ЎЎЎ 6. Э. К. Пякарскі. Паездка да прыаянскіх тунгусаў. Ч. 6. Цветков В. П. Койданава. "Кальвіна". 2019.

 

 

 

                                                                   ПРЕДИСЛОВИЕ.

    В 1903 году я получил приглашение участвовать в Нелькано-Аянской экспедиции, организованной якутской областной администрацией, под начальством гражданского инженера В. Е. Попова, для изыскания пути между селением Нелькан (при р. Мае) и портом Аян. На мою долю выпало исследование, по заранее составленной программе, экономического положения тунгусов, бродящих между Нельканом и Аяном. Почти по всем пунктам этой программы мною был собран достаточно обширный материал, если принять во внимание тот незначительный промежуток времени, которым я располагал для выполнения возложенных на меня работ, именно: с 21 июля по 12 сентября. За это время мною опрошено было 66 глав тунгусских семейств, и таким путем собраны любопытные данные о материальной стороне быта названных тунгусов, о которой до сих пор в литературе не имелось никаких сведений. Эта сторона тунгусской жизни могла бы быть иллюстрирована собранными мною для Этнографического Отдела Русского Музея ИМПЕРАТОРА Александра III коллекциями (до 400 номеров) предметов, описанных на месте и дающих наглядное представление о промыслах и занятиях тамошнего тунгусского населения. Таким образом, мне удалось собрать материал для характеристики приаянских тунгусов как в экономическом (главная моя задача), так и в этнографическом отношениях.

    Собранный мною материал, за выездом моим в 1905 г. из пределов Якутской области, оставался в распоряжении моего товарища по экспедиции В. М. Ионова, который обработку этого материала поручил В. П. Цветкову. На себя г. Ионов взял труд дать точный перевод моих многочисленных записей на якутском языке, на коем я объяснялся с тунгусами при производстве подворной переписи и, вообще, при опросах приаянских тунгусов, принадлежащих официально к так называемому Майскому ведомству тунгусов Якутского округа. При этом г. Ионову пришлось, конечно, выяснять и ту картину жизни тунгусов, на фоне которой собранные мною цифры и факты получают свой определенный смысл.

    Обработанный г. Цветковым материал поступил ко мне лишь в 1910 году, а черновой материал — только в 1911 году. До сих пор мною были опубликованы главы IV, VI-IX в «Живой Старине» 1911, вып. II-IV, под заглавием: «Пріаянскіе тунгусы», да в журнале «Сибирскіе Вопросы» за тот же год (№№ 9-10) дан довольно подробный отчет о сделанном мною в С.-Петербургском Сибирском Собрании докладе на тему: «Изъ жизни пріаянскихъ тунгусовъ», в котором я коснулся, главным образом, вопроса о чайной возке, как основном промысле местного населения. Здесь упомянутые главы помещаются в несколько измененном, дополненном и исправленном виде. Остальная часть появляется в печати впервые.

    Считаю долгом оговориться, что общие выводы, сделанные на основании собранного мною материала, и освещение разных сторон жизни приаянских тунгусов принадлежат г. Цветкову и оставлены мною неприкосновенными. При подготовлении настоящего труда к печати, я ограничился проверкой фактического материала и снабжением текста необходимыми примечаниями и дополнениями.

    Приношу искреннюю благодарность следующим лицам, не отказавшим мне в просмотре корректурных листов и сообщении своих замечаний и поправок: Л. С. Бергу, А. А. Бялыницкому-Бируле, В. Л. Котвичу и Л. Я. Штернбергу.

    Эд. Пекарский

    /Очерки быта прiаянскихъ тунгусовъ Э. К. Пекарскаго и В. П. Цвѣткова. Съ 4 картами и одной таблицей. (Доложено в засѣданiи Историко-филологiческаго отдѣленiя 16 ноября 1911 г.). // Сборникъ Музея по антропологiи и этнографiи при Императорской Академiи Наукъ. Т. II. Вып. 1 (XVII). С.-Петербургъ. 1913. С. 1-2./

 

 

 

                                                                        ОТДЕЛ V

                                                                         Хроника

    В г. Якутске близко к осуществлению издание еженедельной русско-якутской газеты, потребность в которой признана местною интеллигенциею давно назревшею. Газета будет печататься в собственной типографии, к оборудованию которой уже приступлено.

    По поводу выраженного в одной библиографической заметке нашего журнала сожаления о том, что до сих пор не опубликованы этнографические материалы о тунгусах Майского ведомства Якутского Округа, собранные членами Нелькано-Аянской экспедиции инженера В. Е. Попова, гг. Ионовым и Пекарским, нам сообщают из Якутска, что местный Статистический Комитет предложил г. Ионову, за особое вознаграждение, приступить самому к обработке материалов, касающихся быта собственно майских тунгусов, живущих по рр. Алдану и Мае, а обработку материалов г. Пекарского о быте «приаянских» тунгусов взял на себя, по предложению г. Ионова, некто г. Цветков, недавно прибывший в гор. Якутск и интересующийся бытом сибирских инородцев вообще и тунгусов в частности. К помощи постороннего лица пришлось прибегнуть потому, что гг. Ионов и Пекарский не обладают достаточным досугом для самостоятельной разработки собранного ими обоими обширного материала, а предположенный исследователями способ совместной обработки, при участии самого инженера Попова и члена его экспедиции В. С. Панкратова, не мог осуществиться за выездом последних и г. Пекарского из области.

    Хроника составлена Н. Виноградовым

    /Живая Старина. Періодическое изданіе Отдѣленія Этнографіи Императорскаго Русскаго Географическаго Общества. Вып. IV. Отд. V. С.-Петербургъ. 1906. С. 86-87./

 

                      О КОЛЛЕКЦИИ КНИГ ПОЛЬСКИХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ ЯКУТИИ

                                В РЕДКОМ ФОНДЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ

                                                   РЕСПУБЛИКИ САХА (ЯКУТИЯ)

    ...Исследователям малочисленных народов Сибири особо ценна работа Э. К. Пекарского «Приаянские тунгусы», которая представляет собой статистико-этнографический очерк о жизни приаянских тунгусов. Весь материал был собран Э. К. Пекарским в 1803 г. в Нелькано-Аянской экспедиции. В связи с отъездом он оставил все материалы В. М. Ионову, который поручил их обработку Владимиру Петровичу Цветкову, а сам перевел весь материал с якутского на русский язык. Примечательно, что Э. К. Пекарский все свои записи вел на якутском языке. Очерк состоит из 5-ти разделов: Состав населения. Семейный быт. Кочевки тунгусов. Материальный быт. О верованиях и нравах. Также имеется карта пути Э. И. Пекарского между Нельканом и Аяном в 1903 г.

     /В. А. Самсонова.  Национальная библиотека Республики Саха (Якутия): ракурс преобразований. Статьи и доклады. Якутск. 2007. С. 102./

 

 

    В. И. Кисляков

                               «СБОРНИК МУЗЕЯ АНТРОПОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ»

                                        В ПЕРВЫЕ ДЕСЯТИЛЕТИЯ XX в. (1900-1918 гг.)

                                                  Тематический список материалов,

                                 опубликованных в «Сборниках МАЭ» в 1900-1925 гг.

                                                        ВОСТОЧНАЯ СИБИРЬ

    Тунгусы

    Пекарский Э. К., Цветков В. П. Очерки быта приаянских тунгусов. С 4 картами и одной таблицей // Сборник МАЭ. СПб., 1913. Т. II. Вып. 1.128 с.

    Доложено на заседании Историко-филологического отделения 16 ноября 1911 г.

                                                             ПЕРСОНАЛИИ

    Цветков В. П. Сведений об этом человеке найти не удалось.

    /Сборник Музея Антропологии и Этнографии. Т. LVIII. Европейское культурное пространство в коллекциях МАЭ. Санкт-Петербург. 2013. 44./

 

                                                          ПАМЯТИ В. П. ЦВЕТКОВА

    Уроженец Казанской губернии, покойный значительную часть времени провел на Волге, Казани, Самаре, Саратове; на Волге и умер.

    По окончании семинарии В. П. едет в Казанский университет, и в эти годы человека, юные годы, когда ум и воля не знают преград, а дали не замыкаются перед умственным взором, покойный отдается общественной работе.

    Его тянет деревня, вечно униженные голодные низы: началась работа в деревнях, где покойный пользовался большим влиянием, как сезонный руководитель и организатор. Впрочем уже в 1906 г. этого рода деятельность пресекается и В. П. появляется в Якутске.

    Пять лет впереди  — ими надо распорядиться.

    В. П. является с первого же года общественным работником и в Якутске, не смотря на стеснения, которые пришлось постоянно испытывать со стороны администрации.

    Он является инициатором создания в г. Якутске газеты, и «Якутский Край» обязан ему возникновением. Много было положено сил, энергии на это дело, покойному в некоторые моменты приходилось быть и сотрудником, и редактором, и наборщиком. С перерывами участвует и «Якутской Жизни».

    Не ограничиваясь этого рода работой, он при посредстве В. Ионова принимается за солидный труд — обработку материалов, собранных Э. П. Пекарским о приаянских тунгусах. Работа эта появилась в печати в прошлом году.

    Попутно В. П. вступает в с.-х. общество, работает там в качестве секретаря, выступает» в качестве сведущего человека на съезде якутов по вопросу об уравнении дорожной повинности.

    Уйдя от ссылки, он постоянно вмешивался в ее дела, и многим обязаны ссыльные В. Цветкову.

    Стойкий в убеждениях, честный, с незапятнанной репутацией, он выступает в качестве третейского судьи, помогает находить работу, вливает бодрость в окружающих.

    Будучи в ссылке, покойный привлекался к суду. Грозила каторга. Это было смешение элементов курьезного и трагического: за то, что покойный совместно с Дравертом и Котиковым, по поручению всей тогдашней ссылки, опубликовал в нелегальном органе «Знамя Труда» имя провокатора Богини, — он был привлечен, как член серьезной организации с.-р.

    Этот момент закрепил за В. Цветковым репутацию большого ума.

    Без специальных знаний, без поддержки — адвокатура была представлена в Якутске очень слабо, — покойный погружается весь с головой в изучение дела.

    Но чтобы бить готовым на суде, приходится изучать законы, их толкования, изучается Кони, Таганцев, система защиты Спасовича и др.

    Способность и ум делают свое.

    На суде, по выражению покойного председателя Окружного суда Сальмановича, происходит состязание.

    С одной стороны тов. прокурора Бушуев, заявивший, что он изучал это дело, полгода готовился к нему, опытный юрист, привыкший побеждать в суде.

    С другой — административно-ссыльный В. Цветков, которому нужно и себя защитить и сильней защитить сопроцессников — Драверта и Котикова.

    Ум и способность, уверенность в правое дело, беспощадная логика и тонкий анализ побеждают приказный ум.

    Это было торжеством, праздником для ссылки.

    Дальше покойный с головой уходить в изучение юридических наук, мечтая об университете.

    В Саратове ему не удалось попасть в университет, а он поселяется там в качестве земского деятеля.

    Смерть слишком рано оборвала жизнь этого талантливого человека.

    Перед ранней могилой, тихо склоним головы, в смущенье и тревоге перед непонятным уходом бодрого и сильного работника от жизни, мы скажем:

    — Да будет тебе легка земля!

    Его добрый знакомый.

    /Якутская Окраина. Газета политическая, общественная и литературная. Якутскъ. №. 45. 27 февраля 1914 . С. 2-3./

 

 

 

 

    /М. Е. Стожъ. Иллюстрированный Спутникъ по Сибири и Дальнему Востоку съ картою. 1917. Иркутскъ. 1917. С. 203./

 

 

    М. И. Губельман.

                                          О ТУНГУСАХ ОЛЕКМИНСКОГО ОКРУГА

                        (Из дорожных заметок при поездке по р. Олекме летом 1916 года.)

    Первоначально, сообщая о цели своей предполагаемой поездки в Географическое Общество и в Академию наук, я имел в виду, что в верховьях р. Олекмы, по рассказам бывших там кондукторов Якутской лесоустроительной партии, кочуют орочоны и что было бы интересно собрать этнографический материал о них. Однако, сложность других работ («сборы естественноисторических коллекций) и недостаток времени (мы пробыли на р. Олекме всего около месяца), скудость средств, и мое недостаточное предварительное знакомство с предметом не дали мне возможности собрать более обширный материал.

    После капитальных работ о тунгусах вообще, после того, как о них писали в своих трудах Р. Маак, Миддендорф, С. Патканов, И. И. Майнов, Э. К. Пекарский и В. П. Цветков, я могу прибавить к существующим исследованиям лишь отрывочные данные. Но я считал полезным записывать все и заносить в свой дорожный дневник всякую мелочь, имея в виду, что многие местности Якутской области, особенно по р. Олекме, не посещались путешественниками-исследователями, что я могу натолкнуться на что-либо совершенно новое, не отмеченное другими; с другой стороны, при меняющемся укладе жизни бродячих туземцев, важно было отметить, насколько сохранились или изменились ранее отмеченные черты. В результате у меня накопился материал, представляющий некоторый интерес новизны, насколько я могу судить по имеющейся у меня под руками литературе. Очень полезными указаниями библиографического характера по данному вопросу я обязан правителю дел Якутского Отдела Русского Географического Общества Н. Н. Грибановскому.

    Вот список литературных произведений, которыми я пользовался при настоящей работе.

    С. Патканов. Опыт географии и статистики тунгусских племен Сибири. СПБ. 1906 г. Зап. Г.О. по отделу этнографии. Т.т. XXX и XXXI.

    И. И. Майнов. Некоторые данные о тунгусах Якутского края. Иркутск. 1908 г. Труды В.С. Отд. Г. О-ва.

    Э. К. Пекарский и В. И. Цветков. Очерки быта приянских тунгусов. СПБ. 1913 г. Сборник Музея Антропологии и Этнографии при Ак. Наук, т. ІІ.

    A. М. Миддендорф. Путешествие на северо-восток Сибири. Коренные жители Сибири. СПБ. 1878 г.

    Временник Центрального Статистического Комитета, № 52. 1903 г. Главнейшие данные по статистике населения крайнего востока Сибири.

    B. Л. Серошевский. Якуты.

    Р. Маак. Вилюйский округ Якутской области. Часть III, изд. 1887 г. СПБ.

    Н. А. Виташевскнй. «Живая старпна», том XXI, вып. I. Петроград. 1916 г. Якутские материалы, собранные в 1883-1897 гг.

    И. И. Майнов. Некоторые данные о тунгусах Якутского края. Труды Вост. Сиб. Отд. Г. О-ва, № 2. Иркутск. 1898 г....

    /Известия Государственного Русского Географического Общества. Т. LVII. В. II. Москва – Ленинград. 1925. С. 33-34./

 

    Миней Израилевич Губельман (Емельян Михайлович Ярославский) – род. в г.Чита Забайкальской области Российской империи. После окончания школы работал в аптекарском магазине. С 1899 г. по 1901 г. служил в армии. Вел революционную работу в Одессе, Ярославле, Москве и Екатеринославле. В 1907 г. арестован и осужден на 5 лет каторги, затем отправлен на поселение в Якутскую область, где пробыл до 1917 г. После Февральской революции - член якутского „Комитета общественной безопасности”, председатель объединенного Совета рабочих и солдатских депутатов. С июля 1917 г. работал в Московской военной организации при МК РСДРП(б). Проявил себя как марксист-мракобес. С 1931 г. член редколлегии газеты „Правда”, журналов „Большевик”, „Историк-марксист”, „Безбожник”, редактор „Исторического журнала”. Руководил кафедрой истории партии в ВПШ при ЦК ВКП(б), лекторской группой ЦК, являлся председателем Всесоюзного общества старых большевиков. Умер в 1943 г. о похоронен в Москве на Красной площади.

    Яхва Рагатуха,

    Койданава

 

 

                                    ПОСЛЕДНЕЕ ПОКОЛЕНИЕ ЯКУТСКОЙ ССЫЛКИ

                                                          (Листки воспоминаний)

                                                                  Эсдеки и эсеры

    Якутская ссылка, как и все другие, являлась своего рода производным от той революционной среды, из которой она была выхвачена рукой царизма и переброшена в «места отдаленные». В те времена, когда в революционном движении господствовало народничество, Якутская ссылка была преимущественно народническою...

    В мое время Якутская ссылка делилась как бы на две, пожалуй, равные части — эсеров, называвших себя преемниками традиций народничества, и нас, социал-демократов. Мы тоже были отражением соотношения революционных сил нашей эпохи. Эсеры и эсдеки — это две главных фракции революции 1905 года, которые получили свое представительство и в Якутской ссылке...

    Нельзя сказать, чтобы в этот первый период нашей ссыльной жизни между нами и эсерами существовали какие-нибудь острые разногласия или столкновения. Каждая группа жила своей жизнью, своими интересами, но между ними было живое общение, объяснявшееся может быть, в значительной степени тем, что большинство было связано совместным сидением в Нерчинской каторге. Позднее, когда подошла новая публика, из новых тюрем, личные связи ослабли, и обе фракции Якутской ссылки больше обособились.

    Значительно больше борьбы было у нас внутри группы социал-демократов. Основной причиной борьбы являлась маленькая газетка «Ленский Край», которая была создана на средства одного якутского либерала А. А. Семенова усилиями В. И. Николаева, довольно известного в Сибири кооператора-меньшевика. Он уговорил Семенова купить типографию и стал налаживать выпуск газетки. Это было незадолго до моего прихода. Сначала предполагалось, что это дело будет руководиться социал-демократической группой. Но дальше выяснилось, что А. А. Семенов и В. И. Николаев держат курс на независимость от влияния группы — это и было исходной точкой начавшихся разногласий И борьбы внутри группы, ибо все понимали значение газетки и стремились к тому, чтобы закрепить свое влияние над ее руководством.

    К моменту моего приезда газета уже выпустила несколько номеров и имела вокруг себя целую гору внутригрупповой склоки, резолюций и всяких конфликтов. Николаев ревниво оберегал газету от вторжения чужеродных элементов, и я был допущен в газету лишь в качестве вертельщика маховика. Впрочем, «штаты» «Ленского Края», пожалуй, предусматривали в качестве платного места только это амплуа.

    Но как бы то ни было, борьба за газету составляет страничку в истории Якутской ссылки, и, вероятно, она заслуживает более подробного освещения со стороны участников этой борьбы — в первую очередь со стороны Н. А. Скрынника, который был в то время коренником всей оппозиционной группы.

                                                      И швец, и жнец, и в дуду игрец...

    Предстояло решить кардинальный вопрос — оставаться ли в Якутке или, передохнув немного, выбираться обратно. Но выбраться из Якутки не легко, особенно когда в кармане, как говорят «блоха на аркане».

    Вопрос совершенно неожиданно решился приездом в Якутку моей жены, которая во время моего сидения в каторге учительствовала в Забайкалье, а когда меня послали на поселение в Якутскую область поехала в качестве «самоходки» за мною в Якутку. Приехала она с несколькими десятками рублей, и это решило вопрос. Нужно было остаться в Якутске до более лучших времен...

    Примерно к этому же времени относится захват нами в свои руки якутской городской библиотеки, которая являлась своего рода культурной ценностью Якутии. Вышло это так. При помощи либерала А. А. Семенова и ряда других гласных якутской городской думы удалось в качестве заведующей библиотекой устроить М. В. Николаеву, а в качестве ее заместительницы мою жену. Библиотека оказалась в наших руках, и перед нами открылась возможность довольно большой культурной работы среди якутского населения, тяготевшего к книге и газете...

    Вл. Виленский (Сибиряков)

    /Каторга и Ссылка. Историко-революционный вестник. Кн. 7. № 7. Петроград. (Москва) 1923. С. 133-135.

 

 

    Н. Н. Грибановский

                                                    БИБЛИОГРАФИЯ ЯКУТИИ

                                                                        Часть I

                     ПРИРОДНЫЕ РЕСУРСЫ И НАСЕЛЕНИЕ ЯКУТСКОГО КРАЯ

                                                           Литература до 1928 г.

                                                                   10. Население

                                                          В. Национальный состав

                                                            а. Коренное население

    863. Пекарский, Э. [К.] и Цветков, В. [П.] Приаянские тунгусы, [с 13 табл., 1 л. карт.] — ЖС, 1911, № 2, стр. 209-32; 1911 (1912), № 3/4, стр. 323-56.

    То же. Отд. отт.

    Статистико-этнографический очерк: состав населения, его семейный и материальный быт, кочевки, верования и нравы (по исследованиям Э. К. Пекарского во время Нелькано-Аянской экспедиции инж. В. Е. Попова в 1903 г.)

    Рец.: У. Д. [Ухтомский, Д. Э.] — СПбВ, 1912, № 170.

                                                                   а₂ Тунгусы

    874. Быт тунгусов в Якутской области. — СВестн (Томск), 1903, № 239.

    Экономическое положение тунгусов, бродящих между Нельканом и Аяном (исследование Э. К. Пекарского).

    [С. 61.]

    879. [Жизнь приаянских тунгусов]. — ПК, 1911, № 750.

    Доклад Э. К. Пекарского в Сибирском собрании.

    890. [О докладе Э. К. Пекарского в сибирском собрании о жизни приаянских тунгусов]. — Росс, 1911, № 1811.

    [С. 62.]

    895. Патканов, С. [К.] Опыт географии и статистики тунгусских племен Сибири, на основании данных переписи населения 1897 г. и других источников (с приложением к II ч. трех племенных карт.) — ЗИРГО (ОЭ), 1906 т. XXXI.

    Данные по Якутской области: ч. I, в. 1. Тунгусы и характеристика тунгусских племен (стр. 02-04, 07-013, 020-023; орочоны (стр. 2, 5, 12, 15-20); распространение и численность тунгусов и ламутов (стр. 35, 37, 39, 45-53, 55-98, 105-9, 161-70); ч. I, в. 2: Тунгусы, пределы их обитания, численность, прирост и вымирание, быт, нравы и занятия, язык и религия (стр. 2, 7-16, 27, 29, 31, 37-40, 48-58, 67-73, 81-90, 92-5, 104,108,113-32, 150,154-8, 162-8, 174-81, 193, 206, 214-6, 220, 226-7, 232, 237-46, 270-2, 279, 282); ч. II: Различные тунгусские племена и их расселение по территории Сибири (стр. 1-206, [2]).

    В сокращенном виде данная работа была напечатана в Будапеште под заглавием „Versuch einer Geographie u. Statistik der Tungusenstämme Sibiriens“ (Revue orientale, IV-VI Jahrg,, 1903-1905), и в виде отд. изд. в „Public. du Com. Hongr. de l’Assoc. Intern, pour l’expl. de l’Asie Centr. et de l’Extr. Orient“, 1.

    Рец.: 1) Пекарский, Э. [К.] — ЖС, 1906; № 3, отд. 4, стр. 44-6, 1907, № 1; отд. 3, стр. 4-5; 2) ВЕ, 1906, № 6,8; 3) Бо-в. [Богданов, В. В.] — ЕГ, 1906, № 9, стр. 85-6; 4) В. В. Б. [Богданов, В. В.] —  З, 1906 (1907), № 3/4, стр. 179-80.

    897. Пекарский, Э. К. и Цветков, В. П. Очерки быта приаянских тунгусов, [с 1 табл, и 4 карт.] — СМАЭ, 1913, т. II, в. 1, стр. 1-127, [1].

    То же. Отд. отт.

    Приаянский край и местные тунгусы, их промыслы (возка чая, оленеводство, рыболовство, морской промысел, звероловство, собаководство, наемный труд), кочевки, самоуправление, повинности, быт, нравы и верования. Карты зимних и летних кочевок тунгусов Майского ведомства Якутского округа.

    Рец.: 1) В. Б. — ВА, 1914, № 30, стр. 46; 2) Фомицын, С. [Либрович, С. Ф.] — ИКМ, 1914, № 3, стр. 80-4.

    898. Петербург. Приаянские тунгусы [Корресп.] — Сиб (Иркутск), 1912, № 239.

    О докладе Э. К. Пекарского 15/Х 1912 г. в Сибирском собрании (экономический быт и охота тунгусов Приаянского края).

    [С. 63.]

    907. Якутск. [Корресп.] — ВО (Иркутск), 1903, № 246.

    То же. — СПБВ, 1903, № 306.

    Исследования Э. К. Пекарского, посвященные тунгусам, бродящим между Нельканом и Аяном и собранные им материалы и коллекции.

    908. Якутск. — ВО (Иркутск), 1904, № 246.

    Экономическое положение тунгусов (по исследованиям Э. К. Пекарского во время Нелькано-аянской экспедиции инж. Попова в 1903 г.)

    [С. 64.]

 

 

 

 

 

    Пекарский Э. К.: 121,863, 874, 879, 890, 897-8, 907-8, 980,983-4, 1042,1078, 1090.

    [С. 86.]

    Цветков В. П.: 863, 897.

    [С. 88.]

    Пекарский Э. К.: 895, 1078.

    [С. 90.]

 

    В. Виленский-Сибиряков

                                            ЯКУТСКАЯ ССЫЛКА 1906-1917 ГОДОВ

    Частная периодическая печать й т. Якутске появилась во время русско-японской войны. Группа политических ссыльных того времени, совместно с несколькими радикально настроенными интеллигентами, приступила к изданию «Бюллетеней СПБ телеграфного агентства». Официальным издателем был местный учитель В. В. Жаров. За неимением в Якутске частной типографии бюллетени печатались на гектографе. Из ссыльных в эту группу входили: М. Сабунаев, Н. Ожигов, Приютов; из числа лиц, близко стоящих к политическим ссыльным, Н. Е. Афанасьев, С. А. Корякин и др. Задавшись целью наладить газету, эта группа привлекла к этому делу местных якутских купцов: якута В. В. Никифорова и П. А. Кушнарева, давших денег на покупку типографской машины и шрифта. 1 июля 1907 г. в Якутске вышел первый номер местной частной газеты «Якутский Край», официальным редактором которого был В. В. Жаров, а издателем Н. Е. Афанасьев. В 1907 г. этой газеты вышло 50 номеров. В 1908 г. — 7 номеров. Номер седьмой был последним, так как был конфискован за помещение в этом номере стихотворения М. Ф. Михалевича «Из плена». По постановлению суда газета была закрыта совсем.

    Тов. Розеноер, принимавший близкое участие в выпуске «Якутского Края», рассказывает:

    «Вокруг этой маленькой газеты шел все время отчаянный бой. Можно сказать, что даже вокруг центральных питерских и московских газет того времени такого боя не было. Эта газетка сначала была в руках старых бывших народников, между прочим Ионова. Затем в редакцию были приглашены социал-демократы. Я и М. И. Аронов работали там. Затем произошел переворот... Наборщики, в большинстве соц.-демократы, устроили забастовку. Бывшие народники и тяготевшие к ним элементы, в том числе и В. В. Цветков, выступили активными штрейкбрехерами Кончилось это тем, что нас, социал-демократов, и поддерживавших нас наборщиков из редакции выставили»...

    Это была борьба народников с марксистами за газету.

    Но окончательно задушить начатое дело местной администрации, однако, не удалось. Политические ссыльные, начавшие издание газеты, обнаружили большую напористость. На место закрытой газеты «Якутский Край» появилась газета «Якутская Жизнь» под редакцией В. Н. Попова. Попов был привлечен к суду и арестован; официальное редакторство перешло к якуту А. Клементьеву [* Якут Клементьев до своего виц-редакторства был якутским кучером. Когда ему предложили подписывать газету и получать 30 руб. в месяц, он очень обрадовался. Но не успел он получить раза два свое жалованье, как ему пришлось сесть в тюрьму, и тут его изумлению не было пределов — за что? Он начал писать из тюрьмы прошения во все места империи. — Я, мол, арестован, неграмотный хамначит, мне давали 30 р., я их брал, но за 30 р. сидеть под замком я не нанимался! Таков был первый опыт якутского виц-редакторства.]. А когда в 1909 г. «Якутская Жизнь» была закрыта, она возродилась под названием «Якутская Мысль» под редакцией бывшего политического ссыльного М. Тулупова. «Якутская Мысль» вышла в количестве 26 номеров и была закрыта на этот раз основательно. Кушнарев, владелец типографии, должен был сложить станок и шрифт в кладовую. Это было в конце 1909 года.

    Вновь газета возродилась в 1912 г. В роли издателя на этот раз выступил управляющий якутским отделением фирмы «Торговый дом Коковин и Басов» А. А. Семенов. Он купил у Кушнарева типографский станок. Налаживать газету взялась группа ссыльных социал-демократов: В. И. Николаев, Скрыпник, Южанин, Н. Сенотрусов и др. Наборщики в типографии были тоже ссыльные: Иванов, Бойков и др. В июле 1912 г. вышел первый номер газеты «Якутская Окраина» под официальным редакторством З. Чижик. Сначала эта газета выходила два раза в неделю, а затем стала выходить ежедневно. Эта газета выходила до мартовских дней 1917 г.

    В этот последний период в газете «Якутская Окраина» работали главным образом политические ссыльные, социал-демократы. Фактическим редактором с самого начала возникновения газеты был В. И. Николаев, затем его сменил; С. Никифоров. Позднее в редактировании принимали участие Ю. Перкон и М. Константинов. Выше, говоря о внутрипартийной жизни якутской ссылки, нам уже пришлось говорить, что в 1912 г. вокруг редакции газеты «Якутская Окраина» внутри социал-демократической группы была большая борьба: часть группы во главе с Н. Скрыпником, Н: Сенотрусовым и др. пыталась придать газете более политически выдержанный характер. Однако им это не удалось, и они от газеты отошли. В 1913 г. меньшевик Н. Олейников на имя своей жены начал выпускать маленький журнальчик «Ленские Волны», имевший, литературно-публицистический характер. Журнал выходил в течение нескольких лет до самой революции 1917 года. Можно считать, что этот журнальчик явился центром меньшевистской группы социал-демократов, которая группировалась вокруг Н. Олейникова (Ст. Никифоров, Ю. Перкон, М. Константинов, Худенко-Волковинский).

    Газету «Якутская Окраина» крепко держал в своих руках издатель, либерал А. А. Семенов. Играя значительную роль в местной якутской общественности (он был гласным городской думы, членом разных комитетов и т. п.), он пытался использовать газетку в своих интересах, т. е. своей карьеры общественного деятеля. Но поскольку он принужден был пользоваться трудом политических ссыльных как в редакции, так и в типографии, постольку газета все же служила проводником идей, которым далеко не сочувствовал либеральный издатель газеты. На этой почве происходили частые конфликты, но А. Семенов был оборотистый и умел ладить с людьми... Но основное ядро социал-демократической группы не особенно жаловало работу, в газете Семенова и вело борьбу против того предпринимательского налета, который имела газета. Однако, как бы ни относиться к отдельным лицам, игравшим роль в якутской журналистике периода 1906-1917 годов, все же нужно признать, что роль маленьких якутских газеток имела огромное значение. Ежедневно на страницах газет ставились большие и мелкие вопросы экономического и культурного развития области.

    Не менее крупную культурную роль сыграла якутская ссылка в отношении распространения знаний путем книги.

    Старейшей библиотекой в области была якутская Городская публичная библиотека, основанная в 1876 г. В период 1907-1909 годов при т. н. «Потанинском обществе» возникла бесплатная библиотека-читальня [* Обе эти библиотеки организовались при активном участии политической ссылки, особенно в части т. н. социально-политических и научных отделов. Выше мы отмечали, что т. н. «колымская библиотека» принадлежала ссыльной якутской колонии и в значительной своей части передана в Городскую публичную библиотеку.]. Эта вторая библиотека нашла себе убежище во вновь отстроенном клубе торговых служащих и была сравнительно скромной по числу своего книжного инвентаря. Что касается Городской публичной библиотеки, то она в 1912 г. разместилась во вновь отстроенном городском помещении музея. Эта библиотека в 1916 г. насчитывала около 13 000 томов и имела при себе читальню с большим количеством газет и журналов.

    Начиная с 1912 г. заведывание этой библиотекой оказалось в руках ссыльных. Сначала заведовала библиотекой жена ссыльного М. Николаева, а затем М. Виленская. Это сказалось на подборе книг, журналов и газет, которые выписывались для библиотеки...

    В 90-х годах ссыльный В. Ф. Трощанский в своих набросках об Якутской области писал: «Якуты совсем не интересуются чтением современных книг»...

    /100 лет Якутской ссылки. Сборник Якутского землячества. [Историко-революционная библиотека. № 6-7 (XCV-XCVI). 1933.] Москва. 1934. С. 272-275./

 

 

    С. Ф. Котиков*

                      ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ О ЯКУТСКОЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ССЫЛКЕ

                                                                 1906-1912 ГОДОВ

    [* Сергей Феофанович Котиков (1884) — член КПСС с 1904 года, член Саратовского Совета рабочих депутатов, прибыл в якутскую ссылку летом 1906 года. После Великой Октябрьской социалистической революции работал в партийных и советских органах. Ныне персональный пенсионер, живет в г. Москве.]

                  Возникновение Якутской социал-демократической организации «Маяк»

    К осени 1906 года сразу же четко обрисовалась будущая инициативная социал-демократическая группа, получившая название «Маяк». В ее ядро вошли В. Н. Чепалов, Габышев, Васильев, Я. А. Попов, Ин. Астраханцев, Карпов и еще несколько учащихся, фамилии которых забылись. Особенно крепко подружился я с реалистом Володей Чепаловым. Это был в высшей степени честный, горячий, привлекательный душой юноша. Особенно дорог мне был в нем его несомненный большевизм. Так возникла революционная и по своему идейному направлению в основном большевистская деятельность заглохшего старого ученического «Маяка» [* Имеется в виду кружок учащихся 1904-1905 гг., также носивший название «Маяк».— С. К.].

    Решено было придать новому «Маяку» надлежащую социал-демократическую форму организации. Образовалась группа из 18-20 человек с вышеупомянутым ядром во главе, в котором главную роль играл В. Чепалов. Организационные собрания происходили у меня на квартире, в доме, расположенном против: тюрьмы, на окраине Якутска, недалеко от здания больницы и кирпичного корпуса винного склада с высокой трубой. Решили образовать Якутскую социал-демократическую организацию и зарегистрировать ее в «центре», что и было сделано путем посылки протокола организационного собрания в Петербург через надежных людей. Тогда же решили издавать печатный орган — журнал «Маяк». Приобрели гектограф. Первые два номера отпечатали у меня на квартире; улица называлась, кажется, Монастырской. Владелец домика, где я жил, Василий Матвеевич, много знал о внутренней жизни семинарии, о конспиративной революционной работе семинаристов, но помалкивал, сочувствуя в душе молодежи. Однако, когда Василий Матвеевич узнал, что мы начали «что-то печатать», то откровенно испугался...

    Как уже говорилось, в основном «Маяк» был большевистской организацией. Правда, теоретически все были подкованы несильно. Но основы марксизма, основы ленинского учения «маяковцы» усвоили крепко. С меньшевиками и эсерами, а уж об анархистах и говорить нечего, велась горячая, страстная борьба. На совместных собраниях целыми ночами, чуть не до утра, велись дискуссии, читались доклады и лекции о теории и практике революционной борьбы партий, по текущим политическим событиям, о деятельности Государственной думы, о столыпинщине и аграрном вопросе и т. д.

    Считавшие себя эрудированными эсеры П. Л. Драверт и Цветков были главными и притом сильными противниками «Маяка». Боевым конем у них был аграрный вопрос; движущая сила русской революции — «стомиллионное трудовое крестьянство». В теории и философии — Лавров и Михайловский, «критически мыслящие личности» направляют историю. В своих спорах по аграрному вопросу П. Л. Драверт прибегал к демагогическому и неправильному толкованию «Капитала» Маркса, утверждая, что он имел в виду только промышленный пролетариат и что сельское хозяйство, по Марксу, не подчинено законам развития городского промышленного производства, что крестьянство он сбрасывал со счетов истории. В ответ на это соответствующие места «Капитала» нами тщательно штудировались, разъяснялись. Эсеровская демагогия разоблачалась и разбивалась в прах...

             Колония политических ссыльных Якутска «первого созыва» (1906-1907 годов)

    Колония политических ссыльных представляла собою конгломерат различных политических партий и течений: социал-демократов — большевиков и меньшевиков, эсеров — минималистов (правых), максималистов и центровиков, анархистов-коммунистов, индивидуалистов, экспроприаторов, ничего и никого не признающих. По социальному составу большинство их вышло из среды рабочих, ремесленников и крестьян. Интеллигенция находилась в численном меньшинстве. На жительство старались устраиваться группами, в основном по политическим убеждениям, Отдельно поселились две группы анархистов, одна из которых возглавлялась интеллигентом-студентом Сергеем Львовским (по прозвищу «Парижский студент»). В нее входили Львовский, Сущевский и Евгений Петров (брат талантливого писателя Скитальца). Другую; группу составляли Дзисько, Юзик и Карасик, (фамилию четвертого не помню). Эсеровскую группу возглавляли Мурашко, Драверт и Цветков, Она была самой многочисленной. В нее входили Богиня (оказавшийся впоследствии провокатором), Миронов, Креслов, Иванов, Окунь, Рачинский, Бабанко, Курочкин и некоторые другие. В группу социал-демократов вошли Яков и Григорий Рехгандты, Румянцев, Лисенков, Лойтерштейн и Котиков. Несколько человек не определившихся, колеблющихся: не то они энесовцы, не то трудовики. С зимы 1907 года прибывают новые партии ссыльных. Среди них социал-демократы Розеноер, Васадзе, Аронов, Ильин. В 1908 году в Якутск прибыли народник-шлиссельбуржец Панкратов, эсеры Зензинов, Ракитников, Савенков, Виноградов и др.; анархисты М. Таратута, Тышлерман, Каменей и Сатонин...

                                                              Литературные вечера

     Не буду вспоминать наши нередкие яростные споры о будущем, когда победит революция. Расскажу лишь о литературных вечерах...

    Если взять все вместе: революционную работу «Маяка» в первую голову, библиотеку и «улуску» политических ссыльных, общественное собрание, клуб приказчиков, начавшую выходить с 1 июля 1907 года газету «Якутский край», — то можно утверждать, что политическая и общественная жизнь Якутска за период первой и второй дум проявлялась очень заметно.

    Это обстоятельство не могло не привлечь внимания резиденции генерал-губернатора Восточной Сибири. Иркутская охранка заработала вовсю. Летом на короткое время приезжал в Якутск сам генерал-губернатор Селиванов. Затем сюда был послан с особым заданием отряд во главе с капитаном Августовским. Что это был за тип, видно уже из того, как он на пароходе, по дороге в Якутск, заставлял пассажиров и команду по утрам и вечерам петь «боже, царя храни», а непослушных, опуская на веревках в Лену вниз головой, заставлял принимать холодную ванну.

    Губернатор Крафт еще круче повернул «курс». Начались репрессии: требование явок ссыльных в полицию на поверки, высылка в отдаленные улусы, усилилась слежка якутской полиции (Великонецкий, Рубцов, Олесов), газета «Якутский край», затем «Якутская жизнь» часто приостанавливалась выходом, отдельные номера уничтожались, редакторов штрафовали, отдавали под суд.

    В 1908 году прокурор Беспалов возбуждает дело против ссыльных Драверта, Котикова и Цветкова о принадлежности их к центральному органу «преступного сообщества», «ставящего целью ниспровержение существующего государственного строя и общественного порядка» (102 ст. Угол. Улож.). Основанием послужило напечатанное в заграничной нелегальной прессе письмо о провокаторе Богине, подписанное указанными лицами. Суд длился двое суток. Беспалов потерпел поражение: «Как могут быть близкими к нейтральным органам преступных сообществ люди, фамилии которых печатаются в их органах?» — такой вопрос задал суду Цветков, в недавнем прошлом студент-юрист. Формально для суда этот вопрос имел решающее значение. Всем троим был вынесен оправдательный приговор. Нельзя не упомянуть о поведении эсера П. Л. Драверта на суде. Он произнес патетическую речь о... своих, заслугах, как участника Алданской и Сунтарской научных экспедиций. Эта речь послужила темой для сатирического стихотворения социал-демократа большевика Розеноера, в котором, между прочим, имелись такие строфы:

                                                            Я — соль земли Якутской,

                                                            Я — Кемпендяйский ключ...

                                                            Умнее я Сократа во сто крат!., и т. д.

    Крайне неуравновешенный, Драверт в ссылке проявлял большие странности...

    Однажды, во время спора с социал-демократом Григорием Рехгандтом [* Рехгандт Григорий — рабочий, большевик, участник Екатеринославского вооруженного восстания 1905 г. Получив известие, что против участников этого восстания возбуждено судебное дело и его также привлекают к ответственности, летом 1908 г. из ссылки бежал.] он нервно схватил со стола свой финский нож и со словами:

    — Хочу узнать, какая кровь у этих эсдеков!— вонзил его в спину своего идеологического противника...

    За раненым Рехгандтом он потом самоотверженно ухаживал, лечил его, так как был до ссылки студентом III курса медицинского факультета Казанского университета...

    Интересным оказалось поведение преподавательской корпорации средних учебных заведений Якутска. Преподаватели хорошо знали о «Маяке» и его революционной работе, но помалкивали и смотрели сквозь пальцы на происходящее движение среди учащихся. К тому же некоторые из преподавателей числились в Якутске «левыми», а полиция даже считала их «красными» (Жаров — женская гимназия и некоторые другие), При наступлении реакции большинство преподавателей тотчас же оказалось на ее стороне. Посылались куда следует чиновничьи доносы, докладные записки, соображения, предложения и т. д. Особой реакционностью отличался учитель рисования реального училища Аркуша, в качестве эксперта охотно помогавший властям при установлении почерков ссыльных на прокламациях, анонимных письмах и т. п.

    Уместно вспомнить и некоторых представителей тогдашней якутской интеллигенции и деловых кругов купечества.

    В. Никифоров, адвокат из семьи крупного якутского тойона, написавший пьесу «Манчары» и серьезно считавший себя причастным к литературе. До разгона 1-й и 2-й Государственных дум был настроен либерально. Общался с политическими ссыльными. Принимал участие в организации газеты «Якутский край» и сотрудничал в ней.

    Слепцов. Происхождения демократического. Усиленно занимался самообразованием. Активный и частый посетитель библиотеки политических, дружил со ссылкой. Участник собраний и сходок ссыльных и «Маяка». Отличался приветливостью и добродушием. Нередко выступал в прениях по текущим событиям и, как правило, заканчивал их лозунгом:

    — Да здравствует Учредительное собрание!

    Некоторые из «маякшцев» при встречах с ним лукаво спрашивали:

    — Ну, что слышно об Учредительном собрании? — или:

    — Как поживает Учредительное собрание?

    Слепцов добродушно улыбался и не обижался.

    Бывший политический ссыльный В. П. Оленин — участник многих исследовательских экспедиций. Стоял как-то в стороне от общественной и политической жизни, хотя и принимал у себя ссыльных. Убеждений неопределенных. В квартире у него был настоящий маленький краеведческий музей.

    М. В. Сабунаев — бывший ссыльный, в прошлом активный народоволец. Занимался врачебной практикой. Разъезжал по больным на собственной лошади. Был отзывчив на вызов бедняков и денег с них не брал. Дружил со ссылкой. Участвовал в любительских спектаклях. По мере наступления реакции правел. Им овладела мания провокаций. Ему всюду мерещились шпионы и провокаторы, даже в среде ссыльных. При встречах взмахивал руками и таинственно произносил:

    — Провокация... чувствую... Провокация...

    Мания шпионажа и провокаций распространилась и на часть ссыльных. К концу 1908 года на этой почве произошло обвинение в шпионаже студента Киевского университета, социал-демократа Гельмана. Дело дошло до того, что Гельман при встречах на улице с товарищами по ссылке громко и нервно кричал:

    — Не здоровайтесь со мной!.. Я — провокатор!..

    Афанасьев Н. Е. — учитель. У него часто собирались ссыльные по вечерам, главным образом эсеры, сторонником которых он являлся.

    Из ссыльных социал-демократов необходимо отметить большевика А. А. Ильина, члена Петербургской военной организации. Легально он работал в аппарате Петербургской городской думы, в отделе коммунального благоустройства. Прекрасно образованный, владеющий четырьмя иностранными языками (немецким, английским, французским и латинским), он представлял собою крупную политическую фигуру, державшуюся очень конспиративно в отношении своей биографии. Со мною он был очень дружен, тем не менее о том, что он работал в военной организации Петербурга, я узнал лишь в 1930 году, увидев его портрет в музее Красной Армии в Москве. Против Ильина эсеры вели гнусную и ожесточенную травлю, чувствуя в нем сильного идеологического и политического врага. Живя в соседней комнате, длинными зимними вечерами и ночами Ильин учил меня математике, немецкому языку, читал вслух историю тридцатилетней войны, произведения Маркса, Энгельса, Шиллера, Гейне на немецком языке, переводя их тут же на русский. Работая в Петербургской городской думе, он не раз ездил в столицы западноевропейских государств для ознакомления с благоустройством зарубежных столиц, благодаря чему и выучил хорошо ряд иностранных языков.

                                                                      «Якутский край»

    Эта первая политическая, общественная и литературная газета возникла в 1907 году по инициативе группы бывших ссыльных-народовольцев, оставшихся навсегда в Якутии, и радикальной местной интеллигенции (преподаватель женской гимназии Жаров, учитель Н. Е. Афанасьев, быв. ссыльный фельдшер Н. А. Ожигов и др.). Шрифты — русский и якутский для печатания отдельных полос, печатная машина «Американка», формы-реалы и кассы были получены из Петербурга при помощи быв. политссыльного Э. К. Пекарского, разработавшего якутский алфавит и составившего обширный словарь якутского языка. Газета выходила на двух полосах, не совсем регулярно, в среднем в 3-4 дня раз. Редакция и типография разместились в новом доме купца Борисова, недалеко от набережной Лены. Мне как полиграфисту пришлось принять участие в организаций техники и производства, в подготовке типографских кадров. Административно-хозяйственная и идеологическая часть находилась в руках бывших народников и эсеров. Финансировалась газета группой либеральных купцов.

    В газете сотрудничали люди разных политических убеждений, но в основном — народники и эсеры; из социал-демократов — меньшевики, будущие ликвидаторы; активное участие принимала местная якутская интеллигенция (учителя Н. Афанасьев и Жаров, поэт П. Н. Черных-Якутский, присяжный поверенный В. Никифоров, б. политссыльный, народник В. М. Ионов). Отсюда неопределенность, расплывчатость политического лица газеты. Большевистская часть социал-демократов в редакции газеты не участвовала. С 1908 года началась острая борьба между группировками в редакции. К 1910 году газета все больше и больше, все определеннее становится рупором либеральной и даже просто торговой буржуазии...

    /Сборник научных статей. Якутский республиканский краеведческий музей имени Емельяна Ярославского. Вып. III. Якутск. 1960. С. 10, 17-22, 25-29./

 

 

    Якимов О. Д.,

    профессор

                         НИКОЛАЙ ЕГОРОВИЧ АФАНАСЬЕВ В ЕГО «ВОСПОМИНАНИЯ»

    В историографии журналистики Якутии времени господства коммунистической идеологии имя Н. Е. Афанасьева не упоминается. Только в книге С. К. Дмитриева «Партийно-советская печать Якутии в первые годы Советской власти» он упоминается как издатель газеты и характеризуется как отставной казак-реакционер. Не называется он и в числе инициаторов издания «Телеграмм Санкт-Петербургского телеграфного агентства».

    На наш взгляд, Н. Е. Афанасьева нельзя отнести к числу наиболее авторитетных политических фигур г. Якутска начала ХХ века, но сам он явно лукавит, когда пишет о своей политической индифферентности и чуть ли не малограмотности, что он с самого детства «привык смотреть на себя как на человека второстепенного, который в деле может иметь только вспомогательное значение, а не самостоятельное». Трудно поверить, что на принципиальную встречу с губернатором И. И. Крафтом, от результатов которой во многом зависела судьба газеты, он пошел потому, что никого, как говорится, не оказалось под рукой. Напротив, он был самым подходящим в редакции человеком для такой миссии. Да и губернатор, который его знал как издателя газеты, вряд ли стал бы обсуждать столь важное дело со второстепенным в редакции человеком.

    Думается, не все в «Воспоминаниях» можно принять с полным доверием. Они были написаны в 1944 г., несомненно под влиянием политической конъюнктуры того времени, когда у автора были серьезные основания для того, чтобы принизить свою роль в политической жизни Якутска и не выпячивать то, что он входил в руководство организации партии эсеров, участвовал в деятельности земства, являлся заместителем председателя Якутского областного совета...

    Характерное для мемуарной литературы восприятие присутствует в оценке не только событий, но и некоторых деятелей. Например, В. В.Никифорова, которому он явно не симпатизировал и в близких отношениях не находился.

    На оценках первых возникших в Якутии частных периодических изданий на русском и якутском языках, по признанию самого автора «Воспоминаний»,  отразились личное его отношение к некоторым личностям, а также влияние в разные периоды его жизни народников, народовольцев и эсеров, о которых он пишет с нескрываемой симпатией. Совершенно очевидно, что он не тяготел к социал-демократам и во все годы своей работы в редакциях газет не стремился к сотрудничеству с ними, не находился ни с кем из них в близких отношениях и не воспринял идеи социал-демократии. Политические ссыльные этой ориентации не могла оказать на общественные воззрения Н.Е.Афанасьева, поскольку они стали прибывать в Якутскую область с лета 1907 г., когда он уже был человеком со сложившимися политическими взглядами.  К тому же никто из них не принимал участия в создании и не входил с  самого  начала  в  редакцию  газеты  «Якутский край» – «Саха дойдута», первый номер которой вышел 1 июля 1907 г.

    В этой газете сотрудничал социал-демократ из меньшевиков Н. Е. Олейников, прибывший в ссылку в сентябре 1907 г. и живший первое время в с. Павловское, но он вряд ли мог оказать на Н. Е.Афанасьева какое-то влияние, поскольку не только не был образованным марксистом, но и не занимал четких социал-демократических позиций. Другой социал-демократ из рабочих – С. Ф. Котиков [* Котиков Сергей Феофанович (1884-1960) – член партии большевиков с 1904 года. За активное участие в революционной деятельности в Саратове был сослан в Якутскую область. В Саратове являлся членом Совета рабочих депутатов и бойцом боевой дружины. В годы советской власти заведовал Центральным архивом профсоюзного движения.], работавший в типографии наборщиком, выпускающим, метранпажем, был человеком необразованным. Его пригласили на работу в типографию после выпуска нескольких номеров газеты. В «Воспоминаниях» его имя даже не упоминается. Сам С. Ф. Костиков писал уже в советское время, что социал-демократы не принимали участия в работе редакции газеты «Якутский край» – «Саха дойдута» [* См.: Котиков С. Ф. Из воспоминаний о якутской политической ссылке 1906-19012 годов // Сборник научных статей Якутского краеведческого музея. Вып. 3. 1960. – С. 18.].

    Описывая трудности в издании газеты, Н. Е. Афанасьев сообщает о забастовке типографских рабочих. Он не называет ее инициаторов, но дает понять, что они были не из среды полиграфистов. Не называет сознательно, учитывая время, когда писались «Воспоминания». Некоторые документальные источники указывают, что ими были социал-демократы, которым незадолго до забастовки отказали в сотрудничестве в газете.

    Находившийся в это время в политической ссылке в Якутске социал-демократ В. Д. Виленский-Сибиряков писал в своей статье «Якутская ссылка 1907-1917 годов»: «Вокруг этой маленькой газеты шел все время ожесточенный бой. Можно сказать, что даже вокруг центральных питерских и московских газет того времени такого боя не было. Эта газета сначала была в руках бывших народников, между прочим Ионова.  Затем в редакцию были приглашены социал-демократы. Я и М. И. Аронов работали там. Затем произошел переворот. Наборщики, в большинстве социал-демократы, устроили забастовку. Бывшие народники и тяготевшие к ним элементы, в том числе В. В. Цветков, выступили активными штрейбрехерами. Кончилось это тем, что нас, социал-демократов, и поддерживавших нас наборщиков из редакции выставили» [* 100 лет якутской ссылки… С. 272.].

    Утверждения В. Д. Виленского-Сибирякова требуют уточнения. Основной состав редакций газет «Якутский край» – «Саха дойдута», «Якутская жизнь» – «Саха олоҕо» и «Якутская мысль» оставался неизменным все время их издания. То есть все три газеты выпускались по существу одной и той же редакцией под руководством одного редактора – народника В. М. Ионова, общественный и нравственный авторитет которого признавался, как отметил Н. Е. Афанасьев, всеми. С большим уважением относился к нему и В. В. Никифоров. Состояла редакция не только из народников, наиболее активной ее частью были эсеры. В. Д. Виленский-Сибиряков в редакцию не входил. К сотрудничеству в газете «Якутский край» – «Саха дойдута» глубокой осенью 1907 г. пригласили социал-демократов Н. Е. Олейникова, М. И. Аронова и С. М. Розеноера. Из них членом редакции являлся только Н. Е. Олейников.

    Историю создания и деятельности первых в Якутской области частных общественно-политических газет «исправили» во время господства коммунистической идеологии. Социал-демократы были представлены одними из зачинателей первой газеты, особо ценными ее сотрудниками, которые едва ли не главенствовали в редакции. Редактором именовался В. В. Жаров, а В. М. Ионов вообще оказался «за кадром». Социал-демократы попытались изменить направление издания в сторону радикализма, но встретили решительное противодействие народников и эсеров, которые понимали, что в условиях наступавшей реакции любой крен газеты влево повлечет немедленное ее закрытие. Для смены руководства редакции социал-демократы использовали забастовку полиграфистов, которые выдвигали требования повышения зарплаты и улучшения условий труда. В. Д. Виленский-Сибиряков лукавит, говоря, что в типографии преобладали социал-демократы. Эту партию представлял только С. Ф. Котиков.

    На дверь указали только М. И. Аронову и С. М. Розеноеру. Меньшевик Н. Е. Олейников оставался членом редакции до самого закрытия газеты. Продолжал работать в типографии и С. Ф. Котиков, которого никто не собирался увольнять.

    Повод для закрытия газеты «Якутский край» – «Саха дойдута» представился 24 января 1908 г., когда она опубликовала стихотворение С. Ф. Михалевича «Из плена». Власть истолковала его как открытый призыв к вооруженному выступлению против существующего в государстве порядка. Этот номер стал последним. Якутский окружной суд приговорил автора стихотворения и редактора С. А. Корякина по обвинению в преступлении, предусмотренному «1-ым п. ч. 2-ой 129 ст. и 1-ым п. 2-ой ч. 129 ст. Уголовного уложения, а также 8 ст. VIII отд. П. «А» Закона 24 ноября 1905 г. о повременной печати… заключить в крепость на один год каждого. Вещественное доказательство № 7 газеты «Якутский край» за 1908 год уничтожить».

    Для С. А. Корякина это было не первое наказание: 7 декабря 1907 г. суд приговорил его к двухмесячному тюремному заключению, 20 января 1908 г. – к аресту на 7 дней, 24 января того же года, кроме заключения на один год в крепость, к штрафу в 200 рублей. Сидел какое-то время в тюрьме и Н. Е. Афанасьев, но, как он сам признается в своих «Воспоминаниях» «не за газету».

    Через неделю губернатор И. И. Крафт дал разрешение на издание газеты «Якутская жизнь» – «Саха олоҕо». По этому поводу он писал в Главное управление по делам печати в Санкт-Петербург: «31 января с. г. мною разрешено издание в Якутске газеты «Якутская жизнь» под издательством и ответственным редакторством крестьянина Тамирской волости Верхнеудинского уезда Забайкальской области Алексея Алексеевича Семенова».

    Газета выпускалась при подставном редакторе В. И. Попове. Получив разрешение, А. А. Семенов отказался формально вступить в должность редактора, поскольку понимал, что неминуемо окажется в тюрьме. Нашли оказавшегося не у дел и без средств к существованию священника-расстригу. Вскоре он оказался в тюрьме, а выйди на свободу, отказался от должности и «сдал дела» неграмотному сторожу редакции А. И. Климентову. За публикацию крамольных, с точки зрения властей, статей он был посажен в тюрьму, а газета закрыта. Ее преемница «Якутская мысль» также была закрыта решением суда.

    /Языки и журналистика народов Сибири. №4. Якутск. 2009. С. 40-42./

 

 

                                                Литература дореволюционного периода

                                                  1. ЭТНОГРАФИЯ. АНТРОПОЛОГИЯ

                                                             1.4. Тунгусы (эвенки)

    225. Пекарский Э. К., Цветков В. П. Очерки быта приаянских тунгусов: Доложено на заседании ист.-филол. отд-ния Акад. наук 16 нояб. 1911 г. // Сб. МАЭ. СПб., 1913. Т. 2, вып. 1. С. 1-127.

    231. Пекарский Э. К. Поездка к приаянским тунгусам: Отчет участника Нелькано-Аян. экспедиции, 1903 г. // Изв. ОАЙЭ. 1904. Т. 20, вып. 4/5. С. 175-191. - Отд. отт. Казань: Тип. имп. Казан. ун-та, 1904. 17 с.

    Сведения о тунгусах, проживающих по р. Нотора, Уй и Аян.

    Рец.: Богданов В. В. // ЭО. 1904. Кн. 63, № 4. С. 186.

    234. Абрамов И. А., Пекарский Э. К. На краю Сибири: Поездка к тунгусам, Якутск - Нелькан // Сиб. вопр. 1908. № 49-52. С. 119-135.

    237. Пекарский Э. К., Цветков В. П. Приаянские тунгусы // Живая старина. 1911. Вып. 2. С. 209-232; 1912. Вып. 3/4. С. 323-356.

    Статистико-этнографический очерк о тунгусах (с табл. и картой пути Аян - Ниман, 1903 г.).

    Рец.: Ухтомский Д. Е. // С.-Петерб. вед. 1912. № 170. - Подп. У. Д.

    /Грибановский Н. Н.  Библиография Якутии. Ч. V. Этнография. Антропология. Фольклор. Религиозные верования и поверья. Христианская церковь и миссионерство. Якутск. 2006. С. 32-33./

 

    Т. Ю. Сем

                                                КОЛЛЕКЦИИ Э. К. ПЕКАРСКОГО

                    ПО ТУНГУСАМ ОХОТСКОГО ПОБЕРЕЖЬЯ И ПРИАЯНЬЯ ЯКУТИИ

                                   В РОССИЙСКОМ ЭТНОГРАФИЧЕСКОМ МУЗЕЕ

    С 1903 по 1906 г. Э. К. Пекарский участвовал в Нелькано-Аянской экспедиции, организованной Якутским областным статистическим комитетом под начальством гражданского инженера В. Е. Попова. Целью экспедиции было изыскание пути между Нельканом на р. Мае Якутской области и портом Аян Охотского побережья. Э. К. Пекарский писал: «На мою долю выпало исследование, по заранее составленной программе, экономического положения тунгусов, бродячих между Нельканом и Аяном».

    В своей работе «Очерки быта приаянских тунгусов», изданной в сборнике МАЭ в Санкт-Петербурге в 1913 г. совместно с В. П. Цветковым, Пекарский определенное внимание уделяет истории Приаянского края. Он отмечает деятельность российско-американской компании в сер. XIX в (с 1844 по 1867 г.). В порту Аян была создана фактория, куда стекались бродячие тунгусы. «Район от Аяна до Нелькана, - пишет он, была заселена крестьянами переселенцами из Забайкалья. Тунгусы участвовали, наряду с якутами, в почтовой гоньбе. Зимой они использовали 20 оленей на 10 нартах. Наряду с этим они перевозили пушнину российско-американской компании. Почта и перевозка пушнины давала работу около 40 тунгусским семьям. В 80-х гг. в Приаянском крае действовала торговая фирма Хольм, Вольт и К° Филиппиуса. Пекарский отмечает, после прекращения деятельности российско-американской компании и торговой компании часть тунгусов опять разбрелась и принялась за старинные промыслы. Однако с 1880 г. в крае началась перевозка кирпичного чая, в которой в 1900 г. участвовало 27-30 тунгусов. Им платили не деньгами, а товарами, которые зачастую отпускали в долг [4. С. 3-6].

    Судя по карте, приведенной в работе Э. К. Пекарского и В. П. Цветкова «Приаянские тунгусы», изданной в журнале «Живая старина» в 1911 г., маршрут экспедиции проходил от г. Якутска через Нелькан на р. Мае, бассейн р. Алдома и Аян на Охотском побережье [3. С. 353]. Более точный маршрут описывается в раннем отчете Пекарского о поездке к приаянским тунгусам в качестве члена Нелькано-Аянской экспедиции летом 1903 г.: 10-16 июля - р. Олгомдо, 20 июля Танчинская дорога по р. Танчы, 1-14 августа р. Нантар, 19-21 августа - р. Уй, п. Аян, далее - р. Алдома через Нячинский хребет, 24-29 августа - р. Джагда, 30 августа р. Бонсякчан, приток р. Танчы, 2 сентября - р. Олгомдо, 8 сентября - Нелькан, 13-18 сентября - р. Усть-Мая, 21-27 сентября отбыл и прибыл в г. Якутск [2. С. 2-16]. Всего на этой территории было обследовано 66 семей тунгусов (эвенков), составляющих 245 человек. Из них 119 Макагырского кочевого рода, 80 - 1-го Эжанского бродячего, 23 2-го Эжан-Эжигенского, 3 - Киле, 2 - Бытагайского и 5 якутов, по образу жизни слившихся с тунгусами [3. С. 219].

    Пекарский все это время сотрудничал с ЭО РМ и ИРГО и собрал обширные коллекции по этнографии тунгусов (эвенков) Охотского побережья Приморской области Гижигинского и Охотского округа и Приаянского округа Майского ведомства Якутской области. Всего было приобретено вещей в количестве 441 номер на сумму 500 рублей. В 1903 г. Пекарский был взят в штат ЭО РМ на временную работу в качестве регистратора коллекций. В отношении сбора научных сведений и коллекций он писал в своем отчете 1903 г.: «Отношения с тунгусами у меня сразу установились очень простые, и каждый из них с большой охотой, предупредительно и с терпением давал мне ответы на все вопросы даже щекотливого свойства» [2. С. 5]. Он отмечал: «В промежутке между опросами я наблюдал способы лова рыбы сетями и особым крюком, описывал жилища и приобрел встречавшиеся мне предметы тунгусского обихода для РМ. Путем опроса отдельных лиц мне удалось собрать предварительные сведения о рыболовстве и звероловном промыслах, об оленеводстве, охоте на морских животных, занятиях и ремеслах тунгусов и о материальной стороне их жизни [2. С. 6]. Во время одного из прібываний 16 августа в с. Нантар Пекарский посетил каждую из 11 жилищ 25 тунгусских семейств. Вечером в честь гостя тунгусы устроили круговую пляску [2. С. 9]. Во время посещения Морской на Нантаре «мне, - пишет Пекарский, - удалось приобрести наибольшее количество разных предметов для этнографической коллекции РМ» [2. С. 12]. «В Джагде я опросил всех местных и приезжих тунгусов и дополнил этнографические коллекции новыми предметами». На Олгомдс на зимнем стойбище старосты В. Карамзина он приобрел довольно много тунгусских вещей, в том числе и кузнечные инструменты [2. С. 14].

    В результате сборов в Приаянском крае и Охотском побережье было собрано 19 коллекций.

    Коллекция № 787 была собрана в Приморской области Охотского округа в 1905 г. (31 №, 52 предмета, совместно с Поповым). Она включала одежду, обувь, покрышки урасы, седло, берестяной сосуд, ложку из рога. Коллекция № 826 была приобретена в 1904 г. Пекарским в Якутской области, Приаянском крае Майского ведомства у тунгусов (25 №, 38 пр.). Она включала детские игрушки. Коллекция № 835 1905 г. сбора приобретена там же у приаянских тунгусов, включала 47 №, 63 предмета одежды. Коллекция № 843 была приобретена у приаянских тунгусов в 1904 г. и включала 23 №, 42 предмета обуви и постели. Коллекция № 853 той же группы приаянских тунгусов включала 10 №, 18 предметов украшения. Коллекция № 857 приаянских тунгусов 1904 г. сбора включала 19 №, 24 предметов жилища, мебели, домашней утвари. Коллекция № 868 была собрана в 1904 г. у тунгусов Приморской области Гижигинского округа и включала 11 №, 18 предметов одежды, обуви, украшений. Коллекция № 873 тех же групп гижигинских тунгусов 1905 г. сбора включала 5 №, 9 предметов календарей и предметов быта (сумки, катушки, коврики, посоха). Коллекция № 899 была собрана в 1904 г. у тунгусов Якутской области Майского ведомства и включала 13 №, 15 пр. принадлежностей шитья (игольников, наперстков, дощечки и женских сумок). Коллекция № 909 была собрана в 1904 г. у приаянских тунгусов и включала 21 №, 27 пр. принадлежностей курения (кисеты, курительные трубки). Коллекция № 911 собрана в 1904 г. у приаянских тунгусов, включала 37 №, 48 пр. посуды (берестяной, деревянной и роговой). Коллекция № 915 была собрана в 1904 г. у приаянских тунгусов и включала 48 №, 73 пр. принадлежностей быта (огниво, сумочка, доска, крюк очажный, бумажница, серница, оленья пила, олений ножичек, бирка для долга). Коллекция № 940 собрана в 1904 г. у приаянских тунгусов и включала 14 № охотничьего снаряжения (рогатину, копье, винтовку, чехол, сошки, охотничью сумку, перевязь, лук-самострел, стрелы, гарпун). Коллекция № 947 собрана в 1904 г. у приаянских тунгусов и включала 9 №, 9 пр. рыболовного снаряжения. Коллекция № 950 была собрана в 1904 г. у приаянских тунгусов и включала 29 №, 39 пр. ремесленных предметов, связанных с кузнечеством, обработкой дерева и кожи, изготовлением сетей. Коллекция № 971 была собрана в 1904 г. у приаянских тунгусов и включала 60 №, 78 пр. средств передвижения на оленях, собаках и пешком. Коллекция № 974 была собрана в 1906 г. в Приморской области Гижигинского и Охотского округа у тунгусов и включала 16 №, 25 пр. орудий охоты и рыбной ловли. Коллекция № 1048 была собрана в 1904 г. в Якутской области у приаянских тунгусов и включала 10 № и 10 предметов выделки шкурок животных. Коллекция № 1049 была собрана в 1904 г. у приаянских тунгусов Якутской области и включала 9 №, 18 пр. животных амулетов для удачной охоты.

    В составе коллекций Пекарского отражены следующие темы: предметы охоты, рыболовства, морского зверобойного промысла, принадлежности кузнечного промысла, обработки дерева и кожи, шитье, средства передвижения, одежда и обувь, украшения, жилище и мебель, предметы быта, детские игрушки, календари, охотничьи амулеты. Ценность коллекций Пекарского увеличивается в результате довольно полного описания вещей, наличия местных названий. Отметим, что во время экспедиции Пекарский общался с местными тунгусами на якутском языке. Регистрировал эти коллекции сам Э. К. Пекарский. По результатам экспедиции вышли 2 научные статьи [2; 3] и книга в соавторстве с В. П. Цветковым [4].

    Коллекции Пекарского по охотским и приаянским тунгусам свидетельствуют о том, что основным традиционным промыслом их была сухопутная таежная охота, речное рыболовство, морской звероловный промысел и транспортное малотабунное оленеводство. «Кочевки тунгусов находятся в зависимости от промыслов», - сообщает Пекарский. Традиционные промыслы заставляют тунгусов разбредаться в разные стороны в поисках пищи и оленей. Поэтому местом жительства приаянских тунгусов является не определенный пункт, а целый район, имеющий в центре Нелькано-Аянский путь [3. С. 323].

    По сухопутной таежной охоте тунгусов Приаянья Пекарский приобрел 41 вещь. Среди орудий охоты выделяется короткое охотничье копье пальма уткан на медведя, особое внимание заслуживает боевой сложносоставный ручной лук понга, который использовался и на охоте, наборы стрел с различными наконечниками, лук-самострел для охоты на медведя, дикого оленя, лису, зайца, черкан на горностая, охотничья кремневая винтовка, чехол из камуса для нее, ружейные сошки, инструменты для чистки ружья (железная отвертка, забойник, деревяшка для чистки от ржавчины). Имелись и предметы, связанные с винтовкой - пулелейка, пистонница из коровьего рога, двойная мерка для пороха из рога дикого оленя. Среди других охотничьих принадлежностей: нож и утварь - охотничьи сумки из шкуры оленя для хранения убитых белок, а также охотничья сумка из моржевой шкуры для хранения дроби, сумка для пуль, маленькая карманная сумочка из тюленьей шкурки для хранения всякой мелочи, мешочек для хранения винтовочного кремния.

    Тема рыболовства включает 22 №, она отражает основные способы ловли рыбы зимой и летом у приаянских тунгусов. Это сети адыл для ловли тайменя, горбуши и разнообразная крючковая снасть. Удочка для ловли тайменя, крюк элгу для промысла кеты и ловли тайменя. Наряду с этим был приобретен уривун - железный крюк на деревянной рукояти для поддержания рыбы, ускользающей из сети. Особое место в коллекции отводится предметам рыболовства, связанным с изготовлением сетей, деревянное веретено поривун для ссучивания вдвое ниток при вязании сети, иглы для плетения сети на горбушу, дощечки для измерения ячеи сети во время ее вязания на кету и горбушу. В числе предметов по рыболовству - сумка из оленьих камусов для хранения удочек.

    У эвенков оленеводство было малотабунным, транспортного таежного типа. Тема оленеводства в коллекциях характеризуется 9 предметами по уходу за скотом, а также предметами выочно-верхового и санного оленеводства, последние будут рассмотрены в теме средств передвижения. Предметы ухода за оленями характеризуют особенности оленеводства тунгусов, они включают длинный узкий аркан маут из нерпичьей кожи, поперечную пилочку увун для подпиливания рогов оленей, кривой ножичек для кастрации оленей, берестяную парную корзинку для доения оленухи. Среди орудий выпаса олений ременной ошейник с медным колокольцем и ботало на шею оленя.

    Несмотря на то, что у охотских тунгусов морской зверобойный промысел считался основным занятием, дающим пропитание, в коллекции имеется единственный предмет - гарпун.

    Важное место в хозяйстве охотских и приаянских тунгусов в начале XX в. занимали различные домашние занятия - обработка дерева, кузнечество, обработка шкур и шитье. К мужским занятиям относились обработка дерева и кузнечество. По теме обработки дерева Пекарским был привезен разнообразный инструментарий железное тесло для выдалбливания лодок типа топора, скобель, употребляющийся при изготовлении досок для лыж, досок для сушки порсы, клинообразное шило для просверливания дыр в колыбели и собачьих алыках. Из принадлежностей кузнечества Пекарский привез кузнечные меха, тески, молоток, принадлежавшие единственному кузнецу на р. Алдома среди тунгусов Приаянья - старосте Василию Карамзину, помогавшему Пекарскому в сборе вещевой коллекции по этнографии для РМ.

    К женским занятиям относились обработка шкур и шитье. Среди предметов по обработке шкур, заготовке сырья - шкурка олененка, белки, чучело утки нырка и выделанная шкурка горностая, а также инструменты, главным образом скребки кэдэра для очищения шерсти с выделанной оленьей шкуры, скребки у для соскабливания с жесткой кожи мездры, скобель нюливун для обработки кожи, чучун - инструмент для мягчения кожи. К женским принадлежностям шитья из коллекции Пекарского по тунгусам относятся игольники из гусиных перьев, ровдужный наперсток, дощечка для кройки, утварь для хранения предметов рукоделия, в виде сумочек и папок, женская сумочка для предметов рукоделия, огнива и спичек, резной деревянный ящичек для хранения иголок.

    В коллекциях Пекарского по тунгусам Приаянья много вещей, характеризующих различные средства передвижения (58 №) - упряжное грузовое и ездовое оленеводство, собачья упряжь, вьючно-верховое оленеводство таежного типа, конский транспорт и пешие средства передвижения. К упряжному грузовому оленьему транспорту в коллекциях Пекарского относится опушка к оброти из сукна и опушка к ошейнику из кожи; к ездовому упряжному оленеводству относится модель ездовых нарт, привезенных с р. Алдома, тормоз в виде палки и жгута на полозья нарты, недоуздок с двумя оловянными передвижными деталями с длинным поводом для езды на нартах, алык - часть упряжи на оленью нарту. К собачьей упряжи относится алык.

    Много в коллекции предметов вьючного и верхового использования оленя. Среди них - вьючное седло для перевозки постельных принадлежностей, обычное вьючное седло для перевозки тяжестей в переметных сумах, разнообразные переметные сумы в виде мягких мешков из камуса дикого оленя (куда складываются железные орудия при перекочевках), берестяные кошели, женские и детские парадные переметные сумы из лосиной кожи и переметные сумы из нерпичьих шкур (на продажу якутам и русским, использующим лошадей как средство передвижения). В коллекцию также входят различные коврики для прикрытия в дороге оленьих вьюков, седельные покрышки из головных шкур оленя и оленьего камуса, белые конские головные шкуры, подпруга из нерпичьей кожи и ремни. Верховой олений транспорт представлен мужскими, женскими и детскими верховыми седлами с высокими и низкими луками, полочки покрыты мешками из оленьих шкур и набиты оленьим волосом, седельными попонами в виде ковриков кумаланов, упряжь верховая в виде подпруги, а также посохи тыевун из дерева с железными наконечниками. Конская упряжь представлена стременами из тальникового прута. Приспособления при ходьбе включают камусные лыжи и наспинную дощечку для переноски тяжестей типа понягэ.

    Жилище тунгусов, как сообщает Пекарский, делится на летние и зимние. Летним жилищем служит коническая ураса из 40 жердей, крытая покупной материей или берестой, и угдан утан - корьевой шалаш, придавленный бревнами. Зимой урасу покрывали ровдугой из 12 оленьих шкур или строили зимний утан из плах лиственницы или елового бревна, щели законопачивали мхом, а сверху крыли дерном или снегом. Строили также зимние срубы без кровли или с кровлей [3. С. 343-344]. Среди предметов жилища, привезенных Пекарским в музей, имеется модель летней урасы, крытой берестой, и покрышки на урасу из бересты и ровдуги. А также предметы внутреннего убранства низкие столики для еды, предметы домашнего очага деревянные и железные щипцы для углей, очажные крюки, постельные принадлежности в виде подстилки из шкуры оленя, зимнее одеяло из заячьих шкурок с опушкой из беличьего меха, деревянная лопата для разгребания снега и выгребания земли, а также пугало в виде лиственничной доски с чертами лица человека для отпугивания медведя около амбара с провизией.

    В коллекции Пекарского много предметов разнообразной утвари - берестяной, деревянной, роговой (38 №). Утварь из коллекций тунгусов различается на разные подвиды: для хранения и переработки продуктов (берестяные туеса для хранения ягод, масла, лепешек, соли в пути; сумки из камусов для храпения крупы, муки, сушеного оленьего мяса и порсы, соли); посуда для просушки мяса, рыбы, лепешек (представляет собой решето из деревянных длинных палочек или еловую доску для сушки рыбьей кашицы); емкости для хранения жидкости, жира и продуктов молочного производства (включает берестяную корзиночку для хранения оленьего молока и коровьего масла, жира, ягод); посуда и утварь для приготовления и употребления пищи (включает железный крюк для вынимания мяса из котла, большая деревянная ложка - черпак, плоская ложка в виде лопаточки, массивная ложка из рога дикого барана, чашка из дерева для пищи); утварь для сбора и переноски продуктов и переноски воды (включает берестяную корзинку для хранения ягод, воды, нерпичьего жира, берестяной биток для ягод); утварь для хранения посуды (представляет собой садок в виде деревянной коробки для чайной посуды); утварь для хранения инструментов в виде мешочка для оленьих камусов для перевозки инструментов при перекочевке.

    Тема табакокурения представлена берестяными табакерками, ровдужными кисетами, украшенными бисером и сукном, кисетами из рыбьей кожи и шелка, женскими сумочками для табака из ровдуги, сумками для огнива и трута, спичечницы из березового дерева и рога дикого барана.

    Наиболее обширную и интересную часть коллекции Пекарского по приаянским и охотским тунгусам представляет собой одежда. Было привезено в музей 86 №. Привезенная одежда разделяется на зимнюю и летнюю, верхнюю и нижнюю, плечевую, поясную, нагрудную, обувь, головные уборы, пояса, мужскую, женскую и детскую. Изредка выделяется из повседневной праздничная и производственная (охотничья). Вся одежда тунгусов составная. Ее основу составляют кафтан и нагрудник со штанами.

    К категории мужской одежды относится летний кафтан из ровдуги, украшенный вышивкой оленьим волосом и тканью, и зимний кафтан из меха оленя, украшенный вышивкой бисера. Поверх зимой надевалась шуба из оленьей шкуры. К нательной одежде относится креповая рубаха, поверх которой к кафтанам надевали нагрудник-передник из оленьей шкуры или ровдуги, украшенный вышивкой оленьим волосом или бисером. К поясной одежде относились летние ровдужные штаны, зимой они надевались поверх меховых. Наколенники и ноговицы, сшитые вместе из камусов оленя, покрывали бедра и голени. Обувь различалась материалом и длиной - мужские торбаса из ровдуги до колен, мужские зимние торбаса из камуса или лосиной кожи, амчура - короткие торбаса из камусов. Головные уборы шьются в виде капора. Зимние из сукна или беличьего меха на меховой подкладке из оленьего меха, оторочка из выдры. Летняя мужская шапка аун делалась из ровдуги, и украшалась вышивкой бисером и оленьим волосом. Дополнительными деталями к одежде служат перчатки. Летом их шьют из ровдуги для зашиты от комаров, в дороге, во время работы. Рукавицы зимние делаются двойными на меху, шьют их также из меха, как и перчатки. Большим спросом пользовались у тунгусов пояса якутской работы в виде наборных серебряных блях по ремню, их носили как мужчины, так и женщины. Также носили ремни из нерпичьей кожи, к которым прикрепляют серницы, ножи с ножнами. Интересный способ защиты от морозов сохранился у эвенков рода Намунха. Ровдужными на беличьем меху повязками покрывали уши, щеки и подбородок.

    Женская одежда приаянских и охотских тунгусов была подобна мужской, но длиннее и более украшенная цветным мехом, вышивкой бисером и подшейным оленьим волосом. Женщины летом носили ровдужные кафтаны с вышивкой оленьим волосом или кафтан из черного сукна, сатина, гаруса, шелка. Зимой надевали парадные шубы из шкурок домашнего оленя или простую доху из оленьего меха. Поверх рубахи из гаруса летом надевали безрукавки из плиса, гаруса, шелка на подкладке из ситца. Под кафтан летом и зимой носили передники-нагрудники, расшитые оленьим волосом или мехом и бисером. Зимой надевали наколенники с чулками из оленьего меха шерстью внутрь. Летняя обувь в виде торбасов из ровдуги шилась до колен. В качестве головных уборов носили ровдужный капор летом и зимние шапки из шкуры оленя, расшитые бисером и оленьим волосом. Зимой на руки надевали рукавицы из шкуры дикого барана. Детская одежда отличалась простотой выкроек. Это зимние дохи мука из меха оленя с разрезом спереди, летние детские рубахи и штаны, торбаса из лосиной кожи, зимняя шапочка из меха оленя пыжика, детские зимние и летние рукавицы из камуса и ровдуги. К разряду производственной одежды охотника привоза Пекарского относятся короткие торбаса из ровдуги и 3 перевязи из лосиной кожи и нерпичьего ремня. Охотники зимой от яркого солнца на глаза надевали деревянные очки с узкими прорезями чимы.

    Эвенки Приаянья любили серебряные украшения якутской работы - серьги, кольца, браслеты, наборные пояса.

    В конце XIX - начале XX вв. среди тунгусов Охотского побережья и Приаянья имелось социальное и имущественное неравенство. У богатых тунгусов было до 50-100 оленей, у бедных - 1 или не было вообще, они нанимались в пастухи, у средних тунгусов было 15-20 оленей. Приезжие торговцы платили за возку чаем, зачастую товарами и давали их в долг [4. С. 28]. Пекарский привез бирку кабалу - деревянную дощечку с отметками на ней зарубок долга.

    К теме детского воспитания в коллекции Пекарского относится чехол на колыбель тунгусского типа из 2 коробов билбак и большая четырехугольная покрышка на колыбель. Интересны детские игрушки куклы из материи в русских нарядах, игрушечная колыбель в виде двух берестяных коробов, игрушка-собачка из клюва дикого гуся, деревянные чучела утки-игрушки.

    Особого внимания заслуживают предметы народных знаний - народного времяисчисления - три календаря: два недельных и один годовой. Недельный календарь приаянских тунгусов вырезан из дерева в виде 7 круглых соединенных в одну полосу ячеек, указывающих дни недели, и второй календарь - круглой формы, деревянный, с кружками и затычкой, обозначающими определенные дни недели. Их использовали на стойбище в жилищах и на охоте. Годовой календарь тунгусов Гижигинского округа представляет две 4-угольные планки, вставленные одна в другую, с разметками по горизонтали месяцев и дней недели. Также особыми кружечками отмечены праздники, особо важные дни отлова оленей, перекочевок. В свое время их подробно описала сотрудница ГМЭ народов СССР (ныне РЭМ) Е. П. Орлова [1. С. 314-316].

    Наряду с предметами материальной культуры тунгусов Пекарский также уделил некоторое внимание и духовной культуре тунгусов Приаянья. В коллекции № 1049 имеются животные амулеты, связанные с удачей в охотничьем промысле. К ним относятся копытца оленей, чтобы не переводился приплод, засушенные лисьи, росомашьи, выдриные мордочки для удачной охоты в течение года, зубы диких оленей, чтобы олень попадался охотнику, и зубы кабарги как лечебное средство.

    Таким образом, коллекции, собранные и зарегистрированные Э. К. Пекарским для ЭО РМ в 1903-1906 гг., составили основу всех собраний РЭМ по Охотским и Приаянским группам эвенков. Они характеризуют в основном материальную и некоторую часть духовной культуры этих групп эвенков и представляют хороший исторический источник для изучения культуры охотских и приаянских эвенков в целом.

                                                                    Литература

    1. Орлова, Е. П. Календари народов Севера Сибири и Дальнего Востока / Е. П. Орлова. // Сибирский археологический сборник. - Новосибирск, 1966.

    2. Пекарский, Э. К. Отчет о поездке к приаянским тунгусам в качестве члена Нелькаио-Аянской экспедиции летом 1903 г. / Э. К. Пекарский // Зап. Общества археологии, истории и этнографии при имп. Казанском университете. - Казань. 1904. - С. 1-17.

    3. Пекарский, Э. К. Приаянские тунгусы / Э. К. Пекарский, В. П. Цветков // Живая старина. - Санкт-Петербург. 1911. - С. 219-353.

    4. Пекарский, Э. К. Очерки быта приаянских тунгусов / Э. К. Пекарский, В. П. Цветков // Сб. МЛЭ. Т. 2. Ч. 1. - Санкт-Петербург, 1913.

    /Коренные народы Сибири в трудах польских исследователей. Памяти Эдварда Пекарского (1858-1934). Материалы Международной научной конференции Санкт-Петербург, 25-26 сентября 2014 г. Якутск. 2015. С. 103-110./

 

    Эдуард Карлович Пекарский род. 13 (25) октября 1858 г. на мызе Петровичи Игуменского уезда Минской губернии Российской империи. Обучался в Мозырской гимназии, в 1874 г. переехал учиться в Таганрог, где примкнул к революционному движению. В 1877 г. поступил в Харьковский ветеринарный институт, который не окончил. 12 января 1881 года Московский военно-окружной суд приговорил Пекарского к пятнадцати годам каторжных работ. По распоряжению Московского губернатора «принимая во внимание молодость, легкомыслие и болезненное состояние» Пекарского, каторгу заменили ссылкой на поселение «в отдалённые места Сибири с лишением всех прав и состояния». 2 ноября 1881 г. Пекарский был доставлен в Якутск и был поселен в 1-м Игидейском наслеге Батурусского улуса, где прожил около 20 лет. В ссылке начал заниматься изучением якутского языка. Умер 29 июня 1934 г. в Ленинграде.

   Кэскилена Байтунова-Игидэй,

    Койданава