ЎЎЎ 1. Халерха Ханідовіч. Вялікі маленькі юкагір Тэкі Адулок. Ч. 1. Койданава. "Кальвіна". 2014.

    Мікалай Іванавіч Сьпірыдонаў, які карыстаўся псэўданімам Тэкі Адулок [Текки Одулок (Тэки Одулок)], што азначае на юкагірскай мове “Маленькі юкагір” – нар. недзе 22 траўня 1906 г. ва ўрочышчы Атур-Кюель на рацэ Ясачнай, даплыву Калымы, у Калымскай акрузе Якуцкай вобласьці Расейскай імпэрыі. у мясцовасьці цяперашняга разьмяшчэньня сяла Нялемнае Верхнекалымскага вулусу Рэспублікі Саха (Якутыя), якое да 1950-х было ў складзе Сярэднеканскага раёну Магаданскай вобласьці РСФСР - СССР.

     «22 мая 1906 г. на реке Ясачная в семье юкагира-охотника из рода Чолгородие Среднеколымского (ныне Верхнеколымского) улуса Якутской области» /Спиридонов Николай Иванович – Тэки Одулок. // Книга Памяти. Книга – мемориал о реабилитированных жертвах политических репрессий 1920-1950-х годов. Том первый. Якутск. 2002. С. 217./. «В урочище Оттур-Кюель недалеко от юкагирского стойбища Нелемное, находящегося на берегу реки Ясачная на Колыме» /Шадрин В. И. (научный сотрудник ИПМНС СО РАН, председатель Совета старейшин юкагирского народа).  Тэки Одулок – первый юкагирский ученый и общественный деятель. // Николай Иванович Спиридонов – Тэки Одулок. Писатель. Ученый. Общественный деятель. (Биобиблиографический указатель). Якутск. 2006. С. 12./. «Н. И. Спиридонов (Тэки Одулок) родился в урочище Нелемное в семье безоленного охотника Атыляхана одиннадцатым ребенком» /Горохов С. Н. (доцент Якутского государственного университета).  Великий одул о судьбах родного народа (Вместо предисловия). // Спиридонов Н. И.  Одулы (юкагиры) Колымского округа. Якутск. 1996. С. 3./. «В Верхнеколымском поселке Крепость 22 мая 1906 г. в большой семье из Ушканского рода родился будущий первый юкагирский ученый и писатель Н. И. Спиридонов». /Колесов М. И. История Колымского края. Часть II. Советский период (1917-1980 гг.). Якутск. 1993. С. 78./ «Спиридонов принадлежал к роду колымских одулов Чолгородие (в переводе – „заячьи люди”). Он родился в 1906 году на берегу реки Ясачная и был у кочевого охотника Атыляхана Иполуна девятым сыном. Однажды, спасаясь от голода, отец Спиридонова спустился на долбленой лодке до Среднеколымска и продал своего младшего сына русскому купцу. Новый хозяин, желая мальчишке добра, по совету православного священника определил его в церковно-приходскую школу. Но вскоре паренька перепродали якутам». /Спиридонов Николай Иванович (псевдоним Тэки Одулок). // Огрызко В.  Североведы России. Материалы к биографическому словарю. Москва. 2002. С. 439./.

          Об инородцах 1-го Байдунского и 4-го Мятинского наслегов Колымского округа

     (Из записок Председателя Колымского Продовольственного Комитета, Вилюйского Окружного Исправника Н. Н. Березкина)

    Есть Верхнеколымская церковно-приходская школа, которая существует на свои средства. В пансионе только 5 мест, учащиеся живут на одной прокисшей мелкой озерной рыбке с древесной заболонью (тимир атах, солур).

    Тяга людей к грамоте огромная. Даже - юкагиры. Юкагирка Аграфена Спиридонова (около с. Верхнеколымск) имела 6 детей и влачившая, как и остальные юкагиры, свое жалкое существование, отдала сына и дочь в школу. В последней эти дети проявили особенные способности и успешно окончили ее. Выйдя из школы, молодые юкагиры Спиридоновы работали над собою. Молодой человек был почти единственным писарем у якутов и даже учительствовал в течение некоторого времени в Верхнеколымской школе - явившись, вместе с сестрой, кормильцем своей семьи и став среди своих собратий живым примером, достойным подражания. Но злой рок судил иное.

    Осенью прошлого года брат и сестра Спиридоновы в погоне за промыслом решились переходить речку по неокрепшему еще льду и, попав на талое место, погибли вместе. Горе матери... Но и в этом состоянии она не расстается с мыслью о том, что нужно обучить грамоте следующего за погибшими по возрасту 13-летнего своего сына, в твердой уверенности, что он вознаградит ее за ту страшную тяжелую утрату, какую понесла она, оставшись после этого вконец обездоленною. Поместить мальчика в Верхне-Колымский пансион Спиридоновой не удалось, за переполнением его мальчишками якутов, которые имеют кроме того и формальное основание отказывать ей, как не принадлежащей к их обществу. Нет, счастливая случайность помогла юкагирке Спиридоновой отправить сына в пансион при Ср. Колымской школе, - но могло это не случиться и тогда благородный порыв несчастной матери погиб бы также, как погибают и надежды многих других родителей...

    Национальный архив Республики Саха (Якутия), Ф. 490-и, оп. 1, д. 80, л.л. 11-13. /Спиридонов Н. И.  Одулы (юкагиры) Колымского округа. Якутск. 1996. С. 61./.

    З усталяваньнем у Калымскай акрузе савецкай улады Мікалай Сьпірыдонаў у 1921 г. робіцца камсамольцам і яго накіроўваюць на вучобу ў Якуцк, у саўпартшколу. У 1925 г. Мікалай Іванавіч Сьпірыдонаў уступае ва ЎКП(б) і яго накіроўваюць вучыцца ў Ленінградзкі ўнівэрсытэт, дзе ён займаецца пад кіраўніцтвам вядомага навукоўца, этнографа і дасьледніка Поўначы Ўладзімера Багараз-Тана.

    Акрамя адмысловых прадметаў, Сьпірыдонаў вывучаў замежныя мовы, наведваў курсы па радыётэхніцы, захапляўся вышэйшай матэматыкай і фатаграфіяй. У Ленінградзе ён прыняў актыўны ўдзел у працы Камітэта садзейнічаньня народнасьцям паўночных ускраінаў пры Прэзыдыюме ЎЦВК. Пасьля 2-га курсу, ў 1927 г., Мікалай Сьпірыдонаў па заданьні Камітэту Поўначы едзе ў складзе экспэдыцыі на Калыму і Чукотку, дзе зьбірае матэрыялы для сваіх будучых працаў, піша найцікавейшае гісторыка-этнаграфічнае дасьледаваньне “Одулы (юкагиры) Колымского округа” (1930).

    «16 декабря 1930 г. секретный агент по кличке «якут» (донесение подшито в уголовном деле М. К. Аммосова) дал характеристику трем лицам: М. К. Аммосову, А. И. Новгородову (впоследствии он стал историком советского периода) и юкагиру писателю и ученому Н. И. Спиридонову — Текки Одулок. Агент считает Новгородова человеком неграмотным и безопасным. Спиридонова он считает опасным авантюристом, бывшим вором, благодаря поддержке профессоров антисоветчиков Тан-Богораза и др. учившимся в Ленинградском университете» /Алексеев Е. Е.  Служба безопасности Республики Саха (Якутия). Редактор И. И. Столярова. Москва. 1996. С. 56./.

    У 1931 г. Сьпірыдонаў заканчвае этнаграфічнае аддзяленьне ўнівэрсытэта і паступае ў асьпірантуру Інстытута народаў Поўначы па спэцыяльнасьці “эканамічная геаграфія”. Тады ж ён едзе на Чукотку ў складзе арганізацыйнага камітэта Далёкаўсходняга крайвыканкаму для стварэньня Чукоцкай нацыянальнай акругі. Тут ён каля 7 месяцаў жыл сярод чукчаў, пабываў на рацэ Анадыр, у бухтах Наканаваньня ды Лаўрэна, у іншых стойбішчах першабытнікаў. Мікалай Іванавіч выконваў заданьні камітэта, вёў культурна-асьветніцкую працу сярод тубыльцаў.

    Па заданьні сваіх выкладчыкаў Мікалай складае накіды юкагірска-рускага і эвенска-рускага слоўнікаў, піша слоўнікавыя артыкулы ў Вялікую Савецкую Энцыкляпэдыю, нарыс пра сваю паездку на радзіму “На Крайнем Севере” (1933)

    Скончыўшы асьпірантуру, у траўні 1934 г. Тэкі Адулок пасьпяхова абараняе дысэртацыю на навуковую ступень кандыдата эканамічных навук па тэме “Гандлёвая эксплуатацыя юкагіраў у дарэвалюцыйны час” (1934). У 1934-1936 гг. працуе сакратаром Аяна-Майскага райкама партыі, кіруе нацыянальным сэктарам Хабараўскага аддзяленьня Саюза пісьменьнікаў СССР.

    У 1936 г. Сьпірыдонаў вяртаецца ў Ленінград для абароны доктарскай дысэртацыі. З чэрвеня 1936 г. ён працаваў у Ленінградзкім аддзяленьні Саюза пісьменьнікаў супрацоўнікам “Детгиза”.

    Мікалай Іванавіч Сьпірыдонаў быў арыштаваны 30 красавіка 1937 г. і прысуджаны ваенным трыбуналам Ленінградзкай ваеннай акругі 8 студзеня 1938 г. да вышэйшай меры пакараньня ды расстраляны ў Ленінградзе 17 сакавіка 1938 г. па абвінавачваньні ў шпіянажы на карысьць Японіі. Пасьмяротна быў рэабілітаваны 29 кастрычніка 1955 г.

    У гонар Тэкі Адулока названыя вуліцы ў Якуцку, пас. Зыранка і ў с. Нелемнае. Ягонае імя носяць абшчына верхнекалымскіх юкагіраў, юкагірская нацыянальная школа с. Нелемнае, параплавы пад ягоным імем барозьняць абшары Лены ды Калымы.

    Пад уражаньнем паездкі на Чукотку ў 1934 г. Тэкі Адулок напісаў самы вядомы свой твор - аповесьць “Жыцьцё Імтэургіна-старэйшага”, у якім ён распавёў пра жыцьцё чукчаў у царскай Расеі. Кніга была адзначаная адмысловай прэміі як адно з лепшых дзіцячых твораў года, камісію ўзначальваў пісьменьнік Максім Горкі. Кніга вытрымала тры выданьні пры жыцьці аўтара, выдавалася за мяжой - Англіі, Францыі, Чэхаславаччыне...

    У Беларускай ССР пры Беларускай асацыяцыі пралетарскіх пісьменьнікаў (ад 1932 г. СП БССР) ад 1928 г. існавалі “расейская, летувіская, польская і жыдоўская сэкцыі”, якія далучыліся да перакладу твора Тэкі Адулока “Жыцьцё Імтэургіна старэйшага”.

    На беларускую мову пераклаў Іван Міхайлавіч Фёдараў (Янка Маўр), які нар. 29 красавіка (11 траўня) 1883 г. у м. Лібава Курляндзкай губэрні Расейскай імпэрыі, у сям’і сталяра.

    Дзяцінства правёў на радзіме маці — у вёсцы Лебянішкі Ковенскай губэрні. Скончыў пачатковую, затым рамесную навучальню ў Коўне. У 1899 г. паступіў у Панявескую настаўніцкую сэмінарыю. Быў выключаны за ўдзел у гуртку рэвалюцыйнай моладзі. У 1903 г. здаў экстэрнам іспыты і атрымаў званьне настаўніка пачатковай школы.

    Працаваў памочнікам настаўніка ў Новым Месцы (Летува), у вёсцы Бытча на Барысаўшчыне. У 1906 г.удзельнічаў у нелегальным зьезьдзе рэвалюцыйна настроеных настаўнікаў у в. Мікалаеўшчына. Разам з Якубам Коласам і іншымі актыўнымі ўдзельнікамі быў аддадзены пад суд, пазбаўлены права выкладаць у школе й узяты пад нагляд паліцыі.

    У 1909 г. ўступіў у царкоўны шлюб. Пераехаў у в. Турэц. У 1911 г. уладкаваўся выкладчыкам геаграфіі ды гісторыі ў Менскую прыватную гандлёвую школу.

    Пасьля Кастрычніцкага перавароту 1917 г. працаваў у школе, у Рэспубліканскім саюзе работнікаў асьветы, у Наркамаце асьветы БССР, у Беларускім дзяржаўным выдавецтве.

    Ад 1930 г. на творчай працы. Чалец СП СССР (1934). Чалец УКП(б) з 1950 году. Заслужаны дзеяч культуры БССР (1968). Ляўрэат Дзяржаўнай прэміі БССР (1968).

    Памёр 3 жніўня 1971 году і пахаваны ў Менску на Усходніх могілках.

    У Польскай рэспубліцы таксама выйшла кніга Тэкі Адулока “Na dalekiej północy” – “На Крайнем Севере”, якой арыгінальная назва “Жизнь Имтеургина Старшего” у перакладзе з расейскай Гелены Вінавер (? - пасьля 1939). Warszawa, Wydawnictwo Współczesne, [1936] (Warszawa : Drukarnia Bankowa). 178, [2] s. : il. ; 19 cm.

    Дарэчы, “Dziennik Urzędowy”, Які выдаваўся ў Берасьці над Бугам, рэкамэндаваў кнігу Тэкі Адулока школьнікам, якім больш за 16 гадоў.

                                                                              [S. 329]

    Пераклад на літоўскую мову зьдзейсьніў Аляксандар (Аляксандрас, Aleksandras) Іванавіч (Янавіч) Якшэвіч (Якшэвічус, Якшявичюс, Jakševičius), які нар. 2 студзеня 1886 г. у павятовым месьце Шаўлі Ковенскай губэрні Расейскай імпэрыі.

    Пасьля заканчэньня чыгуначнай школы ў Kaйшадары Ковенскай губэрні, у 1900-1906 гг. працаваў слюсарам у чыгуначных майстэрнях. Пасьля заканчэньня настаўніцкіх курсаў, пачынаючы ад 1907 г. працаваў у сельскім настаўнікам. Падчас I-й усясьветныя войны ў 1915 г. эвакуяваўся з Новааляксандраўскага павету Ковенскай губэрні ў губэрнскае места Менск, дзе працягваў настаўнічаць.

    У 1917-1918 гг. прыналежаў да Партыі сацыялістаў-ляўдзяньнікаў Літвы. Ад 1918 г. чалец КП Літвы і на 1-м зьезьдзе КПЛ ў кастрычніку 1918 г. абраны ў ЦК. У сьнежні 1918 г. увайшоў у склад Часавага рэвалюцыйнага рабоча-сялянскага ўрада Літвы. У 1919 г. быў Народным камісарам шляхоў зносін у Літ-Бел. ССР. Увосень 1919 г. чалец падпольнага ЦБ КПЛ у Каўнасе, выконваў абавязкі яго сакратара. У 1920-1921 гг. чалец Замежнага Бюро КПЛ у Смаленску ды Маскве.

    У 1923-1924 гг. нам. заг. аддзелам народнай адукацыі м. Менску, заг. Партыйнай школай пры ЦК КП(б) Беларусі. Перакладаў на літоўскую мову твора Леніна і Сталіна. У 1931-1932 гг. рэдактар газэты Raudonasis artojas у Менску. заг. навучальнай часткай, працаваў настаўнікам у СШ № 1 м. Менску.

    Пераклаў на літоўскую мову “ТВТ” Янкі Маўра. 26 сьнежня 1936 г. арыштаваны і 5 кастрычніка 1937 г. асуджаны на 10 гадоў пазбаўленьня волі ў лягерах. Пакараньне адбываў разам з паэтам Станіславам Пятровічам Шушкевічам (1908-1991), ураджэнцам Койданаўшчыны, бацькам Станіслава Станіслававіча Шушкевіча, які, як першы кіраўнік незалежнай Беларусі, быў адзін з трох удзельнікаў падпісаньня Белавескіх пагадненьняў аб юрыдычным замацаваньні распаду СССР.

    Арыштаваны 26 лістапада 1936 г. у Менску па адрасе пражываньня: Гpамадзкая д. 30/6, кв. 2. Абвінавачаны па арт. 72, 76, 145 КК БССР і асуджаны 5 кастрычніка 1937 г. пазасудовым органам НКУС як “чалец контррэвалюцыйнай нацыянал-фашыстоўскай арганізацыі” і за “антысавецкую дзейнасьць” да 10 гадоў ППЛ.

    Пасьля вызваленьня настаўнічаў у Саратаўскай вобласьці. Рэабілітаваны 29 сьнежня 1954 г. Прэзыдыюмам Вярхоўнага суду БССР. Асабістая справа № 9935-са знаходзіцца ў архіве КДБ Беларусі.

    Памёр  6 красавіка 1971 г. у Вільнюсе.

    Шармайтис Л.  Ветеран революционного движения в Литве. // Советская Литва. Вильнюс. 14 января 1966.

    Šarmaitis R.  Aleksandras Jakševičius. // Tarybų Lietuvos enciklopedija. T. 2. Vilnius. 1986. Р. 93.

*    Якшявичюс (Jakševičius) Александрас // Литва. Краткая энциклопедия. Вильнюс. 1989. С. 666.

    Маракоў Л.  Вынішчэнне, або Пяць хваляў арыштаў беларускіх літаратараў. // Літаратура і Мастацтва. Мінск. 10 снежня 1999.

*    Якшэвіч (Якшэвічус) Аляксандр Іванавіч. // Маракоў Л.  Рэпрэсаваныя літаратары, навукоўцы, работнікі асветы, грамадскія і культурныя дзеячы Беларусі 1794-1991. Энцыклапедычны даведнік у трох тамах. Т. II. Мінск. 2003. С. 369-370.

                                                                       ***********

    Але, як прадстаўніку юкагірскага народу, Мікалаю Сьпірыдонаву ў Беларусі не пашанцавала з навукоўцамі. Спачатку яго ўключылі ў лік чукоцкіх пісьменьнікаў: Чукоцкая літаратура. 1060. Одулок-Тэкі. Жыццё Імтэургіна старэйшага. [Аповесць. Пер. з рус. : Я. Маўр. Уступ. артыкул: “Аўтар аб сабе”]. Мінск, Дзяржвыд БССР, Рэд. дзіцяч. літ., 1935. 148 с. 8.185 экз. // Мастацкая літаратура народаў СССР у перакладзе на беларускую мову 1917-1965 гг. Бібліяграфія. [Склала І. І. Фалькоўская. Рэдактар Н. Б. Ватацы.] Мінск. 1967. С. 144. . «Хотя автор  и говорит о чукчах, но эти указанные хронологические этапы показывают, что повесть в своей основе автобиографичная, ведь недаром он в предисловии рассказывает о своей жизни» /Окорокова В. Б.  Развитие прозы в литературах народов Севера Якутии. // Литература народов Севера Якутии. Сборник научных трудов. Якутск. 1990. С. 10./. Затым яго, “японскага шпіёна”, Валянціна Грышкевіч “навуковы супрацоўнік Нацыянальнага навукова-асьветніцкага цэнтра імя Ф. Скарыны”, зрабіла японскім пісьменьнікам: Грышкевіч В.  Беларуска-японскія грамадзка-культурныя сувязі. Бібліяграфія. [Odulok T.  Życie Imteurgina starszego / Tłum. z ros. H. Halbersztadt. Mińsk, 1935.] // Беларусь-Японія ベラルーシ 日本 Беларусь-Япония. Матэрыялы другіх міжнародных чытанняў, прысвечаных памяці Іосіфа Гашкевіча. Мінск-Астравец, 2-10 кастрычніка 2002 г. Мінск. 2003. С. 379. Усё гэтае сьведчыць аб вялікім навуковым патэнцыяле Рэспублікі Беларусь.

    Літаратура:

*    Чукоцкая літаратура. 1060. Одулок-Тэкі. Жыццё Імтэургіна старэйшага. [Аповесць. Пер. з рус. : Я. Маўр. Уступ. артыкул: “Аўтар аб сабе”]. Мінск, Дзяржвыд БССР, Рэд. дзіцяч. літ., 1935. 148 с. 8.185 экз. // Мастацкая літаратура народаў СССР у перакладзе на беларускую мову 1917-1965 гг. Бібліяграфія. [Склала І. І. Фалькоўская. Рэдактар Н. Б. Ватацы.] Мінск. 1967. С. 143-144.

*    Смольская В. У.  Маўр Янка. Бібліяграфія. [Одулок Т.  Жыццё Імтэргіна старэйшага / З рус. Мн. , 1935.] // Беларускія пісьменнікі. Біябібліяграфічны слоўнік у 6 тамах. Т. 4. Мінск. 1994. С. 259.

*    Захарова М. Г.  Произведения писателей Якутии в переводах на иностранные языки. // Книга на Севере. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 3-5 ноября 1998 г. Якутск. 1999. С. 63-64.

*    Тэки Одулок (Николай Иванович Спиридонов). [Произведения Тэки Одулока (Н. И. Спиридонова). Отдельные издания. Жизнь Имтеургина-старшего: Повесть. – Л.: Изд-во детской литературы, 1934. - 144 с. То же. – Минск. 1935. – Польский яз. То же – Минск, 1935. – Белорусский язык. То же – Минск, 1936. – Литовский яз.] // Огрызко В.  Писатели и литераторы малочисленных народов Севера и Дальнего Востока. Биобиблиографический справочник. Ч. 2. Москва. 1999. С. 7.

*    Баркауски А., Петрушкина В.  Юкагирская литература в Беларуси. // Эхо столицы. Якутск. 8 июня 1999. С. 4.

*    Баркоўскі А.  Юкагірская літаратура ў Беларусі. // Голас Радзімы. Мінск. 28 чэрвеня 2000. С. 7.

*    Надрукавана пра кантакты ў Беларусі і ў свеце. [Беларусь – Саха-Якуція. Баркоўскі Алесь (Якуцк).  Юкагірская літаратура ў Беларусі // Голас радзімы. 2000. 28. чэрв. - // - Саха-Якуція. Барковский А., Петрушкина В.  Юкагирская литература в Беларуси // Эхо столицы (Якутск). 1999. 23 апр.] // Кантакты і дыялогі. № 9. Мінск. 2000. С. 51, 59.

*    Спиридонов Николай Иванович – Тэки Одулок. // Книга Памяти. Книга – мемориал о реабилитированных жертвах политических репрессий 1920-1950-х годов. Том первый. Якутск. 2002. С. 217.

*    Спиридонов Николай Иванович (псевдоним Тэки Одулок). // Огрызко В. Североведы России. Материалы к биографическому словарю. Москва. 2002. С. 439-445.

*    Грышкевіч В.  Беларуска-японскія грамадзка-культурныя сувязі. Бібліяграфія. [Odulok T.  Życie Inteurgina starszego / Tłum. z ros. H. Halbersztadt. Mińsk, 1935.] // Беларусь-Японія ベラルーシ 日本 Беларусь-Япония. Матэрыялы другіх міжнародных чытанняў, прысвечаных памяці Іосіфа Гашкевіча. Мінск-Астравец, 2-10 кастрычніка 2002 г. Мінск. 2003. С. 379.

*    9. Барковский Алесь. [Минск]  «Юкагирская литература в белорусских и польских изданиях» стендовый доклад. [Секция «Фольклор и литература». (Литературный музей им. П. А. Ойунского – ул. Октябрьская, 10). Руководители: Окорокова Варвара Борисовна – д.ф.н.] // Программа. Международная конференция «Фольклор палеоазиатских народов». 26-30 ноября 2003 г. г. Якутск. [Редакционная коллегия: А. П. Решетникова (отв. редактор), О. Н. Борисова] Якутск. 2003. С. 5.

*    Борисова О. Б., Бурыкин А. А.  Международная конференция «Фольклор палеоазиатских народов». [Стендовый доклад А. Барковского (Минск) «Юкагирская литература в белорусских и польских изданиях»] // Этнографическое обозрение. № 5. Москва. 2004. С. 159.

*    Бурыкин А., Борисова О.  Международная конференция «Фольклор палеоазиатских народов». [Стендовый доклад А. Барковского (Минск) «Юкагирская литература в белорусских и польских изданиях»] // Фольклор палеоазиатских народов. Материалы и сообщения Международной научной конференции 26-30 ноября 2003 г. Якутск. 2005. С. 7.

*    5. Жизнь Имтеургина-старшего: повесть. – Минск, 1935. – 165 с. – Текст на польск. яз. 6. Жизнь Имтеургина-старшего: повесть. – Минск, 1935. – 170 с. – Текст на белорус. яз. 8. Жизнь Имтеургина-старшего: повесть. – Минск, 1936. – 167 с. – Текст на лит. яз. // Николай Иванович Спиридонов – Тэки Одулок. Писатель. Ученый. Общественный деятель. (Биобиблиографический указатель). Сост. М. Е. Яковлева. Изд. 2-е, доп. Якутск. 2006. С. 19.

*    183. Барковский, А. Юкагирская литература у белорусов / Голос Радзимы. – 2000. – 28 июня. – С. 7. - Текст на белорус. яз. // Николай Иванович Спиридонов – Тэки Одулок. Писатель. Ученый. Общественный деятель. (Биобиблиографический указатель). Сост. М. Е. Яковлева. Изд. 2-е, доп. Якутск. 2006. С. 32, 35.

*    Халерха  Ханідовіч.  Тэкі Адулок. Койданава. 2014. 17 с.

*    Тэкі  Адулок.  Жыцьцё Імтэургіна старэйшага. Койданава. 2014. 55 с.

*    Teki  Odulok.  Imteurgino viresniojo givenimas. Койданава. 2014. 139 с.

*    טעקי אדרלאק  דעמ עלטערנם לעבנ אימטעורגינ. Койданава. 2018. 122 с.

*    Teki  Odułok.  Życie Imteurgina starszego. Койданава. 2018. 125 с.

    Халерха Ханідовіч,

    Койданава

    Гаврил Николаевич Курилов (Улуро Адо) — род. 30 апреля 1938 года в Олеринской тундре Нижнеколымского района Якутской АССР (РСФСР - СССР). Окончил Петербургский педагогический институт имени Герцена (1962), аспирантуру Питерского ВУЗа языковедения. Защитил диссертацию «Сложные имена существительные в юкагирском языке», получил степень доктора филологических наук, профессор. Брат художника Николая Курилова и писателя и художника Семёна Курилова. С 1968 года — научный сотрудник Института языка, литературы и истории Якутского филиала Сибирского отделения АН СССР. Затем главный научный сотрудник Института гуманитарных исследований и проблем малочисленных народов Севера СО РАН. Первые стихи начал писать в 1961 году. Первые произведения были напечатаны в 1962 году на страницах республиканских печатных изданий. Выпущено около 20 книг на юкагирском, русском, якутском языках. Заслуженный работник культуры ЯАССР; академик Академии Духовности Республики Саха; заслуженный деятель науки Республики Саха; лауреат премии им. Тэкки Одулокаэ Награжден медалью академика Н. В. Черского «За выдающийся вклад в науку»; медалью «За полезные обществу научные труды»; золотым знаком г. Якутска.

                                                              ОДИН ИЗ ХАЛИЧЛЧИ

    Жизнь человека — постоянное горение. Но, при этом, одни горят вяло, тускло, почти не даря тепла окружающим, другие — ярко, светло, вдохновенно, увлекая за собой людей к самоотверженному служению своему народу. Людей последнего типа в моем народе испокон веков уважительно называют халичачи, что в переводе значит «великие люди». Халичачи были своего рода кумирами племени — молодое поколение старалось повторить их подвиги, превзойти достигнутое ими. В результате подобного заочного состязания рождались новые халичачи и вносили в жизнь народа что-то новое, доселе неведанное, облегчающее борьбу человека с суровой природой, помогающее племени не только сохраниться, но и развиваться дальше.

    В детстве нам отец много рассказывал о халичачи олериинской тундры и воспитывал нас так, чтобы мы стали настоящими мужчинами-оленеводами. И в первое время все шло так, как хотелось отцу: мы целыми днями бегали за оленями, в зимние тревожные ночи пасли двухтысячное стадо. Но потом, когда нас научили понимать мысль людей по выстроившимся на бумаге буковкам, мы постепенно охладели к пастушеской работе. Вскоре вместо аркана и посоха нашими постоянными шутниками стали бумага да карандаш. Тогда-то впервые мы узнали об одном знаменитом одуле [Одул — самоназвание юкагиров] с верховьев Колымы. Оказалось, за свою короткую жизнь он сделал такое, что и не снилось олеринским халичачи. Тэки - так звали того молодца.

    Тэки... В этом слове мне слышится задумчивая, протяжная, чуть грустноватая мелодия, исходящая из уст очень уставшего и уже немолодого человека. Слушая ее, я переношусь на глухую таежную речушку, где в окружении продрогших деревцев приткнулся к земле низенький, истрепанный тордох. Не слышно ни смеха, ни песен. Только слабый дымок, выползающий из дымового отверстия шатра, говорит о том, что здесь живут люди... Да, именно в таком бедном жилье в одном из самых, пожалуй, многострадальных родов древнего племени юкагиров появился на свет Тэки. А за несколько лет до его рождения, в 1900 году, известный исследователь материальной и духовной культуры юкагиров В. И. Иохельсон вынужден был написать такие трагические строки: «Дни юкагиров сочтены... через несколько десятков лет... племя, как таковое, прекратит свое существование...» В жестоких условиях царской действительности, когда к аборигенам Севера относились как к дикарям, В. И. Иохельсон. конечно же, не мог даже предполагать, что у его знакомого юкагира через шесть лет родится сын — будущий основоположник юкагирской  литературы!

    Тэки... Он родился в те годы, когда надо было платить ясак в виде драгоценного меха за каждого человека в семье, в том числе и за детей. А мальчик был одиннадцатым ребенком обездоленного полунищего старика. Поэтому легко представить, какие чувства вызвало у бедного Атыляхана прибавление еще одного лишнего рта... И все же, к моменту рождения Тэки в этой несчастной семье забрезжила надежда на более сытную жизнь: старшие дети подросли и стали охотиться вместе с отцом. Но жизнь была жестока и несправедлива — оба помощника Атыляхана вскоре утонули на рыбалке. После этого страшного удара, семья по существу распалась: детей постарше родственники забрали к себе на воспитание. Со стариками остался лишь самый младший. Он несколько лет кочевал вместе с престарелыми родителями по урочищам Колымы в поисках богатых куропатками и рыбой мест. Мальчик на себе познал, что такое постоянный голод, пронизывающий все тело холод, ночевки под открытым небом в суровые зимние ночи. Атыляхану в это время было далеко за семьдесят. Он уже не мог прокормить, обуть, одеть даже семью из трех человек. С каждым днем нарастала опасность голодной смерти вдали от людей, посреди холодной, скупой тайги. И тогда отчаявшийся охотник отдает сына к чужим людям. Мальчика забирает к себе в батраки купец из Среднеколымска.

    На новом месте Тэки находился в положении бесправного раба. За непосильную для подростка работу он получал лишь объедки хозяев. Вместе с тем, жизнь в городе для Тэки имела и положительное значение. Именно здесь, бок о бок работая с бедняками — якутами и русскими — он понял, что в каждом народе есть свои неимущие, только ради еды и одежды работающие на богатых. Иначе говоря, городская действительность зажгла в нем первые искорки классового самосознания, которые в будущем сыграли важную роль в выборе линии жизни.

    Тэки с малых лет был весьма любознательным, пытливым, одаренным мальчиком. Это заметил хозяин и, по совету местного священника, отдал его в церковно-приходскую школу. При этом хозяином руководили отнюдь не гуманные соображения — через дьячка из коренного населения он намеревался еще больше усилить свое влияние на колымских аборигенов. Но Тэки недолго проучился в школе — исторический залп «Авроры» докатился до далекой Колымы и круто изменил судьбу подростка.

    Тэки, которого сверстники знали только как Кольку Спиридонова, в числе первых вступает в комсомол и, когда остатки белобандитов на некоторое время захватили власть в Среднеколымске, одиннадцать месяцев просидел у них в плену. Все попытки выудить у него местонахождение красных не дали никакого результата. Затем, улучив момент, Тэки убежал к красным и восемнадцатилетним юношей приехал в Якутск. Здесь в 1924 году он поступил в одногодичную советско-партийную школу и на следующий год, как один из наиболее способных учеников, уже став членом ленинской партии, направляется в Ленинград. Там он также, проявляет недюжинные способности, в числе пяти отличников-северян участвует в работе расширенного пленума Комитета Севера и в 1927 году уезжает на Колыму с тем, чтобы на местах проверить ход социалистических преобразований. Об увиденном во время того длительного путешествия он написал очерки, которые в 1933 году вышли в Ленинграде под названием «На Крайнем Севере». В 1959 году эта книга, с некоторыми сокращениями, была переиздана в Якутске.

    В 1931 году Николай Спиридонов успешно оканчивает этнографическое отделение Ленинградского университета, и, по совету знаменитого северовода, профессора В. Г. Тана-Богораза, поступает в аспирантуру Института народов Севера.

    Николай Иванович с честью оправдал доверие своего учителя и в 1934 году защитил кандидатскую диссертацию по экономическим наукам. Так, благодаря мудрой национальной политике ленинской партии и своему исключительному трудолюбию, природной одаренности сын полунищего юкагира с верховьев Колымы в двадцать восемь лет одним из первых в советской Якутии, первым из представителей северных народностей стал дипломированным ученым!

    В годы учебы в аспирантуре Николай Иванович, кроме своей непосредственной диссертационной темы, разрабатывал ряд малоисследованных проблем этнографического и лингвистического характера. Из них наиболее ценным до сего дня остаются статьи «Юкагиры» и «Юкагирский язык», написанные специально для первого издания БСЭ.

    Н. И. Спиридонов был не только талантливым ученым, но и весьма одаренным писателем. Наиболее замечательным его произведением справедливо считается повесть «Жизнь Имтеургина старшего». Она была издана в 1934 году в Ленинграде и, как одно из лучших произведений года для детей удостоена специальной премии комиссии, возглавляемой самим Максимом Горьким. Великий пролетарский писатель, страстно призывавший в литературу людей бывалых, прошедших суровую школу жизни, был приятно удивлен повестью молодого юкагира и, по воспоминаниям писательницы Лидии Сейфулиной, однажды сказал:

    — А я всю ночь не спал, зачитался. Хорошая книга «Жизнь Имтеургина старшего»!..

    Тут хочется обратить внимание читателей на такую важную деталь: если при становлении Спиридонова как ученого огромную роль сыграл В. Г. Тан-Богораз, то для обретения своего, особого тэки-одуловского, лица молодому литератору неоценимую помощь оказал замечательный советский поэт С. Я. Маршак. Отмечу, что такую же отеческую заботу и безвозмездную искреннюю помощь представителей русского народа ощутили и ощущают все северные писатели и ученые. И в этом лишний раз убедительно проявляется подлинное братство больших и малых народов нашей многонациональной Родины...

    Повесть Тэки Одулока при жизни писателя выдержала три издания в нашей стране. Она выходила и за рубежом — в Англии, Франции, Чехословакии. В 1966 году в переводе на якутский язык она вышла в Якутске.

    «Жизнь Имтеургина старшего» была лишь первой частью задуманного писателем широкого прозаического полотна. В дальнейшем Тэки Одулок намеревался рассказать о жизни сына Имтеургина у русских поречан, у якутских купцов, затем — о революции на Севере, о том, как сын Имтеургина стал одним из активных строителей новой жизни на Севере. К величайшему сожалению, ранняя гибель не позволила Тэки Одулоку осуществить задуманное. И все же, по одному чудом сохранившемуся документу, мы совсем недавно узнали, что писатель завершил вторую повесть. В этом документе — расписке Ленинградского отделения издательства «Молодая гвардия» — указано, что автор Тэки Одулок 2 апреля 1937 года сдал в издательство рукопись «Жизнь Имтеургина младшего», объемом в 334 страницы. Это позволяет нам утверждать, что напечатанный в марте 1937 года в журнале «Пионер» отрывок под названием «Жизнь Имтехая у «собачьих людей» [«собачьими людьми» называли тех, основным видом транспорта у которых были собаки] является одной из глав, вероятно, безнадежно утерянной повести об Имтеургине младшем.

    Николай Иванович Спиридонов много занимался и общественной работой. В 1929-1930 гг. он работал в Комитете содействия малым народностям Севера при Президиуме Якутского ЦИК, в 1931 году в составе оргкомитета Дальневосточного крайисполкома участвовал в организации Чукотского национального округа. А после защиты диссертации два года работал в Хабаровском крае — первым секретарем Аяно-Майского райкома партии и заведующим национальным сектором Хабаровского отделения Союза писателей.

    Николай Иванович Спиридонов погиб в самом расцвете лет, в 1938 году...

    Тэки... Тэки Одулок... Замечательный сын маленького юкагирского народа, один из его выдающихся халичачи... Его короткая жизнь похожа на ярко вспыхнувший костер. Да, он горел ярко, светло, вдохновенно и продолжает гореть, призывая нас к активному и самоотверженному служению родному народу, великой советской Родине.

    Улуро Адо

    /Тэки Одулок. Жизнь Имтеургина старшего. Якутск. 1976. С. 105-110./

    Изабелла Игнатьевна Николаева род. в с. Вилючан Сунтарскога района Якутской АССР. Учувствовала в работе 1-го международного конгресса белорусистов, который проходил в Минске 25-27 мая 1991 года.

    И. И. Николаева

                                                  ТВОРЧЕСТВО ТЭКИ ОДУЛОКА.

                          ИСТОКИ И ФОРМИРОВАНИЕ ЮКАГИРСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

    Тэки Одулок... Младший Одуул... Многим с детства знакомо это певучее имя, многие из нас впервые открыли для себя жизнь северных народов из его произведений...

    Лет двадцать тому назад, в первые годы моей читательской биографии, роясь в книгах школьной библиотеки, я нашла книгу в серой обложке, на которой была нарисована колоритная фигура старика в меховой одежде и с трубкой во рту. «Тэки Одулок. Жизнь Имтеургина старшего», — прочитала я на обложке.

     Сколько дней после этой находки я жила жизнью доселе незнакомых, но так быстро ставших мне родными, людей, охотясь вместе с ними, гоняясь за оленями, радуясь их радостям и сострадая их горю...

    Темная жизнь людей тундры, их нескончаемые беды, открытая тирания богачей оставили неизгладимый след в моей детской душе, вызвав протест против такой жизни, стремление к защите обездоленных.

    Это была моя первая встреча с книгой Тэки Одулока «Жизнь Имтеургина старшего», начало нашей дружбы.

    Сколько раз после этой встречи я возвращалась к ней, как к хорошему другу, сколько раз перелистывала, перечитывала, заново вникая в смысл слов, в строгую, простую красоту слога этой книги.

    С тех пор я уже не пропускала мимо имя Тэки Одулока, специально искала и читала его произведения, следила за всеми публикациями, статьями, воспоминаниями о нем. И не только следила за этими немногочисленными публикациями и изучав их, но и составила для себя небольшой библиографический указатель, в котором набралось уже около 70 названий книг и статей о писателе, о его роли в становлении юкагирской литературы, об истории развития юкагирского народа, различных изданий произведений Тэки Одулока.

    Тэки Одулок стал первым человеком, который открыл своим собратьям длинную дорогу в литературу, в науку, в общественный прогресс, человеком, который вынес культуру юкагиров на мировую арену. Юкагирский писатель и ученый Улуро Адо сказал как-то: «Тэки Одулок стал первым человеком, который громко заявил о нашем народе. Его творчество оказало большое влияние на развитие не только юкагирской литературы, но и на развитие литературы всех народов Севера» [Одуул норуотун чулуу уола / Телепередача. — Якут. респ. ТВ. — 1986. мая.].

    В 1906 году 22 мая в одной из юкагирских семей, жившей в с. Нелемное Вёрхнеколымского района на берегу реки Ясачная, родился одиннадцатый ребенок — мальчик, которого назвали Нюка (Николай).

    В те времена прибавление семейства, тем более, рождение мальчика было связано с большими расходами — родители с каждой мальчишечьей головы должны были платить ясак, размеры которого никем не устанавливались. «Ясак взимался по принципу «брати с них... по скольку будет мочно»¹. Сколько хотели, столько и требовали, угрожая физической расправой. А в семье Спиридоновых и без Нюки уже 8 сыновей. И эти налоги совершенно обездолили и без того полуголодную семью.

    Еле сводя концы с концами, часто недоедая, дружно жила многочисленная семья Спиридоновых.

    Но не за горами была и беда. «Когда Нюке было лет 5-6, семью постигло большое  горе — утонули во время рыбалки старшие дети – Настасья и Николай, которые были кормилицами семьи, ее надеждой и опорой»². После этой трагедии семье пришлось идти по людям, детей постарше отдали по разным хозяевам, а Нюка остался при родителях. В те времена им пришлось хлебнуть много горя: годами не снимали оленьих кухлянок, питались корой с деревьев, в лучших случаях — бутугасом, жили в деревянной яранге, где свободно гулял холодный северный ветер.

    Семи-восьми лет родители отдали Николая богатому эвену в Нелемное, в надежде, что он выживет. Совсем еще ребенком стал Нюка батраком, познал все тяготы батрацкой жизни, унижение.

    В скором будущем хозяин продал Нюку русскому купцу, тот через некоторое время — якутскому купцу. Об этом периоде своей жизни Н. И. Спиридонов вспоминал так: «Каждый день я возил для хозяев из лесу дрова на собаках и носил им воду из реки. Я топил печи, чистил хотон — хлев, кормил собак, чинил собачью упряжь, мял коровьи кожи на подошвы и собачьи шкуры на одежду. Работал с утра до ночи, спал на полу, в кухне без постели и одеяла, никогда не умывался и совсем не знал белья. Облезлая оленья рубаха и штаны, надетые на голое тело, были единственной одеждой в течение многих лет подряд»³.

    Когда Нюка жил у русского купца, хозяин, заметив смышленость мальчика, решил сделать из него священнослужителя и по совету местного священника отдал его в церковно-приходскую школу. Нюка учился там недолго, но успел выучиться грамоте. Как только находилась свободная минута, Николай' занимался или чтением, или письмом. Бумаги не было, и он ухитрился писать на бересте. Он до того увлекался этой нелегкой работой, что перестал замечать все вокруг себя, не слышал зова... Вот так вспоминает об этом сестра писателя Акулина Ивановна Спиридонова: «Как-то мы выехали рыбачить на заимку. Он (Николай) сделал себе отдельный шалашик и пропадал там целыми днями, много читал и писал. Чтобы позвать его рыбачить или пить чай, нам приходилось идти за ним, так как криков он не слышал. Когда приходили за ним, он бывал весь поглощен чтением, работой. Но вот он повернется, улыбнется и с веселым смехом бежит к нам...»⁴.

    Во время гражданской войны хозяин Николая, якутский купец, сделался хорунжим в войсках у белых. И Николай, отданный ему в батраки, вынужден был работать на него. Но это был уже не темный, забитый мальчик, а юноша, который начал понимать жизнь и ее беды, понял, где друзья и где враги. Он был членом Коммунистического Союза Молодежи и гордился этим званием.

    Когда белые были изгнаны из тундры, юношу направили на учебу. По дороге в Якутск, на Индигирке, он попал в плен, его бросили в тюрьму, не поили, не кормили, требовали показать дорогу к красным, перейти на сторону белых... Но ответом было молчание.

    Мысль о побеге ни на минуту не покидала его и улучив удобный момент, а это случилось только через 11 месяцев после плена, Николай ушел на лыжах в лес.

    Только выучка охотника, закалка коренного северного человека, и, конечно же, большое стремление к свободе, жизни помогли Николаю перенести дорожные мытарства, голод, холод, ночевки под открытым небом и добраться до Якутска.

    Об этом эпизоде жизни Н. И. Спиридонова рассказала его сестра А. И. Софронова: «Он (Николай) заметил лыжи, воткнутые в снег и вечером, когда стемнело, он попросился выйти на улицу. Быстро встал на них (лыжи) и под покровом темноты подался по целине в лес, и поминай, как звали. Шел голодный, изможденный. На его счастье, он нашел несколько куропаток в петлях, которые немного подкрепили его. Николай дошел до Ямской станции, он весь продрог, устал. Его мучила жажда и он глотал снег. Он зашел в избушку, где жили старик со старухой. Его встретили вопросами: «Откуда? Кто такой?» Когда он сказал, что осматривает петли, его накормили и предложили остаться ночевать. Он, остерегаясь, что будет погоня, поблагодарив стариков, встал на лыжи и продолжил свой нелегкий путь в сторону Якутска»⁵.

    Совсем по-иному сложилась жизнь Николая после перехода в Якутск: желанная, оттого увлекательная учеба в Якутской советско-партийной школе; успешное окончание школы, вступление в члены партии и направление в Ленинградский университет. Как это много и как ответственно для выходца из народа, не имевшего даже своей письменности, народа забитого, обреченного на медленное вымирание. Это ли не доказательство правоты политики «Советской власти, коммунистической партии, которая нацелена была с самого начала на то, чтобы вывести национальные меньшинства на широкую дорогу развития!»⁶.

    Ленинград встретил Спиридонова радушно, стал для него как бы второй родиной. Потом он неоднократно сюда возвращался, но, конечно, самое яркое, ошеломляющее впечатление получил он в первый раз. Ведь Николай стал первым юкагиром, выросшим в тундре, в чуме, который попал в большой город — в сердце революции.

    Первые два года учебы пролетели незаметно: университет, библиотека, книги, учебники, общение с сокурсниками и преподавателями... Помимо занятий – долгие прогулки по городу, по улицам, мимо зданий, столько видавших на своем веку... Может именно во время этих прогулок зародилась у Николая любовь к этому городу, чувство причастности к жизни города, общества, страны?.. Но нет-нет, да взглянет Николай в сторону родной тундры, вздохнет украдкой: «Как там, дома?».

    И когда в 1927 году стало известно об организации научной экспедиции на Колыму. Николай попросился в эту экспедицию, где проявил свои незаурядные способности будущего ученого, умение собирать материал, анализировать и обобщать.

    В 1928 году Николай вернулся в Ленинград для продолжения учебы и в 1931 году успешно окончил этнографическое отделение Ленинградского университета. Эти годы стали годами не только занятий в университете, но и долгих раздумий о судьбе своего юкагирского и других малых народов Севера. Потом они — эти думы — выльются в художественные произведения, научные статьи, а пока это — и боль сердца, и бессонные ночи, и тревожные вечера...

    Именно в эти годы встретил Николаи овою подругу и жену Ольгу Николаевну, уроженку г. Ленинграда.

    В 1931 г. Николай Иванович стал аспирантом Института народом Севера. Будучи аспирантом, он поехал на Чукотку в составе оргкомитета Дальневосточного крайисполкома для организации Чукотского национального округа, где пробыл 7 месяцев. «Сначала жил в Анадыре, потом выехал в бухту Креста, в бухту Провидения, в бухту Лаврентия, заезжал и в другие чукотские селения. Затем побывал у чукоч (чукчей), которые живут по берегу Берингова моря к югу от Анадыря. Таким образом, побывал почти во всех крупных пунктах Чукотии (Чукотки), ознакомился с жизнью чукоч (чукчей), как береговых, так и тундренных»⁷.

    Успешно закончив теоретический курс аспирантуры, в мае 1934 г. при Институте народов Севера Н. И. Спиридонов защитил диссертацию на ученую степень кандидата экономических наук.

    О ленинградском периоде Николая Ивановича вспоминает его сын Николай Николаевич Спиридонов-Шатунов: «Первый раз я запомнил отца, когда он только что вернулся из экспедиции с Севера. Это было в 1934 году. После приезда его у нас, в доме, стали появляться новые, интересные вещи. На стене повесили большущие оленьи рога с разветвлениями и отростками В углу приспособили кожаную боксерскую грушу. А в коридорчике, рядом с обувью, улеглись две пары коньков.

    С появлением отца жизнь в доме резко изменилась. Часто стали приходить гости: земляки — студенты Института народов Севера и другие.

    В почтовый ящик больше стало поступать газет и журналов. В том числе и для меня приходили газета «Ленинские искры» и журнал «Чиж».

    Отец с утра всегда садился за работу и целый день писал. В его комнате все стены были заняты полками с книгами. Иногда он вставал из-за стола, входил в общую комнату, подходил к печке и долго стоял, смотрел на огонь и молчал. Потом также молча возвращался и садился за стол.

    После защиты диссертации отец стал совмещать научную работу с литературой. В это время к нам стали приходить писатели Г. Гор, С. Маршак, В. Бианки, К. Золотовский. Как раз в это время получила известность его повесть «Жизнь Имтеургина старшего».

    Однажды пришел к нам А. Н. Толстой и подарил свой только что вышедший «Хлеб» в красном переплете»⁸.

    В 1934-1935 годах Н. И. Спиридонов стал секретарем Аяно-Майского РК партии, затем — заведующим национальным сектором Хабаровского правления Союза писателей, а в июне 1936 года уехал в Ленинград.

    В годы культа личности Н. И. Спиридонов необоснованно был репрессирован и умер в 1938 году. «Отец любил Ленинград, — вспоминает его сын, — и все же его все время тянуло на родину, па Колыму. Все свои планы на будущее он связывал с жизнью на родине. Он уже совсем было собрался ехать, но я тяжело наболел, и мать побоялась меня везти, стала отговаривать от поездки отца. Но он должен был выполнить задание партии. Отец уехать не успел, он стал жертвой произвола, царившего в период культа личности. В 1938 году отец умер в тюрьме»⁴.

    Впоследствии он был реабилитирован посмертно.

    За сравнительно короткое время научной деятельности Н. И. Спиридоновым было опубликовано несколько научных работ, статей. В 1930 году в журнале «Советский Север» была напечатана его статья «Одулы (юкагиры) Колымского округа». В первое издание Большой Советской энциклопедии вошли его статьи «Юкагиры» и «Юкагирский язык».

    «Очерки его, — отмечала Лидия Чуковская, — представляют, по мнению специалистов, большую научную ценность»¹⁰. Но имя Николая Ивановича Спиридонова известно широкому кругу читателей, прежде всего, как имя талантливого советского писателя, обладающего своеобразным, новаторским для своего времени стилем.

    За период своей непродолжительной литературной деятельности он создал под псевдонимом Тэки Одулок (маленький юкагир) ряд художественных произведений — повесть «Жизнь Имтеургина старшего», начало второй повести, которое увидело свет под названием «Имтехай у собачьих людей», книгу путешествий «На Крайнем Севере».

     Для многих поколений читателей произведения Тэки Одуло-ка стали открытием нового для них мира, совершенно иной жизни, о которой они имели очень смутное представление Жизнь северных народов со всеми ее тяжелыми условиями проживания и выживания, трескучими морозами и длительным голоданием, полным бесправием и гнетом богачей, нескончаемой заботой о еде, чтобы выжить, об оленях, чтобы выжить, о тепле, чтобы выжить... — вот что предстает со всей яркостью и обнаженностью со страниц книг Тэки Одулока.

    «Тэки Одулок описал жизнь оленевода-охотника не как ученый-этнограф, не как литератор-наблюдатель, а как оленевод-охотник, изведавший на собственном опыте, что такое метель обледенелый полог чума, волчьи следы на снегу, прошедший суровую школу труда¹¹...

    Эта повесть, о которой говорит Л. Чуковская, — «Жизнь Имтеургина старшего» — является самым крупным произведением Тэки Одулока, завоевавшим широкую известность среди различных кругов читателей. О признании ее читателями свидетельствует хотя бы тот факт, что «книга выдержала несколько изданий, была переведена на английский язык и издана в Лондоне под названием «Снежные люди»¹². За 1951-1959 годы эта книга четырежды была переиздана в Праге на чешском языке. Издавалась она и в других европейских городах¹³. Положительную оценку этой книге давали Максим Горький, Алексей Толстой, Александр Фадеев...

    В ней повествуется о судьбе одной семьи оленеводов-чукчей во главе которой — Имтеургин. Жил себе человек, жил, временами голодал, временами мерз, но был у него свой очаг, своя семья, были у него олени в количестве «трех человек, сверх один человек, еще полчеловека, да еще лоб, два глаза и нос». Жил себе, жил, оленей своих пас, защищал их от волков, от злых духов — келе, от «обезкомья — болезни», кормил семью охотой... Так и жил бы, может, спокойно до самой смерти, но нет... Круто изменилась его жизнь со времен «большого ветра». Оленеводы бая Эрмечина угнали его оленей. Гости бая Эрмечина безнаказанно убили сына Катавью. Приезжие купцы выманил обманом весь его запас шкур. И не стало у Имтеургина своего очага, пришел он батраком к тому же ненавистному баю Эрмечину. Иначе — смерть. И такая судьба была самой типичной и характерной в те времена.

    Лаконично, с чисто северной сдержанностью написана эта повесть. Сжатая форма изложения очень точно передает скупость языка, немногословье народов Севера. И благодаря этой сжатой форме каждое слово повести несет в себе огромную смысловую нагрузку, возрастает роль каждого слова в общем звене повествования. Ни одного лишнего выражения, ни одного ненужного слова.  Умение с помощью всего нескольких слов показать затаенное движение человеческой души, глубокие раздумья, смятение, самые разные чувства, живущие в каждом человеке, — это одно из самых больших достижений Тэки Одулока.

    Читая повесть, воочию видишь картины из жизни чукчей, тундры, чувствуешь вкус крови только что убитого оленя, усталость от гонки по тундре, голод во время долгой пурги.

    В работе над повестью Тэки Одулока очень помог Самуил Маршак, о чем подробно написала Лидия Чуковская.

    Преждевременная смерть писателя не позволила ему написать продолжение этой повести, в которой он планировал рассказать о судьбе младшего Имтеургина. Предполагается, что это продолжение должно было быть в какой-то степени автобиографичным.

    Художественная зрелость повести «Жизнь Имтеургина старшего» дает нам полное право ставить Тэки Одулока в первые ряды многонациональной литературы тех лет.

    Неоценимо значение творчества писателя для зарождения, становления и развития  не только  юкагирской  литературы, но и литературы всех народов Севера.

                                                           СПИСОК  ЛИТЕРАТУРЫ

    ¹ Башарин Г. П. История аграрных отношений в Якутии (60-е годы XVIII — сер. XIX в.). — М.: Изд-во АН СССР, 1956. — С. 41.

    ² Бандеров Н. С. Рассказ сестры писателя // Сов. Колыма. — 1966. — 24 мая.

    ³ Тэки Одулок. От  автора // Тэки Одулок. Жизнь Имтеургина старшего. Повесть. — Якутск: Кн. изд-во, 1987. С. 19.

    ⁴ Бандеров Н.С. Указ. соч.

    ⁵ Там же.

    ⁶ В семье советских народов // Сов. Колыма. — 1966. — 30 апр.

    ⁷ Тэки Одулок. Указ. соч. — С. 21.

    ⁸ Шатунов-Спиридонов Н. Н. Что я помню об отце? // Сов. Колыма. — 1966. — 13 мая.

    ⁹ Там же.

    ¹⁰ Чуковская Л. С. Маршак — учитель и наставник юкагирского писателя // Сов. Колыма — 1966. — 19 апр.

    ¹¹ Чуковская Л. Об одной забытой книге // Сиб. огни. — 1959. — № 1.

    ¹² Семенов Д. Писатель, ученый, общественный деятель // Сов. Колыма. —1966. — 20 мая.

    ¹³ Чуковская Л.С. Маршак — учитель и наставник юкагирского писателя // Сов. Колыма — 1966. — 19 апр.

    /Литература народов Севера Якутии. Сборник научных трудов. Якутск. 1990. С. 58-65./

    М. Г. Захарова (Якутск)

                                             ПРОИЗВЕДЕНИЯ ПИСАТЕЛЕЙ ЯКУТИИ

                                         В ПЕРЕВОДАХ НА ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ

    Одним из основных направлений деятельности Национальной библиотеки Республики Саха (Якутия) является сбор и хранение документов о республике на иностранных языках. Отделом литературы на иностранных языках собран богатейший материал, в частности, художественные произведения якутских авторов

    Первым произведением якутской художественной литературы являются «Воспоминания» Уваровского...

    Следующим произведением, изданным за рубежом в переводе на иностранные языки, является повесть основоположника юкагирской литературы Текки Одулок (Спиридонов Николай Иванович 22. 05. 1906 - 1938) «Жизнь Имтеургина Старшего». Книга выпушена в 1934 г. в Лондоне издательством Метуэн и К° под названием «Снежный народ: жизнь чукчи». В 1935 г. это произведение опубликовано на польском языке в переводе Хальбериподта. В это же время повесть переведена на чешский язык и претерпела 4 издания...

    /Книга на Севере. Материалы Всероссийской научно-практической конференции 3-5 ноября 1998.г. Якутск. 1999. С. 63-64./

    Вячеслав Вячеславович Огрызко род. в Москве (его отец уроженец д. Краснолучка Лепельского района, Витебской области Беларуси). В 1984 г. окончил исторический факультет Московского педагогического института имени В. И. Ленина.

    Вячеслав Огрызко

                                                                   ТЭКИ ОДУЛОК

                                             (НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ СПИРИДОНОВ)

    В начале 30-х годов известный поэт Самуил Маршак, работая в ленинградском отделении Детгиза, задумал «дать юношеству живую и полную географию нашей страны — в очерках, в письмах, путевых записках, отрывках из дневников, в фотографиях и рисунках». Своему брату — инженеру М. Ильину он подсказал идею «Рассказа о великом плане», В.Бианки по его совету взялся за «Лесную газету», а молодой учёный М. Бронштейн под маршаковским влиянием написал книгу о научных открытиях физиков «Солнечное вещество». А ещё Маршак мечтал удивить читающий мир приключенческой повестью из жизни народов Севера. Вот только подходящего автора он долго не мог найти, пока кто-то из сотрудников Детгиза не вспомнил об аспиранте Ленинградского института народов Севера Николае Спиридонове.

    Маршака заинтересовала его необычная судьба. Спиридонов принадлежал к роду колымских одулов Чолгородие (в переводе — «заячьи люди»). Он родился в 1906 году на берегу реки Ясачная и был у кочевого охотника Атыляхана Иполуна девятым сыном.

    Однажды, спасаясь от голода, отец Спиридонова спустился на долблёной лодке до Среднеколымска и продал своего младшего сына русскому купцу. Новый хозяин, желая мальчишке добра, по совету православного священника определил его в церковноприходскую школу. Но вскоре паренька перепродали якутам. Как вспоминал Спиридонов, «каждый день я возил для хозяев из лесу дрова на собаках и носил им воду из реки. Я топил печи, чистил хотон-хлев, кормил собак, чинил собачью упряжь, мял коровьи кожи на подошвы и собачьи шкуры на одежду... спал на полу в кухне, без постели и одеяла, никогда не умывался и совсем не знал белья».

    Потом началась гражданская война. Новый хозяин ушел к «белым», а батрак подался к «красным». Когда власть в Среднеколымске в очередной раз сменилась, Спиридинов замешкался и оказался в «белом» плену. Одиннадцать месяцев он был на грани между жизнью и смертью. От гибели его спас лишь дерзкий побег.

    После окончания якутской совпартшколы Спиридонов поступил в Ленинградский университет, где судьба свела его с В. Тан-Богоразом.

    С именем этого ученого связано становление ленинградской полевой школы этнографии. Тан-Богораз считал, что студенты должны просиживать университетскую скамью только первые два курса, чтобы изучить теорию, а потом их место в длительных экспедициях. Поскольку денег на командировки никто не давал, профессор советовал своим ученикам подряжаться в отдалённые районы на годик-полтора учителями или культработниками и, прежде чем браться за какие-либо научные исследования, овладеть для начала языком местных жителей. Впоследствии из школы Тан-Богораза вышла целая плеяда выдающихся североведов, в том числе Глафира Василевич, Сергей Стебницкий, Вера Цинциус, Александр Форштейн и другие.

    Спиридонов не был исключением. Ещё в 1926 году он хотел летние каникулы провести среди соплеменников в селе Нелемное. Однако Комитет Севера не нашёл средств на его командировку. Тогда в мае 1927 года Спиридонов обратился к видному революционеру М. К. Аммосову, чтоб правительство Якутии профинансировало уже другое его путешествие — от Верхней Колымы до низовьев Анадыря. За полтора-два года он обещал собрать по юкагирам «полный статистический, этнографический и антропологический материал», «изучить материальную культуру и экономику, а также социальную сторону жизни и общественный строй» и «провести советизацию», организовать родовые советы.

    В конечном счёте первая экспедиция юкагирского студента прошла под эгидой Дальгосторга. Как увидел Спиридонов, на его родине в Нелемном мало что изменилось. Большинство юкагирских охотников, как и в царское время, по-прежнему не имели огнестрельного оружия. Народ голодал.

    Однако напрасно жители Нелемного надеялись, что Спиридонов окажет им реальную помощь. Он, к сожалению, занялся примитивным политиканством. У него появилась совершенно бредовая идея переселения верхнеколымских юкагиров за 1000-1500 вёрст на Омолон. Абсурдным был и другой план Спиридонова — создание «Юкагирско-чуванского района в границах от западных частей Индигирской дельты и почти до мыса Баранова на Чукотском побережье и от Ледовитого океана до Станового хребта». Спиридонов рассчитывал, что советское правительство специально для него учредит пост уполномоченного по переселению юкагиров в ранге генерал-губернатора, которому будет подчинена практически половина Севера. И только резко отрицательный отзыв члена Комитета Севера профессора С. Бутурлина спутал ему все карты.

    Вернувшись осенью 1928 года в Ленинград, Спиридонов взялся за монографию о быте и культуре юкагиров. Однако комиссия Академии наук по изучению производительных сил Якутии, сославшись на отсутствие денег, издавать его работу наотрез отказалась. В сокращённом варианте работу молодого учёного под названием «Одулы (юкагиры) Колымского округа» в 1930 году опубликовал журнал «Советский Север».

    В 1931 году, окончив университет, Спиридонов отправился в Анадырь заниматься созданием Чукотского автономного округа. К сожалению, материалы этого семимесячного путешествия по Арктике до сих пор не обнаружены. Вышедшая же в 1933 году книга Спиридонова «На Крайнем Севере» с предисловием В. Тан-Богораза касалась в основном его первой поездки по Верхней Колыме.

    Кстати, Маршака эта книга страшно разочаровала. Сверхинтереснейший материал был подан без какой-либо чёткой литературной формы. Элементы литературного очерка тонули в обилии справочных материалов. Поэтому Маршак долго сомневался, способен ли Спиридонов создать повесть о жизни родного народа.

    Больше того, он уже подумывал, а не написать ли ему, отталкиваясь от воспоминаний Спиридонова, свою поэму о народах Севера. Эти планы Маршак обнародовал 5 октября 1933 года на страницах газеты «Литературный Ленинград». «Важно, — подчёркивал поэт, — чтобы стихотворная книжка для старших детей выросла в настоящее сюжетное повествование, чтобы дети читали её, как читают «Песнь о Гайавате», сочувствуя героям, впитывая её философское содержание».

    Но свою поэму о северных племенах Маршак так и не написал. Он пошёл по другому пути, поручив для начала одному из редакторов застенографировать и литературно обработать все устные рассказы Спиридонова, к тому времени придумавшего себе псевдоним Тэки Одулок. Причем всё это происходило на глазах Лидии Чуковской. Она потом вспоминала: «Тэки рассказывал медленно: думал он не по-русски и с осторожностью подыскивал соответствующие русские слова. Как только он обращался к понятиям, которых в его родном языке не могло быть, редактор прерывал его. Пристально следил редактор и за тем, чтобы сохранить, записывая, особенности чужеродного, не русского синтаксиса». Так рождались начальные главы повести «Жизнь Имтеургина-старшего».

    Книга эта впервые вышла в 1934 году и имела колоссальный успех. За короткий срок она выдержала три издания. Вот только историки до сих пор не могут решить вопрос: кого же считать автором повести. Да, основу книги, безусловно, составляют материалы Спиридонова. Но вот форму подачи этих материалов придумал Маршак. А черновую запись вообще сделал третий человек. Маршак только рукой мастера отшлифовал представленные ему тексты.

    Я думаю, Маршак изначально допустил одну существенную ошибку. Его абсолютно не интересовали проблемы создания юкагирской литературы. Ему любой ценой нужна была приключенческая повесть из жизни туземцев. Если б он хоть чуть-чуть думал о литературном будущем Спиридонова, то избрал бы другой метод работы с ним. Для меня, к примеру, загадка: почему Маршак не предложил Спиридонову изложить свои воспоминания на родном языке и затем сделать подстрочник. В конце концов, если б подстрочники получились худосочными, можно было бы тогда заняться их литературной обработкой.

    Как я понимаю, не совсем довольным повестью Спиридонова (Тэки Одулока) оказался и Тан-Богораз. Не исключаю, что именно по этой причине известный этнограф взялся за свой последний роман о жизни юкагиров «Воскресшее племя», главный герой которого Кендык, безусловно, списан со Спиридонова. Другое дело, что вместо романа у Тан-Богораза получилась этакая растянутая агитка за советскую власть, перемежаемая частыми отступлениями этнографического и лингвистического плана.

    Сам же Спиридонов, пока повесть «Жизнь Имтеургина-старшего» находилась в печати, защитил кандидатскую диссертацию по теме «Формы эксплуатации юкагиров с XVIII века до Октябрьской революции» и вновь отправился на Север. Как сообщала 1 мая 1934 года выходившая в Магадане газета «Колымская правда», Спиридонов «направляется в бухту Нагаева, Охотское побережье, для работы в качестве научного консультанта Дальстроя». Жена (бывшая соседка учёного по ленинградской коммунальной квартире) вместе с недавно родившимся сыном осталась в Ленинграде.

    Что сделал Спиридонов как консультант, по архивам Дальстроя, в своем большинстве еще не разобранным, проследить пока не удалось. Правда, по бумагам Охотско-Колымского краеведческого кружка выяснилось, что юкагиры Сеймчана и Коркодона были страшно недовольны чванством своего знаменитого соплеменника. Как они считали, Спиридонов неверно описал в книге «На Крайнем Севере» их жизнь и многие обычаи. Видимо, мечта стать генерал-губернатором в районах Индигирки, Колымы и Чукотки у него так и не исчезла.

    В том же 1934 году Спиридонов стал первым секретарем Аяно-Майского райкома ВКП(б). Этот период в его жизни также никем не изучен. Архивы свои тайны раскрывать пока не спешат. Остаётся строить догадки. По одной из версий, Спиридонов активно участвовал в подавлении многочисленных вооружённых выступлений эвенков против насильственной коллективизации. В награду за рвение его потом на короткое время перевели в Хабаровск, назначив заведующим национальным сектором местного отделения Союза писателей.

    В Ленинград Спиридонов вернулся летом 1936 года. Видимо, уже тогда над ним сгустились тучи, потому что на партийную работу его не взяли, а прикрепили только к Детгизу. В это время, судя по сохранившейся стенограмме его выступления на одном из совещаний редакционных работников, он вчерне закончил вторую часть повести об Имтеургине и обдумывал сюжет третей части, подготовил книгу рассказов о своей поездке по Северу в 1934 - 1935 годах и завершил большую научную работу по истории юкагиров.

    Однако что с писателями, что с учеными Спиридонов повел себя крайне агрессивно. Он со второй частью повести подло обманул Маршака, отдав рукопись и другое издательство. Как вспоминает известный северовед Е. Лебедева, по совместительству работавшая тогда в ленинградском Детгизе, Маршак, который, по её словам, всегда носился с Тэки Одулоком как с писаной торбой, не выдержал такого вероломства и заболел.

    Еще раньше Спиридонов стал обихаживать Лебедеву. В одном из писем она рассказывала мне, как Спиридонов принёс свои северные рассказы. «Рукопись, которая поступила ко мне, — вспоминает Лебедева, — была очень серой, и я не собиралась давать ей ходу. Он (Тэки Одулок) всяко искал ко мне подходы, а я старалась его избегать. Я знала Спиридонова и раньше как очень меркантильного вымогателя».

    Затем Спиридонов затеял на страницах газеты «Советский полярник» дискуссию на очень важную тему — о проблемах перевода письменности народов Севера с латинской графической системы на кириллицу, но допустил грубые выпады против советской школы североведения. Эти выпады можно было бы воспринять как эмоциональные издержки в научном споре, если бы не одно обстоятельство, а именно — устроенный в 1936 году, как тогда говорили, компетентными органами разгром института народов Севера. Такое впечатление, что Спиридонов в это время пытался любыми способами отвести от себя удар. Но это его не спасло. Он был арестован 30 апреля 1937 года.

    На следствии ему инкриминировали то, что якобы он «в 1927 г., проживая в г. Хабаровске, был завербован в японскую контрреволюционную, шпионско-повстанческую организацию» и организовал убийство в низовьях реки Колымы председателя Дальневосточного комитета Севера, старого большевика Карла Лукса. Разумеется, всё это было полной чушью.

    К сожалению, Спиридонов, видимо, после тюремных побоев, оговорил почти весь преподавательский состав института народов Севера. На основании его показаний были арестованы Я. Кошкин, А. Форштейн, Е. Крейнович, К. Шавров и другие североведы. Но только Крейнович во время следствия категорически отверг практически все обвинения в свой адрес, чем впоследствии спас себе жизнь, вместо расстрела его приговорили к 10 годам лишения свободы. Остальные, не выдержав жестоких пыток, согласились со всеми наветами. Однако когда был суд, почти все обвиняемые своё участие в контрреволюционной деятельности не подтвердили. Кроме Спиридонова. Он даже на суде утверждал, будто является японским шпионом. За что 17 марта 1938 года его и расстреляли. Реабилитирован Спиридонов был лишь 29 октября 1955 года.

    Кстати, после Великой Отечественной войны в журнале «Пограничник» была опубликована одна повесть, разоблачавшая юкагирского ученого и писателя как японского разведчика.

    Вот так драматически сложилась судьба первого юкагирского писателя.

    /Огрызко В.  Писатели и литераторы малочисленных народов Севера и Дальнего Востока: Биобиблиографический справочник. Часть 2. Москва. 1999. С. 3-7./

    Александр Евгеньевич Титков род. в г. Краснодар на Кубани. Окончил с отличием Литературный институт им. А. М. Горького.

    Александр Титков

                                                              ТЭКИ ОДУЛОК –

                               ЗАЧИНАТЕЛЬ НЕСУЩЕСТВУЮЩЕЙ ЛИТЕРАТУРЫ?

                                                       Позиция молодого неофита

    Исполнилось сто лет со дня рождения основателя юкагирской литературы - Николая Ивановича Спиридонова, более известного под литературным псевдонимом Теки Одулок.

    Практически все справочные издания, которые мне удалось просмотреть, сообщают об этом незаурядном человеке одно и то же. Юкагир Тэки Одулок (Николай Иванович Спиридонов) - зачинатель юкагирской литературы, первый из северных писателей ставший членом Союза писателей СССР, первый писатель-северянин, произведения которого стали известны зарубежным читателям; учёный-северовед, ученик В. Г. Тан-Богораза, участник этнографических экспедиций на Чукотку и Колыму; первый кандидат наук из представителей малочисленных народностей Крайнего Севера; видный общественный деятель Севера, член ВКП(б) с 1925 года.

    Первоисточником и отправной точкой большинства публикаций о Тэки Одулоке служит его биография, изложенная в предисловии к книге «Жизнь Имтеургина-старшего», впервые изданной в Ленинграде в 1935 году.

    Согласно этому тексту, Тэки Одулок родился в 1906 году в шатре из оленьей кожи, стоявшем среди ивовых зарослей, на реке Ясачной (притоке Колымы). Отца писателя - юкагира из рода Чолгородие, то есть «заячьих людей» (охотников на зайца), - звали Атыляхан Иполун. У Атыляхана было одиннадцать детей, но не было огнестрельного оружия, поэтому его семья часто голодала. В одну из таких голодовок десятилетнего Тэки отвезли на лодке-долблёнке в город Среднеколымск, где он стал работать за еду сначала у русских, а потом у якутских купцов. (Некоторые источники сообщают, что Атыляхан попросту продал своего младшего сына русскому купцу.)

    Позже сам Тэки Одулок вспоминал: «Каждый день я возил для хозяев из лесу дрова на собаках и носил им воду из реки. Я топил печи, чистил хотон - хлев, кормил собак, чинил собачью упряжь, мял коровьи кожи на подошвы и собачьи шкуры на одежду. Работал с утра до ночи, спал на полу в кухне, без постели и одеяла, никогда не умывался и совсем не знал белья. Облезлая оленья рубаха и штаны, надетые на голое тело, были единственной моей одеждой в течение многих лет подряд».

    Впрочем, было бы неверным думать, что жестокие хозяева специально подвергали маленького работника издевательствам - в те времена подавляющее большинство юкагиров, чукчей, якутов, и даже часть русских, населявших бассейн Колымы, жили в таких же или даже ещё более суровых условиях. В «Жизни Имтеургина-старшего» и путевом очерке «На Крайнем Севере» пред нами предстаёт жизнь туземцев Колымского края во всей её первобытной жестокости.

    Постоянный голод, ежедневный изнурительный труд ради пропитания, болезни и смертельные опасности на каждом шагу, отсутствие каких бы то ни было благ цивилизации - всё это превращает существование героев названных произведений из человеческой жизни в привычном нам понимании в дарвиновскую борьбу за выживание.

    И когда замечаешь, что даже в этих условиях, где, казалось бы, биологическое должно было бы полностью подавить в человеке всё социальное, люди умудряются сохранить в себе нравственное начало, - понимаешь, что жители Крайнего Севера - это вовсе не тупые «чукчи» из анекдотов, а подлинно героические люди, способные сохранить человеческий облик даже в нечеловеческих условиях. Да, они, подобно старику Бургачану из очерка «На Крайнем Севере», меняли штаны всего три раза за всю жизнь. Да, они отпугивают ветер криком, скармливают своих мертвецов собакам и вылизывают собственными языками посуду, принимая почётных гостей. Но они же всегда готовы помочь человеку, попавшему в беду, хранят дружбу, безусловно, честны и справедливы. Что же касается «грязи», то не стоит брезгливо морщиться - давно ли великороссы европейской России жили в курных избах вместе со свиньями и коровами?..

    Первые хозяева Тэки - русские купцы - по совету православного священника отдали мальчика в церковно-приходскую школу. Священник хотел воспитать из маленького юкагира дьячка для местной церкви, чтобы впоследствии привлечь к православию других представителей его племени. В школе, по словам самого Тэки, он научился немногому, потому что плохо знал русский язык и «был занят до школы и после школы своей обычной работой у хозяев». Зато в Среднеколымске Тэки Одулок, по его словам, «хорошо узнал, как живут русские, якуты и чукчи».

    Об Октябрьской революции 1917 года на Колыме узнали только в 1919 году. Царскую власть на Колыме сменила власть советская. Но как? Рассказ Тэки Одулока о революционном времени в очерке «На Крайнем Севере» поражает абсурдностью описываемых событий. «Вначале всю инициативу взяли в свои руки сами «хозяева». Так, например, купцы, владыки края, Антипины вдруг превратились в ревкомовцев. Берёзкины, командир казачьего полка со своими родственниками, переквалифицировались в милиционеров, Бережковы - помещики - в учителей. Коротко и ясно». Но если в искусстве абсурд - это всегда либо поза, либо художественный прием, то в жизни абсурд часто является прелюдией кровавых драм. «Расстреливали члена ревкома Николаева. Его раздели и голого на диком морозе заставили вырыть руками яму в снегу. Затем ему прострелили обе руки, подбородок и, наконец, живот. Сделав двадцать выстрелов, но так, чтобы не убить его сразу, бандиты ушли обедать. Долго ещё барахтался и хрипел изрешеченный пулями Николаев, пока к нему не прибежали голодные собаки, не положили конец его мучениям».

    Позже, когда белые офицеры разъехались из города, жители Среднеколымска решили послать на Индигирку отряд добровольцев-коммунаров под командованием офицера Бялыницкого. Индигирские белобандиты устроили засаду. Коммунаров, ехавших на оленях, закутавшись в меха до самых глаз, подпустили на расстояние в 40 метров и расстреляли в упор. Коммунары остались лежать на снегу. Победители, радостно размахивая ружьями, выбежали из засады и стали стягивать с трупов одежду. Но не все коммунары погибли. Человек пять-шесть оказались ранеными. Однако с них тоже сняли всю одежду.

    - Ничего, товарищи большевики, потерпите, мы вас сейчас согреем! - издевались бандиты. Раненых коммунаров сожгли на кострах. Неизвестно, как остались в живых командир отряда Бялыницкий, комиссар и два помощника. Их тоже раздели, распяли на крестах и оставили «морозиться»... После этого случая Среднеколымск опять «побелел».

    Когда белые были изгнаны из тундры, Тэки, одним из первых вступившего в комсомол, направили на учёбу в Якутск. По дороге в Якутск, на Индигирке, он попадает в плен к белобандитам. Только через одиннадцать месяцев ему удаётся совершить побег и прибыть в столицу молодой автономной республики. Здесь будущий писатель заканчивает одногодичную советско-партийную школу. Его принимают в члены Коммунистической партии и, учитывая проявленные им способности, направляют на учёбу в Ленинград.

    В Ленинграде Тэки Одулок учится на этнографическом отделении Ленинградского университета. Будучи студентом, по заданию Комитета Севера при Президиуме ВЦИКа в 1927 году Тэки изучает, как на Чукотке происходят социалистические преобразования. По итогам этой командировки им были написаны этнографические очерки, изданные в 1933 году в Ленинграде под названием «На Крайнем Севере». В 1931 году Тэки оканчивает университет и, таким образом, становится первым человеком с высшим образованием среди всех малых народов Севера.

    В 1934 году Тэки Одулок публикует повесть «Жизнь Имтеургина-старшего», которая получает вторую премию на организованном Президиумом Ленинградского облисполкома конкурсе на лучшую книгу для детей (первые премии получили С. Маршак и М. Ильин). Утверждают, что о повести «прекрасно отозвались Л. Сейфуллина, А. Толстой, А. Фадеев и М. Горький».

    Согласно воспоминаниям Сейфуллиной, Горький однажды объявил во время завтрака: «А я всю ночь не спал, зачитался. Хорошая книга - «Жизнь Имтеургина-старшего». Вскоре «Жизнь Имтеургина» переводится на иностранные языки и издаётся в Праге, Париже и Лондоне, а Тэки Одулок тем временем защищает диссертацию на звание кандидата экономических наук.

    После защиты диссертации в 1934 году он работал первым секретарём Аяно-Майского райкома партии, а затем до апреля 1936 года заведовал национальным сектором Хабаровского отделения Союза писателей СССР. Летом 1936 года Тэки Одулок возвращается в Ленинград к жене и трёхлетнему сыну. Работает в Детгизе. Якобы к этому времени Тэки вчерне закончил вторую часть повести «Жизнь Имтеургина-старшего», подготовил книгу рассказов о своей поездке по Северу в 1934-1935 годах и завершил большую научную работу по истории юкагиров.

    30 апреля 1937 года Тэки Одулок (Н.И. Спиридонов) был арестован УНКВД ЛО как «участник контрреволюционной троцкистско-зиновьевской организации». Его арест и протоколы его допросов послужили основой для формирования двух групповых следственных дел в 3-м (контрразведывательном) отделе УНКВД ЛО - дела «контрреволюционной организации в Институте народов Севера» (Одулок-Спиридонов окончил аспирантуру этого института) и дела «троцкистской шпионско-террористической и вредительской группы» среди писателей и востоковедов. Первое велось в 7-м (финляндском) отделении 3-го отдела УНКВД ЛО, второе - во 2-м (восточном) отделении.

    Оба дела увязывались следствием с японским шпионажем. Некоторые из арестованных бывали в Японии, другие - были их друзьями или знакомыми. Арестовали всех «подозрительных» и неблагонадёжных. Сначала - 21 мая - сотрудников Института народов Севера и учёных, связанных с ними по работе: Я. П. Кошкина, Н. Ф. Прыткову, И. С. Сукоркина, В. И. Цинциус, А. С. Форштейна, Ю. А. Крейновича и редактора «Детиздата» К. Б. Шаврова. В показаниях Спиридонова значились и другие участники «организации», но не все были арестованы.

    Следователь Спиридонова, сержант ГБ В. И. Куберский, добывал компрометирующие материалы и в Институте народов Севера, и в «Детиздате». Так, 26 июня 1937 года писатель Г. Мирошниченко написал на имя Куберского о Спиридонове: «...Вёл он себя всё время как-то странно, что являлось подозрительным, - член партии с 1925 года, а не знает, что значит мнение нарт, собрания... Он намерился ехать в Мурманск. Я, зная, что Мурманск становится одной из наших военных баз, подумал - не разведать ли кое-что он хочет... Книга его, неизвестно почему, получила очень широкое распространение за границей, и, если не ошибаюсь, она была издана в Японии. Не знаю точно, но мне кажется, все дороги ведут туда».

    Мирошниченко указал чекистам и другие сомнительные имена - писателей И. Шорина («чуждый нам человек... сын кулака») и Виталия Бианки («требует особого внимания»). Писатель М. Чумандрин (на него самого выбьют потом показания из арестованного А. Серебрянникова) вторил Мирошниченко - мол, в Хабаровске Спиридонов проживал рядом с домом японского консульства, и «окна Спиридонова были настолько близки с окнами консульства, что из окна в окно можно поздороваться, передать документы и т. д.».

    7-8 января 1938 года военным трибуналом Ленинградского военного округа Н. И. Спиридонов, как контрреволюционер и японский шпион, был приговорён к высшей мере социальной защиты - расстрелу. Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 16 марта 1938 года приговор оставлен в силе. 17 марта 1938 года Н. И. Спиридонов расстрелян в Ленинграде (по другим данным погиб в заключении 14 апреля 1938 года).

    29 октября 1955 года Н. И. Спиридонов был реабилитирован, а 1 января 1959 года была опубликована статья Лидии Чуковской «Об одной забытой книге», вернувшая читателям писателя Тэки Одулока.

    В той давней статье Чуковская утверждала, что «Тэки Одулок описал в своей книге жизнь оленевода-охотника не как учёный-этнограф, не как литератор-наблюдатель, а как оленевод-охотник, изведавший на собственном опыте, что такое метель, обледенелый полог чума, волчьи следы на снегу, прошедший суровую школу труда и нужды в тех же условиях, что и его герои».

    Как важнейшее достоинство отмечалось, что вся книга Одулока написана «лаконично, скупо, с чисто северной сдержанностью», «подлинность материала делает повесть настоящим документом времени», а «эмоциональный накал», создающий подлинность чувств, делает этот документ художественным произведением».

    С тех пор Одулок-Спиридонов вот уже несколько десятков лет числится «зачинателем юкагирской литературы».

    Действительно, повесть «Жизнь Имтеургина-старшего» и книга путевых очерков «На Крайнем Севере» обладают некоторыми литературными достоинствами, но был ли Тэки Одулок писателем в строгом понимании этого слова?

    Как известно, в конце 20-х годов XX века Одулок-Спиридонов подготовил монографию о быте и культуре юкагиров. Однако комиссия Академии наук по изучению производительных сил Якутии издавать его работу отказалась (в сокращённом варианте она была опубликована в 1930 году в журнале «Советский Север» подзаголовком «Одулы (юкагиры) Колымского округа»). В 1933 году была издана книга «На Крайнем Севере». Как совершенно справедливо замечает В. Огрызко, в этой книге «элементы литературного очерка тонули в обилии справочных материалов», а «сверхинтереснейший материал был подан без какой-либо чёткой литературной формы». Повесть «Жизнь Имтеургина», имевшая шумный успех и выдержавшая несколько переизданий, была записана (на русском языке) со слов Одулока кем-то из редакторов, а затем литературно обработана Самуилом Маршаком...

    Но даже признание Тэки Одулока писателем не снимает вопроса о нём как «зачинателе юкагирской литературы». Как я ни старался, но помимо Тэки Одулока ни одного юкагирского писателя мне не удалось обнаружить даже в подготовленном В. Огрызко подробнейшем библиографическом справочнике «Писатели и литераторы малочисленных народов Севера и Дальнего Востока». Скорее всего, таких писателей просто нет, а раз нет писателей, то нет и литературы.

    Если же вспомнить о том, что в России проживает всего несколько сот юкагиров [Численность колымских, или лесных юкагиров, в настоящее время составляет около 130 человек, численность тундренных юкагиров - примерно 230 человек. Небольшое число юкагиров - потомков различных территориальных групп, которые были ассимилированы другими народами Арктического побережья Чукотки, проживает в других улусах Якутии, преимущественно на побережье Северного Ледовитого океана. Около 100 человек, причисляющих себя к юкагирам, но утративших родной язык, проживают в Анадырском районе Чукотки (пос. Марково, Усть-Белая, г. Анадырь)], и далеко не все они владеют родным яликом, то придётся признать, что, по всей вероятности, Тэки Одулок ещё очень долго будет оставаться первым и единственным юкагирским русскоязычным писателем. Что же касается литературы собственно юкагирской (то есть на юкагирском языке), то она, похоже, не появится уже никогда...

    Постскриптум: Публикация данной статьи в газете «Литературная Россия» (2005, № 23) сопровождалась достаточно резким критическим замечанием В. В. Огрызко о том, что юкагирская литература всё-таки существует. Как пишет В. В. Огрызко, «в моём справочнике, кроме Тэки Одулока, есть материалы о Николае и Семёне Куриловых, Улуро Адо, Геннадии Дьячкове...»

    Вынужден признать, что писателей-юкагиров Куриловых, Дьячкова и юкагирку Л. Н. Дёмину в момент подготовки материала о Тэки Одулоке я действительно упустил из поля зрения. Это тем более печально, что Семён Курилов ещё в 60-е годы XX пека создал первый юкагирский роман «Ханидо и Халерха» («Роман-газета», 1969 г.). Один из братьев Семёна Курилова - Гаврил - поэт, другой Курилов - Николай - детский писатель... Более того, с братьями Куриловыми связано появление письменности на юкагирском языке - в 1969 году в Якутске был издан сборник стихотворений Г. Н. Курилова с частью текста на тундренном диалекте юкагирского языка.

    Но давайте посмотрим, снимает ли наличие писателей вопрос о наличии литературы? По моему глубокому убеждению, нет. Дело в том, что для существования литературы необходимы три компонента: писатели, литературный язык и литературная традиция.

    Юкагирские писатели, как мы установили, есть (не менее пяти человек). И, как пишет автор работы «Юкагирская литература: традиции и новаторство» Варвара Окорокова, «Каждый юкагирский писатель - это большая личность, талантливый человек». Спорить с этим совершенно бессмысленно.

    Но вот с наличием языка и традиции ситуация гораздо сложнее. Дело в том, что, по данным ЮНЕСКО, юкагирский язык относится к языкам, находящимся под угрозой исчезновения. В селе Нелемное, где расположена средняя юкагирская школа имени Тэки Одулока, всего «около 10 человек преклонного возраста знают юкагирский язык» (данные 1997 года). «Преподавание юкагирского языка в детских садах и начальной школе сопряжено со значительными трудностями, связанными с отсутствием учебных пособий, нехваткой квалифицированных педагогических кадров из числа юкагиров, проживающих в регионах традиционного проживания этноса, а также очень слабой мотивацией к освоению языка детьми-юкагирами и отсутствием поддержки пользования юкагирским языком в семье». Заметьте, что речь идёт о юкагирском языке вообще, а не о литературном юкагирском языке!

    Как известно, термин «литературный язык» в русской лингвистической литературе употреблялся в двух значениях: 1. для обозначения языка фиксируемой письменно литературной продукции (соответствует немецкому Schriftsprache - письменный язык), 2. для обозначения «общеразговорного» языка городского населения (преимущественно его «образованных слоев») в противовес «местным говорам» крестьянства и «специальным языкам» профессиональных групп (соответствует немецкому Gemeinsprache - общенародный язык). Советское языкознание определило литературный язык как «обработанную форму общенародного языка, обладающую в большей или меньшей степени письменно закреплёнными нормами». Отсутствие общепринятой (и общепризнанной) дефиниции литературного языка позволяет любому автору трактовать его по собственному усмотрению. Я под термином литературный язык подразумеваю «обработанную форму общенародного языка...» Учитывая, что юкагирский язык имеет два диалекта, первые литературные произведения на юкагирском появились во второй половине 60-х годов XX века и их количество до настоящего времени можно перечислить на пальцах одного человека, придётся признать, что литературный юкагирский язык по-настоящему ещё не сформирован.

    Наконец, последним компонентом, обеспечивающим существование национальной литературы, является литературная традиция. Что это такое? Как известно, традиция – это «элементы социального и культурного наследия, передающиеся от поколения к поколению и сохраняющиеся в определённых обществах, классах и социальных группах в течение длительного времени». Соответственно, национальная литературная традиция - это элементы литературного наследия, передающиеся от поколения к поколению в рамках нации. И тут мы должны сказать, что юкагирской литературной традиции нет хотя бы потому, что первый юкагирский писатель (Тэки Одулок) писал на русском языке, а первые юкагироязычные писатели (по сути, являющиеся нашими современниками) ещё не успели передать элементы литературного наследия грядущим поколениям.

    Учитывая всё вышесказанное, придётся согласиться с высказыванием профессора ЯГУ Варвары Борисовны Окороковой: «Юкагирская литература - это уникальнейшая литература в истории мировой литературы». Правда, в моей трактовке высказывание это приобретёт смысл, по всей видимости, неожиданный для Окороковой. Ведь, с одной стороны, как верно замечает В. В. Огрызко, юкагирская литература всё-таки есть, с другой стороны, как я, надеюсь, убедительно показал, - её пока ещё нет.

    /Юкагирская литература. Сост. Вячеслав Огрызко. Москва. 2006. С. 56-64./

 

    Валентина Акимова

    Вячеслав Шадрин

                                    Тэки Одулок — писатель, ученый, общественный деятель

    Тэки Одулок получил известность как писатель, основоположник юкагирской литературы, оставивший самобытное литературное наследие. Его повесть «Жизнь Имтеургина старшего» считается первым крупным произведением зарождавшейся литературы народов Севера. Через него читатель ознакомился с реальной, тяжелой дореволюционной жизнью коренных малочисленных народов Севера, стремлением народа к желанному будущему. Книга получила высокую оценку Максима Горького, Алексея Толстого, Александра Фадеева, других литераторов. Творчеством первого писателя — юкагира заинтересовались многие, повесть была переведена и издана в Великобритании, Франции, Чехословакии, Польше, Литве...

    С 1958 г. вновь начинают печатать его произведения: повесть «Жизнь Имтеургина-старшего» была переведена на несколько языков народов СССР и переиздана более десяти раз, трижды печатался очерк «На Крайнем Севере».

    В 2016 г. издательством «Бичик» начат выпуск книжной серии «Писатели народов Севера». Закономерно, что Тэки Одулок стал первым, чье литературное наследие открыло эту серию.

Жизнь и деятельность Николая Ивановича Спиридонова это пример служения родному народу, его имя продолжает жить, а память о нем сохраняется на его родине и в республике.

 

    /Илин. № 1. Якутск. 2017. С. № 34-37./

    В.И. Шадрин,

    научный сотрудник ИПМНС СО РАН,

    председатель Совета старейшин юкагирского народа

                             ТЭКИ ОДУЛОК - ПЕРВЫЙ ЮКАГИРСКИЙ УЧЕНЫЙ

                                                  И ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ

    Под впечатлением поездки на Чукотку в 1934 г было написано самое известное произведение Тэки Одулока - повесть «Жизнь Имтеургина-старшего», в котором он рассказал о жизни чукчей в царской России. Книга была удостоена специальной премии как одно из лучших детских произведений года, комиссию возглавлял известный писатель Максим Горький. Книга выдержала три издания при жизни автора, издавалась за рубежом - Англии, Франции, Чехословакии, Польше, Литве и т.д. Таким образом, Тэки Одулок стал первым северянином, чьи произведения стали известны зарубежному читателю.

    /knigakan.ru›…kartaa…teki-odulok/o…i…teki-oduloka/