ЎЎЎ Ліцэра Карачун. Партыйны функцыянэр Васіль Дзякаў у Беларусі ды Якутыі. Койданава. "Кальвіна". 2019.

    Василий Владимирович Дьяков - родился 17 (30) 1897 г. в г. Острогожск Воронежской губернии Российской империи. Отец, Владимир Васильевич - учитель древних языков и математики мужских гимназий Острогожска и Воронежа, умер в марте 1919 г. от сыпного тифа; мать, Лидия Васильевна - фельдшерица в Воронежской земской больнице, умерла в декабре 1956 г.

    В 1915 г. Василий окончил Воронежскую классическую гимназию и поступил в Московский городской народный университет имени А. Л. Шанявского, который  был открыт для всех желающих и для поступления туда не требовалось никаких аттестатов и документов, кроме удостоверения личности. В том же году стал членом РСДРП в Петербурге. Участвовал в Гражданской войне в рядах РККА.

    В 1920-1921 гг. – секретарь Исполнительного комитета Воронежского губернского Совета, член губкома РКП(б), в 1921-1922 гг. - заведующий Ставропольским губернским отделом народного образования.

    В 1922 г. постановлением ЦК РКП(б) Дьяков был направлен в г. Витебск (РСФСР) на работу в Губкоме. В 1923 г. - заведующий Организационным отделом Витебского губернского комитета РКП(б).

    [25 марта 1918 г. согласно Третей Уставной грамоты Витебск был объявлен частью Белорусской Народной Республики. 1 января 1919 г. согласно постановления І съезда КП(б) БССР он вошел в состав Белорусской ССР, однако 16 января 1919 г. «по просьбе трудящихся» Витебск вошел в состав Западной области РСФСР. 4 февраля 1924 г. ВЦИК издал декрет передаче с 3 марта 1924 г. Витебской губернии в границах 1920 года, за исключением Велижского, Себежского и Невельского уездов, в состав БССР «ввиду преобладания в губернии белорусского населения». В связи с возвращением в состав Белорусской ССР восточно-белорусских территорий, находившихся ранее в составе РСФСР, в феврале - мае 1924 г. руководящим органом являлось Временное Белорусское бюро ЦК РКП(б). На состоявшейся в мае 1924 года XIII конференции Компартии Белоруссии был избран Центральный комитет КП(б)Б.]

    С 4 февраля 1924 г. Дьяков - член Временного Белорусского бюро ЦК РКП(б) (представитель от Витебской губернии,), с 9 февраля 1924 г. - член Президиума Временного Белорусского бюро ЦК РКП(б), с 22 февраля 1924 г. заведующий Агитационно-пропагандистским отделом Временного Белорусского бюро ЦК РКП(б), с 14 мая 1924 г. - член ЦК КП(б) БССР, с 15 мая 1924 г. - заведующий Агитационно-пропагандистским отделом ЦК КП(б) БССР, заведующий Отделом печати ЦК КП(б) БССР, член Секретариата ЦК КП(б) БССР, член Бюро ЦК КП(б) БССР, с 14 ноября 1924 г. - заведующий Организационно-распределительным отделом ЦК КП(б) БССР. Работал в Менске и в этот период избирался членом ЦИК СССР, был участником ХІІІ съезда ВКП(б) и делегатом XIV конференции ВКП(б) от ЦК БССР.

    В августе 1925 г. по постановлению Политбюро ЦК ВКП(б) направлен для работы в Якутскую АССР. С 13 сентября 1925 г. по январь (март) 1926 - ответственный секретарь Якутского областного комитета РКП(б), с 31 декабря 1926 г. Якутского областного комитета - ВКП(б) в г. Якутске.

    С лета 1926 г. Дьяков - заведующий Организационно-распределительным отделом Сибирского краевого комитета ВКП(б) в г. Новосибирске, с 1928 г. - начальник Отдела Всесоюзного Совета сельскохозяйственных коллективов СССР (колхозцентра) в г. Москве, с 1931 г. - начальник управления изысканий и проектирования Волго-Донского канала.

    В 1935 г. исключен из рядов ВКП(б). 8 сентября 1936 г. арестован как «безработный» и «без определенного места жительства» с «незаконченным высшем образованием» по обвинению в контрреволюционной террористической деятельности. Осужден Военной коллегией Верховного суда СССР 4 октября 1936 г. к ВМН. Расстрелян 5 октября 1936 г. в Москве [Расстрелян в 1937 г. на Печере /Краткий справочник по филиалам национального Архива республики (Якутия) Якутск. 2001. С. 113/.] В 1936–1937 гг. тела большинства расстрелянных по приговорам судебных органов направляли на кремацию, а единственный в Москве крематорий находился на территории Донского кладбища.

    24 декабря 1957 реабилитирован ВКВС СССР. 24 декабря 1957 г. «Постановление от 19 августа 1935 г. и приговор Военной коллегии от 4 октября 1936 года в отношениях Дьякова Василия Владимировича прекращен из-за отсутствия состава преступления», 20 августа 1958 г. посмертно восстановлен в рядах КПСС с непрерывным стажем с 1915 года.

                                   Фотография Василия Дьякова, прислана его супругой

                           тов. Сокольниковой Татьяной Петровной (г. Москва) в Якутск.

                /НАРС(Я) [Партийный архив Якутского ОК КПСС] Ф 2970. Оп. 29. Д. 190./

                                                                       ***********

                                                                       ***********

    Литература:

*    Материалы о Дьякове Василии Владимировиче, собранные Николаевым С. И. Начато: 4 апреля 1971. Окончено: 15 февраля 1973. На 26 листах. // НАРС(Я) [Партийный архив Якутского ОК КПСС] Ф 2970. Оп. 29. Д. 190.

*    Дьяков Б.  Повесть о пережитом. Москва. 1966. С. 33-34.

*    Кандыбовіч С.  Разгром нацыянальнага руху ў Беларусі. Мінск. 2000. С. 110, 137.

*    Краткий справочник по филиалам национального Архива республики (Якутия) Якутск. 2001. С. 113.

    Расстрельные списки. Москва, 1935–1953. Донское кладбище (Донской крематорий). Книга памяти жертв политических репрессий. Москва. 2005. № 7125.

*    Василий Владимирович Дьяков. // Алексеев В. Л.  След в истории Якутии. Посвящается 90-летию Великой Октябрьской Социалистической революции. Якутск. 2007. С. 14-15.

*    Карачун Л.  Васіль Дзякаў. // Літоўка ды Саха. Сш. 3. Койданава. 2011. С. 77.

    Руководители Якутии. Якутск. 2012.

*    Выга  Панамар В.  Будаўнік Волга-Дона. Койданава. 2014. 3 с.

*    Алексеев В. Л.  Один из руководителей Якутии. // Забота – Арчы. Якутск. 26 января 2017. С. 10.

    Лицэра Карачун,

    Койданава

                                                                     ПРИЛОЖЕНИЕ

    ...Однажды среди ночи зашел в палату дежурный фельдшер Конокотин. Все спали. Я мучился бессонницей. Он присел на край койки.

    — Знакома мне ваша фамилия... Скажите, не ваш родственник в двадцатых годах был секретарем ЦК партии Белоруссии по пропаганде — Василий Дьяков?

    — Да. Мой двоюродный брат.

    Конокотин взволнованно поднялся. Потер ладонью щеку.

    — Я при нем работал в отделе печати. Где он?

    — Погиб... В тридцать седьмом.

    Конокотин начал быстро ходить по палате. Задержался у окна, как бы рассматривая морозные узоры на стекле, и снова подошел ко мне, протянул две конфеты:

    — Угощайтесь. В посылке получил... — Опять присел. — Я хорошо, очень хорошо помню Василия Владимировича... Большевик с пятнадцатого года... От одного заключенного я слышал... Он сидел с вашим братом на Печоре. Работали оба молотобойцами в кузнице, жили в одной землянке... Слышал, что Дьякова вызвали на переследствие...

     Тогда я не имел сведений о брате. Уже значительно позже, когда десятилетия отделили нас от катастроф тридцатых годов, я узнал, что Василий шел под расстрел, не склонив голову. Узнал от Дмитрия Яблонского, бывшего секретаря Орловского горкома партии. В 1925 году он возглавлял комсомольскую организацию Якутии, а Василий работал секретарем Якутского обкома партии. В мае тридцать седьмого они вновь встретились, но уже в камере Орловского централа.

    ...Василия гнали по этапу из Минска в Москву (в Минске на него «материал» набирали). Он вошел в камеру бодрым, жизнерадостным. Его окружили арестованные партийные работники. Начали расспрашивать: не произошел ли контрреволюционный переворот?

    — Никакого переворота, — ровным голосом ответил он — Товарищи, наша правда самая святая. Не унывайте...

    Ночью, когда все спали, Василий разговаривал с Яблонским:

    — Неужели, Дима, ты ничего не понимаешь? Мы просто-напросто забыли о политическом завещании Ленина... Идеалы Октябрьской революции бессмертны!.. — И добавил — Человек не животное, кнут изобретен не для него...

    — Василий,— говорил мне Яблонский [Д. П. Яблонский живет в Иркутске, член КПСС, литератор (Эта и последующие сноски — автора)], — никогда не скрывал своих мыслей, не мог, не хотел молчать, считал осторожность подлейшей трусостью и, конечно, не удержался и на переследствии. Ежов понял, что Василия, как и других арестованных ленинцев, не переубедишь... А тогда, в больнице, я ответил Конокотину:

    — Знаю только, что еще в Воронеже Василий не ладил с Кагановичем... Зимой двадцатого года на губернской партийной конференции выбирали делегатов на Девятый съезд. Выдвинули и кандидатуру Кагановича, исполнявшего обязанности председателя губисполкома Василий выступил против Кагановича и прокатили на вороных. Наверно, запомнил Васину подножку... Знаю еще это уже мои следователь со злостью сказал «Ваш брат Василии негодяй, на допросе в НКВД запустил чернильницей в начальника отдела...»

    — Да ... — задумчиво протянул Конокотин. — Он был нетерпимый ко всякой лжи, несправедливости...

    /Дьяков Б.  Повесть о пережитом. Москва. 1966. С. 33-34./

     Борис Александрович Дьяков (1 июня 1902, Воронеж — 3 августа 1992, Москва) — русский советский писатель (прозаик, драматург, очеркист) и журналист, член Союза писателей СССР (1958). Член КПСС, партийный работник, участник Гражданской войны. В 1949-1954 гг. был подвергнут репрессиям, приговорен к 10 годам ИТЛ (Тайшет. Озерлаг.).

    Надира Кишлачка,

    Койданава

    ...Все белорусские наркомы, их заместители, директора трестов, многочисленных учреждений были арестованы. На их место назначались другие, которые часто через очень краткий срок также арестовывались. Например, можно показать перемены в Наркомате просвещения. После отзыва из наркомата Платуна на его место был назначен А. Чернушевич. Незадолго к аресту его освободили от должности по обвинению в национальном демократизме. Месяца два он был на свободе, пытался выехать из Белоруссии в Ростов-на-Дону. Не получилась. Через месяц его арестовали, а через какое-то время такая самая судьба постигла и его жену. Пару месяцев наркомом просвещения был сотрудник ЦК партии Дьяков, человек малокультурный и малограмотный, тупица. Дьяков также был арестован. Наркомом назначили Воронченко. По специальности инженер, молодой и энергичный, коммунист, вышел из комсомольцев. Также исполнял обязанности недолго, был арестован. Удержалась наркомом просвещения Уралова, которая, по-видимому, считалась наркомом во время войны и еще недавно была на этой должности. Согласно газетным сведениям, Уралова теперь назначена заместителям председателя Совнаркома БССР.

                                                     Аннотированный показатель особ

                                       Составители: Наталья Мазоўка и Виталий Скалабан.

    Дьяков Василий Владимирович (1897-?), заведующий агитационно-пропагандистского отдела Временного Белорусского бюро ЦК РКП(б), представитель от Витебской губернии, член Президиума Временного Белорусского бюро, член Бюро ЦК КП(б)Б, Секретариата ЦК КП(б)Б. Дальнейшая судьба неизвестна.

    /Сымон Кандыбовіч.  Разгром нацыянальнага руху ў Беларусі. Мінск. 2000. С. 110, 137./

                                                                           ********

    Сымон Сымонович Кандыбович (21 июля 1891, д. Старица, Слуцкий уезд, Минская губерния - 27 сентября 1972, Мюнхен, Германия) - белорусский государственный деятель, историк. С 1926 г. - член ЦК КП(б)Б. В 1932-1937 гг. управделами и уполномоченный комитета заготовок СНК БССР. В 1940 арестован. Во время 2-й мировой войны сотрудничал с немецкими оккупационными властями. В 1941-1943 гг. в состав руководства Белоруской народной самопомощи. Входил в состав Белорусской центральной рады, с января 1944 г. руководитель ее финансового отдела, участник 2-го Всебелорусского конгресса (июнь 1944 г., Менск). С лета 1944 г. в Германии. Принимал участие в работе Белорусского национального комитета. С 1954 г. сотрудник Института по изучению СССР, в белорусском отделе радиостанции «Свобода».

    Гинтара Шэлест,

    Койданава

                                                                  «ШАМАНСКИЙ»

    Корреспондент одного малотиражного издания недавно осчастливил немногочисленных своих читателей доводами о необходимости переименования пл. Орджоникидзе в пл. Ойуунского. С щенячьим восторгом он сообщил, что вице-президент провёл совещание о ходе выполнения торжественных мероприятий посвященных «некруглой» дате (вместо 110-летия у корреспондента, почему-то, написано: «125-летия») рождения советского и коммунистического деятеля Платона Слепцова - одного из деятелей новейшей истории Якутии периода красного террора и сталинского тоталитаризма. Нисколько не стесняясь, не считаясь с мнением широкой общественности («политического болота»!), не согласной с переименованием и указывающей на поспешность и даже на провокационность такого рода решения, корреспондент радостно верещит: «Переименование неизбежно»!

    Ой, ли? Почему «неизбежно»? В чём «необратимая неизбежность»? Наверное, она состоит в обличительном посыле: «Большевики, - мы цитируем, - так переписали историю, так переименовали всё и вся согласно коммунистическим канонам... что промыли мозги». Совершенно верно. Более того, наша местная историография тоже внесла свою вескую лепту. А теперь, очевидно, мозговые извилины надо перемывать заново? Уж не стиральным ли порошком в корыте очередной исторической фальсификации?

    В порыве патриотического экстаза корреспондент газеты договорился до того, что «плохого» коммуниста Серго надо бы вымарать из исторической памяти только потому, что он оказывается «плохой грузин» ни много ни мало – «коммунистический оккупант» (!). Кто по тем или иным причинам не согласен с таким «промыванием мозгов», зачислен малограмотным корреспондентом в стан тех, кто, цитируем, «всеми силами пытается противостоять «якутизации».

    Эка, братец, хватил! Любите вы за пресловутый «нацвопрос» хвататься, когда знаний или аргументов не хватает.

    Напротив, многими здравомыслящими людьми, в том числе и из числа якутской интеллигенции, отмечено, что рекомендуемая неугомонными почитателями Ойуунского переименовательская тематика состоит в процедуре «замены шила на мыло». Сравнивая двух страстотерпцев коммунистического режима, мы должны признать, что «святость святости - рознь» (особенно, когда речь идет о воинственных безбожниках или шаманистах). Но поверим же корреспонденту: большей «святостью», вероятно, обладает не тот, прах которого лежит у Кремлёвской стены. А тот, кто скоропостижно скончался от туберкулёза в пенициарном заведении г. Якутска под аккомпанемент «Реквиема», будто бы исполняемого самодеятельным ансамблем узников якутской темницы, неуж-то, более достойная кандидатура?

    Давайте более пристально посмотрим на нашего фигуранта - Платона Слепцова (Ойунского). Увы, нет ни одной мало-мальски внятной не мифологизированной книжки про этого «святого» деятеля. Советская историография безмятежно спала и ничего-то она толком нам не оставила в качестве пищи для размышления, чтобы хоть как-то исправить наше невежество касательно сталинских репрессий 30-х гг. в Якутии. Вот почему пробираться сквозь мрак неведения невероятно сложно. За весь период совдепии мы толком не удосужились выучить биографические святцы «буревестников» соцпереворота, орудующих в Ленском крае.

    Вряд ли имеет смысл доказывать самоотверженную преданность П. Ойуунского в деле апологетики Советской власти. Или стыдиться этого факта. Ещё как замешан - и в мыслях, и в делах, ибо был видным советским и партийным деятелем.

    Но главное - стихи. Вот, например, замещая должность Председателя СНК, за несколько дней до своего снятия с должности П. А. Слепцов (Ойуунский), находясь в командировке в Москве, пишет на якутском языке стихи. У нас они завалялись в вольном переводе С. Р. Кулачикова. Произведение под названием «Власть - Советам!». Процитируем строки: «Пусть знает мир: настал расплаты час, час мщенья всем вампирам-богачам за пролитую ими кровь рабов, за вздыбленные горы тел, костей, за неё - встал с оружием, чтоб мстить крестьянин, пролетарий монолит».

    Далее 9 раз по тексту призыв-припев, или, лучше сказать, «алгыс»: «Ликуйте и славьте: «Власть - Советам!».

    Особенно незабываемое  впечатление производят слова поэта, цитируем: «В крови, в сердцах рабочих и крестьян веками вскормленную месть - борьбу теорией страстной остро наточив, Стальной Великий Вождь наш - большевик! Во дни, когда восстанья час пробил крылатый клич свой миру возвестив! Уж девять лет огнём труда горим, Советов власть вздымаем и крепим. Её мы на одной шестой земли, как бубна звон, заставили греметь. Пусть с кличем: «Кто кого побьёт в борьбе!» - мир угнетенных грянет на земле. Ликуйте и славьте «Власть - Советам!» - вот поэтическое и политическое кредо подлинного большевика-ленинца. Из песни, как говорится, слов не выкинешь. Вот почему не следует стыдиться искренних мировоззренческих установок Платона Слепцова (Ойуунского). И упрекать Орджоникидзе «дедушкой Лениным» - нет никаких оснований. В этом отношении и Орджоникидзе, и Ойуунский - близнецы-братья (независимо от нац. принадлежности). Ничем не отличались доктринально. Посему негоже некоторым начинающим корреспондентам тыкать в адрес противников переименования такой своей белибердой.

                                                                                 ■ ■ ■

    Платон Алексеевич Слепцов (псевдоним Ойуунский, от «ойуун», т.е. «шаман», «Шаманский»). Уроженец Боторусского (Таттинского) улуса - 11.11.1893 г.р. Родители - из бедняков-хамначчитов. Умер 31.10.1939 г. от туберкулеза в застенках НКВД. В период нач. 20-х конец 30-х гг. приобрёл в регионе некоторое признание как сочинитель: поэт, прозаик, драматург. Под влиянием своего родственника Пантелея Слепцова - боторусского сказителя-олонхосута - ещё в детстве Платоша увлёкся фольклором, что впоследствии определило круг его этнолингвистических и филологических интересов, а также возвышенное стремление к социальной справедливости, превратившее юного мечтателя в революционера. В 1935 г. - защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата филологии. В некоторых поздних (хотя и весьма спорных) интерпретациях необоснованно квалифицируется - ни много ни мало - как «основоположник» якутской советской литературы. В своём творчестве привнёс архаические элементы мифологизации, новаторски им заимствованные из «Олонхо» (эпос саха-этноса), а также безудержной идеализации и неомифологизации советского тоталитарного режима. Поработать в рамках нового творческого метода «соцреализма» (1935) не смог, вернее, не успел. Хотя - доктринально (как марксист ленинец) и интуитивно (как художник) - тяготел к восторженному воспеванию и безудержному прославлению коммунистических идеологем.

    П. Слопцов (Ойуунский) пытался соперничать с более известным «литератором-попутчиком» - А. Е. Кулаковским (автором популярного футурологического дореволюционною произведения «Сновидения шамана», 1910): интуитивно чувствуя «социальный заказ», он противопоставил своё апологетическое прореволюционное сочинение «Красный шаман» («Кыhыл ойуун»): в консервативную форму древнего эпического жанра, дилетантски попытался привнести счастливую сказку о коммунизме. Другие ого произведения: «Нюргун Боотур Стремительный» - попытка монументальной нетрадиционной реконструкции саха-эпоса; слабая в сюжетом отношении пьеса «Кудагса Великий» (народное предание) - о суициде народного героя, вступившего, вопреки авторитетной воле шамана, в сговор с злыми духами; большой цикл просовдеповских стихов. Например, «Вся власть - Советам!», «Благословение отца», «Песня о прекрасном будущем», стихотворение «Оппозистан Боотур» - конъюнктурная апологетика коммунистических деятелей (Маркса, Энгельса, Ленина) и остервенелая критика-пасквиль с бескомпромиссным осуждением «троцкистско-бухаринского блока» и т.д.

    После социалистического переворота П. Слепцов попал в обойму советских и партийных деятелей пореволюционной Якутии. Подобно тому, как мотылёк летит на огонь костра, так же и поэт восторженно тянется к революции. В нашем случае произошла более сложная метаморфоза: поэт стал большим начальником. Вряд ли это способствовало расцвету его таланта. Он - один из практических апологетов сталинской концепции автономизации - наряду с иными партаппаратчиками (Е. Ярославский, М. Аммосов, И. Барахов и прочие).

    Надо отметить, что в биографии «выдающегося писателя и государственного деятеля Якутии» масса «белых пятен». А главное - нет всестороннего, отслеживаемого по источникам, анализа деятельности Ойуунского на этих постах (за исключений голословных «заклинаний» о будировании им и его товарищами сталинской идеи автономизации - да и то, без особых детальных подробностей).

    Не ясен вклад Ойунского в дело коллективизации. Как он боролся с кулацко-байскими элементами и боролся ли? Известно, что во исполнение сталинских идей коллективизации земельный передел в Якутии начался еще в 1924 г. Платон Алексеевич в то время замещал ключевую должность Председателя СНК ЯАССР (апр. 1922 -1926 г.)

    Топил ли Ойунский В. В. Дьякова (секретаря Як. Обкома партии) совместно со своим другом М. К. Аммосовым? Или тайно сочувствовал «новой оппозиции», «всплывшей на XV съезде партии, и по поводу чего Аммосов устроил маленькую истерию. Историк г-жа Л. Т. Иванова правильно отмечает, что тогдашний лидер Дьяков В. В., секретарь Як. ОК РКП (б) «не был согласен с линией партии, проявлял колебание по внутрипартийным вопросам». Дьяков был смещен с должности (13 сент. 1926 – май 1928). Его преемником стал Аржаков.

    По оценке Л. Т. Ивановой, «земельная реформа 1929 г. коренным образом изменила социально-экономические отношения в деревне». Огромную роль играли Советы по раскулачиванию. А какова во всем этом роль Ойуунского? Стоял ли он в стороне от «ожесточенной классовой борьбы» в Якутии. Болел ли за улусную бедноту, осуждая байско-кулаческий элемент? Как тут показал себя на этом поприще тов. Ойуунский? В дело проведения земельной реформы были втянуты самые широкие массы. Ойуунский, разумеется, не был простым «попутчиком». Скорее всего, напротив, вдохновлял и направлял этот процесс по уничтожению кулацкого элемента как класса. Тойонско-байский элемент был блокирован?

    В 1929 г. (июнь - ноябрь) Якутская парторганизация провела партийную чистку, избавляя свои ряды от «чуждых элементов». Мы знаем, что чистка была инспирирована из Москвы докладом Е. М. Ярославского «О чистке и проверке членов и кандидатов ВКП(б)» на XVI партконференции. Кто входил в состав проверочных комиссий. Участвовал ли в этих комиссиях Ойуунский?

                                                                               ■ ■ ■

    Поклонники Ойуунского пускаются во все тяжкие, чтобы «присвоить» ему какие-нибудь всё новые и новые «выдающиеся заслуги». Например, в перерывах между классовыми боями, партийными чистками и взаимной номенклатурной и окололитературной грызней, он, оказывается, «сумел создать базу для дальнейшего развития письменности». Но мы не столь наивны и знаем, что сии «заслуги» принадлежат совершенно другим людям.

    Если говорить о дореволюционном периоде, то первым на якутском языке стал писать сын русского православного священнослужителя Афанасий Уваровский: его «Воспоминание» - самое первое литературное произведение на языке саха. Тот же Уваровский, впервые сделавший запись богатырского эпоса «Многострадальный, многогрешный муж одинокий». Или его последователь фолклорист-исследователь Иван Худяков, изучающий эпос вилюйских якутов в 2-й пол. XIX в. Или Бётлингк, впервые разработавший на основе кириллицы особый якутский алфавит, написавший трактат «О языке якутов». Начало книгопечатания, книгоиздательского дела положили православные священнослужители Д. Д. Хитров (отец Дионисий) и Д. Д. Попов (1861) «Краткая грамматика якутского языка» (1858), Э. Пекарский «Словарь якутскою языка».

    Первые учебники якутского языка тоже были созданы до революции. Наиболее солидной в смысле академичности - являлось иркутское издание «Якутской грамматики» (1900).

    Именно до революции произошёл мощнейший всплеск общественно-литературных и культурно-просветительских организаций и печатных изданий: «Общество просвещения» (1905-06), «Сырдык» («Свет», 1907), «Кружок любителей якутской литературы» (1910), журнал «Саха Сангата» («Голос Якута», 1912-13), «Возрождение якутов» (1914-16), «Саха аймах» (1917-20) и т.д. То есть создание якутской письменности, задел по изучению якутского языка, этнологическая работа с фольклорными источниками, создание на якутском языке художественных произведений в различных жанрах, книгоиздательское дело - всё это сделано задолго до появления на свет божий «основоположника» якутской литературы.

    Напротив, в начале 1925 г. Ойуунский и его сторонники из Якутского ОК РКП(б) под видом реорганизации фактически взяли курс на упразднение культурно-просветительского общества «Саха Омук». Трудно сказать, какими мотивами руководствовался Ойуунский, будучи сам членом правления этой организации. Вероятно, он пытался захватить лидерство и создать новую структуру «под себя»: используя «административный ресурс», инспирировал полемику в местной прессе. Выслушав наукообразные прожекты по реорганизации «Саха Омук» в некое НИИ типа современного Института гуманитарных исследований, члены общества вежливо отказали партийному боссу: «Товарищ начальник, занимайся партийно-советским строительством, а к нам не лезь - сами разберёмся, как нам жить и как нам быть!». Тогда обиженный Ойуунский перешел на язык банального политического прессинга. Решил взять омуковцев «на испуг», недвусмысленно намекая на «перерождение» членов общества. В период «диктатуры пролетариата» подобные обвинения не являлись пустым звуком. Цитируем слова Ойуунского: «Бывшие богачи, белобандиты хотят подрыва Советской власти, прикрываясь обществом «Саха Омук», проникают в те или иные учреждения. Компартия отныне будет говорить о будущем с трудовым народом непосредственно, не нуждаясь в посредничестве якутской интеллигенции, которая норовит сказать: мы здесь, поговори сначала с нами».

    К счастью, высокомерная позиция Ойуунского в отношении к местной творческой интеллигенции не получила поддержки большинства Якутского ОК РКП(б), но все-таки бросила тень подозрения на благонадёжность, лояльность интеллигенции режиму. 31 марта 1925 г. бюро Обкома партии и ВЛКСМ рассмотрело вопрос, отвергнуло огульные обвинения в адрес интеллигенции, но, «на всякий случай», приняло решение: «Коммунистам не принимать участия в деятельности «Саха Омук» и отозвать своих представителей» (Парт. Архив Як. ОК КПСС. Ф 3. Оп 3. Д. 463, Л. 59). Лишь вмешательство инспектора ЦК РКП(б) исправило опасный перекос. Обкомовским товарищам московские кураторы объяснили на пальцах: «Интеллигенция в специфических условиях Якутии имеет громадное значение». «Надо, напротив, углублять связь партии с интеллигенцией».

    Впрочем, если быть объективным, можно признать, что через несколько лет, Ойуунский был удовлетворён Постановлением бюро ЯОК ВКП(б) от 02.06.28 г. о ликвидации общества «Саха Омук». Оказался «прав» именно он, т.к. вроде бы было доказано, что часть омуковцев поддержала движение ксенофонтовцев и их многомудрого и интеллигентного лидера П. Ксенофонтова, опрометчиво приглашенного в Якутию М. К. Аммосовым (потом это ему тоже припомнят).

    Действительно, события развивались стремительно. «Переломным» в судьбах якутской литературы стал 1929-й год. Осень 1927 г. - покончено с вооруженным выступлением «Партии конституционных фодералистов» во главе со «свихнувшимся белобандитом Павлом Ксенофонтовым», как метко и образно охарактеризовал его П. Ойуунский. В мае 1928, когда произошел самороспуск общества «Саха Омук», и в начале 1928 г., когда были арестованы и высланы за пределы Якутии те «супротивные омуковцы», которых ЯОК ВКП(б), СНК и ОГПУ заподозрили в причастности к «конфедералитам», среди них был и соперник П. Ойуунского - А. Софронов, один из талантливых руководителей общества и журнала «Чолбон». Наверное, Ойуунский именно тогда понял, что может претендовать на роль вожака «пролетарско-колхозных» писателей.

    Важно подчеркнуть, что, благодаря амбициям Ойуунского, в общественном сознании местных интеллектуальных сообществ отложился опасный и неприятный осадок: с подачи Ойуунского и К, обкомовцев подстрекали к тому, чтобы чохом всю национальную интеллигенцию обвинить в антисоветизме. Капризные демарши Ойуунского позволяют понять, как он сам себя идентифицировал: становится очевидным, что себя он к интеллигентам никогда не причислял. Даже не мог помыслить об этом. Скорее всего, его можно отнести к маргиналам люмпенского-хамначчитского толка, но лишь по духу. Однако новый его социальный статус - принадлежность к коммунистической номенклатуре и коммунистическому вероучению - поднимал его над «массами», из коих он вышел, но куда он уже не мог, да и не хотел вернуться. Отсюда - глубочайший психологический разлад. Как поэт улусно-хамначчитской голытьбы, он не мог быть признан «своим»: слишком высоко взлетел «якутский буревестник» по должностной лестнице. В приличном же обществе, т.е. среди образованных и культурных слоев, он тоже был нежелательным чужаком, временщиком, выскочкой, «белой вороной». Оставалось одно - идти с партией и Советами «в ногу», а также стать «пролетарским» писателем, всех «перепролетарить», «перекоммунистить», компостируя мозги комсомолятам в многочисленных литкружках – «Сайдыы» («Саморазвитие»), «Кысыл Сулус» («Красная Звезда»), «Саха кэскилэ» («Якутская будущность») и (что важно!) - в «Чолбоне», новом (с 1926 г.) литературно-художественном журнале общества «Саха Омук», с членами которых» он безнадёжно испортил отношения, впоследствии переросшие и личную вражду и соперничество.

                                                                                  ■ ■ ■

    Если бы коллеге Ойуунского, известному литератору В. Леонтьеву сказали, что Ойуунский - «основоположник», то, наверное, он бы чрезвычайно удивился, т.к. творчество Ойунского в грош не ставил. Ознакомившись с поэмой Ойуунского «Красный Шаман», В. Леонтьев вынужден был признать, что это произведение «не заслуживает никакой оценки», ибо бывают шаманы «белые» и «чёрные», а «красного» шамана не было и в прошлом. Наверняка не будет и в будущем». Далее, как представитель «воинствующих безбожников», В. Леонтьев ставил на вид заблуждающемуся «атеисту» тов. Ойунскому: «Шаман по природе своей должен противиться идеалам трудового народа».

    Известный писатель Н. Мординов, имея ввиду «шаманические опыты» Ойуунского, с некоторым раздражением отмечал: «Выражать новое пролетарское содержание посредством старых прадедовских завываний-мотивов - это всё равно, что петь «Интернационал» на церковный мотив» («Соц. Якутия», 09.06.33 г.). Развивая ту же мысль, но уже в другом месте, он подчёркивал: «Законсервированная форма сказок и народных песен прошлого узка для полного выражения социалистического содержания» («Советская Якутия», 1934, №4).

    В свою очередь, Ойуунский, который, наверняка люто завидовал литературному таланту Алексея Кулаковского, оказавшись в Москве, на I съезде Союза Писателей СССР, не мог отказать себе в удовольствии «потоптать» и «замочить» конкурента: «Вся якутская литература до 1928 года (напомним, дата разгрома «ксенофонтовщины» и разгона культурно-просветительского общества «Саха Омук» - прим. В. С.) - это (не падайте в обморок, господа!) ... «буржуазно- националистическая литература», особенно - «Сновидение шамана».

    Ойуунский не зря старался - ведь он как аппаратчик был очень чуток к политической конъюнктуре и, наверняка, согласовал вопрос. Нужно было как-то убедить товарищей, что Кулаковский «по идеологии - певец феодального строя, выступающий за народ из реакционно-националистических побуждений» («Кыым», 02.10.34 г.). И, действительно, свершилось: «золотые слова» были впервые произнесены устами ближайшего сотоварища Ойуунского - секретаря ЯОК ВКП(б) тов. Н. Н. Окоёмова, который, выступая с докладом «К итогам Всесоюзного съезда советских писателей», не моргнув глазом, произнес самое заветное, самое важное, самое волшебное, а именно он сказал: «Товарищи! Отцом якутской художественной литературы является тов. П. А. Ойуунский».

    На минуту весь зал застыл в потрясённом молчании, а потом, как бы опомнившись, разразился бурными и продолжительными аплодисментами. Вот та, хронологическая точка отсчёта (23 сентября 1934 г., 14 час. 37 минут по якутскому времени), с которой была предпринята попытка властей канонизировать Платона Ойуунского ещё при жизни. В якутской литературе появился «живой классик»! Впоследствии этот сомнительный ярлык «на величие, непогрешимость и святость» сотрудники отдела агитации и пропаганды скорректировали в 50-х гг., уточнив, что, хотя и «отец-основатель», но только «советского» периода. Конечно же, и такая уточняющая формулировка была и остается уязвимой, но всё-таки более грамотной. Как ни крути, а простой народ не может без поводыря, нуждается в непогрешимом кумире, идоле.

    Были ли у Ойуунского конкуренты на звание «отца» и «основоположника» якутской советской литературы? Конечно. Взять хотя бы Николая Мординова. Подобно тому, как у Горького в романе «Мать» показан облик «настоящего коммуниста», так же и в повести Н. Е. Мординова «На отдыхе», как верно отмечали критики, «впервые в якутской прозе дан живой и обстоятельный портрет коммуниста». Историки якутской литературы отмечали: «Повестью Мординова якутская проза показала, что коммунист силён и притягателен не только своей идейно-политической устремленностью, но и душевной теплотой, обаянием, человечностью... Создан единый, целостный образ большевика». К сожалению, Мординов опоздал. На несколько лет. Повесть вышла лишь в 1936 году.

    Впрочем, помимо Ойуунского, в те пост-пролеткультовско-рапповские годы было много известных писателей в регионе, пытающихся работать в рамках нового метода «социалистического реализма», предполагающего высокую коммунистическую идейность и национальный (шире - народный) колорит: критик Н. Окоёмов, прозаик Ин. Немцев, Н. Осколков, Л. Вощенэ, поэт С. Кулачиков и многие другие - всех не перечислишь.

    Ойуунский как-то безнадёжно терялся в общей массе разномастных по степени таланта поэтов, со­инителей, литкорров, собкорров, заколдованных романтикой и перспективами счастливого коммунистического будущего. Ойуунского знали не столь как подающего надежды беллетриста, сколь как советского высокопоставленного чиновника, глашатая и трубадура новых нарождающихся порядков. Малоизвестность Ойуунского как художника объяснялась, на наш взгляд, также и тем обстоятельством, что он сочинительствовал на якутском, не решаясь и очень стесняясь экспериментировать на языке великого А. С. Пушкина.

    И лишь впоследствии, начиная с 50-х гг. XX столетия, имя Ойуунского как поэта литературные критики искусственно стали выдвигать на первый план, противопоставляя даже таким родоначальникам местной художественной литературы, как А. Е Кулаковский, А. И. Софронов, Н. Д. Неустроев, на коих, как известно, начались гонения, связанные с «несвоевременной» публикацией историка Г. П. Башарина «Три якутских реалиста-просветителя», которые поначалу расценивались сотрудниками ЯОК КПСС как «националистические». Совершенно логично, что отдел агитации и пропаганды ЯО КПСС (в лице тов. Бордонского впоследствии ставшего секретарем Бурятского ОК КПСС и защитившего диссертацию на учёную степень доктора наук) нуждался в некоем противовесе «буржуазным классикам»: требовался настоящий «пролетарский писатель».

    Кандидатура Ойуунского оказалась как нельзя кстати. Собственно, в этом и заключается «тайна» его неожиданной посмертной канонизации. Соответственно, начались муссированные переводы на русский язык, получившие полное выражение в интерпретациях известных русских писателей, для которых перевод с подстрочником явился настоящим Клондайком, т.е. способом подзаработать, так сказать, «на халяву». Этот литературный промысел хорошо оплачивался в рамках «национальной по форме и социалистической по содержанию» советской литературы.

    Виктор Скрипин

    Продолжение следует.

    /”Московский Комсомолец” в Якутии. Якутск. № 15. 9-16 апреля 2003. С. 12-13./

                 О ВЕЛИКОМ ЧЕЛОВЕКЕ М. АММОСОВЕ И ИСТОРИКЕ В. СКРИПИНЕ

    Недавно газета «МК в Якутии» в нескольких номерах опубликовала статью В. Г. Скрипина «Судьба Максима» (№№ 10-16), в которых автор претендует на лавры первооткрывателя якобы «белых пятен» в биографии выдающегося государственного и политического деятеля Якутии М. К. Аммосова. К сожалению, с точки зрения презираемой им «местной историографии» так и не приводит ни одного нового факта из его жизнедеятельности. Ссылки на архивные документы ЦГАОР (Центральный государственный архив Октябрьской революции), ПАЯО или ЯОПА (Партийный архив Якутского обкома) попросту заимствованы из старых трудов историков. Эти архивохранилища вот уже более 15 лет назад были переименованы в РЦХИДНИ и ФНА РС (Я).

    Подлинная же цель статьи Виктора Григорьевича - ниспровержение с пьедестала очередного «ложного» кумира народа саха (мнение же многих поколений якутов о Максиме Кировиче - даже не берется в расчет!) и желание сомнительным способом самоутвердиться.

    Опыт реконструкции биографии М. К. Аммосова фактически свелся к элементарному подбору угодных лишь В. Г. Скрипину фактов и искусственному созданию одностороннего исторического «портрета» Максима Кировича, озабоченного лишь собственной карьерой и выгодой.

    В. Г Скрипин всячески обвиняет М. К. Аммосова в неоднократном «дезертирстве с поля боя» в Москву в разгар повстанческого движения, где под видом борьбы за статус автономии можно было «лечь на дно».

    В Якутии против пресловутого «триумвирата» во главе с Г. И. Лебедевым, пытавшимся в разгар нэпа по стране в отдаленной и глухой патриархально-родовой Якутии пробудить «классовое сознание» хамначчитов, ополчилась с берданками в руках практически вся якутская беднота во главе с русскими белыми офицерами и нацинтеллигентами. А ведь традиционное миролюбие якутов на протяжении столетий давно стало притчей во языцах и даже послужило одной из причин возникновения научной дискуссии вокруг вопроса - добровольно или насильно вошел в состав Российского государства Ленский край (кстати, аналога этому спору нет в других национальных историографиях РФ).

    Это ж надо представить масштабы массовых расстрелов, пыток, реквизиций, арестов, трудмобилизаций и прочих «военно-коммунистических прелестей», организованных ретивыми посланцами центра, и вызвавших за считанные месяцы Гражданскую войну, приобретшую национальную окраску. Большинство якутской интеллигенции не восприняло диктатуру новой власти. Среди таковых оказался даже А. Г. Габышев (будущий I секретарь Якутского обкома), служивший в земской милиции, а затем в колчаковской армии. А. Ф. Бояров (будущий нарком просвещения и здравоохранения), Н. Н. Окоемов (будущий II секретарь Якутского обкома в 30-х гг.) и Н. Д. Кривошапкин-Субурусский (впоследствии знаменитый герой Гражданской войны), они состояли в партии эсеров.

    Пламя вооруженного конфликта можно было ликвидировать не на поле брани, а только политическим путем. Здесь альтернативы не было, военный путь являлся тупиковым и в конечном результате привел бы к полному истреблению в ходе войны малочисленного народа саха. Заслуга М. К. Аммосова, П. А. Ойунского, И. Н. Барахова, С. М. Аржакова и др. представителей партийной интеллигенции заключалась в спасении от геноцида якутского народа. И лишь за одно это М. К. Аммосова следует воздвигнуть в качестве народной святыни на пьедестал истории.

    В. Скрипин нарочито и с пренебрежением подчеркивает малозначимость обретения М. К. Аммосовым и его сподвижниками национальной государственности в форме автономной республики. Мол, Максим Кирович добивался повышения статуса исключительно для удовлетворения собственных карьерных амбиций.

    Между тем национально-культурное возрождение предполагает развитие образования, письменности, культуры, искусства, печати и т.д. Английский этносоциолог Э. Геллнер сравнивал его с дорогостоящим, особым образом устроенным гигантским аквариумом или кислородной камерой. Подача необходимой для жизни атмосферы или жидкости в каждой из них не могла осуществляться сама собой. Эти резервуары требовали специального механизма - государственности, являвшимся его единственным содержателем и защитником.

    В рамках национальной государственности в форме автономии якуты из категории «инородцев» окончательно сформировались в единую нацию и возникли условия для сохранения аборигенных народностей. Обретение государственности способствовало вовлечению в управленческий процесс и местное самоуправление многочисленных представителей коренных народов, пробуждению их общественной активности, формированию гражданского самосознания. Конституции Якутии явились правовой основой политического, экономического, социального, общественного, культурного и духовного развития республики.

    Получение государственности М. К. Аммосовым и его соратниками является по существу подвигом перед многими поколениями якутян. Обвинения в перерасходе средств на командировки в Москву попросту абсурдны. Следуя такой «логике», можно обвинить в перерасходе бюджетных денег Президента РС(Я) М. Е. Николаева, проводившему в период становления суверенитета в столице страны до нескольких месяцев в году. Да и нынешний его преемник - президент РС(Я) В. А. Штыров - не отстает по частоте поездок в Москву, где, кстати, проживает его семья. Да, затраты на командировочные весьма велики во все времена, но следует обращать внимание на результат - отстаивание в центре интересов жителей региона. Народ Якутии давно и по достоинству определил вклад своего лидера, воздвигнув М. К. Аммосова на пьедестал истории.

    В. Скрипин пытается представить М. К. Аммосова в 20-е гг. XX в. рьяным борцом против «левацко-националистического элемента», от которого буквально «стонет многонациональный народ».

    Но при этом отсутствуют конкретные цифры - сколько «врагов народа» по приказу М. К. Аммосова было расстреляно, арестовано, сослано в 20-е гг. в Якутии. Зато в архивохранилищах и в литературе сохранились многочисленные сведения о том, что в период нэпа в 1922-1923, 1925 гг. широко амнистировали белогвардейских офицеров и повстанцев, в т.ч. и даже таких ярых противников советской власти, как М. К. Артемьев. Возвращали гражданские и избирательные права многим представителям интеллигенции, шаманам и т.д. Приглашали обратно на родину из Маньчжурии эмигрантов. Открыли культурно-просветительное общество «Саха омук» (Якутская нация), члены которого считали свое объединение «символом культурной автономии якутов». В благодарность беспартийные интеллигенты М. К. Аммосова как идеолога автономизма избрали почетным членом «Саха омук».

    Свидетельством репрессий в 20-е гг. XX в. со стороны М. К. Аммосова, по мнению В. Скрипина, является расправа над якутским «троцкистом», секретарем Якутского обкома В. Дьяковым. В статье он предстает, как героическая пассионарная личность, бросившая вызов авторитарному режиму. Как обстояло дело в действительности?

    Конфликт начался на заседании Якутского обкома 29 декабря 1925 г., когда обсуждалось выступление «новой оппозиции» во главе с Л. Б. Каменевым и Г. Е. Зиновьевым на XIV съезде ВКП(б). Спор разгорелся между председателем СНК М. К. Аммосовым и председателем КК С. В. Васильевым, с одной стороны, и I секретарем Якутского обкома В. В. Дьяковым, с другой. М. К. Аммосов и С. В. Васильев предлагали осудить позицию оппозиционеров, как антипартийную, нацеленную против ЦК, Компартии и XIV съезда ВКП(б). В.В. Дьяков ограничился предложением осудить лишь формы и методы борьбы Л. Б. Каменева и Г. Е. Зиновьева и констатировал отсутствие у «новой оппозиции» разногласий по политическим вопросам с руководящим ядром Компартии. Позицию оппозиционеров он рассматривал, как проявление отдельных ошибок... В. Скрипин считает причастным М. К. Аммосова к репрессиям по сфабрикованному ЦК и ЦКК ВКП(б) 6-11 апреля 1930 г. «Шахтинскому делу».

    Судебный процесс проходил в мае-июне 1928 г в Москве над группой из 53 инженеров и техников из числа дореволюционной технической интеллигенции и иностранных специалистов, обвиненных в саботаже на шахтах Донбасса. Между тем, М. К. Аммосов с проверкой побывал в командировке лишь в марте 1930 г., т.е. через два года после суда.

    В. Скрипин критикует не только «верного пса» М. К. Аммосова, но и его хозяина - «террориста, убивца и вора» И. В. Сталина.

    Между тем, в 20-е годы XX в. история выдвинула перед Советским Союзом вызов, чтобы сохранить национальную государственность - перейти в кратчайший исторический срок от аграрного типа общества к индустриальному обществу. На Западе этот этап длился в течение нескольких столетий, а нашей стране предстояло провести индустриализацию буквально за одно-два десятилетия. Существовала латиноамериканская модель промышленной модернизации экономики, нацеленная на постепенном замещении импортной индустриальной продукции. Руководство нашей страны пошло по другому пути, а именно, по пути внедрения новейших отраслей: энергетики, металлургии, химической промышленности и др. Как это происходило на практике? К примеру, развитие авиационной отрасли привело к коренной перестройке деятельности сотен предприятий, которые поставляли различные приборы, металлические и неметаллические материалы и т.д. Рост этой сферы промышленности вызвал качественный скачок в развитии целого ряда смежных отраслей народного хозяйства.

    В 1920-1930-е гг. крупнейшим событием для всей страны стало создание Алданской золотой промышленности. Трест «Якутзолото», будучи одним из передовых золотопромышленных предприятий, давал четвертую часть годовой добычи золота всего Союза. На Алдане вырос крупный промышленный район с культурными рабочими поселками, из которых в поселке Незаметный проживало 10 тысяч населения. Началась разведка месторождений олова, угля, нефти и полиметаллов. Происходил бурный рост местной промышленности. Открылись новые каменноугольные копи, кирпичный, два лесопильных, кожевенный заводы. Значительно расширились старые предприятия: типография, рыбная и соляная промышленность. В Якутске строилась новая электростанция мощностью 5000 кВт и первый водопровод на вечной мерзлоте.

    Мощность и, соответственно, показатели по завозу промышленных и продовольственных товаров Ленским пароходством возросли в два раза по сравнению с дореволюционным уровнем. Открылась навигация по Северному морскому пути. По Амуро-Якутской магистрали 250-300 автомашин осуществляли поставки различных грузов. Большим достижением стала прокладка авиалиний Якутск - Иркутск и Якутск - Тикси. М. К. Аммосов был одним из тех, кто еще тогда выдвинул перед центром вопрос о постройке железной дороги. Вместо ручного труда все шире стал использоваться механизированный. К примеру, в золотой промышленности Алдана внедрили драги - золотоизвлекающие плавучие фабрики, две из которых заменяли труд более 2000 старателей. Широкое распространение получили локомобили - переносные источники электропитания. Завезены были экскаваторы и другое техническое оборудование.

    Промышленное освоение сопровождалось формированием новых кадров специалистов и рабочих. Если в 1926 г. в ЯАССР было всего лишь 6 инженеров и 9 техников, то в 1939 г. число ИТР достигло 382 чел. С 1932 по 1935 гг. количество рабочих и служащих по Якутии увеличилось с 13 до 43 тысяч человек. Произошел рост национальных кадров из якутов, которые трудились в шахтах Алдана, в угольных копях, на геологоразведочных работах, рыбных промыслах и на предприятиях местной промышленности. В 1932 г. в целом по промышленности республики якутов насчитывалось 18%, а в местной промышленности – 49 %.

    В результате, из патриархально-родовой окраины Российской империи Якутия превратилась в индустриально-аграрную республику. В геополитическом отношении она обрела статус валютного цеха страны. За драгоценные металлы в период Великой Отечественной войны в США закупались танки, самолеты, артиллерийское вооружение и т. д. Общие поставки военной техники в обмен на сырье по ленд-лизу дошли до 9 млрд 800 млн руб. И, в этом заключалась огромная роль трудящихся нашей республики.

    Промышленное освоение огромных просторов Якутской АССР имело и такое важное геополитическое последствие, как приток русскоязычного населения. Дело в том, что с дореволюционных пор, и особенно в период нэпа усилился наплыв китайцев и корейцев. Например, в 1928-1929 гг. рабочие «восточники» на Алдане составляли 87 % всех старателей, т. е. их стало больше, чем русских.

    Одним из инициаторов колонизации Якутии в 1926 г. на IV Всеякутском съезде Советов стал М. К. Аммосов, считавший серьезным препятствием для развития производительных сил Якутии её недостаточное народонаселение. Он предлагал начать заселение республики с пустующих районов по Алдану, Мае, Амге, которое будет осуществляться поэтапно, с учетом интересов коренных жителей. П. А. Ойунский заявил, что, кроме Алдана, на Вилюе и севере Якутской АССР отсутствуют свободные территории для колонизации. Но Максим Кирович заметил, что не следует скрывать наличие необжитых земель. В результате делегаты IV Всеякутского съезда Советов выдвинули в качестве одной из экономических задач проведение сельскохозяйственной и промышленной колонизации в Якутской АССР.

    В 20-30-е гг. XX в. колонизация охватила всю Сибирь. Так, на Дальнем Востоке предусматривалось в течение 10 лет поселить 400 тыс. чел. из центральных районов СССР. Благодаря настойчивости Якутского представительства в Москве 17 октября 1929 г. ВЦИК СССР и СНК РСФСР постановили признать Якутию «колонизационным районом общесоюзного значения». В 1930 г. СНК СССР принял постановление «О льготах для переселенцев в Якутскую АССР». В 1929 г. Совнарком Якутской АССР рассмотрел вопрос «О плане работ по переселению в ЯАССР крестьянских хозяйств из других районов СССР». Предусматривалось в течение 15 лет переселить в республику 100 тысяч чел. Как видим, и в этом важнейшем геополитическом вопросе дальновидный политик М. К. Аммосов стал одним из инициаторов притока русскоязычного населения в Якутию. Идеи Максима Кировича актуальны и поныне - в период масштабного наплыва китайцев на Дальний Восток и Сибирь.

    Промышленное освоение шло одновременно с научным изучением республики. Якутия стала первой национальной республикой, которая по инициативе М. К. Аммосова с 1925 г. по 1931 г. комплексно обследовалась 250 советскими учеными. Он 25 апреля 1924 г. обратился в Академию наук СССР с предложением об отправке академической экспедиции для изучения: населения, скотоводства, земледелия, пушного, рыбного промыслов, кустарной промышленности. Максим Кирович подчеркивал историческую преемственность с деятельностью дореволюционных экспедиций Адамса, Миддендорфа, Маака, Майделя, Черского, Толля, Волосовича и др. Он стремился иметь научную основу для возрождения Якутской республики. Мысль, что «прежде всего Якутия должна познать себя, свои природные и человеческие ресурсы, свою историю, свою культуру», свидетельствуют о строго научном и творческом подходе М. К. Аммосова в своей государственной деятельности и о том, что он не был карьеристом или бюрократом.

    В. Скрипин предполагает, что первые лица республики участвовали в формировании такого монстра, как «Дальстрой», территория которого «намного больше Якутии». За три пятилетки в СССР построили и ввели в действие 16,5 тыс. промышленных предприятий. Темпы роста тяжелой промышленности в 2-3 раза превышали аналогичные показатели дореволюционной России в 1900-1913 гг. В 30-е гг. XX в. Советский Союз превратился в одну из трех-четырех держав мира, способных производить любой вид промышленной продукции. К 1937 г. полностью ликвидировали экспортную зависимость от внешнего мира. Индустриальное производство в Якутии в 1937 г. по сравнению с 1913 г. возросло в 15 раз.

    Если в первой пятилетке горняки ЯАССР сдали 23,8 т золота, то во второй - 42,8 т, или 12,9 % всей добычи ценного металла по стране. «Якутзолото» вошло в четверку основных золотодобывающих предприятий Советского Союза. За 1931 -1932 гг. поставки деловой древесины «Якутлесом» увеличились со 122 тыс. до 215 тыс. куб. м.

    За счет чего индустриальные предприятия являлись рентабельными в 20-30 гг. XX в.? Любой вариант перехода к индустриальному типу экономики во всем мире являлся болезненным, поскольку сопровождалось ростом накопления -доходом, который шел на расширение производства. На Западе накопление осуществлялось за счет грабежа колоний и за счет иностранных инвестиций. В СССР ни того, ни другого источника средств не было. Индустриализацию провели за счет ГУЛАГа, массового стахановского движения, ударничества, коллективизации, на займы граждан страны и т.д.

    На промышленных предприятиях беспощадно эксплуатировался бесплатный труд миллионов репрессированных лиц. В районе верхней Колымы по постановлению, подписанном председателем СТО В. Молотовым 13 ноября 1931 г., был организован государственный трест по дорожному и промышленному строительству «Дальстрой». В документе говорилось, что: «Никакие учреждения и лица без особого разрешения СТО не имеют права вмешиваться в административную, хозяйственную и оперативную деятельность треста». Следовательно, никакие «первые лица республики» не могли в качестве самостоятельного субъекта заниматься формированием гулаговской системы.

    ...В конце 1980-х гг. - 1990-е гг. в средствах массовой информации происходили шумные кампании по разоблачению И. В. Сталина, В. И. Ленина, Л. Д. Троцкого, Н. И. Бухарина, социал-демократов, народовольцев, декабристов и т.д. В результате ин­тенсивной «ликвидации» публицистами и журналистами «белых пятен» Россия едва не осталась без нацио­нальной истории. В Республике Саха (Якутия) в конце XX - начале XXI века в отличие от других регионов отмечались юбилеи и исследовалась жизнедеятельность партийно-советских руководителей: П. А. Ойунского, М. К. Аммосова, И. Н. Барахова, С. В. Васильева, С. М. Аржакова, И. Е. Винокурова, С. З. Борисова, Г. И. Чиряева и других. Попытки «сбросить с пьедестала» некоторых из них напоминают поступок печально известного грека Герострата, сжегшего в 356 г. до н.э. храм Артемиды для того, чтобы обессмертить свое имя.

    Егор Антонов,

    кан. ист. наук. С.н.с. отдела истории ИГИ

     /«Московский Комсомолец» в Якутии. Якутск. № 29. 11-18 мая 2005. С. 13./

                    ЕЩЕ РАЗ О «ВЕЛИКИХ» ЛЮДЯХ И ИСТОРИКАХ НАБЛЮДАТЕЛЯХ

     Новый наш критик Егор Антонов - сотрудник ИГИ АН РС(Я) - в первоначальном варианте своей адресной статьи «О великом человеке М. Аммосове...» [см. «МК» в Якутии», № 19 от 11.05.05 г.], которую, к сожалению, редакция сократила из-за недостатка газетной площади, выносит эпиграфом суждение В. О. Ключевского «Историк - наблюдатель, не следователь». Столь устаревшее понимание - красноречивая характеристика пристрастий местных исследователей. Подтверждается тезис о том, что местная «школа историков» обожает принцип акына: «Что вижу - о том и пою». На самом деле, историк-исследователь не только «наблюдатель», но и «следователь», содержательно допрашивающий историческую реальность. К сожалению, отсылка на авторитет позывает, что с методологией дела у молодых ученых («дерзких и непокорных») худо обстоят пока. Числят себя только в роли наблюдателей. Значит, отвергают саму суть истории как науки. Наблюдение присуще и донаучному сознанию. Тогда уместен вопрос: какие же они «кандидаты» и каких «наук»? Можно ставить диагноз: опираются на обветшавшие схемы дворянско-буржуазной и советской историографии.

    Разумеется, быть визионером исторических фактов – задача непростая: можно смотреть, но не видеть. Как и в теории относительности, для наблюдателя-исследователя выбор инерционной системы (точки отсчёта) места из коего он пытается глянуть незашоренным взором на предмет познавательного интереса. Достаточно полистать протекцию ИГИ АН РС(Я), дабы удостовериться: тамошние «наблюдатели» придерживаются презумпции невиновности в отношении тех, кто смотрит на их схемы скептическим оком. Прав наш оппонент, не учитывает автор сих строк большинства в отношении «кумиров». Авторитет большинства - не есть достойный аргумент в споре. Тот, у кого «глаз не запылен», идёт своим путём: мнение обывателей - не в счёт.

    Оппонент сетует: мы так и не услышали ни одного нового факта о жизнедеятельности Аммосова. Ой ли? Если бы мы не переосмысливали по-новому старые факты, то шуму и неудовольствий со стороны пресловутого большинства не было бы: кому-то не нравится, что «черные пятна» в историографии канонизированного Аммосова «побелели», стали более понятными, прозрачными.

    Мысленно отправляясь на своеобразной «машине времени» в прошлое, историк вынужден оперировать «старой» фактологией, старается её переосмыслить, с тем, чтобы опираясь на вековой опыт, по новому постичь настоящее и даже будущее. Спрашивается, в чем суть наших расследований? В чем сверхзадача? Опираясь на чисто исторический подход, мы пытались примирить «старую красную» и «старую новую» историорафии в отношении к «кумирам». Мы стремились сохранить объективность, неангажированность в реконструкции драматических событий. Очевидно, и та, и другая правда («красная» и «белая») - не есть истинна, а скорее всего - трагедия. Исходя из тезиса «о двух правдах», предположили: такие усредненные персонажи, как Аммосов (канонизированный образ) - своеобразные «маркеры лжи» на данном поле истории. Они, эти люди, олицетворяли только одну «красную правду». Наша скептическая визионерская позиция стала полиокулярной: мы избрали точкой отсчёта более высокую схему координат, пребывание в которой позволяло разглядеть не только «деревья», но и «лес», т.е. завалы и  напластования историографического рельефа.

    Многие старые факты и выводы подлежат пересмотру. Вот тут-то они и обретут статус новизны. Любая попытка реконструкции политической биографии – дело кропотливое. Предполагает изменение многих мелких деталей, из коих слагается целостный портрет деятеля на фоне эпохи. Взять хотя бы Аммосова. Напомним лишь некоторые общеизвестные факты. Не переходил Аммосов линию («общеизвестный» факт оказался ложным). Не встречался никогда с Лениным («общеизвестный» факт остался не показанным. Какой аттестат о среднем образовании, если находился в тюрьме? Каким образом, не имея высшего образования, он поступил в аспирантуру? Факт, требующий объяснения. И разве не факт, что родителя Аммосова величали «Кириком», а не «Киром»? Забавная получается картина. Даже с точки зрения уважения к «отеческим гробам» необходимы разъяснения. Факты - упрямая вещь: «благодарный» сынок отказался носить имя отца (!). Почему бы самим аммосоведам не объяснить поступок «кумира». Ну, не захотел «великий» именоваться «Кириковичем», переименовал своего папу в «Кира». Привычка - вторая натура: первая половина жизни Аммосова - жизнь по фальшивым паспортам. Это факт. Вторая половина - под фальшивым отчеством. Тоже факт. Напрашивается тема библейского Хама и блудного сына.

    Или другой факт: почему ближайшие родственники «врагов народа» Аммосова и Ойуунского – их жены, их дети – не были зачислены НКВД в разряд «ЧСИР» («членов семьи изменников родины»)? Тут ничего невозможно утверждать достоверно. Особенно в отношении высокоидейной г-жи Р. И. Цугель – жены Аммосова. Не располагая фактами, можно лишь предполагать.

    Вероятно, ей пришлось оглашать кое-какие заявления по поводу ареста мужа? Известны случаи, когда именно так поступали в то время «сознательные отказники» - члены семей репрессированных. Имелись ли такие признания-заявления? В любом случае аммосоведы посчитали изучение политической биографии «второй половины» Аммосова (Раисы Израилевны Цугель.) делом опасным для образа «кумира». Или отсутствует познавательный интерес, тема табуизирована?

    Почему не опубликованы материалы следственных дел Аммосова и прочих? Да только потому, что «старые факты», которые там изложены, способны поставить крест на фантазиях об упомянутых «кумирах». Тогда вся мифология и все табу будут разрушены. Не потребовалось бы низвергать «кумиров» с пьедесталов: рухнули бы сами под тяжестью неопровержимых фактов. Многие важнейшие источники до сих пор томятся в спецхранах. А не найдется ли какой-нибудь архивный Герострат, который, вопреки актуальным задачам реконструкции биографий «кумиров», эти источники попытается уничтожить при молчаливом согласии заинтересованных лиц? Как уничтожались архивные документы дореволюционной и пореволюционной Якутии? Вопрос не изучен. А ведь этим делом занимались многие, если верить свидетельствам очевидцев. В частных беседах они называли конкретные фамилии. Если провести расследование, то список Герострата будет пополнен. Ведь на выкраденный из архива источник, ученый вор никогда не сможет сослаться, ввести документ в научный оборот.

    Это лишь красивая фраза, что рукописи и документы не горят. Многие уже сгорели. Другим посчастливилось избежать забвенья. Непоправимое могло произойти, например, с рукописью П. П. Явловского «Летопись г. Якутска с древнейших времен». Наверное, наши «наблюдатели» хотели бы и дальше замалчивать рукопись. Почему получилось так, что, имея изрядное бюджетное финансирование, они не выделили на публикацию рукописи ни копейки? Монография увидела свет лишь благодаря пожертвованиям частного предпринимательства. Почему ныне готовящиеся к печати труды С. И. Николаева-Сомоготто финансируются не из бюджета соответствующих исследовательских организаций, а опять-таки из кармана предпринимателя? Тут не случайность. Закономерность такова. что наши официальные Геростраты готовы похоронить любое исследование, если оно выламывается из трафаретных представлений. Складывается впечатление, что совершается это для того, чтобы финансировать публикации собственной макулатуры, а всё талантливое предают забвению. Даже по отношению к собственным сотрудникам чинят препоны. Пример тому - труды историка П. Казаряна, главные работы коего увидели свет благодаря финансированию армянской общины, а не в стенах «родного» института. Последний этнографический труд Ивана Ласкова когда-нибудь опубликуют в Белоруссии, а не у нас в Якутии. И такой избирательный подход у современных Геростратов проявляется во всём. В их издательской политике нет случайностей: замалчивание «чужих», популяризация «своих» - такова закономерность.

    Пощечиной местным историкам стала книга г-жи Ириады Клиориной «История без флера: последнее 10-летие в жизни Кюлюмнура (1918-1928 гг.)». Хорошо ещё, что опубликовали. Печалит иное. В республике за многие десятилетия не нашлось ни одного исследователя, который бы проявил смелость и инициативу в расследовании биографии Василия Никифорова. Обстоятельному труду Клиориной (ныне жительницы г. Москвы) нет равных. Неужели в логове «гуманитарщиков» (ИГИ) окопались одни равнодушные и неспособные? Не в том ли их беда, что они не столько учёные, сколько идеологи? Ах да, они же предпочитают лишь «наблюдать», а не исследовать. Не поощряется там творческий поиск. Зато, чувство конъюнктуры - на должной высоте.

    Иногда доходит до абсурда. Боясь открыто полемизировать лицом к лицу, наносят упреждающий удар в спину. Отказав И. А. Ласкову в публикациях о «кумирах», оказав административное давление на редакцию «Полярная звезда», решили бить первыми. Всей стаей шельмовали необнародованные нигде произведения Ивана Ласкова. Самым забавным являлось то, что Ласкову попросту заткнули рот, лишив трибуны, не дав возможности для ответа. Таким же хитроумным способом пытались критиковать и автора сих строк, издав малоубедительную книжку «Идейный преемник Ласкова» («Бичик», 2003 г.). Быстро нашлись и деньги. Из каких финансов? Умудрились всё переврать, начиная с первой страницы. Критиковали почему-то лишь одну статью «Ложные кумиры», данную (ради формальной «объективности»?) в «Приложении». Следовательно, с предыдущими статьями «Идейного преемника» согласны? И на том спасибо - уважили. В одной из публикаций мы упомянули имя Фёдора Яковлевича Лебедева - убийцу Болеслава Геллерта, командира гарнизона г. Якутска. Так вот, Ф. Я. Лебедева аммосовцы (как бы в награду за убийство!) не просто реабилитировали, но и поставили во главе всей архивной системы Якутии (!). Но ведь знали прекрасно, что новый архивариус был крайне заинтересованным лицом и имел свои счёты с историей. Не с того ли приснопамятного момента (1928-32 гг.) стала твориться чертовщина с архивными источниками?

    Местные «исследователи», вопреки мнению новосибирских историков, упрямо повторяют из года в год лукавую догму: мол, Георгий Иванович Лебедев (секретарь Якутского обкома) мечтал расстреливать в 1921-22 гг. каждого пятого контрреволюционера из числа якутов. Многажды и охотно ссылались (до сих пор ссылаются) на знаменитый «документ». Полный маразм! В архиве оригинал не обнаружен. Кстати, сей конфуз впервые огласили новосибирские историки в 60-х гг. Мы тоже интересовались «документом», листая архивные дела в ФНА РС(Я). Поиски оказались напрасными. А существовал ли «мальчик», на которого ссылаются все кому не лень? Почему ни один из историков не пришёл в изумление, когда обнаружилось, что «документ-призрак» ушёл в самоволку? Все постеснялись опровергнуть утверждение о том, что «документа» (шифротелеграмма председателя Ревтрибунала Якутии А. Г. Козлова) в архивных хранилищах нет. Может, никогда не было? Не найден сей «документ» в архивных фондах Сибревкома РКП(б). Исходящую и входящую фальшивки изготовить трудно. Потребовался бы сговор. Ни там, ни тут следов сенсационного документа-призрака не обнаружено. Ситуация напоминает дурной анекдот: местные упрямцы пускаются во все тяжкие, ссылаясь на «источник», который нигде никто и никогда в руках не держал. Если нет источника - о чём сказ? Получается, что все ужасные обвинения против Г. И. Лебедева сотоварищи - фальшивка. Уместно ли было поднимать шум-гам? И во имя чего? Чтобы объявить несуществующее существующим? Чтобы выгородить геройства «кумиров»? Сия детективная история характеризует уровень «научной» этики.

    Наше предположение: на самом деле, было два «триумвирата», две номенклатурных группировки, пытающихся делить власть: «триумвирату Лебедева» противостоял «триумвират Аммосова». С учётом номенклатурной склоки между бывшими друзьями-товарищами можно (и нужно) усомниться в том, что «заслуга М. К. Аммосова заключалась в спасении от геноцида якутского народа». Поэтому и придумали документ-призрак. Далее в ход пошла библейская патетика! Он (Аммосов) ещё и «Спаситель»! Экивоки на «спасённый народ» - бездоказательная сказка фальсификаторов. «Документ-призрак» превратился в Символ веры. Не проще ли предположить, что доминировали шкурные интересы? Аналогичная ситуация грызни за власть повторилась, когда травили секретаря ЯОК ВКП(б) Владимира Васильевича Дьякова, который не понравился «кумирам». Тема ждёт своих исследователей.

    Кто же такой этот Аммосов? Неужто он и царь, он и бог, он и герой? Велика сила самообмана. Обращаясь к старым фактам, любой легко выяснит, что политику т.н. «классового расслоения» (читай -террора) затеяла «святая троица» (Аммосов, Ойуунский, Барахов), а не «триумвират» (Лебедев, Козлов, Агеев). Если имеются доказательные документы (а они имеются!), то о них не грех вспомнить, что мы и сделали. Процитировав их, пришли к выводу: политику «красного террора» санкционировали сами «кумиры», «своею собственной рукой».

    А вообще-то, наш критик Е. Антонов - молодец! Фигуряя школьными знаниями о стахановцах и «планах громадья», «бурном росте местной промышленности», он весьма талантливо умудрился ничего не рассказать о «Дальстрое» (родном брате ГУЛАГа), действующем в качестве самостоятельной экономической силы на территории Якутии. Впрочем, оппонент не виноват: тема никогда не интересовала местных историков. Они бездарно прошляпили её. А взамен создавали «свою» историю, отличающуюся от истории страны. Наш критик упивается достижениями первых пятилеток, развитием золотодобывающей промышленности в пос. Незаметный. Спрашивается, при чём тут стахановцы и местные кадры? На чьих костях создавалась вся аграрно-индустриальная база при молчаливом соучастии «первых лиц»? Почему бы нашему критику не пойти дальше в своей восторженности и не признать самоочевидного: Якутия обрела свою промышленную, аграрно-индустриальную базу только благодаря внеэкономическому принуждению, т.е. рабскому труду узников советских (якутских) концлагерей?

    Это верно что, первым им пульсом к появлению рабского труда на территории Якутии стало комплексное («аммосовское») научное изучение Якутии (1925-31гг.). Далее прослеживается жуткая причинно-следственная связь: вслед за учеными «аммосовского призыва» с фатальной неизбежностью, по приказу ЦК ВКП(б) пришёл на территорию Якутии и «Дальстрой» (1934 г.), приступивший в широчайших масштабах к «Возрождению» того, чего ранее никогда не существовало. Тогда же, в 1934 г, появилось Территориальное управление ИТУ (г. Якутск, п/я ЯД-40, телеграфный код «Олень»). До 1922 г. места заключения а Якутии входили в структуру наркомата юстиции, равно как и лагеря принудработ - в систему якутского НКВД. «Дальстрой» со стороны Колымы вползал на территорию Якутии, а наши партийные функционеры (т.н. «первые лица» ответственные за административно-территориальное управление регионом, вынуждены были в рамках обретенной «автономии» взаимодействовать с карательными органами. Иначе быть не могло. Нужды «Дальстроя» на местах обеспечивали соответствующие наркоматы ЯАССР, т.е. исполнительная власть, над которой стояли «первые лица». Конечно, они были марионетками, т.к «Дальстрой» не подчинялся местной администрации. Но (важный момент!) сие вовсе не значит, что местная администрация не подчинялась «Дальстрою». Соучастие местной власти и карательных органов - бесспорный факт. Другое дело, что степень соучастия ни изучена. Тема под негласным запретом Если её изучить - всю официозную историю края придется спускать в унитаз

    Поэтика соцстроительства, становление новых отраслей экономики, рост местных кадров - всё это парадная трескотня, красивый фасад. А за фасадом - нечто иное. Кто строил в Якутии дороги, аэродромы, ЛЭП, промышленные поселки, объекты горнодобывающей, лесной, угольной промышленности, совхозы? Конечно, не Дух Святой в лице «стахановцев», а дьявол в лице «Дальстроя». В составе монстра действовали Управление по добыче полезных ископаемых, Управление дорожного строительства, строительные управления - геологоразведочное, автотранспортное, Управление подсобных хозяйств, Управление шоссейных дорог; Индигирское ГПУ, Управление Колымо-Индигирского речного пароходства с ИТЛ (Зырянлаг), Янское горнопромышленное управление, ИТЛ Алданского ДРФУ, Хандыгский ИТЛ, ИТЛ Янстрой, Янстройлаг, Янский ИТЛ - Янлаг, ИТЛ Янское горнопромышленное управление, Янский ИТЛ УСВИТЛа, Янское ЛО (р.п. Эсэ-Хайя), ИТЛ Алданского ДРСУ, Алданский ИТЛ (Алданлаг, Алдан-золото), Немнырский ИТЛ. - добыча руды в шахтах прославленного Лебединского рудника, горные и земляные работы, капитальное строительство, лесозаготовки. Индигирский ИТЛ (Индигирлаг) с центром в Усть-Нере с приисками «Маршальский», «Ольчан», «Балаганнах», «Панфиловский» «Кокарин», «Юбилейный», «Разведчик», «Партизан», Нерская электростанция, Аляскитовый горнорудный комбинат, ЛЭП «Ольчан-Новопанфиловский», ЛЭП-35 «Нера-Покрышкин-Богатырь» - список далеко не полный.

    Узники якутских концлагерей подняли и обустроили Алдан, Батагай, Бриндакит, Депутатский, Зырянку, Новопанфиловский, Ожогино, Ольчан, Омчикандя, Полоусное, Сичик, Тёплый Ключ. Усть-Неру, Хандыгу, Чульман, Эсэ-Хайя, Черский, Якутск и мн. др. населенные пункты - список не полный.

    Кстати, новаторская идея Аммосова о строительстве железной дороги воплотилась-таки в жизнь. Например, в зоне действия ИГЛ Колымо-индигирского речного пароходства (п. Зырянка) зэки возвели узкоколейку. Якутию смирительной рубашкой опутала сеть ИТЛ, обслуживающих производственные и хозяйственные нужды т.н. «автономии». Мы категорически против того, чтобы недооценивать выдающийся вклад «великого человека» М. К. Аммосова. В этой сфере он тоже заслужил свой постамент. Таким образом, экономическую основу т.н. «нац. государственности» закладывали многонациональные отряды сотен тысяч безымянных заключенных.

    Виктор Скрипин.

    /«Московский Комсомолец» в Якутии. Якутск. № 20. 18-25 мая 2005. С. 11./

                                                               К 100-ЛЕТИЮ Я АССР

                                              ОДИН ИЗ РУКОВОДИТЕЛЕЙ  ЯКУТИИ

    Его имя вряд ли известно якутянам, живущим и здравствующим в 21-м веке, за исключением тех, кто интересуется историей Якутской областной партийной организации (РКП(б), ВКП(б), КПСС). Речь идет о секретаре Якутского обкома ВКП(б), работавшем в 1925-1926 гг. Это — Василий Владимирович Дьяков.

    Оставил ли он после себя какой-либо след в истории Якутии? Ведь он работал у нас в течение непродолжительного времени. Ответ на этот вопрос вы найдете в статье Л. Е. Винокуровой в книге «Руководители Якутии» (2012 г.). Как она пишет, «в Якутии при его непосредственном участии были открыты противотуберкулезный диспансер со стационаром на 15 коек и сельскохозяйственный техникум с одним зоотехническим отделением, вышел первый номер литературно-общественного журнала “Якутские зарницы”; состоялась безвозмездная передача самолета “Совпич” от Сибавиахима Якутии; возбуждено ходатайство перед центральными органами РСФСР о проведении воздушной линии, связывающей Якутию с Иркутском; образован Олекминский округ; утвержден устав Якутского пароходства “Якпар”». Из сказанного можно сделать вывод, что Дьяков оставил после себя добрый след в истории нашей республики. Однако он скоро уехал из Якутии. Причиной его скорого отъезда, как пишет Л. Е. Винокурова, стали разногласия внутри Якутской областной партийной организации по поводу курса на индустриализацию страны, провозглашенного на XIV съезде ВКП(б). Против курса выступила «новая оппозиция» во главе с Г. Зиновьевым и Л. Каменевым. Секретарь обкома Дьяков предложил осудить только формы и методы выступления «новой оппозиции», возражал против обсуждения антипартийного характера выступлений. 8 января 1926 г. пленум Якутского обкома принял постановление осудить «новую оппозицию». Дьяков упорно отстаивал свою позицию и был освобожден от должности секретаря обкома партии и отозван из Якутии.

    Я, интересуясь дальнейшей судьбой В. В. Дьякова после отъезда из Якутии, обращался в Центральный архив ФСБ России, а также в Российский архив социально-политической истории. За что он репрессирован? Имеется ли его фотография в архивах? Его реабилитация и т.д.

    Он родился в 1897 г. в г. Острогожске Воронежской губернии. По национальности — русский. В 1915 г. окончил Воронежскую классическую гимназию и начал учиться в университете Шанявского. В том же году вступил в РСДРП, в Петербурге. Вернувшись в Воронеж, продолжал активную революционную работу. Был редактором Воронежского «Рабочего», активно участвовал в Октябрьском перевороте, состоял в дружине Красной гвардии. В 1917-1918 гг. - комиссар банка, в 1918-1919 гг. - комиссар интернационального полка, участвовал в боях, в 1919-1921 гг. — член Президиума и секретарь Воронежского губисполкома и член губкома РКП(б). В 1921-1922 гг. по партийной мобилизации работал в Ставропольском крае, сначала заведовал губоно, а затем работал в губкоме партии. В 1922 г. по решению ЦК партии был направлен на партийную работу в Белоруссию, где в начале работал заведующим орготделом Витебского губкома партии, а с 1923 г. по 1925 г. - заведующим орготделом ЦК партии Белоруссии, был членом бюро ЦК КПб). В этот период времени Дьяков избирался членом ЦИК Белоруссии, а также членом ЦИК СССР. От Белорусской партийной организации избирался делегатом 13-го съезда и 14-й конференции В КП (б). Как сказано выше, в 1925-1926 гг. — секретарь Якутского обкома партии. После отъезда из Якутии работал в Новосибирске — членом президиума Сибкраевого совнархоза (1927-1928 гг.). В 1928-1930 гг. — начальник отдела «Колхозцентра» в г. Москве. С 1931 г. по 1935 г. — начальник Управления изысканий и проектирования Волго-Донского канала. Стал жертвой репрессий, был арестован 10 мая 1935 г.

    Архивное уголовное дело в отношении Дьякова хранится в Центральном архиве ФСБ России. В письме, полученном мною из этого архива, сообщается, что Дьяков арестован 10 мая 1935 г. “за контрреволюционную троцкисткую деятельность”. Решением Особого совещания при НКВД СССР от 19 августа 1935 г. заключен в концлагерь на 5 лет. Отбывая наказание в Ухтпечлаге, повторно арестован в сентябре 1936 г. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР от 4 октября 1936 г. по ст. 58-8 и 98-11 УК РСФСР Дьяков В. В. приговорен к расстрелу. Свою вину он не признал. Приговор приведен в исполнение 5 октября 1936 г. в г. Москве. Место захоронения — Московский крематорий (Донское кладбище). Определением Военной коллегии Верховного Суда СССР от 21 декабря 1957 г. реабилитирован по обеим судимостям. Тогда в связи с арестом Дьякова Партколлегия КПК при ЦК партии 31 июля 1935 г. исключила его из членов ВКП(б), как «контрреволюционера». Всё эти обвинения были прекращены за отсутствием состава преступления.

    Приведу некоторые подробности в связи с обвинением Дьякова в «контрреволюционной деятельности». Тогда, в 1935 г., он был признан виновным в том, что являясь участником контрреволюционной троцкистской организации, в 1933 г. принял предложение члена этой организации Файвиловича на участие в подготовке покушения на одного из руководителей партии. Совместно с другим террористом Булах вел наблюдение за проездом на автомашинах членов Политбюро ВК ВКП(б), изучая маршруты и время движения этих машин. Для осуществления своих преступных намерений Дьяков имел при себе револьвер. Но эти обвинения, как сказано выше, были необоснованными, поэтому ставился вопрос об отмене приговора в отношении Дьякова и о прекращении дела за отсутствием состава преступления и поэтому коллегия Верховного Суда СССР отменила приговор в отношении его от 4 октября 1936 г. (определение № 4н-010828/57 Военной коллегии Верховного суда СССР от 21 декабря 1957 г.).

    Еще в 1927 г., будучи на работе в Новосибирске, В. В. Дьяков примкнул к троцкистской оппозиции, подписал платформу 83-х, активно проводил фракционную деятельность, участвуя на подпольных сборищах. В декабре 1927 г. за это был исключен из рядов партии. В начале 1928 г. подал заявление с отказом от оппозиционных взглядов, снял свою подпись с платформы 83-х. И он 28 июня 1928 г. решением ЦКК был восстановлен в рядах партии с 1915 г. В 1932 г. он вторично исключался из рядов партии — по старым обвинениям, но через полтора месяца был восстановлен. В феврале 1935 г. он в третий раз был исключен из членов партии. Его обвинили в том, что он скрыл свое вторичное исключение из партии в 1932 г. и за попытку скрыть свою связь с двурушниками — Рейнгольдом и Файвиловичем. В 1933 г. Дьяков прошел чистку партии без замечаний. В протоколе заседания комиссии по очистке парторганизации «Гидроэлектропроекта» от 26 октября 1933 г. сказано: «На практической работе с 1928 г., доказал свою преданность генеральной линии партии, политически развит. Считать проверенным».

    Коммунисты Литвин, Молотов Г. З., Прищепчик Л. А., Рошаль М. Г., Александрийский В. П., знавшие Дьякова по совместной революционной работе, считают его преданным коммунистом. Признавая серьезной политической ошибкой Дьякова его участие в «оппозиции», они отмечают, что после отхода от нее, он правильно понял ошибку и в дальнейшей работе оправдал доверие партии. Они считают, он заслуживает реабилитации по партийной линии. Член партии с 1918 г. А. Васильев, знавший Дьякова по работе в Новосибирске в 1927-1928 гг. считал, что после ухода от «оппозиции», на практической работе с 1928 г. доказал свою преданность генеральной линии партии и считает возможным реабилитировать его и в партийном отношении.

    После XX съезда КПСС в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС обратилась с заявлением о партийной реабилитации Т. П. Сокольникова, жена В. В. Дьякова. Некоторые сведения в данной статье использованы из ее заявления. Как сказано выше, Дьяков был восстановлен в рядах партии.

    А фотография Дьякова не сохранилась в архивах тех городов, где он работал, а также в Центральном архиве ФСБ России, куда я обращался в прошлые годы. Вот таковы страницы жизни одного из руководителей нашей республики.

    В. Л. Алексеев,

    заслуженный работник сельского хозяйства РС (Я),

    журналист.

    От редакции: фотографию Василия Владимировича Дьякова мы обнаружили в компьютерной базе данных «Жертвы политических репрессий, расстрелянные и захороненные в Москве и Московской области в период с 1918 по 1953 годы», составленной Сахаровским центром.

    /Забота – Арчы. Якутск. 26 января 2017. С. 10./

    В. Дьяков

                                    ЗАДАЧИ ПАРТИЙНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ЯКУТИИ

                                                      НА БЛИЖАЙШИЙ ПЕРИОД

    Своеобразное положение Якутской Республики, по сравнению с остальными частями Союза, безусловно, накладывает свой отпечаток на всю работу, как советской, так и партийной организаций. Это Своеобразие сказывается, главным образом, на характере и темпе работы.

    Здесь в Якутии парторганизации зачастую приходится ставить для разрешения совершенно иные вопросы и в совершенно иные сроки, чем повсюду.

    Экономические и политические процессы, происходящие в основных частях Союза или вовсе не имеют места в Якутии, или совершаются значительно позднее.

    Здесь мы не имеем рабочей массы, тесно связанной с экономикой области. Следовательно, здесь отсутствует целая группа вопросов, над разрешением которых приходится работать другим организациям Союза.

    Здесь, также мы не наблюдаем расслоения крестьянства и наличия, в результате этого, элементов классовой борьбы в деревне, что имеет место в других районах Союза.

    В области экономической работы отсутствует целый ряд вопросов, связанных с наличием промышленных предприятий. Нам, например, вопрос о «ножницах», вопрос о снижении цен, приходится ставить в иной плоскости, чем повсюду. Вопрос о снижении цен стоит у нас не в плоскости производства, а исключительно в плоскости обращения товаров. Мы должны вести работу не за повышение производительности труда на месте производства, ибо у нас нет промышленных предприятий, а за снижение накладных расходов, образующихся в процессе транспортирования и распределения товаров. Наше внимание в этой области должно быть сосредоточено исключительно на вопросах наиболее рациональной организации торговли и вопросах транспортирования грузов.

    Аналогичное положение мы имеем и в сельском хозяйстве. Если в остальных частях Союза основным вопросом является вопрос об интенсификации сельского хозяйства, вопрос, о переходе к высшим формам хозяйствования, то здесь у нас основным вопросом является вопрос о переходе от примитивного полукочевого скотоводства к земледелию, хотя бы на первое время, в элементарных формах.

    Перечень моментов, значительно отличающий положение и условия работы в Якутии, можно было бы расширить, но этого и не требуется, так как для каждого, хотя бы немного знакомого с экономическим и политическим положением Якутии, вопрос и без того ясен.

    Тоже самое приходится сказать и о темпе работы.

    Бесконечная территория и полное отсутствие более или менее приличных путей сообщения и средств связи накладывают свой отпечаток на темп работы. Если в большинстве губерний и областей Федерации всё уездные, и окружные центры связаны с губернией железными дорогами, телеграфом, телефонами (а волости со своими уездными центрами), если там в самый отдаленный район губернии можно добраться максимум в 2-3 дня, то здесь у нас даже самый близкий окружный центр расположен минимум в 6-ти днях пути, не говоря уже об отдаленных улусах, пути к которым в некоторые периоды года или совершенно не существует, или он продолжается месяцами. Отсюда, естественно, вытекает, что проведение в жизнь того или иного решения советского или партийного органа тянется месяцами, а это, безусловно, сказывается и на всем темпе работы,

    Однако из всего вышесказанного не следует делать вывода, что политика партии и власти должна быть здесь совершенно иной, а линия местной парторганизации должна значительно отличаться от общей партийной линии. Такое понимание вопроса было бы в корне ошибочным.

    Основной момент, определяющий линию партии — необходимость сохранения и закрепления союза рабочего класса с крестьянством — здесь остаётся. Если у нас нет крупных масс рабочих, то из этого вовсе не следует, что у нас нет вопроса о закреплении союза рабочих и крестьян. Представителем интересов рабочего класса здесь является местная партийная организация. И вот она-то и должна в своей работе отразить отношение рабочего класса к крестьянству и доказать крестьянству Якутии необходимость для него союза с рабочим классом СССР в целом.

    Этот момент определяет задачи партийной организации Якутии.

                                                                Внутрипартийная работа.

    Для того, чтобы Якутская партийная организация могла правильно отразить и провести линию партии, необходимо в первую очередь полное и глубокое усвоение этой линии самой партийной организацией и особенно ее деревенскими ячейками. Сказать, что эта задача у нас разрешена, мы, безусловно, не можем. Не только деревенские, но даже и некоторые окружные наши организаций не имеют правильного представления о роли и задачах партийной организации.

    Вот, например, выдержка из мандата, выданного за подписью секретаря одного из Окружкомов в 1925 году:

    «Дано настоящее (следует имя) на право:

    1) Рассмотрения всех дел (название) улисполкома, наслежных советов и прочих выборных административных органов.

    2) Ведения всякого рода следствий, допросов и переговоров с различными лицами и учреждениями.

    3) ...... 4)     5). ...... 6). ...... 7). ......

    8) Применять репрессивные меры, вплоть до арестов и привлекать к судебной ответственности лиц, не подчиняющихся приказам и т. д.

    9) вести беспощадную борьбу со спекуляцией у лиц, не имеющих разрешения НКВД на торговлю и т. д.»

    Такой документ выдается в 1925 году Окружным партийным Комитетом за подписью секретаря.

    Из этого докум. совершенно ясно, что этот Окрком не имеет представления о роли партийной организации. Выдавая подобный документ, этот Окружком заменил собой соответствующий орган власти и подорвал не только его, но и свой авторитет в глазах населения.

    Вот сообщение другого Окружкома о работе ячейки в деревне:

    «Секретарь ..... ячейки, состоя членом улусной комиссии по взысканию долгов, нередко исполняет милицейские обязанности. С новыми методами руководства партии в деревне не знаком и т. д.»

    Вот еще сообщение из доклада другого округа:

    «Имеются случаи, когда ячейки взимают сбор от крестьян с заявления по 1р. 06 к. Некоторые ячейки дошли до того, что превратились в следственные органы — снимают допросы. Население привыкло знать только партячейку, но помимо всего, население недовольно дороговизной сборов, которые в такой сумме взимаются сельсоветами».

    Можно было бы значительно расширить перечень фактов, доказывающих, что наши деревенские, а кое-где и окружные организации еще далеко не усвоили нового курса и линии партии.

    В других случаях мы имеем такое положение, когда, будучи знакомы с новым курсом партии, товарищи все же его не усваивают и не понимают. В этом случае непонимание политики партии связано е недовольством этой политикой. Изменений; курса партии к среднику и зажиточному хозяину зачастую воспринимается, как формальный тактический момент, а не основной вопрос дня. И наши товарищи, принимая его на словах, на деле продолжают прежнюю линию.

    Такое положение вещей определяет наши задачи в области внутрипартийной работы.

    Прежде всего мы должны путем ряда мероприятий добиться полного усвоения всеми членами партии, и особенно работающими в деревне, нового курса партии по отношению к крестьянству. Мы должны покрыть наши деревенские организации сетью школ-передвижек с достаточно подготовленными руководителями, основная задача которых — провести кроме ликвидации политнеграмотности, возможно более полное ознакомление членов и кандидатов партии, а также комсомольцев, с новым курсом партии, с последними партийными решениями.

    Этого мало. Мы должны также, хотя бы за счет некоторого ослабления работы в центре, перебросить на постоянную работу в деревню ряд более подготовленных работников.

    Мы должны создать такие условия, когда в каждом улусе мы будем иметь, хотя бы одного, вполне подготовленного во всех отношениях товарища, который своей практической работой, своими знаниями и опытом сумеет научить на практике деревенские партийные организации, как нужно проводить новый курс партии, сумеет показать массе крестьянства, что значит этот новый курс ’

    Всемерное укрепление деревенских парторганизации подготовленными и выдержанными партийными руководителями, проведение глубокой воспитательной работы, среди членов деревенских организаций — вот наши задачи в области внутрипартийной работы на ближайший период.

                                                        Политическая работа партии.

    По сравнению прошлыми годами, когда мы в Якутии имели,, почти поголовное недовольство массы якутского крестьянства линией партии и советской власти, недовольство, которое местами принимало форму «критики» ее действий и мероприятий — оружием, — положение, безусловно, улучшилось. В результате целого ряда мероприятий мы имеем изменение настроения якутского крестьянства в нашу пользу. Повстанческое движение полностью ликвидировано, отношение населения к представителям партии и власти, в значительной степени, улучшилось; если теперь и имеется недовольство, то оно направлено не против общей линии партии и власти, а преимущественно против отдельных недочетов нашей работы, против отдельных представителей партии, искажающих в своей практической деятельности ее линию. В общем, отношение основной массы якутского крестьянства можно охарактеризовать, как «дружественный нейтралитет». Конечно, удовлетвориться подобным отношением крестьянства мы не можем, крестьянство должно быть полностью на нашей стороне. Оно должно быть самым тесным образом связано с советами и партийными организациями Оно должно понять, что власть Советов — единственная власть, способная полностью, поскольку это допускает обстановка, удовлетворить его нужды. А этого мы сумеем добиться только в случае оживления работы Советов, в случае устранения тех отдельных недочетов в работе нашей организации, устранение которых возможно уже и в данных условиях.

    Сейчас еще на Советы крестьянство Якутии продолжает смотреть только как на органы власти, исполняющие ряд административных функций. Из материалов перевыборов Советов, поступивших от части товарищей, ездивших для проведения перевыборной кампании в улусы видно, что вхождения в состав Совета в большинстве случаев рассматривается массой крестьянства, как отбывание государственной повинности:

    «Кандидаты стараются всеми мерами извернуться, не попасть в совет» (из отчета о перевыборах по Мегинскому ул.).

    «Крестьяне-бедняки совершенно протестуют против включения их в списки кандидатов в Совет, мотивируя тем, что у них и без того низкое хозяйство» (из материалов перевыборов в сел. Кильдемцы).

    В этом же селении крестьяне отказывались принимать повестки заявляя: «выбирайте, если вам надо, а мне ничего не надо».

    И это все происходит лишь потому, что Советы в прошлом, да в значительной степени и теперь, продолжают оставаться органами администрирующими, проводящими те или иные приказы и циркуляры сверху. Никакой работы по организации «деревенской общественности», по поднятию экономической жизни улуса, они не ведут.

    Оживление работы Советов является основным средством, при наличии которого, мы сможем изменить отношение крестьянства.

    Только в том случае, если Совет действительно станет центром, организующим деревенскую общественность, центром, который в своей повседневной работе будет способствовать развитию экономической жизни улуса, отвечать на запросы населения в этой области и благодаря расширению своих прав, сумеет разрешить те или иные экономические нужды население улуса на месте, только в этом случае Советы завоюют авторитет в массах крестьянства и станут органами в существовании и личном составе которых крестьянство будет кровно заинтересовано.

    Ряд мероприятий, в части расширения прав улусных исполкомов, уже проведен. Эта; работа будет проводится и в дальнейшем по мере упрощения центрального аппарата Республики и передачи части его функций местам — округу, улусу.

    По мере того, как будет практически осуществляться расширение прав улисисполкомов в процессе повседневной работы Советов, безусловно, будет оживать и работа Советов.

    Однако этого мало. Расширение прав и функций улисполкомов требует и улучшения квалификации работников, их воглавляющих. Усложнившаяся обстановка и работа требуют наличия в составе Советов более подготовленных работников. Администрировать гораздо легче чем организовывать и многие старые работники, казавшиеся прежде пригодными, в новых условиях окажутся слабыми и непригодными, Снова мы упираемся в вопрос об укреплении улусных организаций работниками. Этот вопрос должен быть разрешен нами в положительном смысле. Для организации деревенской общественности вокруг Советов и создания вокруг Советов и парторганизаций беспартийного актива мы должны иметь в деревне подготовленного организатора. Только тогда, когда к работе Советов будут привлечены лучшие, пользующиеся доверием массы крестьянства, отдельные авторитетные крестьяне и беспартийный интеллигент, ведущие ту или иную культурную работу в улусе, только тогда работа этих организаций оживиться.

    В центре внимания всех партийных организаций должна стать задача создания вокруг партии, через Совет, актива из лучших крестьян, привлечение к себе беспартийной интеллигенции, вовлечение всех этих сил в хозяйственную культурную работу, в работу по оживлению Советов, превращение в центры деревенской общественности.

    Другим не менее важным вопросом нашей работы в деревне, является вопрос проведения во всех областях деятельности наших организаций, революционной законности. В советской деревне не должно быть места произволу, беззакониям и должностным преступлениям. Очень часто наши низовые советские и партийные организации на мелкие должностные преступления и беззакония отдельных представителей власти смотрят сквозь пальцы. «Нужно ли обращать внимание на такие мелочи, как грубость в отношении к крестьянам, случаи незаконного ареста, мелкие взятки, если этот работник приносит своей работой пользу. Если, за каждую мелочь судить это может привести к подрыву авторитета местной власти в глазах населения». Так, примерно, строятся рассуждения некоторыми нашими товарищами, не считающие нужным преследовать строго за подобные «промахи в работе». И очень часто, очень многие подобного рода преступления остаются безнаказанными. Даже, наоборот, пострадавшим, оказывается жалобщик, попадающий в категорию контрреволюционеров за подрыв авторитета власти. Конечно, при таком положении дел, крестьянство не видело никакого революционного закона. Произвол местного администратора - единственная правовая норма.

    В Якутии, как нигде, мало дел по обвинению низовых работников в произволе, злоупотреблении, превышении власти, грубом обращении с населением и проч. Объясняется это, «безусловно, не тем, что состав улусных работников здесь лучше, чем по всему Союзу (в этом отношении, при общей слабости организации мы имеем другую картину), а тем, что слишком мало внимания мы уделяли проведению революционной законности и ознакомления с ней населения. В подавляющем большинстве случаев, якутский крестьянин и не подозревает, что, то или иное действие улусного администратора является произволом или беззаконием. Он считает, что его действия вытекают из соответствующих советских законов и являются вполне правомерными. Его недовольству на то или иное незаконное действие направляется не на зарвавшегося администратора, а на всю советскую систему.

    Проведение ряда систематических мер по внедрению в улусе революционной законности является пашей задачей. Мы должны широко популяризировать в деревне наше законодательство, особенно в той его части, которая касается жизни деревни. Мы должны на ряде показательных процессов, широко освещая их в прессе и проводя в улусе, показать крестьянству, что законность у нас существует и что мы беспощадно боремся с ее нарушителями.

    Существенным вопросом в нашей работе является также вопрос о правильном проведении национальной политики. Этот вопрос необходимо разбить на две части: 1) якутизация и 2) политика по отношению к национальным меньшинствам. В части якутизации нам удалось достигнуть уже многого. Дальнейшее углубление и детализация принятых прежде решений, последовательное и систематическое их проведение обеспечат правильность партийной линии в этом вопросе. Никаких колебаний и отступлений от взятого в этой работе курса быть не должно.

    Хуже обстоит вопрос с проведением национальной политики по отношению к нацменьшинствам. Нами очень мало сделано в деле помощи культурному развитию малых народностей севера. Разработкой и разрешением этого вопроса необходимо будет заняться партийной организации в ближайший период времени.

    Вопросом о русском нацменьшинстве, нам также придется заняться более основательно.

    На почве отдельных недочетов и нашей работе, при проведении ряда мероприятий, в массе русского крестьянства намечается некоторый рост недовольства национальной политикой. При перевыборах Советов в Мархинском селении отдельные крестьяне выступали специально по этому вопросу. Вот дословные записи ряда выступлений: — «Вот одно плохо, что правительство забыло нацменьшинство — русских, нам здесь хоть вешайся, хоть уезжай, да не на что, все для якутов, их больше в правительстве и больше льгот по с -х. налогу и т. д.»

    Или задается вопрос: «якутский народ, получив свободу, может ли стеснять свободу русского крестьянина?»

    Конечно, все это отдельные штрихи, но все же они нами должны быть учтены в работе. Надо еще раз внимательно рассмотреть взаимоотношения якутского и русского крестьянства. Просмотреть: — не допускались ли отдельными советскими органами те или иные ошибки, могущие вызвать национальную рознь.

    В республике Советов не должно быть места национальной розни. Полное равенство в правах всех национальностей должно быть обеспечено.

                                Работа партии в области хозяйственного строительства.

                                                           а) Сельское хозяйство.

    Особенного внимания в хозяйственной работе парторганизации заслуживает вопрос о развитии сельского хозяйства Якутии, ибо этот вид хозяйства является основным источником существования подавляющей массы населения. До сих пор этому вопросу мы слишком мало уделяли места в нашей работе. Сельское хозяйство развивалось без помощи и организованного воздействия со стороны органов власти. Несмотря на то, что мы тратим сравнительно большую сумму на Наркомзем эти средства шли и идут не на практические мероприятия, способствующие росту сельского хозяйства, а почти исключительно на содержание аппарата, который кстати сказать, не только не способствует росту сельского хозяйства, но даже не в состоянии точно учесть процессы и явления происходящие в этом хозяйстве. Мы должны поставить работу в этой области так, чтобы 90% средств отпускаемых Наркомзему, шли на практические мероприятия по сельскому хозяйству. В противном случае весь этот расход не имеет смысла Мы должны путем создания в ряде районов Республики, показательных агроучастков и агропунктов, на практическом примере показать населению более культурные способы ведения сельского хозяйства, научить его при помощи агронома, более целесообразно затрачивать свои силы, привить разведение новых культур, допустимых условиями климата и т. д.

    Путем организации случных пунктов и ввоза сюда пригодных по условиям климата, улучшенных пород производителей, мы можем добиться значительного улучшения породы якутского скота и т. д.

    Можно указать еще целый ряд практических мероприятий в этой области при проведении которых мы сумеем оказать значительную помощь и организованно воздействовать на направление и характер развития сельского хозяйства, но в данной статье это излишне.

    Необходимо добиться только такого положения, чтобы наши земельные органы, а точно также сельско-хозяйствен. кооперация и «Салгабыл» поставили в центре своей работы практические мероприятия по улучшению сельского хозяйства, а не занимались аппаратной рабтой, расходуя без всякой пользы средства на содержание своих аппаратов. В том направлении мы и будем вести работы в ближайший период.

                                                               б) Промышленность.

    Перспективы для развития в будущем промышленности Якутии имеются громадные, особенно в области добывающей промышленности. Но развитие здесь промышленности в крупных размерах будет возможно лишь по мере развития дорожного строительства, роста народонаселения, и проч. Это вопрос более или менее отдаленного будущего.

    В настоящее время в этой области работы, мы должны будем ограничиться поддержкой уже существующего предприятия «Алданзолото» и созданием в Якутии ряда небольших промышленных предприятий, работающих на местное сырьем обслуживающих местные нужды. В число таких предприятий должны войти: кожевенный завод, кирпичный завод, консервный завод, соляные разработки и проч.

    Разработкой вопроса организации подобного рода промышленных предприятий и изысканием средств для них, как за счет местных источников дохода, так и за счет субсидий центра - должны заняться в ближайший год.

                                                                      в) Торговля.

    Вопросы правильной организации государственной и кооперативной торговли для Якутии, как страны, ввозящей почти все предметы массового потребления, имеют громадное значение.

    Основным вопросом здесь является вопрос об удешевлении транспортных и организационных расходов. Совершенно недопустимо такое положение, когда транспортные и организационные расходы увеличивают цену на основные товары потребления в несколько раз.

    В качестве иллюстрации можно привести несколько конкретных примеров:

    Приведенные цены являются последними ценами, полученными в результате всех снижений под нажимом Комвнуторга. Работники наших торговых организаций с пеной у рта доказывают невозможность дальнейшего снижения без убытков для них, К сожалению, благодаря отсутствию, налаженной отчетности, очень трудно с ними спорить и доказать, что цены на все товары могут быть понижены в гораздо большей степени, чем теперь. Однако кое-какие данные нам все же удалось получить. Эти данные показывают, что 1) или у нас неправильно организована система торговли, 2) или наши работники в этих организациях не умеют работать, или 3) они получают колоссальные прибыли, которые не удается выявить, благодаря отсутствию, калькуляции и налаженной отчетности. Такие выводы мы имеем право сделать, сравнивая товарные цены Москвы и Якутска 1913 года с ценами на те же товары и в тех же центрах в 1925 году.

    Разница в ценах по 15-ти группам товаров между Москвой и Якутском в 1913 году равнялась всего 13 проц. В 1925 году по тем же группам товаров эта разница достигает 75 проц. (Данные Якутгосплана). Только эти две цифры показывают на ненормальность работы наших торговых организаций. Но мы уже предвидим возражения о невозможности сравнивать условия того времени с условиями теперь. Сотни самых разнообразных доводов могут быть приведены по этому вопросу. Но тогда мы попросим наших хозяйственников объяснить другие цифры. Перед нами лежат полученные по телеграфу розничные цены Жигаловского кооператива на 11-е декабря, справка Якутпароходства о стоимости перевозки любого груза от Жигалова до Якутска и последние «калькуляционные» выкладки Якутгосторга и Холбоса. Стоимость перевозки любого груза от Жигалова до Якутска 1 руб. 10 коп. пуд.

    Примечание: В справке Якторга по вопросу о том, из чего образуется разница в заготовительных и продажных ценах, указано: стоимость перевозки железа по жел. дороге равна — 6 руб. 75 коп., покупная цена железа — 1 руб. 25 к., перевезти Иркутск – Калуг — 1 р. 05 коп. Итого уже в Качуче железо стоит — 12 р. 05 коп.

    А Жигаловский кооператив, к которому от Качуга надо еще везти 100 с лишним верст, продает железо по 8 рублей. Остается предположить, что Жигаловский кооператив торгует себе в убыток, или усомниться в калькуляция Якутгосторга.

    Жигаловскому кооперативу также приходится вести самые разнообразные организационные расходы, также перевозить по железной дороге, гужом, водою и проч. Разница в ценах допустима только в размере стоимости фрахта Жигалово - Якутск, который, как мы видели выше, равен всего 1 руб. 10 коп. с пуда. В чем же дело? Откуда такая колоссальная разница, достигающая по отдельным товарам 125 проц. (железо). Где зарыта собака? После приведенных сравнительных цен остается делать один вывод — вся разница образуется от так называемых, организационных расходов и отсутствия правильной калькуляции.

    С одной стороны наши торговые работники, не имея точных данных о действительной себестоимости, делают надбавки в запас, чтобы не быть в убытке, с другой стороны, благо даря громоздкости и чрезвычайной дороговизне аппарата, так называемые организационные расходы раздуваются до необычайных размеров.

    На эти два момента нам и придется обратить внимание в нашей дальнейшей работе. Мы должны добиться, во что бы то ни стало, от наших торговых организаций правильного учета и калькуляции Только монопольное положение Якторга и Холбоса дает им возможность работать в темную, не имея точных данных о себестоимости и отдельных ее подразделений. В любой другой области, при наличии конкуренции, с такой постановкой дела они оказались бы полными банкротами. Совершенно недопустимо такое положение, когда руководитель торгового предприятия не имеет точного представления из чего складываются его торговые расходы. Без точной калькуляции, без точного распределения по группам распределения расходов, нельзя предпринять никаких мер к удешевлению себестоимости товаров. Мы не знаем на какую кнопку надо нажать, чтобы получить желательный эффект.

    Прежде всего мы должны, в возможно кратчайший срок, заставить наших кооператоров и госторговцев наладить учет и калькуляцию. Этому вопросу нам придется уделить в ближайшее время достаточно внимания.

    Кроме того заранее можно сделать вывод о необходимости сокращения и удешевления аппарата наших торговых организаций. В ближайшее же время мы должны будем их пересмотреть и сократить. Руководители этих организаций теперь же должны заняться разработкой этого вопроса.

    Наладить учет и калькуляцию, удешевить торговый аппарат, максимально сократить организационные расходы. добиться возможного удешевления транспорта - вот те задачи, которые стоят перед нами в области торговли, на них надо сосредоточить внимание организации.

                                                                                --------

    Ряд других вопросов, затронутых в плане работ Обкома: о работе среди женщин, о комсомоле, кооперации, развитии транспорта и др. будет освещен в ближайших номерах журнала.

    /По заветам Ильича. Орган Якобкома Р.К.П.(б). № 10-11. Якутск. 1925. С. 3-14./