СКОТОВОДСТВО В КОЛЫМСКОМ
ОКРУГЕ ЯКУТСКОЙ ОБЛАСТИ
А. Н. Макаревского
Кто из нас знает о Колымском округе Якутской
области, лежащем на крайнем северо-востоке Сибири. А между тем и там живут
люди, и там скотоводство округа, быть может, как нигде, нуждается в
ветеринарной помощи. Я не знаю даже, доезжал ли когда либо до Колымского края хоть
один вет. врач, по крайней мере в 80-90 годах м. в., когда я был в Якутском
округе туда и временно не ездил ни один ветеринар. Во всяком случае полагаю,
что еще не скоро Колымский округ дождется своего вет. врача, и тем ценнее для
нас всякие сведения о скотоводстве и о болезнях дом. животных, получаемые из
общей прессы.
Вот основания, почему я считаю своим долгом
познакомить товарищей со скотоводством в Колымском округе на основании статьи
В. Николаева «Мертвый край», напечатанной в № 13 «Сибирских Вопросов» 1912
года.
«Наша Сибирь» — пишет В. Николаев —
«достаточна богата гиблыми местами, в ряду последних Колымскому краю бесспорно
принадлежит одно из первенствующих мест. Дальность расстояния (от Якутска до
Средне-Колымска 2.315 верст), ухудшаемая примитивностью путей сообщения,
неблагоприятные климатические условия — вот основные причины, ставящие жителя
Колымского края в невозможные рамки материального существования. Если к
отмеченным причинам прибавить, как результат последних, периодические голодовки
населения, неудовлетворительную постановку продовольственного дела, упадок
промыслов, обнищание инородцев и развитие алкоголизма, — то читатель без труда
составит представление об отдаленном мертвом крае.
«Здесь голод, нужда и мрак царят», — такова
общая характеристика Колымского края, сделанная одним невольным колмычанином
зимою минувшего года, взятая из связки писем, полученных из Средне-Колымска в
1911 г. Как старожилы, так и исторические данные подтверждают, что при
одинаковости природных условий жизнь в Колымском крае за несколько последних
десятилетий до неузнаваемости изменилась к худшему»...
Общая численность населения Колымского
округа, по сообщению г. Березкина, к 1 января 1911 г. определялась, при
поверхности до 604.756 кв. в. только в 6979 душ обоего пола, т. е. 1 человек на
86,5 кв. верст. Из 3 того числа русских насчитывалось всего лишь 889 д., остальные
инородцы, а именно: якутов 3197, чукч 1883, ламутов 595, юкагиров 164, тунгусов
246 и чуванцев 5. Из занятий и промыслов первенствующее значение имеют
рыболовство, скотоводство и звероловство.
Изучение истории Колымского края дает
точные указания на то, что до появления в округе эпизоотии сибирской язвы,
население округа, как инородническое, так и
русское городское (казаки, мещане) занималось, главным образом, скотоводством и
как подсобными к нему — промыслами — пушным, звериным и рыбным. Только лишившись
почти всего скота население Колымского округа перешло к рыболовству, в чем и до
ныне видит свое главное спасение; успех или неудача в нем, окончательно решают
судьбу населения края.
Скотоводство же в Колымском округе в
настоящее время представляется в весьма печальном положении. По данным
статистики за 1910 год, в округе насчитывалось скота: конного 3139 и рогатого
3422 головы, т. е. менее чем по 0,5 лошадей и около 0,5 рог. скота на 1 жителя.
Скотоводческие хозяйства сосредоточены почти исключительно у инородцев-якутов.
Исторические справки свидетельствуют о том страшном уроне, который потерпело
когда то цветущее скотоводство якутов и от которого они до сих пор не могут
оправиться. Эпизоотия сибирской язвы, первое появление которой относится к 1869
году, унесла в 1869-1870 годах больше половины всего скота, и затем
систематически искореняла скот якутов и городских обывателей в последующие
годы. Особенно губительными в этом отношении были 1873 и 1876 годы. О размерах
бедствия можно судить по следующим данным: К 1877 году население округа едва не
насчитало у себя только 362 головы конного и 80 голов рогатого скота, — что
составляло лишь ½ и 1/25 часть того количества конного и
рогатого скота, каким население это располагало до появления эпизоотии. Доведенные
до такого разорения, жители Колымского округа с 1871 года начали покупать скот
у своих соседей, инородцев Эльгетского улуса Верхоянского округа, а лошадей — у
купцов приезжавших из Якутска.
Но и этим способом, при появлявшейся почти
ежегодно в разных местах округа эпизоотии сибирской язвы, якутам удалось
пополнить к 1897 г. убыль скота приблизительно только на половину. Вообще же
эпизоотия сибирской язвы свила себе в Колымском округе настолько прочное гнездо,
что якуты и даже городские жители, из страха перед нею, мало помышляют о
развитии скотоводства. Крайне неблагоприятно отражаются на развитии
скотоводства также неурожаи сена и массовый убой скота в голодные годы на пищу.
Причины эти вызвали резкое повышение цен на скот и продукты скотоводства: Так,
напр., стоимость лошади поднялась до 100-130 р., пуд мяса продается от 4 до 5
р., а иногда и до 6-7 р.
В. Николаев ни слова не говорит об овцах и
свиньях в Колымском крае, предполагая, вероятно, что все знают о том, что в
Колымском крае нет и никогда не было ни одной свиньи, ни одной овцы.
Но зато в Колымском округе оленеводство
относительно, в достаточной мере развито в северной тундренной полосе. Здесь у
чукч и отчасти тунгусов сосредоточены значительные стада оленей. Правда, и здесь
не мало разорившихся оленеводов но, согласно существующим среди этих инородцев
обычаям, они, лишившись оленей и ставши, как говорят, «пешими», перекочевывают
к своим соседям — владельцам оленьих стад, и, карауля последние, получают
пропитание в качестве пастухов. Несмотря на спорадически появляющияся
заболевания в оленьих стадах чукчей и тунгусов, оленеводство в тундренной
полосе значительно окрепло за последние годы с постепенным переходом этих
инородцев к рыбному промыслу, благодаря которому олени истребляются на пищу,
уже не с такою беспощадностью, как это было раньше.
Весьма печально положение оленеводства у
«каменных» ламутов, кочующих в гористой части округа, и юкагиров. Инородцы эти
очень потерпели от так называемой «копытной» болезни на оленях. Последняя,
систематически искореняя оленное хозяйство бродячих инородцев, нанесла ламутам
жестокий удар лет десять тому назад, когда у них пало одновременно до 200
оленей. С тех пор наблюдалось как будто некоторое затишье, но в последние годы
бедствие возобновилось, и летом 1908 г. странная болезнь опять посетила кочевья
ламутов и нанесла им новый, уже более сильный урон, истребив до 100 шт. оленей,
составлявших, можно сказать, последнюю опору и надежду их владельцев. В
результате ламуты, в конец обездоленные, располагают лишь жалкими остатками
когда то довольно значительных стад оленей и вынуждены прибегать к казенному
иждивению.
К сожалению, г. Николаев ничего не говорит
о собаководстве, не смотря на то, что после оленя собаки в тундре являются
главным упряжным животным для передвижения и перевозки тяжестей и чукчи даже
называются или оленьими, или собачьими. На одной Анюйской чукотской ярмарке в
80 годах м. в. собиралось несколько тысяч упряжных собак, но я не считаю себя в
праве в данной компилятивной статье пользоваться другими источниками.
В заключение статьи, г. Николаев формирует
свои пожелания в пяти пунктах, из которых на 2-м месте стоит следующий: Упорядочение скотоводства и прежде всего
постановка ветеринарной помощи для борьбы с эпизоотиями сибирской язвы,
копытной болезни оленей и проч. бол.
Увы, трудно сказать когда осуществится
данное пожелание В. Николаева, — боимся, что не скоро!
/Вѣстникъ
Общественной Ветеринаріи издаваемый Россійскимъ Ветеринарнымъ Обществомъ.
С.-Петербургъ. № 13-14. 1-15 Іюля 1912. С. 629-630./
СПРАВКА
Алексей
Никалович (Николаевич) Макаревский род. 17 (29) марта 1863 г. в Смоленской
губернии Российской империи, в семье священника (учителя).
В августе 1882 г. поступил в Харьковский Ветеринарный Институт, в 1883 г. вошел
в студенческую группу народовольцев г. Харькова. В 1887 г. был арестован и
заключен в Петропавловскую крепость, где просидел более года. 11 мая 1888 г. по
административному приговору за государственное преступление Макаревский был
отправлен на 10 лет ссылки и водворен в Бетюнском наслеге Намского улуса
Якутского округа Якутской области, где в течение шести лет занимался сельским
хозяйством, имел собственный дом, пять десятин земли, разводил небольшой
огород. Землю обрабатывал при помощи наемных рабочих, хлеб сбывал окружающим
жителям. В 1895 г. Алексею было разрешено переехать в Минусинский уезд
Енисейской губернии, где он отбыл два последних года ссылки, и в 1901 г.
возвратился в стены Харьковского Ветеринарного Института, который закончил в
1904 г. В 1906 г. он переводиться ветеринарным врачом в Тобольск, и
организовывает ветеринарное дело в Тобольской губернии. В трудах Тобольского
Губернского музея за 1907 год публикует свою работу «Значение оленеводства на
севере Тобольской губернии», а в «Вестнике ветеринарии» (№ 2 за 1908 г.) «Олень и некоторые наблюдения над ним». Совместно с
Петрушевским им была написана капитальная работа «Сѣверный олень – домашнее
животное полярныхъ странъ. (Опытъ изучения). Въ 2-хъ частяхъ. (СПб. 1909), а
также. «Эпизоотии оленей и борьба сними» (Тобольск. 1910.). В 1917 г
Макаревский стал доцентом Харьковского Ветеринарного Института по кафедре
диагностики внутренних болезней домашних животных и болезней птиц, а в 1920 г.
был утвержден профессором этого же университета. В 1925 г. Макаревский
перевелся в Белорусский Ветеринарный Институт, находящийся в Витебске,
профессором на кафедру диагностики внутренних болезней домашних животных.
Последние годы Алексей Макаревский провел в Москве, где и умер 15 октября 1942
года.
Аура
Вантроба,
Койданава
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz