ЛЮБОВЬ И БРАК У ЯКУТОВ
В.
Ф. Трощанского*
[* Отрывок из посмертного труда Трощанcкого («Наброски о якутах Якутского
округа»), приготовляемого к отдельному изданий нашим сотрудником Э. К.
Пекарским.]
Якуты чрезвычайные ловеласы, а якутки более
чем снисходительны. Рассказы о том, что местные ловеласы имеют успех у якуток
будто потому, что они не могут противиться требованиям, будучи склонны к
гипнозу, чистейший вздор, о котором местные жители не имеют ни малейшего
понятия. Неверность мужей и жен — явление сплошное, и гипнотизм тут ни причем.
Дело в том, что на внебрачные половые отношения якуты совсем не смотрят, как на
безнравственные, во-первых, потому, что у них отсутствуют всякие понятия,
которые действительно можно бы отнести к категории понятий нравственных,
регулирующих поведение человека, и, во-вторых, — потому, что у якутов до очень
недавнего времени было многоженство, а покупка жен держится и до сих пор. В
сказках молодые люди вступают в связь при первой же встрече и без всяких
прелиминариев. Юноша просто говорит:
— Лучше иди, ляжем вместе, посмеемся,
пошутим!
«На это женщина пришла и лежала с ним;
вдобавок к своему устатку, юноша повеселился так, как посторонние люди
веселятся с посторонней женщиной», а впоследствии эта женщина родила [* Худяков. «Верхоянский
Сборник», стр. 162.].
Какой же тут гипноз — с одной стороны и нравственные
требования — с другой? Все обусловливается тем, что якуты находятся в зоологическом
периоде,
Однако, мужья чрезвычайно ревнивы, но,
разумеется, не все, а только те, у которых жены молоды и красивы, во всех же остальных
случаях они вполне равнодушны, особенно когда сами пользуются расположением
какой-либо другой женщины или если жена бесплодна. Женщины, как мне кажется, менее
ревнуют своих мужей. Я знаю одного очень богатого якута, который из четырех
сыновей двух терпеть не может потому, как говорят, что они прижиты его женой от
работника, Вот причина, почему мужья ревнуют: они не хотят приблудных детей.
Жены же не хотят, чтобы их мужья тратились на чужих жен, так как каждая якутка,
оказывая благосклонность, норовит обобрать своего поклонника начисто.
Легкость нравов — явление до того обычное,
что никто этим не возмущается. Я присутствовал при такой сцене. В церковной караулке
разбранились две якутки. Одна — жена караульного, а другая — девица, его сестра.
Первая упрекала вторую в том, что та, не будучи замужем, родила; последняя же,
в свою очередь, бросила упрек в том, что та, наоборот, будучи замужем, завела
любовника. Присутствовавший при этом якут-звонарь, холостяк лет 60-ти, заметил:
— Однако, ты не ладно говоришь: все жены
имеют любовников, а девицы очень редко рожают.
Говорят, что смолоду этот моралист был отъявленным
ловеласом, а потому нужно признать его компетентным судьею в этом деле. Его компетентность
подтверждается относительно девиц и метрическими книгами моего прихода [* Покойный Трощанский жил в
3-ем Жехсогонском наслеге Ботурусского улуса (Якутск. окр.). Э. П.], из которых видно, что за последние 22 года
[* Писано в 1893
году. Э. П.] было всего 26
незаконнорожденных из общей суммы 3798 родившихся за то же время, причем
незаконнорожденные чаще рождаются у вдов, а не у девиц.
Я лично знаю только два случая, когда
девицы были матерями, и оба случая нужно признать исключительными. В одном
случае родила слепорожденная и чуть ли не на 30-м году от роду; в другом —
девушка, о которой была раньше речь, упорно не хотела выходить замуж, хотя была
сиротой и, будучи красивой, имела много женихов; казалось, она питает отвращение
к замужеству, а, между тем, не устояла и опять же — когда ей перевалило за 25
лет.
Но не следует думать, что якутские девицы
очень целомудренны, — нет. Их целомудрие — результат тщательной охраны;
охраняется, впрочем, только физическое целомудрие, — только оно имеет цену в
глазах покупателя-якута, потому что только за девиц платят калым. О
нравственном целомудрии якуты не только не заботятся, но даже не подозревают возможности
такой заботы. Я видел, как старый якут, человек состоятельный, в присутствии
массы якутов, — это было в родовом управлении во время какого-то собрания, — позволял
себе самые возмутительные шутки с 12-ти летней девочкой, а та держала себя так,
как будто грязные заигрывания старика — самая простая вещь. Присутствующие и даже
родители не обращали ни малейшего внимания на эту мерзость.
Якуты имеют обыкновение покупать
заблаговременно невест для своих сыновей, а потому у них не редкость, что
десятилетние дети живут, как взрослые супруги, если за невесту заплачен весь
калым. Даже взрослые женихи, если они уплатили половину калыма, могут ходить к
невесте на правах мужа; если бы такой жених отказался потом жениться, то он не
имеет права на данный им калым, ибо девица с изъяном, очевидно, вдвое дешевле.
Таким образом, вопрос нравственный сведен на материальный: что заплатил, то и
получай.
Целомудрие якутских женщин находится в
прямой зависимости от строгости надзора за ними, и нужно отдать справедливость —
надзор, когда он признается необходимым, очень строг, хотя для замужних и не
всегда достигает цели, так как они, во всяком случае, пользуются большей
свободой.
Для меня не совсем ясно, почему так мало незаконнорожденных.
Положим, за девицами и очень молодыми вдовами — строгий надзор, но за
остальными вдовами надзора никакого, а между тем — вообще вдов очень много. В
нашем приходе было в 1870 году 62 вдовца и 241 вдова, — разница громадная;
скорее нужно было бы ожидать обратного отношения, так как за одинаковое число
лет в период деторождения больше смертности между женщинами, чем до половой
зрелости и после периода деторождения; в тот же период женщин умирает гораздо
больше, чем мужчин. Почему же в действительности мы видим больше вдов, чем вдовцов?
Это объясняется тем, что вдовцы чаще вступают в брак, чем вдовы. Для нас все
равно, от чего это зависит, но от того же самого должно зависеть отчасти и то,
почему и внебрачные связи вдов малочисленны; малочисленность внебрачных связей вдов
отчасти зависит и от того, что могут возникнуть осложнения в случае рождения ребенка,
тогда как интрижки с чужой женой не представляют этого неудобства. Как бы то ни
было, но, с одной стороны, незаконнорожденных очень мало, а с другой — вдовы вступают
в брак гораздо реже, чем вдовцы. И в самом деле, за 22 года вышли замуж 54
вдовы за холостых и 80 за вдовцов, а вдовцов женилось на девицах 135.
Тот факт, что много вдовцов женится на
девицах, может указать на одну из причин неверности жен, но если мы еще обратим
внимание вообще на возрастное отношение брачующихся, то эта причина станет бесспорной.
Рассматривая с этой целью метрические книги, я наткнулся на поразительные факты
и невольно вспомнил мнение двух известных русских писателей, из которых один
уверял, что факт вступления в брак старика-крестьянина, который фигурирует в
его рассказе, с молодой девицей — плод «гнусной цивилизации», а другой весьма
пространно доказывал, что та же «гнусная цивилизация» приводит к тому, что
женщины, принадлежащие к интеллигентному классу, не находят себе мужей, а
потому подвергаются разного рода страданиям и искушениям, тогда как в
«первобытном обществе» подобные явления не имеют места, и молодые люди, достигнув
половой зрелости, вступают, да еще и по влечению сердца, в брачный союз
беспрепятственно. Несомненно, что тут имеются в виду те дикари, которые
появлялись некогда на подмостках театров, дабы устыдить «гнусную цивилизацию»
своим великолепием. Взглянув же на действительных дикарей, почти не тронутых
«цивилизацией», мы видим, что значительное число вдов не находит ни мужей, ни
даже приватных поклонников, — замуж редко берут и незаконнорожденных мало, за
22 года всего 26. Если даже утроить это число, предполагая, что показания о
незаконности рождений неверны, — а такое предположение не невероятно, так как,
с одной стороны, может быть желание скрыть незаконность рождения, а с другой —
священник не может знать всех вдов, — и если все эти рождения приписать только вдовам,
то и тогда получится, что из 241 вдовы, числившейся в 1870 г., приходится за 22
года по 3 на одно рождение, тогда как на каждую замужнюю женщину, которых
числилось в том же году 628, приходится по 6 рождений за то же время. Если даже
признать, что многие женщины вдовеют поздно, в период бесплодия, то и тогда
все-таки можно будет утверждать, что у якутов вдовы поистине должны быть неутешными.
Не тут ли кроется причина того весьма трогательного обычая у некоторых народов,
что вдовы лишали себя жизни на могилах мужей? Весьма вероятно, если принять во внимание,
что дикарям загробная жизнь представляется только продолжением земной.
Если только обстоятельства дозволяют, якуты
вступают в ранний брак, так что у них нередко брачное сожительство начинается
за много лет до того возраста, когда они могут венчаться. Впрочем, к церковному
венчанию якуты относятся совершенно формально, и у них все брачные обряды и
пиршества совершаются во время переезда невесты в дом жениха, а венчание происходит
когда придется и совершенно незаметно. Несмотря на стремление якутов к ранним бракам,
мы имеем, что из 624 мужчин, вступивших в первый брак, 14,4% имели от 26 до 30
лет, 7,6% — от 31 до 40, 4,3% — от 41 до 60 и один случай вступления в брак 61
года. Но, может быть, девицы счастливее? И да и нет. Из 704 девиц вышли замуж
от 26 до 30 лет только 6,6%, от 31 до 40 — 2,5%, от 45 до 55 — 0,85%, но и это доказывает
с достаточной убедительностью, что условия якутской жизни в этом отношении, как
и во многих других, не могут быть признаны нормальными, а если еще взять во
внимание возрастное отношение брачующихся, то мы еще более убедимся в их
ненормальности. Из 572 случаев, когда обе стороны вступают в первый брак, 9%
приходится на брачующихся одинакового возраста, 5,15% на случаи, когда невеста
старше жениха до 5 летъ, 2,3% — до 10 лет, 44% на случаи, когда жених старше
невесты до 5 лет, 14,2% — до 10 лет, 22,2% — до 20 лет, 3,15% — свыше, причем в
двух случаях жених старше на 30 лет, а в других двух—на 35 лет. Если теперь
обратимся в возрастному отношению брачующихся вдовцов и вдов как между собою,
так и с холостыми и девицами, то окажется, что из 324 браков 5,8% приходится на
случаи, когда вступают в брак однолетки, 8% — когда невесты старше до 5 лет и
3% — до 21 года; затем, 19% — когда женихи старше до 5 лет, 17% —до 10 лет, 31%
— до 20 лет, 16% — до 41 года. Такое неблагоприятное для женщин возрастное отношение
зависит от того, что они являются товаром, которым завладевает тот, кто заплатит.
Однако, нельзя сказать, чтобы женщины выходили замуж под влиянием насилия
родителей, — нет, у якутов случаи грубого насилия очень редки. Вообще, это
единственная симпатичная сторона якутского характера. У них нет самодурства Кит
Китычей, а потому нередко девушки с успехом отстаивают свою свободу и не выходят
за того, за кого не хотят, а в крайнем случае даже заявляют священнику о нежелании
вступить в брак. Но, тем не менее, брак у якутов менее всего происходит на
почве взаимной привязанности, — особенно, как мне кажется, женщины в этом
отношении равнодушны, если у них не завелся еще поклонник. Их не слишком
смущает выход замуж за старика, особенно если он зажиточный человек: старый муж
нисколько не помешает завести интрижку и даже не одну, а, между тем, жена будет
иметь все то, что может дать богатство: прежде всего — сытость, затем — одежду,
почет и менее изнурительную работу. Увы, эти дети природы также считают унизительным
всякий труд и, при малейшей возможности, норовят свалить его на плечи другого. Один
улусный голова, человек очень богатый и не молодой, страдал ожирением сердца;
когда ему посоветовали косить для моциона, то он очень обиделся и объявил с
гордостью, что у него есть кому работать. Ему старались растолковать, что это —
лечение, а не обыкновенная работа, но он остался при своем и, наконец, заявил,
что он предпочитает дожидаться смерти чем косить.
Но не только женщины вступают в брак со
стариками из-за материальных выгод, а и мужчины женятся на старухах из-за того
же, хотя и реже, — этим и объясняется, что жены иногда старше мужей. Нужно заметить,
что сближение полов у якутов менее всего происходит под влиянием сантиментов,
да и жизненная обстановка нисколько не благоприятствует каким бы то ни было
сантиментам, хотя всесильная природа и тут дает себя чувствовать, так как
наибольшее число рождений приходится на декабрь и январь месяцы, — тут ведь
весна начинается в апреле и мае.
По нашему приходу записано родившихся за 22
года 1905 мальчиков и 1893 девочки. Таким образом, детей мужского пола
рождается больше, но зато и умирает больше. До 5 лет умерло 529 мальчиков и 440
девочек и от 5 до 25 лет умерло 180 мужчин и 161 женщина; затем, смертность мужчин
уменьшается: от 25 до 45 лет умерло 92 мужчины и 155 женщин; от 45 до 75 лет
цифры смертности мужчин и женщин колеблются, а в общем умерло 226 мужчин и 218 женщин;
от 75 до 100 лет и свыше — 75 мужчин и 88 женщин. Мы видим, что, — в то время
как в возрасте от 25 до 45 лет смертность мужчин уменьшилась почти на половину
с предшествовавшим двадцатилетием, — смертность женщин осталась почти та же;
затем, смертность мужчин и женщин почти уравнивается. Значительность смертности
женщин в период деторождения объясняется тем, что беременность и роды происходят
при весьма неблагоприятных условиях. Кроме общих неблагоприятных условий
существования якутов, тут имеются еще и специальные. Прежде всего, у них совсем
нет сведущих повитух; у них нет женщин, специально занимающихся этим делом, а принимает
каждая старуха, так как эта процедура упрощена до невероятия. Роженицы-якутки
чаще всего умирают от кровоизлияний или оттого, что не весь послед вышел; как в
том, так и в другом случае старухи бессильны. Не думайте, однако, что для облегчения
родов не принимается никаких мер, — нет, меры принимаются, но очень странные:
заготовляются два березовых кола с вилообразными концами и одна более или менее
толстая палка, также березовая; перед наступлением родов колья (тоҕосо)
вколачиваются в пол позади камина вилообразными концами кверху, затем кладут на
них палку, и вот роженица становится на колени, хватается руками за поперечную
палку (тардысар мас) и, натуживаясь, ждет, когда явятся к ней на помощь две
богини, из которых одна (аjӹсыт) облегчает
роди, а другая (іäjäхсіт) приносит ребенку душу. Повитуха в это время
находится сзади роженицы и старается добыть ребенка. Трудно объяснить себе,
почему употребляются упомянутые березовые колья и палка, но я замечу, что во
время язычества якуты хоронили своих покойников на деревьях, а деревянные ящики
(бісік), в которых грудные дети лежат, и теперь, в случае смерти последних,
вешаются на деревья; шаманы, до недавнего времени, вешали на деревья конские
головы, шкуры и волосы, Не общей ли причиной обусловливаются все эти обычаи?
После родов якутка должна пролежать
несколько дней на полу. На 3-й день после родов к роженице приходят молодые
женщины, которые желают иметь детей. Они выпроваживают из юрты всех мужчин, взрослых
и малолетних, так как богиня, дарующая душу, не любит мужчин, надевают свои
шапки задом наперед (в подражание этой богине, как они объясняют), выкапывают в
земляном полу юрты небольшое углубление, ставят подле него маленькую берестяную
урасу [* Летнее жилье
(юрта), конической фирмы. Э. П.], вбивают
возле нее коновязь, привязывают к ней заранее приготовленного берестяного коня
с седоком, устанавливают тут же, если родился мальчик, вырезанных из бересты различных
животных, за которыми якуты охотятся, приготовляют крошечный лук и стрелу, кладут
в ямку сена [* Или
лучинок. Э. П.] и затем углей; после
этого одна из присутствующих девушек, непременно девственница, пускает из лука
стрелу в какое-либо животное из бересты. Если же родится девочка, то, вместо
изображений животных и лука, кладут берестяные ножницы, иголку, наперсток и
настоящие нитки из сушеных коровьих жил; затем, присутствующие женщины садятся вокруг
ямки, стараются беспрерывно хохотать, льют на уголья растопленное масло, туда
же сваливают все берестяные предметы, о которых я только что говорил, и смотрят,
на кого потянет струя дыма и укажет таким образом, какая из сидящих женщин
родит в настоящем году. Если предсказание не оправдается, то это будет
означать, что мужчина, от которого должна была родить указанная женщина, оскорбил
чем-нибудь богиню. Последняя живет в юрте после родов все три дня — до
упомянутого жертвоприношения, а потому в это время говорят шепотом и ходят
осторожно, чтобы как-нибудь не обидеть ее, в противном случае она отнимет жизнь
у младенца, а может быть — и у роженицы. После жертвоприношения присутствующие
едят саламату (саламат).
Число ежегодных вступлений в брак
значительно колеблется. Всего больше браков значится в 1876 г., когда их было
65, а всего меньше в 1886 г. — только 15. К сожалению, у меня нет данных об
урожае, но я знаю, что в 1886 г. был сильный неурожай; был ли особенно урожаен
1875 или 1876 год — не знаю. Плодовитость браков тоже колеблется: в 1876 г.
родилось в приходе 203, а в 1871 г. всего 98. Точно так же и отдельные семьи,
по-видимому, значительно разнятся в плодовитости, хотя данных у меня и нет на
этот счет. Мне лично известны семьи, в которых было от 15 до 20 детей, а также
и такие, в которых совсем не было детей. Тут резко бросается в глаза большая
плодовитость бедных семей, хотя, может быть, бесплодие часто зависит от разных
женских болезней, которые значительно распространены между якутками. Равным образом,
обращает на себя внимание то обстоятельство, что в период половой
производительности больше умирает женщин, чем мужчин. В то время как до
одиннадцатилетнего возраста умерло 577 м. и 499 ж., а от 11 л. до 25 л. — 121
м. и 103 ж., от 25 до 46 л. умерло 165 м. и 222 ж.; затем, от 46 л. до 100 и
свыше умерло 299 м. и 298 ж. У меня нет данных, чтобы судить о том, как рано начинают
рожать якутки, но я знаю случай беременности женщины, которой было более 50 лет.
Отчасти по бездетности, отчасти но другим причинам
якуты часто берут чужих детей на воспитание, — берут даже и в тех случаях,
когда имеются и свои дети, — берут иногда на более или менее продолжительное
время, но чаще усыновляют; для этого не требуется никаких формальностей, если берут
в своем наслеге, но если в чужом, то обе стороны — родители и воспитатели —
делают письменные заявления своим родовым управлениям. По исповедным росписям
за 1870 г. числится 69 воспитанников и 55 воспитанниц, — явное предпочтение мальчиков;
как я уже говорил, в эти росписи не входят дети до 7 - 8-летнего возраста, а
потому всех воспитанников несравненно больше, так что наверное одна из трех
семей воспитывает чужого ребенка, а иногда и двух, и трех. Этот обычай
обусловливается в иных случаях экономическими причинами, а в иных — уцелевшими
языческими верованиями. Сын или приемыш обеспечивает за семейством возможность
пользоваться землею и тогда, если глава семьи умрет или дойдет до такого дряхлого
состояния, что не в силах вести хозяйство; точно так же и домашнее хозяйство требует
здоровой работницы, какою является дочь и воспитанница в аналогичных случаях.
Даже и бездетные богачи не могут обойтись без приемышей, потому что у якутов до
того развито бесцеремонное отношение к чужой собственности, что чужому человеку
никогда и ничто не доверяется, а потому хозяин и особенно хозяйка, сами должны
неотступно следить за хозяйством, не спуская с глаз работников и работниц, а на
старости лет это обременительно. С другой стороны, признавая причиною смерти до
70 лет похищение души каким-либо духом, якуты стараются, в случае частой смерти
своих детей, обмануть этих духов при рождении ребенка; для этого, по просьбе родителей,
кто-нибудь из родных или знакомых ворует новорожденного и тайком уносит к себе
так, чтобы никакой дух не видел, куда делся ребенок. Если бы какой-нибудь дух вздумал
явиться для похищения души новорожденного, то он не найдет ребенка, а так как
никому из духов неизвестно новое местожительство ребенка, то последний и
остается жив. Но каким же образом этим духам становится известно, что в
такой-то юрте родился ребенок? По всем вероятиям, это известно потому, что при
рождении обязательно должны присутствовать две богини, а раз какой бы то ни был
дух знает что-нибудь, то и все остальные будут знать, так как нет основания
предполагать, что духи менее болтливы, чем якуты, которые с поразительной
быстротой разносят по своим знакомым и незнакомым всякую новость.
Усыновленные дети пользуются одинаковыми
правами наследства с кровными детьми, хотя по этому поводу зачастую ведутся
бесконечные судбища, особенно если остается крупное наследство. Тут уже
нагревают руки не только сельские власти, но и просто влиятельные люди. Бывают
случаи, где дележ наследства получает характер простого грабежа. Вообще, дела о
наследстве — самая доходная статья для надежных и улусных властей и
проходимцев-якутов, которые под разными предлогами норовят что-либо сорвать.
Таким образом, приемным детям иногда приходится разочароваться в ожиданиях богатого
наследства, но иногда и воспитатели попадают в очень скверное положение. Мне
известен случай, когда воспитанник завладел имуществом своего воспитателя и прогнал
последнего из его собственного дома. Это только наиболее резкий пример, но аналогичные
случаи довольно часты. Вообще, можно сказать, что пока воспитанник находится в
материальной зависимости от воспитателя, он — тише воды, ниже травы, но как только
оперился или воспитатель обеднел — он уходит от него и оставляет его на
произвол судьбы. Случай, о котором я только что говорил, произошел так.
Воспитатель задолжал в городе купцу и, по
якутскому обычаю, отказался платить. Купец предъявил иск, и когда явились к
должнику описывать его имущество, то он заявил, что у него нет никакого
имущества, так как все принадлежит его приемному сыну. Купец ни с чем и
остался, но зато приемный сын начал после этого распоряжаться имуществом
воспитателя по своему усмотрению, и когда тот запротестовал, то сын заявил ему,
что он напрасно ввязывается не в свое дело, так как имущество принадлежит ему,
сыну. А в конце концов отец был выдворен...
********
ИЗ
ЯКУТСКОЙ СТАРИНЫ
К статье
В. Ф. Трощанского: «Любовь и брак у якутов).
Печатаемую в
настоящем выпуске «Живой Старины» статью покойного Трощанского считаю не
бесполезным дополнить имеющимся у меня материалом об исконных якутских обычаях,
возникших на почве брачных отношений. Материалы эти относятся к 20-м годам
прошлого столетия и представляют собою часть тех «Якутских показаний», в их
первоначальной редакции, которые в несколько измененном, а иногда и в
искаженном виде напечатаны в известном «Сборнике обычного права сибирских
инородцев» Д. Я. Самоквасова (Варшава. 1876),
в отделе: «Обычаи
Якутов» (стр. 199-248). В этот «Сборник»,
притом, вошли лишь данные, доставленные «головами якутских пяти улусов и двух
волостей» Якутского округа, мы же имеем возможность не только восстановить
первоначальный текст соответственных глав по копии с «Объяснения якутов Якутской области о законах и обычаях их»,
представленного головами в 1823 году, через Якутское Областное Правление,
Иркутскому Гражданскому Губернатору, но и дополнить его: 1) «сведениями, составленными... Олекминского ведомства якутских
5-ти волостей князцами и лучшими родовичами о законах и обычаях инородцев,
собранными частью из ясашной выписки и частью из преданий» и 2) «сведениями, составленными... Верхоянского... ведомства и
округи якутскими улусными головами и поверенными верхоянским, элге(т)ским и
устьянским со старостами некоторых родовых управлений и лучшими родовичами о
законах и обычаях инородцев оных, собранными из сведений по делам и из устных
преданий». Весь этот материал извлечен нами
из «Дела по предложению г. Якутского Областного начальника с приложением отношения
Губернского правительства о доставлении в Губернский Совет нужных сведений о
оседлых, кочующих и бродячих иноверцах. Нач. 10 генв. 1823 г.»
Предлагаемое извлечение состоит из
следующих рубрик: а) Многоженство (у Самоквасова — гл. XIII), b) Калым (у Самоквасова — гл. XIV), с)
Наследство (у Самоквасова — гл. ХХIV), d) Блуд, насилие и прелюбодеяние (у
Самоквасова — гл. XVIII) и, наконец, е) Несогласия между мужем и женою —
рубрика, не имеющая соответственной в «Сборнике» Самоквасова.
В
необходимых случаях мы делаем сравнение с текстом этого последнего.
«3-е. Многоженство.
Многоженство исстари существовало у большого
числа якутов, однако ж более пяти жен в одно время не имели; а со времени принятия
якутами христианской веры, по строгим надзорам и изысканиям (взысканиям?) духовных
пастырей, стало умаляться [* Ныне оно вовсе не встречается, так как все якуты теперь
христиане. Ср. Самокв., стр. 221: «Однакож, со времени восприятия Якутами
христианской веры и по мере просвещения их строгими надзорами, а иногда и
снисходительными увещеваниями епархиальных священников, постепенно
уничтожается» и пр. Э. П.].
Многоженство делалось от разных причин и более предполагая пользы от того проистекающей,
как то:
1-е. Якуты сговаривают своих детей в малых
летах, кои, по пришествии в возраст, не станут [*
Самокв. 220: перестают. Э. П.] любить друг друга, а от сего выходит вторая
жена.
2-е. Живя несколько лет с женою и не имея
от нее детей, берет другую и третью единственно для того, дабы иметь детей.
3-е.
Богатые якуты имели многих жен для призрения обыкновенно состоящих в разных
местах домов и скотоводств, ибо жены усерднее управляют имением, нежели сторонние
лица, чрез что улучшается хозяйство и сберегается состояние.
4-е. Бросая одних, берут других жен, по
открывшимся порочным поступкам первых, либо по беснованию никогда не
прекращающемуся, либо потому, что жена, по какой-либо болезни или вдруг лишась
глаз, языка, рук и ног, делается совершенно неспособною заниматься домом и скотоводством,
ибо у якутов весь дом и все скотоводство состоит на попечении жен.
5-е. И другие многоразличные случаи доводят
якутов до многоженства, но все оные есть причиною желания добра, призрения дома,
обзаводства [* Самокв.
220: «до многоженства, коего главною причиною есть желание доброго призрения
домообзаводства»... Э. П.] и умножения
скотоводства. А законности ж или незаконности детей не привыкли рассчитывать.
4-е.
Калымы.
Якуты женятся за калым, отдавая условное количество
скота, почему тяжбы в калымах происходят оттого, что муж бросит жену, или жена отойдет
от мужа, будучи невенчанные, причины ж сему многоразличны, и если оные
произошли не от естественных причин, то бывают еще многочисленные; но известные
и главные есть следующие:
1-е. Живя несколько лет жена с мужем, вдруг
оная оставляет, говоря, что он не может удовлетворить естественной нужды; сие
иногда бывает справедливо, а иногда ложно; когда ж справедливо женка невиновата
и обвиняется муж, то калым по расчету обращается, не считая ни приплоду, ни
удою; когда же ложно, то женка либо виновата, либо нет, ибо находит причины
отойти по неимению сердечного расположения, или по жестокостям мужа.
2-е. Женки убегают по подговорам других, и
в таком случае калым и все убытки платят подговорщики и наказываются они
телесно, во всех таковых случаях разводят сии союзы, рассчитывая обоюдные
убытки, а если из оных один превышает, то присуждают платеж, но всех оных
предопределить и поставить не можно, ибо иногда платить по большей бедности
бывает нечем.
3-е. Попавшиеся в малолетстве и потом по
возрасте разведшиеся по расчету обращают калыма половину в то ж время, т.-е.
при разводе, а другую половину по выходе женки замуж за другого.
4-е. Бросивший жену без всяких побудительных
причин не обращает калыма, а напротив отдает приданое платье и все приданные
уборы и вещи.
5-е. За жену, отошедшую без побудительных причин,
обращает отец ее весь калым.
6-е. За женок, коих мужья, по выходе их,
умрут, то родственники мужа не в праве ее во второй раз выдавать замуж, а если
таковую выдает замуж отец или ближние ее родственники, то оные по расчету платят
излишнее причитавшееся, и таковая жена удерживает у себя от первого мужа свою
лошадь с прибором и свое платье; впрочем женка таковая и сама свободна выходить
замуж без калыма.
7-е. Если ж жена, по сговоре, живя у отца, умрет
и не было совокупления с женихом, то обращается калым весь, а если по совокуплении
умрет, то обращается половина калыма.
8-е. Да и калымы в настоящем существе своем
не значат никакого убытка, ибо по уплате калыма получается приданое скотом и
платьем в половину калыма, да зять от родственников жены берет за каждую
подаренную штуку по десяти, и так зять получит иногда более или вдвое против
калыма. Что ж касается до употребляемого в пищу скота, то оной едят многие
пришлые гости, следовательно оного и в платеж поставляться нельзя, ибо бедной,
расподчивав оным гостей без остатка, если будет платить, то должен разориться,
а другому и платить нечем. Если ж одна сторона угощала, а другая нет, то не угощавшая
сторона платит половину убытков» [* Этого абзаца у Самоквасова вовсе нет, зато прибавлены
новые пункты (см. стр. 223 и 224). Э. П.].
Олекминские
«сведения» составлены в июне 1828 г. и, несомненно, были в руках у составителей
верхоянских «сведений», которые помечены 30 декабря 1823 г., и вошли в
последние почти целиком и почти буквально. Поэтому, нижеследующий отдел,
касающийся калыма, приводим из верхоянских сведений, как более полных.
Разбор
о калымах и решение о том же.
1. Если отец или мать просватанной за калым
невесты, получив оного часть или и все количество, а невеста, не обвенчавшись,
сбежит за другого, то взятый ее отцом за дочь свою калым взыскивается с нового
ее мужа весь без остатку, рогатой скот с приплодом и удоем, а конный с телами [* «Тело» коня или быка, по
местному, значить: плата за временное пользование конем или быком. Э. П.], а сверх того виновные на сходке народа
наказываются и лозами.
2. Если, по сделанному о замужестве
договору, тесть или теща, получив от зятя своего некоторую часть калыма и не сдержав
своего слова, выдадут свою дочь замуж за другого, тогда с них взыскивается, по
вышеописанному, скот с приплодом, удоем и телами и за бесчестье и убытки, какие
от сего произойти могут.
3. Если жених, сговорись взять себе невесту,
и отдав часть за нее калыму, оставит оную и женится на другой, тогда уже
отданный им калым остается в пользу засватанной им невесты, без всякого
взыскания, и притом при собрании общества делается ему выговор.
4. Ежели холостой и незамужняя окажутся в
незаконном по общему согласию сожитии и, по дошедшей о том в управу жалобе, по
точном удостоверении, предоставляется оным вступить в брак, после коего зять платит
калыму родителям жены своей по положению инородной управы; не пожелавшие же
вступить в брак отсылаются к Суду к поступлению по законам.
5. Разрушающий законный брак между мужем и
женою, при трех свидетелях обличенный, отсылается к Суду для взыскания по
законам, подозреваемых же в сем случае без явных доказов остается на решении
инородной управы.
6. Если муж с женою обвенчавшись и пожив несколько
времени, хотя до 10-ти лет и более, первой из них помрет, и оставшаяся после
него жена вздумает выйти замуж за другого, (по древним нашим обычаям), обязан
отдать свекру, (свекрови) или братьям первого ее мужа половину калыма, отданного
за нее первоначально, в вознаграждение убытка, ими тогда понесенного; ныне же
сие обыкновение парохиальными священниками [* Здесь в подлиннике очевидный пропуск: прекращено? Э. П.] назад тому лет 15 и более, чрез что якуты в
калымных своих договорах чувствуют не малые убытки [*
Слова и выражения этого абзаца, заключенные в
скобки, имеются только в олекминских «сведениях» о калыме, состоящих всего из
четырех приведенных пунктов (1, 2, 3 и 6). Следующие пункты, 7 и 8, носят в
олекминских «сведениях» особое заглавие: «О воспитанных детях». Э. П.].
7. В обыкновении у якутов бывает принимать
с младенчества детей родственников своих или сторонних людей, коих
воспитываемый отец одевает и обувает, и если в ревизии мужчина, то платит за
него ясак и подати, за что он у него должен быть в совершенном повиновении и
жить безотлучно до 25 лет, по прошествии же сего времени считается он свободных
и в праве от отца своего отойти или жить у него по договору за наем.
8. Если же ранее 25-ти лет отец
воспитанника своего пожелает женить и возьмет за него невесту за калым, а сын
его, женясь, не захочет у него жить и с женою своею отойдет, тогда отец
отданной за жену его калым взыскивает с сына своего без остатка.
9. Принявший на воспитание женского полу
младенца по совершенном возрасте отдает в замужество и получает калым по
условию в пользу свою, хотя бы отец и мать дочери были живы.
10. Буде отец и мать, без воли сына своего,
высватают за калым невесту и заплатят из оного часть при договоре, но после, по
несогласию жениха ко вступлению в законный с этою сговоренною отцом и матерью
его невестою брак, тогда заданный калым остается в пользу невесты, отцу же и
матери жениха делается строгий выговор и подтверждение впредь того не делать.
11. Напротив того, если отец и мать просватают
дочь свою за жениха с получением какой-либо части из калыма, а после того, по нежеланию
дочери их, отказано будет оною от брака, то отец и мать жениха получают
отданный калым рогатого скота с приплодом и удоем, а конного с телами и
убытками, от сего понесенными; сверх того делается отцу и матери невесты за
неосмотрительность в договоре выговор.
12. Ежели просватанная до обвенчания с
мужем умрет, тогда отданной женихом в калым скот обращается ему, только не с
прибылью, а тем, чем отдан; также и жених ежели умрет, то и в оном случае
обращается уже родственнику».
В
непосредственной связи с вопросом о калыме находится вопрос о наследстве,
которому в «Объяснении» посвящено 5 пунктов, соответствующих пп. 2, 3, 4 и 7
гл. XXIV «Сборника» Самоквасова.
«27-е
Наследство.
1-е. Наследство женатые сыновья, как
обжененные при жизни отца их капиталом и обзаведшиеся особым домом, при холостых
братьях и незамужних сестрах, не получают никакого удела, ибо в свою очередь
купил жену за калым и пользуется приданым скотом жены.
2-е. Оставшиеся необжененными сыновья или
дочери незамужние получают частя поровну, и последние при выходе в замужество
должны заменить сию часть в приданое.
3-е. Жена, хотя и есть купленная калымом,
но получает от всего примерно 4 части [* У Самоквасова: четвертую часть.], а иногда и все
наследство, если была на то воля мужа при смерти; но оной не в праве завещать
имения такого, которое есть наследственное, а распоряжает только собственно
приобретенным, и родственники искать не в праве, но обязана она сыновей обженить,
а дочерей выдать замуж.
4-е. Не в праве же, однако ж, из капитала
передавать в род свой ничего, кроме разве той жены, коей приданое по расчету
будет превышать заплаченный за нее калым, а таковая жена разумеется имеющая
приданое, следовательно она получает из мужнина капиталу сверх приданого еще
часть, если сам умерший особенного не сделал распоряжения.
5-е. Если из сыновей один при жизни отца
обженен и имеет капитал, а прочие сыновья остаются в бедности, то первой
последних обязан обженить, а промотавшим отцовской капитал таковой помощи не
делает».
Глава «о блуде,
прелюбодеянии и изнасиловании» в нашем экземпляре исчерпывается следующими
пунктами «Объяснения» голов Якутского округа:
«14. Насилие женскому полу, девице или
женщине делаемое, по делам не бывает гласно, а более оставляется в тайне.
«17-е. Прелюбодеяние судится духовным
начальством, а блуд или любодеяние разбирается просто якутами и наказывается телесно;
а если просватанная или замужняя, разумея, однако ж, невенчальная, и муж не
согласится взять, то разводится и получает от отца дочери, если со сведения его
она сделала блудодеяние с другим, по расчету калыма вдвое, а иначе платят
таковое тот, кто с нею имел дело, и получает женку лишивший девства, равным
образом и мужу, если таковой проступок произведен в его уже доме по взятии жены
от отца».
Относительно обыкновенных
„несогласий мужа с женою» одекминские и верхоянские «сведения» гласят следующее:
«Несогласия между мужем и женою и бывшие чрез
то ссоры прекращаются чрез родоначальников и избранных посредников примирением,
берется с них о невчинании друг на друга впредь подписка, а иногда отдаются
таковые благонадежным людям под присмотр и доводится до сведения парохиальных священников,
так как сие более до их должности относится, а сими делается о дружелюбном их
друг с другом примирении и житии увещание».
Само собою
разумеется, что многие положения приведенных „сведений были составлены специально
для представления по начальству и не всегда отражают действительное отношение якутов
к тому или другому жизненному явлению, но очищение материала от таких несвойственных
якутскому обычному праву элементов — дело критики, в которой можно будет
приступить лишь после тщательного исследования на месте брачных обычаев якутского
племени.
Эд. Пекарский.
/Живая Старина. Періодическое изданіе отдѣленія
этнографіи Императорскаго Русскаго Географическаго Общества. Вып. II-III. С.-Петербургъ.
1909. С. 27-34.
Трощанскій В. Ф. и Пекарскій Э. К. I. Любовь и бракъ у якутовъ. Этнографическiй
очеркъ. IІ. Изъ якутской старины, (къ матерiаламъ по якутскому брачному праву).
С.-Петербургъ. 1909. 20 с. [Изъ журнала «Живая Старина», выпуск II-III, 1909
г.]/
Эдуард Карлович Пекарский род. 13 (25)
октября 1858 г. на мызе Петровичи Игуменского уезда Минской губернии Российской
империи. Обучался в Мозырской гимназии, в 1874 г. переехал учиться в Таганрог,
где примкнул к революционному движению. В 1877 г. поступил в Харьковский
ветеринарный институт, который не окончил. 12
января 1881 года Московский военно-окружной суд приговорил Пекарского к
пятнадцати годам каторжных работ. По распоряжению Московского губернатора
«принимая во внимание молодость, легкомыслие и болезненное состояние»
Пекарского, каторгу заменили ссылкой на поселение «в отдалённые места Сибири с
лишением всех прав и состояния». 2 ноября 1881 г. Пекарский был доставлен в
Якутск и был поселен в 1-м Игидейском наслеге Батурусского улуса, где прожил
около 20 лет. В ссылке начал заниматься изучением якутского языка. Умер 29 июня
1934 г. в Ленинграде
Кэскилена Байтунова-Игидэй,
Койданава.
Трощанский, Василий Филиппович, дворянин,
сын колл. секретаря. Род. 7 марта 1843 г. в Оргееве (Бессарабск. губ.). Окончил
Кишиневск. гимназию и с 1867 г. поступил в Технологическ. ин-т; курса не
окончил. За «богохуление, порицание веры и произнесение дерзких и
оскорбительных слов против государя императора» в связи с неудавшимся
покушением Д. Каракозова судился Петербургск. судебн. палатою и 22 февр. 1868
г. приговорен к трехмесячн. заключению в смирительн. доме. Обыскан 17 янв. 1870
г. в Петербурге в связи с нечаевским делом. В февр. т. г. на квартире, которую
он занимал вместе с студентами А. Петрицким и А. Урсати, устраивал студенческ.
сходки; на одной из них 14 февр. 1870 г. произносились речи о студенческ.
арестах и о положении дел во Франции. Вследствие политическ. неблагонадежности
и за устройство сходок выслан в администр. порядке 30 марта 1870 г. под гласн.
надзор в Вятку. Вел здесь пропаганду, среди учащихся. В сент. 1873 г. по
болезни был переведен под гласн. надзор в Курск. В виду организации среди
местн. учащейся молодежи кружка самообразования и пропаганды, был обыскан в
Курске и арестован в марте 1874 г. Привлечен к дознанию по делу о пропаганде в
империи (193) по обвинению в устройстве с противозакон. целями сходок, в
близких сношениях с пропагандистами, в крайней политическ. неблагонадежности.
По выс. пов. 19 февр. 1876 г. дело о нем разрешено в администр. порядке с
высылкою его из места жительства под надзор. До решения дела в администр.
порядке выслан в авг. 1874 г. из Курска в Мезень (Архангельск, губ.); в ноябре
1875 г. переведен в Холмогоры, откуда в авг. 1876 г. бежал. Жил нелегально в
Петербурге. Принадлежал к кружку «троглодитов», затем вошел в первоначальн.
состав общ-ва «Земля и Воля»; в нач. 1877 г., был одним из членов-учредителей;
входил в состав «Большого совета» (партийн. кличка «Мартышка»). Весною 1877 г.
поехал в Саратов вместе с О. Натанчон для устройства местн. центра для
поселения; содержал в Саратове конспират. квартиру; служил в Сарат. земск.
управе под фамилией Васильева. После ареста М. А. Натансона в начале июня 1877
г. вызван из Саратова в Петербург. Принял деятельн. участие в жизни общ-ва
«Земля и Воля». Жил в Петербурге под фамилией Жуковского; служил на заводе
Растеряева от артиллер. ведомства браковщиком снарядн. ящиков. Арестован в
Петербурге 31 окт. 1878 г. на М. Дворянской ул., д. 13 по доносу письмоводителя
полицейск. части мещан. А. Жданова, с которым вел сношения; при обыске
обнаружены паспортные бланки, переписка с В. Осинским, счет и переписка,
указывавшие на его тесное отношение к лицам, принимавшим участие в убийстве
Мезенцова. С 18 ноября 1878 г. содержался в Петропавловск. крепости. Привлечен
к дознанию по делу о соц.-революц. партии, открытой в связи с убийством
Мезенцова. В то же время привлечен по делу С. Чубарова в Одессе, но в виду
падавшего на него более тяжкого обвинения по петербургск. делу, одесск. дело о
нем прекращено. Находясь в Петропавловск. крепости, принял 5 февр. 1880 г.
участие в беспорядках, устроенных заключенными. Предан военному суду за
принадлежность к тайн, противозакон. сообщ-ву, называвшему себя
соц.-революцион. партией. Переведен из крепости 4 мая 1880 г. в Дом предварит,
заключения. Судился с 6 по 14 мая 1880 г. Петербургск. военно-окружн. судом
(дело Ор. Веймара, Адр. Михайлова и др.). Признан виновным в принадлежности к
противозакон. сообщ-ву, именующему себя социально-революц. партией, в имении у
себя подложных бланков, в надписании адресов на конвертах, в которых
рассылались революц. издания, в сношениях с лицами, принадлежавшими к той же
соц.- революц. партии, в проживании по подложн. виду; 14 мая 1880 г. приговорен
к лишен, всех прав состояния и к ссылке в каторжн. работы в рудниках на 20 лет.
По выс. пов. 16 мая 1880 г. при конфирмации приговора срок работ сокращен до 10
лет. С 29 июня 1880 г. по 20 авг. 1881 г. содержался в Трубецк. бастионе
Петропавловск, крепости, как «осужденный ссыльно-каторжн. преступник)).
Переведен из крепости 20 авг. 1881 г. в Дом предвар. заключения для дальнейшего
следования в Сибирь. На Кару прибыл в апр. 1882 г. В конце сент. 1886 г. уволен
от работ и отправлен на поселение в Якутск. обл.; срок обязательн. пребывания в
Сибири истекал 24 сент. 1900 г. В 1892 г. к нему был применен выс. указ 17 апр.
1891 г., в 1895 г. — манифест 14 ноября 1894 г. и в 1896 г. — манифест 14 мая
1896 г. о сокращении срока ссылки. Жил в 3-ьем Жехсогонск. наслеге (Батурусск.
улуса), занимаясь исследованием быта и верований якутов; труды его в этой
области имеют большое научное значение. Умер в Батурусск. улусе 25 февр. (25
янв.?) 1898 г.
Сообщение Э. К. Пекарского. — Из материалов
кружка народовольцев. — Из архива Всесоюзн. общ-ва политкаторжан (Сообщение Е.
К. Трощанской). — Нечаевск. дело (III Отделения). — Справки (В. Трощанский,
Броневский, Гладков, А. Жданов, Жуковский, М. 3ак, Л. Кальченко, Д. Лизогуб, К.
Малиновская, Ал-др, Вл. и О. Машковцевы, В. Ментин, П. Мозговой, Недович,
Орлов, Павловский, А. Петрицкий, Прибыльский, Селенкина, Ульрих). — Доклады
1876, I, 14; 1880, II, 674-692. — Справ. листок. — Ведомость по Архангельск.
губ. (1875-1877). — Список псевдонимов. — Список 1852-1879 г.г., л. 49;
1879-1884 г.г., л.л. 12 об., 16 об., 29об, 31 об. — Дела Департ. полиц.: ІІІ, №№
911 (1881), 451 (1885); V, №4782, ч. V (1883), № 70, ч. 2, лит. А (1869) —
Календарь «Народной Воли», 156. — Хроника, 126. — Бурцев, За сто лет, II, 93,
104, 134. — Больш. энциклопедия, XXII. — Словарь Граната, т. 40, стр. 276, 623,
656 (Автобиографии Адр. Михайлова, А. В. Якимовой, С. Ястремского).
П.Хороших, Исследователи Якутии, II. В. Ф.
Трощанский. Иркутск, 1926, 10 стр. (с указанием литературы) (Из 51-го тома
«Известий Вост.-Сибирск. отдела Русск. Географ. общ-ва»).
[И. Майнов], Революционные кружки в
Саратове, 13. — В. Богучарский, Активное
народничество 70-х г.г. (Ук.). — Н. Морозов, Повести моей жизни, IV, 171 сл. —
В. Богучарский, Из истории политическ. борьбы (Ук.). — В. Шаганов, Н Г.
Чернышевский, V. — В. Фигнер, Запечатленный труд, 90 сл. (Собран. сочинен. I.
Ук.). — Л. Дейч, 16 лет в Сибири (Ук.). — О. Аптекман, Земля и Воля (Ук.). —
Черный передел, 66, 72. — А. Прибылева-Корба и В. Н. Фигнер, Народоволец А. Д.
Михайлов (Ук.). — Н. Чарушин, О далеком прошлом (Ук.). — М. Кротов, Якутская
ссылка 1870-80-х г.г. (Ук.). — Кара и друг. тюрьмы, 278 (И. Жук-Жуковский,
Мартиролог Нерчинск. каторги). — В. Перовский, Воспоминания, 108. — А.
Прибылева-Корба, «Народная Воля», 70 сл. — В Якутск. неволе, 205 (А.
Израэльсон, Скорбные страницы якутск. ссылки). — В. Фигнер, Сочинения, т. V
(Ук.).
«Земля и Воля» I (1878) (Разные известия)
(Революц. журналистика 70-х г.г., 168). — «Вольн. Слово» № 48 (1882), 6
(Зверства над политическ. ссыльными в Сибири); № 51 (1882), 5 (Вести о
политическ. ссыльных). — «Был.» (загр.) IV (1903), 9 (Из жизни саратовск.
кружков). — «Был.» 1906, II, 165, 168 (А. Д. Михайлов). — Саратовец [И.
Майнов], «Мин. Годы» 1908, III, 184 (Саратовский семидесятник). — Г.
Осмоловский. «Мин Годы» 1908, VII, 118, 124, 146 (Карийцы). — Л. Никифоров,
«Гол. Мин.» 1914, V, 170 сл. (Мои тюрьмы). — «Был.» ІІ (1917), 176 сл. (Из
автобиографии В. Фигнер). — Ю. Стеклов, «Кат. и Cс.» VI (1923), 76, 82, 83
(Воспоминания о якутской ссылке). — «Кат. и Сс.» 1924,1 (8), 296 — поправка). —
И. Деникер, «Кат. и Сс.» І924, IV (11), 22-25, 37, 39 (Воспоминания). — С.
Ястремский, «Канд. Звон» 1925, I, 17 (Кара). — М. Костюрина, «Кат. и Сс.» 1926,
III (24), 191-193 (Молодые годы). — М. Чернавский, Кат. и Сс.» 1926, VII-VIII
(28-29), 7 (Демонстрация 6 дек. 1876 г.). — И. Белоконский, «Кат. и Сс.» 1927,
II (31), 154 (К истории политическ. ссылки. 80-х г.г.). — В. Николаев, «Кат. и
Сс.» 1927, V (34). 109, 113 (Сибирская политическ. ссылка и изучение местн.
края). — Ф. Кон, «Кат. и Сс.» 1928, VIII-IX (45-46), 130; XII (49), 82 (На
поселении в Якутск, области). — М. Кротов, «Кат. и Сс.» 1928, X (47), 45 сл.
(Убийство П. Алексеева). — Е. Ковальская, «Кат. и Сс.» 1929, V (54), 128
(Побег). — О. Булановa-Трубникова, «Кат. и Сс.» 1929, V (54), 162 (Л. П.
Буланов). — В. Фигнер, «Кат. и Сс.» 1929, VII (56), 146 (М. А. Натансон). — М.
Тимофеев, «Кат. и Сс.» 1929, VIII-IX (57—58), 95 (Пережитое).
/Деятели
революционного движения в России. Био-библиографический словарь. От
предшественников декабристов до падения царизма. Т. II. Семидесятые годы. Вып.
4. С – Я. Составлен А. А. Шиловым и М. Г. Карнауховой. Москва. 1932. Стлб.
1747-1750./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz