ЎЎЎ 5. Адася Кацавейка. Незаменны Сярго ў Якутыі ды Беларусі. Ч. 5. Койданава. "Кальвіна". 2019.

              А. Грыцкевіч,

    кандыдат гістарычных навук

                                                          З ЛЕНІНСКАЙ ГВАРДЫІ

                                Да 100-годзьдзя з дня нараджэньня Сярго Арджанікідзэ

    Сярго Арджанікідзэ — адзін з відных савецкіх партыйных і дзяржаўных дзеячаў, выдатны кіраўнік і арганізатар сацыялістычнай індустрыі, палымяны бальшавік-ленінец. Яго імя непарыўна зьвязана з гісторыяй Камуністычнай партыі Савецкага Саюза, з гісторыяй нашай краіны. Усё сваё гераічнае жыцьцё ён аддаў справе партыі, сацыялістычнай рэвалюцыі, барацьбе за посьпехі сацыялістычнага будаўніцтва.

    Рыгор Канстанцінавіч Арджанікідзэ нарадзіўся 12 (24) кастрычніка 1886 г. у сяле Гарэша Шарапанскага павета Кутаіскай губэрні ў Заходняй Грузіі (Імерэціі). Бацька яго, Канстанцін Мікалаевіч, паходзіў са старажытнага дваранскага роду, але быў бедным чалавекам, меў некалькі дзесяцін зямлі, сам працаваў на ёй, а пракарміць вялікую сям’ю не мог і штогод езьдзіў у Чыатуры на заработкі. Хлопчыка назвалі Рыгорам, але, як гэта часта было ў Грузіі, з дзяцінства ён меў і другое імя — Сярго. Праз месяц пасьля яго нараджэньня памерла маці, а калі хлопчыку было 10 гадоў, памёр і бацька [* Григорий Константинович Орджоникидзе (Серго). Биография. М., 1962. С. 5-6.]. Яго ўзяў да сябе далёкі сваяк, сельскі настаўнік Сымон Георгіевіч Арджанікідзэ, чалавек прагрэсіўных поглядаў, які аказаў вялікі ўплыў на духоўнае фарміраваньне падлетка.

    У 1898 г. Арджанікідзэ скончыў харагавульскае двухкляснае вучылішча, а з 1901 г. вучыўся ў фэльчарскай школе пры Міхайлаўскай гарадзкой бальніцы ў Тыфлісе (Тбілісі) [* Дубинский-Михадзе. Орджоникидзе. М., 1967. С. 25.]. Дзяцінства і юнацтва Арджанікідзэ праходзілі ў той час, калі Расія перажывала пэрыяд разьвіцьця рэвалюцыйнага руху. Вясной 1902 г. у фэльчарскай школе ўзьнік сацыял-дэмакратычны гурток, і Арджанікідзэ становіцца адным з яго актыўных удзельнікаў. Сьветапогляд Сярго складваўся пад узьдзеяньнем газэт “Брдзола” і ленінскай “Искры”. У 1903 г. юнак уступіў у Расійскую сацыял-дэмакратычную рабочую партыю, адразу стаўшы на бок бальшавікоў, ён захаваў вернасьць ленінскай партыі да апошняга дня свайго жыцьця. Ён прымаў актыўны ўдзел у рэвалюцыі 1905-1907 гг., кіраваў бальшавіцкай арганізацыяй у Гудавуце, быў членам Сухумскага акружнога камітэта партыі, кіраваў рэвалюцыйнай прапагандай і агітацыяй сярод рабочых і сялян Абхазіі, выступаў на мітынгах і сходах з заклікамі да ўзброенага паўстаньня супраць самадзяржаўя. У сьнежні 1905 г. Арджанікідзэ быў арыштаваны, калі вёз зброю для паўстаньня. Толькі ў маі 1906 г. ён быў вызвалены з сухумскай турмы пад залог да суда. Сярго перайшоў на нелегальнае становішча, пераехаў у Тыфліс, а праз два месяцы эмігрыраваў у Германію і жыў у Бэрліне. У студзені 1907 г. Арджанікідзэ вярнуўся ў Грузію, а ў сакавіку пераехаў у Баку, уваходзіў у Бакінскі камітэт партыі. У лістападзе таго ж года Арджанікідзэ зноў арыштавалі. Тыфліская судовая палата ў Баку прыгаварыла Арджанікідзэ да ссылкі на пасяленьне з пазбаўленьнем усіх правоў дваранства. Пасьля гадавога знаходжаньня ў крэпасьці вясной 1909 г. ён быў адпраўлены ў пажыцьцёвую ссылку ў Енісейскую губэрню, у вёску Патаскуй Прыангарскага краю. Праз два месяцы ён уцёк з ссылкі і вярнуўся ў Баку. Неўзабаве па даручэньню бакінскай арганізацыі бальшавікоў з групай рэвалюцыянэраў выехаў у Іран, каб прыняць удзел у барацьбе, якую вёў у тыя гады іранскі народ за свабоду і нацыянальную незалежнасьць. Праз Іран ён арганізаваў транспарціроўку партыйнай літаратуры з-за мяжы ў Расію, вёў перапіску з У. I. Леніным. У канцы 1910 г. Р. К. Арджанікідзэ выехаў у Парыж, дзе сустрэўся з Ільічом, вучыўся ў партыйнай школе ў Ланжумо (каля Парыжа). Тут Сярго слухаў лекцыі У. I. Леніна па палітычнай эканоміі, аграрнаму пытаньню, тэорыі і практыцы: сацыялізму.

    Затым па заданьню У. I. Леніна Арджанікідзэ вярнуўся ў Расію. Яму было даручана наведаць шэраг мясцовых партыйных цэнтраў і з іх прадстаўнікоў сфарміраваць Расійскую арганізацыйную камісію (РАК) па падрыхтоўцы VI Агульнарасійскай канфэрэнцыі РСДРП. На працягу ліпеня - жніўня 1911 г. Р. К. Арджанікідзэ аб’езьдзіў буйныя прамысловыя цэнтры краіны (Пецярбург, Маскву, Кіеў, Растоў-на-Доне, Баку, Тыфліс), інфармаваў мясцовыя арганізацыі аб скліканьні партыйнай канфэрэнцыі. Як паўнамоцны прадстаўнік Расійскай арганізацыйнай камісіі вёў барацьбу з ліквідатарамі і трацкістамі.

    VI Агульнарасійская (Праская) канфэрэнцыя РСДРП, скліканая ў студзені 1912 г., заслухала даклад Арджанікідзэ пра дзейнасьць РАК. На Праскай канфэрэнцыі ён быў выбраны ў састаў ЦК і Рускага бюро ЦК РСДРП. Вярнуўшыся ў Расію, Р. К. Арджанікідзэ выступаў з дакладамі аб канфэрэнцыі ў буйных партыйных арганізацыях краіны — у Пецярбургу, Маскве, Баку, Тыфлісе, Кіеве. У красавіку 1912 г. у Пецярбургу Сярго быў арыштаваны і прыгавораны да трох гадоў катаргі і пажыцьцёвай ссылкі. Да кастрычніка 1915 г. знаходзіўся ў Шлісельбурскай крэпасьці, а потым быў высланы на вечнае пасяленьне ў Якуцію. Там Арджанікідзэ знаходзіўся да лютаўскай рэвалюцыі.

    У чэрвені 1917 г. Р. К. Арджанікідзе вярнуўся ў Петраград, дзе быў уведзены ў састаў Петраградзкага камітэта РСДРП(б) і Выканаўчага камітэта Петраградзкага Савета. Па даручэньню партыі ён вёў вялікую работу па мабілізацыі працоўных на барацьбу за перамогу сацыялістычнай рэвалюцыі, выступаў на сходах і мітынгах петраградзкіх рабочых. Пасьля ліпеньскіх падзей Арджанікідзэ прыняў удзел у арганізацыі пераходу У. I. Леніна ў падпольле, двойчы быў у Леніна ў Разьліве, інфармаваў яго аб становішчы ў партыі. На VI зьезьдзе партыі Сярго Арджанікідзэ выступіў з дакладам аб недапушчальнасьці зьяўленьня Леніна на суд контррэвалюцыйнага Часовага ўрада. Пасьля зьезда выконваў адказныя даручэньні ЦК партыі ў Петраградзе, а ў верасьні - кастрычніку працаваў у Закаўказьзі.

    24 кастрычніка (6 лістапада) 1917 г. Арджанікідзэ вярнуўся ў Петраград і прыняў актыўны ўдзел ва ўзброеным паўстаньні. Чырвонагвардзейскія атрады пад яго кіраўніцтвам нанесьлі пад Пулкавам паражэньне войскам Керанскага і Краснова, якія арганізавалі наступленьне на Петраград.

     Як прадстаўнік ЦК РСДРП(б) Арджанікідзэ ўдзельнічаў у рабоце II зьезда армій Заходняга фронту, што адбыўся ў Мінску 20-25 лістапада 1917 г. У сьнежні таго ж года Р. К. Арджанікідзэ быў прызначаны часовым Надзвычайным камісарам раёна Украіны, зьяўляўся паўнамоцным рэвізорам Наркампрада на поўдні краіны.

    У гады грамадзянскай вайны Арджанікідзе быў палітычным кіраўніком у войсках Чырвонай Арміі. У 1918 г. зьяўляўся членам ЦВК Данской рэспублікі, удзельнічаў у арганізацыі абароны Царыцына, быў старшынёю Савета абароны Савецкага Каўказа. Сярго Арджанікідзэ ўдзельнічаў у рабоце па стварэньню і ўмацаваньню 11-й арміі і разгортваньню партызанскага руху ў тыле белагвардзейскіх войск.

    У ліпені 1919 г. Арджанікідзе быў накіраваны на Заходні фронт і прызначаны членам Рэўваенсавета 16-й арміі. Тут ён правёў вялікую работу па арганізацыі абароны Беларусі ад польскіх інтэрвэнтаў. Важным этапам яго дзейнасьці была работа ў якасьці члена Рэўваенсавета 14-й арміі Паўднёвага фронту. Восеньню 1919 г. ён прымаў удзел у разгроме белагвардзейскіх войск Дзянікіна пад Арлом і Кромамі, у вызваленьні Данбаса, Харкава, левабярэжнай Украіны. Шмат зрабіў для арганізацыі партыйна-палітычнай работы, павышэньня маральна-баявых якасьцей савецкіх воінаў, удзельнічаў у распрацоўцы плянаў армейскіх апэрацый.

    Са студзеня 1920 г. Арджанікідзэ быў прызначаны членам Рэўваенсавета Каўкаскага фронту, а з лютага — старшынёю Бюро па аднаўленьню Савецкай улады на Паўночным Каўказе. Як упаўнаважаны ЦК партыі і Савецкага ўрада Р. К. Арджанікідзэ кіраваў вызваленьнем Паўночнага Каўказа, Азэрбайджана, Армэніі і Грузіі ад інтэрвэнтаў і іх памагатых — мусаватыстаў, дашнакоў і меншавікоў. У красавіку 1920 г. часьці Чырвонай Арміі вызвалілі Баку, Арджанікідзэ ўзначаліў Каўкаскае бюро ЦК РКП(б). У траўні 1921 г. за баявыя заслугі на франтах грамадзянскай вайны ён быў узнагароджаны ордэнам Чырвонага Сьцяга. З лютага 1922 да верасьня 1926 г. Арджанікідзэ ўзначальваў Закаўказскі крайком партыі. У сакавіку 1921 г. ён быў выбраны членам ЦК партыі, з ліпеня 1926 г. — кандыдатам у члены Палітбюро ЦК ВКП(б), а з 1930 г. — членам Палітбюро ЦК ВКП(б). У пэрыяд работы на Каўказе дапускаў памылкі па нацыянальнаму пытаньню, якія крытыкаваў У. I. Ленін.

    У верасьні 1926 г. Арджанікідзэ быў накіраваны на Паўночны Каўказ, дзе працаваў першым сакратаром Паўночна-Каўкаскага крайкома ВКП(б). З лістапада 1926 да лістапада 1930 г. быў старшынёй Цэнтральнай кантрольнай камісіі ВКП(б) і адначасова наркамам Рабоча-сялянскай інспэкцыі і намесьнікам старшыні Савета Народных Камісараў і Савета Працы і Абароны СССР. Вёў барацьбу супраць трацкістаў, зіноўеўцаў, буржуазных нацыяналістаў.

    У 1930 г. Р. К. Арджанікідзэ быў прызначаны на пасаду старшыні Вышэйшага Савета народнай гаспадаркі СССР, а з 1932 г. — народнага камісара цяжкай прамысловасьці. Ён быў выдатным арганізатарам гаспадарчага будаўніцтва ў СССР, актыўным дзеячам у выкананьні пляна Камуністычнай партыі па індустрыялізацыі Савецкага Саюза. Вялікая яго заслуга ў барацьбе за ператварэньне цяжкай прамысловасьці ў магутную базу тэхнічнай рэканструкцыі ўсёй народнай гаспадаркі, у будаўніцтве буйнейшых гігантаў першай і другой пяцігодак, у стварэньні другой вугальна-мэталюргічнай базы на ўсходзе краіны.

    Р. К. Арджанікідзэ зьяўляўся членам Цэнтральнага Выканаўчага Камітэта СССР усіх скліканьняў. Савецкі ўрад высока ацаніў заслугі Арджанікідзэ як кіраўніка сацыялістычнай індустрыі, узнагародзіўшы яго ордэнамі Леніна і Працоўнага Чырвонага Сьцяга. 18 лютага 1937 г. жыцьцё Сярго Арджанікідзэ абарвалася. Ён пахаваны ў Маскве на Краснай плошчы ля Крамлёўскай сьцяны.

    Імя Сярго Арджанікідзэ, палымянага рэвалюцыянэра, саратніка вялікага Леніна, крыштальна чыстага байца партыі, акружана павагай савецкіх людзей. Некалькі гарадоў і гарадзкіх пасёлкаў, раёны, калгасы і саўгасы, прадпрыемствы ва ўсёй краіне носяць яго імя. У Беларусі ў многіх раёнах таксама ёсьць калгасы імя Рыгора Канстанцінавіча Арджанікідзэ, у Мінску яго імем названы вуліца і завод, на тэрыторыі якога пастаўлены помнік, у Бабруйску — вуліца, ёсьць таксама помнік.

    /Помнікі гісторыі і культуры Беларусі. № 3 (67). Мінск. 1986. С. 4-6./

                                                                 ТОВАРИЩ СЕРГО

                                      К 100-летию со дня рождения Г. К. Орджоникидзе

    Труден, но славен путь первопроходцев. И наш народ по праву гордится людьми, которые под руководством великого Ленина, преодолевая тяготы каторги и тюрем царского самодержавия, создавали Коммунистическую партию, цементировали ее ряды. Владимир Ильич воспитал и сплотил вокруг себя целую плеяду выдающихся борцов за дело рабочего класса. Одним из них был Георгий Константинович Орджоникидзе, которого В. И. Ленин назвал «виднейшим и дельнейшим революционером». Все этапы его жизненного пути — и в тяжелейшие годы подполья, и в огне гражданской войны, и в борьбе за индустриализацию Страны Советов — яркий пример самоотверженного служения трудовому народу.

    Родился Г. К. Орджоникидзе 12 октября 1886 года в кутаисском селении Гореша. Еще будучи учеником Тифлисской фельдшерской школы, он принимает активное участие в работе социал-демократических кружков, ведет пропаганду среди рабочих мастерских Закавказской железной дороги. В бурном революционном 1905 году его с группой товарищей арестовывают жандармы во время доставки оружия. Тогда впервые восемнадцатилетний юноша был брошен в тюрьму, где провел в заточении несколько месяцев. В 1907 году он едет в Баку и вместе с другими большевиками ведет борьбу за пролетарские массы. Здесь мужает и зреет характер молодого революционера. Здесь он проходит подлинную школу интернационализма, решительно выступает против меньшевиков, во всем отстаивая ленинские принципы. Товарищ Серго, как называли его в своем кругу соратники по борьбе,— зарекомендовал себя пламенным агитатором, умелым организатором рабочих демонстраций и стачек. В ноябре 1907 года он был снова арестован, а затем отправлен в глухую енисейскую деревушку Потоскуй, где ему была назначена царским судом вечная ссылка. Однако никакие лишения, полицейские угрозы уже не могли поколебать этого мужественного человека, заставить его сойти с трудного и опасного пути борца за счастье трудящихся. В августе 1909 года Орджоникидзе бежит из далекой Сибири, а затем эмигрирует в Иран, где, выполняя поручение Бакинского комитета РСДРП, принимает активное участие в революционных событиях.

    Обо всем этом товарищ Серго обстоятельно рассказал Владимиру Ильичу и Надежде Константиновне, когда в 1911 году приехал в Париж. Это была его первая встреча с Лениным. «С тех пор,— вспоминала Крупская, — он стал одним из самых близких товарищей».

    Некоторое время Орджоникидзе учился в организованной Владимиром Ильичем в местечке Лонжюмо партийной школе. Но вскоре по заданию Ленина вернулся в Россию: там шла ожесточенная борьба с оппортунистами за созыв общероссийской конференции РСДРП.

    На VI (Пражской) Всероссийской конференции товарищ Серго вошел в состав ЦК и Русского бюро ЦК РСДРП, созданного для руководства революционным движением в России. В то время особенно ярко проявились организаторские способности Георгия Константиновича, его талант пламенного пропагандиста. Для активизации революционной работы он едет в Петербург, Киев, Тифлис, Баку, Москву, опять в Петербург. Но здесь в апреле 1912 года был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость, где отбыл три года каторги. Осенью 1915 года его в кандалах отправляют на вечную ссылку в Восточную Сибирь, близ Якутска.

    После Февральской революции Орджоникидзе возвращается в бурлящий Петроград и сразу включается в деятельность большевистской организации. По предложению Ленина он был введен в городской комитет партии и в исполнительный комитет Совета. После июльских событий, когда Владимир Ильич вынужден был скрываться, товарищ Серго по поручению ЦК дважды ездил к нему в Разлив. Участвуя в работе VI съезда партии, Орджоникидзе категорически высказывается против явки Ленина на суд контрреволюционного Временного правительства.

    Вскоре после съезда он едет в Закавказье, чтобы организовать там широкое разъяснение большевистских идей, а затем принимает активное участие в Октябрьском вооруженном восстании и в защите Петрограда от войск Керенского - Краснова.

    Как одного из преданнейших своих бойцов партия 'направляет Орджоникидзе на самые ответственные и трудные участки борьбы. В годы гражданской войны он был временным чрезвычайным комиссаром Южного района; членом Реввоенсовета 16-й армии Западного фронта, оборонявшей Советскую Белоруссию; членом Реввоенсовета 14-й армии Южного фронта, громившей деникинцев под Орлом и Харьковом. В апреле 1920 года вместе с С. М. Кировым товарищ Серго вступает во главе 11-й армии в освобожденный Баку. С его именем связаны победа Советской власти и первые ее шаги на Северном Кавказе и в Закавказье.

    На всех участках партийной работы он проявляет себя как верный ленинец, у которого приверженность высоким нравственным идеалам, талант руководителя неизменно сочетались с величайшей личной скромностью, вниманием и чуткостью к нуждам трудящихся. Вот тому характерный пример. В годы работы Георгия Константиновича первым секретарем Закавказского краевого комитета партии его помощник как-то вывесил такое объявление:

    «Товарищ Орджоникидзе принимает по нечетным дням с 12 до 15 часов».

    Увидев это, Георгий Константинович сказал:

    — А если придет крестьянин или у рабочего срочное дело, что же он, по-твоему, должен ждать приемного дня?.. Сейчас же напиши другое объявление: «Прием у Орджоникидзе всегда. Если его нет в крайкоме, просьба обращаться домой».

    И этому правилу он никогда не изменял.

    С X съезда партии Г. К. Орджоникидзе — член ЦК, с 1926 года — кандидат в члены Политбюро, а с 1930 года — член Политбюро ЦК ВКП(б). Он всегда боролся за чистоту и единство партийных рядов, бескомпромиссно разоблачал антиленинскую сущность троцкизма, последовательно выступал против правых оппозиционеров. На посту руководителя Центральной контрольной комиссии, а затем народного комиссара рабоче-крестьянской инспекции товарищ Серго активно отстаивал и воплощал в жизнь ленинские принципы социалистического строительства, решительно выступал за четкую работу госаппарата, против бюрократизма и бумажной волокиты.

    С ноября 1930 года и до последнего часа своей жизни Г. К. Орджоникидзе руководил тяжелой промышленностью страны. Рабочим заданием для него стала резолюция XIV съезда партии: «Обеспечить за СССР экономическую самостоятельность, оберегающую СССР от превращения его в придаток капиталистического мирового хозяйства, для чего держать курс на индустриализацию страны, развитие производства средств производства...» И товарищ Серго с присущей ему энергией горячо взялся за дело.

    То было время первой советской пятилетки, девизом которой было: «Даешь 518 гигантов!» Магнитка, Запорожсталь, Криворожский и Тагильский металлургические, Горьковский автомобильный, Харьковский тракторный, Московский подшипниковый — 518 заводов, ставших впоследствии флагманами нашей индустрии, тогда только лишь поднимались из котлованов. Страна закладывала основы материально-технической базы социализма. И нарком Орджоникидзе делал все, чтобы и без того предельно напряженные планы ввода в строй важнейших предприятий были осуществлены досрочно. Он был взыскательным и строгим, но одновременно и чутким, заботливым руководителем. Однажды на заседании Наркомтяжпрома товарищ Серго крепко критиковал директора крупного завода. Тот сидел бледный, расстроенный. И вдруг получает записку: «Чего ты приуныл? Ты ведь должен знать, что я ругаю только тех, от кого много жду. Выше голову. С. Орджоникидзе».

    Его отличало умение подбирать инициативных, талантливых людей, растить их, ставить перед ними все более сложные задачи. Он был страстным пропагандистом стахановского движения, подчеркивал его большое будущее, указывал на необходимость постоянного совершенствования механизма управления, на нетерпимость застоя и рутины. Особое внимание нарком уделял воспитанию молодых специалистов — завтрашнего дня советской индустрии. Обращаясь к ним, он говорил: «Учитесь великому делу служения рабочим и крестьянам. Знайте, что на этом пути вас ожидает слава, счастье и победа».

    Сам Орджоникидзе сполна овладел наукой беззаветного служения трудовому народу. За большие заслуги перед Родиной в годы гражданской войны, самоотверженность в социалистическом строительстве он был награжден орденом Красного Знамени (1921 г.), орденом Ленина (1935 г.) и орденом Трудового Красного Знамени (1936 г.).

    Жизнь большевиков ленинской гвардии — это всегда подвиг. Георгий Константинович был безгранично предан идеалам социалистической революции и ее великому делу отдал без остатка все свои силы. Его не стало 18 февраля 1937 года. Похоронен на Красной площади у Кремлевской стены.

    Наш народ свято хранит память о славном революционере, вдохновенном партийном организаторе, человеке большого сердца. Именем этого видного деятеля Коммунистической партии и Советского государства названы улицы, площади, города. В его честь одной из самых высоких вершин Памира присвоено наименование — пик Орджоникидзе. И сегодня работают на коммунизм прославленные Днепрогэс и Харьковский тракторный, заводы Магнитки и десятки других флагманов нашей индустрии, первой продукции которых некогда столь горячо радовался товарищ Серго.

    /Коммунист Белоруссии. № 9. Минск. 1986. С. 87-89./

                                                                     Барысаўскі раён

                                                                           г. Барысаў

    36. ПОМНІК АРДЖНІКІДЗЕ Рыгору Канстанцінавічу (гіст.). На скрыжаванні праспекта Рэвалюцыі і вул. Арджанікідзе.

    У ліпені 1919 г. краіны Антанты пачалі чарговы паход па маладую Савецкую рэспубліку сіламі армій Калчака, Дзянікіна, Юдзеніча, Мілера і інш. Цяжкае становішча склалася на Заходнім фронце. У сувязі з гэтым ЦК РКП(б) пакіраваў у Беларусь Р. К. Арджанікідзе, які быў прызначаны членам рэўваенсавета 16-й арміі. Ён правёў вялікую работу па арганізацыі абароны Беларусі, распрацаваў план контрудару ў раёне Барысава. У выніку гэтай аперацыі 25. 5. 1920 г. войскі буржуазнай Польшчы былі адкінуты за Бярэзіну, горад вызвалены.

    У 1936 г. дзяржаўнаму і партыйнаму дзеячу Р. К. Арджанікідзе пастаўлены помнік, які ў Вялікую Айчынную вайну быў разбураны нямецка-фашысцкімі акупантамі. У 1947 г. тут пастаўлены новы помнік — скульптура Р. К. Арджанікідзе.

    У. У. Бянько

    /Збор помнікаў гісторыі і культуры Беларусі. Мінская вобласць. Кн. 1. Мінск. 1987. С. 58-59./

                                                                              Слуцкі раён

                                                                 в. Вясея, центр сельсавета

    2541. ПОМНІК АРДЖАНІКІДЗЕ Рыгору Канстанцінавічу (гіст.). Каля будынка праўлення калгаса, што носіць яго імя. Бюст Р. К. Арджанікідзе ўстаноўлены ў 1967 г.

    /Збор помнікаў гісторыі і культуры Беларусі. Мінская вобласць. Кн. 2. Мінск. 1987. С. 176./

                                                                         вул. Кульман

    123. ПОМНІК АРДЖАНІКІДЗЕ Рыгору Канстанцінавічу (гіст.). На тэрыторыі завода электронных вылічальных машын імя Р. К. Арджанікідзе (дом № 1). Бюст Р. К. Арджанікідзе ўстаноўлены ў 1966 г.

    /Збор помнікаў гісторыі і культуры Беларусі. Мінск. Мінск. 1988. С. 104./

    ОРДЖОНИКИДЗЕ Григорий Константинович (1886-1937).

    Партийные псевдонимы: С., Николай, Серго.

    Родился в с. Гореша Кутаисской губернии. Окончив двухклассное училище, с 1901 г. учится в фельдшерской школе в Тифлисе. Участвует в работе нелегального социал-демократического кружка. По поручению Тифлисского комитета партии руководит подпольным «ученическим центром», работает в нелегальной типографии, распространяет запрещенную литературу, ведет пропаганду в сельской местности. В эти годы подружился с известным революционером Тер-Петросяном (Камо), который оказал на него большое влияние. Работая после окончания училища в Гудаутской больнице, продолжает вести революционную работу. В декабре 1905 г. арестован, находясь в Сухумской тюрьме, трижды объявлял голодовки. Выпущен под денежный залог. Эмигрировал в Германию, в 1907 г. вернулся и вел партийную работу на Бакинских промыслах, где служил фельдшером.

    В начале ноября 1907 г. — четвертый арест и ссылка на вечное поселение в Сибирь, На поселение водворен в с. Потоскуй Пичугинской волости Енисейской губернии. В конце августа 1909 г. бежал из ссылки. Добирается до Баку, а оттуда Закавказским подпольным центром большевиков отправлен в Иран руководителем боевой дружины, созданной для помощи иранским повстанцам.

    Из Ирана устанавливает связь с В. И. Лениным, который находился в Париже, занимается транспортировкой литературы, преподаванием русского языка, созданием интернациональных клубов.

    В 1911 г. становится вольнослушателем партийной школы в Лонжюмо. Здесь он впервые встречается с В. И. Лениным. «С тех пор, — писала Н. К. Крупская, — он стал одним из самых близких товарищей».

    По заданию В. И. Ленина Орджоникидзе возвращается в Россию для подготовки VI Всероссийской конференции РСДРП. Успешно выполнив задание, принимает участие в работе VI (Пражской) партийной конференции 1912 г., на которой избран членом ЦК партии.

    Возвратившись в Россию, он объезжает партийные организации, разъясняет решения Пражской конференции. В апреле 1912 г. в Петербурге арестован. Приговорен к 3 годам каторжных работ и вечному поселению в Сибирь.

    После 3-х лет Шлиссельбургской крепости сослан в Якутскую область, куда доставлен в июне 1916 г. Два месяца жил в г. Якутске. Сделал сообщение на собрании политссыльных о работе Пражской конференции, о В. И. Ленине. Неоднократно выступал перед ссыльными, учащейся молодежью с докладами на различные темы.

    В августе 1916 г. переведен в с. Покровское Якутского округа. Там работает фельдшером, обслуживая огромный участок. Пользовался любовью и уважением местного населения. Узнав в начале марта 1917 г. о свержении царя, приезжает в Якутск, где находился до начала июня 1917 г. Вместе с другими ссыльными большевиками проводил большую разностороннюю работу: член Якутского комитета РСДРП, участвует в создании профессиональных организаций трудящихся — «Союза хамначитов», «Союза чернорабочих якутов», союзов грузчиков, плотников и других, член Комитета Общественной Безопасности, член исполкома Якутского Совета рабочих и солдатских депутатов, инициатор проведения объединенного съезда врачей и фельдшеров Якутской области.

    В июне 1917 г. приезжает в Петроград. Входит в исполком Петроградского Совета, в Комитет большевиков. Являлся связным между ЦК и В. И. Лениным, находящимся в Разливе. Делегат VI съезда РСДРП(б), на котором выступил с докладом «О явке В. И. Ленина в суд».

    После Октябрьской социалистической революции — чрезвычайный комиссар юга России. В годы гражданской войны — член Реввоенсовета 16-й и 14-й армий и Кавказского фронта. В 1920-1921 гг. — один из организаторов борьбы за Советскую власть в Азербайджане, Армении, Грузии. В 1921-1926 гг. — председатель Кавказского бюро ЦК, а затем секретарь Закавказского краевого комитета партии, одновременно — член Реввоенсовета СССР. С 1926 г. — председатель ЦКК ВКП(б) и народный комиссар РКП СССР. С 1930 г. — председатель ВСНХ, а с 1932 г. — нарком тяжелой промышленности СССР. С 1921 г. — член ЦК партии. С 1926 г. — кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б), с 1930 г. — член Политбюро ЦК ВКП(б).

                                                                       Литература:

    В. И. Ленин. Полн. собр. соч. — Т. 42. — С. 364; Т. 43. — С. 128; Т. 44. — С. 388-389; Т. 45. — С. 106, 356, 358, 361; Т. 48. — С. 53, 55, 58; Т. 50. — С. 29, 30, 35, 49-51, 67, 241, 362; Т. 51. — С. 13, 55, 134, 152, 159, 163-164, 175, 178, 190, 191, 195, 206, 226-227, 243, 262, 265, 269, 273, 277; Т. 53. — С. 5, 10, 36, 39-40, 69, 210, 211, 213-214, 222, 236, 241, 272; Т. 54. — С. 76, 96, 229-231, 241-242, 298-299, 300, 306, 330.

    БСЭ. — Изд. 2. — Т. 31. — С. 171-173.

    Гинзбург С. З. О прошлом — для будущего.— М., 1984, — С. 170-196.

    Дубинский-Мухадзе И. М. Орджоникидзе. — М.: Молодая гвардия, 1967. — 366 с., ил. [ЖЗЛ, серия биографий, вып. 11 (361)].

    Красильщиков В. И. Звездный час: Повесть о Серго Орджоникидзе. — М.: Политиздат, 1987. — 431 с., ил.: [Пламенные революционеры].

    О Серго Орджоникидзе: Воспоминания, очерки, статьи современников / Сост. Ф. Г. Сейранян. Изд. 2. — М.: Политиздат, 1986. — 304 с., ил.

    Орджоникидзе З. Путь большевика: Страницы из воспоминаний о Серго Орджоникидзе. — ОГИЗ: Политиздат, 1939. — 165 с.

    Орджоникидзе З. Путь большевика. Страницы из жизни Г. К. Орджоникидзе. — М.: Политиздат, 1967. — 399 с., ил.

    Петров П. У. Архивные материалы о пребывании Г. К. Орджоникидзе в Якутии: [Публикация документов] // По Ленинскому пути. — 1959. — № 3. — С. 10-15.

    Серго Орджоникидзе в якутской ссылке: Воспоминания современников / Сост. С. Д. Иванов. — Якутск: Кн. изд-во, 1976. — 96 с.

    Сыроватский А. Д. Григорий Константинович Орджоникидзе // Бойцы ленинской гвардии в Якутии: Сб. биогр. очерков / Сост.: А. Д. Сыроватский, П. И. Филиппов. — Якутск: Кн. изд-во, 1970.— С. 135-148.

    Товарищ Серго: Г. К. Орджоникидзе в воспоминаниях якутян / Сост. С. Д. Иванов. — Якутск: Кн. изд-во, 1986, — 96 с., ил.

    Эмексузян В. По ленинскому пути: Члены Русского бюро ЦК РСДРП и его агенты в сибирской ссылке (1912 - февраль 1917 гг.). — Красноярск: Кн. изд-во, 1979 — С. 7-11, 24-25, 30, 134.

    Юров Ю. Путешествие по ленинской адресной книжке. — Изд. 3. — М.: Политиздат, 1980. — С. 231-236.

    /Большевики в якутской ссылке. Биобиблиографический справочник. Якутск. 1988. С. 86-90./

                                                                  ТОВАРИЩ СЕРГО

    Григорий Константинович Орджоникидзе (домашние и друзья детства в грузинском селении Гореша, где он родился, соратники по партии называли его Серго) не считал себя профессиональным военным. В юности он окончил фельдшерскую школу, а время, когда полагалось отбывать действительную службу в царской армии, провел в подполье, в тюрьмах, на каторге и в ссылке. Но когда служба революции потребовала овладеть военным делом, он это сделал так же естественно и с таким же самозабвением и основательностью, как отдавался любому делу, которое поручала ему партия.

    В годы гражданской войны Орджоникидзе — один из организаторов обороны Царицына, возглавлял борьбу за Советскую власть на Северном Кавказе и в Закавказье, был председателем Совета обороны Северного Кавказа, членом РВС 16-й армии и 14-й армии, членом РВС Кавказского фронта. И мы по праву можем считать его одним из талантливых советских военачальников.

    Многие страницы жизни и деятельности Серго Орджоникидзе связаны с Советской Белоруссией. Впервые в Белоруссии Г. К. Орджоникидзе побывал в 1917 году. Он приехал в Минск, где 20-25 ноября проходил II съезд армий Западного фронта (в здании нынешнего театра имени Я. Купалы).

    В повестке дня съезда были доклады о деятельности исполкома Фронтового комитета и ВРК Западного фронта, о текущем моменте, об организации армии, заключении мира и демобилизации армии, о помощи жертвам войны и революции, выборы главнокомандующего фронтом и Фронтового комитета.

    ...За столом президиума поднялся Карл Иванович Ландер и, звоня колокольчиком, призвал к тишине. Потом, окинув взглядом зал, он внес предложение: избрать почетный президиум съезда в лице вождя социалистической революции В. И. Ленина и присутствующих здесь представителя ЦК партии большевиков товарища Орджоникидзе и представителя ВЦИК товарища Володарского.

    Громом аплодисментов встретил зал это предложение.

    Григорий Константинович Орджоникидзе выступил на съезде с приветственной речью от имени ЦК РКП(б), а В. Володарский — от имени ВЦИК. Они рассказали об Октябрьской революции — величайшем событии не только в истории России, но и всего мира, говорили о той роли, которую сыграли революционные массы Западного фронта и Белоруссии в этом событии. Враги не смогли получить никаких частей из полуторамиллионной армии Западного фронта в помощь себе, для борьбы с революцией в Питере и Москве... Тем самым Западный фронт и Минск стали одними из тех главных, после Петрограда и Москвы, пунктов, где была решена окончательная победа Октябрьской революции.

    Речи Орджоникидзе и Володарского неоднократно прерывались громкими аплодисментами. И когда они закончили свои выступления, съезд единодушно принял предложение послать новому большевистскому правительству приветственную телеграмму:

    «Второй съезд армий Западного фронта приветствует первую народную, истинно революционную власть — Совет Народных Комиссаров, избранную II Всероссийским съездом Советов, власть, ставшую на путь разрешения великих задач революции и ведущую страну к действительному миру, земле, хлебу и свободе.

    Председатель съезда Мясников»

    Одним из важнейших вопросов повестки дня были выборы главнокомандующего Западным фронтом. И тогда к трибуне вновь подошел Серго Орджоникидзе.

    — Товарищи! — начал он. — Сейчас вы приняли важное постановление о выборности командиров всех степеней, чтобы во главе всех подразделений, частей и соединений стояли люди, пользующиеся доверием солдатской массы и способные вести дела в интересах народа и революции... В частности, фронтовой съезд должен выбрать самую главную фигуру Западного фронта, его главнокомандующего, поскольку ход предыдущих событий показал, насколько важную роль может сыграть человек, занимающий этот пост, как много вреда может причинить, если своими взглядами и симпатиями находится не с народными массами, а против них, и наоборот, как много может, если своим происхождением, своими взглядами является плотью от плоти народа, если понимает душу солдат и готов отдать все силы, всю свою жизнь делу торжества народной революции... К счастью, на Западном фронте уже есть такой человек, который все это время действовал у нас на глазах, проявил себя как подлинный народный вождь и которого наш Центральный комитет партии во главе с товарищем Лениным горячо рекомендует избрать в качестве главнокомандующего Западным фронтом...

    Орджоникидзе так и не успел назвать имя этого человека, потому что весь зал, поднявшись в едином порыве, с ликованием начал аплодировать и кричать:

    «Да здравствует главнокомандующий Мясников! Да здравствует наш Алеша!»

    21 ноября 1917 года Серго Орджоникидзе побывал в здании Минского Совета рабочих и солдатских депутатов. Это произошло при следующих обстоятельствах.

    В тот день делегатам II съезда армий Западного фронта стало известно, что находившаяся в Минске кавалерийская часть Польского корпуса под влиянием своих офицеров подняла мятеж, совершила нападение на Минский Совет и военревком, а часть мятежников направилась к городскому театру, где проходил съезд. А. Ф. Мясников предложил всем делегатам, имеющим оружие, занять круговую оборону вокруг здания, а членам ВРК немедленно собраться на экстренное совещание.

    Мятеж был быстро подавлен, а вскоре группа красногвардейцев арестовала и его руководителя, генерала Довбор-Мусницкого.

    К тому времени Мясников, Орджоникидзе и Володарский уже были в здании Минского Совета. Возбужденные и разгневанные вероломством офицеров Польского корпуса, они обсуждали, как быть с ними дальше.

    Исполняющий обязанности главнокомандующего Западным фронтом В. В. Каменщиков предложил прекратить формирование Польского корпуса, а уже созданные части разоружить и распустить.

    С Каменщиковым были согласны почти все члены военревкома, да и Мясников в душе был солидарен с ним. Однако он понимал и то, что раз национальные части уже организованы, то роспуск их становится весьма деликатным делом и рубить с плеча нельзя. То же подтвердил и Орджоникидзе, когда все высказались.

    — Мне отлично понятны ваши чувства, — терпеливо объяснил Григорий Константинович. — После опубликования «Декларации прав народов России» мы не можем запретить формирование национальных частей. Поймите, декларация принята нами не формально, не для отвода глаз. Если даже самоопределение наций и отделение от России произойдет под главенством национальной буржуазии, как это, по-видимому, будет иметь место в Финляндии, то принцип самоопределения настолько важен для нас, что мы не будем препятствовать этому. А раз так, то как же мы можем запретить формирование Польского корпуса? Ведь Польша захвачена немецкими империалистами, и польский народ имеет право бороться за свободу своей родины!

    — Да, — со вздохом согласился Мясников. — Но мы должны противопоставить революционную массу солдат контрреволюционным офицерам и генералам. Надо усилить нашу работу в этой массе, склонить ее на нашу сторону...

    Мнение Серго Орджоникидзе оказалось решающим. Военно-революционный комитет предложил в течение 24 часов вывести части Польского корпуса в район Слуцка и туда же перевести из Минска штаб корпуса.

    ...Шел июль 1919 года. На Западном фронте сложилось трудное положение. Войскам буржуазно-помещичьей Польши удалось занять Молодечно, Вилейку, Радошковичи и создать непосредственную угрозу Минску.

    В обстановке тяжелых боев, развернувшихся в это время на юге, и наступления Красной Армии на востоке не представлялось возможным перебросить на Западный фронт сколько-нибудь значительные подкрепления. Надо было укрепить его за счет собственных внутренних ресурсов, поднять боевой дух войск, сплотить их и надежно прикрыть Республику Советов с запада.

    Эту задачу Центральный Комитет партии возложил на командно-политический состав фронта, партийные, советские организации Белоруссии и западных губерний РСФСР. Для укрепления Западного фронта был направлен ряд партийных работников. 16 июля 1919 года членом Реввоенсовета 16-й армии был назначен Г. К. Орджоникидзе.

    Первое время Серго вместе со штабом 16-й армии находился в Могилеве. Армия начала бои с противником еще задолго до его прибытия сюда, но действовала без строго обоснованного тактического плана. Падала дисциплина, росли дезертирство, расхлябанность. Пользуясь этим, враждебные элементы, служившие в штабах, не предпринимали активных мер в борьбе с врагом.

    Жена Серго, Зинаида Гавриловна Орджоникидзе, еще оставалась в Москве. Серго прислал ей 21 июля большое письмо, в котором писал: «Телеграммы не доходят, письма тоже. К тому же до последнего времени я был в разъезде. Теперь обосновался в Могилеве, вернее, обосновали здесь. Я член Ревсовета 16-й армии...»

    Из Могилева Серго постоянно выезжал на фронт, бывал в Орше, Витебске, Минске и Борисове, много времени проводил на фронте, в передовых частях Красной Армии. Он не любил судить о положении дел только по сводкам и телеграммам, а должен был все видеть сам, поговорить с командирами, комиссарами и бойцами. Вооруженный винтовкой, на коне или автомобиле, а то и просто пешком, он старался попасть на передовые линии, чтобы лично узнать обстановку, проверить состояние снабжения, ознакомиться с настроением войск, потолковать с командирами и бойцами.

    Коммунистический (бывший Маковицкий) переулок, 9. Здесь в июле — августе 1919 года некоторое время жил и работал С. Орджоникидзе. Через много лет З. Г. Орджоникидзе вспоминала: «До Могилева я добралась благополучно. В Могилеве мы поселились в Маковицком переулке, в семье советских служащих. Их уплотнили еще до нашего приезда, и три комнаты находились в распоряжении Реввоенсовета. В одной комнате поместились мы с Серго...»

    Зинаида Гавриловна вспоминает интересный эпизод из боевой биографии мужа.

    После того, как войска буржуазно-помещичьей Польши 8 августа захватили Минск, Серго созвал экстренное совещание командиров. Он заявил, что вдаваться в панику не следует, что верить слухам о разъездах польских войск недалеко от Борисова нельзя. Нужно немедленно произвести тщательную разведку. Необходимо сегодня же отправить в сторону Минска бронепоезд и выяснить, где находится противник и каковы его силы.

    — С этим поездом отправитесь вы, — обратился Серго к одному из командиров.

    — Я поехать не могу: у меня жена больна.

    Серго сдержал гнев и обратился к другому командиру:

    — Приказываю выехать в разведку.

    — У меня сынишка болен, — ответил другой командир.

    Третий командир цинично заявил:

    — Нам жизнь не надоела. Подвергать себя опасности мы не будем.

    Серго не сдержался и ударил кулаком по столу:

     — Что это значит? Вы хотите, чтобы в Белоруссии установилось владычество панской Польши? Так знайте: этого не будет!

    Он немедленно отдал приказ арестовать трех командиров и заявил, что в разведку поедет сам. Несколько командиров вызвались сопровождать его. Среди них были военный специалист и штабной работник, которые приехали с Серго в Борисов из Могилева.

    Сборы были короткими. Документы и карты с указанием расположения красных частей и другие материалы, которые не полагается брать в разведку, оставили в штабе. Вместе с командирами в бронепоезде разместился взвод красноармейцев.

    Паровоз из предосторожности пустили задним ходом. Делали остановки чуть ли не у каждой железнодорожной будки и спрашивали:

    — Не видали поляков?

    По мере приближения к Минску становилось очевидным, что противник окопался в городе и по направлению к Борисову не выслал даже передовых разъездов.

    В результате разведки красноармейские части были передислоцированы, а в сторону Минска выслана сильная группа.

    После захвата польскими войсками Могилева в 1919 году штаб 16-й армии переехал в Смоленск. Красные части укрепились за рекой Березиной, на которой находился город Борисов, а вагон члена РВС 16-й армии Серго Орджоникидзе прибыл на станцию Приямино. Было жаркое засушливое лето, но неожиданно пошел дождь. Дороги разбухли, повсюду стояла непролазная грязь.

    За станцией Приямино территория была занята поляками. Серго отдал приказ поставить поезд на запасный путь, а сам пошел осматривать линию фронта. Бойцы готовили станцию к обороне. Были вырыты окопы, густой сетью колючей проволоки опутаны холмы. Командование 16-й армии готовилось дать здесь решительный бой. Тем временем Серго вновь отправился в Борисов: Реввоенсовету 16-й армии требовалось установить расположение и количество войск противника. Данные разведки были разноречивыми. По одним сведениям, в Борисове сосредоточились огромные силы, по другим — только передовые заслоны, по третьим — белопольские войска укрепились в пригородах. Какие там части, каковы их численность и вооружение, — точных сведений не имелось, а необходимость в них была неотложная.

    Орджоникидзе решил сам разведать обстановку. Отобрав 10 красноармейцев и несколько членов Борисовского ревкома, он отправился вместе с ними за линию фронта. Необычайная отвага, мужество и решительность Серго, шедшего впереди этого небольшого отряда, воодушевляли всех разведчиков. Лесными тропами и проселочными дорогами продвигались они по намеченному маршруту. Прошли более 20 километров и на рассвете достигли пригородов Борисова в районе кожевенных заводов. С огромными предосторожностями Серго с двумя членами Борисовского уездного комитета партии добрался до маленького дома, где находился подпольный большевистский штаб...

    С короткого совещания Серго возвращался один. Товарищи остались в городе, чтобы поднять население во время наступления Красной Армии. Сведения, которые нес Орджоникидзе, позволяли принять нужное решение.

    О случае, когда член Реввоенсовета армии Серго Орджоникидзе сам ходил в опасную и ответственную разведку, знала вся армия. Кое-кто осуждал Серго: что было бы, если бы каждый военачальник, вместо того чтобы решать, командовать, отдавать приказы, ежеминутно рисковал своей жизнью наравне с рядовыми бойцами, рядовыми разведчиками? Бойцы судили по-другому: бережет он людей, заботится, как отец родной.

    После успешной разведки Орджоникидзе вернулся на станцию Приямино, где его ждали с нетерпением. Принесенные им сведения позволили командованию отдать приказ о немедленном наступлении на войска буржуазно-помещичьей Польши.

    В результате натиска частей 16-й армии Борисов вновь стал советским. Позиции на Березине были закреплены, наступление белополяков задержано.

    Постоянную заботу проявлял Григорий Константинович и об условиях жизни бойцов. Так, в середине сентября 1919 года он побывал в Быхове, где в здании местного замка размещалась одна из воинских частей 16-й армии. Осмотрев казармы на территории замка, он остался крайне недоволен антисанитарным состоянием двора и полным отсутствием освещения. Член Реввоенсовета армии тут же отдал распоряжение очистить двор, провести в казармы электрическое освещение или, на худой конец, оборудовать их керосиновыми лампами. Приказ Орджоникидзе не был своевременно выполнен. Тогда он отдал вторичное распоряжение, а виновников срыва его первого приказа приказал отстранить от занимаемых должностей и арестовать.

    Приводим этот приказ:

    «При посещении вчера Быховских казарм, где расположен запасной батальон, мною было указано на недопустимое антисанитарное состояние двора. Несмотря на мое категорическое приказание на имя квартирного отдела о немедленной очистке двора, сегодня двор остается в том же положении... Солдаты в казармах сидят в темноте. По словам командира батальона, все его обращения к вам и в квартирный отдел остаются без всякого последствия. Ставя все это вам на вид, приказываю: заведующего квартирным отделом инженера Донцова подвергнуть строгому аресту на две недели, коменданта района Малахова — на 20 дней и устранить от занимаемой должности.

    Немедленно принять меры к освещению казарм керосином или проведением электрического освещения.

    Об исполнении донести.

    Член Реввоенсовета XVI армии Орджоникидзе.»

    Григорий Константинович провел беседу с красноармейцами запасного батальона, в которой акцентировал внимание на необходимости постоянно учиться военному делу, относиться к этому исключительно серьезно. Он призвал бойцов быть готовыми в любой момент выступить на передовую и громить войска буржуазно-помещичьей Польши.

    ...Отгремели канонады гражданской войны. Страна Советов приступила к залечиванию ран, к строительству новой жизни. Григорий Константинович помнил Белоруссию, в которой он был в самые тяжелые для страны дни. 9 июля 1927 года, когда состоялась закладка Осинстроя, товарищ Серго прислал поздравительную телеграмму:

    «...Совпадение закладки Осинстроя с седьмой годовщиной освобождения БССР от белопольских оккупантов является прекрасным символом роста, укрепления хозяйственной мощи Белоруссии... Мы глубоко уверены в дальнейшем процветании БССР, крепком единении со всеми народами великого Союза республик, что обеспечено всей историей страны, трудом, борьбой ее трудящихся, рабочих и крестьян во имя защиты западного кордона братского Союза Советских республик».

    ...Вместе с М. В. Фрунзе и А. Ф. Мясниковым Г. К. Орджоникидзе внес большой вклад в дело борьбы за победу и укрепление Советской власти в Белоруссии. Вот почему его имя будет всегда дорого белорусскому народу. Вот почему так тепло и сердечно писал о нем народный поэт Белоруссии Якуб Колас:

    «...Кто не знал этого светлого имени, этого выдающегося человека, чье горячее сердце великого революционера, несгибаемая воля и энергия были целиком отданы великой Советской стране... Чуткое человеческое сердце, чарующий образ большевика — борца за дело Ленина, ясный и широкий ум — таков был Григорий Константинович... Его светлая память будет в веках жить в сердцах миллионов трудящихся и будет вдохновлять их на борьбу за счастливую жизнь, за новое человеческое общество, за триумф коммунизма».

    В далеком 1919 году Орджоникидзе в качестве члена РВС 16-й армии сражался на белорусской земле всего два с половиной месяца — с 16 июля до 1 октября 1919 г. Но и за это короткое время Серго проявил себя не только блестящим политработником, но и талантливым военным деятелем. Так, после захвата интервентами Минска Орджоникидзе в качестве члена Реввоенсовета 16-й армии проявил инициативу в издании оперативного приказа № 155 Реввоенсовета армии, в котором был дан развернутый план укрепления Полоцкого и Бобруйского направлений. В этом приказе указаны диспозиции и задачи каждой части Красной Армии в борьбе с вражескими войсками. Орджоникидзе принял меры к укреплению и боеспособности 16-й армии. Приказом от 13 августа 1919 года все суда на Припяти, которые выполняли оперативные задания 8-й стрелковой дивизии, были объединены в одну флотилию, что сыграло значительную роль в укреплении Западного фронта.

    Именем Серго Орджоникидзе названы улицы в Минске, Витебске и Борисове, завод в Минске. В Борисове и на территории Минского завода ЭВМ его имени установлены памятники пламенному революционеру и видному военачальнику.

    Экскурсия по маршруту

    Могилев — Быхов — Минск — Борисов — Приямино

    /Э. Г. Иоффе.  Советские военачальники на белорусской земле. Путеводитель по местам жизни и деятельности. Минск. 1988. С. 36-45./

    У публикуемой рукописи долгая и непростая история. Автор воспоминаний Клавдия Михайловна Павлова-Давыдова в течение пяти лет (1930-1935) работала в отделе технического обслуживания Наркомата тяжелой промышленности, возглавляемого тогда Григорием Константиновичем Орджоникидзе. Говоря проще, она была секретарем наркома.

    Естественно, что работа ежедневно сталкивала секретаря и министра. Молодой женщине открывался внутренний мир «железного наркома» — глубоко порядочного, справедливого, отзывчивого человека.

    Известно, что Орджоникидзе несколько лет провел в якутской ссылке, работая фельдшером в селе Покровском. Ныне в Покровске — районном центре Орджоникидзевского района — есть небольшой музей революционера-большевика.

    В середине 60-х годов тогдашний директор музея Семен Дмитриевич Иванов обратился к Клавдии Михайловне с просьбой поделиться воспоминаниями об Орджоникидзе. Мемуары были написаны для музея к 80-летию со дня рождения Орджоникидзе, т. е. в 1966 году. Клавдия Михайловна озаглавила их так: «Мои воспоминания о дорогом наркоме тов. Серго — Орджоникидзе Григории Константиновиче».

    23 марта 1976 года С. Д. Иванов передал рукопись Павловой-Давыдовой в редакцию нашего журнала. В тот же день главный редактор А. А. Егоров наложил резолюцию: «Преловскому. В октябре 76 г. исполняется 90-летие. Надо подготовить в 5 №-р». Однако воспоминания в журнале не появились. Их даже не готовили — на рукописи нет следов правки. Почему? Сказать трудно. Александра Александровича Егорова уже нет в живых, а Валерий Преловский, которому было поручено подготовить рукопись, теперь живет далеко от Якутска. Спросить не у кого. Но можно предположить, что главной причиной нерешительности редакции явились репрессии, описанные в мемуарах.

    В 1977 г. на место В. Преловского в «Полярную звезду» пришел я. С тех пор воспоминания хранились у меня. Не раз вытаскивал я их на свет. Но и 100-летие со дня рождения (1986 г.) отметить ими не удалось.

    По словам С. Д. Иванова, автора мемуаров давно нет в живых. Самой рукописи 25 лет. Но она не потеряла свежести и способна дать дополнительный штрих к портрету времени, к образу видного революционера.

    Предлагаем ее вниманию читателей.

                                                                                                                              И. Ласков

    К. М. Павлова-Давыдова

                                      «МНЕ ВЫПАЛО СЧАСТЬЕ РАБОТАТЬ С СЕРГО...»

    После перехода в Госплан СССР Валериана Владимировича Куйбышева в 1930 году народным комиссаром тяжелой промышленности был назначен тов. Орджоникидзе. Приход нового наркома внес много изменений в аппарат наркомата. Тов. Серго назначил большинство новых начальников главных управлений и отделов, перестроил, оживил всю систему управления, сразу почувствовалась ясность в структуре наркомата, поднялась дисциплина.

    Я работала в это время в секретариате наркома. Здесь тоже сменились сотрудники. Я была оставлена (после тщательной проверки), вероятно, мое участие в течение двух с половиной лет в гражданской войне имело значение. И вот на мою долю выпало счастье работать с тов. Серго.

    Через секретариат проходили все его распоряжения, вся почта на его имя. На меня были возложены обязанности зав. канцелярией секретариата. Я никогда не слышала из уст тов. Серго замечаний по работе (за исключением одного случая, о котором расскажу ниже), но всех нас заставлял работать с энтузиазмом его пример. Если тов. Серго наложил резолюцию на письмо к нему и пометил «Весьма срочно», я знала, что через 5-10 минут оно должно быть зарегистрировано и сдано лично начальнику главка, которому он адресовал, ибо часто было, что через минут 15-20 тов. Серго уже звонил начальнику главка и спрашивал, ознакомился ли он с его резолюцией на срочном письме и что собирается предпринимать. Был случай, когда один зав. секретариатом главка, получив почту из секретариата наркома, не обратил внимание на резолюцию т. Серго и не передал немедленно начальнику главка. Тов. Серго звонит начальнику главка, получено ли срочное письмо. Тот отвечает — нет. Когда выяснилось, кто виноват, зав. секретариатом главка был тут же снят с работы по распоряжению тов. Серго.

    Тов. Серго был беспощаден в борьбе с бюрократизмом в своем аппарате. Вспоминаю такой случай.

    На новый текущий год был составлен список абонентов междугороднего телефона, которым с разрешения наркома пользовались некоторые начальники главков, их заместители и часть начальников отделов для непосредственной связи с производственными точками за пределами Москвы.

    Управляющий делами Уралец, в целях экономии средств, вычеркнул из списка домашний телефон начальника отдела рудников Каннера, хотя я и предупредила, что Каннер часто говорил по ночам с Донбассом, получая сводку о добыче руды, которую рано утром, иногда в 4 часа, докладывал тов. Серго.

    Утром в 10 часов было заседание коллегии НКТП. На вопрос т. Серго (я обычно секретарствовала на всех заседаниях), почему сводка по добыче руды задержалась, Каннер сказал, что его домашний телефон, по которому он ночью разговаривал с Донбассом, исключен из иногородних абонентов, поэтому он до утра был лишен возможности получить сводку. Тут же, за столом коллегии сидел и Уралец. Он попытался что-то сказать, но тов. Серго прервал его: «Вы у нас больше не работаете». На следующий день был назначен новый управделами НКТП Винокур Аркадий Михайлович. Телефон Каннера был немедленно включен И ночью была получена своевременно сводка. Тов. Серго ночи не спал часто, беспокоясь о добыче руды. Вот какое большое значение он придавал каждой лишней тонне руды для промышленности.

    Вспоминаются совещания Наркомтяжпрома, на которые приглашались со всего Союза начальники производственных точек. Список людей, которых вызвал тов. Серго, был законом. Каждая замена докладывалась ему лично. Тов. Серго спрашивал, как устроены люди, как питаются и т. д. Сотрудникам секретариата и управделами приходилось все делать, чтобы только его не разволновать. Я приходила на работу в семь утра и уходила в 2-3 ночи, пока не была уверена, что все сделано: расшифрованы стенограммы, размножены все нужные материалы для участников совещания и даны в печать и т. д.

    Каждое распоряжение Серго приходилось исполнять немедленно. У него был строгий взор, когда говорил по делу с сотрудниками, но в то же время за этой строгостью всегда чувствовался необыкновенно добрый и чуткий человек, воодушевлявший всех вокруг себя. А какие пламенные речи он произносил на каждом заседании, каждым своим словом зажигал!

    Часто, бросив остроумную шутку посреди речи, он вызывал громкий смех. Если полистать газету «За индустриализацию» 1933-34 гг., то в ней встретится много карикатур, которые появились на основании шуток Серго.

    Никогда не забуду карикатуру на Ивана Алексеевича Лихачева — директора автозавода. Автозаводу тов. Серго предложил разводить кроликов для лучшего питания рабочих. Кролики так размножились, что на заводе еле успевали строить для них помещения. На карикатуре был изображен бегущий Лихачев, за которым гонятся кролики. Как искренне смеялся тов. Серго, открыв в начале заседания лежащую перед ним газету, и как смущенно сказал Иван Алексеевич: «Заели меня, тов. Серго, кролики».

    Когда говорил т. Серго, я впитывала каждое слово, поражаясь его кругозору. Он часто говорил, что сам учится у всех. Как украшала его эта скромность! Если же тов. Серго кого-то бранил, то никогда грубо, хотя критиковал строго и беспощадно.

    Его выносливость была необычайна. Иногда заседание длилось с 10 часов утра (с перерывом на 1 час обеда) до двух часов ночи, но тов. Серго внимательно слушал всех, вставляя свои замечания. Он был много старше меня, а я уставала больше.

    Однажды случилось так, что работа Совета НКТП длилась уже 5-6 дней, а мне удавалось поспать лишь 3-4 часа в сутки: чего стоило хотя бы обеспечить печатными материалами заседаний всех приехавших с периферии, ведь их было около тысячи. На последнем заседании я, сидя за своим секретарским столиком, внимательно слушала одного из заместителей тов. Серго, а сам Серго ходил вдоль стола президиума. Я облокотилась, закрыла глаза и забылась на несколько минут. Вдруг я почувствовала на плече чью-то руку и встрепенулась. Это был тов. Серго.

    Он оказывается, сел за стол президиума, написал телеграмму и повернулся ко мне, чтобы передать ее для отправки. Увидев меня с закрытыми глазами, сам встал и подошел ко мне.

    Я ужасно сконфузилась и говорю: «Простите, тов. Серго, я сию минуту пойду и отправлю телеграмму», а он: «Вы, я вижу, очень переутомлены. Телеграмму пошлете после заседания, она не срочная». И так ласково усадил меня на стул, чтобы я отдохнула. Все же я вышла и немедленно передала телеграмму по телефону и, вернувшись через пятнадцать минут, уже с пометкой, что передала, положила ее перед ним. Он одобрительно взглянул на меня и продолжал вести заседание.

    Тщательно сохраняла я порядок и дисциплину во время совещаний: не разрешала входить посторонним даже в соседний с залом коридор, попросила коменданта покрыть его мягкими ковровыми дорожками, чтобы в зале не было слышно шагов проходивших по коридору сотрудников наркомата. Не любил тов. Серго, когда фотокорреспонденты старались его снимать. Раз он подошел ко мне и тихо говорит: «Почему вы напускали этих людей в зал? Чтобы отвлекать, мешать?» Я обомлела от этого замечания, впервые получив его. На следующий день никому из фотокорреспондентов я не разрешила войти в зал с фотоаппаратом. Однако с разрешения личного секретаря наркома Семушкина один вошел. Я попросил его удалиться. Он сейчас же пошел жаловаться на меня личному секретарю, который вызвал меня из зала и грубо накричал на меня в присутствии этого фотокорреспондента. Я сказала, что оставлю фотокора в зале заседания только в том случае, если сам тов. Серго не будет возражать. Пришлось Семушкину просить у тов. Серго разрешения. Тов. Серго подозвал меня и сказал: «Ладно, пусть снимает, но так, чтобы не отвлекать меня». Оказывается, фотокорреспондент был не кто иной, как брат В. М. Молотова (ныне известный как композитор Нолинскнй). Я сама указала ему место за колонной, откуда он смог снимать тов. Серго, не мешая.

    Помню такой случай. Как-то ночью, часа в 2-3, тов. Серго потребовал письмо, которое ему было послано три года назад. В письме речь шла об одном неправильно осужденном человеке. Семушкин, не докладывая тов. Серго, пометил: «в дело». По истечении трех лет вместе с другой перепиской оно было сдано в личный архив наркома, хранившийся в подвальном помещении Наркомтяжпрома. Семушкин пошел ко мне в канцелярию, чтобы найти письмо по картотеке, но т. к. он с ней был знаком плохо, то не смог отыскать и вызвал меня для этого ночью из дома. Я пришла. К этому времени тов. Серго уже был разгневан медлительностью Семушкина, Семушкин же обрушился на меня: «Что у тебя за порядок, ничего нельзя найти!» Я немедленно спустилась в архив и через пять минут нашла письмо с «милой» резолюцией секретаря («В дело»), за которую ему крепко досталось от Серго. Наутро я нашла это письмо в почте для отсылки, с сопроводиловкой тов. Серго: «НКВД. Внимательно прошу расследовать это дело, если не виновен, освободите. С. Орджоникидзе». Я немедленно, с курьером послала его в НКВД, и оклеветанный человек, как потом стало известно, был освобожден.

    Вскоре после этого тов. Серго вызвал меня к себе и спросил: «Скажите, товарищ Павлова, как поставлено прохождение писем и бумаг, адресованных лично мне?» Я ответила, что письма и бумаги сначала поступают в общую регистратуру. Адресованные ему лично вне очереди регистрируются (от кого, номер, число) и сдаются мне в секретариат, где также быстро регистрируются, с кратким содержанием, и в папке «лично тов. Серго» относятся личному секретарю Семушкину. А как скоро передает их ему Семушкин, за это уже отвечает он. «Значит, через три инстанции проходят лично мне адресованные письма? Нельзя ли это изменить так, что вы получаете всю мою личную почту и приносите мне?» «Как вы прикажете, так и будет», — сказала я.

    Со следующего дня все бумаги и письма на имя Орджоникидзе я стала получать сама и, быстро регистрируя их, относить ему в папке «срочно наркому тяжелой промышленности», проставляя час и минуту получения. Семушкину тоже пришлось поторапливаться с докладом тех писем, которые шли через него для товарища Серго. Он спросил меня: «Это ты придумала?» «Нет, это распоряжение товарища Серго», — ответила я.

    После убийства Сергея Мироновича Кирова, незабвенного друга Серго, комендатура и весь секретариат стали бдительно охранять наркома: были введены пропуска и усиленная охрана. Вдруг приходит в секретариат курьер и говорит, что тов. Серго, окруженный толпой, стоит у первого подъезда и разговаривает с какой-то старушкой.

    Я и несколько сотрудников секретариата немедленно выбежали, и что же: какая-то женщина, совсем старенькая, рассказывала тов. Серго о своем невинно оклеветанном сыне. Она приехала из Осетии, чтобы увидеть именно тов. Серго и попросить его помочь. В наркомате она дошла до Семушкина, но тов. Серго не было, и Семушкин ее прогнал, вот она и дежурила несколько дней у подъезда, чтобы увидеть лично тов. Серго и рассказать ему о своем горе.

    Народ все прибывал и слушал. Мы же, все сотрудники секретариата и часть охраны, окружили тов. Серго тесным кольцом.

    Он внимательно выслушал старушку, взял от нее письмо, а затем помог войти в подъезд, приказав нам дать ей отдохнуть, а сам уехал, так как спешил на заседание Совнаркома.

    Что же оказалось: женщина просила не напрасно. Она писала потом тов. Серго, благодарила, что он помог освободить сына.

    Мы же, все сотрудники и секретари, в тот день переволновались: ведь тов. Серго вместо восьмого подъезда, отведенного ему, вышел через первый, чем обманул свою охрану и нас, сотрудников.

    Расскажу еще о нескольких случаях, ярко характеризующих тов. Серго как государственного деятеля и человека.

    В 1921 году я работала в секретариате главного управления по топливу. В июле по распоряжению В. И. Ленина была создана комиссия Совета труда и обороны, которая была послана для восстановления бакинских и грозненских нефтепромыслов, а также Донбасса. Возглавил ее начальник главного управления по топливу И. Т. Смилга.

    Лучшие специалисты были включены по указанию тов. Ленина в эту комиссию: А. В. Винтер, Рабинович, И. И. Радченко, профессор Л. К. Рамзин, профессор И. М. Губкин и другие. Управделами был назначен Н. Н. Виноградский, а я секретарем и медсестрой (я ведь, работая, одновременно училась по вечерам в медтехникуме). Был в комиссии и врач (Т. М. Азарлян), т. к. от Нижнего Новгорода мы должны были следовать пароходом, а во всех волжских городах лютовала холера.

    Когда после Баку и Грозного комиссия поехала поездом в Донбасс, нас постигло несчастье. На станции Никитовка, близ Бахмута, 26 августа в 11 часов 35 минут наш поезд был бандитами пущен под откос. Тут же было сообщено Ленину, от которого пришла телеграмма сочувствия и запрос — все ли живы. Погибших, к счастью, не было, лишь немногих ранило. Профессора Рамзина изрезало зеркальными стеклами вагона. Врач Азарлян оказалась в перевернутом вагоне. Я оказывала всем скорую помощь; спасла от кровотечения и Рамзина, затем поместили его в поданный по распоряжению Ленина спасательный поезд. После этого случая я не встречала Рамзина. Как известно, он был замешан в процессе промпартии и осужден.

    Однажды, поднявшись на второй этаж со срочными бумагами для тов. Серго, я проходила через приемную наркома, где сидело в ожидании приема много людей. Вдруг ко мне подходит Рамзин. Я остолбенела от удивления, а он весело, со счастливым лицом, спрашивает меня: «Как вы поживаете, Клавдия Михайловна? Я никогда не забуду вашей помощи во время крушения и очень рад видеть вас здоровой». Много раз я вспоминал об этом, сидя в тюрьме». И видя, что я еще не могу прийти в себя от неожиданности, он начал говорить, что прямо из тюрьмы попал сюда на прием к тов. Серго, что он изобрел тепловой котел, которым заинтересовался тов. Серго. Рамзин, оказывается, написал о своем изобретении ему из тюрьмы. «Сейчас я буду докладывать подробно», — указал он мне на кипу чертежей. Я пожелала ему успеха, и он вошел в кабинет, так как его уже вызывал тов. Серго.

    После этой встречи Семушкин учинил мне подробный допрос, откуда я так близко знаю Рамзина. Пришлось рассказать все, что уже сказано выше.

    На другой день я узнала, что проф. Л. К. Рамзин изобрел такой котел, что ему нет равного во всем мире. По просьбе тов. Серго Рамзин был освобожден из тюрьмы, по его распоряжению была выделена квартира для него и его семьи. Кроме того, был издан приказ о создании Комитета по тепловым котлам, который и возглавил Рамзин.

    Я была в восторге, ведь благодаря тов. Серго страна получила такую экономию топлива в связи с изобретением Рамзина.

    В 1934 году в коридоре НКТП я встретила Петра Алексеевича Кобозева, бывшего члена РВС Восточного фронта и РВС Республики.

    Я его помнила еще по гражданской войне. 28 сентября 1918 г. он вручил почетное знамя ВЦИК 24-й Стрелковой Железной дивизии за освобождение Симбирска — родины В. И. Ленина. В штабе дивизии я служила в то время красноармейцем-письмоводителем. Прошло 14 лет после войны. Я, узнав Кобозева, остановилась и говорю: «Приветствую вас, дорогой Петр Алексеевич!» Он всматривается в мое лицо и говорит: «Где-то я вас встречал, и ваше лицо мне знакомо, но не помню, где». Тогда я напомнила Петру Алексеевичу о 28 сентября 1918 года, когда он вручал Железной дивизии почетное знамя, а потом был у нас на банкете в честь этого события. Что я — та самая сотрудница штаба Клава Попова, которая печатала ему донесение о вручении знамени в Москву, тт. Свердлову, Ленину и сфотографировалась в тот незабываемый день со всеми гостями во главе с ним и членом ВЦИКА Зверевой.

    «Вспомнил, вспомнил! Ведь это фото есть у меня!» Петр Алексеевич расспросил, где я сейчас работаю, учусь ли? Я сказала, что уже окончила медицинский техникум; если он помнит, то я пела в Симбирске на банкете; так педагоги нашли у меня хороший голос, и я сейчас заканчиваю 1-й Государственный музыкальный политехникум по двум отделениям: камерного пения и педагогического, а совмещая учебу, работаю в секретариате тов. Орджоникидзе, ведаю канцелярией Секретариата.

    Я сразу же заметила, что Петр Алексеевич чем-то огорчен. На мой вопрос, к кому он пришел, он стал жаловаться, что не может добиться приема у тов. Серго.

    Кобозев был крупным инженером-железнодорожником и изобретателем. Со своим изобретением он пришел к тов. Серго как к наркому тяжелой промышленности. Я, как могла, успокоила Петра Алексеевича, пригласила его к себе в канцелярию. Затем узнав, что у тов. Серго никого нет, провела его в кабинет наркома.

    Тов Серго, зная Кобозева как члена РВС Республики в годы гражданской войны, встретил его радостно. Я потихоньку вернулась к себе в канцелярию. Вскоре пришел и Кобозев, повеселевший от свидания с тов. Серго, и передал мне объяснительную записку об изобретении гидромуфты к тепловозу Коломенского завода со следующей резолюцией наркома: «Срочно. Нарком путей сообщения, Наркомвнудел. Прошу принять все меры к осуществлению ценного изобретения тов. Кобозева, по Наркомтяжпрому мною уже даны предложения. О ходе дела прошу мне сообщить. С. Орджоникидзе».

    Я зарегистрировала объяснительную записку и резолюцию тов. Серго и сказала Кобозеву, что сама отвезу сейчас же в НКПС, после того, как машинистка снимет копию для НКВД. Он меня поблагодарил, и мы расстались.

    Кобозев звонил мне потом и еще раз благодарил за свидание с тов. Серго. Изобретению его была открыта дорога в жизнь.

    В 1932 году был оклеветан крупный гидроинженер Сергей Федорович Завалишин. Он подвергся аресту в г. Тбилиси, будучи там в командировке. Жена его Надежда Осиповна вместе с сыном, дочерью и зятем были буквально выброшены на улицу из квартиры, где жили (угол Яузского бульвара и Солянки). Кое-как дети приютились у знакомых и друзей, а сама Надежда Осиповна уехала в Тбилиси хлопотать о муже.

    Как-то Надежда Осиповна (я дружила с этой семьей) рассказала мне, что в 1919-1920 гг. тов. Серго, работая в подполье в Грузин, скрывался иногда в их квартире в г. Тбилиси, где они тогда жили, и однажды, переодевшись в костюм Сергея Федоровича, ушел от гонящихся за ним меньшевиков.

    Тов. Серго Надежду Осиповну называл «маленькой» (она, действительно, была мала ростом). И вот эта «маленькая» перевозила по просьбе тов. Серго, сидя на подводе с дочкой Милочкой, оружие для большевиков-подпольщиков куда-то на кладбище из своей квартиры. Я с жадностью слушала этот рассказ, удивляясь храбрости маленькой женщины.

    Только через год удалось вырвать из тюрьмы Сергея Федоровича (помогла тов. Землячка, хорошо его знавшая). Но квартиру семье не вернули. Приходилось снимать комнаты или жить по знакомым. Любя Завалишиных. я посоветовала Надежде Осиповне обратиться к тов. Серго. Может быть, он вспомнит, давнее знакомство и поможет с квартирой, ведь на работе Завалишина уже восстановили. Когда я ввела Надежду Осиповну и Сергея Федоровича в кабинет тов. Серго, он их сразу узнал и воскликнул: «Маленькая! Я рад вас приветствовать через столько лет. А костюм-то ваш, тов. Завалишин, я так и износил». Узнав о случившемся несчастье, о скитаниях по углам в Москве, тов. Серго распорядился сейчас же дать квартиру на Новинском бульваре (ныне ул. Чайковского) в одном из домов Наркомтяжпрома, т. к. Сергей Федорович работал в одном из главков НКТП. Как тов. Серго был тронут? что Завалишины пришли к нему. Вспомнил с ними все пережитое в 1919-1920 гг. в Тбилиси и, ласково простившись, наказал, чтобы они сообщили, как их устроят.

    Мне он потом сказал: «Почему вы раньше не доложили о Завалишиных?» Я ответила, что сами Завалишины не решались к нему обратиться и что это мои инициатива была привести их к нему. «Хорошо сделали», — сказал тов. Серго.

    «Маленькая» Надежда Осиповна писала потом тов. Серго, благодаря его за сердечное отношение. Оба Завалишины и их дочка уже в могиле. Сын же Иосиф продолжает дело отца. Он также стал гидроинженером.

    Я привела лишь три случая, показывающих, каким был тов. Серго, хотя могла приводить сотни.

    В 1934-1935 гг. в Наркомат к Серго часто приезжал Михаил Николаевич Тухачевский. Ведь тов. Серго особенно заботился о техническом оснащении Красной Армии, чем усиленно был занят и Тухачевский.

    Дружили они еще с Кавказского фронта. Я видела, с какой любовью тов. Серго встречал и провожал Тухачевского. Иногда они шли по коридору, и Серго все обнимал Михаила Николаевича; об этой любви рассказывала мне и Зинаида Гавриловна Орджоникидзе — жена тов. Серго. Каким тяжелым горем, говорила она, была для тов. Серго подготовка ареста Тухачевского и других военных. Он знал о ней и мучительно переживал.

    «С 1936 года Серго умирал на глазах у всех, угасал его горящий взор и энергия» — правильно сказал об этом в 1961 году в музее революции на встрече, посвященной 75-летию со дня, рождения Орджоникидзе, Анатолий Северинович Точинский, бывший начальник Главного, управления металлургической промышленности Наркомтяжпрома. Ведь с начала 1936 г. по день смерти тов. Серго ежедневно арестовывались лучшие люди, работавшие в тяжелой промышленности. Тогда же был замучен в тюрьме брат Серго — Папулия Орджоникидзе.

    Вернусь к своей судьбе. Работая в Секретариате, я закончила в 1934 году 1-й государственный музыкальный политехникум. 8 марта 1935 года я была особо отмечена как участница  гражданской войны, активный член Осоавиахима. Мне была вручена грамота, а в газете «На страже вышла статья обо мне, написанная писателем Б. Л. Леонидовым, соратником моим по Железной дивизии. В этот день я неожиданно в коридоре встретила тов. Серго и обратилась к нему с просьбой отпустить меня работа в Грамзапись. Он был очень удивлен. «Поработайте еще немного, а потом посмотрим», — сказал он.

    Только 1 ноября 1935 г. я получила от тов. Серго разрешение перейти на работу в Грамтрест, который возглавлял И. И. Соболев. Кстати, трест находился в непосредственном подчинении т. Серго.

    Когда я уходила на новую работу зашла проститься к тов. Серго. Он ласково принял меня и спросил:

    — Сколько Вы, товарищ Павлова, проработали в Наркомтяжпроме?

    — Четырнадцать с половиной лет, товарищ Серго, — ответила я.

    — Какую же вы хотели бы награду за свой труд в течение стольких лет?

    Тогда я спросила:

    — Могу ли я быть с вами откровенной?

    — Конечно, говорите, пожалуйста.

    Я сказала, что у меня очень плохие жилищные условия (я жила за фанерной перегородкой в общей квартире, в комнате на 7 метров, не имея даже возможности заниматься по специальности на фортепьяно).

    Тов. Серго вызвал Управделами А. М. Винокурова и приказал устроить меня в одном из ведомственных домов Наркомтяжпрома, а за четырнадцать с половиной лет безупречной работы объявить благодарность, что и было сделано. Я была так тронута, сердечно поблагодарила тов. Серго за все, а так хотелось броситься обнять его и поцеловать. Это была моя последняя встреча с живым Серго.

    Храню у себя календарь, который попал ко мне так. Перед Новым 1935 годом немецкая фирма «ДЕМАГ» прислала в качестве рекламы календари. Один из них я поставила на письменный стол тов. Серго. Когда он пришел и увидел календарь, то на вопрос, кто его поставил, Семушкин доложил: «Павлова». «Попросите ко мне Павлову», сказал тов. Серго. Проходя мимо Семушкина, по его ехидной улыбке я поняла, что меня ждет какая-то неприятность. Но когда я вошла в кабинет, то тов. Серго вручил злополучный календарь и только спросил: «Неужели у вас нет отечественных?! Я покраснела и, извинившись, принесла ему тотчас советский, а «ДЕМАГ» взяла к себе домой и до сих пор пользуюсь им, сохранив все листочки. На листочке же 1 января 1935 г. написала: «Памяти тов. Серго».

    Работая в Грамзаписи, я с любовью следила за всем, что сообщалось в газетах о тов. Серго. В 1936 г. от переживаний он заболел. Я часто звонила в Секретариат НКТП, справлялась о его здоровье, а когда 18 февраля 1937 г. его не стало, я глубоко переживала его смерть, не могла без слез говорить о нем.

    Последней моей работой для тов. Серго была грамзапись. Коллектив студии Грамтреста, где я работала, записал его последнюю речь на юбилейном совещании газеты «За индустриализацию» в Колонном Доме Союзов. В этом же зале через небольшое время над умершим тов. Серго с большим чувством и искренностью на фоне траурного марша Шопена народный артист СССР Василий Иванович Качалов прочел передовую «Правды», которую мы также записали на пластинку. В 1956 году я передала свои пластинки с записью В. И. Качалова в музей Художественного театра.

    Верный друг тов. Серго Зинаида Гавриловна умерла 5 октября 1960 года от горя. Ей было отказано в создании квартиры-музея тов. Серго в Кремле. Перед смертью, придя на несколько минут в сознание, она просила передать кабинет тов. Серго целиком в Музей Революции, что и было сделано ее родными.

    /Полярная звезда. № 2. Якутск. 1991. С. 146-153./

    ОРДЖОНИКИДЗЕ

    ГРИГОРИЙ (СЕРГО) КОНСТАНТИНОВИЧ (1886-1937) - профессиональный революционер, советский партийный и государственный деятель. Родился в селе Гореша Шаропанского уезда Кутаисской губернии. Из дворян. Получив начальное образование, в 1901 г. поступил в Тифлисскую фельдшерскую школу, посещал социал-демократические кружки. Принимал активное участие в революции 1905-07 гг. в Абхазии. В декабре 1905 г. был арестован. Выпущенный под залог, летом 1906 г. эмигрировал в Германию. Вернувшись в Россию в 1907 г., вел партийную работу в Баку, вновь был арестован и сослан в Енисейскую губернию, откуда бежал за границу. В 1909-10 гг. по поручению Бакинского комитета РСДРП находился в Иране, переписывался с В. И. Лениным. В ноябре 1910 г. переехал в Париж, где примкнул к парижской группе большевиков-ленинцев. В 1911 г. учился в партийной школе Лонжюмо. Вскоре по предложению В. И. Ленина выехал в Россию и возглавил Российскую организационную комиссию по подготовке VI Всероссийской (Пражской) конференции РСДРП (1912), на которой был избран в состав ЦК и Русского бюро ЦК РСДРП(б). В апреле 1912 г. арестован и после трехлетнего заточения в Шлиссельбургской крепости сослан на вечное поселение в Якутскую губернию.

    После Февральской революции был членом Якутского губернского исполнительного комитета Советов, вел работу по организации новой власти в Якутске. В июне 1917 г. вернулся в Петроград и был избран членом Исполкома Петроградского Совета и комитета РСДРП(б). Участвовал в работе VI съезда партии. По поручению ЦК РСДРП(б) дважды ездил в Разлив к В. И. Ленину. Один из организаторов и руководителей Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде. Как представитель ЦК РСДРП(б) участвовал в работе II съезда армий Западного фронта в Минске (ноябрь 1917).

    После Октябрьской революции назначен Чрезвычайным комиссаром Украины, юга России и Северного Кавказа. В годы гражданской войны и иностранной военной интервенции вел партийно-политическую работу в Красной Армии, был членом Реввоенсовета 14-й армии. В июле 1919 г. направлен на Западный фронт и назначен членом РВС 16-й армии. Многое сделал по организации обороны Белоруссии, разгрому войск Деникина, освобождению Северного Кавказа и Закавказья.

    В 1920-26 гг. - председатель Кавказского бюро ЦК, первый секретарь Закавказского крайкома партии. С 1926 г. - председатель ЦКК ВКП(б), нарком Рабоче-крестьянской инспекции и заместитель председателя СНК и Совета Труда и Обороны СССР. С ноября 1930 г. - председатель ВСНХ, с марта 1932 г. - нарком тяжелой промышленности СССР. Кандидат в члены, член Политбюро ЦК ВКП(б) (1926-37). В обстановке массовых репрессий 18 февраля 1937 г. покончил жизнь самоубийством. Похоронен в Москве на Красной площади.

    /Имена в Истории. Краткий Биографический справочник. Авторы-составители Бригадин П. И., Ильящук Г. И., Казаков Ю. Л., Медяник В. И., Романовский И. Ф. Минск. 1993. С. 122-123./

    АРДЖАНІКІДЗЕ Рыгор Канстанцінавіч [парт. псеўд. Сярго; 12 (24). 10.1886, с. Гарэша Шарапанскага пав. Кутаіскай губ., цяпер Арджанікідзеўскі р-н, Грузія — 18. 2. 1937), савецкі дзярж. і парт. дзеяч. Член КПСС з 1903. Удзельнік рэвалюцыі 1905-07 у Закаўказзі. У 1907 чл. Бакінскага к-та РСДРП. У 1911 вучыўся ў парт. школе ў Ланжумо пад Парыжам. Упаўнаважаны замежнай і член Расійскай арганізац. камісій па скліканні Шостай (Пражскай) Усерас. канфер. РСДРП (1912), на якой выбраны чл. ЦК і Рус. бюро ЦК РСДРП. Тройчы быў арыштаваны, 3 гады зняволены ў Шлісельбургскую катаржную турму, двойчы сасланы ў Сібір. Пасля Лют. рэвалюцыі 1917 чл. выканкома Якуцкага, з чэрвеня Петраградскага Саветаў, чл. Пецярбургскага к-та РСДРП(б). Удзельнік Кастр. ўзбр. паўстання ў Петраградзе. Як прадстаўнік ЦК РСДРП(б) прымаў удзел у рабоце Другога з’езда армій Заходняга фронту 20-25. 11 (3-8. 12).1917 у Мінску. У гады грамадз. вайны на парт.-паліт. рабоце ў Чырв. Арміі. У 1919 як чл. Рэўваенсавета 16-й арміі Зах. фронту вёў работу па арг-цыі абароны Беларусі ад інтэрвенцыі бурж. Польшчы. З 1920 старшыня Каўказскага бюро ЦК РКП(б), удзельнік устанаўлення Сав. улады ў Азербайджане, Арменіі, Грузіі. З 1922 першы сакратар Закаўказскага, Паўн.-Каўказскага крайкомаў ВКП(б). У 1926-30 старшыня ЦКК ВКП(б) і нарком Рабоча-сялянскай інспекцыі, нам. старшыні СНК і Савета Працы і Абароны СССР, чл. Рэўваенсавета СССР. З 1930 старшыня ВСНГ, з 1932 нарком цяжкай прамысловасці. Член ЦК з 1921, канд. у чл. Палітбюро ЦК з 1926, чл. Палітбюро ЦК ВКП(б) з 1930. Член ЦВК СССР усіх скліканняў. Скончыў жыццё самагубствам. Пахаваны ў Маскве на Краснай плошчы. У Барысаве яму пастаўлены, помнік.

    /Энцыклапедыя гісторыі Беларусі ў 6 тамах. Т. 1. Мінск. 1993. С. 150./

    АРДЖАНІКІДЗЕ Рыгор Канстанцінавіч (Сярго; 24. 10. 1886, с. Гарэша, Грузія — 18. 2. 1937), партыйны і дзяржаўны дзеяч СССР. За рэв. дзейнасць неаднаразова быў арыштаваны царскім урадам. У 1917 член выканкома Петраградскага Савета і Петраградскага к-та РСДРП(б), адзін з кіраўнікоў Кастр. ўзбр. паўстання. Наведваў Беларусь як прадстаўнік ЦК РСДРП(б) у 1917 і як чл. Рэўваенсавета 16-й арміі Зах. фронту ў 1919. З 1920 старшыня Каўказскага бюро ЦК і сакратар Закаўказскага крайкома РКП(б). З 1926 старшыня ЦК ВКП(б), нарком Рабоча-сялянскай інспекцыі, нам. старшыні СНК і Савета Працы і Абароны СССР. З 1930 старшыня ВСНГ, з 1932 нарком цяжкай прам-сці СССР. З 1930 чл. Палітбюро ЦК ВКП(б). Скончыў жыццё самагубствам.

    /Беларуская энцыклапедыя ў 18 тамах. Т. 1. Мінск. 1996. С. 475./

    ОРДЖОНИКИДЗЕ Григорий Константинович (24. 10. 1876 — 18. 02. 1937) — видный советский государственный деятель. Член коммунистической партии в 1903 г.

    Род. в с. Гореша Кутаисской губернии. До 1905 г. учился в Тифлисской фельдшерской школе. В 1905-1907 гг. активный участник революционного движения в Закавказье. В августе 1906 г. эмигрировал в Германию. В январе 1907 г. возвратился и вел партийную работу в Баку. После нового ареста в ноябре 1907 г. О. в феврале 1909 г. был сослан в Енисейскую губернию. В августе бежал и эмигрировал. В 1909-1910 гг. по поручению Бакинского комитета РСДРП работал в Иране. Весной 1911 г. учился в партийной школе в Лонжюмо. Участник VI Всероссийской (Пражской) конференции РСДРП в 1912 г.

    Арестованный в апреле 1912 г. в Петербурге, в октябре О. осужден на 3 года каторги с последующей высылкой в Сибирь на вечное поселение. С ноября 1912 г. до октября 1915 г. находился в Шлиссельбургской каторжной тюрьме. Затем выслан в Якутскую область, куда был доставлен в июне 1916 г. и поселен в с. Покровске. Здесь О. работал фельдшером. Получив вести о Февральской революции, приехал в г. Якутск, и вместе с Е. Ярославским, Г. Петровским и другими политссыльными осуществили свержение местных органов царского правительства — губернатора, исправника, полицмейстера и др. Вместе с другими большевиками О. принимал активное в работе Якутского комитета РСДРП, в создании революционных организаций якутских трудящихся: «Союза хамначитов», «Союза чернорабочих якутов», союза грузчиков, плотников и др. О. был членом исполкома первого в истории Якутии Совета рабочих и солдатских депутатов. В конце мая 1917 г. с первой партией политссыльных О. выехал в Россию. Летом прибыл в Петроград, принимал самое активное участие в организации Октябрьского вооруженного восстания. В годы гражданской войны был видным политическим руководителем в войсках Красной Армии. В годы мирного строительства О. — один из виднейших деятелей партии и Советского государства, член Политбюро ЦК ВКП(б). В обстановке культа личности Сталина покончил жизнь самоубийством. Похоронен на Красной площади у Кремлевской стены.

    О. был другом якутского народа. Он не забывал Якутию, помогал развитию ее народного хозяйства и культуры. В с. Покровске имеется мемориальный музей его имени. Имя О. носят в г. Якутске медицинское училище, городская больница, площадь и улица.

    Лит.: Серго Орджоникидзе в якутской ссылке. Воспоминания современников. Якутск, 1976; Большевики в якутской ссылке. Якутск, 1988, с. 86-90.

    /Энциклопедия Якутии. Т. 1. Москва. 2000. С. 368./

    Ольга Евтюхина

                                                        СЕРГО ОРДЖОНИКИДЗЕ

                                             Как соратник Ильича покровчан лечил

    Грузинская фамилия Орджоникидзе, пожалуй, входит в список тех десяти фамилий, которыми во времена СССР чаще всего называли улицы, музеи, школы, заводы городов и поселков нашей страны. Легендарный коммунист прожил непростую жизнь, наполненную интригами внутрипартийной борьбы за власть. Одной из страниц насыщенной событиями биографии Орджоникидзе стала ссылка в нашу республику. Неугодный царским «верхам» грузин жил недалеко от Якутска - в поселке Покровск.

                                                          Орджоникидзе лечил покровчан

    В Покровске Орджоникидзе заведовал амбулаторией, поскольку по образованию он был фельдшером. Он охотно принимал и лечил бедняков. К нему из Якутска приезжали отбывавшие там ссылку Емельян Ярославский, Клавдия Кирсанова и другие.

                                                       Он воспитывал якутских большевиков

    Григорий Орджоникидзе, больше известный нам под именем Серго, родился 12 октября 1886 года в Кутаисской губернии. Сын дворянина учился в тифлисской фельдшерской школе. Будучи семнадцатилетним юношей, вступил, как тогда принято было говорить, в ряды большевиков и успешно вел партийную работу сначала на Кавказе, потом в Петербурге. Что такое сибирская ссылка, молодой грузин узнал уже в феврале 1909 года, оказавшись в Енисейской губернии. Спустя несколько месяцев, он бежал за границу и участвовал в революции в Персии.

    Немного позже Орджоникидзе отправился во Францию, где ему предстояло обучение в партийной школе Лонжюмо. Неоднократно арестовывался. В 1911 по заданию ЦК инспектировал парторганизации в России. В апреле 1912 года Орджоникидзе направился в Петербург, где проживал по чужому паспорту. Он был пойман царской охранкой и арестован. Петербургский окружной суд приговорил его к трем годам каторги с последующим водворением на место вечной ссылки. В октябре 1912 года Орджоникидзе был закован в кандалы и отвезен в Шлиссельбургскую крепость - каторжную тюрьму. Отбыв каторгу, он в сентябре 1915 года был по этапу выслан в Восточную Сибирь, в Александровскую пересыльную тюрьму, откуда попал на поселение в село Покровское, в 90 километрах от Якутска. И здесь в 1 ссылке неутомимый Орджоникидзе ведет страстную борьбу против меньшевиков, эсэров и анархистов. С первых дней февральской революции 1917 года Серго Орджоникидзе развертывает огромную работу по укреплению революционных завоеваний в Якутии и вовлечению широчайших масс в революционную борьбу. Он входил в состав исполнительного комитета Якутского совета, был членом президиума Комитета общественной безопасности, вел большую организационную и агитационную работу среди якутов. Царское правительство отправляло в Якутию на каторгу и в политическую ссылку представителей нескольких поколений русских революционеров-декабристов, разночинцев, большевиков-ленинцев. Орджоникидзе был одним из тех, чьими усилиями в Якутске были созданы марксистские кружки. В рамках революционного комитета он воспитывал якутских большевиков Аммосова, Ойунского, Барахова, Аржакова и других.

    Февральская революция дала Орджоникидзе свободу, и он отправился в Петроград, где продолжал дело партии уже в ее верхах. Послужил он и на благо Украины - будучи здесь временным чрезвычайным комиссаром, он организовывал помощь голодающим рабочим Донбасса и промышленного Центра. Со Сталиным Орджоникидзе сблизился в мае 1918 года во время обороны Царицына, организацией которой занимался. Знали его и на Кавказе. Орджоникидзе сыграл одну из главных ролей в свержении законных правительств в Азербайджане, Армении и Грузии.

                                              Великие грузины не смогли договориться

    Взлет в его карьере случился в 1930 году, когда он возглавил структуру, которая курировала практически всю промышленность Союза. Спустя два года эта структура была реформирована и разделена на несколько наркоматов, а Оржоникидзе возглавил важнейший из них - тяжелой промышленности. Здесь-то и начались роковые разногласия двух грузинов - Сталина и Орджоникидзе. Грандиозные индустриальные стройки 1930-х годов, как известно, велись силами заключенных. Нацеленная на промышленный подъем партия не считалась с жертвами и шла к намеченному по трупам - страна действительно сделала огромный шаг вперед и приобрела множество промышленных предприятий, но при этом понесла колоссальные потери. На этой почве все чаще стали разгораться конфликты между Сталиным и Орджоникидзе. Последний, помимо людских потерь, был недоволен нерациональным расходованием сырья и нарушениями технологий строительства в угоду его скорости.

    Из-за этого многие промышленные гиганты уже через несколько лет работы стали требовать ремонта и модернизации. Но основные распри с безжалостным Кобой были связаны с наращиванием в стране политики террора. Предполагают, что именно это и стало причиной, по которой Орджоникидзе ушел из жизни. По воспоминаниям Никиты Хрущева незадолго до смерти Серго говорил: «Не могу больше, не могу мириться с тем, что творится. Бороться со Сталиным я тоже не могу и не вижу сейчас возможности продлевать свою жизнь».

    Григорий Орджоникидзе был найден у себя в квартире с огнестрельным ранением. Считается, что он покончил с собой. Однако небезосновательна и версия сталинского заказа. Иосиф Виссарионович, как известно, не терпел, когда ему перечили. Незадолго до гибели Орджоникидзе и после нее вдруг исчезли многие из его соратников. Были репрессированы родственники: сначала расстреляны старший брат Папулия и жена, осуждены братья Иван и Константин, репрессированы племянник Орджоникидзе Георгий Гвахария, директор Макеевского металлургического завода.

    Но товарищ Сталин умел подавать смерти политических деятелей союза, что называется, под нужным соусом. Официально было объявлено, что Григорий Оржоникидзе скончался от паралича сердца. А вскоре были расстреляны лица, которые составляли акт о его смерти.

    А прах «верного ученика и ближайшего соратника великих вождей коммунизма Ленина и Сталина» - так назван Григорий Орджоникидзе в Большой Советской энциклопедии 1939 года издания - погребен в Кремлевской стене.

                                                       Его дочь посвятила себя партии

     Женой известного грузина стала Зинаида Павлуцкая. Они познакомились, когда Орджоникидзе отбывал ссылку. Единственная дочь Этери по стопам отца стала партийным работником. Общественным рвением отличились и внуки - сотрудник ЮНЕСКО Григорий и член ООН Сергей.

                                                               Человек и музей

    Большим событием в жизни Покровска стало открытие в 1962 году музея Серго Орджоникидзе. Он расположился в маленьком домике, в котором когда-то проживал известный грузин.

                                                      Орджоникидзевский район

    Когда-то Хангаласский район именовался Орджоникидзевским - в честь отбывавшего здесь ссылку революционера. Дело в том, что в 1860 году обширный Хангаласский улус разделился на два - Западный и Восточный. В нынешних границах улус образован 10 февраля 1930 года, ему было дано название Западно-Кангаласский, в 1937 году был переименован в Орджоникидзевский. Исконное название было возвращено в 1992 году.

    Ольга Евтюхина

    /Молодежь Якутии. Якутск. 22 января 2009. С. 23./

    ОРДЖОНИКИДЗЕ Григорий (Григол) Константинович (парт. псевд. Серго) [12 (24). 10. 1886, с. Гореша Шорапанского у. Кутаисской губ., ныне Грузия - 18. 2. 1937, Москва], рос. революц., сов. гос. и парт, деятель. Из дворян. Окончил фельдшерскую школу (1905). Чл. РСДРП с 1903, большевик. Участвовал в Революции 1905-07. В 1907 чл. Бакинского к-та РСДРП. Неоднократно подвергался арестам, в 1907 в Баиловской тюрьме в Баку познакомился с И. В. Джугашвили (Сталиным). В 1909 сослан на поселение в низовья р. Ангара (Енисейская губ.), вскоре бежал, осенью того же года направлен Бакинским к-том РСДРП в Персию для оказания помощи повстанцам-федаям в ходе Иранской революции 1905-11 и для организации канала доставки нелегальной лит-ры в Россию. В 1911 приехал к В. И. Ленину в Париж, стал одним из слушателей большевистской парт. школы в Лонжюмо. В том же году направлен Лениным в Россию в качестве уполномоченного Рос. организац. комиссии по созыву 6-й парт, конференции (Прага, 1912); её делегат. Чл. ЦК и Рус. бюро ЦК РСДРП [17 (30). 1. 1912 -24. 4 (7. 5). 1917]. В 1912-15 в заключении в Шлиссельбургской каторжной тюрьме, затем в ссылке в Якутской обл., работал врачом. Освобождён после Февр. революции 1917. В марте - мае чл. Якутских к-та РСДРП(б) и исполкома Совета рабочих и солдатских, депутатов.

    С июня 1917 чл. Петербургского к-та РСДРП(б) и исполкома Петрогр. совета рабочих и солдатских депутатов. Делегат съезда РСДРП(б) в июле - августе 1917 (в сов. историографии за ним утвердилось обозначение 6-й съезд). С августа вёл революц. работу в Бакинской, Тифлисской, Эриванской и Кутаисской губерниях. 24 окт. (6 нояб.) вернулся в Петроград, в качестве уполномоченного Петрогр. ВРК добился путём агитации отказа 3-го самокатного батальона защищать Врем. правительство. Участвовал в работе 2-го Всерос. съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, в подавлении Керенского - Краснова выступления 1917. С дек. 1917 / янв. 1918 на Украине, содействовал объединению сов. организаций вокруг Всеукраинского ЦИК, отправке хлеба в Петроград, Москву и др. города. В апр. 1918 СНК РСФСР поручил О. создать и возглавить Врем. чрезвычайный комиссариат Южного р-на из представителей Крыма, Донской сов. республики, Терской обл., Черноморской губ., Сев. Кавказа, а также Черноморского флота. О. руководил работой 3-го чрезвычайного съезда Советов Кубани и Черноморья (май 1918), на котором принято решение об образовании Кубано-Черноморской советской республики. Участвовал в борьбе с антибольшевистским движением бр. Бичераховых на Кавказе, способствовал насильств. отселению терских казаков, земли которых были переданы чеченцам и ингушам в целях привлечения их на сторону сов. власти (1918-19). В Гражд. войну 1917-22 пред. Совета обороны Сев. Кавказа (дек. 1918 - июнь 1919), чл. РВС 16-й армии Зап. фронта (июль - сент. 1919), 14-й армии Юж. фронта (окт. 1919 - янв. 1920), Кавк. фронта (март 1920 - май 1921), одновременно пред. Бюро по восстановлению сов. власти на Сев. Кавказе (февр. - апр. 1920), пред. Северо-Кавк. ревкома (март 1920), пред. Кавк. бюро ЦК РКП(б) (1920-1921). В янв. - февр. 1921 убеждал ЦК РКП(б) в необходимости и возможности установления сов. власти в Грузии, чтобы «твёрдо обеспечить за нами Северный Кавказ (хлеб и нефть)». Чл. ЦК РКП(б) - ВКП(б) (16. 3. 1921 - 2. 12. 1927; 10. 2. 1934 - 18. 2. 1937). После образования Груз. ССР (1921) участвовал в формировании нового состава ЦК КП(б) Грузии в целях преодоления его «фракционности». Способствовал образованию ЗСФСР: 1-й секретарь Закавказского (февр. 1922 - сент. 1926), Северо-Кавказского (сент. - нояб. 1926) краевых комитетов РКП(б) - ВКП(б). В 1922, столкнувшись со стремлением руководителей ЦК КП(б) Грузии во главе с Б. (П. Г.) Мдивани и Ф. И. Махарадзе добиться, опираясь на поддержку Ленина, вхождения Грузии в СССР не в составе ЗСФСР, а непосредственно, О., пользовавшийся поддержкой И. В. Сталина, обвинил груз. коммунистов в националистич. уклоне. В ответ ЦК КП(б) Грузии почти в полном составе заявил 21 окт. о сложении своих полномочий [в янв. 1923 отставка утверждена Политбюро ЦК ВКП(б)].

    На 14-м съезде ВКП(6) (дек. 1925) О. был среди большинства, осудившего «новую оппозицию», затем участвовал в борьбе с «объединённой оппозицией» и с «провой оппозицией». В 1926-30 пред. ЦКК ВКП(б) - нарком РКИ (с дек. 1927 чл. парт. коллегии ЦКК). Считал гл. задачей ЦКК и РКИ борьбу с бюрократизмом в аппарате управления. Одновременно в 1926-30 зам. пред. СНК и СТО СССР. Участвовал в разработке директив по всем осн. вопросам индустриального строительства в рамках первого 5-летнего плана (1928/29 - 1932/33). Чл. Политбюро ЦК ВКП(6) (1930-37; в июле - нояб. 1926 кандидат). Пред. ВСНХ СССР (1930-32). Нарком тяжёлой пром-сти СССР (1932-37). Добивался выполнения повышенных планов капитального строительства и произва пром. продукции в ходе социалистич. индустриализации. Болезненно реагировал на увольнения, преследования и аресты ведущих сотрудников наркомата (Г. Л. Пятакова и др.) в ходе борьбы с «вредительством», усилившейся после убийства С. М. Кирова. После ареста в 1936 старшего брата Папулии (расстрелян в 1937) О. неоднократно обращался к Сталину, безуспешно пытаясь повлиять на ход дела. По поручению Политбюро ЦК ВКП(б) О. должен был выступить на планировавшемся Пленуме ЦК (состоялся в февр. - марте 1937) с докладом на тему вредительства, диверсий и шпионажа в тяжёлой пром-сти. Подготовленный О. проект постановления Пленума по докладу, в котором осн. акцент был сделан на технич. мероприятиях по улучшению работы индустрии, Сталин подверг критике и потребовал указать отрасли пром-сти, якобы поражённые вредительством, привести «факты» вредительской деятельности и т. п.

    О. умер незадолго до открытия Пленума ЦК ВКП(б). По офиц. версии, скоропостижно скончался «от паралича сердца» в своей квартире в Кремле. По др. версии, обнародованной Н. С. Хрущёвым на 20-м съезде КПСС (1956), О. застрелился. По версии жены О., З. Г. Орджоникидзе, был убит неизвестными.

    О. награждён орденами Красного Знамени (1921), Ленина (1935). Урна с прахом - в Кремлевской стене на Красной пл. в Москве.

    В СССР именем О. были названы мн. населённые пункты (напр., г. Владикавказ в 1931-44 и 1954-90), ныне его имя носят город в Днепропетровской обл., пос. гор. типа в Автономной Республике Крым (оба - на Украине), посёлки и сёла в Хакасии, Карачаево-Черкесии, а также улицы, учебные заведения (Рос. гос. геологоразведочный ун-т и др.), заводы (Харьковский тракторный завод и др.).

    Соч.: Избр. статьи и речи. 1911-1937. М., 1939; Статьи и речи. М., 1956-1957. Т. 1-2; Избр. произведения. Ер., 1986.

    Лит.: Разгон И. Э. Орджоникидзе и Киров и борьба за власть Советов на Северном Кавказе. 1917-1920 гг. М., 1941; [Кириллов В. С., Свердлов А. Я. ] Г. К. Орджоникидзе (Серго). Биография. М., 1962; Дубинский-Мухадзе И. М. Орджоникидзе. 2-е изд. М., 1967; он же. Штрихи к портрету. Новые документы из архива Г. К. Орджоникидзе // Прометей. 1969. Т. 7; О С. Орджоникидзе. Воспоминания, очерки, статьи современников. М., 1986; Орджоникидзе З. Г. Путь большевика. Страницы из жизни Г. К. Орджоникидзе. 3-е изд. М., 1986; Хлевнюк О. В. Сталин и Орджоникидзе. Конфликты в Политбюро в 30-е годы. М., 1993.

    Ю. В. Аксютин

    /Большая Российская энциклопедия. Т. 24. Москва. 2014. С. 370-371./