ЎЎЎ Гальця Дзяргай. Думец Рыгорка ў Якуцку ды Берасьцейскі мір. Койданава. "Кальвіна". 2014.

    Рыгор Іванавіч Пятроўскі - нар. 23 (22) студзеня (4 лютага) 1878 г. у с. Печанегі Валчанскага павету Харкаўскай губэрні Расейскай імпэрыі, у сям’і краўца ды прачкі.

    Правучыўся два з паловай года ў школе пры Харкаўскай духоўнай сэмінарыі а затым працаваў у маставых майстэрнях чыгункі, пасьля ўладкаваўся на Бранскі мэталюргічным завод у Кацярынаславе.

    У 1897 г. Пятроўскі далучыўся да Кацярынаслаўскага “Саюзу барацьбы за вызваленьне рабочага клясу”, ад 1898 г. ён чалец РСДРП, у 1905 г. сакратар Кацярынаслаўскага Савету працоўных дэпутатаў ды чалец страйкавага камітэту. За сваю дзейнасьць некалькі разоў трапляў у турму ды пабываў некалькі месяцаў у эміграцыі ў Нямеччыне ў 1906 г.

    У 1912 г. Пятроўскі, токар на заводзе “Провиданс” у Марывупалі, быў абраны дэпутатам IV Дзяржаўнай Думы ад рабочай курыі Кацярынаслаўскай губэрні. 20 траўня 1913 г. выступіў у Думе, дамагаючыся для ўкраінцаў школ з выкладаньнем на роднай мове, дапушчэньні ўкраінскай мовы ў судзе і ва ўсіх адміністрацыйных установах на тэрыторыі з украінскім насельніцтвам, а таксама свабоды дзейнасьці ўкраінскіх культурна-асьветных устаноў У студзені 1913 г. кааптаваны ў чальцы ЦК РСДРП. У кастрычніку 1913 г. зрабіўся старшынёй утворанай шасьцю бальшавікамі Сацыял-дэмакратычнай працоўнай фракцыі Думы. Афіцыйны выдавец газэты “Правда”.

    У лістападзе 1914 г. арыштаваны і ў лютым 1915 г. асуджаны да пазбаўленьня ўсіх правоў стану ды высылцы на вечнае пасяленьне ва Ўсходняй Сыбіры, у Туруханскі край, але неўзабаве быў абвінавачаны ў антыўрадавай дзейнасьці ды высланы ў Якуцкую вобласьць.

 

 

    12 верасьні 1916 г. ён быў дастаўлены ў абласное места Якуцк, але з-за дрэннага стану здароўя яго не адправілі ў акруговае места Сярэдне-Калымск Калымскай акругі Якуцкай вобласьці, як плянавалася, а пакінулі ў Якуцку, дзе ён уладкаваўся токарам ў майстэрні абласнога агранома, таксама працаваў сьлюсарам віннай манаполіі ў Якуцку. Пасьля Лютаўскай рэвалюцыі 1917 г. Пятроўскі чалец Рэўкаму места Якуцк, старшыня Камітэту грамадзкай бясьпекі ды абласны камісар Часавага ўрада па Якуцкай вобласьці

.

 

    23 траўня 1917 г. на параплаве ён выехаў з Якуцку. У ліпені 1917 г. ён быў накіраваны кіраўніцтвам партыі ў Данбас, чалец Кацярынаслаўскага губэрнскага камітэта РСДРП(б), галосны гарадзкой думы і старшыня яе бальшавіцкай фракцыі.

   У 1918 г. Пятроўскі ўдзельнічаў у перамовах з нагоды Берасьцейскага міру. 3 красавіка 1918 г. у месьце Берасьце-Літоўскае, у якім знаходзілася на той час Стаўка нямецкага камандаваньня Савецкая Расія падпісала сэпаратную мірную дамову з Германскай імпэрыяй, Аўстра-Венгерскай імпэрыяй, Асманскай імпэрыяй і Баўгарскім царствам. Сярод іншых дамову ад савецкага боку падпісаў і Рыгор Іванавіч Пятроўскі, што адзначыла паразу і выхад Савецкай Расіі з Першай усясьветнай вайны.

 

    У выніку Брэст-Літоўскай дамовы, дзе не разглядаліся ні польскія, ні беларускія пытаньні, польскія землі апынуліся пад уладай Нямеччыны, а беларускія былі падзелены паміж Савецкай Расіяй і Нямеччынай. Яшчэ 9 (22) студзеня 1918 г. была абвешчана Ўкраінская Народная Рэспубліка, якую змушана была прызнаць, паводле Брэст-Літоўскай мірнай дамовы, РСФСР. 16 лютага 1918 г. быў абвешчаны Акт аб Незалежнасьці Летувіскай рэспублікі [Жмудзіны на хвалі пераўтварэньняў абвясьцілі сябе спадчыньнікамі Вялікага княства Літоўскага і пераназвалі сябе ў літоўцаў]. 21 лютага 1918 г. у Менск увайшлі нямецкія войскі. Выканкам Рады Ўсебеларускага зьезду абвясьціў сябе часавай уладай у краіне, а 9 сакавіка 1918 г пра стварэньне Беларускай Народнай Рэспублікі [з прычыны таго што большасьць літвінаў за час знаходжаньня ў складзе Расейскай імпэрыі сталі сябе ідэнтыфікаваць з назвай беларусы, бацькі заснавальнікі БНР вырашылі назваць новую рэспубліку Беларусьсю, хоць гэта не ўсімі было падтрымана]. У ноч на 25 сакавіка Рада БНР абвясьціла пра аддзяленьне Беларусі ад Расеі і пра стварэньне незалежнай дзяржавы, але гэта ўжо не прынесла станоўчых вынікаў.

    Пятроўскі быў другім савецкім наркамам унутраных спраў РСФСР (17 (30) лістапада 1917 - 30 сакавіка 1919), таксама адным са стваральнікаў УНК (ВЧК) і рабоче-сялянскай міліцыі, падпісаў прысуд Фані Каплян ды дырэктыву пра Чырвоны тэрор.

    У 1918-1919 гг. Пятроўскі Кандыдат у чальцы ЦК РКП(б) 1920-1921 гг. Чалец ЦК РКП(б) - ВКП(б) у 1921-1939 гг. У 1926-1939 гг. кандыдат у чальцы Палітбюро ЦК. Старшыня Ўсеўкраінскага ЦВК з 28 лістападу 1918 г. па сакавік 1938 г. (з перапынкамі). Старшыня Ўсеўкраінскага рэвалюцыйнага камітэта (11. 12. 1919 - 19. 02. 1920 гг.). Ад УССР падпісаў Дамову аб утварэньні СССР і зьяўляўся адным з сустаршыняў ЦВК СССР, а таксама быў старшынёй Усеўкраінскага ЦК “незаможных сялянаў”, у 1920-1923 гг, займаў важныя пасты ў Камінтэрне.

    У канцы кастрычніка 1932 г. Пятроўскі быў прызначаны адказным за выкананьне хлебных нарыхтовак у Данецкай вобласьці УССР, што прывяло, таксама і калектывізацыя украінскага сялянства, да Галадамору 1932-1933 гг.

    Пасьля прыняцьця ў 1936 г. Канстытуцыі СССР, якая зацьвердзіла новую сыстэму Саветаў, абраны дэпутатам Вярхоўнага Савету СССР 1-га скліканьня (1937-1946 гг.) ды займаў пост намесьніка старшыні Прэзыдыюма Вярхоўнага Савета СССР з 17. 01. 1938 па 31. 05. 1939 гг.

        Пасьля арышту і расстрэлу сына Пятра ў 1938 г. Рыгор Пятроўскі ў 1939 г. быў раскрытыкаваны за папушчальніцтва “ворагам народа” з ліку кіраўнікоў Украінскай ССР ды зьняты са ўсіх пастоў, але ў адрозненьне ад шматлікіх іншых г. зв. “старых бальшавікоў”, пазьбег сьмяротнага пакараньня.

    Больш паўгода ён заставаўся без працы. У 1940 г. дырэктар Музэю Рэвалюцыі Фёдар Самойлаў (у мінулым таксама дэпутат-бальшавік IV Думы) уладкаваў яго сваім намесьнікам па адміністрацыйна-гаспадарчай ды навуковай частцы, дзе Пятроўскі працаваў да самой сьмерці.

    Пасьля 1953 г. Пятроўскі ізноў браў удзел у грамадзкай дзейнасьці, выступаў перад рознымі аўдыторыямі з успамінамі, публікаваў артыкулы ў газэтах. Быў ганаровым госьцем XX зьезду КПСС.

          Пятроўскі сярод дэлегатаў ХХ зьезду КПСС ад якуцкай партыйнай арганізацыі

                                                                          1956 год

    9 студзеня 1958 г. Рыгор Іванавіч Пятроўскі памёр ды быў пахаваны ў Маскве на Чырвонай плошчы ля Крамлёўскай сьцяны. /Пахаванне Г. І. Пятроўскага. // Ленінская праўда. Дзяржынск (Мінская вобласць). 15 студзеня 1958. С. 1./

    Быў узнагароджаны Ордэнам Леніна (двойчы); Ордэнам Чырвонага Сьцяга; Ордэнам Працоўнага Чырвонага Сьцяга (тройчы) ды шматлікімі мэдалямі.

    Ягоным імем былі названыя шматлікія разнастайныя аб’екты ды месцы па ўсёй Украіне, нават  места Кацярынаслаў у 1926 г. атрымаў назву Днепрапятроўск, але 19 траўня 2016 г. места атрымала назву Дняпро, а помнік дэмантаваны.

 

 

   У Якуцку, сталіцы РС(Я) у РФ, помнік Пятроўскаму ды вуліца Пятроўскага ацалелі, толькі аўтобусны прыпынак на ёй “Пятроўскага” у  2007 г. быў пераназваны ў прыпынак “Ростелеком”. Таксама Тандзінскі гісторыка-краязнаўчы музэй імя Р. І. Пятроўскага, Вусьць-Алданскі ўлус РС(Я) у РФ, цяпер  мае назву Тандзінскі гісторыка-ревалюцыйны музэй імя І. П. Гатоўцава.

 

 

    Ад першай жонкі, з якой ён пабраўся шлюбам ў 1898 г., Дамінікі Сіваковай (другая жонка Аляксандра Міхайлаўна Сліткова), Пятроўскі меў трох дзяцей.

 

    Пятро Рыгоравіч Пятроўскі – нар. 1 (13) кастрычніка 1899 г. у с. Кайдакі Кацярынаслаўскай губэрні. Удзельнічаў у штурме Зімовага палаца ў Петраградзе ў 1917 г. У ліпені 1918 г. ён памагаты камісара штабу 4-й арміі на Ўсходнім фронце, да верасьня 1918 г. старшыня НК (ЧК) пры палітычным аддзеле штаба 4-й арміі, таварыш старшыні Самарскай губэрнскай франтавой НК. Ад сьнежня 1918 г. па студзень 1919 г. старшыня Самарскай губэрнскай НК. У сакавіку 1921 удзельнік задушэньня Кранштацкага мяцяжу. Ад сакавіка 1922 г. па кастрычнік 1922 г. ваенкам, начальнік палітычнага аддзела 6-й Арлоўскай стралковай дывізіі, ад красавіка 1924 г. па сакавік 1926 г. слухач Курсаў марксізму-ленінізму пры Сацыялістычнай акадэміі. У 1925 г. на нелегальнай працы ў Нямеччыне ды Чэхаславаччыне. Ад кастрычніка 1926 г. па сьнежань 1928 г. адказны рэдактар часопіса “Звезда”, чалец рэдакцыйнай калегіі і адказны рэдактар газэты “Ленинградская правда”. 10 лістапада 1937 г. быў арыштаваны па абвінавачваньні ў прыналежнасьці да антысавецкай арганізацыі ды асуджаны да 15 гадаў пазбаўленьня волі і 5 гадам паразы ў правах. 11 верасьня 1941 г. расстраляны каля места Арол па прысудзе Ваеннай калегіі Вярхоўнага суда СССР. Рэабілітаваны пасьмяротна 19 верасьня 1957 г. вызначэньнем Ваеннай калегіі Вярхоўнага Суду СССР.

    Леанід Рыгоравіч Пятроўскі – нар. 31 траўня (11 чэрвеня) 1902 г. на Шчарбінаўскім (Нелепаўскім) рудніку у Жэлязьнянскай воласьці Бахмуцкага павету Кацярынаслаўскай губэрні Расейскай імпэрыі (цяпер м. Дзяржынск Данецкай вобласьці Украіны). У 1917 г. быў пакліканы ў войска; пасьля заканчэньня Араніенбавумскай школы прапаршчыкаў, служыў малодшым афіцэрам роты ў 1-м запасным кулямётным палку ў Петраградзе, ад 27 кастрычніка камандаваў ротай. Удзельнічаў у штурме Зімовага палаца; са сьнежня 1917 г. камандзірам узвода чырвонагвардзейскага атрада, пераназванага ў далейшым у 1-ы кулямётны сацыялістычны полк, удзельнічаў у баях з германскімі войскамі на Паўночным фронце пад Ямбургам. Затым удзельнічаў у Грамадзянскай вайне ў складзе РСЧА з моманту яе стварэньня. Ад 30 ліпеня па 2 сьнежня 1918 г. камандаваў 1-м Саранскім палком 1-й Інзенскай дывізіі, з якім ваяваў на Ўсходнім фронце з войскамі Калчака. У 1919 г. ваяваў на Паўднёвым фронце з дзянікінцамі: з 23 траўня служыў начальнікам штаба 1-й брыгады 37-й стралковай дывізіі 10-й арміі, затым начальнікам выведкі і начальнікам штабу 2-й кавалерыйскай брыгады 6-й кавалерыйскай дывізіі; у пэрыяд з 12 ліпеня па 10 кастрычніка 1919 г. часова камандаваў брыгадай. Ад траўня 1920 г. ўдзельнічаў у Савецка-Польскай вайне ў складзе 16-й арміі: з 5 па 17 ліпеня быў начальнікам апэратыўнага аддзела гэтай арміі, з 17 ліпеня - старшым памочнікам начальніка штаба 8-й стралковай дывізіі, з 9 жніўня - начальнікам штаба гэтай дывізіі, з 15 верасьня - камандзірам 72-го палка гэтай дывізіі; у лістападзе быў цяжка паранены і ўзяты ў палон каля м. Лунінец. Утрымоўваўся ў лягеры ў Берасьце-Літоўскім. Напачатку 1921 года вярнуўся ў Савецкую Расею ў выніку кампаніі па абмене палоннымі і працягнуў службу ў РСЧА. У красавіку 1921 г. накіраваны на вучобу ў Ваенную акадэмію РСЧА. Затым служыў камандзірам стралковага батальёна ў 31-м стралковым палку ў Петраградзкай ваеннай акрузе, потым на той жа пасадзе ў 15-м стралковым палку Заходняга фронту. Са студзеня 1924 г. камандаваў 87-м, а з сакавіка 1925 г. 15-м стралковымі палкамі ў Заходняй ВА. У лістападзе 1926 г. прызначаны начальнікам штаба 74-й стралковай дывізіі Паўночна-Каўказкай ВА. У 1928 г. скончыў КУВНАС пры Ваеннай акадэміі імя М. В. Фрунзе, пасьля чаго ў лістападзе таго ж году быў прызначаны камандзірам 6-й стралковай дывізіі. Са сьнежня 1930 г. камандзір 14-й кавалерыйскай дывізіі. Затым вучыўся ў Ваеннай акадэміі імя М. В. Фрунзе, па заканчэньні якой у 1932 г. вярнуўся на ранейшую пасаду. Ад 20 сьнежня 1934 г. служыў у Маскоўскай ВА камандзірам 1-й Маскоўскай Пралетарскай стралковай дывізіі. У траўні 1937 г. прызначаны камандзірам 5-го стралковага корпуса ў Беларускай ВА. Затым, з 28 лістапада 1937 гады, камандуючы Сярэдне-Азіяцкай ВА, у 1938 г. намесьнік камандуючага Маскоўскай ваеннай акругай. У лістападзе 1938 г. звольнены з войска і да жніўня 1940 года знаходзіўся пад сьледзтвам ворганаў НКУС, але арыштаваны не быў. 28 лістапада 1940 гады па хадайніцтве Цімашэнкі ізноў пакліканы ў РСЧА, адноўлены ў званьні і прызначаны камандзірам 63-га стралковага корпуса 21-й арміі, які з ліпеня 1941 г. абараняў Дняпроўскі рубеж на лініі Рагачоў-Жлобін-Стрэшын ад войскаў Вэрмахту.

    5 ліпеня 1941 г. у баі, абараняючы в. Збараў Рагачоўскага раёна БССР, корпус пад камандаваньнем Пятроўскага зьнішчыў 8 танкаў і 250 гітлераўцаў. 13 ліпеня 1941 г. ён па шырокім фронце перайшоў у контрнаступ, фарсіраваў Дняпро, захапіў Жлобін, Рагачоў і прасунуўся на захад на 30 км. У жніўні, у выніку контрудару немцаў, корпус трапляе ў акружэньне. 13 жніўня 1941 г. Пятроўскі прызначаны камандуючым 21-й арміі Цэнтральнага фронту.

    Пры прарыве з акружэньня 17 жніўня 1941 г. Леанід Пятроўскі быў сьмяротна паранены (застрэліўся) ля в. Скепня Жлобінскага раена БССР. Пахаваны  ў в. Старая Рудня Жлобінскага раёна Гомельскай вобласьці. Калі немцы акупавалі Старую Рудню, то паставілі на магіле савецкага генэрала крыж з надпісам: “Генэрал-лейтэнант Пятроўскі”.

    Быў узнагароджаны Ордэнам Чырвонага Сьцяга, Ордэнам Чырвонай Зоркі, Ордэнам Айчыннай вайны і ступені (пасьмяротна), Юбілейным мэдалём “ХХ год Рабоча-Сялянскай Чырвонай Арміі”.

    Ягоным імем названыя: вуліца ў Жлобіне, вуліца ў в. Старая Рудня, школа ў в. Старая Рудня. У кінафільме “Битва за Москву» ягоны вобраз узнавіў народны артыст СССР Ю. Якаўлеў.

    Антаніна Рыгораўна Пятроўская – нар. у 1905 г. у губэрнскім месьце Кацярынаслаў, скончыла гімназію, выйшла замуж за Юрыя Кацюбінскага, сына украінскага пісьменьніка, ад якога мела сына Алега (1923-1980). Затым выйшла замуж за Салямона Загера, ад якога у 1927 г. нарадзіла дачку Ірыну. Абодвы ейныя мужы трапілі пад рэпрэсіі ў 1937 г. і Антаніна пачала жыць з бацькамі. У 1938 г. бацьку перавялі працаваць у Маскву, і Антаніна Рыгораўна пераехала жыць у Маскву. Пад час вайны 1941-1945 гг. Антаніна знаходзілася ў эвакуацыі ў Казахстане, дзе памерла ейная маці. Вярнулася ў 1943 г. і пасялілася з бацькам. Памерла ў 1968 г.

    Гальця Дзяргай,

    Койданава

    Петровский, Григорий Иванович Петровский (автобиография) — родился в 1877 г. в гор. Харькове. Дяди и деды мои были крестьяне, занимались сельским хозяйством в селе Печенеги Харьковской губернии. Отец — ремесленник-портной, а мать у меня была прачка. От отца остался я трех лет, всех же детей у матери было трое, из коих один только я уцелел. Приблизительно с трех-четырех лет вместо отца у нас был отчим, от которого у матери были трое детей; отчим был человек грубый и зарабатываемые им 50 копеек в день почти всегда пропивал; жили мы чрезвычайно бедно, частенько в это время приходилось питаться одной тюрей. В Харькове два с половиной года я учился в образцовой школе при семинарии, и из-за отсутствия средств, необходимых для платы за право учения, я был исключен. Продолжать учебу путем самообразования и работать, гл обр., чтобы самостоятельно в дальнейшем бороться за существование, да и найти работу было чрезвычайно трудно, а страшно хотелось обязательно быть слесарем или токарем, «чтобы сделать паровоз». Таковы иллюзии детства. Преодолев тяжелые препятствия, мне удалось поступить в слесарно-котельную мастерскую, но издевательства и эксплуатация мастера были так гнусны, что только за жалобу на это по начальству я был выброшен. Года полтора тянулась тяжелая и временная поденщина. А перед семьей вновь повторялись периоды полуголодного существования, усилившегося голодными 91 и 92 гг. Это обстоятельство заставило меня покинуть Харьков и ехать к брату, с которым я вел переписку, в Екатеринослав, и в 1902 г. опять-таки с большими затруднениями, через всякие рекомендации и просьбы старшего брата моего, я поступил на Брянский завод. Сначала очень не везло. Я проходил, как полагается, все этапы учебы в кузне, слесарне, на станках, пока наконец не попал на токарный станок в инструментальной мастерской мостового цеха и отсюда уже фортуна профессиональной удачи пошла у меня в гору.

    В 1897-98 гг. я уже владел токарной профессией, зарабатывал до двух с половиной рублей в день, что по тогдашним временам считалось порядочным заработком. Приблизительно в 1895-98 гг. среди рабочих мастерской, где я работал, начинает развиваться критическое отношение к тому тяжелому положению, в котором находилась громадная масса рабочих. Низкая заработная плата, вначале 13-часовой, а потом 11½-часовой день не давали рабочему-семьянину возможности хотя бы безбедно существовать. Страшный произвол монтеров, мастеров, начальников и еще хуже — полиции, все это, вместе взятое, не могло не побуждать рабочих к обсуждению тяжелой окружающей обстановки, и то, что было в моей мастерской, было по всему заводу; рабочие группами прячась, а потом и на массовках приводили в систему свои взбудораженные мысли.

    В 1896 г. я перехожу на квартиру рабочего Игнатова, которого вскоре арестовывают. Мне пришлось помогать не только своей семье, но и семье Игнатова и тут же с не попавшими под арест товарищами Игнатова усваивать первые уроки социалистической учебы в кружках, которые мы на основе только что полученного опыта лучше конспирировали и очень усердно занимались в них. В эти годы молодежи приходилось от 6 часов утра до 6 часов вечера работать; во время завтрака, обеда и др. коротких перерывов мы с жадностью волков поглощали запрещенные брошюрки, а главное, тут же в проходах и около станков разбирались вопросы организации и критического подхода к только что усвоенному свежему социалистическому материалу. А параллельно с этим каждодневно приходилось на опыте вести практически классовую борьбу против слуг капитала и изворачиваться, чтобы не быть пойманным с прокламацией или брошюркой бригадиром, мастером, начальником, сторожем или полицейским шпионом, кругом шнырявших и всегда следивших за нами. Первое социалистическое движение тогда захватило солидных возрастом рабочих, а после первых арестов все больше вовлекалась молодежь, училась организовываться и бороться против капиталистов и фабрикантов. В тот же рабочий день, или, скорее, рабочие сутки, нужно было на вечерних курсах раза 3 в неделю часа по три заниматься по улучшению технического своего образования.

    В 1897 г. в Екатеринослав ссылается группа петербургских рабочих. Из них особенно много проработали в области пропаганды и агитации среди екатеринославских рабочих Бабушкин и Морозов, от которых я и получил более правильное и четкое понимание учения о социализме и классовой борьбе рабочего класса против капитализма.

    В 1898 г. летом вспыхнул бунт на Брянском заводе: рабочие разбили проходные ворота, главную контору, потребилку и избили сторожей; это было вызвано непомерным произволом заводской администрации. Бунту этому я очень сочувствовал и немного принимал в нем участие.

    В 1899 г. я призываюсь на военную службу, но за слабостью здоровья меня оставляют на поправку. Несколько месяцев после этого я работаю на Харьковском паровозостроительном заводе, но вскоре уезжаю в Николаевск и там с рабочими Сонькиным и теперешним членом коллегии НКИД Коопом, Жмуркиным и др. ведем организацию николаевского комитета РСДРП и рабочих кружков, в которых проходили краткий курс экономической науки Богданова. За участие в забастовках летом в 1900 г. в числе первых трех рабочих меня высылают из Николаева. Я приехал в Екатеринослав, связался с местной социал-демократической организацией и тогда, приблизительно в средине лета, был арестован и потом просидел около года в одиночке. За этот тюремный год я прочел лучшие тогда марксистские книги, занимался арифметикой, геометрией и немецким языком. После освобождения работать в Екатеринославе полиция мне не дала, и я, проработав два с половиной года в Донецком бассейне на рудниках, был вновь арестован в 1903 г. еще за первое дело и отсидел 6 месяцев. На этот раз мне удалось найти работу в Екатеринославе, и здесь же я переживал 1905 г. Связавшись вскоре с местной социал-демократической организацией, при начавшемся тогда рабочем движении я был избран сначала цеховым депутатом, а потом в екатеринославский совет рабочих депутатов, будучи его секретарем. Когда организовался во время забастовки стачечный боевой комитет, я также был избран членом его и назначен секретарем.

    Торжество реакции после 1905 г. заставило меня сначала скрываться, а потом уехать на три месяца за границу, где я работал в Саарбрюкене (Германия). В 1907 г. я поселяюсь в Мариуполе, сначала работаю на Никопольском заводе, а потом на заводе «Провиданс». Этот период партийной работы проходит мертвым штилем, слабо поддерживается кое-где тлеющей искоркой социалистического движения, изредка встречаются разочарованные обломки разбитого корабля крушения 1905 г.

    В 1911 г. наступает оживление, а в 1912 г. меня выбирают рабочие депутатом в IV Государственную Думу, где я вместе с моими товарищами работал до 1914 года ноября м-ца, когда всех нас арестовали. Сначала наша фракция была в 13 человек, потом от меньшевиков мы, 6 депутатов-рабочих, откололись и стали называться Российской социал-демократической фракцией 4-й Думы. Московский депутат Малиновский в нашей фракции оказался провокатором, и нам, 5 рабочим депутатам, пришлось об служивать за это время почти всю рабочую Россию. От имени фракции я участвовал в нескольких социал-демократических совещаниях за границей, которые проходили под руководством Ленина, на которых вырабатывалась тактика фракций нашей партии в Государственной Думе и выполнение партийной работы по всей России. Арестовали нас, депутов, на совещании с рабочими в ноябре 1914 г., где обсуждался вопрос об отношении к войне, но не было еще вынесено окончательное решение, и обвинили в принадлежности к партии с.-д. большевиков. Меня с Каменевым, Яковлевым и Ворониным сослали сначала в Туруханск, потом обратно вернули в Енисейск, а через год я был сослан в Якутскую область, в Средне-Колымск. До Средне-Колымска я не доехал, а пришлось работать в Якутске; и уже только революция меня освободила. Там же, в Якутске, меня избрали областным комиссаром, а потом, по приезде сюда, в Россию, в ноябре 1917 г. был назначен уже комиссаром по внутренним делам РСФСР.

    В 1919 г. на Всеукраинском съезде советов меня избирают председателем Всеукраинского центрального исполнительного комитета, на каковой работе я нахожусь и до сих пор, совмещая ее с председательством в Союзном ЦИКе. В то же время я состою членом ЦК ВКП(б).

    /Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат. 7 изд. Т. 41. Ч. II. Союз Советских Социалистических республик. Москва. 1925. Стлб. 114-118; Деятели СССР и революционного движения России. Энциклопедический словарь Гранат. Репринтное изд. Москва. 1989. Стлб. 114-118. С. 581-583./

                                                О ФЕВРАЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ В ЯКУТСКЕ

                                                               1. Необходимая справка.

    Товарищ Шляпников в своем «Семнадцатый год, книга вторая» неправильно пишет, будто в бытность мою в Якутске в первые дни революции мною был сделан ряд ошибочных шагов, выразившихся в принятии поручения Временного Правительства и запросе Чхеидзе о позиции с.-д. фракции.

    На это я должен ответить, чтобы партии было известно, что никаких шагов без решения организовавшейся в Якутске группы большевиков я не предпринимал. Мы, группа ссыльных, в особенности, с.-д., очутились в чрезвычайно любопытном положении, так как в то время как в России вначале везде брали власть либералы и буржуазия, в Якутске нам, ссыльным с.-д., в первые дни февральской революции пришлось это сделать, ибо там не было никакой буржуазно-либеральной, или иной группы, которая бы этот переворот в Якутске произвела.

    Путем комбинированных угроз на губернатора и на губернское правление мы стремились создать такое настроение у населения, которое бы угрожало губернатору с тем, чтобы он скорее сдал власть образовавшемуся тогда комитету безопасности. Прочной вооруженной силы к этому моменту у нас не было, и свою агитационную работу мы решили подкрепить посылкой телеграммы Временному Правительству за моей подписью, как председателя комитета безопасности Якутской Области, о том, что в случае неподчинения бывш. царского губернатора революционной власти за дальнейшие последствия его поведения мы не ручаемся. Все это и некоторые другие действия повлияли на губернатора, и он вскоре на собрании комитета безопасности пришел и заявил, что готов сдать власть, которая и была тогда принята комитетом.

    Вскоре после этого на одном из заседаний комитета безопасности всплыл вопрос о необходимости избрания областного комиссара, на должность которого я и был предложен и избран, причем Временное Правительство долго уклонялось от утверждения меня в этой должности. Развивая огромную работу по организации батраков, рабочих и просто обывателей в профсоюзы и расширяя самодеятельность населения, имевшую большое политическое значение для всей Сибири, товарищи угрожали и настаивали перед Временным Правительством на моей кандидатуре и указывали, что никого другого в комиссары Якутской области не примут. Я помню, как потом было получено уведомление от Временного Правительства о том, что оно согласилось на мое утверждение в должности областного комиссара, а предлагавшие меня в комиссары хорошо знали, что я через пару месяцев должен буду уехать.

    В первых числах марта я вступил в должность комиссара. Якутской области, и в первых числах мая мне пришлось выехать оттуда.

    Вскоре после назначения меня комиссаром, когда начали развиваться события, я на большом Якутском митинге в присутствии т.т. Серго и Ярославского, а также и в комитете общественной безопасности, заявлял, что я являюсь сторонником власти советов и предлагал комитету общественной безопасности впредь до того, пока соберется Всероссийский Совет рабочих депутатов, временно подчиняться Петроградскому СРД.

    Мой же запрос фракции Чхеидзе не имел в виду искать здесь какой-либо солидарности с меньшевистской фракцией, а наоборот, заявивши себя сторонником Советской власти, по предложению товарищей, я запрашивал, какой позиции придерживается меньшевистская фракция.

    Правда, надо сказать, что в первые моменты революции, благодаря энтузиазму, может быть, кое-где в отношении более прочной революционной большевистской деятельности было и не совсем гладко, но нужно принять во внимание то, что я сказал ранее. Мы первое время в Якутске очутились в очень своеобразном и тяжелом положении. С одной стороны, у нас отсутствовала твердая опора, на которую мы могли бы при наличии революционных событий опереться, а, с другой, нам приходилось работать в условиях обывательщины, чрезвычайно сильно развитой уголовщины, а также отсталости якутского населения. Однако у нас все же не было каких-либо грубо-принципиальных нарушений. Мы, большевики, посылали раза два телеграмму в наш комитет и просили дать нам директивы. Тов. Голощекин как-то мне передавал, что по получении этой телеграммы Ильич говорил, что вот власть сама идет к нам в руки, но с ней нужно быть осторожней. Я так и до сих пор не помню, были ли нам даны из нашего ЦК какие-либо директивы в Якутск, или, может быть, их Временное Правительство туда не пропустило.

    Но все же должен сказать, что наше первое революционное строительство в Якутской области закончилось особо острым расхождением, сначала с с.-р., а потом с меньшевиками. Таким образом, законная целесообразность на первых порах революции, хотя и в далекой Якутской области, все же сказалась в отношении несовместимости нашей позиции с другими квази-социалистическими партиями, и в мае, при очень холодном отношении меньшевиков, мы сели на пароход и отъехали в Россию.

    В Иркутске меньшевистская организация нас встретила в штыки, и на одном из митингов, на котором мы выступали, между прочим, меньшевики говорили, что «давно уже слышали о Якутских большевистских экспериментах и о сопротивлении комитета общественной безопасности Временному Правительству». И Сибирская меньшевистская организация нас хотела по-меньшевистски раскатегорить, а это так возмутило тов. Емельяна Ярославского, что он в своей бурной речи сразу же обвинил меньшевиков в их подлом хвостизме перед буржуазией.

    Я пишу все эти отрывки лишь для того, чтобы тов. Шляпников, давая исторические очерки революции, запрашивал живых деятелей ее, или имел бы в своем распоряжении материалы, по которым он мог бы поточнее оценивать деятельность того или иного товарища.

    Г. Петровский.

    27/I — 26 г., г. Харьков.

                                               2. Вынужденный ответ т. Петровскому

     Во второй книге «Семнадцатый год» мною написано о т. Петровском ровно три с половиной строчки. На эти три с половиною строки т. Петровский отвечает тремя страницами объяснений, ничего из написанного мною не опровергающими, вносящими лишь путаницу, искажающую действительность того времени.

    В посвященных тов. Петровскому строках я ограничился указанием на факты, не вскрывая политического содержания назначения Г. И. Петровского комиссаром временного правительства, не касаясь политического значения телеграфного обращения тов. Петровского к Чхеидзе. Его письмо обязывает меня дать политическую оценку указанным мною фактам.

    Фактическая сторона политического шага тов. Петровского заключалась в том, что он дал свою кандидатуру для назначения на пост комиссара временного правительства. Это он сделал без ведома бюро центрального комитета нашей партии, вопреки всей позиции нашей партии по отношению ко временному правительству. Бюро центрального комитета и Петербургский комитет узнали об этом ходатайстве и назначении тов. Петровского от с.-д. меньшевиков уже после факта его назначения. Все с.-д. меньшевики буквально злорадствовали по поводу такого кричащего расхождения Г. И. Петровского с политической линией бюро ЦК. Социалисты-революционеры и с.-д. меньшевики буквально издевательски говорили нам в исполнительном комитете, что назначение тов. Петровского агентом временного правительства в Якутске они поддерживают.

    После этого тов. Петровский обратился но телеграфу к Чхеидзе с просьбой сообщить ему о «позиции, занятой с.-д. фракцией и о положении Совета рабочих депутатов». Обращаясь к Чхеидзе, тов. Петровский забыл о существовании РСДРП(б) и не обратился за указаниями ни в бюро ЦК, ни в Петербургский комитет нашей партии. При сложившейся тогда политической обстановке обращение тов. Петровского к Чхеидзе, вождю меньшевиков, было понято как стремление согласовать свое поведение с позицией его фракции.

    Случай с тов. Петровским (и рядом других лиц) мною был приведен в качестве коротенькой иллюстрации, как невыдержанность, неустойчивость политического поведения товарищей, имена которых были связаны с существовавшими до революции легальными центрами пашей партии, затрудняли деятельность нашей РСДРП (б). Каждый промах, каждый невыдержанный поступок, всякое политическое колебание использовывалось противниками нашей партии, ставило нас в затруднение и требовало от нас лишней работы по разъяснению и отмежевыванию от таких деятелей.

    Тов. Петровский пытается оправдать свои ошибки ссылками на решения группы Якутских большевиков, в частности указанием на согласие с его действиями тт. Орджоникидзе и Ярославского. Эта сторона дела мне неизвестна, но даже соучастие в этом тт. Орджоникидзе и Ярославского не может уменьшить политического значения указанных мною ошибок. Тов. Петровский знал состав временного правительства, классовая сущность которого была ясна, и все-таки это не удержало его от принятия комиссарского поста. Доля вины тов. Петровского в этом назначении значительно большая, чем всех большевиков Якутска вместе взятых, ибо он был председателем нашей фракции гос. думы, которую все рабочие рассматривали как легальный центр нашей партии. Это положение обязывало его согласовать свое поведение с линией партии, а не подчинять его Якутскому с.-д. блоку, в виде объединенной с.-д. организации, которая существовала там, или заявить партии, что он уходит на службу к временному правительству.

    Рассмотрим теперь вторую его ссылку на то, что они «группа ссыльных, в особенности с.-д., очутились в чрезвычайно любопытном положении». В чем же состояло это любопытное положение? По его словам в том, что «в то время как в России вначале везде брали власть либералы и буржуазия, в Якутске нам, ссыльным с.-д., пришлось это сделать, ибо там не было никакой буржуазно-либеральной или иной группы, которая бы этот переворот в Якутске произвела». Таким образом, можно подумать, что в то время, как в России совершался «вульгарный буржуазный переворот», в Якутске перед тов. Петровским сразу стала пролетарская революция. Однако из его дальнейших пояснений видно, что «борьба за власть» в Якутске шла через организацию комитета безопасности, по линии угроз губернатору и обращения ко временному правительству, то есть так шаблонно, как она происходила в ⁹/₁₀ глухих, провинциальных городах нашей страны, где не было социал-демократии, а были либералы. Характерно и нужно отметить, что эта борьба с царской властью в ссылке не была столь решительной, как это имело место во многих городах, где комитеты безопасности не обращались ко временному правительству с жалобами на губернатора, а смещали и арестовывали их. Организационная форма, в которую вылился переворот в Якутске, носила типично либеральный характер — комитет безопасности. Вся Россия после революции покрылась двумя типами общественных организаций: Советами и комитетами различных наименований. В первые объединялась революционная демократия, во вторые — передовая буржуазия и плетущаяся за ней часть интеллигенции. «Особенность» положения в Якутске состояла, в том, что комитет безопасности ссыльными организован был, а о Совете тов. Петровский не говорит ни слова.

    Все рассуждения тов. Петровского «об особом революционном строительстве», о борьбе со временным правительством неверны и бессодержательны. О борьбе своей с правительством, в качестве комиссара временного правительства, он не приводит ни одного факта.

    Тов. Петровский сообщает, что уже в первые месяцы революции он был сторонником власти Советов, а в самом Якутске не подумал даже организовать Совета из тех рабочих, батраков и бедноты, которых он «организовал в профсоюзы». Самое поведение тов. Петровского на том же митинге, о котором он пишет, носило недопустимый характер братания с поцелуем губернатора.

    Ссылка на В. И. Ленина — прямой на него поклеп. Не мог В. И. Ленин одобрить поведение тов. Петровского, даже так косвенно, как это он сам изображает, со ссылкой на тов. Голощекина. Одно известие, дошедшее до В. И. Ленина за границу о том, что тов. Муранов ездил в Кронштадт по поручению временного правительства, его обеспокоило. Об этом он писал в письме к тов. Ганецкому, что, «судя по одному сообщению, Муранов вместе со Скобелевым, вернулся из Кронштадта. Если Муранов ездил туда по поручению временного правительства Гучковых-Милюковых, я очень прошу вас передать (через надежного человека) и напечатать, что я осуждаю это безусловно, что всякое сближение с колеблющимися в сторону социал-патриотизма и стоящими на глубоко ошибочной и глубоко вредной, социал-пацифистской, каутскианской позиции Чхеидзе и К°, по моему глубочайшему убеждению, вредно для рабочего класса, опасно, недопустимо» [* См. «Ленинский сборник», III.].

    И после этого говорить о том, что исполнение тов. Петровским должности агента власти временного правительства было принято Вл. Ил. Лениным, так, что «вот власть сама идет к нам в руки», это значит клеветать на него.

    Свою «необходимую справку» тов. Петровский заканчивает пожеланием, «чтобы тов. Шляпников, давая исторические очерки революции, запрашивал бы живых деятелей ее, или имел бы в своем распоряжении материалы, по которым он мог бы поточнее оценивать деятельность того или иного товарища». В своей работе я строго придерживаюсь документов и фактов, не упускаю случая запросить и «живых деятелей», если у меня возникают сомнения. Насколько правильно это мое утверждение, свидетельствует «необходимая справка» тов. Петровского, которая не только не опровергала приведенных мною фактов, но даже не поколебала их. Тов. Петровский полностью подтвердил все факты и сказанное мною во II книге «Семнадцатый год», но пытается дать им иную, небольшевистскую политическую оценку. На этом пути мы с ним не сойдемся.

    А. Шляпников.

                                                     3. Что было 9 лет назад в Якутске

    События февраля и марта и последующих месяцев 1917 г. на самой далекой окраине, в Якутской области, нынешней ЯССР, заслуживают внимания не только потому, что революция застала в Якутске довольно большую группу ссыльных социал-демократов и эсеров, которым нельзя было выехать из-за весенней распутицы, не рискуя застрять где-нибудь на безлюдных станках; эти события заслуживают внимания также потому, что перед нами опыт в значительной степени самостоятельной революционной работы товарищей, которые оторваны были огромным расстоянием от центров революционной деятельности, оторваны были отсутствием правильной информации. Газеты мы получали через месяц, а весною в распутицу мы имели перерыв более полутора месяца; телеграф работал неаккуратно, ни одной директивы от центрального комитета за все это время, с февраля по май, когда мы выехали из Якутска, мы не имели. Мы вынуждены были остаться в Якутске в ожидании весенних пароходов, а до них оставалось два с половиной месяца, которые по крайней мере нужно было использовать для укрепления революции. Мы работали на свой риск и страх, ощупью, как я уже сказал, без директив центра, поэтому, несомненно, мы делали ошибки, во всяком случае не меньше, чем товарищи, которые работали в центре [* В вышедшей второй квите А. Шляпникова «Семнадцатый год» (стр. 174) тов. Шляпников говорит, что Г. И. Петровский под влиянием известий о победе революции сделал ряд ошибочных шагов, приняв поручение временного правительства и запросил Чхеидзе по телеграфу о позиции социал-демократической фракции. Все такие и подобные им действия меньшевистские и эсеровские ссыльные, прибывая в Петербург и Москву, использовали против Петроградского комитета и против бюро ЦК и против позиции нашей «Правды». Так как товарищ Г. И. Петровский действовал не по личному почину, а по решению местной социал-демократической группы, то я считаю себя до некоторой степени ответственным за все то, что делал в ссылке в эти недели и месяцы тов. Петровский. Вот почему я считаю необходимым рассказать здесь о том, «как все это было».].

    К началу 1917 г. в Якутской ссылке существовала объединенная группа социал-демократов, меньшевиков и большевиков, в которую, кроме пишущего эти строки, входили: тт. Г. И. Петровский, К. И. Кирсанова, Серго Орджоникидзе, Андрей Агеев, Г. Охнянский, А. Красносельский (Метельшин), Виленские В. Д. и М. М., П. Ю. Перкон, Константинов М., Худенко, Волковинский, Ершов, Гомельский, Винштейн, Н. А. Александрова, Шамаев, Шамшин, Иванов, Баранов, Носов Ив., Носова, Гоберник X., Н. Е. Олейников, Сандро Кецхавели, Шакулашвили, Вл. Сихарулидзе, Чаплинский, Эрнбург, Швец, Эелинский, Стародуб, Ян Зиверт, Г. Чайкин, Борчанинов.

    Кроме них входили местные товарищи: Андриевич, Мордвов, Титов.

    Существовали два нелегальных кружка, мною организованных; оттуда вошли при организации группы в начале февральской революции: М. Амосов, И. Слепцов, А. Попов, Д. Жиркова, А. Редников, С. Васильев, И. Атласова, М. Шелаховская, З. Василевская, Р. Цугель.

    Кроме того, вошли две сестры Середкины, Бубякин, Бубякина [* Список этот не полный, составлен мною по памяти.].

    В этой группе еще до февральской революции происходила борьба. Я прибыл в ссылку в 1913 году. Мы организовали группу «Правда» внутри нашей объединенной подпольной социал-демокритической организации. Раскол думской фракции и все другие события в партийной нашей жизни доходили до нас с опозданием, по крайней мере, на месяц. Нам трудно было реагировать в более активной форме, чем мы это делали, посылкой резолюций, сбором средств. С самого начала войны в нашей социал-демократической группе также резко обнаружились разногласия. Как известно, Г. И. Петровский прибыл значительно позднее. Тов. Петровский никогда в ссылке не делал ни малейшей принципиальной уступки, оборонцам.

    Я устроил ряд рефератов-докладов на тему о войне, об оборончестве, о коммунистическом интернационале, не имея под рукой ничего, кроме газетных сведений наших легальных газет и 2-3 писем ссыльных. Проверяя впоследствии по документам, насколько мы вели правильную линию, я должен сказать, что в этом вопросе наша большевистская группа в Якутской ссылке отличалась довольно большой стойкостью и выдержкой. На рефераты иногда собиралось около ста человек. Приходили и эсеры, среди которых господствовала оборонческая точка зрения [* Эсер П. А. Куликовский до слез умилялся тем, что «сама» губернаторша шила с дамами-патронессами одеяла для солдат.]. Наша большевистская линия, однако, у социал-демократической группы завоевала большое влияние.

    Припоминается встреча нового (1917) года в квартире сочувствовавшего ссыльным народника (теперь коммунист) Николая Егоровича Афанасьева, где было человек 150 ссыльных. Я выступил с речью, в которой указывал на близость и неизбежность революции, указывал на то, что пролетарская революция ближе, чем кто бы то ни было из нас ожидает. Так как большинство было эсеров и меньшевиков па этом собрании, то речь моя вызвала скептические улыбки и реплики, а в ответных речах прямо указывали на то, что я идеалистически переоценивал силы и значение пролетариата, что сейчас пролетариата нет на политической арене и что рассчитывать надо на демократическую оппозицию.

    Первые вести о февральской революции мы получили 2 марта в виде телеграммы от тов. Гончарука из Иркутска. Чтобы судить о том, в какой мы обстановке в то время были, достаточно сказать, что в телеграмме ни слова не говорилось о революции. Телеграмма была приблизительно следующего содержания: «Скоро ожидается большая радость, свидетесь с матерью». Не забудьте, что это было уже 15 (2) марта, когда революционное движение в столицах и других крупных центрах поднялось на огромную высоту. Объяснялось это, конечно, тем, что иркутский генерал-губернатор Фон Пильц, а по его стопам и якутские власти пытались скрыть факт революции от населения и всячески препятствовали даже созыву собрания. 16 (3) марта на мое имя для Г. И. Петровского получилась телеграмма от его жены тов. Домны Петровской, в которой сообщалось уже совершенно конкретно о перевороте в столицах, о присоединении Кронштадта, об аресте Николая и так далее. Когда мы получили первую телеграмму от Гончарука, мы в тот же вечер собрали нашу группу и постановили быть наготове и в случае необходимости сейчас же собрать народное собрание. Получивши телеграмму от Петровской, я бросился разыскивать Григория Ивановича, который работал в то время токарем в мастерской у местного агронома Скадченко. По ошибке я попал в другую мастерскую и встретил там эсера, который работал у горна. Я прочел ему телеграмму и был чрезвычайно поражен, что телеграмма на него не произвела никакого впечатления. Он как-то безнадежно махнул рукой, что-то процедил сквозь зубы, вроде: «да, это очень интересно» и принялся ковать раскаленную полосу железа. Разыскал я Григория Ивановича Петровского к часам 9 утра. Когда я читал ему телеграмму, с лица Григория Ивановича не сходила скептическая улыбка. Он спросил меня, когда я окончил читать телеграмму: «Не провокация ли?», но когда я сказал, что подпись «Домна Петровская», Григорий Иванович бросился вместе со мной оповещать ссыльных. На дворе встретили «хозяина» Скадченко. Шумливый и крикливый Скадченко замахал руками на Петровского: «Куда же вы?». Мне помнится, Григорий Иванович ему ответил: «Запирай лавочку, хозяин, кончай работу, больше я работать не буду у вас».

    Мы решили тотчас же устроить собрание серьезных социал-демократов, а два товарища отправились закрывать магазины и государственные учреждения. Всюду прочитывали полученные нами телеграммы. Надо сказать, что растерянность была очень большая. Несмотря на то, что ссыльные были людьми неизвестными, владельцы магазинов тотчас же закрывали свои предприятия. Мы встретили на улице полицеймейстера Рубцова. Он необычайно любезно с нами раскланялся, невидимому, уже зная о содержании полученной нами телеграммы. Часам к одиннадцати мы, социал-демократы, собрались и постановили обратиться к населению с изложением событий, насколько они нам были известны по телеграмме Петровской (других известий у нас не было), объявить вечером собрание в местном «благородном собрании» (более обширное помещение было занято в этот вечер спектаклем, шел «Доктор Штокман» — Ибсена). Решили выпустить обращение к солдатам местного гарнизона. Н. Е. Олейников, один из совладельцев типографии и соредакторов местной газеты (в то время он не входил еще официально в нашу социал-демократическую группу), самостоятельно отпечатал листовку с призывом к населению собраться. Мы решили обратиться к эсеровской ссыльной группе с предложением координировать наши действия, так как мы, ссыльные в Якутске, составляли все же ничтожную группу и могли бы быть раздавлены в случае, если бы реакция попыталась действовать более решительно. Эсеры также собрались. Они в течение нескольких часов прели и решили, что наше воззвание для них неприемлемо, что оно чересчур революционное и что к солдатам нельзя сейчас обращаться, что народное собрание созывать опасно, что вряд ли на него кто-нибудь придет, кроме учащихся. Они предложили: «прощупать настроение обывателя», во время спектакля в приказчичьем клубе выйти после первого акта «Доктора Штокмана» и сообщить о полученной телеграмме. Наша попытка напечатать листовку в типографии (главною роль играли в ней эсеры и местные либералы якуты) встретила сопротивление со стороны эсеров, и мы вынуждены были это сделать, так сказать, явочным порядком. Особенно колебалась эсеровская верхушка. И неудивительно: такие как П. А. Куликовский, который впоследствии сделался генералом в армии Пепеляева во время белогвардейского восстания, такие «революционеры, как Сабунаев или Соловьев, впоследствии колчаковский комиссар, или местный миллионер Эверестов, конечно, ничего, кроме неверия в революцию, вынести не могли. Панкратьев, например, которого эсеры предлагали ввести в Революционный комитет, уверял, что через пять дней наступит реакция, что все будет как в 1905 году, что ничего из этой революции не выйдет.

    Однако собрание состоялось при переполненном буквально до отказа небольшом зале, куда вместилось человек 400-500 плечом к плечу. Трудно передать энтузиазм, который охватил якутскую массу. С этого собрания я отправился в клуб приказчиков, где шел «Доктор Штокман». Днем расклеены были по улицам объявления, подписанные иркутским генерал-губернатором Фон Пильцем, где население предупреждалось не слушаться злонамеренных людей, не собираться, «так как такие собрания могут иметь нежелательные последствия». Такие же объявления были вывешены за подписью городского головы — местного кулака и живодера, Пашки Юшманова. Когда я вышел на сцену перед вторым или третьим актом, я увидел в передних рядах всю местную знать, начиная от вице-губернатора барона Тизенгаузена и кончая городским головой Юшмановым. Я обратился к собравшимся с речью, в которой указал, что это только начало революции, что революция не остановится на этом, что она сметет весь старый порядок и что напрасно нас пытаются сейчас запугать объявлениями, чтоб мы не собирались. «Да, — заявил я, обращаясь к барону Тизенгаузену и Юшманову, — народные собрания уже начались и верно, что они будут иметь нежелательные последствия — прежде всего, конечно, для вас». Я не знаю, как себя чувствовали после этой речи Тизенгаузен и Юшманов на «Докторе Штокмане», но впечатление от сообщения на обывательскую массу, которая здесь собралась, трудно сейчас передать. Однако, нет никакого сомнения в том, что часть этой обывательской массы была просто испугана сообщением. Не нужно забывать, что ведь это был Якутск, переживший не одну трагедию ссыльных колоний, не одну смелую попытку революционеров отстоять свое право на иную жизнь. Нет никакого сомнения в том, что в этот момент перед взорами якутского обывателя прошли сцены якутской «Романовки» и ряд могил погибших в Якутске революционеров.

    В этот же вечер мы образовали Ревком, в который вошли социал-демократы и эсеры. Я сейчас не помню состава этого Ревкома, но от нас (социал-демократов), в него входили: Г. И. Петровский, Охнянский, Орджоникидзе, Кирсанова, Виленский и пишущий эти строки. На первом же заседании мы стали разрабатывать план борьбы. Нам казалось (и это вовсе не было исключено), что местные реакционеры, опираясь на маленький гарнизон и на полицию и на нашу безоружность, попытаются нас разгромить. Поэтому мы обсудили план захвата оружия, привлечения на свою сторону войска, ареста властей и контрреволюционеров. Мы решили создать «Комитет общественной безопасности». Вначале мы плохо представляли себе, во что выродится этот «Комитет общественной безопасности», но так как в Якутске нет почти никаких крупных предприятий, — самое большое из них, это маленькая электрическая станция, кроме которой были еще две-три паровые мельницы, небольшой кожевенный и мыловарный кустарные заводы; рабочие этих предприятий совместно с бывшими в городе несколькими кустарями-одиночками и составляли весь «пролетарский элемент» (если не считать чиновников), на который мы, на первых порах, могли опираться, — то о создании Совета рабочих депутатов в первое время трудно было и думать. Именно мелкобуржуазный характер якутского населения, отсутствие классовой силы, на которую мы с первых же дней могли опереться в самом Якутске и привели к тому, что общественная организация сложилась тоже мелкобуржуазная, в которой, конечно, были элементы, сочувствовавшие пролетарской революции, и которые мы обязаны были сорганизовать и впоследствии сорганизовали.

    Тем временем барон Тизенгаузен и другие чиновники решили сделать попытку отсидеться у власти. «Кто знает, может быть, через несколько дней наступит реакция, не мешает сохранить за собой места», так, по-видимому, рассуждали они.

    Мы узнали ночью, кажется, это было числа 17 (4) марта, что в областном правлении происходит заседание областного совещания по вопросу об отношении к временному правительству. Мы отправили туда делегацию, в которую вошел Г. И. Петровский. Делегация от имени Революционного комитета заявила, что она предлагает прежней царской власти немедленно отстраниться и передать власть Революционному комитету, передать туда же все средства и дела. После этого областное совещание вынесло резолюцию, в которой заявило о своей готовности лояльно служить временному правительству, что спокойному ходу жизни мешает только «кучка неизвестных, во главе с бывшим депутатом государственной думы Петровским», которая-де пытается захватить в свои руки денежные средства и т. д. Делегат от ревкома в тоже время информировал подробно телеграфистов, которые в большинстве были на нашей стороне, и мы отдали распоряжение, чтоб ни одна правительственная телеграмма не отправлялась без нашего разрешения. Поэтому телеграмма барона Тизенгаузена была задержана, а вместо нее была послана наша телеграмма с изложением положения дел.

    Можно ли считать ошибкой, что мы решились «взять власть в свои руки»? Конечно, иное дело, — положение где-нибудь в Ленинграде или Москве, где партия сейчас же могла опереться на рабочие массы, а другое дело, положение ссыльных где-то у полярного круга, где они могли быть раздавлены в течение нескольких часов. А иного пути «взять власть в свои руки» кроме того, который мы в то время применили, у нас не было. Мы не могли действовать иначе в Якутске, как в «коалиции» с эсерами на первых порах. Кажется, на другой день утром на многолюдном «народном собрании» (клуб приказчиков вмещал до 800-900 человек) мы осветили перед населением события последних дней и поставили вопрос о том, кому управлять областью. Вопрос, в сущности, сводился к тому, чье влияние более проявится для ближайшего времени, эсеровское или наше. Мы решили, что мы не можем устраняться от власти, поэтому мы считали возможным, что Г. И. Петровский возьмет на себя управление областью. На этом собрании он и был выбран управляющим областью.

    Да, конечно, такого своеобразного положения не занимали большевики в других местах, но ведь нигде большевики и не находились в таком положении, как наша якутская группа ссыльных. Об этом избрании Петровского мы сообщили в Иркутский комитет общественной безопасности. Салтыков снесся с временным правительством, и оно утвердило Петровского в роли уполномоченного по Якутской области. Однако, это вовсе не значит, что Г. И. Петровский был агентом временного правительства; действовал он не по указаниям правительства Львова, а по указаниям нашей организации. И если он сделал какие-нибудь ошибки, то это были по большей части ошибки всей нашей организации.

    На другой день с утра опять происходило народное собрание в битком набитом клубе приказчиков. У власти все еще формально (это было уже числа 18-19 марта) [* Я не вполне уверен в точности дат, а документов никаких у меня под рукой в настоящее время нет.] — сидел барон фон Тизенгаузен (другой «фон», губернатор Витте уехал перед этим из Якутска). Ночью комитет постановил отправить делегацию в казармы. В казармы отправился я с эсером Куликовским. Мы собрали солдат, рассказали им о происшедшей революции и призвали их присоединиться к ней. Начальник местного гарнизона (кажется, Попов), старый служака, заявил, что он будет служить временному правительству, что он будет вместе с солдатами. Когда мы вернулись и доложили об этом (через несколько времени должна была прийти делегация от солдат), на народное собрание явился барон Тизенгаузен. Он попросил слова и заявил, что «сегодняшний день является счастливейшим днем в его жизни (стало известно, что временное правительство утвердило Петровского), когда он, всегда стоявший на стороне народа, может передать ненавистную ему, навязанную ему царским правительством, власть народному избраннику». А через некоторое время явилась депутация от солдат местного гарнизона, которая заявила, что они будут верно служить революции. С этого момента можно считать оконченной борьбу с официальными агентами царской власти и начало использования государственного аппарата власти как Комитетом общественной безопасности, так и нашей социал-демократической группой.

    Была ли ошибка в том, что мы согласились на это? Конечно, если бы мы, большевики, заявили, что мы не должны участвовать в такой организации, как Комитет общественной безопасности (между прочим, не только в ссылке, но и в целом ряде городов Европейской России в таких комитетах большевики участвовали), мы остались бы ничего незначащей, не имеющей никакого серьезного влияния на ход дальнейших событий в Якутске я в Якутской области группой людей. Мы считали необходимым активно принять участие в строительстве новой Якутии, пользуясь для этого аппаратом государственной власти. В известной степени мы можем сказать, что мы «взяли власть в свои руки» в начале марта 1917 года, не имея еще организованной классовой силы, в расчете на то, что мы эту классовую силу — якутскую бедноту, хамначчитов якутских, — сорганизуем, используя аппарат государственной власти: почту, телеграф, денежные средства и т. д.

    Что же мы сделали, пользуясь этим аппаратом? Не нужно забывать, что дело происходит в Якутской области, раскинутой на громадных расстояниях, с населением, которое находилось до этого под властью якутских тойонов-богачей, родовитых князьков, кулаков. Именно тойоны выдвинули из своей среды якутскую интеллигенцию, и первыми нашими шагами было поэтому сделать попытку вырвать якутскую массу из-под власти тойоната. Мы созвали в марте первый съезд якутов и крестьян. Я сейчас не помню в точности порядка дня этого съезда, но одним из важнейших вопросов поставили мы вопрос земельный, и в этом вопросе мы, — это я должен подчеркнуть особенно, — не были еще достаточно решительны, именно потому, что не создали серьезной организованной силы для проведения радикальных мер в жизнь. Мы проводили на этом съезде решение о национализации земли и о более правильном ее распределении (таким образом поставили вопрос о конфискации земли у тойонов); мы организовали комитет якутской бедноты; создали первую революционную литературу на якутском языке, издали несколько листовок об организации «союзов якутской бедноты», с разъяснением целей и задач. Один из участников моего нелегального подпольного кружка молодежи, Платон Слепцов [* Между прочим, Платон Слепцов и Максим Амосов были лучшими ораторами из якутской молодежи, с первых же дней революции определившиеся, как большевики, что имело громадное влияние на якутскую массу.], составил нечто в роде якутского революционного гимна и перевел на якутский язык Интернационал (или Марсельезу?). Мы провели на съезде отделение церкви от государства и ряд решений по национальному вопросу в духе нашей большевистской программы. И даже теперь, прочитывая случайно сохранившиеся отрывки наших тогдашних статей в якутских газетах, я с удовлетворением должен признать, что мы стояли на правильной линии в этих вопросах. У меня сохранилась статья, которую я писал 27 марта (9 апреля) 1917 г., приветствуя первый съезд якутов и крестьян, по поручению Якутского комитета нашей партии.

    «Мы убеждены, — писал я, — что якутский народ использует добытую свободу именно для того, чтобы развить все свои силы в дружном, братском союзе с народами России. Отныне он не инородец, отныне он свободный гражданин...

    В Якутской области живут, кроме якутов, тунгусы, ламуты, орочоны, (все племена тунгусские), юкагиры, чукчи. Их меньшинство по сравнению с якутами; и было бы недостойным свободного якутского народа, если бы он для этих «малых народностей» не создал таких лее условий гражданского и политического развития, какие он может создать для себя, если бы он не обеспечил им возможности использовать эту полноту прав. Не надо забывать, что эти племена еще более разбросаны, еще менее культурны, что это население почти поголовно неграмотно. Если бы свободный якутский парод по отношению к ним не выполнил всего того, что он сделал для самого себя, то он погубил бы дело свободы, тогда на защитников свободы обрушились бы все темные силы; тогда снова гнет национальный и сословный и всякие иные воцарились бы в стране».

    Таким образом, первое, для чего мы использовали аппарат государственной власти, — было помочь якутской бедноте организоваться. Мы разослали около 10 наших товарищей на места для разъяснения нашей программы, для организации местных групп, агентур и союзов якутской бедноты, для того, чтобы помешать якутским тойонам захватить в свои руки организовавшиеся на местах революционные комитеты и комитеты общественной безопасности.

    В Якутском губернском комитете общественной безопасности происходила также открытая борьба, в которой от времени до времени прорывались резкие большевистские ноты, звучавшие диссонансом в обывательском отношении к временному правительству. Такими выступлениями были выступления нас, большевиков, по поводу создания коалиционного правительства. Мы решительно были против приветствия коалиционному правительству и указывали на то, что вхождение Чернова и Церетелли в правительство помещиков и капиталистов ни в какой степени не соответствует интересам революции. Не имея абсолютно никаких указаний из центра, мы правильно оценили положение, поддерживая в то время лозунг социалистического правительства против меньшевиков и эсеров, которые стояли за поддержку коалиционного правительства. Такая же стычка была у нас на этот раз с эсерами и со всей прочей братией до вопросу о 8-часовом рабочем дне, где эсеры доказывали, что в сельском хозяйстве ни в каком случае нельзя декретировать 8-часовой рабочий день. Чтобы отстоять наше требование, мы организовали союз сельскохозяйственных рабочих и батраков, созвав для этого собрание батраков русских и якутов в одном из богатейших сел, около самого Якутска, именно в селе Морхе. Эсеры в противовес этому сорганизовали союз сельских хозяев. Лучшей иллюстрации классовой природы эсеров не надо было ни до, ни после.

    Стоит остановиться на выборах в городскую думу, где мы сделали, по-моему, ошибку, войдя в блок с эсерами. Это был «социалистический блок» всех социалистических партий, куда присоединились еще национальные группы — мусульманская и еврейская. Этот социалистический блок и победил на выборах. Это были первые выборы в городскую думу на основании закона, который мы сами составили. Избирательным правом пользовались мужчины и женщины, начиная с 18 лет. Такого демократического закона не выработала, кажется, ни одна организация в то время. Каково было, однако, наше удивление, когда в день выборов появились листки другой группы — союза домовладельцев, в которых значились имена эсеров [* Мы свои имена сняли с этого списка, как только узнали, что кое-кто из нас для популярности списка внесен в него.]. Выяснилось, что эсеры застраховали себя, на всякий случай, другим блоком и с союзом домовладельцев; на случай, если провалится социалистический блок, они проходят союзом домовладельцев. Такого политического разврата, такого политического проституирования мы не могли себе представить. Больше того, как только выборы закончились, как только собралась первая городская дума, эсеры порвали социалистический блок и вошли в блок с союзом домовладельцев. В этом для нас уже но было ничего удивительного после того, как эсеры прошли по двум спискам.

    Борьба с эсерами, вначале еще довольно мягкая, принимала все более и более острые формы. Эсеры захватили в свои руки аппарат милиции. Здесь действовал В. Н. Соловьев [* Впоследствии был колчаковским уполномоченным и был казнен при Советской власти после переворота.] и Д. Клингоф [* Впоследствии перешел в партию большевиков и работал в органах ЧК в Сибири.]. Но надо отметить опять-таки своеобразные условия Якутска. Меньшевики большей частью действовали с нами, с большевиками, эсеров не поддерживали, и грань между социал-демократами-меньшевиками и эсерами была до конца нашего пребывания в Якутске (эти традиции сохранились и позже, благодаря своеобразным условиям) чрезвычайно резка, чего не было в других местах.

    Это не значит, что внутри нашей группы мы были также едины с меньшевиками. Наоборот, у нас происходила резкая принципиальная борьба. По вопросу о войне мы неоднократно выступали на открытых собраниях с выяснением наших различных точек зрения, а также по вопросу о коалиционном правительстве. Когда приехал в Питер Ленин, мы постановили послать приветственную телеграмму Ленину; меньшевики сейчас же внесли предложение «и Плеханову». В этом, конечно, сказалось противоречие, возникшее из нашего объединенного существования. По вопросу о будущем съезде партии наша организация раскололась пополам. Как-то было созвано общее собрание якутских ссыльных, присутствовало около 200 человек, — обсуждался вопрос о том, надо ли ссыльным пользоваться льготами, предоставленными им временным правительством по воинской повинности в виде отсрочки. Я выступил от имени большевистской группы и заявил, что совершенно не понимаю, как это оборонцы рассуждают об отсрочке, раз они стоят за войну до победного конца, — они должны идти немедленно в бой. Я же лично думаю, что нам, социалистам, нельзя так относиться к этой войне, что нам нужно сейчас начать создавать социалистические красные легионы, которые поставили бы себе задачей продолжение пролетарской революции. «Ибо, — говорил я, — нет никакого сомнения в том, что временное правительство попытается использовать армию для удушения революции».

    Не могу сейчас припомнить, когда организовался Якутский Совет рабочих и солдатских депутатов, — во всяком случае он организовался значительно позднее, в апреле, уже после того, как была создана организация якутских рабочих, союз сельскохозяйственных рабочих, сорганизовалась трудовая коммуна из бывших уголовных ссыльных под руководством анархиста Якова Бука. Эта трудовая коммуна, между прочим, имела большое моральное влияние на несколько сот уголовных ссыльных, бывших в самом Якутске и несколько тысяч уголовных ссыльных, разбросанных по Якутской области. Как видите, и здесь своеобразные условия якутской жизни вынудили нас включить в состав совета рабочих и солдатских депутатов элементы, которые, кажется, нигде не входили в эти организации. Совет рабочих и солдатских депутатов наша организация взяла в свои руки и надо сказать, что еще до того, как был поставлен вплотную и всерьез вопрос о переходе власти в руки Советов рабочих и солдатских депутатов, эту попытку мы осуществили в Якутске, — так что и в этом вопросе мы стояли на более правильной большевистской линии.

    Были ли у нас ошибки? Конечно были. Смешно было бы их отрицать. Первой и главной ошибкой я считаю то, что мы не связались с центральным комитетом нашей партии. По правде, это было очень трудно, но при желании мы могли бы это сделать. Мы этого не сделали. Однако, я должен сказать, что и (Бюро) ЦК не сделал никакой попытки связаться с нами. Адрес Петровского был прекрасно известен бюро ЦК. И если уж верно то, что говорит Шляпников в цитированной части второго тома «Семнадцатого года», что наши ошибки использовались прибывшими в Петербург и Москву эсеровскими и меньшевистскими ссыльными против Петербургского комитета, против бюро ЦК и против позиции «Правды», то ведь самое простое дело было бы по телеграфу дать нам те или иные директивы. Я должен отметить, что до нашего отъезда, т.-е. до второй половины мая 1917 года, мы не получали ни одной директивы, ни одного указания от нашего бюро ЦК [* Уже после того, как я сдал воспоминания о событиях в Якутске февраля - мая 1917 г., я узнал от тов. Гр. Ив. Петровского, что им была послана в ЦК партии телеграмма от Якутской группы с.-д. с просьбой дать директивы по ряду вопросов. Ответа мы не получили. Я про этот факт забыл. Таким образом, признавая, что у нас вообще были ошибки в то время, я должен снять обвинение, которое я признал в своей статье правильным: что мы не сделали попытки связаться с ЦК. О получении этой телеграммы от нас, якутян, вспоминает и тов. Голощекин. А, может быть, и ЦК нам ответил, да мы не получили ответа: ведь в то время начиналась двухмесячная якутская распутица, отрезавшая нас от всего мира.].

    Второй ошибкой я считаю то, что мы с самого начала не раскололись с меньшевиками. Конечно, тогда мы не могли бы использовать так своего положения в Якутске, как мы использовали его для дела организации якутских масс, якутской бедноты, для нашей пропаганды (мы издавали социалистическую газету, издали несколько листков; местный орган Комитета общественной безопасности был также в наших руках). Однако то, что мы были с меньшевиками в одной организации мешало нам развернуть нашу принципиальную линию. Вот почему я считаю теперь, что это было ошибкой.

    Третьей ошибкой я считаю блок наш с эсерами во время выборов в городскую думу. Нам незачем было гнаться за преобладанием нашего влияния в городской думе. Мы должны были учитывать, что этим блоком с эсерами мы себя компрометируем политически.

    Четвертой нашей ошибкой было то, что мы не использовали, например, целиком своего положения в смысле проведения гораздо более радикальных мероприятий по земельному вопросу.

    С нашим отъездом из Якутска во второй половине мая в Якутске почти не оставалось большевиков. Во главе Совета рабочих и солдатских депутатов оставался П. Ю. Перкон, во главе Комитета общественной безопасности — эсер В. Н. Соловьев. В будущем депутатом учредительного собрания от Якутской области был намечен Г. И. Петровский. После июльских дней меньшевики во главе с В. Д. Виленским, бывшим тогда меньшевиком, провели постановление о лишении Петровского кандидатских полномочий, как скомпрометировавшего себя в столь «позорном» выступлении. В этом случае меньшевики в Якутске поддались целиком антипролетарским настроениям.

    По дороге в Иркутск, уже на пароходе, мы почувствовали себя освобожденными не только от Якутского плена, но и от той своеобразной партийной дисциплины, которая связывала нас в объединенной Якутской организации. Везде, где мы были по дороге, мы, большевики, выступали с защитой своей большевистской линии против находившихся с нами меньшевиков [* Но могу не вспомнить об одном курьезе в Нахтуйске: когда пароход остановился, мы переправились на другую сторону в поселок Мачу, где комиссаром был какой-то эсер. Мы вышли на берег с пением Марсельезы (тогда еще пели русскую Марсельезу больше чем Интернационал). Присутствовавшие на берегу местные ссыльные заявили нам, что здесь петь Марсельезу нельзя. Мы были очень удивлены и спросили о причине. Нам сказали, что в этой песне есть слова возбуждающие одну часть населения против другой («бей, губи их, злодеев проклятых»). Нас это и возмутило и рассмешило, так далеко пошли эсеры в услужении буржуазии уже в то время, и мы еще более задорно пропели Марсельезу на берегу Лены к ужасу эсеровских охранителей гражданского мира.].

    Особенно в Иркутске мы должны были окончательно и резко отмежеваться от меньшевиков. Я сговорился с товарищем Анатолием — М. Трилисером, членом Иркутского комитета, об устройстве большого собрания в театре Гиллера по вопросу о войне. Перед этим я выступал на большом собрании, созванном бывшим эсэром Краковецким для организации маршевых рот на помощь подготовлявшемуся тогда июньскому выступлению. Речь моя в этом собрании прозвучала неожиданным совершенно диссонансом. Краковецкий и другие пытались помешать мне окончить речь, но солдатская масса этого не позволила. Еще более, резким было мое выступление на вокзале, когда отправлялись эти маршевые роты. Я забрался на железную решетку против самых вагонов, где шла посадка солдат и выступил с резкой антимилитаристической речью. На всякий случай около меня была небольшая группа большевиков. Я помню, как несколько офицеров пытались стащить меня с этой решетки за ноги. Я отбивался ногами и в то же время продолжал говорить перед солдатской массой, которая жадно, внимательно и сочувственно слушала меня. В театре Гиллера, где я выступил с речью, мне пришлось столкнуться с меньшевиками вплотную. Во всех выступлениях по поводу войны Г. И. Петровский был неизменно со мною. Он был стойким и примерным большевиком. Я не думаю, чтобы поведение Петровского в Якутске действительно давало повод кому-нибудь для борьбы с линией Центрального Комитета, с линией «Правды». Я никогда ни от кого не слыхал после моего приезда из ссылки, чтобы кто-нибудь где-нибудь ссылался на якутских большевиков в доказательство неправильной позиции большевистской линии.

    Если и были в нашем поведении ошибки (мне кажется, что я их отметил вполне беспристрастно и полно), то не следует забывать, что в нашей якутской работе есть и определенные заслуги. Мы организовали якутскую бедноту; мы заложили основу для нашей организации среди якутского населения; мы первые создали социалистическую литературу на якутском языке; мы разгрузили якутскую область от массы уголовных-ссыльных; мы выдвинули первых организаторов большевиков из среды якутской молодежи; мы созвали первый съезд якутов и крестьян, на котором выделили, сорганизовали бедняцкие пролетарские элементы; мы еще до октябрьского переворота провели ряд решений, предвосхищавших линию нашу после Октября. К сожалению, отсутствие под рукой документов не позволяет мне более подробно осветить эту нашу работу.

    Ем. Ярославский.

    /Пролетарская Революция. Испарт. Отдел Ц.К.В.К.П.(б.) по изучению истории Октябрьской революции и В.К.П.(б.). № 3 (50). Март. 9-й год Диктатуры Пролетариата. Москва – Ленинград. 1926. С. 218-239./

                                                                     Пролог Октября

    Февральская революция началась в Петрограде, где пролетариат российской столицы развернул широкое стачечное движение. Во всех районах города проходили демонстрации, требовавшие положить конец войне, обеспечить население хлебом. Все чаще экономические лозунги переходили в политические. Во многих местах имели место стычки рабочих с. полицией. 25 февраля улицы города обагрились кровью рабочих. Забастовка, ставшая к этому времени всеобщей, перерастала в вооруженное выступление. Никакие усилия царизма не могли остановить революцию. Главную, решающую роль в свержении царизма сыграли миллионные массы рабочих, крестьян и солдат, возглавляемых большевистской партией, созданной великим Лениным.

    Восстание в Петербурге было подхвачено во всех крупных центрах страны. В Москве, Нижнем Новгороде, Ростове-на-Дону, Харькове, Царицыне, Екатеринбурге, Красноярске, Иваново-Вознесенске, Владивостоке — всюду рабочие совместно с солдатами и матросами свергали старую власть, создавали Советы.

    В несколько бурных февральских дней навеки рухнули гнилые в своей основе устои царизма. Огромную роль сыграл обнародованный в Петрограде в разгар вооруженного восстания манифест ЦК РСДРП(б). Манифест призывал к образованию Временного революционного правительства, перед которым ставились задачи укрепления республиканского строя, конфискации помещичьих, монастырских, кабинетских и удельных земель, введения восьмичасового рабочего дня и прекращения империалистической войны.

    Этот манифест сплотил под знаменем большевистской партии широчайшие круги трудящихся.

    Оценивая февральские дни, Владимир Ильич позднее писал о них: «Революцию совершил пролетариат, он проявил героизм, он проливал кровь, он увлек за собой самые широкие массы трудящегося и беднейшего населения...» [* В. И. Ленин. Соч., т. 23, стр. 303. Изд. 4-е.].

    Характерно, что победа революционных сил повсеместно и сразу же вызвала двоевластие — создание, с одной стороны, сначала «Временного комитета государственной думы», потом Временного правительства, с другой — Советов рабочих и солдатских депутатов.

    Именно Советам доверял вооруженный народ, совершивший революцию. Он видел в них тот орган власти, который должен вести страну от буржуазно-демократической к социалистической революции. Но в первый период после февральской революции Советы не оправдали надежд пролетариата.

    Это объяснялось тем, что соглашательские партии, которые присоединились к революции только потому, что видели неизбежность ее победы, спекулируя на демагогических лозунгах, заняли в Советах видное, а в некоторых — ведущее место. Они стали настойчиво проводить там свою обычную политику соглашения с буржуазией.

    Там, где Советы были большевистскими, они устанавливали контроль над производством, добивались 8-часового рабочего дня, помогали крестьянству захватывать помещичьи земли,, разоблачали подлинную суть буржуазной политики Временного правительства.

    И даже там, где в Советах было эсеро-меньшевистское руководство, они под напором рабочих и солдат были нередко вынуждены удовлетворить требования рабочих. Так, Петроградский Совет принял постановление о 8-часовом рабочем дне, о создании рабочей милиции, о демократизации армии.

    Надо учесть, что в период февральской революции значительное место в стране занимала мелкая буржуазия. К тому же война отняла большое количество кадровых рабочих. Все эти обстоятельства и привели к тому, что соглашательские партии на какой-то период определили небольшевистскую политику части Советов.

    Но сила февральской революции была в том. что она пробудила огромную политическую активность масс. Они сумели разглядеть, кто их друг, кто враг. И рабочий класс, игравший решающую роль в февральских событиях, под влиянием большевистской агитации определил свое место в борьбе за переход к социалистической революции.

    С. Орджоникидзе, Е. Ярославский, я и некоторые другие большевики февральскую революцию встретили в ссылке, в Якутске.

    О низвержении царского самодержавия мы узнали 3 марта из телеграммы моей жены Д. Петровской. Радость наша была столь велика, что не поддается описанию. Мы приступили немедля к организации новой, народной власти в Якутске. В тот же день был создан ревком, в который вошли представители большевиков — Ярославский, Орджоникидзе, Кирсанова и я.

    В здании Общественного собрания был созван народный митинг, на который пришло 500 человек. Помню горячую речь Емельяна Ярославского, рассказавшего собравшимся о петербургских событиях. Большинство присутствовавших восторженно встретило известие о февральской революции. Многие, особенно якуты — рабочие, бедняки-крестьяне — постоянно на себе ощущали гнет царской политики и ненавидели царский деспотизм.

    В переполненном зале Народного дома я открыл собрание, на котором прочитал телеграмму из Петербурга и рассказал присутствующим о том, что царская власть свергнута в России, повсюду установлен новый, демократический порядок. В заключение от имени освобожденных революцией политических ссыльных и от себя, как от восстановленного в правах депутата IV Государственной думы, я поздравил собравшихся с начавшейся революцией, призвал к организации народных революционных сил, к смене царской администрации в Якутии, к созданию новой народной власти. Большую речь произнес Е. Ярославский.

    Мы решили тут же избрать Временный президиум Народного собрания, в который должны были войти делегаты ото всех организаций. Рабочих в Якутске было очень мало, поэтому делегаты были главным образом из ремесленников и мещан. Во главе делегатского собрания сразу оказались большевики. Я, как член Государственной думы, уже был в городе некоей властью, и поэтому мне предлагали открывать и закрывать народные собрания. Я это делал от имени большевиков.

    Меня выбрали председателем Комитета общественной безопасности. Якутская городская дума должна была сложить с себя полномочия и передать комитету все управление. Чтобы пресечь возможные контрреволюционные действия, мы организовали небольшой отряд из бывших политических ссыльных и заняли телефонную станцию и телеграф. Было решено отстранить губернатора, реорганизовать полицию, назначив начальником милиции своего человека. Проводить все это пришлось с некоторыми трудностями, так как старые чиновники всячески препятствовали установлению народной власти в Якутии. Тем не менее уже к 5 марта казначейство, телефонная станция, телеграф, типография находились под нашим контролем. Солдаты гарнизона были на стороне революции. Исполняющий обязанности губернатора Тизенгаузен вынужден был сложить свои полномочия.

    Я телеграфировал в Петроград: «Повсюду организуются выборные комитеты. Окружная полиция смещена. В городе и ближайших селах организована милиция».

    Так в течение двух дней в Якутии был произведен революционный переворот. Вскоре между социал-демократами и эсерами выявились большие противоречия. В то время как мы старались новые органы власти создать из рабочих, эсеры, объединившись с кадетами, делали все, чтобы сохранить на местах старых чиновников. Особенно резко эго проявлялось на общих собраниях Комитета общественной безопасности, на которых эсеры отваживались открыто выступать в защиту старых чиновников. Однако нам удалось провести свою линию. В марте было принято решение о 8-часовом рабочем дне и об отделении церкви от государства.

    После февральской революции социал-демократические организации действовали открыто, легально. Большевики и меньшевики на первых порах входили в одну объединенную организацию, хотя у нас с меньшевиками существовали серьезные разногласия. На митингах и собраниях часто выступали два докладчика — от большевиков и от меньшевиков. Меня выбрали председателем Якутского комитета РСДРП. Наша организация ширилась: в нее вступали новые члены из числа рабочих и революционной учащейся молодежи из якутов.

    Комитет РСДРП сразу же приступил к изданию легальной газеты «Социал-демократ» под редакцией Е. Ярославского. Узнав о приезде В. И. Ленина в Россию, большевики Якутска послали ему следующую приветственную телеграмму: «Якутская организация социал-демократов приветствует радостно с возвращением к массовой социалистической организационной работе».

    По телеграфу же дошло до нас известие об Апрельских тезисах В. И. Ленина. Каждый из нас, большевиков, воспринял их как новую ориентировку партии. В апреле газета Якутской организации РСДРП «Социал-демократ» выступила со статьей, отстаивавшей политику недоверия Временному правительству, как правительству буржуазному, империалистическому. В газете систематически публиковались статьи с призывом к борьбе за переход к социалистической революции.

    На фракционном заседании большевиков (мы в Комитете общественной безопасности имели свою фракцию) было решено создать Совет рабочих и солдатских депутатов. Председателем Совета рабочих и солдатских депутатов, был Е. Ярославский.

    Нам удалось довольно. быстро организовать профсоюзы, в которые входили как русские рабочие и служащие, так и чернорабочие-якуты, работавшие в Якутске у купцов, тайонов, чиновников, а также батраки-якуты, работавшие в улусах — у кулаков. В этих профсоюзах большевики проводили серьезную политическую работу по воспитанию трудящихся. В конце марта Комитет общественной безопасности созвал съезд крестьян якутов и русских из трех округов Якутии. На этом съезде, где преобладали зажиточные крестьяне, нам все же удалось провести решение о том, что каждый батрак имеет право на участок земли, а также право на получение коров и другого скота за счет кулацкого хозяйства, в котором работает данный батрак. Съезд устанавливал для батраков 8-часовой рабочий день. Эсеры выступили пропив 8-часового рабочего дня для батраков. Они не только в этом пункте, защищали интересы кулаков. Организовав Союз сельских хозяев, они противопоставили его нашему Союзу батраков-хамначитов.

    Однако и мы допустили ошибку, не проведя решения о передаче крестьянам всех земель, а ограничившись лишь установлением равномерного раздела покосных земель и передачей наслегам церковных и монастырских земель. Когда мы уже в Питере встретились с Владимиром Ильичем, он, выслушав мой рассказ о работе в Якутии, спросил: «А землицы сколько вы крестьянам дали?» Этим похвалиться мы не могли. «Эх, вы, революционеры!», — сказал Ильич с иронией.

    Еще в начале марта я получил от Временного правительства разрешение на возвращение в Петроград. Несколько позже были амнистированы и другие политические ссыльные. В ожидании открытия навигации на реке Лене мы задержались в Якутске. Наконец, 23 мая все мы, ссыльные социал-демократы, на пароходе по Лене отправились на юг. Всюду по пути нашего следования население проявляло исключительное радушие. К местам стоянки парохода всегда приходило много народа, и тут же у пристани происходили многолюдные митинги. Хорошо помню такие митинги в Олекме, Киренеке и других местах. Слушатели с огромной жадностью впитывали каждое слово наших ораторов.

    Несколько сот километров до Иркутска нам пришлось проехать на подводах. По дороге мы останавливались в бурятских селах. В Иркутске, как и в Красноярске, большим влиянием пользовались меньшевики. Мне, как депутату Думы, приходилось выступать особенно часто и на рабочих, и на солдатских, и на крестьянских митингах. Большую агитационную работу в пути проводил Е. Ярославский, у которого во многих местах, особенно в Иркутске, были старые связи. Его горячие выступления, осуждающие оппортунизм меньшевиков, встречались с особенным вниманием.

    Сибирь, как и вся Россия, в то время была похожа на муравейник, разворошенный бурей.

    Заезжая во многие города Урала, мы знакомились с работой местных комитетов партии: в тактике большевиков уже явственно чувствовалось ленинское руководство. Большевистские организации повсеместно призывали к окончанию войны, разъясняли ее преступный, грабительский характер, разоблачали подлинное лицо Временного правительства и призывали к борьбе за установление республики Советов. Особенно большую работу в Оренбурге проводил тов. Цвилинг.

    Значение февральской революции состояло не только в том, что она свергла самодержавный строй, но и в том, что она ускорила ход исторического развития России, создала предпосылки для Великой Октябрьской социалистической революции.

                                                       Июльские дни в Петрограде

    Мы приехали в Питер в конце июня. Узнав, что в редакции «Правды» заседает ЦК большевиков, я направился туда. Встретивший меня Я. М. Свердлов очень обрадовался приезду ссыльных-большевиков из Якутии и предложил сейчас же ехать к Владимиру Ильичу. Жил тогда Ленин на улице Широкой в квартире Елизаровых. Ильич встретил нас тепло: мы расцеловались. С огромным интересом расспрашивал он о жизни и событиях в Якутии и пожурил за отсутствие революционной инициативы, за то, что не призвали крестьян к захвату земли...

    /Г. И. Петровский.  Великое Начало. (Воспоминания старого большевика.) Москва. 1957. С. 8-13./

    П. Петров,

    кандидат исторических наук

               РЕВОЛЮЦИОННАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ Г. И. ПЕТРОВСКОГО В ЯКУТИИ

                                                                                 ☆

    Испытанный пролетарский революционер, старейший член великой Коммунистической партии Г. И. Петровский в 1916-1917 гг. отбывал якутскую ссылку. Он вместе с другими ссыльными большевиками провел в Якутии большую революционную работу.

                                                                              * * *

    Григорий Иванович Петровский родился 4 февраля 1878 г. в г. Харькове в рабочей семье. С раннего детства он испытал на себе классовую эксплуатацию, гнет царизма, материальные лишения и нужду. С 3-х лет остался без отца. Мать-прачка не смогла дать своему сыну образования. На третьем году учебы он был исключен из школы за неуплату за обучение. С этого времени начинается тяжелая трудовая жизнь. После долгих мытарств им была приобретена профессия токаря по металлу.

    Рабочая жизнь помогла Г. И. Петровскому рано втянуться в революционную борьбу. С 1896 г. он включается в кипучую революционную работу. В его революционном воспитании большую роль сыграл любимый ученик В. И. Ленина Иван Васильевич Бабушкин, высланный за участие в ленинском петербургском «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса» в Екатеринослав. Здесь, будучи рабочим Брянского завода (ныне завод имени Петровского), Григорий Иванович состоял в подпольном революционном кружке передовых рабочих, организованном И. В. Бабушкиным в 1897 г., из которого вырос Екатеринославский комитет РСДРП. В кружке Г. И. Петровский впервые узнал о Владимире Ильиче, под руководством которого ему впоследствии пришлось вести революционную работу и выполнять ответственные задания партии.

    Ученик И. В. Бабушкина, товарищ Петровский вскоре сам стал организатором нелегальных революционных кружков рабочих Екатеринослава, Николаева и Донбасса. Жандармы жестоко преследовали тов. Петровского. За свою революционную деятельность он арестовывался до 1905 года три раза. После раскола РСДРП на II съезде в 1903 г. товарищ Петровский примкнул к большевикам.

    Первая русская буржуазно-демократическая революция застала Г. И. Петровского в Екатеринославе. Здесь в 1905 г. он был членом «Боевого стачечного комитета», участвовал в создании одного из первых Советов рабочих депутатов и в баррикадных боях. Он не прекращал свою революционную деятельность и в тяжелые годы столыпинской реакции.

    В период нового подъема рабочего движения, осенью 1912 года, тов. Петровский был избран по рабочей курии депутатом IV Государственной думы. Внутри объединенной социал-демократической фракции он вместе с другими депутатами-большевиками вел упорную борьбу с меньшевиками-ликвидаторами. Вскоре после образования самостоятельной большевистской думской фракции Григорий Иванович был избран ее председателем. Под руководством В. И.. Ленина большевистская фракция, при активном участии тов. Петровского, проделала большую работу, стала вторым после «Правды» основным общероссийским легальным органом партии и показала образец умелого сочетания легальной деятельности с подпольной работой. В своих речах на заседаниях думы Г. И. Петровский и другие большевистские депутаты разоблачали реакционный строй и политику царского правительства. Они вели большую работу вне думы. Так, тов. Петровский ездил в Екатеринослав, где на собраниях рабочих разъяснял политику нашей партии. В это время он принимал активное участие в большевистской газете «Правда».

    С начала первой мировой войны тов. Петровский и другие большевистские депутаты решительно выступили против грабительской войны. В ноябре 1914 г. депутаты-большевики были арестованы и царский суд в феврале 1915 г. приговорил их к ссылке в Восточную Сибирь. «На суде выяснилась картина деятельности думских депутатов, — говорится в Кратком курсе Истории партии, — которая делала честь нашей партии. Мужественно вели себя большевики-депутаты перед царским судом, превратив его в трибуну для разоблачения захватнической политики царизма».

    На суде с речью от имени большевистской фракции и по ее поручению выступил Г. И. Петровский. В конце своей речи он сказал: «Нас судят за стойкую защиту прав народа. Мы гибнем в молодых годах за то, что заслужили доверие рабочего класса, и за то, что по мере своих знаний защищаем интересы рабочих» (Газета «Правда», 4 февраля 1938 г.). Об этой его речи В. И. Ленин писал: «Это заявление делает честь Петровскому» (Соч., т. 21, стр. 150).

    Г. И. Петровский и другие большевистские депутаты были сосланы в Туруханский край, а потом переведены в Енисейск. И здесь Григорий Иванович не прекращал свою революционную деятельность, за что весной 1916 г. вновь был арестован и сослан в Якутскую область.

                                                                              * * *

    12 сентября 1916 г. Г. И. Петровский прибыл в г. Якутск. Енисейский губернатор прислал Якутскому губернатору следующую характеристику Г. И. Петровского: «Петровский, совместно с другими лицами, занимается рассылкой статей революционного содержания для напечатания в газетах социалистического содержания, задавшись целью объединить ссыльных, развил посылку им денежной помощи, рассылал анкетные листы, оживленной перепиской способствовал обмену мнений о переживаемом моменте и рядом газетных статей революционного содержания старался высказать свой отрицательный взгляд на мировую войну» (Центр. Гос. архив ЯАССР, ф 1, опись 3, д. 94, л. 1). Получив такую характеристику, Якутский губернатор решил сбыть Г. И. Петровского подальше с глаз, назначил его на водворение в Средне-Колымск.

    Ссыльным большевикам необходимо было добиться оставления товарища Петровского в Якутске, где он был нужен для революционной работы. По их просьбе сочувствующий политссылъным врач Юдин, впоследствии ставший коммунистом, дал справку о плохом состоянии здоровья Г. И. Петровского и необходимости систематического лечения. 6 октября Григорий Иванович подал Якутскому губернатору следующее прошение: «По прибытии моем в Якутск мне объявили, что я назначен в Средне-Колымск. Между тем, состояние моего здоровья внушает мне серьезные опасения за самую возможность такой поездки по зимнему пути. Из прилагаемого при сем свидетельства г. Юдина вы можете убедиться, насколько опасен для моего здоровья такой путь. Ввиду этого я прошу о переназначении меня и об оставлении в городе Якутске» (ЦГА ЯАССР, ф I, опись 3, д. 93, л. 37).

    Губернатор назначил медицинскую комиссию для освидетельствования состояния здоровья Г. Петровского, которая дала следующее заключение: «Петровский страдает старыми пневратическими сращениями нижних долей обоих легких, сморщиванием правой верхушки, хроническим воспалением легких, провидимому, туберкулезного происхождения, и вызванными этим заболеванием малокровием и упадком питания. Вследствие этого не может совершить продолжительной и дальней поездки без вреда для своего здоровья и не может переносить резких колебаний температуры» (Там же, л. 53.). 11 октября губернатор вынужден был разрешить ему проживание в Якутске «для; лечения».

    Г. И. Петровскому при помощи ссыльных большевиков удалось устроиться на работу в мастерской областного агронома. В письме М. С. Ольминскому, написанном в Якутске, в январе 1917 г. Григорий Иванович рассказывал: «В начале я нанялся проводить здесь электричество и имел чистого заработка от 40 до 45 руб. ... Потом я поступил к местному агроному; работал за слесаря, токаря, а также на молотьбе хлеба при керосиновом двигателе и молотилке... Пришлось работать при 40° морозах и хватил я горячего до слез, да что делать, обстоятельства таковы, что нужно было работать, так как обносился и обтрепался; теперь начинаю поправляться, зарабатываю от 60 до 70 р. Жизнь здесь, однако, все дорожает и дорожает». («Пролетарская революция» №4, 1922 г., стр. 279).

    С первого дня приезда в Якутск Г. И. Петровский включился в нелегальную революционную работу ссыльных большевиков. Он ознакомил их со статьями В. И. Ленина по вопросам войны и с манифестом нашей партии «Война и российская социал-демократия». На нелегальном собрании ссыльных социал-демократов он повторил свой доклад о работе думской большевистской фракции и суде над нею, сделанный на собрании туруханских политических ссыльных в присутствии т.т. Сталина, Свердлова, Спандарьяна. Сообщения т. Петровского помогли в укреплении антивоенной позиции якутских ссыльных большевиков.

    Г. И. Петровский участвовал на нелегальном собрании политических ссыльных, происходившем под видом встречи нового 1917 года, и поддерживал т.т. Орджоникидзе и Ярославского, разоблачавших меньшевиков и эсеров и предсказывавших неизбежность и близость революции.

    Ссыльные большевики уделяли большое внимание революционному воспитанию якутской молодежи, воспитанию первых кадров местных большевиков. В этом деле большую роль сыграл подпольный революционный кружок, созданный Емельяном Ярославским. В руководстве этим кружком принимал участие и тов. Петровский. Вместе с другими большевиками он выступал на занятиях кружка с докладами и речами. Так, 19 февраля 1917 г., в годовщину отмены крепостного права, он выступил с докладом, в котором разъяснял ленинскую оценку реформы 1861 г. и его идею о классовом союзе между рабочим классом и крестьянством.

    Вскоре по приезде в Якутск Григорию Ивановичу удалось установить связь с друзьями, находящимися на воле, в частности, с М. С. Ольминским. В Якутске он получал кое-что из партийных изданий, например, ему прислали манифесты двух циммервальдских конференций интернационалистов. После этого Г. И. Петровский послал для опубликования в партийной печати заявление о циммервальдских конференциях. В январе 1917 г. он писал М. С. Ольминскому: «Хотел через Вас навести справку: почему „В. С.” не поместили моего заявления о нашем отношении к Циммервальду?.. Передайте всем друзьям мой самый лучший товарищеский привет и скажите, что большинство нашей фракции бодро смотрит на положение вещей, и остается верным своим традициям...» (Там же, стр. 280).

    С огромной радостью встретил Г. И. Петровский долгожданную весть о победе февральской революции в Петрограде, о падении проклятого царского самодержавия, об образовании Совета рабочих и солдатских депутатов. Вместе с другими ссыльными большевиками он организовал революционные выступления якутских трудящихся и возглавил свержение царской администрации в Якутской области.

    4 марта 1917 г. в г. Якутске состоялось народное собрание, созванное по инициативе ссыльных большевиков, которое решило создать Комитет общественной безопасности и передать ему всю полноту власти в Якутской области. Председателем этого комитета был избран Г. И. Петровский. Собрание избрало делегацию во главе с тов. Петровским, которой поручалось пойти к губернатору и потребовать сдачи власти. В тот же день поздно вечером делегация явилась на совещание при губернаторе. От имени народного собрания тов. Петровский потребовал от всех присутствующих представителей областной царской администрации немедленно сложить свои полномочия, передать власть Комитету общественной безопасности и заявил, что сопротивляющиеся будут арестованы. На другой день губернатор, полицмейстер и начальник гарнизона вынуждены были передать власть Комитету общественной безопасности. К этому времени солдаты местного гарнизона высказались за поддержку Комитета общественной безопасности, у царской администрации не оказалось реальной силы для борьбы против, революции.

    Еще 4 марта товарищ Петровский послал от имени Комитета общественной безопасности телеграммы в окружные центры Якутской области, в которых сообщал о свержении царизма, предлагал создать новые органы власти. По получении этой телеграммы были отстранены окружные царские органы власти и созданы Комитеты общественной безопасности. Затем такие комитеты стали возникать в улусах и наслегах.

    Новые местные органы власти почти повсеместно попали в. руки тойонов и кулаков. Областной комиссар Г. И. Петровский, получив с разных концов Якутии жалобы трудящихся на засилье эксплуататоров в новых органах власти, дал указание о проведении перевыборов Комитетов общественной безопасности, которое вдохновило якутских бедняков и хамначитов на борьбу против своих вековых угнетателей.

    Якутский комитет общественной безопасности на своем заседании, состоявшемся 6/19 марта 1917 г., по предложению большевиков избрал тов. Петровского областным комиссаром, временно управляющим Якутской областью, освободив его от должности председателя ЯКОБ. Временное правительство вынуждено было утвердить его Якутским областным комиссаром. «Однако, писал т. Ярославский, — это вовсе не значит, что Г. И. Петровский был агентом Временного правительства; действовал он не по указаниям правительства Львова, а по указаниям нашей организации» (журнал «По заветам Ильича» № 3-4, 1926 г., стр. 20-21).

    После победы февральской революции Якутская организация РСДРП вышла из подполья и под руководством т. т. Орджоникидзе, Ярославского и Петровского развернула открытую политическую работу в массах. Председателем Якутского комитета РСДРП был избран тов. Петровский. Внутри объединенной социал-демократической организации существовала большевистская группа. Об этой группе Е. Ярославский писал: «И наша небольшая якутская группа большевиков, в которую входили: Г. И. Петровский, Андрей Агеев, Кирсанова и другие, была на далеком якутском севере маленьким форпостом большевизма» («Безбожник» № 3, 1937 г., стр. 3.). В эту группу входили и некоторые местные товарищи. Таким образом, Орджоникидзе, Ярославский и Петровский заложили прочный фундамент якутской областной партийной организации.

    Внутри объединенной социал-демократической организации большевики вели борьбу против меньшевиков, разоблачали их оппортунистическую линию. В этой борьбе активное участие принимал твердокаменный большевик Г. И. Петровский. Он неоднократно пламенно выступал против лидера якутских ссыльных меньшевиков Охнянского. Г. И. Петровский участвовал также в борьбе большевиков против якутских эсеров.

    Г. И. Петровский принимал участие в издании газеты «Социал-демократ», являвшейся органом Якутского комитета РСДРП. Это была первая в истории Якутии большевистская газета, пропагандировавшая идеи и политику нашей партии. В этой газете было напечатано несколько статей тов. Петровского.

    После февральской революции ссыльные большевики организовали легальный революционный кружок якутской молодежи «Юный социал-демократ», из которого вышли первые кадры якутских коммунистов (И. Г. Бубякин, А. М. Холмогоров, Д. Жиркова, Г. Шергин, И. Редников, Г. Тахватулин). На занятиях и собраниях этого кружка Г. И. Петровский выступал с пламенными речами и разъяснял идеи В. И. Ленина, политику нашей партии.

    Г. И. Петровский, как и другие большевики, победу февральской буржуазно-демократической революции расценивал лишь как условие для перехода ко второму этапу революции — этапу социалистической революции. Эту идею он пропагандировал во всех своих выступлениях и статьях. Так, 10 марта 1917 г. в своей статье, посвященной празднованию в Якутске победы революции, напечатанной в «Вестнике Якутского комитета общественной безопасности», тов. Петровский писал: «Первая борьба закончена, предстоит вторая, еще большая — это борьба за социалистическую республику». Эту же задачу он подчеркивал в статье о Первом мае, опубликованной в газете Якутского комитета РСДРП «Социал-демократ»: «В этот день... — писал он, — требование, которое выставляет пролетариат — одно: это социализм... иного лозунга у нас в этот день нет... Так соединяйтесь же за него все братья угнетенные, собирайтесь под красные знамена социализма... Да здравствует социализм!»

    Товарищ Петровский, как и все другие большевики, прилагал все свои силы к тому, чтобы подготовить якутских трудящихся к борьбе за победу социалистической революции в Якутии. Он принимал активное участие в создании Якутского Совета рабочих депутатов и первой организации хамначитов «Союза чернорабочих якутов», в проведении первого свободного съезда якутов и русских крестьян южных округов Якутии, который проходил с 26 марта по 16 апреля 1917 г. Делегаты этого съезда избрали его своим почетным председателем. В этом факте проявилось доверие и уважение якутских трудящихся к тов. Петровскому, как представителю большевистской партии. В своих выступлениях на съезде большевики, в том числе и тов. Петровский, разоблачали махинации якутских тойонов и эсеров, говорили о необходимости освобождения якутских трудящихся от социального и национального гнета.

    Ссыльные большевики после февральской революции провели большую массово-политическую работу в Якутии, организовали празднование 1 мая, дней памяти Парижской коммуны и жертв ленского расстрела. В этой работе самое активное участие принимал тов. Петровский. На народном собрании, посвященном годовщине Парижской коммуны, он выступил с речью и отметил «значение Коммуны, как формы организации пролетариата для осуществления задач социализма» («Социал-демократ» № 2, 24 марта 1917 г.)

    По инициативе большевиков в Якутске было создано более 10 профессиональных союзов, насчитывавших в своих рядах около 1500 членов. Для укрепления их необходимы были средства. Значительную материальную помощь профсоюзам оказал областной комиссар Г. И. Петровский. Он отпустил из фонда областного комиссара в помощь профессиональным организациям трудящихся 2000 рублей.

    Как сообщалось в «Вестнике ЯКОБ» от 21 апреля 1917 г., Г. И. Петровский получил телеграмму о возвращении из эмиграции в Петроград организатора и вождя нашей партии, основателя советского государства великого Ленина, о восторженной встрече его рабочими, солдатами и матросами. Г. И. Петровский, работавший в 1912-1914 гг. под личным руководством В. И. Ленина, отправил ему вместе с другими ссыльными большевиками приветственную телеграмму, в которой говорилось «Якутская организация социал-демократов радостно приветствует с возвращением к массовой социалистической организационной работе» (ЦГА ЯАССР, ф. 249, опись 2 д. 63, л.5.)

    В своих выступлениях на народных собраниях и митингах тов. Петровский пропагандировал идеи В. И. Ленина по вопросам войны, мира и революции.

    Для разоблачения врагов трудящихся, для пропаганды лозунгов партии и для осуществления демократических мероприятий большевики использовали Якутский Комитет общественной безопасности. До выезда ссыльных большевиков из Якутии в июне 1917 г. ЯКОБ находился под их влиянием. Они провели на заседаниях ЯКОБ решения по осуществлению некоторых демократических мероприятий. Г. И. Петровский был одним из инициаторов принятия на заседаниях ЯКОБ решений: об отстранении от занимаемых должностей реакционных чиновников областной царской администрации, об освобождении заключенных из якутской тюрьмы, о создании выборного народного суда, ревтрибунала и бюро охраны труда, о введении 8-ми часового рабочего дня, об отделении церкви от государства и школы от церкви, об отстранении якутского епископа, об организации общественных работ для безработных.

    На заседаниях ЯКОБ большевики разоблачали врагов трудящихся. 24 апреля 1917 года представитель реакционного союза чиновников бывший полицейский агент Румянцев выступил с критикой деятельности областного комиссара Г. И. Петровского. В связи с этим большевики разоблачили союз чиновников как реакционную организацию, состоящую из полицейских и шпионов. С пламенной речью против царских чиновников выступил Г. И. Петровский. «Они взывают к этике они говорят об этике, — сказал т. Петровский, —а  почему до сих пор сохраняют в своей среде, в своей профорганизации полицейских чинов, устраненных от их должностей только революционной властью, лиц, которых ни одна организация не станет держать, они скрывают документы, порочащие членов их корпорации, и стараются показать свою пуританскую чистоту. Не им указывать революционеру на этику, им не место в среде общественно-политических организаций, им место только в тюрьме» (ЦГА ЯАССР, ф 1 р., д. 1, л. 35).

    Яркую речь против союза чиновников произнес Г. К. Орджоникидзе. Большинство членов ЯКОБ поддержало большевиков. В своей резолюции по этому вопросу ЯКОБ признал правильность действий областного комиссара тов. Петровского, отверг критику чиновников по его адресу и выразил союзу чиновников недоверие.

    Бюро охраны, труда при ЯКОБ во главе с Ем. Ярославским организовало в Якутске весной 1917 г. общественные работы для безработных. Средства для этой цели отпустил областной комиссар тов. Петровский. Это видно из следующей его телеграммы начальнику главного тюремного управления: «Ввиду освобождения из якутской тюрьмы арестантов, прибытия из округов ссыльных, в городе скопилась масса безработных, вынудившая организовать общественные работы. Отсутствие прямого кредита, забота о спокойствии населения побудили меня позаимствовать 15 тысяч рублей из освободившихся остатков кредитов тюремной сметы сего года» (ЦГА ЯАССР, ф. 2 р., д. 18, л. 3). К общественным работам были привлечены, кроме ссыльных, безработные хамначиты (батраки).

    Приведенные материалы показывают, что Г. И. Петровский был совершенно независим от Временного правительства, осуществлял не его политику, а линию нашей партии, указания местной большевистской группы.

    Имя старого большевика, рабочего депутата IV Государственной думы Григория Ивановича Петровского после февральской революции стало широко известно и любимо трудящимися Якутии. Из разных уголков области обращались к нему с письменными и телеграфными жалобами и просьбами. Так граждане Тулагинского наслега Мегинского улуса писали: «Просить гр. Петровского немедленно командировать к нам якута депутата из Комитета общественной безопасности для оповещения народонаселения нашего улуса о действительности настоящего положения дел» («Вестник Якут. Комитета общественной безопасности» № 23, 22 марта 1917 года).

    В телеграмме граждан Нохтуйска тов. Петровскому говорится: «Приветствуем в Вашем лице, товарищ, социал-демократическую партию и выражаем радость по поводу выхода партии из подполья и возможности развернуть великую созидательную работу» (ЦГА ЯАССР, ф. 1 р., д. 6, л. 42).

    Председатель Абыйского Комитета общественной безопасности Н Д. Шараборин писал: «От имени граждан Эльгетского улуса селения Абыя и Абыйского комитета общественной безопасности в лице Вашем, глубокоуважаемый Григорий Иванович, приветствую революционную русскую демократию» (ЦГА ЯАССР, ф. 1 р., опись 1, д. 20, л. 135).

                                                                              * * *

    В начале июня 1917 г. Г. И. Петровский вместе с другими: освобожденными революцией бывшими политическими ссыльными выехал из Якутии.

    Великая Октябрьская Социалистическая революция застала его в Донбассе, где он принимает активное участие в борьбе за установление Советской власти.

    Вскоре после II съезда Советов Григорий Иванович был назначен Народным комиссаром внутренних дел Советской России. В период иностранной интервенции и гражданской войны, как говорится в Кратком курсе истории ВКП(б), он принимал участие в работе нашей партии по политическому просвещению Красной Армии.

    В 1919 г. тов. Петровский был избран председателем ЦИК Украинской ССР, а в конце 1922 г. председателем ЦИК Союза ССР, впоследствии заместителем председателя президиума: Верховного Совета СССР. На IX Съезде партии он был избран кандидатом в члены ЦК, а на X съезде членом ЦК нашей партии. После XIV съезда партии он был избран кандидатом в члены политбюро ЦК ВКП(б). Эти посты он занимал почти до XVIII съезда партии.

    На протяжении всей своей сознательной жизни тов. Петровский преданно служил делу рабочего класса и Коммунистической партии, вел борьбу против их врагов. Партия и правительство высоко оценили его революционную деятельность. В приветствии ЦК партии и Советского правительства тов. Петровскому в связи с его 60-летием говорится:

    «Свыше 40 лет своей жизни Вы отдали делу рабочего класса и крестьянства. Ваша большевистская работа в подполье и в Государственной думе, Ваша преданность партии: Ленина - Сталина и постоянная связь и общение с широкими, массами рабочих и крестьян, Ваш большой жизненный опыт и долголетняя работа на посту председателя ЦИК Украинской: ССР — завоевали Вам доверие и уважение широких народных масс Советского Союза» («Правда», 4 февраля 1938 г.).

    В советский период тов. Петровский не прекращал своей связи с Якутией. Летом 1918 г. он обратился к трудящимся Якутии с пламенным призывом сплотиться вокруг партии и Советской власти. Он писал: «Империализм нас окружает, стремится задушить Советскую власть, и больше, чем когда-либо, необходимо братское единение крестьян и рабочих; дабы общими усилиями рабочих и крестьян спасти завоевания революции... Комиссариат внутренних дел призывает дружно сплотиться вокруг Советской власти, оказывая ей всякую поддержку в борьбе с врагами ее» («Известия Якутского Совета раб. и красноарм. деп.» № 10, 19 июля 1918 г.).

    По настоящее время Григорий Иванович своими советами и указаниями помогает историкам Якутии в разработке истории февральской революции и революционной деятельности ссыльных большевиков.

    В 1953 г. Президиум Верховного Совета Союза ССР в связи с 75-летием Г. И. Петровского наградил его за заслуги перед Советским государством орденом Трудового Красного Знамени. Якутский обком КПСС и Совет Министров ЯАССР послали тов. Петровскому следующую приветственную телеграмму: «Поздравляем Вас, дорогой Григорий Иванович, с высокой правительственной наградой — орденом Трудового Красного Знамени в день Вашего семидесятипятилетия. Якутский народ всегда будет помнить Вас, Ваши заслуги перед ним в деле возникновения, укрепления и развития социалистической Якутии. Желаем Вам долгих лет жизни и плодотворной работы на благо нашего отечества».

    Трудящиеся Якутской АССР не забудут революционную деятельность Г. И. Петровского в Якутии, ибо с его именем связаны воспитание первых кадров якутских коммунистов, свержение царской администрации в Якутской области, революционное воспитание якутского народа, подготовка его к борьбе за установление власти Советов, закладка прочного фундамента областной партийной организации.

    /Полярная звезда. Литературно-художественный альманах. Кн. 2. Якутск. 1955. С. 147-157./

    ПЕТРОВСКИЙ, Григорий Иванович (р. 1878) — один из старейших участников революционного рабочего движения, партийный и советский деятель. Родился в Харькове в семье ремесленника. Член КПСС с 1897. Работал рабочим на ряде заводов Екатеринослава (ныне Днепропетровск, названный так в честь Г. И. Петровского в 1926), Харькова, Николаева, на рудниках Донбасса. С середины 90-х гг. 19 века принимал участие в подпольной революционной работе, печатал и распространял прокламации и нелегальную литературу, участвовал в забастовках. Входил в с.-д. кружок г. Екатеринослава, к-рым руководил И. В. Бабушкин (см.). Неоднократно подвергался арестам и тюремному заключению. Во время первой русской революции 1905-07был одним из руководителей политич. борьбы рабочих Екатеринослава и Екатерининской ж. д.; в октябрьские дни 1905 являлся одним из организаторов Совета рабочих депутатов, был его членом и секретарём, а также секретарём боевого стачечного комитета г. Екатеринослава. В 1906 эмигрировал в Германию. В 1907 возвратился в Россию, работал на заводах Мариуполя. В 1912 избран членом 4-й Государственной думы от рабочей курии Екатеринославской губ. Будучи членом 4-й Государственной думы, работал под руководством В. И. Ленина, поддерживал тесную связь с рабочими массами, использовал думскую трибуну для целей революционной агитации. Участник Краковского и Поронинского совещаний ЦК РСДРП с партийными работниками (1913). В ноябре 1914 вместе с другими депутатами-большевиками был арестован, осуждён к лишению прав и ссылке на поселение в Восточную Сибирь и сослан в Туруханский край; в 1916 был арестован в Енисейске и сослан в Якутск. Вместе с Е. Ярославским и С. Орджоникидзе проводил в Якутске в 1917 Февральскую революцию; был председателем Комитета общественной безопасности и областным комиссаром. После Февральской буржуазно-демократической революции 1917 по возвращении из ссылки вёл революционную работу в Петрограде. Активно участвовал в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции, выполнял поручения ЦК РСДРП(б). В 1918 и в 1919 — народный комиссар внутренних дел РСФСР. С 1919 по 1939 — председатель Всеукраинского ЦИК и заместитель председателя ЦИК Союза ССР. Депутат Верховного Совета СССР первого созыва. В 1938 — заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР. На IX съезде партии (1920) избран кандидатом в члены ЦК партии. В период с X по XVIII съезд партии (1921-1939) — член ЦК Коммунистической партии, с 1926 по 1939 — кандидат в члены Политбюро ЦК партии. С 1939 — заместитель директора Музея Революции СССР. Награждён орденом Ленина, орденом Красного Знамени, тремя орденами Трудового Красного Знамени и медалями.

    /Большая советская энциклопедия. Т. 32. 2-е изд. Москва. 1955. С. 603-604./

                                            ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ ПЕТРОВСКИЙ

                                                        (К 85-летию со дня рождения)

    Григорий Иванович Петровский один из старейших участников революционною рабочею движений в России, партийный и государственный деятель. Родился 4 февраля 1878 г в Харькове в семье мелкого ремесленника. В 1896 г. Григорий Иванович вступил в социал-демократический кружок, которым руководил И. В. Бабушкин, и стал на путь революционной борьбы против самодержавия. В 1897 г. он вступает в ряды РСДРП. Г. И. Петровский — активный участник революции 1905-1907 гг. В период нового революционного подъема был избран председателем большевистской фракции в IV Государственной Думе, работал под руководством В. И. Ленина, использовал думскую трибуну для целей революционной агитации.

    За свою революционную деятельность Г. И. Петровский подвергался не раз преследованиям со стороны царского правительства. В Якутскую ссылку Григорий Иванович прибыл 12 сентябри 1916 г., имея большой опыт подпольной работы, глубокое знание учения В. И. Ленина.

    В первые дни своего пребывания в г Якутске Г. И. Петровский информировал ссыльных большевиков о позиции фракции большевиков в Государственной Думе по вопросу об империалистической войне, об огромной революционной деятельности партии, направленной против этой войны.

    Г. И. Петровский, Серго Орджоникидзе, Ем. Ярославский уделяли большое внимание воспитанию якутской молодежи в революционном духе, выращиванию местных кадров партии. В этом важную роль сыграл подпольный марксистский кружок Ем. Ярославского. В руководстве этим кружком принимал участие и Г. И. Петровский.

    3 марта 1917 г. была получена телеграмма о свержении царского правительства. В этот же день ссыльные большевики создали революционный комитет, в состав которого вошли Г И. Петровский, Ем Ярославский, К. И. Кирсанова, Серго Орджоникидзе.

    Днем 3 марта в здании Общественного собрания состоялся народный митинг, на котором присутствовало около 500 якутов и русских. Председателем этого митинга был Г. И. Петровский. На митинге с речью выступил Ем. Ярославский, который рассказал собравшимся о революции в Петрограде и призвал трудящихся Якутии свергнуть местную царскую администрацию и установить демократическую власть.

    4 марта состоялось народное собрание г. Якутска, на котором был создан Комитет общественной безопасности, председателем которого был избран Г. И. Петровский. 6 марта на заседании КОБ, по предложению большевиков, Г. И. Петровский был избран Комиссаром, временно управляющим Якутской областью.

    В течение почти 3-х месяцев, проведенных в ожидании начала летней навигации на Лене, Г. И. Петровский, Серго Орджоникидзе, Ем. Ярославский и другие ссыльные большевики развернули большую революционную работу в Якутии.

    В результате победы февральской революции Якутская организация РСДРП вышла из подполья. Г. И. Петровский был избран председателем легального комитета партии.

    Г. И. Петровский принимал активное участие в издании легальной газеты «Социал-демократ». Газета освещала актуальные вопросы о войне, Советах, земле, об отношении к Временному правительству, о рабочих, перспективах революции, и т. д.

    В марте 1917 года якутские большевики организовали более 10 профсоюзов, в которых состояло уже около 1500 членов. Комиссар области Г. И. Петровский оказал этим профсоюзам материальную помощь, выделив им 2000 руб. Большевики проводили большую воспитательную работу среди членов только что организованных профсоюзов.

    Якутская организация Коммунистической партии созвала съезд крестьян Якутской области, который работал с 26 марта по 16 апреля 1917 г. Почетным председателем этого съезда был избран Г. И. Петровский.

    В «Вестнике Исполнительного Комитета общественной безопасности г. Якутска» за 10 марта 1917 г. была опубликована статья Петровского «10 марта», в которой он подчеркнул, что в результате победы Февральской революции «первая борьба закончена, предстоит вторая, еще большая — это борьба за социалистическую республику».

    Г. И Петровский, вместе с другими бывшими ссыльными большевиками, 23 мая 1917 года выехал из Якутска в Петроград, По возвращении из ссылки вел революционную работу в Петрограде. Активно участвовал в подготовке и проведении Великой Октябрьской социалистической революции.

    Г. И. Петровский в трудные годы после революции (1918-1919 гг), занимал ответственный пост народного комиссара внутренних дел РСФСР. С 1919 по 1939 год — председатель Всеукраннского ЦИК и зам. председателя ЦИК СССР. Депутат Верховного Совета СССР первого созыва. На IX съезде партии (1920) избран кандидатом в члены ЦК партии. В период с X по XVIII Съезд партии (1921-1939) — член ЦК ВКП(б), с 1926 года по 1939 год — кандидат в члены Политбюро ЦК партии. С 1939 года — заместитель директора музея революции СССР. Награжден орденом Ленина, орденом Красного Знамени, тремя орденами Трудовою Красного Знамени и медалями.

    Трудящиеся Якутской АССР с глубокой благодарностью помнят Г. И. Петровского и других русских революционеров, бывших ссыльных большевиков, их огромную помощь и благородную дружбу.

    Г. И. Петровский умер 9 январи 1958 года в г. Москве.

                                                                              Литература

    Ленин В. И. Кадет Маклаков и с.-д. Петровский. — Соч., изд. 4-е, т. 19, с. 462-463.

    Ленин В. И. Речь на интернациональном митинге в Берне 8 февраля 1916 г. — Соч., изд. 4-е, т. 22, с. 111-114.

    Ленин В. И. Что доказал суд над РСДР фракцией. — Соч., изд. 4-е, т. 21, с. 149-154.

    Петровский Г. И. Так мы встречали новый год. (Воспоминания старого большевика). — Соц. Якутия, 1957, 1 янв.

    Петровский Григорий Иванович. — БСЭ. Изд. 2-е. т. 32, с. 603-604.

    Косыгин А. М. Речь на похоронах Г. И. Петровского. — Известия, 1958, 12 янв.

    Петровский Г. И. Материалы о деятельности Г. И. Петровского в марте - апреле 1917 г. в Якутии. (Тексты статей Г. И. Петровского, опубликованные в якутских газетах). — По ленинскому пути, 1958. № 8, с. 51-53.

    Петров П. У. Из истории революционной деятельности ссыльных большевиков в Якутии. Якутск, Якгиз, 1952, 296 с.

    Петров П. У. Революционная роль ссыльных большевиков в Якутии. Якутск. 1955. 62 с.

    Луконин Г. Документы о старых большевиках (Г. К. Орджоникидзе, Ем. Ярославском и Г. И. Петровском). По матер, центр, архива ЯАССР. — Сов. Россия, 1957, 4 нюня.

    Башарин Г. Революционная деятельность Г. И. Петровского в Якутии. — По ленинскому пути, 1957, № 8, с. 44-50.

    Петров П. У. Революционная деятельность Г. И. Петровского в Якутии. — Полярная звезда, 1955, № 2, с. 147-157.

    Светлой памяти Григория Ивановича Петровского. (Некролог). — Соц. Якутия, 1958, 11 янв.

    Пламенный борец за коммунизм. (К 80-летию со дня рождения). — Соц. Якутия, 1958. 5 февр.

    Петровский Г. И. Великое начало. (Воспоминания старого большевика). — М., «Знание», 1957. 33 с. с илл. (Всесоюз. об-во по распространению полит. и науч. знаний).

                                                                            Цитаты

    «Пять рабочих депутатов: Петровский, Бадаев, Муранов. Шагов и Самойлов, распространяли революционные воззвания против войны и энергично вели революционную агитацию. Царизм приказал арестовать их, предал суду и приговорил к пожизненному поселению в Сибири»

    Ленин. Соч. т. 22, с. 112.

    «Уже месяцы вожди рабочего класса (Петровский, Бадаев и др.) России томятся в Сибири, но дело их не разрушено, их работа в том же направлении продолжается сознательными рабочими всей России».

    Ленин. Соч. т. 22, С. 112.

    /Календарь знаменательных и памятных дат Якутской АССР. 1963 год. Якутск. 1963. С. 27-30./

                                                        ПЕТРОВСКИЙ Григорий Иванович

                                                                               (1878-1958)

    — Что, брат, не поладил с мастером?

    — Придирается, чертова шкура! То не так, это не так... Да штрафует. С таким поладишь, как же...

    — А что делаешь по вечерам? Небось пьешь горилку? Или книжки читаешь?

    — Какая там горилка!.. Поспать как следует не успеваю. А книжек-то хороших нет, всё дрянь.

    — Заходи ко мне в субботу, у меня есть кой-какие книжонки...

    Так весной 1897 года познакомились двое молодых рабочих: Иван Васильевич Бабушкин — питерский слесарь, высланный в Екатеринослав за революционную деятельность, и токарь мостового цеха Брянского завода Григорий Иванович Петровский.

    И с этого знакомства начался для Григория Петровского новый путь — путь революционера-большевика.

    Он родился 4 февраля 1878 года в селе Печенеги на Харьковщине, в семье рабочего. Пятнадцатилетним пареньком поступил на Брянский завод. Здесь и познакомился с учеником и соратником В. И. Ленина Иваном Васильевичем Бабушкиным.

    Петровский вел большую партийную работу не только в Екатеринославе, но и в других городах Украины. Своей скромностью, честностью, преданностью делу революции он заслужил уважение рабочих. И когда осенью 1912 года проходили выборы в IV Государственную думу, рабочие Екатеринославской губернии избрали Г. И. Петровского своим депутатом.

    Несмотря на ограничения и запреты, большевистские депутаты смело выражали в думе чаяния рабочего класса и трудового крестьянства, защищали их интересы.

    Осенью 1913 года Г. И. Петровский участвовал в Поронинском совещании ЦК РСДРП. Здесь он увидел Владимира Ильича Ленина и услышал его выступления. В. И. Ленин высоко ценил деятельность рабочих-депутатов, отмечал умелое использование ими думской трибуны в интересах большевистской партии. Владимир Ильич Ленин подготовил ряд речей для рабочих-депутатов. Для Г. И. Петровского он написал проекты речей по национальному вопросу (апрель 1914 года) и о смете министерства земледелия (май 1914 года). По предложению В. И. Ленина Г. И. Петровский был избран в мае 1914 года председателем думской фракции депутатов-большевиков.

    В ночь на 6 ноября 1914 года царское правительство, нарушив неприкосновенность депутатов-большевиков, арестовало их и сослало на вечное поселение в Сибирь.

    В далекой сибирской ссылке депутаты продолжали партийную работу. Здесь из телеграммы Доминикии Федоровны Петровской (жены Григория Ивановича, профессиональной революционерки) они узнали о свержении самодержавия.

    Летом 1917 года Г. И. Петровский вернулся из ссылки. Он работал в Петрограде, а затем был направлен на Украину.

    В ноябре 1917 года Григорий Иванович приехал в Петроград, чтобы информировать Центральный Комитет о положении на Украине. Здесь по предложению В. И. Ленина он был назначен на пост наркома внутренних дел республики.

    Наркомату приходилось вести борьбу с контрреволюцией и голодом, создавать рабоче-крестьянскую милицию.

    Работа под непосредственным руководством В. И. Ленина в составе первого Советского правительства явилась большой школой для Г. И. Петровского и выдвинула его в ряд крупнейших деятелей большевистской партии.

    В последующие годы он — на ответственной партийной и советской работе. С марта 1919 по май 1938 года он был председателем Всеукраинского ЦИК и как «всеукраинский староста» снискал себе любовь и уважение трудящихся. Последние годы жизни Г. И. Петровский работал заместителем директора Музея революции СССР.

    Д. Кузнецова

     /Герои Октября. Биографии активных участников подготовки и проведения Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде. Т. 2. Ленинград. 1967. С. 249-251./

    ПЕТРОВСКИЙ, Григорий Иванович [22. 1 (4. II). 1878 - 9. 1. 1958] — сов. гос. и парт, деятель. Чл. Коммунистич. партии с 1807. Род. в Харькове и семье рабочего-портного. С 11 лет работал учеником слесаря в Харькове, затем в Екатеринославе (с 1926, в честь П., — Днепропетровск). Примкнув в 1897 к революц. движению, в конце 1897 вошел в Екатеринославский «Союз борьбы да освобождение рабочего класса»), а затем был чл. Екатеринославского к-та РСДРП. Под угрозой ареста, меняя местожительство, работал на з-дах Харькова. Николаева, Мариуполя, в Донбассе. Арестовывался и сидел в тюрьме в 1900 и в 1903. В 1005 — пред. завкома Брянского з-да, одновременно — один из организаторов и руководителей Совета рабочих деп. и боевого стачечного к-та в Екатеринославе. Летом 1906 эмигрировал в Германию, где 3 мес. работал на металлургич. з-де в Саарбрюккене. Возвратившись из-за границы осенью 1906, работал с 1907 в Мариуполе, продолжая активную революц. деятельность. В 1912 был избран депутатом 4-й Гос. думы от рабочих Екатеринославской губ. Был участником Краковского (дек. 1912) и Поронинского (сент. 1913) совещаний ЦК РСДРП с партийными работниками. Был кооптирован в состав ЦК РСДРП. По время пребывания в Государственной думе произнес 82 речи, разоблачая антинар. политику царского пр-ва; являлся пред. большевистской фракции, активно сотрудничал в «Правде». В нояб. 1914 за отказ голосовать за воен. кредиты царскому пр-ву вместе с другими депутатами-большевиками был арестован и в февр. 1915 осужден к вечному поселению в Туруханском крае. Возвратившись в конце июня 1917 в Петроград, активно участвовал в подготовке и проведении социалистич. революции в Петрограде, а затем на Украине. С нояб. 1917 по март 1919 был наркомом внутр. дел РСФСР; на атом посту под непосредств. руководством В. И. Ленина провел большую работу по организации и укреплению Сов. власти на местах, по борьбе с врагами революции. Принимал активное участие в выработке первой Конституции РСФСР (1918). Участвовал в мирных переговорах с Германией и подписал Брестский мир 1918. С марта 1919 по 1939 — пред. Всеукр. ЦИК. Был одним из основателей Союза ССР, одним из председателей ЦИК СССР, а затем одним из зам. пред. Президиума Верх. Совета СССР. На VII и IX съездах партии был избран кандидатом в члены, а с X но XVII съезд партии избирался чл. ЦК ВКП(б). В 1925-39 был кандидатом в чл. Политбюро ЦК ВКП(б). Неустанно боролся за ленинскую ген. линию партии против различных уклонов и отступлений от нее. Постоянно и близко общался с рабочими, крестьянами, интеллигенцией; много разъезжал по городам и селам разных р-нов Украины, часто посещал з-ды, ф-ки и шахты. Возглавлял К-т содействия строительству Днепрогэса. П. без всяких оснований был отозван с Украины и фактически в течение 16 лет был отстранен от всякой активной политической деятельности, работая зам. директора Музея Революции СССР. После XX съезда КПСС (1956), на к-ром П. присутствовал, вновь стал активно участвовать в политической жизни СССР. Похоронен на Красной площади.

    Лит.: Ленин В. И., Соч., 4 изд. (см. Справочн. том, ч. 2, с. 227); Г. И Петровский, К., 1961; Бега Ф., Александров В., Петровский, [М.], 1963; Сердце, отданное людям, М., 1 964.

    А. В. Снегов. Москва.

    /Советская историческая энциклопедия. Т. 11. Москва. 1968. Стлб. 109./

    Пятроўскі Р. I. (1878-1958 гг.) — савецкі дзяржаўны і партыйны дзеяч, адзін са старэйшых удзельнікаў рэвалюцыйнага і рабочага руху у Расіі.

    /Ю. М. Сувораў.  Тэрміны, імёны, даты. Школьны гістарычны слоўнік. Пад рэдакцыяй члена-карэспандэнта Акадэміі педагагічных навук СССР, доктара гістарычных навук, прафесара Л. С. Абецадарскага. Мінск. 1971. С. 256./

    ПЯТРОЎСКІ Рыгор Іванавіч [23. 1 (4. 2). 1878, Харкаў — 9. 1. 1958], савецкі дзярж. і парт. дзеяч. З рабочых. Чл. КПСС з 1897. Вёў рэвалюц. работу на з-дах Харкава, Мікалаева, Марыупаля, Данбаса. У рэв. 1905-07 адзін з кіраўнікоў забастоўкі рабочых Екацярынаслава. Дэп. 4-й Дзярж. думы ад рабочых Екацярынаслаўскай губ., старшыня бальшавіцкай фракцыі Дзярж. думы. Удзельнік Кракаўскай (1912) і Паронінскай (1913) нарад ЦК РСДРП. У ліст. 1914 разам з інш. дэпутатамі-бальшавікамі Думы арыштаваны і ў лют. 1915 сасланы ў Туруханскі край. Удзельнік Кастр. рэв. ў Петраградзе, на Украіне. З ліст. 1917 нарком унутр. спраў РСФСР, у 1919-38 старшыня Усеўкр. ЦВК. У 1922-37 нам. старшыні ЦВК СССР, у 1937-38 — Прэзідыума Вярх. Савета СССР. З 1939 нам. дырэктара Музея Рэвалюцыі СССР. На VII і IX з’ездах РКП(б) выбраны канд. у чл. ЦК. па X-XVII з’ездах ВКП(б) — чл. ЦК. У 1926-39 канд. у чл. Палітбюро ЦК ВКП(б). Чл. ЦВК усіх скл. Дэп. Вярх. Савета СССР 1-га скл. Узнаг. ордэнам Леніна, 4 інш. ордэнамі, медалямі. Пахаваны на Краснай пл. ў Маскве. У гонар П. Екацярынаслаў перайменаваны ў Днепрапятроўск (1926). У Кіеве помнік П. (1970).

    Тв.: Великое начало, М.,1957; Наш мудрый вождь, М., 1970.

    Літ.: Ключник Л. и Завьялов Б., Г. И. Петровский. М., 1970.

    ПЯТРОЎСКІ Леанід Рыгоравіч [30. 5 (12. 6). 1902, пас. Нелепа Бахмуцкага пав. Екацярынаслаўскай губ. — 17. 8. 1941], удзельнік баёў на Беларусі ў Айч. вайну. Ген.-л. (1941). Сын Р. I. Пятроўскага. Чл. КПСС з 1916. Скончыў Акадэмію РСЧА (1922). З чэрв. 1917 у Чырв. гвардыі, потым у Чырв. Арміі. Удзельнік грамадз. вайны на Паўн., Усх., Паўд. і Зах. франтах — камандзір роты, батальёна, палка. У 1937 камандзір корпуса ў БВА. У Айч. вайну камандуючы 63-га стралк. корпуса, які з ліп. 1941 абараняў Дняпроўскі рубеж на лініі Рагачоў — Жлобін — Стрэшын. 5. 7. 1941 у баі каля в. Збароў Рагачоўскага р-на корпус П. знішчыў 8 танкаў і 250 гітлераўцаў; 13. 7. 1941 па шырокім фронце перайшоў у контрнаступленне, фарсіраваў Дняпро, вызваліў Жлобін, Рагачоў і прасунуўся на захад да 30 км. Гітлераўцы кінулі супраць корпуса 7 дывізій. У цяжкіх баях з ворагам каля в. Скепня Жлобінскага р-на П. загінуў. Пахаваны ў в. Старая Рудня Жлобінскага р-на. На магіле бюст П., яго імем названа Стараруднянская сярэдняя школа. На XVI з’ездзе КП(б)Б выбраны чл. ЦК. Узнагароджаны 3 ордэнамі.

    Літ.: Сандалов Л. М. На Гомельском направлении, у кн.: В грозные годы, Мн., 1973.

    /Беларуская савецкая энцыклапедыя. Т. VIIІ. Мінск. 1975. С. 663./

    ПЕТРОВСКИЙ Григорий Иванович [23. 1 (4. 2). 1878. Харьков, - 9. 1. 1958, Москва], советский гос. и парт, деятель. Чл. Коммунистич. партии с 1897. Род. в семье ремесленника. С 1889 рабочий в Харькове, затем и Екатеринславе (с 1926 в честь П. - Днепропетровск). Примкнув в 1895 к революционному движению, в 1897 вошел и екатеринославский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», затем чл. Екатеринославского к-та РСДРП. Вёл парт. работу в Харькове, Николаеве. Мариуполе. Донбассе. Был арестован в 1900 и 1903. В 1905 один из организаторов и руководителей Екатеринославского совета и гор. стачечного к-та. Летом 1906 эмигрировал в Германию. С 1907 вёл работу в Мариуполе. В 1912 избран деп. 4-й Гос. думы от рабочих Екатеринославской губ.; во время пребывания в Думе произнёс 32 речи, разоблачая антинар. политику царского пр-ва, был пред, большевистской фракции. Участник Краковского (дек. 1912) и Поронинского (сент. 1913) совещании ЦК РСДРП с парт. работниками, кооптирован в состав ЦК. Работал в редакции «Правды», в 1913 был её офиц. издателем; сотрудничал в газ. «Наш путь», журн. «Просвещение» и «Вопросы страхования». В нояб. 1914 вместе с др. депутатами-большевиками Думы арестован и в февр. 1915 осуждён на вечное поселение в Туруханском крае. Во время Февр. революции 1917 комиссар Якутской обл. Возвратившись в июне 1917 в Петроград, участвовал в подготовке и проведении социалистич. революции в Петрограде и на Украине (Екатеринослав, Донбасс). Делегат 2-го Всеросс. съезда Советов. С нояб. 1917 по март 1919 нарком внутр. дел РСФСР; участвовал в разработке организац. структуры органов Сов. власти и первой Конституции РСФСР (1918); чл. сов. делегации на мирных переговорах с Германией, подписал договор о брестском мире 1918. В 1919 пред. Всеукр. ревкома. В 1919-38 пред. ВУЦИК, в 1922-37 один из пред. ЦИК СССР, в 1937-38 зам. пред. Президиума Верх. Совета СССР. С 1940 зам. директора Музея революции СССР. Делегат 7, 9-17-го съездов партии; на 7-м и 9-м съездах избирался канд. и чл. ЦК, на 10-17-м чл. ЦК ВКП(б); в 1926-39 канд. и чл. Политбюро ЦК ВКП(б). Был чл. ЦК и Политбюро ЦК КП(б)У. Награждён 2 орденами Ленина и 3 др. орденами. Похоронен на Красной площади у Кремлёвской стены.

    Соч.: Великое начало, М.. 1957; Великі роки. К., 1957; З революційного минулого. К., 1958.

    Лит.: Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд. (см. Справочный т., ч. 2. с. 468); Бсга Ф., Александров В., Г. И. Петровский, М., 1963; Сердце, отданное людям, М., 1964; Федоров А. В., Г. И. Петровский. «Вопросы истории КПСС», 1968, № 3; Меленевський А. Ф., Курій Г. М., Г. І, Петровський, К., 1968.

    ПЕТРОВСКИЙ Леонид Григорьевич [30. 5 (12. 6). 1902, Щербиновка, ныне Дзержинского горсовета Донецкой обл., - 17. 8. 1941, около дер Скепня Жлобинского р-на Гомельской обл.], советский военачальник, ген.-лейтенант (1941). Чл. Коммунистич. партии с 1916. Сын Г. И. Петровского. В 1917 красногвардеец, участвовал в штурме Зимнего дворца. Участник Гражд. войны 1918-20. С 1918 на командных должностях в Красной Армии. По окончании Воен. академии РККА (1922) командовал полком, бригадой, дивизией, корпусом. В 1937-38 командующий войсками Ср.-азиат. воен. округа, зам. командующего войсками Моск. воен. округа. С кон. 1940 командир 63-го стрелкового корпуса, с к-рым с июня 1941 участвовал в боях. В июле 1941 руководил успешным контрударом корпуса на Бобруйском направлении. В авг. смертельно ранен при прорыве из окружения. Похоронен в дер. Старая Рудня Жлобинского р-на. Награждён орденом Красного Знамени, орденом Красной Звезды, медалями; посмертно — орденом Отечественной войны 1-й степени.

    Лит.: 40 лет Военной академии им. М. В. Фрунзе, М., 1958; Кулешов Г., На Днепровском рубеже, «Военно-исторический журнал». 1966, № 6.

    ПЕТРОВСКИЙ Пётр Григорьевич [1 (13). 10. 1899 – 11. 9. 1941], советский парт, и комсомольский деятель. Чл. Коммунистич. партии с 1916. Сын Г. И. Петровского. Род. в Екатеринославе. В 1917 секретарь Выборгского райкома РСДРП(б) в Петрограде, участвовал в штурме Зимнего дворца. В 1918 один из руководителей союза молодёжи и Петрограде, комиссар и пред. ЧК при политотделе штаба 4-й армии, пред. Самарской губчека. В 1919 военком 22-й дивизии, пред. горкома и ревкома Уральска в период 80 дневной обороны города. В 1920-22 секретарь Уральского, затем Тверского губкомов. В 1922-25 чл. ЦК РКСМ, секретарь ЦК и МК ВЛКСМ, чл. Исполкомов Коминтерна и КИМ, пред. делегации ВЛКСМ в Исполкоме КИМ. В 1926-28 зав. агитпропом Ленингр. горкома ВКП(б), гл. ред. «Ленинградской правды», ответств. ред. журн. «Звезда», затем на адм.-хоз. работе. Делегат 8, 10-15-го съездов партии, 5-6-го конгрессов Коминтерна.

    Лит.: Генке В., Ровесники века, М., 1960; Петровский Л. II., П. Петровский. А.-А., 1974.

    /Большая советская энциклопедия. Т. 19. 3-изд. Москва. 1975. Стлб.1449-1451. С. 487-488./

    ПЕТРОВСЬКИЙ Григорій Іванович [23. І (4. II) 1878, Харків - 9. І 1958, Москва] — рад. держ. і парт. діяч. Член КПРС з 1897. Н. в сім’ї робітника-кравця. З 11 років працював учнем слюсаря, згодом токарем у Харкові, Катеринославі. У революц. русі з 1895, в кінці 1897 став членом катеринославського «Союзу боротьби за визволення робітничого класу», згодом — Катериносл. к-ту РСДРП. У зв’язку з постійною загрозою арешту змінював місце проживання, працюючи робітником у Харкові, Миколаєві, Маріуполі, Донбасі. Брав участь у розповсюдженні газ. «Искра». В 1900 і 1903 за революц. діяльність його заарештовували. З 1904 працював у Катериносл. орг-ції РСДРП. У 1905 — голова завкому Брянського з-ду в Катеринославі, один з організаторів Катериносл. Ради робітн. депутатів і бойового страйкового комітету. Влітку 1906 емігрував до Німеччини, де кілька місяців працював на металург. з-ді в Саарбрюккені. Восени 1906 повернувся на Україну, продовжував революц. роботу в Катеринославі та Маріуполі. В 1912 обраний депутатом 4-ї Держ. думи від робітників Катериносл. губ., працював у більшовицькій фракції 4-ї Державної думи. В Думі П. виголосив 32 промови, викриваючи антинар. політику царського уряду. 20. V (2. VI) 1913 він виступив з промовою, складеною за тезами В. І. Леніна, в якій грунтовно виклав програму більшовицької партії з нац. питання. Був кооптований до складу ЦК РСДРП, активно співробітничав у газ. «Правда», а 1913 був її офіційним видавцем. У листопаді 1914 разом з усіма членами більшовицької фракції за відмову голосувати за воєнні кредити був заарештований і в 1915 засуджений за довічне поселення в Туруханському краї. Під час Лютн. бурж.-демократичної революції 1917 — комісар Якутської обл. Влітку 1917 повернувся до Петрограда. Незабаром ЦК РСДРП направив його на Україну, де він брав активну участь у встановленні Рад. влади на Катеринославщині і в Донбасі. В листопаді 1917 - березні 1919 — нарком внутр. справ Рос. Федерації. В 1919 — член Тимчасового бюро (Парт. центру) по керівництву парт. роботою у визволених від денікінців районах України, голова Всеукраїнського революційного комітету. З березня 1919 до літа 1938 — голова ВУЦВК, один з голів ЦВК СРСР, а 1937-38 — заст. голови Президії Верховної Ради СРСР. У 1920-33 — голова Всеукр. Центр, к-ту незаможних селян. Очолював Комітет сприяння будівництву Дніпрогесу. З 1940 — заст. директора Музею Революції СРСР. На VII і IX з’їздах партії обирався кандидатом у члени ЦК, на X - XVII  з’їздах — членом ЦК ВКП(б), 1926-39 — кандидат у члени Політбюро ЦК ВКП(б). На IV - VIII конференціях і на IX - XIII з’їздах КП(б)У обирався членом ЦК КП(б)У. В 1920-38 — член Політбюро ЦК КП(б)У. Депутат Верховної Ради СРСР 1-го скликання. Нагороджений орденом Леніна, орденом Червоного Прапора та ін. нагородами. На честь П. м. Катеринослав 1926 перейменовано на Дніпропетровськ. Похований у Москві біля 

Кремлівської стіни. В Києві та Дніпропетровську П. споруджені пам’ятники.

    Тв.: Вибрані статті і промови. К., 1978.

    Літ.: Ленін В. І. Повне зібрання творів [Про Г. І. Петровського див. покажчик імен Довідкового тому до Повного зібрання творів В. І. Леніна]; Бега Ф. Ф., Александров В. Г. Петровский. М., 1963; Меленевський А. Ф., Курій Г. М. Всеукраїнський староста. К., 1977; Воспоминания о Г. И. Петровском. М., 1978.

    В. П. Шевчук

    /Українська радянська енциклопедія. Т. 8. 2-е вид. Київ. 1982. С. 301-302./

    ПЯТРОЎСКІ Леанід Рыгоравіч (12. 6. 1902, г. п. Шчарбінаўка Дзяржынскага гарсавета Данецкай вобл. - 17. 8. 1941), ген.-лейтэнант (1941). Чл. КПСС з 1916. З чэрв. 1917 у Чырв. гвардыі, з 1918 у Чырв. Арміі. Удзельнік грамадз. вайны. Скончыў Акадэмію РСЧА (1922). У 1937 камандзір корпуса ў БВА. Чл. ЦК КП(б)Б у 1937-38. У Айч. вайну камандаваў 63-м стралк. корпусам, які ў ліп. - жн. 1941 правёў Рагачоўска-Жлобінскую аперацыю 1941. П. загінуў у баі каля в. Скепня, пахаваны ў в. Старая Рудня Жлобінскага р-на. Імем П. названы вуліцы ў г. Жлобін і в. Старая Рудня, яго імя прысвоена сярэдняй школе ў в. Старая Рудня.

    /Беларусь у Вялікай айчыннай вайне 1941✩1945. Энцыклапедыя. Мінск. 1990. С. 515./

    ПЕТРОВСКИЙ

    ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ (1878-1958) - советский государственный и партийный деятель. Родился в Харькове в семье ремесленника. После непродолжительной учебы в школе при семинарии в 1889 г. был вынужден пойти работать. В поисках лучшей доли переехал в 1892 г. к брату в Екатеринослав. С 1895 г. включился в революционное движение, вошел в состав Екатеринославского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». В 1905 г. - один из руководителей Совета рабочих депутатов и стачечного комитета. Летом 1906 г. эмигрировал в Германию. С 1907 г. проживал в Мариуполе, работал на местном заводе.

    В 1912 г. избран депутатом IV Государственной думы от рабочих. Член социал-демократической рабочей фракции в Думе, а с мая 1914 г. - председатель большевистской фракции. Активно выступал против политики царизма, отстаивал интересы рабочих. В 1912 г. кооптирован в состав ЦК РСДРП. Был официальным издателем газеты «Правда», сотрудничал в других газетах и журналах.

    В ноябре 1914 г. вместе с другими депутатами-большевиками Думы Петровский был арестован и в феврале 1915 г. осужден на пожизненное поселение в Сибирь. Около двух лет провел в ссылке в Енисейске, затем в Якутске, куда был переведен за революционную пропаганду среди ссыльных.

    Во время Февральской революции - комиссар Якутской области. В июне 1917 г. вернулся в Петроград. С ноября 1917 г. по март 1919 г. - нарком внутренних дел РСФСР. Участвовал в подписании Брестского мирного договора, разработке Конституции РСФСР.

    В марте 1919 г. III съезд Советов Украины избрал Петровского председателем Всеукраинского ЦИК. В 1922-37 гг. - один из председателей ЦИК СССР, в 1937-38 гг. - заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР. С 1940 г. - заместитель директора Музея Революции СССР. В 1926-39 гг. - кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б).

    Похоронен в Москве на Красной площади.

    /Имена в Истории. Краткий Биографический справочник. Авторы-составители Бригадин П. И., Ильящук Г. И., Казаков Ю. Л., Медяник В. И., Романовский И. Ф. Минск. 1993. С. 126./

    ПЕТРОВСКИЙ Григорий Иванович [22 янв. 1878 (по уточнённым сведениям), Харьков, - 9 янв. 1958, Москва]. Из семьи ремесленника. 2,5 года учился в школе при Харьковской семинарии. С 1892 ученик токаря, затем токарь. С 1897 член Екатеринослав. «Союза борьбы за освобождение рабочего класса». После 2-го съезда РСДРП (1903) большевик. Участник Рев-ции 1905-07 (член Екатеринослав. Совета РД). Неоднократно подвергался арестам. В окт. 1912 избран деп. 4-й Гос. Думы (от рабочей курии Екатеринослав. губ.). В янв. 1913 кооптирован в чл. ЦК РСДРП. С 1913 пред. большевист. фракции Гос. Думы, офиц. издатель газ. «Правда». Сотрудничал в ж. «Просвещение» и «Вопросы Страхования». В нояб. 1914 арестован, в 1915 сослан на «вечное поселение» в Вост. Сибирь.

    После Февр. рев-ции 1917 избран в марте членом Рев. к-та в Якутске, пред. Якут, к-та обществ. безопасности, пред. Якут, к-та РСДРП, комиссар Якут. обл. 26 марта - 16 апр. пред. крест, съезда Якут. обл. 23 мая выехал в Петроград. 26 июля направлен представителем ЦК РСДРП(б) в Екатеринослав и Донбасс. С авг. член Екатеринослав. к-та РСДРП(б), гласный Гор. думы и руководитель её большевист. фракции. В сент. делегат Всерос. Демокр. совещания в Петрограде; вместе с др. большевиками покинул Предпарламент.

    Избран деп. Екатеринослав. Совета. Член Учред. Собр. (от Екатеринослав. избират. округа). Один из руководителей установления Сов. власти в Донбассе. (с 30 нояб. нарком внутр. д РСФСР (до марта 1919), участвовал в разработке организ. структуры органов Сов. власти

    Деп. 3-го Всерос. съезда Советов (янв. 1918). 3 марта 1918 как член сов. делегации на переговорах с Германией подписал договор о Брестском мире. Деп. 7-го съезда РКП(б) (1918) избран канд. в члены ЦК. Деп. 4-5-го Всерос. съездов Советов (1918). Участвовал в разработке первой Конституции РСФСР 1918. В 1919-38 пред. Весукр. ЦИК, затем на хоз. работе.

    Соч.: Избр. произв., М., 1987; Наш мудрый вождь, М., 1970; Великое начало. Восп. М., 1957.

    Лит.: Меленевский А. Ф., Курий Г. Н., Г.И. Петровский, К., 1987; О Г. И. Петровском. Восп., очерки, статьи современников, 2 изд., М., 1987; Бега Ф. Ф., Александров В. Г., Петровский, М., 1963; Гранат.

    В. Н. Заботин

    /Политические деятели России 1917 г. Биографический словарь. Москва 1993. С. 29-30./

    ПЕТРОВСКИЙ Григорий Иванович (22. 01. (04. 02). 1878 — 09. 01. 1958) — советский государственный и партийный деятель. Член коммунистической партии с 1897 г.

    Род. в г. Харькове в семье рабочего-портного. Трудовую деятельность начал 11 лет учеником слесаря в Харькове, затем в Екатеринославле (с 1926 г. в честь П. — Днепропетровск). В 1895 г. примкнул к революционному движению, в 1897 г. вошел в Екатеринославский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса», в 1898 г. здесь же член комитета РСДРП. Арестовывался и сидел в тюрьме в 1900-1903 гг. В 1905 г. один из руководителей Совета рабочих депутатов в Екатеринославле. Летом 1906 г. эмигрировал в Германию. Возвратившись в Россию в том же году, продолжал активную революционную деятельность в Мариуполе. В 1912 г. был избран депутатом IV Государственной думы от рабочих Екатеринославской губернии. Там стал председателем фракции большевиков. Был участником Краковского (1912) и Поронинского (1913) совещаний ЦК РСДРП с партийными работниками. Кооптирован в состав ЦК РСДРП. В ноябре 1914 г. за голосование против предоставления кредитов на ведение войны был арестован, приговорен к вечному поселению в Туруханском крае. С июля 1915 г. — в с. Монастырском. Через год, обвиненный в антиправительственной деятельности, выслан в Якутскую область. По прибытию в сентябре 1916 г. в Якутск его хотели препроводить в Среднеколымск, но из-за состояния здоровья по ходатайству товарищей оставлен в Якутске. Здесь П. работал токарем в мастерской областного агронома.

    П. в городе занимался революционной работой. Выступал с докладами в кружках учащейся молодежи. Вместе с Е. Ярославским и С. Орджоникидзе руководил февральской революцией в Якутии, «сбрасывал старую власть, организовывал новую, народную» П. был членом ревкома, председателем комитета общественной опасности, областным комиссаром Временного правительства, членом Якутского комитета РСДРП. Затем вместе с большевиками в конце мая 1917 г. выехал пароходом в Россию. В июня П. возвратился в Петроград, принял активное участие в подготовке и проведении Октябрьской революции в Петрограде и на Украине. В 1917-1919 гг. народный комиссар внутренних дел РСФСР, в 1919-1938 гг. председатель Всеукраинского ЦИК, в 1938-1940 гг. заместитель председателя Президиума Верховного Совета СССР. На IX сьезда РКП(б) избран кандидатом в члены ЦК, на Х - XVIII съездах — членом Политбюро ВКП(б).

    П. без всяких оснований был отозван с Украины и фактически в течение 15 лет отстранен от активной политической деятельности, работая заместителем директора Музея Революции СССР. Похоронен на Красной площади у Кремлевской стены.

    В Якутии имя П. носит Тандинский историко-краеведческий музей, улица в г. Якутске.

    Лит.: Башарин Г. П. Замечательный революционер и большой друг якутского народа. Якутск, 1963; Большевики в якутской ссылке. Биобиблиограф. справочник. Якутск. 1988.

    /Энциклопедия Якутии. Главный редактор Ф. Г. Сафронов, доктор исторических наук, профессор, Заслуженный деятель науки РСФСР и Якутской АССР. Москва. 2000. С. 374./

    ПЯТРОЎСКІ Леанід Рыгоравіч [30. 5 (12. 6). 1902, пас. Нелепа Бахмуцкага пав. Екацярынаслаўскай губ., цяпер г. п. Шчарбінаўка Дзяржынскага гарсавета Данецкай вобл., Украіна — 17. 8. 1941], савецкі военачальнік, ген.-лейт. (1941), удзельнік баёў у Беларусі ў Вял. Айч. вайну. Скончыў Акадэмію РСЧА (1922). З чэрв. 1917 у Чырв. гвардыі, у 1918-38 і са снеж. 1940 у Чырв. Арміі У маі - снеж. 1937 камандзір корпуса ў БВА. У Вял. Айч. вайну камандаваў 63-м стралк корпусам, які ў ліп. - жн. 1941 правёў Рагачоўска-Жлобінскую аперацыю 1941. 17. 8. 1941 пры прарыве з акружэння П. смяротна паранены каля в. Скепня. Пахаваны ў в. Старая Рудня Жлобінскага р-на. Імем П. названы вуліцы ў Жлобіне і в. Старая Рудня, на магіле ўстаноўлены помнік.

    /Энцыклапедыя гісторыі Беларусі ў 6 тамах. Т. 6. Кн. І. Мінск. 2001. С. 19-20./

    ПЯТРОЎСКІ Рыгор Іванавіч (4. 2. 1878, г. Харкаў, Украіна — 9. 1. 1958), савецкі дзярж. і парт. дзеяч. Бацька Л. Р. Пятроўскага. Чл. ЦК (1921-39), канд. у чл. Палітбюро ЦК (1926-39) Камуніст. партыі. У 1897 уступіў у екацярынаслаўскі «Саюз барацьбы за вызваленне рабочага класа». У 1899-1900 на рэв. рабоце ў Харкаве і Мікалаеве. У рэвалюцыю 1905-07 адзін з арганізатараў Екацярынаслаўскага Савета рабочых дэпутатаў і Баявога стачачнага к-та. Дэп. 4-й Дзярж. думы (з 1912), дзе ўзначальваў фракцыю бальшавікоў. У ліст. 1914 арыштаваны, у лют. 1915 навечна сасланы ў Сібір. Пасля Лют. рэвалюцыі 1917 камісар Якуцкай вобл. З чэрв. 1917 на парт. рабоце ў Петраградзе, Екацярынаславе, актыўны ўдзельнік барацьбы за Сав. ўладу ў Данбасе. У ліст. 1917 — сак. 1919 нарком унутр. спраў РСФСР. У 1919-38 старшыня ЦВК Украінскай ССР, адначасова нам. старшыні ЦВК СССР (1922-37), нам. старшыні Прэзідыума Вярх. Савета СССР (1937-38). Старшыня Усеўкр. камісіі бедных сялян (1920-33). З 1940 нам. дырэктара Музея рэвалюцыі СССР. У яго гонар названы г. Днепрапятроўск (б. Екацярынаслаў).

    ПЯТРОЎСКІ Леанід Рыгоравіч (12. 6. 1902, г. п. Шчарбінаўка Данецкай вобл., Украіна — 17. 8. 1941), савецкі военачальнік, ген.-лейт. (1941), удзельнік баёў на Беларусі ў Вял. Айч. вайну. Сын Р. І Пятроўскага. Скончыў Акадэмію РСЧА (1922). З 1917 у Чырв. гвардыі, у 1918-38 і з 1940 у Чырв. Арміі. У маі - снеж. 1937 камандзір корпуса ў БВА. У 1938-40 быў звольнены з Чырв. Арміі, выключаны з партыі. У Вял. Айч. вайну 63-і стралк. корпус на чале з П. правёў Рагачоўска-Жлобінскую аперацыю 1941. Пры прарыве з акружэння смяротна паранены. У в. Старая Рудня Жлобінскага р-на Гомельскай вобл. на магіле П. помнік.

    Літ.: Кулешов Г.П. Независимо от звания. М., 1987.

    /Беларуская энцыклапедыя ў 18 тамах. Т. 13. Мінск. 2001. С. 171-172./

                                                                   ПЕРСОНАЛИИ

    Петровский Григорий Иванович (22. 01. 1878 - 09. 01. 1958) — политич. деятель; 1897 — член Екатеринославского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»; участник рев. 1905-07 гг.; неоднократно подвергался арестам; депутат четвертой Гос. думы от рабочей курии Екатеринославской губ. (1912-14); в 1913 г. — кооптирован в члены ЦК РСДРП, председатель думской фракции большевиков; сослан на «вечное поселение» в Сибирь; в Якутске на поселении работал слесарем винной монополии; 5-6 марта 1917 г. - избран ЯКОБом (Якутск. комитетом общественной безопасности) управляющим Якутской обл. (до 10. 05. 1917); в г. Якутске проживал на ул. Правленской в доме купца Филиппова. Один из руководителей установления сов. власти на Донбассе: 26. 07. 1917 — представитель ЦК РСДРП(б) в Екатеринославе и Донбассе; делегат Всеросс. демокр. совещания (Петроград); народный комиссар внутренн. дел РСФСР (нояб. - март 1919); делегат III - V Всеросс. съездов Советов (1918); член делегации на переговорах с Германией о Брестском мире; делегат VII съезда РКП(б), канд. в члены ЦК; участник разработки Конституции РСФСР (1918); председатель Всеукр. ЦИК (март 1919-38); 1922 — один из председателей ЦИК СССР; 1937-46 — депутат ВС СССР; 1937-38 гг. — зампред. Президиума ВС СССР; после ареста и расстрела сына (1938) — выведен из состава Политбюро и ЦК ВКП(б), 1940 — назначен зам. директора Музея революции (10. 03. 39); второй сын (ген.-лейтенант Леонид Петровский) застрелился, попав в окружение войск вермахта. Георгий Петровский — едва ли не единственный из «ленинской гвардии», кто остался в живых в годы сталинских репрессий (Залесский К. А. Империя Сталина. Биографич. энцикл. словарь. М.: Вече, 2000; Политические деятели России 1917. Биография, словарь. М., 1993).

    /Попов Г. А.  Сочинения. Том III. История города Якутска. 1632-1917. Якутск. 2007. С. 239-240./

                                            ГРИГОРИЙ ИВАНОВИЧ ПЕТРОВСКИЙ

                                                                           (1878-1958)

    Петровский Григории Иванович — политический и государственный деятель, член КПСС с 1897 г., активный участник трех русские революций. Был наркомом внутренних дел РСФСР, председателем Всеукраинского ЦИК и заместителем председателя ВЦИК СССР.

    В последние годы жизни был заместителем директора Государственного музея революции СССР. С сентябри 1916 по июнь 1917 гг. находился и якутской ссылке. Вместе с другими большевиками руководил Февральской революцией в Якутии. После революции был избран председателем КОБ и управляющим Якутской областью, а по выходе из подполья — местной организации РСДРП и председателем Комитета РСДРП. Постановлением Президиума ЯЦИК от 2 марта 1925 г. его именем названа бывшая правленская улица.

    На улице Кирова возле Дворца детства 23 июня 1982 г., на высоком постаменте установлен памятник профессиональному революционеру, первому председателю Якутского комитета РСДРП в 1917 г. Григорию Ивановичу Петровскому (1978-1958). Фигура большевика-ленинца, отлитая из чугуна, ясно и лаконично передает образ несгибаемого борца, отдавшего жизнь за народное дело.

    Высота памятника - 3 м.

    Место нахождения: Дворец детского творчества (улица Кирова, 20).

     /О. И. Бессонова  Памятники города Якутска. Якутск. 2015. С. 23./

    Д. С. Жиркова,

    член КПСС с 1917 года

                                                             ТАКИМ Я ЕГО ПОМНЮ

                                                     (Воспоминания о Г. И. Петровском)

    12 сентября 1916 года в якутскую тюрьму доставили по этапу председателя большевистской фракции IV Государственной думы Г. И. Петровского, осужденного за активную борьбу против империалистической войны.

    Местом поселения Петровского царский суд назначил Среднеколымск, один из отдаленных поселков северо-востока Якутии.

    Политссыльные Якутска, узнав об этом, обратились к врачу Юдину (впоследствии коммунист), который дал Петровскому справку о необходимости систематического лечения.

    Губернатор назначил медицинскую комиссию для проверки состояния здоровья Григория Ивановича. Медицинская комиссия подтвердила, что Г. И. Петровский не может совершить длинный этап. Губернатор вынужден был оставить Петровского в Якутске.

    По освобождении из якутской тюрьмы Петровский поселился среди своих товарищей — ссыльных. Очень быстро устроился на работу у местного агронома Скадченко — слесарем на прокатный пункт сельскохозяйственных машин. Работал он в темной, тесной мастерской, в кузнице (за Талым озером), машинистом локомобилей на молотьбе хлеба.

    Жил Петровский в Якутске у рабочего в деревянной избушке, тоже за Талым озером.

    Приезд Петровского в Якутск имел большое значение для политссыльных, которые были отрезаны от близких, не имели никакой политической информации, кроме официальной, да и та приходила с большим опозданием.

    Петровский приехал, вооруженный большим опытом подпольной и легальной работы, глубоким знанием ленинских работ.

    В конце ноября 1916 г. на одном из собраний политссыльных и молодежи на квартире рабочего А. Агеева Григорий Иванович рассказал, как в Петрограде, на квартире А. Е. Бадаева были арестованы депутаты IV Государственной думы.

    10 февраля 1915 г. начался судебный процесс. 13 февраля пятеро дспутатов-большевиков были приговорены к лишению всех прав и высылке на поселение в Сибирь.

    На суде Петровский выступил с разоблачением антинародной политики царизма.

    Выступление Григория Ивановича было высоко оценено В. И. Лениным, который сказал, что эта речь делает честь Г. И. Петровскому как депутату рабочих.

    Находясь в ссылке, в с. Монастырском Енисейской губернии, Григорий Иванович не прекратил революционную работу. Он поддерживал связь с рабочими Киева, Петрограда, Екатеринослава, с В. И. Лениным. Об этом узнала царская охранка. Обвинив Петровского в антиправительственной деятельности, 28 июля 1916 г. полиция вновь арестовала его и выслала по этапу еще дальше — в Якутию.

    В 1916 году я училась в пятом классе Якутской гимназии и жила на квартире Широковых. Хозяин работал в казначействе, а квартиру сдавал учащимся. К дочери купца Расторгуева приходил репетитор — политесыльный Ярославский. Ему было лет 40, высокий, в очках, всегда при галстуке, брюки заправлял в сапоги. С молодежью разговаривал приветливо, удивляя эрудицией, интеллигентностью. Я познакомилась с ним и чаще стала посещать библиотеку, где во дворе музея он жил с женой Клавдией Ивановной Кирсановой и дочкой Марианной.

    Однажды в середине декабря Клавдия Ивановна пригласила зайти к ним домой. В комнате за столом сидел Петровский, которого я видела издалека на собрании в доме Агеева.

    Петровский был ниже среднего роста, с бородкой, в очках. Носил длинную украинскую рубаху, подпоясанную кушачком с кистями, ходил в сапогах. Говорил он медленно, всегда внимательно слушая собеседника. Мне он показался очень серьезным, молчаливым. Помолчит, посмотрит сквозь стекла очков и коротко спросит: откуда приехала в гимназию? Чем заняты родители? Есть ли в классе дети рабочих и крестьян? Сколько в классе детей бедных и богатых? Прощаясь, Григорий Иванович пожал мою ладошку своей сильной, мозолистой и жесткой рукой.

    К председателю кассы взаимопомощи политических ссыльных большевику А. И. Мордвову приехала в ссылку жена. На имя Елизаветы Федоровны посылали денежные переводы киевские, петроградские рабочие, приходили денежные переводы из-за границы с подписью «дедушка» — от Владимира Ильича Ленина. Эти денежные суммы солидарности поступали в кассу взаимопомощи для нужд политической ссылки.

    Вот что рассказывала Елизавета Федоровна: «Партийные товарищи, зная, что в лютые якутские морозы (50-60°) Г. И. Петровский ходит в сапогах, демисезонном пальто и кепке, предложили купить ему зимнюю одежду. Он непоколебимо твердо отказался, объяснив, что у него есть работа, что он не голодает, что деньги необходимы другим товарищам: больным, безработным, семейным ссыльнопоселенцам».

    Мы, молодежь, увлеченная революционными идеями, старались как можно больше узнать обо всем у политссыльных. Нас привлекали к ним их обширные теоретические и практические знания, искренняя простота. Мы чувствовали в них людей решительных, твердо убежденных, необыкновенно чутких, правдивых, добрых.

    Встречая политссыльных в Якутии, где бы там ни было: в Вилюйске, Нюрбе, в Олекминске — мы всегда удивлялись, что они, оторванные от привычных условий жизни, испытавшие вею тяжесть суровой ссылки, несмотря на всяческие невзгоды и лишения, сохраняли необыкновенную бодрость, жизнерадостность. Они всегда были готовы помочь советом и делом всем, кто к ним обращался. (Якутка М. М. Бубякина нам говорила: «Это истинные друзья народа»).

    Эти люди были безупречными энтузиастами революционной борьбы без компромиссов и без корысти, борьбы принципиальной, борьбы до победы или смерти.

    Сознание того, что они идут в жизни по верному пути, вера в победу революции, в светлое будущее народа давали им силы мужественно переносить трудности ссылки.

    Во второй половине декабря у Мордвова праздновали именины жены. В гости пришли Ем. Ярославский, К. И. Кирсанова, Г. И. Петровский, местные учащиеся М. Аммосов, К. Атласова, А. Попов и я. Из села Покровского приехал Г. К. Орджоникидзе, где работал фельдшером, отбывая ссылку. Ссыльные большевики были рады встрече, оживленно обменивались информацией. В квартире Мордвовых было по-домашнему уютно, а самым интересным были люди: дух дружбы, принципиальности, рассуждения, аргументы, остроты.

    Нам, молодым, большевики оказывали особое внимание. Расспрашивали о нашем быте, рассказывали были из жизни, шутили, пели. После этой встречи мы почувствовали себя в общении со старшими товарищами свободнее, раскованнее.

    В дружеском застолье Серго Орджоникидзе сказал: «Мы сегодня празднуем именины Лизы, а скоро настанет радостный праздник всего народа, и вот за это мой тост».

    Г. И. Петровский, внимательно выслушав, не торопясь добавил: «Значит, нужно сейчас идти в массы: к рабочим, к молодежи — без них это не получится».

    Это было сказано так убежденно, так уверенно, так искренне, что все подумали: скоро-скоро свершаться грандиозные перемены.

    После этой встречи Петровский, Ярославский, Орджоникидзе и Кирсанова стали чаще собирать кружки, проводить больше бесед в рабочих общежитиях. На собраниях политссыльных стали появляться городские рабочие, наиболее активные учащиеся из учительской семинарии, реального училища, гимназии, духовной семинарии.

    В это же время были организованы литературно-политические кружки среди местных учащихся и молодых рабочих. Кружки были конспиративные, о наших занятиях не знала не только администрация учебных заведений, но и наши родственники.

    В начале января 1917 г. мой товарищ М. Аммосов предложил мне (вступить в нелегальный кружок «Юный социал-демократ», которым руководили Ем. Ярославский и Г. И. Петровский.

    Однажды Максим темным вечером привел меня к Ярославскому. На улице мы встретили семинариста А. Попова, который дежурил на посту.

    В квартире Ярославского вокруг накрытого чайного стола сидело 10-12 молодых людей. Так началось мое приобщение к революционному движению...

    Тогда нам было от 15 до 18 лет, понимать сложный ход политических событий было не легко и не просто. Организуя кружки «Первые шаги», «Рассвет», «|Юный социал-демократ», ссыльные большевики готовили местные национальные кадры партии, кадры революционных бойцов.

    Как-то зимой 1917 г. на квартире учителя Н. Е. Афанасьева собралось много народу: молодежь, рабочие, ссыльные большевики, эсеры Куликовский и Г. Белошицкий, меньшевики Перкон, Метельнин, Ершов, Охнянский. Ярославский и Петровокий сделали доклад на тему: «О путях развития революции». Говорили интересно, эмоционально, вдохновляющее. Оппонентами выступили Ершов и Охнянский. Они критиковали большевиков, говоря, что революция еще не созрела, что большевики выступают преждевременно, что это вызовет новые репрессии и ухудшение жизни ссыльных.

    «Первая мировая война обострила классовые противоречия в России, со дня на день грянет революция. Так говорит Ленин. Нужно готовить массы, а не быть трусами и ждать у моря погоды», — ответил на это Петровский.

    Мы, местная молодежь, на таких дискуссиях учились понимать, кто активно борется, а кто краснобайствует.

    В первых числах марта Петровский получил телеграмму от жены о том, что в Петрограде свергнуто царское правительство. Радость была велика: все целовались, поздравляя друг друга с победой революции.

    Население Якутска встретило это известие с радостью, особенно беднота. Сосланные в Якутск большевики решили обратиться к местному населению с сообщением о победе Февральской революции в Петрограде, с призывом к созданию местных революционных органов власти. Поэтому всех кружковцев и рабочих-большевиков мобилизовали для активной помощи нашим руководителям.

    Утром 4 марта Максим Аммосов сказал, чтобы я срочно шла к Ярославскому. Во дворе музея было много людей — возбужденных, радостных, праздничных. Встретили меня объятиями, поцелуями.

    Тут же на улице Ярославский давал советы, указания. Я и Атласова получили, как и другие наши товарищи, задание. Очень важно, заметил Ярославский, чтобы гимназисты приняли участие в демонстрации и митинге.

    В гимназии мы рассказали нашим кружковцам, что нужно делать, распределили обязанности. Ж. Бик и В. Бик сели за пианино и заиграли «Смело, товарищи, в ногу». После моего выступления (вместо молитвы) К. Атласова развернула красный флаг, и в (первых рядах кружковцы вышли, из зала. Я сказала гимназисткам, что царь свергнут, что сегодня все должны идти на демонстрацию и организованный политссыльными митинг, что сегодня никто не станет учиться.

    Священник П. Суворов умел красиво говорить, но ни его красноречие, ни его запугивания не остановили возбужденную молодежь. Все вышли на улицу. К гимназистам присоединились реалисты, и все вместе мы направились к зданию Общественного собрания. Войти в это здание было невозможно. На улице стояли толпы народа, царило общее ликование, пели, смеялись и плакали. Нам в толпу передавали: председательствует Петровский.

    После митинга Петровский объявил, что демонстрация не окончена, что демонстранты организованно пойдут к казармам местного гарнизона.

    С флагами и плакатами, с пением революционных песен подошли к закрытым воротам казарм. Ярославский и Сандро Кецховели залезли на забор и стали агитировать солдат присоединиться к революционному народу. Солдаты открыли казармы и выбежали во двор. Один из солдат в коротком выступлении сказал: «Мы дети народа — стрелять в вас не будем».

    Никто не хотел расходиться. Петровский предложил идти в клуб приказчиков и начать подготовку к торжественному вечеру. В клубе под руководством и при участии политссыльных ставили пьесу Ибсена «Доктор Штокман».

    Учащиеся и рабочие-демонстранты с большим воодушевлением украсили зал и коридоры клуба еловыми ветками, красными лентами. Никогда клуб не выглядел так празднично. Ссыльные исполняли «Марсельезу», «Вихри враждебные», одновременно обучая молодежь революционным песням, которые весь вечер звучали торжественно и желанно. К 6 часам вечера зал и галерка были переполнены так, что яблоку упасть было негде. Народ стоял в проходах клуба и на галерке, все радостно пели вместе с нами. Это был радостный торжественный гимн революции.

    После второго действия, в перерыве выступил Ярославский. Он объявил, что в Якутске организован Комитет общественной безопасности в составе Г. И. Петровского, Ем. Ярославского, К. И. Кирсановой и Г. К. Орджоникидзе.

    На другой день к Петровскому и Ярославскому пришли рабочие — члены РСДРП для оказания помощи в ликвидации органов власти царизма, для организации новой, народной власти.

    Из наиболее сознательных, наиболее активных рабочих, учащихся и политссыльных была организована народная милиция. Губернатор, городская управа, местные богачи не хотели подчиняться новой власти, поэтому большевики распорядились занять почту, телеграф, казначейство, типографию, телефонную станцию.

    5 марта сопротивление царской администрации было сломлено. Солдаты Якутского гарнизона перешли на сторону революции. Г. И. Петровский на митинге заявил: «Власть перешла во вновь организованный якутский Комитет общественной безопасности, всякое сопротивление со стороны чиновников излишне».

    На этот митинг, к концу, явились представители власти вице-губернатор Тизенгаузен и полицмейстер Рубцов и заявили собравшимся, что слагают полномочия. Последним перед собранием предстал начальник Якутского гарнизона подполковник Попов, который выразил готовность согласовать деятельность гарнизона с указаниями Комитета общественной безопасности, руководимого большевиком Петровским.

    По предложению большевиков Г. И. Петровский был избран якутским областным комиссаром.

    В улусах, на местах, шла передача власти Комитетам общественной безопасности. Было объявлено, что мужчины и женщины, достигшие 18 лет, имеют право выбирать местные власти.

    Кружковцы из «ЮСД» — М. Аммосов, И. Барахов, С. Аржаков, М. Ксенофонтов были посланы в районы для организации новых органов власти на местах.

    Обстановка сложилась исключительно трудная — на местах было мало подготовленных, грамотных людей, которые могли возглавить новые органы местной власти. В некоторых районах в Комитеты общественной безопасности проникли контрреволюционные элементы.

    В сложной обстановке работал и Якутский Комитет общественной безопасности. По всем вопросам шла ожесточенная борьба большевиков с эсерами, федералистами и представителями буржуазии.

    26 марта 1917 года ЯКОБ созвал съезд крестьян с участием рабочих, однако сюда проникли и представители тойонов. На съезде шла острая борьба между якутской беднотой и богачами по вопросу земли. Было принято решение об отмене классной системы землепользования, о равном подушном переделе покосных угодий.

    Из-за удаленности и запаздывания информации из центра только 23 апреля 1917 года был создан Совет рабочих и солдатских депутатов. Председателем Совдепа был избран Ем. Ярославский.

    ... С открытием навигации 1917 года по распоряжению Центросибирн Политссыльные-большевики выехали в Центральную Россию.

    Перед отправкой парохода, на котором возвращались в Россию наши опытные руководители-большевики,. собралось много рабочих, учащихся, ссыльных, чтобы торжественно проводить дорогих учителей. На прощальном митинге у пристани выступили Орджоникидзе, Петровский, Кирсанова, Ярославский. Кружковцы провожали их до с. Покровского, где Орджоникидзе отбывал ссылку. У нас, у провожавших, было такое настроение, в котором мы сами не могли разобраться. К чувству радости за отъезжающих товарищей примешивалась горечь разлуки с людьми, которые стали нам такими близкими и дорогими.

    Петровский, Орджоникидзе, Ярославский говорили, что Февральская революция — только начало, что нужна другая, настоящая социальная революция, которая даст подлинную свободу рабочим и крестьянам, что предстоит трудная и жестокая борьба и к ней надо готовиться.

    В 1922 году я поступила на медицинский факультет МГУ. В годы учебы я получила возможность встречаться со своими учителями — с Ем. Ярославским, Серго Орджоникидзе, К. И. Кирсановой, М. М. Виленской и другими.

    Все наши дорогие наставники-друзья живо интересовались нашими рассказами о далеком якутском крае, активно обсуждали события якутской общественной жизни.

    В 1923 году я встретилась с Г. И. Петровским, который приехал в Москву с украинскими товарищами.

    Г. И. Петровский узнал от К. И. Кирсановой, что группа его учеников учится в Москве, и пригласил в гостиницу М. Аммосова, С. Васильева и меня. Он живо интересовался нашей деятельностью и искренне похвалил нас. «Молодцы. Вы удачно и решительно справились с врагами революции».

    Еще чаще мы встречались с Г. И. Петровским, когда он работал в Москве заместителем директора Музея Революции. Приходили к нему группами, и всегда он принимал нас как близких ему людей, живо интересуясь нашей жизнью.

    Последняя встреча состоялась за 3 месяца до его смерти. Это свидание со старым и добрым учителем запечатлено снимком по настоянию Г. И. Петровского.

    Я до- конца жизни буду гордиться тем, что была его ученицей.

    /Полярная звезда. № 2. Якутск. 1978. С. 89-93./