НИКОЛЬСКАЯ СЛОБОДКА
Намского улуса Якутского округа
Вопрос о климатической возможности земледелия
в Якутском округе, хотя и признается некоторыми исследователями до сих пор
открытым, но, как мне кажется, и что я по мере сил постарался обосновать в
статьях: «Хатын-Аринское скопческое селение» [Извѣстія
Вост. Сиб. отдѣла Императ, Р.Г.О.] и «Намские письма» [«Восточное Обозрѣніе» 1896 г.] — решен, и решен в
положительном смысле.
Такое решение вопроса, так сказать экспериментальным
путем, могло и должно было последовать только в самое последнее время, когда центра,
тяжести всего экономического строя якутов Якутского округа, до сих пор
опирающегося на скотоводстве, мало-помалу переносится в другую систему
хозяйства — в земледелие. Этот переход совершается очень медленно, не без
колебаний, в особенности после неурожайных годов, но если взять целый ряд лет,
то становится очевидным постепенный рост площади посевов. Но менее очевидным
является тот факт, что этот переход вызван самой жизнью, назревшей нуждой, а не
искусственными мерами извне. «Еще с прошлого столетия правительство,
озабоченное необеспеченностью продовольствия севера, начало попытки введения
земледелия в области, с какою целью переселяло сюда хлебопашцев из других мест».
[«Пам. книжка Як. Обл. на 1896 г. вып. 1, стр. 91.].
Такие же попытки делались и отдельными лицами (дворянином Старостиным;
чиновниками: Кычкиным, Даниловым, Жирковым, Валем; купцами: Шиловым, Леонтьевым
и др. [Ibidem стр. 26.], но результаты были не лучше. Одному из
вышеперечисленных лиц, а именно Егору Кычкину, делавшему еще в конце прошлого
столетия опыты посева хлеба около г. Якутска, обязана своим существованием
поныне существующая Никольская Слободка — иначе называемая просто «заимкой», а
некоторыми старожилами: «Кычкинской заимкой» — крохотное селение, расположенное
в Намской долине, в 10 верстах от Намской Инородной Управы,
В архивах этой управы нашел в І889 г.
покойный Павел Орлов копии с каких-то старинных донесений, в которых говорится,
что в 1790 г. «некоторые Намские якуты, недалеко от теперешней Намской управы
посеяли несколько фунтов хлеба». В целом ряде статей, касающихся вопроса о
земледелии в Якутской области, сообщается со слов Давыдова [Записки Сиб. отд. И.С.Г.О. 1858 г. Кн. 5.], что
Намские якуты, следуя примеру Батурусских, засеяли в 1854 г. до 2 тысяч пудов
ячменя». «Очевидно, что опыты делались много лет до этого, — высказывает
предположение г. Серошевский, иначе не нашлось бы ни умелых людей, ни готовых
земель для такого крупного посева» [В. Серошевский:
«Якуты» стр. 80.].
Найденное в 1895 г. в архиве Намской
Инородной Управы г. Левенталем и любезно предоставленное им в мое распоряжение
«Дело за № 21 по приказу господина исправника о уделении земли бывшему
чиновнику Клячкину под хлебопашество и о прочем (началось октября 22, 1809 года)
вполне подтверждает предположение названного автора.
Первая попытка земледелия относится к 1807
году.
«Кичкиным, двумя человеками на одной
десятине земли посеяно ярового: ярицы 2, ячменю 1, овса 2 же, гороху 1, конопли
1, а всего 7 пудов; в урожае было: ярицы 30, ячменю 18, овса 24, гороху 12 и
конопляного семени 11, итого разного хлеба девяносто пять пудов».
Как видим, первый опыт увенчался блестящим
успехом. Урожай в среднем оказался сам 13,5.
В следующем 1808 г. «теми же двумя человеками»
засевается уже 3 десятины и делается первый опыт посева пшеницы и озимой ржи.
Посеяно: ярицы 8, пшеницы 1, ячменю 5, овса 4, конопляного семени 1, гороху 4,
озимой ржи 10 фунтов, а всего 23 пуда 10 фунтов. В урожае было: ярицы 100,
пшеницы 7, ячменю 70, овса 50, кон. семени 3, гороху 6, итого 236 пудов «Озимая
рожь позябла». Урожай сам 10,3. В 1809 году на 5 десятинах двумя человеками:
ярицы 8, пшеницы 3, ячменю 6, овса 8, озимой ржи 10 фунтов, а всего 25 пудов 10
фунтов; в урожае: ярицы 80, пшеницы 7, ячменю 50, овса 90. Итого 227 пудов,
урожай сам: 9,1. Озимая рожь по-прежнему погибла.
2 октября того же 1809 года Якутский земский
исправник Слободчиков свидетельствовал, как значится в его «приказе» Намскому голове
Павлу Жиркову «заведенное жительствующим здесь бывшим чиновником Кычкиным
полезнейшее хлебопашество, урожаи разных родов хлеба, каковых плодов весьма,
(оказалось) достаточно, а потому, — наставляет он голову, — несть сомнения,
чтобы труды сии не были полезны, как казне и выгодам общественным, а не менее
со временем и нашему улусу» «Этот документ в высшей степени характерен и сыграл
немалую роль в дальнейшей судьбе начатого Кычкиным опыта, почему я и считаю
нужным, привести его дословно.
«Рассматривая произрастающее сие изобилие в
таком месте, в котором доныне производимо никем не было [Слова, заставляющие не с особенным доверием относится к
подлинности и достоверности найденных Орловым выше упомянутых копий.], кроме
как бывшим чиновником Кычкиным и сокрыто от родников ваших неведением толико
полезнейшего предмета, непременным долгом и обязанностью но в верейной мне должности
поставляю истребовать от вас о нижеследующем:
а) Как жительство и распространяемое
хлебопашество бывшего чиновника Кычкина рассположено среди наслегов князцов: Петра
Самсонова и Василия Мальцова, то к дальнейшему распространению сего полезнейшего
хлебопашества: уделят ли они из владеемых ими мест и какое количество десятин?
в) Желают ли они в наслегах своих иметь
заведения сии бесспорно, дабы родники их, смотря на полезнейшее сие упражнение
могли свободно и безбедно иметь себе пропитание и сами сим достойным предметом
со временем заниматься, от чего отнюдь не может их скотоводство упраздниться.
Я надеюсь некоторым образом по случаю
проезда твоего в Иркутск, что ты усмотрев тамошних обывателей, то есть:
крестьян и братских, из них последние быв также сначала несведомыми о
земледелии, каковой ныне имеют избыток, не только в содержании себя но и целого
города и для пользы казны, убедишь свойственными главному родоначальнику
советами и князцов: Мальцова и Самсонова и им подобных к распространению в
наслегах их хлебопашества, от чего со временем бессомненно почувствуют они весьма
достаточное изобилие в содержании сверх настоящего их скотоводства.
Почему несомневаюсь, чтоб ты не мог по
времени склонить их к обрабатыванию сего предмета, а меж тем на уступление под
хлебопашество помянутому Кычкину места без притеснения родников своих подать
мне за общим подписанием ваш отзыв с изъяснением препорции на уступление земли
десятин. Октябри 2 дня 1809 года земский исправник Слободчиков».
Такое категорическое «подать мне ваш
отзыв», само собою разумеется предрешало вопрос в положительном смысле. И
действительно в том же месяце 30 числа уже последовал:
«Господину исправнику
Намского улуса голова
Жиркова с нижеподписавшимися князцами.
Рапорт
Ваше благородие данным мне вчерашнего (?)
числа письменным приказом за № 408 предписать изволили в рассуждении усмотренного
вами от производимого жительствующим в селениях князцов Петра Самсонова и
Василия Мальцова бывшим чиновником Кычкиным землепашества достаточное
плодоприношение сокрытое до сего между нами требует от поименованных князцов
мнение, что для распространения сего полезнейшего хлебопашества, уделят ли они
из владеемых ими мест и какое количество десятин? и желают ли они в наслегах
своих заведение сии бесспорно, дабы родники их, смотря на полезнейшее сие
упражнение могли свободно и безбедно иметь себе пропитание и сами сим достойным
предметом со временем заниматься и о прочем, на оное вашего благородия
повеление сим честь имеем донести, что на произведение земледелия упомянутым
Кичкиным на местах князцу Самсонову принадлежащих по последовавшему в прошлом [Слово «прошлый» употреблялось не только в значении
непосредственно прошедшего года, но и вообще относительно недавно прошедших лет.]
1805 года из Якутского земского суда указу с изображенного (с изображенного)
такового же из Иркутского губернского правительства, квязец Самсонов по
согласию своих родовичей как беспрепятственное прожие таки на землепашество в
близости своего дома в посланном военный суд рапорт изъявил свое желание. Ныне
усмотря в действии не только успешное разрабатывание земли, но и само
извлекаемое тем Кычкиным не взирая на естественные препоны, как-то от
чрезвычайных дождей о необыкновенных резких морозов избыточные плоды, охотно
оба сии князцы по согласию родовичей уступают тому Кычкину покуда в улусе
находиться будет до 100 десятин земли исключая из сего покосные. В рассуждение
на приохочивание якутских родоначальников и самих якутов смеем уверять ваше
благородие, если столь деятельное прилежание и неубытное старание Кычкина
продолжится а плодоприношение в одинаковом избыточестве, то каждой из нас время
от времени приступить (ъ) на возделывание земли и что минувшей осенью имел я
желание обще с княсцом Мальцевым и старшиною его Ядрихинским посредством
пособия со стороны Кычкина как работными (рабочими) так инструментами, в чем
изъявив он свою готовность и поощряя к действию учинить опыт; по сему
воспрепятствовало бывшее минувшею весною от наводнения реки Лены расстройство
повреждением не только наших юрт, но даже и покосных мест, почему принуждены
были по окончании сенокосов в разных одно от другого отдаленных местах
постройкой своих юрт [Разлив Лены, как, уже имел
случай отметить в «Намских письмах», портит покосы, занося их песком. В этом
рапорте Намский голова, по-видимому желает сказать, что в виду порчи покосов
пришлось косить обыкновенно не выкашиваемые отдаленные запасные луга и там
выстроить временные «зимники», т. е. юрты, в которые якуты перекочевывают на
зиму. А так как из-за этого пришлось жить вдали от своих постоянных зимников,
то и нельзя было произнести посева.], но будущей весною намерение наше,
стремиться приступить при помощи Кычкина и буде не представятся каковые либо
непредвидимые нами теперь препятствия и невозможности к совершенному действию,
о чем (с чем) за приложением под сим означенных князцов в добровольной уступке
Кычкину с обоих сторон до ста десятин земли печатей [Следует
понимать: «за приложение под сим печатей означенных князцов» и. т. д.],
честь имею донести и если увеличится оной избыточным плодоприношением тогда, с
благонадежностью надеяться можно будет, что прочие родоначальники, а совокупно родовичи
приступят к сему общеполезному предмету».
Эта.
уступка Кычкину в пожизненное владение 100 десятин земли имела место всего за
два года до «распубликования положения гражданского губернатора в 1812 году» и
всего за четыре до того, как «указом правительствующего сената по общему
собранию от 10 июня 1814 г. последовавшему, признано нахождение между
иноверцами дворян якутских и других подробно в справке (в справе в деле)
означенных людей вредным с запрещением жительствовать им в селениях якутских»
на том основании, «что время от времени иноверцы менее взносят ясака в натуре и
что звери вместо того вероятно чрез посредство жительствующих в уезде русских продаются
купечеству, торгующему в тамошних краях» [Архив
Бетюнского наслега Намского улуса Як. Окр. Указ Е. И. В., Сам. Вс. из Якутского
земского суда Намскому голове Самсонову от 30 октября 1817 года за № 5321.]
Неудивительно поэтому, что
“Его превосходительство господин Иркутский
гражданский губернатор и кавалер Николай Иванович Трескин предложением от 20
декабря 1809 г., за № 6451 изволит дать знать, что, рассмстрев представление
оного правления от 28 ноября за № 856 с приложениями о заведении бывшим
чиновником Кичкиным в якутских селениях хлебопашества и, находя весьма полезным
для здешнего края его превосходительство со своей стороны не такмо не находит в
том никакого препятствия, когда на временную уступку известного количества
десятин земли под пашни Кычкина согласны сами якуты, и таковые общеполезные
труды оного Кычкина считает достойными всякого поощрения, но чтобы таковые
пособия имели существенную пользу, то его превосходительство областному
правлению предлагает посредством местных начальства, иметь строжайшее
наблюдение, чтобы отведенная Кычкину земля была им действительно обработываема
и чтоб из всего не было со стороны его не малейшего стеснения якутом, которые,
как известно, быв всегда подобными людьми обласканы, по снисхождению своему
делают подобные уступки в землях, но после теми же людьми угнетаются и лишаются
собственных их выгод».
Как бы там ни было, но Кычкину была
отведена земля, а, благодаря установленному над ним контролю, в делах уцелели
сведения о величине посевов и урожаев.
В 1810 году посеяно тремя человеками на 9
десятинах: ярицы 10; пшеницы 3; ячменя 15; овса 40; конопляного семени 1;
гороху 3 пуда. Собрано ярицы 120, пшеницы 40, ячменя 80, овса 200, конопл. сем.
10; гороху 20 пудов. Итого 470 п. Урожай сам: 6,5. Озимовой ржи в этом же году
посеяно 8 фунтов, снято в 1811 г. — 3 пуда.
Всего посеяно на 17 д. — 146 пудов; снято
292,5; урожай сам 2. Как видим, первый опыт посева якутов Намского улуса
оказался неудачным. Из донесений того же головы Жиркова, узнаем, что причиной
неурожая была «чрезмерная с самой весны до глубокой осени» засуха.
Тем не менее в 1812 году замечается все
тоже поступательное движение в посевах, Кычкин сеет уже на 15 десятинах: ярицы
36, пшеницы 10, ячменя 36;овса 32 коп. семени 2; гороху 5; озимовой ржи 3 пуда,
а всего 124 пуда; снимает: ярицы 100; пшеницы 26, ячм. — 127; овса 130 и., кон.
сем. 4; гороху 8 пудов. Итого 395 пудов.
Жирковымъ «2-мя человеками на 1½ дес.»:
ярицы 6; ячм. 4; всего 10 пудов, снято: ярицы 20, ячменю 23 пуда; Всего 43 пуда.
Мальцевым «тоже 2-мя человек. на 1½ дес.»:
ярицы 6; ячм. 4; всего 10 пудов, снято: ярицы 22, ячменю 20; всего 42 пуда.
«Находящимися у Кычкина при пазьбе скота
родниками кпязцов Мальцева — Алексеем Поповым, Петрова — Иваном Квакиным и
Иваном Алексеевым, данного от Кычкина ячменю посеяно ими на 1 десятине 6 пудов,
в урожае 26 пудов.
Таким образом в 1812 году под посевом
находилось 19 десятин. Посеяно 150 пудов; снято 506. Урожай сам: 3,4.
Сверх того, как сообщает Жирков «у
Ядрихинского хотя и посеяно было такое же, как у меня с Малцовым количество
ярицы и ячменю, но за смертью его вломившимся в загородку полевым скотом
потравлено и вытоптано без остатку».
В виду того значения, какое в последнее
время придают некоторые исследователи земледелия в Якутском округе, оголению
земли из под леса, как главной причине засухи, небезынтересно следующее
пояснение головы Жиркова от 3 ноября 1812 года.
«Затем поставляю долгом объяснить, что в
последние два года, как-то! в прошлом 811 и в настоящем 812 году урожай в
сравнении прежних годов Кычкиным извлекаемых избыточных плодов гораздо в
меньшем количестве; сему причиною совершенные в обоих годах засухи, а что в нынешнем
году противо прошлогоднего и преимущественный урожай наш, от того что с 1-го июля
бывшие почти во всей сей месяце дожди поправили в растении всех родов хлебы, но
за позностью времени не успели все всходы налиться и созреть и озябли, а потому
и посеянный Кычкиным озимовой рож без исходу пролежавший всю осень и зиму, хотя
в минувшем лете от сказанных дождей и взошла вся, но в цвету позябла».
В то время, понятно, не могло быть и речи
об оголении земли из под леса, а следовательно, такое оголение вряд ли является
главной причиной, поныне разоряющей земледельцев якутского края засухи.
1812 год был, невидимому, неурожайным не
только в пределах якутского округа. На постигшее земледельцев несчастие было
обращено внимание Иркутским гражданским губернатором и им издан по этому поводу
нижеприведенный печатный, циркуляр за исполнением которого в пределах Намскаго
улуса поручалось голове Жиркову иметь строгое наблюдение.
«От Иркутского гражданского губернатора.
Получая с разных сторон известия, что
яровые посевы во многих местах от ранних морозов позябли, я к крайнему
прискорбию моему вижу и из шестилетнего опыта достоверно заключаю, что сему
несчастию причиною сколько само местоположение тех урочищ, где яровые хлебы и
более ярицы позябли, столько же и более еще обычаи и вкоренившийся у крестьян
тех мест, где преимущественно сеют вместо ржи ярицу, предрассудок, что их поля
более способны к произрастанию ярового хлеба нежели ржи.
Чувствуя, сколько вреден для земледелия
таковой обычай, особенно после прошлогоднего худого урожая и представляя
доказательством тому, что сие большею частью происходить от предрассудка то
одно, что в тех же местах, где яровые посевы позябли, рожь совершенно созрелая
обязанностью себе поставляю всемерно стараться о распространении повсюду
озимового насева, как превосходного пред ярицею хлеба и весьма редко
подвергающегося повреждению от обыкновенных здесь ранних морозов. А потому
обращаюсь я ко всем прилежным хлебопашцам, потерявшим ныне к разорению своему, а
моему истинному сожалению от обычая и предрассудка своего всю надежду к
обильной яровой жатве — и не только приказываю, но прошу их прилежать более и
преимущественно к озимовому насеву, как безопаснейшему от ранних морозов. Ежели
они послушают меня и не держась пустого обычая, но применяясь к местоположению
и замеченному времени, когда случаются в их местах первые осенние морозы, или иней,
по возможности стариться будут поля свои засевать более рожью, нежели ярицею, и
приступить к тому ежели возможно сею же осенью; то в несколько лет увидать они,
что жатва и урожай в их местах будет изобильнее и что настоящий обычай их
служил только ко вреду их».
Из цифр, приведенных выше, и из пояснений
головы Жиркова — вполне ясно, насколько изданный циркуляр соответствовал
местным климатическим условиям.
К сожалению, на 1813 году прерываются
сведении, какие можно было найти в архивах относительно этого в высшей степени
интересного опыта.
В этом году:
Всего под посевом находилось 33 десятины,
на которых в общем:
За дальнейшие годы ни в архивах Намской
инородной управы, не смежных с Никольской Слободкой наслегов: Мурчукинского,
Хомустатскаго и Хомогатинскаго — никаких сведений мне не удалось разыскать.
Несомненно, однако, что опыт продолжался. В найденном мною в архиве Бетюнского
наслега уже вышецитированном указе от 30 октября 1817 г сказано, что
«жительствующих же в округе якутской всякого звания русских между иноверцами
людьми (людей?) по справке из дел оказалось именно в Намском улусе коллежский
асессор Петр Шадрин, отставной коллежский регистратор Иван Данилов, отставные
Сибирские дворяне Александр Сивцов с сыном, Егор Егоров, Петр Пестряков,
казацкий сотник Андрей Андросов, бывший чиновник Кычкин и т. д.» Таким образом,
Кычкин продолжал свой опыт, но. судя по всему, этот опыт терпел неудачу за
неудачей. Лет 10 спустя после этого, о якутах, в делах уже не упоминается
вовсе. Оттолкнули ли их неудачи, или же делаемыми ими посевами имелась в виду,
как думает составитель журнала общего присутствия якутского областного
управления по вопросу об открытии в г. Якутске низшей сельскохозяйственной
(скотоводческо-земледельческой) школы первого разряда [Памятная
книжка Якутской области на 1896 г. Вып. III, стр. 40.], —
только обратить на себя внимание, выхлопотать медаль или похвальный лист, а
более всего воспользоваться льготами, чтобы, под предлогом занятия
хлебопашеством, захватить лучшия земли — сказать не беремся. Вернее всего то, что
«для того чтобы среди якутов действительно стало развиваться хлебопашество,
нужно было чтобы хлеб сталь необходимым для них».
Место отставших якутов занимают, по-видимому,
специально кои поселенные в этой местности ссыльнопоселенцы. 26 апреля 1827
года якутский сельский суд указом за № 919 предписывает управе объявить
«заселившимся назначенным по предположению бывшего чиновника Клячкина в Намском
улусе на месте, называемом Никольская Слободка крестьянам Антону Кострову,
Петру Софигину, Федору Болотному и Протасу Алексееву, что они обязаны завестись
домоводно и нужною для хлебопашества постройкой, коей владея местами по
усмотрению Кычкина из стадесятинной пропорции и тем (с тем) что по смерть или
на всегдашний выезд того Кычкина из Намского улуса, они будут вечно
пользоваться всею десятинной пропорцией» [Дѣло о
посѣленныхъ въ Никольской Сл. поселенцахъ (началось 1846 г. 27 февраля
кончилось 7 августа 1851 г. безъ номера,). Арх. нач. ин. упр.].
В 1829 г. состояло поселенцев в Никольской
слободке 16 мужского и 13 женского пола душ».
Цель, однако, этим не достигалась.
Основанное селение влачило жалкое существование, в архивах за 17 следующих лет
никаких сведений нет и они появляются только за 1846 год. Но какие жалкие
результаты: 36 лет спустя после первого, произведенного Кычкиным посева, 16 мая
1846 года в селении «числится мужского 7 и женского 4 души» вместе с вновь
«присланными из старообрядцев».
Назначение в Никольскую Слободку
старообрядцев имело все ту же цель насаждения хлебопашества в якутском крае.
Препровождая в Ник. Сл. 26 апреля 1846 года поселенца из раскольников Ефима Власова,
осужденного за своеволие, буйство и неповиновение чиновникам при запечатании
Куйтунской и Кунашевской часовен в Верхнеудинском округе по положению Комитета
министров, указ из Якутского земского суда за № 13 присовокупляет: «как
распоряжения начальства к поселению означенных ссыльных в якутские улусы есть
то, чтобы усилить хлебопашество, к чему они могут быть хорошими руководителями
в земледелии для незнакомых в совершенстве этой лучшею отраслью продовольствия
инородцам (инородцев), которым препровождаемые ссыльные должны показывать как
заниматься хлебопашеством; то оные инородные управы обязаны оказать им все
возможные способы к посеву хлеба, отводом земель, наделением к разработке оной
орудиями, лошадьми или быками и хлебными для посева семенами, в чем не может
предстоять затруднения при благополучном содействии родоначальников».
По-видимому эта цель преследуется упорно.
Присланным в Никольскую Слободку в начале августа того же года поселенцам Семену
Дмитриеву и Ивану Мишину (он же Иванов), осужденным за тоже, что и Власов,
преступление, Хамагатинское и Мурчукинское Родовые управления выдают по
предписанию исправника «двух быков и одну соху для распашения земли». В 1848 г.
Никольской Слободке отмежевывается земля, но все документы, относящиеся к этому
межеванию, равно как и документы об отводе земли в 1878 году, сгорели во время
пожара, в якутском областном управлении в 1879 г. Из так называемого «Алфавита»
поселенцев Намской инородной управы, в который вносятся лица, пребывающие на
поселение в пределы Намского улуса, видно, что принцип селения Ник. Сл.
сектантами — был оставлен. Кого, кого тут только, нет! Сектанты и башкиры,
люди, «лишенные духовного звания» и поляки-повстанцы, богохульники и конокрады.
Уже один, такой состав населения красноречиво, говорит о том, в каком состоянии
должна была быть Никольская Слободка. Но это-то и говорит: в пользу
предположения г. Серошевского о существовании «умелых» людей — учителей
земледелия. Контингент земледельцев, нежелавших либо немогших «завестись
домоводно и нужной для хлебопашества постройкой», должен был устремиться в
якутские наслеги и здесь, в качеств батраков, распахивая землю и обсеменяя ее
для якутов, клал первое прочное начало земледелию; до чего крохотными были
посевы отдельных лиц можно судить из следующей таблицы, составленной мною на основании
данных, заключающихся в «Дѣлѣ о посѣвѣ и о урожае и о засыпкѣ въ сельскій экономическій магазинъ въ
настоящемъ году (1858) семеннаго хлѣба въ Бетюнскомъ наслѣгѣ и о прочемъ. (Арх.
Бетюнскаго родоваго управленія).
Таким образом, в среднем на 1 сеявшего
приходится 1 п, 24 ф. т. е. менее ½ десятины. Если к этому прибавим, что весь
хлеб на посев был взят из сельского экономического магазина, в который надо
было его возвратить с прибавлением 5 фунтов с каждого взятого пуда т. е. 235 п.
35 фунтов, а, следовательно, весь результат посева для всех сеявших в сумме был
равен 28 пудам, то для всякого станет ясным, было ли для якутов достаточно
основания вплотную заняться земледелием...
Не в лучшем положении были и невольные
жители Никольской Слободки. Загнанные в чуждый, страшный для них край, забитые,
одинокие, без всяких средств, что могли они сделать в качестве пионеров агрикультуры?
До прихода скопцов в край они шатались по улусам, ложась непосильным бременем
на кормивших их якутов; а после прихода скопцов в область, в начале 60-х годов,
пошли к ним на службу и своим трудом стали наполнять скопческие карманы. Ныне,
после слишком 35-ти летнего существования Скопческих селений в крае — к услугам
скопцов целые армии якутских «иеранасов» (бедняков) в то отдаленное время
единственным, годным в батраки элементом, были поселенцы. Неудивительно
поэтому, что, в то время как скопческие селения во глав с Мархой расцветали
чуть ли не с каждым днем, Никольская слободка влачила самое жалкое, самое
мизерное существование. Не следует, кроме того, упускать из виду того, что
представители «мира отверженных» и сами по себе, пройдя исправительный курс под
руководством дореформенных Лучезаровых и им подобных «игуменов», вряд ли вообще
были способны исполнить ту миссию, какую упорно возлагала на них тогдашняя
администрация.
В 1878 г. принадлежащих селению
обмежеванных удобных и неудобных земель было в сумме 270 дсс. 2138 кв. саж. В
виду того, что по «уставу о ссыльных» каждому поселенцу-мужчине отводится
надельный участок в 15 дес., то из этого одного можно заключить, каков был
тогда состав населении. — 18 октября 1883 г. ссыльные Никольской Слободки
вошли, с ходатайством о дополнительном наделе их с семействами хлебопахотной и
сенокосной землями в количестве 30 десятин; участковым заседателем и исправником
установлена действительная их нужда в земле вследствие увеличении семейств
ссыльных достижением детьми их совершеннолетия и вследствие водворения новых
ссыльных, но и тогда, как видно из специального геометрического плана Никольской
Слободки, составленного чертежником Никитиным, в селении было всего 11 дворов и
31 человек мужского пола.
Произведенное мною в начале 1895 г.
наследование, о котором я говорю ниже, воочию убеждает во все том же жалком
состоянии этого искусственно созданного селеньица. Ободранные, накренившиеся к
земле избушки — одни без крыш, другие с жалкими, обтянутыми брюшиной вместо
стекол оконцами — все в почти том же жалком количестве — вот Никольская
Слободка в настоящее время! А население? Такое же жалкое, забитое!
Выше мы видели, что местная администрация
напрягала все силы, чтобы дать окрепнуть этим невольным пионерам земледелия и
предписывала якутам оказывать им материальную помощь, отводить землю, давать
орудия... Какова же теперь роль администрации по отношению к жителям селения?
Вот документ, который дает нам красноречивый ответь па этот вопрос
«В Якутское Областное Правление
Сельского общества Никольской Сл. Намск. ул.
Прошение
Слободка наша, существующая около 20 лет
(!) находится до сих пор в неопределенном и тяжело отзывающемся на членах ее положении.
Большинство из нас, как малолетние сыновья ссыльных или как старые, давно
отбывшие определенный законом срок, поселенцы, обладает правами крестьян,
платит крестьянские подати, отбывает военную службу и несет другие крестьянские
тяготы, но льготами, присущими этому сословию до сих пор не пользуется. Мы до
сих пор, как простые поселенцы, находимся в полной зависимости от инородной
управы, что, в виду разницы этого учреждения от соответствующих крестьянских
учреждений, в виду чуждого нам его родового устройства, ведет к постоянной
путанице, столкновениям и часто прямо мешает нам ходатайствовать перед властями
о насущных наших нуждах, представлять их достаточно ясно и добиваться их
удовлетворения достаточно скоро. Все выше сказанное заставляет нас покорнейше
просить Якутское Областное Правление изъять нас из ведения Намской Инородной
управы и причислять к волости крестьян Иркутского тракта, оставляя нас, в то же
время на месте теперешнего нашего жительства, где мы обстроились и обзавелись
хозяйством и также разрешить нам избирать из своей среды старшину подобно
другим полноправным сельским обществом» [Архив
Никольской Cл.].
Это прошенbе
подано обществом в 1892 году. Два с половиною года после этого 7 ч. в феврале
1895 г., во время произведенного мною исследования, — положение дел отнюдь не
изменилось, зависимость от Намской Инородной управы существовала по прежнему,
по прежнему же продолжали раздаваться жалобы на вытекающие отсюда неудобства.
Как бы ни; относиться к будущему Никольской Слободки, раз уж она существует,
приходится считаться с этим и к неизбежным, отрицательным сторонам жизни
селения не следует присоединять еще одной, не вызываемой необходимостью, легче
устранимой именно таким путем, на какой указывают сами жители. Но, удовлетворяя
этому законнейшему требованию не следует обольщаться надеждой, что будущее
селения обеспечено. Девятидесятилетнее его прозябание и то жалкое состояние, в
каком оно находится в настоящее время отнюдь не дают права делать оптимистические
заключения.
II.
Прежде чем перейти к исследованию данных, добытых
мною в 1895 году, необходимо сказать несколько слов о самих условиях при
которых производилось исследование. Сравнительно с теми, какие были на лицо при
исследовании Хатын-Аринского скопческого селения,
о которых я говорил в статье посвященной этому селению, условий исследования
Никольской Слободки отнюдь нельзя назвать благоприятными. Скопцы в культурном
отношении значительно выше жителей Никольской Слободки; уже в силу этого одного
им легче объяснить цель и значение исследования, кроме того, попытки скрыть
какие-нибудь факты или представить их в ином свете у скопцов вызваны совсем
другими соображениями и опасениями, чем аналогичные попытки поселенцев. Первые
просто инстинктивно ежатся при вопросе материального характера, опасаясь новых
налогов, каких-либо материальных стеснений, у вторых за частую поводы скрывать источники
своих доходов — гораздо более основательны, т. к. они далеко нее всегда
находятся в соответствии с законом. Кроме того, близкое соседство со скопцами
делало возможным личное знакомство с большинством из них, что во всяком случае
положительно отразилось на результатах исследования, с жителями же Никольской
Слободки, если не считать 2-3 человек до момента исследования я вовсе не был
знаком.
Рядом с этими отрицательными условиями были
и положительные. Из них на первом месте мне приходится поставить то
обстоятельство, что я не имел никакого отношения ни к официальному, ни к
служащему миру. Это значительно успокаивало опрашиваемых. Сверх того благодаря
той громадной популярности, какой и среди жителей Ник. Сл. пользовался покойный
А. А. Сипович, и ко мне, как к его товарищу, жители относились с доверием.
Немало, наконец, помогли мне при исследовании предварительные сведения и указания,
полученные мною от г.г. Э. И. Студзинского и И. Ф. Тонышева, которым при этом
удобном случае считаю долгом выразить свою глубочайшую, признательность.
Перейдем к результатам исследования. Прежде
всего разделим причисленное к Никольской Слободке население на три группы: на
а) имеющих свое хозяйство в селении и живущих в нем; б) имеющих свое хозяйство
в селении и не живущих в нем; в) не имеющих в селении никакого хозяйства и не
живущих в нем.
Оплот селения, представляет, понятно,
только первая группа, состоящая из 12 дворов-хозяйств. Ко второй группе
принадлежит только одна семья (Ивана Рычкова), в которой муж отправился на
прииски, а жена с тремя маленькими дочками околачивается в городе. Наконец, к
третьей; группе принадлежит 11 холостых мужчин, из которых четверо пропало без
вести, четверо работают на золотых приисках, 1 ушел буквально «в пространство»
искать работы, 1 работает в городе, 1 просто скитается по городу, находя приют
в ночлежном доме. Кроме этих 11 холостых мужчин к Никольской Слободке, причислена
1 женщина, живущая в работницах у скопцов на Мархе и 1 семейный, проживающий с
женой, двумя сыновьями и двумя дочерьми в городе. Таким образом, 23 человека
живет вне селения, причем в числе этих 23 чел. — 12 в возрасте работников.
Как увидим ниже — больше работников
находиться в отсутствии, чем в самом селении, это отнюдь не случайное явление.
Все, оказавшиеся в момент исследования в более продолжительном отсутствии, —
отсутствуют хронически.
В дальнейшем исследовании мы
останавливаемся только на первой группе. Все это население по полам и возрастам
распределяется следующим образом. Всего мужчин 20 человек: до 7 лет — 4; от 7-13
лет— 3;отъ 14-17 лет — 1; 18-60 лет — 11 и свыше 60 лет — 1 ч.
Всего женщин 27. До 7 лет — 5; от 7-13 л. —
4; от 14-17 лет — 3; от 18-60 лет — 14; свыше 60 лет — 1. Все население 47
человек, из них работников 11, так что каждому работнику приходится содержать
нерабочих 3,3 вместе с рабочими 4,3 [По числу
работников хозяйства распределялись: дворов без работников — 2; с 1 работн. —
9; с 2-мя — 1.].
Перейдем к вопросу о том, как производится
это «содержание». Прежде всего остановимся на земледелии. Всего принадлежавшей
11 хозяйствам [Один из хозяев — Николай
Воскобойников в момент исследования находился в городе: данные, сообщенные о
нем односельчанами — очень сбивчивы, почему я и считаю более удобным совершенно
не принимать их во внимание.] пахотной земли в 1895 г. было 87,3/4
десятины, в том числе ими же расчищенной из-под леса 11½. Земля эта распределялась
между хозяйствами следующим образом: менее 5 десятин было у 2 хозяев; свыше
5-10 у 6 хоз.; свыше 10-15 у 3 хоз., въ среднем на каковое хозяйство
приходилось около 8 десятин. При этом надо принять во внимание, что из году в
год половина пашни остается под паром, так что в распоряжении хозяев находится
всего 4 десятины. Само собою разумеется, что такие размеры пашни являются
далеко недостаточными и жителям селения приходится прибегать к арендованию
земель. Арендная плата колеблется, смотря по качеству земли, от 5-8 рублей. В
последнее время арендуют землю по преимуществу у ссыльнопоселенцев,
причисленных к смежным с ними наслегам Хомустатскому, Мурчукинскому и Хамагатинскому,
раньше же т. е. до последней нарезки земли пашни арендовались у инородцев, но
так как факт сдачи в аренду послужил как бы доказательством обилия земель у
инородцев, почему они и были от них отрезаны, то в настоящее время якуты, по
возможности, уклоняются от сдачи их в аренду.
В 1894 году «кортомило» пашню 8 хозяйств, в
общем 25 десятин. Двое из хозяев сами сдавали пашню в аренду — в общем
количестве 7½ десятин, причем 1 из них за отсутствием скота и земледельческих
орудий на вырученные за аренду деньги в свою очередь взял в аренду уже
вспаханную землю. — На этих землях 1894 году:
Такой урожай нельзя считать исключительным,
так как Лека в этом году многих пашен в Никольской сл. не залила и у. 6 хозяев
хлеб горел, причем один из хозяев на 9 посеянных пудов хлеба собрал всего 17.
Такое количество собранного хлеба было бы,
конечно, вполне достаточно на прокорм населения, часть могла быть продана, если
бы весь посеянный в этом и в прежние годы хлеб принадлежал им. На деле это не
так. В 1895 г. за населением числилось долгу по займам и недоимки по засыпке в
собственный магазин 137½ пуда хлеба, в городской — 184; всего вместе 321. На
посев на следующий год приходится оставить хотя бы только прошлогоднее
количество. Таким образом, остается всего 2566 пудов, что едва-едва может
хватить на прокорм. Несмотря на это в отчетном году (с февраля) продано 1390
пудов, куплено всего 78 пудов. Ясно, что населению месяца два спустя пришлось,
вероятно усиленно, приобретать хлеб и на прокорм и на посев, так как продавался
отнюдь не излишек.
Об огородах жителей слободки буквально и упоминать
не стоит, на столько они миниатюрны, на столько небрежешь уход за ними, наконец,
на столько мало значения им придается самими жителями. Исключение составляет
картофель, которого посажено 156 пуд. — снято 1048 (урожай сам 6,7). Всего
продано огородных овощей, — в числе которых главное место занимает картофель, —
на 33 р. 60 коп.
Рассмотрим, в каком состоянии находится
скотоводство.
Всего в отчетном году лошадей было 20,
коров — 10; телят — 4.
Хозяйств без лошадей — 2; с 1 лош. — 2; с 2
лош. 4; с 3-мя — 2; с 4-мя — 1.
Хозяйств без коров — 4; с кор. — 5; с 2-мя —
1; с 3-мя 1.
Хозяйств, не имеющих ни рогатого ни конного
скота 1.
Относительно коров наблюдается то же
явление, что и в скопческом Хатын-Аринском селении: на зиму их либо продают,
либо убивают. Такой порядок объясняется очень чувствительным недостатком сена.
Сенокос, также как у скопцов, распределяется из году в год сходом между всеми
жителями селения, на 1 мужскую душу приходится всего ¾ десят. Само собою
разумеется, что количество накашиваемого на таком клочке земли — сена — более
чем недостаточно и населению приходится пополнять этот недостаток либо арендой
сеносных земель, либо же покупкой готового сена возами.
В отчетном хозяйственном году по февраль месяц
жителями Никольской слободки куплено 80 возов, продано же всего 7 возов сена. Цена
за воз сена колебалась от 4 р. — 1 р. 50 к.
Кроме того, селение снимало в аренду
сенокосную землю в количестве 9 десятин. Арендная плата за десятину покоса: 2-3
рублей. Приведенные цифры достаточно характеризуют состояние, скотоводства в
селении, прямо указывая на то, что скот держится по преимуществу для целей
земледелия, причем и этим целям наличный скот далеко не удовлетворяет. Так,
хотя жители и сознают пользу навожения земель, но «назьмят» только солонцеватые
пашни, так как на другие удобрения не хватает. 4 хозяйства должны принанимать
лошадей для пахоты, бороньбы, возки снопов и сена, молотьбы... Те, у которых
две — три лошади могли бы, правда, заняться в свободное от полевых работ время —
извозом но возить — нечего. Во всем селении случайно попадавшейся возкой
заработало 3 хозяина всего 80 рублей, причем один из них заработал 50 р. в
городе (за 80 верст от Николаевской сл.) перевозкой товаров с паузков во время
ярмарки.
Недостаточное количество конного скота
сказывается серьезно и в другом отношении на бедности хозяйства: жители, в
большинстве случаев, сами не в состоянии запастись нужными для отопления
дровами и приобретают их у якутов. В 1894/5 году селене израсходовало на
отопление 53 р. 60 к. Это далеко не единственная работа исполняемая в Ник. сл
якутами. Так на наем рабочих для молотьбы селение потратило 74 р.; во время сенокоса
и жнитва 202 руб. 50 коп.
Такие крупные затраты ложатся тяжелым
бременем на хозяев, отражаются самым нежелательным образом на их хозяйствах,
между тем подсобных заработков — почти нет. Мною самым тщательным образом
записаны все побочные доходы каждого хозяйства. Вот они 7 хозяйств выручили от
продажи яиц и кур 148 р., 2 хозяйства в полном своем составе на жнитво и покос
у скопцов выручали за это 180 р.; один косил у якутов — заработал 3 руб.;
наконец, один — мельник Григорий Кочнев — за помол хлеба выручил 12 руб. Вот
все доходы. Для полной картины экономического положения Никольской слободки
остановимся на расходах, не повторяя, конечно, тех, которые влечет за собой
само ведение хозяйства.
В течение года, не считая податей, селение
потратило на: требы 31 руб., чай — 138 руб.; сахар 98 руб. 50 коп., вино 174
руб.; табак 58 руб.; мясо 167 руб. 50 коп., (причем 2 хозяйства в этом году не
потратило на мясо ни копейки, питаясь скотом собственного убоя) молоко (3 хоз.
неимев. коров) 23 руб.; масло 116 р. коп., освещение 52 руб. 50 коп.; наконец,
одежда 380 руб. Присоединив к этому еще вышеупомянутые 63 руб. 60 коп. па
отопление, получим крупную цифру свыше 1300 руб.
За приведенными цифрами можно, конечно, и
не признавать абсолютной точности — я лично вполне допускаю некоторые и
сознательные и бессознательные преувеличения в вычислении расходов и уменьшение
доходов, но во всяком случае их, по моему, следует считать не особенно далекими
от истинных, При этом, некоторые рубрики расхода мною, как случайные, —
пропущены. Так, напр., на сходе один из слобожан с некоторой самодовольной
гордостью заявил, что тратит в год до 30 руб., на... адвокатов. Дальнейшие
расспросы выяснили, что эти деньги действительно тратиться им на земельные
тяжбы с инородцами. Вполне вероятно, что и другие жители селения, прошедшие в
острогах курс экспериментальный юриспруденции, то же кое-что тратят на
сутяжничество. Но, и не принимая во внимание таких расходов, ясно, что мизерное
земледельческое хозяйство жителей слободки не в состоянии покрыть расходов на
прожитие. При таких условиях слобожане должны быть сильно задолжены. Но и этого
нет. Весь их долг (по преимуществу скопцам) — 163 руб. 50 коп. Невольно
является вопрос: чем же заполняется дефицит в хозяйстве? На это многое могли мы
ответить опаиваемые и обыгрываемые якуты, темные осенние якутские ночи,
единственные свидетельницы совершаемых уводов лошадей, коров, быков, да
уголовная хроника Якутского округа.
В статье «К вопросу о ссылке в Якутскую
область» я уже указывал на то, во всех отношениях отрицательное влияние, какое
производить на иностранцев уголовный ссыльный
элемент... Представленная картина девятидесятилетнего существования Никольской
слободки положительных черт не представляет и, если, даже не вдаваться в детальное
изучение криминальной хроники, ясно, что кроме тяжелого гнета, по преимуществу
материального характера (лишение земли) Никольская слободка в особенности в
последнее двадцатилетие, своего существования, ни якутам, ни стране не
доставила.
Феликс Кон
Декабря 1897 г.
/Никольская слободка
Намскаго улуса Якутскаго округа. Иркутскъ. 1898. 18 с./
КОН Феликс Яковлевич (30. 05. 1864 - 28. 07.
1941) — деятель польского и русского революционного движения. Член польской
партии «Пролетариат» (1882), член коммунистической партии (1918).
Род. в г. Варшава в семье интеллигента. В
революционное движение вступил студентом Варшавского ун-та. За революционную
деятельность в 1884 г. приговорен военным судом к 10 годам и 8 мес. каторги,
которую отбывал до конца 1890 г. на Каре (Забайкалье). В 1891-1895 гг. — на
поселении в Якутской области. Ссылку отбывал в с. Чурапча, а с 1892 г. в Намском
улусе. В 1895 г. переведен в Иркутск, оттуда в 1897 г. — в Минусинск, где
познакомился с В. И. Лениным. В 1904 г. был освобожден, вернулся в Варшаву.
В Якутской ссылке сдружился с местным
населением, занимался научной и литературной работой. Являлся сотрудником
Сибиряковской экспедиции 1894-1896 гг.
По возвращении в Варшаву продолжал
революционную деятельность. С 1907 г. в эмиграции, где часто встречался с В. И.
Лениным. В период I мировой войны — интернационалист. В мае 1917 г. возвратился
в Россию. Вел большую агитационную работу в Москве, Самаре, Туле, Харькове,
Одессе, Николаеве. В 1919 г. — член Киевского губкома, секретарь ЦК КП(б)
Украины. В 1922-1923 гг. — секретарь исполкома Коминтерна, в 1924-1935 гт. —
член контрольной комиссии исполкома Коминтерна, в 1924-1928 гг. — редактор
газеты «Красная звезда», затем редактор «Рабочей газеты». В последующие годы
жизни — ответработник Наркомпроса РСФСР.
Избирался членом Всеукраинского ЦИК и
президиума ЦИК СССР.
Соч.:
Хатын-Арынское скопческое селение. — Известия Восточно-Сибирского отдела Русского
георграфического общества. Иркутск, 1896, т. XXVII, № 4-5; Никольская слободка
Намского улуса Якутского округа. Иркутск, 1898; На поселении в Якутской
области. — Каторга и ссылка, 1928, № 6, 8-9, 11-2, 1929, № 1.
Лит.:
Филиппов П. И. Феликс Яковлевич Кон. — Бойцы Ленинской гвардии в Якутии. Сб.
биографических очерков. Якутск, 1970, с. 5-11; Местникова М. В. Пролетарские
революционеры в Якутской ссылке. Из истории политической ссылки в Якутии. — Сб.
научных статей. Вып. 5. Якутск, 1977; Большевики в якутской ссылке.
Био-библиогрф. справочник. Якутск, 1988, с. 35-37; Иванов В. Н. Народы Сибири в
трудах Ф. Я. Кона. Новосибирск, 1985.
/Энциклопедия Якутии. Т. 1. Москва. 2000. С.
335-336./
*
СЕЛЬСКИЕ НАСЕЛЕННЫЕ ПУНКТЫ
НИКОЛЬСКИЙ — поселок на территории Хамагатгинского
сельского совета Намского района. Расположен на левом берегу долины р. Лены, в
10 км к югу от райцентра с. Намцы. Население — 0,3 тыс. чел. (1989 г.). В
поселке — производственный участок коллективного предприятия «Комсомольский»,
основные производства — мясомолочное скотоводство, мясное табунное коневодство.
Имеются клуб, начальная общеобразовательная школа, учреждения здравоохранения и
торговли.
/Энциклопедия Якутии. Т. 1. Москва. 2000. С.
68./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz