ЎЎЎ 1. Бальтазарыя Паштавік. Якутоляг Міхась Уруцэвіч. Сш. 1. Койданава. "Кальвіна". 2019.

    Міхась Сапронавіч Уруцэвіч - нар. у 1845 г. у Мазырскім павеце Менскай губэрні Расійскай імпэрыі, у сям’і сьвятара Сапрона Ўруцэвіча, які меў царкоўную службу ў в. Гарадзяцічы на Любаншчыне.

    Вучыўся Міхась спачатку ў Слуцкай духоўнай вучэльні, затым скончыў юрыдычны факультэт Санкт-Пецярбурскага Ўнівэрсытэту са званьнем кандыдата права, займеўшы чын тытулярнага дарадцы. Быў настаўнікам у Віленскай рэальнай вучэльні.

    “Напачатку 1880-х гг. да праблемаў, зьвязаных з уральскім стараверствам, зьвярнуўся адстаўны сакратар Пермскай духоўнай кансысторыі М. С. Ўруцэвіч, які склаў нататкі «Раскол в Пермской губернии», апублікаваныя ў Пецярбургу ў 1883 г. У іх зьмешчана нямала цікавых зьвестак пра сучаснае аўтару становішча стараверства на Ўрале, робіцца спроба клясыфікацыі згодаў, прыводзяцца статыстычныя дадзеныя. Дарэчы, М. Уруцэвіч адным з першых паказаў на істотныя адрозьненьні паказчыкаў афіцыйнага ўліку ўральскіх старавераў і рэальнага становішча спраў. Па меркаваньні М. Ўруцэвіча, асноўным чыньнікам распаўсюджваньня стараверства «зьяўляецца галоўным чынам эканамічная выгаднасьць расколу», пры гэтым ён паспрабаваў даказаць, што сам па сабе «раскол у шырокім значэньні гэтага слова, ёсьць нішто іншае, як рэлігійны індыфэрэнтызм»”. /Белобородов С. А.  Религиозно-организационная структура старообрядчества горнозаводского Урала во второй четверти XIX - начале XX вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Екатеринбург. 2012. С. 8./

    Ад 14 кастрычніка 1884 г. Уруцэвіч, сакратар Тульскай духоўнай кансысторыі, знаходзіўся пад вартай у Тульскім турэмным астрогу, бо быў арыштаваны па распараджэньні начальніка Пецярбурскага жандарскага ўпраўленьня, ды быў прыцягнуты да дазнаньня пры Пецярбурскім жандарскім упраўленьні па справе аб нарадавольскіх гуртках.

    Па найвышэйшым загадзе ад 24 кастрычніка 1885 г. Міхась Уруцэвіч быў высланы на жыхарства ў мясцовасьці Заходняй Сыбіры на тры гады. Напачатку траўня 1886 г. яго адправілі з Масквы ў ссылку і пасялілі ў акруговым месьце Ялутараўск Табольскай губэрні, адкуль, паводле ягонай просьбы, перавялі ў студзені 1888 г. у акруговае места Петрапаўлаўск Акмолінскай вобласьці.

    Як пішуць дасьледчыкі “з Міхасём Сапронавічам Уруцэвічам Караленка пазнаёміўся ў якуцкай ссылцы напачатку 80-х гадоў”. /Толстяков А. П.  Против «мрачной неправды» (В. Г. Короленко-редактор и «Легенда о младенце Гаврииле»). // Книга. Исследования и материалы. Сб. 62. Москва. 1991. С. 77./ Але адзначым тут, што Ўладзімер Галяктыёнавіч Караленка знаходзіўся ў ссылцы ў с. Амга Якуцкай акругі Якуцкай вобласьці ў 1881-1883 гг. У той жа час ссыльны Бэньямін Ёсельсан, які знаходзіўся ў Якуцкай вобласьці ў 1888-1897 гг. ды займаўся вывучэньнем ейных насельнікаў, адзначаў: “але, відаць, сп. У[руцэвіч] ніколі ў Якуцкай вобласьці ня быў.” /Вл. I-нъ.  М. С. Вруцевичъ: Обитатели, культура и жизнь въ Якутской области. Спб. 1891 г. // Этнографическое обозрѣніе. Изданіе Этнографическаго Отдѣла Императорскаго Общества Любителей Естествознанія, Антропологіи і Этнографіи, состоящаго при Московскомъ Университетѣ. Кн. XIX. № 4. Москва. 1893. С. 163./

    У 1889 г. ды 1900 г. Міхась Уруцэвіч выяжджаў па пашпарце за мяжы Расійскай імпэрыі на Парыскую выставу. Па цыркулярах дэпартамэнту паліцыі ад 4 лістапада 1889 г. ды ад 4 жніўня 1900 г. пасьля ягонага вяртаньня з замежжа за ім было ўсталяванае паліцэйскае назіраньне.

    У 1900-х гг. Міхась Уруцэвіч пражываў пад сакрэтным наглядам паліцыі ў Віленскай губэрні. У 1905 г. у Вільні мясцовыя манархісты П. Каранкевіч, А. Пшчолка, Л. Саланевіч, А. С. Уруцэвіч, родны брат Міхася Вруцэвіча, стварылі таварыства “Крестьянин”, якое лічыла Беларусь неаддзельнай часткай Расійскай імпэрыі, а беларусаў неаддзельнай часткай рускага народу. У 1908 г. Міхась Вруцэвіч, разам з іншымі манархістамі на чале з Л. Саланевічам, прымаў удзел у стварэньні, на аснове таварыства “Крестьянин”, утварэньня “Белорусское Общество”, якое стаяла на пазыцыях заходнерусізму і галоўнай задачай мела разьвіцьцё ў беларускай народнасьці самасьвядомасьці на асновах расійскай дзяржаўнасьці.

    У 1912 г. Міхась Уруцэвіч вылучаў, як чалец “Беларускага таварыства, сваю кандыдатуру на выбарах дэпутатаў у IV Дзяржаўную думу Расійскай імпэрыі. Аднак, паколькі сваіх сродкаў на выбарчую кампанію ў яго не было, ён зьвярнуўся за дапамогай да лідара Канстытуцыйна-дэмакратычнай партыі П. Н. Милюкова, якой не атрымаў, таму і не змог удзельнічаць у выбарчай кампаніі.

    Працы:

    Руководство для консисторий, духовных следователей и духовенства. Законы о подсудности и производстве следствий по проступкам священно-церковнослужителей, с объяснениями по решениям Правительствующего сената и указам Святейшего синода. Тула. 1883. 254 с. /Из Тульских епархиальных ведомостей со 2-го № 1883 г. по № 5-й 1884 г./

    Раскол в Пермской губернии. // Отечественные записки. № 6. С. 155-184; № 7. С. 33-100. 1883.

    Руководство для консисторий, духовных следователей и духовенства. Законы о подсудности и производстве следствий по проступкам священно-церковнослужителей, с объяснениями по решениям Правительствующего сената и указам Святейшего синода. Тула. 1885. [1887] 256 с. /Приложение к Тульским епархиальным ведомостям 1883 г. № 2-5, 1-15, 17-24, 1884 г. № 1-5./

    Руководство для консисторий, духовных следователей и духовенства. Законы о подсудности и производстве следствий по проступкам священно-церковнослужителей, с объяснениями по решениям Правительствующего сената и указам Святейшего синода. Вильна. 1890. 166 с.

*    М. В-ичъ.  Юридическіе обычаи якутовъ. // Журналъ Гражданскаго и Уголовнаго Права. Издание С.-Петербургскаго Юридическаго Общества. Кн. III. Мартъ. С.-Петербургъ. 1891. С. 1–70. 
    М. В-чъ. Юридическіе обычаи якутовъ. Отдѣльный оттискъ изъ Журнала гражданскаго и уголовнаго права 1891 г. кн. III. С.-Петербургъ. 1891. С. 1–70. 
*    М. С. Вруцевичъ  Обитатели, культура и жизнь въ Якутской области. // Записки Императорскаго Русскаго Географическаго Общества по Отдѣленію Этнографіи. Т. XVII. Вып. II. С.-Петербургъ. 1891. С. 1-41.

*    М. С. Вруцевичъ  Обитатели, культура и жизнь въ Якутской области. Отдѣльный оттискъ II выпуска XVII тома Записок Имп. Р. Г. Общества по Отдѣленію Этнографіи. С.-Петербургъ. 1891. 41 с.

    Руководство для консисторий, духовных следователей и духовенства. Законы о подсудности и производстве следствий по проступкам священно-церковнослужителей, с объяснениями по решениям Правительствующего сената и указам Святейшего синода. СПб. 1896. 235 с.

    Теория и практика переписей населения. К вопросу о всенародной переписи в России. Вильно. 1896. 44 с.

*    XVI. Якуты. (Вруцевича). XVII. Юкагиры. (Вруцевича). // Русская Земля (природа страны, населеніе и его промыслы). Сборникъ для народнаго чтенія. Т. Х. Очерки Восточной Сибири. Составилъ И. Дроздовъ. [Приходская Библіотека, издаваемая под редакціей В. И. Шемякина. № 43.] С.-Петербург. 1899. С. 174-189.

*    Мих. Вруцевичъ.  Сибирскіе скопцы. (Историко-бытовой очеркъ.) Ч. I. // Русская Старина. Ежемѣсячное историческое изданіе. Т. СXXIII. Кн. VII. Іюль. С.-Петербургъ. 1905. С. 170-186.

*    Мих. Вруцевичъ.  Сибирскіе скопцы. (Историко-бытовой очеркъ.) Ч. II. // Русская Старина. Ежемѣсячное историческое изданіе. Т. СXXIII. Кн. VIII. Августъ. С.-Петербургъ. 1905. С. С. 286-313.

    Руководство для консисторий, духовных следователей и духовенства. Законы о подсудности и производстве следствий по проступкам священно-церковнослужителей, с объяснениями по решениям Правительствующего сената и указам Святейшего синода. СПб. 1909. 240 с.

*    М. С. Вруцевич.  Легенда о младенце Гаврииле. (К вопросу о ритуальных убийствах.) // Книга. Исследования и материалы. Сб. 62. Москва. 1991. С. 84-97.

*    М. С. Вруцевич.  Обители, культура и жизнь в Якутской области. Койданава. 2015. 52 л.

    Літаратура:

    Лавровъ П. Старые вопросы. (II. Ученіе графа Л. Н. Толстого.) // Вѣстникъ народной воли. Революціонное соціально-революционное обозрѣніе. № 5. Женева. 1886. С. 151, 160, 161.

*    Обитатели, культура и жизнь въ Якутской области. М. С. Вруцевича Спб. 1891. // Вѣстник Европы. Журналъ Исторіи – Политики - Литературы. Т. V. Кн. 10. Санктпетербургъ. 1891. С. 838-891.

*    Вл. I-нъ. [В. И. Иохельсон]  М. С. Вруцевичъ: Обитатели, культура и жизнь въ Якутской области. Спб. 1891 г. // Этнографическое обозрѣніе. Изданіе Этнографическаго Отдѣла Императорскаго Общества Любителей Естествознанія, Антропологіи и Этнографіи, состоящаго при Московскомъ Университетѣ. Кн. XIX. № 4. Москва. 1893. С. 162-169.

*    Д.  Записки Восточно-Сибирскаго Отдѣла имп. р. Географическаго Общества по общей географіи. Томъ II, выпускъ 1-й. Очерки крайняго сѣверовостока. И. Шкловскаго. Издано на средства Е. И. Голдобиной. Иркутскъ, 1892. [Литературное обозрѣніе.] // Вѣстник Европы. Журналъ Исторіи – Политики – Литературы. Т. III. Кн. 6. Санктпетербургъ. 1893. С. 891.

*    Клеменцъ Д.  На тему объ обстоятельномъ изслѣдованіи сѣверо-востока Сибири. // Восточное Обозреніе. Газета литературная и политическая. Иркутскъ. № 46. 5 ноября 1893. С. 3-4.

*    Вруцевичъ М. С.  968. // Приклонскій В. Л.  Матеріалы для библiографіи Якутской области. Приложеніе къ газ. «Восточное Обозрѣніе». Иркутскъ. 1893. С. 53, I.

*    Діонео.  На крайнемъ сѣверо-востокѣ. Сибири. С.-Петербургъ. 1895. С. 49, 146.

*    Кочневъ Д.  Очерки юридическаго быта якутовъ. Казань. 1899. С. 9-12.

*    Вруцевичъ М. С. // Источники Словаря Русских Писателей. Собралъ С. А. Венгеровъ. Т. I. Санктпетербургъ. 1900. С. 658.

*    Трощанскій В. Ф.  Якуты въ ихъ домашней обстановкѣ. (Этнографическiй очеркъ) В. Ф. Трощанскаго. [Редактировалъ и снабдилъ примѣчаніями Эд. Пекарскій.] // Живая Старина. Періодическое изданіе отдѣленія этнографіи Императорскаго Русскаго Географическаго Общества. Кн. 68. Вып. IV. 1908. С.-Петербургъ. 1909. С. 435.

*    Трощанскій В. Ф.  Якуты въ ихъ домашней обстановкѣ. (Этнографическій очеркъ). // Трощанскій В. Ф. и Пекарскій Э. К.  І. Якуты въ ихъ домашней обстановкѣ. Этнографическій очеркъ. ІІ Изъ якутской старины. Старые писатели о якутахъ. [Изъ журнала «Живая Старина», выпуск III и IV, 1908 г.] С.-Петербургъ. 1909. С. 16.

    Толстой Л. Н.  К революционеру. Москва. 1917. 7 с.

    Письмо графа Л. Толстого М. Вруцевичу. // Белорусская жизнь. Вильно. 9 февраля 1909. С. 2.

    Толстой Л. Н.  Письмо к революционеру. Москва. 1917. 4 с.

    Добротвор Н.  На заре революционного движения в Туле. // Революционное былое. Орган Тульского Истпарта. № 2. Тула. 1923. С. 8.

    Н. К-н. [Коншин Н. Я.] Материалы для истории политической административной ссылки в Степной край // Записки Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела Русского географического общества. Вып. XIV. Семипалатинск. 1923. С. 35.

*    Вруцевич М. С.  9, 286. // Хороших П. П.  Якуты. Опыт указателя историко-этнографической литературы о якутской народности. Под редакцией и предисловием Э. К. Пекарского. Издано на средства ЯАССР. Иркутск. 1924. С. 13, 22, 41.

*    Майнов И.  Предисловие. // Труды Комиссии по изучению Якутской Автономной Советской Социалистической Республики. Т. IV Д. М. Павлинов, Н. А. Виташевский и Л. Г. Левенталь. Материалы по обычному и по общинному быту якутов. Ленинград. 1929. С. XXVIII.

*    Вруцевич М. С. 147. // Библиографический указатель по Колымскому краю Якутской А.С.С.Р. Под редакцией И. Ф. Молодых. [Материалы партии по исследованию реки Колымы. Вып. III.] Иркутск. 1931. С. 14, 74.

    Головкин В.  Из воспоминаний народника. // Народовольцы. Сборник ІІІ. Составлен участниками народовольческого движения. Москва. 1931. С. 211.

    Участники народовольческого движения (1879-1896). Материалы для Биографического словаря народовольцев. // Народовольцы ІІІ. Составлен участниками народовольческого движения. Москва. 1931. С. 293.

*    Вруцевич Михаил Софронович. // Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. От предшественников декабристов до падения царизма. Т. ІІI. Восьмидесятые годы. Вып. I. Москва. 1933. Стлб. 677-678.

*    Толстяков А. П.  Против «мрачной неправды» (В. Г. Короленко-редактор и «Легенда о младенце Гаврииле»). // Книга. Исследования и материалы. Сб. 62. Москва. 1991. С. 77-83.

*    Каранкевіч Павел Васілевіч. // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі ў 6 тамах. Т. 4. Мінск. 1997. С. 110.

*    Уруцэвіч М.  4/110. [Імянны паказальнік] // Энцыклапедыя гісторыі Беларусі ў 6 тамах. Т. 6. Кн. ІІ. Мінск. 2003. С. 584.

*    Вруцевич М. С.  27, 86, 320, (326). // Грибановский Н. Н.  Библиография Якутии. Ч. V. Этнография. Антропология. Фольклор. Религиозные верования и поверья. Христианская церковь и миссионерство. Якутск. 2006. С. 14, 20, 40, 121.

*    Лавринович Д. С.  От «Народной воли» к «Белорусскому обществу»: несколько штрихов к политическому портрету М. С. Вруцевича. // Куляшоўскія чытанні. Матэрыялы Міжнароднай навукова-практычнай канферэнцыі 24 красавіка 2008г. Магілёў. 2008. С. 158-160.

*    Вруцевич М. С.  637. // Грибановский Н. Н.  Библиография Якутии. Ч. VI. Археология. История. Якутск. 2008. С. 206, 197.

*    Лавринович Д.  Эволюция стратегии и тактики западнорусских либеральных организаций в 1905-1917 гг. // Русский сборник. Исследования по истории России. Т. XII. Москва. 2012. С. 250.

*    Белобородов С. А.  Религиозно-организационная структура старообрядчества горнозаводского Урала во второй четверти XIX - начале XX вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Екатеринбург. 2012. С. 8.

*    Кочневъ Д.  Очерки юридическаго быта якутовъ. Москва. 2015. С. 9-12.

*    Матвеева В. С.  Культура гостеприимства у якутов (традиции и современность). [Материалы Международной научной конференции «Культурное наследие и устойчивое развитие народов Севера», 26-27 мая 2016 года, г. Якутск.] // Арктика. XXI век. Гуманитарные науки. Информационно-научное издание. Распространяется бесплатно. № 4 (10). Якутск. 2016. С. 65-66, 75.

    Бальтазарыя Паштавік,

    Койданава

    Вруцевич, Михаил Софронович, сын священника, титул. советник. Род. в Мозырск. у. (Минск. губ.) в 1845 г. Окончил Петербургск. ун-т со званием кандидата прав. Был учителем Виленск. реальн. уч-ща; знаком о жившим в Вильно Ст. Ясевичем. В перв. полов. 1380-х г.г. — секретарь Тульск. духовн. консистории. Арестован по распоряжению нач-ка Петербургск. ж. у. и содержался под стражей в Тульск. тюремн. замке с 14 окт. 1884 г. в виду обнаружения в бумагах, отобранных у Г. Лопатина и у Н. Стародворского, его адре-са с указанием на явку к нему. Привлечен к дознанию при Петербургск. ж. у. по делу о народовольческ. кружках. Изобличен в сношениях с лицами, принадлежащими к социально-революцион. партии (М. Сабунаев), в содействии им в доставлении денег и видов на жительство (народовольцу В. П. Моисееву) и в пожертвовании на Красн. Крест «Нар. Воли». Не имел отношения к тульск. народовольческ. группе. По выс. пов. от 24 окт. 1885 г. выслан на жительство в местности Зап. Сибири на три года. В нач. мая 1886 г. отправлен из Москвы в ссылку. Водворен в Ялуторовске (Тобольск, губ.), откуда, согласно просьбе, переведен в янв. 1888 г. в Петропавловск (Акмолинск, обл.). В 1889 г. и 1900 г.г. выезжал за границу по паспорту; по циркулярам деп. полиции от 4 ноября 1889 г. и 4 авг. 1900 г. за его возвращением в Россию было установлено наблюдение. Проживал под негласн. надзором в Виленск. губ. в 1900-х г.г.

    Справка (М. Вруцевич). — МЮ 1884, №№ 10980 и 10990; 1887, № 9989. — Справ, листок. — ДП V, 1885, № 6365, ч. 2; III, 1889, № 140; 1885, № 1127. — Обзоры: IX, 41; X, 117. — Список поднадз. 1887 г. 97; 1888 г. 2. — Хроника, 265. — С. Венгеров, Источники.

    Н. К-н, Материалы по истории ссылки в Степн. край, 35. — В. Головкин, Из воспоминаний народника. Сб. «Народовольцы» III, 218. — Участники народовольческ. движения. Там же, 293.

    Хроника. «Вестн. «Нар. Воли» V (1886), 151, 160, 161. — «Рев. Былое» (Тула) 1923, II, 8.

    /Деятели революционного движения в России. Био-библиографический словарь. Т. III. Восьмидесятые годы. Вып. 1. Москва. 1933. С. 677-678./

                                                  ПРОТИВ «МРАЧНОЙ НЕПРАВДЫ»

                             (В. Г. Короленко-редактор и «Легенда о младенце Гаврииле»)

                                                                                          Светлой памяти

                                                                                           Александра Вениаминовича

                                                                                                                  Xрабровицкого

    С Михаилом Софроновичем Вруцевичем Короленко познакомился в якутской ссылке в начале 80-х годов. Позднее, осенью 1887 г., когда Короленко состоял в редакции «Северного вестника», он запрашивал Н. К. Михайловского о судьбе статьи Вруцевича «Скопцы» (статья оказалась по разным причинам неудобной для публикации).

    Прошло много лет. Вруцевич время от времени печатался в разных изданиях, даже выпустил книгу «Обитатели, культура и жизнь в Якутской области» (1891), но с Короленко-редактором его судьба не сталкивала до 1909 г., когда он прислал в редакцию «Русского богатства», где в то время уже работал Короленко, статью «Дело Петра Кутырло» — о человеке, обиженном виленским высшим духовенством. Писатель заинтересовался этим делом, хотел заняться им, но прежде просил навести справки об авторе и проверить достоверность материала. Член редакции А. В. Пешехонов выполнил просьбу Короленко: Вруцевич, бывший в это время частным поверенным в Вильне, действительно оказался старым знакомым писателя, однако выяснилось, что Кутырло — личность довольно темная, и хотя Вруцевич опровергал это нелестное мнение о своем подопечном, редакция воздержалась от публикации статьи.

    И вот Вруцевич присылает в редакцию «Русского богатства» новый материал под названием «Легенда о „св. мученике Гаврииле, жидами замученном"». Эта легенда вспомнилась в связи с убийством в Киеве в 1911 г. мальчика Андрея Ющинского. В этом якобы ритуальном убийстве был обвинен еврей Мендель Бейлис. Волна антисемитизма захлестнула черносотенную печать. Могла ли промолчать «совесть эпохи», как называли Короленко за его постоянное заступничество за несправедливо обиженных? Еще в 1903 г., когда была вспышка антиеврейских погромов, Короленко посвятил ряд статей тому, чтобы разъяснить причины этого движения, особенности еврейского вопроса, недопустимость потворства проявлениям дикости, оголтелого шовинизма. Короленко тогда поехал в Кишинев, чтобы по свежим следам воссоздать картину происшедших там ужасов. Он написал очерк «Дом № 13», который не мог появиться в то время в России и был напечатан в заграничном издании. С тех пор писатель следил за всеми погромными процессами, присутствовал на некоторых, писал о них. Когда в 1908 г. издавался сборник судебных процессов об антиеврейских беспорядках, Короленко написал к нему предисловие, представляющее собой страстное обличение погромов и тех, кто свыше направлял их.

    И конечно, когда кровавый навет, как и в печально знаменитом мултанском деле 1890-х годов, был возведен на целый народ, старый писатель бросился в бой, чтобы не допустить «мрачной неправды». Он составил «Обращение к русскому обществу по поводу отвратительной травли, поднятой вокруг дела Ющинского», которое вместе с ним подписали видные представители русской литературы, искусства и науки: М. Горький, Л. Блок, Л. Андреев, А. Толстой, С. Сергеев-Ценский, Ф. Сологуб, А. Бенуа, И. Бодуэн де Куртенэ, Д. Овсянико-Куликовский, Л. Пантелеев, А. Калмыкова, Н. Анненский и др. (всего 83 подписи). Когда «Обращение» было опубликовано (см., напр.: «Речь». 1911. 30 ноября. № 329), к этому протесту присоединился еще ряд представителей русской общественности: А. Куприн, В. Засулич, С. Кондурушкин и др.

    Естественно, что Короленко заинтересовался материалами, присланными Вруцевичем, тем более что имя младенца Гавриила, якобы «умученного жидами», по словам юдофобской прессы, было превращено ею в боевой клич. Среди защитников этой легенды были профессор Петербургской духовной семинарии А. Бронзов, архиепископ Антоний, правый депутат Государственной думы Г. Замысловский и др. Страницы реакционных газет «Новое время», «Двуглавый орел» и им подобных черносотенных и «менее черносотенных» изданий охотно предоставлялись для выступлений этих «авторитетов», утверждавших, что «ритуальное убийство младенца Гавриила не подлежит никаким сомнениям и никем не может быть опровергнуто...» [Бронзов А. Умучен от жидов (Письмо в редакцию) // Новое время. 1913. 17 окт. № 13506.].

    В материалах же Вруцевича, на основании тщательного анализа двух подобных выступлений — в газетах «Почаевский листок» и «Минские епархиальные ведомости», — делался вывод, что Гавриил не был канонизован православной церковью и вообще нет никаких документальных подтверждений версии о ритуальном убийстве этого младенца.

    В редакторской книге Короленко рукопись Вруцевича записана 12 марта 1912 г. со следующим отзывом: «"Легенда о св. мученике Гаврииле, жидами замученном" Мих. Вруцевича. Критика черносот<енной> литературы о якобы замуч<енном> евреями мальчике. Изложение необыкновенно беспорядочное. Сырой материал. Автор все выписывает целиком» [Короленко В. Г. Редакторская книга V. С. 160.].

    28 мая 1913 г. Короленко отправил Вруцевичу письмо с просьбой уступить необработанный материал за 50 р. в «полное распоряжение» редакции [Письмо неизвестно.]. Вруцевич отвечает: «Статья о мученике Гаврииле была приготовлена собственно для „Р<усской> старины", где и была бы, по всей вероятности, помещена без всякого изменения с уплатой мне, как и за статью о скопцах, 60 р. Редакции же „Русского богатства" предоставляю воспользоваться статьей как материалом за 50 р. и ссылаться на все мои вопросы разрешаю. Кроме того, с июня месяца до конца года желаю получать журнал» [ГБЛ. Ф. 135. Разд. II. К. 20. Ед 64. На письме пометки Короленко: «Послать 50 р.». «NВ журнал».].

    Получив письмо Вруцевича, Короленко обработал его материал, но напечатать его в августовской или сентябрьской книжке за 1913 г. не удалось, и редакция решила выпустить «легенду» отдельным изданием. Так как, несмотря на значительный объем литературной работы Короленко над этим материалом, она не изменила в сущности авторского замысла, писатель счел необходимым выпустить брошюру за подписью М. С. Вруцевича и 12 сентября 1913 г. писал ему: «По разным причинам издание в печати присланных Вами материалов замедлилось. Мы думали было пустить их в августе наст<оящего> года или в сентябре, но и тут вышли разные задержки. Теперь мы хотим сделать попытку издать их отдельной брошюрой. Мы сделали некоторые редакц<ионные> изменения, не меняющие смысла, и так как все-таки по существу больших перемен нет, то думаем пустить их с именем автора, то есть Вашим. Если Вы согласны, чтобы статья появилась не в журнале, а отдельной брошюрой, то, пожалуйста, известите меня об этом немедленно по адресу, приложенному ниже. Мы хотели бы, чтобы брошюра вышла до начала дела Бейлиса.

    По вопросу о канонизации отрока Гавриила мы наводим справки. Не кажется ли и Вам, что в случае, если бы канонизация была и память отрока „праздновалась бы православною церковью", то имя его должно бы быть внесено перед 20-м апреля в полные святцы. И если там имени этого нет, то не есть ли это достоверное доказательство, что и канонизации не было, а „мощи" являются лишь „местно-чтимыми"? Тогда, конечно, критика гораздо свободнее.

    Буду очень благодарен за скорый ответ. Очень бы хорошо доставить в редакцию „Русск<ого> богатства" подлинники или нотариальные копии Вашей переписки по этому предмету. Особенно важно было бы иметь письмо Цветкова. Расходы по снятию нотар<иальных> копий мы бы Вам охотно вернули» [ГБЛ. Ф. 135. Разд. II. К. 1. Ед. 67.].

    Согласившись с решением редакции выпустить его материалы отдельной брошюрой, Вруцевич сообщал в ответном письме: «Что касается канонизации, то если бы таковая была, сей важный факт сопровождался бы прежде всего всероссийским торжеством, чего никто из нас, старожилов, не помнит; кроме того, ежегодное празднование памяти Гавриила носит все признаки местного чествования. Писем за давностию времени и, не думая, что они понадобятся, не сохранил; да, по-моему, редакции подлинные документы, на коих основана статья моя, и не нужны, раз мое имя под статьей будет подписано. На редакцию никакой ответственности падать не может» [Письмо датируется по почтовому штемпелю 14 сентября 1913 г. (ГБЛ. Ф. 135. Разд. II. К. 20. Ед. 64).].

    К брошюре «Легенда о младенце Гаврииле» Короленко написал предисловие:

                                                                    «От издателей.

    Недавно опубликовано определение св. синода по делу Иннокентия Балтского и вызванного им движения. Как известно, одним из важных эпизодов этого движения, ныне признанного еретическим, являлось поклонение имени и останкам священника Феодосия Левицкого как признанной местным населением святыне. У гроба умершего священника местным духовенством совершались службы; вериги его и костыль признавались священными, и ходило много рассказов о совершающихся тут чудесах. Печатались и раздавались брошюры, распространявшие, как теперь признано и св. синодом, „вредное суеверие". Все, происходившее у этого гроба с ведома и даже при участии местной епархиальной власти, объявлено ныне „великим соблазном", и гроб закрыт.

    Нельзя, конечно, не приветствовать это решение синода. Суеверие часто бывает очень близко к простодушной вере, но истинные интересы этой веры требуют строгого и осторожного расследования во всех случаях, когда она может стать жертвой вредных суеверий. Будь это в виде „явленных икон", изобильно открывающихся в последнее время, — признаваемых охотно местными духовными властями и часто запрещаемых высшею, — или в виде „местно-чтимых", но церковью не признанных „мощей святых", — всюду может быть только полезно внимательное и добросовестное исследование фактов, лежащих в основе простодушного преклонения толпы. Одно из таких исследований мы и предлагаем читателю в виде работы г-на Вруцевича, вызванной брошюрами Почаевской лавры, прославляющими мощи и чудеса „отрока Гавриила" Слуцкого (точных сведений о канонизации которого, однако, в этих писаниях не приводится).

    Исследование г-на Вруцевича устанавливает шаткость и недостоверность тех якобы исторических оснований, которые почаевские листки пытаются изобразить как несомненные и „абсолютно достоверные" доказательства, стремясь использовать их в целях чисто злободневных и далеко не христианских по духу» [ГБЛ. Ф. 135. Разд. III. К. 47. Ед. 6. Л. 1-2.].

    Однако выпустить брошюру так и не удалось. В описании чужих рукописей, хранящихся в архиве Короленко, сделанном в мае — августе 1938 г., указано, что рукопись Вруцевича, подготовленная для отдельного издания, не была пропущена цензурой [ГБЛ. Ф. 135. Архив С. В. Короленко.]. На папке с автографом короленковского предисловия к брошюре кем-то из сотрудников Полтавского дома-музея В. Г. Короленко сделана запись, что «...книга эта не вышла из печати, т. к. была конфискована» [ГБЛ. Ф. 135. Кор., папка 16. Ед. 905.]. Как бы то ни было, ясно одно: власти, санкционировавшие процесс Бейлиса (известно, что одним из главных подстрекателей этого дела был тогдашний министр внутренних дел И. Г. Щегловитов), не хотели допустить появления брошюры, опровергавшей «исторический прецендент» убийства евреями человека в ритуальных целях.

    Далеко не молодой, с сильно подорванным здоровьем, Короленко тем не менее принял участие в процессе Бейлиса. Он специально совершил ряд поездок в Киев, вошел во все детали, высидел весь процесс, наблюдал состав присяжных заседателей, изучал место происшествия. Делясь с читателями своими личными наблюдениями и изысканиями, Короленко в отчете о процессе Бейлиса вскрыл те темные основания, на которых создалось это нелепое и страшное дело.

    Сохранились и авторская рукопись с поправками Короленко, и рукопись, переписанная после первоначального редактирования набело, с дополнительной правкой писателя, что позволяет реконструировать его правку. В чем же заключалась она?

    Прежде всего Короленко уточняет название статьи. Оно было неудачным, так как содержало (хотя бы и приведенные в кавычках) утверждения, с которыми полемизирует сама статья — «...о св. мученике Гаврииле, жидами замученном». В статье же как раз делается вывод, что ритуальное убийство Гавриила не доказано и что он не был канонизован православной церковью. Даже слово «легенда» не спасало названия. Короленко изменил название на другое: «Почаевские писания о слуцких мощах», но увидел, что и оно неточно, поскольку формально только одну из статей можно отнести к «почаевским писаниям» (она напечатана в «Почаевском листке»). Вторая же статья написана преподавателем Минской духовной семинарии и опубликована в «Минских епархиальных ведомостях». Возможно, Короленко думал употребить выражение «почаевские писания» в переносном смысле, назвав так определенную часть материалов, посвященных легенде о Гаврииле и напечатанных в основном в церковных изданиях. Однако переносное значение здесь не очень легко воспринимается, и писатель отказался от этого варианта, назвав статью просто: «Легенда о младенце Гаврииле». Название стало точным, гармонирующим с выводами статьи, хотя нельзя не признать, что по сравнению со вторым вариантом оно потеряло часть полемической остроты.

    Затем Короленко переписывает начало статьи, делает его целенаправленнее и содержательнее. В этом начале всего три небольших абзаца. В первом Короленко сообщает, что интерес к легенде о Гаврииле возник в последнее время в связи с делом об убийстве Ющинского и что легенде посвящено уже несколько статей в черносотенных изданиях (в том числе названы те две, которые рассматриваются Вруцевичем), имя Гавриила упоминалось и в запросе правых думских депутатов.

    Во втором абзаце говорится, почему тема статьи заинтересовала автора (он местный уроженец и в детстве не раз видел «мощи» Гавриила). В авторском начале этих сведений не было. Короленко перенес их с другой страницы, чтобы сразу вызвать у читателя доверие к правдивости авторских утверждений — важно, что пишет человек, знающий дело не из вторых рук. В этом же абзаце излагается и цель работы — «собрать и проанализировать сведения, сообщаемые антисемитской печатью».

    Третий абзац связан с восстановлением редактором хронологической последовательности в изложении материалов, которое он начинает с письма к автору настоятеля Слуцкого монастыря, в то время как сам автор привел это письмо вслед за описанием «жития» Гавриила, взятого из «Почаевского листка». Это единственная существенная перемена, произведенная редактором в композиции статьи.

    Среди недостатков работы Короленко отметил и тот, что автор выписывает «все целиком», с повторяющимися подробностями. Выписки из первой статьи (из «Почаевского листка») Короленко полностью оставляет. Он сохраняет даже полуграмотные «досужие вирши» второй половины XVIII в. с описанием «жития» Гавриила, так как впоследствии выясняется, что они являются наиболее ранним материалом, в котором говорится об убийстве Гавриила евреями, и выполняет как бы роль первоисточника этой легенды. Короленко, опытному полемисту, было понятно, что эти вирши следовало сохранить в полном виде, чтобы, с одной стороны, с их помощью отвести позднейшие домыслы, а с другой — показать их несостоятельность в качестве основного документа, якобы свидетельствующего о ритуальных целях убийства Гавриила.

    В извлечениях из второй статьи (из «Минских епархиальных ведомостей») Короленко делает большие купюры, сокращая сведения, повторяющие материал первой статьи. Так, он снимает примерно страницу с описанием убийства Гавриила, заменив ее двустрочным переходом. Ряд подробностей, повторяющих прежний материал или же малозначительных, Короленко просто зачеркивает, оставляя лишь текст, содержащий новые факты или иную интерпретацию уже известных фактов.

    В работе Вруцевичем было подчеркнуто несколько слов и выражений для привлечения читательского внимания. Однако эти подчеркивания были немногочисленны и случайны. Вот пример авторского курсива в цитате: «До сих пор каждый может убедиться в том, что существовали и в старину дикие фанатики, выпускавшие кровь из невинных детей, что это не выдумка, не сказка, не клевета». Короленко, убедившись в случайности авторских подчеркиваний, почти не принимает их во внимание. Однако он не отказывается от них вообще, а, наоборот, стремится сделать подчеркивания действенным средством полемической борьбы.

    Прежде всего Короленко выделяет курсивом [В нашей публикации курсив В. Г. Короленко заменен разрядкой, чтобы отделить его от текста, вписанного Короленко, также обозначенного курсивом] в приводимых материалах вымышленные утверждения. Например, в письме настоятеля Слуцкого монастыря он подчеркивает недостоверное сообщение о том, что «виновные в злодеянии (убийстве Гавриила. — А. Т.) были уличены и понесли должное наказание» и что в судебных книгах Заблудовской магдебургии «подробно описаны смерть св. мученика Гавриила». Из последующего выясняется, что судебные книги того времени не сохранились и их содержание неизвестно. Или Короленко выделяет курсивом утверждение, что «нетленное тело» Гавриила «открыто почивает в деревянном гробике». Далее выясняется, что «мощи» находятся в металлическом гробу и что они вовсе не открыты. Или выделяются слова, что память Гавриила отмечается «православной церковью» и что он «давно уже канонизован» (то есть признан церковью святым), в то время как канонизации не было. Или подчеркнуто вымышленное утверждение, что в «житии» есть «указание, что отрока Гавриила сперва распяли», и т. д.

    Далее Короленко подчеркивает строки, свидетельствующие о том, что черносотенные круги хотели использовать легенду об убиении Гавриила для подкрепления версии об убийстве Ющинского евреями (дело Бейлиса). Так, в письме настоятеля Слуцкого монастыря подчеркивается фраза: «Бог да поможет истинно русским людям доказать ритуальные убийства...» Или в статье Цветкова подчеркнуты слова, что «мощи» Гавриила являются «укором и грозным обличением для иудейских изуверов и их русских защитников», и т. п. Теперь курсив органически дополняет авторские выводы, эффективно поддерживает целевое назначение статьи.

    Конечно, каждый из элементов короленковской правки статьи Вруцевича интересен, важен и служит общей цели, но можно выявить и самый существенный момент этой правки — редактирование авторских выводов. Короленко буквально заново переписал эти страницы, содержащие квинтэссенцию всей работы. Вялое, расплывчатое, утопающее в излишних деталях и часто уводящее в сторону авторское резюме Короленко превратил в концентрированный, емкий и целеустремленный текст. И хотя в нем приводятся в основном те же сведения и даже выводы, что и у автора, Короленко организовал их в новом порядке, отбросил все малозначительное, второстепенное, сделал изложение категорически доказательным, то есть настолько качественно изменил, что этот текст можно смело причислить к образцам страстной, созданной на одном дыхании публицистики самого писателя.

    В статье Вруцевича в редакции Короленко доказывается, что и ритуальное убийство Гавриила, и канонизация младенца православной церковью ничем фактически не подтверждены, разоблачаются прежде всего те, кто пытался использовать эту легенду для подкрепления утверждений Пуришкевича и ему подобных, хотевших обвинить евреев в убийстве Ющинского.

    Правка реконструирована по двум рукописям «Легенды», правленным Короленко (ГБЛ. Ф. 135. Разд. III. К. 25. Ед. 1476; Там же. К. 47. Ед. 6).

    При воспроизведении правки принят следующий принцип: все сокращения, сделанные В. Г. Короленко, печатаются в квадратных скобках, текст, вписанный им, выделен курсивом, дописанные публикатором части слов помещаются в ломаных скобках, прочие выделения даются разрядкой. Наиболее существенные варианты отмененной правки приводятся в сносках под строкой.

                                                                                 *

    М. С. Вруцевич

                                                    Легенда о младенце Гаврииле

                                                 (К вопросу о ритуальных убийствах)

    {Было: «Легенда о „св. мученике Гаврииле, жидами замученном"». Короленко сначала изменил это название на «Почаевские писания о слуцких мощах», но затем отказался и от этого названия.}

    В мае 1911 года «Почаевский листок» издал очередной выпуск, озаглавленный так: «Св. мученик Гавриил, жидами замученный». О том же повествовалось в «Минских епарх<иальных> ведомостях», в некоторых еще черносотенных изданиях и, наконец, в запросе правых депутатов, в связи с делом об убийстве Ющинского, тоже упоминается имя отрока Гавриила, в перечне «невинных жертв дикого изуверства».

    Все это заинтересовало меня как местного уроженца, в детстве не раз видевшего «мощи» отрока, и я решился собрать и проанализировать сведения, сообщаемые антисемитской печатью. Результаты этого «исследования» и послужили материалом для настоящей заметки.

    Прежде всего я обратился к настоятелю Слуцкого Св.-Троицкого монастыря архимандриту Афанасию. О<тец> архимандрит прислал мне № «Почаевского листка» при следующем письме от 22 янв<аря> 1911 г.

    [Майский выпуск «Почаевского листка» 1911 г. озаглавлен: «Св. мученик Гавриил, жидами замученный». Тогда как менее черносотенные «Минские епархиальные ведомости» (11-й № 1911 г., статья Л. Цветкова) повествует о Гаврииле, называя его: «Отрок, замученный евреями, св. Гавриил Слуцкий».

    Последняя статья, как видно из нее, вызвана отчасти тем, что «в настоящий момент, когда общественное мнение в высшей степени взбудоражено загадочным убийством православного мальчика Андрея Ющинского, совершенным в городе Киеве, не бесполезно было бы вспомнить об убиении св. отрока Гавриила, мощи которого покоятся в Слуцком Свято-Троицком монастыре».

    С другой стороны, группа правых, с присоединившимися к ней несколькими националистами, в недавно внесенном своем запросе относительно убиения Ющинского упоминает и св. мученика Гавриила, перечисляя «невинных жертв дикого изуверства».

    Мы считаем, что будет также небесполезным посвятить широкую публику в те сведения, которые имеются в черносотенной литературе о младенце Гаврииле и оценить их историческую достоверность.

    Начнем с «Почаевского листка». Этот Листок начинается рисунком, изображающим двух жидов.]

    [Листок Почаевской Лавры получен был нами при следующем отношении настоятеля Слуцкого Свято-Троицкого монастыря, архимандрита Афанасия, от 22 янв. 1912 г.].

    «Вследствие запроса Вашего долгом почитаю препроводить при сем Листок о св. мученике младенце Гаврииле, нетленно почивающем в Слуцком Св.-Троицком монастыре и источающем токи чудесных исцелений.

    По случаю смерти св. отрока произведено было расследование и виновные в злодеянии были уличены и понесли должное наказание {Подчеркнуто здесь и далее Короленко. Им же на полях сделана пометка-сноска: *Все курсивы в настоящей статье мои. — М. В.}. В судебных книгах Заблудовской магдебургии подробно описаны смерть св. мученика Гавриила и судебное расследование.

    Бывший инспектор Слуцкой духовной семинарии игумен Модест, а впоследствии архиепископ Волынский {Игумен Модест был (около 1855 г.) смотрителем Слуцкого духовного училища, а не семинарии, которой в Слуцке никогда не было, затем он был инспектором Минской дух<овной> семинарии. [Теперь уже покойный] Модест в то время быт молод[ым]ой монах, с вдохновенным лицом, красив[ого]ый, среднего роста блондин [а, монахом]. Это был аскет, спавший на голой доске, постоянно носил на руках четки, искренне верил в чертей и [из] с уст его не сходили слова: «Господь бог, господь бог», которые он [постоянно] повторял [,] даже [в то время] тогда, когда сек ученик[а]ов. — М. В.}, составил молитвы св. мученику младенцу Гавриилу, которые употреблялись при богослужении, а в 1908 г. архиепископ Волынский Антоний составил полную службу сему угоднику божию, которая свят. синодом одобрена для церковного употребления. Книжка эта в Почаевской Лавре продается за 20 коп<еек> {[Книжка эта] Она озаглавлена: «Служба св. мученику Гавриилу младенцу в лето господне ахч-ое от иудей умученному в Белостоце граде, его же нетленные мощи в граде Слутце почивают». В службе, заключающей около 40 стихов или молитв, приводится также и молитва, составленная игуменом Модестом, как и другие, [когда-либо] в разное время сочиненные молитвы. — М. В.}.

    На нетленных мощах св. младенца Гавриила по настоящее время отчетливо видны следы страшных мучений и уколы.

    23 апреля 1910 г. сведения о св. мученике Гаврииле посланы мною членам госуд. Думы протоиерею Юрашкевичу и Г. [Г.] Замысловскому. Бог да поможет истинно-русским людям доказать ритуальные убийства, которые, вне всякого сомнения, имели и имеют место у известной секты иудеев. В №№ 11 и 12 „Минских епархиальных ведомостей", от 1 и 15 июня 1911 г., преподавателем Минской духовной семинарии Л. Цветковым довольно подробно описано ритуальное убийство отрока младенца Гавриила и исторически выяснен вопрос о религиозных убийствах. Редакция Ведомостей, по Вашему требованию, не откажет выслать эти два номера епарх. ведомостей. Настоятель архимандрит Афанасий».

    Полученный при этом письме отца настоятеля Листок Поч<аевской> Лавры, начинается рисунком, изображающим двух евреев библейского типа, выпускающих кровь из [прежде] распятого ими младенца. Один [жид] стоит по одну сторону младенца с топором и чашей, а другой по другую сторону с молотком: за рисунком [же] следует текст такого рода:

    «Немногим из православных христиан могут быть известны нетленные мощи св. мученика младенца Гавриила, почивающие в Слуцком Свято-Троицком монастыре. Мощи [св. Гавриила] эти были принесены в Слуцк из Заблудова, после того как там сгорели все православные храмы, в одном из которых находились мощи св. Гавриила, чудесно сохранившиеся. Хотя св. мученик Гавриил и давно уже канонизован (т. е. признан св. церковью святым), но о житии его известно очень немного. Вот что о нем известно.

    В деревне Зверки, отстоящей в 30 верстах от Заблудова, жили православные поселяне, благочестивые Петр Говдель с женою Анастасией, которые, несмотря на невзгоды времени, твердо сохраняли православную веру, принятую от своих предков. У них (20 марта 1684 г.) родился сын Гавриил, которого они и воспитали по закону православной веры. Когда младенцу Гавриилу было около шести лет, случилось однажды его матери понести в поле обед мужу. Младенец оставался дома один. Еврей арендатор д. Зверков, пришедши в дом, стал ласкать младенца, после чего он силой отвел к себе младенца, а затем увез его в Белосток. В Белостоке собравшиеся евреи стали немилосердно, жестоко мучить шестилетнего невинного младенца; для этого они внесли его в темное место, распяли и пустили из боку кровь, потом кололи его иголками и ножами, пока вся кровь не вышла, а мертвое тело бросили в поле. Так замучен был зверскими евреями невинный младенец. Псы три дня сторожили тело и лаем отгоняли от него хищных птиц. Скоро потом нашли замученное тело младенца и привезли его в Заблудов.

    Мощи св. младенца Гавриила в настоящее время составляют главную святыню Свято-Троицкого монастыря; они там открыто почивают в деревянном (в том экземпляре, который был мне прислан, сверху исправлено чернилами „металлическом") гробике. Обе ручки младенца обхватывают металлический напрестольный маленький крест; пальцы исколоты и между мякотью имеются раны.

    Православной церковью память младенца Гавриила празднуется 20 апреля, но в Слуцке торжественное богослужение совершают в день сошествия св. духа, когда мощи, после обнесения вокруг храма, ставятся среди церкви для поклонения. На это торжество обыкновенно стекается масса христиан не только православных, но и католиков из окрестных уездов. Св. мученик Гавриил считается покровителем всех малолетних больных детей.

    Над ракой, в раме за стеклом, описано краткое житие мученика Гавриила (прибавлено чернилами — «с 1755 г.»).

        Аще кто мя вопрошает:

        Кто есьмъ и откуда.

        Почитай и узнаешь

        Истину отсюда.

            Греко-Российския веры

            Родители были

            В ню же мя крещением

            Святым окрестили.

        В тысяча шестисотый рок

        Осемдесят четвертый (1684 г.)

        Гавриилом назван

        Грех отеческий стертый.

            Тысяча шестьсот прииде

            Рок девять десятый

            Отец мой Петр Говдель

            Изыде орати (пахать).

        Мати Анастасия

        Мене шестилетня

        Оставивше в дому

        Несла обед бедна.

            Арендарь жид Зверков

            Выбравши годину (час)

            Апреля одинадцатого

            Схватил мя детину

        На свой воз; и завезли

        До Белого Стоку (Белосток, Гродн. губ.)

        Где первее кровь мою

        Пущали из боку:

            А потом мя вкинувши

            До темного лиоху (подвала)

            Пущаломи стощали

            Кровь мене потроху.

        Жид арендарь из Зверков

        Шутко прозывался.

        Мучили, поки с Брестя (Брест-Литовск)

        Весь кагал собрался;

            Собравшися шайками (ланцетами)

            Везде мя ранили

            Аж даже конечнее (наконец)

            Кровь с мене стащали.

        Умертвивши, на части

        Не дробили тело.

        Но на ниву у жито

        Выкинули цело,

            Идеже слетешася

            Птицы плотоядны

            Но абие прибегли

            И псы зело гладны.

        Натуру свою песью

        Вскоре переменили

        От птича терзания

        Мне стражею были.

            Знашедши же родители

            Мя презентовали (предъявили властям)

            В Заблудовской Магдебургии

            В книги записали

        Что жиды умучили

        Мя отрока суща

        Шесть лет от роду

        Больше не имуща;

            По такой презентации (заявлении)

            На цвинтарь (погост) церковный

            Близ церкви благочестивой

            Чинно погребено;

        Идеже я под спудом

        Лежал час не малый (много времени)

        Аж в тридцать лет другого

        Там же погребали

            Узнавши мя цела

            В склеп церкви вложили

            Дондеже в Заблудове

            Церкви погорели.

        Тысяча же семьсотого

        Сорок шестого года

        Только сия на монастырь

        Сталася пригода (несчастный случай).

            Взяша мя из склепу

            До трапезной церкви,

            И влажиша в алтарь

            При безкровной жертве.

        Тысяча семьсотого

        Пятьдесят пятого

        Из Заблудова до Слуцка

        С телом труна (гробница) взята.

            Храняй младенца спуд

            Хранит мя и ныне:

            Буду честь и слава

            Его благостыне.

    Обратившись по указанию о. архимандрита в редакцию «Минских епарх. ведомостей», я получил № 11 этого издания за 1911 г. и в нем нашел статью г-на Цветкова об «отроке, замученном евреями, св. Гаврииле Слуцком».

    Автор этой статьи находит, что «в настоящий момент, когда общественное мнение в высшей степени взбудоражено загадочным убийством правосл<авного> мальчика Андрея Ющинского, совершенным в городе Киеве, не бесполезно было бы вспомнить об убиении св. отрока Гавриила, мощи которого покоятся в Слуцком Св.-Троицком монастыре».

    Самая статья дает след<ующие> сведения.

    [В присланном нам номере «Минских епарх. ведомостей» о мученике младенце Гаврииле изложено следующее:]

    «В конце 70 годов прошлого столетия между Литовскою и Минскою духовными консисториями возникла переписка по поводу желания заблудовских крестьян перенести на свой счет мощи св. Гавриила из Слуцкого монастыря в Заблудовскую церковь и соорудить помещение для сих мощей.

    Просьба крестьян не была удовлетворена, но для выяснения вопроса о том, где именно должно, почивать нетленное тело св. Гавриила, были собраны о нем сведения, которыми мы и воспользовались при составлении этой статьи».

    [Св. младенец мученик Гавриил родился 22 марта 1684 г. в селе Зверках близ города Заблудова. Родители его, благочестивые поселяне Петр и Анастасия Гавдели, свято и нерушимо хранили православную веру, несмотря на все притеснения, которым подвергались тогда русские люди, не желавшие принять унию. Гавдели жили мирно и спокойно, благодушно переносили и бедность, и тяжелый труд. Но 11-го апреля 1690 г. случилась беда.

    Однажды Петр Гавдель отправился в поле на работу. Около полудня жена понесла ему обед, а младенец в это время оставался дома один без присмотра. Живший в Зверках арендатор еврей Шутко, увидевши беззаботно игравшего младенца, схватил его и увез в Белосток.

    В Белостоке собравшиеся евреи Брестского кагала мучили невинного младенца. Они взяли с собой Гавриила в темный подвал и там выпускали у него кровь из бока, а потом ланцетами сделали множество надрезов на всем теле и выпустили таким образом весь остаток крови.

    Умертвивши таким способом младенца, евреи выбросили труп его в поле. Около тела собрались собаки, отгонявшие от него хищных птиц.

    Между тем родители младенца, обеспокоенные его отсутствием, принялись за поиски и нашли его тело в ржаном поле. Тело совершенно не подверглось разложению, было нетленно. Возникло судебное дело.].

    Далее, изложив обстоятельства убиения отрока приблизительно так же, как это изложено в «Почаевском листке», г. Цветков продолжает:

    «В Заблудове существовало тогда самоуправление на немецкий образец, как и во многих других городах Речи Посполитой. Существовала выборная администрация и выборный независимый суд. [Это называлось Магдебургским правом, так как германский город Магдебург на Эльбе впервые получил такие привилегии. Всякая такая автономная, самоуправляющаяся община называлась в польско-литовском государстве Магдебургией.] Дело об убиении отрока Гавриила разбиралось в таком суде Магдебургии Заблудовской.

    На суде ужасная правда обнаружилась во всей своей неприкрашенной наготе, и виновники не остались безнаказанными. Но самое главное — установлен был тот факт, что злодеяние было совершено не одним лицом, а „евреями Брестского кагала".

    В житии, изданном в Почаевской Лавре, мы можем найти лишь некоторые данные этого дознания.

    Заслуживает внимания содержащееся в этом житии указание, что отрока Гавриила сперва распяли, т. е. пригвоздили за руки и за ноги к стене, а затем уже выпускали из него кровь. После того как тело младенца было осмотрено следователями, оно было погребено на погосте близ церкви Заблудовского монастыря.

    [Спустя тридцать лет, при погребении другого неизвестного лица, мощи св. младенца мученика Гавриила обретены нетленными и поставлены в церковном склепе.

    В 1746 г. монастырские церкви в Заблудове были истреблены, а мощи св. отрока были вынесены из склада и поставлены в алтаре трапезной церкви Заблудовского монастыря, освященной в честь Св. Троицы 9 мая 1755 г. С разрешения митрополита Тимофея Щербацкого св. мощи были перенесены из Заблудовского монастыря в Слуцкий Свято-Троицкий монастырь.

    В это время настоятелем Слуцкого монастыря был архимандрит Михаил Казачинский, которым и было совершено перенесение св. мощей.]

    19 февраля 1762 г. св. мученик отрок Гавриил явился в сонном видении одному благочестивому христианину. После этого наместником Киевского митрополита и настоятелем Слуцкого монастыря архимандритом Досифеем Голяховским составлены тропарь и кондак св. Гавриилу, назвавшему себя в видении „хозяином Слуцкой архимандрии".

                                                    Тропарь св. мученику Гавриилу

                                                                   (глас пятый)

    Святе младенче Гаврииле, ты за Прободенного нас ради от иудей, — от тех же в ребрех прободен был еси, и за истощившего кровь свою о нас, — все тело твое на истощение крове в лютыя язвы предал еси; ныне же в славе вечной с Ним вселишися. Тем поминай тамо и нас, молим, зде чтущих тя, прося нам здравие телесем и спасение душам нашим.

                                                                     Кондак

                                                                 (глас шестой)

    Отечество твое Зверки бысть. мучениче Христов Гаврииле, идеже от истых зверей иудеев восхищен, абие родителей лишен еси, тя же вся по ряду лют претерпев, в небесное отчество переселен еси. Восхищай и нас зде от всяких напастей и скорбей и умоли, молим тя, улучшити наследие твое.

    Тропарь и кондак св. Гавриилу составлены 10 февраля 1752 г. {Тут [явное] некоторое противуречие, так как выше сказано, что тропарь и кондак составлены архимандритом Досифеем после 1762 г.}

    Ректором Слуцкого училища о. Модестом около 1855 г. составлена и молитва св. отроку мученику. В этой молитве у св. отрока испрашивается ходатайство перед престолом божиим об избавлении верующих от болезней, потопа, огня, меча и напрасныя смерти.

    Св. Гавриил считается у православных людей покровителем больных детей, особенно же страдающих язвами и кровотечением.

    Православные русские люди свято чтут память отрока мученика и по его молитвам получают милость от бога».

                                                                      ---------------------

    В 1879 г. «поверенные от крестьян Заблудовской волости, Белостокского уезда, Иосиф Марчук и Иван Алексейчук прошением домогаются у Литовского епархиального начальства о возвращении в Заблудовскую приходскую церковь мощей св. отрока Гавриила, почивающего в настоящее время в Слуцком монастыре Минской епархии. Ходатайство это крестьяне Заблудовской волости возбудили на том основании, что св. мученик происходит родом из деревни Зверков Заблудовского прихода, и мощи его до 1746 г. почивали в Заблудовском храме {Из дела Минской духовной консистории по 4-му столу, № 190 по общей описи стола: о доставлении в Литовскую консисторию сведений о св. мученике отроке Гаврииле, мощи которого почивают в Слуцком монастыре». (Это указание на источник Короленко перенес под строку из текста.)} [, а затем, по случаю пожара в последнем, перенесены в Слуцкий монастырь{[Это утверждение заблудовских крестьян, что мощи Гавриила были перенесены в Слуцкий монастырь по случаю пожара, неизвестно на чем основано, так как в известных и цитированных нами источниках, кроме «Почаевского листка», об этой причине не упоминается.]}. В случае удовлетворения просьбы крестьяне Заблудовского прихода приговором постановили принять на свой счет все издержки как по переноске мощей св. Гавриила, так и по устройству приличного в Заблудовской церкви помещения для сих мощей.] [(Из дела Минской духовной консистории по четвертому столу, № 190 по общей описи стола, о доставлении в Литовскую консисторию сведений о св. мученике отроке Гаврииле, мощи которого почивают в Слуцком монастыре.)]

    Просьба заблудовских крестьян, как уже сказано, не была исполнена. [Недаром же св. отрок мученик сам назвал себя в видении „хозяином Слуцкой архимандрии".] Чудесным образом возвещенная воля св. Гавриила должна быть исполнена. Телу его надлежит пребывать в Слуцком Свято-Троицком монастыре.

    Минская духовная консистория приказала 5-го февраля 1880 г. оставить просьбу заблудовских крестьян без удовлетворения. Отказ подробно мотивирован в следующих выражениях:

    — Из документов видно:

    1, что мощи св. мученика отрока Гавриила почивают в Слуцком Троицком монастыре 117 лет {[Год перенесения мощей младенца Гавриила в Слуцкий монастырь в прошении заблудовских крестьян, как приведено выше, указывается 1746, но если признать более вероятным указываемый в стихотворении год 1755, то, следов<ательно>, время пребывания мощей в Слуцком монастыре с 1880 г. было не 117, а 125 лет.]}; 2, что мощи сего мученика перенесены из бывшего Заблудовского монастыря в Слуцкий монастырь не произвольно, а с разрешения митрополита Тимофея Щербацкого; 3, что настоящее пребывание мощей мученика отрока Гавриила в Слуцком монастыре помещено в иерархической истории, изданной архимандритом Амвросием и напечатанной в Синодальной типографии в 1815 г.; 4, что в историко-статистическом описании Минской епархии, составленном бывшим ректором Николаем, напечатанном в С.-Петербурге в 1864 г., сказано, что мощи св. мученика младенца Гавриила почивают в Слуцком Троицком монастыре. Посему изменить сии сведения и передавать мощи младенца отрока Гавриила в ведение прихожан Заблудовской церкви Минская консистория считает себя не в праве. О чем уведомить Литовскую духовную консисторию. Но предварительно сего протокол этот доложить его преосвященству на утверждение».

    28 февраля протокол был утвержден его преосвященством.]

    Приведя мотивированное постановление по этому предмету Минской духовной консистории от 5 февр<аля> 1880 г., г. Цветков продолжает:

    «Мощи св. отрока мученика остаются в Слуцке на благо и утешение верующего православного населения этого города и его окрестностей, стекающегося большими толпами на поклонение святыне. Нетленное тело святого младенца Гавриила открыто почивает в деревянном гробике. Обе ручки младенца обхватывают металлический напрестольный маленький крест, пальцы исколоты и в мякоти рук имеются раны.

    Память младенца Гавриила празднуется православной церковью 20 апреля.

    В день сошествия св. духа на апостолов в Слуцком монастыре бывает торжественное богослужение, и тогда мощи после обнесения вокруг храма ставятся среди церкви для поклонения. Не только православные крестьяне, но и католики в большом числе стекаются на это торжество {[В описании этого факта упущено только одно обстоятельство. что] возле гробика ставится [еще] кружка для сбора денег и кружку эту караулит монах. — М. В.}.

    В храм приносят много больных детей, покровителем которых признается отрок мученик.

    Всем и каждому открыт беспрепятственный доступ к св. мощам. Чудодейственная сила божия более двух веков сохраняет их нетленными для укрепления людей в вере и для изобличения дикого изуверства. До сих пор каждый может убедиться в том, что существовали и в старину дикие фанатики, выпускавшие кровь из невинных детей, что это не выдумка, не сказка, не клевета. Мощи младенца Гавриила являются вечным укором и грозным обличением для иудейских изувер[ств]ов и их русских защитников. Это доказательство наглядное и поэтому неопровержимое, обладающее безусловной убедительностью».

    Затем следует опять уже приведенное нами выше стихотворение. «Автор этого стихотворения, — говорит г. Цветков, — неизвестен. Из последней строфы видно, что оно было написано еще тогда, когда мощи св. отрока Гавриила не почивали открыто, а оставались под спудом.

    Над ракою имеется еще следующая эпитафия: „Надгробок младенца Гавриила Гавдюченка из села Зверков, графства Заблудовского, рожденного тысяча шестьсот восемьдесят четвертого года месяца марта двадцать второго дня, а умученного от жидов в Белом Стоку в тысяча шестьсот девятидесятом году апреля одинадцатого дня. О сем кто хочет пространно ведати отсылается до книг Нравных Магдебургии Заблудовския. Мощи его святии принесены из Заблудова до архимандрии Слуцкой тысяча семсот пятдесят пятого года мая девятого дня, за благополучным княжением сиятельнейшего князя Гиеронима Радзивилла"».

    «Весьма поучительны, — заключает г. Цветков, — достоверные данные, которые имеются у нас о св. мученике Гаврииле. Все они вполне сходны между собою — все указывают на убиение младенца несколькими, даже, пожалуй, многими евреями, собравшимися в Белостоке в каком-то подвале, чтобы незаметно совершить свое дело — выпускание христианской крови, сопровождающееся страшными мучениями несчастной жертвы изуверства».

    [Резюмируя сказанное, можно констатировать, что] Итак, в приведенных источниках мы имеем следующие якобы достоверные сведения: младенец Гавриил родился в 1684 г., «был замучен евреями» в 1690 г. и [того] в том же год (а) у тело его было найдено в поле, предъявлено Заблудовской магдебургии и погребено на погосте близ Заблудовского монастыря.

    Спустя 30 лет, т. е. в 1720 г., уже при погребении другого лица, тело было обнаружено нетленным и поставлено в церковном склепе, где пролежало под спудом до 1746 г., а в этом году, когда монастырские церкви сгорели, мощи были вынесены из склепа и поставлены в алтарь трапезной церкви Заблудовского монастыря.

    Спустя 9 лет после этого, именно в 1755 г. и на 65 году [от] со дня смерти младенца, тело его, уже в виде признанных нетленных мощей, неизвестно по какой причине, вследствие распоряжения митрополита Щербацкого, было перенесено в Слуцкий монастырь, где и пребывает 156 лет. Следовательно, всего времени мощам Гавриила будет 221 год» { Писаное в 1911 году. В «Службе» архиепископа Волынского Антония имеется, между прочим, такой странный стих: «Слуцк град, воистину, блажен есть тамо бо прошедшим пятидесяти шестым летом положися мученика Гавриила нетленное тело, тамо до днесь слезы, молитвы, и благодарения пред гробом его от матерей о чадех своих изливаются и всех верующих приемлются моления». Это значит, что как будто время пребывания мощей Гавриила в Слуцком монастыре, когда сочинялась означенная «Служба», было всего [58 лет]. 54 года...}.

    Анализируя приведенные нами печатные сведения об отроке Гаврииле, приходится констатировать, что историческая критика встречается здесь с крупными недоумениями. Начать с того, что известие о давней «канонизации» младенца Гавриила совершенно голословно. Канонизация — понятие точно определенное: она сопровождается определенным ритуалом, своего рода следствием, освидетельствованием мощей и особым указом Синода. Если бы это все было сделано, то, конечно, г. Цветков и другие составители «жития» указали бы точно время канонизации. Но они этого не делают, и из этого следует заключить, что формального признания святости младенца Гавриила не было, и нельзя поэтому сказать, что «православная церковь» чтит его память. Признание же местных иерархов, закрепивших местными службами темное предание, не может заменить канонизацию и считаться равносильным ей... Далее:

    1) И брошюра Почаевской Лавры, и статья г-на Цветкова — вызваны не апологетическими и не историческими целями. Обе откровенно ставят цель агитационную и злободневную: они имеют в виду использовать «житие» отрока для укрепления версии об убийстве Ющинского евреями, и цель их — подкрепить утверждения гг. Пуришкевича, Замысловского и других по делу об убийстве Ющинского.

    2) Заявление г-на Цветкова о полном якобы сходстве сведений совершенно неверно:

    [По поводу якобы сходства данных о младенце Гаврииле мы должны заметить, что полного сходства здесь нет;] напротив, есть [даже] значительные отличия (которые мы отметили курсивом). Так, с одной стороны, изложение жития Гавриила г. Цветковым отличается от жития младенца, изложенного в «Почаевском листке», тем, что в [последнем] «Почаевском листке» вовсе нет ссылки на следственное дело Заблудовской магдебургии. Г-н Цветков, наоборот, смело ссылается на «дело» и приводит из него разные подробности, однако без сколько-нибудь точных выписок и действительных ссылок. А затем оба эти источника отличаются от жития, изложенного в стихотворной форме, тем, что в стихотворении не говорится, чтобы младенец, при выпуске из него евреями крови, был прежде распят или пригвожден к стене. На чем основано это сведение — опять совершенно неизвестно.

    [56 лет тому назад, когда мощам младенца Гавриила было еще только 165 лет, пишущий эти строки, в бытность свою учеником Слуцкого духовного училища, видел эти мощи и прикладывался к ним, а потому и может засвидетельствовать, что мощи младенца Гавриила не открыто почивают, как говорят, а закрыто, так как из всего «нетленного тела» видны из-под покрова только кисти ручек как бы двухлетнего младенца, и там, где надлежит быть голове, лежит какой-то круглый, завернутый в холст комок. Ручки младенца, как бы сделанные из воска, действительно имеют дырочки или как бы уколы иголкой. Следовательно, и утверждение г. Цветкова, что «к мощи открыт беспрепятственный доступ всем и каждому», противоречит истине в том смысле, что неизвестно еще, что скрыто в гробике, кроме виднеющихся кистей ручек. В ручках у младенца, насколько нам помнится, 56 лет тому назад не было никакого крестика.

    Самый гробик, по сведениям г. Цветкова, согласным с житием, составленным Почаевской Лаврой, должен быть деревянный, тогда как по исправлении в этом житии теперешним Слуцким архимандритом Афанасием гробик этот теперь — металлический, и когда деревянный гробик был заменен металлическим, неизвестно. Быть может, при такой замене произошло и то, что в ручки младенца вложен крест, которого ранее не было.

    Можно поэтому сильно сомневаться в самом существовании мощей в гробике как «нетленного тела» младенца Гавриила. Однако же, ввиду указываемого г. Цветковым дела Минской духовной консистории об истребовании заблудовскими крестьянами мощей младенца Гавриила, не подлежит сомнению, что деревянный гробик с неким содержимым был некогда перевезен из Заблудова в Слуцк.

    Ввиду того, что в рассказанной г. Цветковым истории жизни младенца Гавриила, якобы замученного евреями, имеется прямое указание на следственное дело Заблудовской магдебургии, из какого дела он, однако, никаких выписок не делает, мы обратились к нему с письмом, прося сообщить нам хотя бы краткие данные из этого дела.

    Г. Цветков был настолько любезен, что сообщил нам следующее:]

    Ввиду этих глухих ссылок на следственное дело, в которых голословно утверждается, будто дело разбиралось в суде, виновники понесли наказание и установлен судом факт участия Брестского кагала, — я решился обратиться к г-ну Цветкову с письмом, прося сообщить хотя бы краткие, но точные извлечения из самого дела.

    Г. Цветков был настолько любезен, что ответил на вопрос следующим откровенным и удивившим меня письмом:

                                                           «Милостивый государь!

    Мою статью о св. Гаврииле я писал на основании дела Минской духовной консистории, относящегося к самому концу 70-х годов девятнадцатого века. Из этого дела видно, что в  начале  ХVIII-го века следственное производство о Гаврииле Слуцком еще хранилось в архиве Заблудовской магдебургии. Тогда этим следственным производством, вероятно, написанным на польском языке, пользовались люди, интересовавшиеся этим делом. Около 1720 г. обнаружено было нетление св. мощей отрока мученика, и тогда интерес к этому делу особенно усилился. Вероятно, тогда-то и сделаны были разными тогдашними монахами-любителями исторических исследований некоторые весьма скудные выписки из этого обширного следственного дела. Во всяком случае, и Почаевская Лавра, и Минская духовная консистория имеют теперь одни и те же данные о св. Гаврииле, которые все до последнего слова и приведены в моем исследовании. Больше, чем имеется у меня в брошюре, сведений нигде нет и вот почему.

    В 1746 г. в Заблудове „от неизвестной причины" произошел пожар, причем пострадали и монастырские церкви, и присутственные места. Тело св. Гавриила осталось невредимым, и поэтому еврейское торжество было не полно. Вещественное доказательство осталось, а письменные удалось устранить. Во всяком случае ясно, кому был полезен этот пожар. Fеcit, сui рrodest {Свершил тот. кому выгодно (лат.). — Сост.}.

    В Гродне и Вильне тоже нет сведений, потому что Литовская духовная консистория сама обращалась за справками к Минской.

    Когда я, по желанию Пуришкевича, выслал ему свою брошюру, то он также просил у меня дополнительных сведений, но все, что есть о св. Гаврииле, собрано только в моей брошюре. Жиды, неосторожно обращавшиеся с огнем в Заблудове, знали, что делали. И теперь, за неимением более сведений, приходится довольствоваться жалкими отрывками, до последнего слова собранными в моей брошюре».

                                                                      ---------------------

    Таким образом, по предположению [преподавателя Минской духовной семинарии] Л. Н. Цветкова, следственное дело Заблудовской магдебургии о ритуальном убийстве младенца Гавриила в 1746 г., [т. е. 165 лет тому назад,] во время пожара, сгорело [;]. Но оно еще в начале 18-го столетия [, как видно из дела Минской духовной консистории,] хранилось якобы в архиве Заблудовской магдебургии. Но если так, [по сведениям Минской духовной консистории, «следственное производство о Гаврииле Слуцком» в начале 18-го века хранилось в архиве Заблудовской магдебургии,] то почему г. Цветков о столь важном факте говорит как бы вскользь и не приводит хотя бы из консисторского дела никаких данных, на [коих] которых основано [подобное] это предположение. [Где доказательства, что дело существовало и сгорело? Г. Цветков обходится посредством слова «вероятно» там, где нужно бы говорить положительно. Он говорит, «вероятно, тогда-то, т. е. около 1720 г., и сделаны были выписки разными тогдашними монахами — любителями исторических исследований — некоторые весьма скудные из этого обширного следственного дела». Но почему же из дела, столь любопытного и столь важного для православной церкви, чтущей младенца Гавриила, как святого, замученного евреями, сделаны только «весьма скудные выписки». И где эти, хотя бы и скудные, выписки? Ведь все то, что рассказывается о младенце Гаврииле, вовсе не свидетельствует о том, чтобы рассказ был заимствован из следственного дела! Если бы рассказ был заимствован из уголовного дела, то было бы упомянуто, по крайней мере, о том, кто был обвинен в ритуальном убийстве и какое наказание понесли виновные, которые в то время были бы, наверное, казнены смертию. Поэтому вероятнее всего допустить, что те «достоверные данные, которые имеются у нас о св. мученике Гаврииле», являются плодом досужей фантазии какого-либо монаха, который и составил те стихи о житии младенца Гавриила, которые впоследствии получили свою вариацию и в прозе.

    Относительно автора этого стихотворения г. Цветков, на основании последнего стиха одного, делает предположение, что этим неизвестным автором стихотворение было написано тогда, когда мощи св. Гавриила еще не почивали открыто, а оставались под спудом, т. е., следовательно, до 1746 г.; но так как в том же стихотворении говорится, что в 1755 г. тело было перевезено «из Заблудова до Слуцка» (странно, что г. Цветков не обратил на этот факт внимания!), то несомненно, что стихотворение написано уже после 1755 г., т. е., во всяком случае, на 9 лет позже, чем предполагает г. Цветков.

    Между прочим, важно то, что в означенном стихотворении нет даже намека на то, что об этом якобы ритуальном убийстве властями Заблудовской магдебургии производилось следственное дело, окончившееся осуждением обвиняемых евреев. Здесь упоминается только о том, что тело младенца Гавриила, найденное во ржи, прежде чем похоронить его, было предъявлено властям в Заблудовской магдебургии, где и было записано в книги, что жиды умучили «мя отрока суща, шести лет от роду, больше не имуща». Весьма возможно, что какой-нибудь найденный в поле, во ржи, убитый младенец, в апреле 1690 г. и был предъявлен в Заблудове властям при заявлении, что он замучен евреями, и власти за отсутствием улик против кого бы то ни было ограничились всего лишь записью этого заявления в книги. Да и, само собою разумеется, если евреи мучили младенца целым кагалом в темном подвале (как говорится в источниках), то конспирация здесь должна быть настолько совершенная, что слишком мало было шансов для того, чтобы преступление обнаружилось. Но преступление необнаруженное есть в то же время несуществующее.

    Все эти соображения приводят нас к основательному предположению, что так называемое «житие св. мученика Гавриила», который был якобы убит евреями с ритуальной целью, заключает в основании своем не действительный факт, а вымысел или легенду. Эта легенда могла быть занесена также и в летопись Заблудовского монастыря. А что такая летопись существовала, допускается также и архиепископом Антонием, который в своей «Службе» написал стих: Написовашеся в летописи заблудовстей, яко убиенный от иудей, Гавриил младенец, той же в книзе животней написовашеся, яко мученик и чудотворец, его же молитвами и нас да не изгладит из книзи живота Христос и спас душ наших.

    Интересно также, что в другом стихе той же «Службы» архиеп. Антония мать младенца Гавриила называется не Анастасией, как в других источниках, а Анной! «Анна смиренномудрая Гавриила мученика мати со отцом его Петром трудолюбивым слезы на радость, преложиша, своего отрочате увидевше неувядаемую славу».

    Итак, если верить вышеприведенному стиху, то легенда о мученике Гаврииле, как она записана в Заблудовской летописи, уже считает Гавриила не только мучеником, но и чудотворцем, и, следовательно, приток богомольцев уже в Заблудов мог быть огромный.

    Без всякого основания г. Цветков приписывает также и пожар в Заблудове евреям. В стихотворном житии Гавриила, напротив, говорится, что в Заблудове в 1746 г. церкви погорели от несчастного случая (только сие на монастырь «сталася пригода»).

    Но если о младенце Гаврииле не сохранилось никаких исторических, т. е. достоверных, сведений, то спрашивается, на каком основании заблудовские крестьяне, через 160 лет от смерти Гавриила, вздумали требовать перенесения его мощей обратно из Слуцка в Заблудов? И откуда они узнали, что младенец Гавриил происходит из деревни Зверков, Заблудовского прихода? Через 160 лет об этом они могли узнать только из предания. Если в Заблудове теперь и не существует тот монастырь, где хранился гробик «св. мученика и чудотворца» младенца Гавриила, увезенный давно уже в Слуцк, то предание, записанное некогда в Заблудовскую летопись, может быть, давно уже не существующую, могло быть живо в памяти заблудовских крестьян. Может быть, эти самые крестьяне не раз приезжали в Слуцк на поклонение святому младенцу, их земляку, в праздник св. Троицы. Здесь они у монастыря могли видеть огромные толпы народа, съехавшегося и сошедшегося со всех мест на поклонение св. мощам. Здесь они могли убедиться также и в том, насколько эти мощи составляют доходную статью для монастыря. И вот, чтобы обогатить свое село, у них явилось естественное желание возвратить себе обратно эту доходную статью, некогда так неосновательно и насильственно у них отнятую. Не может быть никакого сомнения также и в том, что тайной пружиной, подвинувшей заблудовских крестьян к известному ходатайству, было и заблудовское духовенство, которое прежде всего обогатилось бы с перенесением мощей в Заблудово.

    В заключение следует сказать, что утверждение «Почаевского листка», будто мученик младенец Гавриил давно уже канонизован (т. е. признан св. церковью святым) совершенно голословно и неосновательно. Ибо если бы младенец Гавриил был канонизован, то, наверное, в «Почаевском листке» была бы ссылка и на дату канонизации. Но такой ссылки нет. Очевидно, формального признания святости младенца Гавриила со стороны Синода не было. Признание же святости со стороны отдельных иерархов и даже одобрение Синодом «Службы» {[«Служба» эта надо заметить, крайне юдофобского содержания, рассчитанного на возбуждение у христиан вражды к евреям, как это можно видеть отчасти из следующего стиха: «Добро было бысть вам (иудеям) не родитися, нечестивей мучителие, зане отраднее будет Содому и Гомору в день судный, неже Христова исповедника убийцем: того молитвами, господи, утверди православных веру».

    В стихе «аще и многая гонения православнии христиане от иудей и еретик прияша, окрест славны я обители твоея живущий» как бы признается (конечно, совершенно неосновательно), что евреи и вообще в той местности, где родился и жил Гавриил, были гонителями православных христиан.

    Михаил Вруцевич.]} Гавриилу, составленной архиепископом Антонием, не есть еще канонизация.]

   Где же доказательство, что дело существовало и сгорело? Г. Цветков обходится посредством слова «вероятно» там, где историческая достоверность требует точных указаний: «Вероятно, — говорит он, — тогда-то (т. е. около 1720 г.) и были сделаны разными тогдашними монахами, любителями исторических исследований, некоторые весьма скудные выписки из этого следственного дела». Однако — где же следы этих, хотя бы и скудных выписок? Все, что говорится о младенце Гаврииле, вовсе не свидетельствует о том, чтобы рассказ был заимствован из какого бы то ни было «следственного дела». Нет даже упоминаний о том, кто был обвинен и понес наказание за ритуальное убийство, которое в те времена навлекло бы на виновных смертную казнь. Мы думаем поэтому, что все эти произвольные допущения и «вероятности» г-на Цветкова весьма мало вероятны. Все сведения слишком явно истекают не из ссылок на сгоревшее дело, а из одних только виршей досужего монаха, составившего запоздалую эпитафию. И г. Цветков, и почаевские авторы, очевидно, лишь варьируют слишком свободно этот сомнительный источник, причем г. Цветков делает явную ошибку относительно времени его сочинения: основываясь па последнем стихе («храняй младенца спуд хранит мя и ныне»), он считает, что стихи написаны в то время, когда мощи «еще не почивали открыто, а хранились под спудом», значит — до 1746 года. И г. Цветков не замечает, что одной строфой выше автор стихов говорит о 1755 годе как о прошлом. Очевидно, единственный «письменный источник», на котором основаны сведения о ритуальном убийстве отрока, сочинен на основании темных слухов и преданий долго спустя после события.

    Обращаясь к этому единственному источнику, мы видим, что в нем нет даже намека на то, чтобы в Заблудовской магдебургии действительно производилось следственное дело, закончившееся установлением факта ритуального убийства и наказанием виновных. Говорится лишь о том, что тело младенца, найденное в 1690-м году во ржи, предъявлено заблудовским властям. При этом, по-видимому, было сделано предположение об убийстве младенца евреями с ритуальной целью. Это и было записано в книги. Было ли властями возбуждено дело, или оно не получило дальнейшего движения за отсутствием улик, и темная легенда осталась только в устном предании до увековечения ее «виршами», сочиненными более 60 лет после события, — так и остается неизвестным. Ссылки на «заблудовское дело» лишены всякого основания, так как содержание дела осталось неизвестным до такой степени, что даже язык, на каком велось дело, высказывает лишь предположение. Архиепископ Антоний говорит в своей «Службе» еще о какой-то монастырской летописи: «Написовашеся в летописи заблудовстей, яко убиенный от иудей, Гавриил — младенец, то же въ книзе животней написовашеся яко мученик и чудотворец, его же молитвами и нас да не изгладит из книги живота Христос...»

    Возможно, что какая-то летопись существовала (если только под «летописью» не разумеется опять предположение о записях в магистратские книги), но содержания ее мы тоже во всяком случае не знаем. Кроме того, в другом стихе той же «Службы» мать младенца называется уже не Анастасией, а Анной {«Анна смиренномудрая, Гавриила мученика мати со отцем его Петром трудолюбивым слезы на радость преложиша, своего отрочате увидевшие неувядаемую славу».}.

    Без достаточных оснований г. Цветков приписывает также и заблудовский пожар злостному поджогу евреев спустя целых полстолетия после смерти младенца. В стихотворном житии говорится, наоборот, что в 1746 году церкви в Заблудове погорели от несчастного случая («только сие на монастырь сталася пригода»).

    Итак — о младенце Гаврииле не сохранилось никаких достоверных и сколько-нибудь точных записей: была только легенда, поддерживаемая тем, что в Слуцке хранились «мощи», доставлявшие, по-видимому, порядочный доход Слуцкому духовенству. Это-то последнее обстоятельство заставило, вероятно, заблудовских прихожан требовать «мощи» обратно в Заблудов спустя 160 лет по смерти Гавриила. Не может быть, конечно, сомнения, что эта мысль поддерживалась, если не возникла первоначально, под влиянием местного духовенства.

    Нельзя также признать точным сообщение г-на Цветкова, будто «мощи» почивают открыто. Уже 56 лет назад, когда я был учеником Слуцкого духовного училища, я видел эти «мощи» и прикладывался к ним. Они, наоборот, почивали закрыто, так как из-под покрова были видны только кисти ручек, очень маленькие, как у двухлетнего младенца, на вид точно восковые, и на них были видны дырочки, точно от укола иголкой. В ручках тогда, насколько помню, крестика не было. Самый гробик, по сведениям г. Цветкова, согласным с «житием», составленным Почаевской Лаврой, должен быть деревянный, тогда как по исправлению в этом житии, сделанному слуцким архимандритом Афанасием, гробик этот теперь металлический. Когда и при каких обстоятельствах произошла эта перемена — неизвестно (быть может, в это время в ручки младенца вложен и крест).

    Уже было упомянуто, что никаких точных указаний на канонизацию младенца Гавриила нет, из чего следует заключить, что и самой канонизации не было, и память мученика Гавриила является лишь «местно-чтимой», а не «празднуемой православной церковью». «Служба», сочиненная архиепископом Антонием Волынским, не есть, конечно, канонизация. К сожалению, на ней тоже лежит слишком явный отпечаток «злободневности» и антисемитизма, рассчитанного на возбуждение известных не вполне христианских чувств. Это можно видеть, например, из следующего стиха: «Добро было бысть вам (иудеям) не родитися, нечестивей мучителие, зане отраднее будет Содому и Гомору в день судный, неже Христова исповедника убийцем...»

    Полагаю, что из всего сказанного выше истинный характер новейших писаний об отроке Гаврииле выступает в надлежащем освещении.

    @ Публикация и предисловие.

    А. П. Толстяков, 1991

    /Книга. Исследования и материалы. Сб. 62. Москва. 1991. С. 84-97./

    КАРАНКЕВІЧ Павел Васілевіч (? - ?), журналіст, выдавец. Стваральнік (разам з А. Уруцэвічам, А. Пшчолкам і інш.) т-ва “Селянін” і яго штотыднёвага час. “Крестьянин” (Вільня, 1906-15). У 1908 разам з Л. Саланевічам, А. Кудэрскім, М. Уруцэвічам заснаваў у Вільні “Беларускае таварыства”, якое імкнулася аслабіць бел. нац. рух і падтрымлівала палітыку царызму. Рэдактар і выдавец газ. “Северо-западная жизнь», якая прапагандавала ідэі “Беларускага таварыства”. У 1912-13 у Вільні выдаваў газ. кансерватыўна-ахоўнага кірунку “Белорусский вестник”. У 1917 адзін са стваральнікаў “Саюза беларускай дэмакратыі” ў Гомелі. Праграму арганізацыі выклаў у працы “Беларусы: (Гістарычны нарыс з аглядам дзейнасці «Саюза беларускай дэмакратыі»...)” (Гомель, 1917). Выказваўся за бясплатную перадачу ў карыстанне бел. народа дзяржаўных, манастырскіх, царкоўных і прыватна-ўласніцкіх зямель, выступаў за поўнае аб’яднанне Беларусі з Расіяй, за навучанне ў школах Беларусі на рус. мове, лічыў бел. мову дыялектам рус. мовы. Пасля 1917 лёс невядомы.

    Літ.: Конон В. М. Проблемы искусства и эстетики в общественной мысли Белоруссии начала XX в. Мн., 1985. С. 23, 178-179; Цьвікевіч А. “Западно-руссизм”: Нарысы з гісторыі грамад. мыслі на Беларусі ў XIX і пач. XX ст. 2 выд. Мн., 1993. С. 332-333; Нарысы гісторыі Беларусі. Мн., 1994. Ч. 1. С. 424, 440.

    /Энцыклапедыя гісторыі Беларусі ў 6 тамах. Т. 4. Мінск. 1997. С. 110./

    Д. С. Лавринович (Могилев)

                           ОТ «НАРОДНОЙ ВОЛИ» К «БЕЛОРУССКОМУ ОБЩЕСТВУ»:

          НЕСКОЛЬКО ШТРИХОВ К ПОЛИТИЧЕСКОМУ ПОРТРЕТУ М. С. ВРУЦЕВИЧА

    Михаил Сафронович Вруцевич родился в 1845 г. в семье священника Мозырского уезда Минской губернии. После обучения в гимназии поступил на юридический факультет Санкт-Петербургского университета, который и окончил со званием кандидата прав. Вероятно, еще в университете он знакомится с народниками. Из столицы М. С. Вруцевич переехал в Вильно, где некоторое время был учителем реального училища. В первой половине 1880-х гг. Михаил Сафронович - секретарь Тульской духовной консистории. При этом он не порвал связей с революционерами, помогал им финансово, в том числе отдавал деньги на Красный Крест «Народной воли» [1].

    В 1884 г. были арестованы известные народники Г. Лопатин и Н. Стародворский, пытавшиеся возродить деятельность «Народной воли». При обыске у них были отобраны бумаги с фамилиями и адресами революционеров и лиц, сочувствовавших им. Среди них оказался и адрес М. С. Вруцевича с указанием на явку к нему. По распоряжению начальника Петербургского жандармского управления Михаил Сафронович был арестован и содержался под стражей в Тульском тюремном замке с 14 октября 1884 г. Его привлекали к дознанию по делу о народовольческих кружках. За связь с революционерами М. С. Вруцевич в октябре 1885 г. был выслан на три года в Западную Сибирь. Ссылка сначала проходила в Ялуторовске Тобольской губернии, а с января 1888 г. - в Петропавловске Акмолинской губернии [1].

    После окончания срока высылки Михаил Сафронович возвращается в Беларусь, проживает под негласным надзором полиции в Виленской губернии. Он занимается литературным трудом. В частности, среди его знакомых были писатель-народник В. Г. Короленко и Л. Н. Толстой. Будучи любознательным человеком М. С. Вруцевич несколько раз ездил за границу на Парижскую выставку.

    По-прежнему Михаила Сафроновича интересовали и вопросы народной жизни. В 1908 г. он, считавший себя белорусом, примыкает к образовавшемуся в Вильно «Белорусскому обществу», сотрудничает в его газете «Белорусская жизнь». Уже в первом номере этого издания, вышедшем 9 февраля 1909 г., опубликовано письмо Л. Н. Толстого к М. С. Вруцевичу. В нем великий писатель рассуждал о причинах насилия в обществе, делал вывод о необходимости признания «одинакового божественного начала» во всех людях, не допускающего возможности насилия человека над человеком. Сам Михаил Сафронович остался сторонником радикальных социальных преобразований, считая, что «будущее, желательное обществу, должно быть построено на труде и солидарности всех» [2].

    В 1912 г. М.С. Вруцевич решает выставить свою кандидатуру на выборах депутатов в IV Государственную думу. Однако своих средств на избирательную кампанию у него не было, не могло помочь и «Белорусское общество», само нуждавшееся в деньгах. Тогда Михаил Сафронович обращается за помощью к лидеру Конституционно-демократической партии П. Н. Милюкову [3]. Пытаясь получить необходимую сумму, Вруцевич обрисовал предвыборную ситуацию в городе, указав на слабость позиций местных либералов и возможную победу черносотенцев (см. приложение). Но, видимо, нужных средств, по неизвестным причинам, он так и не получил и в результате не смог участвовать в избирательной гонке. Как и предсказывал Михаил Сафронович в своем письме к П. Н. Милюкову, победу на выборах одержал кандидат крайне правых Г. Г. Замысловский.

    В последующее время М. С. Вруцевич, несмотря на преклонный возраст, продолжал сотрудничать в изданиях «Белорусского общества». К сожалению, автору не удалось установить дату его смерти.

                                                                      Литература

    1. Деятели революционного движения в России [Электронный ресурс]. - Режим доступа: httр://slovari.yandex.ru/dict/revoluc.

    2. Письмо графа Л. Н. Толстого М. С. Вруцевичу // Белорусская жизнь. - 1909. -9 февраля. - С. 2.

    3. Письмо Вруцевича Михаила Сафроновича к П. Н. Милюкову (б/д) // Государственный архив Российской Федерации. - Фонд 579. - Оп. 1. - Д. 4004.

                                                                      Приложение

                                      Письмо М. С. Вруцевича к П. Н. Милюкову о выборах

                                             в IV Государственную думу в Вильно (1912 г.)

    «Милостивый Государь

    Павел Николаевич,

    Страх, внушаемый администрацией нашим прогрессистам так велик, что они не осмеливаются даже образовать из себя избирательный комитет, хотя выборы уже не за горами. Между тем, опасность здесь от черносотенцев велика. Если националисты [1], как есть слух, войдут в блок с братчиками [2], да к ним присоединятся еще староверы, за которых уже поручился их лидер Андреев архиепископу Агафангелу [3], то весьма возможно, что от русской курии в Вильно снова попадет в Думу Замысловский [4], скрытно агитирующий теперь в листке, издаваемом Свято-Духовским братством и называющимся «Русский избиратель» (вышло 8 номеров).

    М. Г., Вы хорошо знаете, какое это будет несчастье, если вторично будет избран в Думу Замысловский, и мы прогрессисты не должны этого допустить. Накануне объявленных в Вильно выборов, я думаю выставить здесь свою кандидатуру от русских избирателей. И так как воззвание или платформу ни в газетах, ни расклейкой на улицах огласить будет не возможно (полиция, без сомнения, сейчас сорвала бы объявления, как неоднократно делала и в других местах), то остается только один-единственный способ войти с избирателями в сношение через рассылку им письма в запечатанных конвертах. В Вильно по русской курии теперь значится в списках 3465 избирателей, да еще по дополнительным спискам, вероятно, наберется тысячи полторы. А всего будет, вероятно, около 5 т. избирателей и следовательно придется потратить около 5 т. трехкопеечных марок почтовых.

    В интересах общего дела обращаюсь в лице Вашем к кадетской партии с усерднейшей просьбой снабдить меня какой-либо суммой на предстоящий указанный расход. Сведения же обо мне, если надо, можете получить у Владимира Галактионовича Короленки.

    С совершенным почтением

    Михаил Вруцевич

   (которого, впрочем, прошу не смешивать

    с моим братом националистом А. С. Вруцевичем [5]).

    Вильна,

    Мих. Сафроновичу Вруцевичу».

                                                                           Литература

    1. Государственный архив Российской Федерации. - Фонд 579. - Оп. 1. - Д. 4004.-Л. 1 -1 об.

    -------------------

    1. Подразумеваются члены Виленского отдела Всероссийского национального союза и общества «Крестьнин».

    2. Виленским Свято-Духовским братством.

    5. Виленский православный архиепископ.

    4. Депутат ІІІ Государственной думы от Виленской губернии, крайне правый.

    5. А. С. Вруцевич - родной брат М. С. Вруцевича, один из руководителей общества «Крестьнин» и Виленского отдела Всероссийского национального союза.

    /Куляшоўскія чытанні. Матэрыялы Міжнароднай навукова-практычнай канферэнцыі 24 красавіка 2008 г. Магілёў. 2008. С. 158-160./

    Д. С. Лавринович

                                             ЭВОЛЮЦИЯ СТРАТЕГИИ И ТАКТИКИ

                  ЗАПАДНОРУССКИХ ЛИБЕРАЛЬНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ В 1905-1917 гг.

    В общественно-политической жизни Беларуси начала XX в. важную роль играли организации, стоявшие на позициях западноруссизма, идеологической доктрины, отрицавшей существование белорусского народа как самострельного этноса, рассматривавшей белорусов в качестве части единого большого русского народа, приравнивавшей белорусский язык к наречию русского. Разделяя общие положения данной доктрины, каждая организация в то же время имела оригинальные подходы к определению пропетого, современности и будущей судьбы белорусского народа. Часть западнорусов разделяла общеполитические установки крайне правых и умеренно-правых партий (Союза русского народа, Всероссийского национального союза и других), часть занимала позиции, близкие партиям либеральным и либерально-консервативным (Конституционно-демократической партии, «Союза 17 октября»)...

                                    Деятельность «Белорусского общества» в 1912-1915 гг.

    ...Самостоятельно решил выступить на выборах член «Белорусского общества» М. С. Вруцевич, родной брат А. С. Вруцевича. Однако, поскольку своих средств на избирательную кампанию у него не было, он обратился за помощью к лидеру Конституционно-демократической партии П. Н. Милюкову. Пытаясь получить необходимую сумму, Вруцевич обрисовал предвыборную ситуацию в городе, указав на слабость позиций местных либералов и возможную победу черносотенцев [* ГАРФ. Ф. 579. Оп. 1. Д. 4004. Л. 1-1 об.]. Но видимо нужных средств, по неизвестным причинам, он так и не получил, и в результате не смог участвовать в избирательной гонке. Как и предсказывал Вруцевич в своем письме к П. Н. Милюкову, победу на выборах одержал кандидат крайне правых Г. Г. Замысловский...

                         СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ XII ТОМА «РУССКОГО СБОРНИКА»

    Лавринович Дмитрий Сергеевич — кандидат исторических наук, доцент, декан факультета иностранных языков Могилевского государственного университета имени А. А. Кулешова (Могилев, Белоруссия).

    /Русский сборник. Исследования по истории России. Т. XII. Москва. 2012. С. 220, 250, 500./