Шмуль [Самул] Мардахеевіч (Маркавіч) Рацін – нар. у 1861 г., паходзіў з габрэйскіх
мяшчанаў Менскай губэрні Расійскай імпэрыі.
Па
справе былога студэнта Харкаўскага ўнівэрсытэта Бражнікава і інш. за
арганізацыю ў 1886 г. у Харкаве групы “Народнай волі” і падрыхтоўку
тэрарыстычных актаў, быў высланы пад галосны нагляд паліцыі адміністрацыйным
парадкам ва Ўсходнюю Сыбір на 7 гадоў.
Па
прыбыцьці ў абласное места Якуцк прыняў удзел у г. зв. “Манастыроўскім
супраціве”, за што быў прыгавораны да 20 гадоў катаргі.
Падаў
з Вілюйскага астрогу прашэньне, у якім ён выявіў “асоб, якія удзельнічалі ў
рэвалюцыйным руху ў Расеі” і вясною 1890 г. яго вытрабавалі ў Іркуцк.
Далейшую катаргу адбываў ў Акатуйскай турме ў Забайкальскай вобласьці. У
1894 г. адпраўлены на паселішча. Затым выбыў у Менск, дзе паліцэйскі нагляд за
ім працягваўся да 1898 году.
Літаратура:
*
Якутская трагедия - 22 марта (3 апреля) 1889 г. - Сборник Воспоминаний и
Материалов. Под ред. М. А. Брагинского и К. М. Терешковича. О-во политических
каторжан и ссыльно-поселенцев. Москва. 1925. С. 228.
* Ратин Самуил
Маркович. // Кротов
М. А. Якутская ссылка 70 - 80-х годов.
Исторический очерк по неизданным архивным материалам. Москва. 1925. С. 211.
*
Перазич В. О предательстве С. М.
Ратина. // Каторга и ссылка. Историко-революционный вестник. Кн. 53. № 4.
Москва. 1929. С. 104-107.
*
Патронова А. Г. Ратин Самуил
Маркович. // Энциклопедия Забайкалья. Читинская область. В 4 томах. Т. ІІІ. И-Р. Новосибирск. 2006. С. 508
Ірадзіяда
Выкрунтас,
Койданава
/Якутская трагедия
- 22 марта (3 апреля) 1889 г. - Сборник Воспоминаний и Материалов. Под ред. М.
А. Брагинского и К. М. Терешковича. О-во политических каторжан и
ссыльно-поселенцев. Москва. 1925. С. 228./
В. Перазич.
О ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ С. М. РАТИНА
В поисках материала по истории харьковских
революционных кружков мне случилось натолкнуться в архиве департамента полиции
на прилагаемые документы, свидетельствующие о предательстве одного из
участников 1-го якутского протеста.
В печать, насколько мне известно, сведения
об этом предательстве до сих пор не проникали. И возможно, что факт этот и
поныне остался неизвестным для находящихся еще в живых участников якутского
протеста.
Во всяком случае, полагаю, что и, помимо
установления факта предательства Ратина, опубликование этих документов
представляет некоторый интерес по тому фактическому материалу, который
содержится в заявлении Ратина и который освещает некоторые подробности из жизни
харьковских революционных кружков того времени.
Названные Ратиным «Ванька» (Иван Дм.
Веденьев) и «Соломон» (Сол. Абр. Бронштейн) принадлежали к числу руководителей
упоминаемого им рабочего «центрального кружка» (кружок этот был основан в 1882
г. чернопередельцами, после слияния с народовольческим рабочим кружком именовал
себя, «новонародническим» или «новонародовольческим» и просуществовал до 1889
г.) и вместе со всеми остальными участниками этого кружка были арестованы за
полгода до написания Ратиным его доноса.
Документы заимствованы нами из дела департамента
полиций; 3 делопр., 1890 г., № 225. «По заявлению государственного преступника
Шмуля Мордохеева (Самуила Маркова) Ратина».
I.
Иркутский генерал-губернатор.
19 марта 1890 г.
Товарищу министра внутренних дел.
Заведующему полицией.
Якутский губернатор при донесении своем от
17-го февраля текущего года представил мне заявление государственного преступника
Ратина департаменту полиции и донес, что Самуил Ратин, осужденный в каторжные
работы по делу о беспорядках в Якутске 22-го марта минувшего года, обратился к
нему в сентябре месяце с просьбою о переводе его в Иркутский тюремный замок,
где бы он, будучи удален от сотоварищей, подлежащих вместе с ним высылке в
Вилюйскую тюрьму, без опасности для себя мог выяснить обстоятельства
существующего в России революционного движения.
Вследствие этого якутский губернатор
предложил Ратину через особо доверенного чиновника представить ему более
подробное объяснение по сделанному им заявлению, а отправку его в Вилюйск
назначил после высылки всех его сотоварищей, чтобы он, не стесняясь
присутствием их, имел возможность сделать обещанные разоблачения, но Ратин
этого не сделал, чем подал повод предполагать, что ходатайство его о переводе в
Иркутск имело другие побудительные причины.
Затем смотритель Вилюйской тюрьмы
представил якутскому губернатору прощение Ратина с заявлением его департаменту
полиции, в котором он обнаруживает лиц, участвующих в революционном движении.
II.
В
департамент государственной полиции.
Содержащегося в Вилюйской тюрьме
Самуила Маркова Ратина.
Заявление.
Отрекшись от своего прошлого и ставши
врагом революции, я считаю долгом разоблачить все, что мне известно
относительно революционного движения.
После арестов 1887 года в Харькове
оставался еще один революционный кружок, с которым мы познакомились через
одного из членов последнего, студента медика 1-го курса Рабиновича. Кроме него,
в этом кружке были: студент-технолог Кожевников, студент-технолог Шульц, еще
один студент, фамилию которого я позабыл, начиналась она, кажется с С. и
кончалась на альский [*
Департамент полиции делает приписку: Стонжальский.]. Чаще всего ходил в
этот кружок Уфлянд, от которого я узнал, что к членам этого кружка незадолго до
нашего ареста присоединился еще один студент-технолог по фамилии, кажется,
Силин.
Кружок этот занимался главным образом
пропагандой среди молодежи и гектографированием революционных изданий, которые
он получал от нашего кружка. В последнее время, т.-е. незадолго до нашею
ареста, кружок этот гектографировал речь Кропоткина «К молодежи», неоконченные
экземпляры которой найдены были в складе Шура. Кружок этот незадолго до нашего
ареста познакомился с рабочими революционерами, с которыми занимались члены
нашего кружка, что осталось тогда совершенно неизвестным.
В Харькове тогда было человек 10-15
рабочих, распропагандированных еще задолго до образования нашего кружка и
составивших из себя вроде «центрального», кружка, целью которого было
распространение революционных идей среди других рабочих. Занимались этими
рабочими Уфлянд, Гельруд и Григорьев.
В начале второй половины 1886 г. и я
занимался с несколькими рабочими. Фамилии рабочих нам были неизвестны; запомнил
я только имена двоих; Ванька и Соломон. Что касается адреса квартиры тех
рабочих, с которыми я одно время занимался, то я его и тогда не знал: меня
повел к ним в первый раз Мейснер, и я запомнил местность. Жили они на
Москалевке в каком-то переулке и прожили они в этой квартире с месяц, кажется,
а на другую квартиру я уже к ним не ходил.
Кроме этих кружков, в Харькове был тогда
еще один кружок, который намеревался заняться революционною деятельностью. Один
из этого кружка — студент университета, по фамилии Золотницкий, других я не
знаю.
Осталось также неизвестным, что Уфлянд
посылал по почте революционные издания в Смоленск, при посредстве реалиста, с
которым его познакомил Мейснер. — Фамилия этого реалиста, как я узнал уже тут
от Уфлянда, — Лобза.
Когда я в 1887 г. ездил в Москву, то
рассчитывал, что мне, быт может, удастся поехать и в Петербург, чтобы там
завязать связи, порвавшиеся с арестом Бражникова. Поэтому я достал рекомендацию
у харьковского студ.-мед. 1-го курса, фамилию которого позабыл (но помню, что
он в 1887 году отсиживал месяц сроку в Харьковской тюрьме по какому-то делу и
что к нему было перехвачено письмо от Андреюшкина [* Приписка деп. пол.: «Никитин».], к студенту-юристу
II курса Петербургского университета Приходько, кубанцу, кажется, как и тот,
кто мне дал рекомендацию.
Эмигрировавший незадолго до нашего ареста
бывший член нашего кружка Гармидор [Моисей] приезжал после того в Россию с
революционными целями. В первый раз он приехал в 1888 г. в Минск, о чем я узнал
в Харьковской тюрьме через посредство невесты Уфлянда, Аронсон. Другой раз он
приезжал в 1889 г. в Минск и в Харьков; об этом писали Уфлянду в Якутск, когда
мы уже сидели в тюрьме, а кто точно, не знаю: или его невеста, или Протас,
который занимается в Минске революционною деятельностью [* Приписка: «бывший студент
Петровской Академии».].
... Я еще забыл упомянуть о том, что в
числе членов другого Харьковского кружка, занимавшегося революционною деятельностью,
о котором я упоминал выше, был еще один студент-технолог, по фамилии Головкин.
Не упомянул я еще также о том, что перед отъездом
в Москву я обращался к Туган-Барановскому, как имевшему некоторые связи с
революционерам и в Петербурге, с просьбою дать мне какие-нибудь рекомендации в
Петербург, но ничего от него не получил.
Вилюйск.
6 февраля 1890 г.
/Каторга и Ссылка.
Историко-революционный вестник. Кн. 53. № 4. Москва. 1929. С. 113-116./
185) Ратин, Самуил Маркович:
адм.-сс. (1889-1890), мещ. Минской губ., еврей, холост, 27 л. По делу быв.
студ. Харьковского ун-та В. Бражникова и друг. за организацию в 1886 г. в
Харькове гр. «Нар. Воли» и подготовку террористических актов, выслан под гласн.
надзор полиции в В. Сибирь на 7 л. По прибытии в Якутск по делу о
«монастырзвском восстании» присужден к 20 г. каторжн. работ. Ввиду поданных им
из Вилюйской тюрьмы прошений, в которых он обнаружил «лиц, участвующих в
революционных движениях в России», весной 1890 г. его вытребовали в Иркутск
[Спиридович, Партия с.-р. и ее предшественники. Д. 253].
/М. А. Кротов.
Якутская ссылка 70 - 80-х годов. Исторический очерк по неизданным
архивным материалам. Москва. 1925. С. 211./
РАТИН Самуил Маркович (1861 — ?), чл. «Нар.
воли» (г. Харьков). Из мещанской еврейской семьи. За революционную деятельность
сослан в Якутскую обл., где 22. 3. 1889 принял участие в вооруженном
выступлении против полиции и властей (Якутская
трагедия). Приговорен к каторжным работам в рудниках на 20 лет.
Отправлен в Вилюйскую тюрьму. Каторгу отбывал в Акатуйской тюрьме.
Интересовался философией, с П. Ф. Якубовичем
изучал фр. яз. В 1894 отправлен на поселение. После уехал в Минск. Негласный
надзор за ним продолжался до 1898.
Лит.: Патронова А. Г. Гос. преступники на Нерчинской каторге (1861-1895 гг.):
Материалы к «Энцикл. Заб.». — Чита, 1998. — Вып. 3.
А. Г. Патронова
/Энциклопедия
Забайкалья. Читинская область. В 4 томах. Т. ІІІ. И-Р. Новосибирск. 2006. С. 508./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz