Міхаіл
Сцяпанавіч Аляксандраў (Альмінскі) - нар. 3
(15) кастрычніка 1863 г. у губэрнскім месьце Варонеж Расійскай імпэрыі, у
шматдзетнай сям’і дробнага чыноўніка з дваранаў.
Увосень 1873 г. пачаў вучыцца ў Варонескай гімназіі але ў 1879 г. за
захоўваньне рэвалюцыйнай нелегальнай літаратуры ён быў выключаны з гімназіі і толькі
з дапамогай сваякоў маці, якія жылі ў Санкт-Пецярбургу, быў уладкаваны ў 7-ю
пецярбурскую гімназію. У 1881 г. вярнуўся ў Варонеж і ў 1883 г. скончыў
Варонескую гімназію ды ў тым жа 1881 г. паступіў на юрыдычны факультэт Санкт-Пецярбурскага
ўнівэрсытэту але ў 1885 г. быў арыштаваны ды высланы ў Варонеж.
У
1887-1889 гг. адбываў вайсковую павіннасьць у мястэчку Дзятлава Слонімскага
павету Гарадзенскай губэрні, а потым ў Карскай вобласьці.
У
1890 г. прыехаў у Санкт-Пецярбург і у 1891 г. зрабіўся адным з заснавальнікаў
“Групы нарадавольцаў” але ў 1894 г. быў арыштаваны і пасьля турэмнага
зьняволеньня ў 1898 г. сасланы ва Ўсходнюю Сыбір на 5 гадоў.
1
чэрвеня 1899 г. ён быў дастаўлены разам з жонкай Кацярынай Міхайлаўнай ў
акруговае места Алёкмінск Якуцкай вобласьці і пакінуты там на жыхарства. У
Алёкмінску Аляксандраў пачаў цягацца да мясцовых жанчынаў, таму каханьне ў
сям’і Аляксандравымі скончылася і жонка зьехала ад яго ў ліпені 1900 г. У
1902-1903 гг. Аляксандраў пражываў у с. Нахтуйскае Алёкмінскай акругі. 26
верасьня 1903 г., пасьля заканчэньня тэрміну выгнаньня, Аляксандраў выехаў ў
Варонеж.
У
лютым 1904 г. выехаў у Швэйцарыяю, дзе далучыўся да бальшавікоў, працаваў пад
кіраўніцтвам У. І. Леніна ў рэдакцыях газэтаў “Вперёд” і “Пролетарий”. У канцы
1905 г. вяртаецца ў Пецярбург і робіцца чальцом рэдакцыі бальшавіцкіх газэтаў
“Новая жизнь”, “Волна”, “Казарма”. У 1907-1908 гг. вёў рэвалюцыйную працу ў
Баку, ад 1909 г. у Пецярбургу. У 1911-1914 гг. чалец рэдакцыі газэтаў “Звезда”,
“Правда”, часопіса “Просвещение”. У 1915 г. у Саратаве рэдактар бальшавіцкай
легальнай “Нашей газеты”. Ад 1916 г. чалец Маскоўскага абласнога бюро РСДРП,
рэдактар прафсаюзнага часопіса “Голос печатного труда”.
Пасьля
Лютаўскай рэвалюцыі 1917 г. адзін з рэдактараў маскоўскай бальшавіцкай газэты
“Социал-демократ”, затым супрацоўнічаў у газэце “Правда”, чалец Бюро ЦК
РСДРП(б). Актыўны ўдзельнік барацьбы за Савецкую ўладу ў Маскве. Са сьнежня
1917 г. чалец калегіі Наркамфіну, ад 1918 г. прафэсар Сацыялістычнай акадэміі,
чалец брыгады лектараў у агітцягніках УЦВК ды агітцягніку “Кастрычніцкая
рэвалюцыя”. Старшыня Таварыства старых бальшавікоў, заснавальнік і рэдактар
часопіса “Пролетарская революция”. Арганізатар і кіраўнік Гістпарту.
8
траўня 1933 г. Міхаіл Аляксандраў памёр у Маскве і быў пахаваны на Чырвонай
плошчы ля Крамлёўскай сьцяны.
Былая жонка Кацярына Міхайлаўна Аляксандрава, у дзявоцтве Даўгова, якая
нар. у 1864 г. памерла ў 1943 г.
Вірлівія Салупяка,
Койданава
Александрова,
Екатерина Михайловна (рожд. Долгова; «Софья Александровна», «Жак», «Наталия
Ивановна», «Штейн»; в переписке редакции «Искры» 1902 г. — «Василий»). Род. в
1864 г., окончила гимназию в Тифлисе. В 1886 г. выслана из Петербурга в Воронеж
за участие в Добролюбовской демонстрации. В 1891 г. вместе с мужем М. С.
Александровым (Ольминским) привлечена, несмотря на разницу взглядов
(Александровы были тогда народовольцами), к пропаганде в петербургск. рабочих
кружках, связанных с орг-цией Бруснева, при чем Е. М. были поручены занятия в
первом женском рабочем кружке. В т. г., осенью, вошла в недолго просуществовавший
нелегальный кружок «общество имени Герцена», более радикальная и конспиративная
часть членов которого, в том числе А.,
образовала вскоре т. наз. «Группу народовольцев». Работала в 1893 г. в подпольной
типографии группы в Боровичск. у., Новгородск. губ., где был напечатан «Летучий
Листок» № 2 и др. издания. При разгроме «Группы народовольцев» в апр. 1894 г. А. была также арестована; согласно
состоявшемуся 24 янв. 1896 г. выс. пов., по вменении в наказание
предварительного заключения, выслана на 5 лет в Вологодск. губ.
(Сольвычегодск). По истечении срока тюремного заключения арестованного по тому
же делу М. С. Александрова, последовала за ним в Якутск. обл. (Олекминск), куда
прибыла в июне 1899 г. В 1900 г. возвратилась в Вологодск. губ. Весной 1901 г.
отбыла свой срок. Перешедши еще в ссылке к с.-д., А. в 1902 г. в Париже
примкнула к «Искре» и в качестве ее агента отправилась в конце дек. 1902 или
январе 1903 г. на работу в Россию. По предложению редакции «Искры» в февр. 1903
г. введена в состав Организационного ком-та по созыву второго партийного съезда;
приступила к работе в бюро ОК в Киеве с конца марта 1903 г., а до этого 2 мес.
проработала в Екатеринославск. ком-те партии. На втором съезде, в котором она
участвовала с совещат. голосом; как член ОК, А. примкнула к меньшевикам. Во 2-й полов. 1904 г., после соглашения
между занявшим примиренческую позицию Центр. ком-том и меньшевиками,
кооптирована в ЦК. 9 февр. 1905 г. арестована на заседании ЦК в квартире
Леонида Андреева в Москве. После освобождения из Таганской тюрьмы в окт. 1905
г., работала секретарем Организационной комиссии меньшевиков. С 1906 г.
временно отошла от активной политической работы. В 1910-12 г.г. вела партийную
работу в Москве и Петербурге, примыкая в это время к группе венской «Правды»
(Троцкого), в 1912 г. была представительницей этой группы в Организационном
ком-те, подготовлявшем созыв «августовской» конференции. В т. г. была
арестована, затем выслана. После революции 1917 г. заведовала
культурно-просветительной работой в профсоюзе печатников в Москве, потом
работала по Наркомпросу. Вне партии.
Обзор 1894
(Ук.). — Ведомость 1896 (Ук.). — Деп. пол.: 4 д-во, 1894, № 86; ос. отд., 1901,
№ 904.
Л. Мартов, История, 69, 80, 84, 97, 122. — Больш.
сов. энциклопедия, II (Александрова). — Н. Ленин, Сочинения, VI - нов. изд.
(Ук.). — Б. Горев, Из партийного прошлого, 62, 63. 68. — Письма П. Аксельрода и
Ю. Мартова (Ук.). — Протоколы второго съезда РСДРП, 43, 44, 135, 331, 335-338,
366, 373, 388. — Как рождалась партия большевиков (Ук.). — К. Захарова и С.
Цедербаум, Из эпохи «Искры», 150. — Н. Крупская, Воспоминания, 82, 83, 95. — П.
Куделли, Народовольцы на перепутьи. Л., 1926, 9. — В. Левицкий, За четверть
века, I, ч. 2, 138, 140-143. — С. Цедербаум, Женщина в русск. рев. движении,
156-157. — «От группы Благоева к Союзу борьбы», 32, 35, 42, 74. —
Леонов-Виленский, «История Екатеринославск. с.-д. организации», 340
(Воспоминания). — Ногин, там же, 368, 369 (Воспоминания). — «Ленинский
Сборник», IV-VIII, X (Ук.). — «Накануне», № 23, 1900. 271, № 30, 1931, 379
(Известия, аресты, тюрьма и ссылка). — «Пролетарий», 1905, № 11 (Тюрьма и
ссылка) («Вперед» и «Пролетарий», IV, 80). — М. Александров, «Был.», 1906, XI,
26 («Группа народовольцев» 1891-94 г.г.). — «Был.», 1907, V. 234, 235, 245 (Из
«Обзора» за 1894 г.). — М. Ольминский, «Пролет. Револ.», II, 1921, 180 («Черный
гектограф»). — В. Святловский, «Был.», XIX, 1922, 150 (На заре российской
с.-д.). — В. Карелина, «Красн. Летоп.», IV, 1922, 13 (На заре раб. движения в
Петербурге). — М. Бруснев, «Пролет. Револ.», 1923, II (14), 27 (Возникновение
первых с.-д. орг-ций). — Н. Ростов. «Кат. и Сс.». 1925, VII (20), 43 (С первой
волной. Воспоминания о пятом годе). — В-р, «По заветам Ильича», 1975, II, 47
(С.-д. в Якутск, ссылке). — «Пролет. Револ.», 1928. VI-VII (77-78), 117, 128,
135 (Переписка «Искры» с представителями Организац. ком-та).
/Деятели революционного движения в России.
Био-библиографический словарь. От предшественников декабристов до падения
царизма. Т. V. Социал-демократы 1880-1904. Вып. 1. Москва 1931. Стлб. 62-64./
...В августе 1883 года М. С. Ольминский
перешагнул порог Петербургского университета...
Занятия Михаила Степановича в рабочих
кружках и учеба на третьем курсе университета были неожиданно прерваны арестом
его в декабре 1885 года. Антон Остроумов, с которым Михаил Степанович
встречался летом 1883 года в Ростове, будучи арестованным, предал товарищей. Он
показал, что руководитель ростовского революционного кружка Яцевич познакомил
его в 1883 году с воронежским гимназистом Михаилом Александровым, приезжавшим
для установления связей. Это послужило основанием для задержания Александрова
«ввиду падающего на него обвинения в участии в преступной деятельности». При
обыске у Михаила Степановича были найдены пять экземпляров гектографированной
брошюры «Политический террор в России», изданной «Союзом молодежи» партии
«Народная воля». Для ведения следствия его перевезли из Петербурга в Воронеж.
Попав первый раз в тюрьму, Михаил
Степанович не потерял самообладания. Перед жандармами стоял не перепуганный
юноша-интеллигент, а уверенный в своих силах революционер, знающий, как себя
держать. На допросе он виновным себя не признал, поездку в Ростов отрицал, а о
брошюрах сказал, что получил их от неизвестного ему студента в читальне
Петербургского университета.
Арест сблизил Михаила Степановича с семьей.
Он вспоминал: «В 1885 г. был арестован и тогда только сумел оценить отца, мать,
братьев и сестру». Мать помогла сыну скрыть поездку в Ростов. В записке из
тюрьмы он просил ее подтвердить, что летом 1883 года он ездил не в Ростов, а в
Новочеркасск к ее дальней родственнице. Ольга Николаевна дала эти показания
жандармскому штаб-ротмистру, который специально приезжал для допроса родителей
Михаила Степановича. Она также успела предупредить новочеркасскую родственницу,
благодаря чему разногласий в показаниях не было.
Отец в связи с арестом сына с гордостью
говорил, что в России все крупные деятели проходили в молодости через тюрьму.
Но Степану Николаевичу не пришлось быть свидетелем дальнейшей революционной
судьбы сына: в конце апреля 1886 года он скончался.
Следствие тянулось четыре месяца. В апреле
оно закончилось, и до вынесения приговора М. С. Александров был отпущен на
поруки. В декабре он познакомился с высланной из Петербурга за участие в
демонстрации Екатериной Михайловной Долговой. Они полюбили друг друга, и через
полтора года она стала его женой. Екатерина Михайловна была активной
народоволкой. «Мы оба в те годы, — вспоминал Ольминский, — были при решении
продолжить дело Ал. Ульянова».
7 января 1887 года состоялось «высочайшее
повеление» — подвергнуть Александрова Михаила четырехмесячному тюремному
заключению, по отбытии которого учредить над ним на два года гласный надзор
полиции с запрещением проживать в местностях, «объявленных в положении
усиленной охраны» [*
«Красный архив», 1933, т. 4 (59), стр. 71-72.]. С 28 января по 28 мая
1887 года Михаил Степанович отбывал заключение в Воронежском тюремном замке.
Незадолго до окончания срока заключения он подал министру внутренних дел
заявление с просьбой разрешить ему продолжать курс в Петербургском или
каком-либо другом университете с заменой надзора полиции надзором
университетского начальства. Прошение быстро украсила резолюция: «Отказать».
Михаил Степанович был «водворен» в уездный
городок Коротояк. Здесь через два месяца его призвали на военную службу, которую он с октября 1887 года отбывал в местечке Дятлово
Слонимского уезда Гродненской губернии. В январе 1888 года, очевидно, по
доносу был переведен в глухой городишко Кагызман Карской области. Начальство
старалось изолировать неблагонадежного «политика» от солдат и засадило его в
канцелярию, но Михаил Степанович сумел найти дорогу к их сердцам...
«Рядовой Михаил Степанов Александров», желая
как можно скорее избавиться от военной службы и вернуться к революционной
работе, стал добиваться сдачи экзамена на чин прапорщика, чтобы уволиться в
запас.
В августе 1889 года, тотчас после сдачи
экзамена, М. С. Александров был уволен в запас и приехал в Воронеж...
/О. Лежава, Н.
Нелидов. М. С. Ольминский. Жизнь и
деятельность. Москва. 1962. С. 27-28./
В
ССЫЛКЕ
Добравшись до Иркутска, М. С. Ольминский
узнал, что ссылку ему предстоит отбывать в Олекминске Якутской области,
расположенном при впадении реки Олекмы в Лену. Городок насчитывал не более
1000-1200 жителей. Навигация на Лене уже закончилась, и ожидать ее открытия ему
пришлось в еще более захолустном Верхоленске.
Встреча с колонией ссыльных в Верхоленске
была радостной и сердечной. Здесь все еще находилась сестра Михаила Степановича
Людмила, вышедшая замуж за своего товарища по партии «Народное право» А. М.
Лежаву. В ссылке Андрей Матвеевич Лежава стал убежденным социал-демократом.
Между ним и Михаилом Степановичем сразу установилась дружба, сохранившаяся до
конца жизни.
Незадолго до приезда М. С. Ольминского в
Верхоленске произошла трагическая история, потрясшая всех ссыльных. Покончил с
собой Николай Евграфович Федосеев. Верхоленцы много рассказывали М. С.
Ольминскому об этом изумительном человеке, одном из первых марксистов, о
котором с большой теплотой отзывался В. И. Ленин. А. М. и Л. С. Лежава были
большими друзьями Н. Е. Федосеева. Вместе с другими ссыльными они старались
оградить его от гнусной клеветы мелких интриганов, пришедших по этапу вместе с
Федосеевым. Все были единодушны в оценке этих клеветников, но предотвратить
несчастья не смогли. Измученный тюрьмами и беспрерывной травлей, оставив
друзьям прощальное письмо, Н. Е. Федосеев ушел в тайгу и там смертельно ранил
себя выстрелом из револьвера. '
Пройдет более двадцати лет, и Истпарт по
инициативе М. С. Ольминского и А. И. Ульяновой-Елизаровой издаст сборник памяти
Н. Е. Федосеева со статьей В. И. Ленина, а бывшие верхоленцы — О. С.
Антокольский, А. М. и Л. С. Лежава — поместят в нем свои воспоминания об этом
выдающемся революционере-марксисте.
С начала навигации Михаил Степанович с
женой двинулись в партии ссыльных вниз по Лене к месту назначения. Путешествие
произвело на него неизгладимое впечатление.
«Бесконечная лента Лены — единственный
путь, соединяющий цивилизованный мир с Якутской пустыней.., — писал М. С.
Ольминский в очерке «Плавучие гробы». — И зимой и летом некуда свернуть с Лены,
кроме как в безлюдную тайгу и снеговую пустыню. И люди, и даже перелетные птицы
не знают иного пути с юга на север на протяжении трех тысяч верст. Ссыльных
отправляли летом сплавом на паузках», похожих издали на плавучие гробы...
«Уже вторую неделю плывут паузки, а конец
еще далеко... На верху и в падях и по склонам — всюду один и тот же бесконечный
лес, сибирская тайга... Река повернула на северо-восток, и невольная жуть
охватывает при мысли, что направо от тебя на тысячи верст, до самого Великого
океана, протянулось безлюдье... И будешь плыть так все дальше и дальше, пока
паузок не выбросит тебя на одно из грязно-серых пятен, к которому ты и будешь
привязан на многие годы. И вот, несмотря на всю прелесть весны среди дикой
природы, мысль настраивается враждебно к ней, а голова работает над вопросом,
как бороться против грязно-серых пятен. Родятся и обдумываются планы побегов» [* «Творчество», 1918, № 8, стр. 5-7.].
Михаилу Степановичу вначале «повезло»: в
якутскую ссылку он попал в период либерального правления нового губернатора,
посланного сюда «умиротворять» политических ссыльных, возмущенных расправой
1889 года. Ссыльные тогда восстали против отправки их
в отдаленнейшие места без достаточного количества съестных припасов, против
произвола урядников и губернатора. При подавлении восстания шестеро ссыльных
были расстреляны на месте, остальные преданы военному суду. Весть об
этой зверской расправе проникла в Центральную Россию и за границу и вызвала
волну возмущения. Видя, что «политика мордобоя» не дает результатов, власти
решили временно несколько ослабить режим и попытаться «приручить» ссыльных. Им
было разрешено работать врачами, фельдшерами, учителями, статистиками,
участвовать в научных экспедициях. Решаясь на такие уступки, царская
администрация считала, что политические ссыльные в известной мере полезный
элемент для Восточной Сибири, куда почти невозможно было привлечь интеллигенцию
иным путем, кроме ссылки. Правительство было уверено, что ссыльные никакого
влияния на местное население оказать не смогут. Предполагалось также, что часть
ссыльных увлечется работой «на пользу края», отойдет от революции и пополнит
ряды верноподданных. Кое-кого из старых ссыльных удалось обмануть и оторвать от
революции, но в целом расчеты властей провалились.
К концу девяностых годов лицо сибирской
политической ссылки начало быстро меняться. Революционеры новой формации, в
основном социал-демократы, приходили в ссылку, имея хорошо налаженные связи с
подпольными организациями. Они уже не чувствовали себя заброшенными,
оторванными от жизни, могли следить за революционной борьбой. В промышленных
центрах Сибири при участии ссыльных создавались рабочие социал-демократические
организации. Однако повышение активности ссыльных, их пропаганда и агитация
среди местного населения, массовые побеги в конце концов всполошили начальство.
Вновь усилились явный и тайный шпионаж за политическими ссыльными,
преследования их жандармами, конвойными и полицейскими чинами.
Время ссылки Михаила Степановича совпало с
последними годами «либерального» режима и началом новых репрессий. Это наложило
свой отпечаток и на его жизнь в Олекминске. Освоившись с новой обстановкой и
наладив, насколько было возможно, свой быт, Михаил Степанович засел за книги,
которые привез с собой, получал от друзей и по подписке. Чем глубже он вникал в
сущность марксизма, тем яснее понимал его величие. С критикой народничества он
познакомился впервые, когда читал Плеханова. Теперь он узнал о В. И. Ленине и
прочел в нелегально распространявшемся сборнике его статью «Экономическое
содержание народничества и критика его в книге г. Струве». Хотя, по
собственному признанию Михаила Степановича, он не все в ней понял «благодаря
долгому отрыву от жизни», она помогла ему укрепиться на новых идейных позициях.
Книгу Ленина «Развитие капитализма в России»
Михаил Степанович воспринял с огромным удовлетворением. Она полностью отвечала
сложившимся у yего взглядам на судьбы капитализма в России. Потом
начала приходить ленинская «Искра». Большую радость испытал он, прочитав в ней
статью Ленина «С чего начать?».
«С «Искрой» нельзя было не соглашаться, — писал
Михаил Степанович позднее, — мне только не нравилась слишком резкая полемика по
отношению к другим течениям и партиям: ведь в ссылке все политические ссыльные
считались товарищами. И я понял неизбежность этой резкости, только поживши за
границей» [* ЦПА НМЛ,
ф. 91, оп. 1, ед. хр. 2, л. 143.].
В то время российская буржуазно-либеральная
интеллигенция после чуть ли не поголовного увлечения марксизмом шарахнулась в
сторону ревизионизма, занялась на все лады «критикой марксизма». Ей была чужда
идея пролетарского социализма, и привлекало ее в марксизме лишь доказательство
прогрессивности капитализма по сравнению с феодализмом. Неудивительно поэтому,
что она не могла принять марксизма без «критики».
В далекую Якутию приходили журналы с
«критическими» статьями П. Б. Струве, М. И. Туган-Барановского и других
«легальных марксистов». Читались и горячо обсуждались статьи лидера
оппортунистического крыла германской социал-демократии ревизиониста Бернштейна.
В дискуссиях М. С. Ольминский неизменно выступал в защиту революционного
марксизма, против любых его извращений.
Один из товарищей Михаила Степановича по
ссылке в шутку говорил ему: «Несчастный вы человек! Вечно опаздываете: во время
расцвета марксизма вы держались за ветхое знамя «Народной воли» и признали
марксизм, когда он уже отжил свой век».
Однако марксизм «отжил свой век» только в
головах буржуазно-либеральных интеллигентов. Под ударами «Искры» теряли позицию
за позицией «герои» приспособления и «малых дел» — «экономисты». На очередь
ставились вопросы боевых массовых выступлений — политические демонстрации и
всеобщие забастовки.
Чтобы оградить от полицейских свою
корреспонденцию, олекминцы повели борьбу за ее неприкосновенность. Они знали,
что для контроля за перепиской поднадзорных требуется в каждом отдельном случае
разрешение министра внутренних дел. Этот закон местными властями постоянно
нарушался. В октябре 1899 года жена Михаила Степановича написала министру
внутренних дел, что по распоряжению якутского губернатора беззаконно
вскрывается ее корреспонденция. Последовали жалобы и других товарищей, в том
числе Михаила Степановича. Таким путем удалось добиться прекращения
полицейского контроля за письмами ссыльных. Даже «Искру» олекминцам иногда
удавалось получать но почте в обычных конвертах.
Отдавая основную часть времени чтению и
обсуждению с товарищами прочитанного, Михаил Степанович не мог стоять в стороне
от местной жизни, не мог оставаться равнодушным к борьбе слабых с сильными,
угнетенных с угнетателями, которая развертывалась на его глазах в глухом
сибирском углу.
Вскоре после прибытия Михаила Степановича в
ссылку на страницах иркутской газеты «Восточное обозрение» начали появляться
его статьи и корреспонденции. С редактором газеты — бывшим политическим
ссыльным И. И. Поповым — Михаил Степанович познакомился в Иркутске. Из Олекминска
он послал ему личное письмо, в котором после приветствия и нескольких слов о
себе привел интересные факты из местной жизни. Втайне он надеялся: начало
письма Попов зачеркнет, а остальное опубликует как корреспонденцию. Так оно и
случилось. Этот успех окрылил Михаила Степановича. Из «Восточного обозрения»,
по его выражению, он «не вылезал» в течение всех пяти лет ссылки, если не считать
небольшой статьи в «Северном курьере» да фельетона в «Нижегородском листке».
Корреспонденции он посылал не только из Олекмииска, но и из Якутска, Нохтуйска,
Мачи, куда приезжал на короткое время.
Какую бы тему ни затрагивала его
корреспонденция, в ней обязательно говорилось о тяжелом положении тружеников
или о злоупотреблениях торговцев, о зверской эксплуатации со стороны кулаков,
золотопромышленников и о произволе чиновников.
В корреспонденциях Михаила Степановича из
Мачи можно найти сведения о том, что во всем северном районе Олекминско-Витимской
тайги нет ни одного врача [* См. «Восточное обозрение», 1902, № 196.], в то
время как здесь сотни рабочих заняты промыслом, который ежеминутно грозит
увечьем и тяжелыми заболеваниями. На приисках царит произвол, даже ничтожный
протест подавляется немедленно и жестоко. Хозяева в паспортах «беспокойных»
рабочих пишут красными чернилами: рассчитан такого-то числа. С такой отметкой
рабочего не примут уже ни на один прииск [* См. там же, № 266.]. С другой стороны, в нарушение
всяких законов хозяева задерживали паспорта рабочих, чтобы не допустить их
ухода с промысла в горячую пору работы [* См. «Восточное обозрение», 1901, № 135.]. В одной
из корреспонденций М. С. Ольминский рассказывает, как золотопромышленники
создали, несмотря на хороший урожай, искусственную голодовку, не выплатив
рабочим своевременно денег.
Не меньше, чем от золотопромышленников,
страдало население от купцов и чиновников. Для жителей населенных мест,
расположенных по Лене, ярмарки были в то время основным источником снабжения
привозными товарами. С начала навигации груженные товарами паузки двигались из
Качуга вниз по Лене, останавливаясь на пять — десять дней в Верхоленске,
Жигалове, Усть-Куте, Киренске, Витиме, Олекминске, Якутске. Ярмарка всегда ожидалась
с нетерпением, как праздник. Товары закупались на целый год, так как с уходом
паузков лавочные цены в тот же день поднимались на 20-25%. Понятно, как важно
было для населения иметь своевременно деньги на руках. Между тем из-за
произвола чиновников расчет за перевозку почты (а это являлось главным
источником существования населения) производился только после ярмарки. По подсчетам
М. С. Ольминского, из-за этого крестьяне одного только Олекминского округа
теряют в год 20 000 руб. во славу местной торговли. На самом деле потери еще
больше: деревенские цены выше городских и превосходят ярмарочные на 50-100% [* «Восточное обозрение»,
1902, № 38.].
В другой корреспонденции сообщается, что
ежегодно в лавках к весне не хватает того или другого товара. «В прошлом году
не хватило табаку, а в этом — уже в феврале обнаружился недостаток в свечах и
керосине. Цены быстро поднялись. Торговцы наживают барыши в 100-200%».
Несколько корреспонденций посвящено
безнаказанному захвату земель кулаками. Как ни странно, в Олекминском округе,
где в то время один житель приходился в среднем на 21 кв. версту, шла
ожесточенная: борьба за землю. Чтобы привести десятину тайги в культурное
состояние, приходилось затрачивать очень много сил, и вот эти-то очищенные,
вспаханные участки, а также покосы становились лакомыми кусками для ловких
предпринимателей и кулаков.
Население в то время еще надеялось на новые
судебные учреждения — мировой суд, суд присяжных. На примере нескольких
судебных дел о захвате земли кулаками Михаил Степанович показывал, что эти
надежды неосновательны. Памятуя о цензоре, он смягчал вывод: «Прошлое Сибири
создало веру в безнаказанность сильного человека; кратковременная практика
новых судебных учреждений не успела побороть этой веры, да и самую борьбу не
всегда можно назвать удачной» [* «Восточное обозрение», 1901, № 21.]. Подбор же
фактов ясно показывал, что эта борьба не была и не могла быть успешной при
существовавших порядках.
Корреспонденции М. С. Ольминского в
«Восточном обозрении» и сегодня могут служить образцом журналистского
мастерства. Они полностью отвечают ленинскому принципу партийности, который
обязывает «при всякой оценке события прямо и открыто становиться на точку
зрения определенной общественной группы» [* В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 419.]. Михаил
Степанович не только сам неуклонно выполнял это требование, но и предъявлял его
ко всем работникам печати. В статье «Что такое корреспондент» он писал:
«...корреспондент не просто регистратор голых фактов: в корреспонденциях должно
отражаться миросозерцание их автора» [* «Восточное обозрение», 1902, № 145.].
Не только корреспонденции посылал Михаил
Степанович в «Восточное обозрение». За 1899-1903 годы в этой газете было
напечатано много его статей на литературные темы: о мотивах тогдашней лирики, о
Щедрине, Чехове, дешевых журналах. Статья «О полном собрании сочинений Щедрина»
— первая статья Ольминского о почитаемом им писателе. Он высказывает, хотя еще
осторожно, свою неудовлетворенность критикой творчества Щедрина, с которой
выступали такие авторитеты того времени, как Михайловский, Арсеньев, Пыпин.
Вместе с тем он достаточно твердо выражает свое отношение к Щедрину, дает
оценку того главного в его произведениях, что делает их «до такой степени
жизненными». Это главное — ненависть писателя ко всяким компромиссам, его призывы
не погрязать в мелочах жизни, а воспитывать в себе идеалы будущего и служить
этим идеалам. «Ясно, — писал Михаил Степанович, — что, пока у русского читателя
будет существовать спрос на идеалы, до тех пор сочинения Щедрина не отойдут в
историю» [*
«Восточное обозрение», 1900, № 27.].
Если Ольминский очень высоко ценил призыв
Щедрина к борьбе за идеалы, то при оценке современных писателей этот критерий
он считал уже недостаточным.
В статье «Об А. Чехове и
Овсянико-Куликовском» он пишет: «Идеал — хорошая вещь, но одно присутствие его еще
не свидетельствует об оригинальности и потому не служит признаком развитой
индивидуальности художника. В русской литературе вопросу об идеале скоро сто лет...
В «Евгении Онегине» «над модным словом «идеал» тихонько Ленский задремал».
Гоголь дал широкую картину русской пошлости, т. е. требовал служения идеалу.
Наконец, Щедрин написал целых 12 томов, детально и на все лады выясняя роль
идеала... Преемникам Щедрина в русской литературе предстоит толковать не о служении
идеалу вообще, а ратовать за проведение в жизнь идеалов определенного
содержания» [*
«Восточное обозрение», 1900, № 216.].
Эту же мысль высказал Михаил Степанович и в
статье «Литературные противоречия» о пьесе А. П. Чехова «Три сестоьт» [* «Восточное обозрение»,
1901, № 168.]. От авторов художественных произведений он требовал не
только разоблачения зла в современной жизни, но и создания яркого образа
положительного героя, который, «как молния, осветит дорогу, ведущую вон из
оврага».
Первые выступления Михаила Степановича на
страницах «Восточного обозрения» сразу привлекли внимание читателей. «Мы,
сибиряки, — вспоминал Емельян Ярославский, — с большим интересом читали эти яркие,
интересные корреспонденции и статьи».
В Олекминске Михаил Степанович начал
большую работу по истории печати в России; собранные и обработанные материалы
он опубликовал тотчас по возвращении из ссылки.
Корреспонденции, статьи и стихи, печатавшиеся
в «Восточном обозрении», Михаил Степанович подписывал псевдонимами: «Степаныч»,
«Дятлов», «Ольминский» [* Псевдоним «Ольминский» образован
от названия места ссылки М. С. Александрова — г. Олекминска.] и дргими.
Но товарищи по колонии быстро распознали, кто за ними скрывается.
Подтруниванию, задорным шуткам не было конца. Даже стихи написали:
Вот олекминский политик...
Публицист, поэт и критик,
В «Водосточном» он строчит...
«Восточное обозрение» было переделано в
«Водосточное», чтобы сильнее уязвить автора, конечно, дружески.
Вообще компания, с которой Михаилу
Степановичу пришлось коротать годы ссылки, была исключительно дружной,
неунывающей. Большинство были социал-демократы. М. М. Эссен рассказывает, что
Ольминский пользовался огромным авторитетом «не только в нашем кругу, но и
среди местного населения», беднейшей части которого всячески старался помочь.
Он был совестью всей колонии, к нему обращались за разрешением многих споров.
Михаил Степанович был исключительно
жизнерадостен, любил природу, прогулки, хорошую шутку, веселый смех, общество.
Иногда ссыльные всей компанией забирались ночью в лес, разводили костер, пели,
плясали. Не останавливали ни снег, ни морозы...
Все это нашло отражение в одном из шуточных
стихотворений Михаила Степановича:
Ночь. Мороз. Валежник. Сосны.
Группа около костра —
Ни одной фигуры постной,
Пенье, громкое ура!
Погожельский
на гребенке
Заиграл вдруг трепака;
Все вскочили, заплясали
И пошла тут кутерьма.
.......................................
Большим событием в жизни колонии были
встречи с проходившими мимо Олекминска арестантскими партиями. О дне и часе
прибытия их ссыльные знали заранее. С радостным нетерпением ждали олекминцы
встречи с товарищами, многих из которых знали лично или по их участию в
революционном движении. Ждали вестей с воли, тайно привозимых новых нелегальных
изданий. Иногда удавалось получить и новые связи.
К приходу партии собирались на берегу.
Среди встречавших неизменно находился и Михаил Степанович. Он знал по себе, как
важно поддержать, подбодрить тех, кому предстоит провести долгие годы неволи в
чужом, суровом краю. М. М. Эссен — одна из тех, кому Михаил Степанович протянул
руку в трудную минуту жизни, — рассказывает о встрече в Олекминске:
«Я, охваченная тоской по воле, как-то
замкнулась и невесело смотрела на суету и волнения, охватившие всех. Из десятка
товарищей, встретивших нас, невольно бросилась в глаза фигура Михаила
Степановича, и его приветливый, ласковый прием без суеты и ненужной
экспансивности пришелся сразу по душе. Стало точно легче дышать. Михаилу
Степановичу было тогда под сорок лет, но выглядел он гораздо старше. Старила
его почти седая борода и толщина. Но до чего были молоды глаза, как ярко они
блестели на исключительно красивом лице!.. Я как-то сразу почувствовала себя с
ним как с родным и близким человеком».
В конце лета 1899 года в Олекминск прибыл
Станислав Станиславович Трусевич — один из руководителей социал-демократической
организации «Рабочий союз Литвы» (РСЛ). Он сразу расположил к себе Михаила
Степановича. В завязавшейся беседе Трусевич сообщил, что к зиме ему необходимо
быть в России: этого требуют интересы партии. От колонии он ждет помощи в
получении паспорта, денег. «Ему необходимо, — подумал с горечью Михаил
Степанович, — а мне?» И со свойственной ему скромностью ответил себе: «Мне
только хотелось бы, до смерти хотелось бы вырваться отсюда. Сказать, что
необходимо, к несчастью, не могу». Оборвалось что-то в сердце: ведь придется
отдать гроши, с трудом накопленные для собственного побега, а главное, побег
новоприбывшего усилит надзор, и новое предприятие подобного рода придется
отложить на неопределенный срок. Эти мысли не помешали Михаилу Степановичу
активно помогать побегу товарища и от души радоваться его успеху. Позднее он
принял самое горячее участие в организации и других побегов.
Осенью 1900 года до олекминцев дошла весть
о трагедии в Средне-Колымске. Заседатель Иванов избил до полусмерти
политического ссыльного И. Калашникова, причем его свалили и держали несколько
казаков, а Иванов топтал ногами, бил каблуками по лицу. Калашников не смог
перенести надругательства и застрелился, оставив письмо с объяснением причин
самоубийства. Все это вызвало страшное возмущение политических ссыльных, и
вскоре один из них, А. А. Ергин, отомстил за товарища: выстрелом из двустволки
убил Иванова.
Судили Ергина весной 1902 года в Якутске.
На суд были вызваны из Олекминска свидетелями защиты Михаил Степанович и его
товарищ — ссыльный Василий Исаевич Браудо. Из Средне-Колымска прибыл также
свидетелем бывший шлиссельбуржец Людвиг Федорович Янович.
Суд над Ергиным проходил при закрытых
дверях, а возле здания стояла толпа народа в ожидании приговора. Когда в зал ввели
свидетелей-ссыльных для приведения к присяге, произошел инцидент, смутивший суд.
«Не могу принести присяги по своим убеждениям», — заявил Михаил Степанович. К
нему присоединились и остальные товарищи. Председатель растерялся, но в конце
концов разрешил допросить свидетелей без присяги. На суде выявился столь
отвратительный образ самодура Иванова, что А. А. Ергии был приговорен к низшей
мере наказания за убийство — четырем годам исправительных арестантских рот.
В ссылку доходили сведения о растущем
рабочем движении. Мировой экономический кризис в начале века особенно остро
поразил Российскую империю. В стране росла безработица и резко ухудшилось
положение рабочего класса. На этой почве начались забастовки, часто принимавшие
политический характер.
М. С. Ольминский рвался из ссылки. Срок
пребывания его в Олекминске подходил к концу, но от департамента полиции можно
было ждать любых сюрпризов. В январе 1903 года олекминский исправник писал в
отзыве о М. С. Александрове: «Поведения неодобрительного, требованиям надзора
подчиняется неохотно... В кругу поднадзорных занимает видное, авторитетное
место» [* Якутский
государственный архив, ф. 12, оп. 12, д. 637, л. 42, (Цитируется по выпискам,
предоставленным в распоряжение авторов доцентом Якутского государственного
университета С. С. Шустерманом.).]. А в начале сентября 1903 года
вице-директор департамента полиции докладывал о нем особому совещанию: «Ввиду
прежнего серьезного характера преступной деятельности Александрова департамент
полиции полагал бы воспретить названному лицу по отбытии им срока гласного
надзора полиции жительство в столицах и столичных губерниях на пять лет» [* «Красный архив», 1933, т.
4 (59), стр. 77.]. Особое совещание 6 сентября 1903 года постановило
согласиться с заключением департамента полиции. В тот же день это постановление
было утверждено товарищем министра внутренних дел сенатором Дурново.
Несмотря на новое ограничение свободы,
Михаил Степанович с радостью покидал берега Лены. После почти десятилетнего
насильственного отрыва от друзей и революционного дела ему не терпелось скорее
окунуться в практическую работу.
/О. Лежава, Н.
Нелидов. М. С. Ольминский. Жизнь и
деятельность. Издание второе переработанное и дополненное. Москва. 1973. С. 66-77./
У КОЛЫБЕЛИ
МАРКСИСТСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ СИБИРИ
В Якутии, в районе, наиболее отдаленном и
изолированным от растущего рабочего движения, также шли столкновения с
народничеством. Первым начал эту борьбу Г. Э. Гуковский...
В Олекминске против народников выступил М.
С. Ольминский. В 1899 г. он сделал письменное заявление перед колониями
ссыльных, в котором разоблачил недостойное для революционера поведение Е.
Прейс. Она была направлена в ссылку по делу так называемой «Лахтинской
типографии народовольцев» (небольшой группы народников, действовавшей в
Петербурге в середине 90-х годов XIX в.), но в период тюремного заключения, как
стало известно Ольминскому, давала «лишние» показания жандармам.
Поведение Прейс послужило для
революционеров поводом для продолжения борьбы с народнической частью ссылки, в
частности с их тактикой мирного сожительства с властями.
Как свидетельствует Горев-Гольдман, на сторону
Ольминского встали все ссыльные марксисты и молодежь: «Нас он быстро
сагитировал... мы, молодежь, охотно за ним пошли. И вот закипела работа, пошли
регулярные письма в колонии... началась великая междоусобная борьба, колонии
делились пополам» [*
ЦГАОР, ф. 533, оп. 1, д. 229, л. 4.].
Даже в далеком Верхоянске, в наиболее
тяжелом месте ссылки, в 1900 г. произошел такой же раскол. Басов-Верхоянцев
вспоминал: «В Верхоянске колония раскололась на две части по «делу Прейс».
Социал-демократическая часть, которая требовала суда над Прейс... осталась в
меньшинстве. В это время мы получили письмо от Ольминского, в котором он
выразил самую горячую поддержку по поводу нашего решения идти на раскол. Эта
поддержка... нас очень ободрила» [* ЦГАОР, ф. 533, оп. 1, д. 229, л. 12.].
/А. П.
Мещерский. Первые марксисты в Сибирской
ссылке. Иркутск. 1966. С. 172, 174-176./
АЛЬМІНСКІ (сапр. Аляксандраў Міхаіл Сцяпанавіч; 3. 10. 1863, Варонеж — 8.
5. 1933), савецкі партыйны дзеяч, публіцыст. Чл. КПСС з 1898. З сям’і дробнага
чыноўніка. У час вучобы ў Пецярбургскім ун-це прымыкаў да нарадавольцаў, пазней
кіраваў адным з рабочых гурткоў Дз. I. Благоева. Арыштаваны ў 1885, пасля 8
месяцаў зняволення высланы ў г. Каратаяк пад нагляд паліцыі. Адтуль прызваны на
вайск. службу, якую адбываў у мяст. Дзятлава Слонімскага пав. Гродзенскай губ.
і ў г. Кагызман Карскай вобл. У 1890 прыехаў у Пецярбург і ўключыўся ў рэвалюц.
работу. У крас. 1894 зноў арыштаваны і пасля 4 год турмы высланы ў Якуцію. У
1904 эмігрыраваў. Працаваў у Жэнеўскім выдавецтве парт. літаратуры, створаным
па ініцыятыве У. I. Леніна, друкаваў арт. і брашуры пад псеўд. Галерка, Віцімскі.
У канцы 1905 вярнуўся ў Пецярбург, супрацоўнічаў у бальшавіцкіх газэтах. У 1907-08
на парт. рабоце ў Баку. У 1911-14 супрацоўнік бальшавіцкіх газ. “Звезда”,
“Правда” і час. “Просвещение”, у 1915 рэд. легальнай бальшавіцкай «Нашей
газеты» (выдавалася ў Саратаве). З жн. 1916 чл. Маскоўскага абл. бюро РСДРП(б),
з сак. 1917 рэд. маскоўскай бальшавіцкай газ. «Социал-демократ», супрацоўнік
«Правды», чл. Бюро РСДРП(б). А. —
актыўны ўдзельнік Кастр. рэвалюцыі. З снеж. 1917 чл. калегіі Наркамфіна, у
1918-20 чл. рэдкалегіі “Правды”. З 1920 заг. Гістпартаддзела ЦК РКП(б),
старшыня т-ва старых бальшавікоў, з 1925 рэдактар час. “Пролетарская революция”.
З 1928 чл. дырэкцыі Іпстытута У. I. Леніна, з 1932 старшыня рэд. камісіі па
выданні твораў Салтыкова-Шчадрына. Аўтар кніг на гісторыі партыі і літ. крытычных
артыкулаў. Пахаваны па Краснай плошчы.
Тв.: Соч., т. 2, [М.], 1935; В тюрьме
(1896-1898), М., 1956; Из эпохи «Звезды» и «Правды» (статьи 1911-1914), М.,
1956.
Літ.: Лепешинский П. Н. Ольминский как
историк партии, «Старый большевик», 1934, № 2 (10); Луначарский А. В., М. С.
Ольминский как литературный критик, у яго кн.: Критика и критики, М., 1938;
Амиантов Ю. Рыцарь большевизма, М., 1960; Лежава О. и Нелидов П., М. С.
Ольминский. Жизнь и деятельность, М., 1962.
Р. В. Булацкі. Мінск.
/Беларуская савецкая энцыклапедыя. Т. І. Мінск. 1969. С. 272./
ОЛЬМИНСКИЙ
(АЛЕКСАНДРОВ) Михаил Степанович (1883-1933)
Один из старейших деятелей революционного
движения в России, литератор. Более сорока партийных и литературных псевдонимов,
в частности, Ольминский, Витимский, Галерка, П. Вятич, Неон, Вас. Вас.
Родился в г. Воронеже в семье мелкого
чиновника. В 1883 г., будучи студентом Петербургского университета, вместе с Н.
Л. Мещеряковым организует группу народовольцев. В 1885 г. арестован и выслан на
родину. В 1893 г., как член кружка Д. И. Благоева, вел народовольческую
пропаганду среди рабочих Петербурга. В 1894 г. арестован. Около пяти лет провел
в одиночной камере, затем сослан в Якутскую область. Ссылку отбывал в г. Олекминске,
куда доставлен в 1899 г. По пути в ссылку ознакомился с материалами I съезда
РСДРП и встал на сторону революционной социал-демократии. В ссылке оформился
как литератор. Более 40 статей, заметок, корреспонденций было опубликовано в
Иркутской газете «Восточное обозрение», в которых он разоблачал местное
тойонатство и полицейскую администрацию, притеснения крестьянства и трудового
населения округа, тяжелое положение ссыльных. Ем. Ярославский писал: «Мы,
сибиряки, с большим интересом читали эти яркие, интересные корреспонденции и
статьи».
В январе 1903. г. олекминский исправник
отмечал в отзыве о М. С. Александрове: «Поведения неодобрительного, требованиям
надзора подчиняется неохотно... В кругу поднадзорных занимает видное,
авторитетное место».
Отбывавшая вместе с ним ссылку М. М. Эссен,
вспоминает, что он «точно был совестью всей колонии, разрешая все спорные
вопросы. К нему приходили товарищи за советом, он улаживал конфликты, мирил
неуживчивых, ко всякому умел подойти по-особому».
Получая «Искру» и другие искровские
издания, ознакомившись с работами В. И. Ленина, окончательно перешел на сторону
«Искры», стал убежденным марксистом.
Окончив срок ссылки в 1904 г., эмигрировал
в Швейцарию. Работал под руководством В. И. Ленина в редакциях большевистских
газет «Вперед» и «Пролетарий». В. И. Ленин высоко ценил статьи и брошюры
Ольминского, направленные против меньшевиков и других врагов революции, отмечал
его высокие человеческие качества: «...преданнейший работник, честнейший
человек...» — писал он А. В. Луначарскому в августе 1905 г.
В 1905-19071 гг. сотрудничал в
большевистских газетах и журналах, заведовал редакционной частью партийного
издательства «Вперед». В годы реакции вел революционную работу в Баку. В 1911-1914
гг. принимал участие в большевистских газетах «Звезда», «Правда», в журнале
«Просвещение». С 1916 г. — член Московского областного бюро ЦК РСДРП, редактор
профсоюзного журнала «Голос печатного труда». Февральская революция 1917 г.
застала его в Москве. По заданию МК РСДРП активно участвует в подготовке и
выпуске первого номера большевистской газеты «Социал-демократ».
Вскоре отозван в Петроград, где работает в
редакции «Правды», входит в состав Русского бюро ЦК РСДРП. Затем возвращается в
Москву, редактирует газету «Социал-демократ». С марта 1917 г. — член МК РСДРП.
В качестве делегата и старейшего партийного работника открывал VI съезд РСДРП(б).
В октябрьские дни 1917 г. работал в
Замоскворецком военно-революционном комитете, готовил к выпуску «Известия
Военно-революционного комитета», «Листок социал-демократа».
После Октябрьской революции — член коллегии
Народного комиссариата финансов. В 1918-20 гг. член редколлегии газеты
«Правда», в 1920-24 гг. — организатор и руководитель Истпарта ЦК РКП (б),
председатель Общества старых большевиков, основатель и редактор журнала «Пролетарская
революция».
С 1928 г. — член дирекции института В. И.
Ленина. Отдал много сил сбору и изданию ленинских трудов, документов по истории
партии.
Литература:
Ольминский М. С.
Из эпохи «Звезды» и «Правды»: Статьи 1911-1914 гг. — М., 1956. — 168 с.
Ольминский М. С. Мое знакомство с Лениным
// Литературная газета. —1933. — 29 января.
Ленин. В. И. Полн. собр. соч. — Т. 9. — С.
63, 98, 105, 235; Т. 46. — С. 370, 376-377, 380, 382, 394, 402-403, 405, 412,
418; Т. 47. — С. 5, 33, 52-53, 57, 62, 66, 103; Т. 48. — С. 77, 78, 89, 115,
183, 190, 191-193, 216, 262, 266; Т. 49. — С. 193; Т. 54. — С. 265.
БСЭ. — 2 изд. — Т. 31. — С. 7-8.
Алексеев Е. Е. По пути полного укрепления власти
самих трудящихся: Роль В. И. Ленина в исторических судьбах народов Якутии. —
Якутск: Кн. изд-во, 1970. — С. 54, 71-74, 87, 104.
Бережной А. Ф., Смирнов С. В. Бойцы
революции: Сотрудники большевистской печати: Биобиблиограф. справочник. — Л.:
Лениздат, 1969. — С. 181-185.
Донской Д. Е. Михаил Степанович Ольминский
// Бойцы ленинской гвардии в Якутии: Сб. биогр. очерков / Сост. А. Д.
Сыроватский, П. И. Филиппов. — Якутск: Кн. изд-во, 1970. — С. 50-60.
Ленобль Генрих. «Я шел за ним...» // Партия
шагает в революцию: Рассказы о соратниках В. И. Ленина. Изд. 2. — М.:
Политиздат, 1969. — С. 209-217.
Лежава О. А., Нелидов Н. В. М. С.
Ольминский: Жизнь и деятельность. Изд. 2. — М.: Политиздат, 1973. — 256 с.
Ссыльные большевики о Якутии: Воспоминания,
письма / Сост. Е. С. Шишигин, П. В. Винокуров. — Якутск: Кн. изд-во, 1982. — С.
49-63.
Ярославский Ем. О Якутии: Статьи, письма,
речи, телеграммы. — Якутск: Кн. изд-во, 1968. — С. 175-181, 228.
/Большевики в
якутской ссылке. Биобиблиографический справочник. Якутск. 1988. С. 82-85./
АЛЕКСАНДРОВ (ОЛЬМИНСКИЙ) МИХАИЛ СТЕПАНОВИЧ
род. 2 октября 1863 г. в семье дворянина г. Воронежа. Учился в Воронежской и
7-й Петербургской гимназиях и два с половиной года — в Петербургском
университете. В революционном движении участвовал с юных лет, с 1881 г. по 1894
г. работал в народовольческих организациях Воронежа и Петербурга, неоднократно
подвергался арестам и ссылке. В 1887-1889 гг. служил в армии. Арестован в ночь
на 21 апреля 1894 г. по делу петербургской «Группы народовольцев» и повелением
от 24 января 1896 г. подвергнут 3 годам тюремного заключения и ссылке в
Восточную Сибирь сроком на 5 лег.
Срок тюремного заключения отбывал в
Петербургской одиночной тюрьме. Министром внутренних дел досрочно, 28 сентября
1898 г., освобожден из тюрьмы и в октябре 1898 г. вместе с женой,
административно-ссыльной Е. М. Александровой, выслан в Сибирь. Прибыли в г. Верхоленск
в декабре 1898 г., будучи переназначенными на водворение в Олекминский округ,
оставлены до открытия навигации.
Доставлен в г. Олекминск 1 июня 1899 г. и
оставлен там на жительство с разрешения генерал-губернатора. Жил на казенное
пособие, занимался литературной работой, писал корреспонденции о местной жизни
для сибирских газет. С июня 1902 г. по январь 1903 г. жил в с. Нохтуйске.
Срок ссылки заканчивался 28 сентября 1903
г., однако, чтобы не застигла распутица, 12 сентября получил от олекминского
окружного исправника проходное свидетельство и переехал в с. Нохтуйск, а 26
сентября, формально за два дня до окончания срока ссылки, выехал из Нохтуйска
последним пароходом на избранное место жительства — г. Воронеж.
Живя с ноября 1903 г. в Воронеже,
Петербурге, Саратове, Москве, продолжал революционную работу в рядах РСДРП(б)
как один из видных организаторов и литераторов партии. В 1918-1920 гг. работал
в финансовых органах, продолжал журналистскую и редакторскую деятельность,
избирался в партийные органы. Один из организаторов Института партии при ЦК В
КП (б) и его первый директор в 1920-1924 гг. Умер в 1933 г.
АЛЕКСАНДРОВА (в девичестве ДОЛГОВА)
ЕКАТЕРИНА МИХАЙЛОВНА род. в 1864 г. в семье полковника в г. Владикавказе.
Училась во Владикавказской Ольгинской женской и Тифлисской гимназиях, домашняя
учительница. В революционном движении участвовала с середины 80-х годов. В 1886
г. выслана из Петербурга в Воронеж, где вышла замуж за М. С. Александрова. С
1890 г. жила в Петербурге, где продолжала вести революционную работу в рабочих
кружках. Арестована 21 апреля 1894 г. по делу петербургской «Группы
народовольцев» и заключена в тюрьму. Повелением от 24 января 1896 г. выслана в
Вологодскую губ. сроком на 5 лет. Из Сольвычегодска Вологодской губ. подала
прошение о разрешении следовать с мужем в ссылку в Сибирь. Получила такое
разрешение 2 октября 1898 г. Доставлена в Москву и вместе с мужем выслана в
Сибирь. Иркутским военным генерал-губернатором 16 ноября 1898 г. местом ссылки
назначен Олекминский округ, с разрешением оставаться в г. Верхоленске до открытия
навигации.
Доставлена в г.Олекминск вместе с мужем 1
июня 1899 г. и с разрешения генерал-губернатора оставлена на жительство в
городе. По причине размолвки с мужем 5 апреля 1900 г. обратилась с прошением к
генерал-губернатору вернуться в Вологодскую губ. и там окончить срок ссылки.
Разрешение от министра внутренних дел было получено и Олекминское окружное
полицейское управление 17 июля 1900 г. отправило ее в Вологодскую губ.
Ссылку закончила в Вологодской губ. 24
января 1901 г., выехала в Париж, где примкнула к «Искре», и отправлена на
работу в качестве агента в Россию. Вела революционную работу, в 1904 г.
кооптирована меньшевиками в ЦК РСДРП, арестована в феврале 1905 г. и освобождена
из Таганской тюрьмы амнистией 1905 г. В 1906-1917 годах продолжала партийную
работу в Москве и Петербурге, подвергалась арестам и ссылке. С 1917 г. отошла
от политических партий, работала в профсоюзах, органах просвещения.
/П. Л. Казарян. Олекминская политическая ссылка 1826-1917 гг.
Якутск. 1995. С. 284-286./
ОЛЬМИНСКИЙ (наст, фамилия — АЛЕКСАНДРОВ)
Михаил Степанович (03. 10. 1863 — 08. 05. 1933) — один из старейших деятелей
революционного движения в России, публицист, историк, литературный критик, член
коммунистической партии с 1898 г.
Род. в г. Воронеже в семье мелкого
чиновника. Будучи с 1883 г. студентом юридического ф-та Петербургского ун-та,
примыкал к народовольцам. Ведя пропаганду среди рабочих, постепенно перешел на
позиции социал-демократа. В 1885 г. арестован и выслан на родину. В 1894-1898
гг. сидел в тюрьме, затем был сослан в г. Олекминск Якутской области, куда был
доставлен в 1898 г. В ссылке оформился как литератор. Более 40-его статей,
заметок, корреспонденций были опубликованы в Иркутской газете «Восточное
обозрение», в которых он разоблачал местное тойонатство и полицейскую
администрацию, притеснения крестьян и трудового населения округа, тяжелое
положение ссыльных. Е. Ярославский писал: «Мы, сибиряки, с большим интересом
читали эти яркие, интересные корреспонденции и статьи». В январе 1903 г.
олекминский исправник в отзыве об О.
отмечал: «Поведения неодобрительного, требованиям надзора подчиняется неохотно.
В кругу поднадзорных занимает видное авторитетное место». Отбывавшая с ним
ссылку М. М. Эссен вспоминает, что он «точно был совестью всей колонии,
разрешая все спорные вопросы. К нему приходили товарищи за советом, он улаживал
конфликты, мирил неуживчивых, ко всякому умел подойти по-особому». Получая
«Искру» и другие искровские издания, ознакомившись с работами В. И. Ленина, О. окончательно перешел на сторону
«Искры», стал убежденным марксистом.
Отбыв срок ссылки в 1904 г., О. эмигрировал в Швейцарию. Под
руководством В. И. Ленина он работал в редакциях большевистских газет «Вперед»
и «Пролетарий». В конце 1905 г. О.
возвратился в Петербург и сотрудничал в нелегальных и легальных органах партии.
В 1907 г. переехал в Баку, где продолжал партийную работу. Вернувшись в 1909 г.
в Петербург, работал статистиком. В 1911-1914 гг. сотрудничал в газетах «Звезда»
и «Правда» и в журнале «Просвещение». В 1915 г. в Саратове редактировал единственную
в стране большевистскую легальную «Нашу Газету». С августа 1916 г. О. член Московского областного бюро
РСДРП, редактировал профсоюзный журнал «Голос печатного труда». После
Февральской революции О. один из
редакторов Московской большевистской газеты «Социал-демократ». Вскоре,
отозванный в Петроград, работает в редакции «Правды», входит в состав Русского
бюро ЦК РСДРП. Затем возвращается в Москву, редактирует газету «Социал-демократ».
С марта 1917 г. член МК РСДРП. Делегат и один из председателей VI съезда РСДРП.
Активный участник борьбы за Советскую власть в Москве.
После Октябрьской революции О. член
коллегии Народного комиссариата финансов, в 1918-1920 гг. член редколлегии
газеты «Правда», в 1920-1924 гг. организатор и руководитель Истпарта ЦК РКП(б),
Председатель Общества старых большевиков, основатель и редактор журнала
«Пролетарская революция». О. отдал
много сил сбору и изданию ленинских трудов, документов по истории партии. С
1928 г. член дирекции Ин-та В. И. Ленина. Автор многих публицистических,
исторических и литературоведческих работ и воспоминаний.
Похоронен на Красной площади в Москве. О. — литературный псевдоним, в основе
которого г. Олекминск, место ссылки.
Лит.: Петров П.
Из истории революционной деятельности ссыльных большевиков в Якутии. Якутск,
1952; Донской Д. Е. Михаил Степанович Ольминский. — Бойцы ленинской гвардии в
Якутии. Сб. биографических очерков. Якутск, 1970, с. 50-60; Иванов В. Н.
Русские ученые о народах Северо-Востока Азии. (18 - начало 20 в.). Якутск,
1978, с. 300-308; Большевики в якутской ссылке. Биобиблиограф. справочник.
Якутск, 1988. с. 82-85.
/Энциклопедия
Якутии. Т. 1. Москва. 2000. С. 368./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz