Альбін
Якуб (Альбин-Яков) Кон [Albin Jakub Konh] –
нар. 18 кастрычніка 1820 г. ў месьце Бромбэрг (Быдгашч), у Вялікім княстве
(герцагстве) Пазнанскім (Позэн), што уваходзіла ў склад Каралеўства Прусія, у
габрэйскай сям’і рамесьніка-капялюшніка, які прыняў каталіцызм.
Па
заканчэньні ў 1839-1849 гг. настаўніцкай сэмінарыі працаваў сельскім
настаўнікам. У 1948 г. прыняў удзел у г. зв. Пазнанскай “Вясьне Народаў” -
Вялікапольскім паўстаньні 1948 г., за што быў пазбаўлены права на выкладаньне.
З прычыны
гэтага Кон перабраўся ў Царства Польскае Расійскай Імпэрыі ды пачаў служыць
канторшчыкам у абшарніцкіх сядзібах, адначасова навучаючыся ў 1851-1854 гг.
практыцы і тэорыі аграноміі ў Агранамічным інстытуце ў Марымонце пад Варшавай.
У гэты ж
час Кон пачаў пісаць у розныя выданьні артыкулы на земляробчыя тэмы, пад псэўданімамі
Palacz Tomasz s pod Dębca, Stefan z Bronowa, Eks Rolnik, X. X., X. Z., а ў
1856 г. увайшоў у склад рэдакцыі выданьня “Gazeta Warsawska”. Пры гэтым нярэдка
ён пісаў і публікаваўся па-нямецку.
У пэрыяд
падрыхтоўкі новага паўстаньня Альбін Якуб Кон у 1862 г. выехаў у Вільню, дзе
адкрыў краму па продажы сельскагаспадарчага інвэнтару і насеньня ад фірмы “A.
Kohn i S. Junger”, сталым месцам кансьпірацыйных сустрэч. Таксама ўдзельнічаў у
стварэньні паўстанцкай нацыянальнай паліцыі.
У 1863 г.
Альбін Якуб Кон, які заставаўся прускім паддадзеным, быў арыштаваны і
прысуджаны да сьмяротнага пакараньня, замененага на 12 гадоў катаржных працаў у
Сыбіры.
[С. 73.]
[С. 299.]
4 жніўня 1866 г. Альбін Якуб Кон быў дастаўлены ў прызначанае яму месца
на Вусьць-Куцкі саляварны завод у Кірэнскай акрузе Іркуцкай губэрні.
1869 г. Альбін Якуб Кон па амністыі, як прускі
паддадзены, атрымлівае вызваленьне і магчымасьць вярнуцца на радзіму. У 1870 г.
ён вярнуўся ў Позэн (Пазнань), дзе знаходзілася яго сям’я (жонка і трое
дзяцей).
У Пазнані
Кон пачаў пісаць навуковыя працы прысьвечаныя Сыбіры. У 1871 г. ён апублікаваў
у пазнанскім выданьні “Sobótka”, які выдаваў Мечыслаў Лейтгебер, свае “Listy z
Syberyi”.
13 (25) сьнежня
1878 г. Альбін Якуб Кон быў абраны чальцом-карэспандэнтам Рускага Імпэратарскага
Геаграфічнага Таварыства ды таксама Маскоўскага Імпэратарскага Археалягічнага Таварыства.
2 сьнежня
1880 г. Альбін Якуб Кон памёр у Позэне (Пазнані), у шпіталі сясьцёр
міласэрнасьці ў выніку гангрэнознага захворваньня, выкліканага аднаўленьнем
атрыманых яшчэ ў Сыбіры цяжкіх абмарожаньняў ног.
Пахаваньне
вэтэрана польскага вызваленчага руху, якое адбывалася 5 сьнежня 1880 г.,
стыхійна ператварыліся ў нацыянальна-патрыятычную маніфэстацыю.
Dziennik Poznański. Poznań. 4 grudnia 1880. S. 4.
Указваецца, что “ужо пасьля сьмерці Кона ў Самборы выйшла ягоная невялікая
кніжачка Ostatnie chwile śр. Agatona Gillera i pogrzeb tegoż.
Samborz. (1887)”. /А. Kijas. Polacy w Rosji od XVII wieku do 1917. Słownik
biograficzny. Warszawa, Poznań. 2000. S. 159./, хаця яе напісаў Gothilf Kohn
(1844-1919): Ostatnie chwile ś.p. Agatona
Gillera w Stanisławowie i pogrzeb tegoż. (Рośmiertne wspomnienie). Sambor. 1887.
16 с. [Nadbitka Rocznik Samborski, R. 11.] бо Готхільф Кон выдаваў гэтыя
“Roczniki Samborskie” і сваё аўтарству указаў.
Працы:
* Listy ze Syberyi. // Sobótka. R. III.
Poznań. 1871. Nr. 29. S. 342-344; Nr. 30.
S. 357-359. Nr. 31. S. 367-369. Nr. 32. S. 379-381. Nr. 33. S. 394-396. Nr. 34.
S. 404-408.
* Dwa wspomnienia ze Syberii. // Sobótka. R.
III. Poznań. 1871. Nr. 1871 Nr. 45. S. 535-537. Nr. 46. S.
549-551. Nr. 47. S. 561-563.
* Der Jakuter Volksstamm in Sibirien. //
Globus. Band XXV. Leipzig. 1874. Nr.
14. S. 215-217, Nr. 15. S. 235-236, Nr. 16. S. 246-248.
* Sibirien. //
Sibirien und das Amurgebiet. Leipzig. 1876. 265 s.
Літаратура:
* Nekrolog. // Dziennik Poznański. Poznań. 4
grudnia 1880. S. 4.
* Pług A. Albin Kohn. // Kłosy. T. 32. nr. 811. Warszawa. 1881. S. 19, 22, 32.
* Kohn Albin. // Zieliński S. Mały słownik pionierów polskich kolonjalnych
i morskich. Podróżnicy, odkrywcy, zdobywcy, badacze, eksploratorzy, emigrańci,
pamiętnikarze, działacze i pisarze migracyjni. Warszawa. 1933. S.
221.
* Słownik pseudonimów i kryptonimów pisarzy
polskich oraz Polski dotyczączych. T. III. Wykaz nazwisk pisarzy. Opracował
Adam Bar przy współudziale. Wł. Tad. Wisłockiego i Tad. Godłowskiego. [Prace
bibljoteczne Krakowskiego koła Związku bibljotekarzy polskich. IX.] Kraków. MCMXXXVIII. S.
52.
* Czarniecki S. Kohn Albin Jakub. // Polski Słownik Biograficzny.
T. XIII/2. Z. 57. Wrocław-Warszawa-Kraków. 1967. S. 263-264.
* Kuczyński A. Wkład Polaków w badania nad ludami Syberii i
ich kulturą. // Lud. T. LI za rok 1967. Cz. II. Wrocław. 1968. S.
542-543.
* Kuczyński A. Syberyjskie szlaki.
Wrocław-Warszawa-Kraków-Gdańsk. 1972. S. 280, 329-330, 397, 442.
* Armon W.
Polscy badacze kultury Jakutów. // Monografie z Dziejów Nauki i
Techniki. T. CXII. Wrocław-Warszawa-Kraków-Gdańsk. 1977. S. 33-35,
53, 173.
* Błombergowa M. Polscy członkowie Cesarskiego Moskiewskiego
Towarzystwa Archeologicznego (1864-1914). // Kwartalnik Historii Nauki i
Techniki 253, Warszawa. 1980. S. 553-558.
* Czarniecki S. Kohn Albin Jakub. // Polski Słownik
Biograficzny. T. XIII. Wrocław-Warszawa-Kraków. [Reprint.] Wrocław. 1991. S. 263-264.
Шостакович Б. С. Евреи –
участники польского национально-освободительного движения начала 1860-х гг. в
сибирской ссылке. Три биографических портрета // Сибирский еврейский сборник.
Вып. 1. Иркутск. 1992. С. 30-46.
* Шостакович Б. С. Евреи – участники
польского национально-освободительно-го движения начала 1860-х гг. в сибирской
ссылке. Три биографических портрета // Сибирь. Евреи. Россия. Иркутск. 1998. С. 145-150, 166.
* Kohn Albin Jakub. // Kijas A. Polacy w Rosji od XVII wieku do
1917. Słownik biograficzny. Warszawa, Poznań. 2000. S. 158-159.
* Армон В.
Польские исследователи культуры якутов. Перевод с польского К. С. Ефремова. Москва. 2001. С. 32-34, 52.
* Хурсік В.
Трагедыя белай гвардыі. Беларускія дваране ў паўстанні 1863-1864 г. г.
Гістарычны нарыс і спісы. Мінск. 2001. С. 73.
* Хурсік В.
Трагедыя белай гвардыі. Беларускія дваране ў паўстанні 1863-1864 г. г.
Гістарычны нарыс і спісы. Мінск. 2002. С. 73.
* Шостакович Б. С. Альбин Кон – пропагандист в 1870-х гг. в Германии польско-российско-сибирской проблематики (в контексте задач изучения европейского литературного наследия о Сибири). // Сибирь: взгляд извне и изнутри. Духовное измерение пространства. Sibirien: Вlick von aussen und von intern. Geistige raumermessung. Научные доклады. Материалы Международной научной конференции (24-26 сентября). Иркутск. 2004. С. 138-143.
*
Кон Альбін (Кон Альбин). // Матвейчык Д.
Удзельнікі паўстання 1863-1864 гадоў. Біяграфічны слоўнік. (Паводле
матэрыялаў Нацыянальнага Гістарычнага Архіва Беларусі). Мінск. 2016. С. 299.
Янінка Капялюш,
Койданава
Kohn
Albin Jakub, pseud. Palacz Tomasz spod Dębca, Stefan z Bronowa, Eks Rolnik, X.
X., X. Y. (1820-1880), uczestnik powstań 1848 i 1863 r., autor prac z zakresu
rolnictwa, nauk przyrodniczych i archeologii. Ur. 18 X w Bydgoszczy, syn
kapelusznika pochodzenia żydowskiego. Katolicyzm przyjął już jego ojciec. K. ukończył seminarium nauczycielskie w
Paradyżu i w l. 1839-48 pracował jako nauczyciel wiejski w Dębcu, Mechlinie i
Krzyżowniku. W okresie Wiosny Ludów należał najprawdopodobniej do Związku
Plebeuszy W. Stefańskiego i brał udział w powstaniu. Pod Raszkowem 26 IV 1848
r. dostał się do niewoli pruskiej; po krótkim internowaniu w Kostrzyniu
wypuszcżony na wolność, został pozbawiony dyscyplinarnie prawa nauczania. W
następnych latach pracował jako oficjalista dworski w Poznańskiem. W tym
okresie pisywał wiersze, artykuły historyczne, powiastki dla „Tygodnika
Nadobrzańskiego”. Po r. 1850 przeniósł się do Królestwa i w 1. 1851-4 odbył
studia rolnicze w Marymoncie. Do r. 1862 pracował jako urzędnik w dobrach
ziemskich w Królestwie, ogłaszając równocześnie liczne artykuły, broszury i książki
z zakresu rolnictwa. W tym też okresie wyjeżdżał do Niemiec, Francji i
Holandii.
Zaangażowany w przygotowania powstańcze,
wyjechał K. w r. 1862 do Wilna,
gdzie brał udział w organizacji policji narodowej, kryjąc swą działalność pod
firmą składu nasion i maszyn rolniczych. W r. 1863 został aresztowany i skazany
na śmierć, wyrok następnie zamieniono na 12 lat ciężkich robót na Syberii. Wg
B. Dybowskiego, K. w śledztwie wydal swych towarzyszy z policji narodowej i
jej kierownika Stanisława Orzeszko. W czasie drogi na Sybir podjął K. nieudaną próbę ucieczki. Przebywał na
zesłaniu w Irkucku, a w lipcu 1866 r. został przeniesiony do żupy solnej w
Ustkucie. Ułaskawiony w r. 1870, powrócił do kraju i osiedlił się w Poznaniu,
gdzie mieszkała żona i troje dzieci. Rozwinął tu ożywioną działalność
publicystyczną i naukową, głównie w czasopismach niemieckich. W r. 1879
nastąpiło u K-a odnowienie się
nabytych na Syberii odmrożeń, co spowodowało amputację palców u nóg i
doprowadziło 2 XII 1880 r. do śmierci. Pogrzeb 5 XII miał charakter
manifestacji narodowej. K. był
uważany przez opinię niemiecką za czołowego przedstawiciela zbliżenia
kulturalnego między Niemcami a Słowiańszczyzną.
W działalności publicystycznej i naukowej K-a rozróżnić można dwa okresy. W l.
1854-63 publikował niemal wyłącznie prace i artykuły z zakresu rolnictwa. W
Warszawie wchodził w skład redakcji „Gazety Rolniczej” i „Gazety Warszawskiej”,
współpracował z „Gazetą Codzienną” redagowaną przez J. I. Kraszewskiego,
„Przeglądem Rolniczo-Przemysłowym i Handlowym” oraz „Kalendarzem
Astronomiczno-Gospodarskim” Jaworskiego. W licznych artykułach poruszał przede
wszystkim zagadnienia maszyn uprawowych i torfiarskich, uprawy roślin
przemysłowych, mleczarstwa, sztucznej hodowli drobiu, żywienia zwierząt,
rybactwa, melioracji, wystaw rolniczych, estetyki w rolnictwie. Z większych
prac własnych wydał w tym okresie Rośliny
pastewne, ich uprawa i pielęgnowanie (W. 1858), Drób, czyli hodowanie ptastwa domowego (W. 1858, T. 1 „Biblioteczki
dla polskiego rolnika”), O potrzebie
ochraniania użytecznych zwierząt (W. 1862), wspólnie z Z. Gawareckim
opublikował dwa tomy „Rolnika Polskiego" (W. 1861-2) oraz w r. 1860
wznowił ze staropolskiej literatury rolniczej pracę O. Strumieńskiego (w
przeróbce S. Stroynowskiego z XVII w.) o rybactwie stawowym. Przetłumaczył też
z literatury rolniczej niemieckiej W. Haffera o kulturze łąk, A. Jourdiera o
hodowli pijawek, F. Fellenberga o przechowywaniu mierzwy stajennej, P.
Schallera „Ceglarz doskonały” (W. 1858).
W drugim okresie, po powrocie z Syberii, K. pracował głównie w dziedzinie nauk
przyrodniczych i archeologii, publikując przeważnie w języku i wydawnictwach
niemieckich. Liczne artykuły
umieszczał w „Ostdeutsche Zeitung”, a następnie „Posener Zeitung”, wysyłał
korespondencje do „Bromberger Zeitung” i „Augsburger Allgemeine Zeitung”, a
prace i artykuły naukowe umieszczał w czasopismach: „Globus”, „Die Natur”,
„Deutsche Rundschau für Geographie und Statistik“, „Etnographische
Zeitschrift“, „Der Grenzbote“, „Ausland“, „Aus allen Weltteilen“ i in. Wydał w niemieckim przekładzie opisy
podróży Przewalskiego po Mongolii i J. N. Sadowskiego „Drogi handlowe greckie i
rzymskie przez porzecze Odry, Dniepru i Niemna do wybrzeży Morza Bałtyckiego”,
Wspólnie z R. Andree ogłosił Sibirien und
das Amurgebiet (Lipsk 1876), a wspólnie z C. Mehlisem Materialien zur Vorgeschichte des Menschen im östlichen
Europa, (Jena 1879 I,
II). W tej ostatniej pracy zestawiony jest polski, rosyjski i niemiecki dorobek
naukowy w zakresie archeologii prehistorycznej ziem słowiańskich i uwzględnione
liczne prace wykopaliskowe prowadzone przez K-a na terenie Poznańskiego. Z wydawnictw polskich zamieszczał K. w tym okresie artykuły w „Sobótce”,
„Ziemianinie”, „Ruchu Społeczno-Ekonomicznym” i „Tygodniku Wielkopolskim” w
Poznaniu, w „Miesięczniku Galicyjskiego Towarzystwa Ochrony Zwierząt”,
„Kłosach”, „Ognisku”, „Gazecie Warszawskiej”, „Gazecie Wielkopolskiej”, „Echu”,
„Rolniku” oraz w „Gazecie Rolniczej” i „Encyklopedii Rolniczej” w Warszawie.
Wspólnie z J. Stanowskim i A. Lubomęskim opracował pierwszą polską mapę
geologiczną W. Ks. Pozn., wydaną w r. 1873 w „Encyklopedii Rolniczej”. Ogłaszał
prace pod własnym nazwiskiem lub pseudonimami. K. utrzymywał kontakty z wieloma instytucjami naukowymi polskimi,
m. in. z Akademią Umiejętności, oraz byl członkiem Tow. Archeologicznego w
Moskwie, Museum für Völkerkunde w Lipsku i Muzeum Prehistorycznego i Etnograficznego w Rzymie.
Estreicher; Enc. Org. (1898-1904); W. Enc. Ilustr.; Bar, Słownik pseudonimów, III;
Zieliński, Mały słownik pionierów; — Bieniarzówna J., Strzemski M., Rola
Instytutu Agronomicznego w Marymoncie w postępie wiedzy rolniczej Królestwa
Polskiego, Studia z dziejów gospodarstwa wiejskiego, W. 1957 I 296, 313, Studia
i Mattr. z Hist. Kultury Mater., II; Janik M., Dzieje Polaków na Syberii, Kr.
1928 s. 383-4 (błędne informacje); Karwowski S., Historia W. Księstwa
Poznańskiego, P. 1919; Merwin B., Żydzi w powstaniu 1863, Lw. 1913; [Müller K.] K. M., A. K. „Die Natur” 1881 nr 6 s. 75 (portret);
Pług A., A. K. „Kłosy” 1881 s. 19-22 (portret); — Dybowski B., Pamiętnik... od
roku 1862 zacząwszy do roku 1878, Lw. 1930 s. 33, 40, 41, 46, 50; Gieysztor J.,
Pamiętniki z lat 1857-1865, Wił. 1913 II; [K. A.] Dwa wspomnienia ze Syberii,
„Sobótka” 1871; K. A., Listy z Syberii, „Sobótka” (P.) 1871 s. 342-4, 357-9,
367-9, 379-81, 394-6, 404-8; — A. K., „Posencr Zeitung” 1880 s. 859; A. K.,
„Wędrowiec” 1881 nr 210 s. 7-8; A. K. wspomnienie pośmiertne, „Ruch
Społ.-Ekon.” R. 6: 1881 s. 55; „Dzień. Pozn.” 1880 nr 289 (nekrolog); „Gaz.
Roln.” 1880 nr 52 s. 619 (nekrolog); Kalendarz Ilustrowany J. Ungra, W. 1872 s.
134; Rozpr. AU Wydz. Mat.-Przyr., Kr. 1880 V s. II; — B. Jag.: rkp. 6699/III (2
listy do J. Blizińskiego z 1877): B. PAN w Kr.: rkp. 4665 (list do J. Łepkowskiego
z Poznania 28 X 1875): B. Zakl. Archeol. Pol. PAN w Kr., Nr 1199/11 (dedykacja
dla G. Ossowskiego na I tomie Materialien zur Vorgeschichte).
Stanisław Czarniecki
/Polski Słownik Biograficzny. T. XIII. Wrocław-Warszawa-Kraków. 1967-1968.
[Reprint.] Wrocław. 1991. . S. 439-444../
... Z innych uczestników powstania
styczniowego, których działalność syberyjska łączyła się z badaniami naukowymi,
wymienić należy zapomnianego dzisiaj prawie zupełnie Albina Kohna (1820-1880).
Pochodził ze starozakonnej rodziny osiadłej w Bydgoszczy, która żywo
sympatyzowała z walką narodowowyzwoleńczą. Sympatie te zaprowadziły A. Kohna w
szeregi powstańców styczniowych, a po dostaniu się do niewoli pod Ruszkowem w
woj. poznańskim, na Syberię. Pobyt na zesłaniu pozwolił A. Kohnowi poznać
dokładnie stosunki etniczne panujące na ziemi wygnania, co przy pogłębieniu
zdobytych wiadomości istniejącą wówczas literaturą przedmiotu pozwoliło mu na
względnie trafną ocenę zaobserwowanych zjawisk. Jego Listy z Syberii, opublikowane w czasopiśmie „Sobótka” (1871) malują
obraz zdarzeń i stosunków etnicznych jakie działy się na terenie Syberii.
Ponadto jest on autorem książki napisanej wspólnie z R. Andreem pt. Sibirien
(und das Amurgebit). Geschichte und Reisen, Landschaften und Völker zwischen Ural Beringstrasse (1876). Książka ta zawiera szereg uważnych informacji
etnograficznych, choć wobec jej szerokiego zakresu nie brak w niej wielu
błędów. Wartość jej zmalała bardzo w następnych dziesięcioleciach wskutek pojawienia
się wielu nowych opracowań. Poza omawianą książką jest A. Kohn autorem szeregu
artykułów etnograficznych drukowanych w czasopismach niemieckich, zawierających
interesujący i oryginalny materiał, cenny dla badaczy zajmujących się
etnografią Syberii. Żyjąc na wygnaniu interesowały go poza sprawami
etnograficznymi kwestie związane z życiem Polonii syberyjskiej. O niej też
pisał w wielu artykułach.
Po powrocie z zesłania redagował A. Kohn „Roczniki Samborskie”, a swą
okaleczałą postacią wyniesioną z udręczeń syberyjskich budził szacunek i
współczucie. Umarł w Samborze.
[S. 329-330.]
Rozdział II
POLSKIE RELACJE O JAKUTACH Z
DRUGIEJ POŁOWY XIX W.
2. ALBIN JAKUB KOHN (1820-1880)
Albin Jakub Kohn urodził suę 18
października 1820 r. w Bydgoszczy [* Czarniecki, Kohn Albin Jakub [w:) Polski słownik biograficzny, t. 13, 1967/1968, s. 263-264, tam też
dalsza literatura; zob. też A. Kuczyński, Wkład
Polaków..., s. 542-543, który chyba jednak nieco przecenił wartość
kompilacyjnej w gruncie rzeczy pracy A. Kohna.]. Po ukończeniu,
seminarium nauczycielskiego pracował w latach 1839-1848 jako nauczyciel, lecz
za uczestnictwo w Wiośnie Ludów został pozbawiony prawa nauczania. Wobec tego
przyjął służbą oficjalisty dworskiego, ucząc się jednocześnie praktycznie i
teoretycznie agronomii. Na te tematy zaczął też pisywać w czasopismach poznańskich,
a w 1856 r. wszedł w skład redakcji „Gazety Warszawskiej”. W 1862 r. przeniósł
się do Wilna. Brał udział w powstaniu styczniowym i jako jego uczestnik został
zesłany na Syberię, gdzie spędził kilka lat. Dnia 4 sierpnia 1866 r. dotarł na
przeznaczone miejsce osiedlenia, do żupy solnej Ust-Kutty nad Leną (okolice dopływu
Kuczmy?). Przebywając tam stykał się z Buriątami, Tunguzami i Jakutami. W 1870
r. wrócił do Poznania. Z początku pisywał po polsku do tamtejszych czasopism.
Jednak z powodu osobistych zatargów z inteligencją poznańską zaczął pisywać po
niemiecku. Współpracował wówczas głównie z rozmaitymi czasopismami niemieckimi
o charakterze geograficznym i etnograficznym. Zmarł 2 grudnia 1880 r. W
Poznaniu.
A. J. Kohn w swojej książce o Syberii
wydanej po niemiecku w 1876 r. umieścił dwa rozdziały etnograficzne o ludach
Syberii Zachodniej i Wschodniej. W drugim rozdziale etnograficznym — a trzecim
kolejnym — pt. „Ujarzmione plemiona Syberii Wschodniej i Kraju Nerczyńskiego”,
autor poświęcił kilkanaście stron Jakutom [* A. Kohn, Sibirien,
Leipzig 1870, s. 118-132 (książka ta stanowi t. 1 dzieła podpisanego przez A.
Kohna i R. Andréego, pt. Sibirien und das
Amurgebiet, znany geograf i etnograf R. Andrée był autorem tomu II o kraju
amurskim).]. To samo ukazało się już zresztą w 1874 r. w nieco
zwięźlejszej formie, w postaci osobnego artykułu o Jakutach w czasopiśmie
„Globus” [* A. Kohn, Der Jakuter Volksstamm in Sibirien,
„Globus”, Bd. 25, 1874, s. 215-217, 235-236, 246-248.]. Różnice w obu
tekstach pochodzą stąd, że Kohn w książce wprowadził wstawki wzięte z Wrangla.
U Kohna uderza głównie bardzo pogardliwy stosunek do wszystkich opisywanych
ludów syberyjskich. Rozdział o Jakutach zawiera właśnie tego rodzaju wstęp, z
którego przytoczę najbardziej charakterystyczne zdanie: „Uronip choć jedną łzę
z powodu zagłady dzikich i półdzikich plemion syberyjskich byłoby gorzką
ironią, byłoby grzechem przeciwko zdrowemu rozsądkowi; one nie są tego warte,
bowiem zaledwie coś «ludzkiego» zdziałały, a nie osiągnęły godności ludzkiej.
One, jak długo po ziemi chodzą, tylko, co jest w ludziach zwierzęcego,
pielęgnują” [* A.
Kohn, Sibirien, s. 116-117.].
W tym duchu Kohn rozwodzi się na 2 stronach
druku, kończąc zdaniem: „[...] że właściwie dwunożni i czworonożni mieszkańcy
tych ziem nie tak wiele między sobą się różnią”. Oczywiście przy takich
założeniach autora wszystkie dane ukazane są w krzywym zwierciadle. Na przykład
po omówieniu klimatu autor oskarża Jakutów, że nie wycięli oni lasów, nie
wysuszyli bagien itd. [*
Tamże, s. 120.], chociaż na poprzedniej stronie wyraźnie zaznaczył, że
przyczyną małej liczebności Jakutów jest między innymi alkoholizm i choroby
przyniesione przez białą ludność. Opis typu fizycznego Jakutów jest też
odpowiednio zinterpretowany, bo już we wcześniejszych, polskich Listach z Syberii Kohna czytamy:
„Fizjonomię Tunguza opisałem, kiedy ; kreśliłem obrazek Buriata, formy tylko są
jeszcze wyrazistsze, rysy grubsze, wybitniejsze, a u Jakutów dochodzą one do
zwierzęcości” [* A.
Kohn, Listy z Syberii, „Sobótka”, R.
3, 1871, s. 407.]. Zresztą Kohn nie zawsze był konsekwentny, w
poprzedniej bowiem partii Listów
czytamy, że największą pięknością syberyjską, jaką widział autor, była właśnie
Jakutka [* Tamże, s.
358.]. Poza tym Kohn pisze o ubiorach, kupowaniu ziemi, o poligamii,
którą tłumaczy chęcią posiadania większej liczby dzieci. Wzmiankuje też o
budowlach. Przy opisie gospodarki koczowniczej autor daje szczegółowy opis
polowania na renifery, wzięty prawdopodobnie z Wrangla, włączony bowiem dopiero
w drugiej redakcji, gdyż w artykule ogłoszonym w „Globusie” jeszcze go nie
było. Autor wzmiankuje tam tylko o handlu futrami i związanym z tym wyzyskiem
Jakutów. Dalej mówiąc, że część Jakutów zajmuje się hodowlą zwierząt, znowu
powołuje się na Wrangla. Przy rozważaniach na temat wprowadzenia i możliwości
rolnictwa w Jakucji Kohn podkreśla brak zainteresowania Jakutów zarówno
rolnictwem, jak i hodowlą. Poza tym wspomina jeszcze o ofiarach czynionych
podczas podróży. Twierdząc, że Jakuci nie znają i nie uprawiają żadnych
rzemiosł, znajduje jednak u nich początki sztuki oraz daje nawet reprodukcję i
opis rzeźby wykonanej z kości mamuta. Kończąc swoją relację, Kohn przytacza za
Wranglem wzorowy opis Jakutów i polemizuje z nim, twierdząc, że wszystko to,
czego on sam dowiedział się o Jakutach od córki księcia (tojona) jakuckiego,
oraz to, co wyczytał, przeczy opisowi Wrangla. Natomiast autor zgadza się z
podaną przez Wrangla negatywną charakterystyką Jakutów. Kohn kończy swoją
relację opisem Jakucka jako miejsca zesłania.
Albin Jakub Kohn w swojej relacji o
Jakutach stapia, a raczej miesza ze sobą wiadomości własne oraz wyczytane ze
starszej literatury. Powołuje się na przykład często na Wrangla, który
podróżował po Jakucji w latach dwudziestych XIX stulecia. Tak więc przekazany
przez Kohna obraz niezupełnie odpowiada rzeczywistości jego czasów i jest
właściwie mozaiką złożoną z elementów starszych i młodszych. Poza tym, i tak
już niewielka, liczba faktów ginie w rozważaniach typu „kulturträgerowskiego”
podanych w bardzo nieprzyjemnej formie.
/Witold Armon. Polscy badacze kultury Jakutów. [Monografie z
Dziejów Nauki i Techniki. T. CXII.] Wrocław-Warszawa-Kraków-Gdańsk. 1977. S. 33-35./
Раздел II
ПОЛЬСКИЕ СОЧИНЕНИЯ О
ЯКУТАХ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX в.
АЛЬБИН ЯКОВ КОН
(1820-1880)
Альбин Яков (Якуб) Кон родился 18 октября
1820 г. в Быдгощи [* Чарнецкий С. Кон Альбин Якуб // Польски
словник биографичны. - 1967/1968. - Т. 13. - С. 263-264; см. также; Кучинский
А. Вклад поляков... - С. 542-343, который, однако, несколько переоценил в
сущности компилятивную работу А. Кона.]. После окончания учительской
семинарии в 1839-1849 годах работал учителем, но за участие в Весне народов
(Вёсьне людов) был лишен учительского права, вследствие чего стал служить
конторщиком в имении, одновременно обучаясь практике и теории агрономии. Начал
писать в познанские журналы статьи на земледельческие темы, а в 1856 г. вошел в
состав редакции «Газеты Варшавской». В 1862 г. переехал в Вильно. Принял
участие в январском восстании, за что был сослан в Сибирь, где провел несколько
лет. 4 августа 1866 г. добрался до назначенного места поселения, т.е. до
соляных копей Усть-Кута, что над Леной. Находясь там, он встречался с бурятами,
тунгусами и якутами. В 1870 г. возвратился в Познань. Вначале писал на польском
в местные журналы. Но вследствие личных недоразумений с познанской
интеллигенцией стал писать на немецком языке, сотрудничая в основном с
различными немецкими журналами в области географии и этнографии. Умер 2 декабря
1880 г. в Познани.
А. Я. Кон в своей книге о Сибири, изданной
на немецком языке в 1876 г., поместил два раздела по этнографии народов
Западной и Восточной Сибири. В одном из них под названием «Покоренные племена
Восточной Сибири и Нерчинского края» автор посвятил несколько страниц якутам [* Кон А. Сибирь. - Лейпциг,
1876. - С. 118-132 (на нем. яз.). Эта книга - первый том работы, написанной А.
Коном - Р. Андре, под названием «Сибирь и Амурская область» (на нем яз.):
известный географ и этнограф Р. Андре был автором второго тома об Амурском крае.].
То же самое он напечатал в 1874 г., но в несколько сокращенной форме (в виде
отдельной статьи о якутах), в журнале «Глобус» [* Кон А. Племя якутов в Сибири // Глобус. - 1874. - Ч. 25.
- С. 215-217, 235-236, 246-248 (на нем яз.).]. Разница заключается в
том, что Кон включил в книгу вставки, взятые у Врангеля. В сочинениях Кона
поражает, главным образом, презрительное отношение ко всем описанным им
сибирским народам. Раздел о якутах, например, содержит такого типа вступление,
из которого приведем наиболее характерное предложение: «Уронить хоть каплю
слезы по поводу уничтожения диких и полудиких сибирских племен было бы горькой
иронией, было бы грехом против здравого рассудка; они не стоят этого, поскольку
едва ли что-нибудь “людского” сделали, а достоинства человеческого не достигли.
Они как бы долго не ходили по земле, только все, что есть в людях звериного,
сохраняют» [* Кон А.
Сибирь. - С. 116-117 (на нем. яз.).]. В гаком духе Кон пишет на двух
страницах и кончает фразой, «... что собственно двуногие и четвероногие жители
этих земель не так сильно между собой различаются». Конечно, в свете таких
суждений автора все данные показаны как в кривом зеркале. Например, описывая
климат, автор осуждает якутов за то, что они не вырубили леса, не осушили
болота и т.д. [* Там
же. - С. 120.], хотя на предыдущей странице верно замечает, что причиной
малочисленности якутов являются, кроме всего прочего, алкоголизм и болезни,
принесенные белыми людьми. Описание физического типа якутов соответственно
интерпретировано, поскольку уже в ранних польских «Письмах из Сибири» читаем: «Физического
тунгуса описал, когда описывал образ бурята, только формы еще выразительней,
линии грубее, выпуклее, а у якутов доходяг они до звероподобия» [* Кон А. Письма из Сибири
//Соботка. - 1871. - Р. 3. - С. 407.]. Однако Кон не всегда был
последовательным, и на предыдущих страницах «Писем» можно прочесть, что из всех
сибирских женщин, каких видел автор, наибольшей красотой обладала именно якутка
[* Там же. - С. 358.].
Затем Кон пишет об одежде, покупке земли, о полигамии, которую объяснял
желанием иметь много детей. Упоминает также о строениях. При описании кочевого
хозяйства автор дает подробное описание охоты на оленей, взятое, вероятно, у
Врангеля и включенное поэтому только во вторую редакцию, поскольку в статье,
напечатанной в «Глобусе», его еще не было. Автор упоминает там только о
торговле мехами и связанных с ней доходах якутов. Далее, говоря, что часть
якутов занимается скотоводством, он снова ссылается на Врангеля. Рассуждая на
тему введения и возможности хлебопашества в Якутии, Кон подчеркивает отсутствие
интереса у якутов как к хлебопашеству, так и к разведению мелких домашних
животных. Кроме этого, он упоминает еще и о жертвоприношениях в пути.
Утверждая, что якуты не знают и не занимаются никакими ремеслами, однако,
находит у них начала искусства и приводит даже репродукцию и описание
произведения, вырезанного из мамонтовой кости. Завершая свое сочинение, Кон
приводит вслед за Врангелем общее описание якутов и полемизирует с ним,
утверждая, что все, что он сам узнал о якутах от дочери якутского князя
(тойона), и то, что читал, противоречит описанию Врангеля. В то же время автор
соглашается с данной Врангелем негативной характеристикой якутов. Кон
заканчивает свое сочинение описанием Якутска как места ссылки.
Альбин Якуб Кон в своем труде о якутах
соединил, точнее, перемешал свои наблюдения и сведения, вычитанные из старой
литературы. Например, он часто ссылается на Врангеля, который путешествовал по
Якутии в 20-х годах XIX столетия. Таким образом, сочинение Кона не совсем
отвечает реалиям того времени и является собственно мозаикой, сложенной из
старых и новых элементов. Кроме этого, и так небольшое количество фактов
теряется в «культуртрегерских» рассуждениях, поданных в неприемлемой форме.
/Витольд Армон. Польские исследователи культуры якутов.
Перевод с польского К. С. Ефремова. Москва. 2001. С. 32-34./
KOHN Albin Jakub,
ur. 18 października 1820 w Bydgoszczy, zm.
2 grudnia 1880 w Poznaniu, zesłaniec, etnograf, geograf, ps. i krypt. Palacz,
Tomasz spod Dębca, Stefan z Bronowa, Eks Rolnik, X. X., X. Y. Seminarium
Nauczycielskie ukończył w Paradyżu. Brał udział w poznańskiej Wiośnie Ludów
(1848), w wyniku czego przez władze pruskie pozbawiony został pracy. Wówczas
przeniósł się do zaboru rosyjskiego. W 1. 1851-1854 studiował w Instytucie
Agronomicznym w Marymoncie. Był uczestnikiem konspiracji przedpowstaniowej. W
1862 z polecenia władz powstańczych otworzył w Wilnie skład narzędzi rolniczych
i nasion pod firmą „A. Kohn i S. Junger”, który był miejscem spotkań
konspiracyjnych. Za udział w powstaniu styczniowym skazany został na śmierć,
zamienioną w drodze łaski na 12 lat ciężkich robót na Syberii. Na zesłaniu
przebywał w miejscowości Ust’-Kut i w Irkucku. W 1869 w wyniku interwencji
władz pruskich, których w dalszym ciągu był poddanym, wrócił do Poznańskiego.
Odtąd poświęcił się pracy naukowej, publikując materiały dotyczące Syberii.
Zamieszczał je w języku niemieckim w czasopismach naukowych, m.in. w „Rundschau
für
Geographie”, „Die Natur” i „Globus”. Z redaktorem tego ostatniego, Richardem
Andrée,
wydał książkę Sibirien und das Amurgebiet
(1876), będącą ciekawym zapisem syberyjskiego zesłania. Z jego publikacji i
Kristiana Mehlisa Materialien zur
Yorgeschichte des Meschen im östlichen Europa (t. 1-2, Jena 1878-1879) Zachód po raz pierwszy
dowiedział się o dorobku polskich uczonych w dziedzinie badań
archeologiczno-antropologicznych. Ponadto przetłumaczył na język niemiecki,
zaopatrując obszernymi przypisami, opis azjatyckich podróży Nikołaja Przewalskiego.
Od grudnia 1878 był członkiem korespondentem Cesarskiego Towarzystwa
Archeologicznego w Moskwie. W 1871 w poznańskim tygodniku „Sobótka”, wydawanym
przez znanego drukarza i księgarza Mieczysława Leitgebera, opublikował Listy z Syberii. Zmarł w szpitalu sióstr
miłosierdzia (przy ul. Długiej). Już po śmierci K. ukazał się w Samborze jego niewielki druk Ostatnie chwile śp. Agatona Gillera i pogrzeb tegoż (1887).
PSB; Słownik biologów polskich; W. i T. Słabczyńscy, Słownik
podróżników polskich; A. Pług, Albin Kohn, „Kłosy”, t. 32, 1881, nr
811; W. Kietlicz-Wojnacki, Polskie osiągnięcia naukowe; M. M. Blombergowa,
Polscy członkowie rosyjskich towarzystw archeologicznych.
/Аrtur
Kijas. Polacy w Rosji od XVII wieku do
1917. Słownik biograficzny. Warszawa, Poznań. 2000. S. 158-159./
Секция «История Сибири: становление и
осознание»
Шостакович Б. С. (проф. Иркутск.)
Альбин Кон – пропагандист в 1870-х гг. в Германии
польско-российско-сибирской проблематики
(в контексте задач изучения европейского литературного наследия о
Сибири)
Согласно давнему убеждению докладчика,
изучение проблематики «взгляда на Сибирь извне» только в каком-либо единичном
векторном ракурсе (в данном случае, по преимуществу, – в немецко-российском
русле проводимой конференции), заведомо не может дать адекватного представления
об этом интересном и сложном историко-культурном явлении. Ведь совершенно
очевидны и другие ориентиры и масштабы того же «взгляда». Один из них
предполагает «взгляд – через соседей» или, говоря иначе, своеобразный «транзит»
такового через соседние страны и территории. При подобном – западном,
европейском ракурсе рассмотрения данной темы, на первом плане, естественно,
оказывается Польша. И геополитически, и культурологически она играет роль
объективного «моста» между Германией и Россией. В свою очередь, если
рассматривать данное направление еще шире, то Польша и Германия,
располагающаяся вслед за нею, на запад от России, выступают по отношению к
последней в роли, скажем, известного «коридора», связующего с более удаленными
от нее странами и регионами зарубежной, Центрально-Западной Европы. Иными
словами, наиболее полное отражение данной темы может быть достигнуто лишь при
условии ее восприятия в качестве общеевропейского феномена, требующего
компаративного анализа.
Альбин Кон принадлежал к той значительной
группе иностранных граждан из региона Центрально-Восточной Европы, которые
оказались в Сибири в качестве политических ссыльных и по отношению к которым
историками, да и не только ими, но иными их коллегами-гуманитариями зачастую
употребляется собирательное определение – «польская политическая ссылка».
Докладчик охарактеризовал бы это как обыденно-упрощенный термин, в сугубо
научном смысле не вполне корректный, ибо он традиционно упрощает само понимание
контингента этой самой «польской политссылки», подразумевая, со значительной
долей упрощения, что таковой обозначает исключительно одних лишь поляков.
Последнее, безусловно, является заблуждением.
В действительности, в состав тех самых
пресловутых «поляков» или «польских политических ссыльных», входили, наряду с
естественно превалирующими в нем этническими поляками, и представители всех
иных национальностей, проживавших на землях расчлененной Речи Посполитой (то
есть, помимо населения собственно Польши, и таковое же Великого княжества
Литовского, значительно превосходившее первое по численности и по занимаемой
территории). Таким образом, в числе ссылавшихся в Сибирь за участие в польской
освободительной борьбе («поляков», – как, подчас, привычно-собирательно
называют их и теперь), кроме собственно таковых, были литовцы, белорусы,
украинцы, евреи, немцы, местные русские и т. д. При этом они все, без
исключения, боролись за свободу именно Польши, в которой видели своё
отечество. В этом смысле ментально они были поляками, но правильнее, –
польскими литовцами, польскими немцами, польскими евреями и т.д.
Согласно предложенному выше условному определению
культурно-национальной самоидентификации во второй половине XIX в. населения
исторического пространства бывшей Речи Посполитой, Альбин Якуб Кон являлся
польским евреем. Он происходил из еврейской семьи, незадолго до того
переориентировавшейся в религиозном отношении на доминировавший в польских
землях католицизм. Собственно, его отец, ремесленник-шляпник по специальности,
и стал первым в этом роду обратившимся в католическую конфессию.
Безусловно, Альбин Кон был неординарным
человеком, что отразилось в неоднозначных, зачастую и откровенно резких
откликах, рассеянных в литературе на польском языке, по поводу отдельных
аспектов его деятельности. В этой литературе не существует каких-либо отдельных
работ о нем, исключая одну специальную биографическую справочную статью (в
Польском Биографическом словаре – статья С. Чарнецкого) (1). В отечественной историографии этой фигуре впервые
уделил внимание докладчик (в сборнике научных статей из истории евреев в
Сибири, вышедшем в Иркутске в начале 1990-х гг.) (2).
Альбин Кон родился 18 октября 1820 г. в городе Быдгощ, по-немецки
называвшимся Бромберг, поскольку он входил в ту пору в так называемое Великое
Княжество Познаньское, то есть историческую область западной Польши (известную
как Великая Польша), которая была насильственно включена в состав Прусского
Королевства. По окончании 19-летним юношей учительской семинарии (надо
полагать, немецкоязычной!) он затем почти десять лет проработал сельским
учителем. Эта деятельность А. Кона оказалась прервана событиями начавшейся
революции 1848 г. Есть основания предполагать его принадлежность в ту пору к
революционно-демократической конспиративной организации «Союз плебеев»,
действовавшей в Великой Польше. В 1848 г. он принимал непосредственное участие
в Великопольском восстании и был взят в плен прусской стороной. Восстание на
территории Познаньшины, как известно, закончилось неудачей. После
непродолжительного интернирования прусские власти освободили А. Кона, но при
этом он оказался официально лишен права заниматься преподаванием.
В результате этих репрессивных мер А. Кон оказался вынужденным заняться
иными родами деятельности. В эту пору он работал конторщиком в помещичьих
усадьбах, начал пробовать силы в журналистике. При этом нередко он писал и
публиковался по-немецки.
С начала 1850-х гг. Кон перебрался в Королевство Польское (то есть
значительную часть польских земель с центром в Варшаве, с 1815 г. попавшую во
владения Российской империи), где получил сельскохозяйственное образование в
Агрономическом институте в Марымонте (пригороде Варшавы) и продолжал работу в
качестве служащего в различных помещичьих имениях. Одновременно он начал
активно публиковать в прессе многочисленные статьи, брошюры и книги в области
агрономии, снискавшие ему широкую известность. Но в тематических рамках данного
доклада подробности этого направления деятельности А. Кона сознательно нами
опускаются.
Заметим лишь, что агрономический аспект интересов А. Кона был своеобразно
использован в связи с новым его вовлечением в патриотическую деятельность в
период подготовки восстания 1863 г. В 1862 г. Альбин Кон выехал в Вильно, где
участвовал в создании повстанческой национальной полиции, прикрывая нелегальные
свои занятия под видом содержания склада семян и сельскохозяйственных машин. В
1863 г. он оказывается выслежен, арестован и приговорен к смертной казни,
замененной позднее 12 годами каторжных работ в Сибири. В этой ситуации
негативный отпечаток накладывают обвинения некоторых мемуаристов, товарищей А.
Кона по повстанческой деятельности, в излишне откровенных его показаниях,
выдавших многих из связанных с ним лиц. Обвинения эти, по всей вероятности, не
были лишены оснований – с тою лишь оговоркой, что в них, скорее всего, не было
сознательного предательства, но мимовольный промах или минутная слабость,
проявленные в нелегком поединке с изощренными мастерами допроса из следственной
комиссии печально известного Муравьева-«вешателя». Увы, подобным случаям
существовал не один пример.
Как свидетельствуют сохранившиеся архивные
документы, к моменту высылки в далекую Сибирь А. Кона еще всецело поглощала
неизбывная жгучесть перипетий недавней повстанческой борьбы в Польше, невольно
будившая реминисценции пережитых в юношеские годы бурных событий Весны Народов
– европейских революций 1848 г. Размышления обо всем этом политический ссыльный
еврей - польский повстанец изложил в созданных им в 1865 г., во время следования по
сибирским этапам, рукописях – о польском восстании 1863 г. и о венгерской
революции 1848 г. (на польском и немецком языках). Отложившиеся в материалах
Иркутского областного архива, обе эти работы заслуживают изучения и вовлечения
в научный обиход специалистами (3). Весьма
вероятно, в тот момент А. Кон надеялся, что освободительное движение в Польше
еще не исчерпало себя полностью, и ожидал какого-то его продолжения. Этим,
по-видимому, мотивировалась и его неудавшаяся попытка побега в составе группы
политссыльных с одного из этапов Московского тракта летом 1865 г. на пути
следования партии ссыльных из Красноярска в Иркутск (4).
Приговоренный к отбыванию каторги, А. Кон прибыл в Восточную Сибирь только в
конце лета 1865 г., то есть позднее, чем многие из массы ссылавшихся повстанцев
1863 г. Этот период совпал с максимумом наплыва польских политссыльных, когда
местная администрация была буквально застигнута врасплох неразрешимой проблемой
размещения этих подневольных новых обитателей края (5).
Сам А. Кон свидетельствовал, что практически все каторжные заведения были
переполнены «нашими»; к тому же летом 1866 г. потребовались дополнительные
места для сосредоточения в Иркутской тюрьме (где временно были размещены вновь
прибывшие ссыльные) захваченных в плен участников известного Кругобайкальского
восстания. Поэтому героя нашего рассказа в спешном порядке с партией его
сотоварищей (которым вдобавок были еще и сокращены вдвое сроки наказания)
выслали на север, в приленское село Усть-Кут (6).
Во время пути следования к месту нового назначения и последующего пребывания
там он имел возможность встречаться с представителями местных народов –
бурятами, эвенками (тунгусами) и якутами, о которых писал впоследствии в своих
работах (о чем далее еще будет сказано подробнее).
Сравнительно быстро, в 1869 г. (если принять во внимание первоначальный
солидный срок каторги, назначенный ему), А. Кон получает освобождение и
возможность возвратиться на родину. Последнему способствовало также то
обстоятельство, что он являлся прусским, то есть иностранным подданным, к
которым русское правительство применяло особую амнистию – по ходатайствам
соответствующих зарубежных инстанций.
В 1870 г. Альбин Кон возвратился в Познань, где оставалась его семья (жена
и трое детей), и поселился там постоянно. Спустя десять лет, 2 декабря 1880 г.,
он умер в Познани в результате гангренозного заболевания, вызванного
возобновлением полученных еще в Сибири тяжелых обморожений ног. Похороны
ветерана польского освободительного движения, происходившие 5 декабря 1880 г.,
стихийно превратились в национально-патриотическую манифестацию (7).
В этот последний период своего жительства в прусской части Польши А. Кон
развил активную публицистическую деятельность. Однако недавний сибирский политссыльный
не вернулся к прежней своей излюбленной агрономической тематике, а полностью
переключился на сюжеты этнографического, историко-географического и
археологического характера, по преимуществу посвященные Сибири. Далее в нашем
очерке указанное сибирское наследие А. Кона может быть только аннотировано в
том предварительном общеаналитичном сводном виде, в каком оно вырисовывается на
современном уровне изученности вопроса.
Работы Альбина Кона, касающиеся Сибири, по
общему количеству достаточно многочисленны и чаще всего относительно невелики
по объему, представляя собою разрозненные публикации в польско- и
немецкоязычной прессе 1870-х гг. Полная их библиография до сих пор отсутствует.
Из тех же публикаций, которые были к настоящему моменту выявлены и просмотрены
de visu автором настоящей статьи, основная часть представляет собою
полумемуарные зарисовки либо научно-популярные заметки, в которых главное место
занимают этнографические наблюдения и рассуждения А. Кона, частично
общеисторические сведения. Вот лишь некоторые из названий подобных публикаций,
помещенных им в 1874-1875 гг. в немецком журнале «Глобус»: «Якутская
народность в Сибири», «Русские в Сибири», «Обычаи и нравы русских сибиряков»,
«Русская семья в Сибири», «Характеристика внутриазиатских укладов»,
«Мусульманские татары на севере Азии», «Описание Сибири». Альбин Кон был также
и автором вышедшего на немецком языке I-го тома работы под многословным
названием: «Сибирь и Амурская область. История и путешествия, ландшафты и
народы от Урала до Берингова пролива» (8)
(автором II-го тома – об Амурском крае – был известный географ и этнограф Р.
Андрэ).
По существу, большинство указанных работ не
были замечены учеными и не получили компетентной оценки. Исключением является
анализ опубликованных А. Коном материалов, относящихся к якутам, проведенный в
специальной монографии о польских исследователях якутов современным польским
историком этнографии В. Армоном. В этой работе тексты А. Кона были подвергнуты
резкой критике: указано, что их автор не был последователен, часто смешивал
собственные наблюдения с вычитанными в литературе, нередко значительно более
ранней, нежели описываемые им явления. Особенно отметил этот исследователь
неприятно бросающееся в глаза весьма пренебрежительное отношение пишущего ко
всем характеризуемым сибирским народам (9).
Вместе с тем, другим польским историком этнографии и путевых описаний,
оставленных поляками о Сибири, А. Кучиньским сделано более позитивное общее
заключение о деятельности А. Кона в сфере сибирской этнографии (10).
Начав с помещения своих публикаций в польской прессе Познани, А. Кон
впоследствии становится регулярным автором сибирских историко-этнографических
сюжетов в различных немецких журналах соответствующей тематики. Один из
исследователей, проявлявших интерес к данному обстоятельству, отметил, что
писать по-немецки А. Кон «начал из-за своих личных конфликтов с познаньской
интеллигенцией» (11), сущность которых он
оставил необъясненной. Как бы то ни было, в последнем факте органически
сказывалось и то, что автор сформировался как личность в регионе, где немецкие
культура и язык в рассматриваемую пору имели официальное положение и влияние.
В единственной специальной биографии А. Кона отмечено, что «немецким
общественым мнением он рассматривался как ведущий представитель культурного
сближения между немцами и славянами» (12).
Это свидетельство, само по себе знаменательное, интересно в данном случае с
двух сторон. Во-первых, оно заслуживает внимания тем, что таким именно образом
оценивался еврей, хотя и воспитанный в духе христианской западной культуры.
Во-вторых же, для нас в данном случае особенно важно заметить, что именно этим
человеком (и в его субъективной интерпретации) распространялись среди немецкой
читающей публики, в числе прочего, определенные информационные знания о весьма
для нее далеком (рисовавшемся ей во многом экзотически неизведанным) восточном,
сибирском регионе крупнейшей славянской страны (по доминирующим культуре и
языку, а также этнической принадлежности значительной части ее населения) –
России, в частности, о народах и об истории Сибири.
Безусловно, наследие А. Кона представляет историко-культурный интерес. Оно
нуждается: в дальнейшем изучении – безотносительно к тому, как расценивать ту
или иную статью этого автора или выдвинутый им конкретный тезис, часто далеко
не бесспорный с чисто научной точки зрения. Обращение к истории жизни и
деятельности бывшего ссыльного в Сибирь участника Январского, Польского
восстания 1863-1864 гг., еврея-журналиста, популяризировавшего в
Польше и в Германии в 1870-х гг. знания о Сибири и о ее населении, дает
докладчику основание для многоаспектного заключения. Данную малоизученную тему
он изначально трактует не только лишь в одном прикладном, научно-информационном
аспекте. С его точки зрения, она же предстает значительно более значимой в
качестве наглядного и характерного компонента обширного и оригинального
источникового наследия по «сибирике» в зарубежной европейской литературе.
Поэтому главная задача доклада заключается
в целенаправленном привлечении внимания исследовательской среды к еще не
изученному обширному зарубежному европейскому литературно-источниковому
наследию о Сибири, сформировавшемуся в дореволюционный исторический период (в
том числе, и польско-немецкому, характерным примером какового служит
рассмотренное наследие Альбина Кона).
Докладчик считает совершенно аксиоматичным
то, что указанная тематика по самой своей сущности должна быть включена в число
ведущих актуальных направлений научного сотрудничества в гуманитарной сфере,
налаживаемого в настоящее время между научной средой Иркутского госуниверситета
и их партнерами-коллегами – в Германии. Именно поэтому настоящая конференция
самой логикой, выраженной в ее тематическом названии, призвана определить
неотложные практические шаги в этом отношении.
Руководствуясь высказанными доводами, автор
доклада обращается к оргкомитету конференции с настоятельным ходатайством о
включении в ее итоговые решения принципиальной рекомендации разработки в
ближайшем будущем конструктивного международного научно-исследовательского и
издательского проекта изучения и опубликования зарубежных
литературно-источниковых материалов исторического прошлого, относящихся к
Сибири. В настоящее время совершенно очевидна необходимость объединения в деле разработки
этого проекта специалистов, по крайней мере, России, Польши и Германии,
специализирующихся в смежных, стыкующихся гуманитарных дисциплинах: филологии и
литературоведении, истории, философии, культурологии, социологии. Назначение
данной конференции состоит в определении путей и способов реализации такого
комплексного проекта и создании с этой целью организационной структуры
(комиссии), которая бы обеспечивала координацию соответствующих специалистов в
реализации данного международного проекта. В случае его успешного осуществления
он мог бы стать первым этапом общеевропейской программы по научному освоению
зарубежного историко-культурного наследия, затрагивающего регион Сибири.
-----------
1. Czarniecki S. Kohn Albin Jakub // Polski słownik biograficzny. T.13.
Kraków, 1967/1968. S. 263-264.) Ссылки на иные работы по
этому вопросу приводятся в соответствующих местах текста.
2. Шостакович Б. С. Евреи – участники польского
национально-освободительного движения начала 1860-х гг. в сибирской ссылке. Три
биографических портрета // Сибирский еврейский сборник. № 1. Иркутск: Изд-во
предприятия «Арком», 1992. – С. 30-46.
3. См.: Гос. архив Иркутской области (ГАИО). Ф. 24. Оп. З. Д. 68. К. 47.
4. См. там же.
5. Подробнее по этому поводу см.: Клер Л. С., Шостакович Б. С.
Второе комендантское управление на Нерчинских заводах (1864–1874) // Ссыльные
революционеры в Сибири (XIX в. — февраль 1917 г.). Вып. 1. – Иркутск, 1987. – С. 101-121, особенно С. 112-115.
6. (Kohn A.) Listy ze Syberyi // Sobótka (Poznań). R. III. 1871. Nr. 29. –
S. 342; Nr. 34. – S. 408.
7. См.: Czarniecki S. Op. cit. – S. 264.
8. Sibirien und das Amurgebiet... B. I. Sibirien. Von Albin Kohn. – Leipzig, 1876.
9. Armon W. Polscy badacze kultury Jakutów. – Wrocław etc., 1977. – S. 33-35.
10. Kuczyński A. Syberyjskie szlaki. –
Wrocław etc., 1972. S. 329-330.
11. Armon W. Op. cit. – S. 33.
12. Czarniecki S. Op. cit. – S. 264.
/Сибирь: взгляд
извне и изнутри. Духовное измерение пространства. Sibirien: Вlick von
aussen und von intern. Geistige raumermessung. Научные доклады. Материалы Международной научной
конференции (24-26 сентября). Иркутск. 2004. С. 138-143./
Brak komentarzy:
Prześlij komentarz