ЎЎЎ Я. Я. Аляксееў, І. І. Ксенафонтаў, Д. В. Кустураў. В. Скрыпін - ідэёвы наступнік І. Ласкова. Койданава. "Кальвіна". 2019.

                                                                 ПРЕДИСЛОВИЕ

    Автор негативных статей о П. А. Ойунском, М. К. Аммосове, И. Н. Барахове, В. Г. Скрипин — бывший студент исторического отделения ЯГУ, переведенный, если память не изменяет, в Ленинградский государственный университет, окончил философский факультет. После окончания учебы короткое время работал в ЯГУ.

    Знаю я и его отца Григория Васильевича — уважаемого ветерана Великой Отечественной войны, научного сотрудника института космофизических исследований. Несмотря на серьезное ранение, он до сих пор трудится в институте. В 80-х годах меня познакомил с ним русский богатырь двухметрового роста, прекрасной души человек Георгий Иванович Куницын. Он с Г. В. Скрипиным в 1941 г. окончили Киренскую среднюю школу, и оба добровольцами отправились на фронт защищать Родину. С фронта вернулись израненные.

    Друзья нашли свое место в жизни. После окончания Якутского педагогического института Г. В. Скрипин остался работать в Якутском филиале АН, защитил кандидатскую диссертацию. Г. И. Куницын высшее образование получил в одном из центральных вузов страны. Работал в аппарате ЦК КПСС. Затем за защиту шестидесятников был уволен из аппарата ЦК, работал завотделом газеты «Правда», преподавателем вузов, читал лекции в Литературном институте, Высших литературных курсах, в Институте искусства им. Гнесина, Институте культуры. Защитил докторскую диссертацию по философии.

    Мы познакомились в 1984 г. Очень скоро нашли общий язык, много говорили и спорили. Нас объединяло одинаковое понимание роли Ленина в жизни человечества, также одинаково оценивали личность Сталина как прагматика, трагическую судьбу советского народа, на которую он был обречен так называемыми сталинскими теоретическими постулатами и деяниями.

    Г. И. Куницын, философ до мозга костей, по уровню своих знаний стоял намного выше других, но всегда разговаривал со всеми как равный с равными.

    Не могу хвастаться, что я был равен энциклопедически образованному, глубоко умнейшему человеку, каким был очень дорогой для меня Георгий Иванович Куницын. Сидя в Доме отдыха кинематографистов в Москве, он говорил: «Мы купаемся в лучах солнца». Оказывается, он имел в виду наши беседы. Если бы Скрипин в своей статье «Последний марксист России», опубликованной в газете «Московский комсомолец» в Якутии» 23—30 апреля 2003 г., не упомянул бы мое знакомство с Г. И. Куницыным, я бы все это не рассказал.

    Г. И. Куницын в хороших отношениях был с Г. П. Башариным, Г. С. Сыромятниковым, книгу которого рецензировал для печати, и своим учеником Н. А. Лугиновым (кстати, он познакомил меня с Георгием Ивановичем), В. В. Пинигиным, И. Е. Федосеевым. Он помогал нам своими советами, написал на 40 страницах большую статью исследовательского характера. В ней Г. И. Куницын защищал А. Е. Кулаковского, В. В. Никифорова, врача П. Н. Сокольникова, депутатов-якутов, направленных на празднование 300-летия Дома Романовых, общественное объединение якутских интеллигентов и известных улусных руководителей «Союза якутов». Тогда эти вопросы были наиболее острыми.

    Георгий Иванович защищал этих якутских деятелей прошлого, заодно и нас — их защитников. Глубоко возмущался по поводу апрельских событий 1986 г. и говорил, что от них (ЦК КПСС и КГБ. — Е. А.) можно ожидать все что угодно. Им были опубликованы несколько статей и газетах «Кыым», «Социалистическая Якутия», в журналах «Хотугу сулус» и «Полярная звезда». В них философ очень убедительно отводил от нас, историков и обществоведов, писателей, надуманные обвинения наших недругов. Георгий Иванович опубликовал большую статью «Облучение прошлым: истоки и преодоления» («Полярная звезда». № 2. С. 72—77), где писал об апрельских событиях 1986 г.

    «Я жил в Иркутской области, в районе, пограничном с Якутией, знаю достаточно хорошо те края, по Лене в юности плавал матросом, там у меня до сих пор есть друзья - и никогда, никогда не чувствовал проявлений национализма со стороны якутского населения. И я сразу насторожился, когда услышал о каких-то «националистических волнениях» в Якутии.

    Ознакомился с фактами, факты явно провокационного характера, и я понял, что бывают ситуации, когда кому-то выгодно обострять отношения между нациями. Якутию я знаю и вижу на ее примере, что есть люди, которые считают необходимым «сигнализировать» в Москву, как только кто-то заговорит по-доброму о национальных якутских традициях. Они принимают за национализм слова о любви к своей нации, что является неотъемлемым чувством человека. Этих людей надо поправлять, им надо помогать правильно воспринимать эти вещи, а для этого потребуется своя перестройка сознания. Ведь перестроечный процесс захватывает все сферы, и без национальной тут никоим образом не обойтись. Поэтому, чтобы идти по пути интернационализма, нужно окончательно избавиться от сталинских подходов к национальному вопросу. А сталинизм в национальном вопросе — это великодержавность, это империалистический принцип, а не социалистический принцип, не революционный, хотя внешне рядится под революционный, даже архиреволюционный.

    В разгорах с якутами я всегда чувствовал, насколько они близки к русскому народу, хотя они не близки по языку, не близки по каким-то другим признакам, а вот по главному, по принципу интернационализма, очень близки, Не будем забывать, что их земля была местом ссылок. Много там перебывало революционеров, начиная от великого Чернышевского, написавшего немало доброго о якутах. Собственно, и другие упоминания об этом народе сплошь положительны. Там и сейчас есть удивительные граждански мужественные люди, с которыми я длительное время нахожусь в духовном общении. И не якуты виноваты, я думаю, в том, что их на всесоюзном уровне стали упоминать в числе националистов». (С. 75-76.)

    Г. И. Куницын родом из сибирской деревни Куницыно Иркутской области, был истинным другом якутского народа, подлинным интернационалистом, духовно и физически был одним из ярких сыновей русского народа. О нем мы, якутяне, не забудем и в будущем помянем только добрым словом.

    Люди, которые оскверняют, не имея достаточно обоснованного материала, документов, память давно ушедших из этого мира, совершают большой грех, черное зло. Мертвый не встанет из могилы, не будет защищаться, искать оправданий, апеллировать произвол и беззаконие. Нападки В. Скрипина на П. А. Ойунского, М. К. Аммосова, И. Н. Барахова, ушедших из этого мира насильственной смертью, аморальны.

    Единственной документальной базой статей Скрипина против Аммосова и Ойунского являются статьи на страницах газеты «Молодежь Якутии» 1992 г. И. А. Ласкова. Он (Ласков) применял тогда недостойный метод осквернения памяти М. К. Аммосова и П. А. Ойунского.

    Одно время я работал в архиве Министерства безопасности РС(Я), изучал дела репрессированных 20—30-х годов. Нас тогда обслуживал начальник архива подполковник А. Е. Суровецкий. Вскоре он ушел в отставку, вместо него начальником архивного дела был назначен подполковник А. И. Карамзин. От него я слышал, что Ласков занимался уголовными делами Аммосова, Ойунского, в то время полученными из Московского архива ФСБ. Вскоре, начиная с июня, в шести номерах газеты одна за другой на двух страницах появились клеветнические статьи Ласкова против Аммосова и Ойунского.

    Я тогда еще не завершил изучение дел 20-х годов. Как только статьи Ласкова были опубликованы, я прочел и удивился субъективной и произвольной интерпретации фактологического материала. Со своими наблюдениями поделился с Софр. П. Даниловым. Он посоветовал немедленно взяться за объективное изучение уголовных дел Аммосова и Ойунского: убедить читателей можно, лишь клевете противопоставив факты и объективную их интерпретацию. В 1993 г. я получил отпуск и все лето изучал уголовные дела Аммосова и Ойунского и пришел к следующим выводам: автор статьи абсолютно игнорирует давление НКВД на обвиняемых, их избиения и пытки в целях получения угодных себе показаний; делает выборку нужных ему документов, компрометирующих подследственных; выдумывает несуществующие факты в целях клеветы обвиняемых; ведение суда без прокурора, адвоката и свидетелей считает законным; он всецело на стороне палачей-следователей и судей; целенаправленно выдает за чистую правду содержание протоколов, составленных следователями путем применения нечеловеческих пыток, выдуманные и фальсифицированные дела подсудимых; не знает политическую обстановку в стране того времени; все это делалось автором для достижения конкретной цели: оклеветать лучших представителей якутского народа. Таковы были далеко неполные мои умозаключения после прочтения статей Ласкова.

    Все эти выводы с привлечением фактического материала из уголовных дел Аммосова и Ойунского были изложены мною в статьях, опубликованных для опровержения статей Ласкова в четырех номерах газеты «Советы Якутии» в сентябре и в четырех номерах газеты «Саха сирэ» тоже в сентябре 1993 г. В опубликовании статей помогал мне тогдашний председатель Верховного Совета республики К. К. Иванов и ответственный работник Верховного Совета республики Е. Е. Протопопов. Автор, пользуясь моментом, выражает им свою глубокую благодарность.

    У В. Скрипина есть и другие выдумки, не опирающиеся ни на какие данные. Он считает И. Н. Барахова человеком, «расколовшимся» очень скоро после ареста. Уголовное дело Барахова находилось в архиве ФСБ России, с содержанием которого ознакомился из якутян только я. Барахова арестовали 3 февраля 1938 г., после этого появляется запись первого признательного допроса только по истечении 146 дней. Выходит, до 29 июня Барахова на допрос не вызывали, ибо нет никакой записи. Па самом деле до 29 июня (в течение 146 дней) он свою «вину» не признавал. По свидетельству члена Центрального партийного контроля ВКП(б) С. В. Васильева, во время допроса Барахова избили до полусмерти, по другим данным, расстреляли 15 сентября 1938 г.

    Статья моя по поводу статей И. Ласкова о М. К. Аммосове и П. А. Ойунском после некоторого дополнения с указанием всех источников была опубликована в 1993 г. типографией Намского улуса отдельной книгой под названием «Обреченные».

    Любой исследователь, в том числе В. Скрипин, должен был досконально изучить все опубликованные материалы до и после статей И. Ласкова. Он делает вид, как будто не было никаких опровергающих статей и ответов Ласкову.

    В свое время Ласков ни словом , ни устно, ни письменно, не ответил на мои публикации. После моих статей авторы, выразившие свои негодования и возмущения, были удовлетворены, перестали писать.

    Скрывая все факты, Скрипин опирается на следующую неправду (газета «МК» в Якутии». 18-25 июня 2003 г.):

    «Я (Тамара Шамшурина. — Е. А.) знала Ласкова как человека, который пишет на исторические темы. Впоследствии, уже в качестве редактора «Молодежки», мне пришлось публиковать кое-какие его проблемные исследования. Было трудно: приходилось лавировать между властью и публикой, сознание которой было расколото. То, что Ласков хотел сказать, он сказал через нашу газету. Нас не в чем упрекнуть».

    «И в самом деле, — пишет В. Скрипин, — его последние нашумевшие публикации о П. Ойунском, М. Аммосове и иных деятелях выполнены настолько безупречно, что даже непримиримые оппоненты не смогли противопоставить никаких внятных вменяемых аргументов в целях канонизации ложных исторических кумиров, идолов и божков, на коих молились «придворные историки». Против правды и бескомпромиссного объективного анализа не попрешь».

    Статьи В. Г. Скрипина: «Шаманский». Как недруг якутской интеллигенции стал кумиром этой самой интеллигенции». «Московский комсомолец» в Якутии». 9-15 апреля 2003 г. «Ложные кумиры». Там же. 16-23 апреля 2003 г. «Черные пятна» советской историографии». Там же. 21-28 мая 2003 г.

    Из них в данную книгу в качестве приложения включается его статья «Ложные кумиры», где автор выступает как идейный преемник И. А. Ласкова.

    Из всего этого хочется сказать:

    1. Попытка дискредитировать лучших представителей любого народа есть клевета на тот народ, выходцами из которого они являются.

    2. Никто и никогда не делал себе имя, положение на унижении и оскорблении народа. История знает таковых, но их имена народ вспоминает с осуждением.

    3. Были фашисты, были сталинисты, которые натравливали более сильных на слабых и беззащитных, по сей час их вспоминают только с омерзением и презрением. При всей запутанности, кажущемся хаосе миром правит стремление людей к добру и согласию. На земле всегда будут торжествовать справедливые, честные, доброжелательные и уважительные отношения между народами.

                                                                                                                       Е. Е. Алексеев.

                                                                -----------------------

    Егор Алексеев,

    доктор исторических наук

                                                          I. АММОСОВ  И  ОЙУНСКИЙ

    Март 1917 год. Головокружительные события февральской революции. Два друга, Максим Аммосов и Платон Слепцов, еще не принявший псевдоним Ойунский, заканчивали учительскую семинарию, жили вместе в домике Чуохаанти. С ними вместе в этом же домике квартировался политссыльный меньшевик Г. О. Охнянский — один из авторитетных и уважаемых ораторов, да и как человек весьма подготовленный, честный и большой организатор, проявивший свой талант в дни Февральской революции в Якутии.

    Максиму исполнилось тогда полных 19 лет и два месяца, а Платону — 23 года и тоже два месяца. 4 марта на собрании представителей якутского народа выступили широко известные якутские интеллигенты, патриоты, настроенные радикально, желающие от всей души счастья, благополучия, настоящей человеческой жизни своему народу. Один из них Вас. Вас. Никифоров, организовавший под влиянием революции 1905-1907 гг. «Союз якутов», добивавшийся самоуправления якутов в рамках Российского государства, испытал «прелести» царской тюрьмы, поэтому у него были все основания предупреждать собравшихся не увлекаться, быть осторожными, ибо ныне видна лицевая сторона событий, а вот оборотной стороны медали пока обозреть трудно. Вот тогда молодом и горячий Максим попросил слово и попытался возразить, но не очень убедительно, вторым поднялся Платон, которому удалось все же выступить удачно и призвать собравшихся поддержать революцию без всякой оговорки...¹

    С тех пор молодые революционеры Максим и Платон до конца своей трагической гибели занялись общественно-политической деятельностью, а Платон Алексеевич, к тому же еще — литературной и научной. Оба переписывались, обменивались самыми сокровенными мыслями и движениями тайн души. Оба они были верными друзьями. О трогательной дружбе двух выдающихся сыновей якутского народа написано много. А вот о взаимном «предательстве» написано впервые.

    И. А. Ласков: «С политической стороны Ойунский мне всегда был известен как человек антисоветских, националистических убеждений. Во всей нашей контрреволюционной националистической работе... Ойунский принимал активное участие». Автор приводит текст из показаний Аммосова об Ойунском с изъятием непоправившихся строк. Далее: «Донской мне говорил, что Ойунский полностью в курсе дела шпионской деятельности в пользу Японии его — Донского». Еще Ласков пишет: «Кто знает, может, и вправду Ойунский пошел в суд по просьбе Аммосова. Ведь среди нэпманов — клиентов Донского был некий Цугель — вероятно, родственник Аммосова по жене. Не случайно же Аммосов после суда развил бурную деятельность в Москве и спас-таки Донского приговоренного к расстрелу».²

    Как говорится, комментарии излишни. Аммосов и Ойунский были «контрреволюционерами, националистами и шпионами иностранного государства» с начала 1920-х годов. Когда пришло время расплачиваться, то разоруженцы, — цитирую И. Ласкова, пытавшиеся откупиться ценой чужих мук, были похожи на скорпионов, жалящих собственный хвост. Называя в качестве «контры» как можно больше людей, иной раз совсем невиновных, меньше всего они думали о том, что оклеветанные будут    показывать против их самих. Так было, например, с Аммосовым. Вряд ли он думал, закладывая Ойунского, что от него НКВД получит такие показания». «По указаниям  Аммосова, я, будучи Пред. ЯЦИКа, сохранил от репрессии повстанцев 1921-1925 гг. и применил к ним амнистию (...).

    В начале  1934 г. Аммосов дал мне директиву о проведении диверсионно-вредительской работы на отдельных ведущих предприятиях, а  также в колхозах и совхозах и усилить работу по созданию боевых повстанческо-террористических групп».³

    Цитата с пропусками И. Ласковым взята из показаний П. А. Ойунского.

    Амнистия повстанцев 1921-1922 годов и участников пепеляевского вторжения (1924), т. н. «тунгусского восстания» (1925 г.), была правдой. Она была одним из элементов новой военно-политической линии, принятой и осуществляемой с середины марта 1922 года, которая санкционировалась правительством России и ЦК РКП(б) и его Сиббюро. Это неоспоримо.

    Главный вопрос — Ойунский и Аммосов «признались» в чудовищных политических преступлениях — в национализме, т. е. ненависти к русским и другим народам страны, активной и сознательной службе интересам якутских тойонов, кулаков и купцов, в измене своей Родине — в шпионаже в пользу японских империалистов. Таковы показания Аммосова и Ойуиского в предварительных следствиях. Спрашивается: они же были ликвидированы совершенно справедливо, какая же пощада могла быть к ним со стороны той власти, которая доверяла им и выдвигала их на высокую партийную и государственную должность?

                                   2. ОСНОВНОЙ  МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЙ  ВОПРОС

    И. Ласков: «Естественно, что особую ценность представлял и «сам источник показаний». Этим и объясняются странности, которыми сопровождается следствие по делу Ойунского». (Подч. мною — Е. А.)⁴ . Особо подчеркивая эти слова Ивана Антоновича, смысл которых легко можно уловить, сравнивая со знаменитой в кавычках «теорией» грозного прокурора — иезуита Вышинекого Андрея Януарьевича. Нечеловеческие истязания в стенах следственной тюрьмы т. н. политзаключенных и признание ими своей «вины», оговоры на товарищей оправдывались признанием обвиняемого, как о решающем доказательстве вины при рассмотрении дел о государственных преступлениях, начиная с 1934 года. Сталин тогда лично дал директиву о применении пыток по отношению к «врагам народа», в юриспруденции теоретически ее обосновал Вышинский. С тех пор страшные пытки, истязания, издевательства, избиения ни в чем неповинных людей работниками НКВД стали повседневной практикой.

    Громкие политические процессы шли во всех крупных городах страны. Громкие тем, что рабочие и крестьяне под диктовку партийных функционеров, принимали решения о ликвидации «вредителей, изменников, шпионов, диверсантов, террористов» в 1936 году Каменева, Зиновьева и многих других, 11 нюня 1937 года по делу так называемых судебных процессов группы «военных заговорщиков» — Тухачевского и других, группы «буржуазных националистов» Грузии Мдивани, Окуджава и т. д. Политические процессы прошли над троцкистами, зиновьевцами, эсерами, меньшевиками, националистами всех республик.

    Вот стенограмма открытого судебного процесса Верховного Суда СССР под названием «Судебный отчет по делу антисоветского правотроцкистского блока», рассмотренному военной коллегией Верховного суда СССР 2-13 марта 1938 г.». Книга опубликована в 1938 г. в Москве как стенографический отчет из зала суда для массового читателя. На суде председательствовал армвоенюрист В. В. Ульрих, корвоенюрист И. О. Матулевич, диввоенюрист Б. И. Иевлев, секретарь — военный юрист Л. Л. Батнср, государственный обвинитель - А. Я. Вышинский, прокурор Союза ССР. На суде предстали 21 обвиняемый во главе с Н. И. Бухариным, которого при жизни Ленина называли «любимцем партии» и А. И. Рыковым — заместителем Ленина в Совете Народных Комиссаров, после смерти Ленина ставшего председателем СНК.

    По данным прессы того времени на суде присутствовали представители общественности, корреспонденты, в том числе иностранной прессы.

    Допрос ведет Вышинский и делает резюме: «Вы, (Бухарин), будучи не только членом Коммунистической партии, но и членом ЦК, организовывали террористические акты против  руководителей партии?

    Бухарин: Совершенно верно».⁵

    «Рыков:  Стал вопрос, как согласовать силы  контрреволюции для осуществления «дворцового перепорота». Был создан центр для этой задачи с привлечением туда троцкистов и зиновьевцев: Каменева, Пятакова, затем Енукидзе; туда же вошли я, Бухарин и Томский. Мы должны были скомпактовать все силы вокруг этого центра, причем с этим центром была связана военная группа Тухачевского и группа Якира».⁶

    «Вышинский: Я спрашиваю, у вас был план ареста в 1918 году товарища Сталина?

    Бухарин: Был план ареста Ленина. Сталина и Свердлова...

    Вышинский: А насчет убийства товарищей Ленина, Сталина и Свердлова?

    Бухарин: Ни в коем случае».

    Суд по ходатайству Вышинского решил вызвать в качестве свидетелей арестованных, находящихся в предварительном следствии, бывшего секретаря ЦК партии В. Н. Яковлеву, бывших членов ЦК Н. Н. Осинского. В. И Манцева, членов ЦК – левых эсеров Карелина и Камкова.⁷

    «Вышинский: Вы подтверждаете перед судом, что Бухарин вамм тоже говорил о политической целесообразности и необходимости убийства Ленина, как главы государства, Сталина и Свердлова, как руководителей партии и правительства?

    Яковлева: Бухарин говорил об этом»^.8

    Тот самый Акмаль Икрамов, которого якобы, как пишет Ласков, «разоблачил» Аммосов, как «националиста», сказал о себе на суде: «На путь антисоветских действии я вступил в 1928 году. Правда, еще в сентябре 1918 года я вступил в легальную молодежную организацию националистического типа. До апреля или мая 1919 года я состоял членом этой организации. К троцкистской оппозиции я примкнул в 1923 году.

    В 1928 году я фактически был одним из руководителей контрреволюционной организации, которая по существу явилась национал-фашистской».

    В заключительном слове Икрамов сказал: «Полностью признавая все преступления, совершенные мною и совершенные националистической организацией в Узбекистане, которой я руководил, признавая свои преступления, как участника «правотроцкистского блока», я все, что знал, раскрыл, всех участников преступления назвал и сам себя разоружил».⁹

    Это страшная и трагическая комедия, называемая судом, на первый взгляд, кажется абсолютно правдоподобной, события и факты, приводимые в суде кажутся доказуемыми. Но они были получены путем истязания с беспощадным цинизмом, издевательства и надругательства над людьми. О чем на XX съезде партии в 1956 году Хрущев говорил: «Теперь, когда расследованы дела в отношении некоторых из этих мнимых «шпионов» и «вредителей», установлено, что эти дела являются фальсифицированными, признания многих арестованных людей, обвиненных во вражеской деятельности, были получены путем жестоких, бесчеловечных истязаний».¹⁰

    Хрущев приводил пример с кандидатом в члены Политбюро ЦК Эйхе. Ему переломили позвоночник, который зарос плохо, следователь пользовался этим, причинял невыносимые боли и он вынужден был подписывать то, что предлагали пли переписывать то, что энкавэдэшники заранее писали. Он заявил суду, что его истязали, после этого он стал писать «всякую чушь». Другой член Политбюро ЦК Рудзутак говорил в суде: «Методы следствия таковы, что заставляют выдумывать и оговаривать ни в чем не повинных людей, не говоря уже о самом подследственном». Хрущев приводил ложные показания члена партии с 1906 года Д. С. Розенблюма, который был арестован в 1937 году и подвергнут жестоким истязаниям. Затем его привели в кабинет начальника Ленинградского управления НКВД Заковского, который поставил ему условие: будешь заучивать в течение 4-5 месяцев, и может быть полгода, составленный им фальшивый документ о «Ленинградском центре» контрреволюционной организации с его несколькими филиалами. Процесс должен быть открытым. «Все это время будешь готовиться, чтобы не подвести следствие и себя. От хода и исхода суда будет зависеть дальнейшая твоя участь. Сдрефишь и начнешь фальшивить — пеняй на себя. Выдержишь сохранишь кочан (голову). Кормить и одевать будем до смерти за казенный счет».^10а

    Методы, которыми добивались самооговорок и ложных показаний по адресу ни в чем не повинных людей: истязание, методы фальсификации показаний — подсказывание, диктовка, подписание заранее приготовленных самими же энкавэдэшниками протоколов допроса, переписывание заранее ими приготовленного текста показаний обвиняемых, открытая, наглая и циничная механика искуственного создания ложных контрреволюционных дел как с Д. С. Розенблюмом.

    Хрущев говорил: «Еще более широко практиковалась фальсификации следственных дел в областях». И это была сущая правда

              3. ПОКАЗАНИЯ ГРИГОРИЯ ИВАНОВИЧА ИВАНОВА И ДРУГИХ

    Иванов Григорий Иванович родился 25 января 1898 года в с. Урицкое Олекминского района, образование не оконченное высшее, работал на ответственных государственных и партийных должностях, а затем в правительстве  Якутской АССР. НКВД арестовал его 26 июля 1938 года. 8 сентября 1941 года «за принадлежность к контрреволюционной организации заключить в исправительно-трудовой лагерь сроком на восемь лет, считая срок с 26 июля 1938 г.»¹¹ Президиум Верховного Суда Якутской АССР 9 апреля 1956 года, основываясь на протесте прокурора республики и руководствуясь Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1955 года, отменил постановление особого совещания при НКВД от 8 сентября, «как неправильное и дело в уголовном порядке за отсутствием состава преступления прекратить.

    Иванова Григория Ивановича полностью реабилитировать.»¹²

    Следователи НКВД в течение 1938-1941 года собрали компрометирующие материалы в нескольких томах на Иванова, в том числе показания заключенных и собственные его признания, протоколы допросов, различного характера заявлений самого Иванова.

    24 сентября 1956 г., т.е. через пять месяцев после полной реабилитации, Г. И. Иванов вновь был вызван в КГБ. На этот раз он дал собственноручное показание о том, каким методом получали от заключенных показания в 1937-1940 годах. Свое показание он начал: «Я, Иванов Григорий Иванович, будучи предупрежденным об ответственности за ложные показании постановлением 95 УК РСФСР, на заданные мне в КГБ при Совете Министров ЯАССР вопросы, показал следующее».

    И бывший узник ГУЛАГа Г. И. Иванов раскрыл ужасающие методы допроса, на основе которого заключенные давали ложные признания и оговоры на товарищей. В изучении и понимании спорных вопросов, затронутых И. Ласковым, эти показания имеют исключительно важное значение.

    Начнем по порядку. В деле Иванова много и даже очень много допросов и показаний. В одном из допросов от 20 сентября 1938 г. Иванов в составе руководящего центра контрреволюционной организации Якутии называет Шараборина X. П., Ойунского П. А., Лисс Ю. М., Окоемова Н. Н., Аржакова С. М., Халмакшеева В. С, Семенова Г. Т., Жиркова И. Н., Новгородова Л. И., Габышева А. Г. и себя, Иванова. Всего 11 человек. Из них только один не арестован — Афанасий Иннокентьевич Новгородов — директор Института языка и культуры после ареста Ойунского. Как члены организации названы 69 человек, в т.ч. Павлов Георгий, Ефремов С., Доброклонский Николай - руководящий работник наркомата внутренних дел, Кочнев П. П.. Пенчуков — быв. начальник управления связи, Тумарча — бывш. зав. финчастью «Холбос», Абабурко — бывш. нач. торговой конторы Якутского территориального управления ГУСМП и другие. Дополнительно назван бывший работник института языка и культуры Ксенофонтов Г. В. «Контрреволюционеры» намеревались перебросить из центра 9 бывших работников Якутии Аммосова, Барахова, братьев Донских, Васильева, Попова и др. «Контрреволюционная организация» имела тесную связь с бывшим председателем СНК РСФСР Сулимовым, бывшим управляющим Главзолото СССР Серебряковым и М. К. Аммосовым. Связь с центром осуществлялась через Шараборина. При отсутствий самого Иванова, Аржакова, Окоемова и Ойунского, Серебряков и Сулимов передавали через Шараборина директиву. Она в следственном деле взята в кавычках. «Широкого разворота событий по созданию повстанческих отрядов в районах Якутии и города и активизации диверсионной и вредительской работы во всех областях народного хозяйства Якутской республики.

    При этом Шараборин нам сообщил, что усиление работы требуется в связи с предстоящими международными осложнениями и намерением Японии в скором времени напасть на Советский Союз».¹³

    Документ составлен правдоподобно. Каждый лист подписан Ивановым, никаких следов принуждения, будто допрашиваемый свои показания дает с покаянной нотой, уточняет, дополняет вспоминает и т.д.

    В действительности эти наговоры на друзей и товарищей, самооговоры, разоблачения следователи добивались путем бесчеловечных истязаний, издевательства, беспрерывных побоев, различных форм пыток. Если у них это не получалось, то они просто фальсифицировали документы, заставляли переписывать, написанные ими же показания, диктовали.

    Об этой страшной практике энкавэдэшников, о зверствах, о методе и способе добычи показаний тот же Григорий Иванович Иванов свидетельствовал 24 сентября 1956 года. — через 16-17 лег после испытанных им самим бесчеловечных пыток и издевательств.

    Моральное подавление и физическое истязание. «Во-первых, я потерял свое имя и фамилию и ко мне обращались не иначе как «ей... в рот «...»..., сос», при чем это обращение сопровождалось самой гнусной и похабной бранью.

    Во-вторых, садиться мне не разрешалось, и я с 9 часов утра до 4 часов следующего дня должен был стоять па ногах и лицом к стене.

    В третьих, в камеру меня приводили в 5 часу, а в 6 часов объявляли подъем, и если после шести часов пробовал сидя прикрыть глаза, то подвергался побоям со стороны охраны внутренней тюрьмы.

    Это положение продолжалось 10-12 дней, при чем за это время у меня распухли ноги, і я от изнеможения падал, в этом случае подвергался пинкам и кулачной расправе».

    Иванов добился визита к Дорофееву — наркому внутренних дел, которого лично хорошо знал и считал раньше скромным, честным и справедливым человеком. Он заявил Иванову, что показание придется ему дать, а в его заявлении о нарушении революционной законности он не верит.

    После этого визита следователи Петров и Миневич заявили, что его в камеру не пустят, «покуда не напишу показаний, и с этого момента прекратили ему выдачу пайка, лишили сна и самое главное — воды, поставили на стойку, и если я, стоя засыпал, то избивали, следователи менялись через каждые два-три часа, и без сна, без воды простоял 5 суток, за это время неоднократно от усталости падал и каждый раз меня поднимали пинками и подзатыльниками. За шесть дней я потерял сознание и очнулся в подвале со скрученными руками, без рубашки и обуви, в трусиках, в грязи образовавшейся в подвале из-за отсутствия параши». На второй день пребывания в подвале Г. И. Иванов согласился дать требуемое следователями показание. «Таким образом, после 25-дневных моральных и физических пыток появились вымышленные показания, как против себя, так и против других работников — людей преданных партии Ленина».¹⁴

    После этого до ноября месяца 1938 г. особенных происшествий в жизни признавшегося Иванова не было. В ноябре из Москвы приехала комиссия народного комиссариата внутренних дел в составе Виницкого и Разина. Многие заключенные, в том числе Иванов, дали заявление с отказом от своих прежних ложных показании. Виницкий и Разин во всю демонстрировали московский метод допроса.

    После заявления Иванова об отказе, его вызвали в кабинет Дорофеева. Были там Виницкий и Разин. «Почему я не показал о существовании к-р правотроцкистского центра и его руководителе Певзняке». На мое заявление, что я не знаю ни о каком к-р центре, Виницкий выхватил со стола наручники, стал избивать ими приговаривая: «ты у меня еще не это покажешь». После этого меня раздели до белья, повели в подвал, одели наручники по давно испытанному методу, со скрученными назад руками». Все это происходило в кабинете наркома НКВД республики и они добивались ложных показаний о Певзняке — первом секретаре Якутского обкома ВКП(б)».¹⁵

    Иванов: «Два дня я бегал как сумасшедший по подвалу, чтобы не замерзнуть, подвал в это время совершенно не отапливался и температура была ниже нуля. На исходе второго дня я поп'росил, чтобы меня вызвали. Вызвал Виницкий, я ему заявил, что свое заявление беру обратно. И он па это — это ерунда, то что надписал у Петрова. Это меня не устраивает и ты будешь давать показания па Певзняка, на Дорофеева и других работников Якутского наркомвнутотдела, ибо они здесь в Якутске, якобы прикрывают к-р организацию, и в этой организации состоит Дорофеев и другие работники, что они обещали снабжать оружием. Я категорически отказывался давать такие показания. Тогда Виницкий пригласил Разина и они вдвоем избивали железными прутьями, наручниками, плевали в лицо, выворачивали ноздри, по-ихнему делать компот, кричали через трубку в ухо (граммофон), просовывали в задний проход железо и т.д.». Тогда Иванов согласился подписать показание.¹⁶ Так они добились подписания Ивановым угодного им показания.

    Московские следователи инструктировали как мучить людей. Они прошли школу Ежова и Берия. Бутырская внутренняя тюрьма, через которую проходили жертвы сталинских репрессий, буквально стонала, кричала от истязании энкавэдэшников. Эти же методы демонстрировали здесь в якутской тюрьме московские посланцы. «Нельзя не умолчать о следующем факте. С приездом Виницкого, Разина крики, вопли, рыдания людей, содержащихся в подвале, явственно были слышны, особенно в ноябре в камерах внутренней тюрьмы», — писал Иванов.¹⁷

    Энкавэдэшники истязали и мучили людей, чтобы они давали угодные им показания. «В эти же дни мне Петров и Миневич стали зачитывать показания, имеющие в НКВД против меня, и других работников Якутии, показания Аммосова, Гуляева (из Казахстана), Барахова, Шараборина (с Москвы), Левина, Куприянова и др. (с. Алдана). А если я указывал на абсурдность этих показаний, часто ссылаясь на решение ЦК партии, Совнаркома Союза, Обкома Якутии, то получал град ругательств и ухудшение режима за «запирательство».

    Следователи готовили тех, которые соглашались давать показания. Подследственный читал компрометирующие материалы, в основном это были показания замученных и истерзанных людей, давали инструктаж о том, каким образом писать, кого включать зарание подсовывая готовый список. К неподдавшимся подсаживали других «раскаивающихся» заключенных, например, ему (Иванову) знаменитого провокатора Левина И. М., к С. М. Аржанову — Лебедкина, А. Г. Габышеву — Куприянова, П. П. Кочневу — Рысакова, Кузьмину — Белого, и т.д. Левин уговаривал Иванова давать ложные показания, он сам, якобы, пытался покончить с собой три раза, но из этого ничего не вышло, теперь «он решил писать и подписывать любые показания, как бы они не были баснословны и что за это пока его хорошо кормят и не пытают».

    О первом вынужденном признании Г. И. Иванова было сказано: «После этого заявления, — продолжает Иванов, — мне принесли поесть, принесли мою постель в кабинет Петрова, и он предложил лечь в его кабинете, покуда он пишет. На другой день Петров меня разбудил, покормил, причем передал мне написанное им, как бы мои собственноручные показания и предложил сначала все это переписать карандашом, он просмотрит и изложит как протокол дознания. К его писанию в «члены к-р организации» я внес по своей инициативе Клубовского, зная что он тесть Петрова, за это он сделал мне выговор и зачеркнул его. Таким образом после 25-дневных моральных и физических пыток, появились мои вымышленные показания как против себя, так и против других работников, людей, преданных партии Ленина».¹⁸

    Рысаков Николай Гаврильевич — инженер-металлург с высшим образованием, арестованный в Алдане, 22 декабря 1937 года, по списку, данному ему следователем Мавленко, написал фамилию 80 человек, в том числе 35 человек не арестованных к тому времени. Под 33 номером значился поэт С. Р. Кулачиков-Эллэй.¹⁹

    Очень широко практиковалась провокационная работа заключенных, «пересадка», «подсадка» полностью «расколовшихся» для обработки не признающих свою вину или недостаточно «расколовшихся» заключенных.^19а

    Иван Петрович Лебедкин, 12 арестованный 23 декабря 1937 года на Алдане, инженер, 14 января 1940 писал: «Для камерной провокационной работы после своего признания был привлечен и я. По заданию Вилинова я лично, не исключая однокамерников Рысакова, Быкова и Белого обрабатывал в разное время на дачу признательных показаний Прокопьева С. Г., Миронова Н. Г. и Полынского Т. Г.». Далее он писал, что после переброски их из Алдана в Якутск для обработки членов «центральной группы якутских буржуазных националистов» алданцы Карпенко и Раковский обрабатывали Певзняка, Лесников — Габышева А. Г. и Байкалова, Рысаков — Конева, Левин — Суханова, Габышева и других, Куприянов — того же Габышева (брат его Петр Габышев уже был расстрелян), Еникеева, Белый — Байкалова и др.²⁰ Особенно в этой провокационной работе отличался Левин Израил — Израил Менделевич, арестованный Алданским отделением НКВД в декабре 1937 г. В одно время он тоже получил задание следить и обрабатывать Ойунского П. А. Об этом ниже.

    Вот небольшом отрывок из инструктажа Мавленко, данный им Лебедкину:

    Мавленко: «Аржаков признался, но не полностью. Расскажи ему все алданские дела и свое дело, скажите ему, что бесцельно запираться — все равно он вынужден будет признаться, но под его влияние не поддавайся». Тогда Лебедкин спросил следователя: «Могу ли я сказать Аржакову о принимаемом к несознавшимся режиме, на что Мавленко мне ответил, что Аржаков и сам об этом хорошо знает».²¹ Следователь Мавленко имеет в виду страшные бесчеловечные пытки, принимаемых и примененных в тюрьме к заключенным вообще, в частности С. М. Аржакову.

    Выводы:

    1. Все показания, арестованных в годы сталинских репрессий были получены в результате применения нечеловеческих пыток, избиений и издевательств, которых отважились выдержать единицы. Например, в якутской тюрьме Илья Николаевич Прядезников, который скончался под пыткой палачей в 7 ч. 30 м. вечера 11 января 1939 г.²² и печально известной в знаменитой Лефортовской тюрьме (филиал Бутырской тюрьмы) в Москве, где пытали не дающих показания — Александр Васильевич Горбатов — участник двух мировых войн, впоследствии генерал армии.

    2. Очень широко применялась коллективная провокация заключенных. Провокаторы ознакамливали неподдающихся с материалами следствия, в которых содержались оговоры на них, доказывали бесполезность сопротивления, давали инструктаж как писать и что отражать в своих показаниях, уговаривали выполнить все, что требуют следователи.

    3. Следователи получали от заключенных показания, которые устраивали их для «разоблачения» контрреволюционных, буржуазно-националистических, террористических, шпионских, троцкистских, правотроцкистских и тому прочих антисоветских организации. При этом они сами писали показания и давали переписывать жертве или диктовали им, вносили исправления. И это «творчество» называлось собственноручным показанием подследственного. А допрос напечатанный на машине был всецело состряпан ими (следователями), от заключенного требовались только подписи на каждой странице.

    4. В технике допроса и фальсификации показаний заключенных инструктировало и обучало главное управление НКВД. В якутской тюрьме для этой цели из наркомата внутренних дел СССР в ноябре 1938 г. были командированы Виницкий и Разин, которые сами проводили ряд показательных допросов с применением жесточайшей пытки. «С приездом Виницкого, Разина крики, вопли, рыдания людей, содержащихся в подвале, явственно были слышны, в особенности в ноябре в камерах внутренней тюрьмы». Недаром следователи Мавленко и Иванов арестованному второй раз 8 мая 1939 г. Израилу Ароновичу Эстеркессу с большой уверенностью и хвастовством заявили: «У нас не пишущих нет, у нас сейчас пишут все» (Из показания Эстеркесс по делу Вилинова и Мавленко 30 декабря 1939 года.^23,24

    5. Исследователь, писатель, журналист, имея перед собой фальсифицированные документы, обязан знать их происхождение и обстоятельство возникновения, относиться к ним с величайшей осторожностью и критичностью, искать документы, которые каким-то образом показали бы их подлинную цену, задаться вопросом: насколько объективно отражены события, изучаемые вопросы и исторические процессы. А документы периода сталинских репрессий, которые непосредственно касаются оценки жизни и поведения узников сталинских тюрем, требуют выводов, обобщений, оценок, характеристик только на основе сопоставления, тщательного анализа всех обстоятельств, учета конкретно-исторической обстановки того времени.

                                                  4.  ПОДГОТОВКА  К  АРЕСТУ

    16 декабря 1930 г. секретный агент но кличке «якут» из Ленинграда, вероятно, по требованию своих хозяев, дал характеристику трем лицам: М. К. Аммосову, А. И. Новгородову, и Н. И. Спиридонову — Текки-Одулок. Он считает Новгородова человеком неграмотным и безопасным, а Н. И. Спиридонова опасным авантюристом, бывшим вором, который благодаря поддержке профессоров антисоветчиков Тан-Богораза и др. учился в Ленинградском университете. А на Аммосова агент дает развернутую характеристику как сторонника «кулацкой ориентации и покровительства (бесшабашного) бандитизма — главарей банд ряд лет». Аммосов со своими соратниками добился 100% амнистии участников антисоветского восстания 1921-1922 гг. «не исключая белых офицеров, кои сдались живыми». Участники пепеляевской авантюры «снова получают амнистию с благословения Аммосова и др.». Участники т.н. «тунгусского восстания» против Советской власти 1925 г. — «с ведома и благословения Аммосова» большая часть бойцов банды вовлекаются в нацроту (красная часть). Аммосов защищал участников «ксенофонтовщины», но благодаря комиссии ЦК. «банды и все пособники (вся головка) ликвидирована по настоящему. Бюро обкома распущено, аппарат ЦИК освежен».

    Вывод агента: «Таким образом, 1921-1922 гг. с благословения якутского правительства во главе с Аммосовым и другими в Якутской АССР были заложены корни крупного антисоветского блока на долгие годы».

    Агент жалуется, что Аммосов в Москве пытается скомпрометировать новое руководство и оправдать старое. Он далее писал: «Аммосов в ЦК ВКП(б) работает в качестве инструктора, близок тт. Ярославским, Орджоникидзе, через них имеет влияние на ход событий в ЯАССР».²⁵ И эти агентурные данные были получены задолго до ареста Аммосова Киргизским управлением НКВД.

    Заявление бывшего кандидата в члены Якутского обкома ВКП(б) (с мая 1925 г. по ноябрь 1926 г.), с 1928 по 1931 г. члена обкома Якутского ЦИКа, с 1933 по 1937 г. — Зейского обкома ВКП(б) ДВКрая Кремнева (Иванова) Афанасия Ивановича о правооппортунистической, буржуазно-националистической деятельности Аммосова, Васильева, Барахова и др. датирована 22 маем 1937 года и его показания о том же подшиты в деле Аммосова, как материалы, уличающие Аммосова в контрреволюционной деятельности и получены Киргизским НКВД 28 мая 1937 года.

    От заместителя по политчасти Аламединской МТС М. Т. Арутюняна в комиссию партийного контроля поступило заявление, в котором сообщалось, что шофер Юрий Сущевский, будучи шофером в гараже СНК, «возил Аммосова в Токман к жене Тухачевского, которая живет в Токмане».²⁶ Этот факт стал известен и бывшему секретарю Кагановского райкома партии Малышеву, который написал в партколлегию Дудорову донос. В своем заявлении он писал, что он 6 ноября поставил этот вопрос Аммосову, который отказался, а сам Малышев не успел спросить шофера. «И если это подтвердится, то я считаю, что Аммосов маскирующийся враг, все ошибки в Киргизии не случайны, что вообще это не ошибки, а определенная тактика».²⁷

    Нарком НКВД Лоцманов в Москву НКВД Литвину 5 октября 1937 года |телеграфирует о связях Аммосова с троцкистами и контрреволюционными буржуазными националистами и просит «данный материал или его копию выслать мне».²⁸ 5 октября 1937 г. в Ленинград в управлении НКВД Шапиро просит «распорядится арестованного 7 отделением III отдела японского агента писателя Текки-Одулок о его связях с бывшими партийными работниками Якутии, ныне первым секретарем ЦК партии Киргизии Аммосовым, повторяю Аммосовым. Результаты телеграфируйте. Лоцманов».^28а Затем до ареста Аммосова еще три раза телеграфировал в Ленинград, запрашивая компрометирующие материалы. Зам. наркома Окунев 29 октября телеграфировал в Якутск «официально допросить Кремнева (о) связи Аммосова (с) троцкистами Альперович, Корпаевым (фамилия Карпеля искажена — Е. А.) вопросу его покровительства националистов».²⁹ Затем были телеграммы в Киргизию, Казахстан, Якутию, Москву с просьбой выслать материалы о контрреволюционной деятельности Аммосова. Из этих данных видно, что снятие с должности первого секретаря ЦК и исключение из состава бюро ЦК 7 ноября было тщательно подготовлено НКВД Киргизии. Аммосов давно, выражаясь терминологией, находился на крючке. Необходимо было только одно — придумать беспроигрышную политическую акцию.

    Знал ли эти материалы И. Ласков? Конечно. Они все подшиты в том же первом томе, откуда он выбирал для своей статьи материалы. Мало того, автор сообщает заведомо неправду. «В Киргизии же в тот момент (до ареста) первого секретаря Аммосова не тронули. Значит, его в сознательном покровительстве «врагов» не подозревали, не было таких сигналов наверх и из НКВД Киргизии».³⁰

    До отъезда из Киргизии бывшего наркома Четвертакова после статьи в «Правде» (статья опубликована 13 сентября) 4 отдел УГБ НКВД старший лейтенант Авдеев составил справку о деятельности М. К. Аммосова в борьбе с буржуазными националистами в Киргизии. Справка состоит из нескольких пунктов под грифом «совершенно секретно».

    1. Аммосов на I съезде, где он был избран первым секретарем ЦК партии Киргизии выступил с защитой Булинбаева (позже исправлено па фамилию Ахмед Довлетов, вероятно Булинбаев был псевдоним), арестованного «органами НКВД за участие в к-р националистической уйгурской организации».

    2. При постановке вопроса об арестах бывшим «наркомом т. Четвертаковым к-р организации «СТП» (Социалистическая Туранская партия) Аммосов всячески тормозил эти аресты: «Аммосов не давал согласия на арест руководителя «СТП» Тыныстанова, звонил Четвертакову, «намереваясь предотвратить арест Тыныстанова».

    3. На I съезде Аммосов пытался провести контрреволюционеров Айтматова и Жаломанова и др., которые арестованы как буржуазные националисты, причем «Айтматова рекомендовал на пост третьего секретаря ПК партии Киргизии».

    4. В конце 1936 г. на Фрунзенском городском активе обсуждался вопрос о бывшем секретаре обкома Киргизии (до 1 съезда Киргизская партийная организация называлась обкомом партии) Белоцком, исключенном как троцкист. После принятия решения Аммосов «дважды ставил вопрос и добился отмены этого решения постановлением актива».³¹

    В НКВД о первом секретаре Аммосове имелось определенное мнение как о защитнике «националистов и контрреволюционеров». Еще страшный компромат на Аммосова имеется в письме Четвертакова на имя Ежова, с которым читатели ознакомятся ниже. И. Ласков прекрасно знал все эти документы, но подбор документов производился им с заданной целью. Это, конечно, не дело. Главное управление государственной безопасности НКВД СССР само вело дело Ойунского П. А. В их руках были показания московских заключенных из Якутии Барахова, братьев Донских, Гаврилова, Ксенофонтова, Попова Александра, Карпеля, Альперовича, «матерого буржуазного националиста, шпиона» Аммосова, в которых Ойунский числился вторым после Аммосова или третьим после Аммосова, Барахова. Ойунский был обречен, впрочем также как его друг М. К. Аммосов. Они не вписывались в ту систему, которая окончательно утвердилась в результате сталинских репрессий второй половины 30-х годов.

    Зам. начальника 3-го отделения Главного управления ГБ НКВД СССР майор Поссов 15 января 1938 г. телеграфировал из Москвы во Фрунзе капитану Иванову, «сообщаю: Аммосова допросите подробно об Ойунском — японском шпионаже, выслав срочно протокол допроса».³¹ Телеграмма поступила во Фрунзе 16 января. 17 января капитан Иванов из Фрунзе телеграфировал на имя майора Поссова о том, что он сообщает, что протокол допроса Аммосова о шпионской и контрреволюционной деятельности Ойунского Платона Алексеевича выслан. И с большим огорчением информировал: «Показания, правда, слабенькие, но ничего другого Аммосов о нем не дает». Суть участия Ойунского в шпионской деятельности, по показаниям Аммосова, заключалась в том, что он «поддерживал тесную связь по этой части с 1935 года».³² Необходимо в данном случае особое внимание обратить на дату: 15, 16, 17 января 1938 года. Ойунский был арестован Иркутским управлением государственной безопасности НКВД 3 февраля 1938 года, за 18 дней до ареста Москва получает данные о шпионаже Ойунского. Москва сама готовила арест Ойунского в дни работы первой сессии первого созыва Верховного Совета, где Ойунский участвовал в качестве депутата Совета национальностей. Сессия завершила работу 19 января 1938 г., т.е. за четыре дня до окончания сессии Ойунского уличали в шпионаже в пользу Японии.

    Все же, почему московские  энкавэдэшники не арестовали Ойунского в Москве? Ведь все компроматы были ими собраны. Что им помешало или это простая оплошность — самому Богу известно. А сам Ойунский предчувствовал ли предстоящий арест. Ответить на этот вопрос тоже сложно. Судя по тому как жена Ойунского Акулина Николаевна перевела на покупку очень крупную сумму по тем временам, а именно 5 тысяч рублей, и покупку ценных вещей, произведенную Ойунским на эти деньги, и подарки жене, родственникам и детям, то хочется сказать, что он и не предполагал о предстоящем аресте, во всяком случае, в Москве или по пути. Однако, судя по опубликованному интервью в «Пионерской правде» от 12 января 1938 года, где себя назвал «сыном народа», никогда не изменял интересам народа, всегда был «верен партии и народу», то чувствуются прощальные нотки со своим народом. Впричем, все это предположения и догадки.

    Итак, Аммосов и Ойунский подошли к последней черте, вернее их подвели туда. Арест был заранее запланированный, связанный с самым мощным и грозным НКВД, самой свирепой политической реакцией, перемалыванием личностей, преданных народу и партии, которая у них существовала в идеале, но превратившейся в то время в кровавый орган тирании и ничем не ограниченной личной диктатуры самого нечестного, двуличного, жесточайшего деспота, в то же время демагога, крючковато-хитрым змеиным умом человека, называемого Сталиным. Люди, даже погибая от рук его палачей, с упоением произносили его имя, молились, чтобы он услышал их мольбу.

                                                                        5.  АРЕСТ

    Все было готово к аресту и объявлению Аммосова и Ойунского «врагами народа». Аммосова надо было устранить от занимаемой должности, исключить из партии, убедить народ в его «предательстве, двурушничестве, троцкизме» и прочих политических преступлениях. В отношении Ойунского все было проще. Его можно было бы несколько месяцев спрятать от глаз. Человек потерялся без суда и следствия. Родные и близкие целых пять месяцев не располагали никакими данными, мучаются, гадают что с ним случилось. Человек поехал на первую сессию Верховного Совета и не вернулся домой, совершенно исчез. А потом в июне 1938 года первый секретарь обкома партии Певзняк на многолюдном митинге на стадионе объявляет, что Ойунский враг народа.

    Великая дата. Страна отмечает 20-летие Октябрьской революции. Под руководством «гениального» Сталина в стране за этот короткий исторический отрезок времени «построен» социализм. Но это только фасад, которого отлично режиссировал сам Сталин. Праздник 7 ноября. И в столице Киргизии на Красной площади ликовал народ. Проходили колонны за колонной. К демонстрации первый секретарь Киргизии Аммосов вместо лозунга: «Долой фашизм!», крикнул «Долой коммунизм!».

    Документы: свидетельство наркома НКВД Лоцманова, возможно, представителя КПК по Киргизии Иванова И. И. и половина стоящих на трибуне людей. Обычно тогда стояли члены, кандидаты в бюро ЦК т.е. самые высокопоставленные лица и возможно командующие военных округов и крупных военных частей. После демонстрации 7 ноября немедленно было созвано внеочередное бюро, которое вывело из состава бюро и устранило с должности первого секретаря М. К. Аммосова. В тот же вечер Аммосов телеграфировал Сталину. Вот полный текст: «Мною сегодня на самом конце демонстрации, когда проходила последняя грузовая машина с демонстрантами, допущен к-р оговор. Когда подряд повторял лозунг долой фашизм, да здравствует коммунизм, то на третий раз перепутал слова и вышел контрреволюционный лозунг, но сразу же исправился, крикнул — повторил правильно лозунг. Половина товарищей стоящих со мной на трибуне не расслышали, ибо раздавались громкие крики ура со стороны быстро мчавшихся машин. Обсудили на бюро и вынесли решение о моем снятии, должность секретаря поручено второму секретарю, уполномоченному КП выяснить вопрос (о) моей партийности. Прошу отозвать (в) связи с создавшимся положением. Необходимо прислать ответственного представителя ЦККА. Аммосов».³³ Дошла ли телеграмма до адресата — неизвестно. Текст телеграммы подшит в уголовном деле Аммосова. Казалось бы, нет разговора. Сам Аммосов после заседания бюро сразу же отбивает телеграмму не кому-либо, а Сталину, самому Генеральному секретарю с признанием своей ошибки.

    Экстренное бюро ЦК КП(б) Киргизии, обсудив поведение первого секретаря вынесло следующее решение. Приводится оно полностью, т.к. оно раскрывает многие тайны.

    «§1. О первом секретаре КПб) Киргизии т. Аммосове.

    7 ноября с. г. во время проведения трудящейся демонстрации, посвященной 20-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, с правительственной трибуны первым секретарем ЦК КП(б) Киргизии Аммосовым был брошен контрреволюционный лозунг, услышанный также по радио по всему г. Фрунзе.

    На созванном через голову Аммосова бюро ЦК он первоначально дал антипартийное объяснение этому факту, сведя его к обычной оговорке.

    Бюро ЦК расценивает этот факт со стороны Аммосова не случайным.

    На протяжении всей работы в Киргизии т. Аммосов несмотря на предупреждение ЦК ВКП(б) и лично т. Сталина, центрального органа «Правда» и 3 Пленума ЦК КП(б) Киргизии, в связи с допущенными им грубейшими политическими ошибками, выразившимися в гнилой либеральной линии его в борьбе с буржуазными националистами и врагами народа, не сделал для себя никаких выводов, вместо исправления по большевистски своих ошибок проявил недопустимую для большевика растерянность и не возглавил дальнейшую работу по окончательному разгрому врагов народа, не мобилизовал парторганизацию Киргизии на ликвидацию последствий вредительства в республике.

    Бюро ЦК КП(б) Киргизии, выражая тов. Аммосову политическое недоверие, постановляет:

    — Снять Аммосова с работы первого секретаря ЦК и исключить из состава бюро ЦК КП(б) Киргизии.

    — Просить уполномоченного КПК по Киргизии расследовать и разобрать вопрос о партийности тов. Аммосова.

    — Снять кандидатуру Аммосова в депутаты Верховного Совета Союза ССР.

    — Обязанности первого секретаря ЦК Киргизии временно возложить тов. Кенебаеву.

    — Просить ЦК ВКП(б) утвердить данное решение и командировать нового товарища в качестве первого секретаря ЦК КП(б) Киргизии.

    — Учитывая серьезность обстановки сложившейся в Киргизии парторганизации, просить ЦК ВКП(б) о посылке для оказания помощи представителя ЦК ВКП(б)».³⁴

    В тот же день 7 ноября Лоцманов телеграфом докладывал Ежову и его заместителю комкору Фриновскому о том, что разбор дела Аммосова кончился в 20 часов вечера, Аммосов устранен от должности первого секретаря, бюро ЦК Киргизии просит «выслать первого секретаря, также ответственного представителя ЦК ВКП(б) в связи (с) серьезным положением парторганизации Киргизии.³⁵

    Совокупность рассмотренных документов, порожденных 7 ноября, приводит к мысли, что лозунг, который произнес на демонстрации, был только поводом к снятию его с поста первого секретаря. Настоящая причина, как это указывается в постановлении бюро, гнилое либеральное отношение к «врагам народа» на протяжении всей работы в Киргизии, не умение мобилизовать парторганизацию в борьбе с вредителями, растерянность. Затем к этому припишут очень много политических ошибок и сознательных действий, как «врага народа, партии и шпиона». Все это сделают до ареста — до 16 ноября. Судя по тому, как велась слежка и сбор компромата на первого секретаря до 7 ноября, и участии в нем самого главного управления госбезопасности наркома Ежова, провокация была заранее запланированная политическая акция, которую удалось осуществить наркому НКВД Киргизии Лоцманову. «Услышала лозунг половина стоящих на трибуне». В день празднования на трибуне стояли представители Контрольной партийной комиссии при ЦК ВКП(б) Иванов и ГУ госбезопасности НКВД. Они-то вместе с Лоцмановым услышали, но несмотря на это несколько членов бюро на трибуне осмелились не услышать. Вспомнил об этом спустя 62 года писатель С. Липкин и даже увидел у Аммосова от испуга как «поднялись» волосы. Самому Богу известно из каких соображений или расчета писатель решил написать еще одну очередную клевету на Аммосова.

    Всякий исследователь, исходя из чрезвычайно быстро развернувшихся событий того дня, вполне логично поставить вопрос: действительно ли был брошен Аммосовым лозунг «Долой коммунизм!». Добросовестный исследователь будет рассуждать по следующей логике.

    Во-первых, протоколы бюро не велись, так что, кто что сказал восстановить сейчас просто невозможно. И после демонстрации сразу собрали бюро через голову первого секретаря, т.е. не получив от него согласия. Однако он вынужден был присутствовать. Это значит, что заранее с некоторыми членами бюро была договоренность о созыве чрезвычайного бюро после демонстрации. Выступают с сообщением три лица и «убеждают» членов бюро в том, что Аммосов произнес контрреволюционный лозунг. Кто они такие? Лоцманов — нарком НКВД, представитель главного управления госбезопасности НКВД — человек Ежова, приехавший на помощь, Иванов — представитель КПК при ЦК ВКП(б). При этих условиях любой член бюро может сказать, что он «действительно услышал» лозунг, брошенный Аммосовым.

    Во-вторых, телеграмма Аммосова Сталину 7 ноября. Принято партийное решение, а член партии должен беспрекословно выполнять его, тем более он под давлением очевидцев сам «признал» это. Тут действовал пресловутый принцип демократического централизма: выполнение решений партийной организации — закон для каждого члена партии, тем более если это решение бюро ЦК партии. Таким образом, Аммосов никак не мог отрицать в телеграмме Сталину, приписанную ему постановлением бюро контрреволюционный лозунг. Он в последующих других документах, написанных до ареста, пытается объяснить «оговоркой» с его стороны в следствие чрезмерной усталости и нервным возбуждением.

    В-третьих, меются три документа, анализ которых раскрывает завесу над этим загадочным вопросом. Первый документ, которого как неопровержимый факт приводит в статье И. Ласков. В действительности же документ работает против автора. Документ составлен начальником 8 отделения ЦГБ НКВД Гришиной, вероятно, начальником отделения по наблюдению и контролю переписками граждан, передач радио. Интересно, в этот день дежурила сама начальница, а не ее сотрудники, вместе с ней один дежурный в радиоузле, вероятно, следил за техническим состоянием Она первым пунктом жалуется на радиокомитет, который не согласовал ни с кем программу радиопередач и к тому же директор радиоузла не контролировал.³⁵ Никого не было в радиоузле кроме двух лиц: начальника одного из отделов госбезопасности и угодного им человека. Записи передач, как вещественное доказательство, бюро не было представлены, было только письменное свидетельство сотрудника Лоцманова Гришиной.

    Вторая группа документов. В уголовном деле Аммосова сохранились протоколы партийных активов, партсобраний, проведенных с 11 до 16 ноября, где единодушно поддерживая решение ЦК Киргизии, требовали «немедленного изгнания» из партии, ареста как врага народа и шпиона Аммосова. Участники собрания обвиняли Аммосова в том, что он не разоблачил «врагов народа»,  не обезвреживал буржуазных националистов и вредителей, сознательно их защищал и т.д. Но ни в одном выступлении не был упомянут столь «возмутительный» контрреволюционный лозунг «Долой коммунизм!», лично услышанный по радио участниками этих собраний.³⁶ 11-12 ноября прошел Фрунзенский партактив, такие же собрания прошли в Ворошиловградском, Куршавском, Узгенском районах. Партсобрание Сталинградского района требовало «исключения из рядов партии, привлечения к судебной ответственности за антипартийные действия, прикрывательство врагов народа, в пособничестве им и развал работы. Аммосов не только не оправдал доверия ЦК ВКП(б) и 3-го пленума ЦК КП(б) Киргизии, но и углубил свои прежние антипартийные действия, не организовал и не возглавил борьбу по ликвидации последствий вредительства и окончательного разгрома врагов народа — буржуазно-контрреволюционных националистов, троцкистско-бухаринских охвостьев и иных вредителей. Аммосов после пленума продолжал вести как двурушник».³⁷

    Третья группа документов. После смерти Сталина и расстрела Берия жена М. К. Аммосова Раиса Израиловна Цугель 4 апреля 1954 года обратилась к Н. С. Хрущеву с письмом о реабилитации своего мужа, старого члена партии М. К. Аммосова. В нем имеются следующие строки: «В чем он обвинялся, я не знаю и до сих пор. В 1940 г. моей дочери сказали в органах НКВД, что он осужден на 10 лет без права переписки, когда он умрет, то сообщим. Никаких сообщений мы не получали».³⁸ НКВД оставался верен себе: лгать беспардонно. Заявление Р. И. Цугель дали ход и она 27 января 1955 года отнесла очередное заявление о реабилитации своего мужа, где содержится чрезвычайно интересная информация по данному сюжету. Она писала, что между Аммосовым и Лоцмановым были «неоднократные столкновения» за «применение аппаратом последнего недопустимых советским законом методов следствия». «В этой связи Аммосов М. К. даже решил выехать в Москву в ЦК ВКП(б), который дал разрешение на указанный выезд после проведения ноябрьских праздников». В связи с этим надо учесть два обстоятельства; все переговоры Аммосова контролировались той же Гришиной и они немедленно ложились на стол Лоцманова и в случае выезда в Москву Аммосова мог разыграться не на шутку скандал не в пользу Лоцманова. После демонстрации 7 ноября по требованию Лоцманова состоялось, как пишет Р. И. Цугель, внеочередное заседание бюро ЦК Киргизии, где «по информации того же Лоцманова по поводу лозунга, якобы неправильно произнесенного Аммосовым с трибуны во время прохождения трудящихся и услышанного только Лоцмановым (все другие члены бюро ЦК его слышали в редакции доклада Лоцманова) — (подч. мною — Е. А.) — Аммосов был снят с поста первого секретаря ЦК Киргизии (протоколы бюро ЦК от 7/ХI и по данному вопросу, очевидно, в партархиве Киргизии имеются».³⁹

    О провокационной акции по поводу лозунга Аммосов после состоявшегося решения бюро ЦК КП(б) Киргизии мог делиться в истинном положении только со своей женой. И она обнародовала это в письме к военному прокурору 27 января 1955 г.

    Еще надо учесть два обстоятельства: в уголовном деле этот лозунг позже не стал фигурировать, несмотря на то, что существовала грозная статья уголовного кодекса об антисоветской пропаганде (ст. 58-10) и даже ее не было в обвинительном заключении на основе, которого арестовали Аммосова. Оно заполнено днем ареста Аммосова — 16 ноября. Второе обстоятельство: Лоцманов и следователь Иванов, который вел следствия, за избиение Аммосова и председателя СНК Киргизии Исакеева и фальсификацию их дела, были приговорены к высшей мере наказания. Со сноской и формулировкой данного документа читатели ознакомятся ниже.

    Совокупность рассмотренных документов приводит к выводу, что т. н. контрреволюционный лозунг, произнесенный Аммосовым 7  ноября, был заранее запланированным коварным приемом, разработанным Лоцмановым при самом ближайшем участии Союзного НКВД и ЦК ВКП(б), и возможно при участии самого Сталина. Сталин вроде бы обещал выслать самолет в 10 часов вечера 16 ноября, а в 4 часа дня Аммосова арестовали. Возникают вопросы: почему Аммосова сразу не вызвали (с 8 по 13 ноября) в Москву? Ведь 14 ноября исключили его из партии, шла бешеная устная и печатная компания против первого секретаря. Разве нужен был исключенный из партии 14 ноября — простой человек, подозреваемый в страшных политических преступлениях Сталину и ЦК ВКП(б). В таком случае чего стоило обещание Сталина выслать Аммосову самолет в 10 часов вечера в день его ареста 16 ноября?! Нет. Сталин наслаждался, представляя как один из его бывших секретарей Центрального комитета партии метался, ища пощады от него. Исследователей психологии Сталина и его душевного состояния не удивляют беспредельное коварство Сталина по отношению к своим очередным жертвам.

    После снятия с должности первого секретаря до ареста Аммосова ведомство Лоцманова, ГУ ГБ НКВД СССР в Москве развернули кипучую деятельность по разоблачению Аммосова. Тут и агентурные данные, телеграммы в Якутск, Алма-Ату, в Москву, всевозможные переписки, требования, просьбы выслать компрометирующие материалы как врага народа, троцкиста, буржуазного националиста, шпиона Аммосова. Из этой массы документов читатели могут ознакомиться только с одним — телеграммой Лоцманова Ежову и его заместителю комкору Фриновскому от 15 ноября, за день до ареста Аммосова.

    «Дополнение моей телеграммы. Сегодня получил следующий ответ Ленинграда мой запрос: показаниям Спиридонова (крупный японский шпион) Аммосов изобличается как участник якутской контрреволюционной националистической организации. Этой почвой был связан японской разведкой. Вчера Аммосов исключен из партии. Завтра намеревается выехать. Срочно прошу санкцию его арест. Может скрыться».⁴⁰

    Желаемая санкция была получена и оставалось только выполнить НКВД Киргизии одну простую формальность — вывести обвинительное заключение, на основе которого должны были арестовать Аммосова. Оно было принято 16 ноября: «Достаточно изобличается к том, что он является агентом иностранной разведки» и т.д Постановили: «Гр. Аммосова Максима Кировича в качестве обвиняемого по ст.ст. 58-4 и 58-6 УК РСФСР»... содержать под стражей».⁴¹ Не подозревается, а «достаточно изобличается» и вот, во что бы то ни стало надо было «изобличать» его любыми средствами и способами, а эти способы уже к тому времени применялись с достаточной эффективностью и успехом.

    Итак, Аммосов был арестован, как уже сказано, в 4 часа дня 16 ноября 1937 года.

    Если подготовка к аресту Аммосова требовала значительного усилия и времени, то арест Ойунского был проще, только удивляет одно: почему же его не арестовали после сессии в Москве. А вот датировка первого и возможно последующих показаний явно были фальсифицированы органами НКВД — мастерами выдумки на всякие замыслы и фальсификации документов.

    Зам. наркома НКВД комкор Фриновский 2 февраля дал распоряжение Иркутскому НКВД арестовать Ойунского. Текста самой телеграммы нет, но есть постановление об аресте Ойунского НКВД в Иркутской области от 3 февраля 1938 г. Обвинительная статья уголовного кодекса не проставлена, там прочерк, «избрать содержание под стражей по 1-й категории, направить его этапом в распоряжение 4 отдела ГУГБ НКВД СССР». Подпись под документом особоуполномоченного управления Иркутского НКВД ст. лейтенанта госбезопасности Шевелева.⁴² Арестован был Ойунский в центральной гостинице г. Иркутска. Ордер на арест выписан 4 февраля. Вероятнее всего, узнав о приезде депутатов из первой сессии Верховного Совета, начальник управления мог дать 3 февраля устное распоряжение об аресте Ойунского Шевелеву, а ордер выписал 4-го — в день отправки Ойунского в Москву.

    В этом совершенно ясном эпизоде И. Ласков допускает две серьезные неточности и на этой основе бросает тень в адрес всех депутатов, которые «проглядели» арест Ойунского в вагоне и второе содержание арестованного. По первой категории содержали преступников, подлежащих к высшей мере наказания, по второй — отправляемых в лагеря, а по третьей — в ссылку. Ойунского, подозреваемого, а затем «уличенного» к наказанию, подлежащему к расстрелу автор с кощунством, присущим следователям сталинских репрессий пишет: «В Якутск из Москвы Ойунский был отправлен «особым конвоем в отдельном вагоне-зека». Какое это было большое облегчение поймет лишь тот, кто читал воспоминания несчастных, которых перевозили в битком набитых теплушках».⁴³ В Москву из Иркутска увезли Ойунского таким же способом. Аммосова из Фрунзе привезли тоже отдельным вагоном. Вагон Ойунского прибыл в Москву 13 февраля. Ойунскому было предъявлено обвинение на следующий день после приезда в Москву, т.е. 14 февраля по четырем статьям 58 п. 1 — измена Родине, мера пресечения — расстрел, 58-11 — организация всякого рода вооруженного восстания — ВМН, по статьям 58-6, 58-7 то же самое — расстрел⁴⁴. И вот этого человека, которого изобличали в преступлениях по четырем статьям, присуждающих к расстрелу, Ласков пишет: «Поэтому, исходя из практики НКВД, можно предположить, что у подручных Ежова был план отпустить поэта, сделав из него осведомителя».⁴⁵ Не страшны слова показаний, которые были добыты энкавэдэшниками путем страшных истязаний Аммосова и Ойунского, порочащих друг друга, а страшны выдумки, обобщения, оскорбления в адрес замученных и четырежды приговоренных к расстрелу ни в чем неповинных людей.

    И. Ласков выудил, так сказать, все что мог для политической компрометации Ойунского от даты письма Ойунского наркому Ежову. Дата документа проставлена 3.II-1938 года — днем ареста. Он приводит весь текст заявления и делает следующие выводы: «Таким способом, думалось ему, (будто бы ему приходилось быть в положении Ойунского — Е. А.), он убивает сразу трех зайцев: снижает собственную вину, отмеживается «от подпольной организации и одновременно разоблачает ее, за что полагалось снисхождение».⁴⁵ Нет необходимости останавливаться на некоторых оскорбительных, колючих и прочих выпадах И. Ласкова в адрес Ойунского.

    Добросовестный исследователь обязан был искать и другие источники, зная фальсификацию следователями документов, диктовку их зарание ими же заготовленных текстов. Заставить писать Ойунского, проставить дату по своему для следователей — дело пустяковое. Исследователь в данном конкретном случае должен поставить вопрос: Ойунскому не предъявлено обвинение, он не знает в чем его обвиняют.

    Иркутскому отделу незачем было снимать допрос, ибо им тоже не было ничего известно. Далее Шевелев производил вместе с комендантом тюрьмы Ю. Поповым личный обыск. Все это было занесено в протокол обыска, отобрано 8 различного рода личного документа, купленные из московских магазинов драгоценности, детские платья, ботинки, деньги в сумме 1872 р. 98 коп., часы, очки, запонки и четыре письма, в том числе Тихонову Г. П., Романову П. П. и два письма от двух москвичей-якутов. Они «перепровождаются» особым конвоем для опасного преступника Ойунского.⁴⁶ Нигде не указано, что первое признание Ойунского в виде заявления Ежову присылается конвоем, тогда как перечень документов, писем, вещей занесена в описи и переданы конвою, копия самому арестованному Ойунскому.

    Самый главный документ, который проливает свет над этой проблемой, собственноручное показание Г. И. Иванова от 24 сентября 1956 года КГБ Якутской АССР о методах допроса и получения признания от заключенных. В начале данной статьи отводилось значительное место в связи с важностью документа Г. И. Иванов, очень хорошо знавший Ойунского, писал: «Ойунского Платона Алексеевича встретил у следователя, следователь не возражал, чтобы мы переговорили. Он рассказал, что на путь ложных показаний он встал в Москве Наркомвнутделе, что ему там много пришлось пережить, что он был на грани смерти, и был вынужден подписать ложные показания на себя и других, что после подписания лечили в больнице НКВД и в Якутск привезли использовать как свидетеля. Он также умер в тюрьме».⁴⁷ (Подчеркнуто мною — Е. А.).

    Протокол очной ставки между Ойунским и Ивановым сохранился. Очная ставка состоялась 8 августа 1939 г. с 12 ч 10 м. до 15 ч. 40 м. (Архив МБ, д. 2319-р, т. 1, лл. 260-265).

    Ойунский был реабилитирован 15 декабря 1955 года, а свои показания Иванов дал 24 сентября 1956 года, тогда никто не знал, что Ойунский вынужденные ложные показания давал «находясь на грани смерти», в обстановке избиения и издевательства (ему там пришлось «много пережить»), И только после того, как он дал ложные показания, его положили в тюремную больницу.

    4 декабря 1938 г. зам. начальника санчасти Бутырской тюрьмы военврач 2 ранга Розовский написал представление зам. главного тюремного управления НКВД: «Арестованный Бутырской тюрьмы НКВД СССР Слепцов-Ойунский 45 лет страдает туберкулезом легких и явлениями цинги.

    Нуждается в усиленном питании».

    Зам. нач. главн. управления тюрьмы в свою очередь 11 декабря написал: «Направляется справка зам. нач. санчасти Бутырской тюрьмы ГУГБ о состоянии здоровья арестованного Слепцова-Ойунского Платона Алексеевича числящегося во 2 отделении ГУГБ, по принадлежности». 15 декабря зам. 2-м и 4-м отделами направили «на текущий счет» Ойунского 50 рублей. Эти деньги поступили начальнику Бутырской тюрьмы 17 декабря 1938 года.⁴⁸ И это трактуется Ласковым до обидного превратно, как будто Ойунский находился под «крылышком у НКВД». Действительно, как пишут авторы книги «Центральное дело», Ойунского считали «особо важным заключенным» для использования в разоблачении якутского буржуазно-националистического, троцкистско-бухаринского центра и во что бы ни стало его надо было живым доставить в Якутск. О том какие он давал сведения в Якутске о заключенных читатели найдут в следующем разделе.

    Сейчас самый главный вопрос: Ойунский не давал никаких сведений в Иркутске 3 февраля. Это очередная фальсификация следователей, он проставил дату под их диктовкой и весь текст мог быть продиктован ими. На листке пролита вода, левая его сторона замазана, но буквы отчетливо видны. Как известно заключенных, водой не баловали, вода могла быть и слезой Ойунского.

    Когда поступил в больницу Ойунский не известно, в санчасти тюрьмы решили подкормить и поставить его на ноги.

    Итак, Аммосов и Ойунский изобличены по четырем статьям, каждый из которых приговаривал к расстрелу, их считали особо опасными преступниками. НКВД добился от них чудовищного овинения своих друзей, самооговора путем страшных пыток, издевательств, истязаний и неслыханного морального террора.

                              6.  АММОСОВ,  ОЙУНСКИЙ  И  ЭНКАВЭДЭШНИКИ

    И. Ласков пытается представить Аммосова и Ойунского — людьми, давшими порочащие самих себя и товарищей показания, мол, никто их не пытал, наоборот НКВД относился заботливо и предупредительно.

    1. «Выходит их (киргизских «буржуазных националистов» — Е. А.) вовсе и не Аммосов спасал, а своими средствами энкавэдэшник Четвертаков». Об аресте председателя Совнаркома Киргизии Щербакова: «Аммосов, выходит, и без конкретных данных настаивал на аресте».⁴⁹

    2. «...он вышел без потерь благодаря тому, что поставил под удар их коллегу — бывшего наркома Четвертакова».⁵⁰

    3. «Аммосов же на посту своем сохранился и совместно с новым наркомом Лоцмановым приступил к настоящему прочесыванию кадров».⁵¹

    4. Четыре письма Аммосова из тюрьмы наркому Лоцманову, причины возникновения которых Ласков объясняет легковесно и оскорбительно: «...Не привык отчитываться в виде капитана НКВД». И это несмотря на то, что Лоцманов наложил резолюцию: «Вызвать ко мне после дачи показаний о шпионской и к-р (контрреволюционной) деятельности». Тут, сразу проглядывается мстительный и злобный человек, который хотел бы насладиться униженным и доведенным до отчаянного состояния вчерашнего первого секретаря, который осмеливался не ослушаться его — всесильного наркома. «...Лоцманов не относился к Аммосову плохо, как считают И. Николаев и И. Ушницкий».

    «Лоцманов — человек во Фрунзе новый, с которым с Аммосовым не было никаких столкновений. Во-вторых, нелепо думать будто бы в НКВД били всех подряд. Выбивали «улики» тогда, когда не было иного способа их добыть, в случае с Аммосовым «компромат» шел сам».

    5. Во Фрунзе показаний от Аммосова не добивались пыткой. В противном случае «в НКВД СССР он мог бы подать на эти пытки жалобу, а заодно отказаться от вырванных признаний».⁵²

    И. Ласков с особенным остервенением и предвзятым нехорошим замыслом пытается доказать о тесном сотрудничестве Ойунского с НКВД. У него вторая публикация названа «Под крылышком НКВД».

    В статье было сказано «об отдельной привилегированной камере «вагон-зека» при перевозке Ойунского, о перечислении ему 50 рублей по ходатайству врача санчасти тюрьмы для усиления умирающего Ойунского, о «задумке» подручных Ежова использовать его, как секретного агента. Все это несостоятельные выводы и догадки И. Ласкова.

    Необоснованными являются и комментарии Ласкова к воспоминаниям жены Ойунского — А. Н. Борисовой-Ойунской. Иван Антонович неужели всерьез думает, что грозный для заключенных следователь Мавленко будет кричать и бить Ойунского при жене. Мавленко Юрий Петрович — человек неглупый, Не молодой (ему было за 40 лет) и другие сотрудники хотели выглядеть за пределами своих кабинетов и камер тюрьмы вполне респектабельными: если угодно «заботливыми», «добренькими», «милыми» и кем только угодно в глазах посторонних. Это был не только их личный престиж, но и реклама для фирмы. Ласков, причисляя и по своему комментируя документ, вынес страшное обвинение Ойунскому: «Поэтому можно сказать без обиняков, что все приведенные факты свидетельствуют о тесном сотрудничестве Ойунского с органами НКВД: предоставляемые ему поблажки платой за постоянную готовность помочь следствию и хорошую память на бесчисленных врагов».⁵³ (Подч. мною Е. А.).

    Во всем надо обстоятельно разобраться, причем объективно на основе критического изучения документов НКВД и других материалов, сдерживая эмоцию. Хотя, по правде говоря, прочитывая статьи и выводы в них, сравнивая факты в статьях Ласкова и «уголовных делах» Аммосова и Ойунского и других материалах, трудно воздержаться от крика возмущения и душевной боли, от стыда по отношению к исследователям, использующих нечестно многим недоступные материалы и документы.

                                                                   а)  АММОСОВ

    Сотрудничество Аммосова с НКВД и его борьбу с киргизскими «буржуазными националистами и контрреволюционерами И. Ласков черпает в основном, из двух документов: из письма бывшего наркома НКВД Киргизии Четвертакова Ежову, написанного после снятия с должности в результате обсуждения статьи в «Правде» от 13 сентября 1937 г. «Гнилая политика ЦК КП(б) Киргизии». Копия письма Четвертакова сохранилась в уголовном деле Аммосова.⁵⁴ Второй документ: объяснение М. К. Аммосова о своих якобы ошибках по работе в Киргизии и о своей 20-летней партийной работе уполномоченному КПК по Киргизии И. И. Иванову. Она написана им после снятия с должности первого секретаря и исключения его из состава ЦК. Датировано — 11 ноября 1937 года. Вероятно от него потребовали объяснение в связи с рассмотрением его партийности.⁵⁵

    После статьи в «Правде» в течение четырех вечеров обсуждалось на партийном собрании НКВД деятельность Четвертакова и он был снят с должности как затянувший дело разоблачения врагов народа. Аммосов, выступил на собрании, сказал будто бы он (Четвертаков) «не принимал мер к аресту Щербакова, несмотря на его совет». Отведя эту «критику» Аммосова бывший нарком Четвертаков писал: «Щербаков (зам. пред. СНК) был арестован в момент приезда тов. Лоцманова, которому я рассказал о положении с делом Щербакова. Я спрашивал тов. Лоцманова: «Есть ли у него что-либо нового из Москвы в отношении Щербакова в связи с допросами Абдрахманова и других». Тов. Лоцманов посоветовал Щербакова арестовать. Постановление об аресте Щербакова было подписано мною».

    У Ласкова выходит: Аммосов настаивал, а Четвертаков защищал, более того из этого одного только факта (действительно ли Амосов советовал арестовать Щербакова — надо это еще доказать) автор считает: «не Аммосов спасал, а своими средствами — энкавэдэшник Четвертаков» и называет фамилию спасенных Четвертаковым киргизских деятелей Рыскулова, Юлдашева, Дударева, Джиенбаева, Исакеева.

    Как было в действительности отношение Аммосова с предлагаемыми Четвертаковым кандидатурами на арест «врагов народа» и «националистов»?

    М. К. Аммосов в Киргизию приехал после участия в февральско-мартовском (1937 г.) Пленуме, открыто провозгласившего политику массового террора и репрессий. 22 марта он избираете исполняющим обязанности первого секретаря Киргизского обкома партии. До него был Белоцкий, восстановление которого в партию добился Аммосов. Тогда исключения из партии по политическим мотивам было равноценно аресту.

    1. Аммосов задавал вопрос о председателе СНК Исакееве, секретаре областного комитета партии Джиенбаеве, Эссенеманове, пред. ЦИКа Уразбекове и др. наркому НКВД Киргизии Четвертакову. Тот ответил: «Насколько мне известно по их прошлой всякого рода группировочной деятельности, эти люди — не наши». Аммосов тогда сказал: «Это неправильная установка и неправильная линия отношения к националам». «В этом, де, мол, корень ошибок Белоцкого и что это нужно немедленно исправить и оказать им полное доверие». Так писал в своем письме Ежову бывший нарком Киргизии Четвертаков.

    Лучше надо предоставить слово самому наркому по вопросу как боролся Аммосов с НКВД за честь и достоинство людей, в особенности деятелей Киргизской республики, обвиняемых тогда в политических преступлениях.

    2. «Как только я получил протокол допроса Абдрахманова, с его содержанием я познакомил тов. Аммосова. Последний, после ознакомления, заявил мне: «ну, в его положении он может наговаривать на кого угодно». Я был несколько удивлен таким заявлением тов. Аммосова, который вместо того, чтобы потребовать от меня немедленной проверки показаний Абдрахманова, сделал такую «мобилизующую оценку».

    3. На 9-ом Пленуме обкома КП(б) Киргизии, тов. Аммосов, зачитывая резолюцию февральского Пленума ЦК о работе НКВД, я подошел и сказал ему, что «мне кажется, что те места резолюции о том, какие меры должны быть приняты в деятельнольности органов НКВД по борьбе с врагами, зачитывать не нужно, т. к. в зале сидят люди, которые в ближайшее время будут репрессированы». Тов. Аммосов па это возразил и заявил, что «теперь о НКВД можно говорить все что угодно».

    4. В качестве переводчика своего доклада на 1-м съезде тов. Аммосова предупредил и напомнил ему, что Алиев фигурирует в показаниях Абдрахманова и что он в ближайшее время будет разоблачен. На это мне тов. Аммосов ответил, что «это ничего не значит».

    5. Подбирая кандидатуру на пост 3-го секретаря ЦК, тов. Аммосов спросил моего совета, что он на этот пост имеет намерение выдвинуть быв. секретаря ОК, ныне находящегося на учебе в Москве Айтматова. Я ему ответил, что буду категорически возражать, т. к. знаю, Айтматов — националист и тут привел ему факт — переписку Айтматова с Абдрахмановым националистического содержания. Однако это не остановила тов. Аммосова выдвинуть кандидатуру Айтматова в члены ЦК КП(б) Киргизии, и, несмотря на отводы и протесты по кандидатуре Айтматова, тов. Аммосов дважды выступал на съезде с его защитой, стараясь протащить его в состав ЦК и только после того как на съезде была нами опубликована переписка Айтматова с Абдрахмановым, кандидатура Айтматова была провалена, причем Аммосов мне сделал выговор о недопустимом поведении, что без его ведома выступают и публикуют материалы и потребовал от меня дать ему копию письма Айтматова, что я и сделал».

    Далее Четвертаков писал, что после ареста членов социалистической туранской партии (СТП) Сульфиваева, Тыныстанова, Бабаханова, он ознакомил Аммосова с показаниями этих арестованных о контрреволюционной и буржуазно-националистической деятельности Исакесва, Джеинбаева, Эссенеманова и др. Аммосов сказал ему «Учти, в их положении они будут мстить». Из этого бывший нарком сделал вывод: «надо искать причины покровительственного отношения тов. Аммосова к националистам».

    6. В целях ареста Тыныстанова Четвертаков три раза ходил к Аммосову. Он его описывает несколько даже курьезно. «Эта «волынка» тянулась полтора месяца».

    7. На основании показаний аттестованных нарком настаивал арестовать НКЗдрава Шорукова и Наркомзема Темирбекова. «Тов. Аммосов опять ответил мне «подождите» и провел их исключения из партии без моего участия, без рассмотрения материалов, имеющихся в отношении них.

    Бывший секретарь Голодко в беседе со мной сообщил мне, что Аммосов крайне недоволен моими требованиями об арестах».

    Здесь надо прибавить приведенную официальную справку НКВД о покровительстве Аммосовым киргизских «буржуазных националистов», постановление бюро ЦК КП(б) Киргизии о том, что «на протяжении всей работы в Киргизии» Аммосов покровительствовал буржуазным националистам. В статье газеты «Советский Киргизтан» сказано: «Он не только возглавил борьбу по окончательному разгрому и выкорчевыванию буржуазно-националистического охвостья, но наоборот тормозил разоблачение вражеской фашистской агентуры, ничего конкретного не делал по ликвидации вредительства, усыплял деятельность партийных организаций и разоружал их в борьбе с врагами народа».  (Эти и другие страшные обвинения через печать публиковались с середины сентября). Дата статьи, в которой содержатся эти слова — 10 ноября, за 6 дней до ареста.

    О звериной ненависти Лоцманова к Аммосову были приведены много документов. И он, и следователь Аммосова Иванов после были расстреляны. О чем в справке, подписанной 10 июня 1988 г. ст. оперуполномоченным 1 отделения 5 отдела КГБ Киргизской ССР майором К. Абдуевым на запрос из Якутска о дальнейшей судьбе Лоцманова, сказано: «За нарушение революционной законности, применение запрещенных методов следствия в отношении Аммосова М. К. — б. первого секретаря ЦК КП Киргизии и Исакеева Б. Д. — б. председателя СНК Киргизской ССР и фальсификацию дел нарком внутренних дел республики Лоцманов и начальник отдела Иванов осуждены к высшей мере наказания, начальник отделения Куберский был осужден на 10 лет ИТЛ».⁵⁶ Вот каким оказался Лоцманов, который по словам Ласкова «пытался как-то помочь Аммосову», человек, который «никакого зла не мог питать к Аммосову». Лоцманов, Иванов, Куберский «выбивали» «улики» тогда когда у них иного способа не было, а Аммосов на себя «компромат» давил добровольно, «компромат шел сам».⁵⁷ Более оскверняющего память замученных в стенках НКВД ни в чем неповинных людей придумать невозможно.

    Перевод из тюрьмы Киргизии в Москву И. Ласков трактует примерно так: ехал Аммосов туда признавать до конца, окончательно «разоружаться» и ссылается на заявление Аммосова Ежову, датированного 28 марта 1938 г. Следователи могли продиктовать Аммосову заявление на имя Ежова позже, тем более Аммосов 3 декабря 1937 г. из тюрьмы г. Фрунзе писал заявление, в котором говорил, что «мне предъявлено совершенно чудовищное необоснованное обвинение в предательстве, к-р работе вплоть до шпионажа». Он эти обвинения считал «абсолютно необоснованными», «неверными и я их категорически отвергаю».⁵⁸

    И. Ласков, произвольно интерпретируя т. н. заявление Аммосова Ежову от 28 марта, свойственной ему только легкостью и сознавая полную свою безнаказанность, отвергает с ходу показание, поданное В. С. Синеглазовой в адрес главной военной прокуратуры 7 февраля 1955 г. следующего содержания: старший следователь Мотевосов, применял пытки, по отношению Аммосова и других для подтверждения их «троцкистской и шпионской» деятельности. Не имея основания такого рода обвинения, «я категорически отказала». На одном из допросов следователь Мотевосов заявил: «Вы пытаетесь представить их кристально чистыми большевиками. Аммосов тоже полтора года не давал показания о своей преступной деятельности, но после того, как пролежал 16 суток голый в цементном полу осознал свои преступления и теперь сидит и пишет целые тома». Он действительно показал мне объемистую папку с почерком Аммосова, но что было написано в этих документах, я не читала».⁵⁹

    М. К. Аммосова допрашивали в «Лефортовке», куда направляли из Бутырской главной тюрьмы наиболее непослушных, не поддающихся к обработке. О чем писали многие бывшие узники «Лефортовки». Далее. С начала 1954 года началось изучение следственного дела Аммосова по заявлению жены Аммосова — Р. И. Цугель комиссией военной прокуратуры с подполковником юстиции Ерома. Комиссия изучила все показания Аммосова, собрала большое количество архивного документа, показания Кремнева А. И., Спиридонова Н. И. (Текки Одулок), Габышева А. Г., Барахова И. Н., Ойунского П. А., Донского С. Н., Гуляева П. Н., Аблязева З. Н., Чимпулатова А. Б., Засыпкиной В. П.; Иванова Г. И. и многих других, получила письменное объяснение от Д. С. Жирковой, В. С. Синеглазовой, Н. Н. Захаренко, Г. И. Петровского, причем характеристика получена от Петровского 22 декабря 1955 г. Если использовать термин архивистов, то комиссия «перелопатила» большое количество документального и иного материала и пришла к выводу, что «Приговор военной коллегии Верховного суда от 28 июля 1938 г. в отношении Аммосова М. К., по вновь открывшимся обстоятельствам отменить, а дело о нем за отсутствием состава преступления прекратить». Причем, на третьей странице заключения комиссии приводится как установленный факт приведенное выше показание В. С. Синеглазовой и юристами высокого класса сделано заключение: «При этих обстоятельствах так называемые признательные показания Аммосова, данные в ходе следствия и подтвержденные в суде, не могут служить доказательством по делу».

    Документ подписан подполковником Ерома — военным прокурором отдела ГВП и ст. пом. главного военного прокурора полковником юстиции Артемьевым 8 марта 1956 года. На основе этого представления военная коллегия Верховного Суда СССР полностью реабилитировала М. К. Аммосова 28 апреля 1956 года.

    Таким образом, в 1956 г. даже юристы высокого класса не оспаривали достоверность показания Синеглазовой. И главное, И. Ласков пытается ревизировать следственное дело военной прокуратуры по реабилитации ни в чем неповинных людей, осужденных сталинской репрессией. Подобная попытка — это, верояно первое печатное слово на территории бывшего СССР.

    Приводится документ подтверждающий показание В. С. Синеглазовой и страшный по своему содержанию. Документ составлен бывшим членом КПК при ЦК ВКП(б) Васильевым Степаном Васильевичем 13 января 1943 года. Он был арестован 21 февраля 1939 года, позже всех якутян, арестованных в Москве, Киргизии, Казахстане, Ленинграде и даже в Якутске по делу «Якутской центральной буржуазно-националистической, троцкистско-бухаринской организации». Он, будучи членом комиссии партийного контроля, имел доступ во все тюрьмы, военные заводы и иные секретные учреждения. Васильев писал 13 января 1943 года из лагеря заключенных из Канин Носа Коми АССР Емельяну Ярославскому о том, что ежовские провокаторы добывали у заключенных угодные им показания путем применения страшной пытки. «Многие из этих показаний Вам известны. Но мне известно, каким путем они добыты. Аммосов М. К. свои клеветнические показания на себя и на других, в т.ч. на меня «дал» в 1-й половине 1938 года в Лефортовской тюрьме (г. Москва) в результате неслыханного избиения, инквизиции (после каждого допроса приводили в камеру в бессознательном состоянии, два месяца совершенно не ходил). Большевик-сталинец Аммосов не выдержал физические страдания, телесные муки и оклеветал себя, других и меня. Донской С. Н. 1-й убит на допросе, как заявил мне следователь, не успев подписать свои «показания». Вам известны показания Барахова И. од. Он потерпел ту же участь».⁶¹

    Ласков даже последние минуты жизни Аммосова, вопреки всем догматам правоверных христиан, ну, как бы мягко выразиться, замазал дегтем. Он пишет: «У Аммосова был последний шанс отказаться от всех своих «признаний» на суде, как делали делали другие. Жизнь это не спасало, но по крайней мере в какой то степени очищало душу: ведь оговаривая себя, приходилось оговаривать других».⁶² Попы перед казнью прощали грехи даже страшным грешникам, наш автор окончательно предает Аммосова к анафеме. О, ужас! Надо же впитать в себя такую сильную ненависть Аммосову.

    В начале статьи приводились факты судебного процесса (ведь суд был «открытым») над т. н. «антисоветским» правотроцкистским блоком». Все 21 человек подсудимых в заключительном слде признали виновными и просили, если это возможно, даровать жизнь. Аммосова «судили» закрытым судом, председательствовал тот же Ульрих и два дивизионных военных юриста. Дело Аммосова рассмотрено в течение 20 минут, где Аммосов якобы сказал: «Теперь он осознал свои преступления и просит суд дать возможность любым трудом искупить свою вину».⁶³ Судили его по четырем статьям 58-1А, 58-7, 58-8, 58-11, каждая из которых приговаривала осужденных к расстрелу. Протокол заполнялся на заранее заготовленной, типографским способом напечатанной, форме. В тот же день, 28 июля 1938 года, в Москве по ул. 25 лет Октября, в доме № 23 приговор был приведен в исполнение по отношению 45 осужденных к расстрелу Военной коллегией Верховного суда В. В. Ульрихом. В тот же год 28 июля представление на расстрел представил сам председатель военной коллегии |Верховного суда Союза ССР, армвоенюрист Ульрих 57 приговоренным к расстрелу. Акт об исполнении расстрела был представлен в тот же день. Аммосов Максим Кирович в списке расстрелянных включен вторым.

    В связи с этим необходимо провести простой математический подсчет, если каждому отводилось по 20 минут, то военная коллегия заседала без всякого перерыва в течение 19 часов. Не слишком ли большой объем для этих «товарищей»?! Они заполняли стандартные ответы на бланке, подписывали и делу конец, а тех, которых считали необходимым отправить в ИТЛ со всеми приготовлениями (просмотр документа, привод и увод из суда подсудимого), судили за 20 минут, как это пишут в воспоминаниях бывшие узники ГУЛАГА.

    «Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будите судимы, и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить». (Нагорная проповедь — «Новый завет»).

                                                                    б)  ОЙУНСКИЙ

    П. А. Ойунскому еще больше досталось от И. Ласкова. Ойунского без обиняков надо признать «человеком НКВД», хотели его «отпустить из Москвы» и использовать в качестве секретного агента, жил он под крылышком НКВД и т.д. Цитаты приведены были выше. И даже в НКВД «туберкулезному Ойунскому долго не давали умереть».64 Продолжая логику Ласкова прямо таки срывается фраза: «Было бы, лучше если бы туберкулезный Ойунский умер раньше». Пожелать смерти человеку раньше положенного срока — большой грех. Люди недобрые, злые, желающие людям несчастье, жестокие, коварные обычно умирают рано. Эта народна мудрость, только заговоренные из них могут жить долго, но говорят их смерть бывает ужасная.

    П.А. Ойунский в Москве давал самооговор на себя и на свои товарищей, находясь на «грани смерти» и что он там испыта страшные муки пыток, истязаний и избиений, которые выражен при присутствии следователя следующими словами: «там мно~ пришлось пережить». Протокол очной ставки, как было сказано между Ойунским к Ивановым сохранился. Оба подтвердили сво «принадлежность» к буржуазно-националистической и тому пр чей контрреволюционной организации.

    Одним из последних допросов в Москве, который состоялся в течение четырех дней, с 5 до 8 января 1939 года, вероятно после лечения в санчасти, начинается так: «Вопрос: Вы арестованы, как активный участник антисоветской, националистической организации в Якутии. Признаете ли себя в этом виновным? Ответ: Да, признаю себя виновным в том, что я до дня ареста являлся одним из руководящих участников антисоветской националистической организации в Якутии, по указанию которой вел диверсионно-вредительскую и повстанческую деятельность на территории Якутскской АССР. Вопрос: Это не все, Ойунский. Следствии известно, что вы на протяжении ряда лет, вели также шпионскую работу в пользу одной из иностранных разведок. Верно ли это?».⁶⁶ Судя по тону допроса московского следователя, неужели можно считать Ойунского агентом НКВД?!

    31 января Москва отправляет Ойунского в Якутск как особо опасного преступника по первой категории.

    В Якутске, по словам И. Ласкова, Ойунский ничего не делал, «в Якутске с него не было снято ни одного допроса!» И даже по отношению к следователям, в частности грозного Мавленко, у Ойунского появляются командирские потки о том, что за чем его жене не представляют работу и тут-то он должен был «вытаращить глаза» всемогущий Мавленко, но тот заискивающе говорит: «Почему вы не сказали мне». А может Ойунский несколько раз до этого обращался, а ему с наглостью свойственной энкавэдэшникам, отвечали, что жена ваша давным давно работает. Но дело не в этом. Ласков подгоняет все материалы под заранее им выдуманной цели. В действительности Ойунского в Якутске допрашивали много раз, мучили и пытали!

    Прокуратура Якутской АССР с 1955 г. начала заниматься изучением дел, репрессированных в период сталинщины. В показании Заздравного Василия Михайловича 28 ноября 1955 г. сказано, что сам нарком Некрасов, следователь Иванов, начальник внутренней тюрьмы били арестованных. Некрасов избивал Певзняка, Аржакова. «Это обстоятельство я знаю потому, что указанных лиц выводил из тюрьмы и принимал их лично».⁶⁷ В то же время в Прокуратуру Якутской АССР поступило показание Московского Ивана Ивановича, проживающего по улице Дзержинского, 23, кв. 5 г. Якутска. Он окончил в 1936 году национальную военную школу, с тех пор он работал надзирателем во внутренней тюрьме, в день подачи заявления он находился на этой же работе. Он видел Байкалова К. К., которого допрашивали ночью. «С допроса шел неуверенно, шатался, на ногах держался некрепко», Певзняк болел, он видел «ушиб в области холки», происхождение которого он не знал. О П. А. Ойунском сказано следующее: «Видел Ойунского, писателя, он тоже неоднократно допрашивался в ночное время, приходил утром в 6 часов, днем ему спать не давали. Этот прием повторялся несколько раз. Он болел и когда даже много начал кашлять, то по распоряжению того же Бахненко, постель убиралась и Ойунский оставался на голом полу».⁶⁸ Действительно нет протоколов допроса Ойунского в Якутске — почему НКВД решил изъять их из дела — неизвестно.

    В 1939 г. были арестованы молодые якутские интеллигенты И. М. Романов, Н. М. Заболоцкий, Д. В. Пермяков, Т. И. Поскачин, Г. В. Студенцев.

    При многочисленных допросах под страшным избиением и пыткой, также под диктовку следователей они писали, порочащие показания и на себя, и на других, в том числе на Ойунского. Поскачин Григорий Илларионович в показаниях от 28 октября 1938 г. говорил, что он по просьбе Ойунского из кассы Наркомпроса отнес 2 тыс.рублей перед его отъездом на первую сессию Верховного Совета СССР. Они выпили и посидели до 1 ночи. Далее показал, что по его просьбе он назвал «неизвестных членов контрреволюционной организации: Местникова Тараса Павловича, Новикова Владимира Михайловича, Романова Ивана Михайловича, Слепцова Николая Иннокентьевича, Местникова Василия Васильевича».⁶⁹ На суде, который состоялся 14 апреля 1939 г., тот же Поскачин сказал «Я с Ойунским связь не держал и не имел, был только первый раз в жизни в квартире Ойунского, когда он уехал в Москву, по доверенности получил 2000 рубл. и передал его жене, вот и вся моя дружба с Ойунским».⁷⁰ И. М. Романов на том же суде об Ойунском говорил: «Ойунского я до 1933 года не знал, а узнал его по приезду в Якутск в 1935 году как работника искусств ЯАССР, но с ним в дружеских или других отношениях не был». Далее «Показания мои на предварительном следствии даны под диктовкой следователя Искибаева, и он же их отредактировал, а я их подписывал, по их вынуждению и под давлением следователя Искибаева».⁷¹

    На этом суде Ойунского не вызвали в качестве свидетеля, хотя были допрошены 17 чел., многие из которых были заключенными.

    У следователей на то были веские причины. Дмитрий Кононович Сивцев-Суорун Омоллон был арестован НКВД 2 ноября 1938 г., как «буржуазный националист», «шпион» и «вредитель».

    По его делу П. А. Ойунский был допрошен помощником II отделения и II отдела УГБ НКВД ЯАССР Кругловым. Допрос начат в 21 ч. 15мин. закончен 22 часа 10 мин. 23 февраля.

    «Вопрос: Следствие располагает данными, что Сивцев Д. К. вам известен, как участник буржуазно-националистической к-р организации. Подтверждаете ли это?

    Ответ: Нет, не подтверждаю.

    Вопрос: Арестованные участники к-р организации Местников Т. П., Романов дали показания, что им известен Сивцев как участник к-р организации именно через вас. Следствие требует дачи правдивого показания по этому вопросу.

    Ответ: Мне никто не говорил, что Сивцев является участником этой организации, не знаю».⁷²

    В кассационной жалобе от 13 августа 1939 г. Тарас Павлович Местников писал: «Ярый враг народа и шпион Ойунский суду показал, что мне он никаких заданий не давал, что он меня не вербовал, но я то слышал от Жиркова, что будто я состою в к-р организации, поэтому думал, что я являюсь врагом и со мной он говорил о постановке в театре произведений «возвеличивающих прошлое Якутии».

    Действительно разговоры с Ойунским о постановке его проиведений были, в этом отношении на меня нажимал обком ВКП(б) ЯЦИК, комитет по делам искусств. Возможно Ойунский имел враждебное отношение, но его признание, что он меня не вербовал и не давал мне заданий — полностью меня реабилитирует».⁷³

    Тарас Павлович Местников — один из выдающихся деятелей искусств республики — понял, что Ойунский его спасает, но вынужден был считать его «ярым националистом и шпионом», и не было никаких просветов для спасения самого Ойунского. Этими эпитетами он ничего не прибавлял и не дополнял.

    Мучители Ойунского и многих других, следователи Вилинов Абрам Яковлевич 1892 года рождения и Мавленко Юлий Петрович 1896 г. рождения, «за практику извращений методов следствия» были арестованы. Ойунского в живых не было. По их делу в качестве свидетелей было привлечено 132 человека, большинство которых составляли заключенные. Многие написали о зверстввах следователей Мавленко, Вилинова, Иванова и о их коварстве, о провокаторах. Никто из них ни единым словом не написал об Ойунском как о агенте НКВД. Наоборот бывший член Верховного Суда Емсльянов Иван Дмитриевич 20 января 1941 года по уголовному делу следователей показал: «В июне 1939 г. раза два меня вызывали на очные ставки с Ойунским и Пономаревым. Очные эти ставки производил Демин.

    Так как еще в сентябре 1938 г. следователь Ощепков при допросах зачитывал мне показания Ойунского, который и в числ завербованных им в к-р организацию называл и меня, поэтому я его считал признавшимся, а также будучи информированным тогда следователем, что на всех названных мною лиц, в том числе и на Пономарева, в НКВД имеется достаточно материалов, я на очной ставке с Ойунским, боясь репрессий, подтвердил, что действительно завербован в к-р организацию Ойунским, но последний это категорически отказал». «В отношении Ойунского, Пономарева, а также и в отношении остальных названных выше мною лиц я заведомо дал следствию ложные клеветнические утверждения исключительно из-за боязни репрессии».⁷⁴

    На многие вопросы вместе с приведенными документами арестованных проливает письменное показание Левина И.-И. М. об Ойунском в связи со следствием дела Мавленко и Вилинова. Поскольку автор показания представляет редкий тип провокатора, ставший таковым не по своей воле, но отправивший многих к расстрелу, есть необходимость немного остановиться на его личности. Левин был одним из руководителей «Якутзолото», с 1897 года рождения, уроженец Винницкой области, участник гражданской войны, 13 лет работал в Якутии, член обкома ВКП(б), КК РКИ и член Якутского правительства, жил и работал в Алдане. О первом секретаре обкома партии он показал: «...Певзняк не разоблачал меня, а наоборот часто спрашивал у меня совета и проводил их в жизнь». Нечего говорить — хороший был советник у первого секретаря Якутского обкома ВКП(б), который обманным путем пробрался в партию, чтобы лучше и легче бороться с партией и рабочим классом. Советник, который является активным врагом народа, изменником Родины, шпионом, диверсантом и террористом усиленно подготовлявшим в 1937 году террористический акт над членом Политбюро, соратником великого Сталина Кагановичем. Лазарем Моисеевичем. Советник с двадцатилетним стажем активной борьбы с партией и советской властью.⁷⁵ В 1940 г. Левин был осужден судом на 20 лет, когда стал вопрос о реабилитации в 1956 г., по предложению комиссии прокуратуры республики. Верховный суд Якутской АССР привлек его по другой статье уголовного кодекса — за провокаторскую работу, ставшую причиною арестов и расстрелов более 200 ни в чем не повинных граждан.

    В ходе следствия уголовных дел Вилинова и Мавленко Левин 6 декабря 1940 г. показывал: «Я много вреда причинил государству, давая ложные показания на большое количество людей по обвинению их в к-р деятельности в Якутии и на Алдане... Я дал согласие и подписывал протоколы, а также писал показания по заказу Вилинова и Мавленко, после того как они, Вилинов и Мавленко, длительное время применяли нечеловеческие меры воздействия... Меня били в течение 49 дней...» Он перечисляет очень много фамилий, которых продиктовал Вилинов как врагов народа «Больше не помню фамилий, диктовал мне и других и вот всех их я оговорил ничего о них не зная, не зная представления о какой-либо их к-р деятельности. Писал о них по установке и схеме продиктованной Вилиновым...» К нему в камеру приводили или его самого садили в камеру к заключенным, чтобы он их обрабатывал. Он в этом деле достиг большого искусства. В своих показаниях он перечисляет фамилии тех, которых обработал. Это Бояров, Пономарев, Даниил Попов, Роман Попов, Байкалов, Бубякин, Неустроев, Львов, Ковынин. Меркулов. Местников Т. П., Стародуб, Кузьмин, Халмакшеев, Зызо, Аввакумов, Суханов, Габышев, Саввин. Куприянов Яков Николаевич, Емельянов и др.

    По списку под номером 16 у Левина проходит П. А. Ойунский. О нем в показаниях Левина написано: «Ойунский — бывший директор института языка и культуры, бывший член Верховного Совета, его посадили ко мне, чтобы я информировал Мавленко каково у него настроение, поддерживать настроение, чтобы не откаывался. Он умер от чахотки в тюремной больнице, где лежал 2-3-дня».⁷⁶

    Следователи действительно боялись суда над Ойунским, который категорически отказал дать показание об участии в контрреволюционной организации И. Д. Емельянова, Т. П. Местникова, Д. К. Сивцева, о которых раньше (кроме Д. К. Сивцева) считал участниками контрреволюционной организации. Уничтожение его показаний в Якутске тоже становится понятным с этой позиции. Якутские следователи в результате допроса прибавили Ойунскому еще одну статью 58-2. Таким образом, его должны были судить по пяти статьям, т.е. он превзошел одной статьей своего друга М. К. Аммосова.

    П. А. Ойунский умер от туберкулеза легких в больнице якутской тюрьмы 31 октября 1939 г. в 10 часов вечера. Мертвые молчат. Но у И. Ласкова они оживают. «До суда Ойунский не дожил. А его показания продолжали действовать и после его смерти. Мертвый топил живого».⁷⁷ Какая беспощадность и жестокость по отношению замученного человека, которого наше поколение не видело и не слышало его живого голоса. Откуда же, все это?!

    Иногда думается, что нужен ли был следователям живой Ойунский в свете приведенных документов, особенно после прощупывания настроения Ойунского Левиным?! Не получает ли документальное подтверждение уверенность Дмитрия Васильевича Кустурова, высказанная в его замечательной книге на якутском языке «Последние дни П. А. Ойунского» (Якутск 1993) о том, что Платон Алексеевич на суде отказался бы от всех своих прежних клеветннческих показании на себя и на друзей, на товарищей и знакомых. НКВД не хотел, чтобы Ойунский предстал перед судом, возможно, и поэтому садили больного, надрывающегося кашлем, на голый холодный цементный пол, не давали спать после изнурительных допросов.

    Что касается версии о том, что мертвый Ойунский «топил живых», то задумайтесь над показанием И. Д. Емельянова от 20 января 1941 г. после смерти Ойунского, как бы извиняющимся тоном перед светлой памятью, говорил, что он в отношении Ойунского дал заведомо «ложные клеветнические утверждения исключительно из-за боязни репрессии». Были и среди заключенных такие смельчаки, которые и в тех страшных условиях не хотели осквернить имя великого сына якутского народа. Ради этого они добровольно шли на истязание. Второй секретарь Таттинского райкома партии Семен Яковлевич Эртюков в своих показаниях по делу Вилинова и Мавленко в январе 1941 года писал, что 14 сентября 1938 года вызвал его следователь Демин и предложил «мне подписать приготовленный им протокол в форме вопросов и ответов с включением в этот протокол членов к-р организаций, всех тех лиц, которых я указал в своем списке, прибавив самостоятельно от себя, что завербован в к-р организацию Ойунским и что я готовил вооруженное восстание.

    Я с этим не согласился, указывая, что в списке указал, что завербован Поповым Данилом — первым секретарем райкома партии и не  согласился, поэтому отказался подписать протокол. Тогда Демин дал мне бумаги и велел мне написать свои предложения и как только я закончил свою писанину, в которой я указывал, что я завербован не Ойунским, а Поповым Данилом, то Демин начал меня избивать кулаками, нанося удары в лицо (два удара) и несколько ударов в грудь и в живот, после этого я согласился протокол подписать с одним лишь изменением — вместо Ойунского моим вербовщиком записал Попова, но с оставлением в протоколе вооруженного восстания в Якутии, в полдготовке которого инкриминировалось и мне обвинение».⁷⁸

    Пели ли «Реквием» по Ойунскому? Николай Максимович Заболоцкий. который был осужден на 15 лет лишения свободы, вместе с Иваном Михайловичем Романовым и Поскачнным Григорием Иннокентьевичем в заборе тюрьмы увидели возвращающегося с очередного допроса отощавшего, с лицом белее бумаги П. А Ойунского. Долго они смотрели друг на друга с любовью и лаской, разговаривали глазами, смотрели что они тоже прошли сквозь огонь, воду и медные трубы. Вскоре они услышали о смерти Ойунского. Эта весть, считал писатель одним из черных дней в стенах тюремного заключения⁷⁹. Для кого как? Для одного писателя — смерть Ойунского «самый черный день», для другого — вместе с энкавэдэшниками тех страшных лет — день смерти писателя, смерть еще одного «контрреволюционера, националиста, шпиона, доносчика НКВД».

    Кстати несколько слов о Николае Максимовиче Заболоцком и его кассационной жалобе, в котором имеются такие, строки: Кулаковский, Софронов, Неустроев умерли «советскими людьми, которые в свое время давали на основе критического реализма ярчайшую картину колониального режима, деспотизма и гнета местных феодалов и одновременно показывали бесправное положение трудового народа в условиях господств царизма (произведения Никифорова, Софронова, Кулаковского и др.), мы, лично я, считаем прогрессивными».⁸⁰ Это он писал в тех условиях когда Никифорова, Кулаковского, Софронова, Неустроева считали идеологами якутского буржуазного национализма, контрреволюционерами, шпионами, учителями «современных разоблаченных врагов народа». Вот настоящая мерка совестливого, честнейшего, гуманного, истинного писателя-правдолюбца и борца за честь и достоинство братьев по перу.

                                                      7.  ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

    Закончено рассмотрение основных направлений статей И Ласкова. Вне поля зрения остались некоторые положения, как например, М. К. Аммосов вместе с А. А. Андреевым — членом Политбюро, «снимали» первого секретаря КП(б) Узбекистана Акмаля Икрамова, отношение Сталина к Аммосову, его письма, телеграммы Сталину и т.д. Если действительно Аммосов принимал участи в снятии Икрамова. то удивляться этому не приходится. Член Политбюро С. В. Косиор. В. Я. Чубарь разоблачали как врагов народа Каменева. Зиновьева, Рудзутака, маршал Блюхер — Тухачевского. Вскоре сами были уничтожены. Это был «наработанный» и безотказный прием механики сталинских репрессий. Но в утверждения Ласкова верится с трудом. В телеграмме Сталину и Бурмистенко от 23 сентября 1937 года после выхода статьи в «Правде» от 13 сентября Аммосов писал, что идет соревнование в деле исключения из партии, провокационные выступления с политическим обвинением, указанием просил своих прекратить это дело, и он включил фразу, что он, основываясь на своей беседе с Андреевым в Ташкенте, на бюро «сделал заявление» о своих ошибках. Если Ласков основывается только на этом документе, то ему придется доказать свое утверждение фактами, а не догадками. В одном из донесений в это время писалось, что Аммосов ездил на юг Киргизии, долго ехал вдоль границы и агент резюмировал, что это не с проста. Может быть они ездили смотреть границы. Эти и другие вопросы надо исследовать, вырывать отдельные фразы из общего контекста документов — самый распространенный метод любой субъективной писанины. Для того, чтобы вынести более правильное суждение по какому-либо конкретному сюжету, вопросу, теме надо рассматривать весь комплекс документов и материалов, порою взаимоисключающих.

    Я все время задавался вопросами: кто они — Аммосов и Ойунский для нашего якутского народа, для каждого из нас? Вписываются ли они в современную нашу жизнь? Почему Ойунского должны защищать, а Аммосова оставлять на задворках. Кто такой И. Ласков? Что за газета «Молодежь Якутии»? Что за силовой государственный орган в прошлом и в настоящем под названиями Чека, ГПУ, НКВД, КГБ и ныне МБ (Министерство безопасности)? Хочу по этим вопросам высказать свое мнение лапидарно не как специалист-историк, а как гражданин Республики и самый рядовой человек.

    1. Аммосов и Ойунский были людьми громадного общественно-политического заряда и духовной мощи. Они воспитали свою душу на самых благородных и гуманистических идеях коммунистического учения и каждый из них на своих участках деятельности честно и бескорыстно трудились. Идеалом их жизни была забота о благе трудового народа, процветание страны. Аммосов человек с великим государственным умом и великим организаторским талантом, был аналитиком, интернационалистом, патриотом своего родного народа. Ойунский, обладая выдающимся государственным умом, был великим писателем, тружеником, талантливым научным работником, ум его работал как часовой механизм. Это значит — строго равномерно, логично до тех пор пока не исчерпает до дна поставленную цель. Поэтому в их лице якутский народ видит идеал своих сыновей, детей, идеал будущего якута.

    От того, что они оба были коммунистами, считали себя верными ленинцами, сталинцами — кому было плохо от этого?! Они могли быть великими демократами, кадетами, республиканцами и в этом качестве трудились бы также, как в том качестве как коммунисты, оставили бы глубокий след в сознании, кому было бы плохо?! Что они сделали плохое, будучи коммунистами? Расстреливали людей — нет. У нас в Якутии после преодоления ужасного «военного коммунизма» делили людей по классовому принципу? Нет. Заблудших, обманутых, сознательных, убежденных противников советской власти и идеи коммунизма преследовали или нет? Не было этого. Поголовно всех реабилитировали и даже эмигрировавших за границу участников восстания 1921-23 годов. За что они сами расплачивались в 1937-1939 гг. Во многих документах НКВД, поэтому Аммосова считали «матерым буржуазным националистом и шпионом», а за ним непременно называлась фамилия Ойунского.

    Поэтому осквернение памяти этих двух великих сыновей нашего народа каждый сознательный якутянин-патриот воспринимает как оскорбление и надругательство над своим личным достоинством и честью.

    2. Иван Антонович Ласков — писатель, очеркист на исторические сюжеты. Каюсь, его художественные произведения не читал, а вот статьи, возможно, с малыми пропусками, читаю постоянно и удивляюсь: не нахожу ни одной серьезной статьи, где он показал бы деятелей Якутии, прежде всего братьев по перу, с положительной стороны. Интерпретации его на исторические сюжеты, пусть это будет о происхождении якутского народа, гражданская война в Якутии — недаром он хочет видеть как объективную историю гражданской войны, опубликованными показания Ойунского и Аммосова, выбитых у них в застенках   НКВД — крайне субъективны. Мне просто неприятно, когда я читаю у Ласкова что «власть в НКВД сменилась, место Ежова занял более либеральный Берия». Виницкий и Разин — посланцы главного управления государственной безопасности НКВД, с приездом которых в камерах повсюду были слышны стоны, крики пытаемых, прямо заявили, что они «посланцы Берия». А после них нарком Некрасов заявлял, что он выдвинут на пост, наркома Якутии «по рекомендации Берия» и, что он, Некрасов, «работал у Берия в Грузии инструктором». Это из показаний Г. И. Иванова. «Прочитав отклик-возмущение библиотекарей отдела национальной и краеведческой литературы Национальной библиотеки Республики под заголовком «Кто новый Берия?», про себя подумал — очень удачное название. Там имеются такие совершенно правильные строки: «Тогда повторно придется заклеймить и осудить всех жертв репрессий. Кто новый Берия, господин Ласков?». Вопрос, содержащий методологический характер, поставлен совершенно верно.

    Супруга Ласкова, Валентина Гаврильева — якутка, писательница, полуфантастические и приключенческие рассказы и повести которой читаю с удовольствием. Якуты почитают и уважают хороших родственников, зятья но нашему обычаю должны считаться с семейными традициями, высоко держать честь и достоинство данного родственного клана, тем более, если зять переселяется в семью своей супруги. В данном случае, любить из большого клана родственников только одну, а остальных презирать — это ужасно. Полная несовместимость. Что делать?

    3. «Молодежь Якутии», вот уже четвертый или пятый год пишет только негативное о наших лучших людях, о писателях, ученых, государственных деятелях. Русская аудитория республики только и читает очень неприятное о якутах, об их истории, образе жизни, культуры и об Ойунском, Аммосове, Сем. и Софр. Даниловых, о Башарине, В. Н. и М. С. Иванов, Федосееве и многих других. Зачем? Почему? Кому это надо? Лучше ли газету сделать читабельным за счет не этих, а за счет передачи интересных материалов об экзотике нашей жизни и быта прошлого и настоящего. Ведь этого у нас достаточно. Конечно, если не считать всенародный летний праздник «ысыах», обыкновенным «деревенским хороводом».

    И вот я думаю. Вдруг появится такая газета на якутском языке, которая начнет поносить налево и направо Пушкина, Толстого, Достоевского, Шолохова и других писателей, великих государственных мужей России Ярослава Мудрого, Александра Невского, Дмитрия Донского, Петра Великого, великих ученых Ломоносова, Менделеева, Курчатова, Королева, то что бы зародилось в душе читателя-якута о русском народе?

    Ныне я, следуя по стопам Ивана Антоновича, изучал материалы, связанные с именами Аммосова и Ойунского. В этом 1993 г. к правилам доступа к архивам Министерства безопасности (МБ) внесены новые коррективы.

    Новым начальником архива МБ Республики Саха (Якутия) стал подполковник Анатолий Иванович Карамзин. Пользуясь случаем, приношу ему, полковнику Афанасию Павловичу Кириллину, свою благодарность за корректное отношение во время моей работы.

    В заключение хочется сказать что, опасно выплескивать эмоции за край недозволенного, ибо речь идет об очень серьезных вещах. Надо иметь ввиду добрые отношения между народами, мир и спокойствие превыше всего. В особенности в наше время с недоброжелателями нужно разговаривать только языком точно выверенных фактов. И они всегда бывают самыми убедительными аргументами.

                                                  ИСТОЧНИКИ И ЛИТЕРАТУРА

    1. Ойунский П. Л.  Айымньылар Соч. — Т 7. — С. 14-15.

    2. «Молодежь Якутии». 1993, 9 июля.

    3. Там же, 16 июля

    4. Там же.

    5. Судебный отчет по делу антисоветского «правотроцкистского блока», рассмотренному военной коллегией Верховного суда Союза ССР 2-13 марта 1938 г. М. 1938 — С. 102.

    6. Там же. С. 104.

    7. Там же. С. 185.

    8. Там же. С. 208.

    9. Там же. С. 367.

    10. Доклад секретаря ЦК КПСС П. С. Хрущева XX Съезду КПСС 25 февраля 1956 г. // Известия ЦК КПСС, № 3, 1989 — С. 141, 142. 143.

    10а. Там же. С. 142-143

    11. Архив Министерства Безопасности Республики Саха (Якутия) В дальн: Архив МБ РС(Я), д. 702-р, л. 361

    12. Там же, л. 377

    13—14. Там же, лл. 68 79, 83.

    15. Там же, д. 2142-р, л. 132.

    16. Там же, лл. 134-135.

    17. Там же, л. 136.

    18. Там же, лл. 136, 137.

    19. Там же, л. 135.

    19а. Там же, д. 1406, т. 3, л. 252.

    20. Там же, л. 125, 130.

    21. Там же, л. 130.

    22. Там же, д. 702, л. 122. 23-24.

    23. Там же, ф. 1406 т. 3, л. 301.

    25. Там же, 3186-р, т. 2. лл. 265-272.

    26. Там же, л. 275.

    27. Там же, л. 274.

    28. Там же, т. 2, л. 88.

    28а. Там же, л. 80.

    29. Там же, л. 86.

    30. «Молодежь Якутии»,   1993, 4 июля.

    31. Архив МБ РС(Я), д. 3186-р. т. 2, л. 78.

    32. Там же, лл. 100-101.

    33. Там же, т. 221.

    34. Там же, л. 50.

    35. Там же, л. 96.

    36-37. Там же, т. 2, лл. 281-281.

    38. Там же, л. 4.

    39. Там же, л. 11.

    40. Там же, л. 99.

    41. Там же, т. 1, л. 6.

    42. Архив МБ РС(Я), д. 125-р, т. 1, л. 1.

    43. «Молодежь Якутии», 1993, 16 нюля.

    44. Там же, 16 июля.

    45. Там же, 9 июля.

    46. Архив МБ РС(Я), д. 125-р, лл. 4- 6.

    47. Там же, д. 2142-р, л. 142.

    48. Там же, д. 125-р, т. 1, лл. 16-18.

    49. «Молодежь Якутии». 1993, 11 июня.

    50. Там же, 25 июня.

    51. Там же, 11 июня.

    52. Там же, 25 июня.

    53. Там же, 16 июля.

    54. Архив МБ РС(Я), д. 3186-р, т. лл. 296-306.

    55. Там же, лл. 224-235.

    56. Там же, т. 1, л. 86.

    57. «Молодежь Якутии», 1993, 25 июля.

    58. Архив МБ РС(Я). д. 3186, т. 1, л. 131.

    59. Там же, т. 3, л. 310.

    60. Там же, т. 1. л. 203.

    61. Филиал Национального архива РС(Я), ф.2970, оп.29, д.49, л.7.

    62. «Молодежь Якутии», 1993 г. 25 июня.

    63. Архив МБ РС(Я), д. 3186-р, л. 194.

    64. «Молодежь Якутии», 1993. 16 июля.

    65-66. Архив РС(Я), д. 125-р, т.4, лл. 1-2.

    67. Там же, д. 2320-р, т. 3. л. 6.

    68. Там же, лл. 8-9.

    69. Там же, д. 1268-р, т. 5. л. 11.

    70. Там же, т. 3, л. 552.

    71. Там же, л. 516.

    72. Там же, д 1484-р, л. 175.

    73. Там же, д. 1582-р, лл. 292-293.

    74. Там же, д. 1406, л. 274.

    75. Там же, д. 125-р, т. 2, л.6.

    76. Там же, д. 1406, т. 3, лл. 307, 310 311, 319.

    77. «Молодежь Якутии», 1993, 23 июня.

    78. Архив МБ РС(Я), д. 1406, лл. 300-301.

    79. Заболоцкий Н. М. Кини кэриэhэ (Им завешано) //Дабаан (Подъем). Якутск, 1965 — С. 194

    80. Архив МБ РС (Я), д. 1268-р, л. 590.

    Иван КСЕНОФОНТОВ,

    “Саха сирэ” хаһыат редакторын бастакы солбуйааччы

                                          АММОСОВКА,  ОЙУУНУСКАЙГА  КИМ

                                                                    БЫҺАХТАННА?

    Норуот өстөөхтөрүн көрдөөн киһи киһиэхэ кыыллыйбыт, ыттыйбыт кэмнэрин ынырыктаах күннэрин-дьылларын мындаалара бүтүн 70-тан тахса сыл устата туругурдан кэлбит тулхадыйбат сомоҕолоһуубут историятыгар хаһан да сүппэт, симэлийбэт хара мэҥинэн хааллаҕа... Кэйгэллэммит, сэрии хонуутугар охтубут, хоргуйан өлбүт, норуоту норуотунан көскө утаарыы түмүгэр уонунан мөлүйүөн советскай дьон көмүс унуохтарынан үктэллэнэн коммунизм диэки өрө чарбачыспыт буруйбутугар, аньыыбыт-харабыт таайан, биирдэ “бурал” гыммыппыт мээнэҕэ буолбатах. Туох барыта сэттээх-сэмэлээх, ситиһиллэр, иэстэниллэр. Дэлэҕэ өбүгэлэрбит, муударай дьон, сэрэтиэхтэрэ дуо: сиргэ силлээмэ — сиҥнэн түһүө!

    Оттон сиҥнибити симэлитэргэ, сууллубуту суоһарарга, сөһүргэстээбити түҥнэрэргэ бары бэрпит. Били чачайа-чачайа арбаабыппытын кыларыччы мэлдьэһэн, аны баһыттан атаҕар диэри таҥнары кулгуйар аакка түстүбүт. Сыһыаннаах да, сыһыана да суох, аҥар кырыытыттан куолу-лааһын, тойоннооһун... Туох сыалтан, тугу ситиһээри? Ким туһугар?

    Репрессия кэмигэр НКВД следователлэрэ ыттыйыыла-рын өйдүөххэ сөп: “норуот өстөөҕүн” билиннэрбэтэҕинэ, партийнай сэргэххин сүтэрбиккин, эбээһинэскин толорбоккун, партийноскын көрөбүт диэн түмүк оҥоһуллара. Ол аата — эн норуот өстөөҕүнэҕин. Онон репрессия миэлиҥсэтигэр түбэспит киһиттэн, кини төрдүттэн онно суох сымыйа буруйдааһынтан хара балыырга анньылларын таһынан, НКВД следователлэрэ бэйэлэрин тириилэрин харыстаан, партия ыытар политикатыгар “бэриниилээхтэрин” дакаастыыр сыалтан, бары албаһынан, албынынан-көлдьүнүнэн, муҥнаан-сордоон, кэйгэллээн да туран, “билинэрин” ситиһэллэрэ, дьыаланы талбыттарынан бооччойоллоро билигин кистэл буолбатах.

    “...Если подписывал бы протоколы допроса предварительно прочитывая, то этим я показал бы свое недоверие к представителю Советской власти, народа — таково было тогдашнее мое убеждение, как и говорил мне следователь Березовский. ...Следователь Березовскии, злоупотребляя моей доверчивостью, записывал мои показания с грубейшими извращениями, что я узнал позже. Ои же, чтобы сломить меня, пустил в ход обман, ложь, измор, издевательство” (“Чолбон”, 1991 с, № 7). 1952-1954 сыллардаахха сымыйанан буруйданан хаайылла сылдьыбыт саха биллиилээх прозаига Афанасий Федоров (1959 сыллаахха эдэр сааһыгар олбүтэ) итинник хараастан, кэлэйэн суруйан турар.

    Оччотооҕу норуот трагедиятын туоһутунан итинник бооччойуллубут КГБ архивын урукку докумуоннара, реп-рессия сорун-мунун эттэринэн-хааннарынан билбит билигин баар тарбахха баттанар кырдьаҕастар буолаллар. Тарбахха баттанар! Тоҕо диэтэххэ, “норуот остөөҕүн” дьаралыга иҥэриллибит киһитэ НКВД түрмэтин аанын боруогун тоттөрү атыллаан тахсыбатын кэриэтэ этэ. Онон билигин репрессия сиэртибэлэрин сордоругар-муҥнарыгар турбут, харахтарын уутун хааннарын кытта ыган ылыллыбыт өлбүт аҥардаах дьон (ону даҕаны следователь илиитинэн токурутуллубут) “билиниилэрин”, кыларыйан турар кырдьык быһыытынан сыаналыыр, дакаастабыл оҥостор олох табыллыбат. Маныаха эбии, ити докумуоннар КГБ да архивыгар сытан уоракөстө суйданан, оччотооҕу быһыыны-майгыны туох баарынан кордөрбөттөр.

    Кэлин гласность, киэҥ демократия кэмэ кэллэ диэн ааттаан, бэл КГБ архивын лип хатанан турбут аана аһылынна. Ким интэриэһиргиир киирэн наадалааҕын хасыһара көҥүл. Ол эрээри, хомойуох иһин, туох эмэ кырдьыгы бу-лан, норуоппар туһалааҕы, научнай-историческай, культурнай сыаннастаах үлэни оҥордорбун диэн саргылаах санаанан салайтарааччы аҕыйах быһыылаах. Оннук үлэ кылах гыннаҕына да, төттөрүтүн, хоруотуурга суудайааччылар, тус бэйэлэрин интэриэстэригэр охтон КГБ архивыттан “ас таһаарынарга” сорунааччылар суох буолбатахтар.

    Күндү ааҕааччылар, “Саха сирэ” хаһыат ааспыт сыл сэтинньи 1 күнүнээҕи нүөмэригэр биллиилээх журналист Дмитрий Кустуров “Кини биһиэхэ сибэтиэй кнһи” диэн ыстатыйатын үрдүнэн көрөн эрэ аһарбатах буолуохтааххыт. Журналист “...П.А.Ойуунускай 40-тан тахса киһини көрдөрбүт, онон бу кини донуосчут буолбатах дуо ди эхтэрин баҕарааччылар көстүтэлээн эрэллэр. Ол, кырдьыгы буларга буолбакка, бука, атын бөрүкүтэ суох сыалга паада буолбут буолуохтаах”, — диэн дьиксинэрин биллэрбитэ.

    Тыл уҥуоҕа суох. Киһи-киһи өйө-санаата, толкуйа барыта биирдик сөпкө тиһиллибэт. Биир этиини, биир ойдөбүлү сүүс киһи, мэйиитэ хайдах олорорунан, бэйэтин гуһатыгар сүүс аҥы суолталаан тиэрэ эргитэн, политикапы оҥоруон сөп. Оннооҕор ССКП кылаабынай идеолога оуола сылдьыбыт М.А.Суслов Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин курдук дьон этиилэриттэн кабинетыгар анал кар-тотекалаах олорон, ханна наада диэбит сиригэр быһа тар-дан иэҕэн таһаарар маастарыстыбаны баһылаабыт киһинэн биллэрэ. Онтунан саптынан бүтүн норуоту норуотунан репрессиялаабыт депортация (көскө ыытыы) политикатын тэрийээччинэн буолбута.

    Сахалар, биһиги, сибэтиэй дьоммутунан сыаналыыр М.Аммосовпытыгар, П.Ойуунускайбытыгар билигин кэлэн хайа бэйэлээх “донуосчут” хара мэҥи сыһыара сатыырый? Үксүбүт билэр, убаастыьтр суруйааччыбыт — Иван Антонович Ласков. Үлэ суруйабын диэн ааттаан КГБ архивыгар киирэн хасыһан-хасыһан, “Правду и только правду” диэн балай да обургу “айымньыны” бооччойбут. Журналистар И.Николаев, И.Ушницкай таһаартарбыт “Центральное дело” кинигэлэрин суос-сымыйанан, өйдөрүттэн айан (фантазиялаан) суруйбуттар, саха историятын бөдөҥ фи-гураларын М.Аммосовы, П.Ойуунускайы бэл сталинскай репрессия хаайыытыгар хааллан олорон булгуруйбатах ге-ройдар курдук көрдөрө сатаабыттар диэн буруйдуур.

    Таб. Ласков архив докумуоннарыгар олоҕуран, Аммосовы силиэстийэлээһин дьыалата сыл аҥарыгар да тиийбэтэҕэ, 1937 сыл сэтинньи 16 күнүгэр тутуллан баран, өссө Киргизияҕа ахсынньы 18 күнүттэн, ый эрэ буолаат, кордөрүү биэрэн барбыта, 24 киһини ааттаабыта. Онон Москватааҕы следователь Матевосов кинини сордууругар-муҥнууругар, билиннэрэ сатааһыныгар наада суох да этэ цнэн түмүгү оҥорор. Кини этэринэн, кэйгэллээбиттэрэ, уон тарбаҕын тоһуппуттара, хараҕын эчэппиттэрэ диэн журналистар И.Николаев, И.Ушницкай суруйуулара сымыйа, үһүйээн (миф) үһү, уон тарбаҕа тостубут ааттаах киһи уон биэс улахан кээмэйдээх илиискэ хайдах көрдөрүү суруйуой, илии баттыай диир “...Слова Матевосова (следователь) о том, что Аммосов “пролежал шестнадцать суток голым на цементном полу” отнюдь не значит, что его раздели донага, приказали лечь на цементный пол и караулили 16 суток, чтобы он не вставал” дэтэлиир. И.Ласков туох сыһыаннаах буолан, хантан билбит дьыалатыгар сэрэйэн көрө-көрө итинник түмүктэри оҥороруй?

    “И.Николаев и И.Ушницкий неоднократно говорят, что показания Ойунского были “сфабрикбваны”. На самом деле все они — собственноручные. Переплетенные отдельно, они составляют целый отдельный том, более ста листов, хорошей белой бумаги, исписанной чернилами. Горько шутя, можно сказатъ, что под следствием поэтом был написан последний том собрания сочинений”. Ити курдук өссө күлүү-элэк оҥостор. “...За что же было его бить, если он так активно помогал следствию?”. Хайдахтаах курдук барытын тиэрэ эргитэн таһаарарый?

    “Документалист” Ласков П.А.Ойуунускайы Иркутскайга тутуллаат да, өссө доппуруостаныан инниттэн көрдөрүү биэрэн барбыта, онон туһугар “рекорду” олохтообута диэн сэтэриир. Ойуунускай Москваҕа хаалла сытан уһулуччу балаһыанньаҕа тутуллара, чэпчэтиилэр оҥоһуллаллара, Дьокуускайга аҕалыллан баран олох да доппуруостамматаҕа, туоһу эрэ быһыытынан сылдьыбыта диэн тойоннуур.

    Таб. Ласков бэйэтин халанчатыттан архив чуолкайа суох матырыйаалларын итинник эридьиэстээн таптаабытынан тиэрэ эргитэн таһаарара, чычаас түмүктэри оҥороро ки-нини киэргэппэт, төттөрүтүн, аналитическай толкуйа татымын көрдөрөр. Кимиэхэ эрэ тугу эрэ былдьатан, туохтан эрэ таала кырыыланан, дьоҕойон эттэххэ, суруйааччыла-рын кытта да эйэ дэмнээхтик “эн-мин” дэспэтэх буруйугар хааһахтаах хара санаатын үрдүлэригэр тэбиир дьонунан Максим Аммосов, Платон Ойуунускай буоллулар дуо? Соруйан сыал-сорук оҥостон И.Николаев, И.Ушницкай “Центральное дело” кинигэлэрин страницаларын устун сыылла сылдьан сыныйан сойуолаһан, төтторүтүк куолу-луур.

    Саха норуотун сибэтиэй уолаттарын итинник холуннарыыны ким көҥүллээтэ? Хантан ылбыт быраабынан Аммосов, Ойуунускай курдук улуу дьон сырдык кэриэстэрин баһааҕырдан “хобуоччулар”, “донуосчуттар” диэн дьаралык иҥэрэргэ суудайарый? Кини бу өссө да күн сирин корө илик “айымньытын” кимиэхэ анаан суруйда? Биир бэйэм саха норуотугар туһалыахтааҕар, историябытын, культурабытын, норуот быһыытынан чиэспитин-суобаспытын хараардар, биһигини баһааҕырдар бооччойуу быһыытынан сыаналыыбын, Саха сирин тас өттүгэр общественнай-политическай эргимтэҕэ “дешевай” аптарытыаты эккирэтиһии курдук көрөбүн. Тус бэйэм Иван Антоновиһы кытта утары корсөн дорооболоспотох, билсибэтэх киһибин (айымньыларыттан ураты). Ол да буоллар кини сыыла сылдьан сыарҕа быатын быһар, испититтэн кэрбиир суолу тутуспутуттан кэлэйэн, бэйэм санаабын суруйарга күһэлинним.

    Таб. Ласков аҥардастыы архив докумуоннарыгар туох суруллубутунан куоһурданар. Оттон ол хааннаах көрдө-рүүлэр, “билиниилэр” ханнык ньыманан ситиһиллэн сурукка тиһиллибиттэрин, төһө кырдьыктаахтарын болҕомтоҕо ылыан да баҕарбат. Соҕуруу да, манна Саха сиригэр да “норуот өстөөҕүн” билиннэрии ньымалара биир этииэр. Бэл К.К.Байкалов курдук чиргэл эттээх-хааннаах доруобай киһини муҥур уһукка тиэрдибиттэрэ. Ол туһунан архив докумуоннара маннык кэпсииллэр: “Перед переводом ко мне Байкалова в апреле 1939 г. он сидел более 50 суток в карцере” (л.д. 78, из показания И.П.Лебедкина от 16 янв. 1940 г.). “...Арестованного Байкалова сажали на голый каменный пол. Он плакал” (л.д. 7-2—7-3. Из показания Левина от 12 декабря 1940 г.). “Байкалов в одной гимнастерке находился в температуре до 30 градусов ниже нуля и получил от него ответ, что он согласен лучше честным человеком умереть, но клеветать на себя не будет” (л.д. 85. Показания коменданта НКВД от 25.01.1941 г.).

    Кырбыы-кырбыы, тымныы подвалга быраҕыы, хамсап-иакка чиккэччи тэбиннэрэн туруоруу киһини киһи аатыттан аһарара. Тугу гыналларыгар сыана бэриммэт буола оиүкү-төйүкү барбыт сордоохтортон “билинии” ыган ылаллара.”...эти стойки (атахха туруу) чередовались с водворением в холодный карцер (подвал) на несколько суток с температурой ниже 20 градусов, впрочем в большинстве случаев с наручниками и в положении рука назад с вывернутыми ладонями. В таком состоянии естественные надобности отправляли прямо в одежду. Наряду с этим многих арестованных как например Варфоломеева, Дяхсиляхова, Игнатьева, Яковлева, Васильева — секретаря Чурапчинского РИКа, Разин и Винницкий избивали железным прутом, мраморными пресс-папье и просто кулаками в бока, избивали также и плетъю. Я был доведен до состояния галлюцинации и опухли ноги, решившись наконец оклеветать себя и других” (л.д. 86-90, от 26 февраля 1941 г.) диэн К.К.Байкалов доппуруоска билиммит. Кини партия Амматааҕы райкомун секретарын солбуйааччы Львову, Орджоникидзевскай райком секретара Куприяновы, Амма райкомун бастакы секретара Неустроевы, кэргэннии Семеновтары уо.д.а. следователлэр ыттыы кырбаабыттарын туоһулуур.

    Онон репрессияҕа түбэһэн, эттэрэ-хааннара сэймэктэммит, хаанынан ытаабыт дьон “билиннэриилэр” хайдах бооччойуллубуттарын кимнээҕэр да ордук ейдүүллэрэ. Олортон биирдэстэрэ С.В.Васильев 1943 сыллаахха Е.М.Ярославскайга маннык суруйбута: “...М.К.Аммосов бэйэпшн уонна атын дьоннору, ол иһигэр эйиигин, хараардыбыт сымыйа көрдөрүүлэрин 1938 сыл бастакы ацарыгар Москва куаракка Лефортовскай түрмэҕэ сытан киһи хаһан да сэрэйбэтэҕин курдук кырбааһыны, сордооһуну, муҥнааһыны, инквизициялааһыны тулуйбакка биэрбитэ". (“Кыым”, 1988 с, бэс ыйын 2 к.). Дьиҥинэн, балыллыбыт киһи “донуосчутугар”, И.Ласков курдук уордайбакка, баайсыбакка, хата Аммосовы аһынара тута көстөр.

    И.Ласков бу холуннарыылаах “айымньытын” “Полярная звезда” сурунаал редакцията төттөрү бырахпыта саамай сөптөөх. Суруйааччы бэчээккэ тахса илик суруйуутун хантан билэн-көрөн бу ыстатыйаны суруйдуҥ диэн сиэр-дээх ыйытык үөскүөн сөп. “Центральное дело” кинигэ автора, “Илин” сурунаал эппиэттиир редактора Иван Николаев “Сахаада” хаһыат ааспыт сыл ахсынньы 11 күнүнээҕи нүөмэригэр “Хунта кэмигэр уонна ол кэнниттэн” бэчээт-тэппит политическай ырытыыларыгар “...Иван Антонович биһиги Иван Ушницкайдыын суруйбут “Центральное дело” диэн кинигэбитин утаран, 1937-39сылларга ИДьНК-ҕа үлэлээбит, суон сураҕырбыт И.Ф.Ахчагныровы көмүскээн арааһы барытын куппут-симпит этэ... Кэлин Иван Антонович Саха сиринээҕи ГКСБК председателэ В.Д.Кондраков быһаччы өйөбүлунэн, көҕүлээһининэн кистэлэҥ архивтарга киирэн үлэ-лээтим, Валентин Дмитриевич мин үлэм сурүн хаиысхала-рын тус бэйэтинэн ыйан-кэрдэн биэрбитэ диэн кэпсэммитин диктофоща устубуппут”, — диэн суруйбута.

    Итинтэн сиэттэрэн, бу боппуруоһу интэриэһиргээн, сэмээр испэр тута сылдьыбытым уонна бу күһүн, сэтинньигэ И.Ласков “айымньыта” сурунаал рсдколлегиятын мунньаҕар аккаастаныллыбытын истибитим. Иван Николаевтан сөбүлэҥин ылан, “айымньы” куоппуйатын уларсан аахпытым.

    Оттон кинини уруккута КГБ архивыгар көнүллээн киллэрбит, “айымньытын” айарыгар кыах биэрбит Саха Республикатын государствоҕа куттал суох буолуутун министрэ В.Д.Кондраковтан авторга уонна кини “айымньытыгар” счяана биэрэргэ көрдөспүппэр таб. генерал маннык харданы биэрбитэ:

    — Ордук кэнники кэмҥэ архив докумуоннарыгар интэриэс улаатта, араас өрүттээх үлэ барар. Ученайдар, специа-листар докумуоннар историческай сыаннастарын чинчийэллэр. Репрессиялана сылдьыбыт дьон докумуоннарын аймахтара ирдэһэллэр, билсиһэллэр. Билигин архив докумуоннарын наардаан, бу сыл ортотун диэки Саха Республикатын государственнай архивыгар туттарыахтаахпыт. Биири тоһоҕолоон этиэххэ наада: архив докумуоннарын, муолаан репрессия кэминээҕи силиэстийэ ыытылла сылдьар дьыалалары, олус сэрэнэн туһанар наада. Алҕаһаатахха, токуруттахха, айдаан тахсыан сөп. Тоҕо диэтэххэ, репрессия кэмигэр тутуллубуттар бэйэлэрин араастык кордөрбүттэрэ баар суол.

    Кырдьык, таб. Ласков мин көҥүлбүнэн КГБ архивыгар киирэн үлэлээбитэ. Кини эрэ буолбатах, архив матырыйаалларыгар наадыйан биһиэхэ кэлбит дьоҥҥо барыларыгар коҥүллүүбүт. Ласкову кытта иккитэ көрсөн кэпсэппитим. Бастаан архивка үлэтин саҕалаан эрдэҕинэ, Иван Антоно-нич, сэрэхтээх, сытыытык турар (остро) докумуоннарынан улэлиигин, онон олус болҕомтолоохтук сыһыаннас, суруйар лйымньыгар таба политическай түмүктэри оҥор диэн сэрэппитим. Суруйбуккун бэчээттэтиэҥ иннинэ миэхэ хайаан да көрдөрөөр диэбитим. Ону быһа гыммакка, аҕалан кордөрбүтэ. Ааҕаат да тутатына маннык табыллыбат, бу суруйбутуҥ бэчээттэнэр кыаҕа суох, мин көнүллээбэппин лиэн бэйэтигэр быһаччы эппитим. Докумуоннарынан са-таан туһаммат, политикаҕа ырааҕы көрбөг (слепой) киһи эбиккин. Онон инникитин аны архивка хаһан да киирбэт гына быраабыҥ быһыллар. Уопсайынан да, Эн, омуккунан белорус киһи, Саха сирин улуу дьонун туһунан суруйарыҥ наада дуо? — диэбитим. Итинник ис хоһоонноох “кытаанах” кэпсэтии буолбута.

    Таб. Ласков өссө XVII-XIX үйэлэргэ Саха сирин оччотооҕу историятын, оннооҕор сыылынай поляктар чинчий-биттэрин, суруйбуттарын тумулук туттар. Ол эрээри, санаан да көрдөххө, оччотооҕу уонна билиҥҥи кэми тэҥниир олох да табыллыбат. Оччолорго сахаларга специалист буолуохтааҕар үөрэхтээх да киһи суоҕун кэриэтэ этэ. Билйгин Саха сиригэр бүтүн Тыл, литература, история научнай-чинчийэр института баар. Маннык боппуруостарынан ученайдар, анал билиилээх-көрүүлээх дьон дьарыктанныннар дии саныыбын.

    Өссө төгүл тоһоҕолоон бэлиэтиибин, архив докумуоннара оҕо оонньуута буолбатах. Олус сэрэхтээхтик сыһыан-наһар наада. Хас хасыһар киһи бэйэтин халанчатыттан көрүүлэнэр буоллаҕына, бүтүн норуоту баһааҕырдар дьыа-ланы “буһаран” таһаарыан сөп. Онон, билигин истори-ческай, культурнай, научнай сыаннастаах архив матыры-йаалларын Госархивка биэрэбит гынан баран, дууһам ыал-дьар, ытырыктата саныыбын.

    Убаастабыллаах Валентин Дмитриевич, сөпкө этэҕин. Республика олохтоохторо — сахалыы, нууччалыы саҥалаах (нуучча тыла — омук-омук бары өйдөһөр сүрүн тылбыт) бука барыбыт сүрэхпит ытырыктатар, дууһабыт ыалдьар. И.Ласков курдук хоонньуларыгар “тааһы укта сылдьар” дьон Госархив уораҕайыгар көҥүл киирэн бүгэн олорон өссө тугу-тугу “айан” таһаараллар? Төрүкү да хара балыырдаах, таһы-быһа сымыйа буруйдааһыҥҥа олоҕуран ыытыллыбыт репрессия кэлин сүтэн, суйданан, чуолкайа суох буолбут докумуоннарын норуоттан саһыаран, кистэлэҥҥэ тутан сытыарарбыт тухары оччотооҕу быһыыны-майгыны араастаан сыаналааһын, токурутан көрдөрүү холонуулара тахса туруохтара. Онон Берия, Ежов кэмнэригэр бооччойуллубут провокационнай дьыалалары хайдах баалларынан норуот киэҥ билиитигэр таһаарар наада: дьон-сэргэ сурах-тамах хоту сэрэйэн көрөн буолбакка, оччотооҕу ыар чахчылары докумуоннартан биллин; хара балыырга түбэспит, кэлин реабилитацияламмыт, ааттара-суоллара тилиннэриллибит дьоммут хайдахтаах курдук сордоммуттарын сыаналаатын; репрессия эрэллээх “саллааттара” төһөлөөх хара дьайдаах дьыаланы ыыппыттарын уонна кинилэр ааттара-суоллара кимин-тугун докумуон чахчыларьптан көрдүн-биллин диэн. Норуот — муударай. Олорон, сайдан кэлбит историятын сааттаах кэрдиис кэмигэр сөптөөх сыанабылы апы хаһан да төттөрү эргиллибэттик оҥоруоҕа. Комүскүүрүп комүс-күөҕэ, сэмэлиирин — сэмэлиэҕэ.

    1992 с, ыам ыйа

                                                                          * * *

    Бу ыстатыйа уон сыл анараа өттүгэр, саха норуотун чулуу уола, государственнай, общественнай деятель, ученай, саха литературатын төрүттэспит сибэтиэй киһибит, П.А. Ойуунускай, төрөөбүтэ 100 сыла туолуутун көрсө “Саха сирэ” хаһыакка бэчээттэммитэ. Суруллубут төрүөтэ, хомойуох иһин, биллэр. Эмиэ күн бүгүн курдук, ол үбүлүөйдээх сахха Улуу киһибит сырдык аатыгар, кэхтибэт кэриэһигэр суруйааччы И.Ласков курдук, о.д.а дьон — этэн эттэххэ, норуоппут сайдыылаах интеллигенциятын бэрэс-тэбиитэллэрэ — була-була, ыан таһаара-таһаара хара мэҥи түһэрэ сатаабыттара.

    Оччолорго И.Ласков, бу сырыыга В.Скрипин “үрдүгэр үҥкүүлүүр” киһилэрэ тоҕо Былатыан Ойуунускай буолла диэн санаа-оноо мэлдьи үүйэ-хаайа тутар.

    Дьиҥинэн ыллахха, тугу сүүйэллэрий? Республикабыт Государственнай тутулун төрүттээбит, саха омугу сырдыкка, үөрэххэ, культураҕа сирдээбит, улуу нуучча норуотун, оччотооҕу ССРС норуоттарын кытта инникитин быстыснат сибээстээн киэҥ эйгэҕэ таһаарбыт М.Аммосов, П.Ойуунускай курдук дьоммугун, репрессия балыырдаах докумуоннарыгар олоҕуран, онно суоҕунан баһааҕырдан-үөҕэн бүтүн саха норуотун “репрессиялаары” гыналлар, онон “дьоруой” аатыраары-сураҕыраары тииһигирэллэр дуо?..

    Мэтээл иккис өттө атын ис хоһоонноох диэххэ наада. Сахалар былыр-былыргыттан бэйэбитин сиэһэн эккирэ-тиһэрбитигэр, ньоҕойдоһорбутугар, үүнээри-тахсаары гыммыты таҥнары тардарбытыгар, үҥсүһэрбитигэрхаҥсыһар-бытыгар, ааһан-араҕан биэрбэт түктэри кэмэлдьибитигэр сытар. Кими эрэ утарыахха, хайаларын эрэ суулларыахха тиэн өйү-санааны иитиэхтээччилэр, атааннаһыыны күөттээччилэр добуоччу үөрэхтээх, үлэлээх-хамнастаах дьон, “хоһуолу оҕуруокка ыыппыт” кэриэтэ, В.Скрипин курдуктары киксэрэллэр, охсор сутурук, тэбэр атах оҥостоллор. Һүтүн норуоттарын үохтэрэллэр, бэйэлэрэ күлүктэригэр пмнэнэллэр, саһан, кирийэн биэрэллэр. “Сытыган интеллигенция” диэн өйдөбүл итиниэхэ сытар. Ол да иһин түмүк-түмүк кэмнэргэ репрессия Саха сиригэр мэлдьи интеллигенция үрдүнэн көтөрө.

    Саҥа үйэҕэ государство интэриэһин араҥаччылыыр органнар саҥалыы үлэлиэхтээхтэрин өйдөон, оччотооҕуга республика государствоҕа куттал суох буолуутун комитетын салайбыт генерал В.Кондраков “Саха сирэ” хаһыакка интервью биэриитэ саамай сөп этэ диэн өйдүүбун. Кини тоҕо оннук быһаарыыны ылыммыта чуолкай. Ол КГБ урук-ку матырыйаалларын история кырдьыгынан көрөн сэрэх-тээхтик туһаныллыахтааҕын ылыммакка, И.Ласков объективнайа суох, ол аата история кырдьыгын токурутар ыстатыйаны таһаарбытын төрдүттэн утарар этэ.

    Мин И.Ласкову буолбакка, В.Кондракову эрэнэммин, кинини кытта ол кэпсэтиини таһаарбыппын билигин саамай сөп эбит дии саныыбын.

    Биһиги тыйыс айылҕалаах Сахабыт сирэ омугуттан тутулуга суох бэйэ-бэйэни тулуйсан, өйдөһөн-өйөнсөн олорор хотугу дьон сылаас дьиэбитинэн буолар. Нуучча-саха, атын да омуктар биир дьиэ кэргэнинэн олорбуппут 370 сылын былырыын бэлиэтээбиппит. Ем.Ярославскай, С.Орджоникидзе, Г.Петровскай курдук Россия биллэр салайааччылара иитэн таһаарбыт М.Аммосов, П.Ойуунускай, И.Барахов, о.д.а. саха чулуу уолаттара төрүттээбит автономиябыт 80 сылын чиэһигэр тоҥолох-тоҥолохпутуттан ылсан, уруйдаан-айхаллаан сэлэлии хаамсыбыппыт. Президеммит В.А.Штыров обществоҕа илэйэ, эйэ дэмнээхтик олоруу, таһаарыы-лаах, айымньылаах үлэ, аҕа көлүөнэ дьоҥҥо социальнай өйөбүл политикатын нуучча-саха, бурят-казах, белорус-украинец, о.д.а. бырааттыы норуоттар биир санаанан өйөөн, төрөөбүт-үөскээбит Сахабыт сирэ инники чэчирии сайдыытын түстүүбүт. Маннык кэмҥэ биир дойдулаахпыт, учууталбыт Платон Алексеевич Слепцов-Ойуунускай төрөөбүтэ 110 сылын киэн тутта, үөрэ-көтө бэлиэтиибит.

    Инникитин, историябыт “хара мэҥнэринэн” киирэн ньуоска дьүөгэти кирийэн-хоруйан таһааран бүтүн мүөттээх буочуканы буортулааччылары — айар-тутар иллээх олох-путун, тулхадыйбат доҕордоһуубутун куорҕаллыы сатаач-чылары — суут-сокуон хараҕынан кытаанах сэмэҕэ тардыахха, ылҕаан иһиэххэ. Кэлэр көлүөнэ ыччаппыт кэскилигэр адаҕа, мэһэй буолбаттарын курдук.

                                                                             ****

    Дмитрий КУСТУРОВ,

    РФ Журналистарын союһун чилиэнэ

                                     ӨЛБҮТҮ ДА СҮГҮН СЫТЫАРБАТ ҮЛҮГЭР

                                                                      I ЧААЬА

    Хайа да үйэҕэ, хайа да кэмҥэ дьон туһа диэн үлэлээн, айан ааспыт киһини норуот умнубат, кини аатын өрүү ытыктабылы кытта өйүгэр сөҥөрөн, сүрэҕэр иҥэрэн илдьэ сылдьар үтүө үгэстээх. Оннук норуот ытыктабылын ылбыт киһинэн Саха сирин олохтоохторугар Платон Алексеевич Ойуунускай буолар. Ол да иһин, кини төрөөбүтэ 110 сыла туоларынан, быйылгы сылы Ойуунускай сылынан биллэринэн олордохпут. Кини аан дойду сайдыылаах улахан омуктарыгар кытта биллибит поэт.

    П.А.Ойуунускай — быһылааннаах, былдьаһыктаах үйэҕэ, Россияны атыйахтаах уу курдук аймаабыт сүдү революциялар кэмнэригэр күөгэйэр күннэрин атаарбыт киһи — охсуспут охсуһуута уохтаах-кылыннаах, олоҕо ураты уустук орүттэрдээх буолуохтааҕа биллэр. Ону быһаарсарга, кини уһулуччулаах государственнай, общественнай деятель, суруйааччы быһыытынан норуотугар тоҕо кэрэхсэнэрин ойдөтүһэргэ анаан 100 сыллаах үбүлүөйүн кэнниттэн икки хомуурунньук утуу-субуу, 1997 уонна 1998 сылларга, тахсан турар. Бастакы хомуурунньукка СР Президенин этиититтэн саҕалаан общественность араас бэрэстэбиитэллэрин — суруйааччылар, архив үлэһиттэрин, журналистар 20-гэн тахса ыстатыйалара киирбиттэрэ. Иккис хомуурунньук барыта учуонайдар Ойуунускай туһунан үлэлэриттэн таҥыллан тахсыбыта.

    Биллэн турар, улуу киһи олоҕун сырдатыы хайа эрэ оттүнэн кыаллыбатах буолуон сөп. Ол да буоллар “МК” в Якутии” хаһыат муус устардааҕы 15, 16 №№-гэр тахсыбыт Виктор Скрипин ыстатыйатын сүрүн тезиһэ туохха да холооно суох тосту-толоос. П.А.Ойуунускай кыһыл террор, сталинскай террор саҕанааҕы деятель, саха интеллигенциятын өстөөҕө үһү. Дьэ оннук киһиэхэ, кинини сымыйа кумир оҥостон, пааматынньык туруораары сылдьаллар үһү. Ыстатыйаны автор тоҕо итинник сүрдээн-кэптээн таһаар-бытын соччо өйдөөбөтүм. Арай сымыйанан холуннарыы П.А.Ойуунускай төрөөбүтэ 100 сыла туолуутун иннигэр Ласков, Тохтобул диэн дьоннор өттүлэриттэн эмиэ тахса сылдьыбытын бэркэ билбит суолум.

    Онон, бастатан туран, П.А.Ойуунускай кимин-тугун, туох сыаллаах-соруктаах революцияҕа кыттыбытын санатыһыаҕыҥ:

                            Хамандыыр! Хаан хааҥҥа!

                            Кэннинэн кэхтимэ,

                            Хаатырга-хандалы хараҥа

                                                                     хаайыытын

                            Хайыта сынньартан харыастан

                                                                          биэримэ,

                            Хапытаал-хабала ханна да

                                                                        хаалбатын!

    Бу тугуй? Бу саардары сайылыыр, көмүс солону көмөр, баай дьон батталын барыыр туһугар хааннаах хапсыһыыны хоһуйбут бассабыык-поэт тыллара. Ол эрээри ити уот тыллар кыһыл террорга да, Сталин төлө тарпыт терроругар да сыһыаннаахтарын булан көрбөппүн. Манна баар кыргыс хонуута. Манна баар бааһырбыт бассабыык. Онтон ураты туох да суох.

    Поэт, кырдьык, сэбиэт былааһа Саха сиригэр олохтонорун туһугар бэйэтэ саа тутарга тиийэ турууласпыт, ити былааска үрдүкү дуоһунастарга үлэлээбит, сэбиэт былааһын норуот былааһын курдук ылынан хоһуйбут киһи. Онтон үргэн барар төрүөт суох.

    П.А.Ойуунускай 1917 сыллаах революциялары, норуокка көҥүлү аҕалар саҥа үйэ саҕаланыытын быһыытынан, үөрэн-көтөн, уруйдаан көрсүбүтэ. Ол кэмҥэ кини “Демократическай Россия гражданина”, “Саха уобалаһын патриота буолабын” диэн бэйэтин үгүстүк ааттанара. “Биһиги киирсибэ-тэхпитинэ ким киирсиэй!”, “Биһиги турумматахпытына ким турунуой?” диэн этии эмиэ кини тыллара этилэрэ.

    Оччолорго эдэр киһи итинник санааҕа эмискэ кэлбэгэх, итинник быһаарыныыны түбэһиэхчэ ылымматах. Ону Платон Томскайга үөрэнэ сылдьан Дьокуускайга олорор Максим Аммосовка 1917 сыл ахсынньы 27 күнүгэр ыыппыт суругунан бигэргэтэргэ холонуом. Кини онно “инники суолун халбаҥа суох талбытын” быһаарарыгар тыйыс хотугу сиргэ киһи баҕа санаатын үһүйээнинэн, олоҥхонон этэр, “олоҥхо (сказка) — былыргыттан билинҥэ диэри бу поэтическай историябыт, бэйэбитин кытта тэҥҥэ баар буолбут евангелиебыт” диэн философскай түмүктээһингэн саҕалыыр. Ол гынан баран, олоҕо төһө да дьадаҥытын, ыараханын иһин, өрүү үтүө күнүн күүтэр саха, үрүҥ ойууну ылынарынан, хара итэҕэли үөскэтиэн сөп аптан-хомуһунган, сиэмэх ойуунтан куттанарынан, “үрүҥ итэҕэли” — христианствоны улгумнук ылынна, ол быыһыгар бэл нэһилиэк иһинэн ис иирсээн тохтообот диир кини. Аны туран христианство норуоту саха да, нуучча да буолбат гына иитэр, чиновниктар төрөөбүт тылбытынан үөрэнэрбитин бопсоллор, онон айар өйсанаа сахаҕа кэҕиннэ, оттон саха айылҕаттан бэриллибит поэт, тылбыт уус-уран өттүнэн хомоҕой, биһиги бэйэбит литературабытын (холобур, В.В.Никифоров, А.Е.Кулаковскай, А.И.Софронов айымньыларын) киһи аймах кытта билэр буоларын ситиһиэхгээхпит, төрөөбүт норуоппутун “киһилии сыһыан, эйэлээх олох чэчирии сайдар суолугар” киллэриэхтээхпит диэн үөһээ эппитин эбии дириҥэтэн биэрэр.

    Көрдүгүт дуо, баара-суоҕа сүүрбэ түөрт саастаах киһи бэйэтин көлүөнэтин иннигэр хайдахтаах уустук, ыар сорук гурарын ырааҕынан эҥсэн быһаарбытын! Кини этэринэн, маннык соругу быһаарарга “ытык гражданин” Г.В.Ксенофонтов дьон-сэргэ дьадаҥы өттүн “дьулуурун сүрэҕинэн-быарынан ылымматынан”, күннээҕи олоххо туох үчүгэй баарын эрэ хасыһан булартан ордубат “ыраас дууһалаах” М.Ф.Крыжановскай курдуктар, туохха барытыгар “туһалаах үлэһит”, “биллэр-көстөр общественнай деятеллэртэн биирдэстэрэ” эрээри, тэрийэргэ, онтон даатыҥҥа, “дьоҕура, талаана суох” С.А.Новгородов кэриэтэ бас-көс дьон, лидер буолуохтара кыаллыа суох эбит.

    Маны эдэр киһи бэрдимсийэн дуу, чабыланан дуу эп-пэт. Манна кини өссө оҕо сылдьан, литературнай куруһуокка, киһи киһини көлөһүннээн сиирэ сиэри таһынан барбытын, үрүҥ хараҕын өрө көрбөккө дьадаҥы саха эстэр дьылҕаламмытын ырытарыгар “аны маннык олорор сатаммат” диэн суруйбутун санатабын. Оттон олоҕу уларытар кытаанаҕын оччоттон чопчу өйдүүр эбит.

    Ол да курдук, “революция биэрэр кыаҕын хайдах туһа-набыт?” диэн доҕоруттан ыйытар уонна “билээччилэр историяны биирдиилээн дьоннор оҥорботтор дииллэр даҕаны... туохха барытыгар — билии-көрүү буоллун, революция буоллун — дьоҕурдаахтар, талааннаахтар, генийдэр дэнээччилэр, демон курдук, мэлдьи инники сыдцьаллар” диэн этэр. Онтон салгыы биһиги оннук кыахтаах дьоннордоох этибит дуо диэн ыйытар. Бааллара, ол гынан баран общиналар (аҕа уустарын) ортолоругар сөпсөспөт, атаан-наһар быһыы күөрэйэ турарынан, кинилэр “обществоны түмэр, историяны хамсатар” кыахтара суоҕа диэн бэйэтэ бэйэтигэр хардарар.

    Оччоҕо “историяны хамсатар дьону” “көҥүлүн туппут” саха олоҕун саҥалыы тэриниэхтээх кэмигэр хантан ылыллыахтаах этэй? Кини, саха омугун “былыргытын, бшшҥҥитин” ырытан баран, доҕорун эн биһикки турунуох, “эн биһикки сиэртибэ буолуохтаахпыт”, “ыччат үлэлиэхтээх”, “ол үлэҕэ кэнэҕэски кэскилбит күүс-уох биэриэхтин” диэн ыҥырар.

    Дьэ итинник өйдөөх-санаалаах сылдьан, норуотугар туһалыыр суолу көрдөөн түргэнник булаары, бассабыыктар партияларыгар 1918 сыллаахха киирэр. Ол быһаарыыта судургу. Бииринэн, кини Россия курдук улуу дойдуну буомурдубут ыраахтааҕы былааһын утары охсуһууга бассабыыктар, кини санаатыгар, хайа да партияттан ордук тэрээһиннээх, түмсүүлээх этилэрэ. Иккиһинэн, бассабыыктар дьадаҥы дьон туһугар туруммут дьоммут дэнэллэрэ. Оттон сахаттан ордук дьадаҥы омук Россия үрдүнэн баара биллибэт да, иһиллибэт да этэ.

    Арыый кэлин, 1922 сылга, П.А.Ойуунускай “коммунистар диэн буолаллар, бэйэлэрин олохторо хайдах да буоларын кэрэйбэккэ, үлэһит дьон, бааһынай дьоллоноругар, урут баттыгаска сылдьыбыт кыра омуктар дьоллоох буолалларыгар охсуһар дьон” диэн суруйбуттаах. Киниэхэ, инньэ гынан, норуотун хаалыыттан, хараҥа олохтон таһаарартан, батталтан быыһыыртан атын сорук суоҕа.

    Ити этиллибити бигэргэтэ таарыйа, гражданскай сэрии сылларыгар былаас норуот дьылҕатыгар охсуулаах дьаһалы ылла да, кини ону көтүттэрэр туһугар үгүстүк турууласпытыттан бэрт бэлиэ түгэннэри ахтан аһарыахха сөп.

    1920 сыл саас Саха уобалаһын Иркутскай күбүорүнэҕэ оройуон быһыытынан сыһыарарга дьаһал тахсар. Онтон туох тахсан кэлбитэй? Бастатан туран, аһылык, таҥас-сап кэлиитэ быста мөлтөөбүтэ. Сибревком ити уурааҕын көтүттэрэн, күһүөрү сайын Саха сиригэр күбүөрүнэ статуһун биэриитин ситиһии — бу кини үрдүкү салалтаҕа бас-такы өрөлөһүүтүн түмүгэ этэ. Онтон кэлин, сахалары Бочойбоҕо көмүс үлэтигэр хомуйан ыытыыны утарсан, партийнай миэрэҕэ тардыллыбыттаах.

    Ити сыл атырдьах ыйыгар ревтрибунал губревкомтан ыйыппакка, бэл губчекаҕа биллэрбэккэ эрэ саагыбар арылынна диэн Р.И.Оросины, В.В.Никифоровы, В.И.Новгородовы, Н.К.Прядезииковы ытарга бириигэбэр таһаарар. Бириигэбэр П.А.Ойуунускай, онтон да атыттар өрөлөһөннөр толоруллубакка хаалбыта.

    1921 сыл олунньуга аны губчека эмиэ ханна да суох саагыбары арыйан таһаарар. Отучча киһи ытыллыбытын, суүсчэкэ киһи хаайыллыбытын кэннэ, П.А.Ойуунускай С.Г.Ефимовы, Р.И.Оросины, И.Н.Иванов-Бараховы, Инн. Давыдовы кытта Омскайга Сибнацка тиийэр уонна олунньу 26 күнүгэр сэбиэт былааһын урут утара сылдьыбыт дьоҥҥо тулуурдаахтык сыһыаннаһар туһунан уураах таһааргарар. Ол иэстэбилэ суох хаалбатаҕа. Губпартком кулун тугар 13 күнүгэр мунньахтаан баран, партия Киин Комитетыттан Сиббюро нөҥүө кинини уонна Иванов-Бараховы партийнай эппиэккэ тардарга модьуйар. Таарыччы эттэххэ, губпартком мунньаҕа, саагыбарга кытыннылар диэн, буруйдара дакаастамматах дьону ытыалааһыны сөптөөҕүнэн ааҕар.

    Дьэ ити кэнниттэн П.А.Ойуунускайы “социалистическай переворот” саҕана, “үрүмэччи уот сырдыгар көтөн кэлэрин” курдук, “советскай, партийнай деятеллэр орто-лоругар баар буола түспүтэ” диэххэ, ама, сөп үһү дуо? Кини карьера оҥорорго хаһан да дьулуспута суох. Ол оннугар историк Г.Г.Макаров бэлиэтииринэн, кини партияттан үстэ уһулла сылдьыбыттаах, иккитэ ытылла сыспыттаах: көскө сылдьан, Томскай күбүөрүнэтин Казанка дэриэбинэтигэр учууталлыы олорон, Колчак былааһын утары кистэлэҥ волостной ревкому тэрийбитин иһин уонна 1938 сылга рспрессияланан Москваҕа Бутырка түрмэтигэр хаайылла сытан.

    Кини ордук автономияны күүскэ туруорсарын иһин үгүстүк үтүрүллэ-хабырылла сылдьыбыттаах. Автономияны тоҕо олус дьаныһан туруорсубутун 1921 сылга Сиббюроҕа тиийэн эппит маннык уоттаах-төлөннөөх тылларыттан өйдүөххэ сөп:

    НьВся тактика якутской организации РКП, вся политика якутской советской власти обуславливается до сих пор политикой Сиббюро ЦК РКП и Сибревкома, политика которых выражается в урезывании прав, добытых веками, в подавлении и обострении национальных чаяний и чувств. В лице якутской организации РКП и карательных учреж-дений губревкома — Сиббюро ЦК РКП и Сибревком имеют тот безумный аппарат, который расстреливает якутов-автономистов в тот момент, когда центральная советская власть, Наркомнац и ВЦИК ставят вопрос о якутской автономии на очередь, когда буряты получают автономию.

    Телеграммы Наркомнаца и Сибнаца о якутской автономии и о привлечении широкой массы и трудовой интеллигенции к советскому строительству постановлением местной организации не публикуются и создают жгучую атмосферу национального движения на ложной почве.

    Пора положить конец расстрелам и политике Сибцентра. Пора нам — коммунистам встать во главе автономии якутского народа и возглавить национальное культурное-экономическое возрождение якутов”.

    Билигин сорох учуонайдар 1917 сыллаах революциялар кэннилэриттэн сахалар ортолоругар босхолонуулаах хамсааһын бэйэтэ дьаалатынан көбөн тахсыбытын курдук суруйаллар. Ол эрээри, 1921 сыл бэс ыйыттан Г.И.Лебедев, А.В.Агеев, А.Г.Козлов курдук түбэһиэх дьон салалтаҕа кэлэннэр, олоҕо суох дьарыйар-дьакыйар политиканы ыыппатахтара буоллар, ол хамсааһын төрүт да күөрэйиэ, гражданскай сэрии саҕаланыа суоҕун эмиэ сөп этэ. Ол туһунан П.А.Ойуунускай кэлин, 1922 сыл муус устар 26 күнүгэр саҥа командующай К.К.Байкалов кэлбитинэн сибээстээн оҥорбут дакылаатыгар, этиэҕэ: “Саҥа экономическай политикаҕа — НЭП-кэ киирбит кэмҥэ нэһилиэнньэни кылаастарга хайытыы, тойоттору уонна кулаактары туоратыы политикатын ыытыы сыыһа этэ”, — диэн.

    1921 сыл бэс ыйын 21 күнүгэр губерния партийнай мунньаҕар автономия туһунан боппуруос көрүллэр. Онно икки дакылаат ааҕыллар: автономнай реепубликаны тэрийиэххэ диэн Аммосов, ону утарар Васильеи дакылааттара. Губком саҥа секретара Лебедев, уҕалдьытан, территориальнай автономнай уобалас буоларга тыл көтоҕөр уонна бэйэтэ партия Киин Комитетыгар сахалар нууччалары кыдыйаллар диэн сымыйанан биллэрэр. Губбюро, эмиэ Лебедев сабыдыалынан, автономияны 1922 сыл тохсунньу 9 күнүгэр диэри утара олорбута. Сити ыйга Лебедев И.Н.Иванов-Бараховы Бүлүү уеһынааҕы бюро секретарынан анаан утаарар. Оттон П.АОйуунускайы, Сибиирдээҕи тэрилтэттэн сүбэлэһэр куоластаах депутатынан талыллан, РК(б)П X съеһигэр сылдьан кэлбитин да кэннэ, Дьокуускайга чугаһаппатаҕа.

    Олохтоох коммунистар губернияны автономнай республикаҕа уларытан тэрийиини итиччэ өһөстүк утара олорбутгарыгар эргиллэр буоллахха, ол Сиббюроттан, Центросибиртэн, Сибревкомтан тутулуктааҕа. Былаас ити органнара автономияны туруорсууну кинилэргэ хайы-үйэ өстөөх буолбут областник-эсердэр этиилэрин эргитии курдук ылыналлара. Сибиир областниктара тустаах кэмигэр Россияттан арахсыаҕыҥ, бэйэбит государство буолуоҕуҥ, бэл Сибиир Холбоһуктаах Штаттарын тэриниэҕиҥ диэн, кырдьык, өрдөөҕүттэн этэллэр этэ. Ол иһин саха дьоно автономияны туруорустахтарына, “автономия сахалар ортолоругар революционнай хамсааһыны таһаарыа суоҕа, хата Саха уобалаһын Япония, Америка былдьаан ылалларын түргэгэтиэҕэ”, “автономия сахалар ортолоругар омугумсуйууну, шовинизмы күөдьүтүөҕэ” диэн саба саҥараллара.

    Биирдэ Россияҕа кытта биллэр бассабыык И.Н.Смирнов Ойуунускайга “эн кыра омук киһитэ буолбатаҕыҥ буоллар, үүрэн таһаарыах этим” диэбиттээх. Автономия боппуруоһугар Сибиири салайан олорооччулар, бэл Б.З.Шумяцкай, В.Н.Яковлев, С.Е.Чускаев, онтон да атытгар оннук кытаанах позициялаахтара. Кэмниэ-кэнэҕэс ол сыл күһүн, Саха сиригэр гражданскай сэрии саҕаламмыгын эрэ кэннэ, П.А.Ойуунускай губревком бэрэссэдээтэлинэн дьэ бигэргэтиллэр. Кэлээт, сотору кини М.И.Калиниҥҥа уонна И.В.Сталиҥна хаста да телеграмма охсор. Онно республика буолбакка, автономнай уобалас тэрилиннэҕинэ “национальнай контрреволюция” эбии сэтэриэ диэн сэрэтэр. Ол сэрэтии тустаах кэмигэр болҕомтоҕо ылыллыбатаҕа.

    Ол үрдүнэн кини гражданскай сэриини тохтоторго туһааннаах дьаһаллары ылбытынан барбыта. Бастатан туран, губревком баайдары изоляциялааһыны тохтотор уурааҕы ылынар. Онон хас да улууска ыытыллыбыт дьадаҥылар конференцияларын уураахтара көтүрүллүбүтүнэн ааҕыллыбыттара.

    Биллэрин курдук, Чурапчытааҕы уон улуус дьадаҥытын конференцията губчека дьаһалынан тэриллибитэ. Онно тахсыбыт 70 баай тутуллан хаайыллыахтааҕын туһунан уураах, Коробейников, Куликовскай курдук советскай былааска сулууспалыы сылдьар офицердар тутуллаары гынан күһэллэн күрээһиннэрин курдук, гражданскай сэрии уотун эбии сириэдитэн биэрбитэ кистэл буолбатах. Ол иһин “уонча кулаагы биитэр тойону изоляцияҕа ылардааҕар биир буут арыы биитэр эт ордук” диэбиттээх ол кэмҥэ П.А.Ойуунускай. Повстанчество угэннээн турдаҕына кини “саха, тоҥус бырааттарга” хаста да нууччалыы, сахалыы ыҥырыы таһаарбыттаах.

    П.А.Ойуунускай С.Ю.Полянскайы, И.Н.Барановы кытта Лебедевтээҕи тохсунньу 10 күнүгэр салалтаттан дьэ түҥнэрсэр.

    Дойду үрдүкү салалтата Саха сиригэр автономнай республика статуһун биэрээтин кытта, П.А.Ойуунускай эппитин курдук, повстанчество тохтоон, эйэлээх олох эргиллибитинэн барбыта. Онуоха сөптөөх политиканы ыытыы төрүөт буолбута. Повстанчество кыттыылаахтарыгар, ол иһигэр баандалар баһылыктара дэммит дьоҥҥо, амнистия биллэриллибитэ. Үөрэхтээх өттө ханна баҕарар үлэлиир кыахтаммыта. Сабыдыаллаах өттүлэрин, правительство тэрийэр комиссияларыгар киллэрэн, повстанецтар тобох этэрээттэрин эйэнэн бэриннэрэргэ ыраах улуустарга, Охотскайга, Айааҥҥа ыыталааһын — бу саҥа линия биир со-нун уонна көдьүүстээх өрүтэ этэ.

    М.К.Аммосовы, И.Н.Бараховы кытта бииргэ П.А.Ойуунускай республиканы 1926 сылга диэри салайан олорбут кэмигэр репрессия ньымаларын туттуу тохтообута, саха норуота хаһан да үөскээбэтэҕин үөскээн ааспыта, сүөһү ахсаана, гражданскай сэрии сылларыгар, төһө эмэ сиэммитин-аһаммытын үрдүнэн, 1917 сыллаах таһымы эмиэ куоһарбыта. Онуоха эбии 1923 сылтан Алдаҥҥа кыһыл көмүһү хостооһуну республика бастаан-утаа бэйэтин үбүнэн саҕалыыр. Саҥа оскуолалары аһыы, үөрэх систематын уларытыы, ыраас олох иһин хамсааһын, уус-уран литератураны, культураны сайыннарыыга саҥа боччумнаах хардыылары оҥоруу — ити барыта баар буолбут суол. Онуоха П.А.Ойуунускай урукку да, бэйэтин да үйэтинээҕи дьоннор үтүөлэрин бэйэтигэр ылымматаҕа.

    Оттон итини иилиир-саҕалыыр оччолорго төһөлөөх ыараханын буоларынан-буолбатынан киирэн тиистэрин сааҕын суунааччылар дьиҥэр түһээн түүллэригэр да баттаппаттара буолуо. Оччолорго, эйэлээх олоххо киирэр кэмҥэ, Дьокуускайга биир киһиэхэ бүтүн биир ыйга тиксэр нуорма саҥа республика столицатыгар — Дьокуускайга 800 фамм арыы, 2 киилэ эт, 400 грамм туус, мохуорка аҥара табах, 2 хоруопка испиискэ этэ. Тыа сирин олохтооҕор ол да суоҕа. Бүлүү диэки биир арсыын таҥаһы сүүс тииҥ тириитигэр мэнэйдэһэн ылыахха сөп этэ. Онно да саҥа былааспыт аһа-таҥаһа бу дуу диэччилэр ханна барыахтарай? Бааллара. Ол үрдүнэн тэтим, саҥаҕа-сонуҥҥа сыстыы өттүнэн ыллахха, Саха сирэ оччолорго курдук балысхан ситиһиилэммитэ урут да суоҕа, кэлин да суох.

    Онон П.А.Ойуунускай үтүөтэ-өҥөтө кини автономияны туруорсуутугар, автономнай республиканы тэрийэргэ бары сүрүн докумуоннары бэйэтэ суруйбутугар, бэйэтэ салайан бэлэмнэппитигэр эрэ буолбатах, кини кылгас кэм иһигэр олоҕу тосту тупсарбытыгар, биллэ өрө көтөхпүтүгэр буолар. Норуот ону билэр, ол иһин сибилиҥҥэ диэри мах-танар уонна кинини уһулуччулаах государственнай деятеллэртэн биирдэстэринэн ааҕар. Норуот иннигэр ити өҥөтүн ким да, туох да диэн, төһө да быста-быста салҕаммытын иһин, кыайан сууйуо-сотуо суоҕа.

    Айар үлэтигэр сахалыы хоһоону суруйууга П.А.Ойуунускай силлабика нөҥүө европалыы кээмэйи киллэртин мэлдьэспит киһи баарын истэ иликпин. Бассабыыктар пролетарскай литератураны айыахха дииллэрин ылыммакка, аан дойду, ордук нуучча литературатын ситиһиилэрин сахалыы норуот айымньытын үгэстэригэр уһааран, айар саҥа суолу булуммут эмиэ кини. Ону баара улуу А.С.Пушкин тылынан холонон көрүөҕүн олус кыбыстар, сахалыы тылынан суруйаахтаабыт диэн күлүү-элэк оҥостуу сиэр-дээх быһыынан ааҕыллыан сатаммата буолуо. Француз критиктэрэ А.С.Пушкины тоҕо французтуу суруйбатаҕай, немец литератордара М.Ю.Лермонтовы, Гетены үтүктэр эрээри, тоҕо немец тылынан хоһоон айбатаҕай диэбиттэрэ суох эбээт.

    Ойуунускайы сымсата сатаан, поэзиятыгар “мифологизация архаическай элеменнэрин” киллэрбит диир буоллахха, оччотугар Фауст, Мефистофель, “Демон”, “Хаарчаана”, “Өлбөт үөстээх Кащей” мифологияттан, норуот айымньыларыттан тахсыбыттарын туох диэн дьоҥҥо быһаарыахха сөбүй? Ама итинник халлаан дойҕоҕун түһэрэн пааматынньык туруорары тохтотуохпут дии саныыллара буолуо дуо?..

    Холуннаран абыранаары, сэрэйэн көрөн, Ойуунускай холбоһуктааһыны “көҕүлээбит, күүркэппит буолуохтаах” диэмэхтииллэр. Кими барытын, В.В.Дьяконовы, туох да сыһыана суох киһини, Бордонскайы, хаһан эрэ саҥарбытын иһин дуу, хайдах дуу, утары туруора сатыыллар. Бары бэртэрэ бэрт үһү, арай Ойуунускай эрэ, ким да буоллун, хам баттыыр, тимирдэр адьынаттаах үһү. Хайгыыр дьонун дарбатан көрдөрөөрү буолуо, Бордонскайы сымыйанан “кэлин ССКП Бурятскай обкомун секретара” диэмэхтээн ылыы кытта баар. Ойуунускайы өлбүтүн кэннэ хаһан эрэ үөтэрэ сылдьыбыт ол Бордонскай Хакасияҕа үһүс секретарынан үлэлии сылдьан, Сталин диэбиккэ дылы, Сталины Коминтерҥҥа үҥсэн бэйэтин атаҕа адаарыйбыттаах. Кини онтон төлөрүйэн хаһан наука доктора буолбутун бэркэ диэн саарбаҕалыыбын.

    Сиэрин ситэрэн П.А.Ойуунускай ССРС суруйааччыларын I съеһигэр тыл эппитин, Кулаковскайы буржуазнай суруйааччы диэн уһаарбытын курдук, хараардыахха эрэ диэн буоллаҕа буолуо, бэйэлэрэ бэйэлэриттэн үргэн тыл-өс бөҕө. Дьиҥэр, П.А.Ойуунускай ол съезкэ сүбэ куоластаах делегат быһыытынан сылдьыбыта уонна тыл эппэтэҕэ. Съезкэ тыл эппит киһи ону кэлин, алҕас саҥарбытыттан уоска бэрдэрбит курдук, хара өлүөр диэри биирдэ хатылаан көрбөтөҕө. Кини эмиэ өлбүт киһи. Онон кинини үөрэтэр соччо бэрдэ суох буолуо.

    Баҕар, П.А.Ойуунускай, кырдьык, ким эмэ туһунан туох эрэ куһаҕаны эппит да буоллун. Онуоха да кинини, иннин-кэннин быһааран баран, сэмэлиир ордук буолуоҕа. Корней Чуковскай, оҕо аатырбыт суруйааччыта, репрессияны өйөөн Сталиҥҥа сурук ыытан турардаах. Ону билигин ким эмэ ахтар дуо? Тоҕо эрэ ахтыбаттар. Ол сөп. Су-руйааччы туох үчүгэйи, туһалааҕы айан хаалларбыта ол эрэ күндү буолуохтаах. Оттон биһиги П.А.Ойуунускай аҕыйах хоһоонун, норуот былааһа дии санаан, советскай былааска анаабытынан, “Улуу Кудаҥса”, “Македонскай”, “Бырастыы”, “Ийэм Дьэбдьэкиэй уҥуоҕар” курдук атын айымньыларыгар туох өйү-санааны этэн хаалларбытыгар болҕомтобутун уурбакка эрэ, соһуй да, өмүр да буолабыт, өссө репрессия ырыаһыта диэхпитин баҕарабыт. Ол, ама, сөп үһү дуо?

                                                                         II ЧААҺА

    Ыстатыйабыт бастакы аҥарыгар П.А.Ойуунускай автономия иһин тоҕо дьаныһан туран турууласпытын, Саха сиригэр турбут гражданскай сэрии уотун, Лебедев, Агеев, Козлов курдук дьону былаастан хааны тохпокко туоратыһан, умуруорсубутун кэпсээбиппит. Кини сэбиэт былаа-һын оччолорго норуот былааһын курдук ылынара. Оннук санааны тутуһарын 1918 сылга, Центросибирь аатыттан сэбнэскэй былааһы Саха сиригэр аан бастаан олохтуурун саҕана, бу курдук эппитинэн бигэргэтэбит: “Советская власть... родилась из невыносимых мук, голода, разрухи, из ужасов войны и смерти как единственная и светлая необходимость спасения, как единствен-ное средство укрепления власти трудящихся и уг-нетенных многострадальной России”.

    П.А.Ойуунускай автономияны олохтоспут, гражданскай сэриини тохтотуспут эрэ өҥөлөөх буолбатах. Кини, оччолоргосаамай үрдүк дуоһунастаах киһи, М.К.Аммосов, И.Н. Барахов уо.д.а. Саха сирин салайан олорбут кэмнэригэр, ол аата 1922-1927 сс, репрессияны норуоту талбытынан тутуу ньыматын быһыытынан киэҥник туттуу биир да түгэнэ таһаарыллыбатаҕа. Маны суут оччотооҕу органнарын отчуоттарыттан ылан бигэргэтиэххэ сөп. Политическай дьыала иһин буруйга тардыллыбыт: 1924 сылга — 3 киһи, 1925 сылга — 2 киһи, 1926 сылга — биир да киһи суох.

    Бу дьон норуот хаанын тоҕон айыыга киирбиттэрэ суох. Кинилэр салалтаҕа олорбут кэмнэригэр сир түҥэтигиттэн “Кыым” хаһыакка ким корреспондент буоларыгар тиийэ тугу барытын нэһилиэнньэ бэйэтэ олоххо киллэрэн, бэйэ-тэ куоластаан быһаарар буолбута.

    Бэл 1928 сылга “ксенофонтовщина” диэн ааттанааччыны ОГПУ, Сталин ыйыытынан соруйан сүрдээн-кэптээн бастаанньа курдук көрдөрөн, 55 киһини ытарга уурар, сүүһүнэн киһини Соловкига тиийэ концлааҕырдарга үүрэр кэмигэр ити төрдө-ууһа суох хамсааһыны байыаннай күүһүнэн хам баттыыры, ол аата репрессиялыыры, утаран обкомҥа, БСК(б)П Киин Комитетыгар тиийэ туруорсу-буттаахтар. Ол туруорсааччы 7 киһи иһигэр М.К.Аммосов, П.А.Ойуунускай кытта бааллара.

    Итини барытын П.А.Ойуурускайы, үрдүттэн саба быраҕан, “кыһыл террору” күөртээччи, партията “тук” диирин хоту таҥнарарын да, сымыйалыырын да кэрэйбэт киһи курдук көрдөрөллөрүн утаран кэпсиибит.

    Аны, “МК” в Якутии” хаһыат кини хаайыыга киирэн, элбэх интеллигени тимирдэн, “алдьархайдаах” дьыаланы оҥорбута диэн суруйуутун быһаарсыаҕыҥ.

    П.А.Ойуунускай көрдөрүүлэрин ааҕар, кырдьык, олус ыарахан. Арыт ама кини итинник көрдөрүүнү биэрбитэ буолуо дуо дии саныыгын.

    Советскай Союз баарына репрессия норуоту талбытынан тутарга, былаас иһин охсуһууга хайдахтаах курдук киэҥник, ким барыта куйахата күүрэр араас эгэлгэ ньымалары туһанан туттуллубутун туһунан суруйуу бэрт элбэх. Мин Ойуунускайы тутарга дьаһал биэрбит Ягода саҕаттан баар, Ежовка солбуйааччынан сылдьыбыт комкор М.П.Фриновскай НКВД туттар ньымаларын туһунан 1939 сыл муус устар 11 күнүгэр, аны бэйэтэ тутуллан олорон, туох көрдөрүүнү биэрбитин ааҕааччы болҕомтотугар тириэрдэбин:

    “Следственная группа всех отделов НКВД была разделена на “следователей-кололщиков”, просто “кололщиков” и “рядовых следователей”. Первые "бесконтрольно избивали арестованных, в короткий срок добивались от них “показаний” и умели грамотно, красочно составлять протоколы допросов. Группа “кололщиков” состояла из технических работников, которые не зная материалов дела, избивали арестованных до тех пор, пока они не начинали давать “признательные показания”. Протоколы не составлялись, делались заметки, а затем писались протоколы в отсутствие арестованных, которые корректировались и давались на подпись арестованным, тех, кто отказывался подписать, вновь избивали. При таких методах в следствиях арестованным подсказывались фамилии и факты, таким образом, показания составляли следователи, а не подследственныеНь (Ю.В.Емельянов. Сталин на вершине власти. М., “Вече”, 2000 г., с. 123).

    Бу мээнэ киһи тыллара буолбатах, бу репрессияҕа уонунан сылларга сулууспалаабыт “үрдүк кылаастаах” специалист тыллара.

    Салгыы мин “МК” в Якутии” хаһыакка бэйэбит “үрдүк кылаастаах” чинчийээччибит, “үтүө санаалаах” киһибит диэн ааттанар И.А.Ласков уон сыллааҕыта “Молодежь Якутии” хаһыат от ыйын 9, 16, 23 күнүнээҕи нүөмэрдэригэр таһаартарбыт “Гибель поэта” диэн ыстатыйатыгар тохтоон ааһарга күһэллэбин.

    Ол ыстатыйаҕа оччолорго сокуон аахсыллыбатын, тутуллубут киһи кырдьыгын таһаарынар кыаҕа суоҕун сыаналаан көрүү, ол кэмнээҕи быһыыны-майгыны аахсыы сыта да суох.

    Ыстатыйа П.А.Ойуунускай Иркутскай киин гостиницатыттан тутуллубутун тоҕо эрэ поезтан тутуллубута диэн саҕаланар. Онтон доҕорун Максим хаартыскатын истиэнэттэн устан ылан остуолун дьааһыгар угарыгар киниэхэ бэйэтэ тыыннаах хааларын туһугар доҕорун тимирдэр хара санаа киирбитин автор бэйэтэ көрөн турбут курдук халлаантан ылан дьэбэлэйдиир. Түмүк кытаанах: оннук хара санаа-лаах киһи тутулуннаҕын күн Ежовка көнүл өттүнэн суруйбута биллэр диэн.

    Автор Ойуунускай олунньу 3 күнүгэр 5 чаас киэһэ тутуллубутугар, ол ыккардыгар хас да докумуон толоруллуутугар сылдьыбыт киһи хантан түгэн булан 4-5 страницаны суруйа охсубутугар кыһаллыбат. Киниттэн туох докумуоп, сурук-бичик ылыллыбыт опиһыгар икки киһиэхэ — Тихонов Гаврил Павловичка, Романов Петр Петровичка ыытар суруктара, бэл саҥа алфавит барыла бааллар, оттон Ежовка суруга киирбэтэх.

    Бастааҥҥы докумуоннарга оперуполномоченнайдар, начальниктар, коменданнар илии баттаабыттар. Оттон следователь илии баттааһына төрүт да суох. Ол аата П.А.Ойуунускай Иркутскайга доппуруостамматах. Доппуруостаныан да сатаммат этэ. Онно кини тутулларыгар эрэ сыһыаннаах докумуоннар толоруллубуттар. Онтон биирдэстэригэр бу курдук этиллэр: “Достаточно изобличается в том, что на основании распоряжения заместителя наркома НКВД комкора т. Фриновского от 2 февраля с.г. № 7164”. Оттон кинини туохха буруйдуулларын туһунан уураах 1938 сыл кулун тутар 14 күнүгэр илии баттаммыта дьыалатыгар чуолкай ыйылла сылдьар. Кини бастакы көрдөрүүлэрин боротокуола ити сыл муус устар 8 күнүгэр оҥоһуллубут.

    Аны туран Ежовка анаммыт Ойуунускай илии баттааһыннаах иккис сурук баар. Күнэ-дьыла — 1938 сыл, олунньу 21 күнэ. Анараа суруктааҕар тутах, эбиитин быдан кылгас. Кэлиҥҥи суругу доппуруос түмүгэ диир буоллахха, бастакы сурук НКВД бэйэтин иһигэр айыллыбыт буолуон эрэ сөп. Оччолорго НКВД бэйэтин үлэһиттэрин кытта итэҕэтээри кытыы сирдэргэ “норуот өстөөхтөрүн” “билиниилэрин” брошюра оҥорон ыыталыыра эмиэ баара. Сурукка советскай былааһы утарар үлэни тэрийээччилэр ортолоругар П.А.Ойуунускай аата кытта киллэриллибит. Ити курдук бэйэтэ буолбакка, туора эрэ киһи суруйуон сөп буолбатах дуо?

    Итиннэ барытыгар аахайыы суох. Ол оннугар холунна-рыахха эрэ диэн ону-маны була сатаан хоруотуур этии элбэх. Хаайыыга Ойуунускай бэйэтэ счеттааҕа, талбытынан эмтэнэрэ, аһыыра диэн киһи хайдах айаҕар батаран этиэн сөбүй? Дьиҥэр, өлөөрү гыммытын биирдэ балыыһаҕа киллэрэн эмтии сылдьыбыттаахтар. Ол докумуонунан дакаастанар. Киниэхэ ханнык да счет суоҕа. Арай баара өссө Москваҕа сылдьан кэргэниттэн туппут харчытын ордугун Иркутскайга тутан ылбыт харчыларын — 1830 солкуобайы Москваҕа тиэрдибиттэрин туоһулуур квитанция нүөмэрэ. Ойуунускай бэйэтин тиһэх телеграмматыттан көрдөххө, ити киниэхэ кэргэнэ ыыппыт харчыта буолара саарбаҕаламмат.

    “Үтүө санаалаах” чинчийээччи биир түгэҥҥэ адьас Американы арыйбыт курдук туттан суруйар: “Дьокуускайга Москваттан Ойуунускайы туспа конвойунан, вагон-зек туспа камератыгар ыыталлар”. Бу “Москва энкавэдэшниктара Ойуунускайы хайдах көрөр-харайар туһунан кыһанан анал инструкцияны ыыппыттарыгар олус маарынныыр” диэн. Бу, дьинэр, төрүт да оннук буолбатах. Ойуунускай, син “МК” в Якутии” хаһыакка ахтыллар М.Н.Рютин курдук, “маҥнайгы категориялаахтарга”, ол аата саамай улахан буруйдаахтарга, киирэрэ. Рютины Суздаль түрмэтиттэн эмиэ итинник вагоҥҥа олордон эмиэ итинник бэрээдэги тутуһан, Москваҕа ыта илдьибиттээхтэр.

    Ойуунускай көҥүлгэ эрдэҕинэ “привилегия” бөҕөнөн туһаммытын туһунан кэпсээһин эмиэ дэлэччи суруллубут. Ону “кырдьыгы тиһэҕэр тиийэ ирдэһэн буллаҕына эрэ астынар” киһи Саха сиригэр репрессияны ыытарга көмөҕө кэлбит БСК(б)П КК эппиэттээх тэрийээччитэ И.Ривкин обком бастакы секретара П.М.Певзнягы тимирдээри НКВД органнарыгар суруйбут донуоһуттан Ойуунускайга сыһыаннааҕы кыра да уларытыыта суох сулэн ылбыт. Дьиҥэр, массыына төрүт да бэриллибэтэҕэ. Айымньыларын алта томунан Москваҕа таһаарыы, бэйэтэ тутуллан, тохтотуллубута. Биллэн турар, Ойуунускай тус олоҕун туһунан “чинчийээччи” биир да тылы ыһыктыбатах.

    Москваттан ученай буолан эргиллэн баран эргэ дьиэҕэ баара-суоҕа икки кыракый хоско тиксибитэ. Онно тутуллан хаайыллыар диэри, өлбүт аймахтарын оҕолорун мунньан 11-12 буолан, бэрт кыһалҕалаахтык олорбута.

    Ыстатыйаҕа икки олус ыар этии баар: “Характера тиийбэтэҕэ, үгүс дьону сорго тэбэн улахан аньыыны оҥорбута... Өлөн да баран тыыннаахтары тимирдэ сыппыта” диэн.

    Кырдьык оннук этэ дуо? Оччотугар Слепцов-Ойуунускай 17501 №-дээх дьыалатын арыйарга тиийэбит.

    НКВД 1938 сыл сэтинньи 14 күнүнээҕи доппуруос боротокуолугар, көрдөрүүнү биэрээччини “биһиги революцияны утарар тэрилтэбит дьонноро” дэтэн, 50-ча киһи испииһэгин киллэрэр. Ону бэйэҕит сыаналаан көрүҥ.

    1938 сыл ити сэтинньитээҕи испииһэккэ киирбит республика 12 салайааччытыттан 8-һа НКВД тимир ытарча-тыгар хаптарбыт дьон этэ. М.К.Аммосов, С.Н.Донской, Х.П.Шараборин хайы-үйэ күн сиригэр суохтара. Максим Кирович от ыйын 28 күнүгэр, Христофор Прокопьевич өссө эрдэ — тохсунньу 16 кунүгэр ытыллыбыттара. Сэмэн Николаевич, төрүт ыарыһах киһи, доппуруос сорун-муҥун тулуйбакка, бэс ыйын 5 күнүгэр түрмэҕэ өлбүтэ. Тутулла иликтэр үһүө этилэр: БСК(б) партийнай хонтуруолун үлэһитэ С.В.Васильев, Саха АССР народнай комиссардарын сэбиэтин бэрэссэдээтэлэ С.М.Аржаков, кини солбуйааччыта П.П.Кочнев.

    Орто кэрдиис сэггэ салайааччы иһигэр бааллара: Г.И. Иванов — “Главсевморпуть” начальнигын солбуйааччы. Кини, бэйэтэ нуучча киһитэ, урут Х.П.Шарабориҥҥа солбуйааччы буола сылдьыбытынан, националистическай тэрилтэни 1934 сылтан төрүттээччилэртэн биирдэстэрин быһыытынан испииһэккэ киллэриллибитэ. П.Г.Габышев — “Якутзолото” трест управляющайын солбуйааччы. Кини эмиэ национализмҥа буруйданан өссө 1938 сыл от ыйын 6 күнүгэр ытыллыбыта.

    К.К.Байкалов, соһуйуох иһин, үһүс сууттаныытыгар сол да национализмҥа буруйдаммыт киһи, В.С.Холмашкеев, Совнарком бэрэссэдээтэлин солбуйааччы эрээри, бу сырыыга тоҕо эрэ умнууга хаалбыттар.

    Испииһэккэ НКВД соҕурууттан ыытар дьаһалын быһыытынан мэлдьи “контрреволюционнай” тэрилтэ диэн ааттанааччы “Саха омук” общество чилиэннэриттэн уонтан тахса киһи, биир итиччэ киһи “ксенофонтовщинаҕа” сыһыаннаах диэн күтүрэнээччи киллэриллибит. Урут сэбиэскэй былааһы утаран сууттаммыт, повстанчествоҕа кыттыбыт дьоннортон эмиэ уонтан тахса киһи баар. Кинилэринэн сирэйдээн НКВД республика салалтатыгар олорор “уҥа троцкистар” буржуазнай националистары советскай тутул өстөөхтөрүн кытта биир тэрилтэҕэ куомуннарын холбообуттарын курдук көрдөрүөхтээҕэ.

    Н.К.Прядезников, Г.Попов, Е.И.Владимиров курдук дьон НКВД-га “Саха сиринээҕи революцияны утарар тэрилтэ” оройуоннарга филиаллардаах дэтэргэ наада этилэр. Саха сирин Иркутскайдааҕы бэрэстэбиитэлэ А.Л.Бахсыров, сыылкаҕа утаарыллан баран эмиэ онно үлэлиир В.Г.Николаев, аатырбыт атыыһыт Г.В.Никифоров күтүөтэ З.А.Захаров Япония разведкатын кытта сибээстиир үспүйүөннэр дииргэ талыллан киллэриллибиттэр.

    Итинтэн көрдөххө, испииһэги НКВД бэйэтэ оҥорбута мөккүөргэ туруон табыллыбат.

    П.А.Ойуунускайы сирэйин сабыыр ити испииһэктэрэ баар боротокуолутар кини көрдөрүүтэ диэн бу курдук сурулла сылдьар: “Все перечисленные лица состоят вместе со мной в контрреволюционной организации с 22 года до настоящего времени. Что касается таких лиц, 1. Васильева С.В., 2. Кочнева П.П., 3. Максимова И.Т., 4. Бубякина Н.В., 5. Андреева А.К., 6. Местникова Т.П., 7. Попова Георгия, 8. Дьяконова Ф., 9. Прядезникова, 10. Пенегина Алексея — о их контрреволюционной работе не знаю, т.к. по этой линии с ними я не был связан”.

    Оттон бу 10 киһи онуон П.А.Ойуунускай дьону “уган биэрбитэ” диэччилэргэ куоһур буолар испииһэккэ, хайы-үйэ эһиэхэ эппиппит курдук, киллэриллэ сылдьаллар. Атыннык эттэххэ, доппуруостанааччы киниэхэ соҥнообут испииһэктэрин, биэс гыммыт биирин тиэрэ эргитэр быһаарыыны биэрэн, ылымматын ити курдук биллэрбит диэн түмүгү оҥоруохха сөп.

    Кини арыт уҕалдьытан, арыт умуннаран, биитэр үөһээ түбэлтэҕэ курдук, тоҕоостоох кэмигэр көрдөрүүтүн тиэрэ эргитэн, силиэстийэни мунаардарга, онон бириэмэ сүүйэргэ кыһанара.

    Манна икки холобуру аҕалабын. Профессор Г.Г.Колесов туһунан киниттэн икки төгүл көрдөрүү ылбыттар. 1938 сыл алтынньы 17 күнүгэр буолбут хос доппуруостааһын боротокуолугар туох суруллубутуттан сылыктаатахха, опер-уполномоченнайы кытта “националистическай подпольеҕа” ким кими тардыбытын туһунан бэрт уһаарбалаах тыл бырахсыы быыһыгар П.А.Ойуунускай “однако я не считаю это вербовкой Колесова в нашу националистическую организацию” диэн тыла мээнэҕэ кыбыллыбатах. Манна доппуруостанааччы, ол Колесов көрдөрүүтүн аахпыттарын үрдүнэн, кинини көмүскүүр эрэ санаалааҕа көстөр. Ол кэмҥэ Колесов, Ойуунускай туох көрдөрүүнү биэрбититтэн тутулуга суох, хайы-үйэ хаайылла сытара.

    Иккис холобур. Биллиилээх учуонай Г.В.Ксенофонтов, били 1938 сыл сэтинньи 14 күнүнээҕи испииһэккэ олорор сирин ыйан Ойуунускай киллэрбэтэҕэ буоллар, тутуллуо суох этэ диэн уруһуйааччылар Ксенофонтов ол хара дьайдаах испииһэк Ойуунускайга соҥнонуллуон тоҕус ый иннинэ тутуллубутун тоҕо эрэ көрө, өйдүү сатаабаттарыттан хомойоҕун эрэ. В.С.Синеглазова ыас оҥостор хара испииһэктэригэр суох. Оттон Вера Семеновна туһунан 1938 сыл сэтинньи 21 күнүнээҕи доппуруос боротокуолугар “жена троцкиста” диэн суруллубута, кырдьык, баар. Манна эмиэ көрдөрүү хойутаан бэриллибитин, Синеглазова К.К.Байкалов курдук национализмҥа буруйдамматаҕын санатар тоҕоостоох буолуо.

    Өссө төгүл хатылаан эттэххэ, П.А.Ойуунускайга күтүрүүр испииһэктэринэн ким эмэ тутуллан хаайыллыбыта суох. Ол оннугар кини сирэй көрсүһүннэриилэргэ туоһу быһыытынан ыйыталларыгар дьону быыһыыр көрдөрүүнү биэрбитэ элбэх.

    Онтон биири холобур быһыытынан ыллахха, 1939 сыл олунньу 23 күнүгэр Д.К.Сивцев-Суорун Омоллоон туһунан хас да ыйытыы бэриллибититтэн биирдэстэригэр кини эппит: “Мне никто не говорил, что Сивцев является участником буржуазно-националистической организации, и я, Ойунский, Сивцева Д.К. как участника этой организации не знаю”.

    Итиннэ барытыгар эбии быһыытынан эттэххэ, көрдөрүүнү биэрэригэр П.А.Ойуунускай “Саха омук” обществотын НКВД “национализм уйата”, “националистическай контрреволюционнай тэрилтэ” диир версиятын хайдах да тумнар кыаҕа суоҕа. Онон кини “Саха омук”, “Саха кэскилэ” обществоларга сыһыаннаах дьоҥҥо хайаан да көрдөрүүнү биэриэхтээх эрэ этэ. НКВД “эһиги, национа-листар, Советскай Союзтан арахсан, Япония протектора-тынан туспа государство тэринэр соруктааххыт, эһиги 1935 сылтан уҥа троцкистары кытта холбоһон Сэбиэскэй былааһы суулларар үлэни ыытаҕыт” диэн версиятын аһаҕастык утардаҕына үгүс киһи сиэртибэ буолуохтааҕа. Онон кини төһө кыалларынан сэбиэскэй былааһы түннэрэр сыалсорук суоҕун көрдөрө сатаан — буолбукка билинэн, буола иликкэ сүгүнсаҕын билиммэккэ, следователь соҥнооһунун халбарытыһан — туох кыалларынан барытын оҥоро сатыыра. Ол да иһин кини көрдөрүүлэригэр следователь туттар “контрреволюционнай”, “националистическай”, “троцкист” эҥин диэн терминнэрин, даҕаамырдарын сотон кэбистэххэ көҥдөй буолан хаалар этии үгүс. Ити кэлин тиийэн урукку көрдөрүүттэн кэбэҕэстик булгурутунан кэбиһэргэ бэлэмнэнии этэ. Итиннэ сытар кини көрдөрүүлэрин биир уратыта.

                                                                         III ЧААҺА

    Инньэ гынан ыстатыйабыт бу чааһыгар НКВД буруйу үөһэттэн соҥнуурунан, доппуруос боротокуолун следовательгэ суруттарарынан муҥурдамматын салгыы ырытан көрүөҕүҥ.

    НКВД бастаан “Якутзолото” трескэ “саагыбар” аһылынна диэн көмүстээх Алдан оройуонун чүүччэйэр. Ол чүүччэйии “Главзолото” начальнига А.П.Серебровскай “дьыалатынан” сибээстээн саҕаланар. Серебровскай дьыалатын НКВД оччолорго БСК(б)П КК секретара П.П.Постышевы, бүтүн Сибиир, Дальнай Восток үрдүнэн саагыбары тэрийдэ диэн, суулларарга туһаныахтааҕа. Ол да курдук, Серебровскайы, Постышевы бэйэтин нөҥүө БСК(б)П обкомун бастакы секретара П.М.Певзнякка тахсыбыттара. Ити биирэ.

    Атын өттүттэн, ССРС НКВД-та 1938 сыл ахсынньы 19 күнүгэр Дьокуускайга, Хабаровскайга, Иркутскайга, Магадаҥҥа баар бэйэтин управлениеларыгар “1938 сыл олунньуга Саха сирин урукку салайар үлэһиттэриттэн саха националистарын “Моряки” диэн агентурнай дьыалалара биһигинэн арылынна” диэн иһитиннэрии ыыталаан тарҕатар. “Моряки” диэн аат НКВД-га саха националистара илиҥҥи муораҕа тахса сатыыллар, ол кинилэргэ Японияҕа арахсан барарга наада дэтэргэ туһалыахтааҕа.

    Биллэн турар, националистар троцкистары кытта 1935 сылга холбоспут буоллахтарына, Постышев “саагыбара” Саха сиригэр холбоһуктаах тэрилтэлээх эбит дэтэр түмүккэ НКВД уораҕайыгар чыпчылыйан көрбөккө кэбэҕэстик тиийбиттэрэ. Ол тэрилтэни “ылгыыр” сорудаҕы толорор туһугар Саха сирин сэттэ секторга хайыппыттара. Хата, ону баара, дойду үрдүкү салалтата былаас былдьаһыгын үлүскэнигэр Ежову 1939 сыл муус устарга ыттаран кэбиһэн, ити сэттэ сектортан — Алдантан, Дьокуускайтан, Тааттаттан ураты — түөрдэ дьону маассабай тутуу-хабыы тугун, дьолго, билбэккэ хаалбыта. Онтон атын хааннаах репрессия Саха сирин бүтүннүү тилийэ сүурүөхтээх этэ.

    Быһата, доппуруостанааччы көрдөрүүтэ, бастатан туран, кинини бэйэтин сууһарарга, маннык “контрреволюционнай”, оннук “националистическай” саагыбарга баарбын дэтэн түбэһиннэрэргэ наада этэ. Биллэн турар, итинник көрдөрүүлэри атыттары түҥнэрэргэ кытта суукка туһаныы баара. Ол эрээри күүһүлээн ылыллар көрдөрүүтээҕэр НКВД, кими баҕарар тутуллуон инниттэн “норуот өстөөҕө” оҥорор кыаҕы биэрэр, сүрүн версиялара дъон дьылҕатын быһаарарга тэҥнэбилэ суох улахан сабыдыаллаахтара. НКВД ол да иһин буруйун төрүт да билиммэтэҕи биитэр 200-тэн тахса киһиэхэ көрдөрүү биэрбити — хайатын да харыстаабакка — син биир хаайыыга симнэрэрэ, ыттаран кэбиһэрэ.

    Итиччэтигэр Ойуунускай көрдөрүүтүгэр Синеглазованы “троцкист кэргэнэ”, Г.И.Иванову “быраатын (урукку троцкиһы) саһыарбыта”, А.С.Андреевскайы “антисоветскай анекдоту кэпсиирэ” диэн ити дьону НКВД айаҕар уган биэрбитэ диир олоҕо суох.

    Бастакытьтнан, доппуруостанааччы көрдөрүүтүгэр “активнай троцкист”, “урукку троцкиһы”, “кэпсэтии” диэҥҥэ “контрреволюционнай анекдот” диэҥҥэ “антисоветскай” диэн боротокуолга бэйэтэ эбэн кыайан киллэрбэт, ону доппуруостанааччыга, күүһүлээн да туран, илии баттаппат следователь оччолорго НКВД-га үлэлиэх туһа суоҕа. Онон “активнай”, “контрреволюционнай”, “антисоветскай” диэн следователь кыбыппыт даҕаамыр тылларын ылан кэбистэххэ, көрдөрүүгэ киһини буруйга түбэһиннэриэххэ айылаах туох да хаалбат буолбатах дуо?

    Иккиһинэн, П.А.Ойуунускай бүтүн сыл устата биэрбит көрдөрүутэ биэс боротокуолга түмүллүбүтэ архыыпка ууруллан сытар. Ити аата тугуй? Ити аата доппуруостанааччы хас биирдии көрдөрүүтүн кыаҕа тиийэринэн уһаппакка, тардыбакка эрэ биэрбэтэх эбит. 1938 сыл муус устар 8 уонна сэтинньи 14 күнүнээҕи сүрүн боротокуоллар икки ардыларыгар сыл аҥарыгар тэҥнээх кэм устата биир кыра көрдөрүү эрэ боротокуола кыбыллыбыт. Оттон доппуруос күнү көтүппэккэ буолара.

    Икки оппоненнарбыт суруйалларын курдук, бэйэм эрэ ыраас хаалыым диэн кими баҕарар уган биэрэртэн кэрэйбэт киһи доппуруос ол сорун-муҥун тоҕо бэйэтигэр ылы-ныахтаах этэй? Хата, төттөрүтүн, Ойуунускай биир боро-токуол сурулларыгар сөп буолар көрдөрүүнү үс-түөрт ый, арыт сыл аҥарын устата туох албаһынан, хайдах гынан тардан биэртэлиириттэн сөҕүөххэ эрэ сөп. Бириэмэ сүуйэр, ол аата дьону уган биэрбэт туһугар итинник туруулаһыы-ны мин өссө кини улахан кыайыытын быһыытынан сыа-налыыбын. Кини көрдөрүүтүгэр ааттаммыттар, син следо-вателлэр киниэхэ соҥнообут испииһэктэригэр курдук, бука бары хайы-үйэ тутуллан хаайыыга сытар, биитэр сууттанан бүппүт, биитэр өлбүттэрэ ырааппыт дьоннор этилэр. Онон кини көрдөрүүтүнэн саҥа тутуллубут, холобур, су-руйааччылартан, биир да киһи суоҕа.

    Ону баара “МК” в Якутии” хаһыат Ойуунускайы “Хотите топить меня, а сами надеетесь выйти сухими из воды? Нет, тогда и я всех вас, гадов, утоплю!” диэн хаһан да санаатыгар да оҕустарбатах тылларын этитэн таһаарбыта ыар аньыыны оҥорууга тэҥнээх. Певзнягы, Шараборины концлааҕыр быылыгар мэһийбиттэрин эмиэ киниэхэ күтүрүүр туохха да холооно суох толоос тыллар кытта суруллубуттар.

    “Сүҥкэн политическай ыйааһыннаах” П.М.Певзняк хайдах тутуллубутугар сыһыаннаах биир маннык докумуону ааҕааччы болҕомтотугар тиэрдэбин.

                                                                                           “Совершенно секретно

                                                                  Наркому внутренних дел ЯАССР

                                                                к-ну госбезопасности т. Некрасову

                                                                                                               Лично.

    О вражеских методах работы первого секретаря Якутского обкома ВКП(б) Певзняка Павла Матвеевича.

    Ставка и линия на сохранение троцкистско-буржуазно-националистических кадров, явных врагов народа, борющихся открыто против нашей партии, глубоко пронизило всю практическую работу Певзняка и Окоемова.

    Факты. Книга врага народа Серебровского “На золотом фронте”: излагая свою беседу с Постышевым восклицает примерно так: “Вот, если узнает Певзняк о назначении на Алдан Корытного, он подпрыгнет до потолка”.

    Певзняк, Корытный... все это кадры врага народа Постышева.

    Постышев в 1929 году выдвигал лично Певзняка на работу секретаря Лазовского райкома партии, а когда стал Постышев секретарем ЦК, то послал его первым секретарем Якутского обкома”.

    Сурукка Ойуунускайга сыһыаннаах маннык строкалар бааллар:

    “Ойунского Певзняк протащил в члены бюро обкома партии, депутатом Верховного Совета Союза, устраивал ему в 1937 г. юбилей, премировал легковой машиной, дал годовой отпуск, курорт, послал на учебу и установил в 1937 г. на издание его литературы 80 тысяч рублей”.

    Истиҥ эрэ, ити партия үрдүкү салалтатын эрэллээх көкөтө 9 страницалаах суругун хайдах түмүктээбитин:

    “На этом кончаю свое сообщение, т.к. нет времени более подробно освещатъ ту подрывную работу, которую проводил Певзняк со своей бандой долгие годы в Якутской республике.

    Ответ. организатор ЦК ВКП(б) И.Рибкин.

    25/11-39 г.

    Верно: нач.след.части НКВД ЯАССР

    к-н безопасности    (Ю.Мавленко)”.

    Сурук 1939 сыл олунньу 25 күнүгэр суруллубут. Оттон Певзняк, националистарга да, троцкистарга да суохпун дии саныы сылдьан, кинилэр “баандаларын” баһылыга аатыран, ити сыл кулун тутарга тутуллан хаайыллыбыта.

    И.Ривкин, Саха сиригэр репрессияны ыытарга көмөлөһө кэлбит киһи, Певзнягы түбэһиннэрэринэн муҥурдамматаҕа. Ис дьыала наркомун И.А.Дорофеевы, эмиэ БСК(б)П КК-тан кэлбит Санталовы репрессия миэлиҥсэтигэр умса анньан биэрэртэн илиитэ салҕалаабатаҕа.

    Киһини уган биэрии, донуос диэн дьиҥнээҕэ итл баар. Өссө эбэн эттэххэ, Ривкнн Певзнягы “Постышев саагабарын” кыттыылааҕын быһыытынан түбэһиннэрэргэ Ежов, Фириновскай курдук НКВД баһылыктарыттан сорудаҕа суоҕа буоллар, баҕар, кырдьык да, “сүҥкэн политическай ыйааһыннаах” киһини утары барыа суоҕа эбитэ буолуо. Оттон Ойуунускайга Певзняк туох үтүөнү оҥорбутун кини саха националистарын кытта биир “баандаҕа” баарын көрдөрөөрү, атыннык эттэххэ, итинник күүстээх куоһурунан түҥнэри уураары, ахтан аһарбыта туох да мунааҕа суох.

    Ити икки киһини НКВД хайатын да харыстаабакка, “Постышев саагабарын” кыттыылаахтарын быһыытынан биир өлүүгэ түбэһиннэрбитин үрдүнэн, билигин кэлэн утарыта туруоруу, биирдэрин сырдатан, атынын хараардан көрдөрө сатааһын киһи хайдах да ылыммат бэрт бөрүкүтэ суох быһыы.

    Хаһыат Певзнягы сырдата сатаан, кини 1934 сылга “оппортунистары” уонна “кылаассабай өстөөҕү утары” охсуһарга ыҥыран тыл эппитин санатар. Оттон кини 1938 сыл сайын бастаан комсомол, онтон партия уобаластааҕы конференцияларыгар “репрессияны ыытыыны биэс ыйынан соҕуруу уобаластартан хойутаттыбыт”, “бу улахан итэҕэс” диэн араатардаабыттаах. Бу киһи, Сталинградскай уобалас обкомун бастакы секретара А.С.Чуянов курдук, дьонун көмүскээн ыларын оннугар, обком бюротун 9 чилиэниттэн 8-һа тутуллан хаайыллыбытын да кэннэ “норуот остөөхтөрүн” “саралыырын” тохтоппотоҕо.

    Дьиҥэр, кини итинэн сэбиэскэй былааһы көмүскүүбүн дии санаан, НКВД-га уруупар буолуута, Ойуунускай бэҕэһээҥҥи бииргэ үлэлээбит дьоннорун, доҕотторүн утары көрдөрүү биэрэргэ күһэллибитин кэриэтэ, ол киниэхэ трагедия этэ. Певзняк “көрдөрүүлэрэ” диэн ааттанааччы-ларга 200-тэн тахса киһи ыйыллыбыт. Оччоҕо кинини “рекордсмен-стукач” диибит дуо? Биитэр НКВД кыах-таахтык да үлэлээбит эбит диэн хайгыыбыт дуу? Ону тол-куйдаан көрбөккө эрэ ити икки киһини утарыта туруоруу олус толоос да, сүөргү да.

    П.А.Ойуунускай дьонун самнары көтүттэримээри турууласпытыгар эргиллэр буоллахха, көрдөрүүгэ кыайан ситиспэтэҕин сирэй көрсүһүннэриилэргэ, суукка туоһу буоларыгар ситиһиннэрэ сатаабыт хас да түбэлтэтин ахтан ааһары булгуччу наадалааҕынан ааҕабын.

    1939 сыл муус устар 24-25 күннэрэ. Р.Ф.Кулаковскайы, урут бэрт ыарахан көрдөрүүнү биэрэргэ күһэллибит киһитин, кытта сирэй көрүһүннэрии. Онно кини бастакы күн Кулаковскай бэйэтэ туту билиммитин иһинэн көрдөрүү биэрэр, нөҥүө күн “контрреволюционнай тэрилтэҕэ” киирэригэр Кулаковскайы “бэйэбэр тарпатаҕым” (“не вербовал”) диэн биир сүрүн көрдөрүүтүн бигэргэтэртэн аккаастанан кэбиһэр.

    Дьону иҥнэрэр санаалааҕа буоллар, кини биир сирэй көрүһүннэриигэ “Владимирова я в контрреволюционную организацию не вербовал” диэх этэ дуо? Эмиэ Таатта киһитин Д.Д.Попову кытта сирэй көрүһүннэриигэ доппуруос боротокуолун илии баттаан баран бэйэтэ сотон кэбиспит. Онтон (биллэн турар, кэм да күһэйии күүһүнэн буолуоҕа) “зачеркнутому не верить” диэн иккиһин илии баттаабыт. Дьоҥҥо куһаҕаны саныыр биитэр атыттары тимирдэ эрэ сатыырга суудайар киһи итинник оҥоруох этэ дуо?

    Өйүн-санаатын аймыыр, сүрэҕин-быарын баттыыр ыар сүгэһэртэн быыһанарга өссө биир улахан холонууну 1939 сыл атырдьах ыйыгар саҕаламмыт таатталар сууттарыгар оҥорбута.

    Бу суукка кини туоһу быһыытынан бастаан “филиал” үс “баһылыга” Д.Д.Попов, Г.И.Николаев, С.Я.Эртюков “контрреволюцияҕа” тардыллыбыттарын А.С.Софроновтан “истибитим" диэн урукку көрдөрүүтүн хатылаан биэрэр. Онтон ити көрдөрүүтүн тута тиэрэ эргитэн таһаарар:

    “Их я не помню как членов контрреволюционной организации Таттинского филиала. О дате вербовки Попова Данила в контрреволюционную организацию не знаю. Показания Попова Данила о вербовке его мной я не подтверждаю”.

    Прокурор Гаврин атын ыйытыытыгар: “О состоянии Таттинского филиала с руководителями контрреволюционного центра не делился”, — диэн хардарар.

    Бу икки түгэни мин П.А.Ойуунускай бары урукку көрдөруүлэриттэн бастакы боччумнаах аккаастаныытын быһыытынан ылынабын. Тоҕо диэтэххэ, Тааттатааҕы филиал Саха сиринээҕи киини кытта сибээһэ суох буоллаҕына, филиал уонна ол “троцкистскай националистическай” киин төрүт да үлэлээбэтэхтэрин, ол аата суохтарын кэриэтэ буолан тахсар.

    Оттон бары көрдөрүүлэриттэн булгурутуммутун туһунан атын докумуон баар дуо диэтэххэ, ол туһунан 1940 сыл ыам ыйыгар буолбут “25 буруйдаах процеһыгар” Г.И.Иванов: “Ойуунускай көрдөрүүтүттэн аккаастаммыт сайабылыанньата тоҕо дьыалаҕа тиһиллибэтэ?" — диэн ыйытыы-тыгар следователь Круглов оннук докумуон суох диэн мэлдьэһэн кэбиспиттээх.

    Манна даҕатан санатыстахха, Григорий Иванович уруккута Саха АССР Совнаркомун бэрэссэдээтэлин солбуйааччы этэ. Кини, “МК” в Якутии” хаһыат суруйарын курдук, Платон Алексеевич кырдьык “тимирдэр” көрдөрүүнү биэрбит диэн өһүргэммитэ буоллар, үөһэ ахтыллыбыт сайабылыанньа туһунан, бука, ыйыталаһыа суоҕа эбитэ буо-луо. НКВД уораҕайыгар көрдөрүү хайдах ылылларын билэр киһи тоҕо да өһүргэниэҕэй? Вера Семеновна, ону өйдүүр да буолан, кэлин саҥа ыһыктыбатах буолуохтаах. Онон хаһыат кини “эйэҕэһэ бэрдиттэн” саҥарбатаҕа диэн суруйара, син атын түбэлтэлэргэ курдук, олоҕо суох.

    Ол гынан баран хаһыат туохтан да ордук П.А.Ойуунускай 1939 сыл балаҕан ыйын 19 күнүгэр силиэстийэ бүттэ диэбиттэрин кэннэ эбии сайабылыанньа биэрэбин диэн эппититтэн соһуйар-өмүрэр аҕай. Омос истэргэ төһө да соһумар курдутун иһин, дьиҥэр, букатын атын этэ. Эбии сайабылыанньа оҥороругар Ойуунускай П.П.Почтышев аатын көрдөрүү биэрбитин былаһын тухары аан бастаан ааттыыр уонна террору ыытар бөлөх тэриллибитин, ол бөлөх БСК(б)П КК Политбюротун, сэбиэскэй правительство чилиэннэрин, ол иһигэр И.В.Сталины, өлөртүүрү бэлэмниэхтээҕэ диэн били прокурор Гаврин бааарына следователь Ивановка этэр.

    Ити кэмҥэ туох буола турарай? Үөһэ этэн аһарбыппыт курдук, Саха АССР Үрдүкү суутун сабыылаах мунньаҕар атырдьах ыйын 22 күнүттэн балаҕан ыйын 20 күнүгэр диэри “таатталар дьыалалара” истиллибитэ. Онно Ойуунускай туоһу быһыытынан сылдьыбытын кэпсээн турабыт. Ежов туоратыллыбытын кэннэ Дьокуускай түрмэтигэр таатталартан уонна “25 буруйдаах процеһыгар” — республика 17 салайааччытын, кинилэри кытта сууттаныахтаах 8 киһиттэн ураты, политическай хаайыылаах быста аҕыйаабыт кэмэ этэ. Ити аата “таатталар дьыалалара” “25 буруйдаах процеһыгар”, атыннык эттэххэ, “Саха сиринээҕи контрреволюционнай киин” дьыалатын көрөргө үктэл уонна генеральнай репетиция буолуохтааҕа. Ол да иһин таатталар сууттарын үөһэ ахтыллыбыт Гаврин, Москваттан “оһуобай суолталаах дьыалалары” бэрийэргэ сорудахтаах прокурор, баһылаан-көһүлээн ыыппыта.

    Аны туран Гаврин суукка киллэрээри 1939 сыл от ыйын 19 күнүгэр бэлэмнээн бүтэрбит түмүгэр маннык суруллубутун ааҕабыт:

    “На территории Якутской АССР органами НКВД вскрыто и ликвидировано широко разветвленная, глубоко законспирированная, охватившая все отрасли народного хозяйства, руководящие хозяйственные, советские и партийные посты в Якутской АССР, антисоветская заговорщическая организация, руководимая объединившим в свои ряды правых троцкистов и буржуазных националистов так называемым “Якутским контрреволюционным центром”, опиравшимся на бывший кулацко-тойонатский, белобандитский и другой антисоветский элемент разбитого капиталистического класса и с действовавшим директивом так называемого “Московского антисоветского иравотроцкистского блока” — агентов иностранных разведок — Постышева, Серебровского, Сулимова, Раскулова и других... Попов, Эртюков, Николаев — возглавили Таттинский филиал”.

    Дьэ ити буруйдуур түмүгү уонна Ойуунускай саҥа көрдөрүүтүн тэҥнээн көрүҥ эрэ. Ойуунускай көрдөрүүтэ сибилигин аҕай аахпыт түмүккүтүттэн оруобуна икки ыйынан хойутаан бэриллибит. Оттон ис хоһооннорун тэҥнээн көрдөххө, көрдөрүүгэ туох да сонун суоҕа. Х.П.Шараборин өлөн туораабыт киһи этэ. П.М.Певзняк прокурор Гаврин буруйдуур түмүгэр ыйыллыбыт “Саха сиринээҕи контрреволюционнай киин” дьыалатыгар сууттаныахтааҕа. Онон хаһыат “бу республика үлэлии сылдьар лидердэригэр өссө биир буруйу соҥнооһун”, “арааһы көрбүт энкавэдэшниктар соһуйан уҥа сыспыттарын” курдук суруйуута оччотооҕуга туох буолбутугар тэҥнээтэххэ, омуннуруу, олоҕо суох түмүгү оҥоро-оҥоро, онон ыһыахтаныы эрэ.

    Хаһыат, Ойуунускайы “я всех вас, гадов, утоплю!” дэтэн баран, “так оно, вероятно, и произошло” диэн бигэргэтэн суруйарынан, Певзнягы, Шараборины Ойуунускай эбии көрдөрүүтэ концлааҕыр быылыгар мэһийэллэригэр, хас биирдиилэрэ “кэтэххэ хонтуруолунай ытыыны ылалларыгар” тиэрдибит үһү... Дьыаланы билбэккэ, үөрэппэккэ эрэ сурах хоту суруйуу итинник, төрдүттэн оҥорон көрөн, хайдахха дылы сымыйа буруйдааһыны күөдьүтэн таһаарарый?!

    Өссө төгүл хатылыыбын. Х.П.Шараборины Ойуунускай эбии көрдөрүүтэ баар буолуон быдан иннинэ били энка-вэдэшниктар Москваҕа ытан өлөрбүттэрэ.

    Оттон П.М.Певзняк “Саха сиринээҕи киин дьыалаҕа” атын буруйданааччылары кытта Саха АССР Үрдүкү сууту-нан 1940 сыллаахха ытылларга ууруллар. Онтон ол уурааҕы ССРС Үрдүкү суутун Байыаннай коллегията хос көрөргө төннөрбүтүн кэннэ дьыалата иккитэ кыайан көрүллүбэтэҕин кэнниттэн, Саха АССР ис дьыалатын наркома М.К.Некрасов туруорсуутунан кинини ССРС НКВД-тын иһинээҕи Оһуобай мунньаҕынан “испииһэк быһыытынан” 17 киһини кытта уонтан тахса сылга хаайыыга уураллар. Хаһыат манна эмиэ сымыйанан суруйбута көстөн тахсар: П.М.Певзняк сууттанарыгар Ойуунускай эбии көрдөрүүтэ туох да сабыдыалы оҥорботоҕо, бэйэтэ “кэтэҕэр буулдьа ылбатаҕа”, оттон энкавэдэшниктар ол көрдөрүүгэ, соһуйуохтааҕар, төрүт да суолта биэрбэтэхтэрэ.

    Оттон П.А.Ойуунускай туохтан күһэллэн эбии көрдөрүүнү биэрэргэ туруммутун субу диэн чопчу этэр кыах суох. Ол төрүөтэ тоҕо эрэ онно сылдьыбыт прокурор Гаврины кытта сибээстээх буолуо диэн сэрэйиэххэ сөп. Гаврин, бэрт кырыктаах киһи, таатталар сууттарыгар туоһу быһыытынан кэлбит республика урукку салайааччыларын өрө көрдөрбөккө, саныырын хоту көрдөрүүнү ылбыта. Онон кини Ойуунускайы, утарсыбытын тулуйбакка туох эрэ дьаһалы биэрэн, ол иннинээҕи түүн сугүннээбэтэҕэ, бу хаһан да өйдөһөр кыахтара суох дьон соччо эйэҕэһэ суох кэпсэппиттэрэ сэрэйиллэр.

    Сотору П.А.Ойуунускай, сэллигэ бэргээн, сыл уон ый устата күннэтэ доппуруоска сылдьарыттан, туҥ-таҥ тутулларыттан сэниэтэ эстэн, Ежов түҥнэстибитин кэннэ хаайыыттан тахсыахпыт диир эрэлэ сутэн, муҥур уһугар голодовка биллэрбитэ. Кини киһи быһыытынан чиэһин, аатынсуолун онтон атыннык көмүскүүр кыаҕа суоҕа. Өлөн эрэр киһи тылларын истибитин оччолорго түрмэ санчааһын биэлсэрэ Л.М.Свинобоев, ахтыыларыгар киллэрэн, биһиэхэ, кэлин көлүөнэлэргэ хаалларбыта бу баар:

    — Вот они тюремные служаки. Слепые исполнители любого приказа. Оставьте меня в покое (ж. “Диалог”, 1989, №№ 15-16).

    Ити курдук, Платон Алексеевич муҥнааччыта — НКВД норуот өстөөҕө оҥороору хараҥа буруйу сүктэрбитин тыына быстыар диэри утара сытан, бу орто дойдуттан ыраас барбыта.

    Хаһыат П.А.Ойуунускайы “олоҥхоһуттар айымньыларын устан ылааччы” эҥин диэн поэт быһыытынан намтата сатыырыгар соччо хардарса барбаппын. Кини, мин өйдүүрбэр, улуу суруйааччы. Ити санаабын бигэргэтэ таа-рыйа 1922 сылга суруллан бүппүт “Кыһыл ойуун” поэматын холобур оҥостобун. Автор итэҕэли эһэргэ туруммут былаас кэлин киһини мас сыыһын курдук тутуоҕун сүрэҕинэн бүтэйдии сэрэйэн, киһи туохха да итэҕэйбэт буоллаҕына сатаныа суоҕун өйдөөн, поэматыгар киһини бэйэтин өрө тутар, кини өркөн өйүн, айар-тутар кыаҕын уруй-дуур. Бу ураты дьалхааннаах кэмнэргэ киһи аан дойду былаһын тухары ханна баҕарар олоҕун оҥосторугар бэйэтин кыаҕар эрэннэҕинэ эрэ тугу эмэ ситиһиэхтээҕин ойдотор норуот аайы баар буолбат сүдү айымпьы.

    Ити эппиппин автор бэйэтин оркоп тыллармплп бигэргэтэбин:

                                      Эрэнэбин, итэуэйэбин икки

                                                                              атихтаах

                                      Эрэйэ-буруйа өлөрүн,

                                      Өлөртөн өлбөт өйүн,

                                      Өйүнэн өлбөт бэйэтин.

    Оттон олоҥхотун туһунан этэ да барыллыбат. “Дьулуруйар Ньургун Боотур” улуу айымньы диэн аатырбыта быданнаата.

    Хаһыат ыстатыйатын туһунан түмүгүм судургу: НКВД, КГБ инквизитордара 193ү сыллааҕы курдук хараҥа дьыалаларын, умнуллан хаалаары гыннылар диэбиттии, үйэтитэ сатааһын провокацияҕа тэҥнээх аанньата суох дьарык; норуот чулуу дьоннорун собус-соруйан була сатаан хоруотааһын, өссө утарыта туруоруу, Саха сирин олохтоохторун ортотугар сөпсөспөт буолуу сиэмэтин ыһарынан, дьон өйүгэр-санаатыгар бэрдэ суох дьайыылаах эрэ буолуон сөп.

    Ону ким хайа иннинэ “МК" в Якутии” хаһыат үлэһиттэрэ бэйэлэрэ өйдүөхтэрэ диэн эрэнэ саныыбын.

                                                                             ------

                                                                ПРИЛОЖЕНИЕ

                                        СТАТЬЯ В.СКРИПИНА «ЛОЖНЫЕ КУМИРЫ»

                                      («МОСКОВСКИЙ КОМСОМОЛЕЦ» В ЯКУТИИ».

                                                              16-23 АПР. 2003 г.)

    Жил такой поэт в Якутии — Иван Антонович Ласков (19.06.1941—29.06.1994). Автор сих строк познакомился с Иваном Ласковым в 80-х годах. Общее впечатление от общения с этим человеком — искренность, доброжелательность, стремление идти в своих исследованиях до самого предела, докопаться до истины. Но невероятный педантизм отличал Ивана, когда речь заходила о фактах. До сих пор у меня лежит черновой вариант рукописи Ласкова, посвященный обстоятельному критическому анализу завиральной брошюрки под названием «Центральное дело. Хроника сталинских репрессий в Якутии» (авторы И. Николаев, И. Ушницкий. Якутск, 1990). В отличие от поверхностного мифообразного сочинения соавторствующих, такой авторитетный прозаик, как Иван Ласков, скрупулёзно, по архивным источникам КГБ-ФСБ изучил и «уголовное дело Ойуунского» — одного из фигурантов по делу о «шпионаже» в пользу Японии. В итоге Ласков не оставил камня на камне от вольных фантазий И.Николаева и И.Ушницкого. Но, когда речь зашла о публикации его исследования в журнале «Полярная Звезда», на тогдашнего редактора начались настоящие «накаты»: «передовая общественность» и местная интеллигенция превратились в «ходоков», замучили редколлегию своими негодующими жалобами на «врага народа» И.Ласкова, осмелившегося покуситься на «священную ауру» исторического деятеля. Ещё бы, Ласков незашоренными глазами посмотрел на жертву сталинского режима и сделал вывод: «арестованных, которые бы до конца не признавали своей «вины», было очень мало». В отличие от Мартемьяна Рютина, выдвинувшего «антисталинскую платформу», достойно державшегося на допросах под пытками, открыто называвшего Сталина «агентом-провокатором», «могильщиком революции», остальные «идейные» господа-товарищи легко кололись на допросах, т.к. понимали главную установку партии: если партия прикажет: «Предай» — предай! Если партия прикажет: «Солги» — солги! Если партия прикажет: «Убей» — убей! Были, впрочем, и такие, кто хорошо знал психологию товарища Кобы и делал себе контрольный выстрел в висок. Например, Г.К.Орджоникидзе — легендарный нарком тяжпрома. Он сумел нажать на курок своего револьвера. Рыдающий Коба спешно приехал на квартиру «друга» и, теребя усы, проникновенно произнёс: «Серго с больным сердцем работал на износ, и сердце не выдержало». Правильный диагноз! Сладострастно, с улыбочкой, посмотрев на жену Орджоникидзе, вкрадчиво и похотливо прошептал ей на ухо: «Никому ни слова о подробностях смерти нашего Серго. Ничего, кроме официального сообщения. Ты ведь меня знаешь, сучка? Ведь ты хорошая девочка? Будешь болтать — язык отрежу!»

    Остальные товарищи, как впоследствии свидетельствовал Н.С.Хрущев, «никак не могли освободиться от идеи, что Сталин — друг каждого, отец народа, гений и прочее. Невозможно было сразу представить, что Сталин — изверг и убийца. Мы находились в плену этой версии: не бог виноват, а угодники, которые плохо докладывали богу, и поэтому бог насылает град, гром и другие бедствия. Узнают люди, что партия виновна, наступит партии конец. Мы делали всё, чтобы выгородить Сталина, хотя выгораживали преступника, убийцу, ибо еще не освободились от преклонения перед Сталиным».

    В конце концов, Ласкову удалось опубликовать, серию статей о «Деле Ойуунского» в газете «Молодежь Якутии» под названием «Драма поэта» («МЯ» от 09.1 и 23.07.93 г.). Самое «невыносимое» для местной общественности заключалось в том, что образ Ойуунского «вытанцовывался» в исследовании Ласкова вовсе не в радужных слюнявых тонах. Автор противопоставил мифам об Ойуунском голые факты, почерпнутые им из архивных первоисточников. Казалось бы, выявление несовпадений между устоявшимися мифами и конкретными фактами должно только радовать. Если есть противоречия, как гласит универсальный закон единства и борьбы противоположностей, значит, имеется предпосылка к качественно новому знанию об изучаемом явлении. К сожалению, реакция части общества была сугубо отрицательной, болезненной. Публика заверещала: «Руки прочь от Ойуунского!» Многим не понравилось, что наконец-то «страшная» правда обнаружилась. Было сделано всё, чтобы закрыть исследователю рот. Долго бойкотировали его рукопись с результатами исследований. Грозили всевозможными карами. А потом случилась трагедия: при странных обстоятельствах бездыханное тело поэта обнаружили близ Якутска в сосновой роще.

    Иван Ласков пишет: «Долгие годы якутская интеллигенция гадает: кто «заложил» Ойунского? До сих пор ходит сплетня, будто бы это сделал видный поэт, для того, якобы, чтобы, устранив основоположника якутской советской литературы, самому стать основоположником, «живым классиком» (Ласков деликатно не упоминает имя этого «живого классика», лишь намекает: «Кому нужно, тот сам поймет»). Что же касается отношений Ойунского и Аммосова, то они характеризуются не иначе как «большая дружба»...

    Согласно И. Ласкову, миф о «дружбе» не совсем соответствует действительности, цитируем: «27 декабря 1937 г. Аммосов в собственноручных показаниях писал: «Считаю, что сознательными проводниками прояпонской политики являлись: Барахов И.Н., Винокуров И.Н., Бояров А.Ф., Иванов С, Ойуунский П.». На следующий день фамилия «Ойуунский» в телеграмме НКВД Киргизии ушла в Москву. А 15 января 1938 г. из Москвы в г. Фрунзе пришло распоряжение специально передопросить Аммосова насчёт нового потенциального фигуранта П. Ойуунского. Передопрос тут же состоялся. В сущности, это был не допрос — Аммосов просто написал аккуратным убористым почерком абсолютно всё, что мог знать, об Ойунском. В протоколе, составленном на базе этих собственноручных показаний, значится: «Во всей нашей контрреволюционной националистической работе, которую я и другие участники нашей контрреволюционной организации проводили на всем протяжении времени до моего отъезда из Якутии, т.е. до 1928-1929 гг., Ойуунский принимал активное участие. Ойуунский же являлся главным инициатором и проводником в жизнь нашей контрреволюционной линии на проведение в правительство буржуазно-националистической интеллигенции и других контрреволюционных мероприятий... Хорошо помню, что в 1926 году в одной из бесед со мной Донской мне говорил, что Ойуунский полностью в курсе дела шпионской деятельности в пользу Японии его — Донского, Семенова и др. — и что сам Ойунский также являлся агентом японских разведывательных органов и свою правонационалистическую деятельность вёл по заданиям японского штаба. Протокол тут же ушел в Москву. И 3 февраля 1938 г. Ойуунского арестовали».

    Далее — самое интересное! — Иван Ласков отмечает: Ойуунским «был установлен печальный рекорд — он начал давать показания ещё до первого допроса. Уже в Иркутске, где он был арестован по заданию НКВД СССР, в тот же день, 3 февраля 1938 г., Ойуунский покаянно и доверительно написал письмо кровавому коротышке, главному палачу тов. Н.И.Ежову: «Дорогой Николай Иванович! С искренним раскаянием подаю на Ваше имя данное заявление о своём участии в организации контрреволюционного движения».

    Ласков специально делает логическое ударение: «Подчёркиваю «ещё до первого допроса» Ойуунский стал «колоться», т.к. в обязанность иркутских энкавэдистов не входил допрос тов. Ойуунского, они должны были лишь арестовать его и доставить в Москву, в НКВД. Таким образом, Ойуунский экстренно использовал несколько «спасительных» часов, проведённых в Иркутском управлении НКВД, для того, чтобы обдумать и добровольно написать покаянное письмо Н.И.Ежову.

    И. Ласков отмечает важную деталь: «Ойуунский в тот день не мог знать, что в далёком г. Фрунзе Максимом Аммосовым уже даны показания, и коих Ойуунский назван «контрреволюционером и шпионом». В Москве Онуунским (на протяжении с 3 по 21 февраля 1938 г.) па многих лиц давались подробные показания, «топящие» характеристики. Такова, например, оценка якутского этнолога Г.В.Ксенофонтова. Причем с указанием, где тог находился: «Живёт под Москвой, в Дмитрове». Кто знает, не назови тов. Ойуунский это убежище — и прошла бы гроза мимо учёного? Такие случаи бывали! Ойуунский сигнализирует: «В редакции журнала «Советская Якутия» работал Андреевский, распространявший антисоветские анекдоты», «Иванов Г.И. — зампред СНК ЯАССР — скрывал у себя своего брата (бывшего троцкиста)», «О Синеглазовой мне известно, что она жена активного троцкиста Альперовича. У неё на Сергеляхской даче мы (Иосиф Альперович, Исай Карпель и я) иногда собирались и вели контрреволюционные разговоры. Синеглазова при этих разговорах присутствовала и по существу солидаризировалась с нашими высказываниями».

    Как отмечает И. Ласков, после таких «свидетельских» показаний вышеупомянутые и многие другие жертвы, на которых указал Платон Ойуунский, были арестованы и в дальнейшем расстреляны. «Андреевскому повезло: он умер в тюрьме». Синеглазовой повезло еще больше: ей удалось выжить в нечеловеческих условиях ГУЛАГа.

    Как известно из «Центрального дела», чекисты инкриминировали Аммосову, Барахову, Карпелю и прочим, включая самого Ойуунского, «шпионаж» в пользу Японии. Почему фантазия следователей НКВД остановилась на Японии? Почему и на какой стадии «следствия» всплыла хитроумная версия именно о «Стране восходящего Солнца»?

    Мы можем выдвинуть лишь одну из версий. Фигура Веры Синеглазовой в этом отношении, как представляется, ключевая. Когда Ойуунский давал показания против г-жи Синеглазовой (жены «троцкиста» Альперовича), он уже наверно знал, что муж Верочки, Иосиф Борисович Альперович (ранее — в феврале 1921 г. завколлегией якутского ГубЧК) как партвыдвиженец, рекомендованный самим Орджоникидзе в качестве одного из руководителей строительства знаменитого Магнитогорского металлургического комбината, был в феврале 1935 г. приговорен на 5 лет лишения свободы по приговору ОСО НКВД СССР. Но вряд ли он мог знать, что дело этого «троцкиста-вредителя» было пересмотрено, и уже в 1937 (5 ноября) Иосиф Альперович, отмотав срок в Магаданских и Карагандинских лагерях, был расстрелян в Челябинске.

    Посмотрим, кто же такая Синеглазова, «жена активного троцкиста». Вера Семеновна Синеглазова, 30.09.1902 г.р., русская, уроженка г. Якутска. Училась в Якутской женской гимназии. В 1917 г. вступила в организацию юных соц. демократов (большевиков), организованную Е.Ярославским и Г.Орджоникидзе. Самостоятельно жить и работать начала с 15 лет. В 17 лет избрана секретарем, затем председателем союза чернорабочих. В 1918 г. вступила в отряд Красной гвардии, где была принята в ВКП(б), при отступлении из г.Якутска оставлена на подпольную работу. В 1919 г. арестована (вместе с товарищами П. Ойуунским и М.Аммосовым) карательным отрядом и выдворена за пределы Якутии (в г.Киренск) под конвоем бывшего ссыльнопоселенца, эсера Л.С. Геллерта (кстати, впоследствии — управляющий Якутской областью, начальник военно-революционного штаба Красной армии в Якутии: 15 дек. 1919— 28 дек. 1918). Во время восстания против Колчака работала в штабе партизанских войск (близ Иркутска), затем избрана комиссаром 1-го Иркутского полка, организованного из партизанских бандформирований. Весной 1920 г. с отрядом А.Рыдзинского выехала в Якутию для восстановления Советской власти. Из Якутии командирована в Свердловск в высший партийный университет. В 1921 г. направлена в Вилюйск на партработу. Во время белоповстанческого движения направлена комиссаром войск уезда. После ликвидации белогвардейских отрядов находилась в Якутске, где занимала руководящие посты. В 1923-1925 гг. училась на медфаке 2-го МТУ. Прервала учение по болезни, выехала в Якутск.

    И самое главное, на что очевидно обратили внимание чекисты, когда допросили П.Ойуунского: в 1927 г. по разнарядке ЦК ВКП(б) Вера Синеглазова поступила в Московский институт востоковедения. То есть «японский» след был «найден»! Воспитанница С.Орджоникидзе была очень дружна с женой Орджоникидзе. В 1931 г. окончила по японскому сектору торгово-экономическое отделение. 1930 1931 гг. на практике в Токио в полпредстве, и аппарате атташе. По возвращении работала референтом в Коминтерне, преподавателем университета Востока и научным сотрудником АН СССР. Член ВКП(б) с 1918 по 1938. Показания Ойуунского были роковыми для судьбы Веры Семеновны. В 1938 г. её арестовали в Москве. Осуждена 15.08.1939 г. ОСО НКВД СССР на 8 лет по ст. 58-10, 11 УК. Срок отбывала в ТемЛаге. Освобождена в 1946. Работала медсестрой в детской больнице в г. Киржач Московской обл. Но 11.12.1948 г. вновь арестована. 20.05.1949 г. ОСО МГБ СССР осуждена к ссылке на поселение. 30.05.1949 г. прибыла в с. Почет Абанского р-на КК. Работала дезинфектором. Лишь 28.09.1954 г. освобождена от спецпоселения. Личное дело № 4994, арх. № Р-829 в архиве УВД КК. В Якутск В.С. Синеглазова приезжала в 1967 г. В своих воспоминаниях она деликатно молчала, когда речь заходила о роли П.Ойуунского в ее судьбе. Скончалась она в 1976 г.

    Почему Ойуунского привезли в Якутск, зачем? Смысл поездки, по версии Ласкова, состоял в том, чтобы Ойуунский неопровержимо подтвердил на очных ставках свои «чистосердечные» показания против тех «соратников», которых он ранее потянул за собой. Цитируем: «Едва ли не половина арестованных сидела по показаниям Ойуунского». Наконец, Ласков пишет: «Дело Ойуунского заканчивается дополнительной «Справкой», в которой прямо сказано: «От данных показаний на следствии не отказывался». Казалось бы, итоговая черта подведена, дело «успешно инспирировано». Но, вероятно, у тов. Ойуунского все-таки имелась капля отчаянной надежды на спасение и снисхождение. Вот почему, когда Платона Алексеевича Ойуунского 19 сентября 1939 г. пригласили в кабинет следователя НКВД тов. Круглова, чтобы официально уведомить о завершении следствия, Ойуунский, которого никто за язык уже не тянул, как бы спохватившись, сделал ошеломляющее, а вернее, шокирующее «видавших виды» энкавэдэшников! — заявление-оговор против руководства ЯАССР, т.е. фактически «взвалил на действующих лидеров республики ещё одну вину» и, в частности, «сигнализировал», цитируем: «В конце 1935 г. при второй встрече с Шарабориным Х.П. (председатель СНК ЯАССР. — прим. В. С.) по делам контрреволюционной организации, Шараборин сообщил мне через Певзняка П.М. (т.е. секретаря Якутского ОК ВКП(б) — прим. В.С.), что якутским контрреволюционным центром получена директива о создании террористической группы из членов Якутской антисоветской организации, деятельность которой будет сосредоточена в Москве по подготовке террористических актов над членами Политбюро ЦК ВКП(б) и Советского правительства, что этой частью деятельности также занимается член контрреволюционного центра Певзняк П.М., что они подыскивают подходящих людей в состав террористической группы».

    В самом деле, упомянутый П.М.Певзняк еще в 1934 г., проведя 2-й пленум Якутского ОК ВКП(б) и во исполнение задач 2-й пятилетки, а также директив 10-й Якутской облпартконференции, обязывал «бюро обкома, райпарткомы и каждого члена партии перестроить работу», вести «решительную борьбу с оппортунистическими элементами и классовым врагом на каждом участке» («Социалистическая Якутия», 20 марта 1934, № 65). Призывать-то призывал, а сам, если хотя бы на мгновение поверить сенсационным показаниям П.А. Ойуунского, вел «контрреволюционную» работу. Заявление П.А.Ойуунского произвело в НКВД эффект разорвавшейся бомбы. Ещё бы, тот самый принципиальный тов. Певзняк, который ещё недавно на каждой планерке в Якутском обкоме учинял разносы и призывал ближайших коллег «крепить бдительность в беспощадной борьбе с классовыми врагами, оппортунистами, противниками социалистического строительства и служил всегда истинным примером ленинско-сталинской непримиримости в борьбе за правое дело диктатуры пролетариата», оказался, на поверку, тайно замаскировавшимся «перерожденцем-контриком»!

    Комментируя сие «чистосердечное признание», И.Ласков с грустью отмечает: «Это заявление нельзя объяснить ничем иным, кроме как желанием любой ценой затянуть следствие, отсрочить суд и приговор». Но возможна и другая неутешительная версия: очевидно, инициативный оговор, если он действительно имел место в отношении Певзняка и Шараборина, можно объяснить «реваншистскими» мотивами тонкой чувствительной натуры уязвленного поэта: «Хотите топить меня, а сами надеетесь выйти сухими из воды? Нет, тогда и я всех вас, гадов, утоплю!». Так оно, вероятно, и произошло: Певзняка и Шароборина, невзирая на их огромный политический вес и авторитет в Якутии, смешали с лагерной пылью, а, скорее всего, каждый из них получил контрольный выстрел в затылок. Почему же, спрашивается, наша «пытливая» историография не сделала ровным счетом ничего, чтобы хотя бы вскользь поинтересоваться участью этих «не маленьких» людей в нашей республике? Не потому ли, что искренность заявления П.А.Ойуунского, заставившего онеметь от удивления такого искушенного палача, как Круглов, не вызывала у наших историков (особенно из ИЯЛИ — ИГИ) никаких сомнений? Почему архивариусы не занимались исследованиями по выяснению судьбы видных партийно-политических деятелей нашей республики? А может быть, и занимались — втайне? Так плотно занимались, что теперь менее политизированные исследователи недоумевают: «Куда же запропастились архивные источники 20-х, 30-х, 40-х годов?»

    Поклонникам Ойуунского следует определиться: если Ойуунский обладает большей «святостью», то, соответственно, меньшей «святостью» обладает его протагонист Аммосов. Оба, если верить исследованию Ивана Ласкова, капитулировали перед НКВД и действовали по указке этой карательной организации. Оба очень быстро стали давать «признательные» показания друг против друга, заодно оговорив несколько десятков ни в чем неповинных людей. В сравнении с ними, которых с пол-оборота сломали в застенках НКВД заплечных дел мастера, «крепким орешком» оказался только Серго Орджоникидзе. Он не стал дожидаться, когда за ним придут сталинские палачи, а сразу пустил себе пулю в висок. Согласитесь, поступок мужественного человека. Понимая свою обреченность, Славный Рыцарь Революции, Великий Интернационалист, Сын Советского Народа, Зачинатель Советской Власти в Якутии, Легендарный тов. Серго, не позволил сделать из себя жалкого, трясущегося за свою шкуру сексота. Он ушел из жизни как настоящий мужчина, как гордый и бесстрашный орёл. Спрашивается, кто по высшим общечеловеческим канонам более свят? Почему на площади имени Серго Орджоникидзе должен стоять памятник Ойуунскому? Заслужил ли тов. Ойуунский (Шаманский) такую высокую честь?

    Впрочем, было бы и логично, и закономерно не вдаваться в бесплодную полемику с зомбированными фанатами творчества и деятельности поэта, опубликовать просто-напросто все архивные материалы НКВД по делу Ойуунского. Уверен, что такое захватывающее прочтение ранее никогда неопубликованных документов, куда бы также вошли революционные агитки и речи против пепеляевцев, колчаковцев, «буржуазных националистов-ксенофонтовцев», «кулаков-тойонов», «вредителей» и т.д. и т.п. — послужили бы откровением. Мы бы много почерпнули нового. Вот это был бы не одинокий каменный истукан, сиротливо притулившийся у фонтана, нелепо инсталлированный на всеобщее обозрение на чужой площади, а по-настоящему исторический и литературный Памятник, который бы по достоинству увековечил противоречивую судьбу и имя местного беллетриста и советского деятеля, пусть и спасовавшего перед карательными органами — с кем не бывает? Сводную книжку этого уголовного дела Слепцова (Ойуунского) можно было бы выполнить на мелованной бумаге и с роскошным золотым тиснением. Поверьте, наш народ не столь глуп, не столь наивен. Прочитал бы он самостоятельно и разобрался без помощи фальсификаторов: кто прав, а кто не прав, кто «свят», а кто не свят.

    И ещё, хотелось бы добавить в заключение. Очень странно, что Ойуунского пытаются отдистантировать от коммунистического и советского истеблишмента, окуклить этого искреннего трубадура революции и неутомимого певца красного террора в белые одежды «великомученика». Мы знаем Ойуунского как добросовестного переписчика распевных олонхосутских алгысов и как подающего надежды автора некоторых модернизированных вариаций на тему мифологического эпоса. Между тем, мы совершенно не знакомы с Ойуунским как самым радикальным мифологизатором коммунистического пантеона — Маркса, Энгельса, Ленина, Троцкого и Сталина. Чтобы убедиться в том, не надо никаких бесплодных полемик (они пока ещё преждевременны), достаточно переопубликовать его по-юношески восторженные стишки — например, такое произведение, как «Оппозистан Боотур». Наш заключительный вывод: прежде чем ставить кому-то памятник, надо бы для начала знать, кого мы пытаемся канонизировать? Противоречивая и трагическая фигура Ойуунского, на наш взгляд, требует, если не деканонизации, то уж беспристрастного изучения — в любом случае.

    Виктор Скрипин

                                                                Якутск 7 ноября 2017 г.

                                                                          МАРАЗМ!!!