ЎЎЎ 4. Бальтазарыя Паштавік. Якутоляг Міхась Уруцэвіч. Сш. 4. Сибирские скопцы. Койданава. "Кальвіна". 2019.

                                                         СИБИРСКИЕ  СКОПЦЫ

                                                        (Историко-бытовой очерк)

                                                                             I.

    Секта скопцов образовалась из секты хлыстов или богомилов (признающих до сих пор духовное оскопление, т. е. половое воздержание) в позапрошлом столетии, в начале царствования Екатерины II. Что действительно скопчество происходит от хлыстовщины, видно из того, что у обеих этих сект умерщвление плоти и вообще ригоризм жизни считается главным принципом религии, с тою лишь разницей, что скопцы довели этот принцип до крайности. Многие обряды у скопцов те же, что и у хлыстов. И что скопцы действительно позаимствовались у хлыстов, а не наоборот, указывает историческое сопоставление тех и других. Остатки хлыстовской ереси, говорит Костомаров («Вестник Европы» 1887 г. № 3), были открыты в царствование Анны Ивановны в Москве и ее окрестностях. В 60-ти верстах от древней столицы, у строителя Богословской пустыни, в пустой избе, выстроенной в саду, происходило сборище мужчин и женщин. На лавках с одной стороны сидели мужчины, с другой женщины и между ними находилась княжна Дарья Хованская. Все пели, призывая имя Иисуса Христа. Потом купец Иван Дмитриев затрясся всем телом, стал вертеться и кричать: «верьте, что во мне Дух Святой, и что я говорю, то говорю не от своего ума, а от Духа Святого». Он подходил то к тому, то к другому и произносил такие слова: «Братец (или сестрица)! Бог тебе помощь! Как ты живешь? Молись Богу, по ночам блуда не твори, на свадьбы и крестины не ходи, вина и пива не пей, где песни поют, не слушай, а где драки случатся, тут не стой». Наконец, все взявшись за руки, вертелись кругом по солонь, подпрыгивая, и при этом били друг друга обухами и ядрами, объясняя, что это значит сокрушение плоти. Княжна Хованская испугалась и уехала, а прочие продолжали вертеться, бить друг друга, и уже на рассвете разошлись. Когда началось дело об этих сектантах, то строитель Богословской пустыни Димитрий сознался, что во время действий они бились между собою не только обухами, но даже ножами, вставленными в палки. Еретики учили, что брак дело противное спасению души, грех начавшийся от грехопадения Адамова; однако учитель Сапожников жил в связи с согласницею сборища Федосьею Яковлевою. Эта Федосья Яковлева говорила: «слыхала я от согласников, что есть у нас в Ярославле государь батюшка, крестьянин Степан Васильев, который содержит небо и землю и мы его называем Христом (отсюда и название христовщина или хлыстовщина), а жену его Ефросиньею госпожою богородицею, учителем же того Степана и жены его был крестьянин Астафий Онуфриев».

    Ниже мы увидим, что корабельное и другие радения у скопцов есть то же самое хлыстовское действие, с некоторыми видоизменениями. Сами скопцы не отрицают того, что они позаимствовали кое-что от хлыстов, напр. взгляд на мирян, как на нечто поганое, взгляд на женщину, как на греховное существо, источник греха, и что замужняя женщина сектантка не считается женой, а совершенно чуждой прежнему мужу, скаканье на одной ноге и надевание белой рубахи во время радения. Несмотря однако на эти заимствования и на несомненное свое происхождение от хлыстов, скопцы называют последних меньшими своими братьями, т. е. в некотором роде заблуждающимися, тогда как следовало бы наоборот им самим называться младшими братьями.

    На образование скопцов могла иметь влияние и квакерская ересь, о которой, по словам Костомарова (в той же статье), упоминается в царствование Елизаветы Петровны. Ересь эта, говорит Костомаров, возникла в 1734 году. Некоторые из упорных последователей ее казнены были смертью, другие же притворно воспользовались позволением покаяться. Таких было 112 человек; но в 1745 году в Москве открылось существование этой секты снова; захватили 416 человек; они почти все были наказаны кнутом и сосланы на работы; 216 человек оставили до времени на прежних местах жительства, а 167 человек, известных по именам, как участников, не отысканы. Всякий, поступивший в эту секту, давал клятву не открывать о ней, под страхом наказания в будущей жизни, ни родителям, ни родным, ни духовному отцу, ни перед судом (как увидим ниже, почти такая же клятва дается и скопцами при приеме в секту). Сектанты крестились двумя перстами, называли тройственное крестное знамение антихристовой печатью, переменяли себе имена, не возбраняли для вида исповедоваться и причащаться, но брачное сожительство называли блудом, толкуя, что по Апокалипсису только девственники войдут в «царствие небесного агнца».

    Что эта секта была видоизмененная хлыстовщина, замечает Костомаров, доказывает уже то, что главный учитель ее был вышеупомянутый Григорий Сапожников, состоявший в сожительстве с Феодосьей Яковлевой, которая и донесла на него и его соучастников. Сенат опубликовал, чтобы скрывшиеся последователи этой ереси в течение полугода явились с повинною, иначе с ними поступят как с волшебниками.

    Среди сибирских скопцов устно циркулирует следующая история скопчества.

    Основателем скопчества был крестьянин Кондратий Селиванов,  известный у скопцов под именем императора Петра III, называемого искупителем, вторым сыном Божиим, рожденным императрицей Елизаветой Петровной от Духа Святого. Родив Петра III и удалившись в монастырь, под именем Акулины Ивановны, она оставила после себя на престоле женщину, похожую на нее, а сама проповедовала слово Божие, подготовляя таким образом почву для второго мессии — сына своего Петра. Последний во время переворота, совершенного Екатериною II, не умер, как утверждают антихристовы историки, в Ропшинском дворце, но оставил на постели своей похожего на себя гвардейского солдата, сам же выехал в телеге из дворца вместе с мусором в тот момент, когда деятели переворота пришли во дворец затем, чтобы лишить жизни императора и арестовать стражу его. Крестьянин, вывозивший мусор, чтобы не подать никакого подозрения участникам переворота, окружившим уже дворец и арестовавшим часовых Петра, засыпал его мусором и благополучно вывез из дворца. Таким образом участниками переворота был убит не Петр III, а похожий на него солдат, Петр же III — скопец от природы, за что и не возлюбила его Екатерина II, явился с проповедью сначала в Орловской губернии, а потом в Тульской и Тамбовской. В Туле он привлек на свою сторону учителя порекрещенского толка (хлыстовщины) Александра Ивановича Шилова, с которым и был арестован в городе Моршанске, Тамбовской губернии, в начале 1700-х годов.

    Петръ III, официально известный под именем крестьянина Орловской губернии Кондратия Селиванова, как очень важный преступник, содержался в Моршанском остроге очень строго. Он был закован в ручные и ножные кандалы и прикован к стене. В одно время, когда все спали, за исключением часовых улан, стерегших Селиванова, в коридор тюрьмы явился муж в светлой одежде, ослепил часовых своим светом; замки дверей с камер, в которых спали скопцы, моментально спали, а также и оковы с рук и ног Селиванова. Он вышел в коридор и вошел к перепуганным товарищам, ободрил их, заказал быть твердыми в своей вере и вышел на тюремный двор, где у него вступил в единоборство дух с телом. Тело говорило духу, что надо воспользоваться свободой, данной Богом, т. е. выйти из острога и опять проповедовать слово Божие. Дух возражал, что это чудо явлено для испытания тела, которое непременно должно принять предстоящую чашу страданий. Во время этих споров души с телом, стража, заметив отсутствие Селиванова из камеры, подняла тревогу. Начали искать ого по всей тюрьме. Селиванову, слыхавшему поиски, тело, пересилив дух, предложило спрятаться под корыто, лежавшее на дворе. Долго ходили стражники по двору и не могли найти. Наконец, поиски увенчались успехом, и тело Селиванова было жестоко избито шашкой караульного офицера. Вскоре после этого он был осужден моршанским судом и привезен в ссылку в Сибирь, приняв предварительно 40 плетей. Это относится, как говорят скопцы, к 1774 году.

    На пути в Сибирь между Нижним и Казанью Селиванов встретился с Пугачевым и одно время с ним содержался. Весь путь до Тобольска Селиванова, специально прикованного к тележке, сопровождали солдаты и крестьяне. В Тобольске его приковали одной рукой и ногой к разбойнику Ивану, который во время пути бил, его, волочил по грязи и самым грубым образом издевался над ним. Селиванов все подобные издевательства и обиды переносил терпеливо, чем нередко приводил Ивана в исступление, и удары сыпались ему еще сильнее. Но Селиванов своею кротостью и увещаниями успел обратить Ивана в своего последователя. Последователь этот был никто иной, как святитель иркутский Иннокентий, намять которого чтится скопцами. Поселенный в Иркутске Селиванов около 1790-х годов, в качестве звонаря при одной церкви, попал вновь под суд за оскорбление кого-то из местных жителей, за что Иркутским судом приговорен на заводы и наказан ста ударами плетей.

    Император Павел I, при восшествии на престол, вспомнил томящегося в ссылке своего родителя и чтобы вернуть его в Петербург, послал в Иркутск нарочитого фельдъегеря, который Селиванова здесь уже не застал, а нашел его на баркасе, готовом к отплытию на восточную сторону Байкала. Подъехав к партии арестантов, фельдъегерь спросил у них: «кто из вас Селиванов»? «Я», отвечал тот. «Пожалуйте, ваше величество, со мной в Петербург, я приехал за вами». Привезенный в Петербург, Селиванов был лично представлен Павлу I, который при взгляде на него спросил: «Неужели ты, старик, мне отец?» «Я греху не отец, а пришел разорить его в конец», отвечал Селиванов. «За такие речи я прикажу посадить тебя в каменный мешок», сказал Павел, уходя вон из комнаты. «Павел, Павел! воротись, я бы твою жизнь исправил», закричал он удалявшемуся Павлу. Павел велел его посадить в сумасшедший дом, при Смольном монастыре.

    В 1812 году он за что-то был посажен в Петропавловскую крепость, и, когда Наполеон взял Москву, то в это время Александр I был у Селиванова в крепости и, разговаривая с ним, сообщил ему об этом. Селиванов отвечал, что если Наполеон взял Москву, то ты возьмешь Париж.

    В 1818 г. Селиванов, давно уже освобожденный из крепости и проживая в Петербурге, в качестве петербургского мещанина, был выслан в г. Суздаль, где и умер. Но скопцы утверждают, что он не умер, а вознесся живой на небо, в царствование Николая I, и что он скоро придет на землю, сядет в Москве на 12 престолах и будет судить всех царей земных, которые придут, поклонятся ему и уверуют, т. е. оскопятся. Все не уверовавшие примут наказание. Скопцы все будут им собраны около себя, а особенно он приблизит к себе пострадавших за веру, которые из Сибири приедут в Москву на белых конях.

    Вторым основателем скопчества был Александр Иванович Шилов, учитель перекрещенского толка, который внес в скопчество, что креститься следует двумя руками, а не одной. Поэтому, при входе в собор (молельню), или обыкновенный дом, пришедший скопец, если в доме нет мирянина, крестится обеими руками трижды, и делает девять глубоких поклонов, едва не касаясь земли; потом делает оборот вокруг себя по солнцу, стоя в этот момент на одной ноге, крестится, кланяется, оборачиваясь к присутствующим, в землю, и говорит:

    «Здравствуйте, братцы родимые! С Отцом и Сыном и Святым Духом, батюшкой Искупителем, матушкой Акулиной Ивановной, Мартыном Родионовичем (графом Воронцовым-Дашковым, любимцем Петра III), Александром Ивановичем (Шиловым) и со всеми верными праведными». Все присутствующие в доме или соборе отвечают на такое приветствие земным поклоном молча. Если вошел мужчина, то он после этой церемонии подает всем руку, кроме женщины, которая считается нечистой, грехом, матерью греха, даже оскопленная. В силу такого взгляда женщина ест отдельно от мужчин; при мужчинах же она не имеет права даже садиться в той комнате, где находятся мужчины.

    Шилов, арестованный одновременно с Селивановым, был сослан в Ригу. Во время первых допросов Шилову выкололи глаз, как уверяют скопцы. Живя в Риге, он был арестован и посажен в Шлиссельбург, где и умер и похоронен на Преображенском кладбище, против собора, куда скопцы ходят, разумеется тайно, кладут на могилу баранки и прочее для освящения, и это святое отсылается верующим.

    Мартын Родионович (Воронцов-Дашков) был убит скопцами за то, что во время моления отделил мужчин от женщин, но нововведение это, хотя и после смерти его, привилось.

    Акулина Ивановна (Елизавета Петровна) жила и умерла, не открытая правительством.

    Александр I, умерший в 1874 г., под именем поселенца Кузьмы, в г. Томске, удостоился тоже приобщиться к лику избранных, но ему отводится место во второстепенных святых.

    Таковы у скопцов главные святые, из коих император Петр III, он же крестьянин Селиванов, признается еще Искупителем, вторым сыном божиим, а следовательно и богом, императрица Елизавета Петровна богородицей, а император Александр I прямо святым. Вот почему у некоторых скопцов Восточной Сибири имеются портреты этих государей во весь рост. Воронцов-Дашков или Мартын Родионович почитался как приближенный и любимец Петра III, а Шилов высоко чтится, как основатель и пропагандор скопчества. У Олекминских скопцов, по признанию некоторых из них, сверх того, имеются послание Селиванова и фотографические карточки как его, так и некоторых других святых, но до них физически не возможно иметь доступа. Второму Искупителю в лице Петра III и богородице Акулине Ивановне, в лице императрицы Елизаветы Петровны, у скопцов, насколько это можно судить по Олекминским скопцам, посвящен целый культ молений и обрядов.

    Почему скопцы обоготворили этих двух государей, равно возвели в святые императора Александра I, трудно на это ответить. Ибо из истории известно, что хотя о Петре III, еще в то время, когда он был наследником престола, между раскольниками составились толки, будто великий князь — сторонник древнего благочестия, но со вступлением на престол, он никакого покровительства этому благочестию, да и вообще раскольникам, не оказал. Елизавета Петровна, не говоря о том, что она вообще сильно покровительствовала развитию у нас крепостного права, щедро награждая крепостными лейбкампанцев, дворян и всех, кто домогался иметь крепостных; раскольники во все ее царствование, по словам Костомарова (там же) терпели жесточайшее гонение. В ХVIII веке, говорит Костомаров, ни одно царствование не ознаменовалось такою нетерпимостью к раскольникам, как царствование Елизаветы Петровны. Религиозное настроение императрицы побуждало ее поддаваться известным влияниям, и она дошла в своей ненависти к раскольникам до полной нетерпимости. Со своей стороны, гонимые раскольники впали в такое безумное отчаяние, что начали возводить самоубийство в религиозный догмат. Посылки военных команд для разорения раскольничьих скитов, всевозможные преследования довели раскольников до ужасного и дикого явления — самосжигания, которое происходило и прежде, но теперь получило, так сказать, эпидемический характер... Затем почтенный историк приводит факты наиболее известных случаев самосожжения раскольников, при чем фигурируют такие даже цифры, как 6.000 однажды сжегшихся. И не смотря на все это, нынешние скопцы этой же императрице — Елизавете Петровне, своей гонительнице, воздают божеские почести. Наконец, император Александр I, как известно, тоже не жаловал раскольников, а тем более скопцов, да и Шилов, как сами они говорят, сидел в его царствование в Петропавловской крепости. Следовательно, понять обоготворение скопцами этих государей никакой нет возможности; это тайна скопческой, а пожалуй и вообще русской народной души. Психология русского народа с этой стороны может представить величайший интерес для науки. Народ наш могучий, сильный телом и духом, с великими умственными задатками, в то же время отставший культурно на целые века от народов западной Европы и выковавший себе тяжелые цепи рабства, которые не пытается сбросить, не есть ли загадочный сфинкс? Изуверское учение скопчества, которое учителями его выводится из такой прекрасной книги, как Евангелие, не свидетельствует ли также о своеобразной логике этого народа, который в общем, можно сказать, страдает недостатком здоровой логики.

    Скопчество, главным образом, основано на евангельских текстах, именно: На 12 стихе 19 главы от Матвея. «Ибо есть скопцы, которые из чрева матернего родились, так и есть скопцы, которые оскопились от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для царствия небесного. Кто может вместить, да вместит»;

    На 32 стихе 7 главы 1-го послания апостола Павла к коринфянам: «Не оженившийся печется о господнем, како угодити Господу, а женившийся печется о мирском, как угодити жене»;

    На пророчестве Иеремии: «Не думай, скопец, что древо твое есть сухо; ты еси велик на небеси»;

    На тексте: „Аще око твое соблазняет, то возьми и изверзи его».

    Берется еще одно место из книги, озаглавленной так: «Указание пути в царствие небесное» преосвященного Иннокентия, митрополита московского, где сказано, что есть в человеке такая кора греха, он так грубо врос, что излечивается только выжиганием или вырезыванием. Под словом «кора греха» скопцы разумеют половые органы, от которых люди много грешат и, чтобы избавиться от этой коры греха, надо вырезать их или выжечь. Здесь вся суть основы скопческого учения.

    Признается еще, на словах только, некоторыми из скопцов, но не массой, упоминаемая в стихах 32 и 34 главы IV Деяний апостольских евангельская община; но па деле она никогда не осуществлялась даже признающими ее, и здешние (в районе г. Олекмы) скопцы ее отрицают, говоря, что такой общины устроить нельзя, и что теперь она была бы противна духу религии, что она возможна только тогда, когда у людей не будет тела, а останется только одна душа. Но есть отдельные единицы, которые пытались на практике осуществить такую общину, и понятно потерпели полнейшее фиаско, повлекшее за собой даже принятие православия. Вот что рассказывает по этому поводу скопец Калина Ампилогов.

    «Захотел я, братец ты мой, душу свою спасать по-настоящему, взялся за разум. Оскопился я, видишь ли ты, маленьким, когда мне было 12 лет. Оскопил меня отец. Был я сын очень богатых родителей, жили мы в деревне Чивичах, Самарской губернии.

    Все семейство у нас было скопческое.

    Раз отец и говорит мне: хочешь, Калина, ради Царствия Небесного и спасения души оскопиться? Я глупый тогда еще был, с дуру и брякнул ему: как не хотеть, хочу, батюшка. Ну, отец, не думая долго, взял да меня и обрезал. Мне правилось тогда, когда взрослые называли меня ангелом. Несколько лет спустя случилось, что все наше семейство забрали в острог, но отец откупился, а я с сестрой пошли в Сибирь, и денег по разделу на мою долю досталось много. Сестра в Сибири уже оскопилась, здесь же я захотел уже спасать душу по-настоящему, потому что когда пришел сюда, то имел 18 лет; значит, в разум начал входить. Вот думаю, где спасать душу-то можно, здесь, в Сибири, жить по-евангельски, по-братски. Придет бывало ко мне кто из братьев, я сейчас бегаю, угощаю, потому помню слово апостолов. Кто в чем нуждался, все даю, потому я так понимал братство, и дошел до того, что у самого ничего не осталось, даже хлеба крошки. После этого прихожу к богатому брату и говорю: «брат, дай мне пудик муки, летом отработаю». «Не дам, говорит брат, ты все с братьями бражничаешь, ленишься работать, не бережешь копейки». «Не совестно ли тебе, говорю, брат, говорить мне такие речи, когда ты знаешь, что я не ленив работать». «А если не ленив, то поруби мне дрова, 30 коп. с сажени получишь на своих харчах», отвечал брат. Нечего было делать, надо было согласиться, хотя я знал, что брат другим давал за рубку по 50 коп. с сажени. Хлеб о ту пору был дорогой, 3 руб. 50 к. за пуд, и мне хватило 30 коп. только на 2¹/₂ фун. хлеба. Бился я, бился с дровами и наконец бросил, потому очень отощал. Зло меня взяло страшное на скопцов. Какое, думаю, это братство, когда у одного амбары от хлеба ломятся, а у другого нет ничего. Разве так жили апостолы? Тут уразумел я, что наши братья скопцы не по-евангельски живут. Они говорят, что жить так, как заповедал Христос, могут только дураки, но умный человек так жить не будет. Они, значит, обрезались и думают, что все дело в том и состоит; плоть свою умертвили, а о душе не думают; все братство у них на словах только, а сути нет.

    Вскоре после этого, получив деньги из дому, я дал исправнику 100 рублей, и он отпустил меня па Мачу, на золотые прииски, куда я нанялся отвозить съестные припасы; дела мои снова пошли хорошо, ибо я зарабатывал по две и по три тысячи рублей, которые и тратил на нужды скопческой бедноты: кому денежки раздаю, кому сапоги покупаю, либо корову, кому что требуется. Но однажды в дороге со мной случилось несчастье, у меня покрали много товара, и приисковая контора не только лишила меня подряда, но и отобрала лошадей. Вернулся я домой пешком. Многие скопцы сделались через меня богаты, жить пошли на моих глазах. И что же, те самые люди, которых я одевал, обувал, когда придешь, бывало, к ним, не только ничего не дают, чаем даже не напоят, да еще посмеиваются: «Что, говорят, Калина Петрович, профорсился». Все это мне было до того обидно и огорчительно, что я хотел было утопиться или повеситься; однако Бог не допустил это сделать, и только я пуще прежнего озлился на своих братьев скопцов. Прихожу это раз в собор (молельню), где богачи паши первые места занимают, и говорю: кто здесь должен быть первым? Все молчат. Христос сказал, что легче верблюду пройти сквозь игольное ухо, чем богатому войти в Царствие Небесное. Опять все молчат. Вы по богатству между нами первые, думаете и по делом первые. Нет, вы последние здесь, потому богатство-то награбили с нашего же брата, бедняка. Петр Акимович, говорю, выходи. Выходит из толпы старичок, по правилу жил, праведной души человек был; он только и знал, что душу спасал постом и молитвою, ничего-то у него не было; офицер из кантонистов он был, на Кавказе до офицера дослужился. Петр Акимович, говорю, ты здесь первый, а не эти чревоугодники и языкоблуды. «Я себе не судья, Бог мне судья; он кормилец наш знает, первый я здесь или не первый» отвечал Петр Акимович. «Ежели ты людям угоден, то и Богу угоден», сказал я: «садись вот тут». Взял сего за руку, подвел к тому месту, где богачи сидели, выдернул одного из них, а старичка посадил. «Бунтовать вздумал, голоштанник, пображничал капиталы-то, теперь и идешь против Бога и добрых людей!» закричали на меня богачи. Шум поднялся, не приведи Бог какой; за богачами и бедняки начали кричать па меня. А я прежде приспособил человек шесть, которые помнили мою хлеб-соль, ребята все здоровые. Все они были здесь. Думаю, не выдадут, коли ежели что. Сунулись было к нам, бить меня хотели; ребята мои грудью стали. Ну, значит, и получили отпор. Хотя их и вдвое больше было, но поняли, что сила на нашей стороне. Воротилы-то наши хотели было наказать меня, в гор. Колыму выслать по приговору; послали уж было в Якутск взятку в 700 рублей. Дело у них пошло в ход после этого, но я узнал про ихние замыслы, сейчас же к протопопу да и принял православие, прихватив с собою и тех шестерых. Бумага-то пришла из Якутска о выселении; хвать, а мы православные; православных же по закону нельзя выселять; духовенство-то нас и не дало в обиду. Ведь они аспиды, эти наши скопцы, если бы не подкупали начальства, то у них теперь разве одна треть осталась бы, а может и того меньше, если бы начальство православных скопцов не причисляло к черту на кулички. Так и меня после этого зачислили в глухую деревушку за 250 верст отсюда, но я там не стал жить и ушел. Есть между скопцами очень многие, которые уже спохватились, что не хорошо сделали, когда оскопились; они видят, что скопцы не по-божески живут, да боятся, потому что начальство у них всегда купленное, и в Колыму идти не всякому хочется. Так, значит, по привычке и живут между скопцами. Что поделаешь, куда денешься? Если оставаться вышедшему из скопцов между ними, то они сожгут такого или убьют, и концов никогда не найти.

    На другой день, продолжал рассказчик, когда я поссорился с богачами, меня потребовали к старосте, судить вздумали. Я пришел со своими ребятами и спрашиваю, что надо? А вот мы тебя, говорит староста, хотим березовой кашей попотчевать, потому, что ты ноне стал уж больно высоко нос заводить. «Кто же будет потчевать, ты, что ли, говорю?» «Да, хоть бы и я», отвечает староста. «За что?» «А за то, что не порочь честных людей». «Ну, так я и сейчас буду порочить твоих честных людей так же, как и вчера», и начал честить их на чем свет стоит. «Вы, говорю, иезуиты, хуже всяких жидов, обрезались и думаете, в том вся суть. Тот из вас, у кого осталось мало-мальски от струмента, то живет с бабой, лицемерит, вы продались дьяволу, людей и Бога обманываете, вы аспиды, кровопийцы». В это время староста меня толкнул, а я его в морду, с ног сшиб. Распушил, распушил их и ушел. После принятия православия, приехал в город, стал по заработкам ходить, и хожу вот уже четыре года. На душе полегче маленько стало. Вот ты и посмотри на наших скопцов, они все в неправде живут, я как раз наоборот». Так закончил свой рассказ Ампилогов.

     У многих скопцов, грамотных по большей части, вы найдете «Указание пути в Царствие Небесное» и разные другие книги, но последние не служат никакой основой, понятно, а читаются ради любопытства и препровождения времени. Мирянину фанатик своих книг никогда не покажет. Из книг духовно-нравственного содержания они выбирают такие места, которые можно применить к оправданию скопчества, и толкуют они эти места всякий по-своему; но тексты из Евангелия и Библіи, упомянутые выше, толкуются и понимаются всеми одинаково. Многое, что они отрицают в обыденной жизни, ни на чем не основано, например, курение табаку, употребление чая, мяса, чтение книг светского содержания и прочее.

    Приведем разговор, бывший у интеллигента Овч-ва с одним из пророков скопческих Петром.

    — Здравствуй, милый человек, раздался вдруг дряблый, женский голос над моим ухом, в комнате, где я жил. Оборачиваюсь, вижу скопец.

    — Здравствуй, садись. Что надо? спрашиваю; зачем пожаловал?

    — Пришел па тебя посмотреть, сизый голубь, слышу это я, наши скопцы говорят о тебе, как о праведном человеке, дай, думаю, и я посмотрю.

    — Чем же это праведный?

    — Как чем? Да видишь ли, живешь ты в келийке-то как скопец, всю-то ее можно в горсть взять, женщины у тебя нет, с мирянами-извергами рода человеческого, хлеба-соли но водишь, водку не пьешь, вообще жизнь ведешь богоугодную, одно слово, скопец, да и только.

    — А вот и неправда, жизнь я веду не богоугодную, табак курю, я не обрезан, в гости к мирянам хожу, говорю я.

    — Нет, милый человек, уж мы знаем, что живешь ты особенною жизнью.

    — Откуда вы все это знаете?

    — Слухом земля полнится, да и чего наш скопец не узнает, все узнает. Брось курить-то, почти закричал на меня пророк, потому что я в это время закурил папироску. Всем ты хорош, одним не хорош, зачем куришь, когда грех.

    — Вот видишь ли, говорю, по-твоему курить грех, а по-моему как в курении, так и в чаепитии нет никакого греха. Чем ты докажешь, что это грех?

    — Писанием докажу тебе, милый человек.

    — Это очень интересно будет тебя послушать. Ну-ка скажи, где в Библии сказано, что курить и пить чай грех?

    — В Библии, ответил мне пророк, табак не назван табаком, его не знали тогда люди. Поэтому, ни Моисею, ни пророкам, ни Христу и апостолам незачем было упоминать о нем; но табак узнали люди недавно, когда они совершенно развратились. Поэтому, Искупитель наш батюшка и запретил курить табак, как диавольское, проклятое зелье; подобно вину, от которого много грехов люди делают. В вине заключается блуд, убийство и много других грехов.

    — Значит, ваш Искупитель запрещает курить табак?

    — Да.

    — А вино пить позволяется церковным уставом, т. е. святыми отцами, которые прямо в некоторые праздники разрешают пить вино и елей, да еще не по одной кривуле, а по две.

    — То вино, но не нашу сивуху, от которой человек дуреет. Но у нас запрещается и вино пить, потому что вином тоже можно напиться допьяна.

    — Да и церковный-то ваш устав кто сочинил?

    — Святые отцы.

    — Вот, видишь ли, святые отцы, но не первый Искупитель наш Иисус Христос. Ваши православные попы могли все это подделать, т. е. подложно написать. Так это и сделали они, должно быть.

    — Постой! В Библии упоминается, что Ной после потопа пил вино.

    — Вот, вот Ной-то выпил вино, и родной сын над ним издевался.

    — Мясо почему вы не едите?

    — Мясо потому не едим, что его прежде люди приносили в жертву идолам, да и теперь некрещеные якуты и буряты то же делают. А кроме всего этого, если есть мясо, то непременно потянет к греху.

     — К какому это греху?

    — Уж будто не понимаешь к какому греху.

    — Не понимаю.

    — Да к женщине, сизый голубь.

    — Женщина, значит, по-вашему грех?

    — Женщина есть грех, и к греху прикасаться нельзя. Прикасающийся грешит, оскверняет себя, а это противно Богу. По-нашему, если женщина скопчиха, родная мать вымоет рубашку сыну своему, то чтобы передать ее, напр., когда сын отправляется в баню, она должна положить ее па стул или стол, а не передавать ее в руки, чтобы не осквернить сына. Истинно верующая женщина так и сделает.

    — Для чего же Бог сотворил Еву? Ведь сказал Бог так Адаму: я сотворил тебе помощницу.

    — Бог сотворил ее для того, чтобы наказать человека и испытать его.

    — Почему же Бог, в таком случае, сказал Аврааму: Я умножу семя твое как песок морской. Что же это значит?

    — А то и значит, отвечал пророк, что все это так и было; но Бог увидел, что люди стали грешить, уподобились зверю, утратили подобие божие. Поэтому Бог и послал второго сына, своего в лице Петра Феодоровича, императора русского, как вы его называете, с проповедью, чтобы вывести их из заблуждения и указать путь для очищения от грехов. Путь этот — скопчество. Первый Искупитель Иисус Христос не все сделал, когда приходил на землю для спасения заблудших овец. И вот явился второй сын Божий, Искупитель, во образе Петра Феодоровича, рожденного от царицы небесной, матушки Елизаветы Петровны. Петр Феодорович известен у слуг антихриста под именем крестьянина Савельева. Вот Искупитель и указал путь, по которому грешные люди должны идти.

    — Значит, чиновники — слуги антихриста?

    — Да.

    — Но если вы отрицаете текст: повинуйтеся властям и покоряйтеся, то почему вы признаете другой текст: воздадите убо кесарю? Если вы платите подати, ваши молодые скопцы служат в военной службе, то значит, что и вы являетесь последователями антихриста?

    — Нет, в первом случае мы во власти видим пока неизбежное зло, как заповедал нам второй сын Божий. Искупителя-батюшку кормильца привели раз в Сенат слуги антихриста, когда он не возносился еще на небо, и говорят ему: «мы твоих детушек будем отдавать в солдаты». «А я велю служить им», отвечал батюшка. Ну, вот, поэтому наши молодчики и служат в солдатах.

    Война у скопцов в принципе отрицается па основании слов евангельских: «не меч принес я на землю, а мир» (но в Евангелии есть и текст с обратным смыслом), и на слова шестой заповеди: Не убей. Императорскую власть они отрицают и называют всех императоров антихристами, на основании одного места священного писания, где говорится о числе зверином, именно о числе 666. Если слово император написать церковно-славянскими буквами, а потом перевести их на римские, то в сумме получится та же цифра 666. Буква м (40) выбрасывается на том основании, что будто бы антихрист скрыл в ней свое имя. Поэтому, надо читать не император, а инератор. Слово это не русского происхождения и значит вольнодум. И если слово вольнодум написать тоже церковно-славянскими буквами, а потом сложить их, переводя на цифры, то получится в сумме то же звериное число. Итак и = 10 + п = 80 + е = 5 + р = 100 + а = 1 + т = 300 + о = 70 + р = 100, а все это равняется 666.

    Церковь, на основании Апокалипсиса, скопцы называют блудницей вавилонской, сидящей на звере багряном, держащей чашу с мерзостями блудодеяний. На этом основании все обряды церковные, священники, архиереи и все духовенство православное отрицается. Духовенство, взятое все в совокупности, представляющее из себя церковь, есть дева-блудница, а антихрист со своими слугами и блудодействует с девой. В этом отношении взгляды скопцов сходятся вообще со взглядами раскольников. Отрицательное отношение к церкви православной и ненависть, в особенности к ее духовенству объясняется тем гонением, которому раскольники и особенно скопцы подвергаются от духовенства.

    Прием в секту производится так. Член скопческой организации распропагандированного мирянина, вполне убежденного, стойкого в основных принципах скопческого учения, приглашает войти в секту, т. е. сделаться активным ее членом. Если он изъявит на то желание, тогда член организации предварительно извещает о том своих членов единоверцев. Таким образом, в заранее определенное время, в собор или молельню является член с желающим присоединиться для совершения некоторых обрядовых формальностей. Здесь уже собрались все наличные члены организации данной местности и приготовились торжественно встретить нового последователя вместе с членом, давшим прежде ручательство организации в том, что будущий член искренен, благонамерен, убежден крепко в основных принципах скопческой религии, и что он был много времени под надзором у рекомендующего члена, и последний в нем не заметил ничего подозрительного, что бы доказывало или бросало тень относительно выдачи членов полиции. Делается это, понятно, в видах охранения самой организации от разрушения ее со стороны власти.

    При входе члена с адептом в собор, скопцы все стоят на ногах, образуя полукруг. По средине стоит учитель со свечей в правой руке. При этом царствует невозмутимая тишина. Член поручитель с адептом подходят к учителю, кланяются оба в землю, и член говорит: «Верный, праведный, не оставь нас грешных, прими в истинное стадо Христово!» Далее происходит такой разговор учителя с адептом, понятно, по заранее заученному.

    Учитель. Откуда пришли и чего ищете?

    Адепт. Желаю спасать душу и ищу вечного блаженства.

    В этот момент член-поручитель делает поклон учителю и присоединяется к прочим скопцам, а адепт остается по средине полукруга один против учителя.

    Учитель. В состоянии ли ты идти по тому пути, на который хочешь вступить. Путь этот узок, тернист, ты будешь не любим отцом, матерью, всеми друзьями и знакомыми, и это будет продолжаться целую жизнь твою, быть может, будешь убит.

    Адепт. Все готов перенести с радостью, как святыню, готов умереть ради души спасения хоть завтра и принять мученический венец.

    Учитель. Клянешься ли, что отрекаешься от всех ближних, отца, матери, братьев, друзей и вообще от всего, что тебе дорого на свете, не будешь пить водку, курить табак, не иметь сношения с женщиной, сохранять все в тайне, все, что узнаешь здесь, свою принадлежность к нам, и вообще, если бы тебя пытали огнем и мечом?

    Адепт. Отрицаюсь от всего и клянусь, что не буду делать всего того, что ты сейчас сказал. Если даже будут пытать и жечь огнем, рубить мечом, то не открою вверенной мне тайны никому.

    Учитель. Даю в поручители Искупителя-батюшку.

    В поручители дают обыкновенно Искупителя-батюшку или кого велит заранее назвать член-поручитель, т. е. Александра Ивановича (Шилова), Мартына Родионовича или Акулину Ивановну. Это поручительство, конечно, может иметь только духовное значение, в роде того, как у православных, при крещении, бывают духовные отцы и матери.

    Затем учитель делает торжественно наставление, как вести себя в обыденной жизни, напр. избегать всяких слабостей, могущих подать соблазн другим, не ругаться скверными словами, вести жизнь уединенную, никому никогда не доверяться из мирян, не пить водки, не прикасаться к женщине, не воровать, не убивать и не открывать своей принадлежности к секте; за открытие последнего будет наказан от Бога и людей, не страшиться огня и меча, верить второму сыну Божию, второй богородице (Акулине Ивановне). Наставление это у скопцов известно под именем заповедей. После этого все поют: «Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся» трижды; из чего можно заключить, что вышеизложенный обрядовый акт у скопцов носит как бы характер крещения у православных. Далее учитель вопрошает:

    Понял ли ты, что это такое?

    Адепт. Понял.

    Учитель. Хорошо это?

    Адепт. Да.

    Учитель. У нас еще есть тайна, о которой сказано в писании, что Бог открывается младенцам своим. Младенцы это — мы. Есть еще больше этой тайна; это — вот что: в писании сказано, что ангелы работают перед престолом у Бога. Так работаем и мы. Мы тебе будем открывать тайну; поклянись нам, что не скажешь ее никому, — за что будешь ты спасен и взыскан милостями от Бога; в противном случае, будешь наказан от Бога, а также и от людей.

    Адепт. Я никому не открою вверенной мне тайны. После этого поют все:

    «Дай нам, Господи, к нам Иисуса Христа, дай нам сына, государь, божьего! Помилуй, государь, нас! С нами дух, государь, святой! Господи помилуй, государь, нас! Пресвятая государыня, помилуй, государыня, нас! Мы с тобою, Пресвятая государыня, спасены будем!»

    Во время этого пения скопцы зорко следят за новым своим членом, какое впечатление производит на него как самое монотонное пение, так и содержание песни. Если будет замечено, что пение и содержание производит впечатление неприятное, то на этом на первый раз и заканчивают церемонию; но если впечатление произведено приятное, то после этой молитвы поют:

    «Уж голуби, голуби белые, голуби белые себе держат свет; мы апостолы с неба сосланы, на сырую землю мы посланы. А мы видели там диво-дивное, диво-дивное, чудо-чудное, как душа с телом расставалася, распрощалася. Я в тебе жила, в тебе не жила; а себе душу в муку сверзила (ввергла); а тебе, тело, путь показала. Мать сыра земля, гробова доска, злым-лютым змеям на съедение; а мне, душе, на седьмое небо идти; пред престолом стать, Богу ответ держать. Мимо рая шла, спотыкнулася; я зашла, душа, там нет ни травы-росы и ни капли воды».

    Учитель после этого велит адепту выучить на память молитву: «Дай нам, Господи, Иисуса Христа», говоря, что эта молитва спасает от всяких недугов. Когда плоть будет обуревать, то следует пропеть ее три раза, и плотью овладеют ангелы.

    Тотчас, по выходе из собора, за новичком учреждается самый строгий надзор, незаметный для него. Что бы новичок ни делал зоркий скопческий глаз все видит, куда бы он ни пошел, скопец неустанно следить за ним. При малейшем подозрительном шаге, все скопцы немедленно уже извещаются об этом. Если вновь поступающий не вынесет искуса, будет предаваться мирским забавам, то от него все отстраняются, предварительно обсудив в соборе все его поступки, как легче и удобнее без вреда устраниться от сношений с новичком и оттолкнуть его самого. Если неофит в течение известного времени будет вести себя безукоризненно, то его оскопляют, смотря по желанию через полгода или через год, после введения в организацию; но за это время почти каждый из скопцов непременно испробует его твердость и непоколебимость намерения. Иные будут приходить к нему и разубеждать, говоря: «хотя я и оскопился, да теперь не рад стал, скопцы народ нехороший» и в этом роде; а сами в душе бывают рады, когда получают в ответ настойчивое желание оскопиться. В иных местах испытуемому дается даже девушка или женщина па полгода, и если за всем тем получается требование оскопить, тогда назначается место и время, где следует принять оскопление.

    На месте оскопления всегда присутствует учитель, который благословляет совершить богоугодное дело оскопителя и оскопляющегося словами: «Благослови тебя, Господи», и затем, подавая нож, специально избранному обрезывателю, говорит: «вот меч, чтобы грех отсечь». Тут происходит уже отсечение греха. Оскопление, как известно, бывает полное и неполное.

    В последующем радении новичок уже видит, как совершается часть корабельного радения, кругового, крестового и пророчества.

    /Русская Старина. Ежемѣсячное историческое изданіе. Т. СXXIII. Кн. VII. Іюль. С.-Петербургъ. 1905. С. 170-186./

                                                         СИБИРСКИЕ  СКОПЦЫ

                                                        (Историко-бытовой очерк)

                                                                             II.

    Радения скопческие заключаются в пении, сопровождающемся разными телодвижениями, которые скорее походят на танцы, чем на скромную молитву. Мотив песен напоминает «По улице мостовой». Песен множество, это целая скопческая поэзия, неуклюжая по форме и часто бессмысленная по содержанию.

    Воспеваются, главным образом, Искупитель, второй сын Божий, т. е. Петр III, и богородица, Акулина Ивановна, т. е. императрица Елизавета Петровна. Имя Христа упоминается неопределенно, и можно думать, что оно скорее относится к лицу того же Петра III, либо имеет какое-нибудь отношение к хлыстовщине. Петр III называется честь-державой, гостем богатым (скопцы любят богатство), также святым духом, духом утешителем, государем-батюшкой, золотым орлом и белым орлом-страдателем, российским соловьем и хозяином-корабельщиком. Он, как воплотившийся бог, изображается частью в земной своей жизни, как страдающий на земле, частью в небесной — сидящим на престоле, куда скопцы обращают свои моления и ходатайства. Наступит время, когда он будет судить всех верных и неверных. Скопцы, называемые матросами, пташечками и виноградным садом, постоянно чувствуют себя виноватыми перед вторым Искупителем своим, потому, что живут не так, как он заповедал. Главная вина их заключается в разнузданности плоти и буйстве духа. Прося прощения у Искупителя, они в то же время просят у него заступничества в претерпеваемых гонениях от неверных иудеев, т. е. правительства. Радения скопческие подразделяются на следующие виды:

    А) Корабельное радение, которое состоит в том, что все скопцы, одетые в белые, длинные рубахи, каждый с белым платком в руке, один конец которого подается в руку другого, рядом стоящего, и таким образом платки служат связующим звеном между всеми, — образуют кольцо, которое колышется, извиваясь под такт песни. Каждый как будто стремится догнать своего соседа и таким манером бегают один за другим. Песни, входящие в состав корабельного радения, большею частью следующие, и начинается оно всегда одним и тем же распевом:

                                                                 1.

                            Благослови нас, государь батюшка родной,

                            Повели нам, гость богатый, дорогой,

                            Про твою милость, батюшка, нам спеть,

                            Про твое, государь, сошествие, про житье.

                            Что приходит на нас грешных забытье.

                            Забыли все мы разумы — умы,

                            Мы поставлены на дорожке, на пути,

                            Обещались служить, батюшка, тебе;

                            Мы душами и плотями отдалились,

                            Сколько силы нашей, государь, мочи есть,

                            Мы повинны пред тобой, государь.

                            Как нам, батюшка, отдать ответ,

                            А мы с батюшкой советовали совет,

                            Чтобы батюшка от всех просьбу принял,

                            Духи бурные унял.

                            Чтобы батюшка во всех грехах простил,

                            И благовестника свята духа спустил;

                            Помиловал бы нас, грешных, похранил,

                            Непорочным своим даром подарил,

                            И небесным своим покровом покрыл.

                            Мы прославим своего батюшку отца,

                            И до веку, до конца.

                            Богу слава, честь, держава, во веки веков. Аминь.

                                                                2.

                            Искупитель батюшка,

                            Надежда великая,

                            Держава крепкая.

                            Держава свет наш батюшка,

                            Покровы небесные,

                            Во все сердца вложил искру божественную,

                            А нонче, батюшка, сокровище тайное,

                            Свет ты наш укрылся,

                            Крепко затворился.

                            Нигде мы батюшку, нигде не отыщем.

                            Приди к нам, батюшка, пастырь пребожественный

                            Пробуди сердца наши, теплотой сокрытые

                            И в умах забытые.

                            А нонче, батюшка, пастырь пребожественный,

                            Свет ты к нам явился,

                            Слезами залился.

                            Богу слава, честь, держава и т. д.

    В этой, как и в других, песнях скопцы под влиянием экстаза воображают, что их Искупитель батюшка, услышав их просьбу низойти к ним, действительно как бы присутствует уже между ними, и беседует с ними.

                                                               3.

                            Вы избранные мои,

                            Вам показаны раи.

                            Идете прямо в рай

                            И на спасителя взирай!

                            Смотрите, други мои,

                            Не оступитеся на краи;

                            Вы живете на земле близ синего моря,

                            Не делайте в будущем душам своим горя.

                            Не забудьте вы про то,

                            Кто порукою за вас

                            Смотрите, други,

                            Чтобы свет в вас не угас.

                            Кто без света то пойдет

                            Тот и сам в муку зайдет,

                            А мне это Богу жаль,

                            Вы достались мне не шаль (не зря).

                            Как во Туле то страдал

                            Обо всех вас вспоминал,

                            И оковы то носил

                            Обо всем Бога просил.

                            Крест распятый претерпел,

                            Пташку райскую вам пел,

                            Глаголовал, говорил,

                            Чистоту хранить велел

                            Храните вы чистоту,

                            Не забуду на свету.

                            Богу слава и т. д.

    Этот распев поется при приводе неофита в секту, и всегда при одном только корабельном радении. «В Туле страдал» — здесь скопцы разумеют Искупителя своего. По указанию одних Селиванов в 1770-х годах был арестован первоначально не в Моршанске, а в Туле; вообще же история скопцов не отличается точностью.

                                                               4.

                            Надо, братцы, нам собраться

                            Во единый во собор,

                            Крепко думушку подумать

                            Про между самих собой.

                            Горьки слезутки прольем,

                            С неба птичку созовем

                            Мы российского соловья,

                            Чтоб пропел нам все дела,

                            Что садил везде сады,

                            И он сам свет поливал.

                            Богу слава, честь, держава.

    Птица «райский соловей», как было сказано, это — Искуситель, а сады — это скопческие кружки, организации или секции. «Поливал» значит, учил, проповедовал.

                                                               5.

                            Мы сойдемся, други милы, побеседуем, любезны,

                            Про нонешни времена, как апостолы пророки поднимались в небеса.

                            Видно, правдой они жили,

                            Чистоту девства хранили,

                            В домах лести не творили,

                            Клеветы — лжи не складали,

                            Только плакали, рыдали,

                            Своей верой, чистотой

                            Духов злых изгоняли.

                            Богу слава и т. д.

                                                               6.

                            Запоем Христос воскресе

                            Во соборе теперь здеся,

                            Станем просить от престола,

                            Что не дают нам жить в просторе,

                            Всегда гонят, теснят, бьют,

                            Пущай мучают до смерти,

                            А мы с радостью претерпим,

                            Хоть сидим теперь в остроге,

                            Скованы руки у нас, поги.

                            О! Предвечный наш Судья!

                            Дай терпенья нам, помочи (силы)

                            Научи слово сказать,

                            Как тебя нам величать.

                            Поют пред нами пророки,

                            Объявляют все пороки.

                            Зависть нами овладела,

                            Благодати у нас не стало,

                            Вселилась гордость в нас,

                            Оборвала со всех снасть.

                            Сине море колыхало,

                            По лесам вода разлилась.

                            Корабли все обмелели

                            И матросы разошлися.

                            А хозяин их корабельщик

                            Выступает на корабль,

                            Выступает правой ногой,

                            Затрубит златой трубой.

                            Матросы на глас сошлися,

                            Виноватыми нашлися.

                            А хозяин их корабельник

                            Все вины он им прощает

                            И впредь делать запрещает,

                            Велит сильно работать

                            И веслами выгребать.

                            Вдруг веслами гребанут,

                            Матерь, Божью вспомянут.

                            Матерь Божья умилилась,

                            В корабле у нас явилась.

                            Хозяин ей поклонился

                            За престолом с ней садился.

                            Пошла служба, глас и пенье

                            Всем матросам на утешенье.

                            Вдруг матросы закричали:

                            Мы сердцами теперь здравы!

                            Выплывать будем из моря,

                            Не сделаем душам горя.

                            Тяжело якорь закинем,

                            Корабль в море не покинем.

                            Богу слава, честь, держава!

                                                               7.

                            Благослови тайный синод

                            Своих верных сирот,

                            На святом Божьем пиру

                            Хвалу Господу воздать,

                            Нам свята духа созвать,

                            Чтоб он наш государь

                            С седьмого неба сошел

                            И по древячкам прошел.

                            Никого он не просил,

                            И вселился свет в него,

                            Пошел глагол от него.

                            Идет слово от пророка:

                            А еще, мои любезные,

                            Скажу Божье вам слово,

                            Чтоб казна была готова,

                            Неявная, братцы, тайная

                            Идет с неба, други, манная.

                            Не откладывайте времена,

                            Собирать буду семена.

                            Поставь где зерцал,

                            А сам пойду по сердцам.

                            Растворятся узы-двери,

                            Издивятся архиреи,

                            Все явные сенаторы

                            Великим его страдам.

                            Наш батюшка государь

                            Он последний раз страдал.

                            Умились, мой Саваоф,

                            Волю твою творю,

                            Всем праведным говорю,

                            Закон хранить велю.

                            Дорогая, братцы, птица

                            Скоро свет являет.

                            Богу слава и т. д.

    Б) Круговое или кружковое радение, заключающееся в том, что каждый скопец, стоя на одной ноге, вертится под такт следующих распевов:

                                                               8.

                            Пойте, пташки, во саду,

                            Разгуляться к вам иду,

                            Воспой, молодец творец,

                            Чтоб услышал Бог отец,

                            Послал золотой венец.

                            А я, искупитель, прикажу

                            Вы затеплите сердечную свечу.

                            Поскорее убирайтесь во убор,

                            Позову всех на суд, будет перебор.

                            Верные мои детушки будут горевать,

                            Плакать и рыдать,

                            Искупителя буду в сердцах часто вспоминать.

                            Скоро я, детушки, буду у вас.

                            Из Иркутска, детушки, я прикачу,

                            Вы затеплите сердечную свечу.

                            Маловерные детушки будут горевать,

                            Плакать и рыдать.

                            Сквозь Москву надежда прикатит,

                            И в Москве чудеса он сотворит.

                            И безбожным иудеям говорит:

                            Не живите вы иудеи со постом,

                            Вы гонители за Иисусом Христом.

                                                               9.

                            Государь наш родимый батюшка

                            Государыня наша матушка!

                            Вы задумали, наша матушка,

                            Из дворца укатить.

                            Он и честно, он и хвально

                            Благословил его крестом,

                            Молением и постом,

                            И чувствительным крестом.

                            Здесь мы крест приподняли,

                            Своему брату отдали.

                            Не хочу быть царь-царем

                            И земным я королем.

                            Потому я оставляю

                            Всю земную суету,

                            Свою ленту голубую,

                            Свою шпагу золотую.

                            Ангел божий шпагу взял

                            И на престол ее поднял,

                            Честным ангелом назвал,

                            В небо рученьки поднял

                            И во вторую жизнь подеял,

                            Во вторую жизнь взял,

                            Во второе перекрестился,

                            По белу убелился.

                            Богу слава и т. д.

    Из этой песни видно, что скопцы обрезание называют вторым крещением.

                                                               10.

                            На горе-горе, на Сионские, Преображенские

                            Стояла там церковь соборная,

                            Соборная и богомольная,

                            Со свечами она ерусалимскими,

                            Со крестами она с позлащенными,

                            Со стенами она драгоценными,

                            Драгоценными, бесценными.

                            С ними бог богам

                            И с ними царь царям,

                            С ними вся силушка несчетная,

                            Они кормщики, корабельщики,

                            Именитые, знаменитые,

                            Все скопцы, бельцы,

                            Все страдатели земли греческой (?!)

                            Они скуплены искупителем

                            И святым духом утешителем.

                            Богу слава, честь, держава.

    В этой песне слова «бог богам» указывают на то, что по представлению скопцов бог не один, а есть как бы и другие боги.

                                                               11.

                            Бог живой к нам бессмертный

                            Обещался к нам явиться,

                            От страдов (страданий) освободиться,

                            Из неволи прикатиться.

                            Поспешайте, мои други,

                            Сердечные храмы строить,

                            А жива бога спокоить.

                            Запевайте гласы новы,

                            Что Христос у нас воскресе

                            И пасха нова наготове.

                            Со слезами вы примите,

                            В небо руки поднимите,

                            Жалкий голос подавайте,

                            И ни об чем не унывайте.

                            Что Христос у нас воскресе

                            И в соборе с нами здеся.

                            Вы просите, не убойтесь,

                            В моем кладезе умойтесь;

                            Тогда будете вы белы,

                            Поведу вас в райски пределы.

                            Увидите тогда сами,

                            Как Господь да будет с вами,

                            Будет с вами обитать

                            Во крылах будет летать.

                            Богу слава и т. д.

                                                               12.

                            Как во нонешнее время,

                            При матушке, при царице

                            Акулине Ивановне,

                            Как расплакались сироты,

                            Поклонилися ей в ноги,

                            Просили силы и помоги,

                            Чтобы землю обновить,

                            Гордость, леность истребить.

                            Богу слава и т. д.

                                                               13.

                            Блаженный, преблаженный,

                            Блаженная твоя часть

                            Не могла к тебе прикачнуться (прикоснуться)

                            Никая больша страсть.

                            Колесница громом гласит,

                            На земле жил и был спасен

                            И засудил божиим судом.

                            Плоть на части изрывал,

                            Во труде и вере пребывал,

                            Плоть слезами обмывал

                            К себе грешных призывал

                            Богу слава и т. д.

                                                               14.

                            Небесные райские пташечки

                            Во зеленый сад солетались,

                            Они жалко сгорьковались (стосковались),

                            Все батюшки согревалися,

                            С белым орлом, со страдателем.

                            Долго агнец па страдании пребывал

                            И пташек к себе призывал,

                            Долго пташки не видались,

                            С белым орлом, со страдателем.

                            Негде, агнцы, и гнездышка мне свить,

                            Везде вижу я хищных птиц,

                            Не дают житья — покоя на земле.

                            Богу слава и т. д.

                                                               15.

                            На востоке растет сад,

                            Расцветал бел виноград.

                            Назван был тот Питер град.

                            Во садочке злат орел,

                            Беспрестанно жалко пел,

                            Райских пташек жалел.

                            Он всегда их утверждал,

                            Под десным крылом держал,

                            Сам всегда нам подтверждал:

                            Вы идите, не убойтесь,

                            В моем кладезе умойтесь,

                            Тогда будете вы белы,

                            Поведу в райски пределы.

                            Увидите тогда сами,

                            Что живой бог будет с вами.

                            Он вас будет подтверждать

                            И царствие обещать,

                            Будет с вами обожать,

                            В тайне праздник совершать.

                            Богу слава и т. д.

    В) Крестовое радение скопцы становятся в несколько пар друг против друга. По форме это первая фигура французской кадрили, только разница в том заключается, что не берут друг друга за руки, а все остальное есть копия с этой фигуры. Поются распевы: «Надо, братцы, нам собраться», «Мы сойдемся, други милые», и затем продолжают:

                                                               16.

                            На восточной было па сторонушке

                            При большой, при буйной дороженьке,

                            Вырастал зеленый виноград-сад.

                            Среди того садику виноградного

                            Вырастало древячко кипарисное.

                            На древячке цветики цветы царские,

                            На цветах птицы райские.

                            Среди того садику виноградного

                            Вырастало древячко благодатное,

                            Вырастало древячко до седьмых небес.

                            Сотворило древячко много чудес.

                            Расцвел в нем белый цвет

                            Во весь белый свет.

                            То-то было времечко, золотые года,

                            Наслаждались пташечки счастливой порой,

                            Счастливой порой, красной весной.

                            А царем был у пташечек золотой орел,

                            Воспитывал он пташечек духовной едой,

                            А поил он пташечек живой водой,

                            Сберегал он пташечек под своим крылом,

                            А когда придет, други, лето теплое

                            Зайдут на вас тучи грозные,

                            Поднимутся воздух, ветры буйные.

                            Зашумят на вас, детушки, леса темные,

                            Закричат па вас, детушки, враны черные,

                            Возьмут меня золота орла за оба крыла,

                            Поведут от детушек, широка двора,

                            Запрут меня золота орла в тесну клеточку,

                            Долго не услышите обо мне весточку.

                            Верны мои детушки будут вспоминать,

                            Будут меня вспоминать, плакать и рыдать.

                            А неверны детушки станут забывать.

                            Без поры, без времечка завянет мой сад,

                            Многи деревьица отправятся назад.

                            Исполните, детушки, мои словеса,

                            Сотворю я, детушки, многи чудеса,

                            Вспомните, детушки, тому делу быть.

                                                               17.

                            Как по морю, морю синему,

                            По синему морю, по житейскому

                            Плывут три корабля,

                            Да три большие,

                            С товаром благолепным и бесценным.

                            На нем кормщики петербургские,

                            Работнички все, московские гребцы;

                            Они так плывут, что крылами машут.

                            На восточной было на сторонушке,

                            На восточную на сторонушку

                            Во тые церковь, во соборную.

                            И там то вам, братцы, перебор будет —

                            Не берет государь золота, серебра,

                            Только берет государь веру, радения,

                            Плач, моления,

                            Сердечного попечения.

                            А по сверх того любовь Божию

                            С добродетелью.

                            Богу слава, честь, держава.

    Скопцы Олекминского округа распевом «По синему морю» отличаются от других скопцов, у которых слово «синий» заменяется словом «хрустальный». Скопцы, молящиеся «по хрустальному морю», у олекминцев носят название громов, иначе «кавказцев», которых, впрочем, есть известный % и в г. Олекме; но этот процент незначительный. На Кавказе, по скопческой географии, есть самая высокая гора в свете — Сионская. На этой горе — большое дерево (дуб), имеющее дупло. Один из скопцов, раз пророчествуя в соборе, сказал, что Богу будет очень приятно, если в следующий раз моление будет совершено близ дерева, на горе. В следующее радение скопцы так и сделали. Ловкий пророк поместил в дупло дерева, имевшего отверстие, в которое мог свободно входить человек, одного из своих приятелей секретно. О приятеле он сказал всем прежде, что тот болен, и явиться на радение не может. После радений, когда опять пророк начал пророчествовать, то вдруг, к великому изумлению, слышат из дупла глас трубный в таком роде: Братия! Скоро придет на землю Искупитель батюшка судить царей земных и неверных слуг, приготовьтесь к его встрече, продайте все имущество и деньги вручите вашему пророку, который сейчас пророчествует, а сами в это время открыто проповедуйте слово божие и успевайте как можно больше приобщить в истинное стадо Христово неверных. Ибо час пришествия Искупителя близок.

    Всегда хитрые скопцы на этот раз оказались недалекими, продали все свое имущество и деньги отнесли пророку, который, захватив их, вместе со своим приятелем, скрылся. Скопцы, в первое же воскресенье, собрались около православной церкви толпой; в церкви совершалось богослужение. Когда оно окончилось и народ стал выходить, скопцы, останавливая его, говорили: «братия, покайтесь во грехах, скоро настанет час судный». За такую проповедь все скопцы были жестоко избиты православными, арестованы и затем сосланы в Сибирь, в Якутскую область.

                                                               18.

                            Царство, ты царство небесное (иногда духовное)

                            Во тебе во царствии благодать вселилася,

                            Праведные люди в тебе пребывали.

                            Они в тебе живут, ни о чем не унывают,

                            Надежду на Господа всегда спокладают,

                            На духа свята крепко уповают

                            Во этом во царствии сады превеликие и древы плодовитые.

                            По этому садику батюшка гуляет,

                            Дух святой катает,

                            С древ плодовитых плоды собирает,

                            Во едином местечке он их сохраняет.

    Распевов на этом радении поется мало; но на двух первых поется очень много; всех их существует до 200. После вышеозначенной молитвы поют: «Экая радость, экая милость, экой дух святой» бесчисленное множество раз; чем это радение и заканчивается.

    Иногда бывают еще следующие формы моления:

    1) Колесница. Становятся с одной стороны человек 10-20 и с другой тоже, образуя прямую линию, на известном расстоянии линия от линии. По средине становится пророк или учитель и, после знака, данного пророком или учителем, одна линия идет за другой на небольшом расстоянии по солнцу; при этом поют распевы, какие вздумается.

    2) Солнце. Ходят поодиночке друг за другом все, образуя круг. Потом распев, какой Бог на душу положит.

    3) Месяц. Изображается кольцо из всех наличных скопцов, присутствующих па молении. Стоя без движения, на одном месте, поют, что вздумается.

    4) Звезды. Стоят все на одном месте, образуя кольцо. В средине стоит пророк. Когда он пропоет: «Дух святой, дух», и повернется к солнцу на одной ноге, тогда и все, составляющие круг, делают то же и поют: «Дух святой, дух» и проч. Это означает, что как звезды стоят неподвижно па одном месте, так и скопцы, в этот момент, изображая их, должны стоять тоже неподвижно.

    Четыре последние формы радений бывают не всегда, а когда вздумается.

    После окончания всех этих радений или трех первых, всегда бывает общий суд, замечательный не только тем, что здесь пророк разыгрывает роль бога, но еще более по своим последствиям для тех или других скопцов. Учитель, хотя и присутствует на суде, но более в качестве зрителя.

    Пророк выходит на средину, крестится по скопческому обряду, т. е. обеими руками, сложа их на груди, имеет в правой руке покров, зажмуривает глаза. Все скопцы стоят в этот момент на коленах, окружая пророка. Ему одному лишь позволяется стоять. По обряду, затем, он говорит: «ну, Христос, други, воскресе, сам батюшка с вами здеся (я)». Затем он поет: «экая радость, экая милость, экой дух святой» несколько раз. Когда это надоест пророку петь, тогда он обращается к тому, кого хочет судить, называя по имени, и поет:

                            Выходи-ко, возлюбленная душа,

                            Ко мне, богу, на лицо.

                            Вот я бог, да батюшка,

                            Искупитель твой отец,

                            На тебя да погляжу,

                            Я тебя да накажу 1),

                            Я тебя да награжу 2),

                            Снаряжу вот я тебя 3),

                            В постелю уложу 4),

                            Золотую трубу с неба сошлю 5).

    1) Накажу — это означает, что если пророк так скажет, то бог прогневался за что-то на скопца и хочет наказать его, а чем, — это зависит уже от пророка.

    2) Подразумевается «богатством».

    3) Подразумевается «на небеса». Это означает, что надо умереть.

    4) Это означает, что бог наказывает болезнью.

    5) Золотая труба здесь означает как бы дар пророчества. Следовательно, бог хочет, чтобы такой-то был пророком.

    Пророк обязан непременно говорить экспромтом стихи, и в эти стихи вкладывается все, что Бог ему на душу положит. С фанатиками пророк иногда поступает так. Если он скажет вызванному на суд: «ты возлюбленна душа пойдет скоро в небеса», то фанатик и все скопцы это понимают так, что фанатик скоро должен умереть неестественной смертью. После этого другие скопцы зорко следят за таким и наблюдают, приготовляется ли он к смерти. Приготовление заключается в том, что человек, если он совершенно здоров, то не ест и не пьет ничего в течение 5-6 суток, именно до тех пор, пока не умрет от голода. Если случится радение в непродолжительном времени, то пророк, вызывая приговоренного к смерти, поет, что венец уже готов и за ним (скопцом) с неба ангелы сошли. Скопец же фанатик усиленно постится и умирает от голода. Но если будет замечено, что приговоренный к смерти слаб, то его другие запирают куда-либо в сарай, не давая ему ни пить, ни есть, где он и умирает. Умерший от голода считается святым, и кончину его чтут при каждом радении. Пророк, в следующий раз, уже пророчествуя, говорит: «помолимся, братие, за усопшего святого Петра или Ивана, душенька его воскресла, ликует в небесах, а мощи его нетленны». О кончине такого святого повсеместно не извещается, но в ближайших местностях святой этот непременно делается известным, и память его чтится каждогодно, как святого. Таких святых у скопцов много. Если человек отказывается от голодной смерти и не верит, что Бог ждет его душеньку в небесах, то в следующее моление ему пророк, в виде укоризны, говорит: «ты не веришь слову божию, живи и наслаждайся».

    После того, как пророк скажет кому такое слово, этот человек имеет уже право на следующем радении пророчествовать. Обращение «Золотую трубу с неба сошлю» имеет место не всегда, впрочем, а лишь в том случае, когда сам пророк, по старости или болезни, чувствует приближение смерти.

    У женщин как радения, так и все прочее происходит так же, как и у мужчин, с той лишь разницей, что у мужчин пророком и учителем может быть и женатый, а у них всегда пророчицей и учительницей должна быть не бывшая в замужестве.

    Радения закапчиваются обыкновенно чаепитием, перед которым поют:

                            Явленские детки за святым столом сидели,

                            Они пили они ели, наслаждались,

                            Живым богом, духом утешались,

                            Прикасались за книги, за евангельские.

    Затем поется «царство ты, царство» и проч.

    За исключением указанных обрядов, в радениях скопцов, составляющих культ их общественных богомолений, не существует, кажется, никаких других символических выражений веры. Все таинства, какие признаются православной церковью, скопцами отрицаются. Некоторые из этих таинств, как, напр., брак, скопцам не нужны в силу того, что скопец есть как бы вынужденный монах. Причащение, говорят скопцы, не может существовать в таком виде и форме, как у православных, и называют его кощунством над телом и кровью Господней. На этом основании они утверждают, что во время причащения причащающийся принимает не тело и кровь, а простой пшеничный хлеб и виноградное вино, и что никакого причащения быть не может. Отрицание таинств им заповедал один из видных основателей секты А. И. Шилов. Вот что говорят по этому поводу скопцы.

    Шилов из Риги был привезен слугами антихриста в Шлиссельбургскую крепость. Сидя в ней, раз к нему зашел комендант крепости и начал вести религиозные споры и, между прочим, коснулись и таинства. Шилов, попятно, их отрицал, говоря, что православный во время причастия принимает не тело и кровь, а хлеб и вино. Тогда ему комендант сказал, что если ты помрешь, то я прикажу тебя похоронить как собаку в болоте, а Шилов ему па это ответил, что если ты это сделаешь, то будешь без рук и без ног. Через три года комендант так и сделал. Когда помер Шилов и комендант действительно лишился рук и ног ровно через три года. Он тогда велел выкопать тело Шилова из болота, которое за три года нисколько не разложилось и осталось таким, каким было прежде. Тогда комендант уверовал в святость Шилова, потому что после этого руки и ноги у него сделались нормальными, а Шилов похоронен на Преображенской горе, против собора, куда скопцы тайно ходят и кладут па могилу его баранки, булки и прочее. Этот хлеб почитается у них за святой и рассылается всюду своей братии, но это все-таки не есть таинство причащения.

    Относительно загробной жизни скопцы думают, что одного оскопления мало для того, чтобы войти в царствие небесное, а нужно вести себя всю жизнь так, как предписывает закон скопческий. От скопцов можно услышать еще такой рассказ относительно могущества их спасителя, еще при жизни его, над загробной жизнью.

    Когда жив был Селиванов, то помер какой-то учитель. Приходят к нему скопцы и говорят: «Искупитель батюшка, где находится душенька умершего?» «А вы как думаете?» спрашивает искупитель. «В раю, говорят скопцы, потому что человек был праведной жизни». «В аду, отвечает искупитель. Душа его посажена туда Богом на одну тысячу лет». Скопцы говорят: «помилуй, государь батюшка, душеньку». Тогда искупитель сбавляет срок на 500 лет, затем на 300. В конце этого торга или переговоров искупитель делает руками знак, что как будто он достал из ада душеньку, поднял ее кверху и отправил в небеса. К этому скопцы присовокупляют, что отпавший от скопчества, прежде чем войти в царствие небесное, должен обязательно для очищения души своей вселиться на известное, определенное Богом, время в какое-либо животное, а затем уже Бог введет в царствие небесное такую душу. Из всего этого видно, что скопчество, заключая в себе очень мало христианского, не чуждо, однако, примеси языческих идей, неизвестно, откуда скопцами позаимствованных.

    К обрядовой стороне религии относятся также и похороны скопцов. На умершего надевается чистое, белое белье. Если такового нет, то одевают во что попало, обмывают труп, а затем учитель с другими поют: «Святый Боже, святый крепкий» и проч.

    Пророк пророчествует, отправляя душу умершего в небеса, говоря, что он видит, как ангелы сходят с неба,  берет эту душеньку. Скопцы-фанатики уверены в том, что пророк видит ангелов. «Вот полки полками, говорит он, понесли душеньку, несут ее к престолу, искупитель батюшка принимает ее за белы рученьки; она уже ликует с ангелами и архангелами». Затем поют все хором: «Христос воскресе», и говорят между собою, что душа вознеслась на небеса. Эта церемония бывает в доме. После этого торжественно несут покойника с пением «святый Боже» на кладбище, где и зарывают в землю.

    Скопческие кладбища всегда отделены от православных. У женщин порядок при погребении тот же, только обмывает, понятно, женщину женщина же. Если нет скопчихи, то обмывает и одевает ее мирянка, а хоронят уже мужчины. На кладбище ее везут на лошади, но не несут, как мужчину. В могилу опускают на веревке.

    Скопцы чтут следующие праздники: 29-го июля — день страданий Искупителя. В этот день обязательно ничего не едят и не пьют. Праздник продолжается от одного до семи дней.

    22-го октября — день Елизаветы (Акулины Ивановны).

    День Святой Троицы празднуется не два дня, как у православных, а три. Первый день празднуется Отцу, второй Сыну и третий Духу святому.

    17-го сентября — Веры, Надежды и Любви.

    Это так скопцами и понимается буквально. Вера значит то, что только одни скопцы есть истинно верующие, Любовь, что только у них одних и может существовать братская любовь, Надежда же означает, что должен каждый иметь веру в третье пришествие Снасителя-Искупителя, который придет и будет судить грешников, а праведников возьмет к себе.

    День Иннокентия иркутского скопцами празднуется, но празднование переносится на 24-е июня, на том основании, что православные, присвоив себе этого святого, неправильно его называют Иннокентием, а он не Иннокентий, а Иван, который шел вместе с Искупителем от Тобольска до Иркутска.

    14-го апреля скопцы празднуют Мартына, т. е. Михаила Родионовича Воронцова-Дашкова.

    30-го августа празднуют Александра, т. е. Шилова.

    Вообще, все эти дни бывает пост. Память умерших голодною смертью, по повелению пророков, в известной местности чтится, но их численность определить невозможно, так как о смерти таких святых не во все концы вселенной сообщают.

    Воровство у скопцов в теории также считается тяжким грехом. Если скопец украдет что-либо, то на него накладывается учителем епитимия. Укравший не должен есть minimum три дня и maximum семь дней. Тем не менее кражи и присвоения чужой собственности у них существуют не только между собой, но каждый скопец не прочь присвоить себе что поценнее и полегче, не говоря уже об обманах. Особенно не церемонятся с отпавшими, но временно остающимися между ними, членами.

    Скопческая мораль, как и вообще правила их жизни специально выражены в следующих стихах, известных под именем «Наставление душе ангелов» (т. е. скопцов).

                            Христианин, веруй в Бога,

                            Бог все взыщет с тебя строго,

                            В путь спасения спеши,

                            Ты покайся, не греши.

                            Верой, как щитом защищайся,

                            Постом страсти побеждай,

                            И дел чужих не осуждай.

                            В жизни у нас есть две дороги,

                            В лево ад, на право рай,

                            Ты любое выбирай.

                            Я буду тебя хранить,

                            Благодать с неба манить.

                            Я врагу буду говорить:

                            Отойди, лукавый враг,

                            Огнем скоро попалю.

                            При крещении Христа явилась голубица,

                            Как снег бела и чиста.

                            В виде того было с Ноем,

                            Его сделали героем.

                            Восстала убыль воды,

                            Избавление той беды,

                            То-то был потоп воды.

                            А теперь возвещение от греховной от беды.

                            Так не славься ты девством,

                            Одной телесной чистотой.

                            И не думай получить небесное царствие с высотой.

                            Одно тело чистотой ты сохраняешь,

                            Но дух помыслом страшно оскверняешь.

                            Сохрани же ты душевну и телесну чистоту.

                            Полетишь как голубь белый в небесну высоту.

                            Так наш истинный искупитель

                            Призывал в вечную обитель. Аминь.

    Итак, вера в Бога, пост, не осуждение чужих дел, или сохранение душевной телесной чистоты, по выражению песни, — вот кодекс скопческой морали.

    Чуждаясь мирских развлечений, скопцы в то же время не допускают у себя и мирских развлечений. У них есть своп песни, которые поются тогда, когда никто из мирян их не слышит. Песен таких, впрочем, не очень много. Вот образчик:

                            На заливе было Финским

                            На славном острове Аланским,

                            Что не белый снег белеется,

                            Заалелися и забелелися

                            Удалые добры молодцы,

                            Добры молодцы, Аланские скопцы,

                            Они плачут, как река льется,

                            Возрыдают, как ключи гремят,

                            Ключи гремят подземельные.

                            Глаголовал государь батюшка родной:

                             «Возлюбленные мои душеньки,

                            Чистые отроки непорочные,

                            О чем же вы слезно плачете,

                            Я за то вас награждать буду,

                            Я конями богатырскими,

                            И венцами амигранными,

                            Потерпите время малое,

                            Время малое и время тяжкое».

                            Государь, родной батюшка,

                            И как же нам слезно не рыдать,

                            На нас мир — народ ругается,

                            Тобой господом поношается,

                            Накладут на нас молодцев

                            Тяжелы работы тяжкие,

                            И дадут уроки разные».

    Пением сопровождается также и возвращение в секту отпавших ее членов. Замечательно, однако же, что условия принятия отпавших членов не строги, что указывает, как скопцы дорожат целостью своей организации. Если член совратится с пути истинного, т. е. отпадет от секты, а потом вернется обратно и будет просить прощения у братства, то в молебне по этому поводу поют:

                            Воротись ко мне, овечка,

                            Ожидать буду тебя.

                            Сотворенная ты мною,

                            Неужели хочешь позабыть,

                            В неволе скучной жить.

                            Веселитеся, избранные,

                            Что погибший сын нашелся;

                            Он пришел к отцу домой,

                            Он не смел сыном назваться,

                            Хоть просил рабом принять.

                            Но отец это не сделал,

                            Чтоб рабом сына принять,

                            Миловал его любезно,

                            И велел всем ликовать.

                            Богу слава, честь, держава.

    Против отступников нераскаянных существует песня, занесенная сюда из России лет 25 тому назад. Песня эта начинается так:

                            Ослабели белоневецкие скопцы,

                            Не тем стали товаром торговать,

                            Побратались они с турками (т. е. православными).

    Далее говорится, что белоневецкие скопцы водку пьют и табак курят, к мирянам в гости ходят, беса тешат и совершенно позабыли истинного Бога, и так нравственно упали, что им больше уже никогда не подняться па ту высоту, на которой они стояли прежде; они сделались даже хуже бусурман, неправды всякие чинят, и что когда придет сын Божий искупитель в третий раз, то он этих заблудших совершенно отвергнет, вместе с бусурманами, и пошлет в пекло к диаволу.

    Таким образом, по признанию самих скопцов, как оно выразилось в песне, нравственный уровень их не находится на должной высоте. И действительно, теоретическая сторона их учения замерла на одной точке, а нравственность все более и более падает. Поэтому, мало-мальски мыслящие скопцы, особенно из оскопленных насильно, в детском возрасте, обнаруживают сильное стремление выйти из секты, а если не выходят, то для этого существуют причины, на которые неверующие указывают как на непреоборимые.

    Дело в том, что скопчество, как в европейской России, так и в Сибири, организовано очень плотно. Между собой у них происходят очень деятельные сношения. Скопцы при том же богаты и, благодаря подкупности местного начальства, скопческие вожаки могут запугивать отпадающих. Стоит только им послать в областное управление 300-500 рублей, да исправнику дать 200, и ненавистный член общества прогуливается из г. Олекминска куда-нибудь в Верхоянск (под 80 градусом сев. ш.), где у них уже есть настоящие приверженцы — друзья, которые и там такого брата держат в известном подчинении.

    Высланный действительно запугивается и молчит, чтобы с ним не было еще чего хуже. Так они всегда расправляются с теми, которых заподазривают в чем-либо. И это очень естественно: дай свободный выход из секты, у них образуется много внутренних врагов, и врагов очень опасных, могущих разоблачить и разрушить всю здешнюю организацию. Такой образ действия у них оправдывается словами Иисуса Христа: «будьте мудры яко змии, и незлобивы яко голуби». Этот принцип скопцами усвоен очень твердо; он всосался у них в плоть и кровь, и поступать так им здесь очень легко, потому что местная администрация всегда сидит у них в кармане. Частыми подачками они приобрели себе расположение, по традиции местной администрации, которая смотрела на них как на доходную статью. Местная администрация всегда рекомендовала их как честных и трудолюбивых, бескорыстных и полезных стране жителей, высшая же администрация, понятно, смотрела на скопцов глазами низшей, не подозревая отрицательных сторон, вредных для местного населения. Высшей администрации трудно следить за действиями скопцов еще потому, что воротилы их всегда суть воротилы тайные, в общественной жизни незаметные, и скопцы все силы напрягают к тому, чтобы о них везде отзывались только хорошо. И вот им удалось, таким образом, все дурные, антипатичные стороны скрыть, заручившись даже расположением всех слоев населения. Скопцов уважают и благорасположены к ним по всей Якутской области. У них и у администрации всегда оказываются на плохом счету принявшие православие, хотя люди эти, будучи заурядными сами по себе, в нравственном отношении стоять неизмеримо выше скопческой массы. Скопцы выделившихся не любят и преследуют за выделение, а администрация —за то, что от них нет никакой наживы.

    Положение таких скопцов, по истине, не завидное, потому что они почти не пользуются никакими льготами, напр. не увольняются никуда. От проживающих в Сибири, бывших своих единоверцев, они не пользуются ни материальной, ни нравственной поддержкой, чего нельзя сказать о не отпавших, пользующихся даже очень часто материальной помощью от скопцов, живущих в России. Вдобавок, отпавшего всегда и везде, при каждом случае, преследует мстительный скопец, который никогда не может простить отпадения от секты. Из личных бесед с теми или другими скопцами пришлось убеждаться, что многие из них далеко не скопцы, но не отпадают от скопчества потому, что, бросив скопчество, надо бросить за бесценок дом, пашню и все хозяйство, жить же православному скопцу среди настоящих скопцов невозможно. Тогда или сожгут или убьют. Для иллюстрации приведем разговор, бывший у интеллигента Овч-ва с одним молодым скопцом, оскопленным в девятилетнем возрасте.

    Скопцу этому, надо заметить, нечаянно попала в руки химия без начала и конца, где он прочитал о законах вечности материи. Читая, он, понятно, не понимал всего, но кое-что усвоил самостоятельно, а затем при помощи другого лица ему удалось уразуметь прочитанное. А когда он уразумел закон, то сейчас же стал отрицать загробную жизнь, а затем и самого Бога.

    — Если вы не верите в скопчество, сказано было этому скопцу, то что вам мешает выйти из скопческого общества, приняв, положим, православие.

    — Такой совет легко дать, но не легко исполнить, отвечал молодой скопец. Если принять православие, то из меня выйдет худой православный. Брось я скопчество, я по закону не имею права жить в селе, в котором у меня есть хозяйство, и потому пришлось бы лишиться всего, накопленного трудами. Вот это и заставляет, главным образом, оставаться между скопцами и надувать их, лицемерно выполняя все их причудливые радения.

    С этим нельзя не согласиться, потому что скопцы законом, запрещающим проживание между ними православных, пользуются очень удобно для выселения не только православных, но и своих единоверцев, фактически не присоединенных к православию. Нет сомнения, что в России подобный недовольный скопец нашел бы себе выход, перейдя в какую-либо секту, или основав новую, но здесь нет для этого почвы, благодаря деморализации как туземного, так и пришлого населения. Ни якут, ни крестьянин, ни казак — здешние, не говоря уже о поселенцах, никакими религиозными, как и вообще духовными, вопросами не интересуются.

    Благодаря подобным условиям, крайне затрудняющим выход из секты, число отпавших здесь скопцов составляет совершенно небольшой процент. Из 370-380 человек в Олекминске всего отпавших в то время, к которому относится это наблюдение над скопцами, было девять человек, из коих самому старшему (Бармоту) было 55 лет, а самому младшему (Шабанову), оскопленному мальчиком, было 36 лет. Все эти лица вышли из секты, потому что рамки скопческого учения были для них тесны, бесчеловечны и узко-эгоистичны. Другие не выходят из секты единственно из боязни, потому что прежние опыты отпадения показали все неудобство такого действия. Ясно во всяком случае, что не будь правительственных репрессалий, тяготеющих над скопцами, скопческая полуразвалившаяся, созданная искусственно община (не евангельская) давно бы уже разрушилась, и все не фанатики, которых не особенно много, давным-давно превратились бы в православных или сектантов, не особенно вредных по своим взглядам человечеству.

    Благодари указанным условиям скопчества, к нему не может быть и присоединения, путем напр. пропаганды. Оскопленных из местных жителей — сибиряков здесь очень мало, и то не из жителей области, а из западной Сибири. Из числа 370-380 здешних скопцов было только двое сибирских крестьян. Тем не менее в Олекминске бывают довольно частые случаи оскопления над лицами, прибывшими из России, под именем скопцов, но не оскопленных. За скопцов они попали в Сибирь, потому что на судебном следствии признали себя членами скопческой организации. Особенно таких много между женщинами и девушками, у которых констатировать факт оскопления гораздо труднее, чем у мужчин, если у них не отрезаны груди. Всякое такое оскопление делалось прежде с благословения местных исправников, которые, понятно, за это получали приличный гонорар в несколько сот, а иногда и тысяч рублей. Ублаготворенные скопцами, исправники не возбуждали дел об оскоплении, так что в течение 20-лет здесь, кажется, возникло официально только одно дело об оскоплении четырех лиц, в 1870 году, в селе Ильгонском. Возбудил это дело исправник Прищепенко, оставивший по себе память честного человека у местных жителей. В селе Ильгонском скопцов в 1870 г. было 54 мужчин и 8 женщин. Все эти восемь женщин, добровольно пришедших за мужьями в Сибирь не скопчихами, были оскоплены уже в Сибири. Ильгонский скопческий староста принес за оскопление исправнику Прищепенко несколько тысяч рублей, но Прищепенко денег не взял, а оскопителя Богомолова и четырех оскопившихся предал суду. Суд выслал оскопителя в Средне-Колымск. Тем дело это и кончилось. В Якутском же округе дел об оскоплении не возникало, хотя, вероятно, и там были случаи оскопления.

    Не лишне однако заметить, что здесь, в Якутской области, да и вообще в Сибири, исправники подобные Прищепенко, составляют редкое исключение, большая же часть из них — это бессовестные взяточники. Знание всех скопческих тайн исправником делало его очень беззастенчивым по отношению к скопцам. Старый сменяющийся исправник все слабые стороны скопческих проделок передавал своему преемнику. Смотря на скопцов как на доходную статью, исправники облагали их противозаконными данями, и в течение 6-7 лет своей службы наживали довольно крупные капиталы. Напр. умерший исправник Плетнев, прибывший на место из отставки в таком некомфортабельном виде, что в течение нескольких месяцев, когда он еще только осматривался, с которой стороны лучше хапать, ему приходилось самому зашивать себе рваные сапоги. Это в памяти у всех. Но когда Плетнев умер, то после него осталось 32.000 рублей, несмотря на то, что он жил по генерал-губернаторски и задавал чуть не ежедневные пиры. Все скопцы говорят, что Плетнев, и тоже умерший исправник Шахурдин, оставивший после себя 42.000 рублей, били их по карману, как ни один из слуг антихриста не бил и не будет бить. Так они говорят, быть может, потому, что оба эти лица более исправниками никогда уже не будут; вообще же отзываться дурно даже о бывших исправниках, но могущих быть, напр., советниками в областном правлении, здесь не принято. Нравственный ценз исправника здесь всегда узнается вот почему: если исправник сделает визит скопцам, по приезде, и будет их хвалить, то это означает, что он будет брать взятки, и наоборот.

    Но если скопчество в Сибири не увеличивается путем пропаганды, то увеличивается посредством прибытия этапным порядком новых членов из России. Максимум в течение года сюда прибывает 50-60 человек и минимум 20-30 человек. Редко случается, что не каждогодно прибывают новые члены. Случается иногда так, что цифра вновь прибывших бывает очень почтенна, а именно в 200 человек, как это и случилось в начале 80-х годов, когда правительством случайно открыта была целая скопческая организация в Оренбургской губернии в конце 70-х годов. Если верить скопцам, то по всей России секта их быстро прогрессирует, что, пожалуй, отчасти и справедливо, если взять во внимание усиливающаяся из года в год присылки скопцов в Сибирь.

    Что касается численности скопцов, живущих в России, и за границей, то сами скопцы цифры этой точно не знают, но приблизительно определяют ее более, чем в 100.000 человек. В России богатые скопцы из купцов денег для приобретения новых членов не жалеют, хотя у них и нет для этого правильной кассы.

    Прогрессу секты способствует отчасти и то, что в Олекминск, напр. из Якутской области, хотя и редко, но все же делаются побеги из места ссылки. Точно также из Олекминского округа делаются побеги в Россию, как напр. убежало отсюда лет 25 тому назад 11 человек, в 1879 г. 6 человек, в 1886 г. из Вилюйского округа 3 человека и в последующие годы также были побеги. Все эти бежавшие, являясь в России или за границей, преимущественно в Молдавии и Валахии, пользуются там известным влиянием. В России такие скопцы, как пострадавшие, гонимые, уже превращаются в учителей. Некто Парфен Николаев, бывший казак Енисейского казачьего полка, оскопившийся в Енисейской губернии, присланный в Якутскую область в 1869 г., убежал в числе прочих шести скопцов из Спасского скопческого селения в 1879 г. Прожив в Молдавии несколько лет, он вернулся в Россию уже в качестве учителя, и пришелъ сюда этапным порядком в 1887 г. в числе 20 человек, уже со своим стадом, как говорят скопцы.

    Сосчитать всех скопцов, живущих в Олекминском округе, нет физической возможности, потому что цифра их постоянно колеблется: то причисляют сюда из Вилюйского и Якутского округов, то выселяют и высылают обратно куда-либо; но приблизительно их здесь теперь около 500 человек. Во всей Якутской области 2.600 человек. В данном случае даже официальной статистике нельзя верить, потому что в статистике Якутской имеются капитальные промахи. Из молодых, не достигших совершеннолетия, (21 года) есть только такие, которые живут со своими отцами-скопцами. Самые старые скопцы имеют 80 лет; таких, впрочем, мало. Молодые от 17 до 30 лет, и большинство от 40 до 50 лет.

    Скопцы здешние составляют плотно организованное целое, как мы выше сказали, но учреждения каких-либо замечательных у них нет, благодаря развившемуся среди них индивидуализму. Наставники (учителя) и пророки обязательно существуют в каждом скопческом селении. В учителя назначается всякий, кто много присоединил к секте мирян. В пророки назначаются пророки же, т. е. те, которые фактически выступили на пророческое поприще, по указанию и с согласия уже известного пророка. Звание пророка очень важно, и он пользуется между скопцами, как мы это отчасти и видели, совершенно деспотическою властью. Звание учителя менее почтенно, чем звание пророка, хотя и учитель пользуется также громадным влиянием на своих овец. Жалования никакого и пророк и учитель не получают.

    Грамотных между скопцами всего 10%. Развиты все они очень мало, так что на 500 человек скопцов, живущих в Олекминском округе, имеется только один человек, учившийся когда-то в коммерческом училище. Масса скопческая неграмотна. Вследствие этого начитанными в скопческой литературе, которая, как утверждают скопцы, обширна, и которая держится за семью замками от мирян, бывают только пророки и учителя. И те и другие хорошо знакомы также с Библией, но дальше буквы в своем понимании Библии они не идут и часто в тексты влагают произвольный смысл, толкуя слова или фразы по-своему.

    Скопцы, пройдя тяжелый путь всевозможных испытаний, при дальнейшем с ними знакомстве, производят, в конце концов, самое тяжелое впечатление. Они в высшей степени народ замкнутый, фразер, черств, жесток и мстителен. Скопцы народ малоразвитый, но каждый из них иезуит, Тартюф в полном смысле этого слова. Этой чертой они и пользуются почетом и уважением среди инородцев и русских, не особенно требовательных в нравственном отношении людей. И те и другие, как стоящие очень низко по своему развитию, считают скопца за идеал честности, а в невозможности обмануть его видят ума палату, хотя каждый скопец завзятый, ехидный кулак, значит, и человек в высшей степени антипатичный. Что они все кулаки, доказывает уже то, что они нисколько не стесняются эксплуатировать своего же брата бедняка скопца, а затем деньги, высылаемые из Москвы и Петербурга — этих двух центров скопчества, присваиваются богатыми, которые не оказывают никакой помощи беднякам, хотя эти деньги, нередко несколько тысяч, высылаются собственно для бедняков. Напр., некто Мигачев в Олекминске, выпрашивая деньги у какого-либо московского купца-миллионера, пишет, что он слепой и хромой, и не может работать, а потому ему и помощь нужна. И подобное письмо заверяется 20-30 подписями других скопцов. Таким-то образом немалые суммы денег стекаются со всей России в одни руки; там они и остаются, а бедняки как не имели ничего, так и надолго остаются бедняками. Все скопцы, быть может, и были когда-либо симпатичны, но все хорошее стерто у них. Антипатичны они уже тем, что ничего здорового в общественную жизнь не вносили и не вносят здесь, а вносят только деморализацию, что-то больное. Административный гнет здесь имеет самое вредное влияние на скопцов, как на людей. Духовенство православное относится к ним крайне равнодушно и никакой неприязни не питает.

    Было бы однако несправедливо отказать скопцам в некоторых положительных сторонах. Многие из них трудолюбивые и умелые земледельцы, культивирующие в суровой климатом Якутской области такие даже растения, как пшеница, дыни, арбузы, которые в этой стране признается невозможным разводить. Скопцы занимаются также и ремеслами. Между ними можно встретить плотников, столяров, слесарей, кожевников, кузнецов и проч. По инициативе их в 1863 г. в городе Олекминске были устроены лари, на которых продавался печеный хлеб и разный другой товар, потребный человеку, не имеющему собственного хозяйства. На ларях, впрочем, продавалась и водка секретно. Продажа водки скопцами факт интересный, так как они в теории ее отрицают, — факт, свидетельствующий, что для наживы иногда не грешно продавать то, что запрещено Богом. Впоследствии лари эти местной администрацией от них были переданы якутам, у которых и теперь находятся в самом плачевном состоянии, потому, что на них, кроме хаяка (окисленного коровьего масла) и жалкого мяса, ничего более не продается.

    Дух торгашества у скопцов Олекминского округа развит очень сильно, хотя торговлей им, как ссыльным, до которых ни один циркуляр, ни один манифест не касался, воспрещено заниматься. Но закон этот, при известной податливости местной администрации, всегда обходился, и скопцы в небольших размерах ведут торговлю. Скопцы, если бы им была предоставлена свобода действия, пожалуй, могли бы представить из себя крупную финансовую силу, опасную вообще здешним купцам, у которых недостает ни скопческой солидарности, ни ума и энергии. Поэтому легко представить себе, что было бы, если бы закон не стеснял их коммерческих и спекуляторских порывов.

    В интересах местности была бы даже очень полезна конкуренция скопцов здешним купцам на торговом поприще. Дело в том, что в бывающую здесь раз в году ярмарку иркутскими купцами привозится, между прочим, и хлеб, который продается по умеренной цене. Купцы, имеющие запасы своего хлеба, понижают временно цены очень низко; тогда все покупатели обращаются за дешевым хлебом, и привозного хлеба никто не берет, а этого только и нужно местным купцам. Иркутские купцы, видя застой в торговле, продают оптом весь хлеб по пониженной цене местным купцам, а те, скупив этот хлеб, продают его уже по совершенно произвольным ценам. Так что хлеб, напр., продававшийся сегодня вечером в разновес, положим, по 2 р. 50 к. за пуд, завтра вдруг возрастает до 4 и 5 рублей за пуд [Интересно сравнить эту громадную стоимость хлеба в Якутской области с ценами его в других местностях Сибири. В Ялуторовске, напр., цена ржаного хлеба до проведения жел. дороги стояла не выше 50 коп. за пуд, а самая лучшая пшеничная мука стоила 90 коп., в Минусинске же пуд ржаной муки стоил 16-17 коп. и пшеничной 40-50 коп. В такой же безобразной пропорции в Якутской области, до проведения железной дороги, стояли цены и па мануфактурные товары. Якутская область, по климатическим условиям, очень мало производит хлеба, а потому для нее железная дорога должна иметь громадное значение.].

    Единодушие скопцов до известной степени объясняется тем гнетом, который они испытывают постоянно от администрации. Напр. им не позволяется совершать религиозных обрядов, дозволенных вообще раскольникам законом 3-го мая 1883 года; запрещается открыто вести переписку с родными и знакомыми, отлучаться без особого разрешения далеко из местожительства и проч. Но все это опять таки за взятки обходится. От каждого скопца в откровенной беседе можно услышать такую речь: «Начальство смотрит на нас как на дойных коров, берет с нас, когда ему вздумается; нас, добавляют они, не щиплет только дурак, да ленивый».

    Скопцы имеют своего выборного старшину, выбор которого происходит непременно в присутствии исправника и под несомненным его давлением. Поэтому, в качестве старшины всегда является лицо, приятное начальству, но не совсем приятное скопцам. Старшина, как водится, служит посредником в сношениях между начальством и скопцами, а следовательно через него совершаются всякие сборы и поборы, часть которых прилипает и к его рукам. Расскажем по этому поводу один случай.  Несколько лет тому назад из Москвы прибыл в Якутскую область довольно богатый скопец Мишуткин, принявший в России неполное оскоплепие. Здесь, т. е. в Спасском селении, он окончательно оскопился. Старшиной было лицо, угодное начальству, некто Мигачев, служивший и нашим и вашим, как говорит русская пословица.  Мигачев передал исправнику Плетневу (давно умершему) об оскоплении Мишуткина и шепнул ему на ухо, что тут можно погреть руки. После этого тотчас же явился исправник, в сопровождении старшины, в дом, где лежал оскопленный, и поводя носом в воздухе, заметил: «Здесь пахнет так, как будто кто-то оскопился». Затем, приказав старшине сейчас же зайти к нему, он уехал. Старшина, возвратясь от исправника, говорит вновь оскопленному: «Беда, узнал кто-то и донес, надо дать», и назначил при этом цену в 4.000 рублей. Получив эту сумму с Мишуткина, он поделил ее между собой и исправником поровну. Скопцы эти находятся еще в живых. Долго, таким образом, старшина имел две личины, но наконец хитрые скопцы узнали все его проделки, и Мигачев, к великому неудовольствию начальства, был сменен. Как бы то ни было, местная полицейская власть старается провести на должность скопческого старшины или старосты такое лицо, посредством которого она могла бы узнавать все хитрости скопцов и которое служило бы для нее удобным орудием к их обиранию.

    Скопчество является всецело порождением с одной стороны стремления народного духа к идеалу лучшей, более праведной жизни па земле, которою можно было бы угодить Богу и заслужить рай в небе, и с другой стороны — народного невежества, отсутствия в массах просвещения. В данном случае, скопчество не составляет особенности с нашим расколом вообще. История скопчества, как и раскола вообще, насчитывает не одну сотню лет. Народная мысль, не будучи в общении с научной мыслью своего века, работала в религиозном направлении не потому только, что религиозное направление есть первобытная стадия мышления, с которого всегда начинается критицизм мысли у народов, но и потому еще, что народу из всех книг могли быть доступны только книги религиозные. Еще до сих пор лицами, которые поставлены на страже просвещения, не преследуется другой задачи, кроме той, чтобы не допускать в массы парода истинного просвещения и, следовательно, тех книг, с помощью которых народ мог бы просветиться. Если же мы возьмем время от нас отдаленное за сотню-другую лет, то тогда, как мы знаем, на просвещение было еще большее гонение, чем теперь, и хорошая книга была запретным плодом даже для так называемого общества, а не только для народа.

    Русская народная мысль, направляясь по самостоятельному руслу, только и могла выразиться у нас в виде религиозного раскола. Но если раскол дал нам рационалистические секты, то почему он не мог дать акты столь уродливого характера, как скопчество? Как бы однако ни было, раскол у нас и в том числе скопчество давно бы уже исчезли, если бы истинное просвещение нашло себе широкий доступ в массы. Из всех религиозных сект скопчество, быть может, единственная форма раскола действительно вредная для общества. Правительство, подвергнув гонению раскол за то, что им наносится ущерб православию, этой признанной им самим опоре престола, подвергло скопчество особенно жестоким репрессалиям. Но гонением убежденной мысли нельзя искоренить; напротив, люди, гонимые за убеждения, за свою веру, еще более убеждаются в своей правоте. Следовательно, правительство, преследуя раскол, достигало диаметрально противоположных результатов; вместо искоренения, оно содействовало его распространению. Преследование идеи, истребление людей идейных — это вообще дурная, не только жестокая, но и прямо таки нелепая политика, потому что идеи, как кто-то давно сказал, на штыки не уловляются.

    В то время как вредная форма раскола подвергалась в Сибири всевозможным стеснениям, еще более вредная сибирская администрация имела полную свободу пользоваться законом против сектантов для своей наживы. В Сибири, как мы достаточно показали, главной виновницей скопческой солидарности и организации служит административный произвол местных чиновников, которые здесь все, за немногими исключениями, точно выхвачены из комедии Грибоедова или Гоголя. Чиновники такого сорта, понятное дело, кроме деморализации в страну не могли ничего более внести.

    С отменой всех стеснительных законов против раскольников, с воцарением свободы совести и с проникновением в массу народа света знания скопчество исчезнет само собою.

    Мих. Вруцевич

    /Русская старина. Ежемѣсячное историческое изданіе. Т. СXXIII. Кн. VIII. Августъ. С.-Петербургъ. 1905. С. 286-313./