На берегу красавицы Индигирки раскинулся
пионерский лагерь «Горняк». Красивые постройки под жилье, спортивные площадки,
бассейн для купания, столовая, свое кино — словом, все создано для нормального
отдыха детей.
Около четырехсот мальчишек и девчонок приезжали
летом сюда набираться сил, энергии для учебы в новом году. С ребятами работали
лучшие воспитатели, педагоги.
Казалось, нет ничего, что могло бы препятствовать
нормальному отдыху детворы. Но...
Многие дети, приехав домой, к великому
удивлению мам и пап, не прибавили в весе (как это обычно бывает), а наоборот.
— Плохо кормили ребят, — говорят некоторые
работники лагеря. — Поэтому многие и не поправились, а похудели.
Об этом много говорили в райкоме профсоюза,
райисполкоме. О плохом питании также разговаривали в поселковом Совете. Но...
все это осталось лишь разговором.
Дети почти не ели пирожков, блинчиков и
других мучных изделий. Их кормили кашами, макаронами. Ребятам однообразная, да
и плохо приготовленная пища надоедала. Вот поэтому-то кушали плохо. Оставались
ежедневно «богатые» помои. Куда же девали эти остатки пищи?
ЗЕРНЫШКО К ЗЕРНЫШНУ
- БУДЕТ МЕШОК
Редакция «Зари Севера» организовала рейд.
Взвесив имеющиеся факты, сигналы, члены рейда решили, что «житье-бытье» детей в
пионерском лагере в какой-то море связано с завхозом Зарецким, много лет
работающим здесь. Решено было навестить «резиденцию» Станислава Антоновича.
Всюду тишина, покой, из трубы дома, где
живет Зарецкий, струится дымок. На середине двора стоит хозяин.
Ширококрылая слава шесть лет парит над
«имением» Зарецких. Предстоящая встреча не могла не волновать нас. Встревожила,
очевидно она и Станислава Антоновича. Лицо его стало мрачнее глуши брянских
лесов.
— Живем со старухой. Она работает в
хозяйстве пионерлагеря сторожем. Есть у нас сынок Станислав, невестка да двое
внучат. В поселке Индигирск трудится дочь. Она на выданьи. Живем тихо, мирно.
Зла людям не делаем. Трудимся на сооем маленьком хозяйстве. Свинок-кормилиц
держим. Государству мяском помогаем.
Все это Зарецкий-старший нам изобразил так
что, вроде бы мы и зря к нему, честному человеку, несущему верную вахту завхоза
пионерлагеря уж много лет подряд, пожаловали.
С огромной неохотой стал Зарецкий
«показывать» нам свое хозяйство.
В хлевах мы увидели двух кабанов и
свиноматку с семью поросятами, на огороде бродили еще шесть поросячих голов.
— Разве ж это свиньи! Это поросята! —
разыгрывает недоумение Зарецкий.
— И куры не куры. Цыплята! Их не 50, —
поправляет он, — а 20!
Огород? Так разве ж это огород!.. Нет...
Около тридцати соток земли под огородом у
Зарецкого на территории только пионерлагеря. Он это не считает огородом. И мы с
ним согласны: масштабы его гораздо больше. Согласились мы и с тем, что свинок
надо кормить. И пошли мы по многочисленным кладовым (все помещения пионерлагеря
предоставлены ему в полное распоряжение).
В кладовых мы увидели комбикорма, овес.
Одной только крупы-овсянки более трех мешков.
—А мы
ее (крупу), становясь по пять раз в очередь, всей семьей брали, — говорят Зарецкие.
— Зернышко к зернышку — будет мешок, —
изрекают они.
Бурную коммерческую деятельность развернула
вся семья Зарецких. Они, как стервятники, патрулируют у магазинов, столовых,
складов поселков Усть-Неры и Индигирска. Трутни горазды на плутни. Нанимают
людей за соответствующую мзду, а те им берут в магазинах корма, крупу. Зарецкие
устраиваются работать в столовые. Там тянут помои. Сын Станислав — шофер —
частенько использует государственную машину для своего хозяйства. За шофера
собирается выходить замуж и дочь Галина.
«В общий котел» тянут все чем только можно
кормить свиней.
— По 6-8 буханок хлеба в день каждый из них
борет «на пропитание», — говорят продавцы.
«ЧЕРТ БЫ ИХ ЗАБРАЛ, ЗАМУЧИЛИ!»
— Ой! Ой! Мамочки! Да ведь это же типичный
паразит! — ужаснулись работники райфинотдела, взглянув на хозяйство Зарецкого.
— Его надо «к ногтю». Сейчас! Немедленно! —
И тунеядца-про хвоста... оставили в полном покое. Постеснялись обидеть «заслуженного»
завхоза.
Кто-то пошевелил волшебной палочкой, и
хозяйство Зарецкого стало не убывать а расти, развиваться, крепнуть.
Когда мы обратились к хозяину, он глубоко,
с каким-то надрывом вздохнул и, нехотя, с хрипотой:
— Черт бы их побрал! Замучили, проклятые.
Но ведь жалко — мои собственные. Вот растим.
А финансовые работники не нашли времени, не
приложили старания поглубже проникнуть в это «образцовое хозяйство». За
парадной шумихой наложения налогов проглядели главное. Не вмешиваются в это
дело и руководители райкома профсоюза. А в их контроле надобность была, и очень
большая. Здесь все знают, что из 8 человек семьи Зарецкого пятеро работают и
получают кругленькую сумму, которой им вполне достаточно. А свиноферму они
создали ради спекуляции, наживы.
Такие люди, как Зарецкие, ради наживы
готовы на все. Они бесстыдно обворовывают государство, советских людей, О таких
типах паразитах говорили на июньском Пленуме ЦК КПСС. Алчность свирепого
хищника видна на каждом мускуле Зарецкого.
И РОДСТВО НИ К ЧЕМУ
Имея в Усть Нере, по улице Индигирской, №
82 собственный дом в котором проживали племянницы Зарецкого (обе работницы
столовой), дядя, не стесняясь, брал с них деньги за жилье. Но случилось так,
что девушки как-то не смогли своевременно уплатить. Выгнал их Станислав Антонович.
— Деньги, они брат, счет любят, — говорит
он, — им родство ни к чему...
Вместо племянниц сейчас у Зарецкого живут
две семьи квартирантов. Их то он не жалеет.
Через улицу, напротив дом 101. В нем живет
старуха-мать. Зорко смотрит она за хозяйством в устьнерской вотчине. Здесь тоже
куры, свиньи и огромный огород. Даже в нынешний неурожайный год с него снято
более 15 мешков картошки. В общей сложности Зарецкие «оттяпали» у государства
землицы под огород около гектара (!).
В пионерском лагере были коровы, за
которыми ухаживала доярка совхоза «Дружба». Зарецкий сумел ее уговорить взять у
него поросную свинью на откорм.
Идея наживы прилипчива Согласилась доярка.
Она носила с кухни пионерлагеря помои. Кормила поросную свинью. Впоследствии
сытно ели и девять поросят. Выгодна предала дояркаСергеева четверых поросят, а
остальных забрал Зарецкий (за труды праведные) вместе со свиньей. Когда деньги
говорят, тогда совесть молчит. Поняла Антонина Романовна, что воры и
очковтиратели — приятели. А 3арецкий? 9 поросят продал по 40 и 50 рублей за
каждый поросячий пятачок. Четырех зарезал и 59 кг мяса продал ресторану, а свинью
весом около двух центнеров превратил в мясо, сало, колбасы, которые сейчас
лежат для «собэ» в разных помещениях пионерского лагеря. Оно (мясо) конечно, превратится
в хрустящие червонцы. Зарецкий не сказочный Берендей, собирающий в лесу грибы.
Это матерый паразит, кующий деньги.
БИТЬ ТАКИХ ПО РУКАМ!
17 свиней сейчас у Станислава Антоновича. Множество
кур. Около двух центнеров мяса, сала, всевозможных колбас собственного
изготовления, около гектара земли — все это на виду у общественности. Об этом
знают многие.
Стяжатель-спекулянт паразитирует на шее у
народа. И до этого, как ни странно, никому нет дела. Не трогают его ни местные
органы власти, не интересуются им и райком профсоюза, где он работает
продолжительное время по 2—2,5 месяца в год, а остальное время только числится
да регулярно получает зарплату. Так нужен только сторож, ющ^и в период отдыха детей и бы обязанности
завхоза.
Такие, как Зарецкий, у нас еще есть. Их,
правда, немного. Но они позорят наше общество, честь и достоинство советских
людей. Пора создать такую общественную атмосферу, при которой хапугам, спекулянтам
не возможно было вершить свои гадкие дела. Таких типов надо бить по рукам, и
бить крепко.
В. Молоканов,
депутат Усть-Нерского поссовета
Е. Кондратьева,
член группы содействия партгосконтроля
Ф. Ранник,
народный дружинник
Ю. Степанов,
сотрудник редакции газеты «Заря Севера»
/Заря Севера. Усть-Нера. Оймяконский район ЯАССР. 24 сентября 1963. С. 4./
Тяжело писать о некоторых вещах.
Тяжело, но необходимо. Есть целый ряд преступлении, которые забыть невозможно.
Есть еще люди, которые живут с нами, едят наш хлеб, а постоянно делают зло.
...24 сентября 1963 года в «Заре
Севера» был опубликован материал рейдовой бригады о ферме Зарецких.
25 декабря в Усть-Нерском Доме
культуры слушалось дело по обвинению Зарецкого Станислава Антоновича и Евгении
Зарецкой в том, что они систематически и в крупных размерах на протяжении
длительного периода времени скупали в магазинах крупу, хлеб и кормили своих свиней
и кур.
На скамье подсудимых — два подлеца.
Их идеал — нажива.
Двадцать два
года тому назад война застала Зарецких на территории Белоруссии. В то время
горько было советским людям. А они, патентованные сволочи, радовались лающим
крикам «хайль». Зарецкий со своим напарником Николаем Павельковычем изъявил
желание служить фашистской нечисти. Они стали старостами. С повязкой полицая
сопровождали карательные отряды. Предавали партизан, жгли дома советских
активистов. Однажды выдали фашистам двенадцать советских воинов, которых сразу
же расстреляли.
14 апреля 1945 года в городе Глубоком
судили предателей Родины, в числе которых был и Зарецкий. Советский суд поступил
гуманно. Его не расстреляли, а приговорили лишь к десяти годам лишения свободы.
После освобождения из мест заключения он мог честно грудиться. Но... |
Негодяй
остался негодяем. Устроившись завхозом пионерлагеря Оймяконского райкома
профсоюза, бывший полицай стал вести паразитический образ жизни. Развел огромное
хозяйство специально для того, чтобы делать деньги. Выращивал много кур и десятки
свиней. Всю эту живность кормил хлебом, который ему продавали во всех магазинах
поселков Индигирск и Усть-Нера. Мешками таскали Зарецкие хлеб и крупу в свою
вотчину, где в их распоряжении было два дома, а зимой все постройки
пионерлагеря. Рекой текли к Зарецким деньги. На них вырученные от спекуляции
мясом купили два дома в Усть-Нере, дом в Белоруссии, да и в сберкассу положили более 8 тысяч рублей. И это при окладе 88 рублей 50 копеек?
По статье 154-1 УК РСФСР Зорецкий
лишен свободы на 3 года с содержанием в лагерях строгого режима.
Евгения Зарецкая. которая помогала
тунеядцу закупать хлеб и кормить скот, осуждена на год условно. Суд учел, что
она мать двоих детей.
Суд конфисковал у Зарецких
свинью, восемь поросят, подсвинка, шесть свиных туш, шестьдесят один килограмм
мяса, сто двадцать девять килограммов свиного сала.
Присутствовавшие на суде с
одобрением встретили приговор народного суда.
/Заря Севера. Усть-Нера. Оймяконский район ЯАССР. 31 декабря 1963. С. 4./
Скатывание вниз, по лестнице подлости,
началось давно, еще в голы Великой Отечественной войны. Фашисты только вошли в
белорусское село, трусливо озираясь по сторонам, как навстречу им выбежал
Станислав Зарецкий и, лебезя на подогнутых ногах, предложил свои услуги.
— Я, господа, все могу, —
суетился он вокруг домашнего стола, за которым уже сидели подвыпившие солдаты.
— Господа, я все могу...
И, действительно, он все мог — и
предавать, и продавать, и быть ласковой кошкой по отношению к хозяевам, и диким
зверем — к односельчанам. Каким-то путем он пронюхал, что у одного из
колхозников скрываются советские воины, бежавшие из плена. В тот же день они были
схвачены отрядом гестаповцев.
Сердце подлеца от страха готово
было выскочить из груди, когда он окончательно убедился, что полки Советской
Армии неумолимо отбрасывают фашистов назад и с каждым днем приближаются к селу.
Зарецкий оказывал гестаповцам новые «услуги», но — странное дело! — убегая, они
не захватили его с собой...
Суд очень гуманно подошел к делу
Зарецкого: предателя осудили только на десять лет лишения свободы с надеждой —
может, осмотрится, одумается, станет человеком.
Шли годы. Менялась жизнь, менялись
люди. И только капли в океане воды, которых не могли понять другие и которые со
своим продажным мирком не могли понять других и все искали, где лучше, остались
без изменения.
Отбыв срок наказания, Зарецкий
совался то в одно, то в другое предприятие и все не находил теплого местечка —
везде много требовали и мало, с его точки зрения, давали. Наконец, оно — это
теплое, долгожданное местечко было найдено: завхоз пионерского лагеря «Горняк».
Два месяца работы в год, оклад 88 рублей 50 копеек!
Что привлекло туда этого проходимца?
Постараемся объяснить.
Почти круглый год все помещения
пионерского лагеря находились в его распоряжении. Здесь он жил со своей семьей,
это позволило два собственных дома в самой Усть-Нере сдавать квартирантам. Под
рукой был огромный огород, садил картошку, выгодно продавал. И главное — 27 «личных»
свиней, 50 кур. А еще главнее — ни администрация комбината подсобных
предприятий Индигирского горнопромышленного управления, ни директор лагеря не
интересовались, чем же кормит их Зарецкий.
Это заслуживало особого внимания.
Завхоз крал часть еды у детей. С самого раннего утра отправлял всех членов
семьи рыскать по магазинам Усть-Неры — скупать хлеб. Если учесть, что членов
семьи восемь человек, получится солидная цифра хлебных буханок, вполне достаточная
для откорма кабанов, маток и поросят. Некоторые расходы, идущие на покупку
хлеба и овсянки, вполне окупались после убоя свиней. Мясо, сало и колбасу
продавал по вполне солидным ценам, деньги ложил на книжку (к концу прошлого
года их скопилось восемь тысяч рублей). Вот тебе и завхоз, вернее, владелец
свинофермы!
И так продолжалось до тех пор,
пока общественность Усть-Неры не заинтересовалась хозяйством Зарецкого.
Редакция межрайонной газеты «Заря Севера» провела специальный рейд по обширным
владениям завхоза и потребовала, чтобы вор и спекулянт предстал перед народным
судом.
Зарецкий испугался, как и в былые
времена. В страшной спешке он забил часть свиней, часть «подарил» невестке
Евгении, которая, работая в столовой, принимала чисто деловое участие в
выращивании поголовья: даю корма — давай мясо, деньги. А что было делать с домами,
кулями овсянки?.. Несколько облегчила пасмурное настроение руководители
комбината подсобных предприятий: они уверили, что выступят на суде в его
защиту, попросят на поруки, перевоспитают.
Ободренным пришел Зарецкий на
суд, который состоялся в конце минувшего года. Суд был открытым, многие
интересовались решением судьбы проходимца.
Врал Зарецкий, как говорит,
безбожно.
— Овсянку покупал, — объяснял он
наличие в кладовке трех кулей крупы. — Сам ел, потому что я старенький и люблю
кашу. Хоть семья и маленькая, но хлеба и крупы мы брали помногу: ели хорошо да
и про запас... Свиней кормил конским навозом и картофельной ботвой.
Свидетели не вынесли этого вранья,
один из них — В. Ранник — народный дружинник, член рейдовой бригады — сказал:
— От конского навоза свиньи ноги
протянут, а почему они у тебя жирные, хлебные?
Зарецкий отвернулся, не смог
объяснить.
Но стопам своего тестя пошла и
Евгения Зарецкая. На суде она держалась так же вызывающе, а во лжи чуть не
перещеголяла своего хозяина.
— Мешок овсянки, — говорили она,
— купила для своих детей, а свиньям се давала только для запаха.
Смешно! Суду не пришлось бы
конфисковывать свинью, подсвинка, восемь поросят, шесть свиных туш, 61
килограмм мяса, 129 килограммов сала, если бы Зарецкие на содержание фермы
тратили только «навоз и запах». Правильно сказал свидетель Д. Спесивцев:
— Выращивали вы свиней и делали
это по-свински.
Одобрительно встретили собравшиеся
приговор народного суда: ему — три года лишения свободы с содержанием строгого
режима, его невестке — год исправительных работ.
Имение Зарецкого перестало существовать.
Из всего хода событий,
перенесенных на фотографии, районная прокуратура сумела оформить красочный
монтаж «Скармливание хлебопродуктов скоту и птице — преступление» и вывесила
его на всеобщее обозрение в Доме культуры. Этот фотомонтаж — поучительный урок
для тех, кто не ценит труда наших полеводов, кто не ценит хлеба насущного.
Правильно сделали судья и
заседатели, что вынесли частное определение в адрес комбината подсобных
предприятий Индигирского горнопромышленного управления, представитель которого
один-одинешенек выступил на суде в защиту Зарецкого. Полно товарищи! Кого вы
защищаете! За какие заслуги в прошлом?
Если вы еще
не нашли правильных ответов на эти вопросы, то — мы уверены — общественность
района поможет вам это сделать.
Е. Васильев.
/Социалистическая Якутия. Якутск. 25 января 1964. С. 4./
****
Архивная справка
Зарецкий Станислав Антонович, 1907 г. р. 14
апреля 1945 г. осужден по ст. 63-1 на 10 лет ИТЛ и 3 года поражения в правах.
29 июля 1945 г. доставлен в Индлаг. 13 сентябри 1948 списан Индлагом.
Габруся Абора,
Койданава
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz