ЎЎЎ 7. Маша Кавадлішча. Верхаянец Сяргей Кавалік са Свадкавічаў. Ч. 7. Койданава. "Кальвіна". 2019.

                                                         НЕЗВЫЧАЙНЫ ЧАЛАВЕК

    Успамінаючы дні сваёй маладосьці, Г. В. Пляханаў гаварыў: «Вядомыя тады рэвалюцыянэры Краўчынскі, Клеменц, Рагачоў, Кавалік уяўляліся мне людзьмі недасягальнай велічы, незвычайнымі, я быў гатоў схіляцца перад імі».

    Сяргей Піліпавіч Кавалік, вядомы арганізатар народніцкага руху ў Расіі, пражыў у Беларусі амаль палову свайго жыцьця. Нарадзіўся С. П. Кавалік у 1846 г. Дзяцінства яго прайшло ў в. Сваткавічы Чэрыкаўскага павета Магілёўскай губэрні ў маёнтку бацькі, адстаўнога палкоўніка. Маці памерла, калі хлопчыку было 2 гады, і выхаваньнем дзяцей займаўся бацька, чалавек мяккі, добразычлівы.

    З 1856 г. Кавалік вучыўся ў кадэцкім корпусе і пераяжджаў разам з усімі навучэнцамі з Масквы ў Вільню, а потым у Пецярбург. Ужо ў корпусе ён становіцца ўдзельнікам гуртка самаадукацыі, а потым, у час вучобы ў ваенным вучылішчы, займаецца хіміяй у невялікай лябараторыі, абсталяванай на ўласныя сродкі ў маленькім пакойчыку прыватнага дома. Вучыўся Сяргей Піліпавіч выдатна. Аднак яго вабіла не ваенная кар’ера, а унівэрсытэт. Просьба сясьцёр аб вызваленьні Сяргея ад ваеннай службы па сямейных абставінах неўзабаве была задаволеная.

    Кавалік паступіў ва унівэрсытэт вольным слухачом, потым, здаўшы экзамэны за клясычную гімназію, быў залічаны студэнтам, але сродкаў на вучобу не было, і ён зноў стаў вольным слухачом.

    Жаданьне ўбачыць новыя мясьціны прывяло яго ў Кіеў. Тут ён закончыў унівэрсытэт па вышэйшаму разраду і атрымаў ступень кандыдата матэматычных навук. Ва Ўкраіне пачалася і служба Каваліка. Ён быў абраны міравым судзьдзёй у адным з паветаў Чарнігаўшчыны. Аднак дзейнасьць Каваліка выклікала нянавісьць мясцовых улад і памешчыкаў, якім даволі хутка ўдалося дамагчыся праз сэнат адмены выбараў. Ужо ў той час Сяргей Піліпавіч вёў актыўную прапаганду ў сялянскім асяродзьдзі. Разам з сябрамі ён зьбіраўся арганізаваць камуну ў Паўночнай Амэрыцы. У пачатку 70-х гадоў Кавалік паехаў за мяжу, каб сустрэцца з Бакуніным і Лаўровым і абмеркаваць пытаньні рэвалюцыйнай стратэгіі і тактыкі. Вярнуўшыся ў Расію, ён становіцца адным з самых актыўных арганізатараў і агітатараў, распачынае прапагандысцкую работу сярод рабочых і сялян, выяжджае ў Маскву, Кіеў, Адэсу, Кастраму, Казань, Самару, Саратаў, становіцца адным з галоўных дзеячаў народніцтва, якое актывізавалася з восені 1873 г. Праз паўгода пачалося масавае хаджэньне ў народ, аднак царскаму ўраду ўдалося даволі хутка арыштаваць амаль усіх яго ўдзельнікаў. Частка з іх была адпраўлена ў ссылку або на радзіму пад нагляд паліцыі. С. П. Каваліка напаткаў лёс сяброў. Пасьля нядоўгага знаходжаньня ў Саратаўскай і Самарскай губэрнях ён быў арыштаваны.

    Спачатку Каваліка трымалі ў Петрапаўлаўскай крэпасьці, потым перавялі ў дом папярэдняга зьняволеньня. Адтуль ён двойчы спрабаваў уцячы. Другой спробе перашкодзіў выпадак. Сьветлай вясеньняй ноччу С. Кавалік і П. Вайнаральскі на прасьцінах спускаліся з акна трэцяга паверха турмы. У гэты час па вуліцы ехаў інжынэр Чачулін, ён узьняў на ногі паліцыю. Каваліка зноў адвезьлі ў крэпасьць. У кастрычніку 1877 г. адбыўся суд, які ўвайшоў у гісторыю пад назвай працэсу 193-х. 93 вязьні памерлі, скончылі жыцьцё самагубствам або псыхічна захварэлі, не дачакаўшыся суда.

    У студзені 1878 г. быў аб’яўлены прыгавор. С. П. Кавалік, П. I. Вайнаральскі, І. М. Мышкін, М. Д. Мураўскі, Д. М. Рагачоў атрымалі па 10 год катаргі.

    24 чалавекі зьвярнуліся да рэвалюцыйнай моладзі праз часопіс “Община” са словамі: “Мы ідзём з поля бітвы палоннымі, але мы сумленна выканалі свой абавязак... Ідзём, магчыма, назаўсёды... Мы па-ранейшаму застаёмся ворагамі сыстэмы, якая дзейнічае ў Расіі, якая з’яўляецца няшчасьцем і сорамам нашай Радзімы... Мы завявяшчаем нашым таварышам па перакананьнях ісьці з былой энэргіяй падвоенай бадзёрасьцю да той сьвятой мэты, з-за якой мы падвяргаліся прасьледаваньню...” Разам з іншымі гэтае пісьмо падпісаў і Кавалік. Пасьля адбыцьця катаргі С. П. Каваліка адправілі ў Верхаянск.

    Нарэшце Сяргею Піліпавічу дазволілі пераехаць у Іркуцкую губэрню. Хутка ён перабраўся ў Іркуцк.

    У 1898 г. Каваліку дазволілі выехаць у эўрапейскую частку Расіі. Ён абраў Мінск, дзе і прайшлі апошнія 28 год яго жыцьця. Цудоўны матэматык, Кавалік знайшоў сабе пасаду толькі бугальтара ў акцызным упраўленьні. У гады першай сусьветнай вайны ён служыў у “Земскім саюзе”.

    З усталяваньнем Савецкай улады С. П. Кавалік, якому пайшоў тады восьмы дзесятак, нягледзячы на ўзрост, з энэргіяй працаваў старшынёй губэрнскага зямельнага камітэта, потым у камісарыяце забесьпячэньня,  выкладаў  матэматыку ў 9 політэхнічным інстытуце, быў старастам Менскага аддзяленьня Таварыства паліткатаржан.

    У 1926 г. Сяргей Піліпавіч Кавалік памёр. Пахаваны ён на вайсковых могілках у Менску.

    А. Малінін.

    /Памяць. Гісторыка-дакументальная хроніка Чэрыкаўскага раёна. Мінск. 1994. С. 151-152./

                                                       ГАРАДЗКІЯ ТАВАРЫСТВЫ

    Таварыства аматараў прыгожых мастацтваў. Створана ў лістападзе 1898 года мінскай лібэральнай інтэлігенцыяй. Ініцыятарам яго заснаваньня зьявіліся пісьменьнік Я. М. Чырыкаў і старшы рэвізор акцызнай управы А. А. Аляксандраў, які стаў старшынёй таварыства. Аляксандраў і яго жонка Вера Данілаўна — дачка вядомага пісьменьніка Д. Мардоўцава і сама знаёмая з Лесяй Украінкай і Цёткай — былі людзьмі бязьмежна захопленымі мастацтвам. Гэтай справе яны аддавалі ўвесь свой вольны час.

    Таварыства фактычна пачало працаваць у канцы студзеня 1899 года, калі нарэшце ўдалося адолець усе афіцыйныя інстанцыі — зацьвердзіць статут у Міністэрстве ўнутраных спраў і атрымаць адпаведны дазвол губэрнатара. Для кіраўніцтва абралі савет старэйшын з 10 чалавек. На першым часе таварыства разьмяшчалася ў будынку Грамадзкага сходу (не захаваўся), а з лістапада 1899 года — у сталым памяшканьні на рагу вуліцы Падгорнай і Захар’еўскага завулка (дом № 17 па вуліцы К. Маркса).

    Пачатак дзейнасьці таварыства супаў з падрыхтоўкай перадавой грамадзкасьці Расіі да 100-годзьдзя з дня нараджэньня А. С. Пушкіна. Для распрацоўкі праграмы ўрачыстасьцей з тае нагоды ў сакавіку 1899 года пры таварыстве сфарміравалася спэцыяльная камісія. Разам з таварыствам мінскіх урачоў яна прапанавала адкрыць у горадзе грамадзкую бібліятэку імя А. С. Пушкіна. Абсталяваньне, іншы першасны клопат па стварэньню бібліятэкі ўзяў на сябе Аляксандраў. Тутэйшыя аматары прыгожых мастацтваў удзельнічалі таксама ў агульнарасійскім зборы сродкаў на помнікі А. С. Пушкіну і А. М. Астроўскаму.

    Пушкінскія дні адкрыліся ў Мінску 25 мая. У гарадзкім тэатры член управы А. Ф. Хаванскі чытаў “Арапа Пятра Вялікага”, а на эстрадзе летняга тэатра А. А. Аляксандраў — “Барыса Гадунова”. У абедзьвюх залях тады публікі сабралася шмат, вольных месцаў не заставалася. Урачысты вечар адбыўся 26 мая ў гарадзкім тэатры. Граў аркестар, у гонар паэта хор таварыства выканаў кантаты. З прамовай выступіў Хаванскі. Аляксандраў прачытаў славуты верш М. Ю. Лермантава “На сьмерць паэта”, што выклікала гарачыя воплескі, усхваляваныя крыкі “біс”. Былі паказаны “жывыя карцінкі” — “Пушкін у Міхайлаўскім” і “Каўкаскі нявольнік”, пастаўленыя мастаком А. Паповым. Сабраныя ад юбілейнага вечара сродкі прызначаліся для заснаваньня бібліятэкі. У той самы дзень у мінскім рэальным вучылішчы прайшлі народныя чытаньні. Урачыстасьці завяршыліся аматарскімі спэктаклямі паводле знакамітых пушкінскіх твораў “Паненка-сялянка” і “Станцыйны наглядчык”. Збор ад іх ахвяраваўся пагарэльцам павятовага горада Ігумена (цяпер Чэрвень), які ў 1899 годзе агонь спапяліў датла, а выдаткі ад страшэннага пажару склалі велізарную па тым часе суму — цэлы мільён рублёў.

    Актыўная дзейнасьць таварыства прываблівала мінчукоў. Ужо праз год налічвалася звыш 400 яго членаў.

    У складзе таварыства працавалі 4 сэкцыі: літаратурная, драматычная, мастацкая, музычная. Вялікай папулярнасьцю карысталася літаратурная сэкцыя. На яе пасяджэньнях абмяркоўваліся творы прагрэсіўных рускіх і замежных пісьменьнікаў, рабіўся агляд сучасных часопісаў, чыталіся рэфэраты на літаратурныя тэмы, адзначаліся юбілеі вядомых пісьменьнікаў. З лекцыямі часта выступалі прадстаўнікі мясцовай гарадзкой інтэлігенцыі: пісьменьнік Я. Чырыкаў, выкладчыкі мужчынскай гімназіі С. Зубакін, В. Сазановіч, П. Аляксандраў, запрашаліся лектары з Масквы, Пецярбурга. На Літаратурных серадах таварыства можна было паслухаць вядомых крытыкаў, гісторыкаў літаратуры, публіцыстаў: Ю. Айхенвальда, У. Тана (Багараз), З. Вянгераву, С. Вянгерава, П. Сакуліча. Усе жадаючыя проста не маглі трапіць на пасяджэньні сэкцыі. Газэта “Северо-Западный край” у 1905 годзе пісала: “Савет старэйшын таварыства аматараў прыгожых мастацтваў спрабуе зьменшыць прыток жадаючых на літаратурныя серады”.

    Значнай заслугай членаў літаратурнай сэкцыі стала арганізацыя народных чытаньняў. Рэгулярна па нядзелях яны пачалі праводзіцца ў Мінску з лістапада 1899 года. Зьбіраліся ў памяшканьні таварыства. На сродкі гарадзкога камітэта Апякунства народнай цьвярозасьці быў куплены “чароўны ліхтар”. Частка бясплатных білетаў раздавалася чайным апякунствам і кнігарням. Чытаньні неўзабаве сталі такімі папулярнымі, што знайшліся дзялкі, якія, перахапіўшы бясплатныя білеты, гандлявалі імі. Пазьней усталяваўся парадак, калі білеты напярэдадні рассылаліся на фабрыкі і заводы, дзе, па сьведчаньні прэсы, “разьбіраліся рабочымі нарасхват”. Маральны і выхаваўчы ўплыў чытаньняў быў усім відавочны. Улады тым не менш перад першай расійскай рэвалюцыяй забаранілі іх, бо гэта нібыта не адпавядае статуту таварыства аматараў прыгожых мастацтваў.

    Акрамя Я. Чырыкава і А. Аляксандрава ў літаратурнай сэкцыі актыўна працавалі рэдактар-выдавец “Северо-Западного края” М. Мысаўскі, С. Камінскі, які ўзначальваў камісію народных чытаньняў Мінскага таварыства ўрачоў, стары народнік С. Кавалік, паручнік С. Скандракоў, адвакат і журналіст Д. Мейчык, палкоўнік С. Чарапанаў і інш.

    Прыкметнай у горадзе была і дзейнасьць драматычнай сэкцыі на чале з аграномам К. Пятровым. 14 лістапада 1899 года ў памяшканьні таварыства прайшоў першы народны спэктакль “Беднасьць не загана” А. Астроўскага. Вялікую матэрыяльную дапамогу ў арганізацыі народных пастановак аказваў гарадзкі камітэт Апякунства народнай цьвярозасьці. Так, у 1909 годзе ён выдаткаваў таварыству 2 тысячы рублёў на набыцьцё касьцюмаў, дэкарацый і рэквізыту.

    Ужо з 1900 года амаль штотыднёва па пятніцах і нядзелях даваліся спэктаклі. Разьлічаная на 400 чалавек заля заўсёды была перапоўненай, публіка нават займала праходы. У 1900 годзе, пасьля рамонту, у памяшканьні зьявілася электрычнасьць, а колькасьць месцаў у зале павялічылася да 700. Але і гэта не вельмі выратавала становішча. Папулярнасьць спэктакляў тлумачылася не толькі рэпэртуарам, што складаўся з лепшых сучасных і клясычных драматургічных твораў, але і даступнымі цэнамі на білеты — ад 10 да 60 капеек.

    За восем год існаваньня таварыства мінчукі паглядзелі на яго сцэне наступныя спэктаклі: “Лес”, “Вір”, “Даходнае месца” А. Астроўскага, “Улада цемры” Л. Талстога, “Чайка”, “Лебядзіная песьня” А. Чэхава, “Маскарад” М. Лермантава, “Сьняданьне ў прадвадзіцеля” I. Тургенева, “Нора” Г. Ібсэна, “Рэвізор”, “Запіскі звар’яцелага” М. Гогаля, “Ідыёт” Ф. Дастаеўскага, “На двары ў флігелі” Я. Чырыкава і інш.

    Выбар рэпэртуару быў зьвязаны з істотнымі цяжкасьцямі. Часта даводзілася пераадольваць супраціўленьне цэнзуры. У 1905 годзе таварыства скардзілася мінскаму губэрнатару на самавольства гарадзкога паліцмайстра, які забараніў пастаноўку п’ес “Гора ад розуму” А. Грыбаедава, “Улада цемры” Л. Талстога, “Лес” А. Астроўскага. Няпроста прабіваліся на сцэну і творы М. Горкага. У 1903 годзе М. Даўгову, галоўнаму рэжысёру сэкцыі, удалося атрымаць дазвол на пастаноўку п’ес “Фама Гардзееў” і “На дне”. Што да апошняй п’есы, то яе ўпершыню ігралі на сцэне аматарскага тэатра. Спэктакль прайшоў з вялікім посьпехам, і на працягу пяці дзён ставіўся тройчы. “На дне” ў аматарскім выкананьні мінскія гледачы таксама ўбачылі ў 1904 і 1905 гадах.

    Крытыка адзначала даволі высокі ўзровень майстэрства аматарскай трупы. I не дзіўна — калектывам кіравалі вопытныя прафэсійныя акторы. У 1903 годзе на штатную (з аплатай) пасаду галоўнага рэжысёра драматычнай сэкцыі з Пецярбурга ў Мінск запрасілі Даўгова, а ў 1905-ым Ш К. Дзьмітрыева, які паставіў “Дзядзю Ваню” і “Злачынства і пакараньне” Ф. Дастаеўскага. Некаторыя спэктаклі ставіліся і аматарамі: М. Гарулёвым, М. Сахаравым (рэдактар “Минского листка”, былы артыст), Любамірскім, А. Аляксандравым, што меў вялікі вопыт аматарскіх пастановак у Саратаве і Пецярбургу. А. Аляксандраў, дарэчы, зьяўляўся першым галоўным рэжысёрам драматычнай сэкцыі.

    Сцэнічная пляцоўка таварыства прымала вядомыя тэатральныя калектывы: у 1904 годзе — артыстаў Пецярбурскага тэатра літаратурна-мастацкага таварыства, у 1905-ым — трупу Варшаўскага ўрадавага тэатра са знакамітым комікам I. Зяйдоўскім, а ў 1906 годзе, напярэдадні закрыцьця таварыства, — калектыў тэатра Камісаржэўскай.

    Важную ролю ў культурным жыцьці Мінска адыгрывала і мастацкая сэкцыя таварыства, ініцыятар арганізацыі ў горадзе шматлікіх выстаў. Сярод актыўных членаў сэкцыі былі А. Папоў (старшыня), Я. Кругер, Г. Пінус і інш.

    Зьвестак аб рабоце музычнай сэкцыі таварыства амаль не захавалася. Вядома, што яна мела свой мастацкі аркестар, якім спачатку кіраваў корпусны ўрач Касухін, пасьля яго — адвакат В. Чаўсаў. Па суботах сэкцыя праводзіла танцавальныя вечары з музычным і літаратурным аддзяленьнямі, а з 1903 года — агульнадаступныя канцэрты.

    З моманту ўзьнікненьня таварыства аматараў прыгожых мастацтваў зьяўлялася аб’яднаньнем перадавой, радыкальнай інтэлігенцыі. Паступова, пад уплывам падзей 1905 года, дзейнасьць таварыства ўсё больш рэвалюцыянізавалася. Вылучылася група лідэраў, якія стаялі на пазыцыях барацьбы з самадзяржаўем: А. Бонч-Асмалоўскі, С. Камінскі, С. Кавалік, М. Мысаўскі, С. Скандракоў і інш. Мінскі паліцмайстар Нораў у студзені 1906 года даносіў губэрнатару Курлову: “У таварыстве аматараў прыгожых мастацтваў многія сябры належаць да крайніх партый рэвалюцыянэраў”. “За ім (таварыствам. — З. Ш., С. Ш.), — успамінаў А. Бонч-Асмалоўскі, — сталі пільна сачыць, на літаратурныя пасяджэньні пачалі прысылаць паліцэйскага, рэфэраты патрабавалі для папярэдняга прагляду ў губэрнатарскай канцылярыі, забаранілі вайскоўцам удзельнічаць у таварыстве. З пашырэньнем рэвалюцыйнага руху рэвалюцыянэры сталі выкарыстоўваць таварыства для рэвалюцыйных мэт і пад выглядам бэнэфісаў ігралі спэктаклі для збору сродкаў на нелегальныя мэты”. На сходах і дыспутах ішлі вострыя дэбаты на палітычныя тэмы, часта гучалі антыўрадавыя прамовы, распаўсюджваліся праклямацыі.

    18 лютага 1906 года ў памяшканьні таварыства адбылася лекцыя, якая неўзабаве вылілася ў грандыёзны мітынг, прысьвечаны А. Чэхаву, дзе сабралася каля тысячы чалавек. З катэдры ляцелі ў натоўп усхваляваныя словы прамоўцаў. Раз-пораз яны адгукаліся гарачымі воклічамі: “Далоў самадзяржаўе!”, “Няхай жыве Рэспубліка!” Людзі разышліся толькі апоўначы. Паведамляючы міністру ўнутраных спраў аб часовым закрыцьці таварыства, Курлоў зрабіў выснову, што “першая палітычная дэманстрацыя ў горадзе Мінску мела месца ў памяшканьні названага таварыства”. Губэрнатар мусіў канстатаваць: “...вызначыць праз сьведак факт дэманстрацыі супраць урада было не толькі цяжка, але і немагчыма, бо прысутныя мелі агульную салідарнасьць”.

    Усё згаданае не магло не вызначыць лёс таварыства: у ліпені 1906 года яно закрылася, перадаўшы свае паўнамоцтвы літаратурна-артыстычнаму таварыству.

    20 ліпеня 1906 года прайшоў першы сход нованароджанага таварыства, дзе вырашаліся арганізацыйныя пытаньні. Былі створаны музычнае, драматычнае і мастацкае аддзяленьні. Ужо праз месяц, 23 жніўня, адкрыліся літаратурныя серады. Але таварыства, чыя дзейнасьць супала з наступленьнем рэакцыі, з першых жа дзён аказалася пад наглядам паліцыі. Катэгарычна забаранялася прысутнасьць на пасяджэньнях пабочных асоб, вядзеньне там розных дыскусій. Тым не менш удалося прачытаць 24 лекцыі на літаратурныя тэмы, паставіць 37 спэктакляў, арганізаваць 4 мастацкія выставы. У маі 1908 года, праіснаваўшы каля двух гадоў, мінскае літаратурна-артыстычнае таварыства распалася.

    /Шыбека З. В., Шыбека С. Ф.  Мінск. Старонкі жыцця дарэвалюцыйнага горада. Пер. з рускай мовы М. Віжа. Мінск. 1994. С. 205-213./

                                                                          Глава пятая

                                                         ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ССЫЛЬНЫХ

                          4. Научно-исследовательская и публицистическая деятельность

    Одной из крупных научных экспедиций в истории изучения Якутского края стала организованная Восточно-Сибирским отделом Императорского Русского Географического общества экспедиция в Якутскую область в 1894-1896 гг.

    Экспедиция, которая по фамилии жертвователя финансовых средств на ее организацию называлась Сибиряковской и имела целью исследование влияния золотопромышленности на быт «инородцев» Якутской области, по своей программе носила комплексный характер и охватывала многие отрасли знания о Якутской области. В работе экспедиции приняла участие большая группа водворенных в области и получивших разрешение на отлучку из Иркутской губернии политических ссыльных.

    Из членов Сибиряковской экспедиции на территории Олекминского округа сбором этнографических, физико-географических материалов в 1894-1895 гг. занимались С. Ф Ковалик и Я. В. Стефанович. Для обработки собранных материалов они осенью 1895 г. выехали в Иркутск [* ЦГАЯ, ф. 12, оп. 15, д. 116, л. 212-215; оп. 16, д. 14, л. 107.].

                                                                      Приложение 4

                                                            КРАТКИЕ БИОГРАФИИ

                              ПОЛИТИЧЕСКИХ ССЫЛЬНЫХ ОЛЕКМИНСКОГО ОКРУГА

                                                                     (1826-1917 гг.)

    КОВАЛИК СЕРГЕЙ ФИЛИППОВИЧ род. 19 сентября 1884 г. в семье дворянина в деревне Сватковичи Чериковского уезда Могилевской губ. Учился в военной гимназии и училищах. Окончил Киевский университет, стал кандидатом математики. Один из организаторов «хождения в народ» революционных народников. Арестован 14 июня 1874 г. и по процессу 193-х 23 января 1878 г. осужден к лишению всех прав состояния и каторжным работам в крепостях на 10 лет.

    Срок каторжных работ закончился на Каре 4 сентября 1883 г., и назначено поселение в Якутскую обл. Доставлен в г. Якутск 26 ноября 1883 г. и назначен на поселение в Верхоянский округ, куда прибыл 6 января 1884 г. В сентябре 1886 г. вступил в брак с повивальной бабкой Ольгой Васильевой.

    Причислен 17 января 1892 г. к крестьянам Устьянского селения Верхоянского округа и в марте выехал с семьей в г. Якутск. Жил в Намском улусе и 7 июля 1892 г., получив разрешение иркутского генерал-губернатора, выехал на жительство в г. Верхоленск. В марте 1893 г. переехал на жительство в г. Балаганск.

    По поручению Восточно-Сибирского отдела ИРГО выехал в Олекминский округ Якутской обл. для исследования влияния золотопромышленности на быт местного населения. Прибыл в сентябре 1894 г. в Витимскую систему, откуда переехал в Олекминскую систему, а 23 марта 1895 г. через Мачинскую резиденцию выехал в г. Олекминск. Оставался в Олекминском округе до октября 1895 г. и после завершения работ вернулся в г. Иркутск.

    Согласно манифесту 14 мая 1894 г., срок обязательного пребывания в Сибири был сокращен. 5 марта 1898 г. был причислен в мещане г. Верхоленска. В начале века вернулся в Минск, где до октября 1917 г. работал в губернском акцизном управлении, потом до 1922 г. — в Минском политехническом институте. Умер 26 апреля 1926 г. в Минске.

    /Казарян П. Л.  Олекминская политическая ссылка 1826-1917 гг. Изд. 2-е доп. Якутск. 1996. С. 172, 265-266./

    КАВАЛІК Сяргей Піліпавіч [13 (25). 10. 1846, маёнтак Свадкавічы Чэрыкаўскага пав. Магілёўскай губ., цяпер Крычаўскі р-н — 26. 4. 1926], рэвалюцыянэр-народнік. З сям і дробнага памешчыка. З 1863 юнкер Паўлаўскага ваен. вучылішча. З 1864 вольны слухач Пецярбурскага, у 1868 — Кіеўскага ун-таў. У 1869 абараніў канд. дысэртацыю па матэматыцы. У 1873 выяжджаў у Цюрых (Швэйцарыя), дзе сустракаўся з М. А. Бакуніным, П. Л. Лаўровым, П. М. Ткачовым. У 1874 вярнуўся ў Расію, арганізаваў 10 народніцкіх гурткоў, якія вялі агітацыю сярод сялян. У ліп. 1874 арыштаваны ў Самарскай губ. разам з М. К. Судзілоўскім, спачатку адбываў пакараньне ў Петрапаўлаўскай крэпасьці ў Пецярбургу. Па працэсе 193-х (1877-78) асуджаны на 10 гадоў катаргі (разам з І. М. Мышкіным, В. І. Вахоўскай). З 1880 адбываў высылку ў Якуціі. У 1898 некалькі месяцаў жыў у мяст. Блонь Ігуменскага пав. Мінскай губ. ў маёнтку нарадавольца А. В. Бонч-Асмалоўскага, да 1914 працаваў рахункаводам у Мінску. З 1915 прыкамандзіраваны да Земскага саюза, дзе працаваў разам з М. В. Фрунзе, П. В. Злобіным і інш. Пасьля Лют. рэвалюцыі 1917 нам. старшыні Менскай гар думы, старшыня Менскага губ. зямельнага к-та. Па паліт. поглядах быў блізкі да сацыялістаў-рэвалюцыянэраў (эсэраў). У 1918 у час герм акупацыі прымаў удзел у дзейнасьці Менскай гар. думы. У 1920-22 працаваў у нар. камісарыяце сац. апекі БССР. З 1922 выкладаў вышэйшую матэматыку ў палітэхнікуме (Менск). Старшыня Менскага аддзяленьня т-ва паліткатаржан і высыльных пасяленцаў. Аўтар успамінаў «Рэвалюцыйны рух сямідзесятых гадоў і працэс 193-х» (1928), шэрагу артыкулаў у час «Былое» (1906), «Каторга и ссылка» (1924).

    Тв.: Автобиография // Народны камісарыят сацыяльнай апекі БССР. Мн. 1924.

    Літ.: Мельников М. Ф. Шел край наш дорогой столетий. Мн., 1987.

    Эдуард Ліпецкі.

    /Энцыклапедыя Гісторыі Беларусі ў 6 тамах. Т. 3. Мінск. 1996. С. 519./

    Ковалик Сергій (1846-1926), революціонер-народник родом з Полтавщини; в 1870-их рр. організатор рев. гуртків у Києві, Харкові й ін.; пропаґатор «ходіння в народ». 1874 заарештований і засуджений на каторгу; з 1898 р. після звільнення жив у Менську.

    /Енциклопедія Українознавства. Т. 3. Перевидання в Україні. Київ. 1996. С. 1061./

                                    ОН ХОТЕЛ ПОСТРОИТЬ КОММУНИЗМ В АМЕРИКЕ...

    О Сергее Ковалике — организаторе народнического движения в России во второй половине XIX века — написано совсем немного. Хотя наш земляк получил прозвище «дедушка российской революции»...

    Ковалик родился 13 октября 1846 года в имении Свадковичи Чериковского уезда Могилевской губернии, принадлежавшем его отцу Филиппу Ивановичу, отставному полковнику царской армии.

    Десяти лет Сергей поступил в Кадетский корпус, где уже тогда был лидером. Но военным Ковалик не стал, а продолжил учебу сначала в Петербургском, а потом — в Киевском университете. Там же он получил ученую степень кандидата математических наук. Правда, поработать по специальности ему не удалось: устроился надзирателем за акцизными сборами в Волынской губернии. Но выдержав только год, бросил работу.

    Революционные идеи все больше овладевали молодым человеком. Тогда в ходу была мысль переселения в США и создания там, на присоединенных западных землях, коммун. Это оказалось делом непростым, и кружковцы стали думать, как изменить жизнь к лучшему в собственной стране. Но Сергей был разочарован и поэтому уехал в 1871 году в Петербург, где неудачно участвовал в конкурсе на занятие вакантной должности профессора института путей сообщений.

    В конце 1873 года Ковалик съездил в Швейцарию, где сблизился со знаменитым анархистом Михаилом Бакуниным. Вернувшись в Россию, 27-летний Ковалик «пошел в народ», наладил связи между кружками, составил шифр для переписки. После его многочисленных нелегальных поездок по городам России там появились народнические кружки и расширялись масштабы революционного движения. Но уже летом 1874 года Сергей Ковалик вместе с другим лидером народников Порфирием Войнаральским был арестован в Самаре царской полицией. Две попытки побега из Петропавловской крепости (Петербург) к успеху не привели.

    Сергей Ковалик с товарищами проходил по судебному процессу «193-х» как один из организаторов «преступной группировки». Ему дали самый большой срок— 12 лет и отправили в Восточную Сибирь в Карийскую тюрьму. Каторжанам запрещалась всякая переписка, даже в камерах они оставались в оковах, за любой проступок грозил карцер. Но узники не пали духом и даже выпустили 5 номеров нелегального рукописного журнала «Кара». А Сергей Филиппович читал лекции по математике для ссыльных.

    Несмотря на тяжелые условия Ковалик выдержал весь срок заключения, и его отправили на поселение в Верхоянск. Там он женился на акушерке Ольге Васильевой. Ездил по Якутии, вел наблюдения, даже выучил якутский язык и написал брошюру «Верхоянские якуты». Другая его рукопись о якутах затерялась в Иркутском географическом отделе.

    Только в 1898 году Ковалику разрешили жить в европейской части России, и он сразу выехал в Минск. Там «старик» (так звали Ковалика в революционных кругах) встретил 1905 год, будучи членом партии эсеров. Во время февральской революции 1917 года Сергею Филипповичу шел восьмой десяток лет, но он, как в свои лучшие молодые годы, был весьма активен, участвовал в многочисленных собраниях, был избран членом Минской городской думы, председателем Минского губернского земельного комитета. После Октября-17 у него возникли разногласия с большевиками. Дело могло принять для бывшего народника крутой оборот, но Ковалика защитил от нападок министр земледелия Советов Колегаев.

    В феврале 1918 года Белоруссию оккупировали германские войска. Сотрудничать с ними, подобно некоторым членам эсеровской и других партий, Ковалик не стал, хотя немцы предлагали ему войти в состав правительства. Повезло Ковалику и в период польской оккупации: он жил на хуторе в пяти верстах от Минска и поляки его не трогали. После освобождения Сергей Филиппович участвовал в создании комиссариата социального обеспечения БССР, а потом стал преподавателем математики в политехническом институте, где проработал до его закрытия в 1922 году. Умер Сергей Ковалик в 1926 году.

    Александр Воробьев,

    кандидат исторических наук.

    /Могилевская правда. Могилев. 19 июля 1997. С. 3./

                 Воробьёв А.

    (Преподаватель пединститута)

                                 УРОЖЕНЕЦ МОГИЛЕВЩИНЫ — ОДИН ИЗ ЛИДЕРОВ

                                                   РОССИЙСКОГО НАРОДНИЧЕСТВА

    С. Ф Ковалик является одним из организаторов народнического движения в России во второй половине ХІХ столетия, сделавшим немало для победы революции в Российской империи, за что он и получил почетное прозвище «дедушки российской революции». О нем мало написано и следует более подробно, чем это было сделано раньше, рассказать о его жизни и деятельности.

    Сергей Филиппович Ковалик родился 13 октября (25 октября по новому стилю) 1846 года в имении Свадковичи (или Сватковичи в других источниках) Чериковского уезда Могилевской губернии, принадлежавшим его отцу, Филиппу Ивановичу, отставному полковнику царской армии. Отец С. Ф.Ковалика был родом с Украины, из Зеньковского уезда Полтавской губернии, поэтому, видимо, в Большой Советской Энциклопедии ошибочно было сказано, что и Сергей Филиппович родился там же [* Большая Советская Энциклопедия, 3-е издание, т. 12, М., 1971, с. 358.]. На самом деле С. Ф. Ковалик родился в Белоруссии, о чем и было написано в Белорусской Советской Энциклопедии, а также его автобиографии [* Беларуская Савецкая Энцыклапедыя, т. 5, Мн., 1972, с. 203; Деятели СССР и революционного движения России (Энциклопедический словарь Гранат), М., 1989, с. 96.]. Имение Свадковичи было небольшим, в нем к середине XIX века проживало 150 крепостных крестьян. Отец С. Ф. Ковалика сочувственно относился к реформам и отмене крепостною права, поэтому у него были хорошие отношения со своими крепостными, чем могли похвастать очень немногие российские помещики. В 1848 году, когда Сергею было только два года, во время родов умерла его мать, и до десятилетнего возраста его воспитывал отец, который относился к мальчику с любовью и никогда не бил. В 1856 году Сергей поступил в Кадетский корпус и учился в нем семь лет и еще один год, когда корпус переименовали в военное училище. В период обучения в корпусе Сергей Ковалик имел большой авторитет и среди товарищей и среди учителей, его ни разу не избили товарищи и не высекли по приказу начальства, хоть его командир роты швед Гренквист был известен всему корпусу как очень жесткий, можно даже сказать жестокий человек [* Деятели СССР и революционного движения России, с. 96.].

    После отмены в 1861 году в России крепостного права в кадетском корпусе был создан небольшой тайный кружок самообразования, участники которого, среди них был и Сергей, читали книги и журналы, несколько раз им удалось даже почитать нелегальные прокламации, что способствовало развитию у членов кружка оппозиционных настроений. В 1863 году в связи с восстанием в Польше, Литве и Белоруссии корпус был переведен из Вильно, где он находился, в Петербург, где и был преобразован в военное училище. В 1864 году Сергей окончил училище, но не стал военным, а решил продолжить обучение в университете, поэтому в этом же году он поступил слушателем в Петербургский университет, а в следующем году поехал домой и в Могилеве сдал гимназические экзамены по всем предметам и после этого был зачислен в студенты. Денег для оплаты обучения у семьи не было и Сергей вновь вынужден был перейти в вольные слушатели по 2-3 основным предметам и посещал только отдельные занятия, что было значительно дешевле.

    Сергей учился на математическом факультете и учился легко и хорошо, ибо любил математику [* Там же, с. 97.]. В 1868 году Сергей перевелся в Киевский университет, а в следующем году закончил его, сдал кандидатский экзамен и получил ученую степень кандидата математических наук, но получить работу в университете не смог и пошел работать надзирателем за акцизными сборами в местечке Старо-Константинове Волынской губернии, однако в обстановке взяточничества чиновников выдержал только год и бросил работу. Идеи борьбы за справедливость и лучшую жизнь все больше овладевали юношей и поэтому, когда он встретился с братом известного впоследствии российского революционера, Владимира Дебогория-Мокриевича Иваном, то вступил в его кружок, целью которого был сбор людей для переселения в США и создания там, на только еще присоединенных западных землях, «коммунистической жизни» [* Итенберг Б. С. Движение революционного народничества, М., 1965, с .176; Деятели СССР и революционного движения России, с. 98.]. Создание коммун в США оказалось делом не столь легким, как это казалось участникам кружка, и молодые люди стали думать, как изменить жизнь к лучшему в собственной стране. Члены кружка стремились установить связи с другими революционными организациями России, Сергей Ковалик ездил в Петербург, где встречался с известным революционером Долгушиным, но масштабы революционного движения в России, были тогда невелики и Сергея, очевидно, это очень разочаровало. Он сделал попытку отойти от активной революционной деятельности; для чего бросил работу мирового судьи Мглинского земства Черниговской губернии и в 1871 году уехал в Петербург.

    В Петербурге Ковалик участвовал, и неудачно, в конкурсе на занятие вакантной должности профессора института путей сообщений. Его, имевшего мало опыта и стажа, обошли преподаватели этого же института. Потерпев поражение, Сергей стал заниматься только революционной деятельностью [* Деятели СССР и революционного движения России, с. 99.]. Он создал в Петербурге свой кружок, в который входили: 1) Иван Павлович Блавдевич, студент института путей сообщений, который ранее учился в военной гимназии; 2) его сестра Клеопатра Павловна Блавдевич, невеста Ковалика, которая рассталась с ним после его ссылки в центральную тюрьму; 3) Лемени-Македон, студент Технологического института, который умер после ареста в тюрьме, даже не дождавшись суда; 4) Фрост, студент, умерший до начала арестов; 5) Николай Иванович Паевский, студент-медик; 6) Александр Константинович Артамонов, студент университета. Членами кружка Ковалика также являлись И. Л. Каблиц и И. Я. Чернышев [* Революционеры 1870-х годов (составитель В. Н. Гинев), М., 1986, с 160-163, 388.].

    В конце 1873 года Ковалик уехал в Швейцарию, где в Цюрихе встречался с идеологами российского революционного народничества Лавровым и Ткачевым, но особенно он сблизился с Бакуниным, который призывал его пропагандировать в России анархизм [* Деятели СССР и революционного движения России, с. 99; Итенберг Б. С. Движение революционного народничества, с. 178.]. В самой России среди революционной молодежи распространялась записка другого лидера анархистов Кропоткина, где подчеркивалось, что только силы народа в состоянии обеспечить успех революции: «Прежде всего все мы глубоко уверены в том, что никакая революция невозможна, если ее необходимость не чувствуется в самом народе. Никакая горстка людей, как бы энергична и талантлива она ни была, не может поднять народные восстания, если сам народ не дойдет, в лучших своих представителях, до того, что ему нет иного выхода из положения, которым он недоволен, кроме восстания» [* Итенберг Б. С. Дмитрий Рогачев, революционер-народник, М., 1960, с. 27-28.].

    Революционная молодежь решила идти в народ, чтоб проводить среди него агитацию и пропаганду. Одним из организаторов этого похода был и Сергей Ковалик, который в начале 1874 года вернулся в Россию из-за рубежа. Он наладил связи между своим кружком и другими петербургскими революционными кружками и отдельными революционерами, составил шифр для нелегальной переписки, установил контакты с московскими, харьковскими и киевскими революционными кружками. Его многочисленные нелегальные поездки по городам России (а он, по мнению российского историка. В. Н. Гинева, объехал больше всех населенных пунктов) сопровождались агитационно-пропагандистской работой и попытками создания революционных кружков. Ковалик побывал в Москве, Киеве, Одессе, Ярославле, Костроме, Нижнем Новгороде, Казани, Самаре, Саратове и Харькове, после его приездов там появлялись революционные народнические кружки и расширялись тем самым масштабы революционного движения. Поход революционной интеллигенции, большинство которой составляла молодежь «в народ» охватил 37 губерний. Сам Сергей Ковалик, характеризуя его в своих воспоминаниях писал, что «первую брешь в стене, отделявшую народ от интеллигенции, пробило, несомненно, стремительное движение молодежи в 1874 года в народ» [* Итенберг Б. С. Движение революционного народничества, с. 178; его же Дмитрий Рогачев, революционер-народник, с. 30; Революционеры 1870-х годов, с. 176.]. Царская полиция, однако, не дремала, и летом 1874 года Сергей Ковалик, вместе с другим лидером народнического движения России Порфирием Войнаральским, был арестован в Самаре. После ареста они сначала находились в Самарской тюрьме, потом были переведены в Москву, а потом оказались в Петропавловской крепости и доме предварительного заключения (ДПЗ) в Петербурге. Ковалик и Войнаральский хотели организовать побег, в сговоре с ними был младший надзиратель, но в ночь побега, на их беду старший надзиратель, который обычно крепко спал, проснулся и задержал беглецов. Его уговорили не доносить о попытке побега, пообещав за умолчание 500 рублей (сумма по тем временем весьма внушительная). В это время умер отец Ковалика и для того, чтоб оплатить неудачную попытку побега, было продано имение Свадковичи. Потерпевшие один раз неудачу не смирились и в апреле 1875 года вновь решили бежать. Все шло хорошо, в тот момент, когда беглецы спускались на землю по связанным полоскам простыней, их увидел тюремный инженер Чечулин, который и поднял тревогу. Впоследствии он попросил у Ковалика прощения за свой поступок, ибо принял его с Войнаральским за уголовников, и даже выступал в роли связного между заключенными и их товарищами на свободе [* Деятели СССР и революционною движении России, с. 101-102; Революционеры 1870 х годов, с. 169.].

    Сергей Ковалик проходил со своими товарищами по судебному процессу «193-х» (по числу подсудимых). Подсудимых защищал весь цвет российской адвокатуры: Спасович, Стасов, Александров, Утин, Бардовский, Герард, Боровиковский, Потехин, Корабчевский, Пассовер и другие, всего — 35 человек. Защитником Ковалика был Утин [* Деятели СССР и революционного движения России, с. 103; Троицкий Н. А. Царизм под судом прогрессивной общественности, М., 1979, с. 217.]. Во время процесса к четырем подсудимым (Мышкину, Войнаральскому, Рогачеву и Ковалику) была приставлена специальная стража. Эта четверка была объявлена прокурором «организаторами преступной группировки» [* Революционеры 1870-х годов, с. 181.].

    Суд по делу «193-х» закончился в январе 1878 года. Ковалика, Войнаральского, Рогачева и Муравского отправили сначала в Новоборисоглебскую тюрьму около села Андреевки Змиевского уезда Харьковской губернии. Во время доставки осужденных в эту тюрьму была сделана попытка освободить кого-нибудь из четырех (их, чтоб сбить с толку революционеров; везли поодиночке). Случай выпал на Войнаральского, но вновь освободить его не удалось.

    Только зимой 1881-1882 года осужденные прибыли в Восточную Сибирь, в Карийскую тюрьму, которая получила название от ближайшей реки Кары [* Деятели СССР и революционного движения России, с 103-104; Итенберг Б. С. Дмитрий Рогачев, революционер-народник, с. 66.]. Символическое название этой тюрьмы и реки, видимо, часто было предметом мыслей тех, кто был там заключен. Еще до прибытия на Кару Ковалика и других осужденных по делу «193-х» генерал-губернатор Восточной Сибири получил инструкцию, в соответствии с которой каторжанам запрещалась всякая переписка, все они (не только на работах, но и в камерах) должны были оставаться «всегда в оковах», а «в чрезвычайных случаях, таких как: явного сопротивления, замыслов к заговору, когда никакие разумные меры не будут достаточными, заведующий ссыльнокаторжными мог использовать холод (карцер) и в самом крайнем случае огнестрельное оружие, причем без ответственности за количество убитых и раненых». Всякое проявление протеста против каторжного режима подавлялось беспощадно. Так, в феврале 1882 года газета революционеров «Народная воля» сообщала, что на Каре Наталья Армфельд «за ненадлежащее отношение к тюремному начальству» была избита прикладами, а Григорий Попко, Иван Тищенко и Григорий Фомичев за попытку побега были прикованы к тачке [* Троицкий Н. А. Безумство храбрых, М., 1978, с. 201-202.].

    В таких условиях С. Ф. Ковалик должен был провести 12 лет (у него был самый большой срок заключения). Однако, Ковалик, как и многие другие заключенные, не пал духом. Уже в мае 1882 года он вместе с Рогачевым организовал побег Ипполита Мышкина и другого политкаторжанина — рабочего Хрущева. В 1881-1882 годах заключенные выпускали нелегальный рукописный журнал «Кара», который планировалось издавать 1 раз в 3-4 месяца, всего же вышло 5 номеров. Узники планировали установить связи с международным революционным движением, Ковалик предложил обратиться с воззванием, которое было бы напечатано на наиболее распространенных европейских языках, к революционерам Европы, чтобы проинформировать их о событиях революционного движения в России. В прокламации должны были быть объяснены причины и задачи российского революционного движения 1873-1875 годов. Воззвание планировали закончить братским приветом к европейским революционерам от российской молодежи [* Итенберг Б. С. Дмитрий Рогачев, революционер-народник, с. 68-69, 72.].

    Сергей Филиппович Ковалик читал на Каре лекции по математике для ссыльных, они всегда собирали большую аудиторию. Однако, жизненные условия были очень тяжелыми, тюремный режим был рассчитан если не на медленное умирание заключенных, то на сильный подрыв их здоровья, о котором никто не заботился. В январе 1884 года, несмотря на большую физическую силу и отменное здоровье, в возрасте 33-х лет от воспаления легких умер один из вождей народнического движения России — Дмитрий Рогачев. Ковалик и Войнаральский мужественно выдержали весь срок заключения и в 1894 году их направили на поселение в Якутию: Ковалика сначала в Якутск, а потом в Верхоянск, а Войнаральского — в Верхоянский округ. Больше они уже не увиделись.

    Войнаральский в 1897 году получил разрешение вернуться в европейскую часть России, но здоровье его уже было подорвано на Каре и в 1898 году он умер. И из трех лидеров «хождения в народ» к началу XX века в живых остался только С. Ф. Ковалик.

    В Верхоянске в жизни Ковалика произошла важная перемена: в возрасте 39 лет он женился на приезжей акушерке Ольге Васильевой. И в Якутии Сергей Филиппович не прекратил работать над собой: он занялся изучением якутского языка (и выучился ему), жизни и быта якутов. По материалам наблюдений он написал брошюру «Верхоянские якуты». Живя на полюсе холода нашей планеты, о чем тогда, еще не знали, но очень хорошо это чувствовали, Ковалик стал хорошим печником, причем сделал печь не только для своей семьи, а и превратил печную кладку в свой дополнительный заработок. Некоторые доходы приносили и его занятия столярным и плотничным ремеслами. Сергей Филиппович оказался мастером на все руки, сам построил для своей семьи деревянный дом в Верхоянске, который потом, по его собственным воспоминаниям, бесплатно отдал товарищу по ссылке — Соломонову. По другой версии, дом был продан, правда, за небольшую сумму. Из Верхоянска Ковалик с женой переехал в город Балаганск Иркутской губернии, где прожил около года и там у него родилась дочь. Потом Сергей Филиппович с семьей жил на реках Лене и Олекме, был сотрудником газеты «Восточное обозрение», издававшейся в Иркутске, продолжая изучать жизненные и бытовые условия аборигенного населения Сибири, в первую очередь якутов, среди которых имел большой авторитет. Однажды богатый якут захотел сделать Ковалику хороший подарок и принес ему две шкуры соболя, но Сергей Филиппович отказался их взять, а чтобы на отказ не обиделись, взял взамен две беличьи шкурки, чем сильно удивил якута, ибо шкуры соболя были очень дорогими, а одна беличья шкурка в то время стоила только 20 копеек. В Олекминске Сергей Филиппович написал целую книгу о якутах и отправил ее в Иркутский географический отдел, но ему сообщили, что из-за финансовых трудностей напечатать книгу невозможно. Рукопись, однако, не вернули и до сегодняшнего дня неизвестно, что с ней произошло [* Деятели СССР и революционного движения России, с. 105-107; Итенберг Б. С. Дмитрий Рогачев, революционер-народник, с. 70.].

    В 1898 году наконец пришло долгожданное известие: Ковалику разрешается жить в европейской части России, но не в столичных (Москве и Петербурге) и университетских городах.

    Сергей Филиппович возвращается в родную Белоруссию, избрав местом жительства Минск. Он сразу же получает помощь от своих товарищей-революционеров: брата Екатерины Брешко-Брешковской, а также Анатолия Осиповича Бонч-Осмоловского и его жены, которая проходила с Коваликом по одному судебному процессу «193-х». На первых порах семья Ковалика даже жила в Блони, имении Бонч-Осмоловских. Сергей Филиппович смог устроиться работать на бухгалтерскую должность при водочной монополии (по акцизным сборам) с неплохих по тем временам окладом в 2 тысячи рублей в год. Он наладил связи с революционным движением, но действовал, видимо, столь осторожно, что полиция не имела оснований для его ареста, хотя и пристально следила за ним.

    В Минске Ковалик встретил 1905 год — начало первой российской революции, он активно участвовал в ней, будучи членом партии эсеров, ставшей в XX веке преемницей народнического движения XIX столетия [* Деятели СССР и революционного движения России, с. 107.].

    Революция, однако, потерпела поражение, но упрямый «Старик», как звали Ковалика в революционных кругах, не падает духом и в этой ситуации. В 1910 году он с семьей едет во Францию. Там он посетил всемирную выставку в Париже и имел множество встреч с российскими политэмигрантами. В период первой мировой войны Ковалик перешел на работу во Всероссийский земский союз, где встретился с большевиком Фрунзе, который имел фамилию Михайлов, между ними установились хорошие отношения, на состояние которых не повлияли напряженные отношения между партиями большевиков и эсеров [* Там же, с. 107-108.].

    В феврале 1917 года в России произошла очередная революция и было свергнуто царское самодержавие, после чего нелегальные партии стали действовать легально и уже не надо было скрывать свои политические взгляды. В это время Сергею Филипповичу шел восьмой десяток лет. Казалось бы, можно и отдохнуть дедушке «российской революции», но он, как в лучшие годы молодости был очень активен. Почти каждый день, по его воспоминаниям, он участвовал в многочисленных собраниях и часто даже бегал с одного на другое, чтоб успеть. Он был избран членом Минской городской думы, председателем Минского губернского земельного комитета и ряда других учреждений и органов. После захвата власти в России большевистской партией у него, как члена эсеровской партии, возникли разногласия с большевистскими властями Минской губернии. Возможно, дело бы приняло плохой оборот, но Ковалика защитил от нападок министр земледелия Советской республики Колегаев, который, хоть и перешел в партию левых эсеров (Ковалик остался в партии правых эсеров), однако помнил заслуги Сергея Филипповича перед революционным движением [* Деятеля СССР и революционного движения России, с. 108; Национальный архив Республики Беларусь (НА РБ), ф. 24, оп. 1, д. 3659, л. 147, 344; Вестник Минского губернского комиссариата., 1917, 9, 22, 28 апреля.].

    В феврале 1918 года Белоруссию оккупировали германские войска, которые упразднили земельный комитет и Ковалик остался не у дел. Сотрудничать с оккупантами он, подобно некоторым членам эсеровской, меньшевистской и других партий, не стал, хотя немцы ему предлагали и даже присылали приглашение войти в состав правительства Белоруссии. В период между немецкой и польской оккупациями власть в Белоруссии вновь принадлежала большевикам, а С. Ф. Ковалик в это время исполнял обязанности заведующего Минского пенсионного отдела социального обеспечения. Повезло Ковалику и в период польской оккупации: он жил на своем хуторе в пяти верстах от Минска и поляки его не трогали. После освобождения этих мест войсками Красной Армии Сергей Филиппович участвовал в создании комиссариата социального обеспечения БССР, а потом стал преподавателем высшей математики (вот когда пригодились-таки его познания в этой области) в политехническом институте. Книг не было и он давал студентам переписывать свои лекции и по этим рукописям они учились. В 75 лет медкомиссия признала Ковалика нетрудоспособным, но преподавателей не было и он продолжал работать до закрытия института в 1922 году. Больше уже Сергей Филиппович не работал, ибо сказывались и возраст и состояние здоровья [* Деятели СССР и революционного движения России, с. 108.].

    В 1923 году он, вместе с товарищами по народническому движению В. К.Фигнер и М. П. Сажиным лечился и отдыхал в санатории. В декабре 1925 года Сергей Филиппович, видимо чувствуя себя плохо, написал автобиографию, а 26 апреля 1926 года он умер от артериосклероза [* Павлюченко Э. Л. Вера Фигнер, М., 1963, с. 83; Деятели СССР и революционного движения России, с. 108.].

    Смерть «дедушки российской революции» не имела большого резонанса, средства массовой информации были заняты пропагандой строительства социализма, а не кончиной какого-то старого народника. К годовщине смерти С. Ф. Ковалика появилась небольшая статья, которая заканчивалась словами: «О нем можно смело сказать, что он был одним из самых лучших и преданных народу революционных работников, чей светлый ум и необыкновенная объективность заслужили ему глубокое уважение как со стороны современников, так и последующих поколений» [* М. С. А. Сяргей Кавалік (Дзядуля рэволюцыі). // Полымя, 1927, № 4, с. 201.]. Нам нечего больше добавить к этому, ибо лучше о «дедушке российской революции», Сергее Филипповиче Ковалике, нашем земляке, сказать трудно.

    /Магілёўшчына. VII зборнік. Магілёў. Мінск. 1997. С. 45-53./

                                          БЫЛ ОПАСЕН ТЕМ, ЧТО «ХОДИЛ В НАРОД»

    В белорусской столице на Военном кладбище на одном из надгробных камней начертано, что здесь покоится Сергей Филиппович Ковалик (1846-1926). На минской земле нашел свое вечное упокоение один из лидеров народничества. стремившимся подорвать государственные устои.

    ...Когда Ковалику исполнилось два года, умерла мать. Отец его, казачий офицер, получив отставку, переезжает из Полтавской губернии в Могилевскую, где купил имение Сватковичи (150 крепостных душ).

    В 1853 году семилетний Сергей Ковалик стал воспитанником Брестского Александровского кадетского корпуса. Здесь все — русские, поляки, белорусы, украинцы, литовцы — жили дружной семьей. Корпус переводили из Бреста в Антополь (прежнее название — Пришийхосты), затем в Вильно, Москву, вплоть до Петербурга.

    Корпус (военную гимназию) Ковалик окончил с отличием и был принят в спецкласс Павловского юнкерского училища в Петербурге. Но офицерская карьера не интересовала выпускника. Он поступил вольнослушателем на физико-математический факультет Петербургского университета. Звание кандидата математических наук Ковалик получает в Киевском университете св. Владимира — туда он перевелся, считая, что столичная жизнь слишком дорогая.

    После окончания университета Ковалик занимал ответственную должность в акцизном ведомстве, составил в это время руководство для счетоводов.

    Увлечение политикой пришло к Сергею Ковалику при сближении с Иваном Карловичем Дебагорием-Мокриевичем и его братом Владимиром. Оба они — участники кружка «Киевкая коммуна». Братья мечтали распространить коммуны чуть ли не по всему земному шару. Один из них даже в Америку ездил, чтоб научиться уму-разуму «для совместной жизни и труда».

    Ковалик вновь уезжает в Петербург. Здесь среди бывших знакомых студентов организует кружок бакунинского направления, цель которого — низвержение существующего государственного строя. Посещает Женеву и Цюрих. Знакомится с анархистом Бакуниным и его сторонниками, получает личные рекомендации, как действовать «в гуще народной»: проникать в народную среду, соединять между собою отдельные недовольные личности и при любом случае вызывать возмущение... Таким образом получает начало известное в истории страны движение молодежи, называемое хождением в народ, с оттенками учения Бакунина.

    «Хождение в народ» длилось недолго. Одни эмигрировали, других судили по «процессу 193-х» (1877-1878). Тогда было арестовано около 4000 человек, 28 революционных народников (в их числе и Сергей Ковалик) приговорили к различным срокам каторги.

    В постоянной тревоге проходила молодость Марии Ковалик, сестры Сергея. Она была студенткой в Цюрихе, где получила агрономическое образование. Однако не растить хлеб стремилась Мария. Арестовали ее в связи с делом об убийстве Н. В. Мезенцова, сослали на каторжные работы. Из Тобольской губернии бежала за границу. Жила в Женеве, Париже. Амнистия 1905 года позволила М. Ковалик возвратиться на родину.

    ...В Верхоянске, наблюдая за жизнью каторжан-поселенцев, редактор «Восточного обозрения» И. И. Попов разъяснял читателям, что «Ковалик» — уменьшительная степень, в переводе с польско-белорусско-украинского значит «кузнец». Дальше газета обобщала: «С. Ф. Ковалик — один из выдающихся кузнецов свободы»...

    За Полярным кругом Ковалик не порывает связи с народом, учит местное население грамоте, помогает им в быту. Вместо якутских камельков, дающих больше дыма, чем тепла, он стал класть голландские печи. В письме Ковалик делится с Григорием Мачтетом (автор знаменитой песни «Замучен тяжелой неволей») планами по исследованию жизни якутов и горных тунгусов. Он пишет, что его долг — помочь малому народу и написать статейку золотопромышленниках... Ковалик участвует в этнографической экспедиции по изучению якутского края, организованной Восточно-Сибирским отделом Русского географического общества.

    В 1898 году амнистированному С. Ф. Ковалику разрешили поселиться в европейских провинциях. Его вместе с женой Ольгой Васильевной (якутка по национальности) и дочерью пригласила к себе в Минск участница «процесса 193-х» Варвара Ваховская, по мужу Бонч-Осмоловская.

    С тех пор для Ковалика и его семьи Минск стал родным городом. Сюда, из Харькова переехала к брату Мария Ковалик. Здесь он написал брошюру о пережитом, о простых людях Заполярья. Подготовил книгу «Революционное движение 70-х годов и процесс 193-х». Публиковался в журналах «Былое», «Каторга и ссылка». Несмотря на преклонный возраст, Ковалик постоянно ездил в Москву на заседания Общества каторжан и ссыльнопоселенцев, делился воспоминаниями...

    Общественную работу он совмещал со службой главного счетовода при водочной монополии. Во время первой мировой войны работал в Земском союзе. После Октябрьской революции был председателем Минской городской думы, земского земледельческого комитета. А еще читал лекции по высшей математике. Когда в белорусской столице открылся, политехникум, то в числе профессоров был приглашен и Сергей Ковалик.

    В 1926 году на гражданской панихиде студенты исполнили любимую песню их старого учителя — «Замучен тяжелой неволей»...

    Евгений Етчик.

    /Вечерний Минск. Минск. 31 августа 1998. С. 5./

    М. И. Бровченко,

    кандидат исторических наук,

    ЯГУ

                                               РОЛЬ ССЫЛЬНЫХ УЧЕНЫХ-ПОЛЯКОВ

                                                 В ИЗУЧЕНИИ И ОПИСАНИИ ЯКУТИИ

    В конце XIX —начале XX вв. в Якутии побывали свыше 50 поляков. Наибольшее число их пришлось на 1895-1904 гг. Имена поляков-иссследователей — Э. К. Пекарского, В. Л. Серошевского, Н. А. Виташевского, В. Ф. Трощанского, С. В. Ястремского, А. И. Шиманского, Ф. Я. Кона, С. В. Ковалика — связаны с изучением жизни, быта, верования, языка местного населения; с описанием климата, ландшафта, растительности края. Написанные ими труды позволяют сегодня оценить их в полной мере как ученых, оставшихся в исторической памяти народов и оказавших неоценимую роль в изучении Якутии...

    Ссыльные исследователи проживали в различных округах края, что наложило отпечаток на содержание, характер работ. Это прослеживается в «Очерках быта приаянских тунгусов» Э. К. Пекарского, «Верхоянских якутах и их экономическом положении» С. В. Ковалика, «На поселении в Якутской области» Ф. Я. Кона и др.

    Все изданные труды в большей степени стали известными читателям благодаря Восточно-Сибирскому отделу Русского географического общества, который предоставлял свое издание для публикации...

    /Поляки в Якутии. Материалы научно-практической конференции. Якутск, 19 сентября 1997 года. Якутск. 1998. С. 36, 39./

                                                                          Глава втора

                                        ГОРОД ВЕРХОЯНСК В ХІХ — НАЧАЛЕ ХХ вв.

                                                                  3. Ссылка в Верхоянск

    ...Из 54 политических ссыльных, прибывших в верхоянскую ссылку с 1866 по 1895 гг., в город Верхоянск были водворены 43 чел., остальные — в округе. Среди ссыльных конца 70-х годов были М. В. Морозов. И. Д. Царевский. В. И. Зак и др. В 80-х годах в ссылку в Верхоянск прибыли видные революционеры С. Е. Лион, И. И. Хазов, С. А. Стопани, В. П. Арцыбушев, один из руководителей «хождения в народ» С. Ф. Ковалик. народовольцы В. И. Мельников, А. Ф. Говорюхин, М. Л. Соломонов, супруги А. А. и С. И. Капгеры. польские революционеры В. Л. Серошевский, Л. Д. Френкель, В. Э. Винярский и др...

    Политические ссыльные и Верхоянске не сидели сложа руки. Наряду с земледелием и ремеслами, о которых мы уже говорили, они занимались изучением обычаев, нравов, верования якутов (И. А. Худяков, Е. И. Борисов, В. Л. Ссрошевский), экономическим положением местного населения (С. Ф. Ковалик), участвовали в работах научных и изыскательских экспедиций (М. И. Бруснев, К. Ф. Рожновский)...

                                                         4. Верхоянск — полюс холода

    Первое широкое известие о Верхоянске связано именно с его климатом. С начала 70-х годов XIX в. Верхоянск приобрел всемирную известность как мировой полюс холода... А после того, как на российских антарктических станциях в 50-х годах ХХ в. была отмечена более низкая температура, город Верхоянск стал полюсом холода Северного полушария...

    Первое регулярное метеорологическое наблюдение в Верхоянске и открытие полюса холода связаны с именем политического ссыльного И. А. Худякова...

    Нам не известны имена других наблюдателей во второй половине 70-х — начале 80-х годов ХІХ в. Очевидно в этот период в Верхоянске наблюдения вообще не велись. Н. Я. Филиппович пишет: Первыми на« наблюдателями организованной в 1883 г. Верхоянской метеорологической станции были В. Г. Карбин, затем Колмогоров /Филиппович Н. Я. Полюс холода. Л., 1972, с. 16./ [* По нашему мнению, очевидно, под В. Г. Карбиным скрывается В. Г. Карзин — помощник верхоянского окружного исправника, Колмогоровым – Н. Е. Колмогоров.].

    Мы располагаем данными о верхоянской станции за 1884 г., о его наблюдателе, политическом ссыльном С. Ф. Ковалике.

    Директор Главной физической обсерватории в письме от 9 апреля 1885 г. «Об устройстве метеорологических станций в Якутии” на имя якутского губернатора Г. Ф. Черняева писал: «...Как обсерватории сообщает Бунге (А. А. Бунге — доктор медицины, руководитель экспедиции Российской Академии наук в 1884-1886 гг. в бассейн Лены, Яны и на Новосибирские острова — П. К.), он устроил таковую (т.е. метеорологическую станцию. — П. К.) в Верхоянске, причем заявил свою готовность производить там наблюдения кандидат математики Ковалик. Но так как Ковалик не имеет права постоянно проживать в г. Верхоянске, то поэтому он не может проводить без перерыва метеорологические наблюдения, отчего, разумеется, весьма страдает все устроенное дело, и наблюдения его сильно утрачивают свое значение, которое бы они имели для науки» [* НА РC(Я), ф. 12, оп. 15, д. 116, л.65.].

    Обсерватории просила разрешить постоянное проживание Ковалика в городе. Дело в том, что С. Ф. Ковалик прибыл в верхоянскую ссылку 6 января 1884 г. и был поселен в местечке Дулгалах Верхоянского улуса.

    О времени же пребывания Бунге можно судить по его заметкам. Бунге пишет: «Самую низкую температуру я отсчитал 16-го ноября 1884 г. в городе Верхоянске — 56° с некоторыми десятыми» [* Бунге А. А. О болезнях между инородцами северной части Якутской области. - СПб., 1888. - С. 2.].

    Если сам Бунге измерил температуру, значит станция была организована после 16-го ноября. На это указывает и письмо от 9 апреля 1885 г.

    Следовательно, верхоянские власти до получения официального разрешения (оно било получено в августе 1885 г.) временно разрешили Ковалику переселиться в город для ведения наблюдений на метеорологической станции, которую соорудил А. А. Бунге. Это было, очевидно, во второй половине ноября.

    Бунге писал, что в январе 1885 г. несколько дней стояли сильные морозы. Именно в январе 1885 г., 15-го числа. С. Ф. Ковалик отметил самую низкую температуру, наблюдавшуюся в мире когда-либо — 67,8° [* Шостакович В. Б. Климат Верхоянска. // Труды Ирк. магн. и метеор. обсерватории. - Иркутск, 1928. N 2-3. - С. 88.].

    Здесь уместно напомнить, что за последние десятилетия, особенно с 50-х годов XX в. делались попытки «перенести» полюс холода в Оймякон. Вообще, начиная с 90-х годов XIX и. в литературу попали разные цифры об абсолютном минимуме холода в Верхоянске -69,8°, -70°, что, конечно, далеко от истины [* Климат Верхоянска // Землеведение. - Кн. 3-4. - 1896. - С. 168.].

    Путанице вокруг полюса холода способствовала особенно околонаучная статья Ю. Н. Парамузана «О зональной природе полюса холода», где, например, он пишет: «Мысль о самой холодной точке Земли появилась после того, как на метеостанции в поселке (автор, очевидно, не знал, что Верхоянск город и что в XIX в. в России поселков, как таковых не было и что они как городской тип поселения появились гораздо позже. — П. К.) Верхоянске в феврале 1892 г. была зарегистрирована небывало низкая температура: -67,6°». Когда была отмечена самая низкая температура мы уже указали и, что понятие «полюс холода» существовало гораздо раньше, чем 1892 год.

    Далее Парамузин констатирует: «...с развертыванием метеостанции в 30-х годах (имеется в виду XX в. — П. К.) обнаружилось еще более холодное место в пос. Оймякон (любопытно было бы узнать в какой части поселка! — П. К.), где отмечена температура воздуха -70 и даже -71. Полюс холода «перекочевал» в Оймякон» [* Изв. Всесоюз. геогр. о-ва. -Т. 90. -1958. - N 5. -С. 472.].

    В действительности же, как правильно отмечал Н. Я.Филиппович «...в марте 1929 г. была открыта в Крест-Томторе (что в 40 км к юго-востоку от Оймякона) метеорологическая станция», где «..в феврале 1933 г. была зафиксирована самая низкая для Оймякона температура -67,7°» [* Филиппович Н. Я. Полюс холода. - С. 53.].

    Как видно, в Верхоянске отмечалось на одну десятую градуса больше мороза, чем в Оймяконе (67.8 и 67.7). Эта олимпийская десятая и дает основание считать Верхоянск полюсом холода и на сегодня для Северного полушария.

    О всевозможных расчетах и догадках о том, что в Оймяконе, в других местностях верховьев рек Яны и Индигирки, или в других районах могут быть места, где можно было бы отмстить более низкую температуру, мы нс оспариваем. Кстати, автору данной монографии более чем за десять лет жизни в Верхоянье не раз приходилось слышать, что в Верхоянском районе, и даже вблизи г. Верхоянска (в 35 километрах — местность Мачах) есть места, где холоднее, чем в Верхоянске. Но историк имеет дело с фактами. А они бесспорно доказывают, что абсолютный минимум холода отмечен в Верхоянске, а вероятность отмстить более низкие температуры в Верхоянске или в других местностях, конечно, не исключена.

                                                                   THE SUMMARY

    In XIX and at the beginning of XX c. Verkhoyansk was the biggest point in the Polar Siberia for the political exiles among them more than 120 prominent figures of Russia’s liberation and revolutionary movement such as I. Khudyakov, V. Seroshevsky, S. Kovalic, B. Veselovsky, V. Nogin and others...

    /Казарян П. Л.  История Верхоянска. Якутск. 1998. С. 93-94, 101, 206./

    КАВАЛІК Сяргей Піліпавіч (25. 10. 1846, в. Свадкавічы Крычаўскага р-на Магілёўскай вобл. — 26. 4. 1926), бел. рэвалюцыянэр-народнік. Вучыўся ў Пецярбурскім і Кіеўскім ун-тах. Падтрымліваў сувязі з М. А. Бакуніным, П. Л. Лаўровым, П. М. Ткачовым. Стварыў народніцкія гурткі ў Пецярбургу, Харкаве, Саратаве, Самары і інш., якія вялі агітацыю сярод сялян. У ліп. 1874 арыштаваны ў Самарскай губ. разам з М. К. Судзілоўскім адбываў пакараньне ў Петрапаўлаўскай крэпасьці. Па працэсе 193-х (1877-78) асуджаны на 10 гадоў катаргі. З 1880 у ссылцы ў Якуціі. З 1898 працаваў у Мінску. Пасьля Лютаўскай рэвалюцыі 1917 нам. старшыні Менскай гар. думы, старшыня Менскага губ. зямельнага к-та. У 1920-22 у нар. камісарыяце сац. апекі БССР. З 1922 выкладчык Менскага палітэхнікума. Старшыня Менскага аддз. т-ва паліткатаржан і ссыльных пасяленцаў. Аўтар успамінаў «Рэвалюцыйны рух сямідзесятых гадоў і працэс 193-х» (надр. 1928), артыкулаў у час. «Былое» і «Каторга и ссылка».

    Э. А. Ліпецкі.

    /Беларуская энцыклапедыя ў 18 тамах. Т. 7. Мінск. 1998. С. 396./

 

 

 

    КОВАЛИК Сергей Филиппович (1846-1926) — народник, один из видных руководителей «хождения в народ».

    Род. в д. Сватковичи Чериковского уезда Могилевской губернии в дворянской семье. Учился в Александровской военной гимназии, Виленском и Павловском военных училищах. В 1869 г. окончил Киевский ун-т со степенью кандидата математики. Служил помощником акцизного надзирателя Черниговской губернии. В 1872 г. избран мировым судьей. Арестован в Самаре в июне 1874 г. В 1878 г. по процессу «193-х» осужден к 10 годам каторги, которую отбывал в Белогородской и Мценской тюрьмах, затем с 1880 г. на Каре. После каторги К. был сослан в Верхоянский округ, куда доставлен в январе 1884 г. Здесь женился на местной акушерке. Родилась дочь. В 1892 г. переведен в Иркутскую губернию, где вначале жил в Балаганске, затем в Иркутске. В 1895 г. участвуя в работе Сибиряковской экспедиции, приезжал в Олекминский округ. В 1898 г. с семьей выехал в Минск. До 1917 г. работал в губернском акцизном управлении, потом до 1922 г. читал курс лекций по высшей математике в Минском политехническом ин-те. Умер в Минске.

    К. в Верхоянье занимался, как и др. ссыльные, разными промыслами: столярничал, клал печи, занимался мелкой торговлей, держал скот, выращивал овощи. Но больше всего уделял внимание научному изучению края, особенно Верхоянского округа. Важно отметить и то, что он 15 января 1885 г. зафиксировал самую низкую температуру в Верхоянске (-67,8°С), благодаря чему этот город считают мировым полюсом холода. К. оставил значительное литературное наследство. Часть их опубликована, часть хранится в рукописях в Фонде Сибиряковской экспедиции в Иркутске.

    Соч.: Верхоянские якуты и их экономическое положение. Иркутск, 1895; Изучение влияния золотопромышленности на быт якутов. — Известия Восточно-Сибирского отдела Русского географического общества. Иркутск, 1897, т. XXVIII, № 3; О киренских якутах. — Там же, № 4; Движение семидесятых годов по большому процессу. — Былое, 1906, № 11; Революционеры-народники в каторге и ссылке. — Каторга и ссылка, М., 1924, № 4; Революционное движение семидесятых годов и процесс 1930-х. М., 1928.

    Лит.: Кротов М. Якутская ссыпка 70 - 80-х годов. М, 1925; Охлопков В. Е. История политической ссылки в Якутии. Кн. 1 (1815-1895). Якутск, 1982; Казарян П. Л. Верхоянская политическая ссылка 1861-1903 гг. Якутск, 1989.

    /Энциклопедия Якутии. Т. 1. Москва. 2000. С. 333./

    /П. Л. Казарян.  История Верхоянска. 2-е изд., доп. Якутск. 2003. С. 102./

    КАВАЛІК Сяргей Піліпавіч [13 (25). 10. 1846, маёнтак Свадкавічы Чэрыкаўскага пав. Магілёўскай губ., цяпер Крычаўскі р-н Магілёўскай вобл. — 26. 4. 1926, Менск], народнік, публіцыст. У 1860-х г. вольны слухач у Пецярбурскім (з 1864) і Кіеўскім (з 1868) ун-тах. З 1869 кандыдат матэматыкі. У 1873 выяжджаў у Цюрых (Швэйцарыя), дзе сустракаўся з лідэрамі расійскага народніцтва і анархізму М. Бакуніным, П. Лаўровым, П. Ткачовым. Пасьля вяртаньня ў 1874 у Расію заснаваў 10 народніцкіх гурткоў у Пецярбургу, Харкаве, Самары, Саратаве і інш. Арыштаваны ў ліп. 1874 разам з М. Судзілоўскім у Самарскай губ. Зьняволены ў Петрапаўлаўскай крэпасьці. На працэсе «193-х» асуджаны на 10 гадоў катаргі; высланы ў Якуцію. У 1898 некалькі месяцаў жыў у маёнтку Блонь Ігуменскага пав. ў Бонч-Асмалоўскіх. Публікаваўся ў час. «Былое» (1906). З 1915 працаваў пры Земскім саюзе ў Менску. Пасьля Лютаўскай рэвалюцыі 1917 нам. старшыні Менскай гарадзкой думы, старшыня Менскага губэрнскага зямельнага камітэта. Па паліт. поглядах быў блізкі да эсэраў. У 1920-22 працаваў у Народным камісарыяце сацыяльнай апекі БССР. З 1922 выкладаў вышэйшую матэматыку ў Менскім палітэхнікуме. Старшыня Менскага аддзяленьня Таварыства паліткатаржан і ссыльнапасяленцаў. Публікаваўся ў час. «Каторга и ссылка». Пісаў успаміны.

    Тв.: Революционное движение семидесятых годов и процесс 193-х. М., 1928; Автобиография // Народны камісарыят сацыяльнай апекі БССР. Мн., 1924.

    Літ.: Бонч-Осмоловская М. Сергей Ковалик в Минске // Неман. 1969. № 9; БЭ, т 7.

    /Маракоў Л.  Рэпрэсаваныя літаратары, навукоўцы, работнікі асветы, грамадскія і культурныя дзеячы Беларусі, 1794-1991. Энцыклапедычны даведнік. У 3 тамах. Т. I. Мінск. 2003. С. 392-393./

    СВАДКАВІЧЫ, вёска, за 5 км на паўднёвы захад ад Крычава, 99 км ад Магілёва, 9 км ад чыгуначнай станцыі Крычаў.

    Вядома па пісьмовых крыніцах з XVI ст. У 1560 г. сяло ў Крычаўскай воласці, дзяржаўная ўласнасць. У 1768 г. тут быў маёнтак, шляхецкая ўласнасць. Пасля першага падзелу Рэчы Паспалітай (1772 г.) у складзе Расіі. У 1780 г. 13 двароў, 73 жыхары, у Чэрыкаўскім павеце Магілёўскай губерні. У 1817 г. у фальварку, што быў побач з сялом, заснавана сукнавальня. З 1813 г. працаваў вінакурны завод. У1875 г. гаспадар маёнтка меў 485 дзесяцін зямлі, вадзяны млын, сукнавальню і карчму. Дзейнічала царква, пабудаваная з дрэва. У 1897 г. 22 двары, 121 жыхар, у Крычаўскай воласці Чэрыкаўскага павета. У 1926 г. 36 двароў, 157 жыхароў. Дзейнічаў гурток па ліквідацыі непісьменнасці сярод дарослых.У 1930 г. арганізаваны калгас «Новы шлях», які ў 1932 г. аб’ядноўваў 34 гаспадаркі, працавала кузня. У 1940 г. 38 двароў, 193 жыхары. У Вялікую Айчынную вайну з ліпеня 1941 г. да 30. 09. 1943 г. акупіравана нямецка-фашысцкімі захопнікамі. У верасні 1943 г. гітлераўцы спалілі 37 двароў, загубілі 1 жыхара. Зараз у складзе калгаса «Запаветы Ільіча».

    Радзіма аднаго з кіраўнікоў рэвалюцыйнага народніцкага руху ў 70-х гадах XIX ст. С. П. Каваліка. На 1. 1. 2003 г. 34 двары, 77 жыхароў.

    /Памяць. Гісторыка-дакументальная хроніка Крычаўскага раёна. Маладзечна. 2004. С. 690./

    Р. Н. Иванова

                                   РЕКОРДНО НИЗКИЕ ТЕМПЕРАТУРЫ ВОЗДУХА В ЕВРАЗИИ

     В 1882-1883 гг. был проведен Первый международный полярный год. В рамках его программы для изучения климата и погоды в высоких широтах были организованы специальные 2-4-годичные наблюдения и учреждены некоторые постоянные метеорологические станции. Активное участие в этих работах принимала Усть-Ленская экспедиция Русского географического общества. По инициативе ее руководителей – Н. Д. Юргенса, А. А. Бунге и А. Г. Эйгнера в ноябре 1883 г. в г. Верхоянске была организована постоянно действующая станция государственной метеорологической сети.

    Первыми наблюдателями этой метеорологической станции были краевед В. Г. Карзин, затем Н. Е. Колмогоров. В период с 1885 по 1918 гг. на станции работали С. Ф. Ковалик, В. И. Мельников, В. Либин, Г. Марморштейн, Р. А. Протас, М. И. Абрамович, К. Ф. Петкевич, С. А. Басов, И. Ф. Иваницкий, К. Ф. Рожновский, А. В. Гулимский, С. К. Дроздов, И. А. Заборовский, Е. Н. Добронравова (первая женщина-наблюдатель станции), учителя Г. П. Охлопков и Е. Д. Яныгин [* Филиппович Н.Я. Полюс холода. Верхоянская метеорологическая станция и ее история. Л.: Гидрометеоиздат, 1972. 72 с. Казарян П. Л. История Верхоянска. 2-е изд., доп. Якутск: ЯФ изд-ва СО РАН, 2003. 206 с.].

    В фондах Якутского управления Гидрометеослужбы имеется журнал наблюдений метеорологических элементов станции Верхоянск, где рукой наблюдателя С. Ф. Ковалика 15 января 1885 г. записана величина температуры воздуха -66,9°С. Это было измерено не специальным минимальным термометром, который фиксирует предельно низкий показатель температуры за сутки, а обычным срочным. Штифт минимального термометра не реагирует на дальнейшее повышение температуры, а срочный термометр показывает температуру на данное конкретное время. Следовательно, показания срочного термометра динамичны: от одного срока наблюдений до следующего показания могут меняться много раз, как в сторону повышения, так и понижения. Поэтому зафиксированная цифра могла быть и ниже -66,9°С. Внизу листа метеорологических наблюдений в графе показаний за месяц С. Ф. Ковалик вывел цифру -67,1°С как минимальную температуру воздуха 15 января 1885 г. Она выведена с учетом поправки -0,2°С, полагающейся к показаниям данного конкретного прибора, о чем специально помечено в листе наблюдений. В том же журнале наблюдений за 5, 6 и 7 февраля 1892 г. наблюдателем В. Либиным указана цифра -67,8°С. В листе наблюдений помечено, что надо вводить поправку, равную +0,2°С для срочного и минимального термометров (для каждого термометра вводится своя собственная поправка показаний относительно эталонного прибора). Внизу листа графа показателей за месяц осталась незаполненной, поэтому неизвестно, была введена полагающаяся поправка или нет. Тем не менее эта цифра до сих пор остается рекордной для Евразии.

    Величина абсолютного минимума температуры воздуха часто указывается неправильно. В разных источниках - научных, научно-популярных и даже в учебниках по географии - полюсом холода называется то г. Верхоянск, то пос. Оймякон, а температура указывается разная (от -67,8°С до -76°С). Так, например, В. Б. Шостакович [* Шостакович В. Б. Материалы по климату Якутской республики и сопредельных с ней частей Северной Азии // Труды комиссии по изучении Якутской Автономной Советской Социалистической Республики. Т. VI. Л.: Изд-во Академии наук, 1927. 156 с.] и В. Ю. Визе [* Визе В. Ю. Климат Якутии. Л.: Изд-во Академии наук, 1927. 33 с.] приводят значение -69,8°С, а А. И. Воейков - даже -76°С. [* Воейков А. И. Сравнение разностей и колебаний метеорологических элементов // Избранные сочинения / Под ред. А. А. Григорьева. Т. III. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 137-147.]

    Источником недоразумения явилось опубликованное в «Летописях Главной физической обсерватории» за 1892 г. значение абсолютного минимума в г. Верхоянске - минус 69,8°С. Анализ первоисточников показал, что по непосредственному отсчету спиртового термометра температура воздуха 5 и 7 февраля 1892 г. была равна -67,8°С. При приведении данных спиртового термометра к международной шкале (стоградусному водородному термометру) была принята поправка на -2°. Однако уже в следующем году выяснилось, что эта поправка неверна. В «Летописях...» за 1893 г. было предложено внести соответствующие исправления в данные абсолютных минимумов температуры воздуха за 1892 г. и в дальнейшем эту поправку не применять. Это существенное указание осталось незамеченным В. Б. Шостаковичем [* Рубинштейн Е. С. К вопросу о полюсах холода // Метеорология и гидрология. 1958. № 12. Л.: Гидрометеорологическое издательство. С. 28-30.]. В. Ю. Визе впоследствии писал: «в Оймеконе в феврале 1933 года была отмечена температура -67,7°С. Последняя температура есть наинизшая до сих пор зафиксированная на земном шаре вблизи поверхности земли. До 1933 г. таковой считалась температура, отмеченная в 1892 г. в Верхоянске и равная -67,6°С» [* Визе В. Ю. Климат морей Советской Арктики. Л.: Изд-во Главсевморпути, 1940. 125 с.].

    Причиной ошибок современных исследователей может быть то обстоятельство, что в специализированных выпусках справочников по климату СССР и России за отдельные годы приводятся данные по метеостанции Верхоянск лишь с 1892 г., причем указанная там величина минимальной температуры за 1892 г. равна -67,7°С.

    История открытия Оймяконского полюса холода такова: в 1926 г. экспедиция Геологического комитета СССР во главе с С. В. Обручевым исследовала верховья р. Индигирки и хребет Черского в отношении наличия месторождений платины. В Оймяконской долине экспедиция оказалась в ноябре. Инженер-геодезист экспедиции К. А. Салищев провел здесь ряд наблюдений за температурой воздуха. 10 ноября ртуть в термометре замерзла (значит, температура опустилась ниже -39,4°), а к вечеру было слышно шуршание «замерзающего дыхания» или, как говорят якуты, «шепот звезд». На основании этого был сделан вывод, что температура воздуха опустилась ниже -50°С. К концу декабря экспедиция добралась до с. Томтор и провела здесь измерения температуры воздуха. В экспедиции спиртовые термометры отсутствовали, а самодельные газовые и медные были неточными, К. А. Салищеву не удалось зафиксировать температуру воздуха ниже -39,4°С. Однако шуршание «замерзающего дыхания» заставило С. В. Обручева усомниться в том, что Верхоянск следует считать «царем Мороза». Позднее, при сравнении температур при значении выше -39,4°С значения температуры в Оймяконе оказались в среднем на 3,9°С ниже, чем в Верхоянске. Произведя несложные расчеты, была выведена цифра -72°С, которая закрепилась как рекордно низкая температура воздуха в районах постоянного обитания человека и которую можно встретить в самых различных изданиях как абсолютный минимум [* Филиппович Н.Я. Полюс холода. Верхоянская метеорологическая станция и ее история. Л.: Гидрометеоиздат, 1972. 72 с. Рубинштейн Е. С. О природе полюсов холода // Известия Всесоюзного географического общества. 1959. Том 91. Вып. 3. Л.: Изд-во АН СССР. С. 265-268.].

    /Вестник Якутского государственного университета. Научный журнал. Т. 3. № 1. Якутск. 2006. С. 13-14./

                                                       ЭКСПЕДИЦИЯ НЕВОЛЬНИКОВ

                                                                КТО ИЗУЧАЛ ЯКУТИЮ?

    Знаменитая этнографическая экспедиция конца позапрошлого века (1894-1896 гг.) внесла большой вклад в изучение жизни, быта и фольклора якутов. Современным коммерсантам, наверное, не понять, что подвигло ленского золотопромышленника Иннокентия Сибирякова выделить на эту экспедицию пять тысяч рублей. Это более чем внушительная по тем временам сумма. В то время за рубль можно было купить пуд (16 кг) отборной муки, 10-15 фунтов (4-6 кг) свинины. Тогда целое ведро водки (12 литров) стоило всего 90 копеек. Жалованье в 20-30 рублей в месяц считалось хорошим.

    Эх, были люди!..

                                                                           НАЧАЛО

    Свои деньги Сибиряков предложил ВСОИРГО (Восточно-Сибирскому отделу императорского русского географического общества). Ведший с ним переговоры Александр Адрианов сообщал правителю дел ВСОИРГО Георгию Потанину в ноябре 1889 года:

    «Иннокентий Михайлович сказал мне, что на экспедицию дает мне он от 4 до 5 тысяч рублей и не вменяет в обязанности собрать в течение года требуемый материал. Вообще же, он отказывается от всяких соображений о том, куда ехать именно, что исследовать, кроме экономического быта и т. д.; из его слов я убедился, что он о крае не имеет никакого представления; так, он полагал, что якутов тысяч 5, и был очень удивлен, когда я сказал ему, что их считают до 220000 человек да тунгусов более 10000. Теперь, если прибавить к этому площадь, ими занимаемую, выйдет нечто такое, в чем разобраться действительно трудно. В конце концов он стал сомневаться, будет ли польза от экспедиции, которая захватит лишь небольшую часть народности, а не всю ее. Я успокоил его тем, что, помимо личных наблюдений, надо постараться воспользоваться наблюдениями политических ссыльных, живущих в крае, а также разных местных старожилов — любителей собирать и записывать разные сведения; и уверял его, что посылка какого угодно, только добросовестного, человека даст для науки ценный вклад».

    В 1892 году правителем ВСОИРГО стал Дмитрий Клеменц, известный этнограф и археолог. Он и высказывал золотопромышленнику свою идею о структуре экспедиции: «...я думаю, что политические ссыльные, в изобилии посылаемые в Якутский край, представляют из себя как бы невольную экспедицию для исследования области, и нужно только уметь воспользоваться их наблюдениями...». Так возникла знаменитая Сибиряковская экспедиция, состоявшая в основном из политссыльных. Сегодня мы кратко ознакомим вас с некоторыми из них...

                                                                СЕРГЕЙ КОВАЛИК

                                                                 (13. 10. 1846 - 1926)

    В 1870 году выдержал экзамен на степень кандидата математических наук при Киевском университете. В 1874 году был арестован за революционную деятельность и приговорен к 10 годам каторги. Каторгу отбыл на Забайкалье.

    Потом был выслан в Верхоянск. Его этнографические работы не сохранились. Сохранились такие его воспоминания: «Представил целый том, написанный о якутах, но он не был напечатан по недостатку средств и сохранился ли до сих пор, — не знаю», «Еще находясь в Верхоянске, я написал брошюрку «Верхоянские якуты», «Успел даже прочесть в Географическом обществе один доклад, где доказывал, что тюркские народности достигают в культуре больших успехов, чем монгольские народы, и дольше последних сохраняют свою живучесть»...

    Подготовил Федор Рахлеев

    /Якутск вечерний. Якутск. 27 октября 2006. С. 50./

                                                                  Именной указатель 
    Ковалик О. В. 82 
    Ковалик С. Ф. 169, 182, 429, 430, 331, 432. 
    /Архивы России о Якутии. Выпуск 1. Фонды Государственного архива Иркутской области о Якутии. Справочник. Якутск 2006. С. 455./

    Захар Шыбека

                                        Менскія кватэры і сядзібы непрыяцеляў царызму

    Юр’еўская, 8, дом Поляка. У доктара Поляка часта праводзілі сходы менскія эсэры. Так, адзін з іх адбыўся пад выглядам сустрэчы Новага 1905 года. Невялікі даклад тады зрабіў С. Ф. Кавалік, што пасяліўся ў Менску пасьля вяртаньня са ссылкі за ўдзел у народніцкім руху. Выступілі М. Л. Саламонаў, сябра Каваліка па ссылцы, і А. В. Бонч-Асмалоўскі.

    Будынак месьціўся паміж сёньняшнімі вуліцамі Леніна, Інтэрнацыянальнай, Энгельса і праспэктам Незалежнасьці.

    /Наша Слова. Менск (Ліда). № 26 (814). 2007. С. 10./

                          ВОСПИТАННИКИ БРЕСТСКОГО КАДЕТСКОГО КОРПУСА

    Ковалик Сергей Филиппович (13. 10. 1846, им. Свадковичи Чериковского у. Могилевской губ. - 26. 4. 1926), революционер-народник. После смерти в 1848 г. матери воспитывался отцом. В 1856 г. поступил в Александровский Брестский корпус. В 1863 г. после расформирования корпуса переведен во 2-й специальный класс Павловского военного училища. Во время учебы в училище увлекся химией, создал собственную лабораторию. Окончил Павловское военное училище (1864). В 1864 г. поступил вольнослушателем в Петербургский университет. В 1865 г. сдал гимназический экзамен в Могилеве и был переведен в студенты. Из-за отсутствия финансовых средств снова перевелся в вольнослушатели (с 1868 г. - Киевского университета). Самостоятельно усиленно занимался по физике и химии. В 1869 г. в Киеве защитил кандидатскую диссертацию по математике. В 1873 г. выезжал в Цюрих, где встречался с М. А. Бакуниным, П. Л. Лавровым, П. Н. Ткачевым. В 1874 г. вернулся в Россию, организовал 10 народнических кружков, которые вели агитацию среди крестьян. В июле 1874 г. арестован в Самарской губ. вместе с Н. К. Судзиловским. Сначала отбывал наказание в Петропавловской крепости в Петербурге. На процессе 193-х (1877-1878) осужден на 10 лет каторги. С 1880 г. отбывал ссылку в Якутии. В 1898 г. несколько месяцев жил в м. Блонь Игуменского у. Минской губ. в имении А. В. Бонч-Осмоловского, до 1914 г. работал счетоводом в Минске. С 1915 г. прикомандирован к Земскому союзу, где работал вместе с М. В. Фрунзе. После Февральской революции 1917 г. заместитель председателя Минской городской думы, председатель Минского губернского земельного комитета. По политическим взглядам был близок к социалистам-революционерам. В 1918 г. во время германской оккупации принимал участие в деятельности Минской городской думы. В 1920-1922 гг. работал в Народном комиссариате социального обеспечения БССР. С 1922 г. преподавал высшую математику в Минском политехникуме. Председатель Минского отделения общества политкаторжан и ссыльных поселенцев. Автор воспоминаний «Революционное движение семидесятых годов и процесс 193-х» (1928), ряда статей в журналах «Былое» (1906), «Каторга и ссылка» (1924).

    /П. И. Бригадин, А. М. Лукашевич.  Мятежный корпус. Из истории Александровского Брестского кадетского корпуса (1842-1863). Минск. 2007. С. 161-162./

    КОВАЛИК Сергій Пилипович (25 (13). 10. 1846 - 26. 04. 1926) - революціонер-народник (див. Народники). Н. в м. Полтава в дворянській родині. Закінчив фіз.-мат. ф-т Київ, ун-ту (1869). Активно займався організацією гуртків народників-бакуністів (див. Бакунізм) у Києві, Харкові, Москві та ін. пром. центрах Російської імперії. Брав участь у русі «ходіння в народ». 24 лип. 1874 був заарештований у м. Саратов (нині місто в РФ) й за вироком суду за «процесом 193-х» (див. Процеси над народниками) засуджений до 10 років каторги, яку відбував у Петропавловській фортеці, на р. Кара (притока р. Шилка, бас. Амуру; Забайкалля, Росія) та в м. Якутськ (нині столиця Республіки Саха (Якутія), РФ). Після повернення із заслання (1898) відійшов від політ, діяльності. К. — автор спогадів «Революційний рух семидесятих років і процес 193-х».

    П. у м. Мінськ (нині столиця Білорусі).

    Літ.: Итенберг Б.С. Движение революционного народничества. Народнические кружки и «хождение в народ» в 70-х гг. XIX в. М., 1965.

    О. В. Лисенко.

    /Енциклопедія Історії України. Т. 4. Київ. 2007. С. 383./

                                                                       Раздзел 4.

                                          ГОРАД ЧЫНОЎНІКАЎ І РЭВАЛЮЦЫЯНЕРАЎ

    У 1873–1874 гг. некалькі соцень маладых рэвалюцыянераў-прапагандыстаў пачалі “шлях у народ”. Большасць з іх арыштавала паліцыя. У 1877 г. адбыліся працэсы “50-i” і “193-х”. У ліку асуджаных быў студэнт-беларус Сяргей Піліпавіч Кавалік (1846-1926), які да суда адседзеў 3 гады ў казематах Петрапаўлаўскай крэпасці, а потым пайшоў на 10 гадоў катаргі і высылку ў Якуцк...

    /Мікола Нікалаеў.  Беларускі Пецярбург. Санкт-Пецярбург. 2009. С. 72./

    /Гарады і вёскі Беларусі. Энцыклапедыя. Т. 6. Магілёўская вобласць. Кн. 2. [Крычаўскі раён] Мінск. 2009. С. 444./

                                         4. ПОЛИТССЫЛЬНЫЕ И ПОЛИТКАТОРЖАНЕ

    КОВАЛИК Сергей Филиппович (13 (25). 10. 1846, имение Свадковичи Чериковского уезда, теперь Кричевского р-на Могилевской обл. -26.04.1926 г.) — один из лидеров народнического движения 70-х годов XIX в. в России. Кандидат математических наук (1869). Из семьи мелкопоместных дворян. С 1863 г. юнкер Павловского военного училища, с 1864 г. — вольнослушатель Петербургского университета. Окончил Киевский университет в 1869 г. Работал мировым судьей в Черниговской губернии. В 1873 г. выезжал в Цюрих, где встретился с М. А. Бакуниным, П. Л. Лавровым и др. Через год вернулся в Россию, организовал 10 народнических кружков, которые вели агитацию среди крестьян. В июле 1874 г. арестован в Самарской губернии вместе с Н. К. Судиловским. Отбывал наказание в Петропавловской крепости. На политическом «процессе 193-х» приговорен к 10 годам каторги. С 1880 г. отбывал ссылку в Якутии. В 1898 г. несколько месяцев жил в м. Блонь Игуменского уезда (теперь Пуховичского района), в имении народовольца А. В. Бонч-Осмоловского, до 1914 г. работал счетоводом в Минске. С 1915 г. прикомандирован к Земскому союзу, где работал вместе с М. В. Фрунзе. После Февральской революции 1917 г. заместитель председателя Минской городской думы, председатель губернского земельного комитета. По своим политическим взглядам был близок к эсерам. В 1920-1922 гг. работал в Народном комиссариате социального обеспечения БССР. С 1922 г. преподавал высшую математику в Минском политехникуме. Был председателем Минского отделения общества политкаторжан и вольнопоселенцев. Публиковал воспоминания в журналах «Былое», «Каторга и ссылка» и др. Умер в Минске, похоронен на Военном кладбище.

    Тв.:

    Ковалик С. Ф. Автобиография // Деятели СССР и революционного движения России. М., 1989. С. 96-108.

    Квалик С. Ф. Революционное движение семидесятых годов и процесс 193-х. Воспоминания. М., 1928.

    Лит.:

    Мельников М. Ф. Шел край наш дорогой столетий. Мн., 1987.

    М. С. А. Сяргей Кавалік (Дзядуля рэвалюцыі) // Полымя. 1927. № 4.

    Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. Т. 3. С. 519.

    /Корнилович Э. А.  Беларусь: созвездие политических имен. Историко-биографический справочник. Минск. 2009. С. 95-96./

 

 

 

 

    КОВАЛИК Сергей Филиппович (13. 10. 1846 - 26. 4. 1926) - деятель революционного движения 1870-х гг. Ив дворян. Окончил физико-математический ф-т Киевского ун-та (1869). В нач. 1870-х гг. связан с народническими кружками в Киеве и кружком А. В. Долгушина в Москве, создатель кружка «бунтарей» в С.-Петербурге. В 1873 выезжал за границу, встречался с М. А. Бакуниным, П. Л. Лавровым и П. Н. Ткачёвым. После возвращения в Россию создал ряд народнических кружков, один из инициаторов «хождения в народ» в Поволжье. В июле 1874 арестован. На «процессе 193-х» (1877-1878. С.-Петербург) приговорён к 10 годам каторги, которую с 1881 отбывал в Вост. Сибири. С 1884 на поселении в Верхоянске, занимался изучением была якутов. С нач. 1890-х гг. жил в Иркутске, сотрудничал в газете «Вост. обозрение», участвовал в экспедициях по изучению Якутии. С 1898 жил в Минске, от политической деятельности отошёл. В 1917 зам. председателя Минской городской думы, глава губернского земельного комитета. В дальнейшем работал в наркомате соцобеспечения БССР, преподавал в Минском политехническом ин-те. Член Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Мемуары К. - ценный источник по истории народнического движения 1870-х гг.

    Соч: Революционное движение семидесятых годов и процесс 193-х. М., 1928.

    Б. И. Юрьев

    /Новая Российская Энциклопедия в 12 томах. Т. VIII (1). Москва. (2010.) 2011. С. 466./