на 5 л.), Наталия Коган-Бернштейн (жена казненного, акушерка-фельдшерица,
сослана па 5 л.). Поименованные лица были приговорены к бессрочной каторге,
замененной всем (за исключением 4-х) каторжными работами на 20 и 15 л. К
меньшим срокам каторжных работ были приговорены: К. Терешкович (род. в 1869,
образование получил в московской гимназии, сослана на 6 л.) Л. Берман (учился в
гимназии, сослан на 3 г.), Евгения Гуревич-Фрейфельд (выслана на 3 г.) и М.
Эстрович (учился в гимназии, сослан на 5 л.). Роза Франк- Якубович
(слушательница женск. медицинских курсов, выслана на 3 г.) и Анастасия
Шехтер-Минор (см. это слово). Остальным каторга была заменена: С. Кангеру (студент Петровской академии, сосланный на 5
л.), Анне Зороастровой-Кангер (слушательница
высших женских курсов в Спб.), Могату (студент технологического института) —
ссылкой на поселение; Борису Гейману (учился в гимназии; молодой начинавший
поэт. Г. по выходе из тюрьмы, совершенно расстроившей его здоровье, уехал в
Париж, где вскоре умер) — заключением втюрьме на 4 года. Убиты в день 22 марта:
Ноткин (студент технологического института, сосланный на 5 л.; вначале был
ранен штыком, затем поражен пулею), Пик (сосланный на 10 л.), Муханов
(студент-петровец, сосланный на 5 л.), Софья Гуревич-Пик (сосланная на 3 г.),
Шур (студент университета, сосланный на 5 л., обладал заметным поэтическим
дарованием). — О деле 22 марта 1889 и его участниках см.: Вл. Бурцев, «За сто лѣтъ» (Лондон, 1897); Л. Мельшин «Двѣ
трагедіи» («Современныя Записки», 1906); Вилюец, «Якутская трагедія 22 марта
1889 г.» («Русская Мысль», 1906, № 2); О. Минор, «Якутская драма 22 марта 1889
г.» («Былое», 1906, № 9).
/Большая
Энциклопедиія. Словарь общедоступныхъ свѣдѣній по всѣм отраслямъ знанія. Подъ
редакціей С. Н. Южакова. Т. XXI (Дополнительный). Аанрудъ – Менгеръ. С.-Петербургъ. 1908. С. 108./
231) Уфлянд, Мендель Аронович;
адм.-сс. (1889-1892); мещ. Минской губ., б. студ. Харьковск. ун., еврей,
холост, 27 л.
Выслан в Якутск, обл. под надзор полиции на
7 л. «за принадлежность к Харьковской гр. «Нар. Воли». В июле 1889 г. по делу
22 марта 1889 г. в Якутске осужден на 20 л. каторжных работ. До 1892 г.
содержался в Вилюйск. остроге, затем был переведен в Акатуевскую каторжную
тюрьму [Спиридович — «Партия с.-р. и ее предшественники». Д. 66].
/М. А. Кротов.
Якутская ссылка 70 - 80-х годов. Исторический очерк по неизданным
архивным материалам. Москва. 1925. С. 208./
И. Жуковский-Жук
МАРТИРОЛОГ НЕРЧИНСКОЙ КАТОРГИ
Уфлянд, Михаил
Аркадьевич — род. в 1861 г. в Минске, в евр. мещ. семье. Учился в Минской гимн.
и Харьк. унив. Как член Харьк. народов. кружка, был в сношениях с первомарт.
1887 г. Арест, в марте 1887 г. в Екатериносл. по делу Бражникова и сослан админ.
в Якут. обл., где 22 марта 1889 г. участвовал в вооруж. сопрот. полит. ссыльных
в доме Монастырева. Судился военным судом. Пригов. к 20 г. кат., которую
отбывал в Вилюйске и Акатуе, в 1895 г. вышел на посел. Позже вернулся в
Петербург. Умер в 1922 г.
/Кара и другие тюрьмы
Нерчинской каторги. Сборник воспоминаний, документов и материалов. Москва.
1927. С. 279./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz