ЎЎЎ Фэфэла Збыўная. Узбуйняльшчык БССР Асаткін-Уладзімерскі ды ЯАССР. Койданава. "Кальвіна". 2019.

    Аляксандар Мікалаевіч Асаткін (Асаткін-Уладзімерскі) – нар 3 (15) кастрычніка 1885 г. у с. Вазьнясенскае Бычыхінскай воласьці Кастрамскога вуезду і губэрні Расейскай імпэрыі, у сям’і царкоўнага вартаўніка.

    Скончыў земскую школу, вучыўся ў Кастрамской духоўнай сэмінарыі, дзе ад 1902 г. па 1904 г. прымаў дзейны ўдзел у арганізацыі с.-д. вучнёўскіх кружкоў па даручэньні кастрамской групы РСДРП, як ейны чалец. Скончыў Маскоўскі камэрцыйны інстытут. З восені 1904 г. пачаў весьці прапаганду сярод працоўных, у лістападзе 1904 г. быў арыштаваны, судзіўся выязной сэсіяй Маскоўскай судовай палаты і быў прысуджаны да некалькіх гадоў крэпасьці, але, аднак, сумеў перайсьці на нелегальнае становішча і быў накіраваны ў якасьці арганізатара ў Кінешэмска-Вічускі фабрычны раён, дзе вёў працу да новага арышту ў 1906 г.

    У траўні 1906 г. быў сасланы на 4 г. у Нарымскі край, адкуль у чэрвені 1906 г. зьдзейсьніў уцёкі. Працаваў адказным арганізатарам у Варонежы, затым, узімку 1906 г., быў камандзіраваны Маскоўскім абласным бюро на працу ва Ўладзімер. Быў у ліку кіраўнікоў Уладзімерскай акруговай арганізацыі. У сакавіку 1907 г. абраны дэлегатам на V (Лёнданскі) зьезд РСДРП, з рашаючым голасам (псэўданім “Борис Пахомов”), пасьля якога аб’ехаў шэраг арганізацый з дакладам.

    Увосень 1907 г. арыштаваны ў Царыцыне, куды быў накіраваны Саратаўскім камітэтам. У турме захварэў на тыф, але тым не менш быў адпраўлены да акрыяньня этапам у Нарым, дзе заставаўся да лета 1911 г. У 1910 г. разам з групай ссыльных (Куйбышаў ды інш.) быў прыцягнуты да дазнаньня за стварэньне партыйнай бальшавіцкай арганізацыі ў ссылцы.

    Перайшоўшы на нелегальнае становішча перабраўся ў Маскву. Пасьля лютаўскай рэвалюцыі 1917 г. працаваў у Адэскай савеце рабочых дэпутатаў. У траўні 1917 г. быў накіраваны на працу ў Кінешэмска-Іванаўскі раён дзеля арганізацыі прафзьвязу тэкстыльшчыкаў. Быў дэлегатам III Усярасейскай канфэрэнцыі прафзьвязаў, чальцом першай, часавай цэнтральнай рады прафзьвязаў. У верасьні 1917 г. быў абраны таксама старшынёй Іванава-Ўзьнясенскай гарадзкой думы.

    У 1918-1921 гг. чалец Прэзыдыюму ВЦСПС, чалец ЦК прафзьвязу тэкстыльшчыкаў.

    У 1921 г. быў камандзіраваны ў Туркестанскую АССР і прызначаны там старшынёй Цэнтральнай рады народнай гаспадаркі.

     У 1922 г. быў адкліканы і працаваў адказным інструктарам ЦК РКП(б).

    У 1923 г. узначальваў партыйна-урадавую камісію па ўзбуйненьні Беларускай ССР. Ад лютага 1924 г. сакратар часовага Беларускага бюро ЦК РКП(б), з траўня 1924 першы сакратар ЦК КП(б) Беларусі.

    Ад жніўня 1924 г. першы намесьнік загадваючага аддзелам ЦК ВКП(б), першы сакратар Уладзімерскага губкаму ВКП(б) (пражываў па вул. Вялікая Маскоўская д. № 8). У 1927 г. інструктар ЦК ВКП(б), у 1928 г. старшыня праўленьня Усесаюзнага Сельскагаспадарчага банку.

    У студзені 1928 г. працаваў у складзе асобай партыйна-урадавай камісіі ЦК УКП(б) і УЦВК СССР на чале з Я. Палуянам па высьвятленьні прычынаў паўстанцкага руху ў Якуцкай АССР.

    Ад 1930 г. Асаткін у Хабараўску, старшыня выканкаму Далёкаўсходняга краю.

    У 1931-1932 гг. прадстаўнік Наркамату зьнешняга гандлю СССР ў Кітаі ды Японіі.

    Ад 1932 г. начальнік палітсэктару МТС Наркамату земляробства УССР, з 1935 г. начальнік Управы народнагаспадарчага ўліку УССР. Ад лістапада 1936 г. чалец Прэзыдыюму АН УССР, дырэктар Інстытуту эканомікі АН УССР.

    У 1937 г. арыштаваны і прысуджаны да сьмяротнага пакараньня. Расстраляны 2 верасьня 1937. Рэабілітаваны пасьмяротна у 1957 г.

    Ягоным імем названая адна з вуліц места Ўладзімера ды усталявана мэмарыяльная шыльда.

    Літаратура:

    Растопчина М.  Очерки по истории революционного движения в Костроме. Кострома. 1922. С. 16, 49.

    Марциновский А.  Записки рабочего-большевика. Саратов. 1922. С. 30.

    Владимирова В.  Из недавнего прошлого. Москва-Ленинград. 1924. С. 79.

    Малышев С.  Боевые странички 1905 г. Ленинград. 1926. С. 49.

    Альбом деятелей ВКП(б), ЦК, ЦКК и Центр. Рев. Ком. ВКП(б). Москва. 1927. С. 78.

    Фурманов Д.  «Путь к большевизму». Ленинград. 1927. С. 118-119, 126-127, 131, 137, 145.

*    С. П-в.  Чучунá. Верхоянцы утверждают о существовании неизвестного до сих пор племени на севере. (К сведению Якутской экспедиции Академии Наук СССР.) // Автономная Якутия. Якутск. № 95 26 апреля 1929. С. 2.

*    Асаткин (Асаткин Владимирский) Александр Николаевич. // Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. Т. 5. Социал-демократы. 1880-1904. Вып. 1. А – Б. Москва. 1931. Стб. 147-148.

*    Асаткин Владимирский Александр Николаевич. // Политическая каторга и ссылка. Биографический справочник членов О-ва политкаторжан и ссыльно-поселенцев. Москва. 1934. С. 36.

*    Зеляноўскі Ф. А.  Асаткін-Уладзімірскі Аляксандр Мікалаевіч. // Беларуская савецкая энцыклапедыя. Т. І. Мінск. 1969. С. 503.

*    Асаткін-Уладзімірскі Аляксандр Мікалаевіч. // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі ў 6 тамах. Т. І. Мінск. 1993. С. 203.

*    Асаткін-Уладзімірскі Аляксандр Мікалаевіч. // Беларуская энцыклапедыя. Т. 2. Мінск. 1996. С. 21.

    Марочко В. І.  О. М. Асаткін — вигаданий «фальсифікатор» перепису населення 1937 р. // Український історичний журнал. № 4. Київ. 2017. С. 129-149.

    Фэфэла Збыўная,

    Койданава

    Асаткин, Александр Николаевич («Асаткин Владимирский», «Борис»), сын церк. сторожа с. Вознесенского, Костромск. губ. Род. 3 окт. 1885 г. Окончил земскую школу, учился в Костромск. духовной сем-рии, где с 1902 г. по 1904 г. принимал деятельное участие в организации с.-д. ученических кружков по поручению костромск. группы РСДРП. С осени 1904 г. стал вести пропаганду среди рабочих, в ноябре т. г. арестован, незадолго до окт. 1905 г. судился выездной сессией Моск. суд. пал. и приговорен к нескольким годам крепости. Успел, однако, перейти на нелегальное положение и был направлен в качестве организатора в Кинешемско-Вичугский фабричный район, где вел работу до нового ареста в 1906 г. В мае т. г. сослан на 4 г. в Нарымск. край, в июне оттуда бежал. Работал ответственным организатором в Воронеже, затем, зимой 1906 г., был, командирован Московск. обл. бюро на работу во Владимир. Был в числе руководителей Владимирской окружной орг-ции, В марте. 1907 г. избран делегатом на Лондонский съезд партии (псевд. «Борис Пахомов»), после которого объехал ряд орг-ций с докладом. В виду начавшейся слежки, был переброшен в Саратов, где работал как член. Саратовск. ком-та; обезжал орг-ции Нижневолжской области с целью устройства областной конференции и создания областного Центра. Осенью 1907 г. арестован в Царицыне, куда был, направлен Саратовск. комитетом. В тюрьме заболел тифом, но тем не менее отправлен до выздоровления этапом в Нарым, где оставался до лета 1911 г. В 1910 г. вместе с труппой ссыльных (Куйбышев и др.) привлечен за создание партийной большевистской орг-ции в ссылке. После высылки из Томска, по окончании срока ссылки, перешел на нелегальное положение и перебрался в Москву. После Февральской революции работал, в Одесск. совете раб. депутатов и по организации I съезда Румчерода. В мае 1917 г. был направлен на работу в Кинешемско-Ивановск. район для организации; профсоюза текстильщиков, председателем управления которого был затем избран. Был делегатом III Всерсссийск. конференции профсоюзов, членом первого временного центрального совета профсоюзов. В . сентябре 1917 г. был избран также председателем Иваново-Вознесенск. гор. думы. В 1920 г. командирован в Турк. республику и назначен там председателем Центр. сов. нар. хоз. В 1922 г. отозван и работал ответственным инструктором ЦК партии. В 1924 г. — зам. завед. орграспредом ЦК. В 1925-27 г.г. — ответствен. секретарь Владимирск. губкома. Ныне председатель правления Центр. сельскохоз. банка.

    М-во юстиции, 1906, № 19155.

    Альбом деятелей ВКП(б), ЦК, ЦКК и Центр. Рев. Ком. ВКП(б) (Изд. АХРР). М. 1927, 78.

   «Большевик» (Ковров), однодневная юбилейная газ. 20 дек. 1925 (Асаткин. А. Н.). — И. Славин. «Пролет. Револ.», 1929, VIII-IX (91-92), 163-172 (По поводу материалов к истории с.-д. большевистской работы во Владимирск. губ.). — А. Асаткин, там же, 173-180 (Ответ т. Славину).

    Лондонский съезд РСДРП (протоколы), 51, 57, 64, 127, 174, 260, 267, 344, 358, 409, 427.

    М. Растопчина, Очерки по истории рев. движения в Костроме, 16, 49. — А. Марциновский, Записки рабочего-большевика, 30. — В. Владимирова, Из недавнего прошлого. М.-Л., 1924, 79. — С. Малышев, Боевые странички 1905 г. Л., 1926, 49. — Д. Фурманов, «Путь к большевизму». Л., 1927, 118, 119, 126, 127, 131, 137,145. — Н. Малицкий, «О раб. движении и с.-д. работе во Владимирск. губ. в 1900-х г.г.», I, 112 (Проф. движение во Владимирск. губ. в 1905-1907 г.г.). — Самохвалов, там же, II, 287-289, 295, 297, 299 (Из подполья с.-д. орг-ции). — А. Розанова, «1905 г. в Костроме», 26 (Предшествующий 1905 г. период с.-д. работы в Костроме). — П. Караваев, там же, 59 (1905 г. в Костроме). — А. А., «Владимирск. окружная орг-ция РСДРП» (Ук.) (Владимирск. окружная орг-ция б-ков по материалам и документам). — С. Дегтярев, там же (Воспоминания большевика-подпольшика). — Ф. Благонравов, там же (От Сев. раб. союза до войны 1914 г.). — Н. Перфильева-Смирнова, там же (1906-1908 г.г. во Владимире). — Н. Растопчин, там же (Воспоминания). — М. Симановская-Растопчина, там же (Из воспоминаний о Владимирск. окружке). — «1917 г. в Иваново-Вознесенск. районе» (Ук.). — «Иваново-вознесенск. пролетариат в борьбе за власть Советов», 120. — И. [Деев], «25 лет Муромск. орг-ции», 44 (Работа в подполье). — «Искра», № 82, 1905 (Хроника рев. борьбы). — «Вперед», 1905, № 9 (Тюрьма и ссылка) («Вперед» и «Пролетарий», I, 139). — «Светоч» (М.), 1906, № 10 (По России. Кострома). — «Правда», 1917 № 92, Центр. совет профс. («Правда», IV 265). — К. Барабанов, «Октябрь» (Кострома), 1925, XII, 43 (20 лет тому назад). — «Пролет. Револ.», 1928, Х(81), 195 (Из протоколов засед. Mocковcк. обл. бюро 1917 г.).

    /Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. Т. V. Социал–демократы. Вып. 1. Москва. 1931. Стлб. 147-149./

    Асаткин-Владимирский, Александр Николаевич — русский, сын церк. сторожа, учащийся; род. 13 окт. 1885 г. в с. Вознесенском, Костр. губ.; оконч. дух. семин. В 1902 г. в Костроме вступил в ученич. кружок РСДРП. В 1903 г. распростр. литерат. среди крестьян Костр. губ., организ. ученич. кружки. В 1904 г. вел пропаг. среди рабочих и ремесл. Костромы, как чл. Костр. ср. Сев. к-та РСДРП. Арест. в нояб. 1904 г. В Костроме Моск. суд. пал. 10 окт. 1905 осужд. по 129 ст. УУ к 5 м. креп. Освобожден манифестом 1905 г. В марте 1907 г. был на окр. конференции Владимирск. орг., а затем на Лондонском съезде партии, где участвовал во фракции большевиков под им. Бориса Пахомова. По возвращении во Владимир был послан Моск. обл. бюро в Саратов. Объезжая, как парторганизатор, приволжские города, был арест. в Царицыне, просидел до осени и выслан в Нарымский край. Осенью 1910 г. арест. по делу создания РСДРП(б) кружков среди ссыльных, перев. в Томск. тюрьму. В марте 1911 г. возвращен в Нарым. С июля 1911 г. жил под гласн. надзором в Томске, в ноябр. выслан из города. С 1912 по 1915 г. служил в Москве. С 1913 г. был вольнослушат. Коммерч. ин-та. В 1915 г. мобилизован и откомандирован для работы в земск. сан. учрежд. Член ВКП(б). Чл. бил. О-ва № 2843.

    /Политическая каторга и ссылка. Биографический справочник членов О-ва политкаторжан и ссыльно-поселенцев. Москва. 1934. С. 36./

    АСАТКІН-УЛАДЗІМІРСКІ Аляксандр Мікалаевіч [3 (15). 10. 1885, с. Вазнясенскае Бычыхінскай вол. Кастрамскога пав. — ліп. 1937], дзеяч Камуністычнай партыі. З батракоў. Член КПСС з 1904. Удзельнік рэвалюцыі 1905-07. Працаваў у Кастрамской, Іванава-Вазнясенскай, Уладзімірскай арганізацыях РСДРП. За рэвалюцыйную дзейнасць 6 разоў быў у турме, 2 у ссылцы. У 1918-21 чл. Прэзідыума ВЦСПС, чл. ЦК прафсаюза тэкстыльшчыкаў. У 1921 у Туркестанскай АССР: нарком гасп. спраў, нам. старшыні СНК, старшыня эканам. савета. З 1922 інструктар ЦК РКП(б). У маі 1923 узначаліў партыйна-ўрадавую камісію па ўзбуйненні БССР. З 4. 2. 1924 сакратар часовага Беларускага бюро ЦК РКП(б); з мая 1924 першы сакратар ЦК КП(б)Б. У жн. 1924 - лют. 1925 першы нам. заг. аддзела ЦК ВКП (б), потым першы сакратар Уладзімірскага губкома ВКП(б). З вер. 1927 інструктар ЦК ВКП(б). З ліп. 1928 старшыня праўлення Усесаюзнага с.-г. банка. У 1930-31 старшыня выканкома Далёкаўсходняга краю. З 1932 нач. палітсектара МТС Наркамата земляробства УССР, з 1935 нач. Упраўлення нар.-гасп. ўліку УССР. Дэлегат V (Лонданскага) з’езда РСДРП (1907). На XIII з’ездзе РКП(б) выбіраўся ў склад ЦКК - РСІ, на VIII з’ездзе КП(б)Б (1924) — у ЦК КП(б)Б.

    Ф. А. Зеляноўскі. Мінск.

    /Беларуская савецкая энцыклапедыя. Т. І. Мінск. 1969. С. 503./

    АСАТКІН-УЛАДЗІМІРСКІ Аляксандр Мікалаевіч (3 (15). 10. 1885, с. Вазнясенскае Кастрамскога пав. — вер. 1937], савецкі парт. і дзярж. дзеяч. Скончыў Маскоўскі камерцыйны ін-т. Член КПСС з 1904. Удзельнік рэвалюцыі 1905-07. Працаваў у Кастрамской, Іванава-Вазнясенскай, Уладзімірскай арг-цыях РСДРП. За рэв. дзейнасць 6 разоў зняволены, 2 разы сасланы. У 1918-21 чл. Прэзідыума ВЦСПС, чл. ЦК прафсаюза тэкстыльшчыкаў. У 1921 у Туркестанскай АССР: нарком гасп. спраў, нам. старшыні СНК, старшыня эканам. Савета. З 1922 адказны інструктар ЦК РКП(б). У маі 1923 узначаліў партыйна-ўрадавую камісію па ўзбуйненні БССР. З 4. 2. 1924 сакратар Часовага Беларускага бюро ЦК РКП(б). У маі - вер. 1924 першы сакратар і чл. Бюро ЦК КП(б)Б. Затым у апараце ЦК ВКП(б). З 1925 адказны сакратар Уладзімірскага губкома партыі, чл. Рэвізійнай камісіі ЦК ВКП(б). У 1928-29 старшыня праўлення Усесаюзнага с.-г. банка. З 1930 у Хабараўску, старшыня выканкома Далёкаўсходняга краю. У 1931-32 прадстаўнік Наркамата знешняга гандлю СССР у Японіі і Кітаі. У 1933-35 нач. палітсектара МТС Наркамзема УССР, чл. Аргбюро ЦК КП Украіны, чл. ЦК ВКП(б). З 1935 нач. Упраўлення нар.-гасп. ўліку УССР. З ліст. 1936 чл. Прэзідыума Акадэміі нааук УССР, дырэктар Ін-та эканомікі АН УССР. У 1937 незаконна рэпрэсіраваны і пакараны смерцю. Рэабілітаваны ў 1957.

    /Энцыклапедыя гісторыі Беларусі ў 6 тамах. Т. 1. Мінск. 1993. С. 203.

    АСАТКІН-УЛАДЗІМІРСКІ Аляксандр Мікалаевіч (15. 10. 1885, с. Вазнясенскае, Кастрамскі р-н — вер. 1937), савецкі парт. і дзярж. дзеяч. Скончыў Маскоўскі камерцыйны ін-т. Удзельнік рэвалюцыі 1905-07. У 1918-21 чл. Прэзідыума ВЦСПС. У 1921 на дзярж. рабоце ў Туркестанскай АССР. З 1922 інструктар ЦК РКП(б). У маі 1923 узначаліў партыйна-ўрадавую камісію па ўзбуйненні БССР. З лют. 1924 сакратар Часовага Беларускага бюро ЦК РКП(б). У маі - вер. 1924 1-ы сакратар ЦК КП(б)Б. У 1924 - 29 старшыня праўлення Усесаюзнага с.-г. банка. З 1930 на сав., парт., дзярж. і навук. рабоце. У 1937 рэпрэсіраваны. Рэабілітаваны ў 1957.

    /Беларуская энцыклапедыя ў 18 тамах. Т. 2. Мінск. 1996. С. 21./

                                                                            1928

    10 февраля. — в Якутск санным путем прибыла специальная комиссия ЦК КВП(б) в составе: члена ЦК ВКП(б), первого заместителя председателя ВЦИК Я. В. Полуяна, членов комиссии: Н. А. Асаткина (от ЦК ВКП(б), С. В. Пузицкого (начальник Особого отдела ОГПУ) и опытных следователей ОГПУ — Зорина, Сыроежского, Кунцевича, Виноградова, Гурского, Буды и др.

    Как свидетельствуют документы и работы Е. Е.Алексеева, И. С. Клиориной и других исследователей, с деятельностью этой комиссии наступили самые мрачные и трагические дни для многих верных сынов Якутии.

    В феврале-марте 1928 г., пишет Е. Е. Алексеев, — рассматривались “уголовные” дела 24 человек “командного состава бандитских отрядов”. 27 марта внесудебным приговором ОГПУ СССР по делу Ксенофонтова - Артемьева расстреляны 20 человек командного состава, в том числе П. В. Ксенофонтов, М. К. Артемьев, И. Г. Кириллов, С. И. Михайлов, С. М. Михайлов, И. Л. Белолюбский, Т. Н. Николаев и др.

    Всего по данным архива МВД РС(Я) по “бандитизму” 1927-1928 гг. во внесудебном порядке особо-уполномоченным ОГПУ по ЯАССР рассмотрено уголовных дел на 289 человек, из них приговорено: к расстрелу — 130 человек; к заключению в канцлагерь: на 10 лет — 20 человек; на 8 лет — 5; на 5 лет — 38; на 3 года — 45; на 2 года — 6 человек; к лишению свободы: на 5 лет — 1; на 3 года — 2; на 2 года — 2; на 1 год — 1 человек; к высылке за пределы Якутии: в Нарымский край — 13; в Туруханский край — 4; освобождено (с прекращением дел) — 20, направлено к доследованию — 2 человека.

    9 декабря 1928 г. старший помпрокурора ЯАССР С.Потапов в секретном письме прокурору при ОГПУ РСФСР пишет следующее: “Досадным пробелом в работе ГПУ по ликвидации бандитизма была расконспирация расстрелов (объявлено в прессе не более чем о 30 расстрелянных). По неосторожности некоторые сотрудники отдела ГПУ говорили просителям, что те или иные бандиты отправлены в Новосибирск, а местное население зимой и летом прекрасно осведомлено о всех передвижениях по трактам и по водному пути. Летом недалеко от г. Якутска стали всплывать на реке Лене трупы мужчин, т.е. расстрелянных бандитов с огнестрельными ранами на затылках, причем многих легко было опознать, население, конечно, догадывается или знает об истинном происхождении этих трупов, ибо они обнаружились почти “пачками”. В начале с.г. сотрудники КРО ЯОГПУ устно сообщали прокурорскому надзору, что трупы в замороженном виде распиливаются на несколько частей, укладываются в мешок, отвозятся на реку верст за 10 и по частям спускаются в прорубь. Очевидно, впоследствии такая сложная процедура была отменена, вследствие чего трупы всплывали в целом виде”.

    /Якутия. Хроника. Факты. События. 1917-1953. Ч. 2. Сост. А. А. Калашников. Якутск. 2004. С. 106-107./

                                                                               Глава 7

                                                  Центр решает навести в ЯАССР порядок

    Осенью 1927 г. оперод Управления Погранвойск посчитал, что руководители движения — представители кулацкой и тойонской интеллигенции — своей националистической идеологией только маскируют свои мечты об уничтожении советской монополии внешней торговли и свободного выхода на японские и американские рынки. А это возможно было осуществить только иностранной интервенцией. Поэтому в распространяемых ими листовках они беспрестанно твердили «большевики только на словах за автономию, а на самом деле преследуют тех, кто требует право на самоопределение».

    Оперодовцы сочли главным виновником повстанческого движения в Якутии, — которое назвали «политическим бандитизмом»» — организаторов «политической контрреволюционной партией под названием «Младоякутская, национальная, социалистическая партия середняцко-бедняцкого крестьянства конфедералистов». Ведь у неё был свой Устав, Программа и руководящий орган — ЦК! Всё это свидетельствовало о росте у якутов буржуазно-националистической идеологии, прикрывающей кулацкую сущность «социалистической левой фразой». И что «политическая часть их Программы обеспечивала требованиями — экономическую», а заявленная в Программе «полнота законодательной власти в Якутской республике» мыслила только «реставрацию буржуазных свобод и парламентаризма в рамках советской системы».

    Что «конфедерализация» — т.е. вхождение в составе «равноправной страны» в СССР прикрывало право и на жаждуемый ими «свободный выход из СССР». Как и требование «создания национальных войск в Республике». Обязательство СССР: «не вводить никаких других вооруженных сил».

    Вот поэтому так угрожающе и зловеще прозвучало для центра донесение ПП Якутии от октября 1927 г. о состоявшемся «съезде» повстанческой интеллигенции, открыто объявившем о «начале вооруженной борьбы с советской властью» и заявление Ксенофонтова в его программной речи: «...мы должны иметь (...) план и метод работы по организации вооруженных выступлений в улусах, с требованием реформ действующей конституции». Да и руководители отрядов, уже захвативших населенные пункты в ЯАССР, вывешивали объявления: «Советская власть объявляется упраздненной, все ценности, имущество (...) переходит в распоряжение якутской антисоветской армии». К тому же, уже после проведённых в Якутске всех арестов, в начале ноября, стали создаваться и вооружённые отряды: в Покровском на Лене — Кириллина [* Так в рукописи. Правильно: Кириллов И. Г.] и Аморусова [* Так в рукописи. Правильно: Оморусов П. Г.], а там же все отряды объединились и в начале декабря перешли в Мытахский наслег, где уже находились отряды Артемьева, Михайлова и Рахматулина. 1 января 1928 г., перейдя Лену, они заняли Дюпсю. Шло формирование отрядов и в Нелькане — Захарова и В. В. Попова, в Алаихе — Неустроева, в Олекминске — Сокорутова, по тракту Верхоленск — Абый — действовал тунгусский, в районе Оймякона — отряд Индигирского.

    Всего в Якутии насчитывалось 360 вооруженных повстанцев и 400 явных их пособников. Главный руководитель всех объединённых отрядов — М. Артемьев намеревался, после захвата Алдана, выйти к морю, на Охотское побережье! А уже потом завладеть Якутском, где в составе войск ОГПУ было всего 106 человек да конвойная команда и милиция из мобилизованных в батальон 330 коммунистов.

    Поэтому и в Новосибирске, и в Москве посчитали, что власти ЯАССР «имели полную возможность предотвратить развитие бандитского движения». Но они «искали»» всё время возможности «мирной, безболезненной» ликвидации его. Вот поэтому они дали начальнику ПП ОГПУ — т. Петрову указание «профилактически переарестовать всех участников заговора», о котором было ещё известно в августе, но обком ВКП(б) 22 и 31 вынес постановление о «своевременном аресте Артемьевско-Ксенофонтовской организации».

    Опять Барахов, Аммосов и Ойунский с друзьями «вставили палки в колёса» ЯГПУ, выступая защитниками главарей и идеологов банддвижения!

    Вот тогда заместитель Председателя ОГПУ и приказал Оперативной тройке ЯАССР по руководству добровольческими частями — «перейти в наступление против вооружённых банд, их обозов, штабов и преследовать их». Но опять молодые руководители ЯАССР заявили: «При настроениях красноармейцев и молодого командного состава, излишней их энергии, решительности и храбрости — будут такие же жертвы, как и в 1921-1923 гг.». И что «необходимо противопоставить наибольшую осторожность, хитрость и выдержку». Но при этом они сомневались, что «ликвидация наличными силами и средствами невозможна, т.к. оперативная тройка может выставить не более 500 человек при 10 пулемётах, без артиллерии»! Поэтому они запросили у Иркутска присылки «отборного экспедиционного отряда», но до его прибытия приняли все «сугубую осторожность, бесконечное «прощупывание противника», их военноначальники боялись «засад», уклонялись от боя.

    Это свидетельствовало о переоценке ими сил банд и их навыков партизанской борьбы и о недооценке ими сил советской власти, её уже ощутимых политических, экономических и культурных достижений в ЯАССР, уже видимых всему народу.

    Оперод погранвойск, Коллегию ОГПУ, ПП по Сибири просто возмущало бесконечное искание ими мирной, безболезненной ликвидации «бандитского движения». Ведь тогдашний секретарь ЯОК ВКП(б) К. К. Байкалов 19 декабря 1927 г. даже послал П. В. Ксенофонтову миролюбивое — это идеологическому противнику! — письмо: «Павел Васильевич, Якутии грозит полная военная оккупация, новая гражданская война и связанные с этим неисчислимые бедствия для якутского народа. Всё это можно предотвратить, если вы пожелаете. Вы лично должны отказаться от начатой авантюры и помочь нам ликвидировать вооруженное выступление. Если вы осознали эту необходимость и можете отказаться от всех политических требований, немедленно приезжайте в город. Я гарантирую вам полную неприкосновенность и непривлечение к ответственности за содеянное (...). Ваш отец передаст вам о наших отношениях к этому движению. Я с ним много капсекал».

    Да и Иван Строд, старший из военноначальников, предпринял, вразрез с приказаниями высшего командования, «мирные переговоры» с руководителями бандитов, тоже послав им письмо: «именно недоразумение между нами, классовыми братьями, и у нас и у них один вождь - товарищ Ленин».

    Он, посылая к ним для переговоров делегацию, уверял их, что прибывающие к ним: «наши три товарища — мирная делегация. Примите их, как дорогих гостей...».

    Короче, и Оперод, и Сиббюро, и Коллегия ОГПУ НКВД, а за ними и ЦК ВКБ(б) и лично тов. Сталин поняли, что якутское руководство «справиться с этим делом самостоятельно не в состоянии»! Что нужна «радикальная помощь высших органов власти СССР».

    Но перед тем, в делах по Якутии Особого отдела ОГПУ, и Экономического, и Секретно-Политического появились персонифицированные сводки агентурных донесений о К. К. Байкалове, Е. Курашове (104), И. Я. Строде, М. К. Аммосове, П. А. Ойунском, И. Н. Барахове, С. М. Аржакове и других якутских нацруководителях.

    Мы смеем предположить, что все они с тех пор и попали в общее агентурное по Якутии дело, которое потом стало иметь условное наименование «МОРЯКИ»!

    По докладу т. Кацнельсона — начальника оперода Управления Погранвойск и начальника Особого отдела НКВД — лично тов. Ста-лину последним и было дано ВЦИКу указание «Политбюро ЦК». И тот, 2 января 1928 г., вынес постановление: «Для выявления причин восстания и выработки необходимых политических, хозяйственных и культурных мер, в целях полного успокоения населения Якутии» — создать и послать туда «Правительственную комиссию в составе: председателя — зам. Председателя ВЦИК — Я. Б. Полуяна и членов: представителя ЦК ВКП(б) Асаткина-Владимирского Н. А. и начальника Особого отдела ОГПУ — Пузицкого С.В.».

    В качестве следственного аппарата должно было поехать до десятка многоопытных следователей из ОГПУ и ПП по Сибири: Кунцевич, Буда, начальник ПП — Воротилов, Зотов, Пуйкан и др.

    В качестве рабочего аппарата «ОГПУ оформило группу из И. Виноградова, Зарица, Турского, Клинцовича, Сыроежкина, Семёнова, Израилевича.

    Надо сказать, что Зиновий Борисович Кацнельсон, как начальник оперативного отдела Главного Управления Пограничной и Внутренней охраны, всегда особо интересовался политическими настроениями и устремлениями в ЯАССР, поэтому он, для расширения и углубления правых, юридических знаний своих работников даже отправил 10 из них — в феврале 1927 г. — через ректора МГУ Андрея Януаровича Вышинского, вольнослушателями или заочниками, на факультет советского права и строительства! Т.е. на юридический. Но поскольку в конце октября 1927 г. в Якутии состоялся, для «составления плана и методов работы по организации вооруженных выступлений в улусах», съезд повстанческой интеллигенции, под руководством Ксенофонтова и Артемьева, объявивший «вооруженную борьбу с советской властью», а в ноябре в селе Покровском под Якутском состредоточилась банда Кириллова из 80 человек и Амморусова [* Так в рукописи. Правильно: Оморусов П. Г.] из 40 человек, которые объединились с бандами Попова, Михайлова и Рахматулина, то в декабре 1927 г. Кацнельсон отозвал этих своих сотрудников из МГУ и создал из них «рабочий орган» для комиссии Яна Полуяна.

    Вошёл в него и И.Виноградов — старший инспектор погранвойск, который в Управлении вёл, в частности, все дела по ликвидации политического бандитизма в ЯАССР и вообще считался специалистом по ликвидации «банддвижения».

    Комиссия была наделена «самыми широкими полномочиями по обследованию политического и экономического положения ЯАССР, выявления причин ряда антисоветских восстаний и вообще антисоветского движения в крае».

    Сам Ян Полуян в Москву прибыл в 1904 г. с юга, был тогда меньшевиком. Правда, старый большевик Василий Николаевич Соколов, секретарь МК РСДРП «соратник и друг по партии, сосед по тюремной камере, сопроцессник на суде, земляк по ссылке» бывшего якутского ссыльного, старейшего революционера России — Н. Л. Мещерякова (105), в своей мемуарной книге в 1932 г. написал о нём — о Полуяне! — «Бывают люди, которые сразу же не располагают к себе и не является к ним доверия, нет желания подойти ближе».

    В 1919 г. Полуян стал делегатом VIII съезда РКП(б) от Кавказского фронта. В 1920 г. на VII съезде Советов он выступал от «революционного казачества». И на III сессии ВЦИК в декабре 1921 г. он выступил против наделения прокуратуры правом надзора за законностью, хотя именно в то время — отказа от методов «военного коммунизма», носивших военно-административный, властный характер, и подчинявшийся регламентирующим статьям закона, что, конечно, противоречило развитию советской демократии и дальнейшим путям построения социализма, было особенно важно. Но в партии и в советском государственном аппарате, который считал законность «формальностью» и противоречием «революционной целесообразности», имели место именно левацкие завихрения, что мол, — «законность разрушит революцию» (см. «Известия ВЦИК», 19 мая 1921 г.). Да они затрудняли выработку нового законодательства. Административно-судебный аппарат, ВЧК и Ревтрибунал, наделённые чрезвычайными полномочиями, всё ещё были нацелены на борьбу с контрреволюционным бандитизмом, противостоянием продразвёрсткам и повинностям. В мае 1922 г., когда прокурор Н.В. Крыленко внёс, от имени Наркома юстиции на III сессии ВЦИК, проект «Положения о прокурорском надзоре за законностью», ряд членов ВЦИК, в том числе Ян Полуян, категорически выступили против этого! Что мол, это «нарушает конституцию», выразит недоверие к местным кадрам. Да и Л. Б. Каменев был против создания прокуратуры вообще. Но 28 мая сессия утвердила Коллегию Прокуратуры и надзорные её функции.

    И на X Всероссийском съезде Советов в декабре 1922 г. (106) Ян Полуян был избран членом ВЦИК, а в 1925 г. стал, как заведующий Орготделом ВЦИКа — членом редколлегии журнала «Власть Советам» (в середине 1930-х годов он был расстрелян!).

    Что касается Кацнельсона, то он в Москве считал, что начальствующее в Якутии военное командование — Строд, Курашов, Байкалов, избранный секретарём ОК, смирились с политической обстановкой и чрезмерно миролюбиво относятся к главарям банддвижений и более восьми лет потакают им! А меж тем, банддвижение в Якутии надо было не только вовремя ликвидировать, а вовсе «искоренить, на что они уже и способны».

    Так оперодовская его группа стала тщательно изучать все агентурные дела по Якутии — и по опероду и в Экономическом управлении ОГПУ, которое также вело разработку по Якутии, связанную с разработкой и эксплуатацией её природных богатств — золота и пр. Меж тем, в ноябре 1927 г. И. Сталин, придававший всем якутским делам особое значение, распорядился создать в самом ЦК ВКП(б) специальную комиссию «по делу Якутии» из Н. А. Куяка, Г. Г. Ягоды и заместителя Председателя ВЧК-ОГПУ И. С. Уншлихта. Она должна была обсудить все меры по руководству ликвидацией якутского бандитизма. Комиссия эта была настроена решительно, придерживалась необходимости «беспощадного террора» при ликвидации «ксенофонтовщины». Секретарь Якутского обкома — К. К. Байкалов, на заседании комиссии, пытался оправдать и обосновать политическую линию советско-партийного руководства ЯАССР в сочетании мирных переговоров с вооружённым подавлением, но комиссия ЦК не стала даже его слушать и выставила за дверь. Все его телеграммы в Обком стали проходить через ОГПУ, ибо оно и ОГПУ по Сибкраю всемерно противостояло политической линии руководства Якутией, не попустительствовать ей, а приложить силы к немедленному и полному уничтожению там всех банд. В результате ЦК ВКП(б) и решил направить в ЯАССР специальную комиссию с «самыми широкими полномочиями». Т.е. Яна Полуяна.

    Но якутские чекисты и военное командование ЯАССР сами тоже не плошали. Они понимали, что главный идеолог «конфедералистов» П. В. Ксенофонтов был, по сути, выразителем корыстных планов кулацкой и тойонской интеллигенции, её верхушечной части и присоединившихся бандитов-рецидивистов из закоренелых повстанческих районов. Особенно, когда на своём декабрьском съезде они потребовали «права распоряжения всеми землями, недрами и лесами», права свободной концессии, колонизации и иммиграционной политики. А ведь до того, — в октябре, — начали передвижение вооружённые отряды по улусам: через Усть Миль и Усть Алим отряда С. М. Михайлова, из Петропавловска — Кириллова и М. К. Артемьева, и произошла их встреча, в середине ноября, с западной ксенофонтовской группой в местности Бор Западно-Кангаласского улуса. Конечно, их преследовали красноармейские отряды, которые возглавил по просьбе якутского командования приехавший на отдых в Якутию И. Я. Строд. Он выступил и перед населением, разоблачая повстанцев, Артемьева в «махровом, узком национализме, в злых намерениях против русского населения». Но тот, узнав об этом и обиженный на Строда, послал ему письмо, в котором писал, что прибегнул к вооружённому выступлению, так как должен был «с оружием в руках защищать родину и свой народ от гнёта, насилия и террора ГПУ, которое вновь пускало в ход военный коммунизм и с июля в Якутске, центральных и заречных улусах стало производить аресты участников, якобы, заговора, а с сентября начало массовые аресты беспартийной интеллигенции (Н. Н. Божедонова, А. П. Рязанского, Сивцева, В. И. Новгородова, А. И. Софронова, И. Ф. Афанасьева, В. М. Оросина (107), П. И. Оросина (108), Г. И. Готовцева и других) неизвестно за что.

    Попутно Артемьев со своим соратником И. Г. Кирилловым (109), что до того работал в Якутске нотариусом и только осенью пришел в его отряд, написал несколько «Обращений» к населению, к «красноармейцам», в которых пояснял, что «конфедералисты стоят на чисто советской платформе и поддерживают идеи компартии и борются только с якутскими коммунистами и сотрудниками ГПУ, а требуют осуществления на деле Программы ВКП(б). Они не хотят совершенно отделиться, а требуют только проведения в жизнь Конституции РСФСР».

    В Обращении «К русскому крестьянству» они написали, что «получив территориальное самоопределение, Якутия войдёт добровольно в СССР, как другие братские республики! Она борется только против диктатуры левых коммунистов в Якутии, а не с коммунистами, как таковыми! И не с советской властью, а с сотрудниками ГПУ, своевольно подавляющими народный дух массовыми арестами».

    Но ГПУ, а по их донесениям — Сибчека и ОГПУ, знали, что повстанческое движение в Якутии является чисто кулацким, тойонским, использующим, как военное ядро непримиримых бандитов — профессионалов, сохранившихся от прежних движений. Так, главный руководитель — Ксенофонтов был сыном крупного домовладельца, торговца и родовитого тойона, М. К. Артемьев — член ЦК и командующий войсками из Восточно-Кангаласского улуса — был воспитанником богачей, Михайлов тоже был воспитанник зажиточного якута, после гражданской войны — торговца и предпринимателя. Оморусов-Ефремов, член ЦК, — сын богатого предпринимателя. Кирилловы — отец и сын, члены ЦК, богачи: отец — тойон, бывший улусный голова. Афанасьев — член ЦК — тоже из зажиточных; Николаев, кандидат в члены ЦК и комвзвода — тоже из зажиточных. Только С. Н. Данилов, член ЦК и начальник штаба — был середняком. В. Егоров — активный заговорщик — сын торговца. В. Слепцов — секретарь ЦК — тоже середняк, а С. М. Михайлов член ЦК и командир ударной группы — из зажиточных, Кириллин С. Н. — командир отряда и участник всех бандвыступлений — родственник кулака Иванова. Атласов А. П. — командир тунгусского отряда, и участник всех антисоветских движений, тоже не бедняк! Захар Петров — участник первого восстания — из купеческой семьи и т.д. Не случайно, поэтому их партия конфедералистов требовала осуществления национальной независимости якутского кулачества и торговой буржуазии на основе буржуазных политических и экономических свобод, провозглашения свободы хозяйственного накопления, т.е. личной самостоятельности, как руководящего принципа в экономике.

    А центром восстания стал Западно-Кангаласский улус, Амгинский, Алдано-Майский, Батурусский, Мегинский, Восточно-Кангаласский.

    А после своего декабрьского съезда в Мытахском наслеге, избрания ЦК из девяти человек и ЦКК из П. Коморосова, И. Г. Кириллова и М. К. Артемьева они, из-за наступления И. Я. Строда разбились на две группы и покинули местность Бор. Артемьев двинул отрад в Дюпсинский улус, а Михайлов С. М. — в Баягантайский.

    Но 18 января он прислал Строду письмо с предложением добровольной сдачи. То же сделал П. В. Ксенофонтов, «желая пойти навстречу зову ВКП(б) и советской власти в Якутии, начать мирные переговоры с представителями власти» (то есть он принял через своего отца приглашение К. К. Байкалова).

    Но чекисты, узнав в январе о его приближении к Якутску, выслали навстречу, к Петропавловску отрад, арестовали его и предложили обратиться с призывом ко всем участникам движения и членам отрядов: пойти на мирные переговоры».

    В Нелькане же был захвачен отряд Попова-Захарова; красноармейская же рота из Охотска переарестовала повстанческий отряд в Оймяконе.

    Но правительственная комиссия ВЦИК, особенно её оперативная часть во главе с С. В. Пузицким, наделенным особыми судебными полномочиями, ехала в Якутию с убеждением, что местные органы ГПУ с самого начала были недостаточно оперативными и пошли на примирительное сотрудничество с ведущими ошибочную политическую линию партийно-советскими руководителями. Достаточно было вспомнить отношение к бывшим деятелям буржуазно-националистической организации «Союз инородцев-якутов», созданной для борьбы за образование автономного демократического государства с сепаратистскими тенденциями, которая, «видоизменяясь и перекрашиваясь», превращалась то в «Союз свободы», то в «Якутский трудовой союз федералистов», то в национально-эсеровский «блок» и в «Комитет общественной безопасности», то в «Якутский национальный комитет», то — в общество «Саха аймах», потом — в «Саха омук».

    Верхушечный слой национальной, сепаратистски настроенной национальной интеллигенции сумел с помощью примиренческого руководства ЯАССР захватить командные посты в гражданской жизни, в торговле, в культуре, образовании.

    10 февраля Комиссия Яна Полуяна прибыла в Якутию и 17 состоялось совещание Бюро обкома ВКП(б) (из Барахова, Аммосова, Васильева, Эверстова и А. Габышева) и главной тройки из прибывших с обсуждением вопроса: «О репрессии по отношению к бандитам. О дальнейшем методе ликвидации бандитизма и мероприятиях по успокоению населения». Выслушав информацию секретаря обкома И. Н. Барахова и настойчивое мнение остальных, Полуян, Владимирский и Пузицкий решили пойти на компромисс: «1. Признать необходимым при дальнейшей ликвидации наступления применить комбинированные военно-технические способы борьбы, добиваясь сдачи бандитов на основе сохранившихся у них старых иллюзий...». То есть, веры обещаниям объявленной всем повстанцам амнистии и уступок по требованию создания «суверенной, демократичной Республики».

    Но далее товарищи Полуян, Владимирский и Пузицкий выдвинули условие: «...3. При применении мер пресечения к участникам выступления, придерживаться (...) следующих мероприятий (...). А). Безусловная физическая ликвидация главных руководителей и наиболее злостных рецидивистов. Б). Осуждение на разные сроки заговорщиков и главных пособников. В.)...».

    Через два дня, после прибытия, работники комиссии начали проводить аресты, расстрелы. В газетах же писалось, что: «В круг работы комиссии входят вопросы политического, хозяйственного и культурного строительства (...), чтобы разработать затем ряд практических мероприятий для оживления и улучшения политически-хозяйственной жизни Якутии (...) должны быть со всей беспристрастностью вскрыты все наши болячки и недочёты» (Автономная Якутия. 1928. 29 февраля. № 51).

    А комиссия, её оперативные работники имели уже детальный план по ликвидации и искоренению банддвижений. В Жиганск, Булун, к устью Лены была направлена оперативная группа во главе с Сыроежкиным, чтобы потом перейти в Казачье и Русское устье. Туда, где обретался «эстонец А. А. Шмидт уже успевший до прибытия туда, договориться с главарями белых повстанцев на севере Якутии — в Абые и Аллаихе и навербовать себе единомышленников: ядро для будущей «повстанческой армии»! Шмидт намечал открытое вооруженное выступление сначала в этих двух районах на апрель 1928 г. Но, как конспиративно и тайно он не действовал, о его подрывной организаторской работе вовремя сообщили органам, посему туда и была направлена бригада Сыроежкина, которая на территории Среднеколымска убила, при сопротивлении задержанию, самого Шмидта, двух его помощников, 15 сподвижников, в том числе брата Баишева — Г. И. Баишева, а на территории Абыя и Момы схватила младшего брата Г. В. и П. В. Ксенофонтовых — Ивана.

    Шмидт же был бывшим офицером, ранее жившим в Харбине. Еще в 1922-1924 гг. он выполнял отдельные поручения американской разведки, а в 1926 г. был доставлен на военном корабле в Японию для прохождения специальной подготовки в разведшколе. В мае 1926 г. он устроился простым матросом на советский пароход «Красный якут», прибыл на нём в порт г. Охотска — уволился и, якобы занимаясь спекуляцией, разъезжал по районам вдоль реки Индигирки и устремляясь по ней на север в политически отсталые и оторванные Абыйский и Аллаиховский улусы, неграмотное население которых он должен был сговорить на вооруженное выступление против советской власти, прекратить которое властям Якутска будет невозможно из-за отсутствия дорог и средств связи во время распутицы. К тому же Аллаиховский район имел непосредственный выход к Ледовитому океану, который открывал возможность Америке или Японии морским путём оказать своевременную военную поддержку, а, в случае неудачи, — устроить побег главарям восстания за кордон. Так Шмидт объявился в селе Русское Устье у впадения Индигирки в Ледовитый океан. Но вовремя был настигнут, и убит при сопротивлении, при попытке его задержания.

    В Оймяконский район — совершенно не советизированный и где царствовали безнаказанно кулаки, — отправился И. Виноградов с небольшой оперативной группой из оперативных работников ЯОГПУ — Богатырёва, якутом — учителем и двумя якутами, посылаемыми для укрепления совпартработы в Оймяконе, куда ехал и новый председатель улревкома (старый должен был выехать в Якутск для отчёта), остальные оперативные работники ОГПУ стали вести очистительную работу в самом Якутске. Главарём Оймяконского движения был Индигирский, которого ранее поддерживали, как единственного интеллигента, местные кулаки — хозяева положения, но его открытое вхождение в банддвижение, опасение, что им будет захвачена власть, боязнь военных действий, прихода совпартработников из Якутска, от которого они до того были оторваны, оттолкнула их. И председатель ревкома Владимиров стал вести с ним переговоры. Но Охотским отрядом пограничников уже было отобрано у его банды имущество и захваченные ими ценности на 40 тысяч рублей, которые и были направлены со схваченными пленными в Охотск. Однако, часть бандитов Индигирского ушла от арестов и скрылась в тайге...

    28 февраля т. Пузицкий сделал информационный доклад о применяемой, согласно указаний центра, карательной политике ОГПУ по дальнейшей борьбе с бандитизмом в отношении применения карательной политики», которые Бюро были одобрены, как и проект «Обращение к населению «по поводу применения к бандитам высшей меры социальной защиты» (НА РС(Я) Ф. П-3 Оп. 20. Д. 73. Л. 26*).

    Пузицкий имел право единолично принимать репрессивные решения в отношении всех арестованных в городе. В феврале следователем Воротиловым, Канцевичем и Будой закончены производством дела «ксенофонтовцев» (59 человек). Возглавляемая Пузицким «тройка» вынесла смертельный приговор 34 человекам, а 25 человек приговорила к заключению в концлагерь. Правда, приговор должен был утвердить якутский прокурор С. Ф. Гоголев (110).

    2 марта было завершено следствие по делам о «командном составе» — во главе с Ксенофонтовым П. В. и М. К. Артемьевым и 27 марта Пузицкий подписал приговор: высшая мера наказания 21 человеку (Ксенофонтову было отказано в просьбе пересмотреть приговор), который был в тот же час приведён в исполнение: М. К. Артемьеву, С. М. Михайлову (111), С. Н. Денисову и др. С. В. Пузицкий, как член Коллегии ОГПУ СССР и Особоуполномоченный, выносил Постановление на расстрел единолично по представленным следователями спискам!

    После этой «меры социальной защиты» Бюро ВКП(б) Якутии вынуждено было в специальном Обращении к населению 20 марта признать «ошибочность» прежней своей политики «мирной ликвидации бандитизма» и что нынешнее его развитие доказывает необходимость «твёрдой рукой поставить на место зарвавшихся бандитов, обнаглевших от безнаказанности и показать тем, кто осмелился выступать против советской власти, что она (...) беспощадно карает и будет карать тех, кто будет нарушать мирную жизнь (...), никакой амнистии к участникам нынешнего бандитизма применено не будет (...), все участники его понесут ту или иную меру наказания» (НА РС(Я). Ф. П-3 Оп. 3. Д. 73. Л. 100*).

                                                                         Глава 8

                                                       Наступление на «аммосовцев»...

    Это обращение, сделанное явно только под влиянием и давлением столичной Правительственной комиссии Яна Полуяна, решительности и настойчивости тт. Пузицкого и Асаткина-Владимирского, было подписано лично секретарём обкома И. Н. Бараховым — первым союзником и единомышленником Аммосова.

    Но он с оговоркой, что «сама по себе правильная политика мирной ликвидации бандитизма в отношении рядовой массы улусного населения признал, что она «оказалась неправильной в отношении наиболее непримиримых главарей и наиболее злостных рецидивистов». Он вынужден был признать, что «развитие нынешнего бандитизма» обнаружило «самые вредные иллюзии о безнаказанности выступлений против советской власти».

    Но главным успехом для его оппонентов и обвинителей было его дальнейшее признание «целого ряда ошибок», допущенных обкомом. В частности, что «своевременно не были приняты меры к ликвидации участников контрреволюционного заговора, (...) вследствие чего заговорщики имели возможность скрыться и сорганизовать вооруженное восстание».

    Правда, признавая сопротивление Обкома настояниям и предложениям ПП ГПУ Петрова, Барахов сослался на, якобы, «недостаточность материалов» что, мол, «неудачно были проведены аресты органами ГПУ». Но главное, что он признал, что обкомом «своевременно не были приняты меры к осуществлению в жизнь директив вышестоящих советских и партийных органов», которые даже не были доведены «до сведения членов и кандидатов ОК, ОКК, чем была нарушена внутрипартийная демократия.» (НА РС(Я). Ф. П-3. Оп. 164. Д. 148. Л. 26*).

    Но главным козырем для ПП ГПУ перед приезжим начальством послужило признание Барахова, что «в качестве политической силы была использована национальная интеллигенция (собрания в «Саха омук», отправка на места для проведения беспартийных конференций)».

    Реплика от автора: Признание последнего тезиса было грубейшей тактической и стратегической ошибкой Барахова, Аммосова и его друзей и соратников, ибо в тех трудных социальных условиях якутского общества, темного, безграмотного улусного населения, использование той единственной силы, что с давних пор пользовалась среди него признанием, влиянием, уважением и почтением было единственно верным, так как могло наискорейшим образом развеять тот обман, которым улусники были вовлечены в банддвижение.

    К сожалению, сокрушительный напор, неотразимость влияния на молодых провинциальных деятелей безоговорочного апломба столичных руководящих деятелей оказался столь силен и подавляющ, что якутские большевики подрастерялись, потеряли уверенность, твёрдость духа, настойчивость и смелость в отстаивании и защите своей политической линии, своих — совершенно правильных! — взглядов...

    Конечно, якутские работники органов, да и приезжие чекисты с удовлетворением восприняли кающиеся ноты в выступлении Барахова, особенно признание о неприятии директив центра и использования нацинтеллигенции из «Саха омук».

    А 27 марта состоялся объединенный пленум Обкома и ОБЛКК, на котором с докладом «о причинах бандитского движения 1927-28 гг.» выступил сам М. К. Аммосов. Присутствовали Ян Полуян, Асаткин-Владимирский, а 28 марта сам Пузицкий. Пленум констатировал, что «контрреволюционные выступления в основе своей имели рост кулацко-национальных элементов населения», что «их идеологов окрыляла напряженная международная обстановка. Причинами же перерастания контрреволюционных тенденций в форму открытой вооруженной борьбы с советской властью являлось: а) Неправильная линия обкома в национальном вопросе, ориентированная на верхушечные слои буржуазной нацинтеллигенции, квалификация её, как самостоятельной политической силы, ориентация на неё в практической деятельности; б) Ошибки в ликвидации прежних движений и движения 1925 г., когда сохранялись старые бандитские кадры, что создавало иллюзию о неспособности советской власти бороться с бандитизмом; в) Забвение интересов батрачества и бедноты, отсутствие политико-культурной работы и материальной помощи привели к отрыву партии и власти от бедняцко-середняцких масс»; (...) «8) Кулацко-национальная интеллигенция, являясь руководителем и идеологом (...) контрреволюционных движений — линию обкома, направленную на вовлечение её в руководящую государственную работу восприняла также, как капитуляцию и с силу этого на протяжении рада лет предъявляла претензии не только на руководство государственной властью, не только на роль единственного представителя якутского народа, но и на регулирование политической деятельности партийной организации...» (Там же. Д. 67. Л. 83*).

    Пленум постановил: «1. Тов. Барахова от обязанности секретаря Обкома ВКП (б) освободить, временным секретарём избрать т. Габышева А. Г. В состав бюро включить...». Но пленум отклонил заявление М. К. Аммосова и Ст. Васильева об освобождении их из состава Бюро ОК, как «несущих ответственность за ошибки старого состава». Тогда они и Барахов стали просить выехать в Москву, для разрешения в ЦК своего положения. Но пленум санкции на это не дал (НА РС(Я). Ф. П-3. Оп. 20. Д. 260. Л. 54*).

    29 мая состоялось заседание Бюро обкома, на котором секретарствовал уже Габышев и которое рассматривало вопрос об обществе «Саха омук» и его ликвидации. Аммосов проголосовал за его сохранение.... 8 июня Бюро рассмотрело вторичную просьбу аммосовцев об откомандировании их в распоряжение ЦК и решило удовлетворить. Барахов, Аммосов с семьями выехали в центр вместе с Правительственной комиссией через Алдан. Остались только оперативные работники. Сыроежкин на севере должен был вывезти морем остатки банд Шмидта на судне «Ставрополь» прямо во Владивосток.

    Виноградов же должен был с началом навигации в июне принять в ведение буксирный пароход с баржой, для вывоза с дивизионом 9-го сибирского полка для конвоирования уже осужденных на разные сроки около ста участников банддвижений в Качуг, а оттуда 300 км провести колонну по тракту в Иркутск и там погрузить в железнодорожный состав.

    Силами комиссии и её «рабочего аппарата» в конце февраля-марта были полностью ликвидированы объединенные силы Артемьева, Михайлова и Кириллова (220 человек), а отряды Сокорутова, «тунгусский» и другие, оставшись без руководства и целей действия — самораспустились. Но отряды Рахматулина — Большойко, Индигирского, скрывшись в какой-то пещере в тайге, приняли бой с красноармейцами на полное уничтожение...

    Всего было захвачено 177 якутов, тунгусов — 15, русских и прочих — 9, среди них бывшие офицеры — пепеляевцы. Виноградов вёз в Новосибирск не только участников «ксенофонтовщины», но и 20 человек — «недоносчиков», молодёжь, недавно примкнувшую к партии «конфедералистов», четырёх русских офицеров, которых в июне приговорили к 10 годам «СЛОН» — «за активную борьбу против советской власти в России и Якутии».

                                                                                Глава 9

                                                 Влияние политической ситуации в России

     Хроникально она выглядела так. В январе были введены «чрезвычайные экстренные меры в деревне» — реквизиции, аресты кулаков. Сам тов. Сталин выехал в Сибирь на хлебозаготовки. В январе-феврале секретарь МК ВКП(б) — Н. Угланов с товарищами выступил против курса быстрой коллективизации, о перегибах в нажиме на кулаков. Завотделом агитации и пропаганды МК — Н. Мандельштам утверждал, что не следует бояться слова «уклон», но снизу посыпались письма с обвинением в «правой опасности». 6 января Политбюро разослал директиву парторганизациям с угрозой административных мер, если не будет свершен перелом в хлебозаготовках. В Москве, под председательством А.Я. Вышинского (112) прошел открытый процесс по «Шахтинскому делу» (113) с обвинением 53 инженерно-технических работников. 11 было расстреляно. И на пленуме ЦК ВКП(б) в апреле И. В. Сталин призвал искать «шахтинцев» во всех звеньях советско-партийной оппозиции. О вредительстве в буржуазной интеллигенции, как самой опасной формы сопротивления против развивающегося социализма. Это усилило напряженное внимание к интеллигенции, репрессии против неё. 6 мая Н. И. Бухарин (114) — главный выразитель партийной идеологии и политики с 1925 г., член Политбюро ЦК, глава «школы» в Институте Красной профессуры. Из её выпускников (15 человек): П. Г. Петровского, Стецкого, А. Слепкова, которые стали в 1928 г. редакторами «Правды», а Стецкий — главным редактором «Комсомольской правды» — выступил на VIII съезде комсомола, с которым был официально связан как член Политбюро. Он раскритиковал призыв Сталина к классовой войне против кулака. Он не считал: «главный путь к социализму — через сельхозкооперацию». Был против «революции сверху», против капитальных затрат в индустриализацию. Был за повышение закупочных цен на зерно. За продолжение НЭПа. Сталин, вернувшись в Москву из Сибири 6 февраля, 28 мая выступил в Институте Красной профессуры — крупнейшем центре марксистской мысли в РСФСР — и раскритиковал: «Пустую либеральную болтовню Бухарина, обозвал его «неотроцкистом» (тот находился в ссылке в Алма-Ате). А майский Пленум ЦК и ЦКК вынес постановление: «Шахтинское дело и практические задачи в деле борьбы с недостатками хозяйственного строительства». Оно поступило и в Якутский обком ВКП (б).

    Комиссия в Москве представила все материалы и заключения с отрицательными характеристиками политического и экономического положения в Якутии в негативными оценками роли и деятельности снятых с руководства лиц — Барахова, Аммосова, Ойунского, Васильева и др. Она сообщила и о проведении по всей Якутии городских и сельских партактивов, созыве 1-го Всеякутского съезда, избравшего новый ЯЦИК и образовавшего новое якутское правительство.

    9 августа, ЦК ВКП(б), в присутствии прибывших в Москву М. Аммосова, И. Барахова и Степана Васильева обсудил вопрос о «положении в якутской организации» и отметил «допущенный обкомом партии ряд серьезных ошибок, «оказывавший: «поддержку верхушечной части националистически настроенной якутской интеллигенции, систематически выдвигая её на руководящую работу».

    Основываясь на данном постановлении, отражавшем в какой-то мере неприязнь и подозрительность И. В. Сталина ко всякого рода националистическим проявлениям и требовавшим «беспощадную и решительную» борьбу с местным национализмом, парторганизация Якутии на созванной V Областной партконференции обвинила старое руководство обкома в «правом оппортунизме», в сознательном «политическом правом уклоне», в «буржуазном национализме», вывело из обкома 20 человек — единомышленников председателя СНК Аммосова, Барахова, председателя ОКК Васильева, Донского 2-го и других, а в члены ЯЦИК не было избрано 36 человек!

    ПП ЯГПУ вполне удовлетворило избрание секретарём обкома такого преданного коммуниста, как А. Г. Габышев (115) (они не предполагали, что пройдёт десяток лет и придётся обобщать компрматериалы и на него, и на его соратника и сподвижника, как А. Кремнев). Удовлетворило, что выводы комиссии Яна Полуяна, возложившей вину за прошедшие мятежи и восстания на «националистически настроенную интеллигенцию» и на политические ошибки совпартруководства, заставило новый состав обкома ВКП(б) распустить в июне же общество «Саха омук», правда, под предлогом «выполнения своих задач».

    Конечно, ЯГПУ пришлось организационно и политически потрудиться, чтобы вслед комиссии были направлены телеграммы и заявления в адрес ЦК и лично Л. М. Кагановичу (116) — члену Политбюро — о «перерождении» выехавших в Москву якутских большевиков в «буржуазных националистов», «уклонистов». Эти два термина и были потом взяты И. В. Сталиным на вооружение, определив его последующее к якутам отношение, как к «сепаратистам» и «местным националистам». Якутские же чекисты взяли на вооружение сделанные комиссией выводы, что допущенные старым составом бюро «политические ошибки» были использованы «различными тойонскими, буржуазно-кулацкими и белогвардейскими элементами». Конечно, опасаясь обвинения в «неполном профессиональном соответствии», чекистам пришлось приложить все старания по дальнейшей очистке края от мятежно настроенных элементов, а руководством к действию и линию поведения взять Постановление ЦК, те его пункты, в которых говорилось об ошибках при продвижении интеллигенции на руководящие посты, «не проявляя при этом в должной мере критического отношения...». Ведь постановление это было подписано «секретарём ЦК Вячеславом Молотовым! (117)». И оно не только развязало руки и уничтожило все возможные помехи в деле искоренения в Якутии бандитизма, но и указывало пути успешной очистительной работы и предупреждения вооруженных сопротивлений. Так, в августе 1928 г. бдительно стоящие на страже безопасности якутские чекисты осведомили обком о «контрреволюционном заговоре в Оймяконском улусе». Не обошлось, конечно, от некоторого превышения полномочий и власти при арестах и допросах, так что бюро обкома 19 октября 1929 г. даже создало партийно-правительственную комиссию под началом П. В. Аммосова (118), для расследования законности принятых мер и способов расследования. Но, как говорится: «Не без этого!».

    А публикация «Постановления» ЦК о Якутии обусловило созыв в сентябре 1928 г. Областного съезда ВКП(б) 119, который уже открыто и прямо констатировал и назвал «политические ошибки Аммосова, Барахова и др. «правым уклоном» и «оппортунизмом», он определил и ядро «аммосовцев»: С. Н. Донского-2-го, С. М. Аржакова, Н. Н. Захаренко, И. Н. Винокурова (120), А. Ф. Боярова, И. П. Редникова и других. Подкрепив старое мнение чекистов, о том, что все они не случайно вступили ранее в члены такой контрреволюционной, буржуазно-националистической организации, как «Саха омук»! И потворствуя антисоветской деятельности всех её членов-националистов таких как П. В. и Г. В. Ксенофонтов, А. Д. Широких, К. О. Гаврилов, Г. С. Ефимов, П. Д. Яковлев, А. И. Софронов, И. А. Афанасьев, В. И. Новгородов, А. В. Давыдов и других, поддерживая вообще всю беспартийную интеллигенцию, выдвигал её на различные государственные посты.

    Съезд, точнее — партконференция выступлениями таких непримиримых коммунистов, как А. Г. Габышев, Н. С. Емельянов (121), Н. С. Варфоломеев (122), С. Ф. Гоголев, К. Сокольников (123) и других изобличила основных якутских националистов новой, советской формации, таких как Аммосов, Барахов, Ойунский, Аржаков, проводивших в своей руководящей деятельности не только явно националистическую, но и право-кулацкую, оппортунистическую деятельность, усиливая роль и значение кулака в деревне. Так что с того времени разработки ЯГПУ, а за ним, по его сводкам и донесениям, центра приобрели новую политическую окраску «якутского правого оппортунизма»! До этого окраска была другая «троцкистская», которая была создана разработкой обучавшейся в Москве группы студентов: М. М. Альперовича, С. Г. Потапова, Г. М. Павлова, братьев Габышевых, Н. С. Варфоломеева, И. Л. Карпеля, официального троцкиста, его жену — В. С. Синеглазову, обучавшуюся в Институте японскому (!) языку...

    По возвращении их в Якутск, в разгар деятельности в центре троцкистской оппозиции и усиления борьбы с ней, ЯГПУ взяли их под особое наблюдение, установив, что к ним стали примыкать местные, левацки настроенные аборигены: С. Гоголев, Н. Окоёмов (124), Н. Емельянов, Михалёв, К. Сокольников и Н. Субурусский (125). Это позволило сделать вывод и о сформировании в Якутске «нелегальной троцкистской организации». Теперь же прибавилась и «право-кулацкая» группировка!..

    Её основному ядру — Аммосову, Барахову, Васильеву удалось исхлопотать разрешения ЦК на выезд в Москву, но и оттуда они продолжали связь и инструктаж своих единомышленников, давать «руководство к действию» — И. Редникову, Аржакову, И. Н. Винокурову и остальным. Пытались они заручиться покровительством и защитой некоторых членов Политбюро, используя старые с ними знакомства: Ярославского, Орждоникидзе (126), Косиора (127), а также — Бухарина, Молотова, Микояна (128).

                                                                            Глава 10

                                                    Результаты слежки за «аммосовцами»

    Богатейший материал в углублении разработки этих «обанкротившихся» деятелей Якутии дала услужливая якутская и примосковская агентура и перлюстрация корреспонденции из Москвы и обратно. Прежде всего появилась и установилась несомненная причастность к право-кулацкой националистической оппозиции в Якутии официальных деятелей ЯАССР в Москве, таких, как постпред её — И. Н. Винокуров и С. М. Аржаков. Они, как подтвердилось, надеялись, что Барахов, Аммосов и Васильев в Якутске сумеют организовать и дать «основательный бой» своим левым оппонентам, удержать за собой городской, областной и окружной партактив, с их помощью защитить правильность проводившейся старым составом Обкома политической линии в последние годы. Тем более, что она дважды одобрялась ЦК ВКП(б). Они надеялись, что они используют официальное положение С. Васильева, как члена ЦК ВКП(б). Сумеют оправдать допущенные ошибки и промахи. Они были недовольны тем, что их якутские товарищи пошли на участие И. Н. Барахова в собрании городского партактива, который и стал там «козлом отпущения». Что не сумели повлиять на партактив Вилюйского и Олекминского округов, чтобы те выступили за одобрение линии ОКа и с протестом против оформления «оргвыводов».

    К их огорчению и досаде этого не произошло! И окружная, и областная парторганизации единодушно выступили против «кучки зарвавшихся вождей» — Аммосова, Барахова, Васильева и их ближайших сподвижников.

    А те совершили еще один промах: не ознакомили актив с выдержками документов и фактическими справками, которые Барахов передал комиссии. А комиссии не дали должные партийные и личностные характеристики «леваков», что могло бы развенчать, опорочить и разбить блок последних.

    Но, тем не менее, Винокуров и Аржаков в Москве немедленно отреагировали на взволнованную, адресованную им телеграмму Аммосова о событиях в Якутске.

    Органы ГПУ центра зафиксировали использование ими своего официального положения представителей при Президиуме ЦИК, чтобы обратиться с письмом лично к старым знакомцам по их якутской ссылке — Ярославскому и Орджоникидзе, даже к И. В. Сталину и другим членам Политбюро — с просьбой распоряжения ПРИОСТАНОВИТЬ вынесение решения Пленума Обкома до рассмотрения доклада комиссии Яна Полуяна в ЦК, вызвать в Москву представителей двух сторон, а по линии ЦКК — Степана Васильева, члена ЦК. Последнее Ярославский проделал немедленно: телеграфировал, чтобы Васильев прибыл в ЦКК.

    Винокуров уговорил Ярославского побывать с ним у секретаря ЦК — С. Косиора, но это оказалось «пустым номером», так как тот заявил, что «ничего не знает о якутских делах». О них знал лично тов. Сталин и Молотов!

    Помешало хлопотам то, что ЦК созвал свой Пленум и «двинуть вопрос» им не удалось. А после — Косиор и Молотов отказались выслушать их «до приезда Комиссии!» А она ожидался 8 мая.

    Но в начале мая приехал Васильев и вот тут-то органы ГПУ убедились, что московские представители, установленной ими «право-кулацкой, националистической группировки» якутов, развернули невиданный ажиотаж и активность. Васильев, как член ЦК и глава якутской КК, подробно беседовал с Ярославским, рассказал всё происшедшее в Якутске, при этом Ярославский отрицательно отозвался о работнике ЦК, члене Комиссии — Асаткине, как настырном и суровом непримиримце, вместе с Васильевым переговорил по телефону с Орджоникидзе. Им обоим Васильев рассказал подробности разгона старого состава якутского обкома. Ярославский пообещал забрать у Косиора, конечно, прекрасно знавшего «якутские дела», все «секретные материалы по Якутии».

    А они, видимо, были так серьёзны, что он порекомендовал Васильеву «лично побеседовать со Сталиным!»

    Но он пообещал выяснить ситуацию с положением, вызвавшего серьезные политические и этические нарекания, [со] И. Я. Стродом, проследить, чтобы «дело не дошло до репрессии».

    Органам стало известно, что Винокуров с Васильевым собирались передать «кое-какие материалы» по якутским делам и работе Комиссии в Якутии — членам Политбюро и Оргбюро ЦК — Н. И. Бухарину, А. И. Микояну, В. М. Молотову и Ст. Косиору — ещё ДО ПРИЕЗДА КОМИССИИ, и вообще предлагали своим якутским единомышленникам: «использовать аппарат представительства на все 100»!

    В письме, которое специально просили: «уничтожить»! Хотя ком-фракция якутского землячества при нём в своём большинстве имела противников аммосовцев левых коммунистов: таких, как Окоёмов, Андреев, Варфоломеев, Кутьянцев, С. Потапов (129), М. Потапов и др.

    Они впрямую обвиняли старый состав ОК в «создании последнего бандитизма», в «саботаже его ликвидации». Серафим Потапов вообще критиковал всю линию старого Обкома, начиная с 1922 г. Как и он, Окоемов обвинил Обком «в ЯПОНОФИЛЬСТВЕ» за отстаивания обязательной постройки Аянского тракта к побережью Охотского моря.

    Андреев намекал и на тенденцию к террористическим расправам со своими противниками, леваками, такими, как К. Сокольников и др.

    Но проведённая перлюстрация корреспонденции ПП Якутии позволила выявить совершенно преступный характер СГОВОРА оформившейся буржуазно-националистической и право-кулацкой группировки. Её представители в Москве впрямую направляли в Якутск свои советы и установки, как действовать дальше: 1. «Не отрицать отдельных ошибок» и неправильности «методов ликвидации последнего бандитизма». 2. Дать анализ уклонов якутской организации «из-за социально чуждых выходцев в организации». 3. Дискредитировать работу комиссии ВЦИК и ЦК в Якутии. 4. «Не церемониться» и показать «наготу, беспринципность псевдо-левых», «дать социальный генезис их руководства». Основную «часть этого» Винокуров и Васильев «брали на себя»! Якутским же товарищам «советовали: «без шума, но с расчетом» готовиться к областной партийной конференции, «усилить связь с отдельными работниками, не исключая окружных и улусных». Письмо же это — «уничтожить»!..

    Кое в чем им удалось преуспеть: 30 апреля Партколлегия ЦКК во главе с Е. Ярославским предписала новому якутскому обкому, избранному конференцией: «прекратить нападки и дискредитацию отозванных из Якутии товарищей». «Они ссылались на будущее (от 18 июня) решение ЦК ВКП(б) об «отозвании Аммосова и Барахова с Васильевым в ЦК».

    Так что 9 августа на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б), обсуждавшем вопрос «О положении в якутской организации» с докладом комиссии ВЦИК, они могли присутствовать. И ЦК, рассмотрев все их ошибки, постановил: отозвать их в распоряжение ЦК, направить на учёбу — Васильева на курсы при Комакадемйи, Барахова — в Экономический институт при только что созданном «Институте Красной профессуры», Аммосова же, по его личной просьбе, оставили работать в ЦК инструктором по сельскому хозяйству, курировать Среднюю Азию, Казахстан, Закавказье, Узбекистан. Потом он, правда, тоже пойдёт на учёбу в тот же институт, а Барахов, по его окончании, тоже придет работать в Сельхозотдел ЦК, Васильева же Е. Ярославский возьмет к себе в ЦКК, потом станет руководителем группы цветных металлов в наркомате РКИ, председателем ЦК работников цветной металлургии.

    Но соотношение политических сил в Якутии оставалось не в их пользу: основная масса парторганизации пошла за «левацки» настроенными коммунистами! Как и комфракция Якутского землячества! Там, в октябре, сделал доклад Асаткин об обсуждении в ЦК итогов по якутской организации, констатировав, что «всю нацполитику свели только к привлечению на свою сторону старой нацинтеллигенции»!

    Негативная реакция землячества была вполне объяснима той напряженной ситуацией, которая царила тогда в Москве. 30 сентября Бухарин поместил в «Правде» статью «Заметки экономиста» о нереальности плана I пятилетки, что вызвало отрицательную реакцию И. В. Сталина. 8 октября на заседании Оргбюро он выступил и против кандидата в члены ЦК, секретаря Краснопресненского РК — видного деятеля Московской парторганизации Максимилиана Рютина (главы углановских хулиганов) за его критику. Он, сблизившись с преподавателями Института Красной профессуры из «школы» Бухарина — философом Я. Э. Стэном, Д. П. Марецким, А. Н. Слепцовым и другими тоже стал считать, что чрезвычайные меры в промышленности и сельском хозяйстве приведут к дисбалансу в стране. Вместе с секретарём МК Углановым, членами Бюро — Мандельштамом, Мороз и другими он стал на их точку зрения.

    На заседании МК ВКП (б) Сталин обвинил их в «правом уклоне», а Рютина в «примиренчестве к троцкизму и оппортунизму». Он сформировал тезис о «правой опасности в ВКП(б)» и в числе «носителей правого уклона» назвал старого большевика, бывшего политссыльного — М. М. Фрумкина, а «примиренцев» — секретаря МК — Угланова! 19 октября на Пленуме МК и МГК Сталин выступил с речью: «О правой опасности в ВКП(б)», что в составе ЦК имеются элементы примиренческого отношения к правой оппозиции, а 19 назвал, вместе с Фрумкиным, и Н. И. Бухарина с его статьей «Заметки экономиста».

    Это положило начало перетряхиванию московской партийной организации, новые нападки на Бухарина, Рыкова, Томского, которых Сталин обвинил и в «примиренчестве» и в «колебаниях и паникерстве». Они подали в отставку, заявив, что твёрдо стоят на своих позициях. Были освобождены от своих обязанностей Угланов, Рютин, Мандельштам и др. «примиренцы».

    В ноябре Пленум ЦК призвал «вести решительную борьбу против правого уклона», как «главной опасности». А якутские их носители — Барахов, Аммосов, Донской и др. продолжали держаться в Москве сплоченно, часто встречаться меж собой, и в «Якутском землячестве» при Постпредстве, где сгруппировалось свыше сотни бывших якутян. Конечно, за всеми ими тщательно наблюдали соответствующие отделения и отделы ОГПУ НКВД СССР.

    Но на заседании фракции землячества Аммосов не был, т.к. выезжал на шахты для проверки реализации соответствующего постановления ЦК. Вернувшись в Москву в начале января 1929 г., он опубликовал в «Правде» статью о неблагополучии в шахтах страны, о причинах невыполнения шахтными парторганизациями решений ЦК, об отрыве руководства от рабочих масс.

    Но он посетил Постпредство 8 января, когда было продолжено собрание комфракции Якутского землячества. На сей раз на нем выступал с докладом об итогах VI партконференции — Рылаков, как обличивший политику старого руководства, при котором в сельхозкооперации кулаки составляли 18% состава и якутское правительство давало кулакам по 200 рублей, а бедняцким — по 100 рублей, что «в госаппарате находилось на службе 49 бывших жандармов, 57 бывших белых офицеров и 346 лишенцев». Вся резкая и непримиримая критика, прозвучавшая затем, была органами ОГПУ взята во внимание и дала повод к тщательному наблюдению за проведением и деятельностью оставшихся жить в Москве Аммосовым, Бараховым, Васильевым и другими их единомышленниками, за их встречами с остальными земляками, перепиской с Якутией, куда ЦК запретил М. Аммосову возвращаться «в течение 10 лет» (НА РС (Я). Ф. П-3. Оп. 20. Д. 67. Л. 43, 55*)...

                                                                        Комментарии

    104. Курашов Ефим Иванович (1892-1946) — командир Восточного боевого участка войск ЯАССР в годы Гражданской войны. Родился в д. Вараксино Тверской губернии. В составе 226-го Петроградского стрелкового полка Златоустовской дивизии 5-й армии участвовал в боях против войск Колчака, в ликвидации белых отрядов на Алтае и в Иркутской губернии (в 1919 г.), прибыл в Якутск 14 июня 1922 г., руководил боевыми операциями в восточных улусах Якутского округа, участвовал в ликвидации пепеляевских войск. За боевые заслуги в 1923 г. награжден орденом Красного Знамени и серебряным знаком ЦИК ЯАССР. Его именем названа улица в г. Якутске. В последние годы жизни жил в Москве. (Энциклопедия Якутии... Т. 1. С. 343).

    105. Мещеряков Николай Леонидович (1865-1942) — участник революционного движения в России, деятель советской печати, член-корреспондент АН СССР (1939). Член Коммунистической партии с 1901 г. Родился в семье агронома. Студентом Петербургского технологического института с 1885 г. примкнул к народовольцам. В 1893 г. эмигрировал в Бельгию, окончил технологический факультет Льежского университета. С 1894 г. становится марксистом, в 1901 г. член «Заграничной лиги русской революционной социал-демократии». В 1902 г. агент «Искры» в Москве, член Московского комитета РСДРП, в ноябре арестован и выслан в начале в с. Куярду Иркутской губернии, затем в г. Якутск, куда был доставлен 31 марта 1904 г. вместе с женой Анной Ивановной. Ссылку отбывал в с. Чурапча Ботурусского улуса, затем в г. Якутске до ноября 1906 г. В январе 1906 г. возвратился в Москву. Был избран членом Московского окружного комитета и областного бюро большевиков, в октябре арестован и сослан в г. Красноярск. В феврале 1917 г. — член Красноярского комитета РСДРП, редактор газеты «Красноярский рабочий»; по возвращении в Москву — председатель губернского Совета и член губкома РСДРП(б). В октябре 1917 — редактор «Известий Московского военно-революционного комитета», член редколлегии «Известий Московского губернского совета». В 1918-1924 гг. член редколлегии газ. «Правда», одновременно член правления Центросоюза, затем председатель редколлегии, заведующий Госиздатом. С 1924 г. заместитель главного редактора Большой советской энциклопедии, редактор журнала «Наука и жизнь». Главный редактор 1-го издания Малой советской энциклопедии (1927-1931) и 2-го издания Малой советской энциклопедии (1933-1938). Одновременно в 1924-1927 гг. член Президиума, оргсекретарь Крестинтерна, редактор журнала «Крестьянский Интернационал», в 1929-1931 гт. член Президиума Кооперативной секции Коминтерна, с января 1939 г. — член-корреспондент АН СССР (И. С. Клиорина. Н. Л. Мещеряков в Якутии. Якутск, 1965. С. 17-20; Энциклопедия Якутии... Т. 1. С. 353-354).

    106. X Всероссийский съезд Советов проходил 23-27 декабря 1921 г. По докладу И. В. Сталина съезд признал необходимость создания Союза ССР, избрал делегатов на I съезд Советов СССР (Съезды Советов Союза ССР, союзных и автономных советских социалистических республик. Сборник документов. Т. 1. М., 1959).

    107. Оросин Василий Михайлович — родился в 1904 г. в Таллинском улусе Якутского округа. Учитель. Репрессирован в 1928 г. Приговорен к 5 годам концлагерей, освобожден в 1931 г. Реабилитирован. (Книга памяти... Т.1. С. 161).

    108. Оросин Петр Иванович (1895-1954 (7)?) — родной брат Р. И. Оросина, литератор, юрист, переводчик «Учебного пособия» и «Кодекса Законов РСФСР и СССР». Репрессирован в 1928 г. Осужден к 5 годам концлагерей, с последующей ссылкой в г. Бодайдо. Реабилитирован в 1991 г. (Книга памяти... Т. 1. С. 161-162).

    109. Кириллов Иван Геннадьевич — родился в 1906 г. в Немюгинском наслеге Западно-Кангаласского улуса Якутского округа. Работал делопроизводителем нотариальной конторы, проживал в г. Якутске. Репрессирован в 1928 г. Приговорен к ВМН. Реабилитирован в 1999 г. (Книга памяти... Т. 1. С. 102-103).

    110. Гоголев Степан Филиппович (1896-1933) — государственный, общественно-политический деятель Якутии. Родился в Жемконском наслеге Средневилюйского улуса Вилюйского округа. Окончил Хампинскую церковно-приходскую школу и Вилюйское четырехклассное училище, затем поступил в Якутскую учительскую семинарию. В годы учебы близко познакомился с М. Аммосовым, П. Слепцовым, С. Аржаковым и с другими, вместе с ними был членом нелегального кружка Ем. Ярославского. В 1920-1922 гг. работал инструктором, затем зав. отделом ревкома; в 1923 г. направлен на учебу в Московский госуниверситет; в 1926-1930 гг. — нарком юстиции, прокурор ЯАССР, зам. председателя СНК ЯАССР, нарком просвещения, с марта 1932 г. исполнял обязанности председателя Госплана. Умер 26 декабря 1933 г. в Москве. Похоронен в г. Якутске. (Сборник документов и материалов. М. К. Аммосов. Неизвестные страницы жизни и деятельности... С. 313).

    111. Михайлов Семен Михайлович — родился в 1892 г. в Чыамыйыгинском наслеге Восточно-Кангаласского улуса Якутского округа. Репрессирован в 1928 г. Реабилитирован в 1991 г. (Книга памяти... Т.1. С. 144).

    112. Вышинский Андрей Януарович (1883-1954) — юрист, в 1933-1939 гг. — зам. прокурора, прокурор СССР, входил в ближайшее окружение Сталина. Родился в Одессе в семье провизора, поляк. Окончил классическую гимназию в г. Баку и юридический факультет Киевского университета. В 1903 г. примкнул к меньшевикам. Был арестован и заключен в Баиловскую тюрьму, где сидел вместе с И. Джугашвили (Сталиным). С 1920 г. — член РКП(б). В 1925-1928 гг. — ректор Московского университета, с 1931 г. — прокурор РСФСР, в 1939-1944 гг. — зам. председателя Совнаркома, в 1940-1953 гг. — на руководящих постах в МИД СССР, министр иностранных дел. Был официальным обвинителем на сталинских политических процессах 1930-х годов. Почти для всех обвиняемых требовал смертной казни. (В. А. Торчинов, А. М. Леонтюк. Указ. соч. С. 138-140, 143).

    113. «Шахтинское дело» — дело 1928 г. по обвинению большой группы руководителей и специалистов угольной промышленности из ВСНХ, треста «Донуголь» и шахт во вредительстве и в саботаже. По которому к суду были привлечены 50 советских горных инженеров и три немецких специалиста, работавшие консультантами в угольной промышленности. Суд вынес пять смертных приговоров, и сразу после процесса было арестовано около двух тысяч специалистов. По результатам расследования Генеральной прокуратуры РФ в 2000 году, все осуждённые по делу были реабилитированы за отсутствием состава преступления. (Сборник документов и материалов. М. К. Аммосов. Неизвестные страницы жизни и деятельности... С. 322).

    114. Бухарин Николай Иванович (1888-1938) — советский партийный и государственный деятель, действительный член АН СССР, крупный теоретик большевизма. В 1918-1929 гг. — редактор газеты «Известия». Автор трудов по философии, экономике и проекта «Сталинской» конституции СССР (1936). В. И. Ленин называл его «любимец партии». Поддерживал Сталина в борьбе за власть против Л. Д. Троцкого, затем против Л. Б. Каменева и Г. Е. Зиновьева. В конце 1920-х годов выступал против применения чрезвычайных мер при проведении коллективизации и индустриализации, что было объявлено «правым уклоном» в партии. 27 февраля 1937 г. арестовал вместе с А. Рыковым. Признался в преступлениях, после того как Сталин и Ворошилов пообещали сохранить ему и членам его семьи жизнь. Был расстрелян. Реабилитирован в 1988 г. (Библиографический энциклопедический словарь... С. 105-106).

    115. Габышев Александр Гаврилович (1899-1942) — советский и партийный работник. Родился в с. Александровка Кочайского наслега Мархинского (ныне Нюрбинского) улуса. В 1915 г. после окончания Вилюйского высшего начального училища работал учителем Мархинского двухклассного училища. В августе 1919 г. был мобилизован в колчаковскую армию, служил писарем в штабе в г. Ачинске. В 1921-1923 гг. работал в Вилюйском уездном ревкоме и уездном исполкоме зав.отделом управления, затем председателем уездного исполкома. В 1922 г. во время осады Вилюйска — комиссар политотдела. С апреля 1923 г. — управляющий делами Якутского обкома РКП(б); в 1924 г. командирован в Москву на курсы партработников. После окончания курсов — зав. орготделом и отделом по работе в деревне. В 1929-1930 гг. учился в сельхозакадемии им. Тимирязева, затем — в Институте Красной профессуры. В январе 1934 г. по направлению ЦК ВКП(б) назначается парторгом ЦК партии Западно-Верхоянской экспедиции по разведке олова. С декабря 1934 г. — Председатель ЦИК ЯАССР. Репрессирован в 1939 г. Приговорен вначале к 8 годам ИТЛ, в 1942 г. — к ВМН. Реабилитирован в 1956 г. (Т. Е. Иванова. Указ.соч. С. 48).

    116. Каганович Лазарь Моисеевич (1893-1991) — советский государственный и партийный деятель. Образование не имел, выучился на сапожника. Под влиянием старшего брата занялся революционной деятельностью. В Нижнем Новгороде Каганович встретился с Молотовым, который выдвинул его на пост председателя Нижегородского губисполкома. В 1925-1928, 1947 гг. — первый секретарь Московского городского комитета партии, 1935-1944 гг. — нарком путей сообщений, одновременно с 1937 г. возглавлял ряд других наркоматов, с 1938 г. — зам.председателя СНК СССР, 1938-1957 гг. — член Президиума Верховного Совета СССР. Входил в ближайшее окружение Сталина и был одним из наиболее активных организаторов массовых репрессий в стране в 1930-х и начала 1950-х годов. В 1957 г. выведен из состава ЦК КПСС, в 1961 г. исключен из партии «за злоупотребление властью, нарушение социалистической законности...». (В. А. Торчинов, А. М. Леонтюк. Указ. соч. С. 237-239).

    117. Молотов (Скрябин) Вячеслав Михайлович (1890-1986) — советский государственный и партийный деятель. В 1930-1940 гг. — председатель СНК СССР, одновременно (с 1939 г.) нарком иностранных дел, в 1941-1957 гг. — первый заместитель Председателя Совета Министров СССР. Входил в ближайшее окружение Сталина, один из наиболее активных организаторов массовых репрессий в стране 1930-х — начала 1950-х годов. Последнее официальное назначение — посол в Монголии, затем в Австрии. В феврале 1962 г. Молотов исключен из партии. В 1984 г. был восстановлен в партии. (В. А. Торчинов, А. М. Леонтюк. Указ. соч. С. 345-349).

    118. Аммосов Петр Васильевич (1903-1977), государственный и партийный деятель. Родился в 1-ом Легейском наслеге Усть-Алданского улуса. Окончил Высшую школу пропагандистов ЦК ВКП(б). В 1932-1936 гг. — секретарь Оймяконской улусной партийной ячейки, секретарь Мегино-Кангаласского РК ВКП(б); с 1937 г. - секретарь ОК ВЛКСМ, с 1938 г. — секретарь обкома ВКП (б); в 1945 г. — слушатель Высшей школы парторганизаторов при ЦК ВКП(б); в 1938-1947 гг. — Председатель Президиума Верховного Совета ЯАССР и заместитель Председателя Президиума Верховного Совета РСФСР; с 1954 г. — зав. организационно-инструкторским отделом Совета Министров ЯАССР. Умер 13 октября 1977 г. (Избранные народом. 1922-2008 гг. Якутск, 2009. С. 55).

    119. Так в тексте. 2-11 сентября 1928 г. проходила VI областная партийная конференция ВКП (б), которая заслушала вопросы: 1. Отчет обкома ВКП (б) — А. Г. Габышев и Б. М. Чижик. 2. Отчет областной комиссии КК РКИ — Макушев. 3. О 5-летнем плане хозяйственного строительства Якутии — В. П. Столпник. 4. О кооперировании и коллективизации сельского хозяйства — А. М. Кремнев. 5. Выборы. (НА РС(Я). Ф. П-3. Оп. 20. Д. 77).

    120. Винокуров Иван Николаевич (1893-1935) — родился в Ботурусском улусе. По окончании Якутской духовной семинарии в 1913-1918 гг. учился в Казанской духовной академии, затем в Казанском университете. В 1923-1924 гг. — нарком просвещения и здравоохранения ЯАССР; 1924-1925 гг. — председатель СНК ЯАССР; 1925-1928, 1933-1934 гг. — представитель ЯАССР при Президиуме ВЦИК; 1928-1930 гг. — нарком торговли и промышленности ЯАССР, директор Якутторга, зам. председателя СНК ЯАССР; 1930-1931 гг. — студент Московской торговой академии; 1932-1933 гг. — нарком снабжения ЯАССР. Умер 15 января 1935 г. (Энциклопедия Якутии... Т.1. С. 305).

    121. Емельянов Николай Семенович (1900-1965) — родился в 1-ом Нерюкгяйском наслеге Олекминского округа. В 1926 г. окончил Коммунистический университет трудящихся Востока имени И. В. Сталина в Москве. В 1926-1931 гг. работал — заведующим отделом пропаганды и агитации Якутского окружкома ВКП(б), организационно-инструкторским отделом обкома ВКП(б), 1-м секретарем Якутского окружкома ВКП(б); в 1931-1935 гг. — председателем ЯЦИК; в 1935-1936 гг. — учился на курсах марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б). В 1938-1939 гг. — представитель ЯАССР при Президиуме ВЦИК; в 1939-1940 гг. — начальник управления коневодства при Наркомземе ЯАССР, в 1940-1943 гг. — директор школы в с. Покровске и в г. Якутске, 1943-1945 гг. — инструктор отдела животноводства Якутского обкома ВКП (б); 1945-1951 гг. — постоянный представитель ЯАССР при СМ РСФСР, зам. председателя СМ ЯАССР; в 1952-1959 гг. — ученый секретарь ИЯЛИ ЯФ СО АН СССР. (85 лет на службе: Постоянное представительство РС(Я) при Президенте РФ. М., 2007. С. 117).

    122. Варфоломеев Николай Спиридонович (1896-1942) — родился в 3-ем Бордонском наслеге Нюрбинского улуса. В 1920-1921 гг. — уполномоченный Вилюйского уездного ревкома, зав. учетно-статистическим отделом Якутского губбюро РКП (б); в 1922-1926 гг. — зам.зав.отделом управления Якутского губревкома, зав. хозяйственно-административным отделом НКВД ЯАССР, учеба в Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова; в 1926-1930 гг. — зам.наркома РКИ ЯАССР, нарком земледелия, Представитель ЯАССР при Президиуме ВЦИК в Москве; 1930-1935 гг. — студент Института Красной профессуры; в 1935-1937 гг. — Представитель ЯАССР при Президиуме ВЦИК. Репрессирован в 1938 г. Приговорен к 8 годам ИТЛ, где умер 29 января 1942 г. (Книга памяти... Т. 1. С. 38-39).

    123. Сокольников Константин Алексеевич (1890 г.р.) — родился в 3-ем Жехсогонском наслеге Таттинского улуса. Учился в реальном училище, но был исключен в 1905 г. за участие в демонстрации. В 1925-1932 гг. — председатель уголовной коллегии Якутского главсуда, помощник прокурора ЯАССР, помощник прокурора ЯАССР, начальник орготдела и член коллегии Наркомата юстиции ЯАССР. В 1927-1934 гг. — член президиума ЯЦИК. В 1938 г. репрессирован, приговорен к 5 годам ИТЛ. Реабилитирован в 1956 г. (Т. С. Иванова. Указ. соч. — С. 215-216).

    124. Окоёмов Николай Николаевич (1897-1939) — государственный, общественно-политический деятель Якутии. Родился в 1-ом Курбусахском наслеге Борогонского улуса Якутского округа. В 1920-1921 гг. — председатель Борогонского улусного ревкома, уполномоченный губревкома по проведению конференций бедноты и батраков в Борогонском, Баягантайском и Дюпсинском улусах, боец Якутского отряда ЧОН. В 1924-1929 гг. учился и работал в Москве. После окончания Коммунистического университета им. Я. М. Свердлова работал зав. отделом по работе в деревне и агитационно-массовой работе обкома партии, редактором газеты «Кыым». С 31 марта — и.о. первого секретаря ОК ВКП(б), с августа 1931 г. по 1938 гг. — второй секретарь Якутского обкома ВКП(б). Арестован 5 февраля в 1939 г. Умер в тюремной больнице 25 июня (по другим данным 2 июля) 1939 г. Реабилитирован в 1956 г. (Книга памяти... Т. 1. С. 159-160).

    125. Субурусский Николай Дмитриевич (1896-1050) — участник Гражданской войны в Якутии, советский и государственный деятель. Родился во 2-ом Хатылинском наслеге Ботурусского улуса Якутского округа. В 1911 г. после окончания Чурапчинской церковно-приходской школы поступил в Якутскую духовную семинарию. В годы Гражданской войны — красный командир, в 1921 г. создал красную боевую дружину, участвовал в борьбе с пепеляевщиной, ликвидации остатков белогвардейских частей в Ботурусском и Амгинском улусах. В 1927-1928 гг. — начальник особого отряда войск ОГПУ по разгрому банд Артемьева, Большойки и других в районах Центральной Якутии. В 1927-1928 гг. — председатель исполкома Чурапчинского улусного Совета, затем председатель Якутского окружного Совета, заместитель председателя ЯЦИК; в 1935-1936 гг. — нарком здравоохранения ЯАССР, в 1936-1938 гг. — директор совхоза «Ноторский». Репрессирован в 1937 г. Приговорен к 20 годам ИТЛ с поражением в правах на 5 лет. Реабилитирован в 1956 г. (Книга памяти... Т. 1. С. 113).

    126. Орджоникидзе Серго (Григорий Константинович) (1886-1937) — советский государственный и партийный деятель. Родился в дворянской семье. Подвергался арестам и ссылкам за революционную деятельность. В 1912-1915 гг. находился в Шлиссельбургской каторжной тюрьме, затем был сослан на поселение в Якутскую область. Ссылку отбывал в с. Покровске, где работал фельдшером. После Февральской революции принимал участие в работе Якутского комитета РСДРП и создании революционных организаций в Якутии. В мае 1917 г. вместе с Ем. Ярославским, Г. И. Петровским в первой партии политссыльных выехал в Россию. В 1922- 1926 гг. — первый секретарь Закавказского и Северо-Кавказского крайкомов партии. С 1926 г. — нарком РКП; с 1930 г. — Председатель ВСНХ; с 1932 г. — нарком тяжелой промышленности СССР. Член Политбюро ЦК с 1930 г., член Президиума ЦИК СССР. В обстановке массовых репрессий застрелился. В официальных сообщениях о смерти говорилось, что он умер от паралича сердца. Но в последних работах исследователей версия о самоубийстве оспаривается. Приводятся данные о том, что Орджоникидзе был застрелен. (В. А. Торчинов, А. М. Леонтюк. Указ. соч. С. 361-363).

    127. Косиор Станислав Викентьевич (1889-1939) — генеральный секретарь ЦК КП(б) Украины (с 1928 г.), зам. Председателя СНК СССР, председатель Комиссии советского контроля при СНК СССР (с 1938 г.), член Политбюро ЦК ВКП(б) (с 1930 г.). Репрессирован в 1938 г. Приговорен к ВМН. Реабилитирован 14 марта 1956 г. (М. К. Аммосов. Неизвестные страницы жизни и деятельности... С. 319. Расстрельные списки. Донской крематорий Москва. httр:// lists.memo.ru).

    128. Микоян Анастас Иванович (1895-1978) — советский государственный и партийный деятель. Входил в ближайшее окружение Сталина. В 1926-1946 гг. — нарком снабжения, нарком пищевой промышленности, нарком внешней и внутренней торговли, одновременно с 1937 г. — зам. Председателя СНК СССР; в 1942-1945 гг. — член Государственного Комитета обороны; в 1946-1949 гг., 1953-1955 гг. — министр внешней торговли СССР; в 1936-1966 гг. — член Политбюро ЦК КПСС; в 1964-1965 гг. — Председатель Президиума Верховного Совета СССР. Активно участвовал в репрессивных акциях 1930-х годов. С его санкции были арестованы сотни работников системы Наркомпищепрома, Наркомторга СССР. Аналогичные представления делались Микояном и в отношении работников ряда организаций Внешторга СССР. (ЦК КПСС. Об антиконституционной практике 30-40-х годов и начала 50-х годов // Совершенно секретно. Особая папка. Пакет № 59 (90). Подлинник. // Вестник АПРФ. № 1. 1995. С. 127).

    129. Потапов Серафим Георгиевич (1904-1941) — родился в с. Верхневилюйск Вилюйского округа. Окончил Якутское реальное училище. В 1920-1922 гг. — секретарь Вилюйского уездного комитета РКСМ, помощник коменданта г. Вилюйска, участник гражданской войны, в 1922 г. — секретарь Намской ячейки ВКП(б). После окончания факультета права МГУ в 1926 г. работал старшим помощником прокурора, прокурором Главсуда ЯАССР, зав. литературным издательством. С 1929 г. — секретарь ЯЦИК, консультант СНК ЯАССР, с 1931 г. — директор Якутского книжного издательства, затем его отделения в Москве. Репрессирован в 1938 г. Приговорен к 10 годам ИТЛ. Умер 12 декабря 1941 г. в лагере. (Т. С. Иванова. Указ. соч. С. 207-208; Энциклопедия Якутии. Т. 1. М, 2000. С. 379).

                                                                      Именной указатель

    Асаткин-Владимирский Н. А., 49, 57, 58, 65, 67

    /И. С. Клиорина.  История без флёра-2. Тайна кода «МОРЯКИ» — чекистской, союзной операции по ликвидации первых якутских большевиков. 1937-1938 гг. Якутск. 2011. С. 46-68, 128-245, 259./