ЎЎЎ 2. Цыліна Краснаполка. Публістытычныя нататкі Івана Ласкова 1993 году ў Якуцку. Ч. 2. Койданава. "Кальвіна". 2019.

    Иван Антонович Ласков – род. 19 июня 1941 г. в областном городе Гомель БССР (СССР).

    С 1966 г. обучался на отделении перевода в Литературном институте имени А. М. Горького в Москве. В 1971 г., после окончания института с красным дипломом, переехал в Якутскую АССР, на родину своей жены, якутской писательницы Валентины Николаевны Гаврильевой.

    С сентября 1971 г. по февраль 1972 г. работал в газете «Молодежь Якутии», сначала учетчиком писем, затем заведующим отделом рабочей молодежи. От февраля 1972 г. до лета 1977 г. работал в Якутском книжном издательстве старшим редакторам отдела массово-политической литературы. С лета 1977 г. работал старшим литературным редакторам журнала «Полярная звезда», с 1993 г. - заведующий отделам критики и науки журнала «Полярная звезда». За полемические статьи про отцов-основателей ЯАССР весной 1993 г. был уволен с работы и ошельмован представителями якутской «интеллигенции». Работал сотрудником детского журнала «Колокольчик» (Якутск), одновременно работая преподавателем ЯГУ (вне штата) и зав. отделом связей с общественностью Якутского аэрогеодезического предприятия. Награжден Почетной Грамотой Президиуму Верховного Совета ЯАССР. Член СП СССР с 1973 г. 29 июня 1994 г. Иван Антонович Ласков был найден мертвым «в лесу у Племхоза», пригороде Якутска по Вилюйскому тракту за Птицефабрикой.

    Юстына Ленская,

    Койданава

                                                                 КТО НОВЫЙ БЕРИЯ?

                                                       Коллективный ответ Ивану Ласкову

    Мы с большим огорчением прочитали статьи И. Ласкова «А была ли провокация?» (4, 11 июня 1993 г.), «Муки» и «Мужество» (25 июня 1993 г.), опубликованные в газете «Молодежь Якутии», в которых он, полемизируя с авторами книги «Центральное дело (хроника сталинских репрессий в Якутии) И. Николаевым и И. Ушницким, «старательно» выискивает материалы для компрометации и разоблачении М. К. Аммосова как человека и государственного деятеля. Вызывают возмущение циничные комментарии к «документам» НКВД, граничащие с кощунством. Как говорится «мертвые сраму не имут». Какую цель преследует И. Ласков, оскверняя светлую память славного сына народа саха Максима Яркого?

    Нам не понятно, какие чувства и мысли руководили им при написании подобных статей. Неужели он, человек «пишущий», не знает истории тех страшных и тяжких времен, когда ломали и убивали множество других славных и ярких личностей разных национальностей, немногие выдерживали эту мясорубку. Архивные документы НКВД не всегда отражали истинное положение вещей в отношении «врагов народа» многие, материалы были сфабрикованы.

    Давайте с точки зрения и действий И. Ласкова заново пересмотрим все архивы НКВД на реабилитированных мучеников. И тогда повторно придется заклеймить и осудить всех жертв репрессий. Кто новый Берия, господин Ласков?

    Как известно, М. К. Аммосов был реабилитирован 26 апреля 1956 года. Присвоение имени национального лидера, легендарного человека М. К. Аммосова Якутскому государственному университету тоже является реабилитацией перед народами Республики Саха, Казахстана и Киргизии, родными и близкими.

    Мы также просим авторов книги «Центральное дело» И. Николаева и И.Ушницкого публично высказаться и дать свой ответ И. Ласкову.

    Надежда Ханды,

    библиотекарь отдела национальной и краеведческой литературы.

    Всего восемь подписей.

    /Советы Якутии. Якутск. № 127. 8 июля 1993. С. 2./

                                                 ОЙУУНУСКАЙЫ КӨМҮСКҮӨҔҮҤ

    Бу куйаас сайын ортотугар, уоппуска кэмигэр, от ыйын 27 кунугэр Саха сирин суруйааччылара суһаллык хомуллан мунньахтаатылар. Тоҕо? Биричиинэтинэн суруйааччы Иван Ласков “Молодежь Якутии” хаһыат ус нуөмэригэр (от ыйын 9, 16, 23 к.) “Драма поэта” диэн ааттаан суруйбут ыстатыйата буолар. Бу ыстатыйаны үгус дьон аахпыт буолуохтаахтар. Хаһан эрэ сөбүлээн ааҕар “Молодежь Якутии” хаһыаппыт маннык ыстатыйаны бэчээттээн ааҕааччыларын улаханнык кэлэттэ. Бу туһунан мунньах саҕаланыытыгар Саха сирин Суруйааччыларын союһун бырабылыанньатын председателин солбуйааччы С. И. Тарасов эттэ.

    Ыстатыйа саха норуогун чулуу уолун, улуу суруйааччытын Платон Алексеевич Ойуунускайы холуннарар. Кини олоҕун тиһэх күннэрин бу Саха сирин суруйааччытын аатын сүгэр Иван Ласков НКВД докумуоннарыгар олоьураи диэн суруйбут. 2 сыллааҕыта бу ыстатыйатын “Полярная звезда” сурунаалга Иван Николасв уонна Иван Ушницкай “Центральнос дело” диэн киннигэлэригэр рецензия курдук одҥорон киллэрэ сатаабытын, аһара холуннарыылааҕынан ааҕан, редколлегия чилиэниэрэ таһаартарбатахтара. Ласков суруйарынан, Ойуунускай НКВД сотруднига. Нам уоииа Таатта оройуоннарын чулуу дьоннорун репрессиялаппыт, доҕотторун барытын тыллаан, хаайыыга симтэрбит киһи. Бу хайа да үүккэ баппат холуннарыыны саха саҥалаах эрэ барыта тириитин таһынан ылынар. Нам оройуонугар бу ыстатыйаны дьүүллэһии барбыт, дьон барыта хомойуутун, уордайыытын тириэрдибит.

    Онон саха суруйааччылара П. А. Ойуунускайы комүскүохтээхпит диэн биир санаанан эттилэр. М. Е. Тимофеев этэринэн, саха норуотугар автономияны туруорсубут дьоммутун — Аммосовы, Ойуунускайы хараардар, билиҥҥи ыччат кинилэри аахпат, билбэт буолан, бу ыстатыйаттан ааҕан молтөх дьон быһыытынан корөрүн эттэ. “Молодсжь Якутии” хаһыат уруккута саха интсллигенциятын ииппит хаһыат быһыытынан биллэрэ, редактора уларыйыаҕыттан кини саха норуотун тоһо кыалларынан холуннарар, нуучча норуотуттан тэйитэр политиканы ыытарын бэлиэтээтэ.

    Журналнст Г. И. Борисов репрессия ыар тыынын этииэн-хаанынан бэйэтэ билбит киһи, НКВД үлэһиттэрэ хайдах ньыманан “билиниини” ылалларын оссо тогүл санатта, Ласков бу ыстатыйатыгар сэтэрээн туран репрессияҕа түбэспит дьон сопко буруйдаммыттар диэн санааҕа тириэрдэ сатыыр курдук диир. Тоҕо Ласков итиччэ айылаах “правдолюбсц” буоллаҕына, Саха сирин эрэ буулаата, тоҕо Москваҕа даҕаны итинник матырыйаалы булан үлэлээбэт диэн ыйытар.

    С. Д. Шевков ити этиини салҕаан, Ласков дьоҥҥо аҥардас куһаҕан эрэ оттүлэрин корон, биир да киһи туһунан үчүгэй тылы эппэтэҕин, дьону хоруордар, киртитэр эрэ матырыйаалары оҥорорун бэлиэтээтэ. П. Д. Аввакумов дьон ойо-санаата бутуллар кэмигэр бу ыстатыйа эбии бутуйда диир, оннооҕор кырдьаҕас киһи, ама, Ойуунускай итинник эбит диэн саарбаҕалыыр буоллаҕына, ыччаппыт тугу да билбэт, онон Ойуунускайдаах силиэстийэлэммит дьыалаларын тэриллибит комиссия дьэҥкэрдэрэ булгуччулааҕын эттэ.

    Бу кэпсэтии түмүгүнэн Саха сирин суруйааччылара бырачыас суруктара буолла. Ону “Советы Якутии” хаһыат нууччалыы тылынан бэчээттээбитин ааҕыҥ.

    Изабелла Антипина

    /Саха Сирэ. Дьокуускай. № 143. От ыйын 30 к. 1993 с. С. 1./

                                                     ОЙУУНУСКАЙЫ  ТЫЫТЫМАҤ

                                                       Саха суруйааччыларын Союһун

                                                 бырабылыанньатын киэҥ ыҥырыылаах

                                                         мунньаҕын сайабылыанньата

    Бу күннэргэ "Молодежь Якутиі” хаһыат И. Ласков "Поэт драмата" диэн суруйуутун үс нүөмэргэ бэчээттээн таһаарда. Поэт драмата. Бу соҕотох кини эрэ драмата буолбатаҕа. Бу бүттүүн саха норуотун, эдэр саха литературатын драмата этэ. Ол гынан баран ити тыллары И. Ласков оннук суолтаҕа туттубат.

    П. Ойуунускай сэлиэстийэлэммит дьыалатын бэйэтин дирин^- өйдөөх киһи быһыытынан сыаналанан туран, адьас атын хараҕынан көрөн, И.Ласков поэт ити тиһэх күннэринээҕи быһыытын-майгытын арыйан суруйар үһү. Кини бу 50 сыл ааспытын кэнниттэн. П. Ойуунускайы "саралыырга" санаммыт. Бэйэтин туһатыгар, дьону сөхтөрөөрү, араас түмүктэри оҥортуур. Поэт националист, контрреволюционер, норуот өстөөҕө буолбатах эбит. Ласков кинини НКВД сотруднига, үспүйүөнэ, скорпион курдук бэйэтин кутуругун ыстыыр киһи диир П. Ойуунускай Нам уонна Таатта оройуоннарыгар улахан хоромньуну аҕалоыт үһү. Автор поэт түрмэҕэ олорон бэйэтин билиниилэрин айымньыларын тиһэх томун суруйар курдук үлэлээбит-хамсаабыт диэн күлүү-элэк гынан суруйар. Дьэ алдьархайдаах соҥнооһун буолбат дуо! Бэйэтэ ортоһуор суруйааччы улуу суруйааччы, улахан общественнай уонна государственнай деятель туһунан итинник суруйара төһө оруннааҕый? Ама кини ол саҕана НКВД-лар буруйдаахтан билиннэриини хайдах ньыманан ылалларын истибэтэҕэ, билбэтэҕэ буолуо дуо? П. А. Ойуунускайы реабилитациялыыр туһунан дьыалаҕа ити туһунан чаҕылхайдык этиллэр.

    И. Ласков ыстатыйатын икки сыллааҕыта И. Николаев, И. Ушницкай "Киин дьыала" диэн кинигэлэр рецензиялыыр ааттаан "Полярная звезда” сурунаалга редколлегияҕа көрдөрбөккө эрэ кистээн таһаартара сатаабыта. Онтуката кыаллыбатаҕа — редколлегия чилиэннэрэ бары бу ыстатыйа тахсарын утарбыттара. Ити да кэнниттэн саха норуотун чулуу дьоннорун хараардыытын И. Ласков тохтоппотоҕо. Манна таарыйа эттэххэ, кини РСФСР суруйааччыларын Союһун бырабылыанньатын секретариятыгар ити дьарыгын иһин дьүүллэнэн турардаах.

    Кырдьык, Ойуунускайга кытаанах дьылҕа туһаайбыта. Кини аата уонунан сыллар усталарыгар сотуллубута. Кини туһунан өйү-санааны саха норуотун өйүттэн-сүрэҕиттэн ылан быраҕа сатаабыттара. Ол эрээри 50-с сыллар бүтүүлэригэр кырдьык өрөгөйдөөбүтэ. Кини буруйа суоҕа дакаастанан быһаарыллыбыта. Бу күн Ойуунускай чугас дьонугар эрэ буолбатах, бүтүн саха норуотугар дьоллоох күнүнэн буолбута.

    И. Ласков П. А. Ойуунускай реабилитацияммытын утарар быһыылаах. Кини ыстатыйата онно туһуламмыт. Ол курдук Ойуунускай тулуйбатаҕын билиммитин, норуотун иннигэр улахан буруйу оҥорбутун, НКВД-лары кыттабодоруспутун эҥин туһунан биһиэхэ араастаан итэҕэтэ сатыыр.

    Тоҕо маннык ыстатыйалар тахсалларый диэн боппуруос күөрэйэр. Бу боростуой боппуруос буолбатах. Быйыпгы дьылы ЮНЕСКО П. Ойуунускай дьылынан аан дойду үрдүнэн биллэрэн, элбэх национальностаах биһиги республикабыт бу датаны бүттүүн норуот бырааһынньыгын курдук сыаналаан көрсүбүтэ. Итинэн сыаллаатахха, “Молодежь Якутии” хаһыакка тахсыбыт И. Ласков ыстатыйалара саха норуотугар охсуу оҥорор сыаллаахтар. Кинилэр биһиги норуоппутугар итэҕэли сүтэрэргэ уонна кини чулуу дьоннорун хара-ардарга туһуламмыттара өтө көстөр.

    Кураанах холонуу! Биһиги норуоттарбыт суүһунэн сыллар усталарыгар ыарахан олоҕу сарын-сарыннарыттан өйөһөн, өйдөһөн кэлбиттэрэ. Саха сиригэр олорор дьон бары П. А. Ойуунускайы бэрт үчүгэйдик билэллэр. П. А. Ойуунускай төрөөбүтэ 100 сылын ЮНЕСКО курдук аан дойдутааҕы тэрилтэ бүтүн аан дойду норуоттарын культуратын историятыгар кэрэ бэлиэ датанан мээнэҕэ бэлиэтэтэр буолбатах.

    Биһиги, Саха Республикатын суруйааччыларын Союһун бырабылыанньатын киэҥ ыҥырыылаах мунньаҕын кыттыылаахтара, Ласков сымыйа суруйууларын утары кытаанахтык этэбит уонна бырачыастыыбыт. Ойуунускайы тыытымаҥ! И. Ласков турар айар коллектива бэйэтин чилиэнигэр сөптөөх сыананы биэриэ уонна түмүктэри оҥоруо диэн эрэнэбит.

    Дьокуускай

    1993 с. от ыйын 27 күнэ.

    /Кыым. Дьокуускай. № 144. От ыйын 31 к. 1993 с. С. 1./

                           ПРАВИТЕЛЬСТВО ЫЙААҺЫННААХ ТЫЛЫН КЭТЭҺЭБИТ

    "Молодежь Якутии" хаһыакка Иван Ласков ыстатыйалара утумнаахтык бэчээттэнэллэр. Ол курдук, хаһыакка "А была ли провокация?", "Муки и мужество", "Драма поэта" диэн ыстатыйалар алта нүөмэргэ тиһигин быспакка таҕыстылар.

    Бу ыстатыйаларга автор уонна хаһыат саха норуотун чулуу уолаттара М. К. Аммосов, П. А. Ойуунускай олохторун, үлэлэрин, НКВДхаайыытыгар сордоммуттарын-муҥнаммыттарын "Центральное дело" диэн И. Николаев уонна И. Ушницкай кинигэлэрин ырыппыта буолан сылтаҕыран, билиҥҥи хараҕа аһыллыбыт киһи өйүгэр-санаатыгар батан киирбэт, ыар чалахайынан саба ыһан киртиттилэр. Кинилэри оччотооҕу НКВД докумуонугар олоҕуран гражданскай сэрии сылларыттан ыла буржуазнай националистар, Япония үспүйүөннэрэ, норуот өстөөхтөрө, НКВД агеннара этэ диэн ыар буруйдааһыны оҥоһуллар.

    И. Ласков ыстатыйаларын П. А. Ойуунускай 100 сааһын туолбут юбилейдаах сылыгар, М. К. Аммосов 100 сааһа туоларыгар бэлэмнэнии бара турдаҕына тахсыбыта саха норуотун чиэһигэр, суобаһыгар, сырдык ыратыгар хара күлүгү түһэрии курдук саныыбыт. Ыстатыйалар ис хоһооннорун сталинскай хара дьайдаах репрессияны иккистээн эргитэ сатааһын курдук сыаналыыбыт.

    Сталинскай репрессия дьулаан сылларыгар муҥнааһыҥҥа түбэслит киһи эрэйин-муҥун боротокуолгатиспит, дакаастыыр архив матырыйаала көстүөх туһа суоҕа — кимиэхэ барытыгар өйдөнөр. Ол эрээри, киэҥник биллэринэн уонна чуолкай быһаарыллыбытынан, НКВД органнара ыар муҥнааһыннарын ханнык баҕарар кытаанах киһи тулуйбат этэ, онон тугу эппиттэрин билиннэрэр этилэр. Ону баара билигин биэс уонтан тахса сыл буолан баран, Иван Ласков НКВД-лар М. Аммосовы кырбаабатахтара, кини баҕатыйан туран бэйэтин таҥнары кыранан, "өстөөхпүн", "үспүйүөммүн", "националиспын" диэн дьон бөҕөнү уган биэрбит киһи курдук суруйар. Бэл оннооҕор, онтун дакаастыы са-таан М.К.Аммосовы хаайыыга түһэрбит хаартыскаларын бэчээттэппит.

    М. К.Аммосов саха омук бэйэтэ бэйэтин салайынарын, дойдута, норуота государственнай тутуллаах буоларын туһугар туруупаһан, дьаныһан туран үлэлээбитэ. 1922 сыл муус устар 27 күнүгэр Саха автономнай республиката тэриллэрин ситиспитэ. Кини Саха сирин олохтоохторо бэйэлэрин бэйэлэрэ дьаһаныылара Россия иһигэр олорон барыахтаах, "бу суол суос-соҕотох инники сайдар кэскилбит суола" диирэ. Кини төрөөбүт саха-тын норуотун, казахтар, киргизтэр, хоту кыра омуктар, нуучча нэһилиэнньэтэ экономическай олоҕун, культуратын, тылын, наукатын сайдар суолун олук уксуспут, улуу кылааты киллэрбит киһи буолар.

    Ол да иһин 1956 сыл муус устар 28 күнүгэр, урукку режим кырыыта да кыларыйа илигинэ, М. К. Аммосов сталинскай репрессиялар сиэртибэлэриттэн бастакылар ахсааннарыгар реабилитацияламмыта, үтүө аата чөлүгэр түһэриллибитэ. Кинини НКВД-лар үлтү кырбаан бэйэтин бэйэтэ самнарыммыт көрдөрүүлэрэ ончу олоҕо суоҕа дакаастаммыта.

    Ити үрдүнэн бүгүн М. К. Аммосов "туох да күһэйиитэ суох", "кэмсинэн туран" буруйун билиммитэ, "норуот өстөөҕө", "националист", "үспүйүөн" диэн Иван Ласков саха чулуу уолун кэрээнэ суох баһааҕьфдара, сымыйа буруйдааһыҥҥа түбэспитин чуолкай быһаарбыт сууту-сокуону ньүдьү-балай билиммэт буолара, үтүө аатын өссө төгүл сиргэ-буорга тэп-сэргэ сорунуута биһигини дьиксиннэрэр уонна республика норуоттарын ортотугар итэҕэйсибэт буолуу, өстөһүү кыымын саҕа сатааһын курдук сыаналыыбыт.

    Билигин Россияҕа конституционнай процесс бара турарынан сибээстээн, сирдээх-дойдулаах омуктар аан дойдутааҕы быраабынан көрүллүбүт бэйэлэрин бэйэлэрэ быһаарынар бэрээдэктэрин билиммэт, республикалар суверенитеттарын сарбыйа сатыыр дьулуурдар, тардыһыылар күүһүрдүлэр.

    Оннук быһыыга-майгыга нацио-нальнай республикалар урукку да, билиҥҥи да салайааччылара националистар диэн дакаастыы сатааһын иһэ истээх, омсолоох, ыар өйсанаа. Итинник өйдөбүлгэ олоҕуран сыаналыыр буоллахха, "Молодежь Якутии" хаһыат 26-с нүөмэригэр "Драма поэта" диэн ыстатыйаны сэргэ Эдуард Волков "Кто подставлял президента?" диэн ыстатыйата бэчээттэммитэ түбэспиччэ буолбатах.

    Биһиги, М. К. Аммосов биир дойдулаахтара, Иван Ласков ыстатый-аларыгар олоҕуран, "Молодежь Якутии" хаһыат саха норуотун чулуу дьонун быһааҕырдар хампаанньаны тиһигин быспакка ыытарын бэлиэтиибит. Биһиги сувереннай респубдика буоламмыт Конституциялаахпыт, гражданство туһунан сокуоннаахпыт, үөрэхтээх дьонноохпут. Саха чулуу государственнай деятеллэрин баһааҕырдыыны утары Саха Правительствота бэйэтин ыйааһыннаах тылын этиэхтээх, улуу уолаттарын көмүскэһиэхтээх.

    Бу сайыбылыанньа — сурук Нам оройуонун общественноһын от ыйын 23 күнүнээҕи мунньаҕынан ылылынна.

    /Кыым. Дьокуускай. № 144. От ыйын 31 к. 1993 с. С. 2./

                                                                   ХОЛУННАРЫЫ

                             Нам оройуонун общественноһа саха норуотут чулуу уолаттара

                       М. К. Аммосовы уонна П. А. Ойуунускайы холуннарыыны утараллар

    Кэлин кэмҥэ "Молодежь Якутии" хаһыакка суруйааччы И. Ласков "А была ли провокация?", "Муки", "Мужество", "Драма поэта" диэн ыстатыйалара утүу-субуу бэчээттэннилэр. Онно И. Ушницкай уонна И. Николаев "Центральное дело" диэн Е. Ярославскай аатынан журналистар республикатааҕы бириэмийэлэринэн оэлиэтэммит кинигэлэрин критикалаабыта буолан сылтаҕыран саха норуотун чулуу уолаттара М. К. Аммосов, П. А. Ойуунускай сырдык ааттарыгар хараҥа күлүгү түһэрэр, кинилэргэ буржуазнай национализмҥа, государствоны таҥнарыыга, Японияҕа үспүйүөннүүр үлэни ыыппыттарын курдук ыар буруйдары сүктэрэр.

    Бүтүн саха норуота М. К. Аммосов уонна П. А. Ойуунускай ааттарынан сокуоннайдык киэн туттар. Ити чаҕылхай дьон норуот өйүгэр-санаатыгар, дууһатыгар кытаанахтык иҥмиттэрэ. Ону ким да мэлдьэһэр, туора сотор кыаҕа суох.

    Ол эрээри демократиянан саптынан сорохтор история чахчыларын, оччотооҕу балаһыанньаны ситэ билбэттэриттэн быстах уонна улахан баһыылаах түмүктэри оҥороллор. Ол курдук былырыын Тохтобул диэн автор ити дьону хоруотаан "Сахаада” хаһыакка эмиэ балыырдаах ыстатыйаны таһаартарбыттаах.

    И. Ласков ыстатыйалара республика общественноһын улаханнык долгутта. М. К. Аммосов төрөөбүт оройуонун дьоно итини хайдах да саҥата суох хаалларар, билбэтэх-көрбөтөх курдук аһаран кэбиһэр кыахтара суох. Онон общественность, сэрии уонна үлэ ветераннарын модьуйууларынан соторутааҕыта оройуоннааҕы актив ыытылынна. Онно үөһэ ахтыллар И. Ласков ыстатыйаларыгар бэйэлэрин санааларын эттилэр, оройуон нэһилиэнньэтин позициятын биллэрдилэр.

    Биһиги ыстатыйаҕа ахтыллар чахчылары чуолкайдааһыҥҥа историктар, юристар сөптөөх түмүктэри оҥоруохтара диэн эрэнэн тураммыт актив мунньаҕар кыттыбыттар эппит сорох санааларын билсиһиннэрэбит.

    Н.Н.Баишев — народнай депутаттар оройуоннааҕы Сэбиэттэрин председателэ:

    — Ити икки киһи биһиги сахабыт норуотун киэн туттуута, чулуу уолаттарабуолаллар. Төрөөбүт норуоттарын инники дьылҕатын туруулаһан көмүскээбиттэрэ, ол туһугар олохторун сиэртибэлээбиттэрэ. Кинилэр көмөлөрүнэн Саха норуота 1922 сыллаахха бастакы государственноһы — Автономияны ылбыта. 1938 сыллаахха сталинскай репрессия сиэртибэтэ буолбуттара. Ол эрээри кырдьык хаһан баҕарар өрөгөйдүү турар аналлаах. 1956 сыллаахха кинилэр буруйдара суоҕа дакаастанан реабилитацияламмыттара. Бүгүн кинилэр ааттара предприятиеларга, оскуолаларга, уулуссаларга иҥэрилиннилэр. П. А. Ойуунускай 100 сааһын туолуутун бэлиэтиир үөрүүлээх күннэргэ итиэннэ М. К. Аммосов юбилейыгар бэлэмнэнэр кэмҥэ тахсыбыт И. Ласков ыстатыйаларадьону бутуйарсыаллаахтар. Биһиги итини таһаартарыа суохтаахпыт. Онон республика правительствота компетентнай комиссияны тэрийэн сиһилии бэрэбиэркэлэтэригэр уонна сөптөөх сыананы биэрэригэр көрдөһөбүт.

    Т. И. Замятин — пенсионер: — М. К. Аммосов үлэлэриттэн Россияттан арахсыахха, Японияҕа холбоһуоххадиэн этиини хантан да булуоххут суоҕа. Бэйэтэ Москваҕа, Киргизияҕа, Казахстаҥҥа үлэлээбитэ. Оннук киһини хайдах буржуазнай националиһынан, Япония үспүйүөнүнэн ааҕыахха сөбүй?

    Бу ыстатыиа үөһэттэн силистээх-мутуктаах бөлөх үлэтэ буолуон сөп. Онон хараҥа санаалаах дьон хобу тарҕатыыларыттан, хоруотааһыннарыттан көмүскэниэх уонна бэйэбит норуоппут чулуу дьонугар хара күлүк түһэриттэн араҥаччылыах тустаахпыт.

    С. Н. Стручков — Партизан сэлиэнньэтин олохтооҕо, сэрии, үлэ ветерана:

    — Ыстатыйалары аахтахха НКВД органнара ити дьоҥҥо сымнаҕастык сыһыаннаспыттара, репрессия сөптөөхтүк барбыта диэн өйдөбүлү биэрэр. Ыстатыйалар үрдүттэн саба быраҕан суруллубуттар.

    Оччотооҕу силиэстийэ органнара наадалаах көрдерүүнү ханнык баҕарар ньыманан ылалларын киһи барыта билэр. НКВД органнарын көмүскэһэ сатаан И. Ласков М. К. Аммосов силиэстийэҕэ түспүт хаартыскаларын бэчээттэппит. Дьиҥэр, силиэстийэ саҕаланыытыгар түһэрбиттэрин ким барыта сэрэйиэн сөп.

    Н. П. Рыкунов — үлэ ветерана:

    — Россияны кытта 360 сылга бииргэ олордубут, билигин даҕаны арахсар санаабыт суох. Ол эрээри Саха сирин, саха дьонун национализмҥа буруйдаан, Россияттан арахсаары тииһэллэр диэн холуннарар өй-санаа күн бүгүҥҥүгэ диэри салҕанан барар. Онуоха И. Ласков курдук дьон күүс-көмө, өйөбүл-тирэх буолаллар. Игинэн шовинизмы күөртүүллэр, суверенитеппыт ситиһиитин туормастыы сатыыллар.

    Р. П. Кутуков — пенсионер:

    — Мин М. К. Аммосовы, П. А. Ойуунускайы көрбүт, тылларын-өстөрүн истибитдьоллоохпун. Саха норуотун дьиҥнээх чаҕылхай уолаттара этилэр. Олору киртитэр ыстатыйалар тахсыыларын тулуйуохха сатаммат. Онон ыстатыйа авторын, хаһыат редакциятын үлэлэригэр туһааннаах органнар сөптөөх сыанабылы биэриэхтээхтэр.

    М. А. Охлопкова — Саха Республикатын культуратын үтүөлээх үлэһитэ, пенсионерка:

    — Саха норуота сайдар кэскиллэннэ диэн кэрдэр санаалаахтар иккис-үһүс киһинэн чиэрэстээн киирэллэр-тахсаллар. Минбубоппуруоска, М. К. Аммосов аймаҕа буоларбынан (Мария Алексеевна М. К. Аммосовы кытта бииргэ төрөөбүт дьахтар кыыһа), Прези-деҥҥэ тиийэ киирэн кэпсэтиһэр, туруорсар санаалаахпын. Онуоха Сардаана Платоновнаны бииргэ буолуох, бииргэ холбоһон дьоммутун көмүскүөх диэн ыҥырабын.

    С. П. Ойуунускайа — П. А. Ойуунускай кыыһа:

    — Билигин даҕаны күлүктэрэ көстүбэккэ сылдьааччылар бааллар быһыылаах. Кинилэр биһиги норуоппут чулуу дьонун сырдык ааттарын хараардар үлэни салгыы ыыталлар. И. Ласков ыстатыйатын икки сыллааҕыта "Полярная Звезда" сурунаалга таһаартараары гыммыта. Ону сурунаал редакцията кэмигэр тохтоппута. Эйэлээхтик-иллээхтик олоруоҕуҥ, ыччаппытын киһилии сиэргэ-майгыга иитиэҕиҥ. Оттон ыстатыйалар тустарынан этэр буоллахха, туһааннаах органнар өттүлэриттэн сөптөөх сыанабылы биэриэхтэрэ диэн саныыбын. Биһиги, аймахтара, наада буоллаҕына, сууттаһыахпытын, дьоммутун көмүскэһиэхпитин сөп.

    А. Г. Дунаев - Хамаҕатта сельскэй Сэбиэтин председателэ:

    — "Молодежь Якутии" хаһыат кэлин кэмҥэ наар баайсыылаах ыстатыйалары бэчээттиир буолла. Ыччат хаһыата маннык буортулаах өйү-санааны тарҕатарын тохтотуохха. Ханнык баҕарар киһи олорор норуотун культуратын, үгэстэрин ытыктыахтаах. Оттон И. Ласков бүтүн Саха норуотун киэн туттар уолаттарын, чулуу дьонун сырдык ааттарын сиргэ-буорга тэпсэр суолга турунна. Онон гражданствотын туһунан боппуруоһу көрүөххэ.

    Актив мунньаҕар итини таһынан П. Д. Самсонов, Г. Н. Попов, И. И. Сивцев уо.д.а. тыл эттилэр.

    Маннык мунньахтар нэһилиэктэргээмиэ буолуталаатылар. Олорго барытыгар И. Ласков ыстатыйалара норуот чулуу дьонун холуннарар, киртитэр сыаллаахтарын кыһыйан-абаран туран сэмэлээтилэр.

    Оройуоннааҕы актив мунньаҕа общественность санаатын түмэр сайабылыанньаны, уурааҕы ылынна. М. К. Аммосовы, П. А. Ойуунускайы көмүскээһин Нам уонна Таатта оройуоннарын олохтоохторун эрэ дьыалалара буолбатах. Бу Саха норуотун бүттүүнүн ытык эбээһинэһэ, үрдүк анала буолар. Биһиги чулуу дьоммут сырдык ааттарыгар хара күлүк түстэҕинэ, ол киминэн да оҥоһуллубутун иһин, норуот бүттүүн утарсыытын, уордайыытын көрсүөхтээх. Бу да сырыыга оннук буолуоҕа диэн эрэниэххэ сөп.

    Семен Винокуров,

    “Кыым” бэйэтин корр.

    /Кыым. Дьокуускай. № 144. От ыйын 31 к. 1993 с. С. 2./

                       ПРАВЛЕНИЕ СП ПО ПОВОДУ ПУБЛИКАЦИЙ «ДРАМА ПОЭТА»

    Газета «Молодежь Якутии» опубликовала серию статей писателя И. Ласкова подзаголовком «Драма поэта», посвященную последним дням П. А. Ойунского в заточении. Эти публикации вызвали неоднозначную реакцию читательской аудитории, в среде общественности. Об этом мы можем судить по звонкам и материалам, поступившим и в редакцию «Якутии».

    В частности, к нам обратился заместитель председателя правления Союза писателей Якутии С. Тарасов с просьбой опубликовать текст письма-заявления расширенного заседания правления СП, состоявшегося 27 июля, на котором были обсуждены статьи И. Ласкова. В письме, в частности, говорится, что это, действительно, была «драма поэта». Драма личная, драма тогдашней молодой якутской литературы, драма всего якутского народа. Но тот ли смысл вкладывает в эти слова И. Ласков? Следует однозначно сказать: нет, он вкладывает совершенно другой смысл, бросая тень на светлое имя и память о выдающемся сыне народа.

    Известно, какими методами, добывались «показания» и «признания» в застенках НКВД в годы сталинских репрессий. Решительно осуждая и отметая обвинения в адрес П. А. Ойунского, приведенные в статьях, писатели напоминают постановление о его реабилитации в 1955 году, в котором констатируется: «...установлены неоспоримые факты, свидетельствующие о сложившейся ненормальной обстановке, об отсутствии объективности в расследовании дела Ойунского...»

    В этом году исполняется 100 лет со дня рождения выдающегося сына якутского народа. Народы, населяющие нашу многовековую республику, говорится в письме, эту дату воспринимают как общий праздник духовной культуры, единения. Наши народы рука об руку прошли тяжелые испытания, хорошо знают друг друга. И никому не удастся «посеять семена недоверия и подозрительности к нашему народу и его лучшим представителям».

    /Якутия. Якутск. № 144. 31 июля 1993. С. 3./

    27 июля состоялось расширенное заседание правления Союза писателей Якутии. Зам. председателя правления Союза писателей Якутии Савва Иванович Тарасов во вступительном слове сказал о том, что в трех номерах газеты «Молодежь Якутии» появилась статья Ивана Ласкова «Драма поэта», которая касается последних месяцев жизни А. П. Ойунского. Статья эта глубоко возмутила многих якутян своим оскорбительным содержанием. На заседании выступили писатели М. Е. Тимофеев, И. Е. Федосеев, И. И. Николаев, Г. И. Борисов, С. Д. Шевков, П. Д. Аввакумов, Н. Г. Дьяконов, Н. И. Харлампьева, И. Н. Ушницкий, которые высказали свое мнение по поводу этой статьи. Было принято заявление в защиту П. А. Ойунского.

    На днях газета «Молодежь Якутии» закончила публикацию серии статей И. Ласкова «Драма поэта» /«МЯ» от 9, 16 и 23 июля 1993 г./. Статьи касаются последних дней, месяцев П. А. Ойунского. Драма поэта... Да, драма личная, драма тогдашней молодой якутской литературы, драма всего якутского народа. Но тот ли смысл вкладывает в эти слова И. Ласков? Следует однозначно сказать: нет, он вкладывает совершенно другой смысл.

    И. Ласков с претензией на глубокую эрудицию пытается пересказывать следственное дело П. Ойунского и попутно «раскрывает» поведение поэта в эти трагические для него дни. Он, спустя пять десятилетий, вновь обвиняет, «разоблачает» П. Ойунского. Делает выгодные для себя сенсационные выводы, считая их истиной в последней инстанции. На этот раз поэт не националист, не контрреволюционер, не враг народа, а «разоруженец», «сотрудник НКВД», «похожий на скорпиона, жалящего собственный хвост», он — человек, «нанесший большой урон Намскому и Таттинскому районам». Автор издевательски пишет, что он в тюрьме сочинял свои показания «словно бы трудился над последним томом своих сочинений». Какое кощунство! И это пишет средней руки литератор о выдающемся писателе, большом общественном и государственном деятеле. Пишет человек, хорошо знающий, как стряпались в недрах НКВД так называемые протоколы «признания». Ведь общеизвестно, что на основе их недопустимо делать какие-либо обвинения и выводы. Тем более в постановлении о реабилитации П. А. Ойунского (15 декабря 1955 г.) отмечается: «...установлены неоспоримые факты, свидетельствующие о сложившейся не нормальпой обстановке, об отсутствии объективности в расследовании дела П. А. Ойунского».

    Мы с данной статьей Ласкова знакомы давно: года два тому назад под видом рецензии на книгу И. Николаева, И. Ушницкого «Центральное дело» он в журнале «Полярная звезда» без ведома редколлегии тайком пытался протащить ее. Тогда эта акция у него не прошла — члены редколлегии единодушно отвергли ее, как явно клеветническую, и приостановили публикацию, но как показывает время, не остудил свой «разоблачительный» пыл И. Ласков, давно и систематически занимающийся очернительством лучших представителей якутского народа (когда-то за подобные попытки он был осужден на секретариате правления СП РСФСР).

    Да, тяжелая доля досталась Ойунскому. В течение нескольких десятилетий его имя было предано анафеме. Память о нем старались стереть не только с лица земли, но и вытравить из сердца родного народа. Но, наконец-то, в конце пятидесятых годов справедливость восторжествовала: он был полностью реабилитирован. День реабилитации Ойунского был одним из самых светлых, радостных дней в истории народа, лишившегося многих лучших своих сынов в годы сталинских репрессий.

    Видимо, И. Ласков оспаривает сам факт реабилитации П. А. Ойунского. В его статьях тут и там мелькают слона типа «раскололся», «признался», «не выдержал, не хватило характера...», «совершил большой грех, возведя несчастья на множество людей...». Выносятся им обвинения в «стукачестве», в «сотрудничестве с НКВД», то есть ни больше, ни меньше в предательстве своих товарищей по партии и работе. В его поведении он с упорством маньяка видит лишь трусость, шкурничество и подлость.

    Напрашивается вопрос: для чего и во имя чего все это делается? Вопрос не праздный. Для чего? Год нынешний — год столетия П. Ойунского. Народы, населяющие нашу многонациональную республику, эту дату восприняли как всеобщий праздник духовной культуры, как светлый праздник единения. Именно к этим дням приурочила публикацию клеветнических статей И. Ласкова газета «Молодежь Якутии», чтобы громогласнее и больнее был подлый удар по чести и достоинству всего якутского народа. Ласков и иже с ними бесспорно рассчитывали посеять этой публикацией семена недоверия и подозрительности к нашему народу и его лучшим представителям.

    Тщетные расчеты! Наши народы в течение нескольких столетий рука об руку прошли тяжелые испытания, хорошо знают друг друга. Они прекрасно знают и П. А. Ойунского — великого сына якутского парода, столетие со дня рождения которого в этом году по решению ЮНЕСКО торжественно отмечает весь мир, как одну из знаменательных дат всечеловеческой культуры.

    Мы, участники расширенного заседания правления Союза писателей Якутии, основанного П. А. Ойунским, настоящим письмом заявляем решительный протест проискам хулителя Ласкова и требуем: прочь руки от Ойунского! Выражаем надежду, что творческий Союз, членом которого являлся вышеупомянутый господин — если тот не солидарен с ним — скажет свое слово и сделает соответствующие выводы.

    27 июля 1993 года

    г. Якутск.

    /Советы Якутии. Якутск. № 144 31 июля. 1993./

                                                             ПИСЬМО В РЕДАКЦИЮ

    В шести номерах газеты «Молодежь Якутии» опубликованы статьи Ивана Ласкова «А была ли провокация?», «Муки» и «Мужество», «Драма поэта».

    К нашему огорчению, автор этих статей, ссылаясь на «следственное дело», «признания» самих арестованных, состряпанных следователями НКВД, выколоченные жесткими, невыносимыми пытками, и полемизируя с авторами «Центрального дела», делает чудовищные выводы о том, что М. К. Аммосов и П. А. Слепцов-Ойунский со времен гражданской войны были буржуазными националистами, шпионами империалистческой Японии, врагами народа и сотрудничали с НКВД, что является гнусной клеветой. Каждому здравомыслящему ясно, что трудно найти архивные материалы, доказывающие подлинную суть дела в годы страшных сталинских репрессий.

    Ясно то, что многие не могли выдержать, всякие показания добывались с помощью пыток. Чудовищно утверждение Ивана Ласкова о том, что Аммосов «признался» и полностью «разоружился», что «применять к нему пытку не было никакой нужды». К доказательству он привел снимок, сделанный 9 января 1938 года. А по его утверждению Аммосов расстрелян 28.07.38 г.

    Общеизвестно, что яркие личности рождаются и выдвигаются на крутых поворотах истории. Такими были М. К. Аммосов и П. А. Ойунский. Каждый народ, мал он или велик, имеет сыновей, преданных до конца родному народу. Выдающимися представителями народа саха являются М. К. Аммосов и П. А. Ойунский. Земляки М. К. Аммосова — трудящиеся Намского района — считают, что всякое его очернение является гнусной клеветой на якутский народ.

    М. К. Аммосов сделал многое для процветания и успешного развития Якутии. Он в апреле 1922 года добился образования Якутской АССР, единственный путь развития которой он видел в федеративном союзе с Советской Россией. Он считал, что «возрождение Якутии, поднятие культурного и хозяйственного роста всех народностей, населяющих Якутскую республику, является задачей исключительно большой и трудной, что возрождающаяся жизнь Советской России и великий освободительный принцип национальной политики является лучшей гарантией скорого возрождения автономной Якутии». 20 сентября 1922 года в газете «Автономная Якутия» были опубликованы его «Тезисы о строительстве Автономной Якутии и обороне ее от нападения хищников восточного империализма». Всем известна его неутомимая деятельность в Якутии, Москве, Казахстане, Киргизии, его знали как талантливого организатора, замечательного интернационалиста и публициста. Его перу, по неполным данным, принадлежат 557 печатных трудов. Он внес неоценимый вклад в развитие экономики и культуры якутского, казахского, киргизского народов, всех народов, населяющих эти республики.

    М. К. Аммосов в числе первых жертв сталинских репрессий был реабилитирован 28 апреля 1956 года, было восстановлено его доброе имя. Добытые жестокими пытками его «показания», оговоры признаны необоснованными.

    Несмотря на это, Иван Ласков всячески утверждает, что «физические муки и стойкость Аммосова авторами «Центрального дела» сильно преувеличены", что он "без всякого принуждения давал .признательные показания», «полностью разоружился», называл себя врагом народа, националистом, шпионом. Такая наглость Ласкова в отношении лучшего сына якутского народа нас не только удивляет, но и тревожит. Мы считаем, что печатные выступления Ласкова неслучайны, являются проявлением неприязни, недоброжелательного отношения к коренному населению. Читая пасквиль Ласкова, люди других национальностей, населяющих нашу республику, могут подумать, что первые руководители Советской Якутии, оказывается, были буржуазными националистами.

    Статьи Ласкова появились в тот момент, когда народы Республики Саха (Якутия) отмечают 100-летие со дня рождения П. А. Ойунского, когда мы начали подготовку к 100-летнему юбилею М. К. Аммосова. Тем самым он бросает тень на честь, совесть народа саха. Мы оцениваем содержание статей Ласкова как попытку реабилитации сталинских репрессий.

    Мы, земляки М. К. Аммосова отмечаем, что газета «Молодежь Якутии», публикуя сочинения Ивана Ласкова, встала на путь очернения лучших людей народа и участвует в общем хоре тех, кто выступает против суверенитета республики, кому не нравится возрождение национальной культуры народа саха.

    Н. Баишев,

    председатель Намского районного Совета народных депутатов,

    Д. Алексеев, глава администрации Намского района.

    /Советы Якутии. Якутск. № 144. 31 июля 1993. С. 6./

                                            С МИЛЛИМЕТРОВКОЙ У ПИРАМИД

                                        или «Драма поэта» или драма Ивана Ласкова?

    Бывают иногда журнальные или газетные публикации, после которых просто невозможно промолчать. Одним из таких материалов последнего времени стала работа писателя Ивана Ласкова «Драма поэта», напечатанная к газете «Молодежь Якутии» («МЯ», 1993 г. NN 26 и 27). Опубликованы первая и вторая части этого, если только можно так написать, исторического исследования и еще должна быть третья, заключительная часть, но уже по первым двум главам можно судить о подходе автора к столь деликатному историческому материалу.

    Как однажды верно подметили, вся критическая литература делится на два типа: на ту, которая обращена к тем, кто уже читал объект критики и на ту, которая адресована тем, кто не имеет понятия о предмете разговора. Мы сегодня отдадим предпочтение первому типу критики в виду малого объема газетной площади. Серьезная оппонентская работа с приведением всех аргументов и фактов еще ждет своего вдумчивого и дотошного исследователя. Думаю, она не заставит себя долго ждать. Я же хотел лишь поделиться теми мыслями, которые возникли по ходу чтения материала Ивана Ласкова.

    Сразу бросается в глаза та предвзятость, с которой автор подходит к личности Ойунского. Как известно, создание любого публицистического произведения начинается «с оценки полноты и достоверности полученной информации, с выявления ее соответствия по объему и характеру поставленной цели, соответствия данных, почерпнутых из различных источников, анализ причин противоречивости в ней и устранение ее, «добирание» фактов, их проверка...» (Теплюк В. М. Этика журналистского творчества. — М.: Мысль, 1980. с. 113). В данном  случае создается ощущение, что автор, получив некую сумму архивной информации, выстроил свое видение тех трагических событий и уже на эту идею-оглоблю, он нанизал те факты, которые подходили под его концепцию ареста и последних дней жизни Платона Алексеевича Ойунского.

    Я понимаю, что в рамках одной газетной публикации (даже если это в трех номерах) невозможно воспроизвести все факты, но отбор-то приведенных материалов свидетельствует о том, что автору этого и не надо.! Облить грязью, а дальше пусть отмывается — вот что сквозит за этим.

    Приведу лишь некоторые высказывания автора: «1937 год для советских людей был годом тяжких испытаний. Но не для всех. Ойунский в 1937 отметил странную для писателя дату — двадцатилетние начала творческой деятельности», «никому из якутских поэтов и не снились почести, которые оказывали Ойунскому», «арестованный Ойунский “раскололся” тотчас», «Аммосов заложил Ойунского, Ойунский заложил Аммосова», «... других же он (Ойунский — A. A.) разоблачал здорово», «разоруженцы» (читай — Ойунский — A. A.) пытавшиеся откупиться от страданий ценой чужих мук, были похожи на скорпионов, жалящих собственный хвост». Ну. довольно. Эта лишь малая часть тех хлестких эпитетов, которыми автор, как дубиной, размахивает направо и налево.

    Если с «оценкой полноты и достоверности полученной информации» у автора не все в порядке, то с «добиранием» фактов у него идет явным перехлест. Чего стоит хотя бы следующее умозаключение автора: «Поэтому можно сказать без обиняков, что все приведенные факты свидетельствуют о тесном сотрудничестве Ойунского с органами НКВД: предоставляемые ему поблажки были платой за постоянную готовность помочь следствию и хорошую память па бесчисленных «врагов».

    Но и это еще не все. Оказывается, «... Ойунский, пользуясь своим положением «близкого к органам» человека, пытался свести счеты со своим литературным оппонентом» (Элляем — A. A.).

    Тяжело и грустно читать все эти псевдонаучные измышлизмы автора. В архивных материалах (тем более кэгэбэшных!), всегда есть места, моменты, вызывающие двоякое истолкование. Исследования, посвященные аресту и последним дням великого сына якутского народа, должны были бы быть итогом скрупулезной архивной работы, работы, требующей не только умения «выцеплять» из массы архивных материалов необходимые для «оглобли» факты и события, но и работы, требующей знания духовной культуры народа, которая существовала к тому времени. В данной работе, к сожалению, ничего этого не чувствуется. От Ойунского-то не убудет, а о Вac-то, уважаемый автор, какая будет память?

    А впрочем, все эти потуги автора публикации «вывести па чистую воду» поэта похожи па действия человека, который с миллиметровкой меряет грани египетских пирамид и восклицает: «Тут неровно, а тут неправильно сложили...» и не замечает всей потрясающей мощи и величественности вечных пирамид...

    Алексей Амбросьев.

    /Эйге. Якутск. № 30. 26 июля-1 августа 1993. С. 1./

                                         ОЙУУНУСКАЙ — САХА НОРУОТУН ТЫЫНА

    Соторутааҕыта “Молодсжь Якутии” хаһыакка саха норуотун улуу суруйааччыта П. А. Ойуунускай репрессияҕа түбэспит ыар ынырык күннэригэр бэйэтин хайдах туттуммутун туһунан, архив докумуоннарын туһанан, “Оннук буолбута буолуоҕа” диэн сабаҕачааһын позициятыттан суруйааччы Иван Ласков суруйан таһаартарбыт ыстатыйаларын туһунан норуокка араас кэпсэтиилэр буолаллар. Бэйэтин национальнай үрдүк тыынын, чиэһин уонна суобаһын таарыйтарбыт норуокка итинник кэпсэтиилэр буолаллара сокуоннай.

    Демократическай сайдыы суолугар үктэнэн, общсство атын көрүҥүн тута сатыыр булку-бутумах кэмҥэ араас, сыыһа-халты даҕаны санаалар этиллиилэрэ, халы-мааргы уонна сиэри-таһынан даҕаны дьайыылар таһаарыллаллара историяҕа эмиэ баар суол. Оннук быһыылар, баар былааһы утаран буолбатахтарын да иннигэр, куһаҕан сабыдыаты оҥороллор. Оттон хара дьайдаах сталинскай репрессия кытарбыт кытаҕаһыгар түбэспигтэр аидьархайдарын күн бүгүҥҥү үрдэлтэн таайан көрөөһүн, дьиҥэр, оннук сабаҕаһыт киһи тустаах суобаһа тыктарыллан көстүүтэ буоларын ким барыта өйдүөҕүн сөптөөх.

    Саха Республикатын Суруйааччыларын союһун учуотугар сылдьар суруйааччы И. Ласков таһаартарбыт ыстатыйаларын ис хоһооно бу биһиги Союзпут П. А. Ойуунускай туһунан саныыр санаатыгар утары турар. Улуу суруйааччы, государственнай деятель, саха норуотун өлбөт-сүппэт киэн туттуута, сүгүрүйэр сүдү поэта П. А. Ойуунускай ханнык даҕаны түбэлтэҕэ Саха Республикатын Суруйааччыларын союһун чилиэннэрин ытык киһилэринэн буола туруоҕа. Кини сырдык кэриэһин, үрдүк чиэһин, норуотун кэрэ кэскилин иһин тыынын толук ууруор диэри үлэлээбиг үлэтин, сыаната биллибэт литературнай нэһилиэстибэтин И. Ласков курдуктар ыстатыйатара син биир кыайан киртитиэхтэрэ суоҕа. П. А. Ойуунускай — саха норуотун өрүү өрөгөйдүүр сырдык тыына.

    АЙТАЛЫН, И. АРТАМОНОВ, Р. БАҔАТААЙЫСКАЙ, Н. БОСИКОВ, И. ГОГОЛЕВ, С. ДАДАСКИНОВ, М. ЕФИМОВ, А. МИХАЙЛОВ, Е. НЕЙМОХОВ, С. РУФОВ, В. СИВЦЕВ, П. ТОБУРОКОВ, П. ЧУУКААР.

    /Кыым. Дьокуускай. № 145. Атырдьах ыйын 3 к. 1993. С. 1./

                                                                  ТУГУН СУРЭЙ?

    Саха советскай литературатын төрүттээбит П. А. Ойуунускай төрөөбүтэ 100 сылын туоларынан сибээстээн Тааттаҕа биһиги республикабытыгар хаһан да буолбатах аһары үчүгэй ыһыах ааста. Онно Российскай Федерация Президенэ Ельцин бэйэтинэн, ону ааһан элбэх араас дойдулартан, омуктартан эҥинэ бэйэлээх үгүс ыалдьыттар кэлэ сылдьыбыттара. Хомойуох иһин, миигин, Ойуунускай айымньыларын 1938 с. Москваҕа архыыпка туттарбыт, биир оттисканы манна Дьокуускайга илдьэ кэлэн, Ойуунускай реабилитацияламмытын кэннэ биэрбит уонна кини олоҥхотун Калинин куоракка илдьэн туттаран таһаартарбыт киһини, ол ыһыахха ыҥырбатахтара. Ол эрээри оройуон урукку салалтата, Ойуунускай төрөөбүтэ 90 сылын туоларынан сибээстээн, 1983 с. ыҥыран сырытыннарбыта. Онно суруйааччы төрөөбүт балаҕанын таһыгар Суорун Омоллооннооҕу кытта хаартыскаҕа түһэр дьолломмутум.

    Дьэ бу аатырбыт ыһыах буолбутун кэннэ, баара-суоҕа ый кэриҥэ буолаат, "Молодежь Якутии" хаһыат саха баар суох улуу поэтын аатын-суолун киһи иилэн ылбат гына киртиттэ-хараарта.

    Иван Ласков диэн суруйааччы "Драма поэта" диэн ааттаах ыстатыйаны суруйан, ити хаһыат үс нүөмэригэр утуу-субуу бэчээттэттэ. Ол иннинэ кини эмиэ итиннэ баар-суох улуу киһибитин М. К. Аммосовы хаһыат үс нүөмэрин тухары эмиэ сиэрэ суох хоруотаабыта.

    Мин бу соторутааҕыта тахсыбыт "Олоҕум кэрэ аргыстара" диэн ахтыы кинигэбэр уонна сурунаалларга, хаһыаттарга урут бэчээттэппитим курдук, М. К. Аммосов, П. А. Ойуунускай, уо.д.а. курдук улуудьоннор, саха буоллун атын омук буоллун хайдах да бэиэлэрин норуоттарын таҥнаран, "өстөөх" буолар тустара суох диэн 1937 сылтан, ол инниттэн да саныыр этим, билигин да оннук саныыбын.

    Бу ыстатыйаларга Ласков Ойуунускай да, Аммосов да уо.д.а. доппуруостаныахтарын иннинэ буруйдарын билинэ охсон суруйбуттара уонна элбэх дьону уган биэрбиттэрэ диир. Хаидах да оннук буолуо диэн киһи итэҕэибэт. Оччотооҕуга НКВД-лар докумуоннарын талбыттарынан оҥоруохтарын сөп этэ. Бука, суруйбут да буоллахтарына, сор бөҕө муҥун көрөн бараннаронучэпчэтээри, ыксаан, доппуруостааччы дьон модьуйууларынан суруйан бараннар, Д. Кустуров кинигэтигэр суруйбутун курдук, суукка тиийдэхтэринэ аккаастанаары гыммыттара буолуо. Итиэннэ суруйбут чыыһылалара төһө туочунайа эмиэ биллибэт. Ойуунускай хаайыллаат да, ол күн Ежовка сурук суруйбут диэни мин адьас итэҕэйбэппин.

    Суутунан-сокуонунан, көрүллэн, өрдөөҕүтэ реабилитацияламмыт, ыраастаммыт, буруйдара суоҕа дака-астаммытдьонубилигин кэлэн буруйдаах курдук күлүк түһэрэн суруйар сүрэ бэрт дии. Бу туох буоллубут? Дьыалалары хат көбүтэн, хат буруй-датаары гынар бэйэлэрэдуу, тугуй?

    Бу ыстатыйаны ааҕан баран санаатахха, республикаурукку салалтата бүүс бүтүннүү өстөөх контрреволюционнай дьайыылаах, диверсионнай-буортулуур үлэни ыытар, повстанческай-террористическай бөлөхтөрү тэрийтэлээбит, Саха сирин Японияны кытта холбуур иһин үлэлээбит курдук буолан тахсар. Дьэ итинник түмүгү оҥоруу олус сүрдээх дии!

    Ласков П. А. Ойуунускайы НКВД-лар "осведомитель" оҥостоору гыммыттара, киниэхэ улаханнык кыһаммыттара-мүһэммиттэрэ — ССРС Верховнай Советын депутатын быһыытынан ааҕыллар харчыны Ойуунускай кэргэнэ А. Н. Борисова бэс ыйыгар диэри ылбыта, ол устатын тухары Борисова Ойуунускай тиэллэр автомобилынан (шофердаах) туһаммыта уонна "... трогательная за-бота о нем не кончилось", "теперь его берегли как свидетеля обвинения...”, "... туберкулезному Ойунскому не давали умереть", “в Якутск из Москвы Ойунский был отправлен особым конвоем, в отдельной камере вагон-заке. Какое это было большое облегчение...", "все приведенные факты свидетельствуют о тестом сотрудничестве Ойунского с органами НКВД: предоставляемые ему поблажки были платой за постоянную готовность помощь следствию и хорошую память на бесчисленных "врагов", — диэн суруйар.

    Итиэннэ П. А. Ойуунускай "суруйууларыттан" элбэх быһыта тардыылары аҕалан, араас дьону "донуостаабытын" туһунан дакаастыы сатыыр. Ласков суруйарынан, Ойуунускай 150-200 киһини донуостаабыт үһү. Ол быыһыгар скорпиоҥҥа тэҥниир: "Но "разоруженцы”, пытающиеся откупиться от страданий ценой чужих мук, были похожи на скорпионов, жалящих собственный хвост", — диир. Тугун сүрэй, скарпион курдуктар диирэ. Оччотооҕу кытаанах кэмҥэ хаайыыга киирэн сордонон-муҥнанан, туох да буруйа суох эрээри хардары-таары бэйэ-бэйэлэригэр көрдөрүүбиэрэргэ күһэллибит үгүс дьону хоруотаан, бары даҕаны, кырдьык, "өстөөхтер" эҥин этилэр диэн санааны үөскэтэ сатыыр курдук. Кинилэр оннук буол-батахтара, ыраас дьон этилэр диэн биир да сиргэ суруйбатах. Ити Аммосовынан Ойуунускайынан сирэйдээн бүтүн саха норуотун холуннарар.

    И. Николаев уонна И. Ушницкай Ойуунускай Ежовы кытта кэпсэтэригэр миигин Дьокуускайга ыытыҥ, оччоҕо "буруйбун билинэн илии баттыам" диэбитэ.диэн суруйбуттарын аҕалан баран: "Ведь если человек говорит, что будет признаваться (где бы там ни было), стало быть ему есть в чем признаваться. Значить он враг — а какой может быть торг с врагами", — диэн түмүктээн Ойуунускайы дьиҥнээх өстөөх диэбит.

    Итиэннэ: "Судьба послала поэту такое испытание, выдержав которое, он обессмертил бы свое имя. Не выдержал, не хватила характера. Хуже того — совершил большой грех, возводя несчастье на множества людей". "До суда Ойунский не дожил. А его показания продолжали действовать и после его смерти. Мертвый топил жи-вого", — диэн түмүктүүр. Дьэ, бу алдьархайдаах түмүктээһиннэр буолбат дуо?

    Демократиянан, бэчээт көҥүлүнэн сирэйдэнэн И. Ласков да, хаһыат ре-дакцията да итинник бэчээттииллэрэ сиэргэ баппат быһыы буолбат дуо? Мин санаабар, Ласков да уонна ре-дакция да баар-суох киэн туттар улуу дьоммутун ити курдукхоруотаабыттарын иһин эппиэттиэх тустаахтар.

    Ф. Ефимов,

    Российскай Федерация уонна

    Саха Республикатын культуратын үтүөлээх үлэһитэ.

    /Кыым. Дьокуускай. № 145. Артырдьах ыйын 3 к. 1993. С. 2./

                                               «ЖЕРТВАМ СТРЕЛЯЮТ В СПИНУ...»

    26 марта 1993 года газета «Молодежь Якутии» опубликовала статью И. А. Ласкова «Облава», в которой Иван Антонович рассказал о деятельности Алданского оперативного сектора НКВД Якутской АССР.

    1 и 9 апреля 1993 года в той же «Молодежи Якутии» вышли два материала И. А. Ласкова, посвященных судьбе репрессированного М. Г. Абабурко.

    Несмотря на ряд фактологических неточностей, обращение еще одного исследователя (пусть и не профессионального историка) к теме репрессий можно было только приветствовать.

    Однако уже в следующих материалах («Нам оформили доступ» - «Молодежь Якутии», 16 апреля 1993 года, «Ахчагныров, «князь тьмы» - «Молодежь Якутии», 23 апреля 1993 года Иван Антонович сделал поворот на сто восемьдесят градусов и принялся обелять сначала осведомителя НКВД И. Г. Андросова, а затем - небезызвестного сотрудника НКВД И. Ф. Ахчагнырова.

    На этом И. Ласков не остановился. «Молодежь Якутии» выдала длинную очередь (шесть полос), направленную против светлой памяти М. К. Аммосова и П. А. Ойунского.

    Вся серия из восьми полос (начиная с «оправдания» И. Г. Андросова) написана И. А. Ласковым будто бы как полемика с нашей книгой «Центральное дело» (Якутск, 1990 год).

    Американцы, привыкшие к крайностям своей всегласности, советуют: «Неважно, о чем и как пишут, главное чтобы не перепутали твою фамилию».

    Мы сначала не собирались отвечать И. А. Ласкову, однако, когда он стал вываливать на читателей собранные им «чемоданы компромата» на М. К. Аммосова и П. А. Ойунского от нас стали требовать общественные организации, администрации районов, даже случайные встречные на улице, чтобы мы дали документальный анализ материалов И. А. Ласкова.

    Наш ответ-анализ мы начнем с самого начала - с И. Г. Андросова и И. Ф. Ахчагнырова, ибо вся серия  скомпонована как единое целое и имеет одну цель: оправдать, обелить НКВД и скомпрометировать, очернить жертвы НКВД.

    В статье «Нам оформили доступ» И. А. Ласков, ссылаясь на анонимных сотрудников КГБ ЯАССР, утверждает, что никакого «Молодежного дела» не было. В связи с этим процитируем: «Избиениям подвергали и школьников в возрасте 12-17 лет, заставив их таким путем дать показания об участии в молодежной террористической организации» (Акт специальной комиссии НКВД СССР,  проверявшей в 1939 году деятельность НКВД ЯАССР).

    В районах Якутии наркомвнудельцы пытались создать «филиалы» этой «молодежной террористической организации», достаточно привести хотя бы дело директора МТС Усть-Алданского района А. П. Мигалкина, арестованного 4 декабря 1938 года, когда НКВД ЯАССР начал разворачивать «Молодежное дело».

    И. А. Ласков ничем документально не может опровергнуть воспоминания Г. П. Иванова, принимавшего участие в реабилитациях 1939 года, кроме своих умозрительных предположений типа, что тот в то время не осмелился бы, не сумел бы и т.д. Однако в материале о П. А. Ойунском он сам же утверждает, что весной 1939 года (Г. П. Иванов рассказывает как раз о той весне) при «более либеральном» (терминология И. А. Ласкова) Берии обстановка слегка изменилась. Впрочем, все это - мелочи.

    И. А. Ласков опирается также на рассказ самого И. Г. Андросова. Иван Гаврилович, естественно, говорит, что ничего такого «не было». А что утверждают документы? И. Г. Андросов, сотрудник НКВД ЯАССР, комсомольский активист, разоблачал многих «врагов народа» - С. Ефремова, М. Бурцеву, П. Петрова, П. Бильчусова, Е.Титову, М. Винокурова и т.д. За все это он еще в сентябре 1939 года был исключен из ВЛКСМ. О клеветнической деятельности И. Г. Андросова свидетельствуют многие, в том числе бывшие комсомольские и партийные работники Л. И. Захаров, Н. А. Платонов, Я. Л. Логлоров, Г. Д. Аржаков, а также Л. И. Евмененко, В. К. Алексеев и др. (Все это опубликовано в газете «Эдэр коммунист» 28-30 сентября 1988 года). И. А. Ласков об этом предпочитает вообще не упоминать, ибо не может ничего противопоставить.

    В следующем материале своей серии И. А. Ласков делает попытку обелить другого сотрудника НКВД ЯАССР И. Ф. Ахчагнырова.

    Первое, на что опирается И. А. Ласков, опять же ссылаясь на анонимных всезнающих сотрудников КГБ ЯАССР, это то, что якобы И. Ф. Ахчагныров был всего лишь мелкой сошкой – «... до сержанта даже не дослужился».

    Мы в свое время уточняли у бывшего сотрудника НКВД, полковника госбезопасности в отставке Л. А. Жженыха систему рангов в тогдашней структуре НКВД. Любомир Андреевич пояснил, что звания «сержант госбезопасности», «лейтенант госбезопасности» и т.д. были специальными званиями, высокими в тогдашнее время. Действительно, даже сам нарком внутренних дел ЯАССР И. А. Дорофеев был «всего лишь» капитаном госбезопасности.

    Еще факт. И. Ф. Ахчагнырову приказом И. А. Дорофеева было дано право вести самостоятельное следствие, он заимел свой кабинет N 24 в здании УГБ НКВД ЯАССР, ему также дали помощника – В. А. Овсянникова, не считая многих, сменяющих друг друга практикантов. «Сошка», да?

    Опираясь на «справку» из КГБ ЯАССР, И. А. Ласков пишет, что В. Г. Журавлев не арестовывался вообще (а он фигурирует в качестве одного из обвинителей И. Ф. Ахчагнырова).

    Виктор Григорьевич Журавлев был арестован И. Ф. Ахчагныровым 1 ноября 1938 года, его дело прекрашено 7 ноября 1939 года. Он проходил по следственному делу N 5427, которое вел И. Ф. Ахчагныров. Жалоба В. Г. Журавлева на мародерство И. Ф. Ахчагнырова, датированная 25 июля 1939 года, зарегистрирована АХО НКВД ЯАССР от 9 октября 1939 года, входящий номер 5914.

    Почему понадобилось КГБ так беспринципно врать - пусть гадают сами читатели.

    Другой «аргумент» И. А. Ласкова - И. Ф. Ахчагныров якобы не проходил по делам П. А. Ойунского, П. М. Певзняка, Н. Д. Субурусского, значит, он не имел никакого отношения к этим делам. Так ли?

    В протоколах допросов, как известно исследователям, фигурирует только фамилия ведущего данное дело следователя, а не его сменщиков в случае «конвейера» -многочасового, а иногда и многосуточного непрерывного допроса.

    Насчет Н. Д. Субурусского, кстати, есть показания одного из практикантов Ахчагнырова (их у Ивана Федотовича было много, документально точно установлены Я. Федоров, П .Портнягин, П. Прокопьев) - П. Прокопьева, что Николай Дмитриевич неоднократно падал в обморок во время конвейерных допросов, которые вел Ахчагныров (мы этот документ процитировали 14 октября 1988 года в газете «Эдэр коммунист»).

    Можно вспомнить и составленный самим И. Ф. Ахчагныровым «Список лиц, скомпрометированных показаниями арестованных по следственному делу N 1728». Эго дело на Н. В. Эверстова, И. К. Малышева, П. П. Попова и других с самого начала (с июля 1938 года) вел И. Ф. Ахчагныров. Он выбил из этих колхозников «компрометирующие показания» на 48 видных деятелей: П А. Ойунского, секретаря обкома партии Н. Н. Окоемова (умер в тюрьме), наркомов И. Н. Жиркова, И. М. Романова, А. А. Пономарева, Е. И. Кузьмина, замнаркома А. Е. Кралина, первого секретаря обкомола С. Е. Ефремова, редактора газеты «Кыым» С. А. Саввина, бывшего наркома А. М. Дексиляхова, постпреда в Москве С. Н. Доиского-2, писателей С. С. Васильева, Н. М. Заболоцкого и т.д. Кстати, все эти колхозники по делу N 1738 в суде были оправданы, ибо обнаружилось, что И. Ф. Ахчагныров грубо нарушал ст. 111 и 136 УПК РСФСР, выбивая эти показания. Уместно заметить, что многие из этих «скомпрометированных» тогда еще не были арестованы ...

    Активное участие И. Ф. Ахчагнырова в так называемом «Центральном деле» (следственное дело по отношении к П. А. Ойунскому, бывшему первому секретарю Якутского обкома ВКП(б) П. М. Певзняку, бывшему председателю Совнаркома ЯАССР С. М. Аржакову, бывшему председателю ЯЦИК А. Г. Габышеву и т.д., т.е. по руководству Якутской автономии) в качестве следователя подтверждает сам Верховный суд ЯАССР, который в своем частном определении от 28 мая 1940 года потребовал привлечь к ответственности ведущих следователей по делу N 2148 («Центральное дело») за нарушения ст. 136 УПК РСФСР и применение к подследственным мер физического, психического и морального воздействия. И среди одиннадцати этих следователей, наравне с высшими чинами НКВД ЯАССР назван Ахчагныров.

    Было и другое частное определение Верховного суда ЯАССР от 22 марта 1939 года, который установил факт нарушения законности И. Ф. Ахчагныровым во время следствия дел К. Н. Маркова, И. Н. Маркова, М. М. Сорокина, Ф. Ф. Полищенко и А. И. Малышева.

    И. А. Ласков, кстати, пытается отрицать, что И. Ф. Ахчагныров этого самого А. И. Малышева довел до смерти. Естественно, у Ивана Антоновича нет документальных доказательств, кроме умозрительных предположений. Хотя нет, он ссылается на «документ» - «Советский энциклопедический словарь»: «Менингит ... гнойное, или серозное воспаление оболочек головного или спинного мозга, вызываемое бактериями, вирусами и др.». «Травмы же черепа в качестве причины менингита не упоминаются», - пишет И. А. Ласков. Убедительно, конечно, в таком сложном случае, как менингит, опираться па краткую справку энциклопедии, да еще закрыв глаза на « ... и др.». Мы же, получается, совершили ошибку, ознакомив профессионалов-медиков с документами с клиническими описаниями травмы черепа у А. И. Малышева и приняв их однозначное заключение, что данная травма вполне могла послужить причиной воспаления мозга вследствие инфекции в условиях антисанитарии тюрьмы 1939 года. Оказывается, было проще заглянуть в энциклопедию...

    Оставим, впрочем, иронию. Обратимся опять к документам. И. А. Ласков оспаривает воспоминания Л. П. Потапова, причем также без документальных контраргументов, просто умозрительно рассуждая. Документы же свидетельствуют: дело N 1598 на Л. П. Потапова вел И. Ф. Ахчагныров (он сам арестовал Леонида Петровича, проводил следствие, подписал обвинительное заключение, оформил передачу дела в суд). А Верховный суд РСФСР своим постановлением отменил приговор Верховного суда ЯАССР от 16 января 1939 года по делу Л. П. Потапова, он вскоре был освобожден. Было установлено, что И. Ф. Ахчагныров нарушил статьи 139, 140, 146, 183 УПК РСФСР (подробнее читайте в газете «Молодежь Якутии» от 25 октября 1988 года).

    Кроме того, отдельным служебным расследованием, проведенным самим НКВД ЯАССР, был доказан факт грубого нарушения законности Ахчагныровым при расследовании дел И. Г. Мохначевского, К. Н. Маркова, П. Г. Винокурова, Д. С. Новгородова, И. А. Малышева и др. Это заключение от 18 сентября 1940 года было подписано Дергуновым, Вишняковым и утверждено заместителем наркома внутренних дел ЯАССР Виноградовым. И. А. Ласков же дезинформирует читателей: «Несомненно, проверка показала, что жалобы на Ахчагнырова необоснованны, т.к. он продолжал работать секретарем обкома ВЛКСМ, а затем стал помощником Председателя СНК ЯАССР...» Не понимаем, сознательная ли это ложь или незнание. Но если незнание, то почему И. А. Ласков полагает, что он имеет право безапелляционно утверждать о полной невиновности Ахчагнырова и призывать нас, чтобы мы «повинились перед старым человеком»?

    Еще можно, наверно, вспомнить свидетельства самих ... И. Г. Андросова и И. Ф. Ахчагнырова. Так, И. Г. Андросов в своем доносе от 17 февраля 1939 года сообщал о нарушениях законности И. Ф. Ахчагныровым. Иван Федотович, в свою очередь, рассказал нам, что Иван Гаврилович был клеветником. Ладно, это их личное дело. Но вот их сослуживцы, полковники в отставке П. Н. Портнягин и Н. Н. Кривошапкин свидетельствуют, что И. Ф. Ахчагныров нарушал законность (Николай Николаевич даже был категоричен: « ... Ахчагныров мучил людей, поэтому пользовался благословением начальства.» - газета «Эдэр коммунист, 30 сентября 1988 года). В 1988 году один из нас говорил с заместителем председателя КГБ ЯАССР полковником Е. С. Оконешниковым. Егор Семенович был вынужден признать, что И. Ф. Ахчагныров уволен из органов за грубейшие нарушения законности, применение незаконных мер воздействия на подследственных.

    Конечно, можно спросить, почему же Ахчагныров оставался и остается па плаву? Но ведь он - плоть от плоти тоталитарной системы. Даже в наши дни органы госбезопасности через И. А. Ласкова разве не пытаются его оправдать? Разве это не в КГБ сфабриковали лживые «справки», что В. Г. Журавлев, В. В. Курчатов и прочие якобы «не арестовывались»? Разве не один из нынешних вице-премьеров (из бывшей партноменклатуры) добился, чтобы Постановление Совмина ЯАССР от 25 января 1990 года о лишении персональной пенсии И. Ф. Ахчагнырова было аннулировано? Разве на нас не возбуждали неоднократно по жалобам И. Ф. Ахчагнырова и по негласной поддержке Якутского обкома КПСС уголовные дела по обвинению за клевету (все они, конечно, завершились отказами суда)? До каких пор уходящая система будет пытаться обелять Андросовых и Ахчагныровых, очернять Аммосовых и Ойунских?

    Думается, читатели теперь четко уловили выявленную нашим анализом тенденцию И. А. Ласкова, которая мало чем уступает мастерству следователей НКВД выдергивать факты, строить обвинения па голословных утверждениях, игнорировать факты и документы.

    Это особенно наглядно видно в статьях И. А. Ласкова, направленых против М. К. Аммосова и П. А. Ойунского.

    В первой части статьи «А была ли провокация?» («Молодежь Якутии», 4 нюня 1993 года) И. А. Ласков утверждает, что М. К. Аммосов якобы проводил чистку парторганов Киргизии от честных коммунистов.

    Доказательства И. А. Ласкова?

    Первого секретаря ЦК КП(б) Узбекистана А. И. Икрамова 19-20 сентября 1937 года, сняли, а М. К. Аммосова пока «... не тронули. Значит, его в сознательном покровительстве «врагам» не подозревали ...» - пишет И. А. Ласков. Нелепо? Безусловно.

    Еще. 15 сентября 1937 года, в отсутствие М. К. Аммосова, состоялся пленум ЦК КП(б) Киргизии, который кардинально обновил состав ЦК - исключил из партии второго секретаря А. Джиенбаева и его товарищей - председателя ЦИК Киргизии А. Уразбекова, председателя Совнаркома Б. Исакеева и других, снял с работы многих первых секретарей и наркомов. При этом пленум в своем постановлении отметил, что «т. Аммосов допустил грубые политические ошибки, взяв на съезде партии под защиту Исакеева и выдвигая в члены ЦК националиста Айтматова». В состав ЦК были доизбраны 10 новых человек.

    Получается так: полная смена руководства республики (второй секретарь, председатели ЦИК и СНК) происходит при отсутствии первого секретаря. И. А. Ласков же пишет: «Что Аммосова при этом не было, значения не имело: свои распоряжения он мог отдать Кенебаеву и по телефону, и по телеграфу». А где доказательства, где копии телефонограмм и телеграмм этих?! Их, конечно, нет, Но это И. А. Ласкова абсолютно не смущает.

    Еще он пишет, что когда М. К. Аммосов «...вернулся во Фрунзе, против этих решений не возражал и в отставку не подал». А как, спрашивается, М. К. Аммосов тогда мог возражать? Написал бы в «Правду»? Вышел на площадь? Нет, ведь борьба шла невидимая, внутриаппаратная. В отставку Максим Кирович, действительно, не подал. И правильно, это было бы малодушием, отступлением от борьбы.

    И. А. Ласков предполагает, что М. К. Аммосов «...совместно с новым наркомом Лоцмановым приступил к настоящему прочесыванию кадров». А документы что говорят? Вот оценка деятельности М. К. Аммосова, данная перед его арестом на бюро ЦК КП(б) Киргизии: «На протяжении всей своей работы в Киргизии т. Аммосов, несмотря на предупреждения ЦК ВКП(б) и лично товарища Сталина, центрального органа «Правда» и III пленума ЦК КП(б) Киргизии ... не сделал для себя никаких выводов, вместо исправления по-большевистски своих ошибок... не возглавил дальнейшую борьбу по окончательному разгрому врагов народа, не мобилизовал парторганизацию Киргизии на ликвидацию последствий вредительства в республике» (газета «Эдэр коммунист», 26 февраля 1989 года).

    Факты также доказывают, что именно после ареста М. К. Аммосова в Киргизии широко развернулась кампания арестов. Даже было объявлено социалистическое соревнование в системе НКВД Киргизской ССР в целях «успешного выполнения задач по разгрому правотроцкистских и иных антисоветских организаций». При М. К. Аммосове эта кампания сдерживалась, о чем перед его арестом в «Советской Киргизии» писали: «Аммосов ... тормозил всячески разоблачение вражеской фашистской агентуры, ... усыплял бдительность партийных организаций, разоружал их в борьбе с врагами... Поддерживал и защищал ныне разоблаченных главарей националистической банды, глушил сигналы, идущие снизу, зажимал критику и самокритику».

    Во второй части статьи («Молодежь Якутии», 11 июня 1993 года) И. А. Ласков опирается исключительно на документы НКВД.

    Тут мы сталкиваемся с вопросом, прежде всего нравственного порядка - верить ли архивам НКВД? Принимать ли состряпанные НКВД дела за чистую монету? Безоговорочно ли доверять так называемым «признательным показаниям»? Считать ли абсолютной истиной все, что рождалось внутри стен НКВД, в муках и в отчаянии? Да, мы категоричны: отношение ко всем этим документам НКВД - вопрос не методологический, а нравственный.

    Не случайно ли предостерегает А. И. Солженицын от слепого доверия «документам» НКВД?

    И. А. Ласкова никто не назовет легковерным, наоборот, всем известен его критический склад ума. Он, несомненно, читал и «Архипелаг ГУЛАГ» и многие подобные вещи. Он, наконец, лично знакомился со многими делами НКВД. В «Облаве» и материале о М. Г. Абабурко он сам приводит факты фальсификаций дел наркомвнудельцами.

    Поэтому мы не допускаем, что он поверил и полностью принял угодную НКВД «правду» о М. К. Аммосове и П. А. Ойунском. Тогда?

    Тогда получается, что он сам знает истинную цену всем этим материалам НКВД, которых он со смаком цитирует и которые он пытается выдать за абсолютную истину, нигде не подвергая их даже минимально необходимому критическому анализу. Такой метод у объективных историков корректно называется «подгонкой фактов» вместо более справедливой, но очень уж жесткой оценки – «фальсификация фактов».

    По рассуждениям И. А. Ласкова получается, что нарком внутренних дел Киргизской ССР И. П. Лоцманов был соратником М. К. Аммосова и даже пытался защищать того.

    А как было? Едва получив невнятный документ, что в Ленинграде кто-то совершенно неизвестный киргизским органам человек показал, что в Якутии будто бы в конце двадцатых годов существовала японская агентура, НКВД Киргизии с 5 октября 1937 года начинает бомбардировать Ленинград с просьбой допросить этого человека о его возможных связях с Аммосовым. Таких телеграмм было отправлено целых четыре! Одновременно запросили и Якутск с просьбой сообщить компромат на Аммосова.

    То есть, Лоцманов активно работал против Аммосова. Компроматы из Ленинграда (показания Тэкки Одулока), из Якутска (донос А. И. Кремнева) прибыли во Фрунзе уже сразу после ареста М. К. Аммосова.

    Тут необходимо немного уйти в сторону. И. А. Ласков укоряет нас за то, что мы не обратили внимания на дело Текки Одулока. На самом же деле мы читали его дело. Но выбитые силой показания - это одно, а донос Кремнева - другое. Поэтому, чтобы не ложилась тень па имя первого юкагирского писателя (кто из нас в детстве не зачитывался книгой «Жизнь Имтеургина-старшего»?), мы не стали вытаскивать на свет то злосчастное подневольное показание Текки Одулока, учитывая главным образом, что юкагиров так мало, поэтому вопрос чистоты имени духовных лидеров юкагиров чрезвычайно важен для них. А И.А. Ласков, сам писатель, вытащил...

    Собранный этот компромат, по И. А. Ласкову, «... создавал впечатление своей полной объективности. В сущности говоря, для тогдашнего суда уже этого было достаточно, чтобы признать обвиняемого полностью виновным, независимо от того, признавал ли он свою вину или отрицал. Поэтому выколачивать из Аммосова признания битьем означало бы только давать себе ненужную и малоприятную работу» («Муки» и «мужество» - «Молодежь Якутии», 25 июня 1993 года).

    Неужели? Не верится, что И. А. Ласков не знал о знаменитой теории А. Я. Вышинского о том, что главное звено любого дела - собственные признания самого подследственного? Неужели И. А. Ласков вдруг «запамятовал», что органы от всех (подчеркиваем - от всех) подследственных выбивали «признательные показания», несмотря на то, что имелись иные «достаточные» компроматы типа доносов, обличающих показаний других лиц и т.п.?

    И. А. Ласков часто передергивает и нас самих. К примеру, мы, приводя воспоминания бывшего члена ЦК КП(б) Киргизии Д. Т. Туратбекова о том, что «наркомвнудельцы сломали у Максима Кировича десять пальцев, выбили левый глаз», делали оговорку, что «неизвестно, насколько достоверно это сообщение».

    А И. А. Ласков подает это как наше категоричное утверждение и демонстрирует тюремное фото М. К. Аммосова, где якобы оба его глаза целы. Между прочим, как раз на этом фото вместо левого глаза - большое черное пятно, вглядитесь сами в фото, любезно опубликованное «Молодежью Якутии» 25 июня 1993 года. Да и пусть офтальмологи выскажут свое мнение - как может внешне выглядеть переставший видеть глаз.

    Далее И. А. Ласков упоминает документ о том, что Аммосов «... не давал показаний о своей преступной деятельности, но после того, как пролежал 16 суток голый на цементном полу, осознал свои преступления ...» И. А. Ласков это трактует так: «... речь идет лишь о том, что подследственного поместили в карцер без нар, из-за чего он вынужден был спать «голым» (без постели) на полу».

    Давайте, процитируем А. И. Солженицина, который те карцеры |знает получше И. А. Ласкова: «Осень, помещение карцера - неотапливаемое, очень холодно. Раздевают до белья, разувают» («Архипелаг ГУЛАГ», том первый, часть первая, глава двенадцатая). После шести (шести, а не шестнадцати) дней такого карцера, как свидетельствует Александр Исаевич, зэк Козыров «на полгода оглох, и начались у него нарывы в горле. А однокамерник Козырева от частых карцеров сошел с ума» (Там же). Еще. «В карцере человека изматывают голодом...» (Там же, глава третья). Что же касается постели, то ее в тех карцерах вообще и не было, поэтому утверждать, что, мол, не дали Аммосову постель, поэтому и он якобы спал «голым» - это как назвать, даже не знаем. Учтите еще, что М. К. Аммосов был арестован зимой (а у Солженицына - осень). Даже в 1977 году карцеры КГБ не изменились - тот же холод, тот же голод, то же отсутствие (а как иначе? Ведь это карцер) «постельных принадлежностей». Прочитайте «Не убоюсь зла» Н. Б. Щаранского.

    Свою серию «Драма поэта» («Молодежь Якутии», 9, 16, 23 июля 1993 года) И. А. Ласков начинает, конечно, с очередного ляпсуса.

    Вдоволь издевательски («дураки какие-то!» - восклицает он) порассуждав, что П. А. Ойунского не могли арестовать в Иркутске («И зачем, спрашивается, понадобилось всей делегации останавливаться в Иркутске?» - риторически вопрошает Иван Антонович), Ласков делает единственно верный, как ему кажется, вывод, что «потому-то и следует предположить, что «комната в гостинице», в которой четыре партийно-советских чина размещаются вместе, на самом деле - вагонное купе. Ойунский был снят с поезда, когда трое его спутников вышли прогуляться во время большой остановки...»

    Увы, очередное «логически безупречное рассуждение» И. А. Ласкова опять не подтверждается документально. В ордере N 457 на арест П. Л. Ойунского четко указан адрес, где он арестован: «Иркутск, Центральная гостиница».

    Другое логическое рассуждение И. А. Ласкова: «... Можно предположить, что у подручных Ежова был план отпустить поэта, сделав из него осведомителя». Доказательство? «НКВД СССР об аресте Ойунского не сообщил сразу даже якутским энкавэдэшникам...»

    Почитайте А. И. Солженицына, Р. Конквеста и многих - НКВД нередко предпочитал держать сам факт ареста в тайне, даже скрывая от своих низовых звеньев. А в случае с П. А. Ойунским, как мы писали в «Центральном деле», это была сознательная игра НКВД. СССР, который старался выиграть время.

    У поэта (мы когда-то видели его поэтическую книжку, разоблачающую великого Тамерлана) И. А. Ласкова так, видимо, огромно желание очернить другого, более выдающегося поэта, что он так торопится записать того в осведомители? Или же он судит по себе? Пусть сами читатели поразмышляют. Одно ясно, что тут нет «добросовестного заблуждения» (термин юриспруденции), в таком случае И. А. Ласков неизбежно задумался бы и понял неправоту своего утверждения.

    Еще об одном ляпсусе И. А. Ласкова. Он пишет: «Но тюрьма, тем более следственная, - не солдатская казарма. Авторам невдомек, что никаких «поверок» на коридорах здесь не бывает». Однако, разве И. А. Ласков забыл, что П. А. Ойунский в Якутске содержался не во «внутренней тюрьме» - следственном изоляторе, а в общей тюрьме N 1 (тогдашний адрес – улица Дзержинского, 18)? И разве он запамятовал, что в общих тюрьмах поверки были обязательны и устраивались в 08.00 и 18.00 (Об этих поверках пишет также Роберт Конквест в своем знаменитом энциклопедическом исследовании «Большой террор»)? Значит, кому же «невдомек» - нам или Ивану Антоновичу?

    Что же касается фрагмента из нашей книги: «П. А. Ойунский и в тюрьме продолжал писать стихи. Иногда он их читал вслух во время поверок па коридорах тюрьмы», то И. А. Ласков поступил некорректно, опустил начало: «Как свидетельствует Е. И. Кузьмин ...» В таких случаях порядочные исследователи обязаны сделать многоточие. А И. А. Ласков, опустив эту часть, выдает этот фрагмент как нашу выдумку. Между тем, кто это в те времена стоял на этих поверках - работавший до ареста наркомом здравоохранения ЯАССР Е. И. Кузьмин или И. А. Ласков? Кому больше доверять? Может, И. А. Ласкову, который, получается, даже «не знал», что в тюрьмах тех времен были утренние и вечерние поверки?

    И. А. Ласков утверждает, что это мы выдумали о «торге Ойунского с Ежовым». Однако, это основано на воспоминаниях Н. Д. Субурусского (газета «Эдэр коммунист», 3 августа 1988 года). У нас нет оснований не верить народному герою Николаю Дмитриевичу, которого еще никто не обвинял в нечестности.

    Тут необходимо отметить одно очень существенное обстоятельство. В материалах о М. Г. Абабурко сам И. А. Ласков обильно цитирует воспоминания. А вот люди, вспоминающие об И. Г. Андросове, И. Ф. Ахчагнырове, М. К. Аммосове, П. А. Ойунском, объявляются И. А. Ласковым чуть не лжецами. Вот он издевался по поводу воспоминаний депутата Верховного Совета СССР Д. П. Новиковой, «доказал», что она «врет» - Ойунского, мол, взяли в поезде, а не в гостинице. И что же - документы подтверждают, что Дария Петровна права - Платона Алексеевича арестовали в гостинице. Или вот И. А. Ласков издевался по поводу воспоминаний Е. И. Кузьмина, а оказалось, что поверки в тюрьмах все-таки были. Словом, ясно видна нечестность И. А. Ласкова. Почему нечестность? И. А. Ласков ознакомился с делом П. А. Ойунского, не мог не увидеть тот ордер на арест. Он не мог не знать о поверках в тюрьмах. Ведь он страшно дотошен, когда «разоблачает» то переиздание «Якутов» В. Серошевского, то И. Е. Федосеева. Тут он замечает даже запятые, не там проставленные.

    И. А. Ласков также объявляет нашей выдумкой фрагмент из нашей книги о последнем письме П. А. Ойунского, в котором он обращался к будущим поколениям с  завещанием, твердым заверением в своей невиновности. Мы при этом ссылались на председателя КГБ ЯАССР М. В. Горбатова. И. А. Ласков все это отвергает. Основание? «Ничего похожего на такое письмо в деле Ойунского нет». Между тем М. В. Горбатов рассказал об этом письме на партсобрании КГБ ЯАССР, который он возглавлял в то время, 25 января 1956 года (полный протокол этого собрания хранится в бывшем партархиве).

    Почему исчезло это письмо - понятно. КГБ продолжат и после смерти П. А. Ойунского фальцифицировать его дело. Об этом, к примеру, можно прочитать в документальном исследовании Д. В. Кустурова «Последние дни П. А. Ойунского» (Якутск, 1993, издание журнала «Илин»).

    И. А. Ласков отрицает факт голодовки П. А. Ойунского, Основание то же - якобы никаких рапортов о его голодовке в деле нет. Значит, хроникальное изложение последних дней П. А. Ойунского, сделанное фельдшером санчасти Якутской тюрьмы N 1 Л. М. Свинобоевым (журнал «Диалог», 1989, N 15-16) - фальшивка, а дело НКВД - истина?

    Все мы, весь мир, знаем о чудовищных фальсификациях НКВД, подтасовках, подчистках дел. Один только И. А. Ласков полностью доверяет архивам НКВД?

    Поэтому и он так смакует «признательные показания» М. К. Аммосова, П. А. Ойунского, более того, утверждает безапелляционно, что Максим Кирович и Платон Алексеевич давали их добровольно, без воздействия следователей?

    Поэтому, значит, он «опровергает» фрагмент из нашей книги об отказе П. А. Ойунским от своих показаний? И. А. Ласков ехиден: «Красиво, не правда ли? Увы, красота эта блекнет перед справкой, заключающей дело Ойунского: «Слепцов-Ойунский ... от данных им показаний на следствии не отказывался». Поистине, перед справкой НКВД блекнет вес - совесть, беспристрастие, стремление к правде...

    Что же говорят документы?

    Начальнику следственной части НКВД ЯАССР Ю. П. Мавленко письменно донесли, что Ойунский собирается отказаться от своих показаний по «таттинскому делу». Донос подписали начальник тюрьмы Шевляков и работавший со стукачами оперативный уполномоченный тюрьмы Андросов (кстати, тот самый Иван Гаврилович, которого так старательно пытался обелить И. А. Ласков).

    Действительно, в августовском (1939 год) процессе по таттинскому делу П. А. Ойунский отказался от своих показаний. И в итоге все обвинения НКВД рассыпались, всех обвиняемых впоследствии НКВД был вынужден освободить.

    То же самое было с ныне народным писателем. Героем труда Д. К. Сивцевым (протокол допроса от 23 февраля 1939 года).

    В свое время на суде бывший зампред Совнаркома ЯАССР Г. И. Иванов требовал приобщить к делу заявление П. А. Ойунского, написанное в августе-сентябре 1939 года, с отказом от всех своих «признательных показаний». Конечно, этого заявления в деле П. А. Ойунского «почему-то» не сохранилось.

    Впрочем, мы отсылаем читателей к вышеупомянутой книге Д. В. Кустуровa, там все это изложено обстоятельно.

    И. А. Ласков по поводу фрагмента из нашей книги, в котором рассказывается, что вся тюрьма, узнав о смерти П. А. Ойунского, пела «реквием», пишет: «Какой нормальный человек станет петь в память того, по чьему оговору арестован? А таких в тюрьме было большинство...»

    Видимо, И. А. Ласков себя-то считает «нормальным человеком». А читатели, надеемся, поймут другое - если те люди пели «реквием» по великому поэту, то это значит, что вся грязь, выдуманная И. А. Ласковым - неправда. А о том, что тюрьма действительно пела «реквием», свидетельствуют многие, в том числе И. Д. Емельянов (который в разное время был прокурором, наркомом юстиции, заместителем председателя Верховного суда ЯАССР). Кто был в ту ночь в той тюрьме - Иван Дмитриевич или Иван Антонович? Кому нам верить?

    Верить ли нам писателю (коллеге И. А. Ласкова) Н. М. Заболоцкому, Н. Д. Субурусскому, бывшему первому секретарю Амгинского райкома (до ареста) Л. Н. Неустроеву, Е. И. Кузьмину, сокамерникам П. А. Ойупского А. В. Саввинову, Н. И. Иванову и очень многим, чьи воспоминания стали записываться преимущественно с 1988 года (за исключением Н. Д. Субурусского, Н. М. Заболоцкого и нескольких)? Или «правда» архивов НКВД перевешивает? На одной стороне чаши весов - жертвы НКВД, на другой - фальшивки НКВД. Все эти люди, кто прошел через ад НКВД, почему-то утверждают другое, не то, что пытается доказать И. А. Ласков.

    Завершая краткий (а можно было более обстоятельно вникнуть, но стоит ли?) анализ материалов И. А. Ласкова о М. К. Аммосове, П. А. Ойунском, а также об И. Г. Андросове, И. Ф. Ахчагнырове, можно сделать однозначный вывод - сознательная, целенаправленная фальсификация.

    Зачем понадобилось печатать такую провокационную фальшивку?

    Конечно, это выходит за пределы нашего анализа, но мы не можем не высказать свою точку зрения.

    Прав М. Б. Николаев, утверждая, что имя М. К. Аммосова неразрывно связано с идеей суверенитета. А П. А. Ойунский, чье 100-летие со дня рождения в этом году отмечает вместе с нами вся мировая цивилизация (не случайно же ЮНЕСКО 1993 год объявила «Годом Ойунского»), олицетворяет духовное возрождение якутского народа.

    Объявляя их «осведомителями», «скорпионами», обеляя истинных осведомителей и палачей НКВД, топча имя жертв НКВД в грязь, возвышая кадры НКВД (то есть «подменяя героев подлецами»), не преследуют ли при этом цель ударить но нашему суверенитету и возрождению?

    ... Один из нас в 1989 году в той самой «Молодежи Якутии» опубликовал материал «Реквием по Ойунскому», посвященный 50-летию со дня смерти П. А. Ойунского. Тот материал заканчивался строками известного поэта:

                                              ... Историю

                                                                 движут жертвы,

                                              Тогда она есть у наций,

                                              И жизнь защищает грудью

                                              От смерти и мертвечины.

                                              Историю

                                                              движут люди

                                              Которым стреляют в спину...

    И. Николаев,

    И.Ушницкий.

    /Советы Якутии. Якутск. № 147 5 августа (С. 6); № 148 6 августа (С. 3). 1993./

                                                      РУКИ ПРОЧЬ ОТ ОЙУНСКОГО!

                                                    Заявление расширенного заседания

                                                    Правления Союза писателей Якутии

    27 июля состоялось расширенное заседание правления Союза писателей Якутии, на котором была всесторонне обсуждена опубликованная в вашей газете серия статей И. Ласкова «Драма поэта», посвященная последним дням П. А. Ойунского. Оставляя за собой право на совершенно иной взгляд и подход к трагической судьбе великого поэта и государственного деятеля Якутии, писатели Республики Саха единодушно приняли письмо-заявление, в котором высказали свое отношение к упомянутой публикации. Мы надеемся, что плюрализм мнений как элемент демократии, который вы так широко рекламируете, воспрепятствует амбициям, и вы опубликуете текст нашего коллективного письма-заявления.

    На днях газета «Молодежь Якутии» закончила публикацию серии статей И. Ласкова «Драма поэта» /«МЯ» от 9, 16 и 23 июля 1993 г./. Статьи касаются последних дней, месяцев П. А. Ойунского. Драма поэта... Да, драма личная, драма тогдашней молодой якутской литературы, драма всего якутского народа. Но тот ли смысл вкладывает в эти слова И. Ласков? Следует однозначно сказать: нет, он вкладывает совершенно другой смысл.

    И. Ласков с претензией на глубокую эрудицию пытается пересказывать следственное дело П. Ойунского и попутно «раскрывает» поведение поэта в эти трагические для него дни. Он, спустя пять десятилетий, вновь обвиняет, «разоблачает» П. Ойунского. Делает выгодные для себя сенсационные выводы, считая их истиной в последней инстанции. На этот раз поэт не националист, не контрреволюционер, не враг народа, а «разоруженец», «сотрудник НКВД», «похожий на скорпиона, жалящего собственный хвост», он — человек, «нанесший большой урон Намскому и Таттинскому районам». Автор издевательски пишет, что он в тюрьме сочинял свои показания «словно бы трудился над последним томом своих сочинений». Какое кощунство! И это пишет средней руки литератор о выдающемся писателе, большом общественном и государственном деятеле. Пишет человек, хорошо знающий, как стряпались в недрах НКВД так называемые протоколы «признания». Ведь общеизвестно, что на основе их недопустимо делать какие-либо обвинения и выводы. Тем более в постановлении о реабилитации П. А. Ойунского (15 декабря 1955 г.) отмечается: «...установлены неоспоримые факты, свидетельствующие о сложившейся не нормальпой обстановке, об отсутствии объективности в расследовании дела П. А. Ойунского».

    Мы с данной статьей Ласкова знакомы давно: года два тому назад под видом рецензии на книгу И. Николаева, И. Ушницкого «Центральное дело» он в журнале «Полярная звезда» без ведома редколлегии тайком пытался протащить ее. Тогда эта акция у него не прошла — члены редколлегии единодушно отвергли ее, как явно клеветническую, и приостановили публикацию, но как показывает время, не остудил свой «разоблачительный» пыл И. Ласков, давно и систематически занимающийся очернительством лучших представителей якутского народа (когда-то за подобные попытки он был осужден на секретариате правления СП РСФСР).

    Да, тяжелая доля досталась Ойунскому. В течение нескольких десятилетий его имя было предано анафеме. Память о нем старались стереть не только с лица земли, но и вытравить из сердца родного народа. Но, наконец-то, в конце пятидесятых годов справедливость восторжествовала: он был полностью реабилитирован. День реабилитации Ойунского был одним из самых светлых, радостных дней в истории народа, лишившегося многих лучших своих сынов в годы сталинских репрессий.

    Видимо, И. Ласков оспаривает сам факт реабилитации П. А. Ойунского. В его статьях тут и там мелькают слона типа «раскололся», «признался», «не выдержал, не хватило характера...», «совершил большой грех, возведя несчастья на множество людей...». Выносятся им обвинения в «стукачестве», в «сотрудничестве с НКВД», то есть ни больше, ни меньше в предательстве своих товарищей по партии и работе. В его поведении он с упорством маньяка видит лишь трусость, шкурничество и подлость.

    Напрашивается вопрос: для чего и во имя чего все это делается? Вопрос не праздный. Для чего? Год нынешний — год столетия П. Ойунского. Народы, населяющие нашу многонациональную республику, эту дату восприняли как всеобщий праздник духовной культуры, как светлый праздник единения. Именно к этим дням приурочила публикацию клеветнических статей И. Ласкова газета «Молодежь Якутии», чтобы громогласнее и больнее был подлый удар по чести и достоинству всего якутского народа. Ласков и иже с ними бесспорно рассчитывали посеять этой публикацией семена недоверия и подозрительности к нашему народу и его лучшим представителям.

    Тщетные расчеты! Наши народы в течение нескольких столетий рука об руку прошли тяжелые испытания, хорошо знают друг друга. Они прекрасно знают и П. А. Ойунского — великого сына якутского парода, столетие со дня рождения которого в этом году по решению ЮНЕСКО торжественно отмечает весь мир, как одну из знаменательных дат всечеловеческой культуры.

    Мы, участники расширенного заседания правления Союза писателей Якутии, основанного П. А. Ойунским, настоящим письмом заявляем решительный протест проискам хулителя Ласкова и требуем: прочь руки от Ойунского! Выражаем надежду, что творческий Союз, членом которого являлся вышеупомянутый господин — если тот не солидарен с ним — скажет свое слово и сделает соответствующие выводы.

    27 июля 1993 г.

    г. Якутск.

                                                                     ОТ РЕДАКЦИИ

    Боль, когда рушатся идеалы, можно, пожалуй, сравнить со страданиями, которые переживаешь при потере близких родственников. Последние семь лет весьма убедительно доказали нам это. Однако сладкая историческая, мягко говоря, неправда должна когда-то растаять.

    Авторы «Центрального дела» приступили к работе над книгой в 1989-1990-х годах. В тот период они не смогли ознакомиться со всеми темами следственного дела П. А. Ойунского. И. Николаев и И. Ушницкий пользовались лишь материалами, так называемого, реабилитационного дела. Вероятно, поэтому многие факты следствия остались для них неизвестными.

    И. Ласков, в то время заведующий отделом критики журнала «Полярная звезда», полтора месяца изучал в архивах КГБ документы следственного дела П. А. Ойунского. В результате этого исследования появился журнальный вариант статей, посвященных последним месяцам жизни Ойунского. Однако работа не вышла в свет. В срочном порядке была созвана редколлегия, на которую вопреки всем этическим правилам, были приглашены оппоненты И. Ласкова, не члены редколлегии, авторы критикуемой им книги «Центральное дело». Статьи И. Ласкова, во многом противоречащие официально признанной точке зрения, читатель не увидел, зато в газетах «Эдэр коммунист» и «Кыым» были опубликованы объемные материалы, авторы которых заклеймили позором И. Ласкова. Вполне в духе социологической критики: — «Вы, дорогие читатели, этой работы никогда не прочтете, но свято верьте нам на слово, что сие исследование является архиложным и архивредным». Кроме того, И. Николаев в послесловии к книге Д. Кустурова «Последние дни Ойунского», которая была подписана в печать за три месяца до публикации серии статей «Драма поэта» в газете «Молодежь Якутии» — 15. 04. 93 г., вновь не утруждая себя аргументами, именовал И. Ласкова фальсификатором. Так еще в рукописи преследовалась работа И. Ласкова.

    Мы не считаем выводы автора статей «Драма поэта» истиной в последней инстанции. И готовы предоставить газетную площадь его оппонентам, которые документально доказали бы неправоту И. Ласкова. Но пока за инакомыслие на И. Ласкова обрушился лишь поток личных оскорблений. В выступлениях газет «Советы Якутии», «Кыым», «Сахаада», в 45-минутной передаче по якутскому телевидению обсуждались не спорные факты биографии П. А. Ойунского, а «писатель средней руки», посмевший анализировать следственное дело. Исходя из логики правления Союза писателей Якутии, исследовать жизнь и творчество великих поэтов и писателей имеют лишь столь же гениальные люди. Но в таком случае весьма сомнительно, что литературоведение сейчас обладало бы трудами о творчестве Бальзака, Пушкина, Хемингуэя...

    Безусловно, литературные произведения П. А. Ойунского — золотой фонд якутской культуры. И никто не сомневается в талантливости прекрасного поэта. Но в материалах И. Ласкова речь идет не об этом, а лишь об испытаниях, выпавших на долю Ойунского, которые он, к сожалению, к большому сожалению, не выдержал.

    И. Ласков не оспаривает правомерность реабилитации в 1955 году П. А. Ойунского. Ведь поэт действительно не участвовал в контрреволюционной деятельности.

    Оставим на совести критиков нашей газеты заявления, что после чтения «Молодежи Якутии» они идут в туалет мыть руки, оскорбления в адрес главного редактора. Нам ни привыкать. Подобные высказывания сопровождали «МЯ», когда газета — первая в республиканской печати — пропагандировала шаманизм, когда публиковала серию статей о купце Никифорове и доказывала, что якутская интеллигенция существовала и до революции, когда становилась на защиту бывшего в опале Б. Ельцина...

    А писатели должны писать художественные произведения, в том числе и публицистику, а не коллективные заявления. Раньше в Политбюро, теперь — президенту.

    /Молодежь Якутии. Якутск. № 30. 6 августа 1993. С. 6./

                                        ОЙУУНУСКАЙ ТУҺУНАН МӨККҮӨРДЭР

    1. Саха ааҕааччыларыгар П. А. Ойуунускай уһулуччулаах государственнай деятель, улахан ученай уонна биһиги норуоппут чулуу поэта буоларын дакаастыы сатыыр наадата суох. Кини үлэтинхамнаһын ырытааччылар, историктар саамай сепкө ордук чорботон П. А. Ойуунускай автономнай республика тэриллиитигэр, саха сиригэр буола сылдьыбыт өрө туруулары эйэ-дэмнээх ньымаларынан (амнистиялааһынынан) үгүс хаан тохтуутун таһаарбакка быһаарарга үлэлээбитин, кылаастар охсуһуулара олус сытыырхайбыт кэмигэр эмиэ охсуһуу уотун сымната сатаабытын бэлиэтииллэр. Ол да иһин дьон-сэргэ П.Ойуунускайы, кини бииргэ үлэлээбит ньургун саха уолаттарын М. Аммосовы, И. Бараховы, С. Аржаковы уо.д.а. хаһан да умнубаг, билиҥҥэ диэри үтүө тылынан ахтар, саныыр, өйдүүр.

    Итиннэ барытыгар П. Ойуунускай уот ортотугар сылдьыбыта, үгүстүк өлөрсүтэр түгэннэри көрсүтэлээбитэ: Дьокуускайга кыайбыт-хоппут үрүҥнэр түрмэлэригэр сыппыта, Казанкаҕа Колчак карательнай этэрээтинэн тутуллан баран, саа уоһугар туруоруллубут дьоннор ортолоруттан кыл саҕаттан салҕанан тыыннаах орпута. Автономияны тэрийии боппуруоһун туруорса-рыгар харса-хабыра суох тыллары эппитэ. Ону ис хоһоонун уларыппат туһуттан (атын докумуоннары эмиэ) суруллубут тылынан нууччалыы биэрэбин: “В лице Якутской организации РКП и карательных учреждений Губревкома Сиббюро ЦК РКП и Сибревкома имеют этот безумный аппарат, который расстреливает якутов-автономистов в тот момент, когда центральная Советская власть, наркомнац и ВЦИК ставят вопрос об якутской автономии на очередь, когда буряты получают автономию... Пора положить конец расстрелам и политике Сибцентра. Пора нам, коммунистам, встать во главе автономии якутского народа и возглавлять коммунистической партией национальное-культурно-экономическое возрождение якутов” (Ойуунускай КГБ архивыгар баар дьыалатыттан ылылынна. — Н.Т.).

    Бу уһун, унньуктаах үлэ саҕаланыыта эрэ этэ. Утуусубуу Губревком председателэ, Совнарком председателэ, ЯЦИК председателэ курдук саамай эппиэттээх үлэлэргэ олорон Ойуунускай саха сиригэр гражданскай сэрии саҕана, артыаллааһын, культурнай-сырдатар үлэни тэнитии кэмигэр сүрдээх уустук, урут хаһан да норуот историятыгар туруоруллан да көрбөтөх боппуруостары быһаарсыбыта. Үөрэх уонна доруобуйа харыстабылын министрэ, кинигэ издательствотын салайааччыта, Саха сирин суруйааччыларын союһун правлениетын председателэ, тыл уонна культура научнай-чинчийэр институтун бастакы директора да буолуу кинини сыанан аҕаабатаҕа.

    Биллэрин курдук, кини саҥа былааһы, партияны, революцияны, гражданскай сэрии, үлэ геройдарын, артыаллары уруйдуур-айхаллыыр, дьон-сэргэ уоһуттан түспэт буолбут үгүс айымньылар автордара. Онно даҕаны наар уруйу-айхалы көрсүбэтэҕэ. Саха литературатын биир саамай чулуу айымньыларынан буолбут “Кыһыл Ойуун” диэн олоҥхо-тойугун, “Дьулуруйар Ньургун Боотур” олоҥхотун таһаартарбытын иһин бэрт элбэхтик критикаламмыта, сэмэлэммитэ. Сорох ону өйдөөбөтүттэн оҥороро, сорох соруйан сонордуура. Онно барытыгар П. Ойуунускай ыстатыйаларынан, тыл этиилэригэр да кытаанахтык эппиэттэспитэ биллэр.

    Ол мөккүөрдэри поэт төрөөбүтэ сүүс сыла туолуутунан туһанан аны атыннык күөдьүтэн турдулар. Ити бэй-этэ иһэ-истээх.

    Айымньыларын “саҥалыын” сыаналааһыны ылан көрүөҕүҥ. Билиҥҥи биһиги обществобыт урукку социализм идеяларыттан тосту туораан, биирдиилээн киһи байыытын-талыытын (ханнык баҕарар ньыманан) тумус оҥостубут, көнөтүнэн сылдьан көннөрү хаалбыт дьон акаарыларынан ааҕар общество диэки баран эрэр. Онно сөп түбэһиннэрэн ааспыт суолу аҥардастыы харанан хоруо-тааһын, ситиһиилэри билиммэт буолуу, коммунистары кэнэйдээһин (урукку коммунистар өттүлэриттэн эмиэ) муода курдук буолбута мэлдьэҕэ суох.

    Оттон Ойуунускайбыт биһиэхэ биир, буолаары буолан хас да сылы быһа, республика үрдүнэн партия политикатын олоххо киллэр-сибит сирэй эппиэттээх киһи. Ол да буоллар били коммунистар аҥардастыы критикалыыр дьон Ойуунускайы эмиэ билинэн, уруйдаан-айхаллаан бардылар. Бу тустаахтарга соччо сатабыла суох түгэн буолбутун өйдөөн буолуо, бассабыык Ойуунускайы быыһаан “абыраары” кини кэлин бэйэтин сыыһатын билиммитэ, “Улуу Кудаҥса”, , “Александр Македонскай” диэн айымньыларыгар Ленини, Сталины утарбыта, бассабыыктары көрдөрбүтэ диэн турдулар (Багдарыын Сүлбэ).

    Хомойуох иһин, хаһыат ыс-татыйатын кээмэйигэр хаайтаран, итинник ырытыы уусуран айымньылары чинчийии ирдэбиллэригэр эппиэттээбэтин манна дакаастаһар кыаҕым суох. Мин санаабар, ааспыт сыл ахсынньы 1 күнүгэр “Кыым” хаһыакка Василий Николаев (Ньурбаттан) саамай сөпкө хардарбыт, боппуруостары туруорбут этэ. Бэйэҕитдасанаан көрүҥ: Ойуунускай биэс уонча хоһоонноруттан отут түөрдэ советскай былааһы, партияны, Ленини уруйдууллар. Олору аҕыйах ахсааннах агиткалар быһыытынан сыаналыыр сыыһата көстөн турар. Атын айымньыларын “Большевик” драма, “Дьэбдэрэттэн тахсыы” сэһэн уо.д.а.) туһунан этэ да барыллыбат. Өскө Ойуунускай тыыннааҕар итинник Ленини утардыҥ диэн хайҕаабыттара буоллар сөптөөх эппиэти онно да биэриэ этэ.

    Төһө да ыарахаттар-дааҕын, бутуурдааҕын иһин билиҥҥи кэм биһиэхэ биир мэлдьэһиллибэтэх үчүгэйдээх: дойдубут ааспыт олоҕун туһунан урут кистэммит чахчылар билиннилэр, кулгаахтаах-харахтаах истибэтэх, көрбөтөх суоллара арылыннылар. Оннук түгэннэртэн биирдэстэринэн урут онно суох сымыйа буруйу сүгэн сор суолламмыт дьоннор Куттал суох буолуутун комитетыгар сытар доппуруостаммыт докумуоннарын чинчийээччилэр, интэриэһиргээччилэр көрөллөрүгэр көҥүллээһин буолла. Ол Ойуунускай тиһэх күннэрин туһунан араас санаалары үөскэттэ, эмиэ мөккүөрү таһаарда.

    П. Ойуунускай хайдах тутуллубутун, Дьокуускай түрмэтигэр сыппытын туһунан бастаан И. Николаев, И. Ушницкай “Центральное дело. Хроника сталинских ре-прессий в Якутии” (Дьокуускай, 1990) диэн кинилэгэлэригэр кылгастык суруйан аһарбыттара. Онно үксүгэр дьон ахтыытыгар, үһүйээннэргэ олоҕурбут буоланнар, соччо киһини итэҕэппэт түгэннэр эмиэ бааллар (олору И. Ласков оруннаахтык тутуспут. — Н.Т.). Ол үрдүнэн Николаев уонна Ушницкай оччотооҕу чекистэр доппуруостуурга сокуднунан көҥүллэммэт араас дьиикэй ньымалары туттар түбэлтэлэрин итэҕэтиилээхтик арыйбыттара. Кэлин Тааттаҕа П. А. Ойуунускай сүүс сааһын туолуутугар анаммыт ыһыаҕы көрсө Д. В. Кустуров “П. А. Ойуунускай тиһэх күннэрэ. Докумуоҥҥа олоҕурбут уус-уран очерк” (“Илин” сурунаал анал таһаарыыта) туспа кинигэнэн уонна Дм. Гаврильев “Кыым” хаһыат от ыйын 17 күнүгэр “П. А. Ойуунускай доппуруостаммыт докумуоннара” диэн ыстатыйата тахсыбыттара.    Икки автор иккиэн П. А. Ойуунускай түрмэҕэ сыттаҕына төһө да "оччотооҕу ынырык быһыы туһунан туоһулуур докумуон көстөрө күчүмэҕэй” (Д.Гаврильев) диэтэллэр, поэт көрдөрүүлэрэ көҥүл өттүнэн буолбакка, күһэйиинэн суруллубуттара бигэ өйдөбүлү биэрэллэр.

    Кинилэр үлэлэригэр болҕомтотун уурбакка эрэ суруйааччы И. Ласков “Молодежь Якутии” хаһыат бэс ыйын 9, 16, 23 күннэрдээҕи нүөмэрдэригэр “Драма поэта” диэн ыстатыйаны бэчээттэттэ. Автор сүнньүнэн И. Николаев, И. Ушницкай этиилэрин утарбыт уонна П. А. Ойуунускай НКВДдьонун кытта ыкса сибээстээхтик үлэлээбит, көмөлөспүт(“Тесно сотрудничал”), ол манньатыгар түрмэҕэ сытан араас атыттарга көрүллүбэтэх өҥөнү, көмөнү ылар эбит диэн быһаччы түмүк оҥорор. Ол иннинэ кини М. К. Аммосов туһунан эмиэ итиннэ маарынныырдыы суруйан турар.

    Биллэн турар, И. Ласков суруйуулара биһиги киэн туттар дьоммут туһунан олус то-сту-туора, улахан дакаастабыла суох сэрэйэн көрүүгэ (“можно предположить”) эрэ олоҕуран оҥоһуллубут буолан элбэх утары санаалары үөскэтэр. Хаһыаттартан аахтахха, радиоттан иһиттэххэ Нам, Таатта оройуоннарын олохтоохторо улаханнык сэмэлээбиттэр, И. Ласков гражданствотын көрүөххэ иҥин дэтэлээбиттэр, Саха сирин суруйааччыларын союһа киэҥ ыҥырыылаах правление мунньаҕын ыытта. Саха Республикатын суруйааччыларын атын Союһун чилиэннэрэ сурук ылыннылар. Маннык уустук дьыаланы абарыы-сатарыы уоһугар охту-бакка, холкутук, киэҥ көҕүстэнэн олорон быһаарсыахха. Оччоҕо ордук итэҕэтиилээх буолаарай? Төһө да сөбүлээбэтэрбит, биһигиттэн атыннык саныыр дьону кэнэйдэһэрбит бачча көҥүллүк саныыр үйэҕэ табыгаһа суох буолуо.

    2. Мин эмиэ ити Д. Кустуров, И. Ласков чинчийбит 125Р нүөмэрдээх Куттал суох буолуутун министерствотын архивын дьыалатын бу соторутааҕыта көрбүтүм. Онон П. А. Ойуунускай тиһэх күннэрин туһунан санаа атастаһан көрүехпүн сөп этэ. Онно биир тутаах, мунаах боппуруос П. А. Ойуунускай олунньу 3 күнүгэр (Д. Гаврильев сыыһар, иккис күнэ диир) Н. И. Ежов аатыгар сайабылыанньата. Ис хоһоонун хатылаабаппын Д. Кустуров да, И. Ласков да толору биэрэн тураллар. Быһаарыылара иккиэннэрин киэнэ араас: И.Ласков этэринэн П. Ойуунускай эрдэттэн тутуллар күнүгэр сонно тута тугу ирдииллэринэн көҥүл өттүнэн кэпсээн иһэргэ, донуостуурга, онон тыыннаах хааларга быһаарыммыт, ол иһин тутулуннаҕын күн сайабылыанньа биэрбит. Итини барытын И. Ласков көрөн олорор курдук, кырдьык-хордьук уустаан-ураннаан ойуулуур.

    Д. Кустуров эмиэ П. Ойуунускайы тутулуннаҕын күн сайабылыанньа биэрбитинэн ааҕар, ону эмиэ “ханнык түбэлтэҕэ хайдах туттуохтааҕын хайыы-үйэҕэ быһаарыммыт да буоллаҕына көҥүл” диэн дакаастыыр. Кини санаатынан, итини П. Ойуунускай “хайаан да суукка тиийэр сыаллаах” оҥорбут. Биричиинэтинэн: “Туох да үктэтэ, тылларыгар киллэрэ сатаабыттарын дуу, биитэр Н. И. Ежов “сүбэтин” тириэрдэн баран, киниэхэ суруйбатаххына куһаҕан буолуо диэн куттаабыттарын дуу, чопчу этэр кыах суох. Ол да буоллархардарыт “өйдөһүү” тута кэриэтэ ситиһиллибитэ өтө көстөр”, — диир.

    Оттон Иван Николаев ити кинигэ кэннигэр эбии суруй-уутугар (“Кинигэ уонна кини авторын туһунан”) туспа версиялаах: “Сүүстэн тахса эҥин-араас дьыаланы үөрэтэн баран, НКВД “билиниилэр” бэриллибит даталарын талбытынан туруортарарын үчүгэйдик билэбин. Онон ити сурук 1938 сыл олунньу 3 күнүгэр буолбакка, хойутуу суруллубут диэн санаалаахпын”.

    Мин санаабар бу этии туох эрэ оруннаах курдук. Тоҕо диэтэххитинэ, П. Ойуунускай ити сайабылыанньатыгар өйдөнүллүбэт түгэннэр бааллар:

    1). Төһө да эрдэттэн бэлэмнэммитин иһин Ойуунускай хантан ылан хайа эрэ оскуола сэбиэдиссэйин, ханнык эрэ инженери, учууталы угаттаан биэрдэ, уорбалыыбын диэтэ. Төһо да суукка тиийиэн баҕардар, буруйа суохтара көстөн турар дьону ааттаабыта сүөргү. Ити дьону силиэстийэ эрэ үлэһитэ этиэн сөп.

    2). Көҥүл өттүнэн көрдөрүү диэтэххэ Ойуунускай сонно тута биэрбит чахчылара тоҕо эрэ НКВД-лар букатын атын дьоҥҥо түһэртээбит буруйдааһыннарын схематыгар оруобуна сөп түбэһэллэр. Үөһэттэн этиитэ суох итинник хайдах да буолуон сатаммат. Субу тутуллубут Ойуунускай түһээн да баттаппатах дьыалата буоллаҕа дии.

    3). И. Ласков этэринэн, Ойуунускай ити көрдөрүүлэрин иһин түрмэ балыыһатыгар сыппыт, эбии аһылыгы ылбыт буоллаҕына, тоҕо ону уон биир ый буолан эрэ баран оҥордулар? Балыыһаҕа угалларыгар сэллигэ бэргээбит уонна цынгалаах диэн ыспыраапканы биэрбиттэр. Д. Кустуров сөпкө этэринии, Ойуунускай ураты усулуобуйаҕа сыппыта буоллар ити ыарыылар күөрэйэллэрэ саарбах, ураты суолталаах (“особо важный заключенный”) хаайыылаахтарын аны өлөн хаалыа диэн эмтээбиттэригэр сөпкөдылы. Эмиэ онтон сэрэхэдийэн, аны Дьо-куускайга тиийиэ суоҕа, эбии силиэстийэ ыытыыта тохтуо диэн куттанан туспа конвойдаан ыыппыт буолуохтаахтар. Бэл ый устата уопсай этапка айаннааһыны үгүс хаайыылаах тулуйбатын кинилэр билэн бөҕө буоллаҕа дии.

    4). Ойуунускай ааспыт олоҕун, кини характерын билэр киһи кинини хайдах да уһун сыллар усталарыгар бииргэ үлэлээбит, араас кытаанах түгэннэри тулуйбут табаарыһын, субу соторутааҕыта аҕай бииргэ айаннаан испит киһитин Аржаков С. М. органнарга көҥүл өттүнэн уган биэриэн сөп диэн саныаҕар сүөргү. Кэлин, күһэйииттэн, ыгыыттан, Аржаков хаайыллан баран инньэ диэтэ, маннык диэтэ диэн эппиттэрин кэннэ эрэ суруйуоҕар сөп.

    Онон хайа да өттүнэн ыллахха, Ежов аатыгар бастакы сайабылыанньа (иккис эмиэ баар) хойут суруллубута ор-дукитэҕэтиилээх диир наада.

    И. Ласков Ойуунускайы КГБ-лар бэл сексот (кистэлэҥ донуосчут) оҥоруохтарын алыс элбэҕи бэйэтигэр ылынан хаайыыттан таһаарбатахтара, ол иһин өр кистээн туппуттара диэн сабаҕалыыр. Ону утаран: Ойуунускай өргө диэри өчөһөн, сүгүн-саҕын бэрим-мэккэ сылдьыбыта, инньэ гынан норуот өстөөҕө, Япония шпиона диэхтэрин эрдэ буолан хойут биллэрбиттэрэ диэххэ сөп. Ити санааны бигэргэтэр биир докумуону манна сиһилии аҕалар наада.

    1955 сыллаахха ахсынньы 12 күнүгэр ССКП Саха уоба-ластааҕы комитетын секре-тара Борисов С. З. аатыгар Саха АССР прокурора, 3-с кылаастаах юстиция государственнай советнига Шлепаков, Саха АССР ис дьыалатын министрэ Кочайцев, Саха , АССР министрдэрин Советын Куттал суох буолуутун комитетын председателэ подполковник Горбатов, кинини солбуйааччы полковник Клясов Ойуунускайы реабилитациялыахха сөп диэн сурук түһэрбиттэр. Онно этиллэр:

    “Следствие по делу Ойунского П. А., велась в Москве следователями НКВД СССР Матевосовым и Симаковым, которые также вели дела Аммосова, Епрахова, Ксенофонтова, Гаврилова, они же допрашивали в Якутске Аржакова и Певзняк, все они в той или иной мере давали показания на Ойунского. Показания их являются стандартными, в них интресующие следствие события и факты фиксированы одинаково, по времени, месту и обстоятельству. Такая стандартность показаний разных лиц ,допрошенных в разное время наводит на мысль о применении незаконных методов следствия” (Куттал суох буолуутун министерствотын архива, 125Р нүөмэрдээх дьыала 111 томун 88 лииһэ. Бэлиэтээһинэ биһиэнэ — Н.Т.). Эбии дакаастабыл быһыытынан Дьокуускай куорат ис түрмэтигэр ол кэмҥэ надзирателлээбит Московскай И. И. диэн киһини туоһунан аҕалбыттар: “... В тюрьме видел Ойунского, писателя, он также неоднократно допрашивался в ночное время, приходил утром в 6 часов, а днем ему спать не разрешали. Этот прием повторялся несколько раз. Он болел и когда он даже немного начал кашлять, по распоряжению того же Бахненко постель убиралась и Ойунский оставался на голом полу (ити дьыала 89 лииһэ).

    Хомойуох иһин, И. Ласков, ити чахчыларга тохтуу да барбатах. Оттон, мин санаабар, итиччэ бэйэлэрин идэлэрин билэр дьон мээнэҕэ итинник эппэтэхтэрэ чахчы. Кинилэри итэҕэйбэт буолуохха сүрэ |бэрт.

    Ити эппитдьонум өссөбиир интэриэһинэй чахчыны аҕалбыттар: “В результате проведенной проверки по делу Ойунского П. А. обнаружены в т.н. “Таттинском деле” документы, подтверждающие о том, что Ойунский П.А. еще в августе 1939 года в момент рассмотрения в суде дела б. работников Таттинского района своему однокамернику з/к Образцову заявлял о своем намерении отказаться от своих показаний, однако это обстоятельство стало известно НКВД Якутской АССР и Ойунский П. А. до смерти т.е. 31 октября 1939 года, от своих показаний не отказался”.

    Д. Кустуров кинигэтигэр сүнньүнэн ити версияны тутуһар уонна ону бигэргэтэр дьоннорахтыыларын, Таатталар дьыалаларын боротокуолуттан холобур аҕалтыыр. Онон кини сабаҕалааһына халлаантан ылыллыбатах, бэйэтэ туспа дакаастабыллаах, оруннаах диэххэ наада.

    П. А. Ойуунускайы доппуру-остааһыҥҥа көҥүллэммэтэх ньымалары туттуу биир туоһутун кини бэйэтин илии-тинэн суруйбут көрдөрүүлэригэр булуохха сөп. Илиинэн суруллубут дьыала алтыс томун сорох лиистэрэ кырыллыбыттар, лиистэр үс гыммыт биирдэ-рэ, аҥардара, чиэппэрдэрэ эрэ хаалларыллыбыттар. Ону Ойуунускай оҥорботоҕо чуолкай, следователлэр тоҕо эрэ кини көрдөрүүлэрин сороҕун сөбүлээбэтэхтэр, кырыйан ылан быраҕан кээспиттэр. Олору Ойуунускайы баҕа өттүнэн көмөлөһөөччү быһыытынан көрдөрбөттөрө сэрэйиллэр.

    Уопсайынан сөпкө этэллэр — буруйданааччы бэйэтэ суруйбут буолла да ол барыта билиниинэн ааҕыллыа суохтаах диэн. От ыйын 4, 5, 8 күннэригэр “Саха сирэ” хаһыат С. Ноговицын Местников Т. П. хайдах сууттаммытын уонна босхоломмутун туһунан суруйбуттаах. Эмиэ Куттал суох буолуутун министерствотын архивын туһанан. Онно кини Местников Т. П. “контрреволюционнай антисоветскай” буруйдарын билинэн бэйэтэ суруйбута эмиэ бааллар эбит диир. Ол да буоллар, суукка тиийэн барытын күүстэринэн күһэйэн суруйтарбыттара диэн мэлдьэһэн кэбиспит. Инньэ гымматаҕа буоллар, бүгүн кини көрдөрүүлэрин ааҕа-ааҕа: “НКВД-ларга көмөлөспүт”, — диэн күтүрүөх этибит.

    И. Ласков Ойуунускайы буруйдуурун күүһүрдээри кинини Дьокуускайга туоһу быһыытынан туһанаары аҕалбыттара, биирдэ да доппуруостаабатахтара, боротокуоллара көстүбэтэ диир. И. и этии онно суоҕун Московскай надзиратель этиитэ да туоһулуур уонна хайа саппарааһайдыыр докумуонугар “для дальнейшего ведения следствия” диэн ырылыччы сурулла сылдьар. Ону таһынан Дьокуускайга кэлбитин кэннэ дьыалатын чинчийэн баран Саха АССР НКВД-тын старшай следователэ Иванов Д. уураахтаабыт: “Слепцову-Ойунскому Платону Алексеевичу в дополнение к ранее предъявленному обвинению по ст. 58 п.т. 1-а, 7 и 11 УК РСФСР, предъявить обвинение и по ст. 58 п.2 УК РСФСР” (ыйыллыбыт дьыала 1 тома, 29 лииһэ). Ол аата саҥа буруйдаааһыны дака-астыы сатаан доппуру-остааһын бөҕө барбыт. Боро-токуоллара тоҕо сүппүтүн туспа чинчийии быһаарара дуу, суоҕа дуу? Баҕар, ханна эмэ архив түгэҕэр “мунан” сыталлара буолуо.

    П. А. Ойуунускай литератураҕа уонна тылга эмиэ элбэх “буортуну” оҥорбутум диэн “билинэн” “Оппосустаан Боотуру”, “Сүүс сыллаах улуу былааны”, “Ааспыт күннэри-дьыллары”, “Дьулуруйар Ньургун Боотуру” “Улуу Кудаҥсаны”, “Кыһыл ойууну”, тылга үлэлэрин ааттаталаабыт. Бубэйэни бэйэхолуннарыы буолара көстөн турар. Ол хайдах ситиһиллибитэ эмиэ өйдөнөр.

   Түмүкпэр И. Ласков ыстатыйаларын биир сүрүн итэҕэһигэр тохтоон ылыым — ол кини П. А. Ойуунускайы донуосчук курдук көрөн араастаан үгэргээн-хоһорҕоон суруйуута, ардыгар киһи да быһыытынан сөпсөөбөтүн биллэрэ сатааһына. Бэл диэтэр поэт алта ыйдаах үһүс оҕото өлбүтүн ахтан баран: “Но и эту утрату постарались скрасить: сообщение о смерти грудного ребенка было напечатано в респуб-ликанских газетах” — диэн кыбыстыбакка суруйар. Ула-ханыттан кыратыттан тутулуга суох оҕо аата оҕо буоллаҕа дии, хомойумуна-айманымына, хайыах этэй. Уонна оттон Ойуунускай ити саҕана бииргэ төрөөбүт тиһэх балтын, тиһэх быраатын көмөттөөн уон оҕоттон соҕотоҕун хаала сылдьар кэмэ этз буоллаҕа. Ону да учуоттаатахтара...

                                                                             * * *

    Хаһан эрэ утарааччыларын хомуруйан “Ойуунускай көмүллүбүт ырыата” диэн пародияҕа маарынныыр айымньыны суруйбуттаах. Онно билигин биир эбии персонаһынан И. Ласков киириэн сөп этэ. Төһө да оччоттон көмө сатааталлар П. А. Ойуунускай уһулуччулаах государственнай деятель, саха норуотун улуу суруйааччыта, ученайа буолан дьон-сэргэ өйүгэр мэлдьи тыыннаах буолуо диэн бүк эрэнэбин.

    Н. Тобуроков,

    профессор,

    Саха Республикатын суруйааччыларын союһун чилиэнэ.

    /Кыым. Дьокуускай. № 151. Артырдьах ыйын 11 к. 1993. С. 2./

                                                         НУЖНЫ МИР И СОГЛАСИЕ

    Прочитав в республиканской газете «Молодежь Якутии» пространные статьи И. Ласкова об Аммосове и Ойунском, просто диву даешься — как редакция могла пропустить эти материалы.

    От всей этой статьи веет скрытой злостью и клеветой, но самое главное и страшное — чувствуется ухищренный замысел — посеять между народами многонациональной Якутии вражду и недоверие. Провокаторы, подобные автору статей в «Молодежке», и при царизме, и при социализме добивались столкновения между народами.

    Народы многонациональной Якутии на протяжении трех столетий всегда жили в мире, в дружбе и согласии. Взять, к примеру, меня — проработал на речном транспорте более 48 лет, За это время никогда не чувствовал никаких национальных притеснений со стороны других наций. Приходилось жить и трудиться в разных, порой в экстремальных условиях, жили в землянках и бараках, зимовали на случайных отстоях, бывали в различных сложных ситуациях во время навигации, и мы всегда оказывали друг другу бескорыстную помощь и поддержку, не взирая какой бы национальности ни был твой коллега и друг.

    В наше трудное, взрывоопасное время, когда как никогда нужны мир и согласие, злопыхателям и демагогам необходимо дать общественный отпор, ибо от их так называемой деятельности, как от искры, может возгореться пламя.

    Михаил Спиридонов,

    Герой Соцтруда.

    /Советы Якутии. Якутск. № 153 13 августа 1993. С. 5./

                                         YӨҔЭР, АТАҔАСТЫЫР САНААЛААХ ЭБИТ

    “Молодеж Якутии” хаһыат страницатыттан И. Ласков “А была ли провокация?", "Муки и мужество", "Драма Поэта" диэн саха тыллаах баарын тухары киэн туттар бастыҥ дьоммут М. К. Аммосов, П. А. Ойуунускай олорон ааспыт олохторун тиһэх күннэрин хараардыыга анаан таһааттарбыт ыстатыйаларын ааҕан баран, бөрүкүтэ суох түмүккэ кэлэҕин. Бастатан туран, Ласков тоҕо республика атын бэчээтигэр миэстэ ылбакка, аҥардас бу хаһыат нөҥүө кирдээх илиитин киэн туттар дьоммутугар сарбатта?

    Мин санаабар, "Молодежь Якутии" хаһыат редакцията РФ "Бэчээт уонна маассабай средстволар тустарынан" Сокуонун 26-с ыстатыйатыгар ыйылларын курдук хаһыат кылаабынай редактора бэчээккэ тахсар матырыйаалларга сөбүлэһэн илии баттаатаҕына эрэ ханнык баҕарар суруйуу, үчүгэйиттэн-куһаҕаныттан тутулуга суох, күн сирин көрүөхтээх этэ. Оттон бу суруйууттан түмүк оҥордоххо хаһыат уонна кини редакцията И. Ласковтыын биир санааҕа тураллара саарбах-таммат.

    "Молодежь Якутии" хаһыат ыччаттарга аналлаах бэчээт маассабай средствотын быһыьгтынан республика суверенитетын, норуоттар доҕордоһууларын бөҕөргөтүүгэ, саҥа экономическай сыһыаннары ырытан рынокка Саха сирэ оҕустарыыта суох киирйитин сырдатар аналын толоруоҕа диэн ааҕааччылар сокуоннайдык күүтэллэр. Ол оннугар, хомойуох иһин, Российскай Федерация үөһэ ахтыллыбыт Сокуонун 4-с ыстатыйатын куруубайдык кэһэн, ыччаты уонна үгүс ааҕааччылары баар суох дьоммутугар М. К. Аммосовка, П. А. Ойуунускайга уонна кинилэринэн сирэйдээи аҕа көлүөнэ олорон ааспыт олоҕор утары туруорар, итэҕэйбэт буолуу тьгыныгар иитэргэ туруммутуттан киһи улаханнык дьиксинэр.

    Ыстатыйалар автордара Ласков Российскай Федерация бэчээт туһунан Сокуонун 49-с ыстатыйатыгар "Журналистан сырдатар тематыгар гражданнар уонна тэрилтэлэр чиэстэрин, достоинстволарын убаастааһын" туһунан этиллэр нуорманы тутуспат. Онуоха кини ханнык моральнай быраап-тааҕый?

    Республикабыт суверенитетын көмүскээн автономияны аан бастаан ситиһии, Россияҕа уонна Союзка тиийэ биллибит бүтүн көлүөнэ сахалар бастыҥ дьонноруттан ойуччу таһымнаах, талааннаах П. А. Ойуунускай уонна М. К. Аммосов сымыйа балыырга түбэһэн, буруйа суох муҥнанаи күөгэйэр күинэригэр өлөрүллүбүттэрин, чиэһинэй ааттара да хараар-дылла сылдьыбыттарыи ама билбэт киһи баар үһүо? Көстөн турар кырдьык тиллэн, ССРС Үрдүкү суутун Байыаннай кол-легиятын уурааҕынан ытык ааттара чөлүгэр түһэриллииттэрэ, сымыйа буруйдааһын бары ыстатыйалара көтүрүллүбүттэрэ.

    Бу дьыала конүүтүгэр, кырдьык тиллиитйгэр ис сүрэхтэриттэн сүүһүнэн томнаах дьыалалары үөрэтиигэ, дакаастааһыҥҥа турууласпыт республикабыт бастыҥ дьонноругар, суруйааччыларга, историктарга, суут, сокуон уонна Государствоҕа куттал суох буолуутун комитетын. чиэһинэй үлэһиттэригэр улуу убайбыт Ойуунускай 100 сьйлаах юбилсйын бэлиэтиир сылбытыгар, М. К. Аммосов 100 сыллаах юбилейын бэлиэтээһйҥҥэ бэлэмнэнэр кэммитигэр ис сүрэхтэн махтанарын оннугар, тоттөрүтүн Ласков Үрдүкү Государствсннай тэрилтэлэринэи Сталин репрессиятын сиэртибэлэрин тилиннэриигэ ылыллыбыт уураахтары ревизиялыыр. Онон кини эппиэти хайаан да сүгүөхтээх.

    М. К. Аммосовы уонна П. А. Ойуунускайы репрессияны ыытыспыт органнарга көҥүл өттүнэн, кырбаммакка, муггнаммакка көмөлөспүт курдук, табаарыстарын таҥнарыыга буруйдаан, хараардан суруйуутугар Ласков суруйааччы быһыытынан эппиэтинэһи хайдах сүгүө суоҕай?

    Саха сирин суруйааччыларын нөҥүө казах уонна киргиз уо.д.а. доҕотторбут ыалдьыттыыр, эбэтэр официальнай көрсүһүүлэригэр, суруйууларыгар М. К. Аммосовка уонна кининэн сирэйдээн саха норуотугар ытыктабыллаах сыһыаннарын, махталларын Ласков чаҕылхай Максимы провокатор, таҥнарыахсыт, Сталин репрессиятын ити омуктарга ыытыы активнай кыттыылааҕын курдук көрдөрөн бырааттыы омуктар-бытыгар сахалары утары туруорар. Онон национальнай боппуруос курдук уйан уонна уустук боппуруоһу күөртээһиҥҥэ соруйан таһааттарбыт ыстатыйатыттан атыннык сыаналаабаппын.

    Күн бүгүн Российскай Федерация саҥа Конституциятын барыла дьүүлгэ тахсыбьгт кэмигэр Саха сувереннай государствотын аатын биэрбит омугу, сахалары, республикабыт сиригэр-уотугар олорор үгүс ахсааннаах бырааттыы норуоттарга уорбалааһыҥҥа угарга ананан суруллубут ыстатыйалар өссө биир күлүк өрүттээхтэр. Кырдьыгы норуокка тиэрдэргэ үлэлэспит И. Николаевы, И. Ушницкайы, журналист быһыытынан өр кэмҥэ матырыйаалларын үөрэтэн, дьаныһан туран үлэлээн суруйбут "Киин дьыала" диэн кинигэлэригэр ахтыллар чахчылары Ласков барытын төрдүттэн сымыйа курдук көрдөрөр. Онон үүнэр талааннары кэҕиннэрэргэ сорунар.

    И. Ласков П. А. Ойуунускайы, М. К. Аммосовы өлбүттэрэ ырааппыт, сатаан аахсыбат, көмүскэһэр киһитэ суох дьон курдук сыаналаан биһига улуу дьоммутун личность быһыьггынан хайа талбыт үөҕэр, атаҕастыыр санаалаах эбит. Итиннэ кини улаханнык сыыстарар. Омук быһыытынан киэн туттар дьоммутун, чаҕылхай талааннарбытын куруук көмүскүөхпүт. Урукку кэм курдук көҥүл атаҕастыьф бириэмэ ааспытын, трйон Ласковка санатары наадалааҕынан ааҕабыт.

    Г. Артемьев,

    Таатта оройуонун дьаһалтатын баһылыга,

    Саха Республикатын народнаи депутата.

    РЕДАКЦИЯТТАН: И. Ласков "Молодежь Якутии" хаһыакка таһааттарбыт республика бар дьонноро улаханнык ытыктыыр М. К. Аммосовы уонна П. А. Ойуунускайы хараардан суруйуулара олохтоохтору улаханнык долгутта, кэлэттэ. Ол туһунан Нам сэлиэнньэтиттэн Ч. Гоголев, Ытык-Күөлтэн К. Винокуров, филологическай наука кандидата, доцент М. Чооруоһап, "Таатта" түмсүү салайааччыта В. Сергеев, ветеран учуутал Г. Н. Пономарева, ветеран В. И. Сизьгх уо.д.а. суруйаллар. Кинилэр авторга абаралларын этэллэр, киниэхэ суруйааччылар союзтара сөптөөх дьаһалы ылалларын ирдииллэр.

    "Кыым" редакция И. Ласков биһиги ааҕааччыларбытыгар сиэрдээх эппиэти биэрэрин күүтэр.

    /Кыым. Дьокуускай. № 154. Атырдьах ыйын 14 к. 1993. С. 2./

                                                            ... НЕ ТЕРПИТ СУЕТЫ!

    Дорогие друзья! Я большой и давний поклонник якутской мелодической традиции, и даже сам в меру сил сочиняю. Упомянул об этом вот почему. В июле были опубликованы стихи, отобранные, очевидно, на конкурсной основе комиссией Союза писателей как тексты для будущего гимна республики.

    Плох тот поп, который не хочет в митрополиты, вот и я захотел попробовать «озвучить» эти стихи. Но оказалось, что ни один из трех предложенных текстов не подходит для нормального музыкального сопровождения, если, конечно, не иметь в виду гитарно-дворовый жанр, где можно, скомкав ритм, промурлыкать что угодно, хоть газетную статью. Для «высокой музыки», чтобы мог петь хор, солисту требуется совсем другое.

    Главный дефект всех трех стихотворений (с точки зрения музыканта) в том, что стихотворный метр в них из строфы в строфу меняется, а значит на каждый куплет нужно сочинять практически несколько иную мелодию. Такой разнобой не только для гимна, но и для хорошей массовой песни противопоказан. Это то же самое, как если бы портной сшил брюки со штанинами разной ширины или длины. Я уже не говорю о том, что по содержанию стихи шаблонные, не творческие, как будто сделанные не из тонкой материи души, а из упаковочного картона. Такое впечатление, что авторы, как школьники, списывали друг у друга, заглядывая через плечо соседа.

    Хочу сказать и о другом. Предложенные стихи — на якутском языке. Это значит, что большая часть населения республики ни понимать, ни петь этот гимн не сможет и не будет. Имею в виду не только и не столько русское население, но и нас; эвенков, эвенов, юкагиров, долган, чукчей, энцев — тех, кто жил здесь еще до появления людей-саха и кто, имея другой язык, разговаривает с якутами по-русски. Они тоже не смогут «пользоваться» таким гимном, то есть принять его как свой. А это в свою очередь может возбудить очаг некоторого внутреннего сопротивления, что заставляет расценивать намерение организаторов создать именно такой гимн (подчеркиваю: непонятный наибольшей части населения), как своего рода политическую ошибку.

    Теперь вот о чем. Творческие наклонности, от гениальности до просто способностей, господь Бог раздавал явно не по признаку национальной «уравниловки». Это во все времена приводило к взаимопроникновению, сближению и взаимному влиянию культур и давало неплохие результаты. Музыку к американскому гимну, например, сочинил русский композитор И. Стравинский, к английскому — немец Г. Гендель. Московский Кремль и почти весь С.-Петербург построен итальянскими архитекторами. Лучшую книгу прозы Якутии за последние годы написал гениальный юкагир С. Курилов — это «Ханидо и Халерха». И поэты — якуты, пишущие на русском (тот же ценимый мной Софрон Осипов), много профессиональнее тех, кто пишет стихи на «саха тылынан» или «саха тылыттан».

    Поэтому, ограничивая работу над гимном якутским языком, а значит и местными композиторами-саха, мы заведомо снижаем творческий уровень соревнования талантов, как ни мешает это признать «национальная» гордость. И вот что удивительно: этого совершенно не замечают руководители Союза писателей, курирующие затею с гимном. Зато они способны увидеть «крамолу» и устроить настоящую кухонную склоку по поводу исторического исследования, усмотрев в нем обиду для всего народа, как это было недавно со статьями И. Ласкова! Вот почему приходится об этом напоминать публично.

    А. Майский, пенсионер, мелодист (сын якута и эвенки)

    п. Эльдикан.

        /Молодежь Якутии. Якутск. № 32. 20 августа 1993. С. 6./

                                         НАМ  НЕ  ЗАБЫТЬ  ТОГО,  ЧТО  ОН  СДЕЛАЛ

                                                          УВАЖАЕМАЯ РЕДАКЦИЯ!

    Эти строки заставили меня написать статьи И. Ласкова «Драма поэта» и заявление расширенного заседания правления Союза писателей Якутии «Руки прочь от Ойунского!», которые вы напечатали в своей газете. Я люблю вашу газету, так как, по моему мнению, в ней публикуются справедливые статьи. Но хоть я не политик и не литератор, а простой библиотечный работник, мне больно, что на известного якутского писателя П. А. Ойунского обрушиваются такие «белые» или «черные» пятна. После стольких лет, да еще к юбилею писателя!

    Мне кажется, вся страна приняла его замечательные произведения. Поэтому хочется спросить: о чем спор? Когда вышла книга «Центральное дело» И. Николаева и И. Ушницкого, я обрадовалась, потому что наконец напечатали биографию замечательного якутского писателя П. А. Ойунского. Мы, работники библиотеки, пропагандируем жизнь и деятельность писателя среди своих читателей, нынче столько мероприятий было, посвященных 100-лстню П. А. Ойунского, такое вдохновение парило, что подумала: как хорошо, что наконец-то якутекий писатель стал известным всей планете.

    И паши школьные годы, 70-е, мы о своих коренных писателях совсем мало знали, очень поверхностно, так как якутской литературе мало часов выделяли. Это не секрет. И вот только в последние годы, то ли с суверенитетом, то ли с демократией, в нашей республике стали больше уделять внимания пропаганде местных писателей. И вдруг, как гром среди ясного неба — статьи И. Ласкова «Драма поэта». Я это прочитала, и у меня внутри все рухнуло, если сказать простым языком. У меня столько сомнений возникло — и не описать. И. Ласков обвиняет авторов «Центрального дела» и приводит такие примеры, документы, что и впрямь поверишь!

    Но после прочтения заявления правления Союза писателей Якутии («МЯ», 6 августа 1993 года), дышать стало легче. Да, действительно, после стольких лет зачем ворошить биографию П. А. Ойунского?

    Уважаемый И. Ласков, уважаемые писатели, уважаемая редакция! Нам, средним читателям, все это очень больно слушать, читать. Зачем эти склоки, когда есть у писателя очень хорошие произведения, написанные в духе того времени. И я должна сказать (как средний читатель скажет), что П. А. Ойунский оставил нам замечательную память о себе как фольклорист, прекрасно знающий свой родной язык и любящий свой народ. Если бы не он, то откуда бы мы узнали, что у якутского народа есть такие народные певцы (олонхосуты)?

    Это его большая заслуга. Я считаю, что он для своего народа, для возрождения якутской культуры сделал очень много. И этого нам не забыть. Давайте не будем осквернять имя писателя!

    С уважением библиотекарь А. Софронова,

    Олекминский район.

    /Молодежь Якутии. Якутск. № 32. 20 августа 1993. С. 6./

                                                      КТО ОН, ПЛАТОН ОЙУНСКИЙ?

    В местной печати, по радио и на телевидении уже много опубликовано, рассказано, показано о жизни и деятельности выдающегося общественного деятеля, великого писателя, крупного ученого Платона Алексеевича Ойунского, чье 100-летие включено в календарь знаменательных дат ЮНЕСКО. Поэтому, естественно, велик интерес к его творчеству, деятельности не только у нас, но и за рубежом. Тем не менее осмелюсь предположить, что значительная часть пришлого населения республики плохо представляет себе роль и значение П. А. Ойунского в духовной жизни народов Якутии и часто, краем уха слушая передачи о нем, задается вопросом: «Кто он, Платон Ойунский?». В меру возможностей газетных статей постараюсь ответить.

                                                      1. Общественный деятель

    Кажется, чем ближе день 100-летия писателя (11 ноября 1993 г.), тем жарче споры о его общественной деятельности. В самом деле, создалась своего рода парадоксальная ситуаций: везде и всюду, включая официальные круги, стало признаком хорошего тона подвергать критике, иногда уничтожающей, роль Октябрьской революции, деятельность большевиков-коммунистов за все годы советской власти. А тут надо чествовать 100-летие человека, прошедшего большевистскую закалку у соратников В. И. Ленина, с юношеских лет активно работавшего на стороне советской власти, председателя губернского революционного комитета (губревкома), председателя Совета Народных Комиссаров, Председателя ЦИК Якутской АССР, наркома просвещения и здравоохранения в бурные двадцатые годы. Как известно, это было время борьбы классов, борьбы ожесточенной, кровавой. Вполне логично думать, что человек, стоявший во главе, не работал в белых перчатках, иначе молодая советская власть не смогла бы выжить. И вот те, которые направо и налево клеймят позором большевиков, тоже хвалят, признают заслуги П. А. Ойунского перед республикой, «забывая», что он-то был самым первым большевиком, зачастую решавшим, вместе с другими, коренные вопросы тактики борьбы с повстанческим движением, вопросы земельной реформы, создания колхозов, внедрения органов управления советской власти во все районы и т.д. Чувствуя нестыковку своих позиций, одни из них начали (Багдарыын Сюлбэ) уверять, что Ойунский позже понял свою ошибку и стал разоблачать в произведениях Ленина, Сталина и проклинать день седьмого ноября. Другие же (И. М. Прохоров-Тохтобул, И. Ласков) считают, что Ойунский был виноват в репрессиях, заложил своего друга М. Аммосова и других. Третьи отметают любую критику на Ойунского, считают ее чуть ли не святотатством, а авторов критики — людьми, пляшущими на его могиле.

    В этой сумятице споров мне хотелось бы поддержать позицию Василия Николаева из Нюрбы, опубликовавшего свои возражения в газете «Кыым» (1 декабря 1992 г.). Действительно, тот, кто прочтет стихотворения, статьи П. А. Ойунского, думаю, убедится, что он до последних дней остался верен идеалам социализма. Кроме, как к большевикам, иного пути у него и не было.

    Родился он в середняцкой семье, в которой росли шестеро сыновей и четыре дочери. В годы засухи семья полностью разорилась.

    Трое мальчиков и три девочки умерли от туберкулеза, скосившего позже всех других Слепцовых в раннем возрасте.

    Отец умер в 1916 году, влача жалкое существование в борьбе за жизнь своих детей.

    Впоследствии П. Ойунский в 1936 г. вспоминал, как одна богачка-старуха, жена Балапата Слепцова, напившись у своих родственников, явилась к ним, присела по легкой нужде прямо в доме на пол и накричала на его отца: «Разве ты человек? Нохоо, Хоочугур (прозвище отца Ойунского — Н. Т.), поди сюда, подотри!».

    Сам же Ойунский во время учебы в начальной школе, городском училище по существу нищенствовал, кочевал по трущобам, добывая пропитание разным трудом у богатых, иногда и импровизацией народных сказок и олонхо. Упорный, талантливый юноша, преодолев все трудности, поступил в 1917 г. в Томский учительский институт.

    Для человека с такой судьбой встреча с большевиками, поставившими задачу низвержения власти богатых и достижения свободы бедняками, была самой счастливой в его жизни. Свое впечатление он описал в 1936 году: «Оо, оказывается, какая хорошая партия есть на свете! И я от радости не чуял земли под ногами... С тех пор все восемнадцать лет борьбы в рядах партии великого Ленина я считаю великим своим счастьем».

    В этой борьбе ему не раз приходилось смотреть смерти в глаза, его сажали в тюрьму белогвардейцы в Якутске, каратели колчаковцев в селе Казанка (Томская губерния), куда он был выслан. В последнем случае его спасли знакомые по Якутии бывшие ссыльные, буквально вырвав из группы построенных для расстрела людей.

    Затем П. Ойунский, как сказано выше, прошел суровую школу, будучи руководящим работником Якутии в годы гражданской войны, коллективизации, развертывания строительства новой жизни, создания автономной республики. Здесь везде и всюду приходилось идти непроторенными путями, впервые браться за сложнейшие задачи, в решении которых мировая история не знала никакого опыта. Так, в годы гражданской войны ему, вместе с М. Аммосовым, И. Бараховым, С. Аржаковым и другими, с большим трудом удалось внедрить тактику применения амнистии к участникам повстанческих движений. А ведь вначале военное руководство Якутии предлагало лишь репрессивные меры, вплоть до расстрела каждого пятого мирного жителя только за то, что в их селе останавливались белые. Для изменения такой политики пришлось совершить переворот, сменив силой военное командование. Сейчас трудно оценить значение подобного шага, но ясно одно — этим была спасена жизнь тысяч безвинных коренных жителей.

    Как известно, Якутия в начале века стала обретать самостоятельность, вначале получив права областного управления, затем земства.

    Правда, трудящимся массам от этого легче не стало, но сам факт введения таких форм самоуправления был одним из прогрессивных достижений. Но при первых годах советской власти они были перечеркнуты, Якутию передали в подчинение Иркутску. Ойунский одним из первых выступил против подобного шага. В этом отношении знаменателен его доклад в Сиббюро ЦК РКП и Сибнац от 13 апреля 1921 года, где он выступил по тем временам очень смело, заявив, что Сиббюро, Сибревком ведут политику урезывания «прав, добытых веками, подавления и обострения национальных чаяний и чувств. В лице Якутской организации РКП и карательных учреждений Губревкома — Сиббюро ЦК РКП и Сибревком имеют этот безумный аппарат, который расстреливает якутов-автономистов в тот момент, когда центральная советская власть, наркомнац и ВЦИК ставят вопрос об якутской автономии на очередь, когда буряты получают автономию». (Подчеркнуто нами — Н. Т.). Кто хочет подробнее узнать историю движения за автономию, может об этом прочитать в трудах профессора Г. Г. Макарова, но даже по одной этой цитате можно представить решительность позиции Ойунского. И в том, что в 1922 г. была создана Якутская Автономная Советская Социалистическая Республика, есть огромная заслуга П. А. Ойунского, заявившего тогда же: «Пора положить конец расстрелам и политике Сибцентра. Пора нам коммунистам встать во главе автономии якутского народа и возглавить коммунистической партией национальное культурно-экономическое возрождение якутов». Пожалуй, понятие «возрождение», ныне широко распространенное, первым ввел в политический обиход у нас он.

    В таких же спорах, муках проходило определение курса земельной реформы, отношения партии и советской власти к беспартийной интеллигенции, к одному из первых культурно-просветительных обществ «Саха омук» («Якутская нация»). Например, «Временное положение по применению в Якутской губернии закона о социалистическом землеустройстве» было утверждено губревкомом 20 октября 1920 года. Оно уничтожило классную систему распределения земель, на которую опиралась власть наслежных князьцов, улусных голов и местных богачей. Уравнение в правах владения землей всех граждан привлекло на сторону новой власти огромную часть бедняков и хамначитов, влачивших убогую, подчас полуголодную жизнь.

    Дело в том, что они были бедняками не в силу своей глупости и лентяйства (не может же быть 60-70 процентов лентяев, а именно столько было безземельных во многих улусах), как хотят уверить нас современные толкователи дореволюционной истории Якутии.

    Все они находились в зависимости от своих знатных сородичей и бессильны были вырваться из этих пут. Им помогла советская власть.

    Создание автономий, решение земельного вопроса, политика амнистии и отмена изоляции тойонов и кулаков новой властью помогли привлечь национальную интеллигенцию тоже на свою сторону. Она активно помогала в борьбе против пепеляевщины, участвовала в ликвидации безграмотности, развитии родной культуры и литературы. Надо при этом всегда помнить, что все эти проблемы решались впервые, в условиях крайнего экономического разорения губернии повстанческим движением, отсутствия налаженной транспортной связи с центром. Но все же молодая советская власть России смогла наскрести из своих скудных запасов огромную сумму — несколько десятков тысяч золотых рублей, чтобы помочь Якутской автономии мукой, медикаментами, некоторыми жизненно необходимыми товарами.

    Ответственность за решение всех этих вопросов ложилась на плечи одного из первых руководителей республики П. А. Ойунского. И он, строго придерживаясь  политики большевистской партии, выполнял их с честью, инициативно, творчески. Правда, за все это приходилось держать ответ: по докладу губчека Сибревком однажды принял решение снять его с должности в губревкоме, освободить от обязанностей члена бюро обкома партии, отозвать в свое распоряжение, надо думать, для расправы. Но Сиббюро партии спасло его, отменив решение Сибревкома, сняв с него все выдвинутые обвинения. Более того, П. А. Ойунский был послан на десятый съезд РКП(б) делегатом с совещательным голосом, где он впервые увидел и услышал выступление В. И. Ленина, оставившее неизгладимую память в сердце.

    Но так случилось, что та же власть, установлению которой он посвятил всю свою жизнь, не смогла защитить его от сурового возмездия этого «безумного аппарата» КГБ, ставшего всесильным в тридцатых годах. Ведь ему нередко приходилось вступать в борьбу с их искривлениями линии партии. Однажды, выехав разбираться на месте, он освободил из-под ареста весь Амгинский ревком в составе Семенова-Дексиляхова, Ивана Емельянова, Михаила Дьячковского, а начальника милиции Зедгенизова арестовал самого, провел жесткий допрос и отправил в город. Видимо, таких стычек у него было немало. И когда в 1937-1938 годах начались массовые репрессии национальной интеллигенции, руководства многих республик, в числе других арестовали и его, возвращающегося с сессии депутата Верховного Совета СССР. Как явствует из документов следственного дела в архиве Комитета безопасности республики, тогдашний КГБ даже не соизволил получить согласие ни Верховного Совета СССР, ни Президиума Верховного Совета ЯАССР. По всей видимости, даже запроса не сделали. Такие были времена. О тех днях, которые пришлось пережить в застенках КГБ П. А. Ойунскому, в народной памяти сохранилась версия о том, что ему пришлось испытать все, что положено было тогдашним узникам. Но недавно в «Молодежи Якутии», любящей сенсационные публикации, появились статьи И. Ласкова. На основе изучения документов следственного дела писателя он пришел к заключению, что Ойунский ради благ, предоставляемых ему в тюрьме, заложил Аммосова и многих других. Правда, при этом автор не пользуется документами из этого же дела, могущими поколебать его предположения. Но это предмет отдельного разговора.

                                                                  II. Писатель

    Творчество П. А. Ойунского было как бы продолжением его общественной деятельности, ибо он был цельной личностью, не мог в повседневной жизни делать одно, а своими произведениями выражать противоположное идеалам. Поэтому те читатели, которые утверждают, что в «Великом Кудангсе» и «Александре Македонском» он художественно развенчал Ленина, Сталина, большевиков, следуют своим надуманным желаниям «улучшить», «осовременить» Ойунского.

    Сами судите: из более пятидесяти поэтических произведений тридцать четыре посвящены воспеванию советской власти, партии, прославляют Ленина, артели, передовиков труда, клеймят бандитов, попов, богачей. Семнадцать стихотворений посвящены любви к женщине, к жизни, красоте окружающего мира, лирике. Не забудем, что эти возвышенные чувства вызваны тоже современной поэту со­ветской действительностью. Из пяти драматических произведений два посвящены фольклорным мотивам (драма «Светлолицая Туйаарыма Куо» — по сюжету олонхо, комедия «Захотел ребенка» — о быте и нравах людей села). А пьесы «Указ царя», «Большевик» — сами названия говорят за себя. А поэтическая драма «Красный Шаман» — самое вершинное его творение, вошедшее в золотой фонд духовных ценностей (как и его олонхо «Нюргун Боотур Стремительный») народа саха, является выражением взгляда автора на смену общественных формаций, на роль личности в обществе.

    В прозе П. А. Ойунский оставил пять произведений, подсказанных фольклором, шесть рассказов на разные повседневные, бытовые темы и двенадцать — о борьбе за советскую власть, о прекрасном будущем народа, о героях гражданской войны. Как говорится, комментарии излишни. Даже в переводах из других литератур он давал предпочтение произведениям, созвучным его идеям в жизни: «Интернационал», произведения М. Горького «Буревестник», «Песня о Соколе», А. Безымянского — «Партбилет N 224332», венгерского поэта Ш. Петефи — «Вешай королей», пушкинские «Кинжал», «Пророк»...

    Поэтому говорить о каких-то антибольшевистских, антиленинских мотивах в творчестве П. А. Ойунского было бы искажением истины и прямым оправданием его репрессии в 1938 году, тем более, что нет для этого никакого фактического основания ни в художественных текстах, ни в общественной деятельности автора. Если следовать методологии подобных искусственных наклеиваний, то «Тараканище» К. Чуковского будет восприниматься (о подобной попытке писала Л. Гинзбург) как злостная карикатура на... Сталина. Помните, как грозился таракан съесть, уничтожить всех (как репрессии Сталина! — Н. Т.)| как грозно шевелил усами (ну, совсем Сталин! — Н. Т.) и как печально кончил — съеден воробьем (ну, не судьба ли Сталина— Н. Т.).

    Нет. Ойунский воспевал новую жизнь, Советы и партию, Советский Союз от всей души, искренне. Даже самый поверхностный анализ изобразительных средств, ритмики, художественных достоинств его произведений убедит в этом любого непредвзятого читателя:

                                             Я встречаюсь с нашим веком

                                                                                             новым

                                             радостным и вдохновенным словом,

                                             молодой,

                                                             пою в честь просвещенья

                                             и надеюсь, что услышат пенье

                                             старшие в своем пути

                                                                                   суровом!

                                                                                (1917 год).

                                             В метельно-ледяные дни,

                                             как ураганный вихрь восстав,

                                             Искореним всех богачей

                                             Мы, бедный люд, рукой своей...

                                                                                 (1922 год).

                                             Партии любимой нашей,

                                             партии большевиков,

                                             земли отнявшей от баев,

                                             кровопийц и кулаков,

                                             от бедняцкой, от батрацкой

                                             доли мы благодарим,

                                             Наше главное спасибо — всем

                                             большевикам стальным!

                                                                                   (1929 год).

                                             В центре мира — Кремль,

                                                                                        земли основа,

                                             светоч разума и творчества

                                                                                          людского.

                                             Сталин в день вручения

                                                                                       награды

                                             пригласил в кремлевские палаты.

                                                                                       (1937 год).

    Эти отрывки из произведений Ойунского разных лет в переводах О. Шестинского доказывают еще раз верность выше сказанного. Я могу лишь добавить, что таким же он был в своей публицистике, драме «Большевик» (1927), в своем последнем интервью «Пионерской правде» в 1938 г., незадолго до ареста, 12 января (арестован 3 февраля), где на один из вопросов последовал ответ: «В Москве я хочу увидеть товарища Сталина и, если удастся, поговорить с ним», — как о самой своей большой мечте.

    Вместе с тем следует признать, что со временем к таким произведениям П. А. Ойунского, имевшим когда-то огромную популярность в народе, ставшим народными песнями, интерес, видимо, ослабеет, поскольку в нашем обществе начинают преобладать совсем другие, порой полярно противоположные идеалы, хотя как художественно ценные свидетели определенной эпохи они вечны.

    Велика заслуга П. А. Ойунского как писателя и в области лирики, как поэта, воспевшего любовь — животворную силу жизни.

    В период, когда преобладали песни-лозунги, стихотворения-агитки, он в рассказе «Сын земли Николай Дорогунов» писал: «Говорят, что саха не знает любви, это совершенно неверно, сердце саха горячее, теплое сердце, сердце саха знает, что такое любовь, оно нежное, оно жалостливое... Только благодаря ему целый народ отогрел горячей кровью сердца грозное дыхание Ледовитого океана, а пламени его любви, в его тепле вынянчили, выходили родную природу, и потому дожили до наших дней».

    Сам он, как бы доказывая сказанное, создал превосходные образцы лирики, такие, как «Этот огненный бокал», «Любимой Феклуше», «Песня синицы», «Ожидание» и другие, которые оказали влияние на творчество всех его современников.

    В целом же, он, как и Маяковский, считал, что песни его продиктованы временем жестокой схватки нового мира ей старым и помогают добавить силы миллион миллионам борющихся, выстоять в их борьбе. А когда уляжется буря этой жизни, успокоится планета, он верил:

                                             Песни той далекой жизни,

                                             Олонхо-стихи будут другими —

                                             Великими певцами назовут тех,

                                             Кто добрым, высшим словом

                                             Радостно-прекрасно воспоет,

                                             У кого будет нежное, доброе

                                                                                          сердце.

                                             (1930 г. «Встаньте, пойте».

                                              Подстрочный перевод).

    Ведущей же проблемой его многих произведений была роль личности в обществе, в мире, в борьбе идей.

    В песне-олонхо «Красный Шаман» главный герой — шаман побеждает в борьбе главу Среднего мира Орос Бая в страстной надежде улучшить жизнь угнетенных и порабощенных, но наступивший железный век не приносит счастья миру. Разочарованный, он сжигает свой бубен и былайах (инструменты камлания), отказывается «от ложной мудрости, от жгучего дурмана», но предсказывает счастье и свободу в будущем:

                                             Законы злобные падут,

                                             Забудет скорбь бедняк-якут!

    И Красный Шаман видит в грядущем:

                                             Раб пробужден, полон он сил,

                                             Разумом смерть он победил!

    Таким же трагичным рисует он судьбу Великого Кудангсы в одноименном рассказе.

    Глава всего Среднего мира Великий Кудангса вначале обрисован как великий человек, обеспечивший обильную, счастливую жизнь всем племенам саха. Его слава, преклонение перед ним не знают границ после того, как с помощью Чачыгыр Таас шамана уменьшает Чолбон (Венеру). При этом всю ответственность за последствия берет на себя. В результате невиданный доселе мороз, губивший все живое, смягчается и преклонение перед ним переходит в своеобразный культ. Когда же еще раз наступает мор на земле, вняв мольбе обезумевших от горя людей, он еще раз берет на себя ответственность за их судьбу: решает выдать единственную дочь за сына главы злых духов Верхнего мира, а единственного сына — женить на его дочери, надеясь, что, став родственниками, злые духи больше не будут их подвергать разным эпидемиям.

    Это означало, что ценой жизни своих родных детей он хотел обеспечить благополучие всего мира. Но получается наоборот, злые духи еще больше напускают бед и все люди разбегаются кто куда, оставив Великого Кудангсу в одиночестве среди смрада павших домашних животных и людей. Обнищавший и обессилевший Кудангса в конце концов погибает от кровожаждущего самопоражающего меча, изготовленного по его заказу кузнецами, живущими у ворот в Нижний мир... Этим страшным оружием он охотился на... крыс, которыми и питался.

    Так Ойунский развенчивает бессилие одного человека, замахнувшегося изменить весь мир.

    Но он преклоняется перед могуществом его духа: развеянный по всему свету прах Великого Кудангсы, пепел кровожаждующего меча проникли в души всех последующих поколений, и началась великая борьба двух сил — угнетенных и угнетателей.

    Таким же бесславным видится поэтому кровавый путь завоевавшего полмира Александра Македонского («Александр Македонский»). В конце концов, он вынужден признать: «...Мое счастье — счастье окровавленного меча... моя радость — как капля воды, упавшая на великую пустыню».

    Иными красками рисует писатель личности, рожденные новой действительностью.

    Они, если даже погибают, знают, во имя чего, поэтому их смерть, по существу, — моральная победа над своими врагами. Таков Сумасшедший Никус, сожженный бандитами на костре («Сумасшедший Никус»), красноармеец Мэхээчэ, взорвавший гранату на самом себе, убив вместе с собой набросившихся на него белых («Сердце»). Этот рассказ звучит как гимн подвигам многочисленных жертв гражданской войны, как гимн мужеству ревкомовцев.

    Таким образом, он как бы предвидел все беды, принесенные миру фашизмом, обрисовав страшные картины зверства воинов Македонского над мирными жителями, и воспел героизм, проявленный советскими людьми еще ярче в годы Великой Отечественной войны.

    Значение произведений Ойунского определялось не только тем, что они были рождены духом времени, но и высоким их художественным мастерством.

    Не вдаваясь в подробности, могу засвидетельствовать как человек, более тридцати лет изучающий якутскую литературу, что П. А. Ойунский заложил основы современной системы якутского стихосложения. Он дал убедительные об­разцы использования разных стилей повествования, поэтической интонации в зависимости от содержания, показал, что якутская литература может развиваться, только перенимая достижения других литератур.

    Во всем этом он исходил из того, что истинные истоки художественного слова — в устном народном творчестве. Сам был великолепным сказителем-олонхосутом, что засвидетельствовал созданием бессмертного своего детища — олонхо «Нюргун Боотур Стремительный», состоящего из более чем 36 тысяч стихотворных строк. Оно опубликовано на русском языке в переводе В. Державина, отмеченного Государственной премией имени П. А. Ойунского. Сейчас начались работы по переводу олонхо Ойунского на английский язык, а «Великого Кудангсу» — на французский. Кроме того, ждет публикации в издательстве перевод «Нюргун Боотура Стремительного» на эвенский язык, сделанный поэтом Д. В. Кривошапкиным. Исполнение этого олонхо заслуженным артистом России, народным артистом республики Саха Гавриилом Колесовым давно записано на грампластинки и стало сейчас большой редкостью. Как видим, олонхо Ойунского получило огромную популярность не только у нас, но и начинает выходить на весь мир. А ведь в свое время, как и за «Красного Шамана», за издание олонхо писатель подвергался жесточайшей критике со стороны своих товарищей по перу. Им всем он был вынужден отвечать статьей «Спекулянты от литературы», пародией «Похороны Ойунского» и устными выступлениями.

    Он был тверд в своем убеждении — в величайшем значении фольклора и писал: «Как бы ни шумели мои некоторые современники, воспевающие глупейшие погребальные гимны народному творчеству и прославляющие себя, как львов и орлов современности, их шум меня не заставит бросить недоконченный мой труд по народному творчеству и не заставит меня встать на путь крикливого осуждения народного творчества». История доказала его правоту и верное направление, которое отстоял он, оказало огромное влияние на становление всей якутской литературы. Его правоту подтвердил и первый Всесоюзный съезд советских писателей, где с призывом учиться у фольклора, изучать фольклор выступил великий М. Горький.

    Много полезного и хорошего для развития родной литературы, роста молодых писателей сделал Платон Ойунский и как первый председатель правления Союза писателей Якутии. Как вспоминают народные писатели республики Амма Аччыгыйа — Н. Е. Мординов, Суорун Омоллон — Д. К. Сивцев и Кюннюк Урастыров — В. М. Новиков, велико было влияние не только его таланта, произведений, но и как личности, как человека. Об этом интересующиеся могут подробнее узнать из книги «П. А. Ойунский. Статьи и воспоминания», изданной в 1969 году.

    Конечно же, как сын своего времени в литературе он отстаивал принципы социалистического реализма. Провозглашая основной задачей творчества защиту интересов трудового народа, укрепления диктатуры пролетариата и гегемонию пролетарских писателей, тем не менее в своих практических советах начинающим авторам главным считал умение изображать жизнь в образах, ярких красках, типичных характерах. Особенно советовал избегать формалистических поисков, не увлекаться натуралистическим, точным, как фотография, показом действительности. В своих пояснениях к «Красному Шаману» он писал: «Самые большие муки на свете — муки поиска слова, но зато радости мастера слова ярче, больше этих мук, сладостнее их... Творческие муки — это счастье, я думаю...»

    Актуальность этих слов и в наши дни очевидна.

                                                                            III. Ученый

    По воспоминаниям супруги Платона Ойунского Борисовой Акулины Николаевны, в 1931 г. они поехали в Москву, где он хотел поступить в Институт красной профессуры. Но к началу учебного года опоздали и (нет худа без добра!) он стал аспирантом научно-исследовательского Института национальностей СССР при ЦИК Союза ССР. Жилось трудно, вначале ютились в коридоре постпредства, но постепенно быт наладился, помог Иван Строд, герой гражданской войны в Якутии, а затем получили комнату. Учился Ойунский с увлечением, изучал немецкий, тюркские языки. В Москве же родились у них дочери Саргылана и Сардана. Он сумел завершить диссертацию «Якутский язык и пути его развития» и в 1935 году получил ученую степень кандидата лингвистических наук. Так П. Ойунский стал первым «остепененным» ученым — лингвистом из народов саха.

    По мнению языковедов, несмотря на то, что некоторые положения этой работы устарели, она сыграла значительную роль, потому что явилась плодом долгой, кропотливой работы П. Ойунского. Будучи еще главой губревкома, он активно помогал С. А. Новгородову при печатании первого якутского словаря советского времени и отливке якутских шрифтов для типографии. А в 1924 г. П. Ойунский возглавил Совет (затем Комитет) якутской письменности. При этом он исходил из насущных потребностей практики и живого разговорного языка. Ему принадлежит инициатива введения заглавных букв, знаков препинания при письме на якутском языке, но особенно много внимания ученый уделял терминологической работе и разработке принципов орфографии.

    Думается, что любому рядовому читателю ясно, насколько важными были эти вопросы на заре зарождения молодой республики, ведь от правильного решения их зависело дело массового издания учебников для школ, возможности приобщения трудящихся к грамоте, их ознакомления с достижениями науки и техники во всех отраслях. И опять же, как верный сын своего времени, Платон Ойунский исходил из общепринятой тогда теории марксизма-ленинизма о том, что при победе пролетариата во всем мире языки сольются и будет один общий язык общения. Поэтому П. Ойунский, вначале придерживавшийся фонетического принципа освоения иноязычных, международных терминов, постепенно стал сторонником их адекватной передачи. Он писал: «Русский язык является языком, который окружает нас издавна, с его помощью мы получаем высшее образование, у него мы перенимаем новые слова (имена, термины, слова с новыми значениями)... Поэтому слова, имена, термины, входящие из этого языка, мы должны писать или точно по их корням-основам, или приближенно к ним».

    Свои идеи по терминотворчеству и основам орфографии он воплотил в первом большом по тем временам и по рбъему (13008 заглавных слов) «Русско-якутском термино-орфографическом словаре», изданном в 1935 году.

    Ему помогли тогда С. П. Харитонов и Г. С. Тарский. Многое в нем было новым, разрабатывалось впервые.

    Ряд терминов на якутском языке, созданных и введенных П. А. Ойунским, прочно вошли в активный словарный фонд и используются до сих пор. А ведь это удавалось далеко не всякому ученому.

    В общем, о значении его работ в области языка можно закончить словами доктора филологических наук, профессора Е. И. Коркиной: «С полным основанием можно сказать, что заслуга П. А. Ойунского в усовершенствовании и стабилизации якутского алфавита, разработке основных принципов якутской терминологии и орфографии исключительно велика».

    Не меньшую роль сыграл Платон Ойунский и в области науки о литературе. Выше мы говорили, что он был поэтом, прозаиком, драматургом и публицистом. Своими произведениями писатель обогатил жанры якутской литературы, ввел новые образы, характеры. И, учитывая повседневную литературную практику, разработал теорию якутского стихосложения, как бы подытоживающую весь пройденный до него путь.

    Он дал оценку работам А. Кулаковского, Кюндэ, Баишева, посвященным развитию якутского стиха, и сделал вывод, сохранивший теоретическое значение по сей день:

    «Якутская поэзия, в особенности лирика, прошла первую фазу своего развития, т.е. свободный народный стих уступил свое место строго размеренному стиху». Надо признать, что в этом была огромная заслуга и самого поэта П. Ойунского. Как потом сказали критики и литературоведы, размеренный по количеству слогов стих — силлабику он впервые в якутской поэзии возвел в систему. Конечно, она сейчас обогащена последующими поколениями поэтов, но тем великим математиком, первым сказавшим «дважды два — четыре» в истории якутского стихосложения, был, безусловно, Платон Ойунский. Как и в языке, в развитии в будущем формы якутской поэзии он стоял за полезные заимствования форм других литератур, предсказывал большие возможности творить на родном языке: «Наших поэтов (в том _: числе и меня) нужно ругать за то, что они не владеют языком, не умеют строить этим языком и создавать музыку слов, вплоть до метрико-силлабической системы».

    Кроме того, он был активным пропагандистом достижений русской классической и советской литературы. Что при этом его привлекало, можно судить по статьям «Значение столетней годовщины со дня смерти А. С. Пушкина», «Прощай, великий Буревестник!»

    Революционера, общественного деятеля, шедшего в первых рядах борьбы за советскую власть, по вполне понятным причинам в поэзии Пушкина привлекают прежде всего мотивы, разоблачающие самодержавие, он цитирует строки, обращенные против Александра I, Николая I, подчеркивает его близость к декабристам, придерживаясь при этом современной ему политики партии.

    Словом, он стоял за активное вмешательство писателя в жизнь, за литературу идейную, политически определенную, ибо, по его мнению, «великие художники никогда не ограничивались пассивной ролью созерцателя».

    В то же время Ойунский во главу угла ставит роль художника слова: «Поэтическая личность — это личность, мыслящая мир в образах и картинах, одухотворенных чувствами и переживаниями». Поэтому его основное методологическое положение, призывающее товарищей по перу овладеть всей мировой культурой, опять-таки не потеряло значения в наши дни национального возрождения: «Мы способны будем дать гигантов в будущем, если овладеем литературным наследством таких мировых имен, как Гомер, Фирдоуси, Руставели, создавших великие эпические поэмы, близких к нашему народному богатырскому эпосу, если мы овладеем наследством гигантов, как-то: Шекспира и Пушкина, Гете и Байрона, Горького и Толстого, Роллана и Барбюса».

    Особенно близок был по духу Ойунскому М. Горький. Это обусловлено не только тем, что он являлся делегатом первого съезда писателей СССР, слушал его доклад, даже ему посчастливилось обменяться с ним рукопожатием. После возвращения в Якутию он доступно и понятно пересказывал землякам о съезде, об основных положениях доклада. Еще в самом начале творческого пути в 1917 году, находясь в Томске, он перевел на якутский язык «Песню о соколе» М. Горького в стихотворной форме. Ему удалось на своем родном языке передать пафос стремления к свободе, к полету, к борьбе. Начинающий поэт блестяще справился с творческой задачей и в поисках равноценных оригиналу слов многому научился. И поэтому не случайно он всю жизнь учил молодое поколение писателей не замыкаться в национальных рамках, а развивать родную литературу, опираясь на художественные достижения всего мира. Этот урок Платона Ойунского — одна из непреходящих ценностей его литературного наследия.

    Заслуга ученого Ойунского еще и в том, что он не только воссоздал один из лучших вариантов эпоса-олонхо «Нюргун Боотур Стремительный», но впервые дал опыт историко-этнографического изучения эпоса в статье «Якутская сказка (олонхо), ее сюжет и содержание». Кроме анализа художественных особенностей олонхо он попытался обосновать свою гипотезу о южном происхождении якутов. Пожалуй, такой комплексный подход к эпосу как к источнику представлений о мире древних якутов, семейно-брачных отношений, этнографических данных был сделан в якутской науке впервые и получил в дальнейшем широкое развитие.

    Эта увлеченность изучением фольклора сказалась и в его работе в качестве первого директора Якутского научно-исследовательского института языка и культуры при Совете Народных Комиссаров ЯАССР.

    Немногочисленный коллектив (5—7 научных сотрудников) за три года проделал исключительно большую работу: издал три сборника научных трудов по вопросам якутского языка, истории, орфографии и терминологии, «Очерк истории якутской литературы» Н. М. Заболоцкого под редакцией П. А. Ойунского (1937), исторические предания якутов под редакцией С. И. Боло (1938). Был широко развернут сбор материалов устного народного творчества, и теперь они являются бесценным достоянием науки.

    Все это стало возможным благодаря организаторскому таланту П. Ойунского, сумевшему собрать вокруг себя подлинных энтузиастов науки, таких, как выдающийся ученый-этнограф Г. В. Ксенофонтов, фольклорист С. И. Боло, лингвист П. П. Барашков, литературный критик Н. М. Заболоцкий, философ А. Е. Мординов и другие.

    Все эти первые труды Института языка и культуры, созданные под руководством П. А. Ойунского, явились началом систематизации, осмысления на новом научном уровне накопленных до этого данных. К сожалению, вскоре директор был арестован и объявлен врагом народа, еще три сборника научных трудов, подготовленные институтом, изъяты, а сотрудники, работавшие с Ойунским, подвергнуты репрессиям или разным формам гонения.

    По воспоминаниям А. Захарова («Кыым», 11 июля 1993 г.), П. А. Ойунский сделал свое оказавшееся последним в жизни публичное выступление перед земляками в доме Якутского постпредства в январе 1939 г.

    В этом выступлении, часть которого автор воспроизводит по записям, сделанным тогда же, Ойунский к концу очень разволновался, говоря об одной показавшейся ему творческой ошибке: «Я сейчас огорчен тем, что неверно написал одно свое произведение. Врага партии Троцкого вывел в образе богатыря в «Оппозистан Боотуре».

    Это мое упущение, я сам себя критикую и сейчас очень этим огорчен. Надеюсь, что партия, читатели тоже поймут правильно эту мою ошибку, оценят как одну единственную ошибку среди многих других моих произведений.

    Я, на самом деле, никогда не хвалил Троцкого, никогда не участвовал в его оппозиции, наоборот, с самого начала боролся с ней, несколько раз выступал на больших собраниях, защищал генеральную линию Ленина и Сталина».

    А когда ехали обратно домой, как вспоминает Ойунский, он и его спутники были подавлены «сообщением Барахова о том, что Аммосов в своих показаниях указал на Донского (старшего) и на ряд других лиц, вовлекших его в контрреволюционную националистическую организацию».

    На пути из Москвы в Иркутск С. М. Аржаков сказал мне: «Гадать не будем, пока еще не арестованы ни Барахов, ни Донской (старший). Обсудим положение в Якутске» (из следственного дела — Н. Т.).

    Как известно, этому не суждено было сбыться.

                                                                       IV. Споры

    При жизни Ойунскому удалось отстоять свою позицию в отношении к олонхо и трактовку поэтической драмы «Красный Шаман». В целом же его произведения пользовались огромным успехом, а сама личность поэта стала легендарной. Насколько его имя было популярно среди якутского народа, показал юбилей — двадцатилетие начала творческой деятельности — устроенный общественностью республики в 1937 году. И. Ласков считает это «странным» мероприятием в год «тяжких испытаний» советского народа в 1937 г. К сожалению, он забывает, что 1937 год можно считать таким с точки зрения современности, а на деле тогда это не чувствовалось, весь народ был охвачен всеобщим торжеством принятия первой Конституции республики, подготовкой первых в жизни народа выборов в Верховный Совет СССР. Стоит перелистать периодику тех лет, перечесть произведения якутских писателей того времени, чтобы убедиться в этом. А двадцатилетие, двадцатипятилетие, тридцатилетие творческой работы были обычными явлениями начала возрождения национальных литератур. Были же подобные юбилеи у А. Кулаковского, В. Маяковского и других. Это потом партия ввела свойственный ей жесткий порядок отмечать только пятидесятилетия, шестидесятилетия и т.д.

    Не случайно возвращение литературного наследия и восстановление доброго имени Ойунского было встречено с энтузиазмом. Это явилось предзнаменованием больших изменений. Наше поколение, выросшее без благотворного влияния духовного мира произведений Ойунского, получило, наконец, возможность перенять его идеи и мысли. Первоначальный восторг, когда к имени поэта начали пристегивать без всяких аргументов самые высокие эпитеты, постепенно стал сменяться вдумчивым, научным анализом его художественных произведений, научных трудов и общественной деятельности. Сейчас открылись и архивы НКВД и КГБ, и исследователи делают новые открытия, поскольку тайное стало явным. И тут обнаружилось, что в следственных делах П. А. Ойунского есть целый том собственноручно написанных признательных показаний о его «контрреволюционной, антисоветской деятельности», первое из которых датировано 3 февраля 1938 года — днем ареста. И ни одной строчки протеста, отказа от своих показаний. Честно говоря, в том, что Ойунский собственноручно написал показания, нет ничего удивительного. Сотни, тысячи репрессированных вынуждены были делать это под тяжелым прессом допросов, об ужасах которых написаны десятки, сотни художественных произведений, воспоминаний оставшихся в живых, протоколы судов, где обвиняемые нередко обличали своих следователей, отказывались от прежних показаний. Современная политика правительства, наших современников почти однозначно выработала общепринятое по всему бывшему Союзу отношение к таким признательным показаниям — они не являются действительным отражением мнения и убеждения осужденных, правдивости приведенных фактов. Поэтому все они, даже не отказавшиеся на открытых судах от своих, якобы, совершенных преступлений, выдающиеся военачальники, политические деятели, ученые с мировым именем, реабилитированы, восстановлены их добрые имена.

    Но И. Ласков, автор многих хороших, порой и талантливых произведений, пришел к мнению, что Ойунский с самого начала «давно решил, что делать» при случае ареста и с первого дня стал тесно сотрудничать с НКВД, получая за все это тюремные блага, и потому он и его семья продолжали пользоваться привилегиями еще долго (см. «Молодежь Якутии» от 9, 16, 23 июля сего года). При этом я могу подтвердить, поскольку знаком с этими материалами архива Министерства безопасности республики, он достоверно цитирует, приводит все ему нужные документы. Д. Кусусров же на основе изучения этих же документов следственного дела П. А. Ойунского, сравнивая их с делами осужденных по так называемому «Таттинскому делу», приходит к обратному мнению: Ойунского вынудили дать эти показания (см. «Последние дни П. А. Ойунского». Якутск, 1993 год, специальный выпуск журнала «Илин» на якутском языке).

    Разбор выдвинутых тем и другими авторами аргументов составил бы еще один том, и поэтому я здесь вкратце изложу свои сомнения по поводу приведенных ими доказательств.

    И. Ласков, Д. Кустуров считают, что заявление на имя Ежова (первое) П. А. Ойунским подано в день ареста, добровольно, без всякого предъявления к нему каких бы то ни было обвинений. Иван Николаев, автор послесловия к книге Д. Кустурова, не верит этому, поскольку на своей практике изучения архивов КГБ, как он свидетельствует, не раз сталкивался с фактами фальсификации не только дат, но и целых документов. Меня тоже смущает ряд моментов в этом заявлении Ойунского.

    Во-первых, если даже допустить, что он дал показания сразу, то трудно поверить, чтоб он мог помнить какую-то заведующую начальной школой г. Якутска, какого-то инженера, учителя и подозревать их в участии в антисоветских движениях. Ряд фамилий, которые Ойунский раньше не знал, безусловно, продиктован следователем.

    Во-вторых, ордер на арест и на личный обыск датирован четвертым февраля, т.е., это на другой день, перед отправкой в Москву. Получается, что депутата Верховного Совета СССР арестовали и произвели конфискацию личных вещей без всякого на то юридического основания. Это сразу вызывает недоверие к таким грубым, нарушившим существующие порядки представителям закона.

    В-третьих, так называемое «добровольное» признание в заявлении на имя Ежова, под которым поставлена дата дня ареста, подозрительно точно совпадает со схемой обвинений, предъявленных не только Ойунскому, но и арестованным до этого другим обвиняемым. Тут и контрреволюционность культурно-просветительского общества «Саха омук», и прояпонская ориентация, и весь состав «руководящей группы» подпольной будто бы организации. Такие подробности мог привести только действительно участвовавший в таких делах преступник либо человек, пишущий по заданной ему схеме. Поскольку отсутствие националистической подпольной организации с широкой сетью филиалов в разных районах Якутии убедительно доказано сотнями судебных разбирательств, остается закономерным предположить второе — заявление написано позже, в результате определенной обработки подследственного.

    И, наконец, чисто по своим человеческим качествам, известным всем якутянам, не мог Ойунский в число подозреваемых в антисоветской деятельности включить С. М. Аржакова, с которым ехал вместе и только что расстался. Они вместе работали в переломные для республики дни и во многих вопросах были единомышленниками, отстаивая принципы автономии для родной Якутии.

    Теперь о тюремных благах, которыми попрекает И. Ласков П. А. Ойунского. Да, действительно, Ойунского лечили в тюремной больнице, давали дополнительное питание, переводили его жене деньги. Но не надо упускать из виду, что он это «благо» получает через... десять месяцев после ареста (по Ласкову со дня начала сотрудничества Ойунского с НКВД). Выходит, не очень-то спешили его отблагодарить за показания. В сопроводительных документах указано, что арестованный болен туберкулезом и у него замечены признаки цинги. Д. Кустуров совершенно прав: это лишнее доказательство того, что органы с ним «работали», от хорошей жизни обострения туберкулеза не бывает, да и цингой не болеют. Видать, такие «блага» получал Ойунский, что следствие, заинтересованное получить от него еще больше данных, испугалось за жизнь своего «особо важного» арестованного и решилось, как пишет И. Ласков, не дать ему умереть. Этим же объясняется, что его отправили под особым конвоем отдельно, ибо великолепно знали, что в общем этапе по состоянию здоровья Ойунский мог и не дотянуть до Якутска. Ехать-то надо было долго — с начала февраля до середины марта.

    Что же касается вопроса, применялись ли к Ойунскому недозволенные средства для получения нужных показаний, то такого вопроса И. Ласков, по существу, даже не ставит, предполагая, что из Ойунского готовились вначале сделать (согласен ли был на это или нет сам Ойунский — Ласков умалчивает) своего секретного сотрудника — сексота. А потом якобы раздумали, ввиду серьезности преступлений, в которых сам себя оговорил обвиняемый. Это заключение И. Ласкова вызывает ряд закономерных возражений.

    Первое. Если так усердно помогал Ойунский НКВД, как считает Ласков, то почему потребовалось им дважды просить прокурора Союза ССР продлить сроки ведения следствия вначале до 10 января 1939 года, а затем — до 25 апреля 1939 года.

    Не закономернее ли думать, что допрашиваемый не во всем их устраивал, и они не смогли получить от него все требуемое и вынуждены были продержать его в Москве целый год.

    Второе. Как оценить факты, приведенные в заключении, представленном прокурором ЯАССР, государственным советником юстиции 3 класса Шлепаковым, министром внутренних дел ЯАССР Кочайцевым, председателем Комитета безопасности при Совете Министров ЯАССР подполковником Горбатовым, зам. председателя Комитета госбезопасности полковником Клясовым 12 декабря 1955 года в Якутский обком КПСС на имя Борисова С. З. В этом документе они пишут: «Следствие по делу Ойунского П. А. велось в Москве следователями НКВД СССР Матевосовым и Симаковым, которые также вели дела Аммосова, Епрахова, Ксенофонтова, Гаврилова, они же допрашивали в Якутске Аржакова и Певзняк, все они в той или иной мере давали показания на Ойунского. Показания их являются стандартными, в них интересующие следствие события и факты фиксированы одинаково по времени, месту и обстоятельству. Такая стандартность показаний разных лиц, допрошенных в разное время, наводит на мысль о применении незаконных методов следствия» (Архив Министерства безопасности, дело номер 125 Р, том III, л. 88. Подчеркнуто нами — Н. Т.). Они же приводят свидетельство очевидца — надзирателя внутренней тюрьмы Московского И. И.: «...В тюрьме видел Ойунского, писателя, он также неоднократно допрашивался в ночное время, приходил утром в 6 часов, а днем ему спать не разрешали. Этот прием повторялся несколько раз. Он болел, и когда он даже немного начал кашлять, то по распоряжению того же Бахненко постель убиралась и Ойунский оставался на голом полу» (там же, л. 89).

    И. Ласков или не считает нужным дать опровержение этим документам, или вообще прошел мимо них. Поскольку лица, подписавшие это заключение, — люди, понимающие толк в таких делах, я больше доверяю им. Д. Кустуров в своей книге это тоже подтверждает на конкретных примерах обвинения по «Таттинскому делу» и приводит отрывки протокола, говорящие в пользу невиновности Ойунского. Одна из версий, отстаиваемых Д. Кустуровым, состоит в том, что Ойунский хотел во что бы то ни стало дожить до суда, а там отказаться от своих показаний. В этом он следует за авторами вышеприведенного заключения, где сказано: «В результате проведенной проверки по делу Ойунского П. А. обнаружены в т.н. «Таттинском деле» документы, подтверждающие о том, что Ойунский П. А. еще в августе 1939 года в момент рассмотрения в суде дела б. работников Таттинского района, своему однокамернику з/к Образцову заявлял о своем намерении отказаться от своих показаний, однако это обстоятельство стало известно НКВД Якутской АССР, и Ойунский до смерти, т.е. 31 октября 1939 года, от своих показаний не отказался».

    Косвенным доказательством вынужденности дачи показаний могут служить и собственноручно написанные листы 6-9, 15-108 шестого тома следственного дела. Многие из них не датированы, на отдельных стоят числа 8 апреля, 15, 16 мая, 21, 24 июня, 14 ноября 1938 года. Бросается в глаза, что политические признания написаны набело, без помарок, как будто списаны с черновика. Подобные же чисто написанные признательные показания о своей «антисоветской» работе, как обнаружил С Ноговицын, давал Т. П. Местников. Однако же он на суде отказался от них, заявив, что его вынудили (см. «Саха сирэ» от 4, 5, 8 июня этого года). Если бы последнего не случилось, мы так бы и не узнали, что эти показания сделаны были из-за недозволенных приемов допроса. Так что наличие собственноручно написанных показаний не может с абсолютной достоверностью доказывать сотрудничество автора с НКВД. Кроме того, отдельные листы показаний Ойунского представляют собой отрезанные треть, четверть, половину листа. Это видно по тому, что на месте среза заметны части верхних строк. Видимо, следствие что-то не устраивало в написанных Ойунским показаниях и оно их попросту выбрасывало.

    А что касается «выданных» 150-200 человек, как пишет И. Ласков, следует внимательно сличить все даты ареста указываемых лиц, посмотреть, были ли они живы к тому времени. Во всяком случае Д. Кустуров, проведший такую работу, пришел к выводу, что Ойунским названы только те лица, которые уже привлечены и сидят в тюрьмах, или те, кто давно умер. Предположение Д. Ку-стурова о том, что этот список давался следователями для получения дополнительного компромата на уже арестованных ими людей вполне правомерно. Во всяком случае, добровольно сотрудничающему Ойунскому незачем было бы прибегать к таким уловкам.

    И. Ласков без доказательств утверждает, что Ойунского в Якутске не допрашивали, поскольку, по его мнению, он все, что мог, выдал раньше. Это неверное предположение. Действительно, таких протоколов допроса здесь нет (это подтверждают и авторы заключения — Н. Т.), но то, что его допрашивали, свидетельствует надзиратель Московский, да и в документах написано, что Ойунский направляется в Якутск «для дальнейшего ведения следствия». А по приезде в Якутск старший следователь следственной части НКВД ЯАССР Иванов 31 июля 1939 года постановил: «Слепцову-Ойунскому Платону Алексеевичу в дополнение к ранее предъявленному обвинению по ст.58 п.т. 1-а, 7 и 11 УК РСФСР, предъявить обвинение и по ст.58 п. 2 УК РСФСР» (Указ. дело, том I, лист 29). А это значит, что обвинение это надо доказывать, проводить новые допросы, очные ставки и т.д. Как они проводились, мы уже представляем. Почему протоколы не сохранились, неизвестно, это, видимо, предмет особого исследования.

    Но в одном И. Ласков прав: то, что написано И. Николаевым, И. Ушницким об Ойунском в книге «Центральное дело» (Якутск, 1990), не все сделано добротно.

    В целом же статьи И. Ласкова особенно огорчают четко выраженным негативным отношением автора к личности П. А. Ойунского. Никто, конечно, не заставит его объясняться в любви к нему, но нельзя переходить общепринятые нормы этики. Так, он упрекает местные власти за то, что они выразили соболезнование Ойунскому по поводу смерти третьего ребенка — шестимесячной дочери. Согласитесь, грудной или взрослый ребенок, для родителей не имеет значения. Родная кровинка есть родная кровинка. К тому же все друзья Ойунского знали, что он недавно похоронил последнюю родную сестру и брата, оставшись одним-единственным из всех десятерых детей. А. Ласков с оттенком неуместного издевательства резюмирует: «Но и эту утрату постарались скрасить: сообщение о смерти грудного ребенка было напечатано в республиканских газетах». Не по-христиански это.

                                                                               * * *

    Как видим, споры об Ойунском, его общественной деятельности, произведениях, начатые при его жизни, не затухают до сих пор. Последнюю точку в них поставит только история. А для нас, людей XX века, Платон Ойунский навсегда останется выдающимся государственным деятелем, великим писателем своего народа и одним из его ученых, внесших значительный вклад в развитие национальной культуры и искусства.

    Н. Тобуроков,

    доктор филологических наук, профессор.

    /Якутия. Якутск. 17 августа (С. 2); 18 августа (С. 2); 20 августа (С. 2); 21 августа (С. 2) 1993./