Происхождение Ивана Евреинова указано в одном из документов этих учебных заведений — «из людей боярских». Люди с фамилией Евреинов во второй половине XVII в., как правило, происходили из белорусских городов, поэтому можно сделать предположение, что и Иван Михайлович Евреинов тоже наш земляк.
Почему Петр I послал геодезистов к дальним островам? Царя заинтересовали сообщения И. Козыревского о Курилах. Он поручил «навигаторам» (как тогда называли мореходов) «ехать до Камчатки и далее куды Вам указано. И описать тамошние места, где сошлась ли Америка с Азиею, что надлежит зело тщательно зделать не только сюйд и норд, но и ост и вест, и все на карту исправно поставить». Петр I собственноручно исправил инструкцию, после слов: «и описать тамошние места (...) добавил: «И далее, куды вам указано».
Царь не случайно направлял в экспедицию геодезистов, подготовленных в отечественных учебных заведениях. Чертежи, изготовленные служилыми людьми, в том числе и И. Козыревским, были вчерашним днем картографии. Они выполнялись старательно, но без математической основы и масштаба. Такие чертежи не удовлетворяли требованиям эпохи. В точных картах тогда нуждались армия и нарождавшийся флот, развивавшаяся торговля и дорожное строительство. Картографию необходимо было поставить на научную основу, вот почему экспедицию на Тихий океан возглавили молодые умелые геодезисты.
Из Петербурга И. Евреинов и Ф. Лужин выехали в январе 1720 г. Путь был долгим. Только к лету 1721 г. экспедиция прибыла в Охотский острог.
За четыре года до этого русские мореходы проложили путь на Камчатку по воде (раньше туда можно было попасть только через тундры северной Сибири и Чукотки). Мореход Никифор Треска на ладье «Охота» преодолел бурное Ламское (Охотское) море, вышел из Охотского острога и добрался до Камчатки.
И. Евреинов и Ф. Лужин повторили этот путь. Вместе с командой драгун, сопровождающих их от Тобольска, на судне «Охота» они вышли в море. Вел судно мореход Кондратий Мошков. Через девять дней ладья доставила экспедицию к западному берегу Камчатки. Вместе с навигаторами туда прибыл новый приказчик Камчатки Алексей Афанасьевич Шестаков.
С побережья геодезисты направились вглубь полуострова, перевалили через горы и по долине реки Камчатки достигли Нижнего острога. Здесь И. Евреинов и Ф. Лужин узнали о том, что приказчик А. Шестаков, как и его предшественники, занялся поборами, заставляет местных жителей отдавать пушнину сверх положенного ясака и подменяет хорошие меха, собранные для казны, своими, худшими.
Геодезисты потребовали от приказчика прекратить беззаконие. А. Шестаков не подчинился им. Но местные жители, увидев в лице И. Евреинова и Ф. Лужина защитников, стали обращаться к ним за помощью.
Всю зиму геодезисты собирали сведения о камчатских реках и озерах. Определили широту, на которой находился острог, а по весне вернулись на западное побережье и отправились на «Охоте» к югу, на Курильскую гряду. Они направлялись к острову Шококи (Райкоки). В докладе И. Козыревского указывалось, будто бы на этом острове «каменье копают в земле (...), а какое каменье — и того толмачи камчадальские языком перевести не знают». Эти сведения И. Козыревского были расплывчаты и неясны, но они как раз и были одним из побудительных мотивов плавания И. Евреинова и Ф. Лужина. Дело в том, что в 1643 г. нидерландские мореплаватели де Фриз и Схеп, отправившись с острова Ява в поисках мифических «золотых» и «серебряных» островов к северо-востоку от Японии, достигли нескольких южных Курильских островов. Тогда голландцы толком не обследовали их, сочли Хоккайдо, Сахалин и Кунашир одним островом, а к востоку от курильского острова Итуруп «обнаружили», ни мало, ни много, как Америку! Капитан де Фриз и Схеп внесли основательную путаницу в географию этой части Тихого океана. Мало того, де Фриз будто бы обнаружил на «Земле Компании» (как он назвал курильский остров Уруп) мифический серебристый песок, который будто бы растворялся в воде.
И. Евреинов и Ф. Лужин опровергли и домыслы нидерландских мореплавателей, и ошибочные сведения Козыревского об острове Райкоке.
У девятого по счету от Камчатки острова Шимушир ладья встала на якорь. Но шторм изорвал парус. Якорный канат лопнул и судно понесло в открытое море. Целую неделю ладью носило по бушующим волнам. Ветер отнес «Охоту» ко второму острову гряды — Парамуширу. Здесь удалось пополнить съестные запасы и починить парус. Когда стали поднимать заменившие утерянный якорь связанные пушку и наковальню, канат лопнул. К счастью, удалось без якоря добраться до устья Большой реки на Камчатке. Здесь капитан «Охоты» К. Мошков соорудил два деревянных якоря и оковал их сковородами.
В июле 1721 г. ладья отправилась с Камчатки в Охотск. Геодезисты отрешили от должности за лихоимство, взятки и хищение казны А. Шестакова и взяли его с собой.
Через труднопроходимые хребты Охотского побережья, по рекам Якутии участники экспедиции доехали до Якутска, отсюда через всю Сибирь — до Тобольска, там остался Ф. Лужин, а И. Евреинов двинулся в Казань, где в то время находился Петр I.
Император выслушал отчет И. Евреинова и рассмотрел карту его походов. (Только в 1945 г. она была обнаружена в фондах Центрального государственного архива древних актов архивистом В. Н. Шумиловым). Оказалось, что геодезисты исчислили расстояния между приметными местами и впервые определили их координаты. Карта имеет градусную сетку. На нее нанесены четырнадцать островов. Данные навигаторов опровергли представления европейских географов о мнимой близости Америки к Курильским островам. Карта и отчет геодезистов знаменовали собой переход от примитивной в математическом отношении картографии к новой, более точной.
Значение этого факта для набиравшего силу русского флота трудно переоценить. Да и то, что западноевропейские исследователи потеряли былой авторитет сыграло свою роль. Навигаторы всего мира предпочли достоверные российские карты этого района всем другим.
И. Евреинов передал также Петру I записку «О камчацком обхождении», где заступался за местных жителей, которые подвергались «обидам» со стороны приказчиков. Если те не будут грабить камчадалов, указывал навигатор, «то вашему императорскому величеству учинится прибыль немалая того ради, что тот окладной ясак те ясашные люди будут со усердием в казну против окладу платить вдвое». Вся записка проникнута духом гуманного отношения к жителям Камчатки.
Благодаря экспедициям И. Козыревского, И. Евреинова и Ф. Лужина за Россией были закреплены Курильские острова. Дело этих путешественников на северо-востоке страны продолжил Дмитрий Павлуцкий.
[С. 62-65.]
Валерий Ермоленко,
доктор географических наук
ЕВРЕИНОВ ИВАН МИХАЙЛОВИЧ
(К 275-летию со дня смерти)
В 1711 г. литвин Иван Козыревский открыл Курильские острова, окрестил курил-айнов и привел их в подданство России; спустя 10 лет литвин Иван Евреинов впервые в мире составил карту Курильских островов и окончательно утвердил приоритет России на эти острова.
Для решения грандиозных задач на востоке эпоха Петра Великого потребовала развития научной Картографии. В точных картах нуждалась развивающаяся российская торговля — морская и сухопутная, внешняя и внутренняя. Точные карты нужны были и для «возведения» хороших дорог, уточнения границ с соседними странами. Старые «чертежи» XVII ст., составляющиеся приблизительно, без математической основы, были непригодны. Появилась нужда в людях, умеющих такие «чертежи» составлять.
Царским указом от 14 января 1701 г. надлежало в Москве «быть Математических и Навигационных, то есть мореходных, хитростно наук учению», т. е. школы, отданной в ведение боярину Федору Головину «с товарищи». Руководитель школы дьяк Оружейной палаты Алексей Курбатов предложил для ее помещения Сухареву башню как «более подходящее место». Тот же Курбатов посоветовал царю Петру привлечь к новой школе русского математика-самородка Леонтия Филипповича Магницкого (1669-1739). Его «Арифметика», помимо математических действий, включала 10 «проблем навигацких» — задач по определению положения судна на море и морской карте, в частности, способ определения долготы и направления движения судна (румба) по разности широт и длине пути. Эта «Арифметика» стала в школе основным учебником, а сам Магницкий учил еще и геометрии с тригонометрией.
В Московскую математико-навигационную школу принималось до 500 юношей в возрасте 12-20 лет. В первом классе их обучали чтению и письму, во втором — арифметике, далее шли специальные классы — «геометрия», «тригонометрия», «навигация плоская» (кораблевождение и определение координат судна), «навигация меркаторская» (применение морских карт и их составление), «диюриалы» (корабельные журналы), «сферика» (сферическая тригонометрия), «астрономия» (обращение с квадрантом и астролябией), «география» (в основном математическая) и «круглая навигация» (штурманское искусство). Такой была программа обучения. Ученики переходили из класса в класс без определенного срока — по мере «усвоения наук». Их обеспечивали учебниками (морские карты и таблицы логарифмов), пособиями (чертежные доски, готовальни, линейки, циркули) и инструментами (квадранты, астролябии, теодолиты, нивелиры). Сословный состав был пестрым. Лучшими были ученики незнатных родителей, стремившиеся «выйти в люди». Открытие морской школы в Москве, за 600 верст от Балтики, было обусловлено военной обстановкой в России начала XVIII в., но уже в 1704 г. на острове Котлин в Финском заливе Петр I соорудил крепость Кроншлот (Кронштадт), а в Санкт-Петербурге заложил Адмиралтейство — штаб флота российского. Быстро строилась на берегах Невы новая столица. Русские войска, отвоевав Выборг, отодвинули границу со шведами на безопасную межу. На Балтике спешно создавался молодой российский флот и, наконец, 26 мая 1714 г. Петр I затребовал из Москвы в Петербург 20 лучших учеников старших классов математико-навигационной школы для основания в России и первого в Петербурге нового учебного заведения — Морской академии на «300 персон». Вскоре из Москвы перевели еще 180 учеников, а еще 100 «добрали» в самой столице. Московская школа была разделена на две части: младшие классы оставались в Москве и ими руководил Магницкий, а старшие переводились в Петербург для обучения морским изыскам.
Морская академия в Петербурге помещалась вначале напротив Адмиралтейства, по соседству с домом адмирала Апраксина затем (уже при Екатерине) переведена в специально отстроенное и великолепное по архитектуре здание на Васильевском острове, неподалеку от Горного института. В академии учрежден особый класс геодезии для подготовки ученых-картографов. Кроме математических, географических и морских наук, ученикам давали «шляхетные» науки и семь иностранных языков: английский, французский, немецкий, итальянский, латинский, шведский и датский.
Первый выпуск морских офицеров и геодезистов состоялся 1719 г., а спустя год Петр I именным указом отправил всех геодезистов по губерниям «для составления ландкарт». Но еще раньше, в 1718 г., самый лучший ученик геодезического класса по личному указанию Петра I был «взят из академии», поспешно аттестован и в начале 1719 г. был послан в Сибирь — на Камчатку и Курильские острова. Им оказался Иван Михайлович Евреинов «из боярских литвинов», отец которого ушел из Речи Посполитой под покровительство российского царя (бежал от католической веры к вере православной). Истинные цели экспедиции Евреинова на Курилы были под строжайшим секретом (ЦГАВМФ, канц. Апраксина, № 142).
Иван Евреинов начинал учебу у Леонтия Магницкого в Московской математико-навигационной школе и в 1714 г. как лучший ученик по старшему классу «навигации меркаторской» оказался первым среди 20 учеников Петербургской морской академии. В Петербурге он сразу же был определен в самый сложный по наукам геодезический класс. Учился в высшей степени похвально, превосходно. 28 мая 1718 г. президент адмиралтейств-коллегии адмирал Апраксин по указанию Петра, I дал поручение президенту Морской академии графу Матвееву, «чтобы из навигаторов, которые искусны в географии к сочинению карт, для описания земель в Сибирь выбрав», прислать к нему (Апраксину). Судя по царскому указанию, дело было весьма ответственным — нужно было определить самого лучшего по знанию наук и при этом самого способного преодолеть любые трудности в неизведанной дальней Сибири. Матвееву долго думать не пришлось. В тот же день был сделан требуемый выбор и послан к адмиралу Апраксину «Иван Евреинов из литвинов». Евреинов раньше срока овладел в полном объеме науками по геодезическому классу Морской академии и был назначен специальным указом Петра I в секретную экспедицию.
Посылке экспедиции предшествовала длительная подготовка, и она была отправлена из Петербурга в Сибирь только в январе 1719 г., спустя 7 месяцев после затребования Евреинова из академии. Начальство Морской академии со всей ответственностью подошло к оснащению экспедиции необходимыми астрономическими и геодезическими инструментами. Евреинову были выданы тщательно выверенные астрономический квадрант на треноге, астролябия с азимутальным компасом, теодолит с мерительной цепью, готовальня. По тому времени оснащение было на уровне западноевропейского (сейчас все это можно увидеть только в галерее Петра Великого в Эрмитаже). Евреинову был обеспечен беспрепятственный и «возможно более скорый» проезд через всю Россию до Камчатки.
Перед отправкой экспедиции с Иваном Евреиновым долго беседовал Петр I. О содержании разговора никто не знал, даже ближайшие к царю люди. После этой беседы была составлена «инструкция», собственноручно правленная Петром I. Ее рукописный подлинник на листе александрийской бумаги гласит: «Ехать вам до Таболска и от Таболска ехать до Камчатки и далее куды вам указано! И описать тамошние места, где сошлася ли Америка с Азиею, что надлежит зело тщательно зделать не только сюйд и норд, но и ост и вест, и все на карту исправно поставить. А об отправлении вашем из Таболска и о даче подвод и провожатых и протчего, в чем будет нужда, Сибирской губернии к ландратам и протчим управителем указ послан. 1719 января 2-го дня. Петр» (ЦГАДА, каб. Петра I).
Петр I хотел замаскировать назначение экспедиции Евреинова на Курилы заданием узнать «сошлась ли Америка с Азиею». Назначение экспедиции было настолько секретным, что даже маршрут в инструкции дан открыто только до Камчатки, после чего следует: «и далее куды вам указано». Петр I дал Евреинову секретное устное задание, которое, кроме их двоих, никто не знал — ни в Адмиралтейств-коллегии и Сенате, ни в Морской академии. Спустя 6 лет такое же задание (определить, соединяется ли Азия с Америкой) Петр I дал Витусу Берингу, и тот действительно пошел с Камчатки на северо-восток, а Евреинов же до этого направился от Камчатки на юг и юго-запад к Курильским островам.
Эта экспедиция шла «под секретом», чтобы не сделать известным для иностранцев удобный путь от Китая и Японии вдоль Курил на Камчатку. И много лет спустя в Зимнем дворце опасались, что иностранцы «прознают» морской путь к Камчатке и захватят ее.. Опасение справедливое, если учесть отдаленность Камчатки от Европейской России и малочисленность русского населения на этом полуострове из-за отсутствия хороших путей на Камчатку через всю Сибирь.
После установления в 1716 г. постоянного морского сообщения между Охотским острогом и Камчаткой в порту Охотска и на Охотском море вскоре появились русские морские суда с опытными мореходами — выпускниками Петербургской морской академии. Возможность оснащенной экспедиции на Курилы возросла неимоверно, и Петр I решил послать на острова искусного геодезиста Ивана Евреинова «для описания отдаленных мест Сибири и водного пути в Японию». Торговые люди предполагали, однако, вести будущую торговлю далеко в стороне от Камчатки и Курил — с Архангельска морем до Оби по пути литвина Долгушина, основавшего «златокипящую государеву вотчину Мангазею» (1598), далее Обью и по сибирским рекам до Байкала и затем через Селенгу и Шилку по Амуру в Тихий океан.
Экспедиция Евреинова была послана зимой не случайно. В те времена в России зимой на санях было гораздо легче путешествовать, чем летом, не говоря уже о весне и осени. Мостов тогда не было, и скованные льдом сибирские реки не препятствовали продвижению. Езда по снегу на санях не «выворачивала душу тряской», как летом, и это для экспедиции было особенно важно — нужно было везти с собой астрономические и геодезические инструменты.
Евреинов ехал по тракту Петербург — Вологда — Вятка — Тобольск. Указ Петра I о беспрепятственном пропуске и всяческой помощи обеспечивал в пути незамедлительную смену лошадей на почтовых станциях, надлежащее уважение и хороший прием со стороны местных воевод, чему благоприятствовала «тайная миссия экспедиции». И вскоре Евреинов подъехал к «стольному городу всея Сибири — Тобольску», возвышавшемуся на двух холмах по правому берегу широкого Иртыша. В Тобольске в состав экспедиции были приданы «тобольского швадрона драгуны Иван Кусков с товарыщи, конные и пешие казаки», всего 22 человека. Было выдано «хлебное» и денежное жалованье. От Тобольска по пути к Тихому океану Евреинов начинал свои астрономо-геодезические наблюдения (днем по солнцу, ночью по Полярной звезде) с определением широт пунктов и расстояний между ними.
20 мая 1719 г. экспедиция двинулась вверх по широко разлившемуся Иртышу до города Тары. Здесь свернули в приток Иртыша Тару и поплыли на восток к Томску по междуречью Иртыша и Оби. У Енисейска вышли на Енисей и поплыли вверх по реке, а затем на восток по Ангаре-Тунгуске. Здесь экспедицию застала ранняя зима и дальше двигались на санях до Илим-острога и к реке Лене, которая обеспечила быстрое и легкое путешествие по льду на северо-восток. В мае 1720 г. Евреинов прибыл в Якутск — «столицу» северо-восточной Сибири. Была весна, и потому впереди предстоял долгий и трудный путь. Экспедиция отправилась из Якутска вниз по Лене, далее по ее притокам Алдану и Мае добрались до быстрой Юдомы и очутились, в горной стране Джугджурского хребта. С трудом перевалив его, достигли Охотского острога из 10 изб и нескольких юрт аборигенов. Конец сухопутному путешествию. Отсюда экспедиция уже морем должна плыть на Камчатку.
В сентябре 1720 г, «лодия» вышла из Охотска в море, и через девять дней судно пришло к камчатскому бёрегу у устья Ичи. Здесь Евреинов, оставив судно с мореходами, отправился в глубь Камчатки через горы к Нижнему острогу — Козыревску, где и решил перезимовать.
С началом весны 1721 г., после долгой камчатской зимы, появилась возможность отплыть от Козыревска вверх по реке Камчатке к Верхнему острогу, а оттуда по реке Быстрой в Большерецкий острог. Здесь Евреинова уже ждало судно с мореходами, приведенное после зимовки с устья Ичи. Мореходы справно подготовили судно к плаванью, запаслись впрок сушеной рыбой — юколой. И 22 мая судно вышло в открытое море, направляясь к Курильским островам. Восстановить маршрут экспедиции позволяет карта Евреинова и его отчет, где указаны координаты 14 Курильских островов и расстояния между ними в милях. Всю свою работу Евреинов проводил «от острова к острову».
Май на Курилах холодный и со штормами, но экспедиция благополучно отправилась на юго-запад, достигнув вскоре ближайшего от Большерецка острова Аланд (ныне остров Атласова) — самого высокого, в Курильской гряде, вулкан которого поднимается из морских глубин двумя пиками на 2334 и 2289 м. Недалеко от Аланда второй остров Парамушир, а на север от него остров Шумшу — первый от мыса Лопатка на юге Камчатки, с отвесными берегами и мало изрезанным побережьем. За этим островом лежал двугорбый остров Расшуа, южнее которого очень опасный пролив к острову Ушишир. Затем остров Кетой и большой вытянутый с северо-востока на юго-запад почти на 60 км остров Шимушир. Здесь, едва судно встало на якорь, налетел шторм и изорвал парус. Двое суток судно мотало на якоре, а на третьи лопнул канат и его понесло в открытое море. На седьмые сутки судно с обессилевшими людьми выбросило на Парамушир. В конце июня 1721 г. экспедиция вошла в устье Большой реки. Теперь Евреинов должен был поспешить в Охотск, чтобы скорее доставить Петру I донесение о результатах своего путешествия. 12 июля ж направился в Охотск. И вновь Евреинову пришлось преодолевать горные хребты и быстрые реки Юдому, Маю, Алдан. Поднявшись вверх по Лене, в сентябре Евреинов возвратился в Якутск. Из Тобольска он намеревался отправиться в Петербург, но в столице ему побывать уже не довелось...
После Ништадского мира с побежденной Швецией 30 августа 1721 г., торжественно отпразднованного в Санкт-Петербурге и Москве, Петр I начал в 1722 г. новую войну — с Персией за обладание Каспийским морем. В то время Петр I был в Казани, где развернулась работа по строительству, судов, заготовке вооружения и продовольствия. И здесь, в Казани, 30 ноября 1722 г. Евреинов представил Петру I отчет с перечнем пунктов Сибири, Камчатки и Курил с их географическими координатами (широтой и долготой), расстоянием между ними, а также карту Курильских островов на строго математической основе (ЦГАДА, каб. Петра I).
Следующую зиму Евреинов провел в Москве, а весной 1723 г. был направлен в провинции Соликамскую и Вятскую для сочинения ландкарты Предуралья. В Москве и Петербурге о нем напрочь забыли. Приехав в Вятку после Соликамска в июне 1723 г., Евреинов начал съемку Вятской провинции, а зимой занимался обработкой полевых измерений. В декабре 1724 г. Петр I, уже завершив свою баталию с персами, вспомнил о своем любимце и приказал срочно его разыскать, но, как оказалось, Евреинова уже не было в живых — в феврале 1724 г. он скончался в Вятке и там же предан земле (ЦГАДА, ф. Сената).
Для составления достаточно точной карты Курил и Камчатки необходимы были астрономические определения географических координат опорных пунктов, к которым, как выражаются геодезисты-картографы, «привязывают» результаты съемки территорий, т.е. содержание карты, а для этого и нужны были научно подготовленные геодезисты. Иван Евреинов, одним из первых получивший специальное картографо-геодезическое образование с досрочной аттестацией, стал пионером научной картографии в России на заре ее становления. Каталог опорных пунктов, по которым Евреинов определил географические координаты на обширном пространстве Сибири и Дальнего Востока — от Тобольска до Камчатки, включая Курилы, — имеет 47 точек.
Широты опорных пунктов он определял с помощью астрономического квадранта по солнцу (днем) и Полярной звезде (ночью); этот способ описан в «Арифметике» Магницкого и был тогда наиболее употребительным. А вот как он определял долготы этих пунктов. Хронометрический способ, основанный на разнице истинного времени для двух пунктов на разных долготах, тогда еще не применялся из-за отсутствия достаточно точных часов — современные механические часы, созданные голландцем Гюйгенсом (1657), тогда были еще в диковинку. Евреинов мог определить лишь разности долгот — счислением по широтам двух пунктов и расстоянию между ними, принимая за 0° г.Тобольск. Именно такое счисление в виде «навигационных проблем» и было описано во все той же «Арифметике» Магницкого и изучалось в Московской школе и Петербургской морской академии. Под каталогом 47 опорных пунктов Евреинова имеется надпись: «Сей каталог писал геодезист Иван Евреинов 30 дня 1722 году. Геодезист Иван Евреинов руку приложил».
Широты пунктов и расстояния между ними Евреинов определил довольно точно — в 12 пунктах из 47 значения широт отличаются от современных не более чем на 10 минут (!), наибольшие искажения допущены на Камчатке и Курилах, как наиболее отдаленных от Тобольска, — они сдвинуты у Евреинова к северу на 2°, что, собственно, произошло в результате систематической ошибки на огромном расстоянии от Тобольска до Камчатки, превышающем 5 тыс. км. Что касается долгот, то они искажены более существенно, и это объяснимо, ведь эта работа Евреинова была первым определением географических координат на обширном пространстве.
С привязкой к своим опорным пунктам Иван Евреинов составил первую относительно точную карту огромной территории России — от Урала до- Тихого океана. Долгое время оригинал этой поистине исторической карты был затерян в архивных дебрях и лишь в 1945 г. был обнаружен в Москве (ЦГАДА, кабинет Петра I, отд. 1, кн. 66, лист 21); о самой карте, как о карте Евреинова, впервые сообщил А. И. Андреев в «Трудах историко-архивного института» (1946).
Карта Евреинова вычерчена черной тушью на белой александрийской бумаге, побуревшей от времени. Ее размеры по внутренней рамке 1006 x 503 мм. В отличие от допетровских «чертежей», не имевших географо-математической основы, карта Евреинова представлена на прямоугольной сети параллелей (через 1°) и меридианов (через 2°), с 10-минутными делениями на рамке карты. Счет долгот идет от Тобольска, а не от Гринвича, но счет широт — от экватора. Рамка карты ограничивает пространство от 0° (Тобольск) и 48° восточной долготы и между 49° - 63° северной широты, не включая устья главных рек — Оби, Енисея и Лены. В правом нижнем углу карты впервые в российской картографии помещен линейный масштаб (в милях). В левом нижнем углу надпись: «Сию ландкарту делал геодезист Иван Евреинов и руку приложил»; выше надпись: «Подана в 30 день ноября 1722». На карте нет привычных для нас условных обозначений, но они легко распознаются, поскольку поданы в едином ключе и строго выдержаны: горы изображены равновеликими холмиками (у Ключевской соки надпись «горит днем и ночью»), леса показаны значками отдельных деревьев, города — башней с крестом наверху, реки вычерчены одной или двумя линиями в зависимости от их ширины, нанесен Байкал.
Юго-западнее Камчатки на карте Евреинова показана гряда 4 Курильских островов, исключая мелкие, и это первое строго картографическое их изображение, тогда еще не известное для европейской картографии. Данная карта является детищем своего времени — времени становления российской научной картографии. Она принципиально отлична от допетровских картосхем: построена на математической основе и составлена профессионалом, что видно буквально во всем — в изящности, четкости оформления, а строго выдержанная система условных обозначений придает ей единство, наглядность, читаемость.
Научное значение карты Евреинова огромно. Впервые в практике мировой картографии она дала сравнительно точное изображение огромных территорий Сибири, Камчатки и Курильских островов. Она стала основой для составления более поздних карт — российских и мировых (планетарных). Наконец, карта Евреинова утверждает российский приоритет в научном исследовании Курил и их картографировании. Без преувеличения можно сказать, что она открыла Курильские острова для мировой картографии. Иван Евреинов опроверг нелепые представления западноевропейских мореплавателей и географов о том, что в районе Курил якобы находится западный берег Америки. Это, в частности, утверждал голландский мореплаватель Де Фриз, который в 1644 г. исследовал восточное побережье Японии — острова Хонсю и Хоккайдо, а Сахалин считал продолжением Хоккайдо. Евреинов опроверг басни голландца. За весьма короткий срок он выполнил огромную по своим масштабам и значению работу.
Величие подвига Ивана Евреинова в том, что в составлении первой карты этих островов он «руку приложил» и было все это далеко не просто — «ожерелье» Курильских островов между российской Камчаткой и японским Хоккайдо, отделяющее Охотское море от Тихого океана, растянулось на 1200 км. И вся эта территория площадью более 15 тыс. км² не была единой, а состояла из более 30 значительных островов и множества мелких островков; при их посещении для исследования приходилось перебираться с острова на остров по коварным проливам с водоворотами и бурными течениями. Здесь нередки землетрясения, а из 100 вулканов 38 — действующие. Рельеф островов, исключая самый северный и равнинный Шумшу, гористый с высотами до 1000-2300 м; берега большей частью скалистые и обрывистые, на них сложно взбираться, да еще с «нежными» астрономическими инструментами. И климат. Он здесь муссонный, ненормально холодный для этих широт. Теплый летний муссон выхолаживается над холодными водами Курильского течения, идущего с севера вдоль восточных берегов Курильской гряды; средняя температура в августе не более +10°. Это, несомненно, самый трудный участок земной тверди для землепроходцев.
Японцы в начале XVIII ст. даже и не пытались продвигаться севернее Хоккайдо, В те далекие времена этот остров японцы считали своей далекой окраиной и использовали его как место ссылки преступников. А если и попадал изредка кто-то из японцев на Курильские острова, то лишь в результате кораблекрушения рыбацких суденышек. Японцы начали проникать на север от Хоккайдо в основном для рыбного промысла лишь в конце XVIII — начале XIX ст., причем незаконно. К этому времени все Курильские острова уже официально считались территорией России. В 1875 г. незадачливые правители царской России уступили Курилы японцам и острова были превращены в базу агрессии против России, а впоследствии СССР. Аборигены-айны частично были выселены на Сахалин, а большей частью вымерли. Только в 1945 г. Курильские острова были возвращены СССР, что явилось актом исторической справедливости. Курильские острова, открытые литвином Иваном Козыревским (1711-1713), положенные на карту литвином Иваном Евреиновым (1721-1722) и исследованные россиянами, принадлежат России.
Могила Ивана Евреинова — любимца царя Петра I — неизвестна, но народ российский увековечил память отважного землепроходца на карте. На Курилах есть пролив Ивана Евреинова, а на северном побережье Охотского моря — мыс Евреинова. Белорусский народ гордится своим соотечественником!
/Геаграфія: праблемы выкладання. № 1. Мінск. 1999. С. 77./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz