ЎЎЎ 2. Цэлімона Падарожнік. Якуцкая вобласьць ды Міхась Стож. Ч. 2. Койданава. "Кальвіна". 2019.

                                                                         ИРКУТСК

    Сегодня, первого декабря 1915 года, исполнилось ровно 15 лет со дня основания «Спутника по Сибири и Дальнему Востоку» М. Е. Схож и книгоиздательства «Ирисы»; в ознаменование этого скромного юбилея мы находим поэтому не безынтересным дать читателю краткую, так сказать, историю возникновения «Спутника М. Е. Стожь», и что, надеемся, читатель не обидится, т. к. за пятнадцатилетний период времени убедились в его симпатии к ним, верным показателем чего служит широкое распространение «Спутника М. Е. Стожь», расходящегося в огромном количестве экземпляров не только по Сибири, но и по России. Потутно мы вскользь коснемся и личности основателя «Спутника».

    Пионер в деле создания подобного типа издания, как «Спутникъ», М Е. Стож заслуживает внимания, чтобы остановиться на этой интересной личности. 15 лет неустанной кропотливой работы, 15 лет муравьиного труда на скромном, не бьющем в глаза, но безусловно полезном издательском поприще, это явление, которое своевременно учтет наша библиографическая пресса и отдаст ему должное к положительным заслугам. Ведь начать дело с того, с чего начал Стож, т. е. с издания раскладного расписания поездов и издания открытых писем с видами сибирских городов — Красноярска, Иркутска, Верхнеудинска, Мысовска, Читы и Сретенска, озера Байкала — Якутской области и типами Сибири — и довести до того, до чего довел его М. Е. Стож, т. е. до «Спутника» в настоящем его виде —в 15 печатных листов толстой книжки с самым разнообразным материалом — надо потратить не только массу труда, надо, главное, иметь не угасающую идею и знать психологию своих читателей. И 15 лет неустанной работы, в течение которых шло развитие и улучшение «Спутника», служит верным и характерным показателем того, что между М. Е. Стож и его читателями установилась связь, одному дающая надежду, на еще большее улучшение своего «Спутника», другим уверенность, что в «Спутнике», они найдут все, что им надо. Это — большая заслуга М. Е. Стож, и в день пятнадцатилетнего юбилея его «Спутника», мы подчеркиваем это обстоятельство. Какие же однако реальные причины установившиеся между М. Е. Стож и читателями его «Спутника» связи? Безусловно, на первом месте мы должны поставить содержательность его «Спутника» и дешевизну, что много раз отмечал с сибирской и столичной прессой «Сибирь*, «Утро Сибири», «Иркут. Губ. Вѣд.», «Вост. Обозр.», «Сиб. Понедѣльникъ», «Забайк. Новь», «Бирж. Вѣд.», и мн. др.). Внешность «Спутника» (бумага, шрифт) также производить на читателя благоприятное впечатление, и все вместе взятое способствует небывалому спросу «Спутника». Не лишне, считаем привести здесь стихотворение о «Спутнике М. Е. Стожъ», характеризующее, так сказать, внутреннее содержание этого издания.

                                             Полтора десятилетия,

                                              «Спутник Стожъ» выходит в свет.

                                             Нет в нем скучного бесцветия,

                                             И ему подобных нет.

                                             Расписанье есть в нем точное

                                             Наших всех шести дорог,

                                             Ветви их он дал побочные,

                                             От ошибок остерег.

                                             Всю Сибирь он взял за талию:

                                             В «Спутникъ» тракты внесены,

                                             Жизнь идет курортов далее

                                             С указаньем ей цены,

                                             Пароходное движение,

                                             И таможенный устав,

                                             От заразы наставление,

                                             О вагонах много глав.

                                             Все, что требуется путнику,

                                             В чем сомненья есть у Вас,

                                             Обращайтесь прямо к «Спутнику»:

                                             Он ответит вам тотчас.

                                             С ним, как с другом, скоротаете

                                             Вы дорогу. От него

                                             О Сибири все узнаете —

                                             Из издания сего. —

                                             В нем ученых исключительных

                                             И писателей словарь,

                                             В нем отмечен ряд значительных

                                             Дел о том, что было встарь.

                                             В нем Байкал воспет таинственный,

                                             В нем стихи и проза тож,

                                             Все Вам этот даст единственный,

                                             Всем доступный «Спутникъ Стожъ»:

                                                                      ***

    К этому считаем необходимым добавить следующее:

    Михаил Асигниевич (Евстигнеевич) Схож родился 12 января 1880 года в г. Витебске, в зажиточной семье ремесленника. От 7 до 11 лет М. Е. Стож побывал во всей Витебской губернии, с 11 до 20 лет объездил всю Европейскую Россию, включая Кавказ, Средне-Азиатские владении, быль заграницей — в Германии, Персии, Египте, Коломбо. С 20 лет но настоящее время (15 лет) М. Е. Стож живег в Сибири, последние годы в Иркутске, куда яріішым. -Шг лѣть тому назад из Асхабада, где ранее служил агентом движения на Закаспийской военной жел. дороге. Итак 15 лет тому назад, в поезде, шедшем из Асхабада в Иркутск, ехал молодой 20 летний юноша, получивший место в Иркутске и направлявшийся в этот город... Была глубокая осень, несмотря на это юноша был одет только в одно демисезонное пальто; по Асхабаду такое пальто можно было считать шубой, а по иркутскому климату — пиджаком. Этот юноша и был не кто иной, как М. Е. Стож, пионер популярного ныне «Спутника» или «Пѣсенника Стожь», как многие называют «Спутникъ», в виду содержания в нем большого количества стихов о Байкале... В вагоне, в котором ехал М. Е. Стож, ехали до Иркутска еще два пассажира — мужчина, который живет и до сих пор в Иркутске, — фотограф Д. Н. Мамонов, — и молодая женщина сыгравшая в жизни М. Е. Стож громаднейшую роль. На пол дороге к Иркутску М. Е. Стож простудился и приехал на станцию Иркутск совершенно больным, близким к бессознательному состоянию. И вот тут случилось то, что потом никогда не забывается человеком. Молодая женщина приняла в больном юноше участие, взяла его и свои вещи на извозчика, укутала М. Е. Стож в свою ротонду и привезла его в первые номера, оказавшиеся «Московским Подворьем», существующие еще и доныне в Иркутске. Здесь он слег окончательно, и все время долгой болезни, приковавшей его к постели, эта женщина ухаживала за опасно больным М. Е. Стож, выжидая его выздоровления. Когда, наконец, больной начал поправляться и по отзыву пользовавшего его врача Тыжнова, не стало уже никакого сомнения, что он выздоровеет, эта «сестра милосердия», этот ангел хранитель М. Е. Стож — собралась в дорогу. Как ни пытался М. К. Стож благодарить ее за спасение своей жизни, она уклонилась от этого разговора и как неожиданно появилась на пути его так мгновенно и исчезла, — не оставив после себя никакого следа, кроме незабываемых воспоминаний да теплых, никогда не иссякающих чувств благодарности... Что заставило ее принять такое близкое, братское участие в незнакомом для нее человеке, — известно одному лишь Богу! Несомненно только одно, что эта редкой души женщина, поступив по Христовой заповеди: «возлюбивши ближнего своего яко»... оставила неизгладимый след в молодой отзывчивой душе М. Е. Стож положив на всю дальнейшую его жизнь глубокий отпечаток... Прошло с тех пор 15 лет, но и сейчас, как живая стоит перед ним красивая, изящная, небольшого роста блондинка с голубыми глазами, излучающими неизъяснимую доброту.

    Когда М. Е. Стож окончательно выздоровел, его место на железной дороге оказалось уже занятым. Привезенные с собою небольшие деньги, израсходованные в течение длительной болезни, были на исходе. Приходилось подумать о своем дальнейшем существовании. Имея двухлетний опыт по изданию открытых писем в Асхабаде, М. Е. Стож, надумал выпустить раскладное расписание. Расписание было выпушено и, за покрытием всех расходов, дало по выходе чистых 300 рублей. Это подняло упавший было дух М. Е. Стож, а в тот же день фортуна принесла ему и другую радость: начальник службы движения Забайкальской ж. д. Николай Эдуардович Спенглер предложил М Е. Стожь должность конторщика в управлении дороги.

                                                                                * * *

    Переходя к характеристике литературно-издательской деятельности М. Е. Стож, мы должны отметить постоянное стремленіе его дать читателю недорогой и весьма прилично и толково составленный материал. В 1907 году, в тот кратковременный период, когда печать почувствовала себя свободной М. Е. Стож издавал под своим редакторством литературно-сатирический и общественный журнал «Балагуръ». Журнал умело составлялся и не лишен был остроумия, подчас злой иронии, и пользовался у публики большими симпатиями и спросом. В 1907 году вышло пять номеров журнала; № 6 вышел в 1908 году, и на этом номере «Балагур» по независящим обстоятельствам прекратил свое существование. В настоящее время М. Е. Стож, как и 15 лет тому назад, служит на железной дороге ныне в должности поездного осмотрщика. За это время, при исполнении своих служебных обязанностей, он сделал более миллиона верст в поездах и, благодаря своей наблюдательности, накопил множество крайне интересных материалов из жизни в поездах, которые в недалеком будущеме должны появиться в свет под названием «Милліонъ верстъ по Забайкальской желѣзной дорогѣ». Материалы те интересны, главным образом, со стороны той многогранной, кинематографической жизни тысяч человеческих лиц, которые прошли через поле зрение М. Е. Стож за 15 лет его наблюдений; но не менее значительный интерес представляют они и со стороны чисто железнодорожной жизни, так как М. Е. Стож приходилось и приходится нести самые разнообразные обязанности: агента движения, конторщика, письмоводителя, счетовода, телеграфиста, весовщика, истопника вагонов, слесаря и, наконец, поездного осмотрщика, в каковой должности с стоит и до сих пор.

    Скажем еще, что с 1914 годя под редакцией М. Е. Стож издаются под общим заголовком «Сибирская библіотека» различные прозаические и поэтические произведения, отдельными брошюрами, сибирских писателей; некоторые из этих произведений выдержали уже по несколько изданий.

    Пожелаем же сегодня нашему юбиляру много лет здоровья на пользу творимого им дела. Пожелаем ему и успеха в этом деле и от души пошлем сердечные наши пожелания процветанию полезной его деятельности на выбранном им трудном, но благородном поприще.

                                                                        ------

                                              «Спутникъ» — да здравствует — Стожа;

                                             Многия лета ему! —

                                             Стожу желает того-же

                                             И коллективу всему!

                                                                  А. Ф. Ш.

    В ознаменование 15-летняго юбилея «Спутника» М. Е. Стож, кн-во «Ирисы» объявляет конкурс стихотворении прозы о Байкале.

    Стихотворения должны удовлетворять следующим основным требованиям:

    1) Размер стихотворений должен быть не менее 8 и не более 40 строк.

    2) Стихотворения должны относиться исключительно к Байкалу:

        а) история (легенды, предания как инородцев, так и русских, о его образовании, исторической роли и т. д.;

        b) природа

        c) бытовые байкальские картинки;

        d) лирические стихотворения о Байкале.

    Премия за лучшее стихотворение — золотой жетон с эмблемой кн-ва «Ирисы» или 50 рублей (по желанию).

    Проза. 1) Размер произведения не менее 150-ти и не больше 200 газетных строк;

    2) Произведение должно носить строго беллетристическую форму; премия за лучшее прозаическое произведение назначается 50 руб. или жетон.

    Примечание: Для конкурса принимаются произведения, нигде не напечатанные.

    Как стихотворения, так и проза, должны быть четко переписаны на одной стороне листа.

    Удовлетворяющие всем указанным требованиям, произведения будут напечатаны в сборнике М. Е. Стож «Какъ воспѣтъ Байкалъ въ стихахь и въ прозѣ».

    Произведения, не удовлетворяющие требованиям конкурса, но приемлемые со стороны чисто литературной, будут напечатаны в сборнике издательством, но без гонорара. Срок представления рукописей 18 апреля 1910 года. Ближайшие сотрудники издательства в конкурсе не участвуют.

    /Сибирь. Газета ежедневная, кромѣ понедѣльниковъ. Иркутскъ. № 276. 1декабря 1915. С. 1./

                                                               МАЛЕНЬКИЙ ФЕЛЬЕТОН

                                                                    «Скромный юбилей».

    «Сегодня, первого декабря 1915 года, исполнилось ровно 16 лет со дня основания «Спутника по Сибири и Дальнему Востоку» М. Е. Стож и книгоиздательства «Ирисы»...

    Итак, 15 лет тому назад, в поезде, шедшем из Асхабада в Иркутск, ехал молодой 20-летний юноша, получивший место в Иркутске на железной дороге в направлявшийся в этот город... Была глубокая осень, несмотря на это юноша был одет только в одно демисезонное пальто... Этот юноша и был не кто иной, как М. Е. Стож, пионер популярного ныне «Спутника»... На пол дороге к Иркутску М. Е, Стож простудился и приехал на станцию Иркутск совершенно больным... И вот тут случилось то, что потом никогда не забывается человеком. Молодая женщина приняла в больном юноше участие, взяла его и свои вещи на извозчика, укутала М. Е. Стож в свою ротонду и провезла его в первые номера, оказавшиеся «Московским Подворьем». (Изъ объявленія издат. Стожъ).

                                                          Пятнадцать лет назад,

                                                          За славою в погоне,

                                                          Он ехал к нам зимой

                                                          В натопленном вагоне...

                                                          Простыл он на пути

                                                          И захворал в дороге:

                                                          Пред «юношею» смерть

                                                          Стояла на пороге...

                                                          Но жизнь его отнять

                                                          Судьба не пожелала

                                                          И «ангела» ему

                                                          В товарищи послала...

                                                          Так наш «известный» Стож, —

                                                          Не мне, — ему поверьте, —

                                                          Чудесно вырван был

                                                          Из рук коварной смерти

                                                          И, с крепких плеч стряхнув

                                                          Недуга злое бремя,

                                                          Стал «Спутникъ» издавать

                                                          Он, не теряя время...

                                                          Издательство свое

                                                          Не бросил он и ныне,

                                                          Дорогу проторив

                                                          Своей супруге Динне —

                                                          И Диннину мазню,

                                                          Коль веровать преданьям,

                                                          Выбрасывает в свет

                                                           «Пятнадцатым» изданьем...

                                                          И кроме Динны Стож,

                                                          Безграмотно бездарной, —

                                                          Он многих, равных ей,

                                                          Пустил на путь базарный...

                                                          Пятнадцать лет прошло, —

                                                          Но я скажу заране,

                                                          Не мало он издаст

                                                          Еще ненужной дряни!...

                                                                                             Ветлужский

    /Сибирь. Газета ежедневная, кромѣ понедѣльниковъ. Иркутскъ. № 277. 2 декабря 1915. С. 2./

                                                                БИБЛИОГРАФИЯ

        М. Стожъ. «Иркутскъ до перваго губернатора». — Ирк. 1916 г.

    Местным книгоиздательством «Ирисы» выпущена в продажу брошюра М. Е. Стожъ «Иркутскъ до перваго губернатора» (стр. 16, цѣна 20 коп.). Этому книгоиздательству не раз уже были обязаны своим появлением в свет макулатурные изделия местных (прости, Гооподи!) авторов. Такую же сплошную макулатуру представляет и названный выше очерк М. Е. Стож. Если г. Стож и далее будет с таким же рвением, достойным лучшего применения, продолжать свои литературные опыты, то эта его деятельность примет характер общественного бедствия... В самом деле, обращаться легкомысленно с печатным словом так, как обращается с ним названное книгоиздательство, — нельзя. Пора закричать об этом!

    Настоящий «историческій очеркъ» М. Е. Стож — образец безграмотной, невежественной болтовни бездарного обывателя, не владеющего к тому же и языком. Коли судить по Стожу, то от «времени до первого губернатора» остались в Иркутске Московские ворота над Ангарою, и за это же время Ангара несколько раз бросалась на город «точно ей стыдно было за загрязнение ее долины»; «в 1718 г. тоже попробовал сделать Иркутск» (т. е. броситься на Ангару, что ли? Прим. авт.).

    Затем из исторического очерка г. Стожа об Иркутске до первого губернатора мы узнаем такие диковинные новости: «в последнее землетрясение 1902 г. стоявший на каланче пожарный умер от страха, когда встряхнуло каланчу», «еще в начале XIX века, вблизи Иркутска, над Ангарою существовало нечто в роде действующего вулкана».

    Было бы вообще лучше, если бы г. Стож бросил совсем заниматься «чем-то в роде литературы», и избавил бы путешественников по забайкальской ж. д., обычно не сведущих в местных делах, от чтения невежественных очерков...

    Б. П.

    /Сибирь. Газета ежедневная, кромѣ понедѣльниковъ. Иркутскъ. № 148. 15 іюля 1916. С. 3./

                                                     СИБИРСКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

    М. Е. Стожъ. «Словарь сибирскихъ писателей, поэтовъ и ученыхъ». Иркутскъ. Кн-ство «Ирисы». Цѣна 40 коп.

    Издания Стож принято считать макулатурой, и это на три четверти правильно. Но — вот какое любопытное явление: в то время, как так называемая «хорошая» книга в Сибири лежит в пыли, «макулатура» Стожа растет и растет, и это вовсе уж не такой «миф» — все эти «пятые» и «десятые» издания, как любят утешать себя рецензенты «хороших» газет.

    Здесь, в сущности, повторяется престарая российская история: пока хорошие интеллигентные господа, сидя сиднем в кабинете, мечтают для мужика о «Белинском и Гоголе», мужик исправно тянется к глупому «Милорду», который подан ему вовремя, под нужным соусом и, в данную минуту, рассуждая применительно к субъекту, мужику и ближе, и нужнее. Действуют, конечно, здесь и «независящие обстоятельства», но не ими, в конечном счете, разрешается спор.

    Та же картина, приблизительно, и в Сибири. Пока хорошие сибиряки мечтают о том, о сем является предприимчивый Стож и, уяснив назревшую потребность сибирского читателя или же путника по сибирской железке в том, или ином издании, незамедлительно приступает к таковому а то и анонсирует его за полгода, за год.

    Так выпущены Стожем: «Спутник по Сибири и Востоку», «Как воспет Байкал в стихах и прозе», «Сибирские поэты п их творчество и, наконец, вот этот «Словарь сибирских писателей, поэтов и ученых». Анонсированы: «Словарь сибирских художников, музыкантов, общественных деятелей» и пр.? «Лекарственные травы Сибири» и др.

    Как все это выполнено или будет выполнено г-ном Стож — дело другое (в меру бестолково и наполовину грамотно). Но согласитесь, что принципиально все эти издания совершенно нужны, и что макулатурный Стож делает тут только дело, которым бы давно нужно было заняться его многоученым критикам.

    Сделаем маленькое отступление.

    В Потанинском (юбилейном) номере «Сибирского Студента», некто г. Ф. Сибиряк очень соболезнует по поводу отсутствия в сибирской школе специально приноровленного к Сибири учебника, т. е. учебника с «местным колоритом», охватывающего в главных чертах «сибирское». Желание иметь такой учебник так естественно: нельзя же, в самом деле, продолжать внушать сибирским детям по Ушинскому, что «кутья стоит на покути, а узвар ушел на базар», и т. п.

    Казалось бы какой отсюда вывод?

    Господи! В Сибири столько учителей, столько обществ, «изучающих» Сибирь, столько ревнителей «местного патриотизма», столько, наконец, литераторов-сибирефилов, — что им прямо-таки ничего не стоит взять да и составить такой учебник!

    Г-н же Ф. Сибиряк заинтересовался делом с другой стороны: вот вам, говорит он, яркая иллюстрация того, как... метрополия угнетает окраину!

    И к этому излюбленному воплю сводится, в конце концов, все признанное «изучение» Сибири и все «улучшение ее быта».

    Очень неприятно «каркать», а ведь так случится, что и это нужное для Сибири дело (составление учебника) сделает за «истинных сибиряков» кто-нибудь чуждый Сибири, или же... иди же ухватится за явно назревшую потребность тот же Стож и выпустит такой учебник... «со всеми его последствиями»!

    Обращаясь к «Словарю сибирских писателей, поэтов и ученых», заметим, что это издание следует отнести к разряду наименее безграмотного из всего, что г-ном Стож уже выпущено.

    Отдельные биографические заметки составлены довольно сносно, но системы, к сожалению, никакой. Много биографических упущений, многое только намечено, биографии подменены кое-где характеристиками, и т. д.

    Словом, это — не словарь, а скорее черновой к нему набросок, требующий, вдобавок, серьезной переработки. И все же потребность в словаре так велика, что и такому вот изданию приходится пожелать распространения.

    В. Г.

    /Сибирская Лѣтопись. Журналъ исторіи, археологіи, географіи, этнографіи, культуры и общественности Сибири, Средней Азіи и Дальняго Востока. № 6-8. 1916. Иркутскъ. С. 368-371./

        М. Е. Стожъ. Словарь Сибирскихъ писателей, поэтовъ и ученыхъ.

                                Иркутскъ. Книгоиздат. «Ирисы». Изд. четвертое,

                                значительно исправленное и дополненное.

        То же. Изданіе девятое, значительно исправленное и дополненное.

    Насколько можно судить по заглавию, труд г. Стожа призван заполнить весьма важный и существенный пробел в нашей литературе о Сибири. Издание таких работ представляется весьма ценным для родиноведения. Они помогают с одной стороны подвести итоги тому, что сделано по изучению той или иной местности; с другой стороны, позволяют определить общую сумму культурного вклада ее же в общую сокровищницу духовной жизни всей страны. Но, к сожалению, как раз такими-то работами и бедна наша родиноведческая литература.

    Из того же, что уже сделано в этой области, нужно выделить прекрасные труды Павлуцкого: «Полтавцы», где даны биографии, как уроженцев Полтавской губернии, так и лиц, работавших в ней на общественном или научном поприще. Затем известны работы Дилакторского (по Вологодской губ.), Головщикова (Ярославск. губ.), Дмитриева (Перм. губ.), Смирнова (Владимир, губ.) и др. К ним теперь присоединяется и названный выше труд г. Стожа для Сибири.

    Одни из составителей упомянутых работ ограничиваются только биографиями уроженцев данной губернии или области, другие, как Павлуцкий, сообщают сведения и о постоянных жителях той же местности, ставших известными по своей литературно-научной или общественной деятельности, а также и о всех тех, кто потрудился над ее изучением. По последнему плану задуман и «Словарь» г. Стожа. При таком плане труд этот должен бы явиться в некотором роде summa summsrum Sibirie’u. Это должно явиться и обзором того, что сделано для изучения Сибири, и что внесла сама Сибирь в общекультурную работу страны.

    Но, увы, даже и в тысячной доле издание г. Стожа не оправдывает возлагаемых на него надежд. Как увидит читатель из последующего подробного разбора, оно стоит, вообще, вне науки или литературы, представляя собой скорее типичную макулатуру.

    Прежде всего, поражает порядок, в котором размещены имена. На первых 15 страницах они еще расположены в порядке, более или менее придерживающемся алфавитной системы, но затем начинается полный сумбур, ничем не объяснимый и совершенно не дающий возможности отыскать нужную фамилию. После Ядринцева следует поэт-самоучка Летунов, за ним путешественник XVIII в. Шелехов, далее газетный работник Доброхотов, Клеменс, проф. Прянишников, Павел Сумароков и т. д.

    Неряшливость, сказавшаяся в размещении имен, с еще большей силой проявляется в слоге, манере характеристик, наконец, особенно в выборе материала. Перелистывая страницы Словаря, мы с великим недоумением встретим целый ряд имен случайных газетных работников (и даже с портретами!), вся причастность которых к литературе выразилась в напечатали когда-либо фельетона или стихотворения в какой-нибудь захудалой газетке и наряду с этим не найдем сведений о выдающихся научных и литературных деятелях, пользующихся широкой известностью не только в Сибири, но иногда даже и за пределами всей России. Как один из самых резких примеров, укажем отсутствие в Словаре имени В. В. Радлова. Вместе с ним пропущены: митр. Иннокентий, арх. Палладий, братья Макушины в Томске, известный Енисейский губернатор и литератор первой половины XIX в., А. Степанов, поэт Берг и ряд других.

    Из деятелей этнографии пропущены также имена Л. Я. Штернберга, Н. Ф. Катанова, В. Л. Серошевского, В. И. Иохельсона, А. А Ивановского, В. Г. Богораза (Тана), В. М. Ионова, В. Ф. Трощанского И. И. Майнова, В. К. Арсеньева и др. А, ведь, некоторые из них имеют двойное право на помещение их в Словаре: и как деятели по изучению Сибири и какъ природные сибиряки.

    Не находим в Словаре, кроме Шелехова, и никого из знаменитых путешественников XVIII в.: С. Крашенинникова, И. Фалька, Г. Георги, Г. Гмелина, Палласа. Впрочем, также обойдены и века предшествующие и последующие. Нет в Словаре ни Спафария, ни Юрия Крижанича, ни Мессершмидта; из путешественников XIX века любезность оказана только Пржевальскому.

    Миддендорф, Маак, Шренк, Кастрен, Врангель, Радде чести попасть в «Словарь сибирскихъ дѣятелей» г. Стожа не удостоились.

    Введены в Словарь и ссыльные поляки, работавшее по изучению Сибири, но мы не находим среди них ни Дыбовского, ни Чекановского, ни Цецерского, ни Гиллера.

    Еще меньше сведений обнаружил составитель Словаря по истории Сибири. Нет не только П. Нельсина и П. М. Головачева, но даже и самого отца сибирской истории — Герарда Фридриха Миллера, так же, как и его продолжателя Фишера.

    Нечего говорить, что остались за бортом и Савва Есипов, и ямщик Илья Черепанов, и боярский сын, Семенъ Ремезов. Из историков-писателей XIX в. пропущены: Н. Козьмин, И. Тыжнов, И. Пуцилло, Ф. Усов, И. Поляков.

    Изъ декабристов в Словаре упомянуты только Г. Батеньков и И. Горбачевский. Почему же нет других, и особенно Дмитрия Завалишина, являющегося одним из крупнейших сибирских публицистов средины прошлого века? Большое внимание оказал составитель членам наших законодательных палат, но умудрился пропустить как раз наиболее, значительные имена, как напр. В. А. Караулова, Н. В. Некрасова, Е. Л. Зубашева. Приходится удивляться, что не забыт и Н. Л. Скалозубов. Отметим, что Некрасов и Зубашев являются помимо того и профессорами Высших учебных заведений г. Томска. Впрочем, профессорская коллегия представлена в Словаре, вообще, крайне слабо. При чем, как это ни странно, пропуск падает на такие имена, который пользуются наиболее широкой известностью: ак. С. Коржинский, хирург Солнцев, гистолог Смирнов, профессора юристы — Боголепов, Малиновский, Новомбергский, Рейснер и т. д.

    Введя в Словарь несколько десятков имен лиц, причастных к газетной работе, автор пропускает Б. Милютина, Петрашевского, Спешнева, Д. Л. Кузнецова, М. Я. Писарева, Эти пропуски особенно поражают при сопоставлении с тем, кто имеется в Словаре. — Называть их уж не будем.

    В пределах рецензии немыслимо остановиться на всех, даже главнейших, пропусках. Один только предварительный перечень их занял бы несколько страниц. И если некоторые пропуски являются результатами только небрежности и торопливости (трудно предположить, что составитель не слыхал имен Некрасова или Макушина), то в общем вся книга все же есть плод глубокого невежества.

    Г. Стожу, видимо, совершенно не известны ни «Сибирская библіографія» Межева, ни «Исторія русской этнографіи» А. Пыпина, не говоря уже о таких специальных изданиях, как «Русскій Біографическій Словарь» или «Источники» С. Венгерова. Даже в энциклопедический словарь поленился он заглянуть.

    Результатом явилась полная непригодность книжки. В своем теперешнем виде она не может служить даже материалом для дальнейших работ в этом направлении, так как и те скудные сведения, которыми располагает она, обработаны крайне невнимательно, небрежно, а порой и безграмотно.

    Во многих случаях отсутствуют полные хронологические даты, хотя навести о них справку не составило бы никакого труда. Напр., для биографии Н. М. Мартьянова, А. В. Потаниной, И. И. Горбачевского. С другой стороны, многие даты приведены неверно. (Год смерти Калашникова приведен с ошибкой на 10 лет).

    Названия трудов авторов указаны сплошь и рядом неверно и неполно: в перечне произведений И. А. Худякова пропущены как раз работы, касающиеся Сибири. То же и у Щапова. Из сочинений Г. Н. Потанина указано только одно. Составитель уверяет, что: «перу Адрианова принадлежит книга — „Городъ Томскъ съ прошлымъ и настоящимъ». (стр. 1). О Н. М. Ядринцеве говорится, главным образом, как об археологе; об общественной же его деятельности сказано буквально следующее: «в 1861 г. возвратился в Сибирь, где работал в местной печати и насаждал (!) идею о необходимости для Сибири университета», (стр. 17). И этой безграмотной фразой определено все значение Ядринцева для родины!

    Характеристики, даваемый г. Стожем вообще, исключительно, шаблоны и однообразны. А. П. Щапов — «Известный историк-публицист», (стр. 11); Н. А. Полевой — «известный журналист» (стр. 13); Омулевский — «известный поэт и романист» (стр. 12); С. Шашков — «известный публицист» (стр. 15.). Во второй половине книжки преобладает другой термин. Н. М. Мартьянов — «видный научный деятель» (стр. 51), Е. П. Михаэлис — «видный исследователь» (стр. 52), Н. П. Матвеев — «видный журналист» (стр. 58), М. П. Овчинников — «видный археолог и этнограф» (та же стр.). Приятное исключение составляет И. Т. Савенков, который является уже виднейшим археологом (стр. 49.). Зато, наряду с этими убогими, однообразными характеристиками, некоторые, наоборот, поражают своей оригинальностью или исключительностью. Напр. «К. С. Журавский — молодой поэт, но (?) не без дарования» (стр. 28.); «Н. Л. Скалозубов — крупная агрономическая величина» (стр. 40). Характеристика журналиста Т. представляем собой unicum по своему неприличию: «Несомненно, талантливый человек, но очень склонный к навыкам желтой прессы. После ряда литературных скандалов вынужден был уехать из Сибири и, может быть, временно бросит литературную работу» (стр. 34).

    Сведения о некоторых лицах являются совершенно неопределенными и загадочными. «Мымрин Мартын — поэт. Меткая сатира его была направлена против высшей администрации Забайкалья», (стр. 53). В каких же годах и какого века действовал этот неведомый сатирик? Или, «Н. Саур (Снегурский) — беллетрист, сотрудник Русского Богатства, автор одного неподписанного очерка в столичном журнале, взволновавшего всю мыслящую Россию» (стр. 36). Если уж, действительно, нельзя было привести название этого неподписанного рассказа, то отчего не назван ни один из подписанных рассказов. Заметим кстати, что фамилия автора — не Снегурский, но Снегульский. «Германов Л. (псевдоним) — видный, (конечно) сотрудник столичных изданий. Противник сибирского областничества», (стр. 47). Не правда ли, как определенно. Такие «точные» и «обстоятельные» сведения встречаются в словаре неоднократно.

    Думается, для полного представления об издании достаточно и сказанного. Но есть еще одно обстоятельство, которое недолжно остаться неотмеченным. При составлении настоящей рецензии мы пользовались двумя изданиями: 4-м и 9-м. Год издания нигде не обозначен но, по приведенным в 4-м издании Словаря датам смерти журналиста А. К. Ордынского — 6 октября 1915 и И. П. Емельянова — 27 ноября того же года, можно совершенно определенно установить срок его выхода в свет, а именно не ранее конца 1915 года. Между тем — уже весной следующего, 1916 года, появилось 9-е издание.

    Такой успех нельзя было бы не признать исключительным, если бы... дело не разъяснялось много проще.

    При сличении обоих изданий, бросается в глаза их поразительное тожество. Тожество не только в содержании, но и во внешности. Даже опечатки одни и те же. Более того, все типографские погрешности 4-го издания — целиком сохранились в 9-м. Вся разница между этими изданиями только в том, что в последнем — 78 стр., а в 4-м только 70. «Hier ist der Hund begraben!» В этих то восьми страницах и скрыт весь секрет, который, в сущности, очень прост. Эти добавочные странички постепенно печатались дополнительно, и постепенно же приверстывались к остававшимся непроданными экземплярам. При каждой приверстке соответственно менялась последняя строчка обложки и... получалось сначала, видимо, издание пятое, потом шестое и т. д. до девятого. И, м.-быть, теперь, когда пишутся эти строки, уже выходит в свет какое-нибудь 12-е или 15-е издание. Как называется такой прием, совершенно ясно.

    Петроград, Декабрь 1916 г.,

    Маркъ Азадовскій.

    /Сибирскіе Записки. Журналъ литературный, научный и политическій. № 6. Декабрь. Красноярскъ. 1917. С. 142-146./

    79. Стож, М. Е. Летопись Сибири и предания старины 1581-1925 гг. Декабристы в Сибири. Вып. 1. Иркутск, 1925, стр. 24-28.

    (Имеются сведения о пребывании Н. Г. Чернышевского в Вилюйске, о городе, его населении, о быте и промыслах якутов (на основании писем Чернышевского.)

                                                            Указатель авторов

    Стож, М. Е. – библиограф – 79 [С. 37.]

    /Н. Н. Грибановский.  Н. Г. Чернышевский в Вилюйской ссылке. (Библиографический указатель.) Якутск. 1947. С. 18-19, 37./

                                                     1. ДРЕВНИЕ МЕЧТЫ И ДЕЛА

    ...С текстами из старинных документов, сведенными в рукописи «О воздушном летании», перекликается народное предание об одном из самых замечательных русских людей XVIII в.

     — Крылья сделал и летал. Крылья чешуйчатые, на руки надетые. Взлетит на крышу, на коньке станет, руками за трубу придержится. В даль поглядит и в полет... Вещий был человек, тайны великие знал, потому и дела творил небывалые...

    Так говорит народное предание об Иване Ивановиче Ползунове.

    Народ зорко следил за тем, что творил нового его герой, трудившийся в сибирской глуши. Из уст в уста передавали вести о том, что происходило на берегу заводского пруда в Барнауле, где в шестидесятых годах XVIII в. И. И. Ползунов изобрел и построил первую паровую машину для заводских нужд. И, возможно, что народ по-своему, бесхитростно возвеличил своего героя, наделив его крыльями и приписывая ему осуществление одного из самых заветных мечтаний человечества.

    Вполне возможно и то, что народная молва о полетах Ползунова, записанная в XVIII в. дьячком Спасской церкви в Иркутске, будет подтверждена документами о смелом замысле великого новатора — создать крылья. Быть может еще во всех деталях откроется то, как он сооружал свои чешуйчатые крылья за полтора века до создания наших самолетов. Столь дерзновенная попытка была по плечу творцу первой в мире заводской паровой машины, знатоку физики и механики, строителю и изобретателю, умевшему, видимо, даже запускать воздушные змеи для исследования верхних слоев атмосферы.

    Известия, подобные народному рассказу о полетах Ползунова, чрезвычайно важны даже независимо от их достоверности. Они показывают, сколь сильна была древняя мечта нашего народа проложить пути в воздушных просторах...

                                                            IX. РУССКИЕ КРЫЛЬЯ

    6. Запись народного предания о полетах И. И. Ползунова на чешуйчатых крыльях, по сообщению М. Е. Стожа, сделана в XVIII в. дьячком Спасской церкви в Иркутске. М. Е. Стож ознакомился с этой записью в бытность до революции в политической ссылке в Сибири. Весной 1941 г., прочитав мою книгу об И. И. Ползуновс. М. Е. Стож, работавший в это время в Витебске, прислал мне выписки, сделанные им в архиве Спасской церкви в Иркутске.

    /В. В. Данилевский.  Русская техника. Ленинград. 1947. С. С. 377, 463; 2-е изд., испр. и доп. Ленинград. 1949. С. 405-406, 506./

    Стож М. Е.  Словарь сибирских писателей, поэтов и ученых. В четырех частях: 1 — писатели, поэты и ученые. II — художники и скульпторы. III—композиторы, музыканты и артисты, IV — строители, архитекторы и общественные деятели. Изд. 3-е. Иркутск, «Ирисы», Б. г. 56 с. 1000 экз. 1458

    То же. Изд 4-е. Б. г. 70 с. 1000 экз.

    То же. Изд. 7-е, значит. доп. и испр. Б. г. 70 с., портр.

    То же. Изд. 9-е, значит испр и доп Б. г. [1916]. 78 с., портр. 1000 экз.

                                                                                *

    «Словарь сибирских писателей» Стожа пользуется незавидной репутацией. В высокой степени сомнительным представляется прежде всего счет его изданий. Некоторые данные четвертого издания позволяют заключить, что оно могло появиться в свет не ранее 1915 г. Между тем, уже весной 1916 г. появилось... «девятое, значительно исправленное и дополненное издание», что представляется, конечно, весьма неправдоподобным. Главнейшие недочеты словаря, наличие ряда более или менее случайных имен и в то же время отсутствие многих выдающихся научных и общественных деятелей Сибири; названия трудов приводятся неточно и неполно: «характеристики — исключительно шаблонны и однообразны» (см. отзыв М. К. Азадовского в № 6 журнала «Сибирские записки», 1917, с. 142-146). В довершение всего — крайне непонятное размещение материала и отсутствие именного указателя.

    Известную ценность представляют помещенные в словаре довольно многочисленные портреты сибирских писателей, ученых, общественных деятелей и др.

                                                                     Указатель имен

    Стож М. Е.  1458

    /И. М. Кауфман.  Русские биографические и биобиблиографические словари. Москва. 1955. С. 541-542, 711./

                                                                ГЛАВА ВОСЬМАЯ

    Казенно-патриотическая интерпретация империалистической войны нашла курьезное преломление в стихотворных упражнениях иркутской поэтессы Дины Стож (В. Ф. Капуста), жены своеобразного сибирского «культуртрегера» М. Стожа, железнодорожного ревизора, воспылавшего страстью к «изящной словесности». Супруги Стож накануне революции организовали в Иркутске книгоиздательство «Ирисы» [* О книгоиздательстве «Ирисы» см.: Романюк И. С. Воспоминания (рукопись). — Науч. б-ка Иркутского гос. ун-та.]. В этом издательстве двумя изданиями вышла книга Н. Насимовича-Чужака «Сибирские поэты и их творчество», печатались и некоторые другие авторы, но, как правило, основную книжную продукцию поставляли сами издатели. Определенную известность приобрел изданный М. Е. Стожем «Словарь сибирских писателей, поэтов и ученых». «Словарь» составлен был крайне небрежно и неряшливо. Имена писателей и ученых располагались в нем без всякой системы, не выдержан был даже алфавитный принцип. В этой хаотической мешанине из имен и названий было много пропусков действительно замечательных представителей культуры Сибири и, наоборот, оказались зарегистрированными фамилии лиц, ничего общего с литературой и наукой не имеющих. Это невежественное издание тогда же получило резко отрицательную оценку в печати [* См. рецензию М. Азадовского па «Словарь» М. Е. Стожа: — Сибирские записки, 1917, № 6.]. И все же, несмотря на вопиющие недостатки, в ряде случаев к словарю Стожа приходится обращаться и поныне как к первоисточнику.

    В погоне за рекламой М. Стож не гнушался прибегать и к жульническим проделкам, к прямому обману читателей. Он любил, к примеру, указывать па титульных листах своих книг, что они выходят пятым или даже десятым изданием, хотя в действительности таких изданий и не существовало. Так, па титуле того же «Словаря» значилось: «издание десятое», на сборнике стихов Дины Стож — «издание пятое» и т. д.

    В 1910 г. в книгоиздательстве «Ирисы» вышел литературно-сатирический сборник «Сибирский пересмешник», представляющий собою откровенную халтуру. Журнал «Багульник», сообщая в своем разделе «Сибирский календарь» о выходе в свет этого сборника, писал: «В Иркутске под редакцией г-жи Дины Стож вышел № 1-2 литературно-художественного повременника «Сибирский пересмешник». Сборник представляет собою наиболее безграмотное из всего, что г-ном Стож до сих пор выпускалось» [* Багульник, 1916, № 3, с. 16.]. В другом месте тот же журнал заметил о «Сибирском пересмешнике», что он «пересмеивает больше всего российскую грамматику» [* Там ж е, с. 14.].

    На таком же уровне стояло и оригинальное творчество Дины Стож, издавшей в 1914 г. сборник стихотворений «Смерть музы. Ужасы войны». Полное отсутствие чувства слова и ритма придают многим стихам сборника явно пародийное звучание, граничащее с графоманством. «Кудрявый лес», «мотылечки», мотивы «жестокого» городского романса и барабанные вирши во славу войны составляют все содержание книги.

    Первая мировая война с ее ужасами и кровью, с ее бессмысленной жестокостью и разрушениями исторгает из-под пера нашей поэтессы такие бодряческие стишки:

                                                                 Чем меньше стонов,

                                                                 Тем больше жизни, —

                                                                 Побьем тевтонов!

                                                                 Хвала отчизне!*

        [* Дина Стож. Смерть музы. Ужасы воины. 5-е изд. Иркутск, 1914, с. 33.]

    В духе квазипатриотической шумихи казенных газет изображается и отношение народа к войне:

                                                                 Русь не унывает,

                                                                 Мчится на врага:

                                                                 Где враг отступает,

                                                                 Крови там река*.

        [* Там же, с. 40.]

    Приходится лишь удивляться, что такие стихотворные опусы могли появиться в печати, хотя бы и провинциальной. Впрочем, к чести иркутян следует заметить, что они не слишком заблуждались насчет поэтического «дарования» Дины Стож и подобных ей литераторов. Показательно, что эти и аналогичные им стихотворные упражнения вызывали уже в то время, в самый момент своего появления в печати пародийные отклики прессы. Так, иркутский журнал «Багульник» в одном из своих номеров поместил пародию на стихи Дины Стож, сопроводив ее таким эпиграфом, взятым из «Дневника» поэтессы: «С тяжестью и болью в душе принимаюсь за обыденную скучную работу: приготовление обеда, между делом стараясь удовлетворить себя духовной пищей. Беру перо и дневник, наскоро читаю что-нибудь из книг и успеваю набросать стихотворение». Это любопытное признание журнал прокомментировал следующим образом:

                                                             Возьмешь перо, филей коровы,

                                                             Тетрадь, подливку для котлет,

                                                             И — на плиту! И глядь — готовы

                                                             Щи, полпоэмы и сонет!

                                                             Супруг плюется, чуть отведав

                                                             Таких талантливых обедов,

                                                             А от сонетов Дины Стож

                                                             Читатели... плюются тож*.

        [* Багульник, 1917, № 5, с. 15.]

    И все же, по всей вероятности, вирши Дины Стож имели своего читателя. Они по-своему отражали уровень рядовой провинциальной поэзии тех лет, да и только ли провинциальной. Они мало чем разнились, скажем, от «военно-патриотических стихов» такого признанного мэтра символистской поэзии, как Федор Сологуб, чьи стихотворные инвективы против «тевтонов» и по тону и по уровню исполнения стояли за гранью искусства.

    Этой откровенно шовинистической, казенной «литературе» в условиях Сибири противостояла другая поэзия, противостояла литература, в которой билось живое человеческое чувство...

    /В. П. Трушкин.  Пути и судьбы. Литературная жизнь Сибири 1900-1917 гг. Иркутск. 1972. С. 331-335; Пути и судьбы. Литературная жизнь Сибири 1900-1920 гг. Изд-е 2-е исправленное. Иркутск. 1985. С. 268-270./

                                    СИБИРСКАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

    ...Одну из первых попыток создать словарь писателей и ученых предпринял М. Е. Стож. Накануне февральской революции в иркутском книгоиздательстве «Ирисы» несколькими изданиями выходит его «Словарь сибирских писателей, поэтов и ученых». Выполненный безграмотно и неряшливо (автор по профессии был железнодорожным ревизором), труд Стожа оставляет удручающее впечатление. Читателя прежде всего ошеломляет указание на количество изданий. Если верить автору, его «Словарь» за какие-нибудь год-полтора издавался десять раз! В «Послесловии» он так и пишет, «Выпуская десятым изданием первую часть «Словаря...» Любопытно, что текст в этом «десятом издании» предварялся двумя сделанными во всю страницу портретами — Г. Н. Потанина и... самого М. Е. Стожа.

    Серьезным недостатком «Словаря» следует признать хаотичность в расположении материала, отсутствие не только именного указателя, но и оглавления, обилие случайных имен и пропуски многих действительно крупных деятелей Сибири. И все же труд М. Е. Стожа не пропал бесследно. И поныне библиографы и исследователи нередко вынуждены обращаться к нему как к первоисточнику. «Словарь» в историко-литературном отношении интересен и тем, что в нем впервые был дан предварительный список сибирских литераторов. Думается, что у составителя были все основания заявить в «Послесловии»: «Издание подобного словаря является в Сибири первой еще попыткой такого рода, и я льщу себя надеждой, что читатель отнесется к этому труду возможно снисходительнее» [* Стож М. Е. Словарь... — Иркутск: Издание книгоиздательства «Ирисы», с. 79.].

    Из дореволюционных изданий, близких к типу биографического словаря, следует назвать книгу очерков К. Дубровского «Рожденные в стране изгнания», вышедшую в Петрограде в 1916 г. В нее вошли статьи, посвященные литераторам, художникам и ученым — уроженцам Сибири — Г. С. Батенькову, А. П. Щапову, С. С. Шашкову, Г. Н. Потанину, Н. М. Ядринцеву, П. П. Ершову, И. И. Наумову, В. М. Михееву, И. Н. Жукову, Д. И. Менделееву, В. И. Сурикову, М. И. Пескову. Так же, как и «Словарь» Стожа, книга К. Дубровского вызвала неодобрительные отзывы в печати того времени.

    /Литературная Сибирь. Критико-биобиблиографический словарь писателей Восточной Сибири. Иркутск. Вып. 1. 1986. С. 26./

    А. П. Шинкарева

                                  КНИЖНОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО М. Е. СТОЖА «ИРИСЫ»

                        И ЕГО РОЛЬ В КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ ИРКУТСКА НАЧАЛА XX в.

    Одновременно с новым XX веком начинает свою деятельность в Иркутске частное книжное издательство М. Е. Стожа с несколько претенциозным названием «Ирисы». Многое в его работе было условным, равно как и право громко называться книжным издательством. Но оно существовало, выпускало книги. И чтобы правильно оценить его и понять причины довольно длительного существования, надо вспомнить вкратце историю издательского дела в Иркутске.

    Несмотря на то, что первая типография в Иркутске вела счет с 1785 г., а к началу XX в. в городе насчитывалось более десятка типографий и литографий, специализированного книжного издательства как предприятия в городе не было.

    Конечно, в Иркутске, не бедном значительными научными, литературными, общественными силами, тем более при наличии типографий, книги издавались. Периодически выходили различные сборники – «Записк» и «Известия» Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества, «Сибирский сборник» - литературно-художественное приложение к газете «Восточное обозрение». Регулярно издавались «Известия», «Вестники» и «Труды» различных учреждений и обществ, календари по Иркутску и прочее.

    На книгах, как правило, не указывалось, кто издает, на ти-,тульных листах порой значились только место издания и принадлежность типографии. К примеру, типография штаба военного округа, частные типографии или типографии газет «Сибирь», «Сибирская газета».

    Среди владельцев типографий чаще всего встречаем на книгах фамилии Н. Н. Синицына, А. А. Сизых, П. И. Макушина и В. П. Посохина, М. П. Окунева, И. И. Казанцева. Но это случалось эпизодически, при наличии заказчиков.

    А чисто коммерческого частного издательства в Иркутске не было. Одно из объяснений этому дает городской голова, известный меценат В. П. Сукачев: «Частных изданий отдельными книгами в Иркутске почти совсем не выходит. - этому препятствует отсутствие в Иркутске цензурного учреждения. Цензорские обязанности, в случае надобности, возлагаются на того или иного чиновника, за редким исключением, вовсе к тому не подготовленного... Бывает так, что пропускаются вещи, которые более опытная столичная цензура, пожалуй, к печатанию и не допустила бы, но зато не допускается к печати многое такое, что никакими цензурными правилами не возбранено...

    Вопрос о цензуре для Иркутска весьма важен. До тех пор, пока в нем не будет постоянного цензора... издательская деятельность здесь немыслима».

    И далее Сукачев отмечает, что в Петербурге или в Москве «издавались до сего времени почти все книги, касающиеся Восточной Сибири, между тем авторы многих из этих книг живут в Иркутске, где имеются довольно удовлетворительные типографии... Легко себе представить, как тяжело подобные путешествия книг и самих издателей ложатся на стоимость изданий... Увеличение числа издающихся на месте книг, несомненно, подвинуло бы здесь и типографское дело» /1/.

    Конечно, были и другие причины появления в Иркутске на рубеже веков стожевского издательства. Не смущаясь отсутствием собственной типографии, лишь М. Е. Стож осмелился выступить с фирменной маркой книжного издательства. Для него это было чисто коммерческим делом.

    О М. Е. С тоже мы знаем мало - сведения отрывочные, далеко не полные, что типично для провинциальных деятелей.

    ... Михаил Евстигнеевич Стож в Сибирь явился в конце XIX в. не своей волей - изустное предание сообщает, что он был сослан из Белоруссии за причастность к какой-то нелегальной организации. Однако Сибирь ему приглянулась, и в Иркутске Стож прожил до 30-х гг. Обзавелся семьей, поселился в железнодорожном Глазковском предместье в доме машиниста паровоза В. К. Усевича, поступил на службу на железную дорогу, состоял в ревизорском аппарате и заодно был агентом по продаже билетов. По делам службы много ездил, и это положило начало его издательской деятельности. Общительный по натуре, наделенный смекалкой, наблюдательный, Стож принадлежал к тому типу ладей, которые умеют задеть и коммерческую выгоду, и общественную пользу, глядя несколько дальше других.

    Возможно, раньше он имел какое-то отношение к издательствам - об этом пишет в своем дневнике, опубликованном «Ирисами», жена Стожа: «Сегодня, 1 декабря 1915 года, исполнилось пятнадцатилетие литературно-издательской деятельности книгоиздательства „Ирисы”. Ведение издательского дела было поручено М. Е. Стож как издателю, имеющему уже опыт» /2/.

    Начинал Стож не на голом месте, учел опыт других, взял за образец уже существующее - так называемая «литература для народа» в стране имелась, занимательная, недорогая, но выгодная издателю. Примером для Стожа послужили издания князя В. А. Долгорукова, выпускавшего популярный «Путеводитель по всей Сибири и азиатским владениям России». В этих книгах давалось описание путей сообщения, характеристики народностей Сибири, достопримечательных мест, рассказывалось о выдающихся сибиряках, помещалось немного и литературного материала. Нельзя не увидеть схожесть с этими изданиями «Спутников» и «Путеводителей» Стожа. Программы их во многом совпадают, хотя Стож, начав позднее Долгорукова, не повторяет и не копирует его, а вдохновившись этим и другими примерами (в стране подобная литература выходила во многих городах), работает в силу своих способностей и возможностей. В том, что Стож был знаком с деятельностью Долгорукова, с его «Дорожником», убеждает и «Словарь сибирских поэтов, писателей и ученых», издаваемый Стожем, - князю посвящена пространная статья, дополненная фотографией /3/.

    Первоначально стожевское предприятие называлось «Издательство спутников и путеводителей по Сибири» и задачи его вполне объяснялись названием. Железная дорога в Сибири была еще в новинку, первый поезд пришел в Иркутск в августе 1898 г., люди еще не перестали удивляться и ахать, но серьезному пассажиру и путешественнику мало просто ехать, он еще хотел знать о тех местах, которые мелькали за окнами вагонов. Железнодорожное ведомство было обременено многочисленными заботами, едва успевало печатать билеты, бланки, расписания - предприимчивый человек, каковым и оказался Стож, мог найти здесь широкое поле деятельности.

    И вот во время служебных поездок Стож начал собирать сведения о дороге, о станциях, примечательных местах Прибайкалья и Забайкалья, интересных событиях из истории края. Он как-то систематизировал их, объединял, дополнял по своему усмотрению, затем использовал в многочисленных «Спутниках по железным дорогам Сибири и Дальнего Востока». Кратко они именовались «Спутники Стож». Выходили дважды в год, приуроченные к сезонным сменам расписания поездов, начиная с 1900 г. и до самого 1917. Издавал Стож и различные «Путеводители» - по железным дорогам, по окрестностям Иркутска, по курортам и лечебницам края. В «Спутниках» и «Путеводителях» пассажир находил не только расписание движения всех поездов с приложением карт и схем. Эти небольшие книжечки карманного формата пользовались большой популярностью у пассажиров - в долгой дороге они знакомили с самым разнообразным материалом. Давались извлечения из железнодорожных и таможенных правил, всяческие практические советы и наставления, адреса-справочники по городам, реклама и объявления и даже «легкое и полезное чтение» со стихами к прозой. Прочесть можно было и всякие занимательные истории, происходившие в этих краях, легенды, предания, описания стихийных бедствий, сенсационные сообщения, типа такого, когда семилетний мальчик, оставленный няней в поезде, проехал благополучно один семь тысяч верст. Очевидно, подобные сведения брались из газет. Читателю предлагались небольшие очерки по истории Сибири, начиная с появления казаков на берегах Иркута, Ангары, Байкала, рассказывалось, как и кем был основан Иркутск, как из острога он превратился в большой губернский город. Путник знакомился с Иркутском, его памятниками, храмами и другими примечательными местами, узнавал о численности населения, о состоянии торговли, промышленности, читал об учебных заведениях, банках, больницах, о театре и городских садах, гостиницах и циклодроме, о библиотеках и музее. Издатель также подробно предлагал пройтись и по окрестным станциям и селам, не забывая каждый раз добавить кое-что и о недостатках: как человек приезжий, он примечал их сразу, и, не будучи коренным сибиряком, скрывать их не стремился.

    М. Е. Стож чаще всего был автором, составителем и редактором своих изданий для путников. И он приводил, на его взгляд, наиболее интересные и увлекательные легенды и подлинные исторические факты. Очень подробно сообщается, например, о небывалом землетрясении на Байкале в ночь с 1861 на 1862 г., когда рушились здания, «купол церкви обрушился внутрь», трескалась земля, и байкальская вода, выйдя из берегов, топила целые низинные степи с бурятскими поселениями, образуя новые заливы.

    С большим увлечением прочитывались, конечно, и такие истории, как поход нерчинского начальника Нарышкина на Иркутск, все его чудачества во хмелю, закончившиеся арестом и отправкой на дознание в Петербург.

    Издания были иллюстрированы портретами известных сибиряков, видами природы, станций, прилегающих селений. И вместе с соответствующими «стихами и прозой» позволяли путнику не только коротать путь-дорогу, но и узнавать много нового, знакомиться, с Сибирью.

    Эти сведения можно било бы найти в различных научных изданиях, солидных журналах, в «Известиях» Географического общества - но они были недоступны для простолюдина - мещанина, крестьянина, ремесленника, мелкого чиновника. И книжки Стожа, небольшого, карманного формата в шестнадцатую долю печатного листа, расходились весьма успешно. Продавались они не только в Иркутске и других городах, но и на значительных станциях и даже в поездах. Отделение и контора издательства находились также во Владивостоке, агент по приему объявлений имелся и в Москве, что говорит об успехе поставленного дела.

    Издавая свои «Спутники» и «Путеводители», Стож научным поиском не занимался, брал сведения из различных известных источников, популяризировал их, хотя не всегда удачно и умело.

    Стож предусмотрел и желание пассажира отправлять с дороги весточку, делать пометки - в «Спутниках» оставлялись даже несколько страниц для записей. Нередко к ним прилагались бесплатно ( так гласила реклама ) «открытые письма» - открытки с видами Иркутска и других мест, они также издавались Стожем и в долгом пути были как нельзя кстати. Сегодня открытки Стожа - это свидетельства времени, документы, ценностность которых будет только возрастать. К тому же, это самое начало массовой культуры, потока визуальной информации об истории, природе сибирского края.

    С несколькими открытками Стожа произошло одно примечательное событие. В 1903 г. он выпустил серию видовых открытых писем, посвященных декабристам: «Дом декабристов в Чите», «Часовня, построенная декабристами» и прочее. Печатали открытки за границей. При прохождении через таможню чиновники, боясь недосмотреть, решили арестовать и уничтожить тысячные комплекты стожевского издания.

    В 1925 г. сам М. Е. Стож упоминает об этом эпизоде: «Снимок дома декабристов в Чите, как и часовни, были напечатаны в Германии, на открытых письмах, в издании М. Е. Стож 1903 г., по 1000 экземпляров каждого. Эти открытые письма были конфискованы Главным управлением по делам печати в Петербургской таможне» /4/.

    Надо отметить, однако, что в Иркутске в местных газетах и журналах публиковались письма и воспоминания декабристов и о них - эти имена стаж неотъемлемой частью культуры Сибири. Не раз сведения о декабристах помещал в своих изданиях и Стож - печатал даже запрещенные столичной цензурой сведения и снимки /5/.

    В деятельности Стожа-издателя бывало немало моментов, за которые его поругивали не без причин. Порою, движимый интересами коммерции, Стож, не затрудняясь издательской этикой, меняет названия книг, хотя их содержание кочует из одной в другую целыми статьями. Он объединяет разные части и переиздает. Это не обходится без курьезов. На обложке «новой» книги без всякого разделения, без знаков препинания даются два прежних названия и получается некий гибрид. Таким образом поступили с книгами стихов молодого поэта Александра Оборина «Пленные» и «На вольном просторе Сибири», объединив их названия в один заголовок, хотя это два различных, совершенно самостоятельных цикла стихов о пленных солдатах и лирика о природе.

    Супруга издателя с удовольствием и кокетством посвящает читателя в кухню книгоиздания: «Издательство „Ирисы” начало выпуск отдельных книжек произведений сибирских авторов с моих стихов. Первая моя книжка вышла под заглавием „Смерть музы”, в течение нескольких месяцев энергичной работы она едва-едва была распродана. Тогда-то и выступила на сцену изобретательность М. Е. Стожа. Он добавил к заголовку „Ужасы войны” и ... получилось новое название книжки: „Смерть музы и ужасы войны”. Книжка пошла весьма успешно и теперь выдержала десять изданий» /6/.

    Следует сказать, что чета издателей, где первую скрипку скорее всего играла Динна Стож, прибегала и к другому виду лукавства, а то и жульничества - на титульных листах своих книг они не считали за грех указать завышенное издание - восьмое, десятое, а то и двадцатое. На этот факт обращает внимание и литературовед профессор В. П. Трушкин в своей работе о литературной жизни Сибири /7/.

    М. К. Азадовский высказал предположение по поводу стожевских переизданий - набор сохранялся, и по мере продажи книг они допечатывались еще, выдаваемые за новое издание, менялся лишь титульный лист /8/.

    Как было на самом деле, сейчас трудно судить. Но справедливости ради заметим, что переиздания у Стожа бывали, хотя и не по десять раз - о чем свидетельствуют имеющиеся в библиотеках и частных собраниях экземпляры книг издательства «Ирисы».

    К примеру, «Словарь сибирских поэтов, писателей и ученых» в одном издании имеет пятьдесят страниц (год издания не указан), а в другом, за 1916 г., «значительно дополненном и исправленном» - семьдесят. Надо отметить, что частичное отсутствие выходных данных, особенно года издания, для стожевских книжек было характерным признаком, это и осложняет определение точного количества переизданий.

    При знакомстве с издательством «Ирисы» создается впечатление, что еще одной причиной, побудившей М. Е. Стожа заняться издательской деятельностью, были стихотворные опыты его жены. И название издательства придумано супругой, в память о ее детском прозвище «ириска», образованном по девичьей фамилии Рысс-Петрова, как свидетельствует сама поэтесса.

    Позднее Варвара Феодосьевна носила фамилию Капуста, а выйдя замуж за Михаила Евстигнеевича, стала именоваться Динной Стож. Издатель в «Словаре» сообщает, что первые ее произведения были напечатаны в 1907 и 1908 гг. в литературно-сатирическом журнале «Балагур», выходившем в Иркутске, «и в других изданиях» /9/. Правда, Михаил Евстигнеевич скромно умалчивает, что как «Балагур», так и «другие издания» в данном случае издавал он сам.

    Стихи Динны Стож, неуклюжие, безграмотные, порой графоманские, без всякого чувства слова и ритма в основном, печатал только муж, другие иркутские журналы и газеты предпочитали ей отказывать. За это Динна Стож, имея в руках целое издательство, и, естественно, возможность печататься, сполна воздавала своим обидчикам, перемежая стихи прозой, призывая на головы всех прочих литераторов и издателей всяческие кары, вплоть до закрытия их печатных органов. И тогда «эти гордые фонфароны придут ко мне с приниженной головой и будут лизать порог моего дома» /10/.

    Вот один характерный образчик творений поэтессы, адресованный коллегам:

                                                         Браня вас, вижу ясно я,

                                                         Как песнь задела вас моя.

                                                         Не по душе песнь эта вам,

                                                         Она не курит фимиам,

                                                         Но без стесненья, опростясь,

                                                         Она вас топчет прямо в грязь!... /11/

    Без «стесненья, опростясь» Динна Стож занималась и редакторской деятельностью. В 1916 г, «Ирисы» выпускали литературно-сатирический сборник «Сибирский пересмешник». Журнал «Сибирская летопись» в разделе библиографии писал об этом "литературно-художественном и общественно-сатирическом повременнике».

    «Давно уже нам не приходилось держать в руках ничего более пошлого и непристойного. Тут и дифирамбы тому или иному начальнику, и маленькие, трусливые выпады против недругов, и... безграмотный хлам и сплетни или сенсации о женщинах, достойные остроумия сутенера. Не верится, чтобы редактором этой гадости была действительно женщина. ...Кстати, в середине „повременника”... произведения нескольких скромных, но ничем себя не скомпрометировавших журнальных работников. Спрашивается, каким же обманным путем вовлечены они в это совершенно недвусмысленное издание» /12/.

    Не менее острую характеристику дал иркутский литературный журнал «Багульник» в разделе «Сибирский календарь»: «В Иркутске под редакцией г-жи Динны Стож вышел № 1-2 литературно-художественного повременника „Сибирский пересмешник”. Сборник представляет собою наиболее безграмотное из всего, что г-ном Стож до сих пор выпускалось» /13/.

   Конечно, М. Е. Стож издавал не только книги своей жены. Среди авторов издательства «Ирисы» неоднократно выступал известный в ту пору ботаник Ф. Шрейбер. Отдельными книжками напечатаны его работы «Лекарственные растения Сибири и Дальнего Востока», «Падение пушного промысла Сибири» и другие.

    Стожем было задумано издание серии «Сибирская библиотека», куда, по его планам, должны были войти книги как известных, так и начинающих сибирских авторов. Так, в «Ирисах», кроме нескольких книжек Динны Стож, увидели свет первые сборники стихов молодых, начинающих авторов, до той поры дебютировавших в иркутской и порой столичной периодике.

    Был издан сборник стихов «Сибирская ширь» Николая Летунова, поэта-самоучки из крестьян. Первые его стихи опубликовали петербургский журнал «На берегах Невы», сборники «Ветви», «Имморели» и другие /14/.

    Мы уже говорили о книгах стихов Л. Оборина «Пленные» и «На вольных просторах Сибири», вышедших в издательстве Стожа.

    А. Оборин был известен в Иркутске в 20-е гг. своей литературной и общественной деятельностью. Журналист, сотрудник губернской, позднее областной газеты «Власть труда», он входил в Иркутское литературно-художественное объединение (ИЛХО), участвовал в коллективных сборниках, в частности, - «Ильичу» - первом поэтическом венке Ленину, вышедшем в феврале 1924 г.

    Надо признать заслугу М. Е. Стожа в том, что он напомнил изрядно забытое имя замечательного сибирского поэта-романтика первой половины XIX в. Федора Бальдауфа. В 1911 г. Стож издал лучшую поэму Бальдауфа «Авван и Гайро», или «Тунгусская повесть». В «Словаре сибирских поэтов, писателей и ученых» она представлена Стожем как вещь, «при жизни автора не изданная и напечатанная в Иркутске впервые, с сохранившейся случайно рукописи, в отдельном издании» /15/. Однако известно, что впервые поэма была опубликована в книге «Воспоминания бывших питомцев Горного института» в 1873 г. в Санкт-Петербурге /16/.

    В Сибирской советской энциклопедии указывается, что поэма после 1873 г. была «переиздана дважды: в Иркутске /1911 г./ и в Чите /1915 г./» /17/.

    Располагал М. Е. Стож автографом Ф. Бальдауфа или нет - это вопрос, открытый.

    Двумя изданиями в издательстве «Ирисы» вышла книга Н. Насимовича-Чужака «Сибирские поэты и их творчество».

    Следует отметить также довольно интересный, серьезный сборник «Как воспет Байкал в стихах и прозе», редактором и составителем которого выступил М. Е. Стож. Он первым сделал попытку собрать воедино образны поэтического творчества о Байкале. Читатель знакомился здесь с произведениями Ф. Бальдауфа, И. Федорова-Омулевского, Д. Давыдова и других, менее известных сибирских поэтов. Конечно, сборник далеко не полный, но он послужил примером и основой для создателей последующих сборников о Байкале, вышедших в 1938, 1957, 1960 гг. Фактически почти все стихи из сборника Стожа вошли в более поздние книги о Байкале. В частности, в 1938 г. И. И. Молчанов-Сибирский и А. В. Гуревич, подготовившие к печати «Стихи и легенды о Байкале», многие материалы брали из книги «Как воспет Байкал в стихах и прозе» Стожа, на что и указывают в ссылках.

    Пожалуй, самое значительное по замыслу издание Стожа – «Словарь сибирских поэтов, писателей и ученых». На семидесяти страницах очень мелким шрифтом Стож рассказывает кратко или по возможности полно о двухстах деятелях сибирской словесности и науки и даже иллюстрирует текст фотографиями. «Словарь» имел успех, переиздавался несколько раз, причем с дополнениями - об этом можно судить, сравнивая различные издания, имеющиеся в Иркутске. При всех недостатках «Словарь» был хорошо принят, и это понятно, ибо никакой другой работы подобного плана в пределах Сибири не существовало. Впервые Стож попытался объединить имена достойных литераторов и ученых края, а уж как это получилось - вопрос другой. Не остался «Словарь» незамеченным и критикой.

    Одна из рецензий была помещена в журнале «Сибирская летопись», который выходил в Иркутске.

    «Обращаясь к „Словарю”, заметим, что это издание следует отнести к разряду наименее безграмотного из того, что господином Стож уже выпущено. Отдельные библиографические заметки составлены довольно сносно, но системы, к сожалению, никакой. Много библиографических упущений, многое только намечено, биографии подменены кое-где характеристиками и т.д.

    Словом, это не „Словарь”, а скорее черновой к нему набросок, требующий, вдобавок, серьезной переработки.

    И все же потребность е словаре так велика, что и такому вот изданию приходится пожелать распространения» /18/.

    Досталось «Словарю» Стожа и от М. К. Азадовского, выступившего с резко отрицательной характеристикой в красноярском журнале «Сибирские записки» /19/.

    Современники видели недостатки «Словаря» Стожа, тем более они хорошо заметны для нас. В частности, некоторые писатели и ученые, достойные памяти потомков, остались без внимания, зато попали малозначащие, неинтересные имена. Сведения, которые приводит Стож, даются невнимательно, закрались и ошибки, неточности, в частности в датах, в названиях трудов и органов печати. Да и характеристики не отличаются оригинальностью, почти все даны по одному шаблону. Есть и чисто технические замечания, по исполнению книги - имена даются без системы, вначале принятый алфавитный порядок вдруг сменяется то ли хронологическим, то ли еще каким-то, ведомым одному издателю. К тому же нет ни указателя имен, ни оглавления, что значительно усложняет поиск нужного материала. Но ведь мы не ругаем крестьянина, впервые поднимающего сибирскую целину в таежных дебрях, в незнании агротехники... А для Иркутска М. Е. Стож многое делал впервые.

    В дальнейших планах издательства предполагалось продолжить издание «Словаря». Планировались еще три части: художники, скульпторы; композиторы, музыканты и артисты; строители, архитекторы и общественные деятели. Таким изданиям в наше время не было бы цены, ибо, как и уже изданная часть «Словаря», они дали бы нам имена, хоть какие-то сведения, за далью времени теперь во многом утраченные. К сожалению, эти замыслы не осуществились - работа требовалась большая и кропотливая, а время сложное, шла империалистическая война, вскоре развернулись события февральской и Октябрьской революции, и многое изменилось.

    Несмотря на категорическое непризнание «Словаря» М. К. Азадовским («Результатом явилась полная непригодность книжки. В своем теперешнем виде она не может служить даже материалом для дальнейших работ в этом направлении») /20/ - время рассудило иначе.

    «Словарь сибирских поэтов, писателей и ученых» остается в активе нашего литературоведения, сибирские исследователи пользуются им и сегодня, причем издание стало библиографической редкостью, несмотря на все стожевские переиздания.

    «...К словарю Стожа приходится обращаться и поныне как к первоисточнику», - пишет профессор В. П. Трушкин, знаток сибирской литературы начала XX в. /21/.

    За этим замечанием стоит немаловажная деталь - биографические данные и краткие сведения о деятельности и творчестве некоторых сибирских писателей и ученых, к которым проявляют интерес современные исследователи, сохранились только в «Словаре» Стожа.

    Во всех библиографических указателях по сибирской литературе есть ссылки на издания М. Е. Стожа. Например, «Русская литература Сибири» /22/, «Писатели Восточной Сибири» /23/, «Декабристы и Сибирь» /24/.

    Книги издательства «Ирисы» имели и свое лицо - их даже внешне легко было отличить - все одного формата, обложки о элементами модерна в оформлении. На обложке книги - фирменный знак издательства - восходит солнце, парит орел и держит картуш с датой основания издательства, а на всю ширь орлиных крыльев - название издательства.

    Еще одна особенность - все стожевские книги набирались мелким шрифтом, порой трудным для чтения. Издатель не заботился о полиграфической культуре, несмотря на это, продукция его расходилась весьма успешно.

    Всегда броско, порой на всю страницу, давалась реклама - как и любое издание той поры, книги Стожа заполнены рекламой, порой в ущерб тексту и содержанию. Это и понятно: реклама давала деньги, и значительные, успех стожевских изданий был налицо.

    Бессистемностью, как уже отмечалось, отличался не только «Словарь» Стожа, но и другие его издания. Материалы подбирались по неведомому принципу, в текст какой-либо статьи вдруг вклинивались, разделяя ее, то стихи, чаще Динны Стож, то побасенка или легенда. Художественный, образный язык, например описание Ангары или Байкала, сменяется вдруг официальным перечислением учреждений, а рассказ о достопримечательностях - правилами проезда по железным дорогам. Больше всего грешат этим «Спутники» и «Путеводители» не лучше их и книжки Динны Стож.

    Но при всех недостатках, стожевские издания были нужны, заполняли существующий пробел в массовой культуре, несли определенные познавательные функции, выполнялись на потребителя и своего читателя вполне устраивали.

    Обратимся еще раз к рецензии В. Григорьева в «Сибирской летописи»: «Издания Стожа принято считать макулатурой, и это на три четверти правильно. Но... в то время, как так называемая „хорошая” книга в Сибири лежит в пыли, „макулатура” Стожа растет и растет, и это вовсе уж не такой „миф” - все эти „пятые” и „десятые” издания, как любят утешать себя рецензенты „хороших” газет.

    ...Пока хорошие интеллигентные господа, сидя сиднем в кабинете, мечтают для мужика о „Белинском и Гоголе”, мужик исправно тянется к глупому „Милорду”, который подан ему вовремя, под нужным соусом и в данную минуту... мужику ближе и нужнее.

    Пока „хорошие” сибиряки мечтают о том, о сем, является предприимчивый Стож, и, уяснив назревшую потребность сибирского читателя или же путника по железной дороге в том или ином издании, незамедлительно приступает к таковому, а то и анонсирует его за полгода, за год...

    Но согласитесь, что принципиально все эти издания совершенно нужны и что макулатурный Стож делает тут только дело, которым бы давно нужно было заняться его многоученым критикам» /25/.

    Несомненно, успех изданий Стожа во многом обеспечивался невысоким образовательным уровнем простого народа. Это позволило ему и после революция продолжать привычное дело.

    Стож прожил в Иркутске до 30-х гг. С 1917 г., хотя издателем уже не назывался и книгоиздательство «Ирисы» ушло со сцены, деятельность свою не забросил, выпускал книги как автор в государственных издательствах. Сохранились его некоторые книги: «Летопись Сибири и предания старины. 1581-1925», «Декабристы в Сибири». В следующем, 1926 г., М. Е. Стож выпустил «Путеводитель по Иркутску и его окрестностям в связи с великим рельсовым путем». Статьи в его «новых» книгах практически те же, лишь несколько измененные и дополненные сообразно времени. К примеру, Спутник за 1910 г. предлагал читателю историческую справку «Декабристы в Сибири», составленную довольно грамотно, достоверно, в виде обзора. На основе этой же статьи сделана расширенная и дополненная, вошедшая составной частью в его книгу издания 1925 г., которую мы называли выше /26/.

    На вкладке к «Путеводителю» дается карта всей сибирской дороги и часть стихов под общей шапкой «Как воспет Байкал в стихах и прозе». На этой же вкладке анонсируется одиннадцатое издание словаря сибирских художников, писателей, поэтов и ученых, автор - М. Е. Стож. Этот же автор обещает отдельную книгу «Как воспет Байкал в стихах и прозе». Были они напечатаны в 20-е гг. или нет, установить не удалось, в библиотеках, по крайней мере, они отсутствуют. Под фамилией Стогов Михаил Евстигнеевич в 1925 г. издал еще книгу «Сибирь и пушные звери»; судя по всему, события революции и гражданской воины обошли его стороной.

    Конечно, Стожа едва ли можно причислить к издателям-просветителям - не тот уровень. Скорее всего следует согласиться, что он более подходит к отряду «культуртрегеров», людей активных, предприимчивых, но все же не обладающих тем широким кругозором и той степенью культуры, образованности, которые отличают истинных просветителей. Тем не менее, значение подобных деятелей в общественной жизни края остается заметным явлением, что и отмечает данная работа.

                                                                     Литература

    1. Иркутск. Его место и значение в истории и культурном развитии Вост. Сибири: Очерк / Ред. и изд. В. П. Сукачев. М., 1891. С. 213-214.

    2. Стож Д. Забытая тетрадь. Иркутск: Ирисы, 1916. С. II.

    3. Стож М. Е. Словарь сибирских поэтов, писателей и ученых. Иркутск: Ирисы, б.г. С. 35-36.

    4. Стож М. Е. Летопись Сибири и предания старины. 1581-1925 гг. Декабристы в Сибири. Иркутск, 1925. С. 14.

    5. Стоя М. Е. Словарь... С. 30.

    6. Стож Д. Забытая тетрадь... С. II.

    7. Трушкин В. П. Пути и судьбы: Лит. жизнь Сибири. 1900-1920 гг. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1985. С. 269.

    8. Сиб. зап. 1917. № 6. С. 142-146.

    9. Стож М. Е. Словарь... С. 12.

    10. Стож Д. Забытая тетрадь. С. ХХIV.

    11. Там же. С. 1.

    12. Сиб. летопись. 1916, № 9-10. С. 491.

    13. Багульник. 1916. С. 16.

    14. Стож М. Е. Словарь... С. 16.

    15. Там же. С. 2.

    16. Русская литература Сибири. ХVII в. - 1970 г.: Библиогр. указ. Новосибирск, 1976. Ч. I. С. 259.

    17. Сибирская советская энциклопедия. Новосибирск, 1929. Т. I. Стб. 211.

    18. Сиб. летопись. 1916. № 6-8. С. 371.

    19. Сиб. зап. 1917. № 6. С. 142-146.

    20. Сиб. зап. 1917. № 6. С. 145.

    21. Трушкин В.П. Пути и судьбы... С. 269.

    22. Русская литература Сибири... С. 269.

    23. Писатели Восточной Сибири. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1971. С. 10-11, 16, 19, 21-22, 27, 30-31, 33, 39, 41, 86, 103, 304.

    24. Декабристы и Сибирь. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1985. С. 48, 119.

    25. Сиб. летопись. 1916. № 6-8. С. 369-370.

    26. Стож М. Е. Спутник по железным дорогам Сибири. Иркутск: Ирисы, 1910. С. 120-122.

    /Книга в Сибири (конец XVIII – начало ХХ в.). Сборник научных трудов. Новосибирск. 1989. С. 148-163./

                                                    К 105-летию начала деятельности

    «ИРИСЫ», книжное издательство М. Е. Стожа. Практически одновременно с XX веком - 1 декабря 1900 г. начинает свою деятельность в Иркутске первое частное книжное издательство М. Е. Стожа. К этому времени в городе насчитывалось более десятка типографий и литографий, где наряду с прочей продукцией печатались и книги. Но специализированного книжного издательства как коммерческого предприятия в Иркутске не было.

    Перипетии судьбы забросили Михаила Евстигнеевича Стожа весьма далеко от родной Белоруссии в Сибирь, в Иркутск, в конце XIX в. Поселился он в железнодорожном Глазковском предместье в доме машиниста паровоза В. К. Усе-вича, поступил на службу на железную дорогу, состоял в ревизорском аппарате и заодно был агентом по продаже билетов.

    Первоначально стожевское предприятие называлось «Издательство спутников и путеводителей по Сибири» и задачи его вполне объяснялись названием. Многочисленные «Спутники по железным дорогам Сибири и Дальнего Востока» выходили дважды в год, приуроченные к сезонным сменам расписания поездов, начиная с 1900 г. и до самого 1917. Кратко они именовались «Спутники Стож».

    Стож издавал «Путеводители» не только по железным дорогам Сибири и Дальнего Востока, но также по окрестностям Иркутска, по курортам и лечебницам края. В «Спутниках» и «Путеводителях» пассажир непременно находил расписание движения всех поездов с приложением карт и схем. Эти небольшие книжечки карманного формата пользовались популярностью. Давались извлечения из железнодорожных и таможенных правил, всяческие практические советы и наставления, адреса-справочники по городам, реклама и объявления и «легкое и полезное чтение» со стихами и прозой. Спутник за 1910 г., например, предлагал читателю исторический обзор «Декабристы в Сибири». Прочесть можно было занимательные истории, происходившие в этих краях, описания стихийных бедствий, сенсационные сообщения. Читателю предлагались небольшие рассказы о прошлом Сибири, начиная с появления казаков. Путник кратко знакомился с Иркутском, с жизнью города и его достопримечательностями. Издатель также предлагал пройтись и по окрестным селам, знакомил с некоторыми станциями, не забывая каждый раз добавить кое-что и о недостатках.

    М. Е. Стож чаще всего был автором, составителем и редактором своих изданий для пассажиров. И сам приводил наиболее увлекательные легенды и подлинные исторические факты. Очень подробно сообщалось, например, о небывалом землетрясении на Байкале в ночь с 1861 на 1862 г.

    Книжки Стожа, рассчитанные на широкие массы: мещанина, крестьянина, ремесленника, мелкого чиновника расходились весьма успешно. Продавались они не только в Иркутске, но и по всей дороге. Отделения и контора издательства находились также во Владивостоке, агент по приему объявлений имелся и в Москве, что говорит об успехе поставленного дела.

    Стож предусмотрел и желание пассажира отправлять с дороги весточку, делать пометки - в «Спутниках» оставлялись несколько страниц для записей. Нередко к ним прилагались бесплатно, как гласила реклама, «открытые письма» - открытки с видами Иркутска и других мест, своеобразные «приветы с дороги». Они также издавались Стажем и в долгом пути были как нельзя кстати. В 1903 г. он выпустил серию видовых открытых писем, посвященных декабристам. Печатали открытки в Германии. При прохождении через таможню тираж был конфискован чрезмерно бдительными чиновниками.

    В деятельности Стожа-издателя бывало немало моментов, за которые его поругивали не без причин. Порою, движимый интересами коммерции, Стож, не затрудняясь издательской этикой, меняет названия книг, хотя их содержание кочует из одной в другую целыми статьями. Он объединяет разные части и переиздает. Это не обходится без курьезов. Супруга издателя с удовольствием и кокетством посвящает читателя в кухню книгоиздания: «Издательство „Ирисы” начало выпуск отдельных книжек произведений сибирских авторов с моих стихов. Первая моя книжка вышла под заглавием „Смерть музы”, в течение нескольких месяцев энергичной работы она едва-едва была распродана. Тогда-то и выступила на сцену изобретательность М. Е. Стожа. Он добавил к заголовку „Ужасы войны” и... получилось новое название книжки; „Смерть музы и ужасы войны”. Книжка пошла весьма успешно и теперь выдержала десять изданий». Таким же образом поступили с книгами стихов молодого поэта Александра Оборина «Пленные» и «На вольном просторе Сибири», объединив их названия в один заголовок, хотя это два различных, совершенно самостоятельных цикла стихов: о войне, о пленных солдатах и лирика о природе.

    Следует сказать, что чета издателей, где первую скрипку вскоре стала играть Динна Стож, прибегала и к другому виду лукавства, а то и жульничества - на титульных листах своих книг они не считали за грех указать завышенное издание - восьмое, десятое, а то и двадцать второе. Исследователи указывали и на другую уловку - набор книг не рассыпался, и по мере продажи тираж допечатывался, выдаваемый при этом за новое издание, хотя менялся лишь титульный лист.

    Женитьба Стожа расширила сферу его издательской деятельности. Причиной стали творческие опыты его жены, получившей безграничные возможности для их реализации. Она и назвала издательство «Ирисами». Варвара Феодосьевна Рысс-Петрова, также уроженка Витебска, некоторое время носила фамилию Капуста, а в 19 лет, выйдя замуж за Михаила Евстигнеевича, стала именоваться Динной Стож. Первые ее произведения были напечатаны в 1907 и 1908 гг. в литературно-сатирическом журнале «Балагур», выходившем в Иркутске, «и в других изданиях», конечно, стожевских. Молодая хозяйка принесла издательству скандальную славу.

    Стихи и прозу Динны Стож в основном печатал только муж, многие иркутские газеты и журналы предпочитали ей отказывать. За что она, имея в руках собственное издательство, и естественно, возможность печататься, сполна воздавала своим обидчикам, перемежая стихи прозой, призывая на головы литераторов и издателей всяческие кары, вплоть до закрытия их печатных органов. Без «стесненья, опростясь» Динна Стож занималась и редакторской деятельностью. В 1916 г. книгоиздательство «Ирисы» выпускает литературно-сатирический сборник «Сибирский пересмешник», охарактеризованный сибирской прессой как «наиболее безграмотное из всего, что до сих пор выпускалось» Стожем. Журнал «Сибирская летопись» в разделе библиография писал об этом сборнике: «Давно уже нам не приходилось держать в руках ничего более пошлого и непристойного».

    Конечно, М. Е. Стож издавал не только книги своей жены. Среди авторов издательства «Ирисы» неоднократно выступал известный ботаник А. Ф. Шрейбер. Отдельными книжками напечатаны его работы «Лекарственные растения Сибири и Дальнего Востока», «Падение пушного промысла Сибири» и другие. Стож задумал издание серии «Сибирская библиотека», куда, по его планам, должны были войти книги как известных, так и начинающих сибирских авторов. Так, в «Ирисах» увидели свет первые сборники стихов молодых, начинающих авторов. Был издан сборник стихов «Сибирская ширь» Николая Летунова, поэта-самоучки из крестьян. Выходили книги стихов Александра Оборина, известного в Иркутске в 1920-х гг. поэта, журналиста, общественного деятеля.

    Двумя изданиями в издательстве «Ирисы» вышла книга Н. Насимовича-Чужака «Сибирские поэты и их творчество».

    Следует признать заслугу М. Е. Стожа в том, что он напомнил изрядно забытое имя замечательного сибирского поэта-романтика первой половины XIX в. Федора Бальдауфа. В 1911 г. Стож впервые в Сибири издал лучшую поэму Бальдауфа «Авван и Гайро». Следует отметить, также интересный, серьезный сборник «Как воспет Байкал в стихах и прозе», редактором и составителем которого выступил сам М.Е. Стож и даже в послесловии объяснил принцип подбора произведений. Он первым сделал попытку собрать воедино образцы поэтического творчества о Байкале. Эта книга послужила примером и основой для создателей последующих сборников о Байкале, вышедших в 1938,1957 гг.

    Пожалуй, самое значительное по замыслу издание Стожа - «Словарь сибирских поэтов, писателей и ученых». На семидесяти страницах очень мелким шрифтом Стож рассказывает о многих (более двухсот персоналий) деятелях сибирской словесности и науки и даже иллюстрирует текст фотографиями. «Словарь» имел успех, переиздавался несколько раз, причем с дополнениями. «Словарь» был хорошо принят общественностью, ибо никакой другой работы подобного плана в пределах Сибири не существовало. В дальнейших планах издательства-предполагалось продолжение издания «Словаря». Планировались еще три части: художники, скульпторы; композиторы, музыканты и артисты; строители, архитекторы и общественные деятели. Но война, затем революция внесли свои коррективы в планы.

    Книги издательства «Ирисы» имели и свое лицо - их даже внешне легко было отличить - все одного формата, обложки с элементами модерна в оформлении. На обложке книги - фирменный знак издательства - восходит солнце, парит орел и держит свиток с датой основания издательства, а на всю ширь орлиных крыльев начертано - «Ирисы».

    При всех недостатках, стожевские изданиябыли нужны, заполняли существующий пробел в массовой культуре, выполняли определенные познавательные функции, создавались в расчете на потребителя и своего читателя вполне устраивали.

    Стож прожил в Иркутске до 1930-х годов. После 1917 г., хотя издателем уже не назывался и книгоиздательство «Ирисы» ушло со сцены, деятельность свою не забросил, выпускал книги как автор в государственных издательствах и переиздавал некоторые из своих прежних книг.

    Соч.: Стож М. Е. Спутник по железным дорогам Сибири. Иркутск: Ирисы, 1910; Стож Д. Забытая тетрадь. Иркутск: Ирисы, 1916; Стож М. Е. Иркутск до первого губернатора. 2-е изд. Иркутск: Ирисы, 1916.; Стож М. Е. Словарь сибирских поэтов, писателей и ученых. Иркутск: Ирисы, [б.г.]; Стож М. Е. Иллюстрированный спутник по Сибири и Дальнему Востоку с картою.1917-1918. Иркутск: Ирисы, 1918; Стож М. Е. Летопись Сибири и предания старины. 1581-1925 гг.; Декабристы в Сибири. Иркутск, 1925.

    Лит.: В. Г. [О «Словаре сибирских писателей, поэтов и учёных», составленном М. Е. Стожем в Иркутске] // Сиб. летопись.1916. № 6-8. С. 369-371; Трушкин В. П. Пути и судьбы: литературная жизнь Сибири. 1900-1920 гг. Иркутск, 1985. С. 268-269; Литературная Сибирь: Библиогр. слов, писателей Восточной Сибири. Иркутск, 1986. Вып. 1. С. 26; Шинкарева А. П. Книжное изд-во М.Е. Стожа «Ирисы» и его роль в культурной жизни Иркутска XX в. // Книга в Сибири (конец ХVIII-начало XX в.). Сб. науч. тр. Новосибирск, 1989. С. 148-163.

    Шинкарева А. П.

    /Приангарье от «А» до «Я». Справочно-библиографический ежегодник: 2005. Иркутск. 2005. С. 20-24./

    Антонина Шинкарева

                                ЖЕНЩИНЫ В ИСТОРИИ СИБИРСКОЙ СЛОВЕСНОСТИ

                                                     Сибирская история слова печатного

    ...Впервые среди специальных биобиблиографических изданий о сибирячках, имеющих отношение к словесности в ее разных проявлениях, сообщается в «Словаре сибирских писателей, поэтов и ученых» М. Е. Стожа (Иркутск, 1915). Но Михаил Евстигнеевич Стож, как составитель словаря, счел возможным сообщить лишь о десятке с небольшим пишущих женщин, не ограничиваясь лишь Иркутском. Упоминаются в словаре писательницы, поэтессы и корреспондентки газет и журналов разных городов Сибири, причем совершенно не равнозначные по степени таланта или художественным достоинствам их произведений.

    В «Словаре» найдем некоторые известные фамилии — можно прочесть о жизни и творчестве А. В. Потаниной, найти краткие сведения о журналистской деятельности А. Ф. Ядринцевой.

    Многие имена сегодня почти ничего не говорят. Головина Елизавета Михайловна, например, специализировалась по театру, с публикациями из театральной жизни и критическими материалами выступала в газетах «Восточная заря», «Голос Сибири», «Сибирские Огни», «Иркутское слово», «Молодая Сибирь», «Сибирские Новости» и других. Кроме того, печатались и ее рассказы в газетах и в сборнике «Как воспет Байкал в стихах и в прозе».

    Качаровская Анна Семеновна имела известность не только в Сибири. В столице была издана ее книга по логике. У нас она печаталась, главным образом, в газетах «Сибирская жизнь», «Иркутская жизнь», выступая по вопросам эстетики и как литературный критик. В 1911 г. выпустила в Томске небольшую книгу о Бодлере «Заметки о модернизме»...

    Но если в стихах, допустим, Надежды Камовой мы видим желание отгородиться поэтическими грезами от реальных тягот бытия, находим ощущение неприкаянности и отвращения к прозе жизни, то еще одна представительница поэтического цеха Иркутска начала XX в. полна решимости и деловитости. Это Варвара Феодосьевна Капуста, ставшая Диной Стож и обожаемой супругой первого частного книгоиздателя Иркутска, по совместительству еще и железнодорожного служащего М. Е. Стожа [* Шинкарева А. П. Книжное издательство М. Е. Стожа «Ирисы» и его роль в культурной жизни Иркутска начала XX века // Книга в Сибири (конец XVIII — начало XX в.). Новосибирск, ГПНТБ СО АН СССР, 1989. — С. 148-163.].

    Первые ее произведения были напечатаны в 1907 и 1908 гг. в литературно-сатирическом журнале «Балагур», выходившем в Иркутске, «и в других изданиях», конечно, стожевских. Молодая хозяйка принесла издательству скандальную славу.

    Стихи и прозу Дины Стож в основном печатал только муж, большинство иркутских газет и журналов предпочитали ей отказывать. За что она, имея в руках собственное издательство и, естественно, возможность печататься, сполна воздавала своим обидчикам, перемежая стихи прозой, призывая на головы литераторов и издателей всяческие кары, вплоть до закрытия их печатных органов. И тогда, читаем ее гневные записи, — «эти гордые фанфароны придут ко мне с приниженной головой и будут лизать порог моего дома».

    Без «стесненья, опростясь», как говорится в одном ее стихотворении, Дина Стож занималась и редакторской деятельностью. В 1916 г. книгоиздательство «Ирисы» выпускает литературно-сатирический сборник «Сибирский пересмешник», охарактеризованный сибирской прессой как «наиболее безграмотное из всего, что до сих пор выпускалось Стожем». Журнал «Сибирская летопись» в разделе библиография писал об этом сборнике: «Давно уже нам не приходилось держать в руках ничего более пошлого и непристойного».

    Супруга издателя с удовольствием и кокетством посвящает читателя в кухню книгоиздания: «Издательство «Ирисы» начало выпуск отдельных книжек произведений сибирских авторов с моих стихов. Первая моя книжка вышла под заглавием «Смерть музы», в течение нескольких месяцев энергичной работы она едва-едва была распродана. Тогда-то и выступила на сцену изобретательность М. Е. Стожа. Он добавил к заголовку «Ужасы войны» и... получилось новое название книжки: «Смерть музы и ужасы войны». Книжка пошла весьма успешно и теперь выдержала десять изданий».

    Стожевское издательство «Ирисы» отражает процесс коммерциализации прессы, печатного дела в целом. Но если раньше баталии разворачивались в основном среди издателей и журналистов мужчин, от литературной перебранки до жульнического присвоения газеты, конторы редакции, то теперь наступило и «женское время». Дину Стож можно считать одной из родоначальниц скандальной и желтой прессы и рыночных изданий у нас в Сибири...

                                                                       Об авторах

    Шинкарева Антонина Петровна. Родилась в д. Хингуй Нижнеудинского района Иркутской области. В 1982 г. окончила филологический факультет Иркутского госуниверситета по специальности журналистика. Автор монографий, статей, путеводителей. В 2002 г. выпустила книгу «Дорога в будущее» по истории развития образования в Иркутске. Живет в Иркутске.

    /Сибирь. Журнал писателей России. № 2. Иркутск. 2006. С. 214, 217, 221, 224./

    Антонина Шинкарева

                                                                «ИРИСЫ» СТОЖА

                                           Витебчапип Михаил Стож — основатель

                                   первою частного книжного издательства в Иркутске

    Судьба порой преподносит людям удивительные сюрпризы, внося в их жизнь неожиданные коррективы. Уроженца города Витебска двадцатилетнего Михаила Стожа в Сибирь привела железная дорога, как и многих жителей европейских губерний Российской империи того времени. Строительство и дальнейшая эксплуатация Транссибирской магистрали, на которой в 1900 г. открылылось сплошное движение от Санкт-Петербурга до Владивостока, требовали большого количества рабочих и служащих. В Иркутске, например, к 1898 г., когда в августе окрестности огласил гудок паровоза первого поезда, уже появился железнодорожный район в Глазковском предместье, быстро застраиваемый добротными домами из сибирской лиственницы, и даже одна из улиц стала называться Могилевской. Там селилось немало белорусов, рабочих депо и прочих железнодорожных служб. Половину дома у машиниста паровоза В. К. Усевича длительное время снимал и М. Стож.

    Михаил Евстигиеевич Стож, как следует из автобиографических заметок в одном из его изданий, родился 12 января 1880 г. в городе Витебске. Дед, Степан Семенович Стож, служил фельдфебелем в Витебском внутреннем гарнизоне. Отец, Евстигией (Асигией) Степанович, зажиточный ремесленник, желая видеть сына на более высокой социальной ступени, выбрал для него духовное поприще — определил Михаила в Витебское духовное училище, однако, не окончив курс, он был отчислен. Более успешным для него все-таки стал уже проторенный путь через семейное дело и ремесленное училище. Вместе с отцом в детстве Михаил немало поездил по своей губернии, бывая и в соседних, а то и в более дальних краях. А в юности, как он сам писал о себе, пришлось бывать и за границей. Возможно, тяга к путешествиям и определила дальнейшую судьбу Михаила Евстигнеевича Стожа.

    После окончания ремесленного училища в 1897 г. Михаил уехал из Витебска в Ашхабад, на Закаспийскую железную дорогу, где работал, занимая различные технические должности, а в 1900 г. отправился в Сибирь, где в Иркутске, на Забайкальской железной дороге имелась подходящая вакансия.

    Дорога в Иркутск для Михаила оказалась непростой — в поезде он сильно заболел. Недуг затянулся надолго, и обещанное место на Забайкальской железной дороге оказалось занятым. Пришлось подыскивать другую работу. В декабре 1900 г. Стож начинает регулярно издавать раскладные листки расписания движения поездов, удобные для пассажиров, недорогие, но дающие прибыль, — ранее они печатались лишь в газете «Иркутские губернские ведомости». Так начинает свою деятельность в Иркутске первое частное издательство М. Е. Стожа «Ирисы».

    Некоторое время спустя Стожа все-таки приняли на железную дорогу. Работал на разных должностях: был конторщиком, агентом по продаже билетов, письмоводителем, агентом по движению, весовщиком, слесарем, поездным осмотрщиком, заведующим скорого поезда, в ревизорской службе, но и свою работу, связанную с издательством, не оставил.

    Первая типография в Иркутске появилась в 1785 г., а к началу XX века в городе уже насчитывалось более десятка типографий и литографий, и в общей сложности было выпущено почти полторы тысячи наименований книжных изданий. Имелись издающие организации и общества (в т. ч. старейший за Уралом Восточно-Сибирский отдел Императорского Русского географического общества), печатающие кроме книг свои «Записки», «Известия», «Труды» и «Отчеты». По тем не менее, до начала XX века специализированного книжного издательства как предприятия в городе не было. Местные типографщики предпочитали просто выполнять заказы частных лиц или учреждений на различную печатную продукцию, неважно, книга это, газета, журнал, театральная программа, конторские бланки, этикетки или билеты. Сдерживающим фактором для развития издательского дела в Иркутске являлись и цензурные ограничения, и отсутствие в городе постоянного штатного цензора. Для печатания книг кроме определенных типов изданий различных обществ и учреждений требовалось получить разрешение в столице, что значительно увеличивало время выхода книги и удорожало издания.

    Проехав всю страну по железным дорогам, Михаил Стож сумел увидеть, чего не хватает, как сказали бы сейчас, в железнодорожном сервисе только что построенного Транссиба. К первоначальной потребности пассажиров и потребителей услуг дороги в справочной информации, начиная от расписания движения поездов, различных тарифов, правил, инструкций, постепенно добавилась коммерческая информация и просто познавательная и даже развлекательная. По делам службы Стож много бывал в разъездах по Сибири и Дальнему Востоку. Общительный по натуре, наделенный смекалкой, наблюдательный, Михаил Евстигнеевич принадлежал к тому типу людей, которые умеют видеть и свою выгоду, и общественную пользу, глядя несколько дальше других. Не смущаясь отсутствием собственной типографии, в Восточной Сибири лишь Стож осмелился выступить с фирменной маркой книжного издательства. Для него это было коммерческим делом и возможностью реализовать свои творческие наклонности.

    Сведения о Михаиле Евстигнеевиче обрывочные, еще требуют дополнительных разысканий. Впервые его деятельность, издателя и служащего железной дороги, была кратко представлена в Музее истории вагонного депо станции Иркутск-Пассажирский на рубеже 70 - 80-х гг. XX в. краеведом И. И. Козловым. В период с 1989 по 2010 гг. о книгоиздательстве М. Е. Стожа «Ирисы» опубликованы статьи Л. И. Шинкаревой в сборниках и в альманахе в Новосибирске, Иркутске и Петербург. Помещены краткие сведения о Стоже как издателе открыток в альбоме-каталоге С. И. Медведева «Иркутск на почтовых открытках» в 1996 г., его же большая статья с каталогом открыток М. Е. Стожа вышла в 2009 г. в журнале «Филокартия».

    Начинал М. Е. Стож не на пустом месте, учел опыт других. Массовая и недорогая, выгодная издателю литература в стране имелась. Примером для Стожа, что очевидно, послужили в первую очередь издания бывшего князя В. Л. Долгорукова, сумевшего извлечь из своей сибирской ссылки немалую выгоду. С 1895 г. он издавал в Томске популярный ежегодный «Путеводитель по всей Сибири и азиатским владениям России», а с 1899 г. добавил еще и выходивший раз в два месяца «Дорожник по Сибири и Азиатской России». В этих книгах давалось описание всех путей сообщения, местных минеральных вод, представлялись народности Сибири, рассказывалось о достопримечательных местах, помещался и литературный материал. Нельзя не увидеть схожесть с этим и изданиям и «Спутников» и «Путеводителей» Стожа. Программы их во многом совпадают, хотя Стож, начав немного позднее Долгорукова, не повторяет и не копирует его, а вдохновившись этим и другими примерами (подобные издания выходили во многих городах), работает в силу своих способностей и возможностей. В том, что Стож был знаком с деятельностью Долгорукова, с его «Дорожником», убеждает и «Словарь сибирских поэтов, писателей и ученых», изданный Стожем, — князю посвящена пространная статья, дополненная фотографией.

    Первоначально стожевское предприятие называлось «Издательство спутников и путеводителей по Сибири», и задачи его вполне объяснялись названием. Железная дорога в Сибири была еще в новинку, люди не переставали удивляться и ахать, но серьезному пассажиру и путешественнику мало просто ехать, он еще хотел знать о тех местах, которые мелькали за окном вагона. Предприимчивый человек, каковым и оказался Стож, видел здесь широкое поле деятельности.

    Во время служебных поездок Стож собирал сведения о дороге, о станциях, примечательных местах Прибайкалья и Забайкалья. Интересный материал затем использовался в многочисленных «Спутниках». В Научной библиотеке Иркутского государственного университета сохранилось восемнадцать наименований различных изданий М. Е. Стожа, среди них несколько «Спутников». Самый ранний из сохранившихся, «Спутник пассажира по сибирским железным дорогам», изданный в 1903 г. на 116 страницах с иллюстрациями. Также сохранились «Спутник по Забайкальской железной дороге» 1910, 1911 гг., «Спутник по железным дорогам Сибири и Дальнего Востока» 1911, 1914, 1916 гг. и т. п. В частных собраниях есть издания за другие годы.

    Кратко они именовались «Спутники Стожа». Выходили дважды в год, приуроченные к сезонным сменам расписания поездов, начиная с 1900 и по 1917 гг. Издавал Стож и различные «Путеводители» — по железным дорогам, по окрестностям Иркутска, по курортам и лечебницам края. В «Спутниках» и «Путеводителях» пассажир находил не только расписание движения всех поездов с приложением карт и схем, временем нахождения в пути, иногда календари, но и извлечения из железнодорожных и таможенных правил, всяческие практические советы и наставления, адреса-справочники по городам, рекламы и объявления и даже «легкое и полезное чтение» со стихами и прозой. Прочесть можно было и всякие занимательные истории, происходившие в этих краях, легенды, предания, описания стихийных бедствий, курьезные случаи. Читателю предлагались небольшие очерки по истории Сибири, начиная с появления казаков на берегах Иркута, Ангары, Байкала, рассказывалось, например, как и кем был основан Иркутск, как из острога он превратился в большой губернский город. Путник знакомился с Иркутском, его памятниками, храмами и другими примечательными местами, узнавал о численности населения, о состоянии торговли, промышленности, читал об учебных заведениях, банках, больницах, о театре и городских садах, гостиницах, ипподроме и циклодроме, о библиотеках и музее. Издатель также подробно предлагал пройтись и по окрестным станциям и селам, знакомил с особенностями городов, расположенных по железной дорогах. Эти небольшие книжки пользовались популярностью у пассажиров.

    М. Е. Стож являлся автором, составителем и редактором своих изданий. Он приводил, на его взгляд, наиболее интересные и увлекательные легенды и подлинные исторические факты. Очень подробно рассказал, например, о небывалом землетрясении на Байкале в новогоднюю ночь с 1861-го на 1862 г., когда кренились здания, «купол церкви обрушился внутрь», трескалась земля, и байкальская вода, выйдя из берегов, топила целые низинные степи с бурятскими поселениями, образуя новые заливы. С большим увлечением прочитывались, конечно, и такие истории, как поход загулявшего нерчииского начальника Нарышкина из Забайкалья на захват Иркутска в 1775 г., все его чудачества во хмелю, закончившиеся арестом и отправкой на дознание в Петербург.

    Издавая свои «Спутники» и «Путеводители», Стож научным поиском не занимался, брал сведения из различных известных источников, популяризировал их, хотя и не всегда удачно и умело.

    Издания иллюстрировались портретами известных людей, видами природы, станций, прилегающих селений, «типами» сибиряков. И позволяли пассажиру не только коротать путь-дорогу, но и знакомиться с Сибирью.

    В местных газетах иногда печатались краткие отзывы о деятельности издательства Стожа, свидетельствующие об успешности задуманного предприятия. Естественно, выдержки из положительных отзывов перепечатывались в разных выпусках «Спутников». Вот отзыв из газеты «Иркутские губернские ведомости» за 1903 г. (№ 3560): «Только выпущен в продажу третий выпуск изданного г. Стожем — Спутника по Забайкальской железной дороге с расписанием сезонного, зимнего движения поездов, действующим по 18 апреля 1904 г. Ввиду дешевизны «Спутника», дающего за 10 коп. еще и премию — иллюстрированную бланку открытого письма, предъявлять строгих требований к книжке не приходится».

    Появлялись отзывы не только в иркутской печати. Томская газета «Утро Сибири» в 1910 г. отметила качество издания. В нем говорилось, что «Спутник» М. Е. Стожа по Забайкальской железной дороге, недавно выпущенный, разошелся весь в первом издании. «Справочник составлен очень толково, издан изящно при недорогой цене — всего 10 коп.», — сообщала газета. О расширении содержания, дополнениях свидетельствует еще один отзыв 1910 г., уже в читинской газете «Забайкальская новь»: «Вышел вновь переизданный и дополненный «Спутник» М. Е. Стожа по Забайкальской железной дороге. Книжка небольшая и недорогая (10 коп.), издана прилично. В книжке имеются некоторые сведения о станциях, промышленных и других более или менее значительных пунктах в окрестностях дороги».

    Популярность «Спутников» подтверждается и рекламными текстами. Так, в «Иркутских губернских ведомостях» за 1904 г. (№ 3610) читаем: «Не трудно убедиться, стоит только купить «Спутник пассажира за 10 коп. по Забайкальской железной дороге или за 20 коп. по всем сибирским железным дорогам, в безусловной практичности и толковости издания, сколько предусмотревшего все потребное для едущих, столько и желательное для торгово-промышленного мира Сибири — производителей и торговцев, крупных и мелких, которые желают наиболее целесообразно и разумно распространить сведения среди обширного круга потребителей о своем деле. «Соперничать с нашим «Спутником пассажира» не в силах иные «Путеводители».., хотя бы они не только раздавались даром, но даже сулили плату за то, что их возьмут в руки. Даром мы совать экземпляры направо и налево не будем, но к каждому «Спутнику» прилагаем ПРЕМИЮ. Обращаться в Иркутске на ул. Саломатовскую, 42/16, к издателю М. Е. Стож». Судя по стилю, текст объявления, скорее всего, составлен супругой издателя Диной Стож. В некоторых рекламных объявлениях она подписывалась как ответственная издательница, с автографом.

    В одном из объявлений «ответственная издательница» объясняла популярность «Спутников М. Е. Стожа» (расходящихся, как она писала, в огромных количествах) тем, что за низкую цену (уже 20 коп.) они дают расписание всех поездов по Сибирской железной дороге, сжатые сведения о попутных населенных пунктах и курортах Забайкалья; объявления торговцев, промышленников, заводчиков, мастеровых, содержателей гостиниц и пр.

    Реклама и объявления занимали достаточно места во всех изданиях Стожа это и понятно, рыночные механизмы он усвоил неплохо. К тому же, рекламируя других, не забывал напоминать о преимуществах сотрудничества со своими изданиями. В одном из рекламных текстов в очередном «Спутнике» он пояснял: «Кто помещал свое объявление в «Спутнике», тех нечего убеждать, что реклама полезна не менее для торгово-промышленного мира, чем и для потребителей, часто беспомощных перед вопросом, — где, что и как приобрести всего выгоднее из первых рук. «Спутник» издается не первый год, и спрос на него растет; «Спутник» так прочно утвердился, что серьезных соперников у него нет. «Спутник» свободен от всякого ненужного балласта (книжка карманного формата), почему увидите его в руках большинства грамотных путешествующих. Такса за размещение объявлений прежняя: страница впереди текста — сорок руб., позади текста тридцать руб., части страниц по арифметическому расчету меньше».

    Книжки Стожа, небольшого формата, в шестнадцатую долю печатного листа, размером 17-18 см по высоте, — расходились весьма успешно. Продавались они не только в Иркутске и других крупных городах, но и на значительных станциях и даже в поездах. Отделение и контора издательства находились также и во Владивостоке, специальный агент по приему рекламы и объявлений имелся в Москве, что говорит об успехе поставленного дела.

    Издатель предусмотрел и желание пассажира отправлять с дороги весточку, делать пометки — в «Спутниках» оставлялось несколько чистых страниц для записей. Нередко к ним прилагались бесплатно и в виде премий «открытые письма» — «приветы» с видами Иркутска и других мест, они также издавались М. Стожем и в долгом пути были как нельзя кстати. Использовалась и перекрестная реклама — покупателю открытых писем бесплатно в виде премий предлагались «Спутники», как сообщалось в тексте на оборотной стороне некоторых открыток. Здесь мы наблюдаем и вклад Стожа в развитие достаточно нового еще явления — приучение населения к широкому применению в быту открытых писем. Получив открытку бесплатно, поняв сс удобство как средства связи, уже непременно захочется купить новые. Сегодня открытки Михаила Евстигнеевича, как и других дореволюционных издателей, — свидетельства времени, документы, ценность которых будет только возрастать. К тому же, это начало массовой культуры, потока визуальной информации о крае.

    В каталоге С. И. Медведева «Иркутск на почтовых открытках» представлено шесть серий видовых открыток Стожа, напечатанных в Санкт-Петербурге в 1903 г. Более подробно С. И. Медведев представляет открытки, издаваемые М. Е. Стожем, в журнале «Филокартия», указывая 31 изданную им открытку.

    В «Спутниках» помещались отзывы местной печати о его художественных открытых письмах. В газете «Восточное обозрение», № 41 за 1904 г., отмечено: «М. Е. Стож издал 5-ю серию открытых писем с видами по преимуществу Иркутска; есть один вид из окрестностей нового города Мысовска и вилюйских гольцов. Снимки очень удачны и новы. Особенной отчетливостью отличаются: общий вид Иркутска, раскрашенный ручей у Мысовска, вокзал и Иерусалимское кладбище».

    В отзыве «Иркутских губернских ведомостей» (1904, № 3656) обращалось внимание на то, что «распространение употребления иллюстрированных открытых писем вызывает и усиленное их издательство. Так, недавно М. Е. Стожем выпущена новая серия иллюстрированных открыток, из которых особенного внимания заслуживает общий вид г. Иркутска, вилюйские гольцы, г. Чита со стороны железной дороги и женский монастырь, иркутская мечеть, музей, вокзал, иркутские Благовещенская и Иерусалимская церкви. Выполнение рисунков — безукоризненное и очень художественное, как сделанный в окрестностях Мысовска “Ручей”».

    Именно эту серию из 24 открыток, выполненных в технике фототипии, напечатанную тиражом в 1000 экземпляров в Германии, С. И. Медведев считает наиболее интересной для филокартистов. Он сообщает: «Особенно хочется отметить, что все без исключения сюжеты в серии оригинальные, никто из последующих издателей открыток эти фотографии не использовал. Большинство фотографий можно отнести к первоклассным по выбору точек съемки и художественной выразительности. Облик некоторых зданий и сооружений Иркутска и Читы сохранился только на открытках этого издания. С большой долей уверенности можно назвать автора всех фотографий для стожевских открыток, это— известный иркутский фотограф Дмитрий Николаевич Мамонов, с которым Михаил Евстигиеевич был хорошо знаком». Об этом свидетельствует и статья в одном из «Спутников» Стожа, в которой сообщается, что М. Е. Стож и Д. II. Мамонов познакомились в пути — ехали в Иркутск одним поездом. И помещен один из адресов М. Е. Стожа в Иркутске — Жандармский переулок, 6, а это дом Мамонова и его фотостудия.

    С несколькими открытками Михаила Стожа произошло примечательное событие. В 1903 г. он выпустил серию видовых открытых писем, напечатанных в Германии, вт. ч. посвященных декабристам: «Дом декабристов в Чите», «Часовня, построенная декабристами» и прочее, по 1000 экземпляров каждого. Эти открытые письма были конфискованы Главным управлением по делам печати в Петербургской таможне».

    В деятельности Стожа-издателя были моменты, за которые его поругивали, и не без причин. Например, в адрес издательства Стожа раздавалось немало упреков как современников, так и литературоведов советского периода в связи с переизданиями книг. На титульных листах часто указывались, как считается, завышенные цифры издания — восьмое, десятое, а то и двадцатое. На этот факт обращал внимание и профессор В. П. Трушкин в своей работе «Пути и судьбы: Литературная жизнь Сибири. 1900-1920 гг.».

    Известный ученый М. К. Азадовский высказал свое предположение по поводу стожевеких переизданий — набор сохранялся в типографии, и по мере продажи книг они допечатывались еще, выдаваемые за новое издание, менялся лишь титульный лист. Скорее всего, это ошибочное мнение, т. к. своей типографии у Стожа не было, а длительное хранение уже готового набора для любой типографии затрудняло бы ее производственный процесс.

    Как было на самом деле, сейчас трудно судить. По справедливости ради заметим, что книги М. Стожа, судя по всему, расходились достаточно успешно и переиздавались, хотя, возможно, и не по десять-двадцать раз, — о чем свидетельствуют имеющиеся в библиотеках и частных собраниях экземпляры книг издательства «Ирисы», разные не только по выходным данным, но и по количеству страниц, наличию дополнений, изменений. Надо отметить, что частичное отсутствие выходных данных, особенно года издания, для стожевских книжек было характерным признаком, это и осложняет определение точного количества переизданий. Кроме того, в нарушение законов о печати, не всегда есть данные о типографии, где печаталась книжка.

    Порою, движимый интересами коммерции, Схож, не затрудняясь издательской этикой, меняет названия книг, хотя их содержание кочует из одной в другую целыми статьями. Он объединяет разные части и переиздает, что порой не обходится без курьезов. На обложке «новой» книги без всякого разделения, без знаков препинания даются два прежних названия, и получается некий гибрид. Таким образом поступили с двумя книжками стихов молодого иркутского поэта Александра Оборина «Пленные» и «На вольном просторе Сибири», объединив их названия в один заголовок, хотя это два различных, совершенно самостоятельных цикла стихов о пленных солдатах и лирика о природе.

    Супруга издателя с удовольствием и кокетством посвящает читателя в кухню книгоиздания: «Издательство «Ирисы» начало выпуск отдельных книжек произведений сибирских авторов с моих стихов. Первая моя книжка вышла под заглавием «Смерть музы», в течение нескольких месяцев энергичной работы она едва была распродана. Тогда-то и выступила на сцену изобретательность М. Е. Стожа. Он добавил к заголовку «Ужасы войны» и... получилось новое название книжки: «Смерть музы и ужасы войны». Книжка пошла весьма успешно и теперь выдержала десять изданий».

    При знакомстве с издательством «Ирисы» создается впечатление, что еще одной причиной, заставлявшей М. Е. Стожа заниматься издательской деятельностью, были стихотворные опыты его жены. И название издательства придумано супругой, в память о ее детском прозвище «ириска», образованном по девичьей фамилии Рысс-Петрова, как сообщала о том сама поэтесса в дневнике, изданном в 1916 г. издательством М. Стожа «Ирисы».

    Позднее Варвара Феодосьевна, также уроженка Беларуси, носила фамилию Капуста, а выйдя замуж за Михаила Евстигиеевича, стала именоваться Диной Стож. Издатель в своем «Словаре сибирских поэтов, писателей и ученых» сообщает, что первые ее произведения были напечатаны в 1907 и 1908 гг., в литературно-сатирическом журнале «Балагур», выходившем в Иркутске, «и в других изданиях». Правда, Михаил Евстигиеевич скромно умалчивает, что как «Балагур», так и «другие издания» в данном случае издавал он сам.

    Стихи Дины Стож, порой неуклюжие, графоманские, без всякого чувства слова и ритма, в основном печатал только муж, другие иркутские журналы и газеты ей отказывали. За это Дина Стож, имея в руках собственное издательство и, естественно, возможность высказаться, сполна воздавала своим обидчикам, перемежая стихи прозой, призывая на головы всех прочих литераторов и издателей всяческие кары, вплоть до закрытия их печатных органов. И тогда «эти гордые фанфароны придут ко мне с приниженной головой и будут лизать порог моего дома».

    Без «стесненья, опростясь», как она сама писала в одном из своих опусов, посвященных коллегам по перу, Дина Стож занималась и редакторской деятельностью. До 1916 г. включительно издательство «Ирисы» выпускало литературно-сатирический сборник «Сибирский пересмешник», скатывающийся все ниже и ниже в этическом плане, являясь прообразом современной «желтой прессы». Иркутский журнал «Сибирская летопись» в разделе библиографии в 1916 г. резко охарактеризовал этот «литературно-художественный и общественно-сатирический повременник»: «Давно уже нам не приходилось держать в руках ничего более пошлого и непристойного. Тут и дифирамбы тому или иному начальнику, и маленькие, трусливые выпады против недругов, и... безграмотный хлам и сплетни или сенсации о женщинах, достойные остроумия сутенера. Не верится, чтобы редактором этой гадости была действительно женщина. ...Кстати, в середине «повременника» ...произведения нескольких скромных, но ничем себя не скомпрометировавших журнальных работников. Спрашивается, каким же обманным путем вовлечены они в это совершенно недвусмысленное издание».

    Не менее острую оценку в том же 1916 г. дал иркутский литературный журнал «Багульник» в разделе «Сибирский календарь»: «В Иркутске под редакцией г-жи Дины Стож вышел № 1-2 литературно-художественного повременника «Сибирский пересмешник».

    Сборник представляет собою наиболее безграмотное из всего, что г-ном Стожем до сих пор выпускалось».

    Конечно, М. Е. Стож издавал не только книги своей жены. Среди авторов издательства «Ирисы» неоднократно выступал известный в ту пору ботаник Л. Ф. Шрейбер. Отдельными книжками напечатаны его работы «Лекарственные растения Сибири и Дальнего Востока», затем вышла его книга «Падение пушного промысла в Сибири и России» и другие. Предлагались читателям новые книги и самого М. Е. Стожа: «Иллюстрированный путеводитель по Забайкальской железной дороге», «Иллюстрированный Спутник по Сибири и Дальнему Востоку, выпуск XXXVII, с картами». В рекламах сообщалось о печатании новых книг М. Е. Стожа «Миллион верст по Забайкальской железной дороге», «Записная книжка Спутника М. Е. Стожа от Урала до Байкала». В научной библиотеке Иркутского госуниверситета среди нескольких сохранившихся его книжек имеется второе небольшое издание 1916 г. с иллюстрациями «Иркутск до первого губернатора».

    Стож задумал издание серии «Сибирская библиотека», куда, по его планам, должны были войти книги как известных, так и начинающих сибирских авторов. Так, в «Ирисах», в этой серии кроме нескольких книжек Дины Стож увидели свет первые сборники стихов молодых авторов, до той поры лишь дебютировавших в иркутской и порой в столичной периодике.

    Был издан сборник стихов «Сибирская ширь» Николая Летунова, поэта-самоучки из крестьян. Первые его стихи опубликовали петербургский журнал «На берегах Невы», сборники «Ветви», «Имморели» и другие.

    Мы уже говорили о книгах стихов А. Оборина «Пленные» и «Па вольных просторах Сибири», вышедших в издательстве Стожа также в серии «Сибирская библиотека», № 4. М. Стож познакомился с А. Обориным в 1914 г., как пишет в предисловии сам издатель, и молодой автор получил возможность активно заниматься творчеством. А. К. Оборин станет широко известен в Иркутске в 20-е годы своей литературной и общественной деятельностью как поэт и журналист, сотрудник областной газеты «Власть груда».

    Надо признать заслугу Михаила Евстигнеевича и в том, что он напомнил читателю изрядно забытое имя замечательного сибирского поэта-романтика первой половины XIX в. Федора Бальдауфа. В 1911 г. Стож издал лучшую поэму Бальдауфа «Авван и Гайро», или «Тунгусская повесть». В «Словаре сибирских писателей, поэтов и ученых» она представлена Стожем как вещь, при жизни автора не изданная и напечатанная в Иркутске впервые, с сохранившейся случайно рукописи, в отдельном издании. Однако известно, что впервые поэма была опубликована в книге «Воспоминания бывших питомцев горного института» в 1873 г. в Санкт-Петербурге. Вполне возможно, что в Иркутске эту книгу просто не знали или изрядно подзабыли. Располагал М. Е. Стож автографом Ф. Бальдауфа или нет — это вопрос открытый.

    Двумя изданиями в издательстве «Ирисы» вышла книга ссыльного большевика Н. Насимовича-Чужака «Сибирские поэты и их творчество».

    Особо следует отметить уникальный по замыслу и воплощению, интересный сборник «Как воспет Байкал в стихах и прозе», редактором и составителем которого выступил М. Е. Стож. Он первым сделал попытку собрать воедино все образцы поэтического творчества о Байкале. Читатель мог познакомиться здесь с произведениями как известных российских поэтов, так и с творчеством сибиряков. Конечно, сборник далеко не полный, но он послужил примером и основой для создателей последующих сборников о Байкале. В частности, вышедших в 1938, 1957, 1960 гг. Фактически почти вес стихи из сборника М. Е. Стожа вошли в более поздние книги о Байкале.

    Пожалуй, самое значительное по замыслу и значению издание Стожа — биобиблиографическая работа «Словарь сибирских писателей, поэтов и ученых». На семидесяти страницах очень мелким шрифтом Стож рассказывает кратко или по возможности полнее почти о трехстах деятелях сибирской словесности и науки конца XVIII — начала XX вв. и даже иллюстрирует текст фотографиями некоторых из них. «Словарь» имел успех, переиздавался несколько раз, причем с дополнениями — об этом можно судить, сравнивая различные издания, имеющиеся в Иркутске, в Научной библиотеке госуииверситета и в частных собраниях. При всех недостатках, отмечаемых современниками, в том числе случайном отборе имен, неполноте и неточности библиографических справок, иногда скорее биографических, «Словарь» был хорошо принят читателями. Это, видимо, можно объяснить тем, что никакой другой работы подобного плана в пределах Сибири не было. Впервые Стож попытался объединить имена литераторов и ученых края, а уж как это получилось — вопрос другой. Не остался «Словарь» незамеченным и критикой.

    Одна из рецензий вышла в иркутском журнале «Сибирская летопись» (1916 г., № 6-8): «...Обращаясь к «Словарю», заметим, что это издание следует отнести к разряду наименее безграмотного из того, что господином Стожем уже выпущено. Отдельные библиографические заметки составлены довольно сносно, но системы, к сожалению, никакой. Много библиографических упущений, многое только намечено, биографии подменены кое-где характеристиками и т. д. Словом, это не «Словарь», а скорее черновой к нему набросок, требующий, вдобавок, серьезной переработки. И вес же потребность в словаре так велика, что и такому вот изданию приходится пожелать распространения».

    Досталось «Словарю» Стожа и от М. К. Азадовского, выступившего с резко отрицательной характеристикой в красноярском журнале «Сибирские записки» (1917 г., № 6).

    Современники видели недостатки «Словаря» Стожа, и тем более они хорошо заметны для нас. Так, некоторые писатели и ученые, достойные памяти потомков, остались без внимания, зато попали малозначащие имена. В сведения, которые приводит М. Е. Стож, закрались и неточности, в частности, в датах, в названиях трудов и органов печати. Есть замечания по исполнению книги — имена приводятся без системы, вначале принятый алфавитный порядок вдруг сменяется то ли хронологическим, то ли еще каким-то, ведомым одному издателю. К тому же нет ни указателя имен, ни оглавления, что значительно усложняет поиск нужного материала. Но ведь мы не ругаем крестьянина, впервые поднимающего сибирскую целину в таежных дебрях, в незнании агротехники... А для Иркутска М. Е. Стож многое делал впервые.

    В дальнейших планах издательства предполагалось продолжить издание «Словаря». Планировались еще три части: художники, скульпторы; композиторы, музыканты и артисты; строители, архитекторы и общественные деятели. Таким изданиям в наше время не было бы цены. Но эти замыслы не осуществились — работа требовалась кропотливая, а время было сложное, шла война, вскоре развернулись события Февральской и Октябрьской революций.

    Несмотря на категорическое непризнание «Словаря» М. К. Азадовским «Результатом явилась полная непригодность книжки. В своем теперешнем виде она не может служить даже материалом для дальнейших работ в этом направлении» — время рассудило иначе. «Словарь сибирских поэтов, писателей и ученых» остается в активе нашего литературоведения, сибирские исследователи пользуются им и сегодня, причем издание стало библиографической редкостью, несмотря на все стожевские переиздания.

    Время от времени разные издания «Словаря» М. Е. Стожа упоминаются в работах исследователей в советский период. «...К словарю Стожа приходится обращаться и поныне как к первоисточнику», — пишет профессор В. П. Трушкин, знаток сибирской литературы начала XX в. За этим замечанием стоит немаловажная деталь — биографические данные и краткие сведения о деятельности и творчестве некоторых сибирских писателей и ученых, к которым проявляют интерес современные исследователи, сохранились только в «Словаре» Стожа.

    Во всех библиографических указателях по сибирской литературе, вышедших как в XX, так и в XXI в., есть ссылки на издания М. Е. Стожа.

    Книги издательства «Ирисы» имели и свое лицо — их даже внешне легко было отличить — вес одного формата, обложки с элементами модерна в оформлении. На обложке книги — фирменный знак издательства: восходящее солнце, парящий орел держит картуш с датой основания издательства, а на всю ширь орлиных крыльев — название издательства.

    Еще одна особенность — вес стожевские книги набирались мелким шрифтом, порой трудным для чтения. Издатель не заботился о полиграфической культуре, но несмотря на это, продукция его расходилась весьма успешно. Особые нарекания можно высказать по художественному оформлению некоторых книг — иногда это полнейший винегрет из фотографий, портретов, пейзажей, виньеток, орнаментов, профессиональных рисунков известного в Сибири художника К. Померанцева и каких-то неумелых художеств, напоминающих творения на полях тетради скучающего на уроках школяра.

    В опубликованном «Отрывке из дневника» супруги издателя дается характеристика и некоторым качествам М. Е. Стожа-предпринимателя: «Издательской изобретательности от М. Е. Стожа нельзя отнять, но, как редактор, он странен, капризен и щепетилен до невозможности! Он любит вносить в сочинения авторов свои поправки. Но не дай Бог заметить ему в произведении авторскую отсебятину: авторский лист уничтожался из-за одного слова... Конечно, издательство несло от этого убытки. Это не секрет: вес хорошо знают, как в типографии Серебренникова по пустяшному делу было уничтожено 13 тысяч одного издания. Он отказался от своего вознаграждения, но его каприз восторжествовал!»

    Всегда броско, порой на всю страницу, давалась реклама — как и любое издание той поры, книги Стожа заполнены ей, порой в ущерб тексту и содержанию. Это и понятно: реклама давала деньги.

    Сказывалась и общая слабая издательская культура, присущая тому времени, — в Сибири еще только формировался профессиональный издатель уровня П. И. Макушина в Томске. Многие издания М. Е. Стожа отличались бессистемностью. Материалы подбирались по неведомому принципу, в текст какой-либо статьи вдруг вклинивались, разделяя ее, то стихи, чаще Дины Стож, то побасенка или легенда. Художественный, образный язык, например, описание Ангары или Байкала, сменялся вдруг официальным перечислением учреждений, а рассказ о достопримечательностях — правилами проезда по железным дорогам.

    Но при всех недостатках эти издания были нужны, заполняли существующий пробел в массовой культуре, несли определенные познавательные функции и своего читателя вполне устраивали.

    Обратимся еще раз к рецензии в «Сибирской летописи»: «Издания Стожа принято считать макулатурой, и это на три четверти правильно. Но... в то время, как так называемая «хорошая» книга в Сибири лежит в пыли, «макулатура» Стожа растет и растет, и это вовсе уж не такой «миф» — все эти «пятые» и «десятые» издания, как любят утешать себя рецензенты «хороших» газет.

    ...Пока хорошие интеллигентные господа, сидя сиднем в кабинете, мечтают для мужика о «Белинском и Гоголе», мужик исправно тянется к глупому «Милорду», который подан ему вовремя, под нужным соусом и в данную минуту <...> мужику ближе и нужнее.

    Пока «хорошие» сибиряки мечтают о том о сем, является предприимчивый Стож и, уяснив назревшую потребность сибирского читателя или же путника по железной дорою в том или ином издании, незамедлительно приступает к таковому, а то и анонсирует его за полгода, за год...

    По согласитесь, что принципиально вес эти издания совершенно нужны и что макулатурный Стож делает тут только дело, которым бы давно нужно было заняться его многоученым критикам».

    М. Е. Стож и после революции некоторое время продолжал начатое дело. Он прожил в Иркутске до 30-х гг. С 1918 г., хотя издателем уже не назывался и издательство «Ирисы» ушло со сцены, деятельность свою не забросил, выпускал книги как автор в государственных издательствах. Сохранились его некоторые книги: «Летопись Сибири и предания старины. 1581-1925»., «Декабристы в Сибири». В следующем, 1926 г., М. Е. Стож выпустил «Путеводитель по Иркутску и его окрестностям в связи с великим рельсовым путем». Многие статьи в его книгах повторяют прежние издания, лишь несколько измененные и дополненные сообразно времени.

    Под фамилией М. Стогов Михаил Евстигнеевич в 1925 г. издал еще книгу «Сибирь и пушные звери». Судя по всему, события революции и гражданской войны обошли его стороной, в первую русскую революцию он оставался, по крайней мере внешне, лояльным к существующему строю. Он не был замечен в каких-либо антиправительственных делах, нигде в его изданиях не проявился хотя бы малейший революционный дух, его издания ни разу не закрывали и не запрещали. Есть, правда, один нюанс. В каталоге Научной библиотеки ИГУ к произведениям М. Е. Стожа отнесена и публицистическая брошюра: М. Стогов, «Кому нужны погромы?», написанная на сибирском материале, изданная в Петрограде после февральской революции 1917 г. издательством «Земля и воля», имеющим отделение в Иркутске. Изначально каталог библиотеки составлялся известнейшим в Иркутске деятелем дореволюционного и советского книжного дела Н. С. Романовым, хорошо знавшим М. Е. Стожа и его творчество.

    Очевидно, Стож принял как должное и новый советский строй. Однако в сибирской литературно-издательской, писательской среде такая его лояльность к ушедшему режиму сказалась достаточно скоро. Отношение к нему в двадцатые годы это показывает вполне определенно. Стожу припомнили и коммерческий успех его изданий, и нападки его супруги на других сибирских литераторов. Благовидный предлог найти было несложно. Объяснение ситуации находим в пятитомнике «Очерки истории книжной культуры Сибири и Дальнего Востока». «В 1926 г. Сибкрайлитом были запрещены произведения М. Е. Стожа, старого иркутского автора, неприязнь к которому <...> была свойственна литераторам из “Сибирских огней”». Вспомним, что в этот период Сибкрайлит, как и Главлит в целом, вершил все литературные и цензурные дела руками своих краевых партийных организаций через местные отделы печати. Возглавляла Сибкрайлит до 1927 г. «женщина-писатель Р. И. Кронгауз — сотрудница «Сибирских огней», одна из членов-учредителей Сибирского союза писателей. <...> В ответ на запрос ВЦИК «о причинах запрещения» Р. И. Кронгауз не нашла других аргументов, кроме эмоционального объяснения, что М. Е. Стож «весьма наглый, бездарный писака, заполнивший книжный рынок макулатурой».

    Упоминание о Стоже совершенно иного плана есть в книге В. В. Данилевского «Русская техника» (Л., 1948 г.), в примечаниях к главе «Русские крылья», где он пишет о русском механике И. И. Ползунове: «Весной 1941 г., прочитав мою книгу об И. И. Ползунове, М. Е. Стож, работавший в это время в Витебске, прислал мне выписки, сделанные им в архиве Спасской церкви в Иркутске». Выписки М. Е. Стожа содержали запись народного предания о полетах И. И. Ползунова на чешуйчатых крыльях, сделанную в XVIII в. дьячком Спасской церкви в Иркутске.

    Здесь напрашиваются два вывода: после запрещения печататься в Иркутске М. Е. Стож возвратился в родной Витебск, и второе — к своим изданиям он относился достаточно серьезно, как автор, брал не только известные материалы, но и сам работал в архивах, выискивая интересные сведения.

    Конечно, Стожа едва ли можно причислить к издателя-просветителям. Скорее следует согласиться, что он более подходит к отряду «культуртрегеров», людей активных, предприимчивых, но все же не обладающих тем широким кругозором и той степенью культуры, образованности, которые отличают истинных просветителей. Тем не менее, значение подобных деятелей в общественной жизни края остается заметным явлением.

    г. Иркутск

    /Нёман. Ежемесячный литературно-художественный и общественно-политический журнал. № 6. Минск. 2016. С. 188-199./

                                               Иркутский репортер от 29.11.2016

                                                   Общество, История артефакта

     Юлия Переломова

                                      «РЕКЛАМИСТ, КАКОГО НЕ БЫЛО В МИРЕ…»

                                   Как писатель Антон Сорокин печатался в Иркутске

    «Я, Антон Сорокин, рекламист…» – эти строки, принадлежащие «королю сибирских писателей», были напечатаны в 1917 году в иркутском издании. «Иллюстрированный спутник по Сибири и Дальнему Востоку», выпускавшийся Михаилом Стожем, хранит и письмо Антона Сорокина, и посвящённые ему стихи, и рецензии на его монодраму «Золото». Таким образом, кроме графических и живописных работ Сорокина, находящихся в Иркутском областном художественном музее, память о Сорокине запечатлена и в местных изданиях, увидевших свет до Октябрьского переворота. Есть и свидетельство, что Антон Сорокин сопровождал Давида Бурлюка во время его приезда в Иркутск в 1919 году.

    Когда более года назад «Иркутский репортёр» рассказал о сохранённых в фондах ИОХМ графических и живописных работах Антона Сорокина, две из которых созданы вместе с футуристом Давидом Бурлюком, мы не подозревали, что можно будет отыскать и другие связи эпатажного, великолепного «короля сибирских писателей» с Иркутском. Омский писатель, известный своими эксцентрическими выходками, устроивший собственную фиктивную смерть через «Синий журнал», человек, который не боялся устраивать скандалы Колчаку, был связан с иркутской литературной и художественной богемой. Известно, что он участвовал в художественной выставке 1925 года в Иркутске, и, видимо, после этого события у художника Бориса Лебединского и остались его работы, позже переданные в ИОХМ. Однако проследить ниточки его дореволюционных и первых послереволюционных связей с Иркутском оказалось трудно. А судя по всему, писателя здесь хорошо знали: после его кончины в 1928 году во «Власти труда» появился некролог, подписанный Исааком Гольдбергом.

                                                        «Я поэтесса Динна Стож»

    Заместитель директора по информатизации и развитию Иркутской областной универсальной научной библиотеки имени Молчанова-Сибирского Максим Куделя в своё время обратил наше внимание на особое иркутское издание – «Иллюстрированный спутник по Сибири и Дальнему Востоку». Особенно хорош один номер, датированный 1917 годом. Это очень необычное произведение издательского ума. Заверстать вместе сухие строчки госотчётов, расписание движения поездов и личные дневники, а также стихи мог только необычный человек. Иркутский издатель Михаил Евстигнеевич Стож, как известно, выпускал карманные справочники, открытки, а также владел издательством «Ирисы». «Пионер в деле создания такого типа издания, как „Спутник”, М. Е. Стож заслуживает внимания, чтобы остановиться на такой интересной личности, – писала о нём газета „Сибирь” в 1915 году. – 15 лет неустанной кропотливой работы, 15 лет муравьиного труда на скромном, не бьющем в глаза, но безусловно полезном издательском поприще – это явление, которое своевременно учтёт наша библиографическая пресса и отдаст ему должное по положительным заслугам». Появление Михаила Евстигнеевича в Иркутске окутано мистикой. Он приехал в Иркутск из Ашхабада 20-летним в 1900 году. В дороге он заболел, находился в полубессознательном состоянии, его спутница приняла в нём участие, увезла в номера «Московского подворья», долго ухаживала за ним, а как только он стал поправляться, собралась в дорогу. Имени этой блондинки, голубые глаза которой излучали «неизъяснимую доброту», он так и не узнал. Но эта мистическая голубоглазая дама (не иначе муза) способствовала тому, что он выжил и остался в Иркутске. Стож, работая на железной дороге, выпускал справочники, журнал «Балагур», с 1914 года «Сибирскую библиотеку» – прозаические и поэтические произведения в брошюрах. Часто «Спутник» называли «Песенником Стож», поскольку в нём печаталось большое количество стихов о Байкале.

                                Иркутский журнал, в котором печатался Антон Сорокин

    Супругой Михаила Евстигнеевича была Динна Стож, стихи которой в изобилии муж и печатал как отдельными сборниками, так и в «Иллюстрированном спутнике…», что было весьма необычно. После рекламы и сухого расписания поездов вдруг – стихи, дневники дамы-поэтессы, а потом снова справочная информация. Современники полагали, что особой ценности в стихах Динны Стож не было, однако она так не считала и через издания мужа вела бурную полемику со своими критиками. В том числе и сочиняя на них пародии и едкие рифмованные ответы тем, кто не оценил её таланта.

    Нам же интересно, что супруги Стож поддерживали сибирских писателей, поэтов и даже художников, печатая их произведения. В «Спутнике» за 1917 год, к примеру, были даны портрет и биография художника Владимира Эттеля, многочисленные рисунки Константина Померанцева, стихи Игоря Северянина, Николая Чужака и других. Сам Михаил Стож предпринял попытку составить «Словарь сибирских писателей, поэтов и учёных», часть из этой книжки была напечатана в «Иллюстрированном спутнике…» за 1917 год. Он же составил сборник «Как воспет Байкал в стихах и прозе», собрав очень много плохих и неплохих стихов о священном озере.

                                                       «Я создание ваше, сибиряки»

    Особенно ценно то, что супруги Стож открыли свои страницы для весьма эпатажного и неоднозначно оцениваемого Антона Сорокина. Судя по текстам в «Спутнике», между Михаилом Стожем и Антоном Сорокиным были неплохие отношения, начавшиеся до издания путеводителя 1917 года. В 1915-м Стож отмечал пятнадцатилетие своего «Спутника» и в путеводителе на 1917 год опубликовал поздравления, полученные два года назад в свой адрес. Среди стихов, прозаических приветствий было и письмо мамы издателя из Витебска. А также большое послание в Иркутск омского писателя Антона Сорокина. Неистовый Антон и приветственный адрес издателю «Спутника» сумел превратить в воззвание, в своеобразный манифест.

                                                     Поэтесса Динна Стож и её супруг

                                открыли иркутские страницы для скандального Сорокина

    «Я уверен, что пройдёт ещё год, два, три и издательство Стож создаст национального сибирского писателя, поэта, – писал Сорокин. – Для этого не нужно даже создавать сочинения этого писателя. Достаточно таких критических статей, как статья Чужака о сибирских поэтах. Если бы даже во всю свою деятельность издательство Стож выпустило только «Словарь сибирских писателей, поэтов, учёных и художников», то и тогда бы заслуга издательства перед Сибирью была велика... Если вы посмотрите «Словарь» М. Е. Стож, то к удивлению своему найдёте там гениальных учёных, изобретателей и талантливых писателей, но мало оценили их в Сибири… и их скорбный путь был бы другим при хорошем любовном отношении сибиряков. Сибирь ещё не умеет ценить своих талантливых людей! Врубель (омич), чьи картины оцениваются сотнями тысяч рублей, таскал на омскую толкучку свои картины и продавал за 75 копеек. Суриков уехал в Россию, Жуков, скульптор, также... Все талантливые писатели – Вяткин, Олигер, Крачковский – разве не бежали из Сибири?.. Я знаю, современное человечество боится искренних слов, но всегда питаться ложью нельзя, пора оценить тех, кто не спал ночи в творческом вдохновении, кто горел, как свеча, и мучился, и как было легко проходить сибирякам мимо творчества своих писателей и художников». Сорокин считал, что в таких условиях издательство в Сибири является подвигом, и всячески приветствовал деятельность Михаила Стожа.

    В приводимом в «Спутнике» списке сибирских писателей и поэтов Михаил Стож любезно разместил и сведения о молодом беллетристе Антоне Сорокине. Вот так «король писателей» был представлен в Иркутске в 1917 году: «Современный молодой сибирский беллетрист и драматург. Родился в богатой купеческой семье в г. Павлодаре 29 июля 1884 г. Образование получил в омской гимназии. Им написаны много рассказов, большинство которых выхвачены из быта купечества, и монодрама «Золото», последняя включ. библиотеку «Наука, литература и искусство» Орфенова».

    Антон Сорокин упоминается ещё раз в разделе «Сибирская библиография». «У омского беллетриста Антона Сорокина есть налицо некоторые отдельные признаки, которые обычно входят в понятие таланта, – писал анонимный рецензент. – У него есть точка зрения, есть художественный темперамент, есть искренность. Но у него нет одного драгоценного качества, при отсутствии которого и самые плюсы могут неожиданного обратиться в минусы. Мы говорим о чувстве меры. Не о чувстве меры строго-классическом, а о том, которое лучше всего определяется в комедии: «удар раз, удар два, но зачем же до бесчувствия-то бить!». Антон Сорокин бьёт до бесчувствия». Анонимный автор рецензии полагал, что «Золото» – «сколок с символических пьес Леонида Андреева». И, тем не менее, ещё раз подчёркивал: Сорокин имеет определённый талант.

    Примечательным был в этом номере «Спутника» и сборник стихотворений начинающего поэта Николая Янкова «Накануне», оформленный Владимиром Эттелем. Предисловие к нему написал Антон Сорокин. В рецензии упоминается, что Янков – «новичок, которого выводит в свет А. Сорокин». Михаил Стож поместил на своих страницах большую рекламу книги этого начинающего поэта, вероятно, не без протекции «короля сибирских писателей». Известно, что Антон Сорокин покровительствовал Янкову, иногда даже не согласуя с ним свои действия по рекламе начинающего дарования, чем однажды вызвал даже неудовольствие «продвигаемого». 

                                    Антон Сорокин активно рекламировал новых поэтов,

                                                          иногда даже вопреки их воле

    Однако в иркутской истории, видимо, и Янков, и Сорокин, и Стож действовали согласованно. К «Спутнику» за 1917 года приложен сборник стихов, посвящённых Байкалу. Среди них есть одно под названием «Летней ночью», принадлежащее всё тому же Николаю Янкову. И посвятил он его Антону Сорокину. «В молчаливости усталой я склонился на колени, шёпот сонного Байкала где-то слышен в отдаленьи…» – писал поэт, обращаясь к старшему товарищу. Есть и анонимное стихотворение, посвящённое Ангаре, подписанное А. С. Известно, что Антон Сорокин часто печатался анонимно, нельзя полностью отвергать гипотезу, что буквы «А. С.» могут расшифровываться как «Антон Сорокин».

    Антон Сорокин просто царит на страницах «Спутника», его имя появляется ещё и ещё раз, и даже в рубрике «Из копилки курьёзов» иркутяне не смогли обойтись без неистового Антона. Здесь приведён манифест Сорокина-рекламиста. «Я, Антон Сорокин, рекламист, какого ещё не было в мире, с наглой рекламой торговца и с тоской душевной, со скорбью о всех страдающих, с любовью к моей родине Сибири, с исканием правды и истины, – я создание ваше, сибиряки, – цитирует Сорокина обозреватель. – Я добивался в Сибири свободы слова, свободы творчества. Моя наглая крикливая реклама была вам местью за загубленные таланты. Но я верю, моя любимая родина Сибирь просыпается. И эта новая грядущая Сибирь из тьмы забвения отыщет своих забытых скромных тружеников и по всей Сибири наставит памятники талантам и гениям Сибири, и если среди этих памятников будет и мне, то да высекут на нём – первому сибирскому рекламисту Антону Сорокину».

    Самое интересное, что поэтесса Динна Стож тоже уделила толику своего внимания омскому «королю писателей». Супруга издателя, по всей видимости, оказалась знакома с произведением Сорокина «Золото», в котором Сорокин бичевал мир наживы и главный корень зла – золото, и даже посвятила ему свои стихи. За что была раскритикована. И вот она решила ответить своим критикам… опять же в стихах. «Меня упрекают в том, что я вознесла чуть ли не до небес Антона Сорокина за его монодраму «Золото», – заметила поэтесса, и тут же перешла на рифмы: «За стих «О золоте» – Сорокину посланье – пришлось немало мне перетерпеть. За нелюбовь к Вильгельму – назиданье германофил попробовал мне спеть. – Но я скажу: Сорокин прав стократно, нам говоря, что золото – мать зла, – о немцах слов я не возьму обратно, я их давно в душе своей учла». Так Сорокин оказался в рифмованных строчках иркутской поэтессы. 

                      Антон Сорокин в 1917 году сотрудничал с иркутским издателем

                                                                Михаилом Стожем

    Михаил Стож обещал, что в следующем выпуске «Спутника» в качестве приложения будет дана целая серия рассказов Антона Сорокина. Вышел ли этот номер путеводителя, неизвестно. События в России принимали уже катастрофический оборот, и скоро дореволюционный мир литературных журналов должен был исчезнуть. А омичу Антону Сорокину предстояло сочинить свои знаменитые «33 скандала Колчаку».

    Есть ещё одно любопытное свидетельство. В не изданной до сих пор рукописи первого директора Иркутского художественного музея Георгия Дудина есть воспоминания о приезде в Иркутск Давида Бурлюка. Дудин вспоминал, что Бурлюк шокировал иркутян. Он, «в костюме, сшитом вопреки всякой красоте, у которого одна сторона была одного цвета, а другая – другого, и с деревянной ложкой в петлице разгуливал по улицам города со своим восторженным другом-художником Антоном Сорокиным…». Первый директор ИОХМ упоминает и о создании Бурлюком «Портрета моего дяди», публичная демонстрация которого ввергла в плохое настроение любителей «изящного» искусства, зато вызвала ликование у Антона Сорокина. Значит, Антон Сорокин бывал в Иркутске в 1919 году. И это означает, что где-то ещё хранятся свидетельства о той памятной поездке с Бурлюком.

                                                  ОКОЛОЛИТЕРАТУРНЫЕ ПОИСКИ

    Стал я было обивать литературные пороги – посылал свои стихи в московские и питерские журналы, но уже наступили тревожные революционные времена в столицах, там было не до меня, и никто из столичных журналов не прислал ни ответа ни привета. Но ведь был еще родной Иркутск, тоже своего рода столица Восточной Сибири. Были иркутские газеты. Да еще издательство «Ирисы» Михаила Евстигнеевича Стожа. По неопытности и оно мне казалось «откровением в грозе и буре», как Апокалипсис, «кладезь премудрости». У меня под рукой была в то время книга, я почему-то называл ее «Путеводитель», так она и закрепилась в моей памяти, а точнее: «М. Е. Стож. Словарь сибирских писателей, поэтов и ученых». Из нее я черпал первые сведения о литературной Сибири, о писательском Иркутске – у меня и до сегодня сохранился достаточно потрепанный «Путеводитель» Стожа, вероятно, это ныне литературная редкость. Как бы там ни относиться к Стожу, его шибко охаивали в те времена иркутские газетчики и писатели, а и он был небесполезен, и через его «Путеводитель» я узнал о народном печальнике Афанасии Прокопьевиче Щапове, о Григории Шелихове – открывателе Русской Америки, об их могилах в Иркутске, об иных иркутских прошлых деятелях, писателях, часто совсем забытых и не заслуживающих внимания, о каком-нибудь поэтике, погибшем на Амуре во время «Похода на Китай» на стыке XIX и XX веков, и изображен он в военном мундире – пойди, докопайся теперь, кто он такой и нужно ли было упоминать о нем?

    И позднее, подрастая, я стучался у ворот дома где-то на Спасо-Лютеранской, или Баснинской, или Дегтевской (надо же сохранить в памяти и старые названия иркутских улиц!) этого уже угасающего и охаянного книгоиздателя и литератора, неумеренно печатавшего стишонки своей женушки – Дины Стож. Я стучался в его двери, пытался войти и через парадное крыльцо, да не достучался. Рыжеватый был такой обруселый латыш, каких много понаехало в Сибирь с проведением Великого Сибирского железного пути в погоне за длинным рублем и в поисках счастья. У них тоже были свои поиски! Во всяком случае, он нашел там свою Дину, забавлявшуюся стихами, которых никто не читал и не признавал, а он ее издавал изящными томами на хорошей бумаге, за свой счет, под заглавием «Смерть Музы. Ужасы Войны». Но даже и к Стожу я не пробился, дороги к нему не сыскал.