ЎЎЎ 8. Цыліна Краснаполка. Публістытычныя нататкі Івана Ласкова 1993 году ў Якуцку. Ч. 8. Койданава. "Кальвіна". 2019.

    Иван Антонович Ласков – род. 19 июня 1941 г. в областном городе Гомель БССР (СССР).

    С 1966 г. обучался на отделении перевода в Литературном институте имени А. М. Горького в Москве. В 1971 г., после окончания института с красным дипломом, переехал в Якутскую АССР, на родину своей жены, якутской писательницы Валентины Николаевны Гаврильевой.

    С сентября 1971 г. по февраль 1972 г. работал в газете «Молодежь Якутии», сначала учетчиком писем, затем заведующим отделом рабочей молодежи. От февраля 1972 г. до лета 1977 г. работал в Якутском книжном издательстве старшим редакторам отдела массово-политической литературы. С лета 1977 г. работал старшим литературным редакторам журнала «Полярная звезда», с 1993 г. - заведующий отделам критики и науки журнала «Полярная звезда». За полемические статьи про отцов-основателей ЯАССР весной 1993 г. был уволен с работы и ошельмован представителями якутской «интеллигенции». Работал сотрудником детского журнала «Колокольчик» (Якутск), одновременно работая преподавателем ЯГУ (вне штата) и зав. отделом связей с общественностью Якутского аэрогеодезического предприятия. Награжден Почетной Грамотой Президиума Верховного Совета ЯАССР. Член СП СССР с 1973 г. 29 июня 1994 г. Иван Антонович Ласков был найден мертвым «в лесу у Племхоза», пригороде Якутска по Вилюйскому тракту за Птицефабрикой.

    Юстына Ленская,

    Койданава

    /«Московский Комсомолец» в Якутии. Якутск. № 10. 9-16 марта 2005. С. 14./

                            ОПЫТ РЕКОНСТРУКЦИИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БИОГРАФИИ

                                                    М. К. АММОСОВА (1897-1938)

                                                                   ЧАСТЬ VIII.

                                                            ПАЛАЧИ И ЖЕРТВЫ

    Тучи сгущались. Ох уж, эти пресловутые «националисты». Теперь М. К. Аммосову тыкали в глаза эту самую «коренизацию» и называли почему-то «национализмом». Максиму Кириковичу приходилось оправдываться на партийных бюро, каяться в «ошибках», исключать из партии коллег, обвиненных в «национализме», «в содействии врагам народа». Таковы были правила игры: не покаешься - хуже будет. Даже если никакого национализма нет, его нужно обязательно придумать. Но даже в столь роковые минуты, когда отчаянье овладевало им, он даже мысленно боялся признаться в очевидном; в том, что Сталин - бандюга, абрек, убивец. Подстраховываясь, он решается на неслыханную инициативу: отправляет самому Сталину телеграмму от 22.09.37 г., просит у ЦК ВКП(б) инструкции-директивы, «о том, как нам исправить ошибки». Его преследовал страх совершить роковую ошибку. Так и произошло. Подвели нервы. Если боишься оступиться, обязательно оступишься. Он с грустью вспоминал о безвременной кончине своего «ангела хранителя», наркома тяжпрома СССР Серго Орджоникидзе, последовавшей 18 февраля 1937 г. Думал тревожно: «Кто же сможет теперь за меня заступиться? Кто поддержит в трудную минуту?». Ответная телеграмма Сталина от 26.09.37г. имела зловещее содержание: «Предупредить тов. Аммосова, что в случае повторного допущения с его стороны либерализма в отношении врагов народа ЦК ВКП(б) будет вынужден применить к нему крайние меры взыскания» [Алексеев Е.Е.  М. Аммосов. Кыргызстан. Трагические дни. // Илии, № 2, 1997]. Проницательный тов. Сталин без труда усмотрел со стороны Аммосова тактическую хитрость. Наверняка, Коба подумал: «Экий, право! Хоть и кается в своих ошибках, однако просит у меня «специальную директиву». Нет, братец, ты не инструкции просишь. Прикидываясь простачком, хочешь от меня особых гарантий своей безопасности под видом моей спецдирективы-индульгенции!». Иосиф Виссарионович абсолютно правильно мыслил: он не любил номенклатурных умников, мнящих себя хитрей и мудрей, чем он, Коба - Великий Инквизитор!

    Сенсационная информация, растиражированная в годы перестройки журналом «Огонёк», о том, что на параде в честь годовщины Октября - 7 ноября 1937 г. в г. Фрунзе тов. Максим опрометчиво прокричал с высокой трибуны в микрофон «Да здравствует победа фашизма!» - в каком-то смысле предвосхищение сталинской внешней политики, благодаря которой заключён августовский (1939) пакт «Молотова-Риббентропа» [Липкин С.  Бухарин, Сталин и Манас. // Огонёк, 1989, N 32, с. 23].

    В тот же праздничный ноябрьский вечер 20-летия Великого Октября экстренное бюро ЦК Киргизии снимает Аммосова со всех должностей, ставит вопрос о его партийном соответствии. По окончании бюро ЦК, посоветовавшись с Иваном Лоцмановым (1903-1940), нарком Киргизского НКВД (16.08.37-01.39 г.), Аммосов отправился в телеграфный отдел: оставалась единственная надежда на тов. Сталина. Честно и самокритично Максим телеграфирует: «Мною допущен контрреволюционный оговор. Подряд, повторяя лозунг «Долой фашизм! Да здравствует коммунизм!», перепутал слова и вышел контрреволюционный лозунг».

    Разумеется, лозунг; проскандированный им в микрофон - досадная ошибка. Ну, оговорился. Ну, зарапортовался. Ну, вызвал некоторое замешательство у праздничных колонн. С кем не бывает? Было очевидно, что сие - лишь повод для неизбежного ареста, а не злостный умысел. Это прекрасно понимал не только Аммосов, но и сам И. П. Лоцманов, который, хоть и имел сострадание к своему старому доброму коллеге ещё со времен совместной плодотворной работе в Казахстане, однако не мог не арестовать Аммосова, т.к. обязан был добросовестно выполнять свой служебный долг [Петров Н. В., Скоркин К. В.  Кто руководил НКВД. 1934-1941].

    Арест способен был предотвратить только Сталин. Но «чуда» не произошло: 8 ноября Москва - на уровне Политбюро ЦК ВКП(б) -подтвердила снятие Аммосова с занимаемых постов и исключение из партии. Пост 1-го секретаря ЦК КП Киргизии «завис» и оставался вакантным до назначения Алексея Власовича Вагова.

    Наверное, Сталин мог бы и простить Максима, однако, по всей вероятности, его сильно раздражали прежние доверительные контакты М. К. Аммосова с С. М. Кировым ещё по Караганде (1934 г.). Максим был в отчаянии. Понимая свою обречённость, он в то же время отказывается в это верить. Такая перспектива была невыносима для него, преданного «солдата партии» с 20-летним стажем. Поэтому в тот же день (08.11.37 г.) он вновь с огромной надеждой отправляет телеграмму дорогому И. В. Сталину, где с предельной откровенностью демонстрирует своё саморазоружение: «Я заслуживаю сурового взыскания и безусловного снятия с работы. Обращаюсь с просьбой дать мне возможность в другом месте, на любом участке, исправить тяжёлые ошибки. Настойчиво прошу меня отозвать и направить в другую организацию, на любой участок».

    Ждёт ответа от Сталина шесть мучительных дней. Не потеряв терпение, вновь отправляет ему (от 14.11.37 г) телеграмму: просит «разобрать вопрос по существу». Тут надо заметить, что тактически он действует очень правильно: надо продавливать свою правоту документами, иначе просто сожрут.

    Того же дня, 14.11.37 г., Аммосов, ещё не будучи арестованным, но чувствуя смертельную опасность, пишет со всей отчаянной искренностью т.н. «Объяснение о своих ошибках по работе в Киргизии и о своём партийном 20-летнем прошлом». Документ чрезвычайно интересен. Там он, в частности, делает особую акцентировку на своих выдающихся заслугах в деле изобличения «врагов народа», пытаясь обратить внимание на свою безраздельную преданность сталинской политике, начиная с 1928 г. и вплоть до 1937 г. Его заслуги таковы (цитируем с его же слов): «Находясь с обследованием в качестве ответственного инструктора ЦК ВКП(б), я принимал руководящее участие а развороте борьбы на знаменитом 4-м курултае Компартии Узбекистана против буржуазных националистов - против Икрамова и всей его своры».

    Да, исторический 4-й курултай - важнейшая веха в истории как Узбекистана, так и политической биографии М. К.Аммосова. Не случайно в сводках ГПУ начала 30-х гг., Узбекистан квалифицировался как «сильно пораженный район» (в смысле дехкано-душманских восстаний). Троцкистско-бухаринский двурушник Икрамов (1898-1938) пытался обмануть партию. Акцентируя в письме этот важный момент, Аммосов фактически приводит один из самых сильных своих аргументов. В самом деле, его посильная лепта в развенчание «икрамовщины» - не просто проявление преданности, но истинное убеждение. Он повязан с партией одними помыслами и делами. Логика Аммосова абсолютно безупречна. Сами посудите, тов. Сталин, если я лично участвовал в разоблачении врагов, то, спрашивается, как же возможно утверждать то, в чём меня сейчас пытаются обвинить? Аммосов почти открытым текстом напоминает: он сам один из деятельных идеологов беспощадного уничтожения врагов Советской власти, т.е. враг врагов народа не есть враг, а напротив, он друг народа и партии. Он всегда действовал, как учил Сталин: «беречь единство партии, как зеницу ока». Правду не утаишь! Именно в Узбекистане Аммосову удалось с наибольшей силой идеологически обосновать справедливость разгрома узбекских националистов, во главе лидера «ташкентской» клановой группировки, лже-коммуниста Акмаля Икрамовича Икрамова, 1-го секр. ЦК КП Узбекистана (12.02.1925-27.09.1937) и, одновременно, секретаря Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б). Именно с лёгкой руки М. К. Аммосова узбекским лидером, новым 1-м секретарём ЦК КП Узбекистана стал представитель «ферганской» клановой группировки многоуважаемый Усман Юсупов (27.09.1937-06.04.1953), коему удалось добиться стабильности и процветания региона.

    Когда Максим работал над рукописью «Объяснение о своих ошибках», он не догадывался, что Акмаль, превращенный заплечных дел мастерами в кусок кровоточащего мяса и нервов, ещё жив. Максим, как и все участники XVII «съезда победителей», помнил яркий эпизод диалога И. В. Сталина с А. И. Икрамовым - 27 января 1934 г. на вечернем заседании. Именно там Сталин в полной мере проявил великолепное знание риторики, обыгрывая слова «хлопок» и «хлопать». Цитируем протокол:

    Икрамов: «Нами руководит верный соратник Ленина, великий вождь и учитель, пролетарский полководец, товарищ Сталин. (Аплодисменты). От нас, от большевиков Узбекистана, требуется одно: бдительность, борьба против так называемого яшасунства, т. е. всё «да здравствует» да «да здравствует», не зазнаваться...

    Сталин: А все-таки хлопка вы мало даёте! [далее по протоколу: «Общий смех» и - прим. В. С. - леденящая пауза: хлопать никто не решился, т. к. ждали ответа побледневшего Икрамова, который заверил Сталина, что в 1934 г. впервые Узбекистан «шагнул большевистскими шагами, т.е. выполнил план, сдав более чем на 3 млн пудов больше против прошлого года»].

    На открытом процессе по делу «Антисоветского правотроцкистского блока» подсудимый Икрамов произнёс последнее своё слово: «Я сейчас - раздетый человекоподобный зверь». Нет, сия страшная ремарка не являлась признанием вины или актом самоуничижения. Очевидно, этот мужественный ироничный узбек до конца не разоружился перед партией, в завуальвированной форме - перед лицом смерти - он дал понять: именно НКВД превратил его в «зверя». 13 марта-38г Акмаль был расстрелян: хлопок и ещё контрольный в голову хлопок (а через пять дней повезли в Москву и Максима).

    О своей работе в Киргизии Аммосов самокритично сообщает: «В сравнительно небольшой 7-ме­сячный срок я сделал в Киргизии гораздо больше ошибок, чем за 20 лет пребывания в партии. Как я вижу теперь, на мою долю, как первого секретаря, выпала исключительно важная задача - разгромить гнездо буржуазных националистов, орудовавших в течение 15 лет. Но, к сожалению, с этой задачей я не справился. Где причины этого? Они, конечно, кроются во мне, в моих ошибках и недостатках. С первых дней приезда я оказался окруженным врагами, которые стремились, пользуясь моей неосведомленностью о их прошлом, продолжать за моей спиной гнусные дела и, в частности, сохранение и расстановку своих кадров. Тактически я вначале был обманут выдвигавшейся тогда на первый план борьбой и разоблачением троцкистской «семейки М. Л. Белоцкого. Манёвр буржуазных националистов изобразить себя жертвами М. Л. Белоцкого удался, благодаря моей слепоте». Таким образом, теперь Максим искренне кается. Признается, что, читая протоколы допросов по представлению НКВД, он не всегда оперативно визировал аресты. Например, такого «врагов народа» как Кысым Тыныстанов (1901-38) - тюрколог, создатель киргизского алфавита. Высокомерно пытался командовать действиями наркома НКВД, «грузил» его дополнительной работой, настаивая на недостаточности разоблачительных действий. Критиковал: «Мы до сих пор ведём проработку того, что было уже разоблачено, но сами ещё не разоблачили никого» [«Илин», 1996, с. 299].

    Пытался дозвониться до Иосифа Виссарионовича Сталина по правительственной «вертушке», но не соединяли. Далее отправляет телеграмму (от 15.11.37 г.) на имя работников ЦК ВКП(б) Матвея Фёдоровича Шкирятова (1883-1956) и Георгия Максимилиановича Маленкова (1902-88), где требует санкции на отъезд в Москву, чтобы подать развёрнутую апелляцию в Комитет партконтроля при ЦК ВКП(б). Того же дня он жалуется своему партийному «ангелу хранителю» Ем. Ярославскому: «Никто не хочет понять здесь, что я всего в Киргизии - 7 месяцев, что я, может, не знал - что враги здесь сидели и вели подрывную работу уже 15 лет, что их раньше никто не знал. Поэтому о каком-либо сознательном покровительстве их - не может быть и речи» [Ласков И. А.  Была ли провокация. //«МЯ», 11 06 93г., с. 10]. Увы, идеологический Люцифер и пальцем не пошевелил, т.к. его мучила другая проблема: как бы самому уцелеть?

    На следующий день (16.11.1937 г.) Максима Кириковича Аммосова, после процедуры обыска на квартире, арестовывают и препровождают в Дом предварительного заключения НКВД Киргизии. Он сам приблизил срок ареста, т.к. на этот день малодушно приобрел шесть железнодорожных билетов на Москву: на себя, жену, троих детей и няньку-кормилицу. Семье не стали препятствовать с отъездом. Аммосову же пришлось изменить меру пресечения на арест. Иначе запланированное им бегство в Москву (официально оформлять командировку он не решился из соображений конспирации) ударило бы по престижу всего руководства Киргизии. Через некоторое время он узнает, что исключён из партии. Полный крах всех надежд!

    Четырежды - 23 и 26 ноября и 2 декабря и ранее (дата не установлена) он безуспешно, но настойчиво, просит наркома НКВД Киргизии Ивана Петровича Лоцманова допросить его лично, но не получает аудиенции. Тогда вновь шлёт послание И. В.Сталину. Скрупулёзно изучивший архивные материалы следственного дела НКВД, писатель-исследователь И. А. Ласков впервые опубликовал письмо Максима Аммосова вождю, цитируем: «Товарищ Сталин! Я знаю и чувствую Ваш справедливый гнев и возмущение, особенно моим контрреволюционным поступкам (оговор контрреволюционного лозунга). Для меня тягостно и позорно, что я не оправдал Вашего личного доверия ко мне. Но вместе с тем я знаю, что для Вас дорог каждый преданный член партии, тем более выросший из националов, знаю, что Вы всегда терпеливо и бережно растили эти кадры. Я жду, я глубоко верю в Ваше, т. Сталин, личное вмешательство в мою судьбу»[«МЯ», 25.06.93г., с.10].

    Ответа нет. Тогда Максим панически пишет генеральному комиссару госбезопасности, кандидату в члены Политбюро тов. Н. И. Ежову, цитируем: «Начиная с 1928г. - я работал непосредственно в ЦК ВКП(б) и в Казахстане (5 лет) под Вашим личным руководством. Я прошу, умоляю Вас, Николай Иванович, поручить по Вашей линии и по линии Бюро ЦК особое расследование моего дела с затребованием материалов (из Якутии, из Киргизии, из Казахстана и т.д.)» [«МЯ», 25.06.93г., с.10].

    Период с 2 по 28 декабря 1937г. требует отдельного изучения. Вероятно, Аммосов энергично продолжал писать всевозможные прошения, в частности, апеллировать к коллеге Кериму Кенебаеву, коего назначили исполняющим обязанности 1-го секретаря КП Киргизии (07.11.1937-20.02.1938). Необходимо отметить, что киргизские историки (так же как и якутские) предпочитают подозрительно молчать о деятельности этого функционера (в этой историографической немоте присутствует какая-то тайна). Вероятно, аммосовский сменщик был страшно напуган новым своим назначением и никак не реагировал на отчаянные просьбы узника о помощи. Наверное, Керим был в шоке, в полуобморочном состоянии, в интеллектуальной коме. Слава Аллаху, через три месяца его сменил на этом ответственном расстрельном посту волевой и - как оказалось впоследствии - вполне успешный функционер, Алексей Власович Вагов (20.02.1938-02.06.1945; чл. ЦРК с 1939), деятельность которого и биографию тоже нелишне бы исследовать (только почему-то никогда не было у наших историков этого познавательного интереса; неужели руководствуются принципом: после Аммосова - хоть потоп?).

    28 декабря 1937 г. НКВД Киргизии рапортовал Москве, о том, что Аммосов дал исчерпывающие показания, свидетельствующие о его «шпионаже в пользу Японии» (с 1925 г.), «признался в участии в правонационалистической организации с 1922 г.», назвал поименно 25 лиц, «связанных с ним по шпионской деятельности» (в частности он писал: «Считаю, что сознательными проводниками прояпонской политики являлись: Барахов И.Н., Винокуров И.Н., Бояров А.Ф., Иванов С., Ойуунский П.».

    На следующий день фамилии этих фигурантов телеграммой, отправленной из НКВД Киргизии, ушла в Москву. А 15 января 1938 г. из Москвы во г. Фрунзе пришло распоряжение специально передопросить Аммосова насчёт П. Ойуунского. Передопрос тут же состоялся. В сущности, это был не допрос - Аммосов просто написал аккуратным убористым почерком абсолютно всё, что мог знать, об Ойуунском. В протоколе, составленном на базе этих собственноручных показаний, значится: «Во всей нашей контрреволюционной националистической работе, которую я, и другие участники нашей контрреволюционной организации проводили на всём протяжении времени, до моего отъезда из Якутии, т.е. до 1928-29 гг., Ойуунский принимал активное участие. Ойуунский же являлся главным инициатором и проводником в жизнь нашей контрреволюционной линии на проведение в правительство буржуазно-националистической интеллигенции и других контрреволюционных мероприятий... Хорошо помню, что в 1926 г. в одной из бесед со мной Н. С.Донской мне говорил, что Ойуунский полностью в курсе дела шпионской деятельности в пользу Японии его - Донского, Семёнова и др. - и что сам Ойуунский также являлся агентом японских разведывательных органов и свою правонационалистическую деятельность вёл по заданиям японского штаба». Протокол тут же ушёл в Москву. И названных Аммосовым лиц вскоре арестовали.

    Итак, 28 декабря 1937 г. НКВД Киргизии рапортовал Москве, о том, что Аммосов дал исчерпывающие показания, свидетельствующие о его «шпионаже в пользу Японии» (с 1925 г.), «признался в участии в правонационалистической организации с 1922 г.», назвал поименно 25 лиц, «связанных с ним по шпионской деятельности».

    Уже данная ремарка должна бы диктовать патриотам и любителям истории конкретные исследовательские действия. Необходим поиск ряда невыясненных деталей: почему указывается 1925г.? Тема не исследована, вопросы не поставлены. Странно получается. Нет инициативы. Нет познавательного интереса со стороны историков ИЯЛИ-ИГИ АН РС(Я).

    Лишь 19 марта 1938 г. Москва согласилась принять узника. 28 марта его в сопровождении лейтенанта госбезопасности Субоча этапируют спец-вагоном в любимую (увы, теперь уже не совсем любимую).

    Сперва Максима переводят во внутреннюю тюрьму на Лубянке, потом (01.04.38г.) - в Лефортово. За три дня до прибытия он вновь с отчаянной неукротимой волей к жизни, понимая, что уже обречён и нет никаких шансов на спасение, прямо из столыпинского вагона (как такое вообще возможно?) телеграфировал Н.И. Ежову: «Я решил до конца раскаяться, разоружиться перед партией и советской властью в своей контрреволюционной деятельности. Я был одним из активных участников буржуазно-националистической организации» [«МЯ», 25.06.93г., с.10]. Что это за странный порыв? Стремление к самопокаянию, великомучеенничеству? Или отчаянная попытка лишний раз напомнить о себе своему хорошему знакомому по совместной работе в Казахстане Н. И. Ежову?

    О дальнейших событиях, можно только догадываться. Алгоритм дознания - по обычной схеме. Комментарии излишни: любого можно сломать, тем более, что технология пыток была железной: карательная система Советской России не имела никаких ограничений. Когда подследственного доставили по назначению, там уже находился тов.Ойуунский, этапированный на 39 дней раньше.

    Начались допросы, очные ставки Аммосовым с Исидором Боярским, Платоном Слепцовым-Ойуунским, С. Н. Донским, П. Н. Гуляевым. Как они смотрели в глаза друг другу. Какие указания следователей выполняли? Никто эту тему не изучал, за исключением И. А. Ласкова. Он пишет: «И вот итог. В протокол допроса Аммосова в НКВД от 8 июля 1938 г. занесено: «Когда меня арестовали в Киргизии, я не предполагал, что органы НКВД имеют материалы, разоблачающие меня в антисоветской деятельности (...). И только тогда, когда здесь в Москве, мне были преддъявлены показания Барахова, Ойунского, Донского и других моих соучастников по антисоветской деятельности в Якутии, а затем показания ряда моих соучастников по антисоветской работе в Казахстане, мне стало, что запирательство бесполезно». [Ласков И. А. «Правду и только правду...»]

    Единственный позитивный момент - Максим и его друзья вновь встретились. Правда, не в Якутии, а в столь любимой М. К. Аммосовым Москве. Но лучше бы они никогда не встречались. Друзья не могли смотреть друг другу в глаза. И когда это случалось, они внутренне содрагались. Ужасный конец. Ужасная судьба. Уверен, что Максим мысленно проклял своих учителей и всю свою жизнь, потому что она осуществлялась под диктовку Сатаны. Он продал Ему свою душу. Сделка была честной. Настал час расплаты.

    Восторженный депутат «съезда победителей», осуждён к высшей мере поражения - расстрелу - по приговору Военной коллегии ВС СССР. Состав преступления - оргподготовка контрреволюционного националистического центра и шпионаж в пользу Японии: преступления инкриминированы по четырём статьям УК РСФСР: 58-1«а», 58-7, 58-8, 58-11. Приговор привели в исполнение. Однако решением той же Военной коллегии ВС СССР от 28.04.55 г. М. К. Аммосов реабилитирован: было признано недоказанным, что он занимался шпионажем. Как отмечает Д. С. Макаров, «Аммосов - участник и делегат многих съездов и партконференций, Всероссийских и Всесоюзных съездов Советов, член ВЦИК и ЦИК СССР многих созывов. С высоких трибун этих партийных и советских форумов неоднократно звучали пламенные речи этого выдающегося человека». Безусловно, такая точка зрения, несмотря на свою уязвимость, тоже имеет право на существование.

    Обвиняя других в том, что они «враги народа», некоторые сами, неожиданно для себя обнаруживали, что именно они-то, а не кто бы то ни было иной, и есть самые что ни на есть настоящие, а не вымышленные, враги. Спрашивается, а почему бы и нет? Им, этим истинным врагам российского народа, трудно, невозможно, невыносимо было представить себя в роли жертв, т.к. они сами являлись ярыми опричниками тоталитаризма. Но тоталитарный режим, будучи по своим исконным характеристиками антинародным, не ошибался только в одном: настоящими врагами народа являлись как раз именно те, кто всемерно поддерживал его (этот самый режим), беззаветно и самоотверженно служил ему. Наверное, в констатации этого печального факта есть какое-то шокирующее возмездие истории?

    Итак, наш сказ о судьбе М. К. Аммосова завершён. Мы лишь фрагментарно попытались воссоздать на примере одной отдельно взятой персоны некоторые события 1917-37гг. Скоро пройдёт полвека, как состоялась реабилитация жертв сталинского террора. Почему же устаревшая тема остаётся в Якутии актуальной? Не потому ли, что господа-товарищи никак не хотят угомониться? Тщатся пропагандировать террориста, убивца и вора Василия Манчары? Устанавливают памятник тов. Сталину в г. Мирном и обременяют г. Якутск монументом тов. Аммосова (2005 г.). Не потому ли так происходит, что мы не удосужились переосмыслить происшедшее? Абсурдная получается картина: одной рукой караем, другой милуем? Без вины виноватые, без вины прощённые? Ирония - в самой постановке вопроса: нуждается ли столь преданные террору жертвы в реабилитации, ежели никакой крамолы против господствовавшего строя они никогда и не совершали, а напротив, являлись его самыми деятельными соучастниками? Может, истинная беда мучеников за коммунистическую веру как раз в том-то и состоит, что никаких преступлений против созданного их же руками строя они не захотели, не осмелились совершить, являлись простым зеркальным отражением этой системы? Не в том ли их настоящая вина? А как быть с народами России? Простят ли они существовавший тогда режим и его верных псов? Пока мы не ответим на поставленные вопросы, до тех пор «реабилитация» будет восприниматься как простая амнистия политических и уголовных преступников.

    Виктор Скрипин.

    /«Московский Комсомолец» в Якутии. Якутск. № 16. 20-27 апреля 2005. С. 12-13./

                 О ВЕЛИКОМ ЧЕЛОВЕКЕ М. АММОСОВЕ И ИСТОРИКЕ В. СКРИПИНЕ

    Недавно газета «МК в Якутии» в нескольких номерах опубликовала статью В. Г. Скрипина «Судьба Максима» (№№ 10-16), в которых автор претендует на лавры первооткрывателя якобы «белых пятен» в биографии выдающегося государственного и политического деятеля Якутии М. К. Аммосова. К сожалению, с точки зрения презираемой им «местной историографии» так и не приводит ни одного нового факта из его жизнедеятельности. Ссылки на архивные документы ЦГАОР (Центральный государственный архив Октябрьской революции), ПАЯО или ЯОПА (Партийный архив Якутского обкома) попросту заимствованы из старых трудов историков. Эти архивохранилища вот уже более 15 лет назад были переименованы в РЦХИДНИ и ФНА РС (Я).

    Подлинная же цель статьи Виктора Григорьевича - ниспровержение с пьедестала очередного «ложного» кумира народа саха (мнение же многих поколений якутов о Максиме Кировиче - даже не берется в расчет!) и желание сомнительным способом самоутвердиться.

    Опыт реконструкции биографии М. К. Аммосова фактически свелся к элементарному подбору угодных лишь В. Г. Скрипину фактов и искусственному созданию одностороннего исторического «портрета» Максима Кировича, озабоченного лишь собственной карьерой и выгодой.

    В. Г Скрипин всячески обвиняет М. К. Аммосова в неоднократном «дезертирстве с поля боя» в Москву в разгар повстанческого движения, где под видом борьбы за статус автономии можно было «лечь на дно».

    В Якутии против пресловутого «триумвирата» во главе с Г. И. Лебедевым, пытавшимся в разгар нэпа по стране в отдаленной и глухой патриархально-родовой Якутии пробудить «классовое сознание» хамначчитов, ополчилась с берданками в руках практически вся якутская беднота во главе с русскими белыми офицерами и нацинтеллигентами. А ведь традиционное миролюбие якутов на протяжении столетий давно стало притчей во языцах и даже послужило одной из причин возникновения научной дискуссии вокруг вопроса - добровольно или насильно вошел в состав Российского государства Ленский край (кстати, аналога этому спору нет в других национальных историографиях РФ).

    Это ж надо представить масштабы массовых расстрелов, пыток, реквизиций, арестов, трудмобилизаций и прочих «военно-коммунистических прелестей», организованных ретивыми посланцами центра, и вызвавших за считанные месяцы Гражданскую войну, приобретшую национальную окраску. Большинство якутской интеллигенции не восприняло диктатуру новой власти. Среди таковых оказался даже А. Г. Габышев (будущий I секретарь Якутского обкома), служивший в земской милиции, а затем в колчаковской армии. А. Ф. Бояров (будущий нарком просвещения и здравоохранения), Н. Н. Окоемов (будущий II секретарь Якутского обкома в 30-х гг.) и Н. Д. Кривошапкин-Субурусский (впоследствии знаменитый герой Гражданской войны), они состояли в партии эсеров.

    Пламя вооруженного конфликта можно было ликвидировать не на поле брани, а только политическим путем. Здесь альтернативы не было, военный путь являлся тупиковым и в конечном результате привел бы к полному истреблению в ходе войны малочисленного народа саха. Заслуга М. К. Аммосова, П. А. Ойунского, И. Н. Барахова, С. М. Аржакова и др. представителей партийной интеллигенции заключалась в спасении от геноцида якутского народа. И лишь за одно это М. К. Аммосова следует воздвигнуть в качестве народной святыни на пьедестал истории.

    В. Скрипин нарочито и с пренебрежением подчеркивает малозначимость обретения М. К. Аммосовым и его сподвижниками национальной государственности в форме автономной республики. Мол, Максим Кирович добивался повышения статуса исключительно для удовлетворения собственных карьерных амбиций.

    Между тем национально-культурное возрождение предполагает развитие образования, письменности, культуры, искусства, печати и т.д. Английский этносоциолог Э. Геллнер сравнивал его с дорогостоящим, особым образом устроенным гигантским аквариумом или кислородной камерой. Подача необходимой для жизни атмосферы или жидкости в каждой из них не могла осуществляться сама собой. Эти резервуары требовали специального механизма - государственности, являвшимся его единственным содержателем и защитником.

    В рамках национальной государственности в форме автономии якуты из категории «инородцев» окончательно сформировались в единую нацию и возникли условия для сохранения аборигенных народностей. Обретение государственности способствовало вовлечению в управленческий процесс и местное самоуправление многочисленных представителей коренных народов, пробуждению их общественной активности, формированию гражданского самосознания. Конституции Якутии явились правовой основой политического, экономического, социального, общественного, культурного и духовного развития республики.

    Получение государственности М. К. Аммосовым и его соратниками является по существу подвигом перед многими поколениями якутян. Обвинения в перерасходе средств на командировки в Москву попросту абсурдны. Следуя такой «логике», можно обвинить в перерасходе бюджетных денег Президента РС(Я) М. Е. Николаева, проводившему в период становления суверенитета в столице страны до нескольких месяцев в году. Да и нынешний его преемник - президент РС(Я) В. А. Штыров - не отстает по частоте поездок в Москву, где, кстати, проживает его семья. Да, затраты на командировочные весьма велики во все времена, но следует обращать внимание на результат - отстаивание в центре интересов жителей региона. Народ Якутии давно и по достоинству определил вклад своего лидера, воздвигнув М. К. Аммосова на пьедестал истории.

    В. Скрипин пытается представить М. К. Аммосова в 20-е гг. XX в. рьяным борцом против «левацко-националистического элемента», от которого буквально «стонет многонациональный народ».

    Но при этом отсутствуют конкретные цифры - сколько «врагов народа» по приказу М. К. Аммосова было расстреляно, арестовано, сослано в 20-е гг. в Якутии. Зато в архивохранилищах и в литературе сохранились многочисленные сведения о том, что в период нэпа в 1922-1923, 1925 гг. широко амнистировали белогвардейских офицеров и повстанцев, в т.ч. и даже таких ярых противников советской власти, как М. К. Артемьев. Возвращали гражданские и избирательные права многим представителям интеллигенции, шаманам и т.д. Приглашали обратно на родину из Маньчжурии эмигрантов. Открыли культурно-просветительное общество «Саха омук» (Якутская нация), члены которого считали свое объединение «символом культурной автономии якутов». В благодарность беспартийные интеллигенты М. К. Аммосова как идеолога автономизма избрали почетным членом «Саха омук».

    Свидетельством репрессий в 20-е гг. XX в. со стороны М. К. Аммосова, по мнению В. Скрипина, является расправа над якутским «троцкистом», секретарем Якутского обкома В. Дьяковым. В статье он предстает, как героическая пассионарная личность, бросившая вызов авторитарному режиму. Как обстояло дело в действительности?

    Конфликт начался на заседании Якутского обкома 29 декабря 1925 г., когда обсуждалось выступление «новой оппозиции» во главе с Л. Б. Каменевым и Г. Е. Зиновьевым на XIV съезде ВКП(б). Спор разгорелся между председателем СНК М. К. Аммосовым и председателем КК С. В. Васильевым, с одной стороны, и I секретарем Якутского обкома В. В. Дьяковым, с другой. М. К. Аммосов и С. В. Васильев предлагали осудить позицию оппозиционеров, как антипартийную, нацеленную против ЦК, Компартии и XIV съезда ВКП(б). В.В. Дьяков ограничился предложением осудить лишь формы и методы борьбы Л. Б. Каменева и Г. Е. Зиновьева и констатировал отсутствие у «новой оппозиции» разногласий по политическим вопросам с руководящим ядром Компартии. Позицию оппозиционеров он рассматривал, как проявление отдельных ошибок... В. Скрипин считает причастным М. К. Аммосова к репрессиям по сфабрикованному ЦК и ЦКК ВКП(б) 6-11 апреля 1930 г. «Шахтинскому делу».

    Судебный процесс проходил в мае-июне 1928 г в Москве над группой из 53 инженеров и техников из числа дореволюционной технической интеллигенции и иностранных специалистов, обвиненных в саботаже на шахтах Донбасса. Между тем, М. К. Аммосов с проверкой побывал в командировке лишь в марте 1930 г., т.е. через два года после суда.

    В. Скрипин критикует не только «верного пса» М. К. Аммосова, но и его хозяина - «террориста, убивца и вора» И. В. Сталина.

    Между тем, в 20-е годы XX в. история выдвинула перед Советским Союзом вызов, чтобы сохранить национальную государственность - перейти в кратчайший исторический срок от аграрного типа общества к индустриальному обществу. На Западе этот этап длился в течение нескольких столетий, а нашей стране предстояло провести индустриализацию буквально за одно-два десятилетия. Существовала латиноамериканская модель промышленной модернизации экономики, нацеленная на постепенном замещении импортной индустриальной продукции. Руководство нашей страны пошло по другому пути, а именно, по пути внедрения новейших отраслей: энергетики, металлургии, химической промышленности и др. Как это происходило на практике? К примеру, развитие авиационной отрасли привело к коренной перестройке деятельности сотен предприятий, которые поставляли различные приборы, металлические и неметаллические материалы и т.д. Рост этой сферы промышленности вызвал качественный скачок в развитии целого ряда смежных отраслей народного хозяйства.

    В 1920-1930-е гг. крупнейшим событием для всей страны стало создание Алданской золотой промышленности. Трест «Якутзолото», будучи одним из передовых золотопромышленных предприятий, давал четвертую часть годовой добычи золота всего Союза. На Алдане вырос крупный промышленный район с культурными рабочими поселками, из которых в поселке Незаметный проживало 10 тысяч населения. Началась разведка месторождений олова, угля, нефти и полиметаллов. Происходил бурный рост местной промышленности. Открылись новые каменноугольные копи, кирпичный, два лесопильных, кожевенный заводы. Значительно расширились старые предприятия: типография, рыбная и соляная промышленность. В Якутске строилась новая электростанция мощностью 5000 кВт и первый водопровод на вечной мерзлоте.

    Мощность и, соответственно, показатели по завозу промышленных и продовольственных товаров Ленским пароходством возросли в два раза по сравнению с дореволюционным уровнем. Открылась навигация по Северному морскому пути. По Амуро-Якутской магистрали 250-300 автомашин осуществляли поставки различных грузов. Большим достижением стала прокладка авиалиний Якутск - Иркутск и Якутск - Тикси. М. К. Аммосов был одним из тех, кто еще тогда выдвинул перед центром вопрос о постройке железной дороги. Вместо ручного труда все шире стал использоваться механизированный. К примеру, в золотой промышленности Алдана внедрили драги - золотоизвлекающие плавучие фабрики, две из которых заменяли труд более 2000 старателей. Широкое распространение получили локомобили - переносные источники электропитания. Завезены были экскаваторы и другое техническое оборудование.

    Промышленное освоение сопровождалось формированием новых кадров специалистов и рабочих. Если в 1926 г. в ЯАССР было всего лишь 6 инженеров и 9 техников, то в 1939 г. число ИТР достигло 382 чел. С 1932 по 1935 гг. количество рабочих и служащих по Якутии увеличилось с 13 до 43 тысяч человек. Произошел рост национальных кадров из якутов, которые трудились в шахтах Алдана, в угольных копях, на геологоразведочных работах, рыбных промыслах и на предприятиях местной промышленности. В 1932 г. в целом по промышленности республики якутов насчитывалось 18%, а в местной промышленности – 49 %.

    В результате, из патриархально-родовой окраины Российской империи Якутия превратилась в индустриально-аграрную республику. В геополитическом отношении она обрела статус валютного цеха страны. За драгоценные металлы в период Великой Отечественной войны в США закупались танки, самолеты, артиллерийское вооружение и т. д. Общие поставки военной техники в обмен на сырье по ленд-лизу дошли до 9 млрд 800 млн руб. И, в этом заключалась огромная роль трудящихся нашей республики.

    Промышленное освоение огромных просторов Якутской АССР имело и такое важное геополитическое последствие, как приток русскоязычного населения. Дело в том, что с дореволюционных пор, и особенно в период нэпа усилился наплыв китайцев и корейцев. Например, в 1928-1929 гг. рабочие «восточники» на Алдане составляли 87 % всех старателей, т. е. их стало больше, чем русских.

    Одним из инициаторов колонизации Якутии в 1926 г. на IV Всеякутском съезде Советов стал М. К. Аммосов, считавший серьезным препятствием для развития производительных сил Якутии её недостаточное народонаселение. Он предлагал начать заселение республики с пустующих районов по Алдану, Мае, Амге, которое будет осуществляться поэтапно, с учетом интересов коренных жителей. П. А. Ойунский заявил, что, кроме Алдана, на Вилюе и севере Якутской АССР отсутствуют свободные территории для колонизации. Но Максим Кирович заметил, что не следует скрывать наличие необжитых земель. В результате делегаты IV Всеякутского съезда Советов выдвинули в качестве одной из экономических задач проведение сельскохозяйственной и промышленной колонизации в Якутской АССР.

    В 20-30-е гг. XX в. колонизация охватила всю Сибирь. Так, на Дальнем Востоке предусматривалось в течение 10 лет поселить 400 тыс. чел. из центральных районов СССР. Благодаря настойчивости Якутского представительства в Москве 17 октября 1929 г. ВЦИК СССР и СНК РСФСР постановили признать Якутию «колонизационным районом общесоюзного значения». В 1930 г. СНК СССР принял постановление «О льготах для переселенцев в Якутскую АССР». В 1929 г. Совнарком Якутской АССР рассмотрел вопрос «О плане работ по переселению в ЯАССР крестьянских хозяйств из других районов СССР». Предусматривалось в течение 15 лет переселить в республику 100 тысяч чел. Как видим, и в этом важнейшем геополитическом вопросе дальновидный политик М. К. Аммосов стал одним из инициаторов притока русскоязычного населения в Якутию. Идеи Максима Кировича актуальны и поныне - в период масштабного наплыва китайцев на Дальний Восток и Сибирь.

    Промышленное освоение шло одновременно с научным изучением республики. Якутия стала первой национальной республикой, которая по инициативе М. К. Аммосова с 1925 г. по 1931 г. комплексно обследовалась 250 советскими учеными. Он 25 апреля 1924 г. обратился в Академию наук СССР с предложением об отправке академической экспедиции для изучения: населения, скотоводства, земледелия, пушного, рыбного промыслов, кустарной промышленности. Максим Кирович подчеркивал историческую преемственность с деятельностью дореволюционных экспедиций Адамса, Миддендорфа, Маака, Майделя, Черского, Толля, Волосовича и др. Он стремился иметь научную основу для возрождения Якутской республики. Мысль, что «прежде всего Якутия должна познать себя, свои природные и человеческие ресурсы, свою историю, свою культуру», свидетельствуют о строго научном и творческом подходе М. К. Аммосова в своей государственной деятельности и о том, что он не был карьеристом или бюрократом.

    В. Скрипин предполагает, что первые лица республики участвовали в формировании такого монстра, как «Дальстрой», территория которого «намного больше Якутии». За три пятилетки в СССР построили и ввели в действие 16,5 тыс. промышленных предприятий. Темпы роста тяжелой промышленности в 2-3 раза превышали аналогичные показатели дореволюционной России в 1900-1913 гг. В 30-е гг. XX в. Советский Союз превратился в одну из трех-четырех держав мира, способных производить любой вид промышленной продукции. К 1937 г. полностью ликвидировали экспортную зависимость от внешнего мира. Индустриальное производство в Якутии в 1937 г. по сравнению с 1913 г. возросло в 15 раз.

    Если в первой пятилетке горняки ЯАССР сдали 23,8 т золота, то во второй - 42,8 т, или 12,9 % всей добычи ценного металла по стране. «Якутзолото» вошло в четверку основных золотодобывающих предприятий Советского Союза. За 1931 -1932 гг. поставки деловой древесины «Якутлесом» увеличились со 122 тыс. до 215 тыс. куб. м.

    За счет чего индустриальные предприятия являлись рентабельными в 20-30 гг. XX в.? Любой вариант перехода к индустриальному типу экономики во всем мире являлся болезненным, поскольку сопровождалось ростом накопления -доходом, который шел на расширение производства. На Западе накопление осуществлялось за счет грабежа колоний и за счет иностранных инвестиций. В СССР ни того, ни другого источника средств не было. Индустриализацию провели за счет ГУЛАГа, массового стахановского движения, ударничества, коллективизации, на займы граждан страны и т.д.

    На промышленных предприятиях беспощадно эксплуатировался бесплатный труд миллионов репрессированных лиц. В районе верхней Колымы по постановлению, подписанном председателем СТО В. Молотовым 13 ноября 1931 г., был организован государственный трест по дорожному и промышленному строительству «Дальстрой». В документе говорилось, что: «Никакие учреждения и лица без особого разрешения СТО не имеют права вмешиваться в административную, хозяйственную и оперативную деятельность треста». Следовательно, никакие «первые лица республики» не могли в качестве самостоятельного субъекта заниматься формированием гулаговской системы.

    ...В конце 1980-х гг. - 1990-е гг. в средствах массовой информации происходили шумные кампании по разоблачению И. В. Сталина, В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого, Н. И. Бухарина, социал-демократов, народовольцев, декабристов и т.д. В результате ин­тенсивной «ликвидации» публицистами и журналистами «белых пятен» Россия едва не осталась без нацио­нальной истории. В Республике Саха (Якутия) в конце XX - начале XXI века в отличие от других регионов отмечались юбилеи и исследовалась жизнедеятельность партийно-советских руководителей: П. А. Ойунского, М. К. Аммосова, И. Н. Барахова, С. В. Васильева, С. М. Аржакова, И. Е. Винокурова, С. З. Борисова, Г. И. Чиряева и других. Попытки «сбросить с пьедестала» некоторых из них напоминают поступок печально известного грека Герострата, сжегшего в 356 г. до н.э. храм Артемиды для того, чтобы обессмертить свое имя.

    Егор Антонов,

    кан. ист. наук. С.н.с. отдела истории ИГИ

     /«Московский Комсомолец» в Якутии. Якутск. № 29. 11-18 мая 2005. С. 13./

                    ЕЩЕ РАЗ О «ВЕЛИКИХ» ЛЮДЯХ И ИСТОРИКАХ НАБЛЮДАТЕЛЯХ

     Новый наш критик Егор Антонов - сотрудник ИГИ АН РС(Я) - в первоначальном варианте своей адресной статьи «О великом человеке М. Аммосове...» [см. «МК» в Якутии», № 19 от 11.05.05 г.], которую, к сожалению, редакция сократила из-за недостатка газетной площади, выносит эпиграфом суждение В. О. Ключевского «Историк - наблюдатель, не следователь». Столь устаревшее понимание - красноречивая характеристика пристрастий местных исследователей. Подтверждается тезис о том, что местная «школа историков» обожает принцип акына: «Что вижу - о том и пою». На самом деле, историк-исследователь не только «наблюдатель», но и «следователь», содержательно допрашивающий историческую реальность. К сожалению, отсылка на авторитет позывает, что с методологией дела у молодых ученых («дерзких и непокорных») худо обстоят пока. Числят себя только в роли наблюдателей. Значит, отвергают саму суть истории как науки. Наблюдение присуще и донаучному сознанию. Тогда уместен вопрос: какие же они «кандидаты» и каких «наук»? Можно ставить диагноз: опираются на обветшавшие схемы дворянско-буржуазной и советской историографии.

    Разумеется, быть визионером исторических фактов – задача непростая: можно смотреть, но не видеть. Как и в теории относительности, для наблюдателя-исследователя выбор инерционной системы (точки отсчёта) места из коего он пытается глянуть незашоренным взором на предмет познавательного интереса. Достаточно полистать протекцию ИГИ АН РС(Я), дабы удостовериться: тамошние «наблюдатели» придерживаются презумпции невиновности в отношении тех, кто смотрит на их схемы скептическим оком. Прав наш оппонент, не учитывает автор сих строк большинства в отношении «кумиров». Авторитет большинства - не есть достойный аргумент в споре. Тот, у кого «глаз не запылен», идёт своим путём: мнение обывателей - не в счёт.

    Оппонент сетует: мы так и не услышали ни одного нового факта о жизнедеятельности Аммосова. Ой ли? Если бы мы не переосмысливали по-новому старые факты, то шуму и неудовольствий со стороны пресловутого большинства не было бы: кому-то не нравится, что «черные пятна» в историографии канонизированного Аммосова «побелели», стали более понятными, прозрачными.

    Мысленно отправляясь на своеобразной «машине времени» в прошлое, историк вынужден оперировать «старой» фактологией, старается её переосмыслить, с тем, чтобы опираясь на вековой опыт, по новому постичь настоящее и даже будущее. Спрашивается, в чем суть наших расследований? В чем сверхзадача? Опираясь на чисто исторический подход, мы пытались примирить «старую красную» и «старую новую» историорафии в отношении к «кумирам». Мы стремились сохранить объективность, неангажированность в реконструкции драматических событий. Очевидно, и та, и другая правда («красная» и «белая») - не есть истинна, а скорее всего - трагедия. Исходя из тезиса «о двух правдах», предположили: такие усредненные персонажи, как Аммосов (канонизированный образ) - своеобразные «маркеры лжи» на данном поле истории. Они, эти люди, олицетворяли только одну «красную правду». Наша скептическая визионерская позиция стала полиокулярной: мы избрали точкой отсчёта более высокую схему координат, пребывание в которой позволяло разглядеть не только «деревья», но и «лес», т.е. завалы и  напластования историографического рельефа.

    Многие старые факты и выводы подлежат пересмотру. Вот тут-то они и обретут статус новизны. Любая попытка реконструкции политической биографии – дело кропотливое. Предполагает изменение многих мелких деталей, из коих слагается целостный портрет деятеля на фоне эпохи. Взять хотя бы Аммосова. Напомним лишь некоторые общеизвестные факты. Не переходил Аммосов линию («общеизвестный» факт оказался ложным). Не встречался никогда с Лениным («общеизвестный» факт остался не показанным. Какой аттестат о среднем образовании, если находился в тюрьме? Каким образом, не имея высшего образования, он поступил в аспирантуру? Факт, требующий объяснения. И разве не факт, что родителя Аммосова величали «Кириком», а не «Киром»? Забавная получается картина. Даже с точки зрения уважения к «отеческим гробам» необходимы разъяснения. Факты - упрямая вещь: «благодарный» сынок отказался носить имя отца (!). Почему бы самим аммосоведам не объяснить поступок «кумира». Ну, не захотел «великий» именоваться «Кириковичем», переименовал своего папу в «Кира». Привычка - вторая натура: первая половина жизни Аммосова - жизнь по фальшивым паспортам. Это факт. Вторая половина - под фальшивым отчеством. Тоже факт. Напрашивается тема библейского Хама и блудного сына.

    Или другой факт: почему ближайшие родственники «врагов народа» Аммосова и Ойуунского – их жены, их дети – не были зачислены НКВД в разряд «ЧСИР» («членов семьи изменников родины»)? Тут ничего невозможно утверждать достоверно. Особенно в отношении высокоидейной г-жи Р. И. Цугель – жены Аммосова. Не располагая фактами, можно лишь предполагать.

    Вероятно, ей пришлось оглашать кое-какие заявления по поводу ареста мужа? Известны случаи, когда именно так поступали в то время «сознательные отказники» - члены семей репрессированных. Имелись ли такие признания-заявления? В любом случае аммосоведы посчитали изучение политической биографии «второй половины» Аммосова (Раисы Израилевны Цугель.) делом опасным для образа «кумира». Или отсутствует познавательный интерес, тема табуизирована?

    Почему не опубликованы материалы следственных дел Аммосова и прочих? Да только потому, что «старые факты», которые там изложены, способны поставить крест на фантазиях об упомянутых «кумирах». Тогда вся мифология и все табу будут разрушены. Не потребовалось бы низвергать «кумиров» с пьедесталов: рухнули бы сами под тяжестью неопровержимых фактов. Многие важнейшие источники до сих пор томятся в спецхранах. А не найдется ли какой-нибудь архивный Герострат, который, вопреки актуальным задачам реконструкции биографий «кумиров», эти источники попытается уничтожить при молчаливом согласии заинтересованных лиц? Как уничтожались архивные документы дореволюционной и пореволюционной Якутии? Вопрос не изучен. А ведь этим делом занимались многие, если верить свидетельствам очевидцев. В частных беседах они называли конкретные фамилии. Если провести расследование, то список Герострата будет пополнен. Ведь на выкраденный из архива источник, ученый вор никогда не сможет сослаться, ввести документ в научный оборот.

    Это лишь красивая фраза, что рукописи и документы не горят. Многие уже сгорели. Другим посчастливилось избежать забвенья. Непоправимое могло произойти, например, с рукописью П. П. Явловского «Летопись г. Якутска с древнейших времен». Наверное, наши «наблюдатели» хотели бы и дальше замалчивать рукопись. Почему получилось так, что, имея изрядное бюджетное финансирование, они не выделили на публикацию рукописи ни копейки? Монография увидела свет лишь благодаря пожертвованиям частного предпринимательства. Почему ныне готовящиеся к печати труды С. И. Николаева-Сомоготто финансируются не из бюджета соответствующих исследовательских организаций, а опять-таки из кармана предпринимателя? Тут не случайность. Закономерность такова. что наши официальные Геростраты готовы похоронить любое исследование, если оно выламывается из трафаретных представлений. Складывается впечатление, что совершается это для того, чтобы финансировать публикации собственной макулатуры, а всё талантливое предают забвению. Даже по отношению к собственным сотрудникам чинят препоны. Пример тому - труды историка П. Казаряна, главные работы коего увидели свет благодаря финансированию армянской общины, а не в стенах «родного» института. Последний этнографический труд Ивана Ласкова когда-нибудь опубликуют в Белоруссии, а не у нас в Якутии. И такой избирательный подход у современных Геростратов проявляется во всём. В их издательской политике нет случайностей: замалчивание «чужих», популяризация «своих» - такова закономерность.

    Пощечиной местным историкам стала книга г-жи Ириады Клиориной «История без флера: последнее 10-летие в жизни Кюлюмнура (1918-1928 гг.)». Хорошо ещё, что опубликовали. Печалит иное. В республике за многие десятилетия не нашлось ни одного исследователя, который бы проявил смелость и инициативу в расследовании биографии Василия Никифорова. Обстоятельному труду Клиориной (ныне жительницы г. Москвы) нет равных. Неужели в логове «гуманитарщиков» (ИГИ) окопались одни равнодушные и неспособные? Не в том ли их беда, что они не столько учёные, сколько идеологи? Ах да, они же предпочитают лишь «наблюдать», а не исследовать. Не поощряется там творческий поиск. Зато, чувство конъюнктуры - на должной высоте.

    Иногда доходит до абсурда. Боясь открыто полемизировать лицом к лицу, наносят упреждающий удар в спину. Отказав И. А. Ласкову в публикациях о «кумирах», оказав административное давление на редакцию «Полярная звезда», решили бить первыми. Всей стаей шельмовали необнародованные нигде произведения Ивана Ласкова. Самым забавным являлось то, что Ласкову попросту заткнули рот, лишив трибуны, не дав возможности для ответа. Таким же хитроумным способом пытались критиковать и автора сих строк, издав малоубедительную книжку «Идейный преемник Ласкова» («Бичик», 2003 г.). Быстро нашлись и деньги. Из каких финансов? Умудрились всё переврать, начиная с первой страницы. Критиковали почему-то лишь одну статью «Ложные кумиры», данную (ради формальной «объективности»?) в «Приложении». Следовательно, с предыдущими статьями «Идейного преемника» согласны? И на том спасибо - уважили. В одной из публикаций мы упомянули имя Фёдора Яковлевича Лебедева - убийцу Болеслава Геллерта, командира гарнизона г. Якутска. Так вот, Ф. Я. Лебедева аммосовцы (как бы в награду за убийство!) не просто реабилитировали, но и поставили во главе всей архивной системы Якутии (!). Но ведь знали прекрасно, что новый архивариус был крайне заинтересованным лицом и имел свои счёты с историей. Не с того ли приснопамятного момента (1928-32 гг.) стала твориться чертовщина с архивными источниками?

    Местные «исследователи», вопреки мнению новосибирских историков, упрямо повторяют из года в год лукавую догму: мол, Георгий Иванович Лебедев (секретарь Якутского обкома) мечтал расстреливать в 1921-22 гг. каждого пятого контрреволюционера из числа якутов. Многажды и охотно ссылались (до сих пор ссылаются) на знаменитый «документ». Полный маразм! В архиве оригинал не обнаружен. Кстати, сей конфуз впервые огласили новосибирские историки в 60-х гг. Мы тоже интересовались «документом», листая архивные дела в ФНА РС(Я). Поиски оказались напрасными. А существовал ли «мальчик», на которого ссылаются все кому не лень? Почему ни один из историков не пришёл в изумление, когда обнаружилось, что «документ-призрак» ушёл в самоволку? Все постеснялись опровергнуть утверждение о том, что «документа» (шифротелеграмма председателя Ревтрибунала Якутии А. Г. Козлова) в архивных хранилищах нет. Может, никогда не было? Не найден сей «документ» в архивных фондах Сибревкома РКП(б). Исходящую и входящую фальшивки изготовить трудно. Потребовался бы сговор. Ни там, ни тут следов сенсационного документа-призрака не обнаружено. Ситуация напоминает дурной анекдот: местные упрямцы пускаются во все тяжкие, ссылаясь на «источник», который нигде никто и никогда в руках не держал. Если нет источника - о чём сказ? Получается, что все ужасные обвинения против Г. И. Лебедева сотоварищи - фальшивка. Уместно ли было поднимать шум-гам? И во имя чего? Чтобы объявить несуществующее существующим? Чтобы выгородить геройства «кумиров»? Сия детективная история характеризует уровень «научной» этики.

    Наше предположение: на самом деле, было два «триумвирата», две номенклатурных группировки, пытающихся делить власть: «триумвирату Лебедева» противостоял «триумвират Аммосова». С учётом номенклатурной склоки между бывшими друзьями-товарищами можно (и нужно) усомниться в том, что «заслуга М. К. Аммосова заключалась в спасении от геноцида якутского народа». Поэтому и придумали документ-призрак. Далее в ход пошла библейская патетика! Он (Аммосов) ещё и «Спаситель»! Экивоки на «спасённый народ» - бездоказательная сказка фальсификаторов. «Документ-призрак» превратился в Символ веры. Не проще ли предположить, что доминировали шкурные интересы? Аналогичная ситуация грызни за власть повторилась, когда травили секретаря ЯОК ВКП(б) Владимира Васильевича Дьякова, который не понравился «кумирам». Тема ждёт своих исследователей.

    Кто же такой этот Аммосов? Неужто он и царь, он и бог, он и герой? Велика сила самообмана. Обращаясь к старым фактам, любой легко выяснит, что политику т.н. «классового расслоения» (читай -террора) затеяла «святая троица» (Аммосов, Ойуунский, Барахов), а не «триумвират» (Лебедев, Козлов, Агеев). Если имеются доказательные документы (а они имеются!), то о них не грех вспомнить, что мы и сделали. Процитировав их, пришли к выводу: политику «красного террора» санкционировали сами «кумиры», «своею собственной рукой».

    А вообще-то, наш критик Е. Антонов - молодец! Фигуряя школьными знаниями о стахановцах и «планах громадья», «бурном росте местной промышленности», он весьма талантливо умудрился ничего не рассказать о «Дальстрое» (родном брате ГУЛАГа), действующем в качестве самостоятельной экономической силы на территории Якутии. Впрочем, оппонент не виноват: тема никогда не интересовала местных историков. Они бездарно прошляпили её. А взамен создавали «свою» историю, отличающуюся от истории страны. Наш критик упивается достижениями первых пятилеток, развитием золотодобывающей промышленности в пос. Незаметный. Спрашивается, при чём тут стахановцы и местные кадры? На чьих костях создавалась вся аграрно-индустриальная база при молчаливом соучастии «первых лиц»? Почему бы нашему критику не пойти дальше в своей восторженности и не признать самоочевидного: Якутия обрела свою промышленную, аграрно-индустриальную базу только благодаря внеэкономическому принуждению, т.е. рабскому труду узников советских (якутских) концлагерей?

    Это верно что, первым им пульсом к появлению рабского труда на территории Якутии стало комплексное («аммосовское») научное изучение Якутии (1925-31гг.). Далее прослеживается жуткая причинно-следственная связь: вслед за учеными «аммосовского призыва» с фатальной неизбежностью, по приказу ЦК ВКП(б) пришёл на территорию Якутии и «Дальстрой» (1934 г.), приступивший в широчайших масштабах к «Возрождению» того, чего ранее никогда не существовало. Тогда же, в 1934 г, появилось Территориальное управление ИТУ (г. Якутск, п/я ЯД-40, телеграфный код «Олень»). До 1922 г. места заключения а Якутии входили в структуру наркомата юстиции, равно как и лагеря принудработ - в систему якутского НКВД. «Дальстрой» со стороны Колымы вползал на территорию Якутии, а наши партийные функционеры (т.н. «первые лица» ответственные за административно-территориальное управление регионом, вынуждены были в рамках обретенной «автономии» взаимодействовать с карательными органами. Иначе быть не могло. Нужды «Дальстроя» на местах обеспечивали соответствующие наркоматы ЯАССР, т.е. исполнительная власть, над которой стояли «первые лица». Конечно, они были марионетками, т.к «Дальстрой» не подчинялся местной администрации. Но (важный момент!) сие вовсе не значит, что местная администрация не подчинялась «Дальстрою». Соучастие местной власти и карательных органов - бесспорный факт. Другое дело, что степень соучастия ни изучена. Тема под негласным запретом Если её изучить - всю официозную историю края придется спускать в унитаз

    Поэтика соцстроительства, становление новых отраслей экономики, рост местных кадров - всё это парадная трескотня, красивый фасад. А за фасадом - нечто иное. Кто строил в Якутии дороги, аэродромы, ЛЭП, промышленные поселки, объекты горнодобывающей, лесной, угольной промышленности, совхозы? Конечно, не Дух Святой в лице «стахановцев», а дьявол в лице «Дальстроя». В составе монстра действовали Управление по добыче полезных ископаемых, Управление дорожного строительства, строительные управления - геологоразведочное, автотранспортное, Управление подсобных хозяйств, Управление шоссейных дорог; Индигирское ГПУ, Управление Колымо-Индигирского речного пароходства с ИТЛ (Зырянлаг), Янское горнопромышленное управление, ИТЛ Алданского ДРФУ, Хандыгский ИТЛ, ИТЛ Янстрой, Янстройлаг, Янский ИТЛ - Янлаг, ИТЛ Янское горнопромышленное управление, Янский ИТЛ УСВИТЛа, Янское ЛО (р.п. Эсэ-Хайя), ИТЛ Алданского ДРСУ, Алданский ИТЛ (Алданлаг, Алдан-золото), Немнырский ИТЛ. - добыча руды в шахтах прославленного Лебединского рудника, горные и земляные работы, капитальное строительство, лесозаготовки. Индигирский ИТЛ (Индигирлаг) с центром в Усть-Нере с приисками «Маршальский», «Ольчан», «Балаганнах», «Панфиловский» «Кокарин», «Юбилейный», «Разведчик», «Партизан», Нерская электростанция, Аляскитовый горнорудный комбинат, ЛЭП «Ольчан-Новопанфиловский», ЛЭП-35 «Нера-Покрышкин-Богатырь» - список далеко не полный.

    Узники якутских концлагерей подняли и обустроили Алдан, Батагай, Бриндакит, Депутатский, Зырянку, Новопанфиловский, Ожогино, Ольчан, Омчикандя, Полоусное, Сичик, Тёплый Ключ. Усть-Неру, Хандыгу, Чульман, Эсэ-Хайя, Черский, Якутск и мн. др. населенные пункты - список не полный.

    Кстати, новаторская идея Аммосова о строительстве железной дороги воплотилась-таки в жизнь. Например, в зоне действия ИГЛ Колымо-индигирского речного пароходства (п. Зырянка) зэки возвели узкоколейку. Якутию смирительной рубашкой опутала сеть ИТЛ, обслуживающих производственные и хозяйственные нужды т.н. «автономии». Мы категорически против того, чтобы недооценивать выдающийся вклад «великого человека» М. К. Аммосова. В этой сфере он тоже заслужил свой постамент. Таким образом, экономическую основу т.н. «нац. государственности» закладывали многонациональные отряды сотен тысяч безымянных заключенных.

    Виктор Скрипин.

    /«Московский Комсомолец» в Якутии. Якутск. № 20. 18-25 мая 2005. С. 11./

                                             «НЕ СУДИ, И СУДИМЫМ НЕ БУДЕШЬ»

    Похвально, что автор успешно осваивает недостойные приемы публицистов, шельмовавших «не обнародованные нигде произведения Ивана Ласкова», цитируя не вошедший в статью оппонента афоризм выдающегося историка В. О. Ключевского «Историк - наблюдатель, не следователь». Василий Осипович был скрупулезным фактографом и на основе в дотошного изучения богатейшего массива исторических документов стал одним из авторов теоретической концепции государственной школы в национальной историографии. Но он не превратился в ретивого следователя, публично разоблачающего кровавые злодеяния опричников Ивана IV, Петра I, прорубившего «окно в Европу» - построившего Санкт-Петербург на костях десятков тысяч безымянных крепостных мужиков, Екатерины II, истребившей тысячи участников восстания Ем. Пугачева, и других государей. Он их не предавал всенародной анафеме и тем более не призывал сбрасывать с пьедесталов памятники героям давно минувших лет.

    Сетования Виктора Скрипина, что якобы «с методологией даже у молодых ученых худо обстоят дела», также лишены оснований. Все диссертации и многие издаваемые монографии проходят квалифицированную экспертизу и апробацию среди коллег-историков Якутска, Москвы, Санкт-Петербурга, Новосибирска, Владивостока, Иркутска и т.д. И об этих вещах кандидат философских наук В. Г. Скрипин прекрасно осведомлен, но сознательно умалчивает суть дела в расчете на эмоциональный эффект со стороны неосведомленных обывателей.

    Автор настоящей статьи попытался подойти к сложной и незаурядной личности М. К. Аммосова с точки зрения теории модернизации, характерные черты которой изложены в коллективной работе «История Якутии XVII - XX веков: новые концептуальные подходы». - Якутск, ИГИ АН РС (Я), 2000 г. Если бы имело место лишь донаучное описание биографии Максима Кировича, то наш философ-следователь не стал бы посвящать целую полосу разоблачению «интересной», по его мнению, статьи. В результате модернизации в 20-30-е гг. XX в. из патриархально-родовой окраины страны Якутия превратилась в индустриально-аграрную республику. В геополитическом отношении она обрела статус валютного цеха страны. За драгоценные металлы в период Великой Отечественной войны в США закупались танки, самолеты, артиллерийское вооружение и т. д. И в этом заключалась огромная роль трудящихся нашей республики. В 20-30-е гг. XX в. в ЯАССР в кратчайшие сроки были реконструированы уцелевшие предприятия, возведены новые флагманы горнодобывающей и местной («Якутзолото», «Джугджурзолото», ГУСМП и др.) промышленности, развернулась разведка месторождений олова, угля, нефти, полиметаллов и т.д. Выросли новые города и рабочие поселки. Развивалась авиация, морской и речной транспорт. Индустриализация в значительной степени повлияла на изменение социального облика населения республики.

    Виктор Скрипин посмеивается над трудовым подвигом строителей нового общества, осуществивших в кратчайшие сроки модернизацию страны и обеспечивших исторический переход от аграрного к индустриальному обществу. Для него это лишь «парадная трескотня» и «красивый фасад». Наш философ-следователь обвиняет тогдашнюю местную власть в «соучастии» в создании «родного брата ГУЛАГа - Дальстроя». Имея такую «железную» логику удивительно, как до сих пор Виктор Григорьевич не додумался «высветить», например, роль М. К. Аммосова в развертывании ваххабитского движения в Средней Азии? Истерия «покаяния» в «МК» в Якутии» ныне в полном разгаре.

    Обратимся к Западу, который для нашего философа-следователя является эталоном, от которого мы в области исторической науки безнадежно отстали. Трудно себе вообразить французского политика или историка, выступающих с покаянием по поводу кровавого массового убийства мальгашей, совершенного французскими войсками на Мадагаскаре в 1947-1948 гг. (От 70000 до 90000 жертв). Французы в 1954-1959 гг. истребили в Алжире 1,5 миллиона алжирцев, 2 миллиона бросили в тюрьмы и концлагеря, сожгли 9 тысяч селений, но ни при каких обстоятельствах французское государство никогда не признавалось в совершенных преступлениях, поскольку чувство покаяния совершенно чуждо западной государственности. Франция любит и обожает себя, смакует свое собственное имя тысячи раз в день в прессе, на радио, по телевидению. На Востоке такая же картина. В Китае быстрое экономическое развитие, по утверждениям Е. Маетной и А. Гришина - «Чайна без церемоний» (см.: «МК» в Якутии» от 11-18 мая 2005 г.), не сопровождается закрытием Мавзолея и разрушением памятников Мао Цзэдуна, уничтожившего в годы «культурной революции» миллионы своих сограждан. Таким образом, идеи В. Скрипина разрушительны и идеалистичны по той причине, что он обвиняет советское государство и её руководителей в «грехах» и «преступлениях», присущих вообще всем государствам и всем системам. Он путает ценности демократии с нигилизмом.

    В. Скрипин убежден в том, что М. К. Аммосов - «ложный кумир», «дезертир с поля боя», озабоченный лишь собственной карьерой чиновник и т.д. Такая психология и такой тип ментальности присущ скорее деятелям наших времен 1990-х гг. и начала XXI века. Ценностные ориентации как якутской, так и русской интеллигенции 20-30-х гг. XX в. носили противоположный характер. Им был присущ революционный романтизм, энтузиазм, героизм, патриотизм, коллективизм. И об этом много писали аммосоведы, кстати, не только местные, но даже казахские исследователи. Подгонка модели поведения интеллигенции 20-30-х гг. под современные «прокрустовы» мерки эпохи «дикого капитализма» искажают картину мира и смысловое содержание жизнедеятельности деятелей нэпа и первых пятилеток. Их жизненное кредо заключалось в том, что на первое место они ставили интересы Родины, на второе место - интересы семьи и лишь на последнее место - собственные интересы.

    Скрипин претендует на пальму первенства при освещении отсутствия встречи М. К. Аммосова с В. И. Лениным. Но впервые об этом достаточно подробно писал Семен Иванович Николаев (бывший партийно-советский работник, не путать с этнографом С. И. Николаевым). Этот спор давно уже тянется. Или взять позицию триумвирата Г. И. Лебедева, А. Г. Козлова и А. В. Агеева, которую оправдывали историки А. И. Новгородов, В. А. Демидов и другие. Последнее слово в этой полемике принадлежит докт. ист. наук Г. П. Башарину, чья монография «Общественно-политическая обстановка в Якутии в 1921-1925 гг.» была опубликована в 1996 г. Виктор Григорьевич, попробуйте на архивных документах опровергнуть доводы, изложенные на более чем 300 страницах Вашего учителя.

    Конечно, сталинская модернизация под лозунгом «Любой ценой!» привела к чудовищным репрессиям тысяч ученых, ИТР, врачей, учителей, раскрестьяниванию зажиточных хозяев, превращению региона в сплошную зону лагерей. Виктор Скрипин утверждает, что история Дальстроя» якобы «никогда не интересовала местных историков. Они бездарно прошляпили её».

    Этот довод также не соответствует действительности. Под грифом ИЯЛИ СО РАН еще в 1992 г. увидела свет солидная монография докт. ист. наук М. М. Хатылаева «Промышленное развитие Якутии в 1946-1960 гг.». Многие страницы этого труда посвящены истории развития золотодобывающей и оловодобывающей отраслей, организационно и территориально подчинявшихся Дальстрою. В 2004 г. в ИГИ АН РС(Я) состоялась защита кандидатской диссертации В. А. Лазарева по теме: «История деятельности «Дальстроя» в Якутии. В монографиях Е. Е. Алексеева «Признаю виновным...» (М., 1996 г) и Т. С. Ивановой «Из истории политических репрессий в Якутии (конец20-х - 30-е гг.) (Новосибирск, 1998 г.) содержатся списки лагерей для заключенных Дальстроя.

    Виктор Скрипин прав, когда считает, что история Дальстроя действительно нуждается в более подробном изучении... (Далее Е.Антонов подробно останавливается на данной теме. - Ред.).

    ...Автор настойчиво призывает «спустить в унитаз» все «проклятое» наследие советской историографии. Кто на очереди у следователя В. Скрипина? Кто из кумиров еще остался не разоблаченным? Сохранивший верность до конца жизни идеалам марксизма проф. Г. П. Башарин (кстати, учитель В. Скрипина)? Или видный ученый-этнограф, историк и фольклорист Г. В. Ксенофонтов, осмелившийся в качестве эпиграфа к «Ураангхай-сахалар» взять цитату из трудов Карла Маркса? В период социализма тщательно вымарывались и замалчивались имена сотен и тысяч представителей интеллигенции, купечества, тойоната, белого офицерства и др. в Якутии. Теперь же наш философ-следователь предлагает отказаться от воздвижения памятников деятелям советской эпохи, якобы «оскверняющих» облик столицы республики.

    Кстати, в архитектурном отношении город Якутск до сих пор в отличие от других столиц национальных республик выглядит наиболее маргинально, т.е. не имеет собственного лица. Малейшие попытки увековечить местных деятелей встречают, как правило, ожесточенное сопротивление со стороны бдительных следователей-«интернационалистов». Позволит ли ныне наш эстет-следователь оставить в пантеоне легендарных и исторических личностей малочисленного (всего 400 тыс. чел.) народа саха хоть кого-нибудь? Или не позволит, продолжая упорно навязывать обществу принцип: «Что позволено Юпитеру, то не позволено быку»?

    Таким образом, «опыт реконструкции политической биографии» государственного и политического деятеля Максима Кировича Аммосова, предпринятый Виктором Скрипиным, представляет собой подбор фактов. Наш философ-следователь согласен с тем, что составил искусственно подобранную коллекцию «грехов» М. К. Аммосова, утверждая, что: «прав наш оппонент, не учитывает автор сих строк мнения большинства в отношении «кумиров». Отрицание сотен трудов исследователей-аммосоведов не делает чести Виктору Григорьевичу. Критиковать всегда проще и легче, чем заниматься созидательной деятельностью по подлинной реконструкции жизнедеятельности исторических личностей. Получается, что основной «методологией» нашего философа-следователя является давно известный всем следователям тривиальный «сбор компромата». Так что образ «коршуна метаистории» явно не вырисовывается, а вырисовывается образ млекопитающего, ведущего ночной образ жизни и питающегося павшими останками. Не будем уточнять какого, из чувства уважения к оппоненту. Применение «новейшей исторической методологии» нашего следователя от философии приведет к тому, что не останется ни одного не запятнанного многочисленными «грехами» персонажа на историческом небосклоне. Последователи «следователя» явно не остановятся на М. К. Аммосове. Они продолжат с упоением рыться в «грязном белье», извлекать «жареные» факты и со смаком на страницах газет разоблачать выдающихся сынов республики: Г. П. Башарина, Софр. П. Данилова, Г. И. Чиряева, М. Е. Николаева, В. А. Штырова и многих-многих других. А ведь не было на нашей планете никого без греха, за исключением Иисуса Христа, Магомета и Будды.

    Егор Антонов,

    канд. ист. наук,

    С.Н.С. отдела истории ИГИ АН РС(Я).

                                                    «НЕ СОТВОРИ СЕБЕ КУМИРА»

    Оппонент подаёт надежды. То ли он задет за живое, то ли дирекция института приказала ему поработать в защиту «кумиров»? Докладывают, в ИГИ АН РС(Я) обсуждался вопрос: как дать достойный ответ В. Скрипину? Сигнализировали: ДП-1 обеспокоен и поручил найти защитника. Таковой нашёлся. Уговорили?

   Испытывая сочувствие к оппоненту, хотелось бы посодействовать: как сделать так, чтобы противостоять? Пока он имитирует, обезьянничает. Ты ему сказал «А», а он - не будь лыком шит, - говорит: «не-А». Старательный. Кто мыслить не способен, тот обречён подражать. Опровержения должны быть совместимы с теорией доказательств. Рассмотрим логические ошибки оппонента.

    Первая ошибка - «апелляция к авторитетам». Цитируем: «выдающийся историк В. О.Ключевский». Ликбез, однако? Но одним авторитетом не обошлось. Последовала отсылка: на «выдающихся сынов республики». Названо имя не только проф. Г. П. Башарина (согласен, он историк). Названы имена и прочих, посторонних. Пощадил бы оппонент свою репутацию. Почему апеллирует к властям? При чём тут «В. А. Штыров и М. Е. Николаев»? И почему надо впадать перед ними в подхалимаж? Короче, кое-кто засвидетельствовал желание прогнуться. И не просто прогнуться, но даже вывернуться наизнанку. Одного желания делать карьеру - мало. Какой ценой? Шаркать ножкой, бить поклоны? А репутация - не в счёт? То-то и оно.

    Вторая ошибка - переход на личность. Так поступают, когда нет аргументов, обвиняют, например, «в недостойных приёмах». Вероятно, стало обидно нашему критику за свои же слова, под коими он ранее подписался, но которые не вошли (из-за правок редакции) в его статью. Мы заступились за оппонента перед редакцией «МК» в Якутии». Вернули обратно купюры, озвучили их. Почему оппонент устыдился? Мы дали разъяснения, восстановили эпиграф нашего спорщика. И, напротив, когда травили И. Ласкова, то можно было наблюдать одностороннее нападение с применением лжи. Никто не заступился за Ласкова, не потребовал публикаций его текстов. В стае личность исчезает - довлеет коллективное бессознательное. Итак, у оппонента логическая ошибка: ложная аналогия. За него заступились, вернули его первоначальные слова. Ныне он отказывается от своих слов? Кто же допускает «недостойные» приёмы?

    Третья ошибка - подмена тезиса (ignoratio elenchi). Мол, мы пытаемся внушить: «Этот кумир виновен». Общественность не соглашается. Она хочет верить в то, что «Этот кумир невиновен!». Как это пытается доказать наш оппонент, выступая от имени обескураженного «большинства». Он вспоминает о плохих «французах», истребляющих алжирцев, о массовом убийстве мадагаскарских мальгашей, о Мао Цзэ-дуне, «уничтожившего миллионы». Можно, пожалуй, вспомнить и о Пол Поте, об Иенг Сари, уничтоживших одну треть парода. Да, верно, таковы факты. Но присутствует маленькая хитрость: оппонент намекает: были злодеи-убивцы, они тоже творили преступления. Делается намёк: «наши кумиры» невиновны. Такова «пластилиновая логика». Впрочем, Аммосов не развёртывал ваххабитского движения в Ср. Азии. Чем же он всё-таки занимался? Там, в Узбекистане, он от имени ЦК совершил другое геройство: разоблачил «врага народа» Акмаля Икрамова, а взамен поставил у власти лидера «ферганской» клановой группировки. Почему бы сей мелкий факт не прославить должным образом нашим историкам-аммосоведам? Или эта тема не из той «обоймы»? Не выгодна? Не так надо передёргивать факты? А как эти бесспорный факты передёргивать? Впрочем, не нужен нам берег узбекский. Посмотрим на Якутию: там, благодаря кадровой политики «кумира», стала возможной и «ксенофонтовщина» (П. В. Ксенофонтова пригласил в Якутию Аммосов), и «оросинский заговор», и «триумвират» (Г. И. Лебедева пригласил в Якутию Аммосов), и «контр-триумвират» (Аммосов, Ойуунский, Барахов). Кто же передёргивает? Образ «кумира» напоминает сказку о неуловимом колобке: он и от Г. И. Лебедева ушёл (подставил?), он и от П. В. Ксенофонтова ушёл (подставил?), и от Р. И. Оросина. Не шибко ли последователен обожаемый всеми «кумир» в управлении персоналом? Или «кумир» всякий раз предавал своих друзей? Как не хочется в это верить! Ведь он такой выдающийся! Или друзья предавали «кумира»? Или дезертировал «кумир» с поля боя всякий раз, когда речь заходила о его ответственности? Откровенно говоря, мы теряемся в попытке ответа на эти неудобные вопросы.

    Четвёртая ошибка - «круг в доказательстве». Если смотреть по текстам, то никто не сможет доказать, что мы претендовали на «пальму первенства», утверждая: не встречался «кумир» с Лениным. Действуя по принципу «с больной головы на здоровую», наш оппонент выдаёт свою выдумку за «истинное» суждение, приписывая её нам: мол, «Скрипин претендует на роль первооткрывателя». Далее, этот свой (не наш) тезис оппонент и опровергает: «На самом деле, он (Скрипин) не первооткрыватель». И вывод: «Пальма первенства не за Скрипиным». Такое «опровержение» вводит читателя в заблуждение. Во-первых, оппонент пытается доказать: мол, мы похитили чужую славу. Во-вторых, допускает «circulus in demonstrando» («круг в доказательстве»): принимает за «истинное», приписывает нам свой тезис. Доказывать ложь с помощью лжи - задача неблагодарная: не лучше ли признаться перед читателями в лукавстве?

    Пятая ошибка - подмена доказательства отсылкой опять-таки на «авторитет учителя». Всемерно умалчивают самый скандальный факт - отсутствие в архиве шифротелеграммы: «расстреливать каждого пятого». Дабы скрыть конфуз («честь мундира»), оправдать выдумки о «триумвирате» (Лебедев, Агеев, Козлов), вновь понадобилась оппоненту отсылка на «авторитет учителя»: мол, проф. Г. П. Башарин непогрешим. Нам рекомендуют: «Попробуйте на архивных документах опровергнуть доводы учителя». Спасибо за совет запоздалый. Уже опровергнул. Документа не существует. Не обнаружен сей источник в архиве. Кто-то не согласен? Тогда вопрос: да или нет? Попытайтесь опровергнуть наше утверждение. Отправьте криминалистов в архив. Пусть проведут экспертизу. Опубликуйте ксерокопию документа-призрака. Инициатива в поиске должна исходить от представителей головного института. Почему все молчат? Ау! Что сия тишина означает? Итак, оппонент не ответил на главный вопрос, но ссылается на авторитет.

    Шестая ошибка. Уход от предмета спора. Тему можно заболтать перечислением многочисленных фактов: «стахановцы», «кратчайшие сроки», «первые пятилетки» и т.д. Верно: местная историография прошляпила тему: ГУЛАГ - оборотная сторона фальшивого фасада. Не смогли утвердить региональный приоритет. Остались в охвостье. Отныне тема ГУЛАГ не опасна. Даже в моду входит. Можно блистать эрудицией, пересказывая и цитируя чужие исследования о ГУЛАГе. И даже защищать диссертации. Но упущен приоритет. Можно подсосаться к теме и заболтать её, чтобы обильной фактологией скрыть от читателя сокровенное, саму суть дела.

    Седьмая ошибка (нравственная). Оппонент не захотел осознать главного, не признал вывода: аграрно-индустриальная база советской Якутии строилась на крови и прямом соучастии «кумиров» с карательными органами. В том-то и закавыка. А не пришло ли время сделать нравственный выбор? Не готовы к покаянию? От вас никто и не просит покаяния: пусть это останется на вашей совести. Однако почему бы не поискать более достойных сынов Отечества? Ведь это так просто: не ложным кумирам возводить памятники, а жертвам концлагерей Дальстроя. К тому призывал всех нас автор «Архипелага ГУЛАГ»: «Пусть ложь всем владеет, но в самом малом упрямься: пусть владеет не через меня».

    Хотелось бы пожелать всем защитникам «кумиров» научиться уважать самих себя: более добросовестно, аргументировано, ответственно относиться к публичным выступлениям. А пока ставлю им «пятёрку» по логике алогизма, то бишь «двойку» по формальной логике. С чем и поздравляю.

    Виктор Скрипин,

    Чл.-корр. МАИ.

    /«Московский Комсомолец» в Якутии. Якутск. № 22. 1-8 июня 2005. С. 12-13./

                                   VI. ЭСТАФЕТА ЯЗЫКОВ: НЕДОСТАЮЩЕЕ ЗВЕНО

    Сомоготто трепетно относился к языкам. Дома у него стоял шкаф с книгами. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что полки забиты одними только лингвословарями – редчайшие коллекции. И не случайно: учёный специализировался в сравнительном языкознании, осуществляя поиск дополнительных доказательств своей концепции. Он отмечал: «Язык сам должен говорить о себе» [Обычаи народа саха, с. 34]. Так ведь сия фраза перекликалась с тезисом Мартина Хайдеггера: «Язык - это обиталище бытия, голос бытия, дом бытия» [Хайдеггер М. Время и бытие. - М.: Республика, 1993, с. 259-273]. Но Сомоготто, в отличие от экзистенциальной хадеггеровой зауми, был практичным: всю жизнь только тем и занимался, что «вслушивался» в одинокие монологи и многоязычие мёртвых и живых наречий, пытаясь осмыслить ностратическую метафизику Ойкумены - нашего общеевразийского дома, понять трагическую неприкаянность и бездомность её насельников.

    Существует точка зрения, согласно которой именно дядя Алас (Гувернёр) сподвиг Сомоготто на мысль о связях саха-языка с угро-самодийскими языками. Что ж, возможно, это в каком-то смысле и верно. Однако впервые обосновал тезис о межязыковых связях именно С. И. Сомоготто, а впоследствии и его единомышленник И. А. Ласков (монография которого о топонимике, о финно-угорских языковых контактах с якутским языком до сих пор не опубликована, - зато, в последние годы неожиданно появились «выдающиеся» топонимисты, кои спешно эксплуатирует тему Сомоготто и Ласкова, как бы в благодарность «покусывая» последних в своих публикациях)...

    Виктор Скрипин.

    /«Московский Комсомолец» в Якутии. Якутск. № 33. 17-24 августа 2005. С. 12./

    ...Характерное для русской литературы пристальное внимание к внутреннему миру героев, к его духовным потребностям и нравственным принципам по-своему проявлялось в произведениях белорусского писателя И. А. Ласкова. В 1979 г. в Якутске была опубликована книга его рассказов «Ивановы». Герои рассказов — строители БАМа, шоферы, рабочие. В рассказе «Формалист» автор поднимает актуальные проблемы о долге, совести и чести. Внешне, казалось бы, исключительная ситуация — дорожно-транспортное происшествие — раскрывает типичные явления: трудные условия труда и жизни строителей БАМа. Примечательно, что писатель еще в 70-х гг. XX в. правдиво изобразил формализм в отношении руководителей к людям и к делу. Мы видим, как за высокими фразами о подвигах народа нередко скрывается равнодушие к судьбе людей.

    Внутреннее состояние героев в рассказах Ласкова нередко раскрывается через их самоанализ. Строго судит себя героиня рассказа «Зять» Раиса Фурсова за то, что не стала другом для дочери и зятя. Поздно она осознала ответственность за судьбу дочери, внука, других окружающих ее людей. В произведении через историю личной семейной жизни раскрываются сложные межнациональные взаимоотношения людей, негативное и опасное явление жизни - алкоголизм.

    Писатель проверяет героев на нравственность, твердость характера в критических ситуациях. Это обуславливает напряженность сюжета и обращение к психологическому анализу, открывающему внутренний мир героев, мотивы их поступков. В рассказе «От истока до устья» мы знакомимся с героем Никифором Ивановым в самый тяжелый момент жизни, когда он получил известие о смерти старшего сына Ариана. Его впереди ждет еще более тяжкое испытание: он узнает, что сын покончил жизнь самоубийством. Никифор пытается понять, почему оступился сын. Его терзает мысль, что он давно отдалился от детей, не знает их душу, мысли, надежды. Никифор берет на воспитание внука, твердо решив не повторять старых ошибок, вырастить из него настоящего человека, тем самым искупить в какой-то мере свою вину.

    Писатель поднимает проблему преемственности поколений и в рассказе «Супер-8». Герой произведения ветеран войны Семен Павлович оказался в Минске по пути на курорт в знаменательный момент, когда в городе отмечают годовщину освобождения от немецких захватчиков. В ожидании поезда он попал в городской парк, где встретил земляка — студента Сеню Сенькина с подругами. Вместе с ними Семен Павлович катается на американских аттракционах. Аттракцион «Супер-8» напомнил ему тяжелые бои на войне. В тридцати трех километрах от Минска он был тяжело ранен в бою. Сегодня, глядя на счастливые лица молодых людей, старый солдат думает: «Нет, не напрасно пройдено море огня». Он твердо решает съездить к фронтовым друзьям.

    Во многих произведениях И. Ласков подчеркивает интернациональное единство народов, которое в бывшем Советском Союзе было не на словах, а на деле. Верны дружбе не только фронтовые друзья, но и люди, занятые мирным трудом. Сорок лет живут в якутском селе Даркылах и работают на ферме зоотехник Мякиш Валентин и коневод Харитонов Дмитрий. Еще до войны белорус Валентин Мякиш приехал в Якутию по распределению после института и остался на всю жизнь. Этот рассказ неслучайно называется «Зимние письма»: он построен на письмах персонажей друг к другу. Из них мы узнаем о жизни героев, их мыслях, чувствах, заботах и делах. Это люди беспокойной души, преданные своему делу, дружбе, любви. Не может Дмитрий отдыхать спокойно на курорте, все его мысли — о работе, о лошадях, которых он любит как детей. Телеграммой он сообщает другу радостную весть, что нашел зоотехника-коневода с дипломом Тимирязевской академии.

    В творчестве И.Ласкова большое место занимает проблема инонационального героя. Автор показывает представителей разных национальностей - людей различных профессий, разного возраста. Это писатели, артисты, охотники, рыбаки, рабочие, инженеры. Их объединяет творческое отношение к делу, чувство долга, отзывчивость, совестливость. В век научно-технического прогресса наблюдается отчуждение людей, очерствение души человека, поэтому писатель главным критерием нравственности современного человека ставит человечность. В повести «Лето циклонов» (1979), спасая чужого ребенка, погибают двое молодых, незнакомых друг с другом людей. Лучшие человеческие качества: доброта, чуткость, любовь к людям раскрываются в семейной чете Янине Савельевне и Макаре Петровиче, которые усыновляют спасенного ребенка. Но родители, узнав о том, что Рома жив, забирают его. Мы узнаем об этой драматичной истории из уст Ильи Лукича — местного милиционера. Человек активной жизненной позиции, он близко к сердцу принимает все, что происходит вокруг. С глубоким уважением он относится к Янине Савельевне, для которой Якутия стала второй родиной. Еще в институте создали семью Макар и Янина, затем приехали в Якутию и работают на отдаленной гидрометеорологической станции. Для их семьи стало проблемой усыновление ребенка. Как говорит Илья Лукич: «Ребенок особенный нужен, и саха, и нучча, и ни саха, ни нучча. А разве много таких детей». Повесть заканчивается знаменательной фразой: «Держись, человек. Держись, человек, за человека». В идее человечности, единства, братства людей - главная мысль произведения. Недаром эта повесть дала название книге Ласкова, вышедшей в Москве в 1987 г. В нее вошли наиболее значительные произведения писателя.

    Сложные человеческие взаимоотношения в центре внимания автора в повести «Туман». Писатель поднимает проблему отношения к делу и людям. Интересна завязка повести. С первых же строк мы знакомимся с главным героем — начальником комбината Сигизмундом Петровичем Головней, попавшим в сложную ситуацию. Бывший генеральный директор объединения Сослан Хасанович сообщает ему неприятную весть о том, что на Головню поступила жалоба и что в Рудный приедет комиссия. Он советует Головне напустить «тумана» и отдает ему письмо. Но прежде чем напустить «туман», надо доехать до Рудного, где все «принадлежало Сигизмунду Петровичу: и комбинат, и поселки с жилищным фондом, клубами, школами, детскими садами, дороги, техника, кадры... Только две точки были чужими: аэропорт и пристань». Впервые в жизни всемогущий Головня чувствует себя растерянным и зависимым от других людей. Он убеждается в ненадежности перестраховщика Егора Фомича, о котором думает: «Такие обещают все, что попросишь, пока пьют твой коньяк». Из-за тумана капитан «Ракеты» останавливает судно на ночь на острове. В эту бессонную ночь Головня встречается со своим противником Радостновым, написавшим на него жалобу. Выясняется, что Радостнов написал жалобу из-за ревности, и главным виновником всей этой истории является его жена - любовница Головни Нина. Головня быстро ориентируется в создавшейся ситуации и советует Радостнову уехать с женой из Рудного. Так неожиданно решается вопрос, мучивший Головню. Но судьба все еще испытывает его на прочность. Капитан «Ракеты» решительно отказывается везти людей из-за плотного тумана. Но Головня не привык к ослушанию. Он вынуждает Радостнова заменить капитана. И в тот момент, когда «Ракета» уже вышла из тумана, происходит авария, в результате чего погибают Головня и Радостнов. Писатель акцентировал внимание на болевых точках общества в период застоя. Это и принцип «ты — мне, я — тебе», и алкоголизм, все более распространявшийся по стране, очковтирательство, равнодушие к судьбе людей со стороны власти, карьеризм, приписки в выполнении государственного плана. Повесть раскрывает гражданскую позицию автора и свидетельствует о зрелости художника. Примечательно, что И. Ласков продолжал и развивал традиции русской литературы Якутии: интерес к производственной теме, злободневность, гуманизм, правдивость, психологизм в раскрытии характера героев.

    И. Ласков плодотворно занимался переводческой деятельностью. Он переводил и поэтов, и прозаиков. В якутской критике считают удачным перевод И. Ласковым поэмы народного поэта В. Новикова - К. Урастырова «Земля — наш дом» («Көспөппүт»). В переводах И. Ласкова русский читатель познакомился с творчеством талантливой якутской писательницы В. Гаврильевой.

    Перу И. Ласкова принадлежит эпическая поэма «Хромец» (1975), где образ Тамерлана выступает символическим воплощением беспощадной силы, направленной на угнетение и порабощение человека. Им написаны также фантастическая повесть «Возвращение Одиссея» (1964) и стрелецкая былина «Пищальники не пищат» (1982), описывающая события начала 17 в., связанные с освоением Ленского края. Связующей эти произведения авторской идеей выступает стремление раскрыть прошлое с позиций современности. В каждой из названных вещей И. Ласкова присутствие автора, уточняющего время, размышляющего о характерах своих героев, и оценивающего их действия, становится неделимой частью содержания. Именно в этих отступлениях или ремарочных высказываниях, в их концептуальной связи раскрывается публицистическая или социально-историческая идея произведения. Следует добавить, что этот своеобразный стилевой прием — стремление к оценке и переоценке аргументов и фактов исторического характера — наблюдается в его статье «Драма поэта» (1993). Она посвящена последним годам жизни П. А. Ойунского. Данная публикация И. Ласкова воспринимается как стремление оправдать существенные моменты репрессий 1937-1938 гг.

    /Литература Якутии ХХ века (историко-литературные очерки). Якутск. 2005. С. 589-593./